Проект «Рефлексии»

Музей «Гараж» запускает проект «Рефлексии», призванный оказать поддержку художникам и авторам, пишущим об искусстве и культуре. Ряду исследователей, художников, кураторов и сотрудников культурных институций было предложено вступить в творческий диалог с художниками и создать совместную хронику текущих событий.

Пандемия COVID-19, несомненно, изменила мир — политику, экономику, социальную сферу, экологию и, что важнее, взаимоотношения людей. Сильнейший удар нанесен по и без того хрупким профессиональным сообществам, будь то мир искусства или академическая среда.

Очевидно, что пока рано делать прогнозы. Прогноз вообще дело неблагодарное, особенно когда речь заходит о едва ли контролируемых глобальных процессах, неразрывно связанных с незаметной глазу угрозой, от которой на сегодняшний день нет эффективной защиты. 

Настоящий момент — другими словами, «время-сейчас» — обладает совершенно исключительными свойствами, которые при должном желании можно «задержать» (словами Дюшана) в изображении и тексте. Подобную задачу ставит перед собой и проект «Рефлексии», который продолжит существовать и в последующее после режима самоизоляции неопределенное время стабилизации и снятия ограничительных мер.

«Время-сейчас» требует не взгляда в будущее, поскольку его траектория меняется каждое мгновение, а скорее осмысления и рефлексии о том, что очевидно завершилось, что возникло и возникает в этот промежуточный момент — это и новые режимы темпоральности (тягучее время самоизоляции), и новые этические позиции (как институциональные, так и частные: закрытие общественных пространств и т. п.), и новые способы кооперации (иные условия работы), и новые культурные феномены, и новая телесность (изоляция, дистанция, доверие/недоверие), и новые биополитические механизмы государственного управления, и реакция языка (неологизмы), и деглобализационный поворот / очередной кризис проекта глобализации, и многое другое.

---

Проект является победителем конкурса «Общее дело» благотворительной программы «Эффективная филантропия» Благотворительного фонда Владимира Потанина».

5 правил эффективной рефлексии

Рефлексия — это инструмент самопознания, который позволяет проанализировать и оценить ситуации, решения и поступки, произошедшие в прошлом. С ее помощью можно объяснить поведение других людей, найти ошибки в собственных действиях и исправить их, сделав правильные выводы.

Каждое событие вызывает в нас определенные эмоции, которые могут в моменте не проявиться открыто, а затем возвращаются в форме навязчивых мыслей. Чтобы эти мысли не отвлекали от реальности, нужна «сознательная» рефлексия.

Как рефлексировать правильно

1. Выберите время

Обычно события прошлого сохраняются в нашей памяти «в первозданном виде» лишь непродолжительный отрезок времени. Потом нюансы стираются, и наш мозг «изменяет» воспоминания так, чтобы они нам нравились. Чтобы анализ ситуации был объективным, не стоит откладывать рефлексию на недели и месяцы. Выделите на нее от пяти до 30 минут в конце дня. Этого хватит, чтобы проработать все произошедшее. Можно рефлексировать в постели перед сном или во время принятия душа. Это идеальные условия для расслабления и переосмысления жизни.

2. Сохраняйте спокойствие

Калейдоскоп испытанных за день эмоций может затуманить наш разум и помешать адекватному взгляду на ситуацию. Успокойтесь, изолируйтесь от раздражающих звуков (отключите телевизор или ноутбук), найдите удобное место, также можно немного помедитировать. Когда лишнее эмоциональное возбуждение уйдет, приступайте к рефлексии.

3. Размышляйте от своего имени

Если во время рефлексии единственный вывод, к которому вы придете, будет звучать так: «Я ни в чем не виноват, я все сделал правильно. Это он/она/они совершили ошибку и обязаны ее исправить», то вряд ли это поможет вам изменить свою жизнь. Выпускайте своего «внутреннего критика». Признайтесь (хотя бы себе), что вы тоже могли накосячить и вам есть над чем работать. Подумайте о причинах своего поступка, взвесьте эмоциональное воздействие, оцените предшествующие события. Проработайте ситуацию с разных сторон и попробуйте представить ее альтернативное развитие.

4. Анализируйте жизненный опыт

Проанализируйте свои цели и ценности, а вместе с ними и свой жизненный опыт. Именно он во многом влияет на наши действия и поступки в реальности. Оцените, помогает ли ваш опыт в прошлом достигать поставленных целей в настоящем или необходимо действовать иначе. Если вы страдаете на нелюбимой работе и из-за этого постоянно чувствуете раздражение, оцените, насколько это коррелируется с вашей целью. Ваша цель — зарабатывать деньги или получать удовольствие от работы? Ответы помогут правильно расставить приоритеты.

5. Фиксируйте выводы

Изменить образ мышления можно, только разобравшись в проблеме до конца. Для этого нужно зафиксировать выводы. Придумайте такой исход события, который бы удовлетворил вас, или, наоборот, найдите причину, которая бы объяснила все произошедшее. «Фиксация» некоторых выводов во время рефлексии может помочь чаще замечать их в моменте. В большинстве случаев мы действуем на автопилоте. Именно рефлексия помогает нам взглянуть на ситуацию со стороны и избавиться от деструктивных шаблонов поведения.

Рефлексия — довольно абстрактный процесс, и трудно привести четкую инструкцию, как именно следует рефлексировать. Чем чаще вы будете рефлексировать, тем лучше это будет получаться. Позвольте себе больше размышлять обо всем происходящем, и, возможно, именно это поможет вам освободить свои мысли и открыть новые грани собственного я.

Ранее +1Платформа рассказывала, как воспитывать психически здорового ребенка.

5 вопросов за 5 минут: как привить себе полезную привычку — вести дневник рефлексии

Прак­ти­че­ски в каж­дом ма­те­ри­а­ле о са­мо­по­мо­щи пси­хо­ло­ги со­ве­ту­ют пись­мен­ные прак­ти­ки — ве­де­ние днев­ни­ка или обыч­ных за­ме­ток. Ка­жет­ся, что сесть и на­пи­сать пару строк в день — не так слож­но. Од­на­ко ча­сто мы те­ря­ем­ся, не зная, с чего на­чать. Пе­ре­ска­зы­ва­ем ма­те­ри­ал The As­cent о том, как мож­но по­бо­роть страх чи­сто­го ли­ста и взять пись­мен­ную прак­ти­ку за ре­гу­ляр­ную при­выч­ку.

С чего на­чать?

С са­мо­го на­ча­ла важ­но от­ве­тить на два во­про­са — по­че­му вы хо­ти­те за­пи­сы­вать свои мыс­ли и по ка­ко­му прин­ци­пу со­би­ра­е­тесь это де­лать? Без чет­ких от­ве­тов бу­дет очень слож­но со­хра­нять мо­ти­ва­цию и при­выч­ку ре­гу­ляр­но­го ве­де­ния днев­ни­ка.

Неко­то­рым важ­но вы­пи­сы­вать все яр­кие эмо­ции, что­бы не дер­жать их в себе. Для дру­гих ве­де­ние днев­ни­ка — это про­сто при­ят­ное хоб­би или ри­ту­ал, ко­то­рый при­но­сит рас­слаб­ле­ние. Еже­днев­ная ре­флек­сия поз­во­лит вам бо­лее осо­знан­но под­хо­дить к жиз­ни, ка­рье­ре и от­но­ше­ни­ям — с по­мо­щью нее вы смо­же­те по­про­бо­вать от­ве­тить на важ­ные во­про­сы:

• Как вы при­ни­ма­е­те ре­ше­ния? Ча­сто ли вы жа­ле­е­те о сво­ем вы­бо­ре?
• Что вас ра­ду­ет/​​​​злит? По­че­му?
• Как вы себя обыч­но ве­де­те?
• Что оста­нав­ли­ва­ет вас от того, что­бы дви­гать­ся даль­ше?
• Как вы мо­же­те стать луч­шим че­ло­ве­ком?
• В чем ваши силь­ные сто­ро­ны? Что вы мо­же­те улуч­шить?

По­ста­рай­тесь вы­де­лить одно и то же вре­мя — если по­сто­ян­но за­бы­ва­е­те сде­лать за­пи­си пе­ред сном, по­про­буй­те пе­ре­не­сти все на утро. Те­сти­руй­те раз­ные ва­ри­ан­ты, пока не най­де­те наи­бо­лее под­хо­дя­щий.

Вы­де­ли­те пять ми­нут на пять во­про­сов

Важ­но пом­нить, что для ве­де­ния днев­ни­ка необя­за­тель­но, что­бы каж­дый день про­ис­хо­ди­ли яр­кие и важ­ные со­бы­тия. Мож­но узнать очень мно­гое, при­слу­шав­шись к сво­е­му со­сто­я­нию даже в обыч­ные мо­мен­ты. На­при­мер, вы мо­же­те взять за ос­но­ву сле­ду­ю­щие во­про­сы:

Что я се­го­дня узнал (а)? Каж­дый день мы по­лу­ча­ем огром­ное ко­ли­че­ство ин­фор­ма­ции и боль­шая ее часть со­всем не за­по­ми­на­ет­ся. По­про­буй­те вспом­нить один за­бав­ный или ин­те­рес­ный факт.

Что меня се­го­дня по­ра­до­ва­ло? От­ве­тив на этот во­прос, вы смо­же­те по­на­блю­дать за тем, что дей­стви­тель­но при­но­сит вам удо­воль­ствие.

За что я бла­го­да­рен/​​​​бла­го­дар­на? Мы ча­сто — осо­бен­но в пе­ри­о­ды труд­но­стей — кон­цен­три­ру­ем­ся на нега­тив­ных мо­мен­тах. Вы­де­лив немно­го вре­ме­ни, что­бы по­ис­кать во­круг что-то при­ят­ное, вы, воз­мож­но, за­ме­ти­те, что все не так пло­хо. Что­бы прак­ти­ка была мак­си­маль­но по­лез­ной, про­чи­тай­те наш по­дроб­ный гид по днев­ни­кам бла­го­дар­но­сти.

Что я се­го­дня сде­лал (а) не так? Ка­кой урок из это­го мож­но вы­не­сти? Мы все со­вер­ша­ем ошиб­ки — это нор­маль­но. Важ­но не осуж­дать себя за них, а вос­при­ни­мать все как по­лез­ный опыт.

Ор­га­ни­зуй­те свои мыс­ли

Ино­гда не очень хо­чет­ся ду­мать над во­про­са­ми. В та­кие мо­мен­ты по­лез­но иметь за­пас­ной план — на­при­мер, вы мо­же­те по­про­бо­вать вы­пи­сать все мыс­ли и тре­во­ги. Чаще все­го они бу­дут от­но­сить­ся к трем боль­шим те­мам.

Ре­ше­ния. Если вы при­ня­ли ре­ше­ние (или толь­ко со­би­ра­е­тесь) и силь­но пе­ре­жи­ва­е­те, пись­мен­ная прак­ти­ка мо­жет по­мочь вам ло­гич­но из­ло­жить си­ту­а­цию и даже спра­вить­ся с тре­во­гой и на­вяз­чи­вы­ми мыс­ля­ми.

Стра­хи, пе­ре­жи­ва­ния и пре­гра­ды. Ино­гда за непри­ят­ны­ми эмо­ци­я­ми мы не за­ме­ча­ем ре­аль­ную при­чи­ну стра­ха или дис­ком­фор­та. Вы­пи­сав все и про­ана­ли­зи­ро­вав, вы смо­же­те луч­ше разо­брать­ся в са­мих себе.

Меч­ты, на­деж­ды и цели. Воз­мож­но, у вас есть еже­днев­ник или bul­let jour­nal, где вы рас­пи­сы­ва­е­те свои цели. Бла­го­да­ря днев­ни­ку ре­флек­сии вы смо­же­те луч­ше фор­му­ли­ро­вать свои идеи и меч­ты, вне­се­те в них чет­кую струк­ту­ру.

С рефлексией, но без экзамена

Участники «Острова 10–22» попробовали учиться по-новому.

Фото: Предоставлено Университетом НТИ «20.35»

В июле на площадке Сколтеха прошел второй по счету «Остров» — образовательный интенсив, в рамках которого можно было на практике познакомиться с новыми инструментами, реализуемыми Университетом 20.35. В текущем году основными участниками стали команды вузов, которым предстояло найти прорывные решения для трансформации процесса обучения и преодоления разрыва между подготовкой специалистов и запросами рынка.

Штурм на «Острове»

Первый подобный интенсив прошел в прошлом году на площадке Дальневосточного федерального университета на острове Русский. В текущем году «Остров» был лишь фигуральным: 1,5 тыс. человек собрались в Сколтехе, чтобы за 12 дней (с 10 по 22 июля, что и отражено в названии) пройти интенсивный образовательный курс. Всего участниками стали 100 команд университетов и научно-образовательных центров из 72 регионов страны. Помимо Университета 20.35 в организации интенсива также приняли участие Минобрнауки, фонд «Сколково», Российская венчурная компания, Агентство стратегических инициатив и АНО «Цифровая экономика».

Если год назад главный фокус был направлен на подготовку новых кадров для цифровизации и технологического развития страны, то темой нынешнего года стала трансформация вузов, а главной задачей интенсива — создание и развитие управленческих команд высших учебных заведений, реализующих системные изменения в образовании и обеспечивающих технологический прорыв. Учебный процесс строился на основании рекомендаций искусственного интеллекта каждому из членов команды и формировании индивидуальной образовательной траектории. За всей этой системой следили «сборщики» цифрового следа, под которыми подразумевались все значимые и осмысленные отзывы о мероприятии, включая аудио, фото, конспекты и презентации, появившиеся как в соцсетях, так и во внутренней цифровой экосистеме.

Общее число мероприятий «Острова» превысило 2 тыс., в том числе было проведено 239 лабораторных модулей, 231 мастер-класс (в том числе более 50 по тематике искусственного интеллекта), а также лекции и практические занятия, направленные на формирование команд, создание проектов, решение задач включения вузов в реализацию технологического прорыва.

В первой половине дня участники посещали лаборатории, после — мастер-классы, а потом загружали цифровой след образовательного опыта или оставляли цифровые отзывы на мероприятия — «рефлексию». Курсы предлагались сразу несколькими факультетами — это «Сквозные технологии», «Рынки НТИ», «Управление, основанное на данных (CDO)», «Гуманитарный», «Образовательные технологии», «Лаборатория новых форматов ДПО», «Экосистемы и урбанистика», «Технологическое предпринимательство и трансфер технологий», «Практики будущего». Их организаторами стали не только институты развития, но и крупные компании, такие как Mail.ru Group, «Яндекс», Сбербанк, Acronis, «МегаФон», МТС, СИБУР, «Северсталь», «Лаборатория Касперского» и другие.

Но помимо образовательной программы «Остров» стал и пространством для нетворкинга — налаживания как горизонтальных, так и неформальных вертикальных связей. Как пояснил Василий Третьяков, генеральный директор Университета 20.35, пространство «Острова» специально задумано так, чтобы в нем рождались новые проекты и самоорганизовывались люди.

«Тут очень плотная коммуникация, в дискуссию случайным образом включались ректоры, заместители министров и так далее. Это важно. Это происходит во всем здесь», — подчеркнул он.

Обучение в пространстве свободы

Обучение на «Острове» было максимально индивидуализировано.

«В нашем понимании того, как человек должен развиваться, он помещается в такую среду и обеспечивается такими инструментами, чтобы он мог своим развитием управлять сам,— рассказал главный методолог Университета Федор Слюсарчук. — Мы создаем пространство свободы, где человек может ставить себе цели и включаться в продуктивную деятельность в рамках некоей социальной общности, будучи обеспеченным информационными системами, которые позволяют принимать взвешенные решения о собственном развитии. И относительно этой деятельности строить свой образовательный запрос, свою образовательную траекторию».

Поэтому, по его словам, одна из амбиций «Острова» — в практическом ключе — состоит в том, чтобы доказать: развитие человека возможно, даже если его не ожидает на выходе комиссия экзаменаторов и диплом об успешном окончании университета.

В обычных университетах человек, поступив на факультет, учится по программе, а эксперты предписывают ему образовательные активности. На «Острове» же не было фиксированного расписания, а участники могли выбрать из 35 мастер-классов в день.

«Чтобы дать человеку выбор, нужно о них рассказать, что и делается через цифровую систему, а искусственный интеллект еще и считает количество людей на разных мастер-классах, чтобы распределить желающих, — поясняет Федор Слесарчук. — За заполнением очереди можно наблюдать онлайн, узнавая, какие возможности уже есть, а какие уже закрылись. За посещаемостью можно наблюдать по подключениям к сети Wi-Fi. А поскольку конкуренция за некоторые места высока, вводится уникальная система аукционов: у человека есть средства на его развитие, и он сам может делать ставки, стремясь попасть туда, куда хочет больше всего».

Мы не отделяем образование от деятельности, говорит главный методолог проекта.

«Человек развивается, когда прямо в образовательной среде может приступить к продуктивной, эффективной деятельности», — отмечает господин Слюсарчук.

Кроме того, цифровизация системы помогает избежать конфликтов. Если один из лекторов недоволен, что на его мастер-класс пришло всего четверо участников — по количеству записавшихся можно установить, его это вина или просчет организаторов. Принять же решение о повторении мастер-класса можно, посмотрев на реакцию пользователей. Кроме того, в новой системе легко создать и анонсировать собственные мероприятия и оставить по ним подробный отклик. В цифровых системах команды могут видеть активность друг друга, карту ставок, видеть, как они могут взаимодействовать. Также можно увидеть ресурсы и проекты внутренних изменений других партнеров в подробном информационном пространстве. В итоге, по словам организаторов, «Остров 10–22» стал «новой образовательной моделью, прообразом того, как может трансформироваться образование в будущем».

Автор: Ксения Ильинская.

Рефлексия | Teamlead Roadmap

Описание

Рефлексия – мыслительный процесс, направленный на анализ своих эмоций, мыслей, поведения. По сути является личной ретроспективой.

Почему ветка важна?

Представляет из себя разбор ситуаций, собственных действий и их последствий, мыслей и чувств. Цели такого анализа:

• Возможность продумать оптимальную модель поведения в подобных ситуациях. Сделать выводы из совершенных ошибок.
• Нахождение решения не только для текущего кейса, но и для всего класса подобных случаев.
• Появление лучших жизненных установок. Превращение в лучшую версию себя.
• Отпускание неприятных воспоминаний за счёт детального разбора ситуации.

Что будет, если её не делать?

• Многократное совершение однотипных ошибок.
• Сильное замедление личностного роста.
• Повторение неприятных ситуаций.

На кого может быть делегирована?

Не может быть делегирована.

Примеры поведения

Примеры плохого поведения

• Негативные кейсы не разбираются.
• Выводы не делаются, поведение в аналогичных ситуациях не меняется.
• Рефлексия проводится не регулярно.

Примеры хорошего поведения

• Лид выходит из негативных ситуаций с минимальными потерями.
• Ошибки совершаются, но не становятся системными.
• Разбираются не только негативные исходы, но и положительные кейсы. Понятно, что помогло получить ожидаемый результат.

Способы прокачки

Практика

Несколько советов по проведению рефлексии:

1. Определите предмет рефлексии. Это может быть некоторый промежуток времени или конкретный кейс.
2. Проводите её письменно. Это помогает сфокусироваться, выстроить причинно-следственную цепочку, через некоторое время вернуться к этим записям и пересмотреть их.
3. Выделите определённый временной слот, когда вы будете заниматься рефлексией. Это поможет сделать это действие привычкой.
4. Подготовьте список вопросов, которые помогут вашим рассуждениям. Например, такие:

• Что получилось хорошо? Что стало причиной?
• Как я мог поступить лучше? Как можно было достичь лучшего результата?
• Что я думаю про конкретные кейсы, что чувствую?

4. Периодически возвращайтесь и перечитывайте ваши размышления. Если видите изъян в логике, смело исправляйте.
5. Всегда старайтесь привести рефлексию к каким-то конкретным результатам. Если речь идёт про решение узких прикладных задач, то результатом может быть какой-то action plan. Если речь про что-то более абстрактное – то результатом может быть появление нового принципа или правила, которым вы будете руководствоваться в аналогичных ситуациях.
6. Попробуйте писать в физическом блокноте, даже если привыкли все делать в электронном виде. Сам темп написания текста от руки заставляет хорошо обдумывать написанное.

Консультации

Теория

Статьи

Книги

В последний раз обновлено: 2021-03-14T18:01:37+00:00

Почему нужно выделять время на саморефлексию (даже если не хочется)

Отрывок из книги «Гид HBR. Как управлять своей карьерой», посвящённой профессиональному росту и инструментам для достижения целей.

{«id»:139550,»url»:»https:\/\/vc.ru\/books\/139550-pochemu-nuzhno-vydelyat-vremya-na-samorefleksiyu-dazhe-esli-ne-hochetsya»,»title»:»\u041f\u043e\u0447\u0435\u043c\u0443 \u043d\u0443\u0436\u043d\u043e \u0432\u044b\u0434\u0435\u043b\u044f\u0442\u044c \u0432\u0440\u0435\u043c\u044f \u043d\u0430 \u0441\u0430\u043c\u043e\u0440\u0435\u0444\u043b\u0435\u043a\u0441\u0438\u044e (\u0434\u0430\u0436\u0435 \u0435\u0441\u043b\u0438 \u043d\u0435 \u0445\u043e\u0447\u0435\u0442\u0441\u044f)»,»services»:{«facebook»:{«url»:»https:\/\/www.facebook.com\/sharer\/sharer.php?u=https:\/\/vc.ru\/books\/139550-pochemu-nuzhno-vydelyat-vremya-na-samorefleksiyu-dazhe-esli-ne-hochetsya»,»short_name»:»FB»,»title»:»Facebook»,»width»:600,»height»:450},»vkontakte»:{«url»:»https:\/\/vk.com\/share.php?url=https:\/\/vc.ru\/books\/139550-pochemu-nuzhno-vydelyat-vremya-na-samorefleksiyu-dazhe-esli-ne-hochetsya&title=\u041f\u043e\u0447\u0435\u043c\u0443 \u043d\u0443\u0436\u043d\u043e \u0432\u044b\u0434\u0435\u043b\u044f\u0442\u044c \u0432\u0440\u0435\u043c\u044f \u043d\u0430 \u0441\u0430\u043c\u043e\u0440\u0435\u0444\u043b\u0435\u043a\u0441\u0438\u044e (\u0434\u0430\u0436\u0435 \u0435\u0441\u043b\u0438 \u043d\u0435 \u0445\u043e\u0447\u0435\u0442\u0441\u044f)»,»short_name»:»VK»,»title»:»\u0412\u041a\u043e\u043d\u0442\u0430\u043a\u0442\u0435″,»width»:600,»height»:450},»twitter»:{«url»:»https:\/\/twitter.com\/intent\/tweet?url=https:\/\/vc.ru\/books\/139550-pochemu-nuzhno-vydelyat-vremya-na-samorefleksiyu-dazhe-esli-ne-hochetsya&text=\u041f\u043e\u0447\u0435\u043c\u0443 \u043d\u0443\u0436\u043d\u043e \u0432\u044b\u0434\u0435\u043b\u044f\u0442\u044c \u0432\u0440\u0435\u043c\u044f \u043d\u0430 \u0441\u0430\u043c\u043e\u0440\u0435\u0444\u043b\u0435\u043a\u0441\u0438\u044e (\u0434\u0430\u0436\u0435 \u0435\u0441\u043b\u0438 \u043d\u0435 \u0445\u043e\u0447\u0435\u0442\u0441\u044f)»,»short_name»:»TW»,»title»:»Twitter»,»width»:600,»height»:450},»telegram»:{«url»:»tg:\/\/msg_url?url=https:\/\/vc.ru\/books\/139550-pochemu-nuzhno-vydelyat-vremya-na-samorefleksiyu-dazhe-esli-ne-hochetsya&text=\u041f\u043e\u0447\u0435\u043c\u0443 \u043d\u0443\u0436\u043d\u043e \u0432\u044b\u0434\u0435\u043b\u044f\u0442\u044c \u0432\u0440\u0435\u043c\u044f \u043d\u0430 \u0441\u0430\u043c\u043e\u0440\u0435\u0444\u043b\u0435\u043a\u0441\u0438\u044e (\u0434\u0430\u0436\u0435 \u0435\u0441\u043b\u0438 \u043d\u0435 \u0445\u043e\u0447\u0435\u0442\u0441\u044f)»,»short_name»:»TG»,»title»:»Telegram»,»width»:600,»height»:450},»odnoklassniki»:{«url»:»http:\/\/connect.ok.ru\/dk?st.cmd=WidgetSharePreview&service=odnoklassniki&st.shareUrl=https:\/\/vc.ru\/books\/139550-pochemu-nuzhno-vydelyat-vremya-na-samorefleksiyu-dazhe-esli-ne-hochetsya»,»short_name»:»OK»,»title»:»\u041e\u0434\u043d\u043e\u043a\u043b\u0430\u0441\u0441\u043d\u0438\u043a\u0438″,»width»:600,»height»:450},»email»:{«url»:»mailto:?subject=\u041f\u043e\u0447\u0435\u043c\u0443 \u043d\u0443\u0436\u043d\u043e \u0432\u044b\u0434\u0435\u043b\u044f\u0442\u044c \u0432\u0440\u0435\u043c\u044f \u043d\u0430 \u0441\u0430\u043c\u043e\u0440\u0435\u0444\u043b\u0435\u043a\u0441\u0438\u044e (\u0434\u0430\u0436\u0435 \u0435\u0441\u043b\u0438 \u043d\u0435 \u0445\u043e\u0447\u0435\u0442\u0441\u044f)&body=https:\/\/vc.ru\/books\/139550-pochemu-nuzhno-vydelyat-vremya-na-samorefleksiyu-dazhe-esli-ne-hochetsya»,»short_name»:»Email»,»title»:»\u041e\u0442\u043f\u0440\u0430\u0432\u0438\u0442\u044c \u043d\u0430 \u043f\u043e\u0447\u0442\u0443″,»width»:600,»height»:450}},»isFavorited»:false}

7429 просмотров

Автор материала, Дженнифер Портер, — управляющий партнер Boda Group, компании, занимающейся развитием лидеров и команд. Она окончила Колледж Бейтса и Высшую школу бизнеса Стэнфордского университета, была опытным операционным директором и занимается консультированием руководителей высшего звена и команд. Книгу «Гид HBR. Как управлять своей карьерой» издаёт «Альпина паблишер».

Когда люди узнают, что я консультирую руководителей высшего звена, они часто спрашивают, с кем работать сложнее всего. С неопытными управленцами? С топ-менеджерами, которые думают, что все знают? С боссами, которые запугивают и принижают других? Или с теми, кто увиливает от ответственности?

Ни одно из этих предположений неверно. Сложнее всего консультировать лидеров, которые не рефлексируют, — особенно таких, которые не рефлексируют о себе.

Рефлексия, попросту говоря, это тщательные размышления. Но рефлексия, необходимая для лидеров, имеет свои особенности. Самые полезные для руководителей размышления — сознательный анализ убеждений и действий с целью обучения.

Рефлексия дает мозгу возможность сделать паузу среди хаоса, распутать клубок наблюдений и опыта и разобраться в нем, учесть множество возможных интерпретаций и найти смысл. Смысл становится материалом для обучения, который затем повлияет на будущий образ мыслей и действий. Для лидеров «поиски смысла» необходимы, если они хотят постоянно расти и развиваться.

Если рефлексия настолько полезна, почему так много лидеров не занимаются ею? Это происходит по следующим причинам.

• Непонятна суть процесса. Многие управленцы не умеют рефлексировать. Один из руководителей, с которыми я работаю, Кен, недавно рассказал, что снова не выполнил данное себе обещание потратить час в воскресенье утром на рефлексию. Чтобы помочь, я предложила посвятить размышлениям следующие 30 минут нашего двухчасового занятия, а затем обсудить. Спустя пять минут молчания он сказал: «Кажется, я не понимаю, что нужно делать. Возможно, поэтому я этим и не занимаюсь».
• Не нравится процесс как таковой. Рефлексия требует от лидеров совершения неприятных для них действий: замедлить темп; представить себе, что они чего-то не знают, и проявить интерес; смириться с неупорядоченностью и неэффективностью и взять на себя личную ответственность. Этот процесс может породить ценные идеи и даже прорывы, но может привести и к дискомфорту, уязвимости, раздражению, неприятию.
  
• Не нравятся результаты. Когда лидер уделяет время рефлексии, он видит, где был эффективен, а где мог бы действовать лучше. Большинство быстро начинают пренебрегать выявленными сильными сторонами и отказываются принимать свои слабости. Некоторые так активно сопротивляются, что ничему не учатся, и результаты рефлексии оказываются бесполезными.
  
• Преобладает стремление действовать. Как и футбольные вратари, многие лидеры склонны действовать. Ученые исследовали профессиональных футбольных вратарей, защища ющих ворота во время пенальти, и выяснили, что у вратарей, которые стоят в центре ворот, а не делают выпады вправо-влево, вероятность поймать мяч составляет 33%, и все-таки они стоят в центре всего 6% времени. Они чувствуют себя лучше, когда что-то делают. То же самое касается многих руководителей. Когда они рефлексируют, им кажется, что они стоят в центре ворот и упускают что-то важное.
  
• Нет уверенности в окупаемости рефлексии. С самого начала карьеры руководителей учат инвестировать в то,что может обеспечить положительный коэффициент окупаемости (ROI), — показатели, подтвержда ющие, что усилия, время и деньги были потрачены не зря. Иногда рефлексия не дает лидерам немедленных результатов, особенно по сравнению с другими способами времяпрепровождения.
  

Если вы заметили, что пользуетесь теми же отговорками, возможно, вам поможет ряд простых шагов.

Выберите несколько важных вопросов. Но пока не отвечайте на них. Вот несколько вариантов:

• Чего вы избегаете?
• Как вы помогаете коллегам достичь их целей?
  
• Как вы им непомогаете и даже мешаете достичь прогресса?
  
• Как вы можете исправить самые неприятные отношения на работе?
  
• Как следовало вести себя на последнем собрании, чтобы действовать более эффективно?
  

Определите способ рефлексии, соответствующий вашим предпочтениям. Многие люди рефлексируют, ведя дневник. Если вам очень не хочется записывать свои мысли, а по душе разговор с коллегой, рассмотрите этот вариант. Подойдет любой метод, если вы действительно будете размышлять, а не обсуждать последние спортивные события или жаловаться на коллегу. Вы можете сидеть, ходить, кататься на велосипеде или стоять — один или с парт нером — или писать, разговаривать или думать.

Выделите время. Большинство руководителей живут по календарю. Отметьте время, когда вы будете заниматься рефлексией, и не пропускайте его. Если вы обнаружите, что пытаетесь увильнуть, обдумайте почему.

Начните с малого. Если вам кажется, что час на рефлексию — это слишком много, начните с десяти минут. Профессор Гарвардской школы бизнеса Тереза Амабайл и ее коллеги обнаружили, что основным источником положительных эмоций и мотивации на работе является прогресс в выполнении текущих задач. Настройтесь на движение вперед, даже небольшими шажками.

Делайте. Вернитесь к списку вопросов и изучите его. Будьте спокойны. Думайте. Рассмотрите вопросы с разных точек зрения. Взгляните на мнение, противоположное вашему. Устройте мозговой штурм. Вам необязательно должны нравиться все ваши мысли, и вы не должны соглашаться с ними, просто думайте и анализируйте то,что приходит вам в голову.

Обратитесь за помощью. Отсутствие желания, времени, опыта или навыка может мешать большинству лидеров рефлексировать. Попробуйте поработать с коллегой, психотерапевтом или коучем — они помогут вам найти время, внимательно выслушают, станут парт нерами по размышлениям, а вы будете перед ними отчитываться.

Несмотря на трудности рефлексии, ее положительный эффект однозначен. Как говорил Питер Друкер, «сопровождайте эффективные действия спокойными размышлениями. Благодаря спокойной рефлексии ваши действия станут еще более эффективными».

Марсель Г. Пятая лекция. Рефлексия первой и второй ступени. Экзистенциальный ориентир

 

На первый взгляд может показаться странным, что, обращаясь к вопросам, которым мы сейчас посвятим себя, я счел нужным предварительно остановиться на тех трудных, путаных рассуждениях, которые заняли весь последний урок. Однако я полагал, что анализ в первом приближении того, что следует понимать под истиной, должен предшествовать всему остальному. Интеллигибельная среда, как ни трудно определить ее природу, ибо она подразумевает не только место встречи, но, как мы явственнее увидим в дальнейшем, коммуникацию и стремление к коммуникации, это действительно та среда, в которой должно разворачиваться все наше исследование. Мне возразят, что такими же должны быть условия всякого мышления, заслуживающего этого названия. Разумеется. Однако особенность философского мышления, каким я его себе представляю (впрочем, вслед за многими другими), состоит в том, что оно развивается не только будучи направлено на объект, природу которого стремится выявить, но что одновременно оно прислушивается к некой мелодии, исходящей от него самого по мере того, как мнение осуществляет свою работу. Мы уже говорили, что философское мышление – это прежде всего работа рефлексии; и вот теперь настало время глубже вникнуть в природу этой деятельности.

Приведу здесь несколько простейших примеров, чтобы показать укорененность рефлексии в повседневной жизни.

Я опускаю руку в карман, чтобы вынуть часы, и обнаруживаю, что их там нет: а ведь они должны были быть там, поскольку обычно часы лежат у меня в кармане. Я испытываю что-то вроде шока: прервана цепочка моих привычных действий между тем, как я опускаю

 

 

– 144 –

 

руку в карман и как я достаю оттуда часы. Я воспринимаю этот разрыв как нечто необычное: он тревожит меня, тем более, что я дорожу своими часами; у меня мелькает мысль, что я потерял этот дорогой мне предмет, и это не просто мысль, это – беспокойство. Я призываю на помощь рефлексию. Постараемся избежать ошибок устаревшей психологии, отрывавшей одни наши способности от других. На выбранном мной примере, да и на множестве других, аналогичных, ясно, что рефлексия – это не что иное, как само внимание, активизировавшееся в связи с этим разрывом. Размышлять – значит спрашивать себя, как мог произойти такой разрыв. Однако здесь невозможно чисто абстрактное мышление, оно не способно привести ни к какому результату. Нужно, чтобы я как бы вернулся мысленно вспять, припоминая, в какой момент часы еще были при мне. Я вспоминаю, что справился по ним, который час, после завтрака: стало быть, тогда все еще было в порядке. Что-то должно было произойти именно в этот промежуток времени.

Невольно напрашивается сравнение с водопроводчиком, ищущим, откуда утечка. Может быть, в кармане случайно оказалась дыра? Проверив я убеждаюсь, что это исключено. Итак, продолжаю целенаправленно припоминать. Если б мне удалось вспомнить, что в такой-то момент я вынул их и положил на стол, это побудило бы меня вернуться и проверить, не остались ли они на столе. В самом деле, часы там! Рефлексия выполнила свою задачу, проблема решена. Заметим еще, в связи с этим почти детским по простоте примером: я сделал такое усилие лишь потому, что речь шла о чем-то существенном, о чем-то дорогом для меня. Рефлексия бывает задействована только в связи с тем, что стоит этих усилий. С другой стороны отметим также, что это был сугубо личный поступок: никто не мог предпринять эти шаги вместо меня. Рефлексия сопрягается с определенным прожитым опытом, и нет ничего важнее, чем постичь сущность этого сопряжения. Судя по всему, необходимо, чтобы наша повседневная жизнь натолкнулась на какое-то препятствие. Здесь можно было бы прибегнуть к следующему сравнению: путник выходит на берег реки, мост через которую снесло наводнением. Ему ничего не остается как звать паромщика. В вышеприведенном примере рефлексия действительно выполняет роль паромщика.

Все это может быть перенесено, с помощью конкретного примера, и в план внутренней жизни. Так, в беседе с другом, увлекшись, я сказал что-то такое, что было заведомой ложью. Оставшись наедине с собой, как бы опомнившись, я вынужден признать, что это была ложь. Но как все это могло случиться?.. Я обескуражен тем более, что

 

 

– 145 –

 

до сих пор считал себя человеком правдивым. Но как же мне самому расценить эту ложь? Должен ли я отсюда заключить, что заблуждался на собственный счет?

С другой стороны, какую позицию должен я сейчас занять относительно происшедшего? Признаться ли другу в том, что я солгал – или, сделав подобное признание, я выставлю себя на посмешище?.. Но, может быть, именно в том, что я буду смешон, и заключено мое наказание?

Как и в предыдущем случае, здесь налицо разрыв; а это значит, что я не могу продолжать действовать так, словно ничего не случилось. На самом деле произошло нечто такое, что требует с моей стороны усилий по исправлению положения.

Но вот третий пример, который облегчит нам переход в план философии. Меня разочаровало поведение человека, которого я любил. Первое мое побуждение – пересмотреть свое мнение о нем. Я, кажется, готов признать, что он не таков, каким я его считал. Однако может случиться, что в своем размышлении я не ограничусь этим. В моей памяти всплывет мой собственный поступок, совершенный когда-то давно, и неожиданно передо мной встанет вопрос: действительно ли этот поступок существенно отличается от того, который я сегодня склонен осудить так строго? И имею ли я в этом случае право осуждать другого? Итак, рефлексия привела меня к необходимости поставить под вопрос себя самого. Рассмотрим этот второй этап. Снова – ситуация, в которой я не могу продолжать вести себя так, словно ничего не случилось. Но что же произошло?.. Было – воспоминание, затем – это само собой напросившееся сопоставление человека, которого я судил столь строго, со мной самим. Однако что здесь означает понятие «я сам»?.. Так, я вынужден спросить себя, чего я стою. До сих пор я принимал себя, осмелюсь это сказать, за человека, которому несвойствен разлад с собой, подсознательно считал себя безусловно вправе выносить суждение и, в случае необходимости, приговор. Или, пожалуй, это будет не совсем точно: я не «считал себя…». Я действовал или, что то же самое, говорил как некто, имеющий на это право. Вот что прекратилось – во всяком случае, на данный момент. Здесь для меня – возможный источник тревоги; тем не менее я, кажется, испытываю чувство, похожее на освобождение, то самое, о котором говорил в предыдущей лекции, – словно я разрушил какую-то преграду.

И вот мне приходится констатировать два важных следствия: с одной стороны, становится шире моя коммуникация с самим собой, поскольку я свожу между собой мое «я», совершившее в прошлом этот

 

 

– 146 –

 

поступок, и «я», довольное собой, которое, не колеблясь, становилось в позу судьи; а с другой стороны – и это не может быть простым совпадением, – теперь, когда не стало барьера, разделяющего судью и обвиняемого, я чувствую себя способным на гораздо более душевный контакт с другом.

Вот, думается мне, разительное подтверждение того взаимодействия (intercourse), на которое я в прошлый раз обратил ваше внимание; позже, когда мы перейдем к собственно интерсубъективности, нам понадобится вновь вернуться к этому примеру.

Ну, а пока – другие соображения, касающиеся взаимоотношения рефлексии и жизни. Определенная философия романтического склада или происхождения очень любит их противопоставлять. Позволю себе заметить, что подобное противопоставление носит по преимуществу «термический» характер, то есть рефлексия «холодна», ибо она критична; она не просто сдерживает развитие жизни, она ее парализует, овевает ледяным дыханием. Но обратимся и здесь к конкретному примеру.

Некий человек в порыве увлечения сказал юной девушке необдуманные слова: это было на балу, он был опьянен атмосферой, музыкой, сама девушка была хороша необычайно. Дома наступает отрезвление, мысль здесь действительно выполняет чисто критическую функцию. К чему может привести это увлечение?.. Его материальное положение не позволяет ему вторично вступить в брак: если он женится на девушке, им придется вести жизнь очень стесненную; что станется с любовью в условиях жесточайшей экономии? И всё в таком духе. Очевидно, эта рефлексия здесь – это холодный душ. Однако было бы очень неосмотрительно спешить с обобщениями; к тому же, даже и этот пример дает повод задуматься, какова же подлинная связь между жизнью и рефлексией. Мне кажется, следует воздержаться от расхожей трактовки жизни как чистой спонтанности. Вдобавок, должен сказать, что понятие спонтанности не кажется мне четким в философском отношении: оно обретается в тех смутно различимых пределах, где почти сливаются психология и биология.

Молодой испанский философ Хулиан Мариас в своей замечательной работе «Введение в философию» высказывает очень ценную в этом отношении мысль. Он отмечает, что глагол «жить», без сомнения, имеет совершенно точный, четко формулируемый смысл, когда речь идет, например, об акуле или об овне: слово в этом случае означает: дышать посредством того, а не иного органа, питаться таким-то способом и т.д. Однако применительно к человеку смысл этого слома уже не может быть подобным образом отграничен: иначе говоря.

 

 

– 147 –

 

«жить» для человека, по-видимому, не сводится к этой совокупности функций, при всем том, что они предполагаются. Так, узник, не видящий конца своему заточению, без преувеличения может сказать, что это существование для него уже не жизнь, хоть он продолжает есть, дышать и т.п. Таким же образом, во всяком случае, во французском языке, – мать могла бы сказать: я не живу, когда мой сын водит в небе самолет. Этих примеров достаточно, чтобы показать, что всякая человеческая жизнь на чем-то сосредоточена, это может быть любимый человек, и тогда, если его больше нет, жизнь становится пустой видимостью, своим карикатурным подобием; это может быть излюбленное занятие, для одних – охота, для других – игра, еще для кого-то исследование или творчество. Каждый из нас может и безусловно должен спросить себя, как это делает один из моих персонажей: чем ты живешь? Речь здесь идет не только о цели, которой подчинена жизнь, но, в гораздо большей мере о том духовном горении, которое позволяет жизни длиться. Мы слишком хорошо знаем, что есть люди отчаявшиеся, которые чахнут и угасают, как светильник без масла…

Но с такой точки зрения жизнь уже не воспринимается как всего лишь чистая спонтанность; и в то же самое время мы не можем больше рассматривать рефлексию как направленную против жизни. Наоборот, мне кажется, главное здесь – понять, что сама рефлексия это жизнь, это определенная форма жизни или, если вникнуть глубже, что это, без сомнения, определенный способ, каким жизнь переходит от одного уровня к другому.

Именно это мы видели на одном из последних приведенных мной примеров. К тому же, надо иметь в виду, что рефлексия может проявлять себя в самых различных формах и что обращение (conversion) тоже может, в конечном счете, быть формой рефлексии. Возьмем, например, героя «Воскресения» Льва Толстого или даже Раскольникова в «Преступлении и наказании». Можно было бы сказать, что рефлексия кажется нам сторонней или чуждой жизни лишь в случае, если жизнь в нашем понимании оказывается сведенной к своему в каком-то роде животному выражению. Но надо добавить, что трактуемая подобным образом рефлексия становится чем-то невразумительным. Так, что даже трудно понять, каким чудом она вообще может быть «привита» жизни.

К аналогичным выводам мы приходим в вопросе, касающемся связи рефлексии и опыта; вспомним сказанное выше. Если я представляю себе опыт как некую пассивную регистрацию впечатлений, я не смогу понять, каким образом на нее «накладывается» рефлексия.

 

 

– 148 –

 

И напротив, чем более мы постигаем опыт в его комплексности, в том, что есть в нем активного, решусь сказать даже – диалектического, тем более мы понимаем, что он не может не превратиться в рефлексию, и мы даже вправе сказать, что чем полнее опыт, тем больше он – рефлексия. Но, по правде говоря, нужно сделать еще шаг и уяснить себе, что сама рефлексия может выступать на различных уровнях: так, есть первичная рефлексия – и есть другая, которую я назвал бы вторичной рефлексией, рефлексией второй ступени: фактически именно она часто бы вала задействована в этих первых лекциях, и я надеюсь, что чем дальше, тем больше она будет выступать в роли главного инструмента философского мышления. Скажем в общих чертах, что в то время как первичная рефлексия имеет тенденцию к разрушению изначально данного ей единства, рефлексия второй ступени является по сути деда восстанавливающей, она представляет собой возвращение, восполнение утраченного. Но каким образом возможно это восстановление? Именно это мы постараемся выявить на примере, который, при самом общем характере, имеет много преимуществ; на нем мы и сосредоточим свое внимание. При этом нам сразу же бросится в глаза, что речь здесь идет не просто о примере, а о действительно доступе к сфере, которая нам безусловно ближе чем что бы то ни было, однако в силу неких фатальных обстоятельств, впрочем, вполне объяснимых, современная философия способствовала все большему удалению ее от нас, пока она не стала казаться и вовсе проблематичной и нам не пришлось самым серьезным образом ставить ее под сомнение. Я намереваюсь поговорить о понятии «я сам», об этой реальности – «я сам» (moi-même): понятии, с которым мы сталкивались так часто, но лишь для того, чтобы подчеркнуть его обескураживающую, пугающую двусмысленность.

Сейчас мы подойдем к вопросу, который, по сути дела, определяет все другие; именно его я ставлю перед собой, когда опрашиваю себя, кто я есмь – и, если заглянуть глубже, то когда спрашиваю себя о самом смысле этого вопроса.

И хотя в подобном контексте такое замечание может показаться тривиальным и даже несерьезным, здесь стоит вспомнить, как часто в сегодняшнем мире нам приходится заполнять бланки ради так называемого «удостоверения» нашей личности. Бесконечный рост числа этих формуляров – безусловно, факт чрезвычайно показательный; стоило бы задуматься над его смыслом. Скажем в общих чертах, что он связан с бюрократизацией, о которой я уже говорил и чье роковое, метафизическое значение далеко не понято нашими современниками, за исключением Кафки и тех, кто вдумывался в его творения.

 

 

– 149 –

 

Однако мне кажется невозможным, заполняя эти формуляры, не испытывать ощущения глубокой абсурдности, как если бы нас заставляли облачаться в маскарадный костюм отнюдь не ради бала, а для отправления повседневных обязанностей. Что до меня лично, то мне кажется, я мог бы выразить это чувство абсурдности в утверждении: «я вовсе не осознаю себя тем, кого подразумевают эти разнообразные отметки: сын (такого-то).., место рождения (там-то).., такой-то профессии.» А между тем, здесь все абсолютно точно. Изменив какую-либо из этих пометок, я оказался бы повинен во лжи и, к тому же, навлек бы на себя самые серьезные неприятности. Если это игра, я, по меньшей мере, вынужден в нее играть. Примечательно, что любая другая группа отметок подобного же порядка вызывала бы во мне, вне всякого сомнения, те же чувства, – за исключением, быть может, момента чистого творчества, когда я сам сообщаю себе идентичность со своим выбором. Но, поразительная вещь, достаточно мне затем придерживаться этой выдуманной идентичности, чтобы по прошествии некоторого времени она вызвала у меня то же ощущение тошнотворной «особости». Поскольку она, в свою очередь, превратилась бы в ветошь, в старое платье, которое я должен был бы влачить за собой. Однако я, в конечном счете, протестую именно против существования этой ветоши: я – не она. Психиатр не преминул бы мне заметить, что я на пути, который может завести далеко, привести, возможно, к мифомании или даже к помешательству. Однако из этого замечания нельзя извлечь ничего, кроме чисто прагматических выводов, которые здесь не могут нас остановить. Единственное, что хотел бы отметить, – что чувство, которое я имею в виду, может быть, и даже наверняка, многим людям совершенно незнакомо. Но почему? Объясняется ли это только тем, что люди эти лишены всякой фантазии? Я думаю, что надо пойти дальше и сказать, что отсутствие подобного чувства связано с абсолютной ущербностью в плане творчества. Почему – нам станет яснее в дальнейшем.

Представим себе теперь, какая оторопь возьмет чиновника гражданского состояния, если в ответ на его вопрос, являюсь ли я действительно тем-то, ему доведется услышать: нет, конечно. Он неизбежно заключит из этого, что либо я помешан, либо путешествую под чужим паспортом. Точно во всех случаях одно – что он не заподозрит истинной причины, а именно, что мы с ним слово «быть» понимаем не в одном и том же смысле. И мне придется оставаться в очень тесных рамках, в которых функционирует то, что чиновнику заменяет мысль, и придерживаться этих категорий, какими бы рудиментарными они мне ни казались.

 

 

– 150 –

 

Зато ничто не мешает мне пристальнее всмотреться в странную двойственность, как бы заложенную в этом чувстве, и прямо спросить себя: если слова о том, что я такой-то, сын такого-то, проживающий там-то, меня не удовлетворяют – о каком существовании говорит в таком случае эта неудовлетворенность? В самом деле, кто я?

Прежде всего замечу, что заданный чиновником вопрос относится к кому-то, в частности, о ком можно было бы сказать, что он выступает как бы под порядковым номером. По сути все происходит так, как если бы мне было поручено: удостоверьте личность номера 98 и как если бы на мне лежала обязанность ответить за него, как «происходило бы, например, в случае, если б он был неграмотным или глухим. Однако я, кому надлежит ответить за номер 98-й, – кто я? В действительности все осложняется тем обстоятельством, что, по правде говоря, я ведь не являюсь кем-то другим. Будь я кем-то другим, совершенно очевидно, что тот же самый вопрос встал бы заново. Это говорит о том, что, по-видимому, существует некий смысл, в каком я не являюсь кем-то в частности. С момента, когда я начинаю размышлять, я предстаю перед собой как нe-кто-то, связанный, при принципиально не просматриваемых условиях, с этим «кто-то в частности», но поводу которого меня расспрашивают и по поводу которого я при этом анкетировании конечно же, не волен отвечать, что мне вздумается.

Таковы выводы, к которым мы приходим в первую очередь. Разумеется, мы на этом не остановимся. Однако они освещают аспект ситуации, который не может быть обойден вниманием.

Только в той мере, в какой я утверждаю себя как не являющегося кем-то в частности, я могу не только признать себя как кого-то в частности, но и признать существование кого-то другого. Хотя идеализм с солипсистским уклоном никогда не мог этого понять, но я, являющийся кем-то в частности, как таковой в действительности не обладаю никаким онтологическим преимуществом перед другими «кто-то»; более того, совершенно очевидно, что если я являюсь кем-то, то это одновременно в связи и в противополагании неограниченному числу других «кто-то»: а это, как нам предстоит повторять не раз, позволяет априори без всякого затруднения решить проблему, которая была усложнена но прихоти философов прошлого.

Зато остается парадоксом тот важнейший факт, что в собственном восприятии я одновременно «кто-то» и не «кто-то», и этот парадокс нам потребуется еще несколько углубить. Можно ли глубже понять суть этого опыта, в котором я выступаю для себя как не являющийся «кем-то»? Можем ли мы делать утверждения относительно

 

 

– 151 –

 

позитивного характера такого опыта? Мне кажется, его позитивное значение – в том, что он раскрывает случайный, в некотором смысле характер определений, конституирующих меня в качестве кого-то в частности; неслучайный – по отношению к чему? Могу ли я со всей убежденностью сказать, что воспринимаю себя одновременно мировым духом? Думаю, что несмотря на некоторые свидетельства – например, те, что приводит в своем дневнике Фредерик Амьель, – было бы рискованно претендовать на это.

Таинственная реальность, по отношению к которой я воспринимаю данные определения как случайные, не является для меня объектом – или, вернее было бы сказать, это объект полностью завуалированный: однако здесь, по-видимому, заключено противоречие, поскольку объект может быть таковым лишь при условии, что он нам доступен хотя бы частично. Итак, я бы сказан, что эти определения воспринимаются как случайные, признаются случайными по отношению ко мне как к субъекту. Но достаточно ли ввести здесь слово «субъект», чтобы распутать этот клубок трудностей? В каком смысле я могу постичь в себе субъекта, не делая себя тем самым объектом? Однако пусть нас здесь не останавливают трудности, по сути следующие из определенной «грамматизации» мысли (ибо винительный падеж для нас связан с объектом, с объективацией). На мой взгляд, одна из главных слабостей философии вплоть до нашей эпохи состояла – я об этом уже говорил, и в дальнейшем мы это рассмотрим еще детальнее, – в крайнем упрощении отношений, связывающих меня с самим собой, в том, что она не видела, что отношения эти поистине могут варьироваться до бесконечности, ибо я могу относиться к себе как господин, как друг, как противник и т.д. Я могу быть себе чужим либо, напротив, обращаться с собой как с близким. Но обращаться с собой как с близким – значит относиться к себе как к субъекту. Чувство некой священной реальности «я», столь сильное не только у многих христианских мистиков, но даже, к примеру, у того же Марка Аврелия, не может быть отделено от восприятия себя как субъекта.

И все же если мы продвинемся в нашем анализе чуть дальше, мы неизбежно натолкнемся на обескураживающий факт. Могу ли я сказать, что это «я», воспринимаемое или утверждаемое мной как не являющееся кем-либо в частности, – что оно действительно существует? Конечно, мне ответят, что это прежде всего вопрос дефиниции: но, тем не менее, я должен исходить из того, что в бесчисленном множестве случаев я творю, не колеблясь, не давая ни малейшего повода для возражений, что кто-то или что-то существует; вопрос в том, чтобы знать, могу ли я сказать (при условии, что слово «существовать» мы

 

 

– 152 –

 

берем в его обычном смысле, оставив в стороне всякие понятийные разработки, что то, что я назвал этой скрытой реальностью, существует тоже. Я не сомневаюсь в ответе – ответ будет отрицательным. В привычном смысле слова «существовать», смысле, который мы, конечно, еще разъясним в дальнейшем, реальность эта, взятая в себе, не существует, – из чего однако вовсе не обязательно следует, что это реальность воображаемая, поскольку мы безусловно вправе не предполагать априори, такое отношение между существующим и воображаемым, при котором то, что не есть одно, есть неизбежно другое.

Но здесь нам понадобится, по-прежнему избегая определений, задаться вопросом: а имеется ли твердая примета существования (un герèге de l’existence), или, точнее, существование-показатель (existence-repère), на которое можно было бы сослаться? Я очень определенно подразумеваю под этим такое существование, усомниться в котором значило бы сделать для меня немыслимым утверждение какого бы то ни было существования вообще. Заметим, что этот анализ носит феноменологический, а не онтологический характер. Я хочу сказать, что здесь я отнюдь не задаюсь вопросом о том, есть ли в порядке мироздания абсолютное сущее, которое могло бы быть только Богом и которое само даровало бы существование, – существование, надо сказать, производное, – всему, что берет начало от него. Высказывая суждение о существовании, я как бы исхожу из себя самого и спрашиваю себя: а есть ли смысл, относительно которого эти суждения располагаются и организуются? Итак, этим неоспоримым экзистенциальным могу быть только я, поскольку я уверен в своем существовании. Однако это нуждается в самом тщательном уточнении. Действительно, я рискую здесь натолкнуться на скептицизм, который может выступать в двух формах, как абсолютный или как умеренный.

Абсолютный скептицизм сказался бы в следующем выражении: «Я не уверен в том, что что-либо существует, чем бы оно ни было». Однако говорить: «Может быть, ничего не существует» – значит в любом случае иметь какую-то, хотя бы смутную, неэксплицированную, идею о том, чем было бы существование, и задаваться вопросом, представляет ли что-либо из того, с чем мы на опыте сталкивались, это самое существование, – и в итоге прийти к заключению, что в этом как раз нет уверенности. Рискну сказать, что вопрос этот, сформулированный в столь неопределенных понятиях, не имеет значения даже в метафизическом плане; но что, во всяком случае, абсолютно очевидно – это то, что он полностью лишен смысла с точки зрения феноменологической, с которой ведется наше исследование. В самом деле, с их позиций нам следует лишь сосредоточиться на

 

 

– 153 –

 

факте, что для нас есть существующее и не-существующее, и задаваться вопросом о смысле, который мы вкладываем в это различие; однако от нас вовсе не требуется задаваться вопросом, является ли это существование абсолютным, или даже о том, возможно ли вообще согласование этих двух слов между собой. Такой анализ может потребоваться позже, но в совершенно другой связи. Относительный, или умеренный, скептицизм выразился бы в следующих словах: «Возможно, что я, вопрошающий об экзистенции, в действительности не существую». Но, думаю, именно здесь мы столкнемся с тем, что я назвал выше неоспоримым существующим. Однако важно помнить, что здесь нужна определенная осмотрительность. Если в вопросе «существую ли я?» слово «я» берется отдельно и рассматривается как некое «это» и если задать такой вопрос означает по сути спросить, является ли существование предикатом, относящимся к данному «это» или нет, на поставленный подобным образом вопрос очевидно не будет никакого ответа, даже отрицательного. Но этим только будет доказано, что вопрос плохо поставлен, что он, рискну сказать, порочен, и это, безусловно, в силу двух причин: прежде всего, потому что «я» ни в каком случае не может рассматриваться как «это» – «я» есть, несомненно, самоотрицание понятия «это», любого «это» – а также потому, что существование не есть предикат, что Канту удалось обосновать в «Критике» раз и навсегда.

Итак, если «я существую» может рассматриваться как неоспоримая экзистенциальная данность, то это при условии, что оно берется в качестве неразложимого целого. Тем не менее, мне кажется необходимым углубиться в этот вопрос, поскольку очевидно, что вокруг природы этого «чисто непосредственного данного» (immèdiat pure) может возникнуть спор. Например, наверняка возникнет искушение утверждать, что это непосредственное, по сути, чувственного порядка, и некоторые современные философы, вероятно, склонны будут подменить картезианское cogito формулой «ощущаю, следовательно, существую». Правда, нетрудно показать, что подобное видоизменение формулы будет носить чисто внешний характер, поскольку с момента, когда вступает в силу что-либо похожее на заключение (что здесь предполагается словом ergo), в действительности налицо мысль: «я ощущаю» прикрывает «я мыслю», или же оно само есть «я мыслю» в завуалированном, неотчетливом виде. Но, по правде говоря, мне кажется, что утверждение «я существую» – иного порядка: к тому же, оно вне любых заключений. Именно оно с неповторимым эмоциональном оттенком выражено в начальных строках драмы Клоделя «Золотая голова»:

 

 

– 154 –

 

Вот я,

Неразумный, непосвященный.

Новый человек лицом к лицу с незнакомыми вещами,

И я обращаю взор к Году и к ковчегу под ливнем,

сердце мое полно тоски,

Мне ничто не ведомо и ничто не подвластно. Что говорить? Что делать?

Как мне быть с этими свисающими руками? С ногами, которыми я влеком словно грезами?

 

Вот – экзистенция во всей ее наготе. Но мне хотелось бы также напомнить о ней и на примере маленького ребенка, когда тот вбегает с сияющими главами и, кажется, сейчас воскликнет: «Вот я! Какая радость!». Как я писал в одной из прошлых работ: «Говоря «я существую».., я смутно подразумеваю тот факт, что я не есмь только для себя, но что я проявляю себя, и даже лучше было бы сказать – явлен: приставка «ех» в экзистенции исключительно важна. Я существую (j´existe), это означает: я располагаю возможностями делать себя узнаваемым, или признаваемым, другими или мною же, коль я сообщаю себе заимствованную инаковость». Правда, здесь может возникнуть трудность. Мне не преминут заметить, что существовать, с одной стороны, и утверждать (или говорить самому себе), что существуешь, с другой – не одно и то же. Но, по-видимому, глагол «говорить» здесь двусмыслен. Чтобы по возможности устранить эту двусмысленность, я готов утверждать, что сущее как неоспоримое связано, на мой взгляд, с восклицающим самосознанием (conscience exclamative): У маленького ребенка (а может быть, уже и у животного) оно выражается в возгласах, подпрыгивании, у взрослого же принимает, разумеется, более сдержанные формы, – к тому же, это непосредственное начало вуалируется привычкой, и затем, шаг за шагом, всеми структурами бюрократизированной жизни; ведь не подлежит сомнению, что мы все постепенно превращаемся в бюрократов, и не только в нашем внешнем поведении, но и во взаимоотношении с собой; в итоге экран между нами и нашей собственной экзистенцией становится все более непроницаемым.

Но если это так, то надо сказать со всей решительностью, что экзистенция и восклицающее самосознание существования действительно не могут быть разделены: такое разделение можно осуществить лишь ценой обесчеловечивания всего, о чем здесь шла речь; экзистенция, отделенная от этого восклицавшего самосознания, может стать трупом, и этот труп существования – никакая философия не в силах его воскресить! Обратим внимание прежде всего на тот факт,

 

 

– 155 –

 

что невозможно переоценить цельный характер экзистенции, этой неоспоримой данности. Однако, хотя мы здесь имеем дело с определяющий началом, надо прежде всего признать, что оно отнюдь не прозрачно для себя самого: ничто в нем не напоминает то трансцендентальное «я», которое в некотором смысле уже у Канта, но еще сильнее у его последователей воцаряется в самом сердце, в центре философской арены. Эта непрозрачность заложена в обстоятельстве, о котором я говорил выше, а именно в том, что я утверждаю себя в качестве существующего одновременно для себя и для другого; это утверждение неразрывно связано с данностью, которой мы теперь посвятим все своё внимание: я имею в виду мое тело – как мое, как тело, которого не лишил и того столь мистического по своей сути признака, что выражен здесь в местоимении собственном.

Сразу же отметим, что нигде роль рефлексии, которую я назвал вторичной, рефлексии восполняющей, не выступаете такой наглядностью. В самом деле, первичная рефлексия, в отличие от нее, направлена на то, чтобы разрывать непрочное единство, конституируемое здесь посредством слова «мое». Это тело, которое я называю моим телом, в действительности – лишь тело среди бесчисленного множества других. По отношению к ним у него нет никаких привилегий. И недостаточно сказать, что это объективно верно, это – условие любой объективности, основание научного знания вообще (в данном случае – анатомии, физиологии и всех родственных им дисциплин). Итак, рефлексия первой ступени обязана решительно пренебречь тем обстоятельством, что тело это – мое; она должна помнить, что оно наделено в точности теми же свойствами, предрасположено к такому же расстройству функций и обречено на то же разрушение, что и любое другое тело. Говоря объективно, оно принципиально непривилегированно: разумеется, я склонен спонтанно, простодушно строить иллюзии на этот счет, приписывая себе бог весть какой таинственный иммунитет; но универсальный опыт давно развеял эти иллюзии, и первичная рефлексия заставляет признать, что именно так это и должно быть.

Разумеется, все это нисколько не оспаривается рефлексией второй ступени. Единственное: последняя здесь выражается в отказе рассматривать размежевание, проводимое между этим телом (в качестве любого) и этим «я», которым я являюсь, как окончательное. Ибо опора, исходная позиция ее именно в экзистенциальной нерасчленимости, нераздельности, которую мы пытались выше – не определить, конечно (так как она очевидным образом предваряет любую рефлексию), а наметить, сделать темой разговора.

 

 

– 156 –

 

Нетрудно заметить, что дуализм души и тела в том виде, в каком он предстает у Декарта, восходит к первичной рефлексии. Правда, Декарт вынужден, в особенно туманном пассаже, говорить еще и о единстве души и тела как о третьей субстанции; но здесь я бы хотел, оставив в стороне известные философские доктрины, обратиться непосредственно к той нетранспарентной данности, какую представляет собой мое тело в качестве моего, минуя диссоциацию, осуществляемую первичной рефлексией.

Как может действовать здесь рефлексия второй ступени? Очевидно, что ей приходится влиять на процедуры, к которым прибегает первичная рефлексия, чтобы восстановить видимость единства между элементами, которые та первоначально разъяла. Но в этих попытках объединения она остается первичной, поскольку постоянно пребывает в плену предварительно установленных ею оппозиций, тогда как ей следовало поставить под вопрос сами их основания.

На самом деле все становится достаточно ясным при следующей постановке вопроса: если мы действуем согласно традиционной логике веши, с извечным вычленением субъекта и предиката, мы должны будем рассматривать либо душу и тело как вещи различные, между которыми должно существовать отношение, поддающееся абстрактной формулировке, – либо тело как вещь, по отношению к которой то, что мы очень неточно называем словом «душа», является всего лишь предикатом, или наоборот. Доводы против двух последних трактовок излагались очень часто, к тому же, они слишком очевидны, чтобы стоило их здесь развивать. И, помимо всего прочего, эти доводы ведь лежат в самом основании нашего исследования. Итак, остается дуализм, который, правда, может принимать самые различные формы, выступая как параллелизм, в духе Спинозы, или как учение о взаимодействии. Но и в том и в другом случае и тело и душа рассматриваются в качестве вещи и, будучи переведены в план дискурса, становятся терминами, которые принято считать строго определенными и между которыми, в свою очередь, предполагается жестко детерминированная связь. Я хотел бы показать, что если мы вдумаемся в смысл того, что я называю своим телом, того, что я не могу не называть своим телом, – данный постулат нам придется отбросить. Последствия такого отказа исключительно важны.

Прежде всего, заметим, что говорить «мое тело» – значит отрицать параллелистскую интерпретацию, потому что это предполагает между мной, каково бы ни было точное значение этого слова, и моим телом некую близость, которой нет места в параллелистской схеме. Возможно, мне возразят, что вера в подобную близость может быть

 

 

– 157 –

 

простой иллюзией, которую философ в качестве такового обязан развеять. Однако напомним еще раз, что во всем этом мы продвигаемся строго феноменологическим путем, то есть стремимся делать извлечения из опыта. А потому зададимся вопросом: на каких позициях стоит философ, стремящийся развеять подобную иллюзорную веру? Ему это может удаться только при условии абстрагирования от собственного опыта, но в этом случае мы всегда вольны будем думать, что он подменил этот опыт простыми абстрактными схемами и что в конечном счете он остался по сю сторону опыта, а не превзошел его.

Сам я должен принять во внимание прежде всего, что мой опыт таит для меня возможности одновременно очень конкретных и очень многообразных позиций относительно моего тела: я могу следовать его прихотям, могу, напротив, пытаться владеть им. Оно может стать моим тираном, но, по-видимому, я, в свою очередь, способен сделать его своим рабом. И только чудеса софистической акробатики могут позволить мне ввести эти факты в рамки параллелистской концепции; но в настоящий момент я не вижу никаких оснований это делать, и каждая из упомянутых разнообразных форм опыта имеет в своей основе эту непрозрачную данность: мое тело.

Посмотрим теперь, может ли нам помочь в прояснении этой данности анализ обладания как такового.

Могу ли я сказать, что мое тело – «мое» в том смысле, в каком я сказал бы, например, о домашней собаке, что это – моя собака? Отметим прежде всего, что здесь не важен вопрос о происхождении. Мой пес – это пес, который принадлежит мне, независимо от того, подобрал ли я его в самом жалком виде на улице или купил у торговца. Я могу объявить его своим, если никто на него не претендует; однако такая оговорка носит чисто негативный характер. Между тем, для того, чтобы он был действительно моим (не только номинально), нужно, чтобы между нами сложился определенный тип взаимоотношений; нужно, чтобы он жил у меня или, по крайней мере, жил в условиях, конкретно определенных мной, как, например, в случае, если я отдаю его на содержание слуге или фермеру: в обоих случаях я беру на себя заботу о его содержании. Это уже предполагает некую взаимность. Собака действительно моя, если она меня узнает, повинуется мне, если она мне выказывает чувство, которое может рассматриваться как привязанность или хотя бы как страх. Я выглядел бы нелепо, если б продолжал называть своим животное, которое меня полностью игнорирует, нисколько со мной не считается, стал бы объектом Насмешек, и это чрезвычайно показательно, так как связано с очень определенным представлением о том, чем должна была стать собака для меня, чтобы я подлинно имел право сказать: она моя.

 

 

– 158 –

 

Если мы теперь перейдем к уяснению того, какая может существовать связь между подобным видом обладания и узами, конституирующими мое тело в качестве моего, мы должны будем признать, что здесь возможна далеко идущая аналогия. Это прежде всего мое собственное неоспоримое притязание; я настаиваю на том, что это тело мое; так, – кажется, озаглавлен вышедший несколько лет назад очень плохой роман, «Мое тело принадлежит мне». Подобное декретирование встречает противодействие лишь там, где сохраняется рабство, поскольку хозяин напротив, утверждает, что тело раба принадлежит ему, так как он его купил, либо по какой-либо другой причине обусловленной исторической ситуацией. Однако к этому нужно добавить, что даже там, где существует рабство, оно тем не менее ощущается самим рабом, пусть смутно, как не находящее оправдания, как несовместимое с неким правом, глубоко заложенным в его природе; и я бы даже сказал, что человек, который утратил хотя бы смутное сознание совершаемого над ним насилия, уже не является человеком в полном смысле слова. Однако это крайняя ситуация, она не может быть реализована до конца, коль скоро существует сама жизнь: я хочу этим сказать, что даже раб не может не сохранять ощущения своего тела как собственного.

С другой стороны, аналогия распространяется и на роль ухода. Говоря о своем теле, я имею в виду, главным образом, необходимость заботиться о поддержании его существования. Кстати, и здесь есть рубеж, на этот раз уже – «верхний», его налагает аскетизм в высшей своей точке; в этом случае мы опять выходим из реальности жизни, теперь уже – поверху; разумеется, здесь следует вспомнить о йогах даже прежде, чем об отшельнике. Эти пределы с той и с другой стороны, эта двоякая возможность тем не менее чрезвычайно характерны для нашей человеческой ситуации, для нашего удела, и мы не должны упускать их из виду.

То, что я сказал по поводу повиновения собаки, относится и к моему единству с телом: ведь оно мое лишь постольку, поскольку я в состоянии его контролировать. Но в этом регистре, разумеется, есть внутренний рубеж: так, если вследствие какого-то серьезнейшего расстройства я теряю всякий контроль над своим телом, оно перестает быть моим по той веской причине, что я это уже не я. Но, возможно, на другом конце клавиатуры йог для себя тоже уже не «я», только в силу противоположной причины, поскольку его управление телом носит абсолютный характер; тогда как в промежуточной зоне, которую мы называем нормальной жизнью, это управление всегда частично, оно всегда в какой-то степени – под угрозой.

 

 

– 159 –

 

Признав таким образом это сходство, мы должны перейти к его объяснению, напомнив, однако, обо всем, что есть здесь специфического: моя собака, как, впрочем, любой объект, принадлежащий мне, является мне как нечто отдельное от меня как сущего в пространстве и во времени, как внешнее по отношению к этому сущему. Иными словами, она не является частью этого сущего, хотя в итоге длительного проживания вместе у нас и может возникнуть особая, таинственная связь, нечто вроде достаточно явственного приближения к тому, что мы в дальнейшем будем называть интер-субъективностью.

Однако главный вопрос здесь касается обладания. Мне кажется, нетрудно видеть, что в действительности моя связь с моим телом представляет собой модель не мыслимую, а прочувствованную, с которой соотносится всякое обладание, в частности собакой; однако было бы неверно думать, что сама эта связь может быть определена как способ обладания. Иначе говоря, пытаясь понять свое отношение к собственному телу через отношение к своей собаке, я вступил, буквально, на путь паралогизма. Истина гораздо скорее заключается в том, что в глубине всякого обладания, всякого способа обладать есть как бы чувственно воспринимаемое ядро, и этим ядром является сам по себе неинтеллектуализируемый опыт той связи, в силу которой мое тело есть – мое.

В какой-то степени это можно прояснить, указав на то обстоятельство, что «я» как обладающее, как субъект обладания, никаким образом, даже в мыслях, не может быть сведено к полностью дематериализованному ego. По-моему, невозможно себе представить, как могло бы дематериализованное ego как-то еще претендовать на обладание быть озабоченным этим; между тем, всякое обладание характеризуется именно претензией и озабоченностью.

Второе замечание как бы продолжает и проясняет предыдущее. Предметы моего обладания, поскольку я их держусь, предстают в моих глазах как приложение, физически воспринимаемое дополнение к моему телу: этос поразительной отчетливостью обнаруживается всякий раз, когда по тем или иным причинам связь между мной и моей собственностью рвется или хотя бы оказывается под угрозой. В подобной ситуации я в самом деле испытываю некий внутренний разлад; он, представляется мне совершенно аналогичным тому, какой я испытал бы в случае действительного нарушения целостности, невредимости своего тела; здесь особенно характерны столь часто употребляемые по поводу этих переживаний слова, как, например, душевный надрыв, надлом и др.

 

 

– 160 –

 

Итак, повторю еще раз, что «обладать» в полном и точном смысле этого слова, должно мыслиться по аналогии с единством sui generis, которое представляет собой мое тело в качестве моего. Конечно, как я уже сказал, в случае внешнего обладания такое единство небезусловно: предмет моего обладания может быть украден, испорчен, я же, обладатель, лишившийся собственности, остаюсь невредим. Однако я глубоко затронут этой потерей, и переживание мое тем глубже, чем более (решусь сказать: сильнее, основательнее) я был обладающим. Трагедия всякого обладания неизменно заключается в отчаянном усилии составить единое целое с чем-то, что, однако, не тождественно и не может быть тождественно бытию обладающего. Разумеется, это особенно очевидно в тех случаях, когда речь идет о стремлении обладать существом, которое противится такому обладанию уже в силу того, что оно живое существо. В частности, в этом смысл «Школы жен» нашего Мольера, остающейся, на мой взгляд, одним из непреходящих театральных шедевров всех времен; другой пример той же трагедии представляет собой, в предпоследней части романа «В поисках утраченного времени», отчаянная попытка Марселя обречь Альбертину на затворничество, упрочить свою власть над ней.

Однако что мне кажется как раз характерным и уникальным в том, что касается моего тела, так это то обстоятельство, что здесь эта независимость предмета обладания относительно обладающего существа, по-видимому, не может реально утверждаться. Или, точнее, структура моего опыта такова, что я лишен непосредственной возможности знать, могу ли я еще чем-то быть после того, как связь, vinculum, окажется разорванной тем, что я называю смертью. Разумеется, мы на этом подробно остановимся во второй части лекций, в поисках выхода из этого метафизического тупика. Но в данный момент мы должны признать, что моя ситуация воплощенного существа заключает в себе вопрос, который, будучи поставлен в измерении объектов, видимо, остается без ответа.

Чтобы глубже вникнуть в эту ситуацию, воспользуемся и еще одним окольным путем; конечно, здесь нам надо будет обратиться к рефлексии второй ступени.

Я неизбежно склонен рассматривать собственное тело главным образом как свой инструмент в самом широком смысле слова: или еще как орган, позволяющий мне действовать и тем самым активно включаться в мир. Но по-видимому, эта концепция должна быть отброшена, хотя на первый взгляд может показаться, что бергсоновская философия устанавливает между душой и телом отношение именно такого рода. Здесь следует прибегнуть к той же процедуре, к которой

 

 

– 161 –

 

мы прибегли при анализе обладания, то есть задаться вопросом, что означает понятие «инструмент» и каким образом осуществляется то или иное инструментальное действие.

Очевидно, что любой инструмент – это искусственное средство расширить, усилить или закрепить уже имеющуюся власть, которой обладает человек, использующий этот инструмент. Это верно в отношении самого простого орудия, как, например, нож или заступ. Но это верно и в отношении сложнейших оптических приборов: они могут быть использованы лишь на основе нашей зрительной способности, как ее продолжение. Однако сама эта способность представляет собой то, что можно назвать активным свойством организованного тела. Более того, можно сказать, что само наше тело, если рассматривать его доподлинно, то есть в его динамичности, в его функционировании, это совокупность его возможностей. Именно совокупность: слово «сумма» весьма неточно передало бы характер того единства, о котором здесь идет речь. Лучше было бы сказать, что каждая из этих возможностей есть не что иное, как спецификация самого этого единства. Говоря «это единство», я подхожу к этому телу как к некоему аппарату многоцелевого назначения, рассматриваемому мной извне. Однако вспомним, что речь здесь идет не об этом теле, а о моем теле. И именно в этой перспективе все меняется.

Мое тело является моим, поскольку я не созерцаю его, не ввожу дистанции между ним и собой, а также не воспринимаю его в качестве объекта; потому что я есмь мое тело. Конечно, первоначально смысл слова «есмь» здесь кажется неясным, он как бы носит преимущественно негативный характер. Сказать: я есмь мое тело – значит упразднить тот разрыв, который я как раз устанавливаю, говоря, что мое тело – это мой инструмент. Сразу же заметим, что, утверждая здесь инструментальное отношение, я неизбежно вступаю на путь бесконечной регрессии. Если действительно, как мы видели, всякий инструмент распространяет далее возможности тела – иначе говоря, в нашем случае, самого себя – то невозможно данное тело рассматривать как инструмент, не воображая при этом некое другое тело, пусть оно зовется ментальным, астральным или как угодно еще, инструментом которого данное физическое тело являлось бы. Но поскольку это тело – ментальное, астральное и т.д. – само утверждается в качестве тела, тот же вопрос возникает вновь, и так до бесконечности. Этой регрессии можно избежать лишь при одном условии, а именно: надо сказать, что это тело, которое я условно могу мыслить по аналогии с инструментами, продолжающими его способности, расширяющими его возможности, – оно, будучи моим телом, не есть

 

 

– 162 –

 

инструмент. Сказать: мое тело, значит в некотором роде сказать «я сам», поместить себя по ту или по эту сторону всякого инструментального отношения.

Однако здесь надо обратить внимание на следующее. Есть способ понимать, или, скорее, воображать себе это тождество «я» и моего тела, который может нас привести к грубому и нелепому материализму. Бессмысленно объявлять себя тождественным телу, которое другие видят, которого другие могут коснуться, и которое является другим для меня самого, поскольку я его уподобляю любому телу, одним словом, телу-объекту. Сказать: «я есмь мое тело» можно с полным правом лишь в том случае, если я признаю, что это тело, в конечном счете, не может быть уподоблено этому объекту, объекту вообще, что оно не есть пещь. Так мы приходим к понятию тела-субъекта. Именно постольку, поскольку я поддерживаю с ним отношения (слово, не вполне здесь подходящее), по характеру своему не поддающиеся объективации, я могу считать себя тождественным своему телу: правда, очевидно, что применительно к телу понятие «тождество» также неадекватно, в полную меру это понятие применимо лишь в мире вещей или, точнее, абстракций, который инкарнация как таковая неизбежно превосходит. Само собою разумеется, что слово «инкарнация», к которому я буду прибегать очень часто, здесь означает исключительно ситуацию существа, которое воспринимает себя как связанное со своим телом фундаментальным, а не случайным образом. В первой части моего «Метафизического дневника» для обозначения этой неинструментальной коммуникации я использовал выражение «médiation sympathique»*; не могу сказать, чтоб оно меня полностью удовлетворяло: и все же даже сегодня, то есть спустя более четверти века, мне думается, что оно подходит более других. Чтобы прояснить смысл этого, следует вспомнить, что тело мое – в качестве моего – является мне прежде всего как почувствованное, ощущаемое (senti): я есмь мое тело только потому, что я – чувствующее существо. Итак, с этой точки зрения складывается впечатление, что мое тело обладает абсолютным приоритетом по отношению ко всему, что может быть мной чувствуемо относительно другого; однако, строго говоря, могу ли я в самом деле чувствовать что-либо другое? Ощущать другое: не означает ли это ощущать самого себя как ощущающего это другое, таким образом, что я неизменно буду иметь дело лишь с модификациями самого этого ощущения?

______________________________________

* Досл.: со-чувствующее опосредование.

 

 

– 163 –

 

Но это не все: затем я стану спрашивать себя, не принужден ли я использовать своё тело для ощущения своего тела? Заметим однако, что в самом этом вопросе окольным путем снова вводится инструмент, то есть инструментальное отношение. Я ведь постулировал здесь, что ощущение – это функция, которая может отправляться лишь благодаря некоему аппарату – моему телу, и таким образом снова столкнулся со всеми уже знакомыми нам противоречиями. Не следует ли отсюда сделать заключение, что в действительности ощущение не является функцией, что не существует инструмента ощущения – и выражение «médiation sympathique» обозначает именно этот неинструментальный характер ощущения?

В итоге мы оказываемся перед необходимостью задаться вопросом о глубинной природе чувствования, тем самым подвергнув критике распространенное представление, которое мы себе создаем об этом, не опираясь на философскую рефлексию.

 

Перевод с французского Г.М.Тавризян

 

Цель размышления // Purdue College of Liberal Arts

Почему рефлексия важна в классе письма?

Рефлексия — процесс, в ходе которого учащиеся описывают свое обучение, как оно изменилось и как это может быть связано с будущим опытом обучения («Обучение и лидерство с умственными привычками», 2008 г.) — навык, который часто недооценивается в переполненных классах. с содержанием. Тем не менее, размышление — это важная практика для студентов, позволяющая осмыслить полученный опыт и развиваться на его основе, и эта практика поддерживается стипендией (см. Список стипендий ниже).Исследование, проведенное в Гарварде в 2014 году, также подтвердило, что размышления о своей работе улучшают ее производительность. Хотя рефлексия часто применяется в гуманитарных и социальных науках, рефлексия является важной практикой в ​​академических дисциплинах, включая сестринское дело, бизнес, естественные науки и т. Д. (См. Информационный центр WAC для получения списка статей о дисциплинарной рефлексии). В результате, рефлексивное письмо — один из отличных способов для студентов поразмышлять о своем опыте обучения в классе по английскому языку 106/108. Таким образом, учащиеся должны постоянно практиковаться в рефлексивном письме, чтобы они стали «производителями», а не «потребителями» знаний (Коста и Каллик, 2008).

Что касается письменных работ, размышление было признано важным навыком для способности студентов передавать навыки письма. Перенос письма, по мнению сорока пяти исследователей письма из исследовательского семинара Илона, определяется как «феномен, в котором новые и незнакомые письменные задачи решаются посредством применения, повторного смешивания или интеграции предыдущих знаний, навыков, стратегий и предрасположенностей». Фактически, две стимулирующие практики в рамках исследовательского семинара Илона сосредоточены конкретно на метапознании — i.э., думая о мышлении. Кроме того, в Программе успеха в письме после окончания средней школы — сотрудничестве между Советом администраторов программ письма, Национальным советом преподавателей английского языка и Национальным проектом письма — дополнительно поддерживается использование рефлексии, поскольку это одна из восьми привычек мышления. необходим для успеваемости студентов.

Отражение — это широкий термин, который включает в себя множество различных приложений. . Инструкторы могут назначать множество различных рефлексивных заданий, как под руководством, так и без него (например,g., обсуждения в классе, журналы, интервью, анкетирование и т. д.). Тем не менее, цель размышления, согласно Янси (1998) в Отражение в классе письма , следующая:

В методе рефлексия диалектична, заставляя множество точек зрения взаимодействовать друг с другом, чтобы достичь понимания. С процедурной точки зрения, размышление влечет за собой , смотрящий вперед на цели, которых мы могли бы достичь, а также , отбрасывающий назад, чтобы увидеть, где мы были. Когда мы размышляем, мы, таким образом, проектируем и анализируем , часто помещаем прогнозы и обзоры в диалог друг с другом, работая диалектически, чтобы открывать то, что мы знаем, что мы узнали и что мы могли бы понять.(стр. 6)

Кроме того, есть две цели рефлексии, согласно Райану (2013) «Закон о педагогическом балансе: учение рефлексии в высшем образовании»:

1. Рефлексия позволяет учащимся осмыслить материал / опыт по отношению к себе, другим и условиям, которые сформировали материал / опыт;
2. Переосмыслите материал / опыт ради личной или социальной выгоды в будущем (стр. 147).

Периодические размышления побуждают учащихся критически относиться к своей письменной практике, осмысливать и переосмысливать свой опыт для получения пользы в будущем (см. Dyment et.al, 2010 для дальнейшего обсуждения).

Преимущества отражения:

Отражение деятельности:

Учебные ресурсы:

Стипендия:

• Джон Зубисаррета (2008) Обучающее портфолио: мощная идея для значительного обучения: в этой статье обсуждается написание портфолио или обучающих портфелей, как они называются в статье, и почему размышления так важны для его успеха.Кроме того, в статье утверждается, что размышления должны быть совместными, последовательными и управляемыми.
• Кэтлин Блейк Янси (1998) «Отражение в письменном классе»: основная статья о размышлении и его использовании в письменном классе. Эта работа содержит несколько глав, посвященных размышлениям в различных областях, в том числе в классе, оценивании и чтении.
• Кэтлин Блейк Янси (2016) Риторика размышлений: отредактированный сборник различных ученых-писателей и того, как отражение влияет на их практику.
• Мэри Райан (2011) Улучшение рефлексивного письма в высшем образовании: социальная семиотическая перспектива: в этой статье обсуждаются различные теории рефлексии и используется системная функциональная лингвистика для построения социальной семиотической модели рефлексивного письма.
• Vankooten (2016) Определение компонентов мета-осведомленности о композиции: к теории и методологии написания исследований: работает над теорией мета-осведомленности в композиции и обсуждает четыре наблюдаемые области мета-познания: 1) процесс, 2) методы, 3) риторика и 4) интерсравнительность.
• Дженсон (2011) Содействие саморегулированию и критическому размышлению посредством написания Использование студентами электронного портфолио: в этом эмпирическом исследовании обсуждается рефлексия и то, как ее последовательное использование иллюстрирует более глубокий способ мышления студентов.
• Зохар и Дори (2012) Метапознание в естественнонаучном образовании: обсуждает исследования в области метапознания и его использование в естественнонаучном образовании.
• Israel, Block, Bauserman, & Kinnucan-Welsch (2006) Метапознание в обучении грамоте: этот источник объединяет исследования в области образования, психологии, лингвистики и чтения, чтобы проиллюстрировать необходимость рефлексии в рамках обучения грамоте.

* Примечание: это не исчерпывающий список стипендий на размышления, и простой поиск по базе данных даст больше результатов.

Отражение

Волны отражаются от поверхности под углом , под тем же углом они падают на нее:

Угол входа соответствует Угол выхода

Или более математическим языком:

Угол падения = угол отражения
Закон отражения

Другой пример:

Нормаль — это направление прямо от поверхности (под прямым углом к ​​ней).

Углы отсчитываются от нормали.

Зеркало

Здесь мы видим, как свет отражается от зеркала, создавая «виртуальное изображение», которое выглядит как реальное (но перевернуто):

Наш щенок видит кого-то в зеркале.

Изогнутые зеркала

Что происходит, когда свет отражается от изогнутой поверхности? Мы можем нарисовать отдельные луч света , чтобы узнать!

Вот как вычислить отражение луча:

Там, где луч достигает , проведите линию ровно по отношению к кривой (называемой касательной)	Нормаль находится под прямым углом от до , касательная линия	Угол в спичках Угол наружу по обе стороны от нормальной линии

И получаем это:

Наш щенок видит перевернутое отражение!

Как внутри этой ложки:

А как насчет этой чудесной формы:

Cloud Gate в Чикаго

Парабола

Парабола — это особая изогнутая форма, которая принимает любой входящий луч и направляет его в единственную точку «фокусировки»:

Это полезно для телескопов.У них может быть большая параболическая зона сбора, которая отправляет излучение на один маленький детектор.

Техники стоят перед одним из сегментов «сегментированного параболического рефлектора»

телескопа Джеймса Уэбба
.

Входящие радиоволны отправляются в точку фокусировки для обнаружения.
Радиотелескоп Плато де Бор

Эллипс

Для эллипса, свет или звук, начинающийся в одной точке фокусировки, отражается в другую точку фокусировки:

Поиграйте с простой компьютерной моделью отражения внутри эллипса.

Эхо

эхо — это отражение, обычно звука от твердой поверхности.

Звук хлопка
через некоторое время слышен не только непосредственно, но и от стены.

Другие типы волн могут иметь эхо, например радиоволны.

Учебник по физике: Закон отражения

Известно, что свет ведет себя очень предсказуемо. Если бы можно было наблюдать луч света, приближающийся и отражающийся от плоского зеркала, то поведение света при его отражении следовало бы предсказуемому закону , известному как закон отражения .Схема ниже иллюстрирует закон отражения.

На схеме луч света, приближающийся к зеркалу, известен как падающий луч (на схеме обозначен как I ). Луч света, выходящий из зеркала, известен как отраженный луч (на схеме обозначен как R ). В точке падения луча на зеркало можно провести линию, перпендикулярную поверхности зеркала. Эта линия известна как нормальная линия (на схеме обозначена как N ).Нормаль делит угол между падающим лучом и отраженным лучом на два равных угла. Угол между падающим лучом и нормалью известен как угол падения . Угол между отраженным лучом и нормалью известен как угол отражения . (Эти два угла обозначаются греческой буквой «тета» с нижним индексом; читается как «тета-i» для угла падения и «тета-r» для угла отражения.) Закон отражения гласит, что когда луч света отражается от поверхности, угол падения равен углу отражения.

Отражение и расположение изображений

Обычно этот закон наблюдается при работе в лаборатории физики, такой как описанная в предыдущей части урока 1. Чтобы увидеть изображение карандаша в зеркале, вы должны навести взгляд вдоль линии в месте расположения изображения. Когда вы смотрите на изображение, свет проходит к вашему глазу по пути, показанному на схеме ниже. Схема показывает, что свет отражается от зеркала таким образом, что угол падения равен углу отражения.

Так уж получилось, что свет, который проходит вдоль линии взгляда к вашему глазу, подчиняется закону отражения. (Причина этого будет обсуждена позже в Уроке 2). Если бы вы смотрели вдоль линии в другом месте, отличном от местоположения изображения, было бы невозможно, чтобы луч света исходил от объекта, отражался от зеркала в соответствии с законом отражения и впоследствии попадал в ваш глаз. Только когда вы смотрите на изображение, свет от объекта отражается от зеркала в соответствии с законом отражения и попадает в ваш глаз.Эта истина изображена на диаграмме ниже.

Например, на схеме A выше глаз смотрит вдоль линии в позиции выше фактического местоположения изображения. Чтобы свет от объекта отражался от зеркала и достигал глаза, свет должен отражаться таким образом, чтобы угол падения был меньше угла отражения. На схеме B выше глаз смотрит вдоль линии в позиции ниже фактического местоположения изображения.В этом случае, чтобы свет от объекта отражался от зеркала и достигал глаза, свет должен отражаться таким образом, чтобы угол падения был больше угла отражения. Ни один из этих случаев не подчиняется закону отражения. Фактически, в каждом случае изображение не видно при наведении на указанную линию визирования. Это связано с законом отражения, согласно которому глаз должен смотреть на место изображения, чтобы увидеть изображение объекта в зеркале.

Проверьте свое понимание

1.Рассмотрим диаграмму справа. Какой из углов (A, B, C или D) является углом падения? ______ Какой из углов является углом отражения? ______

2. Луч света падает на плоское зеркало под углом 30 градусов к поверхности зеркала. Какой будет угол отражения?

3.Возможно, вы наблюдали изображение солнца в окнах далеких зданий незадолго до восхода или захода солнца. Однако в полдень изображение солнца в окнах дальнего дома не видно. Используйте приведенную ниже схему для объяснения, рисуя соответствующие световые лучи на схеме.

4. Луч света приближается к группе из трех зеркал, как показано на схеме.Луч света приближается к первому зеркалу под углом 45 градусов к поверхности зеркала. Проследите путь светового луча, отражающегося от зеркала. Продолжайте отслеживать луч, пока он, наконец, не выйдет из зеркальной системы. Сколько раз луч отразится, прежде чем окончательно исчезнет?

Почему вы должны находить время для самоанализа (даже если вы ненавидите это делать)

Исследования показали, что отражение повышает производительность.Но мало кто из лидеров находит для этого время. Почему? Во-первых, они часто не знают, с чего начать. Вы можете стать более рефлексивным, выполнив несколько простых шагов. Начните с определения нескольких важных вопросов. Некоторые возможности: Чего вы избегаете? Как вы помогаете своим коллегам в достижении их целей? Как вы, , а не , помогаете или даже мешаете их продвижению? Затем выберите процесс отражения, который вам подходит. Вы можете сидеть, ходить, ездить на велосипеде или стоять в одиночестве или с партнером, писать, говорить или думать.А затем запланируйте время в своем календаре, чтобы это сделать. Начни с малого. Если час размышлений кажется слишком большим, попробуйте 10 минут. Успокойся. Считать. Рассмотрите несколько точек зрения. Посмотрите на противоположное тому, во что вы изначально верите. Необязательно любить или соглашаться со всеми своими мыслями — просто подумайте и проанализируйте свое мышление.

Когда люди узнают, что я коуч для руководителей, они часто спрашивают, кто мои самые жесткие клиенты. Неопытные руководители? Старшие руководители, которые думают, что знают все? Лидеры, которые запугивают и унижают других? Лидеры, уклоняющиеся от ответственности?

Ответ — ни один из вышеперечисленных.Сложнее всего тренировать лидеров тех, кто не задумывается, особенно лидеров, которые не думают о себе , .

Проще говоря, размышление — это тщательное обдумывание. Но размышления, которые действительно ценны для лидеров, содержат более тонкие нюансы. Наиболее полезное размышление включает сознательное рассмотрение и анализ убеждений и действий с целью обучения. Рефлексия дает мозгу возможность остановиться среди хаоса, распутать и отсортировать наблюдения и опыт, рассмотреть несколько возможных интерпретаций и создать смысл.Это значение становится обучением, которое затем может информировать о будущих образах мышления и действиях. Для лидеров это «создание смысла» имеет решающее значение для их постоянного роста и развития.

Исследование, проведенное Джадой Ди Стефано, Франческой Джино, Гэри Пизано и Брэдли Стаатсом в колл-центрах, показало, что сотрудники, которые в конце дня размышляли об извлеченных уроках, работали на 23% лучше, чем те, кто не размышлял. Исследование жителей Великобритании показало аналогичный результат, когда те, кому было предложено использовать поездку на работу, чтобы подумать и спланировать свой день, были более счастливыми, более продуктивными и менее выгоренными, чем люди, которые этого не делали.

Итак, если размышления так полезны, почему многие лидеры не делают этого? Лидеров часто:

• Не понимаю процесса. Многие лидеры не умеют размышлять. Один из руководителей, с которым я работаю, Кен, недавно поделился, что он снова не выполнил свое обязательство проводить час в воскресенье утром для размышлений. Чтобы помочь ему преодолеть этот барьер, я посоветовал ему выделить следующие 30 минут нашего двухчасового сеанса и просто спокойно подумать, а затем мы подведем итоги. После пяти минут молчания он сказал: «Думаю, я действительно не знаю, что вы хотите, чтобы я сделал.Может, поэтому я этого не делал ».
• Не нравится процесс. Рефлексия требует, чтобы лидеры выполняли ряд вещей, которые они обычно не любят делать: замедлиться, принять образ мышления незнания и любопытства, терпеть беспорядок и неэффективность и брать на себя личную ответственность. Этот процесс может привести к ценным открытиям и даже прорывам, а также может вызвать чувство дискомфорта, уязвимости, защитной реакции и раздражения.
• Мне не нравятся результаты. Когда лидеру нужно время, чтобы поразмыслить, он обычно видит способы, которыми он был эффективен, а также то, что он мог бы сделать лучше. Большинство лидеров быстро отвергают отмеченные сильные стороны и не любят отмеченные слабости. Некоторые становятся настолько оборонительными в процессе, что ничего не узнают, поэтому результаты бесполезны.
• Имейте предвзятость к действию. Как и футбольные вратари, многие лидеры настроены на действия. Исследование профессиональных футбольных вратарей, защищающих штрафные удары, показало, что вратари, которые остаются в центре ворот, вместо того, чтобы делать выпад влево или вправо, имеют 33% шанс остановить ворота, и все же эти вратари остаются в центре только 6% ворот. время.Вратарям становится легче, когда они «что-то делают». То же самое и со многими лидерами. В отражении может возникнуть ощущение, что вы находитесь в центре цели и упускаете из виду действие.
• Не вижу хорошей рентабельности инвестиций. С первых же ролей лидеров учат вкладывать туда, где они могут обеспечить положительную рентабельность инвестиций — результаты, которые указывают на вложенный вклад времени, таланта или денег. Иногда трудно сразу увидеть рентабельность инвестиций, особенно если сравнивать с другими способами использования времени лидера.

Если вы обнаружили, что используете те же самые отговорки, вы можете стать более рефлексивным, выполнив несколько простых шагов.

• Определите несколько важных вопросов. Но пока не отвечайте. Вот несколько возможностей:
  • Чего вы избегаете?
  • Как вы помогаете своим коллегам в достижении их целей?
  • Как вы, , не помогаете или даже не мешаете их прогрессу?
  • Как вы могли бы способствовать вашим наименее приятным отношениям на работе?
  • Как вы могли бы быть более эффективными на недавней встрече?
• Выберите процесс отражения, соответствующий вашим предпочтениям .Многие люди размышляют, записывая в дневник. Если это звучит ужасно, но разговор с коллегой звучит лучше, подумайте об этом. Пока вы размышляете, а не просто болтаете о последнем спортивном событии или жалуетесь на коллегу, ваш подход зависит от вас. Вы можете сидеть, ходить, ездить на велосипеде или стоять в одиночестве или с партнером, писать, говорить или думать.
• График времени. Большинство лидеров руководствуются своими календарями. Итак, запланируйте время для размышлений, а затем обязайтесь его придерживаться.И если вы обнаружите, что пытаетесь пропустить это или избежать, задумайтесь об этом!
• Начните с малого. Если час размышлений кажется слишком большим, попробуйте 10 минут. Тереза ​​Амабиле и ее коллеги обнаружили, что наиболее важным фактором положительных эмоций и мотивации на работе является прогресс в выполнении поставленных задач. Настройте себя на прогресс, даже если он кажется незначительным.
• Сделай это. Вернитесь к списку вопросов и изучите их. Успокойся. Считать.Рассмотрите несколько точек зрения. Посмотрите на противоположное тому, во что вы изначально верите. Мозговой штурм. Необязательно любить или соглашаться со всеми своими мыслями — просто подумайте и проанализируйте свое мышление.
• Обратиться за помощью . Для большинства лидеров недостаток желания, времени, опыта или навыков может мешать размышлениям. Подумайте о работе с коллегой, терапевтом или тренером, чтобы помочь вам найти время, внимательно выслушать, стать мыслительным партнером и привлечь вас к ответственности.

Несмотря на трудности с размышлением, влияние очевидно.Как сказал Питер Друкер: «Следуйте за эффективными действиями с тихим размышлением. От тихого размышления действие будет еще более эффективным ».

Искусство отражения | Edutopia

Это, естественно, привело к разговору о портфелях. Обсуждения портфолио обычно сосредоточены на инструментах: как сохранять, делиться и публиковать студенческие работы. Когда вместо этого мы позволяем процессу кураторства, размышления и обмена служить фокусом, портфолио приобретают суммативный характер и могут рассматриваться как дополнение к завершению раздела, проекта или деятельности.

Для того, чтобы портфолио было действительно ценным как для студентов, так и для учителей, они должны обеспечивать понимание не только того, что студенты создали как представление своего обучения, но и того, как и почему они это создали. Если конечной целью является развитие учащихся как учащихся, им нужна возможность установить связь с содержанием, а также с основными целями обучения.

Портфели достижений и результатов

Собирая учебные артефакты и объединяя их в портфолио, учащиеся должны иметь возможность поразмышлять над своим опытом и увидеть собственный рост.В Digital Student Portfolios Мэтт Ренвик обсуждает необходимость как в портфолио успеваемости, так и в портфолио успеваемости: «Отслеживая прогресс и успеваемость учащихся в данный момент… мы можем воплотить обучение в жизнь».

Художники и писатели часто хранят портфолио, чтобы поразмышлять над своими работами. Леонардо да Винчи вёл сотни блокнотов, в которых документировал свои мысли в виде заметок, диаграмм и набросков. Джон Апдайк оставил после себя тысячи документов, иллюстрирующих, как он переписывал абзацы и решал технические проблемы.Подобным образом учащиеся могут курировать работу, отражающую их прогресс, а также их успеваемость, чтобы показать свое мышление на протяжении всего процесса обучения.

Кроме того, когда мы поощряем студентов фиксировать свое мышление на ежедневной основе, размышления больше не являются просто задачей в конце проекта. Для развития самосознания, саморегуляции и саморефлексии учащимся нужно время и строительные леса. Поощряя их документировать свои учебные стратегии, свою уверенность в материале и связи, которые они могут установить между отдельными учебными предметами или даже между курсами, преподаватели могут помочь студентам развить — и признать — свои навыки как учащихся.

Обучение искусству отражения

Однако остается вопрос: как научить размышлять? Слишком часто учащиеся борются с размышлениями, потому что не понимают, чему они должны были учиться и почему. Что, если бы учащиеся знали с начала учебного года, что вся их работа будет связана с ответом на два или три важных вопроса, например: Каковы характеристики способных решать проблемы? Если учащиеся уделяют основное внимание основным вопросам, представьте, какое влияние это окажет на то, как они документируют свой прогресс и свое обучение.

Учителя также могут использовать видимые методы мышления, чтобы стимулировать размышления учащихся. Эти вопросы, разработанные в Гарвардском проекте Zero, помогают студентам в опросах и помогают метапознанию. Например, учителя могут в конце каждого дня или недели ученикам отвечать на рутинную процедуру «Соединяй, расширяй, бросай вызов»:

.

• Connect: Как идеи, которые вы узнали, связаны с тем, что вы уже знали?
• Extend: Как ваше обучение расширило ваше мышление?
• Задача: Что вы все еще находите сложным или непонятным?

Эта процедура помогает студентам синтезировать идеи и устанавливать связи с предыдущим содержанием, побуждает их задумываться и искать новые вопросы и дает им возможность признать то, что они еще не знают.

Критическое мышление студентов, подкрепленное использованием как основных вопросов, так и видимых способов мышления, создает более надежную модель для цифровых портфолио. Поскольку упор делается не только на публикацию и совместное использование продуктов, обучение остается в центре внимания. По мере того, как учащиеся размышляют над каждым опытом, они становятся более осведомленными о процессах и стратегиях, которые делают их успешными, что позволяет им учиться на своих успехах, а также на своих проблемах или неудачах.

Вызов

Ронда Митчелл, учитель Тринити-школы в Атланте, однажды написала: «Истинная сила портфолио — в повторном посещении.«Как преподаватели, наша задача состоит в том, чтобы дать учащимся возможность размышлять, чтобы они создавали значимый продукт, который можно было бы посещать (и учиться) снова и снова.

Глава 1: Понимание рефлексии — содействие рефлексии: руководство для высшего образования

Глава 1: понимание рефлексии — содействие рефлексии: руководство для высшего образования

---

Что такое рефлексия?

Большинство людей, участвующих в общественной работе и обучении служению программам знаком термин «рефлексия».»Фактически, мы все знакомы с отражением … Каждый раз смотрим в зеркало. Термин «отражение» происходит от латинского термина correctere — значение «прогнуться». Зеркало делает именно это, отклоняет свет, делая видимое то, что очевидно для других, но загадка для нас, а именно, что наши лица похожи.

В процессе обучения сервисов мы стремимся разработать процессы, которые позволят людям служить, чтобы снова обратить метафорический свет своего опыта на их умы — тщательно обдумывать то, что они пережили все о: что они видели, с кем встречались, зачем нужны такие услуги в первую очередь и т. д.Акт отражения, таким образом, становится имеет решающее значение для их образования. Он служит мостом между опытом и обучение.

Отражение более чем «обидчивое».

Многие студенты, сотрудники и преподаватели в университетах и ​​колледжах думают, что размышлений только в терминах «болезненных» групповых дискуссий. Следовательно, они сопротивляются возможности поразмышлять о природе своей сервисные работы. Это отвращение возникает из-за того, что кажется препятствием для разговора. о своих чувствах, мыслях и эмоциях.Однако размышления не обязательно ограничивается высвобождением эмоциональной энергии, обменом чувствами или попытками «чувствовать себя хорошо» по поводу выполненной услуги. Скорее, размышления решительно образовательные. Это просто возможность, через которую можно извлечь уроки опыт. Отражение может принимать множество форм и касаться бесконечного разнообразия. вопросов. Он способствует обучению и вдохновляет на провокационные мысли и действие. Прежде всего, это может принести пользу человеку и сообществу.

Зачем учиться на опыте?

Большая часть того, что мы знаем о мире и нашем месте в нем, получена из учимся на собственном опыте.Конечно, мы многому учимся у формальных образование — из лекций и книг. Но разве мы просто запоминаем и поглощая факты и цифры, или мы переживаем их? Мы не вести внутренний диалог с предметом и, как один студент утверждает, «прочтите книгу»? Разве мы не размышляем над предметом иметь значение? Ответ «да» на эти вопросы позволяет нам признать, что мы, все время учусь. Когда речь идет о служении, возможность размышлять о опыт имеет решающее значение.Как объяснил Дэвид Сойер из Berea College, «Служба действие не становится автоматически отношением к служению. Глубина отражения определяет качество отношения и качество действия ». модуль размышлений побуждает нас не использовать эти возможности обучения для предоставляется.

Что мы считаем само собой разумеющимся?

Вопрос о том, что мы считаем само собой разумеющимся, включает больше, чем размышления о том, как привилегированные, нас можно сравнить с другими в разнообразном сообществе.Нам нужно посмотрите на обыденный мир вокруг нас. Дональд Шон в своей широко читаемой книге под названием, Рефлексивный практик: как думают профессионалы Действие (1983), призывает профессионалов лучше понимать свои действия. думая о своих действиях. Это вряд ли новость, так как мы делаем все время. То, что отличается и необычно, входит в привычку думать о нашем мышлении. Шон предлагает несколько свойств, связанных с мышление:

1. Есть действия, признания и суждения, которые мы знаем, как проводить спонтанно; нам не нужно думать о них до или во время их выступления.
2. Мы часто не осознаем, что нам нужно учиться делать эти вещи; мы просто обнаруживаем, что делаем их.
3. В некоторых случаях мы когда-то знали о понимании, которое впоследствии интернализируется в нашем чувстве действия. В другом случаев, возможно, мы никогда о них не знали. Однако в обоих случаях мы обычно не могут описать знание, которое раскрывает наше действие.

(Schon 1984: 54)

Schon утверждает, что «по мере того, как практика становится все более повторяющейся и рутинной…на практикующий может упустить важную возможность подумать о том, кто он делать … [Он] учится, как это часто бывает, избирательно невнимать явления, которых нет; соответствовать категориям его знания в действии, тогда он может предложить от скуки или «выгорание» и поразить [людей вокруг него] последствия его узости и жесткости »(Schon 1984: 61)

Почему я должен быть внимательным к своему мышлению?

Вы хотите, чтобы ваши услуги были частью вашего образования? хорошо служить? Вы хотите, чтобы организация или клуб, с которым вы работаете, были эффективными? Вы хотите, чтобы ваша работа что-то значила? Вы хотите учиться, совершенствоваться и расти? Если вы ответили «да» на любой из этих вопросов, значит, вы предоставили у себя есть веские причины превратить размышления в привычку.

Как я могу быть больше, осознавая, что «не причиняю вреда».

Были проведены исследования о том, почему студенты колледжей занимаются общественной или общественной деятельностью. сервисные работы. Чаще всего студенты ссылаются на альтруизм, «бескорыстную заботу о благополучие других «, как причина. Они чувствуют, что работа, которую они делают, способствует благополучие тех, кого они обслуживают, будь то недавно иммигрировавшие дети, нуждающиеся в учить английский, бездомным, нуждающимся в еде, или кампусу, нуждающемуся в образовательных программы о разных культурах. Тем не менее, мы должны задаться вопросом, действительно ли эти альтруисты могут и должны определять, что лучше для других.Многие из нас считают, что мы определяем свои «наилучшие» интересы; почему люди должны с кем и для кого мы служим быть разными? Отражение дает возможность для людей, которые служат, открыть свои сердца и умы опыте других, чтобы признать их мудрость и понять их ресурсы и потребности, а также разработать планы действий, которые включают партнерство с сообществами и предотвращение причинения вреда.

Часто трудно представить, что акт доброжелательности может на самом деле в конечном итоге имеют негативные последствия.Но этот вопрос нужно задавать постоянно если мы рассматриваем членов сообщества как равных партнеров в службе опыт обучения. Возникновение призрака негативных последствий заставляет нас посмотрите на основные причины социальных условий, которые привели к потребность в обслуживании в первую очередь. Такое внимание к первопричине социальные проблемы, таким образом, становится решающим элементом для успешной рефлексии. Изучение этих причин в свете опыта служения объединяет образование и действие уникальными способами.

Но как размышления могут удовлетворить мои личные интересы?

Собственные интересы людей, которые служат, также удовлетворяются, когда эти люди размышлять о том, как их служение повлияло на их жизнь и обучение. Эти воздействия включают рост человека и понимание в таких областях, как как:

• карьерный рост
• социальные изменения / справедливость
• гражданская ответственность
• Развитие лидерских качеств
• интеллектуальное стремление
• духовное исполнение
• повышение квалификации
• политическое сознание

Чаще всего такое самообучение считается само собой разумеющимся.Мы обращают на это внимание в определенных случаях. Вопросы карьеры исследования возникают только тогда, когда мы думаем о жизни после колледжа. Духовный исполнение может быть проблемой только во время поклонения. Гражданский обязанности могут прийти в голову только тогда, когда мы проголосуем. Виды структурированное отражение, описанное в этом модуле, предназначено для связи опыт обслуживания для личного, а также общественного развития.

---

Первый раздел этого руководства познакомит правильная техника для эффективного фасилитации.Хотя фасилитация не новость концепция, и используется в различных ситуациях, многие люди неясны об этом. Навыки фасилитатора особенно важны для размышлений относящиеся к опыту обслуживания, так как широкий спектр мнений и эмоций могут быть выражены, и многие из обсуждаемых тем являются противоречивыми. В Раздел пособия руководства также включает образцы сложных ситуации для фасилитатора и описывает соответствующие ответы.

Как только фасилитаторы получат это фундаментальное понимание размышления, они могут начать планировать упражнения для размышления для своей группы.Во втором разделе этого руководства описаны шаги, которые необходимо предпринять, и то, что нужно учтите, при разработке сессий рефлексии.

Самая основная форма структурированного внешнего отражения — это «круг отражения». В третьем разделе руководства объясняется эта форма размышления и доказывает читателю выбор типовых вопросов, которые могут использоваться для инициирования размышлений. Такой тип отражения не сразу подходит для всех групп, поэтому в четвертом разделе описываются различные других размышлений для групп.

Понимание того, что размышление может принимать множество форм, и это хорошо фасилитаторы — это те, кто продвигает творческие размышления, последние раздел руководства включает краткие описания альтернативных форм размышления, которые не обязательно происходят в присутствии группы. Большинство этих идей популярны в классе и адаптированы к опыту обслуживания которые не зависят от академических курсов. Образцы включают журналы, портфолио и презентации.

---

Отдельные лица и группы определяют, какая форма рефлексии будет наиболее эффективной. значимый для них.Происходит множество типов отражений, и их бесконечные результаты, мы надеемся, что размышления станут привычкой для людей занимается сервисом. Связь теории и практики мысли и действия, может обучать и преобразовывать.

… отражение так важно; не может быть более высокого роста для отдельных лиц или общества без него. Отражение — это сам процесс сама эволюция человека.
— Дэвид Сойер, руководитель группы студентов Аппалачей в колледже Берия

---

Следующий раздел: Содействие отражению

Закон отражения | Физика

Цели обучения

К концу этого раздела вы сможете:

• Объясните отражение света от полированных и шероховатых поверхностей.

Всякий раз, когда мы смотрим в зеркало или прищуриваемся на солнечный свет, отражающийся от озера, мы видим отражение. Когда вы смотрите и на эту страницу, вы видите отраженный от нее свет. В больших телескопах отражение используется для формирования изображения звезд и других астрономических объектов.

Рис. 1. Закон отражения гласит, что угол отражения равен углу падения — θr = θi . Углы измеряются относительно перпендикуляра к поверхности в точке, где луч падает на поверхность.

Закон отражения проиллюстрирован на рисунке 1, где также показано, как измеряются углы относительно перпендикуляра к поверхности в точке, куда падает световой луч. Мы ожидаем увидеть отражения от гладких поверхностей, но на рисунке 2 показано, как шероховатая поверхность отражает свет. Поскольку свет падает на разные части поверхности под разными углами, он отражается во многих разных направлениях или рассеивается. Рассеянный свет позволяет нам видеть лист бумаги под любым углом, как показано на рисунке 3.Многие объекты, такие как люди, одежда, листья и стены, имеют шероховатую поверхность и видны со всех сторон. Зеркало, с другой стороны, имеет гладкую поверхность (по сравнению с длиной волны света) и отражает свет под определенными углами, как показано на рисунке 4. Когда луна отражается от озера, как показано на рисунке 5, комбинация эти эффекты имеют место.

Рис. 2. Свет рассеивается при отражении от шероховатой поверхности. Здесь падает много параллельных лучей, но они отражаются под разными углами, поскольку поверхность шероховатая.

Рис. 3. Когда лист бумаги освещается множеством параллельных падающих лучей, его можно увидеть под разными углами, поскольку его поверхность шероховатая и рассеивает свет.

Рис. 4. Зеркало, освещенное множеством параллельных лучей, отражает их только в одном направлении, так как его поверхность очень гладкая. Только наблюдатель под определенным углом увидит отраженный свет.

Рис. 5. Лунный свет распространяется, когда он отражается от озера, поскольку поверхность блестящая, но неровная.(Источник: Диего Торрес Сильвестр, Flickr)

Закон отражения очень прост: угол отражения равен углу падения.

Закон отражения

Угол отражения равен углу падения.

Когда мы видим себя в зеркале, кажется, что наше изображение на самом деле находится за зеркалом. Это показано на рисунке 6. Мы видим свет, исходящий из направления, определяемого законом отражения. Углы таковы, что наше изображение находится за зеркалом на том же расстоянии, на которое мы стоим от зеркала.Если зеркало находится на стене комнаты, все изображения в нем находятся за зеркалом, что может сделать комнату больше. Хотя эти зеркальные изображения заставляют объекты казаться там, где они не могут быть (например, за сплошной стеной), эти изображения не являются плодом нашего воображения. Зеркальные изображения можно фотографировать и записывать на видео с помощью инструментов, и они выглядят так же, как наши глаза (сами оптические инструменты). Точный способ формирования изображений с помощью зеркал и линз будет рассмотрен в следующих разделах этой главы.

Рис. 6. Наше изображение в зеркале находится за зеркалом. Показанные два луча — это те, которые падают на зеркало под правильным углом, чтобы отразиться в глазах человека. Кажется, что изображение находится в том направлении, откуда исходят лучи, когда они входят в глаза.

Эксперимент на вынос: закон отражения

Возьмите лист бумаги и посветите фонариком под углом на бумагу, как показано на рисунке 3. Теперь посветите фонариком в зеркало под углом. Подтверждают ли ваши наблюдения предсказания на рисунках 3 и 4? Посветите фонариком на различные поверхности и определите, является ли отраженный свет рассеянным.Вы можете выбрать блестящую металлическую крышку кастрюли или свою кожу. Можете ли вы подтвердить закон отражения с помощью зеркала и фонарика? Вам нужно будет нарисовать на листе бумаги линии, показывающие падающие и отраженные лучи. (Эта часть работает даже лучше, если вы используете лазерный карандаш.)

Сводка раздела

• Угол отражения равен углу падения.
• Зеркало имеет гладкую поверхность и отражает свет под определенными углами.
• Свет рассеивается при отражении от шероховатой поверхности.
• Зеркальные изображения можно фотографировать и записывать на видео с помощью инструментов.

Концептуальный вопрос

1. Объясните, используя закон отражения, как порошок снимает блеск с носа человека. Как называется оптический эффект?

Задачи и упражнения

1. Покажите, что когда свет отражается от двух зеркал, которые встречаются под прямым углом, выходящий луч параллелен входящему лучу, как показано на следующем рисунке.

   Рис. 7. Угловой отражатель направляет отраженный луч обратно в направлении, параллельном падающему лучу, независимо от входящего направления.

2. В световых шоу, организованных с помощью лазеров, используются движущиеся зеркала для поворота лучей и создания красочных эффектов. Покажите, что луч света, отраженный от зеркала, меняет направление на 2 θ , когда зеркало поворачивается на угол θ .
3. Плоское зеркало не сходится и не расходится. Чтобы доказать это, рассмотрим два луча, исходящие из одной точки и расходящиеся под углом θ .Покажите, что после попадания в плоское зеркало угол между их направлениями остается θ .

   No related posts.