Агрессия. Виды агрессии — презентация онлайн

1. Агрессия

2. Агрессия «+»

Мобилизующая внутренняя сила для
достижения успеха в деятельности (учёбе,
спорте, работе), овладения знаниями,
познания мира, самосохранении.
Подавление своей агрессивности ведёт к
блокированию в большей или меньшей
степени активности человека.

3. Агрессия «-»

Поведение,
ориентированное на
нанесение вреда объектам
(живым существам или
неодушевлённым
предметам), приносящее
физический ущерб людям
или вызывающее у них
психологический
дискомфорт
(отрицательные
переживания, состояние
напряженности, страха,
подавленности.

4. Виды агрессии

Физическая
Эмоциональная
Вербальная
Предметная
Самоагрессия

5. Физическая агрессия (нападение)

Использование
физической
силы против
другого лица

6. Вербальная агрессия

выражение негативных чувств как
через форму (крик, визг, ссора) так и
через словесные ответы (угрозы,
проклятия, ругань)

7.

Эмоциональный фон агрессивного поведения Агрессор (злость,
ярость, гнев,
безразличие,
садистическое
удовольствие)
Жертва (страх,
унижение, обида,
страдание

8. Негативизм

опозиционная манера поведения,
обычно направленная против
авторитета или руководства. Может
нарастать от пассивного сопротивления
до активной борьбы.

9. Опасность !

Те, кто слишком агрессивен, окажутся,
скорее всего отверженными
большинством в классе. Но, с другой
стороны, они могут найти друзей
среди других агрессивных
сверстников.

10. Как справиться с собственной агрессией?

1.
2.
3.
Постарайтесь быть терпимее к
окружающим
Научитесь понимать мотивы других
людей
Находите способ избавиться от чувства
гнева и раздражения

11. Ничего не начинай в гневе! Глуп тот, кто во время бури садится на корабль.

М. Гауг

Агрессия: какой бывает, виды агрессии — наркотическая, врождённая, изоляционная и лечение

Агрессия является признаком и симптомом многих психических расстройств.

Такое поведение проявляется в нанесении физических увечий другому человеку, в нанесении морального вреда кому-либо, в криках, в неадекватном поведении и восприятии действительности. Очень часто агрессия свидетельствует о пристрастии человека к наркотическим веществам, также она может быть признаком ряда психических болезней.
Агрессия является признаком и симптомом многих психических расстройств. Такое поведение проявляется в нанесении физических увечий другому человеку, в нанесении морального вреда кому-либо, в криках, в неадекватном поведении и восприятии действительности. Очень часто агрессия свидетельствует о пристрастии человека к наркотическим веществам, также она может быть признаком ряда психических болезней.

Какой бывает агрессия?

Агрессия по своей природе разделяется на такие виды:

• врожденная. Такой вид агрессии начинает проявляться уже с раннего детского возраста. Обычно у детей нарушения психики не становятся заметны сразу, а только в возрасте от 3 лет, когда ребенок начинает постепенно контактировать с другими детьми. Поставить диагноз сможет только квалифицированный специалист на основании произведенного обследования, беседы с самим пациентом и его близкими;

• изоляционная. Данный вид агрессии проявляется под воздействием внешних каких-либо факторов. В частности, если человека очень долго подвергать какому-либо виду насилия. В особенности ярко данный вид агрессии проявляется у людей, который находились в военной обстановке;

• наркотическая. Данный вид агрессии развивается практически у всех наркоманов на фоне постоянного злоупотребления наркотическими препаратами. Обычно вспышки агрессии случаются в моменты, когда зависимые находятся в поиске новой наркотической дозы.

Особенности и природа возникновения агрессии

Агрессивное состояние обычно не является спонтанным явлением, оно накапливается постепенно. Причинами агрессии может стать личная неудовлетворенность жизнью, постоянное переутомление, отсутствие нормального отдыха, недосып, воздействие ряда препаратов (в том числе – наркотических), психические расстройства, влияющие на некоторые участки головного мозга. По своей природе агрессия тесно взаимосвязана с гормональным балансом и нервной системой. И когда состояние той или другой системы нарушается, то это выливается в приступы и вспышки агрессии. Таким образом, психологическими причинами агрессии может стать неудовлетворение какими-либо событиями или течением и устройством жизни, а физическими причинами всегда является нарушение нервной системы или гормонального статуса в организме.

Как проводится лечение и профилактика агрессии?

Агрессия у мужчин, как правило, проявляется в прямом осуществлении насильственных действий по отношению к другому человеку, тогда как агрессия у женщин, например, всегда сопровождается угнетением, чувством вины и истерическими приступами. Детская агрессивность проявляется в частых срывах, обидах, нанесении увечий окружающим. Лечение агрессии проводится врачом-психиатром и психотерапевтом. Специалисты изучают природу агрессии, тип личности и другие факторы, на основе чего назначается терапия. Как правило, назначается лекарственное лечение в сочетании с курсом психотерапии. Профилактика агрессии заключается в своевременном посещении психолога или психотерапевта: если существуют стрессогенные факторы, провоцирующие постоянные срывы, необходимо незамедлительно обратиться к специалисту. При возникновении подозрительных симптомов у близких людей следует не затягивать с посещением врача.

Аналитика

Все аналитические проекты

ОБ ИССЛЕДОВАНИИ

Цель исследования — изучить влияние Интернета на детей и подростков в Российской Федерации, включая текущую ситуацию и перспективы в России, а также влияние механизмов саморегулирования Интернет-сервисов на снижение кибербуллинга и киберугроз в 2017 году.

География исследования: 8 федеральных округов

Выборка исследования:

3 поколения, 2500 человек
Z — 12-17 лет (1000 чел.)  Y — 18-30 лет (500 чел.)  X — Родители (1000 чел.)

Основные направления исследования:

– Пользовательская активность
– Социальные сети и социальный капитал
– Онлайн-риски
– Соотношение онлайн- и оффлайн-агрессия
– Киберагрессия: виды, частота, сила воздействия, участники, триггеры, инструменты, кейсы
– Кибербуллинг: распространенность, роли, механизмы, последствия, стратегии совладания
– Родительская медиация
– Регуляция и ответственность

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

КЛАССИФИКАЦИЯ ИНТЕРНЕТ-РИСКОВ:

Контентные риски. Возникают в процессе использования материалов, содержащих противозаконную, неэтичную и вредоносную информацию — насилие, агрессию, эротику и порнографию, нецензурную лексику, пропаганду суицида, наркотических веществ и т.д.

Коммуникационные риски. Связаны с межличностными отношениями Интернет- пользователей и включают в себя незаконные контакты (например с целью встречи), киберпреследования, киберунижения, груминг и др.

Потребительские риски. Злоупотребление правами потребителя: риск приобретения товара низкого качества, подделок, контрафактной и фальсифицированной продукции, хищение денежных средств злоумышленником через онлайн-банкинг и т.д.

Технические риски. Возможность повреждения ПО, информации, нарушение ее конфиденциальности или взлома аккаунта, хищения паролей и персональной информации злоумышленниками посредством вредоносного ПО и др. угроз.

Интернет-зависимость. Непреодолимая тяга к чрезмерному использованию Интернета. В подростковой среде проявляется в форме увлечения видеоиграми, навязчивой потребности к общению в чатах, круглосуточном просмотре фильмов и сериалов в Сети

ВИДЫ АГРЕССИИ В ИНТЕРНЕТЕ:

ФЛЕЙМИНГ

– разжигание спора, публичные оскорбления и эмоциональный обмен репликами в интернете между участниками в равных позициях.

ТРОЛЛИНГ – размещение в интернете провокационных сообщений с целью вызвать негативную эмоциональную реакцию или конфликты между участниками.

ХЕЙТИНГ – негативные комментарии и сообщения, иррациональная критика в адрес конкретного человека или явления, часто без обоснования своей позиции.

КИБЕРСТАЛКИНГ – использование электронных средств для преследования жертвы через повторяющиеся сообщения, вызывающие тревогу и раздражение.

КИБЕРБУЛЛИНГ — агрессивные, умышленные, повторяющиеся и продолжительные во времени действия, совершаемые группой лиц или одним лицом с использованием электронных форм контакта в отношении жертвы, которой трудно защитить себя.

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ (Москва и Московская область, 2017 г.)

Подростки 14-17 лет чаще всего становятся свидетелями агрессивного онлайн-поведения (46%), 44 % получали агрессивные сообщения, жертвами груминга стали 48 %, 23% получали угрозы физической расправы.

Среди различных типов коммуникационных рисков младшие подростки чаще всего становятся свидетелями или жертвами агрессивной коммуникации.

В целом, среди возрастных групп с агрессивной коммуникацией и грумингом чаще всего сталкивается  молодежь.

Опыт столкновения с разными видами онлайн-агрессии (Москва, МО, 2017)

Флейминг, троллинг и хейтинг – самые распространенные виды онлайн-агрессии.

Старшие подростки чаще, чем все остальные, сталкиваются с онлайн-агрессией.

Основные характеристики буллинга и кибербуллинга:

– умышленность
– регулярность
– неравенство сил
– групповой процесс (затягивается широкий круг участников)
– не заканчивается сам по себе

– негативное психологическое воздействие ситуации на всех участников

Особенности кибербуллинга:

– Анонимность и дистантность агрессора, агрессор чувствует себя менее уязвимым и ответственным
– Не видна эмоциональная реакция жертвы
– Возможность травли 24 часа, независимость от времени и места
– Один источник (фото, пост и т. д.) может использоваться множество раз
– Увеличение аудитории наблюдателей
– Жертвой кибербуллинга может стать каждый вне зависимости от статуса
– Не оставляет физических следов, незаметность для родителей, учителей
– Жертва скрывает факт травли

– Кибербуллингу нельзя противостоять в одиночку

Поводы для кибербуллинга:

Внешность и личностные особенности занимают лидирующие позиции среди всех опрошенных возрастных групп.

Старшие подростки: внешность – 64%, личностные особенности – 60%, увлечения и хобби – 50%, сексуальная ориентация и национальная принадлежность – по 44 %

Основные мотивы киберагрессоров

Развлечение и власть – мотивы, которые отметили все возрастные группы.

У старших подростков: мотив развлечения выбрали 46%, власти – 40%, причинение вреда другому (намеренная агрессия) и выплеск негатива – 35%.

Предпочтение онлайн-агрессии оффлайн-агрессии

Подростки предпочитают вести себя агрессивно чаще онлайн, чем офлайн, поскольку в онлайн-пространстве их привлекает безнаказанность (46 %), анонимность (33 %), простота и скорость (39 %).

33% подростков отметили, что выражение своего мнения в виртуальном пространстве менее болезненно. 31% отметили страх наблюдения реакций другого.

К кому обращаются за поддержкой жертвы кибербуллинга?

Каждый 5 ребенок в возрасте 12-13 лет не обращается за помощью ни к кому.

Старшие подростки ищут поддержку у друзей — 27%, в семье – 8%.

Родители считают, что дети ни к кому не обратятся – 12 %, к друзьям – 11%, к родителям – 4%.

Кто может повлиять на повышение цифровой культуры и снижение онлайн-агрессии?

Все возрастные группы считают, что ответственность лежит на модераторах и администраторах сообществ.

Родители: сами родители ответственны – 52%, модераторы – 50%, СМИ и блоггеры – 30% и 31% соответственно.

Младшие подростки: родители – 33%, модераторы – 29%, сверстники – 22%, IT-компании – 21%, знаменитости и блоггеры – 19%.

Старшие подростки: 31% — модераторы, 23% — сверстники, 21% — знаменитости, 19% — СМИ.

Окончательные результаты исследования будут опубликованы в январе 2018 г.

РАБОТА С ЭКСПЕРТАМИ

Методика проведения исследования основана на собственных наработках Фонда развития интернет и РАЭК.

Основу исследования составляют интервью с представителями опроса населения из 8 федеральных округов Российской Федерации в возрасте от 12 до 17 лет (не менее 1000 человек) и взрослых, имеющих детей в возрасте от 12 до 17 лет (не менее 1000 человек), а также группы молодежи в возрасте от 19 до 23-25 лет (не менее 500 человек). Дополнительно планируется проведение интервью с экспертами (психологи, педагоги), и лидерами общественного мнения (блогеры, влогеры).

ЭТАПЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

08 — 20 сентября 2017
разработка программы исследования

23 сентября — 20 октября 2017
Полевые работы, интервью с экспертами

28 — 31 октября  2017
Подготовка презентации с гипотезой и первичными результатами исследования

25 сентября — 31 октября 2017
Составление предварительного варианта отчета, его экспертиза и внесение корректировок.

01 — 03 ноября 2017
Представление первых результатов исследования на российском интернет-форуме «Russian Internet  Week» 1 -3 ноября 2017 г.

13 — 30 ноября 2017 года
Анализ и интерпретация данных, подготовка результатов исследования в форме гистограмм и графиков

30 ноября — 05 декабря 2017 года
Разработка рекомендаций для родителей и детей по использованию интернет-сервисов в целях повышения цифровой культуры и снижения уровня кибербуллинга в печатном и электронном виде.

13 декабря 2017 года
Подготовка итогового отчета по результатам исследования
Представление предварительных результатов исследования на пресс-конференции Итоги Года — 2017

декабрь 2017 года — январь 2018 года
Подготовка итогового отчета по результатам исследования

февраль 2018 года
Представление итоговых результатов исследования

КОНТАКТЫ

Организатором и российским экспертным офисом исследования выступает Ассоциация Электронных коммуникаций – РАЭК

www. raec.ru
+7 (495) 950-5651
[email protected]

Агрессия в Интернете: распространение кибербуллинга среди российских подростков

 

Ссылка для цитирования: Соколова Д.В. Агрессия в Интернете: распространение кибербуллинга среди российских подростков // Медиаскоп. 2017. Вып. 2. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2315

 

© Соколова Дарья Валерьевна
сотрудник кафедры новых медиа и теории коммуникации факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова (г. Москва, Россия), [email protected]

 

Аннотация

Кибербулинг – травля, совершенная средствами электронной коммуникации, – становится актуальной проблемой современного общества. Исследование, проведенное среди учащихся 7−11 классов из крупных городов России (городов-миллионников и федеральных центров), показывает, что каждый второй подросток становился жертвой кибербуллинга. Основной площадкой травли стали социальные сети. Мотивы интернет-агрессии: желание повеселиться (35%), месть (31%), раздражение (25%). В статье намечаются контуры дальнейших исследований, рассматриваются превентивные меры.

Ключевые слова: кибербуллинг, агрессия, Интернет, социальные сети, «ВКонтакте».

 

Введение

С распространением Интернета и увеличением числа электронных девайсов, которые стали доступны не только взрослым, но также детям и подросткам, возникла проблема формирования у детей навыков безопасного поведения в глобальной Сети. Как показывает статистика и данные исследований, все большее число подростков сталкиваются с кубербуллингом. Если на рубеже XX−XXI вв. лишь около 7% юношей в возрасте 10−17 лет становились мишенью для онлайн-агрессии (Ybarra, Mitchell, 2004: 326), то спустя всего 5−7 лет, этот показатель вырос до 11% в США и 25% в Канаде (Kowalski, Limber, 2007: 26; Li, 2007: 1782). Что касается, российских подростков, то, по данным исследования Фонда развития Интернета, 14% становились жертвами сетевого буллинга¹.

Основатели Центра исследования кибербуллинга С. Хиндуя и Дж. Пэтчин (2010: 207) определяют данное явление как «преднамеренные и повторяющиеся нападки, совершенные с использованием компьютера, мобильного телефона или других электронных девайсов». Более краткую дефиницию предлагает К. Ли (2006: 158) – «травля, совершенная средствами электронной коммуникации». Причем целью кибербуллинга является ухудшение эмоционального состояния жертвы и/или разрушение ее социальных отношений (Бочавер, Хломов, 2014: 184).

Известны различные проявления кибербуллинга: угрозы, распространение слухов и сплетен, рассылка издевательских изображений, нарушение сетевой «собственности» с помощью заражения вирусом (Vandebosch, Van Cleemput, 2009: 1351), имперсонализация путем входа в аккаунт жертвы или раскрытия личной информации (Smith, Dempsey, Jackson, Olenchak et al., 2012: 115), а также публикация фото- и видеоматериалов, содержащих сцены издевательств или насилия над жертвой буллинга. Другими формами могут быть: создание фейковых страниц школьников, как правило, их знакомыми, с целью шантажа или порочащих действий. Популярным видом кибербуллинга стала публикация фото подростка, его мобильного телефона, а также объявления о том, что человек якобы оказывает сексуальные услуги. Платформами для осуществления кибербуллинга могут стать: электронная почта, социальные сети, мессенджеры, блоги, форумы, чаты, веб-страницы, Skype, SMS-сообщения.

Группой исследователей университета Вайоминга (США) была предложена классификация подростков, вовлеченных в кибербуллинг: буллеры (те, кто издевается), жертвы, буллеры-жертвы (те, кто подвергался издевкам и кроме того сам занимался травлей) и свидетели (Smith, Dempsey, Jackson, Olenchak et al., 2012: 117). Причем свидетели, по мнению авторов, могут также косвенно ассистировать агрессорам, смеясь над мишенью буллинга. Что касается распределения ролей, то доля буллеров значительно выше доли жертв (12% против 4%), а процент тех, кто, подвергшись унижениям в Интернете, впоследствии и сам издевался над другими, хоть и мала, но вполне сопоставима с долей жертв – 3%. Похожие данные были получены в рамках проекта «Дети России онлайн»: 17,9% – жертвы и 2,6 % – агрессоры².

 

Теоретическая разработка

Проблема кибербуллинга обсуждается научным сообществом на протяжении менее двух десятилетий, практически с тех пор, как Интернет прочно вошел в повседневную жизнь людей. Исследователи концентрируют свое внимание на природе кибертравли, ее особенностях, а также сходстве и отличиях от традиционной, офлайновой травли (Spitzberg, Hoobler, 2002; Beran, Li, 2005; Hinduja, Patchin, 2010). Как отмечается, значительным отличием от офлайновой агрессии является тот факт, что агрессор и жертва могут находиться в разных местах и даже в разных странах, причем участники процесса не всегда знакомы лично (Hvdston D.J., Hvdston B.A., Range, Harbour, 2013: 299). Достаточно часто виртуальная реальность становится отражением ситуации повседневной жизни: жертвы издевательств и унижений подвергаются нападкам и в Сети (Smith, Dempsey, Jackson, Olenchak et al. , 2012: 117).

Целый кластер исследований посвящен отдельным возрастным (Kowalski, Limber, 2007; Smith, Mahdavi, Carvalho, Fisher et al., 2008; Vandebosch, Van Cleemput, 2009; Smith, Dempsey, Jackson, Olenchak et al., 2012, Черкасенко, 2015) и гендерным категориям участников процесса кибербуллинга (Li, 2006, 2007; Conell, Schell-Busey, Pearce, Negro, 2014: 218, Солдатова, Шляпников, Журина, 2015). Эмпирические данные свидетельствуют, что чаще жертвами онлайновой травли становятся девушки (60%), при том, что большинство агрессоров (52%) – юноши (Li, 2007: 1783). Интересно, что корреляция не прослеживается между социально-экономическим статусом подростка и вовлеченностью в кибербуллинг (Edeberg, Thorvaldsen, Ronning, 2016: 195).

Значительно меньшее число исследователей концентрирует внимание на психологическом аспекте проблемы и анализе причин деструктивного поведения подростков в Интернете (Короленко, Дмитриева, Левина, 2014; Баранов, Рожина, 2015). В некоторых работах изучается влияние кибербуллинга на суицидальное поведение: установлено, что жертвы интернет-травли и ее инициаторы по сравнению с другими подростками чаще совершали попытки самоубийств − в 1,9 и 1,5 раза соответственно (Hinduja, Patchin, 2010: 216). Наиболее неизученным аспектом является взаимосвязь между участием в интернет-травле и атмосферой в семье, отношениями с родителями (Ybarra, Mitchell, 2004), причем существующее исследование основывается на данных телефонного опроса американских подростков, проведенного в 1999−2000 гг., то есть почти 18 лет назад.

Некоторые исследования уделяют внимание не только кибербуллингу как таковому, но и его влиянию на повседневную жизнь подростков, в частности на успеваемость. Так, группа норвежских исследователей выяснила, что проявление агрессии в онлайн-среде негативно влияет на успеваемость школьников (Edeberg, Thorvaldsen, Ronning, 2016: 193), что отчасти можно объяснить тем, что действия, направленные на уничижение достоинства другой личности в Интернете, отнимают определенное количество времени и не позволяют качественно готовиться к занятиям.

В большей степени проблема кибербуллинга разработана зарубежными учеными, в частности канадскими и американскими, в то время как в России данное явление значительно позже стало предметом интереса исследователей. С 2007 г. проблемами восприятия и использования ИКТ детьми и подростками занимается Фонд развития Интернета, причем в исследовательское поле фонда входит не только кибербуллинг, но также цифровая медиаграмотность, использование детьми социальных медиа, безопасность персональных данных и др. Совместно с факультетом психологии МГУ имени М.В. Ломоносова и Федеральным институтом развития образования Фонд участвует в международном исследовательском проекте EU Kids Online III³.

В 2005 г. в США был открыт Центр исследования кибебуллинга⁴, который возглавляют специалисты по уголовному праву С. Хиндуя и Дж. Пэтчин. Центр проводит собственные исследования и выпускает посвященные проблеме кибербуллинга и его противодействию специализированные брошюры, ориентированные на разные категории: учеников, родителей, учителей, школьных лидеров.

 

Исследовательские вопросы

В статье предпринимается попытка проанализировать степень распространения кибербуллинга среди российских школьников, а также особенности его проявления. Отметим, что исследование является пилотным, и в дальнейшем на основе полученных результатов планируется провести более масштабное исследование, тем не менее данные анкетирования позволяют сделать некоторые промежуточные выводы.

 Данная возрастная категория (7−11 классы) была выбрана не случайно, поскольку юношество часто называют периодом брутализации, характеризующимся возрастанием физической агрессии и резкими изменениями в общественной жизни подростков, формирующих социальную иерархию на основе поведения и восприятия личности одноклассниками, ровесниками.

Были сформулированы следующие исследовательские вопросы.

1. Какова степень распространенности кибербуллинга среди российских школьников? Можно ли сказать, что меньшее или же, наоборот, большее число подростков становились жертвами издевательств в Интернете, нежели их ровесники за рубежом?

2. Наблюдается ли четкая разница между юношами и девушками, принимающими участие в кибербуллинге в качестве как жертв, так и агрессоров? Прослеживается ли подобная корреляция среди российских школьников, в то время как проведенные зарубежные исследования свидетельствуют о несущественной корреляции (Li, 2007: 1783) либо о ее полном отсутствии (Hinduja, Patchin, 2010: 208; Patchin, Hinduja, 2006: 164), Ybarra, Mitchell, 2004: 331), в то время как, в отличие от индивидуального буллинга, групповой является преимущественно женским (Smith, Mahdavi, Carvalho, Fisher, 2008: 383).

3. Характерно ли для жертв кибербуллинга желание отомстить? Иными словами, насколько часто жертвы кибербуллинга стремятся отомстить своим обидчикам или же унизить другого человека, не участвовавшего в процессе онлайновой травли, чтобы восстановить собственную самооценку и социальный статус в среде товарищей. Подобный мотив также выделяют организаторы исследовательского проекта EU Kids Online III: «Роль преследователя и жертвы в Сети поочередно играют одни и те же дети. Обе вступившие в конфронтацию стороны чувствуют себя подвергшимися травле. Один из трех человек, занимавшийся травлей в Интернете, говорит, что хотел поквитаться» (Стаксрюд, 2014: 30).

 

Методология

При проведении исследования использовался метод анкетирования. Анкета, разделенная на три части, подразумевала описание опыта столкновения с кибербуллингом в качестве жертвы и в качестве агрессора (если имелся подобный опыт).

При изучении проблемы кибербуллинга было важным исследовать не только собственно примеры издевательств и оскорблений в Интернете, но также собрать данные об использовании Интернета школьниками, что помогло бы проследить дополнительные корреляции между категориями исследования. Например, зависит ли негативный опыт от объема времени, проведенного в Сети, или от использования некоторых интернет-ресурсов. Соответствующие вопросы были включены в первую часть анкеты.

Ссылка на анкету распространялась через социальную сеть «ВКонтакте» в официальных и неофициальных группах учебных заведений. Поиск сообществ осуществлялся по ключевым словам: школа, гимназия, лицей. Были охвачены учебные заведения разных регионов Российской Федерации, в том числе города-миллионники и центры субъектов Федерации.

Предложенную анкету заполнили 116 респондентов. Выборка охватывает школьников 7−11 классов (см. рис. 1): девочек – 74,1%, мальчиков – 25,9%.

 

Рисунок 1. Возрастная характеристика выборки

 

Результаты исследования

Школьники являются активными пользователями Интернета. Как показали данные анкетирования, большая часть респондентов (65,5%) ежедневно проводит в Интернете свыше 4 часов.

 

Рисунок 2. Время, которое школьники ежедневно проводят в Интернете

 

Причем, анализ ответов показывает, что не прослеживается четкой зависимости между характеристиками респондентов и временем, которое они ежедневно затрачивают на Интернет: и юноши, и девушки проводят в Сети свыше 4 часов, равно как и учащиеся 8−11 классов (исключение – учащиеся 7 классов, но общее число респондентов данной категории не позволяет переносить выводы на всю категорию в целом).

 

Таблица 1. Ежедневное потребление Интернета в зависимости от характеристик респондентов, %

Характеристики респондентов	Время в Интернете
Класс	Свыше 4 часов	3 часа	1−2 часа	Менее часа
7	33,3	66,7	0	0
8	72	28	0	0
9	54,5	32	9	4,5
10	70,6	23,6	5,8	0
11	69,4	22,2	5,6	2,8
Пол
Девушки	62,8	30,2	5,8	1,2
Юноши	73,4	20	3,3	3,3
Опыт кибербуллинга
Жертвы	68	25,8	3,1	3,1
Агрессоры	72	22,5	3,7	1,8

 

Для выхода в Интернет респонденты, как правило, используют несколько устройств в течение дня, что объясняется распорядком дня школьников, поскольку, находясь на занятиях, удобнее подключаться к Сети через мобильное устройство, а дома – через ноутбук или стационарный ПК.

 

Рисунок 3. Устройства, используемые для выхода в Интернет (N=230)

 

Также анкетирование затронуло проблему медиапотребления школьников. Респондентам был предложен поливариантный вопрос о наиболее посещаемых ресурсах.

 

 

Рисунок 4. Ресурсы, которые посещают школьники (N=230)

 

Анализ результатов анкетирования показывает, что с кибербуллингом хотя бы единожды сталкивался почти каждый второй школьник – 47,4% (36,2% имели дело с интернет-травлей несколько раз, 11,2% – один раз). Причем, подросток попадал в негативную ситуацию на достаточно короткий период времени: как правило, на день (49,1%) или несколько (21,8%). Примерно треть (29,1%) случаев кибербуллинга длилась дольше недели. Как правило, агрессия проявлялась в социальных сетях (94,5%). Значительно реже «полем» для выяснения отношений становились форумы, электронная почта и мессенджеры. Жертвами сетевого буллинга чаще становятся девушки (64,2%), нежели юноши. Также большая доля интернет-агрессии приходятся на старшеклассников (60,4%) за счет того, что в целом они более активны в Сети.

Как правило, жертва и агрессор знакомы друг с другом (63,6%), в роли буллеров выступают одноклассники, приятели и знакомые. Зачастую травля и угрозы переносятся из физического мира в виртуальный.

«Мой бывший парень угрожал выложить мои интим-фото в Интернет, и его друзья видели эти фото». [р13]

«Мои фотографии, которые я выкладывала в группу для похудения, когда мне было лет 13, всплыли, когда мне было 15, меня шантажировали этими фотографиями». [р35]

Примерно в трети случаев (36,4%) инициатор травли не был знаком в реальности с жертвой агрессии или же скрывался за фейковым именем. Подобные ситуации характерны не столько для личного общения в Сети, сколько для обсуждения одной темы большим количеством пользователей, например, в комментарийной зоне блогов, сайтов, постов в социальных сетях.

«Я сталкивался с оскорблениями в комментариях на разные темы в разных сообществах от совершенно незнакомых мне людей из-за того, что их точка зрения не совпадает с моей». [p28]

«Незнакомый человек стал писать мне в социальной сети «Вконтакте». Присылал фото убитых животных и инвалидов, говорил, что эти фото красивее меня». [р8]

Процесс буллинга завершался, как отмечают респонденты, в большинстве случаев после блокировки агрессора, или же оскорбления прекращались со временем, когда незнакомому человеку наскучивало писать школьнику. Лишь в одном случае для разрешения конфликта жертва обратилась к директору школы, а затем к инспектору по делам несовершеннолетних. Достаточно редко о происходящем становится известно учителю (9,1%) или психологу (7,3%).

«Я не хотела добавлять ее в черный список, так как это не исправило бы ситуации с подругой, поэтому я написала на электронную почту ее школы, чтобы завуч или классный руководитель с ней поговорили. После этого мне она не писала». [р9]

Как показал анализ результатов анкетирования, школьники в целом не склонны рассказывать кому-либо о негативном опыте (49,1%), даже если понимают, что не справляются самостоятельно с негативной ситуацией.

 «Больше года надо мной издевались одноклассники и мальчики на 2 года младше, они выкладывали в Сети унижающие видео, где публично обзывали и насмехались, писали в личные сообщения, что я проститутка и т.д., хотя это неправда. Ничего не помогало, я до сих пор боюсь их и стараюсь по возможности избегать. Родителям не говорила, думала, справлюсь сама, хоть и началось все это в 7 классе, а сейчас я перешла в 11». [р32]

Как правило, поделиться произошедшим решаются девушки (65,4%), а не юноши. Кроме того, молчать об опыте кибербуллинга становится сложнее со временем: чем больше повторяются случаи сетевой травли, тем больше (73%) подростки склонны к тому, чтобы рассказать кому-либо о негативном опыте. Доверенными лицами становятся в 100% случаев родители, в 27% – друзья, а психологам и учителям доверяют не более 13% жертв буллинга, причем если школьник поделился произошедшим с учителем, то он одновременно обращается и к психологу (при заполнении анкеты респондентам был предложен поливариантный ответ, N=42).

Также в рамках анкетирования было важно выяснить мотивацию агрессоров – инициаторов кибербуллинга, поскольку данному аспекту уделено незначительное внимание к ранее проведенным исследованиям, и позиция агрессоров является недостаточно изученной в зарубежной и российской научной практике. Проведенное анкетирование показало, что каждый четвертый школьник (26,7%) занимался травлей в Интернете (14,7% – несколько раз, 10,3% – единожды). Также основной площадкой для проявления агрессии становились социальные сети (72,2%), однако чаще, по сравнению с жертвами, буллеры имели дело с травлей в мессенджерах (13% против 3,6%). По словам респондентов, они занимались буллингом в социальной сети «ВКонтакте», на форумах, на сайте вопросов ask.fm, писали негативные комментарии, а также публиковали откровенные или оскорбительные фото.

 

Рисунок 5. Мотивы для совершения кибербуллинга

 

На основе анализа ответов был сформирован портрет агрессора: учащийся 10−11 классов, проводит ежедневно в Интернете свыше 3 часов, ранее сам становился жертвой кибербуллинга, причем травля длилась, как правило, дольше недели. Буллингом занимались в равной степени и юноши, и девушки.

При этом нельзя утверждать, что агрессию в онлайне школьники проявляют только после того, как сами стали жертвами травли. Также среди мотивов можно выделить: веселье (и желание побороть скуку), раздражение от действий или высказываний в Интернете знакомого или незнакомого человека, зависть. Причем желание повеселиться характерно в большей степени для старшеклассников, ранее не подвергавшихся кибербуллингу.

 

Таблица 2. Мотивация для совершения кибербуллинга в зависимости от характеристик респондента (в %)

Характеристика респондентов	Мотивы
	Веселье	Месть	Раздражение	Зависть	Другое
Пол
Юноши	17,2	10,3	10,3	0	3,4
Девушки	17,2	13,8	17,2	3,4	7
Класс
7	3,4	3,4	0	0	3,4
8	7	7	7	0	0
9	7	7	7	0	0
10	0	7	10,3	0	7
11	17,2	0	3,4	3,4	0
Опыт кибербуллинга
Были жертвами	17,2	17,2	20,7	3,4	7
Не были жертвами	20,7	7	7	0	0

 

 

Выводы и дискуссия

Интернет-пространство привлекает подростков не только возможностями самообразования и саморазвития, но прежде всего возможностью коммуницировать практически в любой точке земного шара в любое время дня и ночи, что крайне затруднительно, если вообще возможно, при традиционной, офлайновой, коммуникации. Подростки и молодежь составляют значительную часть интернет-аудитории, проводящей в Сети несколько часов в день – вплоть до 16 часов в некоторых случаях (Аникина, Ермошкина, Искаков, Кобзев и др., 2016.).

Согласно эмпирическим данным, жертвы буллинга, как правило, проводят много времени за компьютером и проявляют высокую социальную активность в Интернете (Twyman, Saylor, Taylor, Comeaux, 2010: 198). Результаты проведенного нами исследования отчасти подтверждают данный тезис: чаще подвергаются агрессии со стороны других пользователей Интернета старшеклассники (60,4%) за счет того, что они в целом более активны в Сети по сравнению с учащимися 7−9 классов. Примечательно, что и сами агрессоры уделяют достаточно много времени присутствию в глобальной Сети – свыше четырех часов ежедневно (67,8%). Исследователи из Института медиа и коммуникации Университета Осло также приходят к выводу, что киберпреследователи в два раза чаще предпочитают проводить время в Интернете (Стаксрюд, 2014: 25).

Всемирная паутина привлекательна для подростков за счет ряда особенностей: анонимности, сложности моментальной идентификации личности, свободы высказываний без моментального наказании, отсутствия регламента и ограничений, а также формальных лидеров, играющих значимую роль в социальной иерархии подростков в реальном пространстве. Согласно теории Дж. Салер (2004: 325), онлайн-присутствие создает «эффект растормаживания», подталкивая подростков активно действовать или же проявляться, совершать акт саморазоблачения (self—dislose) чаще именно в интернет-пространстве, чем в реальности. Некоторые поведенческие паттерны, существующие в офлайновой реальности, переносятся в виртуальную среду. Так, подростки, склонные к агрессии и выступающими инициаторами травли ровесников, предрасположены к тому, чтобы стать кибербуллерами, равно как и жертвы издевательств в физическом мире также обычно становятся жертвами буллинга в киберпространстве (Li, 2006: 160).

Не столь однозначна гендерная дифференциация участников процесса кибербуллинга. Некоторые исследователи полагают, что с большей долей вероятности мишенью для сетевых атак становятся девушки (Tokunaga, 2010: 277; Conell, Schell-Busey, Pearce, Negro, 2014: 218), в то же время большинство исследователей приходят к выводу, что жертвами практически в равной степени могут быть и юноши, и девушки (Hinduja, Patchin, 2010: 208, 2006: 164; Li, 2006: 163; Li, 2007: 1783; Ybarra, Mitchell, 2004: 331). Данные нашего исследования свидетельствуют, что именно девушки чаще подвергаются интернет-травле (64,2%). Подобное различие можно объяснить тем, что наше исследование пилотное, возможно, анкетирование, проведенное на большей выборке, покажет иные результаты. Хотя сопоставимые данные (61% девушек и 39% юношей) были получены американским психологом, проведшим интервью с 935 тинейджерами (Mesch, 2009: 601).

Российские школьники в большей степени осознают собственные мотивы, толкающие их на проявление агрессии в Интернете, чем их европейские ровесники. Результаты опросов норвежских школьников, к примеру, показывают, что подростки практически не отдают себе отчета в серьезности подобных действий: 44,7% на вопрос, зачем вы занимались кибербуллингом, ответили: «Просто шутка была»; еще 38,6% не смогли сформулировать ответ и лишь 16,6% признались, что хотели сделать другому человеку больно (Wendelborg, Paulsen, Roe, Valenta et al., 2012: 102). Российские подростки также среди причин на первое месте ставят желание повеселиться (35%), однако такие осознанные мотивы, как месть и раздражение, занимают значимые позиции – 31% и 25% соответственно. Интересно, что молодежь, имеющая опыт кибербуллинга в качестве жертвы, перечисляет среди причин, побудивших агрессоров издеваться над ними, особенности внешности (72%), национальность или вероисповедование (26%), половую ориентацию и идентичность (Баранов, Рожина, 2015: 37).

Примечательно, что школьники не склонны делиться с кем-либо пережитым негативным опытом (49,1%), что также сравнимо с поведенческими особенностями, например, американских подростков, среди которых почти половина жертв никому не рассказывали о том, что подвергались нападкам и издевательствам в Интернете (Smith, Mahdavi, Carvalho, Fisher et al., 2008: 376−385.) Как отмечают некоторые исследователи (Li, 2006: 164), если школьники все же принимают решение обратиться за помощью к родителям или учителям, то чаще рассказывают о своих проблемах девушки, что также сопоставимо с результатами нашего анкетирования: из обратившихся за помощью к взрослым девушки составляют 65,4%.

Последний исследовательский вопрос – степень распространения кибербуллинга среди российских подростков – был подтвержден: при сопоставлении данных выяснилось, что большее число школьников (47,4%) хотя бы раз становились жертвами онлайн-агрессии по сравнению с их ровесниками из США (26%) или Канады (25%) (Lenhart, Ling, Campbell, Purcell, 2010; Li, 2007). Полученный результат во многом зависит от уровня распространения Интернета и активности, которая с годами только растет, что, как было сказано выше, подтверждено рядом предыдущих исследований. Таким образом, проблема кибербуллинга в обозримом будущем не только не утратит своей актуальности, но и станет острее.

Безусловно, немалую роль в данной тенденции играет тот факт, что подростки, проявляющие агрессию в цифровой среде, чувствуют собственную безнаказанность: если последствия травли и издевательств в физическом мире зачастую видны взрослым, то факт преследования кого-либо в Интернете необходимо доказать. Случай, произошедший в январе 2017 г. в подмосковном Жуковском, когда подростки выложили в Интернет видео избиения своего одноклассника⁵, показал, что кибербуллинг имеет серьезные последствия в физическом мире, и уполномоченный по правам ребенка в РФ Анна Кузнецова выступила за ужесточение наказания в данной сфере.

В качестве превентивной меры некоторые исследователи (Hvdston D.J., Hvdston B.A., Range, Harbour, 2013: 310) предлагают ограничить или запретить доступ к социальным сетям в школах, а также запретить школьникам пользоваться смартфонами для выхода в социальные сети. Однако данная мера представляется труднореализуемой. В свою очередь владельцы крупных социальных сетей заинтересованы в минимизации случаев кибербуллинга в отношении своих пользователей – как подростков, так и взрослых. Например, «ВКонтакте» и Facebook дают возможность удалить или блокировать отдельных пользователей при помощи личных настроек, также можно передать администраторам информацию об оскорбляющих действиях пользователя с помощью кнопки «Пожаловаться» («Report»). Подобную меру исследователи новых медиа (Edeberg, Thorvaldsen, Ronning,2016: 186) относят к проявлению силового дисбаланса, поскольку жертвы буллинга обладают возможностью заблокировать обидчика. Также в октябре 2016 г. Facebook перезапустил центр предотвращения травли (facebook.com/safety/bullying), разработанный совместно с Йельским центром эмоционального интеллекта. Одним из методов предотвращения и профилактики травли центр называет разработку учебного курса, посвященного безопасному поведению в Интернете. Возможно, подобный курс мог бы снизить уровень вовлеченности подростков в процесс кибербуллинга, что намечает направления будущих исследований в данной области.

 

---

Примечания

1. Отчет о деятельности Фонда развития Интернет за 2015 год. С. 29. Режим доступа: http://www.fid.su/reports/fid-report-2015.pdf (дата обращения: 20.02.2017).
2. Там же.
3. О проекте EU Kids Online III подр. см. Режим доступа: http://www.lse.ac.uk/media@lse/research/EUKidsOnline/About-the-project.aspx
4. О Центре исследования кибебуллинга подр. см. Режим доступа: http://cyberbullying.org/about-us
5. После избиения школьника в Жуковском принято решение ужесточить наказание за кибербуллинг. Режим доступа: http://obrzregiona.ru/news/zakon/posle-izbieniya-sholnika-v-zhukovskom-prinyato-reshenie-uzhestochit-nakazanie-za-kiberbulling (дата обращения: 26.02.2017).

 

Библиография

Аникина М.Е., Ермошкина Т.А., Искаков Д.З., Кобзев М.В. и др. Восприятие длинных текстов поколением «цифровых островитян» // Медиаскоп. 2016. Вып. 1. Режим доступа: http://mediascope.ru/node/2089

Баранов А.А., Рожина С.В. Психологический анализ причин подросткового кибербуллинга. // Вестн. Удмуртск. ун-та. Сер.: Философия. Психология. Педагогика. 2015. Т. 25. Вып. 1. С. 37−41.

Бочавер А.А., Хломов К.Д. Кибербуллинг: травля в пространстве современных технологий // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2014. Т. 11. № 3. С. 177–191.

Короленко Ц.П., Дмитриева Н.В., Левина Л.В. К вопросу о влиянии Интернета на суицидальное поведение. // Ученые записки СПбГИПСР. 2014. Т. 22. № 2. С. 103−107.

Солдатова Г.У., Шляпников В.Н., Журина М.А. Эволюция онлайн-рисков: итоги пятилетней работы линии помощи «Дети Онлайн» // Консультативная психология и психотерапия. 2015. № 3. С. 50−66.

Стаксрюд Э. Агрессия в цифре // Дети в информационном обществе. 2014. № 16. С. 25−35.

Черкасенко О.С. Феномен кибербуллинга в подростковом возрасте // Личность, семья и общество: вопросы педагогики и психологии. 2015. № 53. С. 91−94.

 

Beran T., Li Q. (2005) Cyber-Harassment: a New Method for an Old Behavior. Journal of Educational Computing Research 32(3): 265−277.

Conell N.M., Schell-Busey N.M., Pearce A.N., Negro P. (2014) Badgrlz? Exploring sex differences in Cyberbullying behavior. Youth violence and juvenile justice 12(3): 209−228.

Edeberg G., Thorvaldsen S., Ronning J.A. (2016) The Impact of cyberbullying and cyber harassment on academic achievements. In: Digital Expectations and Experiences in Education, pp. 183−204.

Hinduja S., Patchin J.W. (2010) Bullying. Cyberbullying and suicide Archives of Suicide Research 14(3): 206−221.

Hvdston D.J., Hvdston B.A., Range B.G., Harbour C.P. (2013) Cyberbullying: Implications for Principal Leadership. NASSP Bulletin 97(4): 297−313.

Kowalski R.M., Limber S.P. (2007) Electronic bullying among middle school students. Journal of Adolescent Health 41 (6, Suppl.): S22−S30.

Lenhart A., Ling R., Campbell S., Purcell K. (2010) Teens and mobile phones. Washington, D.C.: Pew Research Center.

Li Q. (2006). Cyberbullying in Schools. A Research of Gender Differences School Psychology International, vol. 27 (2), pp. 157−170.

Li Q. (2007) New bottle but old wine: a research of cyberbullying in schools. Computers in Human Behavior 23 (4): 1777−1791.

Mesch G. (2009) Social bonds and Internet pornographic exposure among adolescents. Journal of Adolescent Health 32: 601−618.

Patchin J.W., Hinduja S. (2006) Bullies moved beyond the schoolyard: a preliminary look at Cyberbullying. Youth Violence and Juvenal Justice 4(2): 148−169.

Smith B.W., Dempsey A.G., Jackson S.E., Olenchak F.R. et al. (2012) Cyberbullying among Gifted Children. Gifted Education International 28(1): 112−126.

Smith P.K., Mahdavi J., Carvalho M., Fisher S. et al. (2008) Cyberbullying: Its nature and impact in secondary school pupils. Journal of Child Psychology and Psychiatry 49 4): 376−385.

Spitzberg B., Hoobler G. (2002) Cyberstalking and the Technologies of Interpersonal Terrorism’. New Media and Society 4: 71−92

Suler J. (2004) The online disinhibition effect. Cyberpsychology and Behavior 7(3): 321−326.

Tokunaga R.S. (2010) Following you homefrom school: a critical review and synthesis of research on cyberbullying victimization. Computer in human behavior 26: 277−287.

Twyman K., Saylor C., Taylor L.A., Comeaux C. (2010) Comparing children and adolescents engaged in Cyberbullying to matched peers. Cyberpsychology, Behavior and Social Networking 13(2): 195−199.

Vandebosch H., Van Cleemput K. (2009) Cyberbullying among youngsters: Profiles of bullies and victims. New Media and Society 11(8): 1349-1371

Wendelborg C., Paulsen V., Roe M., Valenta M. et al. Elevundersokelsen 2012. Analyse av Elevundersokelsen 2012. NTU Samfunnsforskning AS.

Ybarra M.L., Mitchell K.J. (2004) Youth engaging in online harassment: Associations with caregiver-child relationships, Internet use and personal characteristics. Journal of Adolescence 27(3): 319−336.

Звериная агрессия: когда собака бывает кусачей, а кот показывает фигу

К счастью для человека, агрессивность уменьшается со сменой поколений, особенно у домашних зверей — агрессивные животные размножаются не так активно, да и сама агрессивность наследуется в меньшей степени, чем другие качества.

Но человек и по сей день сталкивается с ее проявлениями у домашних любимцев.

Чтобы избежать неприятностей при общении с животными, Андрей Неуронов рекомендует соблюдать несколько правил. Чтобы не стать жертвой нападения дикого животного, следует избегать контакта с ним, особенно если вы не изучаете специально его повадок. Надо выполнять простейшие правила: не трогать щенных и беременных самок, не отнимать и не трогать пищу, не производить шумных движений и криков. Ни в коем случае нельзя беспокоить животных в их местах обитания, даже с добрыми намерениями.

Не следует загонять животное в угол, чтобы не провоцировать «агрессию безысходности», лучше дать ему возможность отступить.

Самую распространенную ошибку допускают те, кто, кормя собак, пытается поднять кусочек лакомства, упавший на землю. В таких обстоятельствах и происходит большинство укусов животных, поскольку собака считает эту пищу своей.

С собаками, как наиболее популярными домашними любимцами, связано наибольшее количество вопросов и опасений.

От проявлений агрессии питомца следует отучать в самом начале. Если щенок кусается, Андрей Неуронов рекомендует пресечь это, озадачив собаку: например, громко хлопнув в ладоши или облив ее водой.

Если от нежелательных действий собаку не отучили  в раннем возрасте, это может иметь далеко идущие последствия, а хозяин будет не в состоянии установить причину агрессивности своего любимца. Если взрослая собака неадекватно реагирует на определенные ситуации, первым делом нужно обратиться к ветеринару. Если собака здорова, скорее всего, вы имеете дело с вредной привычкой: однажды проявленная агрессия не была запрещена и развилась. Взрослую собаку переучить трудно, так что этолог рекомендует хозяевам избегать ситуаций, которые вызывают у собаки агрессию.

Агрессии питомца Андрей Неуронов рекомендует противостоять всей семьей, единым фронтом. Тот член семьи, которого собака «признает», не должен попустительствовать ее агрессии. Один из приемов, чтобы приучить собаку слушаться и других домочадцев, — гулять с ней в сопровождении того члена семьи, которого она считает «низшим» по иерархии, а затем постепенно доверять выгул животного ему одному.

Бывает и наоборот — хозяин стремится сделать свою собаку более агрессивной, а она не реагирует на это. В таких случаях Андрей Неуронов не рекомендует нарушать психику животного: вполне возможно, что в реальной, а не в искусственной ситуации она сможет защитить хозяина.

Хуже всего, если собака направляет агрессию на детей. Андрей Неуронов рекомендует, во-первых, дать собаке понять, что ребенок вам очень дорог; во-вторых, не наказывать ребенка при собаке — не кричать, не злиться, не проявлять отрицательных эмоций, — и в-третьих, занимать собаку в воспитании ребенка, например в смысле его охраны и совместных прогулок.

К некоторым породам собак уже давно пристал ярлык «собака-убийца». По словам Андрея Неуронова, статистика агрессии пород, которая ведется в Западной Европе и в Америке, свидетельствует: агрессию больше проявляют мелкие собаки типа такс, коккер-спаниелей, карликовых пинчеров. По опросам московских ветеринаров, чаще кусаются именно мелкие породы. Просто последствия от их агрессии не такие серьезные, как от крупных собак и часто не регистрируются. Но надо помнить, что даже небольшая собака, будучи разъяренной, может нанести более серьезные травмы, чем большой пес.

Поэтому и в случае с бездомными собаками нужно бояться не самых крупных и уверенных в себе, а нервных и визгливых особей, — они занимают низшее положение в стае и нападают чаще всего. Узнать, что собака собирается напасть, можно по ее позе. По словам этолога, агрессия у собак проявляется в нервном подергивании хвоста, направленных вперед ушах, ощетинившейся спине, напружиненных лапах. Иногда это сопровождается угрожающим ворчанием или предупреждающим рыком.

Если вы боитесь нападения животного, лучшая рекомендация, по мнению ученого, — не делать резких движений, не вступать в пререкания с хозяином, если собака гуляет с ним. Все это можно делать лишь после того, как хозяин взял животное за ошейник или поводок.

Если избежать нападения не удается, можно применить простой прием — снять куртку и подставить ее собаке: она бросается на то, что ближе к ней, даже если это не угрожает ей, а просто мешает добраться до обидчика.

Если вас все же покусали, следует сразу промыть рану любыми подручными дезинфицирующими средствами или водой и отправиться к врачу, а о собаке сообщить в санэпидемстанцию или в службу надзора за бездомными животными.

Для некоторых служебных собак агрессия — одно из качеств, которые положены им «по должности». У охранных собак, считает Андрей Неуронов, агрессия допустима по отношению к пришельцам, и здесь могут допускаться некоторые отклонения психики в сторону агрессии, что и культивируется в следующих поколениях. Но если собака «работает» по человеку, т.е. принимает участие в задержании и обезвреживании преступников, неспровоцированная агрессия отнюдь не приветствуется, а в некоторых странах их даже не учат кусаться — они просто нападают и сбивают преступника с ног.

Бойцовые породы собак — отдельный случай, ими, по мнению ученого, должны заниматься только опытные профессионалы. Незнающий человек может направить агрессию собаки на человека, сам того не желая.

Бездомные собаки — источник опасности. Период их агрессивности начинается в основном с весны и продолжается до начала зимы. Согласно статистике, чем теплее год, тем агрессивнее собаки. Хозяевам, которые гуляют с домашними собаками, Андрей Неуронов рекомендует избегать мест, где ночуют бродячие стаи, потому что это их территория. В остальном же моральное преимущество на стороне домашней собаки, поскольку она чувствует поддержку своего хозяина.

Агрессия распространена и у других домашних питомцев — кошек. У этих животных, по словам Андрея Неуронова, повадки напоминают «общежития или коммунальные квартиры, когда все вроде напрямую не конфликтуют, но за спиной показывают фигу».

Кошки более злопамятны, но прямых конфликтов с хозяевами они стараются избегать.

Кошки не мстят, а скорее дают «выход отрицательной энергии», которую ученый называет переадресованная агрессией. Бороться с этим можно, внезапно испугав кошку. Можно, предлагает этолог, поставить какую-нибудь мышеловку, которая щелчком напугает животное.

Агрессия проявляется и у птиц, чаще всего при защите птенцов и территории, в том числе и от людей. А у ворон агрессия граничит с хулиганством.

Даже крысы, которые обычно избегают конфронтации с человеком, могут доставить неприятности своими укусами. В Москве, по словам Неуронова, ежегодно регистрируется примерно 300-400 покусов в год. Если вы стали жертвой крысы, следует обязательно сходить к врачу — крысы являются разносчиками множества болезней.

Бороться с крысами сложно, и лучше доверить это специалистам из санэпидемстанции.

Материал подготовлен интернет-редакцией www.rian.ru на основе информации РИА Новости

Международный мультимедийный пресс-центр МИА «Россия сегодня»

Онлайн-конференция

21 Февраля 2013 14:00 1 2

Участившиеся случаи агрессивного поведения на борту самолетов, жестокость в семьях, сообщения о  стычках на улицах – реальность, в которой нам приходится жить. Почему люди склонны вести себя агрессивно? Как противостоять вспышкам ярости? Как вести себя с агрессивным человеком? На эти и другие вопросы ответил главный психиатр города Москвы, заведующий кафедрой психиатрии, наркологии и психотерапии МГМСУ, доктор медицинских наук, профессор Борис ЦЫГАНКОВ.

Ответы на вопросы

Вступительное слово

Инга:

Можно ли говорить об отчётливых временных границах «весеннего обострения». В чём обычно оно выражается?

:

Часто рассматриваются весеннее и осеннее обострения, а вообще надо говорить о сезонных изменениях в самочувствии человека. Индивидуально есть люди, чувствительные к определенным сезонным периодам. Связано это частично с метеопатической зависимостью. Метеопатическая зависимость может быть, опять-таки, для каждой группы людей своя. В том числе есть люди, чувствительные к весеннему периоду. Поэтому для определенных людей весеннее обострение является наиболее актуальным, каждый сезон имеет своих приверженцев. Связано это прежде всего с изменениями погодных условий, наиболее ярко это проявляется в период как раз начальных перемен. Если говорить о московском регионе, то это март, где устойчивый зимний период переходит в весенний. Меняется температурный режим, геомагнитный, световой режим. Кто наиболее чувствителен — это люди пожилого возраста, дети, люди, страдающие соматическими хроническими заболеваниями, и люди, зависимые от психоактивных веществ. Проявляется это прежде всего в астении, утомляемости, понижении работоспособности, отсутствии инициативы, снижается эмоциональный резонанс. Вторая составляющая — это так называемые дистемические расстройства, это расстройства настроения. Опять-таки, это снижение настроения, пониженная активность, пессимизм, снижение реагирования на окружающую действительность. Вторая составляющая — это угрюмо-злобное настроение, психиатры называют его «дисфория». В этом настроении человек особо чувствителен к внешним раздражителям, становится более ранимым, вспыльчивым, и даже агрессивным. И третья составляющая — это соматические ухудшения, проявляющиеся одновременно с чувством разбитости и головных болей какими-то соматическими жалобами в виде нарушения сердечного ритма, колебания артериального давления, обострения гастритов, язв желудка, псориазов, бронхиальной астмы, и др.

Андрей:

Стоит ли какую-то профилактику провести, чтобы обострения весной избежать? Знаю, что я человек вспыльчивый, может, успокоительные попить?

:

Конечно, если человек ежегодно обращает внимание, что весной у него меняется настроение, или весной происходят какие-то психофизиологические сдвиги, в виде повышенной вспыльчивости и связанного с этим угрюмо-злобного настроения, то надо заниматься профилактикой. Что относится к профилактике любого сезонного расстройства — это правильный режим работы и отдыха, увлечение тем, что приносит удовлетворение — спорт, театр, общение с близкими, и другие хобби, охота, что угодно. И очень важно в этот период избегать употребления алкоголя и других психоактивных веществ, которые наиболее быстро приводят к эмоциональной лабильности и другим невротическим состояниям. Конкретных рекомендаций по приему успокоительных веществ при появлениях вспыльчивости, таких универсальных препаратов не существует. Если Вас беспокоит это состояние, необходимо посоветоваться с психиатром или психотерапевтом, которые подберут индивидуальное лекарство с учетом Вашего состояния, возраста, пола и каких-либо соматических заболеваний, которые не должны при этом обостряться.

Светлана:

Скажите, с чем связано агрессивное поведение человека на борту самолёта? Паника? Нервы? Или всё это просто алкоголь?

:

Светлана, спасибо, я сам, наблюдая в последнее время картины, которые происходят, как агрессия на борту самолета, стал задумываться о том, почему это происходит. И почему раньше этого не наблюдалось. Мне кажется, чтобы ответить на этот вопрос, надо уйти в понимание общего коллективного поведения в социуме. Человеку свойственно приобретать те формы поведения, которые он наиболее часто наблюдает в повседневной жизни. Есть такое понятие — личностная особенность человека в виде определенной акцентуации. Эта акцентуация в зависимости от окружающей действительности может носить благоприятный характер и быть полезна для человека, может вообще сглаживаться. А может приобретать те формы деструктивного поведения, которые становятся опасны для него самого и для окружающих. Есть такое понятие — дрейф личности в социальном пространстве. Так вот, возвращаясь к социуму, мне кажется, что начиная с 90-х годов, люди все больше сталкиваются, и в виде информации, в виде фильмов, в виде действительности, которая их окружает в повседневной жизни, с агрессией, и приобретают похожие формы поведения. Связано это также с тем, что уменьшился уровень контроля за поведением человека, который, допустим, в советский период больше осуществлялся профсоюзными, партийными организациями. Алкоголь является растормаживающим фактором на людей, которые уже предуготовлены к агрессивным формам поведения. И тот человек, о котором, наверное, идет речь, который устроил акт агрессии на борту самолета — он даже играл какую-то роль, он представлялся человеком, прошедшим подготовку в спецназе, представителем правоохранительных органов. То есть не просто агрессия, а какая-то ролевая игра, которая, с его точки зрения, могла вызвать, с одной стороны, страх, а с другой стороны — повышенное уважение к его личности.

Егор:

Способна ли встречная агрессия унять дебошира?

:

Я думаю, что универсальных рецептов по поведению в присутствии возбужденного, агрессивного человека не существует. Степень агрессии часто коррелирует с нарушением сознания. Если человек показательно агрессивен, в рамках просто психопатического, личностного возбуждения, то он продолжает контролировать окружающую ситуацию, и часто мы видим, как вроде бы агрессивный человек при виде полиции или группы более сильных людей, которые могут его остановить, становится вдруг неожиданно послушным, контактным и спокойным. Но есть агрессия при опьянении, которая может носить осложненный или патологический характер, агрессия может проявляться при психотических расстройствах. Например, у пациента в белой горячке. Или в особых галлюцинаторно-бредовых состояниях. В таких случаях люди не могут оценить в полной мере окружающую их ситуацию, и любые формы взаимной агрессии могут только спровоцировать еще большее насилие.

Сергей Ольшин:

Уже давно существуют приборы, которые отпугивают собак (только они могут слышать специальный звук, исходящий от приборов, и впадают в ступор, убегают и прячутся). Скажите, пожалуйста, когда появятся подобные приборы от дебоширов? Ведь их мозг работает как-то по особенному, а это значит, что наверняка такие приборы создать несложно. Это облегчило бы жизнь многим пассажирам. Чем эти дебоширы лучше собак?

:

Я надеюсь, что такие приборы никогда не будут изобретены, потому что такая форма воздействия приведет к злоупотреблениям, и контролируемым формам поведения одними людьми над другими, не санкционированными какими-то определенными правами, регламентами. Я знаю, что законодателями сейчас обсуждаются допустимые меры воздействия на агрессивных пассажиров в виде как удержания, так и электрошокера. В данном случае общественная безопасность окружающих и самого самолета, по-видимому, адекватны таким мерам.

Сергей :

Как перестать быть агрессивным человеком?

Анна:

Возможно медикаментозное лечение приступов агрессии? Как сгладить ситуацию в момент обострения, если уже ударял, и угрожает вновь?

:

Анна, лекарств, уменьшающих агрессию, очень много. Обладающих нормотемическим воздействием, препараты седативного действия. Но опять-таки, эти препараты должны назначаться только специалистами, врачами-психиатрами. Если Вы сталкиваетесь с агрессией — судя по Вашему вопросу, речь идет о внутрисемейном конфликте. Мне кажется, в этой ситуации, когда вы остаетесь наедине с агрессором, лучше постараться уйти из этой ситуации, чем продолжать дискуссию, отражать агрессию. Кроме медикаментозного лечения, в связи с вопросом Сергея — существуют психотерапевтические коррекционные методы, которые обучают человека подавлению агрессии, управлению своими эмоциями. Эта психотерапия называется «когнитивно-поведенческая психотерапия». И эти виды психотерапии иногда более действенны, чем симптоматическое принятие лекарств, которые иногда не успеешь принять во время приступа. То есть важно научить человека преодолевать свои приступы. Есть специальные занятия, так и называются, по тематике «Как совладеть со своей агрессией». Этими проблемами занимаются как психотерапевты, так и клинические психологи.

Елена:

Да, действительно очень интересно, как бороться с агрессивными людьми, которых, к сожалению, все больше и больше? Мне кажется, пора запускать государственную программу по урегулированию нарастающей агрессии в Москве.

:

Я думаю, что нужно менять — государственная программа не должна называться «как уменьшить агрессию». Я думаю, нужна социальная программа, улучшающая быт, производственные условия, транспортные условия и другие, которые являлись бы профилактикой агрессивных форм поведения человека. Мы видим на дорогах Москвы агрессивных автомобилистов, которые, находясь в пробках часами, теряют самообладание, становятся особенно чувствительными к несправедливым, на их взгляд, действиям рядом находящихся автомобилистов. И все вместе, находящиеся в трудной ситуации, вроде бы друзья по несчастью, проявляют взаимную агрессию. Сам город, мегаполис, большой город моделирует различные варианты неблагоприятного воздействия на человека, которые могут вызвать или спровоцировать глубоко сидящую агрессивность у человека, который ранее ее не проявлял. Агрессия как форма проявления человеческого поведения — это надводная часть айсберга, за которой стоят социально-бытовые проблемы, в которых находится человек. И попадая, допустим, в некоторые страны Европы, мы удивляемся, почему так спокойно и уважительно друг к другу ведут себя окружающие люди. По-видимому, это связано с тем, что в подводной части айсберга более благоприятные социально-бытовые условия. Ведь социальное неблагополучие связано не только с внешней агрессией, которую называют гетероагрессией, направленной на окружающих, но и гомоагрессия, это суицидальное поведение. В неблагоприятных социальных условиях индикатором неблагополучия является рост суицидальной активности людей. Считается, что границей умеренной суицидальной активности является 20 человек на 100 тысяч населения. В нашей стране в ряде регионов эта цифра достигает 60-70 человек на 100 тысяч населения.

Алла Ефимова:

Считаете ли Вы необходимым признать наукой психологию в стране и развивать доступную помощь методами практической психологии (психотерапии)?

:

Во-первых, вопрос интересен, потому что психологию все признают, как науку, это наука о психических проявлениях человека, в отличие от психиатрии, которая изучает психопатологию при различных заболеваниях. На сегодняшний день есть различные направления психологии — школьные психологи, социальные психологи, военные психологи. Но бурно развивается в последние годы одно из направлений, так называемая клиническая психология, которая как раз направлена на то, чтобы помочь человеку с определенными личностными особенностями, формами поведения при болезненных состояниях, как соматических, так и психических, с учетом его личностных возможностей и резервов. Они также занимаются профилактикой развития психических и соматических заболеваний. Если врач-психиатр занимается психотерапией, то при понимании некоторых условностей этих различий клинический психолог занимается психокоррекцией, которая направлена не на лечение болезни, а на коррекцию тех проявлений, которые мешают функционированию человека в социуме. Это могут быть поведенческие, невротические, эмоциональные нарушения, в том числе различные формы гетеро- и гомоагрессии. Насколько мне известно, они успешно сотрудничают как с психиатрами, врачами общей практики и психологами, работающими в различных сферах.

Маргарита :

Как не стать агрессивным человеком?

:

Мне кажется, чтобы не стать агрессивным человеком, нужно заниматься образованием, то есть повысить собственную культуру. Эта культура может быть в рамках человеческих ценностей, понимания гуманной литературы. С другой стороны, часто мы адресуемся к общечеловеческим ценностям, которые исходят из религии, о формировании уважения человека к человеку и к самому себе. Человек высокой культуры, со сформировавшимся уважительным отношением даже в состоянии сильного аффекта не допускает возможности физической агрессии по отношению к окружающим его людям. Речь идет, если мы говорим не о психотических формах агрессии, о формировании морально-этических норм и представлений человека о жизни в социуме.

Светлана:

Правда ли, что депрессии и агрессии больше подвержены жители мегаполисов? С чем это связано? Куда можно обратиться за бесплатной помощью, если чувствуешь себя «на грани»?

:

Светлана, очень хороший вопрос. Мне кажется, что мегаполис просто моделирует больше неблагоприятных факторов, и учитывая, что большая скученность людей, то, естественно, и больше выявляется людей, склонных или подверженных агрессивным формам поведения. Если сельский житель попадает в мегаполис, то он испытывает несколько состояний — вначале растерянность и непонимание, что же вокруг происходит, а потом приобретает, по его мнению, наиболее защитную форму своего поведения в виде агрессии. В больших городах существует много возможностей обращения к специалистам в государственной системе и медицинской, и психологической помощи. В Москве существуют психологические телефоны доверия, и психологическая бесплатная помощь, телефоны вывешивают в метро, объявляют по радио, они есть в Интернете. Есть психиатрическая и психотерапевтическая помощь, которая оказывается психотерапевтами в окружных поликлиниках, психиатрами в диспансерах, в кризисных стационарах города Москвы. Вся эта помощь бесплатная, никаких социальных последствий обращения к врачам для обратившихся пациентов не несет.

Завершающее слово

Большинство российских подростков не готовы просить помощи при угрозах в Интернете – Новости и истории Microsoft

По результатам ежегодного исследования Microsoft, только 42% российских подростков делятся со взрослыми последствиями негативного онлайн-опыта.

Москва, 5 февраля 2019 г. – Ко Дню безопасного Интернета Microsoft представила результаты ежегодного исследования, посвященного интернет-рискам. Согласно документу, 74% пользователей в России стали жертвами онлайн-обидчиков в 2018 году. В главные группы риска попали: миллениалы (18-34 года) – 81%, представители поколения X (35-49 лет) – 78%, и подростки (13-17 лет) – 72%. Но именно молодое поколение тяжелее остальных переносит агрессивное поведение в Интернете. С негативными эмоциональными последствиями столкнулись 51% подростков: 54% девочек и 47% мальчиков.

При этом российские подростки на 28% реже своих ровесников в мире готовы обращаться за помощью – 42% против 70%. Только 29% пострадавших рассказали о буллинге и других онлайн-угрозах родителям (42% – в мире) и 13% – другим взрослым в кругу своего доверия (28% – в мире). Несмотря на то, что показатели еще сильно отстают от средних по миру, положительная динамика все же видна – в 2017 году лишь 15% поделились проблемой.

«В подростковом возрасте ребенок постоянно находится на «психоэмоциональных качелях», страдает от неуверенности в себе и в окружающем мире, не до конца понимая происходящие в нем физиологические и психологические изменения. Поэтому буллинг и другие виды агрессии в сети или реальной жизни могут стать огромной трагедией. Именно в этом возрасте ребенок больше всего нуждается в поддержке и заботе. Родителям крайне важно не потерять связь с детьми и их доверие, не «отзеркаливая» их поведение и не примеряя на себя роль обиженного подростка. Ребенок должен ощущать за собой надежный тыл – родителей, к которым он может обратиться с любой проблемой», – прокомментировала Лариса Суркова, кандидат психологических наук, блогер, мама пятерых детей.

В ходе исследования были выделены четыре основные категории онлайн-рисков: поведенческие, мошенничество, нежелательные коммуникации и контент сексуального характера. Оказалось, что россияне на 20% чаще остальных сталкиваются с оскорблениями в сети – 71% против 51%. Так же среди самых распространенных негативных ситуаций: нежелательный контент сексуального характера – затронул 65% респондентов, ложная информация и новости – 55% и 54%, настойчивые нежелательные контакты – 46%, неуместные интимные или романтические предложения – 45%.

В России риск пострадать от посторонних людей значительно выше, чем в мире (60% против 36%). Больше остальных россияне рискуют стать жертвами тех, с кем знакомы только онлайн – 33% (26% – в мире). Так же по сравнению с 2017 годом в России незначительно (на 2%) вырос риск пострадать от друзей и знакомых – теперь 8%.

Негативный опыт в Интернете, как и любой другой, не остается без последствий. Например, в России 54% жертв буллинга и других онлайн-угроз все труднее доверять другим пользователям. Только 27% теперь хорошо обдумывают свои действия перед ответом собеседнику, с мнением которого не согласны. Всего лишь 8% относятся к другим пользователям с уважением и достоинством, 16% – готовы защитить от нападок другого, 14% – уважают чужую точку зрения, 32% – используют усиленные настройки приватности в социальных сетях.

«Я считаю, что виртуальное пространство ничем не отличается от реального. Интернет – это не только источник знаний и развлечений. Там тоже можно стать жертвой буллинга, мошенничества, нежелательных контактов и контента. Эмоциональные травмы для ребенка так же болезненны, как и физические, поэтому я очень серьезно отношусь к безопасности своих детей в сети. Например, мой 13-летний сын Лука только сейчас получил самостоятельный доступ в Интернет, преимущественно для помощи с домашним заданием. На всех устройствах установлена система родительского контроля, которая отслеживает и сообщает мне о его действиях в сети. Уже были случаи, когда к нему через мессенджеры обращались с запросами на общение и установку нежелательного контента. После этого мы объяснили Луке, что он должен рассказывать о таких ситуациях и контроль с нашей стороны – это не ограничение, а способ поддержки и защиты», – рассказала Тутта Ларсен, телерадиоведущая, блогер, мама троих детей.

Сегодня даже маленькие дети пользуются компьютером и Интернетом. Результаты DCI еще раз доказывают, что в культуре цифрового общения еще много проблем. Чтобы избежать серьезных последствий, необходимо с ранних лет объяснять ребенку правила коммуникации с другими онлайн-пользователями и внимательности к полученной информации. Специально для этого Microsoft подготовила игру-«гадалку» о безопасности в Интернете.

Tags: безопасность, День безопасного Интернета, Интернет

Кибер-агрессия: форма возмездия за киберзапугивание

Ноябрь 2015

Определено киберзапугивание

Понимание киберзапугивания может быть проблемой, особенно из-за того, что по этой теме циркулирует множество определений. Наличие нескольких определений киберзапугивания может привести к путанице. Чтобы лучше понять киберзапугивание, в этой статье будет использоваться наиболее распространенное из доступных определений: «агрессивное, преднамеренное действие, совершаемое группой или отдельным лицом с использованием электронных форм контакта, неоднократно и в течение долгого времени против жертвы, которая не может легко защитить себя.’ ¹³ Как в определении традиционного издевательства, так и в определении киберзапугивания говорится, что человек должен совершить действие с намерением причинить вред, прежде чем его можно будет охарактеризовать как вид издевательства. Во-вторых, между преступником и жертвой должен быть какой-то дисбаланс сил, который проявляется как агрессия. В-третьих, акт как традиционного, так и киберзапугивания возникает через повторение. Основное различие между традиционными издевательствами и киберзапугиванием заключается в том, что преступник полагается на технологии для выполнения своих действий.Кроме того, киберзапугивание может характеризоваться анонимностью преступника, большей доступностью для жертв, меньшим страхом перед дисциплиной, отсутствием посторонних и растормаживанием. ¹⁵ Хотя традиционные издевательства и киберзапугивание определяются одинаково, мотивы и образ действий часто сильно различаются.

« Кибер-хулиганы могут прятаться за маской анонимности в Интернете, и им не нужен прямой физический доступ к своим жертвам, чтобы нанести невообразимый вред. ”

— Анна Мария Чавес
Главный исполнительный директор службы девочек-скаутов США

Учителя, родители и администрация должны знать, что большинство инцидентов киберзапугивания происходят за пределами школы, но они часто возникают в результате инцидентов, происходящих в школьных кампусах. Школьный персонал должен осознавать, что, хотя между традиционным издевательством и киберзапугиванием есть общие черты, между ними есть различия. Например, исследователи изучили предикторы виктимизации киберзапугивания в сравнении с традиционной виктимизацией издевательства.Участники, которые ранее были жертвами традиционных издевательств, были подвержены киберзапугиванию. Способность контролировать свои эмоции считалась предиктором виктимизации киберзапугиванием, но не предиктором традиционных издевательств. Инциденты кибербуллинга затрагивают как преступника, так и жертву в течение всего учебного дня. ^{1, 2, 4, 10, 14} Жертвы издевательств часто опасаются рассказать об этом взрослым в университетском городке или дома. Фактически, более 40 процентов студентов, подвергшихся киберзапугиванию, заявляют, что их положение ухудшилось после того, как они рассказали об этом взрослому. ⁶ Учителя и администраторы должны знать, что учащиеся опасаются утаивать важную информацию, касающуюся виктимизации киберзапугивания. Если учащиеся скрывают тот факт, что они стали жертвами, они могут действовать в кибератаке.

Кибер-агрессия

Кибер-агрессия — уникальный тип киберзапугивания — происходит, когда лицо намеренно вредоносное поведение направлено против отдельного лица или группы лиц, которые считают такое поведение оскорбительным и необоснованным. ⁸ Кибер-агрессия определяется как намерение нанести вред отдельному лицу или группе с помощью электронных устройств. Акт кибер-агрессии может быть совершен кем-то любого возраста, имеющим доступ к Интернету. Кибер-агрессия не связана с дисбалансом сил, важным компонентом выявления как киберзапугивания, так и традиционного запугивания. ¹⁶ Кибер-агрессия проявляется во многих формах, которые не согласуются с традиционным буллингом лицом к лицу. Примеры кибер-агрессии включают публикацию унижающих достоинство заявлений на странице человека в Facebook или взлом его учетной записи в социальной сети, а также ложную отправку негативных комментариев друзьям взломанного объекта. ⁸

« То, что публикуется в Интернете, не является краткосрочным и может быть легко неверно истолковано. Сообщения и изображения распространяются в Интернете быстрее, чем из уст в уста. ”

— Анна Мария Чавес
Главный исполнительный директор службы девочек-скаутов США

Исследование учащихся 6-8 классов показало, что молодые люди, считавшие себя популярными, демонстрировали более высокий уровень кибер-агрессии. ¹⁸ С другой стороны, чем ниже воспринимаемая популярность объекта, тем больше вероятность, что он столкнется с физическим издевательством.Такая виктимизация часто является толчком к кибератаке как форме мести жертве. Кибер-агрессия дает субъектам возможность ответить человеку, который их преследует, не сталкиваясь с ним лицом к лицу, как в традиционных обстоятельствах запугивания. Кибер-агрессия теперь часто становится альтернативной формой противостояния для жертв традиционных издевательств. Кибер-агрессия заставляет жертву вытеснять свой личный гнев с помощью кибер-агрессии, что может привести к тому, что жертва также направит свой гнев на невинных прохожих в Интернете. ¹⁷

Предсказатели киберзапугивания и традиционного запугивания различаются. Единственная общность, которая была показана, — это предыдущая виктимизация человека. ⁹ В другом исследовании учащихся 6, 7 и 8 классов неприятие сверстников и кибер-виктимизация побуждали жертв использовать кибер-агрессию. ¹⁷ Субъект, ставший жертвой киберзапугивания, может ответить кибер-агрессией в течение шести месяцев после первого столкновения с киберзапугиванием. ¹⁸ Мужчины и женщины с одинаковой вероятностью использовали кибер-агрессию в ответ на киберзапугивание. ¹⁸ Жертвы киберзапугивания сообщают, что они считают, что злоупотребления в Интернете неизбежны, и этот факт может быть более пагубным для психического состояния субъекта, чем традиционные издевательства. До широкого использования социальных сетей и Интернета жертвы издевательств могли найти облегчение вне школы; теперь они уязвимы для преследований в любое время дня, независимо от того, где они находятся.

Меры профилактики киберзапугивания

Существует ряд общих профилактических мер, которые следует учитывать при борьбе с киберзапугиванием, кибер-агрессией или запугиванием в целом.Во-первых, при обсуждении издевательств школы должны информировать учащихся о серьезности кибербуллинга, стараясь отличить его от традиционного издевательства. Показывая, как киберзапугивание может негативно сказаться на жертвах, школы могут снизить вероятность такого поведения. Кроме того, чтобы любая программа по борьбе с издевательствами была эффективной, учителя, ученики и родители должны работать вместе. Например, консультанты и другой персонал должны уметь распознавать разницу между обеими формами издевательств и правильно реагировать.Администраторы и учителя всегда должны поощрять сочувствие и чувство собственного достоинства среди студентов в кампусе. Отсутствие сочувствия среди учеников и общий плохой школьный климат были признаны предикторами как киберзапугивания, так и традиционного запугивания. ³ Политика запугивания также должна быть видна в открытом доступе. Усиление контроля над учащимися может также улучшить общее самочувствие учащихся и способствовать уменьшению числа жертв киберзапугивания. ^{7, 12} Наконец, следует рассмотреть программы, позволяющие жертвам киберзапугивания обсуждать свои чувства просоциальными способами, что затем может позволить жертвам снизить свою склонность к использованию кибер-агрессии в качестве механизма выживания.Если школы смогут точно определять и контролировать традиционные издевательства, частота инцидентов киберзапугивания также может снизиться. ⁵ Чтобы уменьшить киберзапугивание, которое иногда является продуктом кибер-агрессии, школы должны стремиться выявлять традиционные случаи запугивания и бороться с этим поведением в школе до того, как оно перейдет в цифровую сферу.

Список литературы

¹ Агатстон П., Ковальски Р. и Лимбер С. (2012). Взгляды молодежи на киберзапугивание.Киберзапугивание предотвращение и реагирование: точки зрения экспертов, 57-71.

² Бхат, С. С. (2008). Киберзапугивание: обзор и стратегии для школьных консультантов, руководство Офицеры и весь школьный персонал. Австралийский журнал руководства и консультирования, 18 (01), 53-66.

³ Касас, Дж. А., Дель Рей, Р., и Ортега-Руис, Р. (2013). Издевательства и киберзапугивание: конвергенция и расходящиеся переменные-предикторы. Компьютеры в поведении человека, 29 (3), 580-587.

⁴ Кэссиди В., Джексон М. и Браун К. Н. (2009). Палки и камни могут сломать мне кости, но как пиксели могут повредить мне? Опыт студентов в отношении кибер-издевательств. Международная школа психологии, 30 (4), 383-402.

⁵ Кэссиди, В., Фаучер, К., и Джексон, М. (2013). Интернет-травля среди молодежи: комплексное обзор текущих международных исследований, их значения и применения в политике и практике. Международная школа психологии, 0143034313479697.

⁶ Кросс, Д., Шоу, Т., Хирн, Л., Эпштейн, М., Монкс, Х., Лестер, Л., и Томас Л. (2009). Австралийское исследование распространенности скрытого издевательства (ACBPS). Получено с http://www.deewr.gov.au/Schooling/NationalSafeSchools/Pages/research.aspx.

⁷ Фаррингтон Д. и Ттофи М. (2009). Школьные программы по снижению издевательств и виктимизация: систематический обзор. Кэмпбелл Систематические обзоры, 5 (6).

⁸ Григг, Д. У.(2010). Кибер-агрессия: определение и понятие киберзапугивания. Австралийский Журнал руководства и консультирования, 20 (02), 143-156.

⁹ Хемфилл, С. А., Толлит, М., Котевски, А., & Хеерде, Дж. А. (2014). Предикторы традиционных и Виктимизация кибер-издевательств Долгое исследование австралийских учащихся средних школ. Журнал межличностного насилия, 0886260514553636.

¹⁰ Ольвеус, Д. (2012). Интернет-травля: явление переоцененное ?.Европейский журнал Психология развития, 9 (5), 520-538.

¹¹ Порнари, К. Д., и Вуд, Дж. (2010). Сверстник и кибер-агрессия у школьников: Роль моральной неприязни, предвзятости враждебной атрибуции и ожидания результата. Агрессивное поведение, 36 (2), 81.

¹² Ригби, К., и Гриффитс, К. (2011). Рассмотрение случаев издевательств с помощью метода общего доступа Беспокойство. Международная школа психологии, 32 (3), 345-357.

¹³ Смит П.К., Махдави, Дж., Карвалью, М., Фишер, С., Рассел, С., и Типпет, Н. (2008). Интернет-травля: природа и влияние на учеников средней школы. Журнал детской психологии и психиатрии, 49 (4), с. 376. Токунага, Р. С. (2010). Следуя за вами из школы: критический обзор и обобщение исследований о виктимизации киберзапугивания. Компьютеры в поведении человека, 26 (3), 277-287.

¹⁴ Токунага Р. С. (2010). Следуя за тобой из школы: критический обзор и обобщение исследование виктимизации киберзапугивания.Компьютеры в поведении человека, 26 (3), 277-287.

¹⁵ Профилактика насилия работает! (2015). Что такое киберзапугивание? Hazelden Publishing. Источник: http://www.violencepreventionworks.org/public/cyber_bullying.page.

¹⁶ Райт, М. Ф. (2014). Продольное исследование связей между подростками популярность и киберсоциальное поведение. Журнал школьного насилия, 13 (3), 291-314.

¹⁷ Райт, М. Ф., и Ли, Ю.(2012). Пинать цифровую собаку: продольное исследование молодых виктимизация взрослых и агрессия киберперемещенных лиц. Киберпсихология, поведение и социальные сети, 15 (9), 448-454.

¹⁸ Райт, М. Ф., и Ли, Ю. (2013). Связь между кибервиктимизацией и последующим кибер-агрессия: сдерживающий эффект неприятия сверстников. Журнал молодежи и отрочества, 42 (5), 662-674.

Агрессивное поведение детей | AccessWDUN.com

Драки детей
Если вы являетесь родителем, опекуном или опекуном, то часто становитесь свидетелями драки детей.Драки или агрессивное поведение могут проявляться в различных формах, будь то шлепки, хватание, крики, щипки, пинки, плевки, укусы, угрозы, поддразнивания или множество других действий.

Агрессия — это любое поведение, которое приводит к физическим или эмоциональным травмам человека или животного или к повреждению или уничтожению имущества. Агрессия может быть словесной или физической.

Существует четыре различных типа агрессивного поведения: случайное, выразительное, инструментальное и враждебное.Чтобы ваши ответы были эффективными, важно понимать различные типы агрессивного поведения, которые могут проявлять дети.

Случайная агрессия
Случайная агрессия — это просто несчастный случай. Не пытаясь, ребенок причиняет боль другому ребенку. Наступить на чью-то ногу во время игры в бирку, ударить другого ребенка, просунув руку через рукав пальто, или сбить чьи-то блоки при прохождении через ограниченное пространство — все это примеры случайной агрессии.Случайная агрессия не совершается намеренно.

Выразительная агрессия
Выразительная агрессия — это совершение агрессивного действия, потому что действие доставляет удовольствие. Однако ребенок не стремится причинить кому-либо вред. Например, малыш может быть настолько вовлечен в игру, что не замечает, что другой ребенок не доволен, когда блоки сбиваются.

При безопасном выполнении под присмотром удары ногами, толчками, метаниями и сбиванием с ног являются уместными физическими упражнениями для детей.Детям часто нравятся эти физические нагрузки. Однако проблемы возникают, когда дети выходят за рамки этих безопасных ситуаций, чтобы получить удовольствие от тех, которые могут нанести ущерб людям или имуществу.

Враждебная агрессия
Враждебная агрессия — это агрессия, совершенная с целью причинить кому-либо физический или психологический вред. Дети, использующие враждебную агрессию, испытывают удовлетворение от того, что видят боль других. Дети используют враждебную агрессию, чтобы почувствовать себя более сильными, или когда они думают, что кто-то намеренно пытается саботировать то, что они делают.Это также известно как издевательство.

Инструментальная агрессия
Инструментальная агрессия возникает, когда дети дерутся за объекты, территорию или права, и в процессе этого кто-то получает травму. Когда оба ребенка думают, что они первыми берут кисть или кучу песка или являются лидером линии, их цель — получить контроль над кистью, кучей песка или линией. В процессе борьбы за контроль кто-то получает травму.

Большая часть агрессии у детей в возрасте от двух до шести лет носит инструментальный характер, причем большинство вспышек агрессии происходит в драках из-за материалов и игрушек.Малыши и дошкольники импульсивны, имеют ограниченные языковые навыки и эгоцентричны. В результате они могут ударить, схватить, пнуть или укусить, чтобы получить то, что им нужно.

Дети меняют свое агрессивное поведение по мере их когнитивного созревания с опытом и руководством взрослых.

Общие навыки обращения с агрессивным поведением детей
1. Образец неагрессивного поведения. Будьте спокойны, имея дело с расстроенными детьми. Голос должен быть ровным и твердым, движения — контролируемыми, смотреть на детей.
2. Удалите агрессивные материалы. Не покупайте игрушечное оружие для вашего окружения и не позволяйте детям приносить его из дома.
3. Управляйте материалами, чтобы свести к минимуму возможное разочарование среди детей.
4. Хвалите детей, когда они ведут себя надлежащим образом.
5. Дайте понять, что агрессия недопустима.

Особые навыки для управления конкретной агрессией
1. Управление случайной агрессией — Когда происходит случайная агрессия, разрядите ситуацию, выявив чувства обиженного ребенка и объяснив, что это был несчастный случай.Также полезно указать агрессору на влияние, которое действие оказало на другого ребенка, и попросить агрессора помочь устранить повреждение.
2. Expressive Aggression Management — В этой ситуации перенаправить действия агрессора. Сосредоточьтесь на том, чтобы позволить агрессору продолжить приятное физическое движение, одновременно изменяя ситуацию, чтобы она стала безвредной. Например, ребенок, который сбивает блоки других детей, должен быть перенаправлен, чтобы сбивать его собственные блоки.
3. Управление враждебной агрессией — Детям нужно сказать, что враждебное поведение недопустимо. Ваши действия должны подтверждать это утверждение. Детям, использующим враждебную агрессию, должны быть даны четкие границы и последовательные ожидания. Враждебное поведение недопустимо.
4. Инструментальное управление агрессией — Изучите, практикуйте и используйте навыки посредничества в конфликте:

Шаг 1: Начните процесс посредничества.
Шаг 2: Уточните точку зрения каждого ребенка.
Шаг 3: Подведение итогов.
Шаг 4: Помогите детям найти альтернативы.
Шаг 5: Помогите детям найти решение.
Шаг 6: Усилить процесс решения проблемы.
Шаг 7: Помогите детям выполнить свое соглашение.

Источник: Кооперативное расширение Университета Небраски

Дебби Уилберн является агентом округа / агентством по вопросам семьи и потребителей в отделении Hall (770)535-8290 и Службе расширения округа Forsyth (770)887-2418).

Социальная агрессия и агрессия в отношениях:

Автор | Разрешение на использование информации | Печать PDF

«

Подлое поведение девушки. Может ли Kidpower помочь с , а не с ? »

Родители и учителя регулярно связываются с Kidpower с той или иной версией этого вопроса, поскольку они ищут способы справиться с болезненным поведением, которое не связано с физической агрессией, прямыми угрозами и обзываниями. У них часто нет названия для проблемы, кроме неудачного неправильного названия: «поведение подлых девочек».»

« Социальная агрессия »или« относительная агрессия »- это термины, обычно используемые исследователями и другими специалистами, обладающими знаниями о подобном поведении, которое встречается среди людей любого пола, а не только среди девочек. Kidpower поддерживает взрослых и молодежь, независимо от пола, в обучении:

• Признать и назвать проблему
• Использовать негендерные термины для ее определения
• Укреплять общение взрослых и молодежи о проблемах, решениях и межличностном общении и безопасности навыки
• Реагируйте на социальную агрессию, используя подход «навыки и ответственность», а не подход «стыд и обвинение»
• Развивайте навыки и «ведите разговор», чтобы поддержать социально-эмоциональную безопасность, лично или в социальных сетях / онлайн

Эта статья представляет собой краткий обзор ключевых моментов в каждой из этих областей.Все в этой статье относится к агрессии, пережитой лично, а также в Интернете, в том числе в социальных сетях и в видеоиграх.

Это обширные предметные области с бесконечным количеством возможных примеров, отражающих разные возрасты, жизненные ситуации и места, реальный мир или онлайн; свяжитесь с нами по адресу [email protected], чтобы получить дополнительную информацию или задать конкретные вопросы, связанные с проблемами, с которыми вы сталкиваетесь!

Признайте и назовите проблему

Ученики Kidpower всех возрастов часто вздыхают с облегчением, когда мы говорим им, что такое поведение реально, признано и названо.Не имея возможности назвать проблему, с которой они сталкиваются, и поговорить о ней, люди могут чувствовать себя изолированными и, возможно, даже обеспокоенными тем, что они несут личную ответственность: «Почему это происходит только со мной / моим ребенком? Это происходит из-за того, что со мной / моим ребенком что-то не так? »

«Агрессия в отношениях» — это термин, описывающий поведение, которое причиняет боль, но не связано с явными физическими или словесными угрозами. Полезное определение: «Причинение вреда другим посредством целенаправленных манипуляций и разрушения взаимоотношений со сверстниками» (Crick and Grotpeter, 1995).Примеры включают избегание и распространение слухов или лжи.

«Социальная агрессия» описывает то же поведение, но в более широком смысле включает сплетни, а также невербальную коммуникацию, такую ​​как мимика или жесты, которые демонстрируют презрение или пренебрежение. Полезное определение — это «действия, направленные на нанесение ущерба дружбе, самооценке или социальному статусу других» (Galen & Underwood, 1997).

Такое поведение может быть или не быть частью запугивания. «Агрессия» и «запугивание» описывают поведение, направленное на причинение вреда или причинения вреда, но под запугиванием обычно понимают повторяющееся поведение.Агрессию можно описать одним действием. Это может произойти лично или в социальных сетях / в Интернете. Повторяющаяся социальная агрессия, направленная на конкретную цель, также называется издевательством.

Для простоты мы будем использовать в этой статье более широкий термин «социальная агрессия». Семьи, школы и другие группы могут разработать эффективное общение и стратегии, используя любой термин для определения опыта своей группы. Независимо от того, какой термин вы выберете для его описания, такое поведение причиняет вред и наносит ущерб отдельным людям, а также благополучию группы в целом.Молодые люди, которые в изоляции борются с этим, могут понести значительный вред с долгосрочными последствиями.

Взрослым часто легче заметить физическую агрессию, а им труднее отрицать. Когда у детей синяки или кровотечение, взрослые сталкиваются с неопровержимыми доказательствами проблемы, и другие люди могут видеть те же доказательства. Социальная агрессия может ощущаться как невидимый дым или газ: люди чувствуют боль или дискомфорт, но могут испытывать их более изолированно. Многие могут глубоко это почувствовать, но никто не признает это открыто.

Молодые люди заслуживают доброго, безупречного руководства взрослых в распознавании социальной агрессии в их собственном поведении, а также в поведении других. Они заслуживают поддержки в принятии более мудрых решений, а также в развитии навыков защиты себя и эффективной помощи при столкновении с актами социальной агрессии.

Кроме того, когда взрослые лидеры делают эмоциональную безопасность таким же приоритетом, как и физическая безопасность, в школах, семьях и других группах создается более безопасный и позитивный социальный климат.

Используйте негендерные термины для определения проблемы

Найти очевидное доказательство того, что «агрессия в отношениях» является «плохим девичьим поведением» — гендерным феноменом — легко. При простом поиске в Интернете будут обнаружены веб-сайты, которые приравнивают термины, подразумевая, что это одно и то же. Популярные СМИ часто обыгрывают концепцию «плохой девчонки».

Это заблуждение. В настоящее время исследования не показывают, что относительная агрессия в первую очередь связана с девушками. Как заключает в блоге stopbullying.gov за 2015 год «Миф о« дрянных девчонках »:« В то время как данные из U.S. Department of Education показывает некоторые различия между тем, как мальчики и девочки испытывают издевательства — например, девочки чаще, чем мальчики, сообщали о словесных издевательствах и распространении слухов — несколько крупных кросс-культурных исследований и метаанализов показали не обнаружил гендерных различий в агрессии в отношениях ».

Взрослые, которые считают, что социальная агрессия присуща девочкам, могут рассматривать социально агрессивные действия девочек как доказательство того, что это поведение девочек, а не как анекдотические примеры социальной агрессии, в которые вовлечены девочки.Они могут пропустить важные признаки социальной агрессии, затрагивающие мальчиков, находящихся на их попечении, потому что они не ожидают социальной агрессии от мальчиков. Они могут не видеть возможностей для обучения и перемен, которые могли бы повысить безопасность и качество жизни для всей молодежи любого пола, находящейся на их попечении.

Если взрослые придерживаются предубеждения, что социальная агрессия присуща девочкам — что-то неизбежное в их природе или биологии, — они могут прийти к выводу, что преодоление подобных проблем — неизбежная проблема взросления женщины, которую нужно просто решить. через.Их лидерство может в конечном итоге сосредоточиться на стойкости и избегании, а не на том, чтобы помочь всем молодым людям развить более широкий спектр социально-эмоциональных навыков.

Пол очень вероятно влияет на проявление агрессии. Но необходимы дополнительные исследования, прежде чем кто-либо сможет быть уверен в том, как и почему. Тем временем взрослые будут более эффективно направлять молодежь в их заботе, обращая внимание не только на гендерные аспекты на поведение людей, но и на рекомендации, а также на обучение социально-эмоциональным навыкам и навыкам безопасности тем людям, в которых они больше всего нуждаются, независимо от их пола.

Укреплять общение взрослых и молодежи о проблемах, решениях, межличностном общении и навыках безопасности

Мы учим родителей и учителей вводить термин «социальная агрессия» в оптимистичной и непринужденной манере.

Например, учитель может сказать: «Физическая агрессия, например удары ногами или ногами, небезопасна. В нашей школе это противоречит правилам. Социальная агрессия похожа на столкновение с чувствами. Иногда это трудно увидеть, но вред наносится точно так же, как и при ударе ногой.Сплетничать о ком-то, исключать кого-то или корчить кому-то гримасу — вот примеры. Социальная агрессия тоже небезопасна. В нашей школе это противоречит правилам ».

Родитель может сказать: «Социальная агрессия — это обидное поведение с чувствами. Это не удары ногами. Это такие вещи, как исключение, плохие высказывания о ком-либо или сплетни. Если это происходит с вами, пожалуйста, сообщите мне, чтобы я мог помочь. Вы заслуживаете чувствовать себя в безопасности ».

Обозначение проблемы и создание позитивного, продуктивного способа ее решения может превратить ее из изолированного чувства в общее и общепризнанное понимание.

Любой заботливый взрослый может добавить: «Это нормально, когда люди ошибаются со своей властью, особенно в молодом возрасте. Если вы когда-либо расстраивались, били или пинали, это не значит, что вы плохой человек, это значит, что вы совершили ошибку, когда были полны чувств. Если вы когда-либо сплетничали о ком-то или оставляли его вне игры, это не значит, что вы плохой человек, это означает, что вы совершили ошибку и использовали свою силу небезопасным способом. Иногда люди делают такие вещи, не зная, насколько это может повредить.Ничего страшного, если вы не знали, и как только мы узнаем что-то новое, мы сможем сделать новый выбор. Задача взрослых — помочь детям научиться быть в безопасности с их силой — и помочь всем быть в безопасности, пока мы учимся ».

В оптимистичной, деловой форме, например, используя методологию Kidpower’s Positive Practice ™, тренируйте навыки межличностной и социально-эмоциональной безопасности таким образом, чтобы это привело к веселью, смеху, а также к ощущению радости и связи в вашем окружении. группа или семья.

Делая основной упор на отработке навыков и решениях, а не на проблемах, взрослые лидеры могут признавать ошибки и ненадлежащее поведение людей, выражая при этом веру в ценность каждого и способность овладевать навыками для обеспечения безопасности и благополучия каждого.

Противодействовать социальной агрессии с помощью подхода «навыки и ответственность», а не подхода «стыд и осуждение»

Каждое из приведенных выше примеров высказываний отражает основные идеи, которые могут помочь молодым людям обрести уверенность в себе, а также в собственном доверии у ведущих их взрослых. Эти важные послания, которые молодые люди могут услышать от своих взрослых лидеров, включают:

• Я забочусь о вас, даже если вы сделали что-то обидное.
• Ошибки — часть обучения.
• Ошибки с помощью силы, включая агрессию, — это нормальная часть обучения.
• Я вмешаюсь и остановлю оскорбительное поведение, потому что я забочусь обо всех, кто в этом участвует, и потому, что для меня безопасность превыше всего.
• Когда я замечаю оскорбительное поведение, я воспользуюсь возможностью научить всех навыкам безопасности.
• Обеспечение физической и эмоциональной безопасности группы молодых людей в семье, школе или молодежной группе является обязанностью взрослых.
• Прошлые действия не определяют характер или ценности ребенка
• Вы ценны и достойны моего времени, внимания и заботы.
• Я верю, что у вас есть сила и способность научиться использовать свою силу с умом.
• Я считаю, что у вас есть право на безопасность.

Как взрослый лидер, выделите время, чтобы написать основные сообщения, которые вы хотите донести до молодых людей, находящихся на вашей опеке, своими действиями.Подумайте о том, чтобы разместить их там, где вы сможете увидеть их в самые уставшие и расстроенные моменты; они могут быть похожи на маяк, помогающий вам сориентироваться.

Подход «стыд и обвинение», напротив, часто приводит к таким проблемам, как сбой в общении, потеря доверия и связи между взрослыми и молодыми людьми, а также потеря возможностей для обучения. Например, обозначение конкретного человека как хулиганом может означать обвинение в недостатке характера. Если мы, как лидеры, просто рассматриваем ребенка как человека, который ЯВЛЯЕТСЯ хулиганом, тогда мы с меньшей вероятностью задумаемся о том, как мы можем поддержать его рост.Если мы рассматриваем этого человека как ценного молодого человека , который проявляет агрессивное поведение — поведение, которое абсолютно неуместно и должно быть остановлено, — тогда мы с большей вероятностью увидим возможность обучать навыкам и поддерживать рост. Этот процесс включает в себя обучение их навыкам, а также тому, как брать на себя ответственность за свои вредные действия.

Рассмотрим два изображения:

• « хулиган » [перспектива стыда / обвинения]
• « ребенок с агрессивным поведением» [перспектива навыков / ответственности]

ты чувствуешь отвращение больше? Больше сочувствия? Больше расстояния? Больше связи?

Как взрослый лидер, вы можете укрепить свою способность направлять молодых людей, подумав о том, как выбранная вами точка зрения, включая слова, которые вы используете для описания проблем, может повлиять на вашу собственную эффективность, креативность и лидерство.

Развивайте навыки и говорите, чтобы поддержать социально-эмоциональную безопасность, лично или в социальных сетях / в Интернете

Сплетничаете ли вы или говорите таким образом, который может причинить боль человеку, о котором вы говорите, и Вы делаете это там, где молодые люди могут слышать ваши слова или читать ваши сообщения?

Один участник родительского семинара Kidpower рассказал нашему классу о жалобах на свою дочь и друзей девочки в текстовом сообщении с другой матерью — только для того, чтобы обнаружить, что ее дочь наблюдала за их разговором в реальном времени в другой комнате на планшете, который был синхронизирован с телефоном. .

Дети замечают , когда их взрослые говорят о других людях — и они замечают , как они говорят. Если взрослые сплетничают, распространяют слухи, изгнаны из общества или говорят резко или осуждающе о внешности или весе других, их дети, скорее всего, будут вести себя так же.

«Иди своим разговором» остается ценным родительским советом. Сегодняшним родителям просто необходимо помнить об этом совете во многих новых местах, где они бывают, в реальном мире и в Интернете.В Kidpower мы советуем детям, подросткам и взрослым подумать в первую очередь, прежде чем говорить или отправлять слова, изображения или видео в Интернете: вы бы чувствовали себя хорошо, если бы это было опубликовано для всех ваших друзей и семьи завтра? Если нет, не присылайте. Родители могут спросить себя: «Как бы я себя чувствовал, если бы мой ребенок увидел или услышал, как я отношусь к этому другому человеку?»

Наконец, нам нужно быть добрыми как к себе, так и к другим. Все мы можем помнить, что ошибки — это часть обучения, и мы можем корректировать свое поведение, чтобы оно больше соответствовало нашим собственным целям и ценностям.

Для получения дополнительной информации о ресурсах Kidpower для обучения этим навыкам и концепциям безопасности людей посетите нашу онлайн-библиотеку (бесплатное членство в сообществе) и наш книжный магазин RelationSafe ™.

(Вы являетесь участником? Зарегистрируйтесь или войдите в систему для прямого скачивания и бесплатного доступа к сотням дополнительных ресурсов Kidpower.)

Вы можете загрузить эту Избранную статью для личного использования и распечатать одну (1) копию бесплатно — при условии, что вы храните PDF-файл «как есть» и не публикуете и не передаете его в электронном виде в соответствии с нашими требованиями к разрешению на использование.Заполняя эту форму, вы соглашаетесь получать электронные письма от Kidpower и понимаете, что можете отказаться от подписки в любое время. Вы получите электронное письмо с безопасной зашифрованной ссылкой для загрузки PDF-файла. Пожалуйста, рассмотрите возможность пожертвования для поддержки наших бесплатных онлайн-ресурсов. Вы член? Зарегистрируйтесь или войдите в систему для прямой загрузки (без ввода имени и адреса электронной почты) и бесплатного доступа к сотням дополнительных ресурсов Kidpower.

Авторские права © 2016 — по настоящее время. Все права защищены.

Опубликовано: 4 мая 2016 г. | Последнее обновление: 20 сентября 2017 г.

Вы успешно подписались!

Изучение данных самоотчетов европейских детей об онлайн-агрессии

Чтобы затронуть тему детской онлайн-агрессии, в этой статье исследуется подвыборка из набора данных EU Kids Online (2017–2019) из 1404 детей в возрасте 9–16 лет, которые сообщили совершили агрессивные действия в Интернете в прошлом году.С помощью кластерного анализа респонденты были разделены на три группы. Результаты подчеркивают факторы риска агрессии и то, как они соотносятся с возрастными задачами развития. Мальчики преобладают, но гендерный разрыв не так велик, как в офлайновых контекстах. Почти для половины детей агрессия идет рука об руку с преследованием. Все группы разделяют высокий уровень эмоциональной депривации. Ощущение отсутствия социальной поддержки как со стороны взрослых, так и со стороны сверстников становится более актуальным среди детей с высокой и более проблемной вовлеченностью в онлайн-агрессию.Результаты подтверждают, что онлайн-агрессию следует рассматривать в рамках сложного и изменчивого континуума офлайн-онлайн, пронизывающего социальные контексты, в которых растут дети.

2 Агрессия в цифровой жизни детей и подростков

Определение онлайн-агрессии

Как многогранное явление, концепция человеческой агрессии обычно ассоциируется с любым поведением, направленным против другого человека и осуществляемым с намерением причинить вред. тот, кто не хочет, чтобы ему причиняли вред (Bandura, 1973; Berkowitz, 1993).Традиционно акцент делался на физических формах агрессии, так как потенциально могли быть причинены телесные повреждения. По мере усложнения человеческих отношений и социального взаимодействия рассматриваются нефизические формы агрессии (словесная, психологическая, эмоциональная и другие), приводящие к различным типам вреда. Уровень агрессии у мужчин обычно выше, чем у женщин, в любом возрасте и для всех типов действий (Kruttschnitt, 2013; Salvatore, Markowitz, 2014).

Таксономия Литтла (Little, Henrich, Jones, and Hawley, 2003) представляет четыре подтипа агрессивного поведения, сочетающих две оси.Первая ось рассматривает формы агрессии: явная , предполагающая прямую конфронтацию с жертвой; отношения , наносящие ущерб социальному статусу или репутации жертвы и изолирующие ее или его от социальных групп, к которым она или он принадлежит. Вторая ось рассматривает его функции: проактивные , основанные на оценке последствий и предполагаемой цели причинения вреда; реактивный , по сути эмоциональный и импульсивный. Rieffe et al. (2016) предполагают, что дети могут различать собственные мотивы реактивных и проактивных форм агрессивного поведения.

Сложность современной онлайн-жизни вызывает новые вопросы, поскольку безликий характер цифровых взаимодействий создает больше личной амбивалентности, чем личные встречи (Goldsmith and Brewer, 2015). Наличие намерения причинить вред конкретной цели и потенциальной цели, мотивированной на избежание такого вреда, традиционно были ключевыми условиями для обозначения любого поведения как агрессивного (Anderson and Bushman, 2002). Поскольку восприятие намерения имеет важное значение для этого процесса, один и тот же агрессивный акт может восприниматься по-разному, поскольку он зависит от индивидуальных факторов суждения (Bandura, 1973).В то время как время и пространство становятся менее синхронными, нормы также стали более подвижными, а строгие границы между тем, что считается неправильным и правильным, часто подвергаются сомнению (Holt, Brewer, and Goldsmith, 2019).

Часто онлайн-агрессия неуловима, и потенциальным жертвам может быть труднее наблюдать намерение и все его результаты (Amichai-Hamburger, 2013). Термин «онлайн-агрессия», используемый в вопроснике EU Kids Online, обозначает вредные взаимодействия, опосредованные онлайн-технологиями, независимо от того, повторяются они или нет с течением времени.Это может включать в себя широкий спектр преследований, угроз, смущения, нежелательного и / или исключающего поведения по отношению к другому человеку, исходя из субъективной точки зрения респондентов — в данном случае детей, которые воспринимают свои действия в Интернете как агрессивные.

Развивающий подход к подростковой онлайн-агрессии

Ориентированный на развитие подход к изучению агрессии, особенно в отношении ее непрерывности и прерывности на протяжении всей жизни (Eisner and Malti, 2015; Hartup, 2005; Piquero, Carriaga, Diamond, Kazemian, and Farrington, 2012), становится актуальным, поскольку в этой статье рассматривается развитие детей и подростков, которые представляют себя онлайн-агрессорами, и их взаимодействие с другими людьми.

Концепция задач развития была введена Хавигхерстом (1972 [1948]) для обозначения целей социализации, которые должны быть достигнуты при определенных биографических переходах. Расширяя концепцию Хавигхерста, Хейманс (1994) определяет задачи развития как период, в течение которого у человека есть возможность доказать или убедить определенную аудиторию в том, что он или она способен выполнять определенные действия. Примером может служить среда социальных сетей, в которой самораскрытие и самопрезентация непрерывно (пере) конструируются через то, что дети и подростки «явно предоставляют, через то, что их друзья делятся, и как продукт реакции других людей» ( Boyd, 2014, стр.49).

Несмотря на изменения в социальных и культурных контекстах, некоторые задачи развития, указанные Хавигхерстом, остаются актуальными в отношении подросткового возраста: приспособление к развивающейся сексуальности, построение целостной идентичности, установление интимных отношений со сверстниками и романтическими партнерами и достижение эмоциональной независимости от родителей и других взрослых.

Как средства массовой информации, так и социальные сети выступают в качестве контекстов для этих задач развития (Subrahmanyam and Smahel, 2011; Valkenburg and Piotrowski, 2017).В то время как шаблоны, основанные на средствах массовой информации, такие как драмы, реалити-шоу или новости о знаменитостях, предоставляют опыт, с помощью которого молодые люди узнают, как действует внимание, социальные сети играют решающую роль с точки зрения общественного признания (Boyd, 2014) и совместного создания онлайн контексты (Subrahmanyam and Smahel, 2011). Возможности социальных сетей (постоянство онлайн-выражений и контента; потенциальная аудитория, которая может засвидетельствовать; легкость, с которой можно делиться контентом; способность находить контент) создают как возможности, так и проблемы для их сетевой публики — и когда внимание становится товаром, возникают межличностные конфликты, а битвы за репутацию, статус и популярность могут намеренно или случайно причинить вред другим (Boyd, 2014).

Для детей и подростков значения проблемных ситуаций в сети иногда соответствуют размытым категориям. В то время как агрессивное общение включает «ругательства», «ненормативную лексику», «обзывание» и «ругательства», некоторые истории об агрессивном общении с друзьями воспринимаются как невинные шутки, связанные с миром офлайн (Smahel and Wright, 2014).

Пересечение жертвы и агрессора

Часто виктимизация и агрессия рассматривались как дихотомические аналитические категории (Eisner and Malti, 2015; Martinez-Ferrer, Moreno, and Musitu, 2018).Однако, начиная с середины 20-го ^{-го —} -го века, все больше литературы показывает, что один и тот же ребенок может играть обе роли; поэтому процессы маркировки имеют решающее значение (Farrington, 2020; Gaffney et al., 2016; Van Gelder, Averdijk, Eisner, and Ribeaud, 2015). Только некоторые из агрессоров были / стали жертвами агрессии, и не все жертвы в конечном итоге участвуют в агрессивных действиях, но оба имеют сходные демографические и индивидуальные характеристики (Jennings, Piquero, and Reingle, 2012; Ttofi and Farrington, 2012).Это объясняет, почему жертвы с большей вероятностью будут агрессорами, чем не жертвами, и агрессоры с большей вероятностью будут жертвами, чем не агрессорами (Lauritsen and Laub, 2007; Van Gelder et al., 2015).

Исследования детей, участвующих в различных ролях онлайн-агрессии (жертва, преступник или и то и другое), а также переходы между этими ролями учитывают социально-психологические индивидуальные характеристики (Finkelhor, 2008; Van Gelder et al., 2015; Zych et al. др., 2020). Среди них низкий самоконтроль является основным предиктором онлайн-агрессии и перекрытия агрессии и виктимизации (Agbaria, 2020; Bossler and Holt, 2010).Низкий самоконтроль больше связан с близорукими, импульсивными и нечувствительными решениями, основанными на неточных суждениях и неправильных представлениях о последствиях личных действий (Berg, Felson, 2016; Ousey, Wilcox, and Fisher, 2011). Как показывают исследования в области нейробиологии (Noble, 2017; Steinberg, 2017), неблагоприятный опыт в детстве влияет на развитие самоконтроля, импульсивности и сочувствия, в то время как мозг подростка очень восприимчив к вознаграждению и влиянию сверстников.

Растущий объем литературы предполагает, что дети, которые переходят от роли жертвы к роли агрессора и наоборот, как правило, демонстрируют более нестабильную траекторию развития по сравнению с теми, кто остается в той же роли (жертвы или агрессора) с течением времени. (Zych et al., 2020). Некоторые авторы предполагают отрицательную связь между виктимизацией и агрессией (Ousey et al., 2011). Однако жертвы не являются однородной группой, и хотя некоторые из них являются пассивными объектами агрессии, другие — нет (Van Gelder et al., 2015). Кроме того, виктимизация по-разному влияет на разных детей (Finkelhor, 2008). Большинство эмпирических исследований показывают, что агрессоры имеют более высокий риск стать жертвой. Опыт агрессоров, ставших жертвой в первую очередь, более распространен, чем опыт перехода агрессоров от агрессивного поведения к тому, чтобы стать жертвами.Поскольку последствия риска виктимизации в детстве влияют на развитие личности, психическое здоровье и успеваемость детей, а также имеют значение для развития правонарушений и антисоциального поведения, Финкельхор (2008) определяет механизмы, которые влияют на последовательные процессы подстрекательства, отбора и пр. и защита от агрессии на уровне окружающей среды и жертвы (Таблица 1).

Таблица 1:

Модель анализа риска виктимизации.

Социальная изоляция уровень l

УРОВЕНЬ / ПРОЦЕССЫ	Процессы подстрекательства (механизмы, которые увеличивают вероятность или мотивацию для совершения правонарушения)	Процессы отбора (механизмы, которые регулируют выбор конкретных жертв из вселенной всех возможных жертв)	Процессы защиты (механизмы, при отсутствии которых способность предотвращать, сдерживать или избегать виктимизации снижается)
Уровень окружающей среды	Социальный конфликт Семейный конфликт / неблагоприятное положение Нормы, способствующие правонарушению	Доступность Район Онлайн Школа Семья	Плохой надзор Социальная изоляция
Агрессивное поведение Раздражительность Сексуальное поведение	Возраст Пол Этническая принадлежность	Физическое нарушение Эмоциональная депривация 6 905 Пересечение жертвы и агрессора среди интернет-пользователей в основном сосредоточено на киберзапугивании (Martinez et al., 2018), хотя не всякое агрессивное поведение является издевательством (Boyd, 2014; Goldstein, 2015). К классическому определению запугивания (Olweus, Limber, and Mihalic, 1999) как включающего психологическую, физическую и / или социальную агрессию, повторение и несбалансированность власти, определения онлайн-издевательств добавили анонимности и публичных действий по сравнению с частными (Ybarra, Boyd, Korchmaros, and Oppenheim, 2012). Однако обозначение межличностных конфликтов (таких как отдельные акты домогательств, разовых драк или ответных актов агрессии в отношениях) издевательством «не помогает подросткам справляться со сложной межличностной динамикой и социальными проблемами, с которыми они сталкиваются», — говорит Бойд (2014, с. п.136), который призывает уделять внимание языку и культурным нормам подростков. Следует также обратить внимание на «характеристики хулиганов и жертв, взаимосвязь между оффлайн и онлайн-издевательствами, а также последствия такой виктимизации» (Subrahmanyam and Smahel, 2011, p. 223). Факторами воздействия киберзапугивания являются анонимность, обеспечиваемая Интернетом, относительный характер агрессии, высокая частота использования Интернета, развитые Интернет-навыки или готовность делиться личной и интимной информацией в Интернете (Дули, Пизальски и Кросс, 2009; Хейрман и Валрав, 2008; Меш и Талмуд, 2010).Мальчики чаще подвергаются киберзапугиванию, чем девочки, в то время как девочки с большей вероятностью станут кибер-хулиганами, а не лицом к лицу (Görzig and lafsson, 2013). В кибервиктимизации нет значительных гендерных различий (Соррентино, Болдри, Фаррингтон и Блайя, 2012). Возраст является важным предиктором кибербуллинга, и дети, более уверенные в своих способностях в Интернете, значительно более склонны к издевательствам в Интернете и по мобильному телефону, чем только лицом к лицу (Görzig and lafsson 2013). Несмотря на то, что киберзапугивание изучается довольно часто, относительно мало внимания уделяется нюансам взаимодействия между жертвами и преступниками, а также возможностям различных платформ, которые способствуют такой виктимизации (Seetharaman and Bhatt, 2019). «Цифровой дрейф» детей и подростков Недавние криминологические исследования, направленные на выявление правонарушений и правонарушений в Интернете, также могут внести потенциальный вклад в этот анализ. Основанная на теории дрейфа Маца (1964), концепция «цифрового дрейфа» (Goldsmith and Brewer, 2015) предполагает, что повседневное использование персонального компьютера и Интернета может расширить взаимодействие детей и возможности «дрейфовать в цифровом формате» в агрессивных столкновениях и выходить из них. поскольку предлагается гибкость идентичности, а просоциальное влияние кажется менее эффективным из-за относительного отсутствия способных опекунов. Две ключевые особенности «цифрового дрейфа» имеют отношение к представленному здесь обсуждению. Во-первых, агрессивное поведение детей, о котором сообщают сами дети, рассматривается как результат усиления онлайн-рисков и возможностей в жизни детей, поскольку они все чаще используют интернет-платформы для различных образовательных и развлекательных целей. Часто поведение детей в физическом и цифровом социальных мирах взаимосвязано и поддерживается транзакционными связями друг с другом (Brewer et al., 2018; Субрахманьям и Смахель, 2011). Кроме того, новые детерриториальные встречи и возможности для онлайн-агрессии нельзя отделить от их отношения к природе социального контроля и просоциальных влияний в жизни подростков, а также от их предыдущего опыта виктимизации. Они могут не только больше подвергаться опасности, но и принимать более активное участие в цифровых рисках и агрессивном общении в качестве жертв, агрессоров или в двойном состоянии жертвы-агрессоры.Даже если агрессия носит эпизодический характер для подавляющего большинства детей и подростков, агрессия в цифровых средствах массовой информации, как правило, становится непредсказуемой и одновременно часто более простой (Brewer et al., 2018; Goldsmith and Wall, 2019). Во-вторых, аффорданс онлайн-контекста может также способствовать агрессивному поведению подростков в сети: простота использования, чувство компетентности или мастерства, скорость доступа, отсутствие заряда, раскованное поведение, благоприятное для анонимности, чрезмерная стимуляция, которая благоприятствует уровень головокружения, ощущение нереальности происходящего, любопытство в отношении исследования различий и асимметрия во взаимоотношениях между человеком и технологиями из-за отсутствия полного индивидуального контроля над дизайном Интернета (Goldsmith and Wall, 2019).Однако то, что имеет тенденцию отделять агрессоров от неагрессоров, — это природа контроля, возлагаемого на жизнь каждого ребенка, будь то на внутреннем уровне, им самим (самоконтроль) или из внешних источников на микро- и мезоуровнях, таких как семья, сверстники, друзья, школа и отдельные лица и группы сообщества или на макроуровне в соответствии с законом, другими институциональными группами и обществом. 4 Результаты Распределение переменных по кластерам (таблицы 4–6) предполагает характеристику каждого кластера и перекрестный обзор результатов. Таблица 4: Индивидуальные характеристики по кластерам. 9 905 36522 8 очень верно) 18,1 которые мои из дома, школы или другого места *** 22,8 Я занимаюсь интересными делами, даже если они опасны *** Кластер 1: Кластер 2: Кластер 3: (n = 9116 ) ) (n = 901) Пол *** Мальчик 57.4 70,4 56,2 Девушка 42,6 29,6 43,8 *** 9–11 лет 43,1 17,2 9,3 12–14 лет 44,2 44,8 15–16 лет 20,2 38,5 45.9 Я очень злюсь и часто выхожу из себя *** 29,2 44.5 37,2 Меня часто обвиняют во лжи или обмане *** 26,2 32,6 18,1 16,7 17,5 5,6 Я часто несчастен, грустен или плачу ** 011 9 31.8 38,5 25,9 Я делаю опасные вещи ради развлечения *** 14,4 42,1 27 20,3 52,0 32,7 Таблица 5: Интернет-активности по кластерам. ** Кластер 1: (n = 219) Кластер 2: (n = 290) Кластер 3: (n = 901) 11 Активное общение и участие (не реже одного раза в месяц) Я использовал Интернет, чтобы общаться с людьми из других стран ** 39.1 54,4 43,1 Я участвовал в кампании, протесте или подписал петицию онлайн *** 12,3 27 11 8,2 Я обсуждал политические или социальные проблемы с другими людьми в Интернете *** 15,7 32,6 19.4 Я создал собственное видео или музыку и загрузил их, чтобы поделиться ** 21,7 34,6 23,7 9025 я играл в онлайн игры * * 72,7 84,7 74,7 Я участвовал в онлайн-группе, где люди разделяют мои интересы или хобби *** 31.2 59,5 46,9 Чувства, связанные с онлайн-контекстом (часто / всегда) в Интернете * 43,9 68,9 67,4 Я нахожу в Интернете добрые и отзывчивые люди *** 34.7 44,7 42,0 Я знаю, что делать, если кто-то действует в сети так, как мне не нравится *** 48,6 74,0 75,6 Мне легче быть в сети, чем с людьми лицом к лицу *** 34,4 49,5 37.6 Я говорю о разных вещах в Интернете, чем когда говорю с людьми лицом к лицу *** 30,5 42,5 32,7 Я говорю о личных вещах в Интернете, о которых я не говорю с людьми лицом к лицу *** 22,8 29,1 18,1 Рисковые действия онлайн (не реже одного раза в месяц) Я искал новых друзей или контакты в Интернете *** 23.4 59,0 42,3 Я отправил свою личную информацию *** 12,8 23,3 27 9022 27 9022 добавил людей в друзья или контакты, которых я никогда не встречал лично *** 26,5 46,0 31,0 Я притворился другим человек онлайн от того, кто я на самом деле *** 17.6 27,7 12,5 Я отправил свое фото или видео кому-то, с кем никогда не встречался лично *** 16,6 30,7 14,9 В ПРОШЛОМ ГОДУ ВИДИЛИ ВЫ КОГДА-ЛИБО сексуальные изображения? *** 54,3 81,5 73.9 Неправильное использование данных и проблемные ситуации, связанные с деньгами в прошлом году Я потерял деньги из-за того, что меня обманули в Интернете *** 17,3 16,8 8,6 Кто-то использовал мой пароль для доступа к моей информации или притворился мной 22.1 25,6 19,2 Кто-то создал страницу или изображение обо мне, которое было враждебным или оскорбительным *** 15,0 22,6 11 Я потратил слишком много денег на покупки в приложении или в онлайн-играх *** 21,1 31,0 17.4 Таблица 6: Социальное посредничество по кластерам. 9 10,0 16,9 0 22 очень часто) Кластер 1: (n = 219) Кластер 2: (n = 290) Кластер 3: (n = 901) 11 Вред в сети и социальная адаптация В прошлом году в сети происходило что-нибудь, что когда-либо беспокоило или расстраивало вас (например,g., заставили вас почувствовать себя расстроенным, неудобным, напуганным или из-за того, что вы не должны были этого видеть)? 61,6 56,5 60,7 Когда в последний раз в сети происходило что-то, что беспокоило или расстраивало вас, вы говорили об этом с кем-нибудь из этих людей ? Мать или отец *** 52,9 27.2 30,3 Брат или сестра *** 31,9 13,5 14,1 905 друг мой возраст 54,9 62,6 Учитель 6,2 9,2 4,0 10.2 5,8 2,9 Другой взрослый, которому я доверяю ** 23,2 12,5 10,0 16,0 11,8 Я ни с кем не разговаривал 19,9 21.4 24,5 Семейное общение (справедливо / очень верно) Когда я говорю, кто-то слушает то, что я говорю ***7 905 11 905 55,9 64,5 73,4 Моя семья действительно пытается мне помочь *** 78,4 75.4 83,9 Я чувствую себя в безопасности дома *** 75,1 81,3 88,8 [Мой родитель / опекун] Призывает меня исследовать и изучать информацию в Интернете ** 18.0 26.5 22,3 [Мой родитель / опекун] Рассказывает мне о том, чем я занимаюсь в Интернете * 29,3 19,9 Я помог своим родителям или опекунам сделать то, что им было трудно найти в Интернете *** 37,6 47,4 50,6 Я попросил родителей или помощь опекуна в ситуации в Интернете, с которой я не мог справиться * 23.5 12,5 15,3 Родители используют технологический контроль Родительский контроль содержания или другие средства ** 32,0 23,1 13,4 Родительский контроль или другие средства отслеживания интернет-контента, который я просматриваю, или приложений, которые я использую *** 32.1 19,0 13,5 Новые пользователи, новые агрессоры Дети в кластере 1 наименее многочисленны и имеют самые низкие показатели доступа к устройствам, продолжительности использования и заявленных навыков. Две трети сообщили, что в прошлом году иногда практиковали онлайн-агрессию, и почти половина были жертвами негативных онлайн-ситуаций. Более четырех из десяти детей в возрасте от 9 до 11 лет, сразу за ними следуют люди в возрасте от 12 до 14 лет.Их гендерное соотношение (мальчиков немного больше, чем девочек) аналогично кластеру 3. В эмоциональном плане около одной трети сообщили, что часто испытывают несчастье, не контролируют себя и обвиняются в антиобщественном поведении; каждый пятый сообщил, что часто делал захватывающие вещи, даже если это было опасно. Несмотря на то, что у них самый низкий уровень онлайн-уверенности и ощущения онлайн-безопасности, значительная часть из них была вовлечена в коммуникативные практики, включающие саморазоблачение людей, с которыми они, возможно, раньше не встречались лично.В прошлом месяце четверо из десяти разговаривали с людьми из других стран, а каждый третий участвовал в онлайн-группах, разделяющих схожие интересы или хобби. Поиск контактов привел к тому, что около четверти человек стали активно искать новых друзей и добавлять в свои списки контактов людей, с которыми они никогда не встречались лично. Каждый пятый создал видео и загрузил их для обмена, что также предполагает желание привлечь внимание других. Более того, каждый третий часто находил, что легче быть самим собой и говорить о разных вещах в Интернете, а не лицом к лицу.Между тем, в прошлом году некоторые из них стали жертвами в сети: примерно каждый пятый потерял деньги из-за того, что его обманули в сети, потратил слишком много денег на покупки и игры и испытал злоупотребление своей личностью. Сообщив о немного более тревожных онлайн-ситуациях, чем в других кластерах, для детей в кластере 1 родители и сверстники были основной социальной поддержкой — это единственный кластер, который ставит родителей на первое место. В этом отношении треть указала на своих братьев и сестер, а четверть указала на других взрослых, которым они доверяли; о специалистах, чья работа заключается в помощи детям, сообщалось больше, чем в других кластерах.Каждый пятый ребенок ни с кем не разговаривал, как и в других кластерах и в соответствии с глобальными результатами (Smahel et al., 2020). Хотя родители являются ключевым источником поддержки в ситуациях, вызывающих беспокойство, и несмотря на то, что большинство детей считают, что дома чувствуют себя в безопасности и получают помощь от своих семей, более половины сообщили, что их собственные голоса часто игнорируются дома. Разрыв между детьми и родителями еще больше по цифровым вопросам: более половины указали, что родители не поощряли их исследовать и узнавать что-то в Интернете и не говорили с ними о том, что они делают в Интернете.Одна треть сообщила, что родители использовали технологические устройства для отслеживания своего поведения, что является самым высоким показателем из трех кластеров. Тем не менее почти четверо из десяти детей часто выступали в роли цифровых помощников для своих родителей. Высокий уровень пользователей, высокий уровень агрессии Кластер 2 относится к детям, которые сообщили о наиболее агрессивных действиях и наиболее интенсивной виктимизации, онлайн и офлайн, проводя большую часть времени в Интернете, больше всего пользуясь компьютером и оценивая самые высокие цифровые навыки.В основном в возрасте от 12 лет, семь из десяти — мальчики. Они демонстрируют наиболее эмоционально и социально проблемное поведение: более половины сообщили, что занимались захватывающими делами, даже если они были опасными — немного больше, чем те, кто делал опасные вещи для развлечения, — теряли самообладание и испытывали несчастье. Примерно каждый третий был также обвинен другими во лжи и обмане. Онлайн, они, безусловно, наиболее вовлечены почти во все виды общения и совместной практики, в которых они подвергаются риску, связанному с их конфиденциальностью и безопасностью.Шесть из десяти искали новых друзей или знакомых не реже одного раза в месяц и участвовали в онлайн-группах, где люди делятся своими интересами или хобби. За этими практиками последовали разговоры с людьми из других стран и добавление людей, с которыми они никогда не встречались лично, к своим контактам. Около трети регулярно занимались созданием контента для распространения и участвовали в обсуждениях политических и социальных вопросов. В прошлом году почти четверо из пяти видели изображения сексуального характера, что является наивысшим значением из трех кластеров. Примерно семь из десяти часто / всегда чувствовали себя в сети в безопасности и были убеждены, что знают, что делать, если кто-то действует не так, как им нравится. Более того, почти половина респондентов сочли, что им легче быть в сети, чем лицом к лицу, и считали, что другие люди в Интернете были добрыми и полезными. Они твердо доверяли онлайн-среде и своим собственным навыкам определения своей личности и анонимности, хотя четверть из них столкнулась с нарушением их данных и ситуациями злоупотребления идентификационной информацией.Они близки к кластеру 1 в том, что они потеряли деньги и были обмануты в прошлом году. Когда они попадали в неприятные или неприятные ситуации, сверстники использовали родителей как основной источник поддержки. Учителя, специалисты, чья работа заключается в помощи детям и другим взрослым, которым они доверяют, были представлены меньше, чем в кластере 1. Что касается общения, поддержки и безопасности дома, этот кластер занимает промежуточное положение. Более трех из пяти чувствовали себя в безопасности дома и признали поддержку семьи справедливой / очень верной, что немного выше, чем у тех, кто считал, что их слушают, когда они говорят.Коммуникация также является проблемой, поскольку более половины сообщили, что их родители почти никогда не говорили с ними о том, что они делают в Интернете (ситуация, которая часто встречается только у пятой части детей). Поощрение родителей исследовать Интернет и узнавать что-то никогда не происходило почти у половины детей, в то время как это было верно примерно для четверти. Почти половина из них часто были домашними помощниками по цифровым технологиям. О родительском контроле для блокировки, фильтрации или отслеживания содержимого сообщили примерно пятая часть детей. Большое количество пользователей, эпизодические агрессоры Дети в кластере 3, самом большом, сообщили, что в прошлом году они применяли несколько агрессивных практик в Интернете и лично. Половина людей также время от времени подвергались виктимизации. Более половины из них являются частыми пользователями Интернета, имеют доступ к нему в течение 3–6 часов в день и самостоятельно сообщают о цифровых навыках высокого уровня. Девять из десяти — это люди в возрасте от 12 до 16 лет, и мальчиков немного больше, чем девочек, как в кластере 1.Около трети сообщили, что часто теряют самообладание и занимаются захватывающими делами, даже если это опасно, а четверть указали на частые чувства несчастья и рискованное поведение для развлечения. Об антисоциальном поведении (грабеж, ложь и обман) сообщалось гораздо меньше, чем в предыдущих группах. Дети в кластере 3 также сообщили о частых действиях, связанных с общением, взаимодействием и созданием контента не реже одного раза в месяц, и почти все показатели немного схожи с показателями кластера 1.В соответствии с их задачами развития наибольшая разница связана с участием в онлайн-группах, где люди разделяют их интересы и увлечения, о чем сообщила почти половина детей; почти три из четырех сообщили, что видели сексуальные изображения в прошлом году. Как и в кластере 2, около двух третей детей чувствовали себя в безопасности в сети, почти половина считала, что онлайн-люди были добрыми и полезными, и, прежде всего, три из четырех были уверены, что знают, что делать, если кто-то действует в сети в кстати они не понравились.В кластере 3 представлены самые низкие показатели злоупотребления данными и проблемных ситуаций, связанных с деньгами. Около трети посчитали, что им легче быть в сети и говорить в сети о разных вещах, которые они заставили замолчать, лицом к лицу. Эти показатели почти вдвое выше, чем у тех, кто часто говорил о личных вещах, о которых они не говорили бы лично (18%, самый низкий показатель). В соответствии с более осторожным поведением в отношении управления конфиденциальностью и идентификацией, кластер 3 представляет самые низкие значения в отношении отправки личной информации или выдвижения себя за другого человека. Трое из пяти детей сообщили, что в прошлом году они переживали тревожные или неприятные ситуации. Когда это произошло, сверстники (62%) более чем вдвое увеличили количество родителей (30%) как основных источников совета. Каждый десятый сообщил, что разговаривал со взрослыми, которым доверял, что ставило их выше учителей и специалистов, чья работа заключается в помощи детям. Кластер 3 представляет наивысший уровень восприятия внимания, поддержки и безопасности их семьи. Однако почти половина из них сообщили, что их родители не поощряли их исследовать и узнавать что-то в Интернете и не говорили с ними о том, что они делают в Интернете.Обладая самыми низкими показателями использования родительского контроля для блокировки, фильтрации или отслеживания контента, эти подростки, несомненно, считаются цифровыми помощниками семьи. Перекрестное представление кластеров Низкий самоконтроль является наиболее устойчивым коррелятом онлайн-агрессии, усугубляемой неэффективностью внешнего контроля в жизни детей, как на неформальном, так и на формальном уровнях. Все кластеры разделяют высокий уровень эмоциональной депривации, что проявляется в низком уровне благополучия и самоконтроля детей, а также в (возможной) социальной изоляции, выражающейся в их поиске интересных контактов, внимания, видимости и социального признания. .У детей также обостренное чувство онлайн-безопасности и вера в собственные навыки решения проблемных ситуаций, несмотря на опыт виктимизации. Более того, они сталкиваются с относительным дефицитом социального контроля и плохим / неадекватным цифровым контролем со стороны своих родителей; Практически отсутствуют учителя и специалисты, чья работа — помогать детям. Это может иметь решающее значение для того, как они ожидают и воспринимают свое поведение так, чтобы его увидели другие, что облегчает невнедрение традиционных средств внутреннего контроля. Хотя в кластерах преобладают мужчины, гендерный разрыв не так велик, как сообщается в большинстве исследований оффлайн-агрессии (Kruttschnitt, 2013; Salvatore and Markowitz, 2014). В основном состоящие из подростков, полностью занятых своими задачами развития, кластеры 2 и 3 явно отличаются друг от друга. Частое вовлечение в агрессивные действия и высокий уровень проблемных эмоциональных характеристик, трансгрессивные практики, признание критики других и онлайн-выступления, связанные с общением и участием, изображают людей в кластере 2 как «всемогущих мастеров цифровых технологий», которые считают, что могут легко делают все, что хотят.В кластере 3 (самом большом) эпизодическая агрессия, по-видимому, связана с виктимизацией равных в Интернете. Обладая более низкими уязвимыми психологическими качествами и девиантным поведением, эти люди также наиболее компетентны в отношении собственной защиты в Интернете и конфиденциальности. Лица из кластера 1 могут в будущем попасть в один из этих кластеров. Риск попадания в частые агрессивные практики, о которых свидетельствует кластер 2, относительно высок из-за их психологических особенностей и признаков рискованного поведения, а также из-за отсутствия родительского надзора и общения, которые заменяются технологическими устройствами. Анализ подтверждает, что возраст является более сильным предиктором, чем пол среди детей, сообщивших об онлайн-агрессии. Мало того, что старшие демонстрируют высокий уровень рискованного поведения, они также сообщают о низком уровне надзора и общения со стороны взрослых. Связь между использованием Интернета и вовлечением в онлайн-агрессию не является однозначной, что предполагает преобладание личных и социальных качеств над доступом и использованием в Интернете. Список литературы Agbaria, Q. (2020).Интернет-зависимость и агрессия: посреднические роли самоконтроля и положительного аффекта. Международный журнал психического здоровья наркомании . doi: 10.1007 / s11469-019-00220-z Искать в Google Scholar Айкен, М. П., Дэвидсон, Дж., и Аманн, П. (2016). Пути киберпреступности среди молодежи . Лондон: Paladin Capital Group. Искать в Google Scholar Amichai-Hamburger, Y. (2013). Социальная сеть: понимание нашего поведения в Интернете . Оксфордская стипендия онлайн.Искать в Google Scholar Anderson, C.A., & Bushman, B.J. (2002). Человеческая агрессия. Annual of Review Psychology , 53 , 27–51. Искать в Google Scholar Ang, R. P. (2015). Киберзапугивание подростков: обзор характеристик, стратегий предотвращения и вмешательства. Агрессия и агрессивное поведение, 25, , 35–42. doi: 10.1016 / j.avb.2015.07.011 Искать в Google Scholar Bandura, A. (1973). Агрессия: анализ социального обучения .Прентис-Холл. Ищите в Google Scholar Baraldi, C., & Cockburn, T. (Eds.) (2018). Теоретическое детство: гражданство, права и участие . Бейзингсток: Пэлгрейв Макмиллан. Ищите в Google Scholar Berg, M. T., & Felson, R. B. (2016). Почему преступники так часто становятся жертвами? В C. A. Cuevas & C. M. Rennison (Eds.), Справочник Wiley по психологии насилия (стр. 49–65). Западный Сассекс: Джон Вили. Искать в Google Scholar Berkowitz, L.(1993). Агрессия: ее причины, последствия и контроль . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Макгроу-Хилл. Искать в Google Scholar Bossler, A. M., & Holt, T. J. (2010). Влияние самоконтроля на виктимизацию в кибермире. Journal of Criminal Justice , 38 (3), 227–236. doi: 10.1016 / j.jcrimjus.2010.03.001 Искать в Google Scholar boyd, d. (2014). Это сложно. Социальная жизнь подключенных к сети подростков . Нью-Хейвен: издательство Йельского университета.Ищите в Google Scholar Брюэр, Р., Кейл, Дж., Голдсмит, А., & Холт, Т. (2018). Молодежь, Интернет и новые пути к преступности: исследование австралийских подростков. Международный журнал кибер-криминологии, 12 (1), 115–132. doi: 10.5281 / zenodo.1467853 Искать в Google Scholar Couldry, N., & Hepp, A. (2017). Опосредованное конструирование реальности . Кембридж: Polity Press. Искать в Google Scholar Donner, C.М., Дженнингс В. и Бэнфилд Дж. (2015). Общий характер совершения преступлений онлайн и офлайн среди студентов колледжей. Компьютерный обзор социальных наук, 33 (6), 663–679. doi: 10.1177 / 0894439314555949 Искать в Google Scholar Дули Дж., Пыляски Дж. и Кросс Д. (2009). Киберзапугивание против запугивания лицом к лицу. Теоретический и концептуальный обзор. Journal of Psychology, 217 , 182–188. doi: 0.1027 / 0044-3409.217.4.182 Искать в Google Scholar Eisner, M.П., и Мальти, Т. (2015). Агрессивное и агрессивное поведение. В M. E. Lamb (изд. Ред.) И R. M. Lerner (изд. Серии), Справочник по детской психологии и науке о развитии , т. 3: Социальное, эмоциональное и личностное развитие (7 -е изд. ) (стр. 795–884). Нью-Йорк: Вили. Ищите в Google Scholar Farrington, D. (2020). Важность факторов риска для совершения издевательств и виктимизации. Jornal de Pediatria (Versão em Português ), 96 , 667–669.doi: 10.1016 / j.jpedp.2020.05.001 Поиск в Google Scholar Финкельхор, Д. (2008). Виктимизация в детстве . Издательство Оксфордского университета. Ищите в Google Scholar Floridi, L. (2017). Мы не онлайн и не офлайн, а живем. Получено 8 июля -го -го с сайта https://www.chalmers.se/en/areas-of-advance/ict/news/Pages/Luciano-Floridi.aspx. Искать в Google Scholar Gaffney, H., Farrington, D., Espelage, D., & Ttofi, M. (2019). Эффективны ли программы вмешательства и предотвращения киберзапугивания? Систематический и метааналитический обзор. Агрессия и агрессивное поведение, 45, , 134–153. Ищите в Google Scholar Goldsmith, A., & Brewer, R. (2015). Цифровой дрейф и порядок преступного взаимодействия. Теоретическая криминология, 19 (1), 112–130.doi: 10.1177 / 1362480614538645 Поиск в Google Scholar Голдсмит А. и Уолл Д. (2019). Соблазны киберпреступности: подростковый возраст и острые ощущения цифровой трансгрессии. Европейский журнал криминологии , 1–20. doi: 10.1177 / 1477370819887305 Искать в Google Scholar Goldstein, S.Е. (2015). Родительское регулирование онлайн-поведения и кибер-агрессии: опыт и перспективы подростков. Cyberpsychology: Journal of Psychosocial Research on Cyberspace, 9 (4), article 2. doi: 10.5817 / CP2015-4-2 Поиск в Google Scholar Görzig, A., & lafsson, K. (2013). Что делает хулигана кибер-хулиганом? Раскрытие характеристик кибер-хулиганов в 25 европейских странах. Детский журнал и СМИ, 7 (1), 9–27. DOI: 10.1080 / 17482798.2012.739756 Поиск в Google Scholar Hartup, W. W. (2005). Развитие агрессии: где мы находимся? В: Р. Э. Тремблей, У. У. Хартуп и Дж. Арчер (редакторы), Истоки агрессии, связанные с развитием, (стр. 3–22). Нью-Йорк: Guilford Press. Искать в Google Scholar Havighurst, R.J. (1972 [1948]). Развивающие задания и обучение . Нью-Йорк: Лонгман. Ищите в Google Scholar Heirman, W., & Walrave, M. (2008). Оценка опасений и проблем, связанных с использованием технологий в киберзапугивании. Киберпсихология, 2 , 1–12. Искать в Google Scholar Heymans, P. G. (1994). Развивающие задачи: культурный анализ человеческого развития. В J. J. F. ter Laak, P. G. Heymans & A. I. Podolskij (Eds.), Задачи развития: На пути к культурному анализу человеческого развития (стр. 3–33). Бостон: Kluwer Academic Publishers. Ищите в Google Scholar Holt, T., Brewer, R., & Goldsmith, A. (2019). Цифровой дрейф и «чувство несправедливости»: контрпродуктивная борьба с молодежной киберпреступностью. Девиантное поведение , 40 (9), 1144–1156. doi: 10.1080 / 01639625.2018.1472927 Поиск в Google Scholar Дженнингс В., Пикеро А. и Рингл Дж. (2012). О совпадении между виктимизацией и правонарушением: обзор литературы. Агрессия и агрессивное поведение, 17 (1), 16–26. doi: 10.1016 / j.avb.2011.09.003 Поиск в Google Scholar Крутчнитт, К. (2013). Пол и преступность. Ежегодный обзор социологии, 39 , 291–308. DOI: 10.1146 / annurev-soc-071312-145605 Поиск в Google Scholar Lauritsen, J., & Laub, J. H. (2007). Понимание связи между виктимизацией и правонарушением: новые размышления о старой идее. Исследования по предупреждению преступности, 22 , 5–75. Ищите в Google Scholar Leukfeldt, R., & Holt, T. (Eds.) (2020). Человеческий фактор киберпреступности . Лондон: Рутледж. Искать в Google Scholar Leukfeldt, R. E., Jansen, J., & Stol, W. P. (2014). Детская порнография, Интернет и несовершеннолетние подозреваемые, Journal of Social Welfare and Family Law , 36 (1), 3–13.doi: 10.1080 / 09649069.2013.851178 Поиск в Google Scholar Литтл, Т., Хенрих, К., Джонс, С., и Хоули, П. (2003). Отличить «почему» от «что» в агрессивном поведении ? Международный журнал поведенческого развития, 27 , 122–133. doi: 10.1080 / 01650250244000128 Искать в Google Scholar Ливингстон, С., Хаддон, Л., Гёрциг, А., & Олафссон, К. (2011). EU Kids Online: Заключительный отчет 2011. EU Kids Online, Результат D8.3. Лондон: Интернет-сеть EU Kids.Искать в Google Scholar Ливингстон, С., Олафссон, К., Хелспер, Э. Дж., Фолкворд, Ф., Лупианес-Вильянуэва, Ф., и Велтри, Г. (2017). Максимизация возможностей и минимизация рисков для детей в Интернете: роль цифровых навыков в новых стратегиях родительского посредничества. Journal of Communication, 67 (1), 82–105. doi: 10.1111 / jcom.12277 Поиск в Google Scholar Мартинес-Феррер, Б., Морено, Д., и Муситу, Г. (2018). Причастны ли подростки к проблемному использованию сайтов социальных сетей к агрессии со стороны сверстников и виктимизации? Границы в психологии, 9 , 801.doi: 10.3389 / fpsyg.2018.00801 Искать в Google Scholar Маца, Д. (1964). Просрочка и дрейф . Нью-Йорк: Вили. Ищите в Google Scholar Mesch, G., & Talmud, I. (2010). Проводная молодежь. Социальный мир подросткового возраста в информационную эпоху 90 261. Лондон: Рутледж. Ищите в Google Scholar Noble, K. G. (2017). Бедность и подростковый мозг. В Н. Балвин и П. Банати (ред.), Мозг подростка: второе окно возможностей — сборник (стр.49–53). Флоренция: Исследовательский офис ЮНИСЕФ — Innocenti. Искать в Google Scholar Olweus, D., Limber, S., & Mihalic, S. (1999). Планы по предотвращению насилия: Книга девять — Программа предотвращения издевательств . Бюро содействия правосудию. Искать в Google Scholar Ousey, G. C., Wilcox, P., & Fisher, B. S. (2011). Что-то старое, что-то новое: пересмотр конкурирующих гипотез о взаимоотношениях виктимизации и правонарушений среди подростков. Journal of Quantitative Criminology, 27 , 53–84.doi: 10.1007 / s10940-010-9099-1 Поиск в Google Scholar Пикеро, А. Р., Карриага, М. Л., Даймонд, Б., Каземиан, Л., и Фаррингтон, Д. (2012). Возвращение к стабильности в агрессии. Агрессия и агрессивное поведение, 17 , 365–372. doi: 10.1016 / j.avb.2012.04.001 Поиск в Google Scholar Rieffe, C., Broekhof, E., Kouwenberg, M., Faber, J., Tsutsui, M., & Güroğlu, B. (2016) . Распознавание проактивной и реактивной агрессии у детей с помощью самоотчета. Европейский журнал психологии развития, 13 (4), 439–451.DOI: 10.1080 / 17405629.2015.1109506 Поиск в Google Scholar Сальваторе, К., и Марковиц, М. (2014). По-разному ли влияют изменения жизненного цикла и социальные связи на мужчин и женщин? Гендерные контрасты и преступность. Девиантное поведение, 35 (8), 628–653. DOI: 10.1080 / 01639625.2013.867727 Поиск в Google Scholar Ситараман, П., и Бхатт, Э. (2019). Виктимизация сверстников в Интернете. Журнал по информационным технологиям и исследованиям приложений, 21 (3–4), 115–123.doi: 10.1080 / 15228053.2019.1667665 Поиск в Google Scholar Смахель, Д., Мачачкова, Х., Маскерони, Г., Дедкова, Л., Стаксруд, Э., Олафссон, К.,…, и Хасебринк, У. (2020). EU Kids Online 2020: результаты опроса из 19 стран . EU Kids Online. doi: 10.21953 / lse.47fdeqj01ofo Искать в Google Scholar Smahel, D., & Wright, M. F. (2014). Значение проблемных ситуаций в Интернете для детей: результаты качественного кросс-культурного исследования в девяти европейских странах .Лондон: EU Kids Online, Лондонская школа экономики и политических наук. Искать в Google Scholar Соррентино, А., Болдри, К., Фаррингтон, Д., & Блайя, К. (2012). Эпидемиология киберзапугивания в Европе: различия между странами и полами. Образовательные науки: теория и практика, 19 (2), 74–91. doi: 10.12738 / estp.2019.2.005 Искать в Google Scholar Staksrud, E. (2009). Проблемное поведение: преступность несовершеннолетних в Интернете. В С. Ливингстоне и Л.Haddon (Eds.), Дети в Интернете: возможности и риски для детей (стр. 147–157). Бристоль: Policy Press. Ищите в Google Scholar Steinberg, L. (2017). Наука о мозге подростков и разработка политики в области ювенальной юстиции. Психология, государственная политика и право, 23 (4), 410–420. doi: 10.1037 / law0000128 Искать в Google Scholar Субрахманьям К. и Смахель Д. (2011). Цифровая молодежь. Роль СМИ в развитии . Нью-Йорк: Спрингер. Искать в Google Scholar Ttofi, M., & Фаррингтон, Д. (2012). Программы предотвращения издевательств: важность вмешательства со стороны сверстников, дисциплинарных методов и возрастных различий. Журнал экспериментальной криминологии, 8 , 443–462. Искать в Google Scholar Valkenburg, P. M., & Peter, J. (2011). Интернет-общение среди подростков: интегрированная модель его привлекательности, возможностей и рисков. Журнал здоровья подростков, 48 , 121–127. doi: 10.1016 / j.jadohealth.2010.08.020 Искать в Google Scholar Valkenburg, P.М., Пиотровски Дж. (2017). Подключено: как СМИ привлекают молодежь и влияют на нее . Нью-Хейвен: издательство Йельского университета. Искать в Google Scholar Van Gelder, J. L., Averdijk, M., Eisner, M., & Ribeaud, D. (2015). Распаковка перекрытия потерпевшего и преступника: о ролевой дифференциации и социально-психологических характеристиках. Journal of Quantitative Criminology, 31 (4), 653–675. doi: 10.1007 / s10940-014-9244-3 Искать в Google Scholar Ybarra M., boyd, d., Korchmaros J., & Оппенгейм Дж. (2012). Определение и измерение киберзапугивания в более широком контексте запугивания виктимизации. Журнал здоровья подростков, 51 (1), 53–58. doi: 10.1016 / j.jadohealth.2011.12.031 Поиск в Google Scholar Зих, И., Льорент, В., Ттофи, М., Фаррингтон, Д., Рибо, Д., и Эйснер, М. (2020) . Продольное исследование стабильности и переходов между ролями издевательств. Развитие ребенка, 91 (2), 527–545. doi: 10.1111 / cdev.13195 Искать в Google Scholar Взаимосвязь между тремя типами агрессии и отношениями со сверстниками у детей начальной школы Предыдущие исследования неоднократно обнаруживали, что агрессия вызывает различные проблемы интернализации и экстернализации.Несмотря на прочные отношения, остается неясным, как именно агрессия вызывает эти проблемы, хотя можно предположить, что это происходит как прямо, так и косвенно (через другие поведенческие факторы). Одним из возможных косвенных факторов может быть обострение отношений со сверстниками. Плохие отношения со сверстниками агрессивных детей могут изолировать их психологически или физически от сверстников, что, в свою очередь, может привести к депрессивным или деструктивным проблемам. В этом исследовании изучалась взаимосвязь между тремя типами агрессии и отношениями со сверстниками у японских детей младшего школьного возраста.Три типа агрессии включали реактивно-экспрессивную (то есть вербальную и физическую агрессию), реактивно-невыразительную (например, враждебность) и проактивно-реляционную агрессию (то есть агрессию, которая может разрушать человеческие отношения, например, путем распространения злонамеренных слухов). Участниками были 1581 ребенок из 4-6 классов (752 мальчика и 829 девочек), все из которых заполнили анкету проактивно-реактивной агрессии для детей для измерения трех типов агрессии и анкету для оценки отношений со сверстниками (взаимопонимание, самосознание). раскрытие и схожесть вкусов) и количество друзей.Иерархический регрессионный анализ данных показал, что более высокие баллы реляционной агрессии были значительно связаны с более высокими баллами всех отношений со сверстниками и количеством друзей, и что более высокие баллы невыразительной агрессии были значимо связаны с более низкими баллами всех, кроме самообороны. раскрытие в равноправных отношениях. Эти данные свидетельствуют о том, что среди трех типов агрессии относительная агрессия приводит к лучшей дружбе как в диадических отношениях, так и в количестве друзей, тогда как невыразительная агрессия — к худшей дружбе.Обсуждаются последствия этих открытий в отношении интернализации и экстернализации проблемного поведения у агрессивных детей. Bullying 2.0: Интернет-травля требует агрессии в Интернете Что приходит на ум, когда вы слышите слово «запугивание»? Его толкают в раздевалке? Споткнулись в холле? Обзывают и шепчут за спиной? А как насчет жужжания и свечения мобильного телефона или пинга обновления Facebook? «Уродливый хаха: П» «Ты никому не нравишься» По мере того, как коммуникационные технологии становятся все быстрее и шире, растет и наша способность оскорблять, угрожать и преследовать.Современные мучители могут использовать оскорбительные текстовые сообщения и комментарии в социальных сетях, «спамить» электронную почту жертвы или публиковать личные фотографии на общедоступных веб-сайтах. Киберпространство открывает огромную, всепроникающую и временами разрушительно неизбежную сферу причинения вреда. «Киберзапугивание» — новейшая модная подлость. Агрессия улучшена «Киберзапугивание — это умышленное и неоднократное неправильное использование коммуникационных технологий отдельным лицом или группой для того, чтобы угрожать другим или причинять им вред», — говорится в книге «Аргументы, агрессия и конфликты: новые направления в теории и исследованиях».” Тони Роберто, доцент Школы коммуникаций Хью Даунса при Университете штата Аризона, является соавтором главы книги о киберзапугивании. Роберто изучал эту тему в течение нескольких лет и интересовался агрессией со времени своей докторской диссертации в Университете штата Мичиган. «С этого момента за последние двадцать лет все стало как бы снежным комом в материал, [который я написал] о киберзапугивании, который является самым последним проявлением агрессивного поведения», — говорит он. Его исследования следуют двум основным направлениям. «Одна линия заключалась в том, чтобы попытаться выяснить, какие переменные связаны с виктимизацией и правонарушением в результате киберзапугивания, а другая — попытаться дать представление о том, что может помочь предотвратить киберзапугивание — в частности, правонарушение, но, возможно, также и виктимизация киберзапугивания». он говорит. По словам Роберто, киберзапугивание отличается от традиционного издевательства тем, что от него нет явного выхода. Хулиганы были частью темной стороны социальной жизни, вероятно, с тех пор, как существовала социальная жизнь. Но до последних двадцати лет издевательства обычно ограничивались определенными временами и местами: школьный двор, офис, соседский обед. Побег был возможен, по крайней мере, на некоторое время, поскольку жертвы могли бежать туда, где не находились их хулиганы. А потом появился Интернет. Эл. адрес. Текстовых сообщений. Чаты и Facebook, форумы и Tumblr. Постоянная связь информационного века включает как наших врагов, так и наших друзей. Текстовые сообщения можно отправлять и получать где угодно. Сообщения в Facebook можно делать, читать и публиковать везде, где есть подключение к Интернету. Притеснения и издевательства больше не ограничиваются каким-либо местом. «Раньше издевательства были личным явлением, так что это было ограниченное время или в ограниченном месте», — говорит Роберто. «Но опять же, поскольку безопасного места нет, вы действительно можете запугать кого угодно, в любое время и в любом месте». Последствия IRL Издевательства, будь то в киберпространстве или в «реальной жизни», связаны с многочисленными проблемами со здоровьем.Это может вызвать беспокойство, проблемы со сном и проблемы со школой у молодых жертв. По данным CDC, это также связано с повышенным риском злоупотребления психоактивными веществами, академических проблем и агрессивного поведения у преступников. Депрессия — наиболее часто встречающаяся проблема со здоровьем среди жертв киберзапугивания, хотя неясно, вызывает ли издевательство депрессию само по себе или люди, которые уже подвержены риску депрессии, становятся более легкой мишенью. Неудивительно, что из-за своей связи с депрессией киберзапугивание также стало причиной самоубийств многих молодых людей, в том числе 13-летней Меган Мейер и 18-летнего Тайлера Клементи. Хотя СМИ склонны делать сенсационные дела, подобные делу Клементи, Роберто не считает, что угроза киберзапугивания преувеличена. «Трудно сделать вывод о причинно-следственной связи, когда дело доходит до самоубийства, но кажется очевидным, что [киберзапугивание является] фактором, способствующим по крайней мере некоторым самоубийствам, которые мы наблюдаем», — говорит Роберто. Он добавляет, что даже когда жертвы не совершают самоубийства, депрессия и проблемы с самооценкой, которые могут возникнуть, являются серьезными проблемами. Положительным моментом киберзапугивания, если его можно так назвать, является то, что доказательства могут быть легко собраны.При личном издевательстве часто используются свидетельства очевидцев или аргументы, которые он сказал. Случаи киберзапугивания можно сохранить с помощью снимков экрана и распечаток. Жертвы могут вести записи о домогательствах, чтобы построить дело и получить необходимую им помощь. К сожалению, хотя доказательства киберзапугивания может быть проще собрать, они не всегда раскрывают преступника. Хотя в большинстве случаев киберзапугивание происходит между людьми, которые знают друг друга, например одноклассниками, коллегами или бывшими девушками / парнями, бывают случаи, когда преступники были анонимны. Один хорошо известный случай анонимного киберзапугивания (который, по мнению некоторых теоретиков, следует называть «киберпреследованием» или «кибер-преследованием», когда он имеет место между взрослыми), произошел с Анитой Саркисян. В течение нескольких лет Саркисян терроризировали за публикацию на YouTube видеороликов, в которых критически исследуется роль женщин в видеоиграх. В какой-то момент ее даже заставили покинуть свой дом из-за жестоких угроз и «доксинговых» атак (в которых личная информация, такая как домашний адрес, публикуется в Интернете). Хотя большинство нападений на Саркисян были анонимными, ей удалось идентифицировать некоторых преступников. «В деле [Саркисяна] интересно то, что несовершеннолетние часто угрожали взрослому. Я помню, как читал о том, как она на самом деле связалась с некоторыми из родителей детей, чтобы рассказать им об угрозах изнасилования, опубликованных их несовершеннолетними детьми », — говорит Роберто. Узнайте больше о том, как исследователи ASU борются с насилием против феминисток в Интернете. В 54F3 Один из способов борьбы с киберзапугиванием, от оскорблений и слухов до угроз и преследований, — это узнать о кибербезопасности.Кибербезопасность, или кибербезопасность, заключается в обеспечении безопасности в онлайн-среде, от борьбы с хулиганами до того, чтобы не стать целью преступников. «Кибербезопасность — это нечто большее, чем киберзапугивание. Я думаю, что кибербезопасность защитит вас от киберзапугивания, но, что еще более важно, она защитит вас от сексуальных хищников, вторжений в дом, ограблений или кражи личных данных », — говорит Роберто. Некоторые профилактические методы довольно просты, хотя на удивление мало используются. К ним относятся осторожность в отношении того, с кем вы общаетесь в Интернете, и сохранение конфиденциальности определенной информации.Например, Роберто рекомендует не указывать дату своего рождения в учетной записи Facebook. «Я вижу, как люди отмечают свои дни рождения, и мне это кажется безумным, потому что это одна из частей информации, которая вам нужна для кражи личных данных, верно? Двумя наиболее важными элементами информации для кражи личных данных являются девичья фамилия и дата рождения матери », — говорит Роберто, — обе из них часто легко найти в социальных сетях. Если издевательства все же имеют место, сохранение улик, а не обострение ситуации ответными мерами — это способы отреагировать на это ответственно. «Есть очевидная взаимосвязь: если я подвергся киберзапугиванию, я, скорее всего, запугал кого-нибудь еще. Многие киберзапугивания являются взаимными, а затем они становятся все более и более обостренными », — говорит Роберто. Хотя просвещение пользователей Интернета всех возрастов по вопросам сетевой безопасности кажется важной задачей, исследований по оценке эффективности программ кибербезопасности очень мало. Роберто работает над тем, чтобы это изменить. В 2013 году он проанализировал влияние презентации Генерального прокурора штата Аризона «Содействие безопасности социальных сетей и предотвращение киберзапугивания».Часовая программа учит школьников, как определенные действия в Интернете, такие как принятие запросов на добавление «друга» в Facebook от незнакомцев, могут подвергнуть их опасности или сделать их уязвимыми для той или иной формы атаки. «Я пошел посмотреть и не поверил, — говорит Роберто. «[Ведущий] отправлял студентам запросы о дружбе, прежде чем он приходил туда, и примерно половина студентов принимала его просьбу о дружбе, даже если они не знали, кто он такой». Ведущий также показал студентам, как взрослые сексуальные хищники могут маскироваться под подростков и как можно найти дом человека с помощью информации, обнаруженной в Интернете. В своем исследовании Роберто обнаружил, что студенты, которые смотрели презентацию, более серьезно относились к безопасности в социальных сетях, чем студенты, которые ее не смотрели. Группа просмотра заявила, что они намерены повысить свое собственное поведение в области безопасности, например, убедиться, что их личная информация не была доступна в их профилях. Они также сообщили о более серьезных намерениях не принимать ответных мер в случае киберзапугивания и рассказать доверенному взрослому о том, что происходило, если они подвергались преследованиям. Хотя эти изменения в восприятии и намерениях могут показаться незначительными и вполне могут быть краткосрочными, они показывают, что образование может иметь конкретное влияние на поведение учащихся в сети и их реакцию на враждебные взаимодействия в сети. Общие результаты Роберто также подчеркивают, на каких областях преподаватели должны уделять больше внимания при создании программ кибербезопасности. «Для меня очень впечатляет тот факт, что часовая презентация изменила ряд важных переменных», — говорит Роберто.«Вы можете только представить, что произошло бы, если бы они попытались превратить ее в шестинедельную, может быть, раз в неделю в течение шести недель программу. Я думаю, он мог бы стать еще более мощным », — говорит Роберто. «У них хорошее начало программы предотвращения киберзапугивания». В будущем Роберто продолжит оценку программ вмешательства и создаст программные компоненты, которые другие могут использовать в своих учебных программах по предотвращению киберзапугивания. Тест мужской агрессии — бесплатные конфиденциальные результаты онлайн Что такое агрессия? Насилие, словесная и / или физическая враждебность и настойчивость в собственных потребностях или желаниях являются наиболее распространенными характеристиками агрессии.Агрессию также можно определить как конфронтацию или активный поиск конфликта. Хотя агрессия часто может иметь негативный оттенок, она также является естественным социальным инстинктом человека. Проявления агрессии менялись на протяжении всей истории, но это ключевой компонент в развитии социальных норм. Агрессия может быть эффективным средством борьбы с социально неприемлемым поведением. Но когда агрессия обостряется, это может привести к насилию и физическому или психологическому ущербу. На этом этапе агрессию можно распознать по вредоносному поведению. Агрессия проявляется у мужчин иначе, чем у женщин. У мужчин агрессия имеет тенденцию быть более прямой и с большей вероятностью перерастет в физическое насилие. Вообще говоря, мужская агрессия может нанести больший физический и психологический вред, чем женская агрессия. Признаки агрессии Существует много разных форм агрессии, и признаки агрессии различаются от человека к человеку. Однако есть два основных типа агрессии: физическая и вербальная. Признаки физической агрессии включают: Удары руками, ногами или пощечинами защемление Толчок Разрушение предметов или собственности (например, пробивание дыры в стене) Таскание за волосы Плевание на людей или имущество Признаки словесной агрессии: Кричать Распространение слухов Обращение к кому-либо оскорбительным именем Игнорирование человека или отказ от него в социальных ситуациях Агрессию также можно распознать по физическим и психологическим симптомам у человека.Примеры этих физических симптомов включают: Учащение пульса Повышенная температура тела Покрасневший цвет лица Напряжение челюсти, рук и мышц по всему телу Головная боль Примеры психологических симптомов: Нарушение способности сосредотачиваться или концентрироваться Запрещенное суждение Общее чувство гнева, возбуждения и / или раздражения Перепады настроения Как лечат агрессию? Чтобы вылечить агрессию, вы и ваш врач должны сначала определить ее причину.Причина агрессии может варьироваться в зависимости от человека. В некоторых случаях агрессия является симптомом другого состояния, такого как биполярное расстройство или синдром дефицита внимания у взрослых (СДВГ). В этих обстоятельствах может потребоваться более обширное лечение, включающее лекарства и терапию, чтобы ослабить агрессивное поведение. Терапия — распространенное и часто эффективное лечение агрессии. Терапия может дать пострадавшему возможность поразмышлять о своих триггерах агрессии и способствовать более глубокому пониманию чувств, которые приводят к агрессии.Терапевт может помочь разработать стратегии, позволяющие избежать этих триггеров или справиться с ними. Когнитивно-поведенческая терапия (КПТ) — это метод терапии, часто используемый для лечения агрессии. Он фокусируется на выявлении деструктивного агрессивного поведения и замене его здоровым поведением. Со временем здоровый образ жизни может стать привычкой, а агрессивное поведение может уменьшиться или полностью прекратиться. No related posts. Добавить комментарий Отменить ответ Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены * Комментарий * Имя * Email * Сайт