Три психологические техники для лечения детских травм

Психотерапевты часто говорят о том, что для лечения психических травм крайне важно, чтобы пациент установил контакт со своим «раненым внутренним ребенком». Под этим ребенком имеют в виду весь психологический и эмоциональный багаж, оставшийся с детства и продолжающий создавать проблемы во взрослом возрасте. Термин «внутренний ребенок» обрел популярность благодаря авторам книг по самопомощи, в первую очередь Джону Брэдшоу и его бестселлеру «Возвращение домой».

Архетип «раненого ребенка» обычно проявляется так: в жизни взрослого человека снова и снова повторяются те же негативные переживания и проявления неадекватного поведения, которые он перенял в детстве, глядя на окружающих. К примеру, если девочка в детстве регулярно наблюдала, как отец жестоко обращался с матерью, то во взрослом возрасте она может постоянно вступать в отношения с мужчинами, склонными к жестокому обращению.

Проблемы с зависимостями и психическим здоровьем, уходящие корнями в детство, поддаются лечению. Вот несколько техник, которые могут помочь распознать заученные в детстве негативные шаблоны и «перевоспитать» внутреннего ребенка.

1. Техника пустого стула

Применение этой техники выглядит так: терапевт ставит перед вами пустой стул и предлагает представить, что на нем сидит значимый для вас человек — например, один из родителей. Вы «общаетесь» с воображаемым собеседником, рассказываете о своих мыслях и чувствах или объясняете ему, что вы хотели, но так и не смогли получить от него в детстве. Терапевт может предложить вам «поменяться ролями» и самому занять место воображаемого собеседника.

Такая работа особенно полезна, когда люди, много для вас значившие в прошлом, не могут или не хотят принять участие в терапии. Она помогает восстановить контакт со своими переживаниями о прошлом и с теми частями себя, которые вы пытались скрыть или подавить с помощью зависимости или другого деструктивного поведения. Наладив контакт с собственными чувствами и воспоминаниями, вы сможете осознать, как они влияют на ваше нынешнее поведение, и понять, как можно изменить ситуацию.

2. Схематическая терапия

Этот метод подходит пациентам, испытывающим трудности в социуме, а также тем, кто не может справиться с последствиями детских психотравм. У детей, выросших во враждебной или нездоровой среде, часто формируются такие способы совладания с трудностями, воспоминания, эмоции, представления о себе и о других, которые чреваты проблемами и приводят к неадекватным реакциям и поведению во взрослом возрасте.

Откуда берут начало детские психологические травмы

Как психотерапевт, я провожу консультации для совершенно разных людей. И очень часто, чаще всего рассуждения о причинах тех или иных событий уводят нас в детские годы пациента. Почему-то впечатления и травмы детства навсегда закрепляются в памяти и становятся лейтмотивом в выборе реакций, состояний и отношения к жизни даже по прошествии десятков лет.

Что же происходит с нашим сознанием в детстве и почему мимолетное событие способно вызвать психологическую травму? Об этом будем рассуждать далее.

Как возникают психологические травмы?

Начать стоит с того, что психологическая травма относится к понятиям, которые максимально индивидуализированы. Так как все мы живем в абсолютно разных условиях, восприятие мира у каждого человека строится по собственной программе.

В детстве, когда психика находится еще на стадии формирования, очень сложно не поддаться директивам со стороны внешнего мира. Сознание не забито проблемами и задачами повседневного характера, поэтому любой эпизод, даже самый незначительный, воспринимается детьми как целое событие. Проживая каждый день в полной мере, ребенок не отвлекается на суету и беспорядочный поток мыслей — просто потому, что этими способностями он пока не овладел.

Поэтому любое слово, фраза, случайный момент жизни могут сильно повлиять на психику и оставить в памяти ребенка психологическую травму. Например, родители в разговоре с ним как бы вскользь упомянули, что все соседские дети, вообще-то, уже давно сами ходят в магазин за продуктами. Эта обыкновенная фраза может запустить у детей программу под лозунгом «я не такой хороший, как другие, поэтому любовь родителей надо заслужить». Выводы, которые заключаются где-то в подсознании, в дальнейшем определяют стиль и настроение жизни уже выросших детей.

Но не стоит опасаться, что каждое слово, которое слышит ваш ребенок, вызывает травму детства. Это возможно, только если событие вызвало эмоциональную реакцию. Такое часто бывает, когда ребенок осознает важность той или иной ситуации. К примеру, выступление на детском празднике может надолго оставить в человеке навязчивый страх публичных выступлений, если когда-то в детстве он забыл слова декламируемого стихотворения. Или другой пример, когда авторитетный взрослый обманывает или наказывает ребенка без особой причины.

Проблема заключается в том, что ум всячески старается выстроить защиту от события, записанного на подсознательном уровне как опасное. Поэтому так сложно добраться до воспоминаний, причинивших когда-то боль. Мы можем всю жизнь повиноваться какой-то директиве, напрочь забыв причину ее возникновения.

Примеры популярных детских психологических травм

Все моменты несправедливости — обида, разочарование, чувство неизбежности и неопределенности — легко могут вызвать детскую психотравму. Особенно сильное влияние оказывают взаимоотношения в семье, воспитание ребенка. Обстановка дома может настроить психику и запрограммировать определенные реакции. Опасность состоит в том, что ни ребенок, ни родители не отдают себе отчет в произошедшем.

А это значит, что детские психологические травмы мгновенно маскируются и зачастую даже не осознаются. Влияние таких травм детства будет незаметным, но постоянным. Тем сложнее решать проблему, а тем более обнаруживать ее и признаваться самому себе, что начало сегодняшней апатии или агрессивности лежит глубоко в детстве. Но бывает и наоборот.

Опасным фактором часто оказываются отношения с авторитетными для ребенка старшими. Это воспитатели, учителя, взрослые друзья, братья и сестры.

Чувствуя авторитет, восхищаясь и доверяя такому человеку, дети принимают за истину все, что он делает по отношению к ним. Сказанное сгоряча или для воспитания ребенка слово может полностью сформировать его самооценку, создав иллюзию собственной бездарности и слабохарактерности. Часто дети копируют реакции и отношение родителей и взрослых. Таким образом, вместо того чтобы рисовать свою картину мира, они живут в нескольких чужих, что запутывает и обескураживает. При этом родители и сами страдают от директив и психологических травм, берущих начало в их собственном детстве.

Итак, наиболее вероятными причинами возникновения детских психологических травм чаще всего становятся:

• моменты насилия любого характера;

• неизлечимые болезни и смерть близких людей;

• травмы и серьезные заболевания, надолго выбивающие из привычного ритма;

• конфликты в семье, развод родителей;

• обман, предательство и несправедливое отношение;

• влияние плохо воспитанного окружения;

• переизбыток любви от родителей и родственников;

• слишком большая требовательность и директива родителей в соответствии с собственными желаниями и амбициями;

• конфликт с лучшим другом;

• конфликты в коллективе, классе и с учителями.

При этом одним из самых серьезных и мощных поводов, вызывающих детские психологические травмы, становится родительское устойчивое отношение по отношению к ребенку, определенная директива. Это те случаи, когда, опираясь на внешние признаки (а иногда и вовсе без повода), родители формируют у ребенка навязчивый страх определенных ситуаций и ложные представления о самом себе, приписывая ему различные характеристики. Примеров много, поэтому сейчас я приведу некоторые из наиболее часто встречающихся.

«Я пожертвовала своей жизнью ради тебя». В этом случае родители часто сокрушаются по поводу нереализованных желаний, обвиняя ребенка в появлении на свет в неподходящее время. Далее это преобразуется в установку «я отдаю тебе все, что имею, и ничего не получаю взамен». Стоит ли упоминать, что на деле ситуация не является таковой, а все претензии живут только в голове у таких родителей?

«Другие дети успешные и положительные, а ты не дотягиваешь до их уровня». Здесь ребенку постоянно ставят в пример других, часто мифических детей, у которых много друзей, которые получают в школе только пятерки, сами ходят в магазин и ездят на автобусе. Чаще всего в основе такого рода претензий лежат неудовлетворенные амбиции родителей по поводу собственной жизни, от которой они приняли решение отказаться в пользу ребенка. Что совершенно абсурдно, но стереотипно считается нормой.

«Перестань делать то, что ты делаешь». Это распространенная реакция родителей, когда ребенок выражает свои эмоции или упорно занимается тем, что считает важным. Родители просто не находят в себе сил погрузиться в мир своего ребенка и понять причину его действий, дать ему возможность свободно выражать любые эмоции.

К сожалению, все вышеперечисленное неизбежно в социальном мире. Невозможно было бы предугадать и предупредить все возможные реакции и влияние на нас других людей и общества в целом. Поэтому высокие гуманистические цели полностью оправдывают себя даже в пределах одной семьи.

Приходя домой из внешнего мира, ребенок может делиться переживаниями и эмоциями с любящими родителями, и тогда они вместе не дадут детским психотравмам влиять на жизнь и самооценку.

Источник фото: © depositphotos.com/ oneblink / ilona75 / ambrozinio

Связь между воспитанием ребенка и травмой детства

«Это поступок плохой, а не ты». Психолог – о детских психотравмах | ОБЩЕСТВО: Семья | ОБЩЕСТВО

«Все мы из детства», можно услышать, говоря о проблемах взрослых и сложных жизненных ситуациях, в которых они оказались. Психологические травмы, полученные в детстве, остаются с человеком на всю жизнь. И именно в них часто кроются причины многих взрослых страхов, неудач.

Какие стрессовые ситуации накладывают отпечаток на всю жизнь, чем опасны психотравмы и в чем секрет воспитания успешного и счастливого ребенка, корреспондент «АиФ-Тюмень» узнал у психолога Центра социальной помощи семье и детям «Семья» Юлии Лукашенок.

Подкроватные монстры

Сирень Бабаева, «АиФ-Тюмень»: Есть мнение, что психологические травмы дети чаще всего получают в возрасте от трех до пяти лет. Так ли это, и почему именно в этом возрасте?

Юлия Лукашенок: Получить психологическую травму можно в любом возрасте, более того, даже во время беременности и в период новорожденности. Казалось бы, малыш, которому всего месяц, ничего не понимает. Но он все слышит и чувствует опасность в момент, когда мама с папой ругаются. Он сжимается, замирает от страха, может двигать ручками и ножками, как в попытке убежать, его дыхание становится поверхностным. Уйти от этой ситуации ребенок не может, поэтому мгновенно входит в третий неврологический статус, то есть в так называемое состояние замороженности.

Разборки взрослых сказываются на психике детей. Фото: АиФ/ Александр Фирсов

У меня была клиентка, у которой ребенок боялся остаться один. Ему нужно было, чтобы мама всегда была рядом, держала за руку. Выяснилось, что после рождения малыша родители пережили серьезный кризис в отношениях, доходило до рукоприкладства. Новорожденный ребенок был невольным свидетелем взрослых разборок, и они вот таким образом отразились на его поведении.

Что касается возраста от трех до пяти лет, то как раз в пять лет у ребенка возникает наибольшее количество страхов. Порой родители специально их пугают подкроватными монстрами, темнотой, тем, что люди плохие и надо быть осторожнее. Как следствие у этих детей может возникнуть состояние повышенной тревожности.

— Как эти подкроватные монстры могут сказаться на уже взрослых тетеньках и дяденьках?

— Если взрослые в момент опасности не могут среагировать и у них наступает психологический ступор, это как раз индикатор того, как протекал их возраст до трех лет. Была ли в семье благополучная обстановка, когда поведение родителей было предсказуемым для ребенка или он каждый день жил как на пороховой бочке: вдруг папа с мамой снова будут ругаться.

Детство определяет жизнь взрослого: его самооценку, уверенность в себе. Все это закладывается родителями, в том числе поведение в стрессовой ситуации: будет он преодолевать проблемы или избегать их.

Проявление детских психотравм во взрослом возрасте может быть разным, от психологических проблем до соматических. Могут развиваться очень серьезные заболевания: неврозы, депрессия, онкология. Есть такой пример: в 50-е годы в Гарварде попросили 126 студентов оценить свои отношения с родителями в детстве. Было три варианта ответа: очень близкие, умеренные, отчужденные и холодные. Через 35 лет проанализировали их медкарты и серьезные болезни были у 90% тех, кто оценивал свои отношения с родителями как холодные. Причем они указали, что так к ним относилась мама. А если отношения не складывались с обоими родителями, то серьезные проблемы со здоровьем были у 100% опрошенных. Из тех, кто оценил свои отношения с мамой как теплые, серьезные недуги были у 40%.

— Получается, мама играет в жизни ребенка более важную роль?

— Мама и папа в жизни ребенка играют разные роли. Мама — это эмоциональный центр, она отвечает за душевную близость, уверенность в себе, принятие себя, своего пола, имени, внешности. Папа — за формирование социального статуса: чего добился ребенок, его победы, карьерный рост.

Отец жалеет сына. Фото: АиФ/ Валерий Христофоров

Когда ребенок рождается, он, как планета вокруг солнца, крутится в основном вокруг мамы. Хорошо, если папа с младенчества тоже занимается его воспитанием, но в чаще всего, все эти заботы ложатся на плечи мамы. И только через некоторое время «орбитка» ребенка начинает входить в зону влияния папы. Малыш становится отцу интересен, потому что у него есть уже какие-то достижения, он становится производным его самого. Отсюда понятно, почему мужчины очень тяжело воспринимают рождение ребенка-инвалида. Для них это удар по своей самооценке. Мама примет любого ребенка, если у нее все в порядке с материнским инстинктом, а вот с папами сложнее. Поэтому важно, чтобы именно мама была к ребенку чуткой, помогла ему преодолеть трудности.

Соответственно проступку

— Бывает, родители физически наказывают ребенка. Мол, раньше за все ремня давали и ничего, выросли нормальными людьми. Может ли такое воспитание привести к психотравме?

— Мне один молодой человек недавно говорит: знаете, раньше все было понятно. Я рос в деревне, и если потерял на выпасе свинью, то дед через всю деревню бежал с хворостинкой, чтобы выпороть меня. Я понимал, за что. А когда бьют ребенка за двойку, я не понимаю, за что.

Наказание ребенка должно быть соразмерно его вине

В обоих случаях наказание одинаковое, но у кого-то от этого остается психотравма, а у кого-то нет. Дело не только в том, насколько сильна психика каждого ребенка, но и в степени его вины. В случае с плохой оценкой такое наказание несоизмеримо с «проступком», а в случае с потерянной свиньей, ребенок сам понимает, как сильно он ошибся, и за что он получил.

Есть три вида детского насилия: эмоциональное, физическое и сексуальное. Если мальчики больше подвергаются физическому насилию, то девочки, бывает так, что «получают» все три вида. Но при этом у мужчин нервных клеток в два раза больше, чем у женщин. Это говорит о том, что травмирующие воспоминания у них могут вытесняться из памяти. Повзрослев, они многие стрессовые ситуации забывают, а женщины помнят, за счет большей эмоциональности, тревожности.

Говорить о психотравме можно, когда есть системность преступлений в отношении ребенка. Когда унижают достоинство, регулярно бьют, выставляют его как родительское достижение, демонстрацию успешности мамы и папы. Последнее для ребенка очень тяжело, ему все время нужно соответствовать ожиданиям родителей. Часто именно невозможность держать планку становится причиной детского суицида.

Насилие в семье. Фото: Коллаж АиФ/ Анна Прибылова

— Помимо семьи, есть еще детский сад, школа. Насколько важно, в какой обстановке ребенок получает знания?

— Большое значение в развитии психотравмы имеет отношение ребенка со сверстниками. Когда его бойкотируют, то это большое испытание. Самое страшное наказание в жизни человека — отказ от общения. Ребенок приходит в класс, а с ним не разговаривают, он протягивает руку, с ним не здороваются. При этом либо совсем не объясняют причину отказа, либо говорят «ты сам должен знать». В этой ситуации важна роль учителя, он должен занять позицию «давайте выясним» и, сообща с родителями, пресечь в дальнейшем все то, что приводит к отказу от общения.

Во взрослом возрасте детское непринятие ребенка сверстниками может привести к неуверенности в себе, повышенной критичности, человек не может сказать «нет», желает всем угодить и понравиться.

Вообще точно сказать, где можно получить психотравму, нельзя, вопрос: как быстро мы с ней справимся. И чем больше в детстве было беззаботности, ощущения защищенности, когда мама с папой помогают справиться с обидами, тревогами, тем больше у человека будет ресурсов, которые помогут уже во взрослом состоянии справиться с потерями, предательствами, кризисами. Но, к сожалению, согласно некоторым исследованиям, только треть детей сегодня входят во взрослое состояние с этим ресурсом и без психотравм.

— Из всего, что может покалечить психику ребенка, самое тяжелое — это насилие?

— Являясь психологом, которая работает с детьми, подвергшимся насилию, в том числе сексуальному, я могу сказать, что это безусловно большая травма и для ребенка, и для всей семьи в целом.

То, как быстро ребенок восстановится, и как произошедшее отразится на его будущем, зависит от родителей. Они должны стать для него опорой. Но порой они начинают допытываться, почему он не сказал, по-другому рассказывал, обстановка в доме становится «указующе-наказующей». Некоторые родители, наоборот, уходят в другую крайность, для них в этот момент ребенок становится «инвалидом»: они его оберегают от любых забот, домашних дел, вплоть до того, что чуть ли не шнурки ему завязывают, все спускают с рук.

Родители должны быть опорой для ребенка. Фото: АиФ/ Галина Домбровская

Для ребенка же в такой ситуации очень важно, чтобы обстановка в семье оставалась такой, какой была до этого случая. Если же родители не дают забыть о том, что произошло, оберегая его и запрещая делать то, что возможно может привести к повторению случившегося, то этим они только повторно травмируют ребенка.

Ради ребенка?

— Бывают ситуации, которые априори травматичны, но неизбежны. Как, например, развод родителей может сказаться на психическом здоровье ребенка?

— Однозначно ответить тут нельзя. С одной стороны, я против разводов, с другой — за них. Если происходит психологическое, физическое калечение друг друга, ребенка, то лучше разойтись и жить спокойно, строить свои семьи второй раз.

С ребенком надо разговаривать, но спокойно, без оправданий. Нужно объяснить, что это общее решение родителей, что можно развестись с мужем, женой, но с ребенком расстаться нельзя. Мама остается мамой, папа остается папой. Если ребенок понимает, что другой родитель не уходит из его жизни навсегда, то к разводу он отнесется спокойно. Единственное, о чем я прошу, если расставание неизбежно: не надо в первое время знакомить ребенка с новым спутником жизни. Побудьте с ним вдвоем. Он должен привыкнуть к новому режиму жизни.

Мой опыт работы со взрослыми показывает: дети больше подрывают свое психическое здоровье в тех семьях, которые родители решили сохранить ради них. Уже будучи взрослыми, они сами говорят: лучше бы они тогда разошлись. Ведь все конфликты, слезы мамы, крики папы происходят на их глазах. Поэтому лучше расстаться, но сохранить партнерские отношения, когда родители поддерживают позицию друг друга в воспитании ребенка и не используют его как оружие против другого.

Психика детей пластична и, если психотравмирующий период был кратковременным, а благополучие после него длительным, если были созданы условия для его успешности, спокойствия, следа этот случай не оставит.

— Что родители могут сделать для того, чтобы их ребенок научился отбивать удары жизни?

 — Родительское воспитание состоит из четырех компонентов, и если их выполнять, то психотравм в жизни ребенка не будет. Это визуальный контакт, когда мама с сыном, дочкой могут поговорить, глядя в глаза друг другу. Это тактильный контакт: объятия, поцелуи. Здорово, например, когда папа несет на плечах малыша, а он освещает ему путь фонариком. Это качественное времяпрепровождение, не когда вместе делаем уроки и десять раз поревели оба, а когда вместе играем, читаем книги, печем булочки. Не потому что надо накормить, а потому что нам нравится это делать. Пусть это будет полчаса, час, но должно быть каждый день. Последний компонент — дисциплинарное воздействие. Но оно не должно быть физическим. Возможно, это будут нотации, категоричные условия, ограничения. Если мы хотим наказать ребенка, то надо четко дать понять, что это поступок плохой, а не он сам. Его любят без условий и ограничений. Наказывать нужно корректно. И самое важное: спать лечь он должен прощенным.

Лечь спать ребенок должен прощенным. Фото: pixabay.com

Если соблюдать все эти условия, то ребенок будет делиться с мамами и папами всем, о чем они могут и не догадываться: переживаниями от мала до велика. А наша родительская задача правильно на них отреагировать и помочь пережить, а не отмахиваться.

Юлия Лукашенок родилась в 1971 году в г. Тюмени, В 2002 году начала обучение в СГА по специальности – «Психолог», по окончании устроилась на работу в Центр «Мария» (сейчас «Семья»). В 2014 году закончила магистратуру. Стаж работы — десять лет. Отмечена благодарственные письмами заместителя губернатора, областной думы, уполномоченного по правам ребенка по Тюменской области, уполномоченного по правам ребенка при Президенте РФ и др.

«Травма детства — это не то, что ты просто переживаешь, когда вырастешь»: об опыте неблагоприятного детства – Центр Знаний

Так считает педиатр Надин Берк Харрис, объясняя, что постоянный стресс от жестокого обращения, отсутствия заботы и родителей, борющихся с проблемами психического здоровья или токсикомании, оказывает реальное, ощутимое влияние на развитие мозга.

Люди, испытавшие высокий уровень травмы, подвергаются тройному риску сердечно-сосудистых заболеваний и рака легких, считает Надин Харрис.

Она призывает к профилактике детских травм, поэтому стала основателем Центра здоровья молодежи (Center for Youth Wellness) при поддержке California Pacific Medical Center.

Целью этой инициативы является создание клинической модели, которая распознает и эффективно лечит токсический стресс у детей. Её работа направлена на пересмотр связи травмы, полученной в детстве с факторами социального риска и выступает за противодействие разрушительному воздействию стресса.

Обо всем этом Надин Берк Харрис рассказала, выступая перед аудиторией TED Talks.

Приводим основные тезисы этого выступления.

«В середине 90-х годов Центр по контролю заболеваний и фирма Kaiser Permanente обнаружили воздействие, которое резко увеличило риск 7 из 10 главных причин смерти в Соединённых Штатах. В больших дозах оно влияет на развитие мозга, иммунную и гормональную системы и даже на то, как считывается и расшифровывается ДНК. У людей, подвергающихся воздействию в больших количествах, в 3 раза возрастает риск заболеваний сердца и рака лёгких, а ожидаемая продолжительность жизни уменьшается на 20 лет. Однако до сих пор врачи не подготовлены проводить обследование или лечение. Я не говорю о воздействии пестицидов или химикатов.

Я говорю о детской травме.

О какого рода травме идёт речь? Я не имею в виду проваленный тест или неудачу в игре в баскетбол.

Я говорю об угрозах настолько тяжёлых или сложных, что буквально проникают в наше нутро и изменяют физиологию: например, жестокое обращение или пренебрежение, или детство, когда родитель страдает психическим заболеванием или имеет зависимость от психоактивных веществ.

Долгое время я смотрела на эти вещи так, как меня научили: либо как на социальную проблему, относящуюся к социальной службе, либо как на психическую проблему, относящуюся к психиатрической службе. А потом случилось нечто, что заставило меня пересмотреть мой подход всецело. Когда я закончила ординатуру, мне захотелось поехать туда, где бы я почувствовала себя нужной, где могла бы что-то изменить. Я приехала работать в Медицинский центр «Калифорния Пасифик», одну из лучших частных больниц в Северной Калифорнии, и вместе мы открыли клинику в Бэйвью-Хантерс-Пойнт, одном из беднейших, оставленных без внимания районов Сан-Франциско. До нашего появления там был всего один врач–педиатр во всём районе Бэйвью, и он обслуживал более 10 000 детей. Мы занялись частной практикой, делая доступной помощь высокого качества независимо от платёжеспособности пациента. Это было здорово. Мы нацелились на такие проблемы, как доступность ухода, периодичность вакцинации, уровень госпитализации при астме, и попали в точку по всем параметрам. Мы гордились собой.

Но я стала замечать тревожную тенденцию. Ко мне направляли много детей с СДВГ, то есть с синдромом дефицита внимания и гиперактивности, но, когда я провела тщательное исследование истории болезни и состояния, я обнаружила, что для большинства пациентов диагноз СДВГ не подходит. У большинства детей у меня на учёте была настолько тяжёлая травма, что чувствовалось: что-то ещё её побудило. Каким-то образом я упускала из виду нечто важное.

Перед обучением в ординатуре я получила степень магистра здравоохранения. Один из моментов, которым учат в школе общественного здравоохранения: если ты врач и видишь 100 детей, выпивших из одного колодца, и у 98 из них диарея, то можно с уверенностью выписать рецепт на дозу антибиотиков, один за другим, или можно пойти и сказать: «Что за дрянь в этом колодце?»

Я стала читать всё, что попадалось на глаза, о том, как пребывание в неблагоприятной обстановке влияет на развитие мозга и тела ребёнка.

Однажды мой коллега зашёл в кабинет и сказал: «Доктор Бёрк, вы видели это?» В его руках была копия исследований с названием «Исследование случаев неблагоприятного детства». Тот день изменил мою клиническую практику и, в конечном счёте, карьеру.

Исследование случаев неблагоприятного детства — это то, о чём должен знать каждый. Авторы — доктора Винс Фелитти (Kaiser) и Боб Анда (Центр контроля заболеваний). Они вместе опросили 17 500 взрослых об их истории того, что они называли «Опытом неблагоприятного детства», или ОНД.

Об этом исследовании в The New York Times

ОНД включает физическое, эмоциональное или сексуальное воздействие; физическое или эмоциональное пренебрежение, психические заболевания родителей, зависимость, лишение свободы, раздельное проживание родителей или развод, домашнее насилие.

За каждое «да» из этого списка получаешь балл по шкале ОНД. Потом они соотнесли баллы ОНД с состоянием здоровья. Обнаруженное ими было поразительно.

Две вещи: первое — ОНД очень распространён. У 67% населения присутствует хотя бы один балл ОНД, а у 12,6%, у каждого восьмого, присутствует от 4 и более баллов ОНД.

Второй момент заключается в том, что существует зависимость в системе координат «доза — эффект» между ОНД и состоянием здоровья: чем выше баллы ОНД, тем хуже состояние здоровья.

У людей с баллами ОНД от 4 и выше относительный риск хронической обструктивной болезни лёгких был в 2,5 раза выше, чем у людей с нулевым результатом ОНД. Для гепатита эта разница также была в 2,5 раза. Для депрессии — различие в 4,5 раза. Для склонности к суициду — в 12 раз.

У человека с результатом ОНД от 7 баллов и выше в 3 раза был выше риск заболевания раком лёгких и в 3,5 раза выше риск ишемической болезни сердца — убийца номер один в США.

Конечно же, это весьма логично. Некоторые смотрят на эти данные и говорят: «Да ладно. Если детство было тяжёлое, для такого человека выше вероятность пить, курить и делать всё то, что губит здоровье. Это не вопрос науки. Всё дело в плохом поведении».

Оказывается, именно тут наука и выходит на сцену.

Сейчас мы понимаем лучше, чем когда-либо, как подверженность раннему неблагоприятному воздействию влияет на развитие мозга и тела ребёнка.

Это влияет на такие области, как прилежащее ядро мозга — центр мозга, отвечающий за вознаграждение и удовольствие, связанный с зависимостью от запрещённых веществ. Это подавляет префронтальную кору головного мозга, которая отвечает за импульсное управление и исполнительную функцию, что очень важно для обучения. На снимках МРТ мы видим измеримые различия в миндалевидном теле — структуре, отвечающей за реакцию на страх.

То есть существуют реальные неврологические причины того, почему людям, подвергавшимся большому количеству бедствий, чаще свойственно поведение с высокой степенью риска, и об этом важно знать.

Но оказывается, даже если вам не свойственно рискованное поведение, то всё равно у вас выше вероятность развития болезни сердца или рака. Причина этого кроется в гипоталамо- гипофизарно-надпочечниковой оси — системе, отвечающей за реакцию на стресс в мозге и теле, управляющей нашей реакцией «бей или беги». Как это работает? Представьте, что вы гуляете по лесу и видите медведя. Ваш гипоталамус немедленно отправляет сигнал в гипофиз, а тот отправляет сигнал в надпочечник, который говорит: «Выпускаем гормоны стресса! Адреналин! Кортизол!» Ваше сердце начинает стучать, зрачки расширяются, дыхательные пути открываются, и вы готовы или биться с медведем или же бежать от него. Это замечательно, если вы в лесу и встретили медведя. (Смех)

Но проблема в том, что происходит, когда медведь приходит каждую ночь, и такая система запускается снова и снова. Она превращается из адаптивной, из спасения жизни, в неадекватную и приносит вред здоровью. Дети особенно чувствительны к такой частой активации стресса, потому что их мозг и тело ещё развиваются. Повышенное неблагоприятное воздействие не только влияет на структуру и функцию мозга, но и на развитие иммунной системы, развитие гормональной системы, и даже на то, как читается и расшифровывается наше ДНК.

Для меня эта информация перечеркнула всю мою предыдущую подготовку, потому что, когда мы понимаем механизм болезни, когда мы знаем не только то, какие пути разрушены, но и как, тогда, как врачи, мы должны использовать науку для предупреждения заболеваний и их лечения. Такова наша работа.

В Сан-Франциско мы создали Молодёжный оздоровительный центр, чтобы предотвратить, обследовать и лечить воздействия ОНД и токсического стресса. Мы начали с обычного обследования каждого из наших детей во время регулярного медосмотра, ведь я знаю, что если у моего пациента баллы ОНД выше 4, то у него в 2,5 раза выше вероятность развития гепатита или ХОБЛ, в 4,5 раза выше риск депрессии и в 12 раз выше вероятность попытки покончить с собой, чем у моих пациентов с нулевым ОНД. Я это знаю, когда он у меня в смотровой.

Для пациентов, у которых обследование выявило ОНД, многопрофильная команда по лечению работает над сокращением неблагоприятного воздействия и лечит симптомы, используя лучшие методы, включая визиты домой, координацию ухода, уход за психическим состоянием, питание, общие интервенции, и да, медикаментозное лечение, когда оно нужно.

Но мы ещё и информируем родителей о воздействиях ОНД и токсического стресса — в духе инструктажа по электророзеткам или отравлению свинцом. Мы настроили уход за нашими астматиками или диабетиками таким образом, что выявили, что им может потребоваться более интенсивная терапия, учитывая изменения в их гормональной и иммунной системах.

Ещё, когда приходит понимание этой науки, хочется кричать о ней на весь свет, потому что это не только проблема многих детей во всем мире.  Я думала, что в тот момент, когда все остальные услышат об этом, практика осмотров и многопрофильные лечащие команды станут обычным делом, и начнётся борьба за наиболее эффективные правила клинического лечения. Да. Этого не произошло. Для меня это стало важным уроком.

То, что я считала просто лучшей клинической практикой, сейчас я понимаю как движение.

Словами доктора Роберта Блока, бывшего Президента Американской академии педиатров: «Опыт неблагоприятного детства — единственная огромная, оставленная без внимания угроза здоровью общества, с которой наша страна столкнулась сегодня». Для многих людей это пугающая перспектива. Охват и масштаб проблемы настолько большие, что становится не по себе, когда думаешь о том, как к ней подойти. Но для меня в этом и есть надежда, ведь когда есть точка отсчёта, когда мы определяем проблему как кризис общественного здоровья, мы можем начать подбирать правильный набор инструментов для поиска решения. От табака до отравления свинцом, до ВИЧ и СПИДа — у США есть достаточно крупные достижения в решении проблем общественного здоровья, но повторение этих успехов с ОНД и токсическим стрессом потребует решимости и самоотдачи. Когда я смотрю на то, каким до сих пор был ответ нашей страны, то удивляюсь, почему мы не воспринимаем это серьёзнее?

Сначала я думала, что мы не придаём особое значение проблеме, потому что она к нам не относится. Это проблема тех детей, в тех бедных районах. И это странно, потому что данные говорят о другом.

Первоначальные исследования ОНД проводились на населении, состоящем на 70% из белых, на 70% с высшим образованием. Но потом, чем больше я говорила с людьми, тем больше думала о том, что я поняла всё наоборот. Если бы я спросила о том, сколько людей в этом зале выросли в семье с человеком, страдающим психическим заболеванием, уверена, поднялись бы несколько рук. Если бы я спросила, у скольких человек хотя бы один родитель сильно пил или действительно верил в то, что если «розги пожалеешь — ребёнка испортишь», уверена, поднялись бы ещё несколько рук. Даже в этом помещении эта проблема затрагивает многих из нас, и я начинаю думать, что мы не придаём ей значение, именно потому что она нас касается. Возможно, её проще увидеть в других городах, потому что мы не хотим на неё и смотреть. Лучше будем больными.

К счастью, продвижение науки и, откровенно говоря, экономические реалии делают такой выбор с каждым днём всё менее жизнеспособным.

Наука ясна: раннее неблагоприятное воздействие сильно влияет на здоровье в течение всей жизни.

Сегодня мы начинаем понимать, как препятствовать развитию ОНД, начиная с раннего неблагоприятного воздействия до болезни и ранней смерти. Через 30 лет ребёнок с высокими баллами по ОНД, тот, у кого поведенческие симптомы не распознаны, у кого контроль над астмой ни с чем не связан и у кого продолжает развиваться высокое кровяное давление, ранняя болезнь сердца или рак, будет встречаться так же редко, как и смертность в течение 6 месяцев от ВИЧ/СПИДа. Люди будут смотреть на такое и говорить: «Что за несуразность здесь творится?» Это лечится. Это можно победить. Единственная наиболее важная вещь, нужная нам сегодня, — смелость взглянуть в лицо проблеме и сказать, что она реальна, и она — это все мы. Я верю в то, что мы — движение.

Photo by Hugues de BUYER-MIMEURE on Unsplash

Читайте и смотрите также:

Вебинар Наталии Пашко «Возрастные особенности детей 10-14 лет. Норма развития и признаки насилия»

Вебинар Наталии Макиенко «Сексуальное насилие над детьми: причины, последствия, профилактика»

«Разорвать круг насилия»: Национальная конференция «Остановим насилие над детьми»

«Это болезнь»: как победить насилие в отношении детей?

Как расстаться с детской травмой — Сноб

Взрослые часто объявляют свои неудачи следствием психологических травм, полученных в детстве. Катерина Мурашова размышляет о ценности детского опыта и ответственности взрослых за свою жизнь и приглашает к дискуссии

Обычно я пишу просто истории из жизни. В конце концов, это то, что у меня лучше всего получается. Но иногда какая-то тема задевает за живое и мне хочется поделиться ею с вами, уважаемые читатели. И если получится, вместе поразмышлять. Сегодня как раз такой случай.

Ко мне приходит довольно много взрослых молодых и не очень молодых людей (от 20 до 40 лет). У кого-то из них есть дети, и они приводят их с собой и начинают говорить о них, а кто-то прямо так и заявляет: я знаю, что все дело во мне, и хочу говорить о себе.

Я, разумеется, сразу соглашаюсь. Потому что у детей лет до 10–11 действительно, как правило, нет никаких отдельных психологических проблем — только вписанные в контекст семьи. Да и потом нерешенные проблемы родителей на детей очень даже влияют.

В последние годы приходят ко мне и молодые, и вполне зрелые люди, у которых еще нет ни семьи, ни детей.

И вот все эти люди начинают рассказывать о себе. Иногда их рассказы звучат удивительно литературно, как будто они рассказывают все это далеко не в первый раз. Иногда даже кажется, что они просто цитируют отрывки из художественных произведений второй половины ХХ века или пересказывают содержание зарубежных киносериалов того же периода.

Вот примерные образцы таких рассказов (каждый слеплен из десятка очень похожих друг на друга):

«Моя мать никогда меня не хвалила. Максимум, что от нее можно было услышать: “Ну, нормально…” Она много работала, чтобы прокормить нас с сестрой, на трех работах, папа тогда потерял работу и пил, да, это была перестройка. А я был очень зависим от похвалы. Когда меня поощряли, я готов был горы свернуть. У меня в детстве было много способностей, это и учителя все говорили. Но если меня не поощряли, мне становилось все равно. В результате я поступил в один институт, бросил, потом в другой, и его тоже не закончил…»

«В моей родной семье не было принято говорить о чувствах. С матерью у меня всегда были сложные отношения. И сейчас они такими и остаются. То есть формально у нас с ней все хорошо: она мне и с дочкой помогает, и подарки на праздники, и я не забываю о ее здоровье спросить. Но тепла, понимаете, тепла нет. Вот как я знаю, другие девочки, женщины всем могут с матерями поделиться, все рассказать, обсудить, получить поддержку, у меня этого не было никогда. Она даже не обнимала меня. И сейчас не обнимает, только внучку — с ней она ласковая даже, да. Но ведь и я сейчас, в сущности, не могу к ней притронуться — с трудом себе это даже представляю. А мы же — мать и дочь. И я от этого всегда очень страдала, мне не хватало этого. И сейчас еще не хватает, хотя я понимаю, что теперь я уже взрослая, сама мать. И что самое страшное: в результате я сама получилась совершенно закрытая в смысле чувств (даже муж обижается) и теперь начинаю чувствовать такое же отчуждение в подрастающей дочке!»

«Мои родители умерли. Как я понимаю умом, они были умными, достойными людьми, их друзья, коллеги до сих пор с уважением их вспоминают. Мне кажется, что они вспоминают кого-то другого, не тех людей, которых помню я сам. Мать и отец были замкнуты друг на друге. Я все время чувствовал, что я им мешаю. Иногда, особенно в раннем детстве, мне казалось, что они с трудом выносят мое присутствие. Я пытался быть хорошим, но у меня не получалось — я был неуклюж, близорук, страдал хроническим насморком и постоянно хлюпал носом. До сих пор помню, как мать брезгливо поднимала бровь и говорила: “Кирюша, но есть же платок…” Когда я видел по телевизору красивых, смышленых, ловких и загорелых мальчиков, я думал: вот бы моим родителям такого сына. С тех пор я значительно изменился: вырос, похудел, избавился от насморка, защитил диссертацию, ношу контактные линзы, но почему-то все равно уверен, что я везде лишний и всем мешаю».

«У меня очень плохие отношения с моей дочерью-подростком. Мы совсем не понимаем друг друга, жутко скандалим, во время скандалов говорим друг другу совершенно невозможные вещи. Потом она плачет в своей комнате, я пью валерьянку. Это ужасно, но при этом это калька моих собственных отношений с матерью во время моего взросления. Мать никогда даже не пыталась меня понять, все встречала в штыки, я до сих пор помню, как она мне заявила: “Если у тебя будет кольцо в носу, ты мне не дочь!” Она и сейчас не пытается как-то наши отношения наладить, просто пользуется мной, ведет себя как последняя эгоистка и очевидно подливает “масла в огонь” в наших с дочерью конфликтах, поддакивает ей, может быть, даже настраивает против меня. Иногда мне кажется, что ее все это развлекает. Ужасно так говорить про собственную мать, но она исковеркала всю мою жизнь, мои отношения с мужем тоже отчасти из-за нее распались, я все время нервничала, он говорил: да плюнь ты! — а я не могла и на нем срывалась, и в конце концов он сказал: “Ну и живи всю жизнь, выясняя отношения, коли тебе так нравится. Но без меня”».

Роль так называемых «детских травм» здо́рово преувеличена. И для некоторых людей является вредной индульгенцией, позволяющей оправдывать собственное жизненное неустройство

«Я рос в любви. Это была такая семейная позиция, она прямо озвучивалась: ребенок должен расти в любви, принятии и понимании. Все, что я хотел, мне покупали. Все, что я делал, одобрялось. Все мои рисунки были “интересными”, поделки “оригинальными”, корявые стишки, которые я писал в детстве, — “талантливыми”. Я верил, что я всем важен и интересен. Если у меня отбирали игрушку, родители вступались за меня. Если меня прогоняли сверстники, взрослые говорили: они просто не дотягивают до тебя по уровню и не понимают сложных сюжетных игр, которые ты им предлагал. Когда моя первая учительница сказала матери, что я прекрасно подготовлен к школе в интеллектуальном аспекте, и главное, чему мне сейчас надо научиться, — это молчать и слушать других, меня забрали из этой школы на следующий же день. “Она пыталась подавить индивидуальность нашего ребенка! Сделать из него марионетку! Заставить его быть как все!” — рассказывала потом мама. Вы ведь понимаете, с какими сложностями я столкнулся по мере взросления? Меня приучили, можно даже сказать “посадили на определенную дозу” принятия, и теперь мне всю жизнь его мучительно не хватает. У меня не складывается личная и профессиональная жизнь. Моя бывшая жена препятствует моим встречам с нашим сыном. Вы уже пятый психотерапевт, которому я все это рассказываю».

Что общего во всех этих разных жизненных историях? Что их объединяет? Абсолютно взрослые люди объясняют свои сегодняшние проблемы тем, как неправильно вели себя их родители. Причем ни у кого из них в детстве не было строго витальных проблем — голода, холода, сиротства, физического насилия, угрозы безопасности. Все их разнообразные проблемы из категории тех, которые мы называем «психологическими». Кому-то не хватало тепла и принятия, у кого-то был его избыток. Кого-то не научили молчать, а кого-то — говорить о своих нуждах, и так далее. Как вы понимаете, примеры можно было бы множить и множить.

Традиция «постфрейдовской» цивилизации, докатившаяся к нам в самом конце ХХ века. Все наши проблемы родом из детства. Избавиться от них невозможно, разве что полежав на кушетке психоаналитика — два раза в неделю в течение пяти лет.

Безусловное завоевание цивилизации: каждый человек — личность. Он больше не является винтиком, членом партии, рабом божьим и т. д. Стало быть, и ответственность на нем самом? За него, за все, что с ним происходит, за то, как он живет, как и какие проблемы решает (или не решает), отвечает не бог, не партия, не государство. Он сам и отвечает.

Отлично. Достойно. Но вот вдруг откуда-то вылезает: я сейчас (лет в 30–40) такой, потому что у меня была холодная мать. Или — деспотичный, авторитарный отец. Или еще хлеще: я не стал тем-то и тем-то, потому что родители не настояли.

Я, безусловно, не знаю истины в последней инстанции и готова с интересом выслушать возражения, но мне кажется, что роль так называемых «детских травм» в нашей сегодняшней культуре здо́рово преувеличена. И для некоторых людей фактически является вредной индульгенцией, позволяющей оправдывать собственное жизненное неустройство. Существуют ли эти травмы и вообще «проблемы из детства»? Безусловно, да. Каждый из нас однажды выходит из детства и несет с собой не только инсайты, навыки, опыт любви, образование и т. д., но и узелок проблем на палочке. У кого-то он побольше, у кого-то поменьше. Но ведь потом мы годами, десятилетиями — взрослые, самодостаточные, отвечающие сами за себя личности. Так и давайте отвечать?

В заключение очень простая методика, которую я рекомендую приходящим ко мне на прием людям с «проблемами из детства». Говорят, некоторым неплохо помогает.

Я ведь уже говорила про узелок? Ну так вот. Представьте, что вы вместе с узелком (или рюкзаком, если вам так удобнее) вышли из города. Взошли на пригорок и последний раз обозрели покинутый город целиком. Посмотрите на него внимательно, запомните его таким, с пригорка. Он прекрасен и ужасен одновременно, имя ему — Детство.

Но вы уже не там. Теперь положите на землю узелок или рюкзак, присядьте на пригорке, взгляните на окружающий пейзаж, если надо, подправьте его (он должен быть приятным для вас). Развяжите узелок и разложите на земле его содержимое. Внимательно, не торопясь осмотрите все, что у вас там есть. Это «проблемы из детства». Каждый набор, конечно, индивидуален. У кого-то содержимое заняло весь пригорок («меня не понимали», «мне не разрешали», «меня не заставили» и т. д.), а у кого-то в узелке лежит всего одна вещь: «Мама, мама, что ж ты так рано умерла?! И я не успел тебе сказать, как я любил тебя!»  

И вот вы смотрите внимательно на то, что вы вынесли из города по имени Детство, и прямо на этом пригорке принимаете решение, что из этого вы возьмете с собой в дальнейшую вашу жизнь, а что оставите здесь, в пригородах, где ему самое и место. И если вы решаете: это возьму! — то это уже ваш выбор и ваша личная ответственность. И больше ничья. Ваши родители тут ни при чем, это вы, взрослый человек, решили, что возьмете с собой папино язвительное: «Знаешь, сынок, ты только от скромности не умри!» (вам пригодится, вы уже знаете, что действительно склонны преувеличивать собственные заслуги). И это вы по своему выбору всю жизнь будете говорить и говорить о любви своей умершей матери и плакать о ней светлыми слезами (кто наверняка знает, как на самом деле устроен мир — вдруг она все-таки услышит и порадуется?).

Все это ваш выбор. Ваша дальнейшая жизнь. Вы — личность. Берете полегчавший или оставшийся прежним после ревизии узелок и идете вперед по своей дороге.

К вопросу о психической травме в детском возрасте Текст научной статьи по специальности «Психологические науки»



Онлайн-доступ к журналу: http://isu.ru/izvestia

Серия «Психология»

2014. Т. 7. С. 53-58

Иркутского государственного университета

И З В Е С Т И Я

УДК 159.922.7

К вопросу о психической травме в детском возрасте

Н. И. Русских

Иркутский государственный университет, г. Иркутск, E-mail: [email protected]

Аннотация. Настоящая статья посвящена теоретическому обзору основных представлений о природе психической травмы в детстве. Особое внимание уделено концепциям классического психоанализа и теориям его современного развития. Представлена теория физиологических воздействий и причин психотравмы П. Левина.

Ключевые слова: психическая травма, фиксация на травме, последствия травмы, переживание травмы.

Проблема психической травматизации в детстве является одной из наиболее актуальных на протяжении многих десятков лет, ее изучение обусловлено запросами психологической теории и практики, поскольку человеческая жизнь включает в себя множество биологических и психологических травматических переживаний. Сам процесс появления в этом мире часто становится физической и эмоциональной травмой. Трудные жизненные ситуации сопровождают ребенка и в самой, казалось бы, счастливой поре его жизни — детстве. Это могут быть случаи жестокого телесного обращения, ситуации разлуки и потери значимых лиц, утрата нормальной функции из-за болезни и увечья, душевная холодность и эмоциональное отвержение со стороны родителей.

Представители различных теоретических ориентацией указывают на патогенное влияние психических травм на дальнейшее развитие личности и психики ребенка. Однако проблематика психических травм в детском возрасте, несмотря на всю ее важность и актуальность, до сих пор не имеет достаточного теоретического и исследовательского основания.

Анализ литературы позволил выявить, что наиболее полное исследование этой проблемы осуществлялось в рамках психоаналитического подхода.

Термин «травма» был заимствован З. Фрейдом из медицины, в дословном переводе с греческого означает «рана», «повреждение», «результат насилия».

Заимствуя это понятие, психоанализ перенес его на психологический уровень. Были выделены три основополагающих момента, связанных с сильным потрясением, повреждением и их последствиями для человека. В тот период, когда психоанализ только складывался, теория травмы была единственной основной теорией Фрейда, объясняющей причину неврозов. Первоначально Фрейд считал, что причиной детской травматизации явля-

лись сексуальные домогательства, о которых ему сообщали его первые пациентки. Он полагал, что соблазнения взрослых настолько ранят детей, что детское «Я» не в силах вынести их душевные последствия и тем более переработать. Неприятные болезненные переживания вытесняются, в то время как связанные с ними аффекты продолжают развиваться и приводят к попыткам покончить с невыносимым мучением и, как следствие, к невротическим нарушениям.

Запускающим механизмом невроза является внешняя травма и сопровождающий ее внутренний психологический шок. В дальнейшем основоположник психоанализа пришел к выводу, что его пациентки представляли фантазии как реальную ситуацию, т. е. фантазии могут действовать также травматически, как и произошедшие в жизни события. Отказавшись от теории травмы, З. Фрейд заменил ее теорией инстинктов, основным положением которой стал двухвременной подход к человеческой сексуальности. Вопреки сложившемуся представлению о том, что формирование сексуальности начинается с пубертата, Фрейд полагал, что ребенок к шести годам уже завершает свое первое сексуальное развитие. Этот процесс медленный, лабильный, подверженный нарушениям и внутренним конфликтам, сопровождается инфантильными травмами. Психические травмы оказывают на Эго ребенка потрясающее воздействие, так как имеют сексуальную природу. Сексуальные травмы детства вытесняются в бессознательное, но эти вытеснения никогда не удаются в полной мере, так как рано или поздно они прорываются и выражаются в симптоме или невротических реакциях. Поэтому, по мнению автора, неврозы у взрослых есть замещающие суррогаты неудовлетворенной детской сексуальности.

Учение Фрейда оказало влияние на становление новых подходов к изучению психической травмы. Идея фиксации на травме, которую изучали его ученики Ш. Ференци и Г. Зиммель, стала ключевым моментом современной трактовки посттравматического стрессового расстройства (ПТСР).

Проблема психической травмы изучалась и в аналитической психологии, основоположником которой был К. Г. Юнг. С его точки зрения, нарушения функционирования Эго вызываются не одной лишь сексуальной травмой, а всеми трагедиями, всеми несчастьями человеческой жизни, каждое из которых по-своему уникально. Юнг не меньше Фрейда пытался найти универсальный комплекс, стоящий за неврозами, однако его собственное исследование привело его к пониманию множественности травмы, к мысли о существовании множества разных индивидуальных историй и фантазий об этой травме. Юнг считал, что психическая травма всегда оставляет после себя нарушения аффективности, проходящие через всю жизнь. Особо хочется отметить точку зрения Юнга по поводу воздействия травмы на развивающуюся психику ребенка. Юнг полагал, что в результате травмы происходит фрагментация сознания, которую он назвал отщепленными частями психики или комплексами. Наиболее типичными становится регрессия одной части Эго к инфантильному периоду и, одновременно, прогрессия другой части Эго, т. е. слишком быстрое взросление, которое способствует

преждевременной способности к адаптации во внешнем мире. В результате личность выживает, но не может жить творчески, человек живет ради самосохранения, зачастую изолируясь от реальности, уходя в депрессию или ад-диктивное поведение.

Психическая травма разрабатывается также в контексте представлений современного психоанализа, в частности, теории объектных отношений.

Концепция объектных отношений включает в себя очень широкий теоретический диапазон различных школ и направлений, имеющих один общий пункт: они приписывают отношению с объектом главную роль в психической жизни ребенка.

Фундаментом этого нового направления в психоанализе стали теории госпитализма Р. Спитца и теория привязанности Дж. Боулби. Изучая детей в условиях депривации, они пришли к выводу, что отсутствие матери приводит к необратимым последствиям в их развитии: потеря объекта любви является запускающим механизмом психосоматических заболеваний, делает ребенка более уязвимым к воздействию жизненных стрессов, разрушает биологические регулирующие процессы.

Следующим направлением современного психоанализа стало исследование качества материнской заботы и ухода и его значение для раннего эмоционального развития ребенка. М. Кляйн, М. Малер, X. Когут, О. Кернберг, Д. В. Винникотт. изучали детей и взрослых с помощью непосредственных наблюдений за отношениями между матерью и ребенком и динамику этих отношений. В результате были выявлены особенности материнского отношения и поведения, способствующие или нарушающие процесс психического развития и их долгосрочные последствия.

Такими последствиями, по мнению О. Кернберга, могут стать пограничные и нарциссические нарушения личности, выражающиеся в диффузной идентичности, в чувстве опустошенности и бессмысленности, в депрессиях и печали, в зависимости от других и в слишком завышенных идеалах.

Венгерский психоаналитик Ш. Ференци также считает, что нарушение ранних отношений является травмой для ребенка и может привести к нар-циссическим расстройствам личности. По его мнению, ребенок уходит в нарциссизм вследствие невыносимых объектных отношений. Отвергнутый, он создает другой мир для себя одного, в котором может достигнуть всего, чего бы ни пожелал. Он был нелюбим, а сейчас он отделил от самого себя некую часть, которая по-матерински любит, ухаживает и заботится о другой, страдающей части его «Я».

Согласно теории Д. В. Винникотта, психотравмирующие ситуации, связанные с неадекватной ролью матери, когда она любит ребенка только при определенных условиях, если он соответствует ее ожиданиям и следует ее требованиям, приводят к формированию «Фальшивого Я».

На психоаналитической традиции основана и современная теоретическая концепция терапевтической модели травмы М. Мюррей. Основные положения ее теории представлены в декларации витальных потребностей, которые значимы в развитии ребенка — это потребность в безопасности, за-

щищенности, стабильности и постоянстве. Их удовлетворение способствует формированию «естественного ребенка», чувствующего, способного осознавать и выражать свои чувства, с заложенными в нем способностями и задатками. Психические травмы, депривация и насилие вызывают у него непереносимую душевную боль, от которой вырастая, он пытается защититься подавлением болезненных чувств; обезболиванием (посредством еды, алкоголя, табака, наркотиков и т. п.), и отвлекающими приемами (отношениями с другими людьми, работой, компьютером и др.). Эти средства являются защитными механизмами, обеспечивающими временную анестезию для уменьшения влияния психологической травмы. Со временем такой способ избегания боли переходит в зависимое поведение. Подавленные болезненные чувства и защитные механизмы способствуют продуцированию мощного потенциала агрессии. Таким образом, происходит подавление «естественного ребенка» и человек утрачивает способность воспринимать жизнь, радоваться ей и находить удовольствие.

Теория психической травмы разрабатывалась также в контексте теории стресса Г. Селье. Ученый рассматривал психическую травму как особую форму стресс-реакции. В соответствии с данной концепцией, травматический стресс наступает тогда, когда стрессогенный фактор интенсивен, длителен по времени и, перегружая возможности человека, приводит к физиологической и психологической травматизации. В данном случае речь идет о травматическом событии, которое по силе и продолжительности выходит за пределы имеющегося опыта и регуляторных возможностей ребенка и может вызывать клинические формы стресса, которые принято соотносить с категорией посттравматического стрессового расстройства.

Интересной представляется теория известного американского ученого и психотерапевта П. Левина, который считает, что психическая травма может быть вызвана такими событиями, как война, жестокое обращение, включающее в себя эмоциональное, физическое и сексуальное насилие, де-привацию, несчастные случаи или природные и техногенные катастрофы. Его подход к пониманию травмы и посттравматических стрессовых расстройств можно отнести к интегративным, поскольку автор широко использует разработки гуманитарных и естественных наук, опирается на знания в области биологии, нейрофизиологии, нейропсихологии и иммунологии.

П. Левин рассматривает психическую травму как природный феномен и описывает физиологические и биологические механизмы травмы, утверждая, что она является результатом нарушения естественных психобиологических процессов, а не психической патологией и может быть исцелена. По мнению ученого, психическая травма образуется вследствие незавершенной инстинктивной реакции организма на травматическое событие, реакции бегства, борьбы и оцепенения. Такое понимание механизмов травмы объясняет природу травматических симптомов, возникающих в результате накопления энергии, которая была мобилизована при встрече с травматическим событием и не нашла выхода и разрядки. Состояние повышенного возбуждения в подкорковых отделах мозга способствует навязчивым воспоминаниям и

мыслям о травматическом событии, и в то же время избеганию ситуаций, разговоров, людей, ассоциирующихся с ней. Возбуждение может выражаться и в неспецифических проявлениях, отражаясь в трудностях концентрации внимания, раздражительности и нарушениях сна. Все это может иметь следствием и более общие нарушения психического и социального функционирования. В терапии, по мнению П. Левина, необходимо завершить травматическую реакцию, разрядить оставшуюся энергию и восстановить нарушенные процессы.

В заключение небольшого обзора литературы, посвященного проблеме психической травмы в детском возрасте, хочется отметить достаточную сложность и многоаспектность данного явления и отсутствие на сегодняшний день единого подхода в его понимании. Так, классический психоанализ и концепции его современного развития представляют психическую травму как аффективный, болезненный опыт, пережитый человеком в детстве, зачастую связанный с отношениями со значимыми взрослыми и фрустрацией жизненно важных потребностей. Ранняя травма может не стать эмоциональным переживанием у маленького ребенка, но в дальнейшем начинает «тиражироваться» в ситуациях, ассоциирующихся с ней и определять функционирование его личности во взрослой жизни.

Представители естественно-научного подхода рассматривают психическую травму как ответ организма на события, угрожающие жизни, которые превосходит возможности индивида, и которые он не способен контролировать и эффективно отреагировать. Неблагоприятные последствия травмати-зации вызывают нарушения соматических, психофизиологических, психологических и социально-психологических адаптационных механизмов.

Литература

1. Куттер П. Современный психоанализ. Введение в психологию бессознательных процессов / П. Куттер. — СПб. : Б.С.К., 1997. — 351с.

2. Левин П. А. Пробуждение тигра — исцеление травмы, Природная способность трансформировать экстремальные переживания / науч. ред. Е. С. Мазур. — М. : АСИ, 2007. — 316 с.

3. Мюррей М. Узник иной войны: удивительный путь исцеления от детской травмы / М. Мюррей. — М. : Альварер Паблишинг, 2004. — 208 с.

4. Селье Г. Стресс без дистресса / Г. Селье. — Рига : Внеда, 1992. — 109 с.

5. Томэ Х. Современный психоанализ. Т. 1. Теория / Х. Томэ, Х. Кэхеле. — М. : Прогресс, 1997. — 576 с.

6. Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия / З. Фрейд ; пер. с нем., сост., послесл. и коммент. А. А. Гугнина. — М. : Прогресс, Литера, 1992. — 570 с.

7. Юнг К. Г. Тэвикстокские лекции, Аналитическая психология: ее теория и практика / К.Юнг ; сост., предисл. и пер. с англ. В. Менжулина. — Киев : СИНТО, 1995. — 236 с.

To the Question of Psychic Trauma in Childhood

N. I. Russkich

Abstract. This article is devoted to theoretical overview of basic concepts about the nature of mental trauma in childhood. Special attention is paid to the concepts of classical psychoanalysis and his theories of modern development. Presents the theory physiological effects and causes of P. Levin.

Keywords: trauma, fixation on the trauma, injury, reliving the trauma.

Русских Наталья Ивановна

доцент кафедры педагогической и возрастной

психологии.

Иркутский государственный университет 664000, г. Иркутск, ул. К. Маркса, 1 e-mail: [email protected]

Russkich Natalia Ivanovna Associate Professor of Department of Educational and Age Psychology Irkutsk State University 1, K. Marx st., Irkutsk, 664000 e-mail: [email protected]

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ТРАВМЫ ДЕТСТВА. Боги, Герои, Мужчины. Архетипы мужественности

Читайте также

10. Психологические взгляды стоиков

10. Психологические взгляды стоиков Школа стоиков возникла в IV в. до н. э. История стоицизма делится на периоды: древний, средний и поздний. Родиной древней стои являются Афины, а средняя и поздняя стоя развивались в Риме. Основателями древней были Зенон, Хризипп и их

Предисловие. В защиту детства одного века

Предисловие. В защиту детства одного века Мне хотелось бы, чтобы дружески настроенные к нам читатели не отделяли нижеследующие строки от движения, символизируемого журналом «Эспри», которое вызвало их к жизни и продолжает публиковать свои идеи изо дня в день в течение

Душ моего детства

Душ моего детства Новые пассажиры расселись в вагоне и выставили напоказ билеты. Эдди принялся обходить ряды, щелкая компостером и вставляя билеты в отведенную щель. Амиши ехали до Чикаго… Эдди возвратился на место, вытер платком черный широкий лоб, напоминающий

2. Психологические законы

2. Психологические законы Это негативное единство мышления есть для себя самого, или, лучше сказать, оно есть для-себя-самого-бытие, принцип индивидуальности, и в своей реальности — действующее сознание. Поэтому наблюдающее сознание природою вещей приводится к нему как к

Сила детства

Сила детства – Убить!.. Застрелить!.. Сейчас застрелить мерзавца!.. Убить!.. Горло перерезать убийце!.. Убить, убить!.. – кричали мужские, женские голоса толпы.Огромная толпа народа вела по улице связанного человека. Человек этот, высокий, прямой, шел твердым шагом, высоко

Вызванные стрессом болезни и травмы

Вызванные стрессом болезни и травмы В нашем организме всегда существуют микробы, бактерии, вирусы и даже раковые клетки, однако иммунная система, контролируемая Базовым Я, обладает естественной способностью контролировать «враждебные» микроорганизмы. Но при

I. Воспоминания детства и размышления о романе[27]

I. Воспоминания детства и размышления о романе[27] Княгиня или крестьянка, в горностае или в овчине — всегда эта женщина в мехах и с хлыстом, порабощающая мужчину, есть одновременно мое творение и истинная сарматская женщина.Я думаю, что всякое художественное, творение

Значение детства

Значение детства К великим открытиям Фрейда относится и осознание значимости раннего детства. Это открытие имеет несколько аспектов. Младенцу уже свойственны сексуальные (либидозные) влечения, хотя еще не генитальные, а, как называл их Фрейд, прегенитальные;

Психологические пиковые переживания

Психологические пиковые переживания Независимо от того, уяснили вы технические подробности нескольких последних разделов, из личного опыта вам известно, что моментам творчества предшествуют сновидение и любопытство. Вы знаете, что можете месяцами или годами

Психологические аналоги E = мс2

Психологические аналоги E = мс2 Мы все переживали «химические» и «атомные» реакции и в психологии. Если вы с кем-то дружите, то у вас своего рода химическое соединение. У вас есть недостаток, который восполняет достоинство вашего друга, и у него есть ряд недостатков, которые

Значение детства

Значение детства К великим открытиям Фрейда относится и осознание значимости раннего детства. Это открытие имеет несколько аспектов. Младенцу уже свойственны сексуальные (либидозные) влечения, хотя еще не генитальные, а, как называл их Фрейд, прегенитальные;

Определение детской травмы, которая включает жестокое обращение

Национальный институт психического здоровья (США) определяет детскую травму как: «Переживание ребенка эмоционально болезненным или тревожным событием, которое часто приводит к длительным психическим и физическим последствиям».

Детская травма может произойти, когда ребенок становится свидетелем или переживает подавляющие негативные переживания в детстве. Многие детские переживания могут ошеломить ребенка. Это может случиться в отношениях e.грамм. жестокое обращение, пренебрежение, насилие. Это называется межличностной травмой. Дети также могут пережить травмирующие события. К ним относятся несчастные случаи, стихийные бедствия, войны и гражданские беспорядки, медицинские процедуры или внезапная потеря одного из родителей / опекуна.

Что такое межличностная детская травма?

Межличностную травму можно понять так:

1. Травма, причиненная ребенком:

• сексуальное, физическое или эмоциональное насилие дома или в другом месте
• Свидетель или испытание насилия в семье или дома
• стали свидетелями или пережили насилие в обществе e.грамм. гражданские беспорядки или война, травма беженца или просителя убежища

2. Травма из-за чего-то, чего не произошло, например, ребенок плохо воспитан:

• физическое и эмоциональное пренебрежение

3. Травма, вызванная травмой родителя или опекуна ребенка. Это может означать, что они не могут удовлетворить эмоциональные потребности своего ребенка. Часто у этих родителей есть добрые намерения. Их собственная травма мешает им надежно подключиться к своему ребенку, что ограничивает надежную привязанность или привязанность ребенка:

• Плохое здоровье родителей
• родитель, злоупотребляющий психоактивными веществами e.грамм. алкоголь или наркотики
• Родитель посадил в тюрьму
• разлучение родителей или развод.

Исследование неблагоприятного детского опыта

Исследование неблагоприятных детских переживаний (ACE) (Felliti and Anda, 1998) хорошо известно. В исследовании приняли участие более 17 000 человек. Это долгосрочное исследование, которое проводится с 1995 года. Изученными людьми были в основном белые американцы из среднего класса с высшим образованием (Felliti et al., 1998). Это часто упоминается, когда рассматривается детская травма и то, как она может повлиять на здоровье и жизнь человека.В этом исследовании детские травмы делятся на десять категорий:

· Жестокое обращение с ребенком: 1. эмоциональное, 2. физическое, 3. сексуальное насилие

· Травма в окружении ребенка: 3. Злоупотребление психоактивными веществами, 4. Разлучение родителей и / или развод, 5. Психически больной или склонный к суициду член семьи, 6. Насилие по отношению к матери, 7. Заключенный член семьи

· Отсутствие заботы о ребенке: 8. отказ, 9. основные физические и / или эмоциональные потребности ребенка неудовлетворены

В исследовании ACE каждой из этих десяти категорий присваивается один балл.Эти баллы складываются для получения так называемого балла ACE. Всемирная организация здравоохранения разработала анкету для измерения показателей ACE во всех странах. Это называется Международный опросник ACE (ACE-IQ). Он добавил другие категории помимо десяти из исследования ACE, например. насилие со стороны сверстников. Анкета задает вопросы о функции семьи; физическое, сексуальное и эмоциональное насилие и пренебрежение со стороны родителей или опекунов; насилие со стороны сверстников; наблюдение за насилием в сообществе и подверженность коллективному насилию.

Ранняя детская травма

Травма в раннем детстве может быть особенно опасной. Травма в раннем детстве обычно означает травму в возрасте от рождения до шести лет. Детский мозг быстро растет и развивается, особенно в первые три года. Маленькие дети также очень зависят от опекунов в плане ухода, воспитания и защиты. Это может сделать маленьких детей особенно уязвимыми для травм. Ранняя травма может повлиять на развитие ребенка. Это также может повлиять на их способность надежно прикрепляться, особенно когда их травма происходит с опекуном.

Насколько распространены детские травмы?

Международные исследования показывают, что травматический опыт очень распространен во всем мире. Одно исследование показало, что почти половина всех детей в Соединенных Штатах подвергается по крайней мере одному травмирующему социальному или семейному опыту (Bethell et al, 2014).

В исследовании ACE изучалась связь между детской травмой и здоровьем взрослого. Он показал, что неблагоприятные детские переживания гораздо более распространены, чем признаны или признаны.Он также показал, что они могут иметь серьезные последствия для здоровья взрослого человека даже через пятьдесят лет (Felliti, 2002).

Из этих 17000 человек в каждой категории ACE: 29,5% сообщили об употреблении психоактивных веществ у родителей; 27% физическое насилие; 24,7% — сексуальное насилие; 24,5% родителей раздельное проживание или развод; 23,3% психических заболеваний; 16,7% эмоционального пренебрежения; 13,7% матери подверглись жестокому обращению; 13,1% эмоциональное насилие; 9,2% физическое пренебрежение; и у 5,2% член семьи находился в тюрьме (Центры по контролю и профилактике заболеваний, 2016).Почти две трети людей в исследовании сообщили по крайней мере об одной категории ACE. Более чем каждый пятый сообщил о трех или более категориях ACE.

По оценкам, в Австралии каждый четвертый взрослый — примерно 5 миллионов человек — пережил серьезные детские травмы. Эта травма произошла в их доме, семье, районе или в учреждении (Kezelman et al., 2015).

Психическое здоровье детей Info.com Введение в детскую травму

Введение в детскую травму

Хотя все дети время от времени испытывают стресс, большинство, однако, растут в добрых, любящих семьях, не подвергающихся насилию, и никогда не переживают травм.К сожалению, есть дети, которые подвергаются травматическим событиям, которые часто остаются без лечения и подавляют ребенка. По оценкам национальных исследований, до 71% всех детей подвергаются потенциально травмирующему событию к 17 годам. В Коннектикуте медицинские работники и Департамент по делам детей и семей (DCF) оценивают, что 60-80% всех детей пережили хотя бы одно потенциально травмирующее событие.

Травма относится к подавляющей, непредвиденной опасности или событию, которое не может быть опосредовано или обработано человеком.Травмирующие события — прямая угроза благополучию человека. Столкнувшись с травмой, ребенок может не справиться с этим. Травматические переживания часто приводят к реакции «бей или беги», что является нормальным методом уменьшения внешней опасности. Во время этой реакции ребенок чувствует непреодолимое желание уйти от травмирующего опыта или иногда чувствует себя замороженным и неспособным убежать. Это также может быть опыт, который приводит к потере внутреннего контроля. Травматические события могут привести к сильным, подавляющим эмоциям, которые трудно сдержать.Человеку кажется, что он больше не может контролировать свои реакции. Некоторые события могут быть более травматичными, чем другие, и люди могут по-разному реагировать на одно и то же событие. Когда ребенок переживает травму, это может повлиять на его повседневную жизнь и его способность ладить с другими. Реакция на травму сразу после события — нормальная реакция. Время для беспокойства — это когда необычные симптомы, мешающие повседневной жизни ребенка, сохраняются и, кажется, со временем не улучшаются.

Примеры «потенциально травмирующих событий» для детей?

• Физическое насилие и жестокое обращение
• Сексуальное насилие
• Насилие в семье, школе или сообществе
• Смерть любимого человека, особенно родителя или опекуна
• Насилие в семье
• Насилие в обществе и преследование преступников
• Медицинская травма
• Разлучение с одним из родителей или опекуном
• Травматическая потеря
• Аварии / пожары
• Стихийные бедствия
• Война / терроризм

У детей, подвергшихся воздействию потенциально травмирующих событий, могут развиваться реакции хронического травматического стресса, включая посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), депрессию и другие проблемы с психическим здоровьем, которые иногда могут быть ошибочно диагностированы как другие расстройства.

Детский травматический стресс

Дети, страдающие детским травматическим стрессом, в течение своей жизни подвергались одной или нескольким травмам, и у них развиваются реакции, которые влияют на их повседневную жизнь после того, как травмирующие события закончились. Не у всех детей, подвергшихся травматическому событию, развивается травматический стресс. Дети индивидуальны и по-своему реагируют на ситуации.

Реакции на травматический стресс включают в себя некоторые из следующего: интенсивные и продолжающиеся эмоциональные реакции, депрессивные симптомы, беспокойство, изменения в поведении, трудности с вниманием, проблемы в школе, кошмары, трудности со сном и едой, а также боли и другие.У детей, страдающих от травматического стресса, часто возникают такие симптомы, когда они каким-то образом напоминают о травмирующем событии. Травматический стресс может привести к тому, что ребенок / подросток будет иметь в сознании образ травмирующего события и прервать его мысли. Детям могут сниться кошмары или иметь сильную физическую реакцию на травмирующие напоминания, которые могут возникать в повседневной жизни. Кроме того, дети, пережившие травмирующее событие, иногда избегают любой ситуации, человека или места, которые напоминают им об этом событии.В некоторых случаях дети могут попытаться «заблокировать» событие и подавить тревожные воспоминания. Эти симптомы могут вызывать беспокойство и приводить к трудностям дома, в школе и в отношениях ребенка с другими людьми. См. Раздел «С чего начать» для получения дополнительной информации о распознавании симптомов детского травматического стресса.

Существуют также вторичные стрессоры, которые могут повлиять на ребенка, подвергшегося травмирующему событию:

• Изменения в семейных жизненных обстоятельствах (ресурсах)
• изменение ресурсов сообщества
• сдача в школе
• изменение аналогов
• изменение семейного созвездия и функции
• Изменение наличия и использования социальной поддержки
• лицам, осуществляющим уход, необходимо взять на себя новые обязанности
• медицинская / хирургическая помощь, реабилитация
• судопроизводство

Необработанный травматический стресс может повлиять на развитие ребенка и его / ее способность функционировать дома и в школе.Отсутствие лечения травматического стресса у детей чревато серьезными последствиями, включая потенциальные изменения в биологическом, неврологическом и социальном развитии. Детский травматический стресс может быть связан с увеличением рискованного поведения, такого как поведение, связанное с высоким риском заражения ВИЧ, распущенность, злоупотребление наркотиками и алкоголем. Недавние исследования связали ранний опыт травм с более частыми проблемами со здоровьем (сердечные заболевания, диабет и рак, инсульт, самоубийства). Можно утверждать, что травматический стресс — это самая большая предотвратимая причина психических заболеваний.

В некоторых случаях симптомы травматического стресса у детей могут соответствовать или не соответствовать критериям посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Дети могут проявлять симптомы посттравматического стресса иначе, чем взрослые. Эти симптомы посттравматического стрессового расстройства у детей зависят от возраста и уровня развития ребенка. Не всем детям, у которых проявляются признаки травматического стресса, будет диагностирован посттравматический стресс.

Хорошая новость заключается в том, что травматический стресс у детей поддается лечению, и существуют высокоэффективные методы лечения, которые могут помочь детям.В Коннектикуте и по всей стране существует ряд доступных передовых практик, которые, как было показано, значительно уменьшают симптомы травматического стресса и восстанавливают здоровье ребенка. См. Раздел «Каковы эффективные методы лечения детского травматического стресса».

Поддержка взрослых, переживших детскую травму или жестокое обращение

В этом месяце мы обсуждаем сложное посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) с психиатром-консультантом больницы Приорат в Северном Лондоне, доктором Лиамом Парсонейдж.Мы исследуем связи этого состояния с детской травмой или жестоким обращением, а также важность поддержки взрослых, у которых в результате этого опыта развились проблемы с психическим здоровьем.

Исследования показали, что у детей, которые пережили травмы, жестокое обращение или пренебрежение в раннем детстве, более вероятно, что в зрелом возрасте у них будут развиваться глубокие и длительные проблемы психического здоровья, такие как «сложное посттравматическое стрессовое расстройство». Это отличается от «посттравматического стрессового расстройства», которое чаще ассоциируется с единичным травматическим инцидентом или набором травмирующих событий.

Риск развития сложного посттравматического стрессового расстройства выше, если травмы или жестокое обращение являются повторяющимися и продолжительными, связаны с причинением вреда или отказом от них лицами, обеспечивающими уход, и если они происходят в уязвимом возрасте, например в раннем детстве или подростковом возрасте, которые являются критическими периодами развития мозга.

Почему это происходит?

Мы поговорили с доктором Парсонейджем о «реакции борьбы, бегства или остановки»:

• Миндалевидное тело, часть лимбической системы, является «детектором дыма» мозга и центром эмоциональной памяти.Миндалевидное тело срабатывает, если оно ощущает какую-либо угрозу или опасность и заставляет ствол мозга инстинктивно реагировать и активировать реакцию борьбы, бегства или замораживания. Это вызывает увеличение частоты сердечных сокращений, частоты дыхания и мышечного напряжения
• «Думающая часть мозга» (неокортекс) становится менее активной и отключается. Во время опасности нас переполняют чувства и импульсы, и мы не думаем и не контекстуализируем свой опыт — мы просто реагируем на опасность, а не думаем о ней
• Эта эволюционная реакция на опасность идет быстрым путем через миндалину, а не через более длительный путь мышления через кору головного мозга, который помог нашему выживанию.
• После того, как опасность миновала, нормальный ответ мыслящего мозга состоит в том, чтобы затем реагировать, регулировать реакции, планировать, решать проблемы и позволять уровням возбуждения вернуться к исходному уровню
• Миндалевидное тело чрезмерно чувствительно, и способность мыслящего мозга снижена у людей, которые подверглись травме в детстве и у которых развился сложный посттравматический стресс
• Воспоминания не были обработаны и полностью интегрированы в автобиографическую память, и они остаются в имплицитной (чувственной) памяти
• Воспоминания и возрождение травмы происходят из-за того, что миндалевидное тело сработало, а гиппокамп «отключился» и не может контекстуализировать воспоминания в данный момент.Таким образом, травматические воспоминания «переживаются заново», а не «вспоминаются»

Неврологические системы, обрабатывающие эмоции, значительно нарушены у людей, переживших хроническую детскую травму:

• Хронический стресс уменьшает размер и сокращает функционирование той области мозга, которая обрабатывает память
• Миндалевидное тело чрезмерно возбуждено и находится в постоянной перегрузке
• Высокий уровень кортизола затрудняет обучение и блокирует формирование воспоминаний
• Мозг людей со сложным посттравматическим стрессовым расстройством проявляет повышенную чувствительность к угрозам и обычно находится в хроническом состоянии «красной тревоги».

На какие симптомы комплексного посттравматического стрессового расстройства следует обращать внимание?

Выжившие после травмы могут иметь широкий спектр проблем и симптомов, начиная от физических, психологических и неадаптивных стратегий выживания, и могут сообщить о любом из следующего:

• Повторное переживание или возрождение нежелательных воспоминаний в виде воспоминаний или кошмаров
• Гипервозбуждение: проблемы со сном, раздражительность, гнев, беспокойство, повышенная настороженность, чрезмерная реакция испуга
• Гипо-возбуждение: ощущение онемения или оторванности, чувство оторванности от других, диссоциация, ощущение плоской или пустой
• Эмоциональное расстройство
• Отрицательная самооценка
• Трудности во взаимоотношениях
• Не думать и не говорить на темы, связанные с травмами
• Злоупотребление алкоголем или психоактивными веществами, чтобы избежать и заглушить свои чувства
• Самоповреждение или суицидальные мысли

Когда рассматривать комплексный диагноз ПТСР

Люди со сложным посттравматическим стрессовым расстройством часто имеют сопутствующие психические расстройства, и пациенты часто не сообщают о том, что они пережили травму в детстве и, следовательно, имеют другую проблему психического или физического здоровья, проблемы во взаимоотношениях или поведении.

Также стоит рассмотреть комплексное посттравматическое стрессовое расстройство, когда у пациента появляются симптомы, которые не соответствуют обычному шаблону депрессии или тревоги или не реагируют на обычное лечение.

Другие состояния, с которыми могут обращаться пациенты со сложным посттравматическим стрессовым расстройством, включают:

• Большая депрессия
• Тревожные расстройства
• Расстройства, связанные со злоупотреблением психоактивными веществами
• Расстройства пищевого поведения
• Психоз
• Диссоциативные расстройства
• Пограничное расстройство личности (БЛД)
• Хроническая боль и другие проблемы со здоровьем

Чем может помочь терапевт?

• Постройте доверительные терапевтические отношения
• Не говорите о деталях травмы, так как это может повторно травмировать пациента и сделать его уязвимым и дестабилизированным.
• Не переоценивайте способность пациента терпеть эмоции и поощряйте его участвовать в лечении, чтобы развить навыки управления своими сильными эмоциями
• Психологическое просвещение относительно воздействия детской травмы на мозг может помочь пациенту понять, почему он испытывает такие сильные эмоции
• Нормализовать и дать надежду

Дайте им практические приемы для развития эмоциональной устойчивости.Сюда могут входить:

• Психообразование
• Техника заземления
• Дыхательные стратегии
• Релаксация
• Отвлечение
• Внимательность
• Распознавание триггера
• Гигиена сна
• Понимание гнева

Обучить пациента нейробиологии травм

Может быть полезно объяснить пациентам нейробиологию травмы, чтобы помочь им понять, почему у них такие интенсивные реакции на повседневные переживания, которые не влияют на других таким же образом.

Расскажите им о трех сложных участках мозга

• Ствол мозга — участвует в инстинктивных реакциях, контролирует такие функции организма, как частота сердечных сокращений и дыхание
• Лимбическая система, участвующая в невербальных эмоциональных переживаниях, чувствах и «кишечных» воспоминаниях, а также травматических воспоминаниях
• Неокортекс — участвует в рассуждении, решении проблем, словесном выражении и запоминании событий и фактов

Направить к специалисту для дальнейшего лечения

Большинству людей со сложным посттравматическим стрессовым расстройством потребуется вмешательство специалиста для подтверждения диагноза, управления рисками, составления соответствующего плана лечения и получения доступа к разговорной терапии.

Какие методы лечения лучше всего подходят для людей со сложным посттравматическим стрессовым расстройством?

Когнитивно-поведенческая терапия, ориентированная на травмы

КПТ, ориентированная на травму, основана на доказательствах и рекомендована NICE разговорной терапией, которая была разработана на основе КПТ специально для помощи людям, пережившим травму. Рекомендуется от 8 до 12 индивидуальных занятий в неделю по часу с одним и тем же терапевтом каждую неделю.

Десенсибилизация и повторная обработка движений глаз (EMDR)

EMDR — еще одно рекомендованное NICE лечение для людей, которые пережили травму и часто переживают события как кошмары и воспоминания.

EMDR включает в себя вспоминание травмирующего события при одновременном совершении ритмичных движений глаз, аналогичных движениям глаз, которые мы делаем во время сна и обрабатываем воспоминания. Это помогает мозгу обрабатывать травмирующие переживания и уменьшать эмоциональное содержание, так что вместо того, чтобы переживать переживание заново, переживание становится воспоминанием, так что тревожные симптомы, связанные с травмирующим событием, уменьшаются.

Пятидневная программа травм

Пятидневная программа лечения травм проводится в больницах Приората в Великобритании и основана на постиндукционной терапии Пиа Меллоди (PIT) — методе, который широко используется в США.Подход PIT использует эклектичное сочетание моделей терапии и лечения, объединяя элементы психоанализа, гештальт-терапии (гештальт помогает людям сосредоточиться на своих непосредственных мыслях, чувствах и поведении и лучше понять, как они относятся к другим), семейной системной терапии. , транзактно-аналитическая терапия и рациональная эмоциональная терапия.

Используя образовательные и экспериментальные процессы, программа помогает пациентам выявлять и решать свои детские травмы и проблемы, связанные с их родной семьей.После выявления этих проблем пациенты могут исследовать способы справиться с эмоциями, которые сопровождают их прошлые травмирующие события, и как разрешить возникшие в результате горе и дистресс.

Лекарства

Лекарства не являются ключом к лечению сложного посттравматического стрессового расстройства, но их следует использовать для борьбы с конкретными симптомами, например, антидепрессанты при плохом настроении или стабилизаторы настроения при нестабильности настроения.

Признаки детской травмы

Мы знаем, что после тревожного события или трагической утраты в жизни детей родители и учителя сделают все возможное, чтобы помочь детям справиться со своим горем и тревогой здоровым образом.Мы дали несколько советов о том, как лучше всего вовлечь детей в спокойный и поддерживающий диалог об их чувствах — это, конечно, нелегко, но это может иметь большое значение для детей.

Тем не менее, некоторые дети подвергаются большему риску, чем другие, страдают от долговременных последствий неприятного события, в том числе те, кто потерял близких друзей или одноклассников, и те, кто мог узнать о событии или потере особенно эмоционально и расстраивающе .

То, как ребенок переживает событие и как с ним справляются окружающие, влияет на то, насколько травматичным оно может быть, отмечает психолог Института детского разума д-р.Джерри Бубрик. Когда семьи случайно узнают новости, родители могут быть застигнуты врасплох и реагировать очень эмоционально, что может повлиять на детей. Освещение по телевидению и шокирующие газетные заголовки также могут усилить воздействие тревожного события или потери.

Поэтому, даже когда вы пытаетесь успокоить и утешить детей, важно распознавать признаки нездоровой адаптации, которые могут свидетельствовать о необходимости посещения профессионала. В крайних случаях у детей может развиться посттравматическое стрессовое расстройство, но даже менее выраженные симптомы посттравматического стресса могут помешать жизни и счастью ребенка.Вот некоторые признаки, на которые следует обратить внимание, и о чем следует помнить.

Нормальное горе

«Все скорбят в разном темпе», — говорит доктор Бубрик, и немедленная реакция — или ее отсутствие — на самом деле не показатель того, как ребенок справится с потерей. «Если кажется, что ребенок сейчас хорошо справляется, позже у него может быть плохая реакция», — говорит он.

«Или это может быть просто признаком того, что они с этим справляются». Таким образом, хотя мы хотим максимально помочь нашим детям сразу после события, длительная и болезненная реакция обычно не проявляется до 3 или 6 месяцев спустя.

Повышенное внимание к смерти и безопасности

Одним из распространенных признаков посттравматического стрессового расстройства или реакции, подобной посттравматическому стрессу, является то, что доктор Бубрик называет «чрезмерным вниманием к смертности или смерти». И хотя некоторые дети становятся особенно болезненными и очаровываются смертью, у других разовьется одержимость собственной безопасностью и безопасностью своих близких. В случае пожара или другого бедствия их мысли могут с тревожной регулярностью возвращаться к возможности пожара в их собственном доме, землетрясения или наводнения там, где они живут.

Проблемы со сном, едой, гневом и вниманием

Некоторые симптомы травмы у детей (и взрослых) очень похожи на депрессию, включая слишком много или слишком мало сна, потерю аппетита или переедание, необъяснимую раздражительность и гнев , а также проблемы с сосредоточением внимания на проектах, учебе и разговоре. Иногда симптомы больше напоминают тревожное расстройство — навязчивое или всепроникающее беспокойство, трудности с разлукой с родителями.

Триггеры

Через год после трагического события мы склонны оглядываться назад, подводить итоги и увековечивать память тех, чьи жизни были потеряны.Но, как отмечает доктор Бубрик, есть и другие годовщины, связанные с жизнями детей, которые могут иметь для них неожиданные последствия — например, дни рождения умерших друзей или одноклассников. Дети «могут быть в основном в порядке с настоящего момента, может быть, с некоторыми тяжелыми периодами», — говорит он. «А потом, примерно в день рождения, у них могло появиться больше симптомов. Это спусковой крючок.

Отказ в школе

Когда событие связано со школой, например потеря одноклассников или насилие в самой школе, нездоровая реакция может принять форму избегания школы.Как отмечает доктор Бубрик, школа — это «место, где больше всего будут напоминать о детских смертельных исходах». Хотя эпизоды депрессии, повышенной тревожности, проблем со сном и фиксация на несчастном случае могут быть временными, избегание школы — явный признак того, что что-то не так. «По большей части, каждый испытает те или иные формы этих вещей, вместе или по частям», — говорит доктор Бубрик. «Но если со временем это действительно не улучшится и будет продолжаться, это может привести к отказу от школы в целом. В этот момент мы точно знаем, что ребенку нужна помощь.”

Вы также должны знать, что стресс и травмы могут проявляться по-разному у девочек и мальчиков. Хотя это ни в коем случае не является окончательным, мальчики часто реагируют быстрее и проявляют больше раздражения и гнева, в то время как у девочек могут быть запоздалые реакции, более внутренние.

Подробнее:
Помощь детям справиться с травмой
Помощь детям справиться с горем
Роль учителя в случае трагедии

Комплексная психиатрическая и семейная медицина

Вы можете попытаться не обращать внимания на события из детства.Однако негативный или травматический опыт в детстве может существенно повлиять на вашу взрослую жизнь во многих отношениях.

Наша команда в Compass Mental Health & Wellness в Хьюстоне предоставляет комплексные услуги психиатрии и семейной медицины. Если вы пережили травму до 18 лет, важно понимать, как она может повлиять на ваше здоровье и самочувствие на протяжении всей вашей жизни.

Травмы и детство

Существует множество событий, которые могут вызвать травму в жизни человека, от жестокого обращения и сексуального насилия до диагноза рака, автомобильной аварии или смерти в семье.

Примеры негативного опыта или неблагоприятного детского опыта включают:

• Физическое, сексуальное или эмоциональное насилие
• Физическое или эмоциональное пренебрежение
• Свидетели домашнего насилия
• Злоупотребление психоактивными веществами или психическое заболевание в семье
• Разделение родителей или развод
• Лишение свободы члена семьи

Что может сделать травму еще более серьезной в детстве, так это уязвимое состояние мозга ребенка и то, как он воспринимает происшествие.Кроме того, неблагоприятные детские переживания часто затрагивают членов семьи или людей, тесно связанных с нами, что может вызвать еще большую травму.

Это также означает, что событие не должно быть незаконным, крайне жестоким или оставлять физические шрамы, чтобы вызвать травмирующую реакцию. Фактически, даже события, которые могут показаться взрослым относительно легкими, могут оставить на ребенке след, который будет длиться всю жизнь, особенно если они происходят до 8 летнего возраста.

Травма и ваше психическое здоровье

К сожалению, травма часто может остаться с ребенком, особенно если он пережил многочисленные неблагоприятные события в детстве до достижения 18-летнего возраста.Три наиболее распространенных проблемы психического здоровья, наблюдаемые при детской травме, — это посттравматическое стрессовое расстройство, тревога и депрессия.

Посттравматическое стрессовое расстройство

Посттравматическое стрессовое расстройство, или ПТСР, затрагивает 5-10% населения и часто вызывает чувство сильной тревоги, воспоминания или кошмары.

Беспокойство

Существует несколько видов тревожных расстройств, но все они имеют сильное, стойкое и подавляющее чувство беспокойства, нервозности и страха.

Депрессия

В отличие от временного чувства печали, депрессивное расстройство может длиться неделями, месяцами или даже годами. Эти отрицательные эмоции могут быть сильными, стойкими и подавляющими.

Травма и ваше физическое здоровье

Когда вы испытываете стресс, ваше тело выделяет адреналин, гормон, который вызывает реакцию «бей или беги». Эта реакция на стресс — это то, что вызывает учащенное сердцебиение или вызывает образование холодного пота. Думайте об этом, как об увеличении оборотов двигателя автомобиля для быстрого бегства.

К сожалению, высокий уровень гормонов стресса может привести к воспалениям, долгосрочным проблемам со здоровьем и износу вашего тела, особенно если у вас много неблагоприятных переживаний в детстве. Кроме того, травма в первые 18 лет жизни может подвергнуть вас риску развития нездоровых механизмов выживания, таких как переедание, злоупотребление психоактивными веществами, курение и гиперсексуальность.

Эти факторы могут увеличить ваши шансы на развитие многочисленных осложнений со здоровьем, например следующих:

• Нарушения сна (бессонница)
• Ожирение
• Головные боли и мигрени
• Болезнь сердца, инфаркт и инсульт
• Диабет
• Фибромиалгия
• Хроническая обструктивная болезнь легких (ХОБЛ)
• Болезнь печени
• Неврологические и аутоиммунные болезни
• Рак

К счастью, есть способы справиться с прошлой травмой, чтобы защитить ваше здоровье в долгосрочной перспективе.

Управление детской травмой

Первый шаг — получить помощь. Когда вы осознаете роль детской травмы в психическом и физическом здоровье, вы сможете сделать решающий шаг в преодолении стоящих перед вами проблем.

В Compass Mental Health & Wellness наша команда применяет комплексный подход, охватывающий все тело, для создания индивидуального плана лечения. Наш комплексный и сострадательный подход часто включает в себя сочетание различных методов лечения, в том числе:

• Изменение здорового образа жизни
• Лекарства, отпускаемые по рецепту
• Психотерапия
• Техники внимательности

С нашей поддержкой вы сможете переосмыслить свою прошлую травму, чтобы преодолеть неблагоприятные детские переживания.

Чтобы узнать больше о долгосрочных последствиях детской травмы и получить помощь, запишитесь на прием онлайн или по телефону в компании Compass Mental Health & Wellness сегодня.

Центр лечения психических травм в раннем детстве

Целью Центра психического здоровья и лечения травм детей младшего возраста (ECMH-TTC) Западной психиатрической больницы UPMC является для оказания услуг детям в возрасте от рождения до семи лет, которые пережили травму, а также их опекунам и / или семьям. Эта цель достигается за счет использования научно-обоснованных практик, включая терапию взаимодействия родителей и детей (PCIT) и психотерапию детей и родителей (CPP).

Финансируемый в 2012 году Центр лечения детских травм был создан как общинный центр лечения и обслуживания в рамках Национальной сети детского травматического стресса (NCTSN).

Основанная Конгрессом в 2000 году, Национальная сеть по борьбе с травматическим стрессом у детей (NCTSN) уделяет особое внимание проблеме детских травм.NCTSN сотрудничает с поставщиками медицинских услуг, исследователями и семьями, направленными на повышение стандартов обслуживания при одновременном расширении доступа к услугам. Сочетая в себе знания о развитии ребенка, опыт работы со всем спектром травматических переживаний ребенка и приверженность научно обоснованной практике, NCTSN меняет ход жизни детей, изменяя способ ухода за ними.

Сеть финансируется Центром служб психического здоровья, наркозависимости и Управления служб психического здоровья Министерства здравоохранения и социальных служб США через инициативу Конгресса: Фонд Дональда Дж.Коэна Национальная инициатива по детскому травматическому стрессу. По состоянию на ноябрь 2009 г. сеть насчитывает 60 участников. Аффилированные члены — сайты, которые ранее финансировались, — и лица, которые в настоящее время или ранее связаны с этими сайтами, продолжают быть активными в Сети в качестве аффилированных лиц.

Виды травм

Дети и семьи могут пережить различные события и переживания, которые могут привести к травматическому стрессу, в том числе:

• Насилие дома, в школе или в обществе
• Медицинская травма
• Испытывают стихийные бедствия
• Отсутствие заботы или физическое насилие
• Разлучение с одним из родителей или опекуном
• Потеря любимого человека
• Сексуальное насилие
• Терроризм
• Член семьи военнослужащий

Дети, испытывающие травматический стресс, могут:

• Плохой сон
• Имеют трудности с концентрацией или вниманием
• Действовать злым, раздражительным или расстроенным
• Не хочу играть с друзьями или заниматься делами, которые когда-то были забавными
• Бить, пинать, кусать или причинять боль другим
• Уничтожить объекты
• Обратитесь к взрослым
• Разлука с родителями или опекунами

Предлагаемые услуги

Диагностическая оценка

Перед поступлением в Центр Тайсс для лечения лицензированный психолог или клиницист уровня магистра проведет комплексное обследование вместе с ребенком и его родителем / опекуном.Все диагностические исследования в Matilda Theiss оценивают ребенка в контексте взаимодействия родителей и детей. Все оценки, проводимые Центром Тайсс, учитывают влияние травм и хронического стресса на детей и семьи.

Детско-родительская психотерапия (CPP)

Детско-родительская психотерапия (CPP) — это эмпирически подтвержденная модель лечения для поддержки детей младшего возраста от младенчества до семи лет . CPP — это модель лечения, основанная на отношениях. Другими словами, во время CPP врач участвует в игре и лечении с ребенком и родителем.Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что CPP — это метод лечения с учетом культурных особенностей, который положительно влияет на поведенческие и психические показатели детей, одновременно способствуя защитным факторам и сильным сторонам, таким как стабильные теплые отношения с родителями.

Терапия взаимодействия родителей и детей (PCIT)

Терапия взаимодействия родителей и детей (PCIT) предназначена для детей в возрасте от 2 до 7 лет, демонстрирующих вызывающее и разрушительное поведение . Программа PCIT предназначена для удовлетворения индивидуальных потребностей семей.PCIT — это модель лечения, которая работает с детьми и опекунами. PCIT — это программа, в которой родители должны участвовать один час в неделю в течение 12-20 недель. Кроме того, родителям достаточно посвящать 5 минут в день дома на практику .

Индивидуальная игровая терапия, ориентированная на ребенка

Если будет сочтено целесообразным, игровая терапия будет проводиться либо психологом, либо под наблюдением лицензированного психолога. В недирективной игровой терапии или игровой терапии, ориентированной на ребенка, ребенок ведет игру на сеансе.На занятиях ребенок сам выбирает, как проводить время. Игровой терапевт предлагает безоговорочно положительное отношение, поддержку и сочувствие в рамках безопасных и постоянных отношений с терапевтом.

Травмы и расстройства, связанные со стрессом, у детей

Травмы и расстройства, связанные со стрессом, представляют собой группу эмоциональных и поведенческих проблем, которые могут возникнуть в результате травм и стрессов в детстве.

Эти травмирующие и стрессовые переживания могут включать физическое или эмоциональное насилие или боль, включая жестокое обращение, пренебрежение или семейный конфликт.Например, наблюдение за жестоким обращением с родителями может быть травмирующим, равно как и стать жертвой насилия или жестокого обращения. Стрессовые факторы, такие как разлучение родителей или развод, или даже более серьезные факторы стресса, такие как эмоциональное или физическое пренебрежение, могут вызвать проблемы, если они продолжаются или не решаются заботливыми взрослыми. Даже переезд или рождение брата или сестры могут стать источником стресса, который может вызвать значительные трудности у некоторых детей.

К травмам и расстройствам, связанным со стрессом, относятся:

Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) .У детей и подростков с посттравматическим стрессовым расстройством есть такие симптомы, как постоянные пугающие мысли и воспоминания или воспоминания о травмирующем событии или событиях. Другие симптомы могут включать нервозность, проблемы со сном, проблемы в школе, избегание определенных мест или ситуаций, депрессию, головные боли или боли в животе.

Острое стрессовое расстройство (РАС) . Симптомы РАС похожи на посттравматическое стрессовое расстройство, но возникают в течение первого месяца после травмы. Своевременное лечение и соответствующая социальная поддержка могут снизить риск перерастания РАС в посттравматическое стрессовое расстройство.

Расстройства адаптации . Расстройства адаптации — это нездоровые или бесполезные реакции на стрессовые события или изменения в жизни ребенка. Эти реакции могут быть эмоциональными, например, депрессивным настроением или нервозностью, или поведенческими, например, неправильным поведением или нарушением прав других.

Реактивное расстройство привязанности (РАД) . Дети с РАП демонстрируют ограниченные эмоциональные реакции в ситуациях, которые обычно ожидаются. Это может проявляться в отсутствии раскаяния после плохого поведения или отсутствии реакции на положительные или отрицательные эмоциональные триггеры.Может казаться, что дети с РРП не хотят или не нуждаются в утешении со стороны опекунов. Может показаться, что им все равно, когда у них забирают игрушку.

Расстройство подавленной социальной активности (DSED) . Дети с DSED необычно открыты для общения с незнакомцами. Они могут чрезмерно стремиться к привязанности к другим, подходить к незнакомцам и даже обнимать их. Они могут уйти с незнакомцами, не посоветовавшись с родителями или опекунами.

Неклассифицированные и неуточненные травматические расстройства .Некоторые эмоциональные и поведенческие реакции на травму не подходят для вышеперечисленных диагностических категорий. Эта категория используется для тех случаев.

Детский стресс и травмы могут иметь последствия для здоровья и жизни, выходящие за рамки этих пяти типов эмоциональных расстройств. Исследование эффектов неблагоприятных детских переживаний (НОП), начатое с исследования, проведенного в Kaiser Permanente совместно с Центрами по контролю за заболеваниями в 1990-х годах и впоследствии расширенное дополнительными данными, показало прямую связь между НОП и широким спектром негативных исходов. позже в жизни.

Неблагоприятные события, рассматриваемые в этих исследованиях, включают:

• Физическое, сексуальное или эмоциональное насилие
• Физическое или эмоциональное пренебрежение
• Бытовое насилие, злоупотребление психоактивными веществами или психические заболевания
• Разделение родителей или развод
• Заключение под стражу члена семьи

Результаты показали, что чем больше АПФ подвергается воздействию ребенка, тем выше вероятность негативных последствий для здоровья и жизни, в том числе:

• Болезнь сердца
• Ход
• Диабет
• Астма
• Депрессия
• Злоупотребление алкоголем
• Незаконное употребление наркотиков
• Низкая успеваемость
• Безработица

Детская больница Филадельфии (CHOP) имеет квалифицированную команду специалистов по детям и подросткам, которые работают вместе, чтобы диагностировать, понимать причины и лечить такие проблемы, как травмы и расстройства, связанные со стрессом.