Помощь онкологическим больным – Служба Ясное утро. Помощь онкологическим больным

Содержание

Сервис Просто спросить | Служба Ясное утро. Помощь онкологическим больным.

Служба помощи онкологическим больным и их близким «Ясное утро» объявляет о начале сотрудничества с сервисом «Просто спросить»* Фонда профилактики рака.

«Просто спросить» – это справочная служба для онкологических пациентов. Консультанты сервиса – врачи-онкологи и специалисты Фонда профилактики рака. Сервис для пациентов и их близких бесплатный. Он существует на частные пожертвования, не финансируется клиниками и фармацевтическими компаниями, и работает исключительно в интересах пациента. Сервис “Просто спросить” является информационным и не предполагает оказания медицинских услуг.

КАКИЕ ВОПРОСЫ МОЖНО ЗАДАТЬ ЭКСПЕРТАМ СПРАВОЧНОЙ СЛУЖБЫ «ПРОСТО СПРОСИТЬ»?

– Куда обратиться для лечения конкретного заболевания?
– Какие действия необходимо предпринять в ближайшее время?
– Помощь в понимании (расшифровке) диагноза.
– Как подготовиться к лечению? О процессе, сроках и методах лечения.
– Вопросы о схеме лечения (химиотерапия, лучевая терапия, иммунотерапия, таргетная терапия, трансплантация костного мозга, оперативное вмешательство).
– О рисках и побочных эффектах лечения, организации жизни после лечения (питание, двигательная активность, привычки, половая жизнь, планирование семьи после лечения).
– О вероятности рецидива.
– О симптоматической (паллиативной) медицинской помощи, уходе за лежачим больным, обезболивании, облегчении симптомов, качестве жизни.
– О реабилитации онкологических пациентов: процедуры, препараты, ограничения в повседневной жизни.

КАК ПОЛУЧИТЬ КОНСУЛЬТАЦИЮ?

Чтобы задать вопрос экспертам сервиса, пожалуйста, подготовьте имеющиеся у вас актуальные медицинские документы (выписки из медицинской карты больного, результаты анализов, исследований, и пр.) для загрузки в систему, чтобы получить максимально подробную консультацию. Заранее сформулируйте один или несколько вопросов к консультантам справочной службы.

Для подтверждения регистрации в справочной службе вам потребуется доступ к вашей электронной почте и мобильному телефону. Консультация проходит в письменном формате. Когда ваш вопрос будет обработан, вы получите СМС и уведомление об ответе эксперта на ваш электронный адрес.

Чтобы начать консультацию, нажмите сюда –
вы будете автоматически перенаправлены на страницу сервиса.

*Обращаем ваше внимание: сервис “ПростоСпросить” является справочным и предоставляет исключительно информационную помощь. Эксперты сервиса не выписывают рецепты, не определяют схему лечения, не занимаются постановкой диагноза. Консультация в справочной службе не заменяет обращения к врачу. Сервис не предназначен для решения срочных (экстренных) вопросов. Срок ответа сервиса 3-5 рабочих дней.

Информация о сотрудничестве также доступна по адресу ясноеутро.рф/спросить

yasnoeutro.ru

Как психологически поддержать онкобольного? | Милосердие.ru

А, главное, где? Психологической помощи онкобольным как системы в России нет. Специалисты растут как партизаны. Корпоративные противоречия комментирует служба помощи онкобольным «Ясное утро»

Ольга Гольдман, директор АНО «Проект СО-действие»на съезде онкопсихологов. Фото с сайта co-operate.ru

Психологи, ау!

Ольга Гольдман, директор службы помощи онкологическим больным «Ясное утро» (АНО проект «СО-действие»)

— Насколько вообще психологическое сопровождение необходимо онкологическому больному?

— На наш взгляд, — крайне необходимо. Существуют исследования, правда, зарубежные, которые показывают, что

в сопровождении онкопсихолога в том или ином виде нуждаются 90% больных и до 40% близких таких больных.

Это данные из монографии Дейвида Кессейна «Психология и рак» 2011 года.

— В отечественной системе онкопомощи когда появилась психологическая служба?

— Она появилась спонтанно, в ответ на запросы больных. Официально специализации «онкопсихология» у нас до сих пор не существует, и психологической службы поддержки онкобольных нет.

Только в отдельных продвинутых отделениях главврачи, которые понимают необходимость такой работы, изыскивают возможность организовать психологическое сопровождение – выбивают на это деньги, открывают психотерапевтические отделения в стационаре, которые на самом деле занимаются психологическим сопровождением больных, и до 90% больных там – именно пациенты с онкологией. Но онкопсихологической службы сопровождения в чистом виде в нашей системе здравоохранения нет.

В регионах лучше, чем в Москве…на 200 человек

Фото: Владимир Песня / РИА Новости

— То есть, шанс онкологического больного оказаться на приеме у психолога в принципе называется «повезло»?

— Да, конечно, причем только если он сам этого шанса активно ищет.

Правда, как показал прошедший только что, в октябре съезд онкопсихологов, на котором было зарегистрировано 210 специалистов из разных городов, на самом деле такие специалисты в клиниках онкологического профиля есть. Каким образом главные врачи каждый раз умудряются оформить эти ставки – для меня загадка. Например, в Москве в онкодиспансерах ни одной ставки психолога нет. Как видите, в регионах ситуация даже чуть-чуть лучше.

— Соответственно, в Москве к психологу можно попасть только на горячую линию «Ясного утра», через другие пациентские организации, либо частным образом – к клиническому психологу общего профиля?

— Да. Либо по направлению врача, когда уже есть какие-то клинические проявления. Ведь психолог может работать и в составе психолого-психиатрической службы – там, где работает, например, врач-психотерапевт и психиатр. Тогда психолог сопровождает пациента, который одновременно лечится еще и лекарствами.

Но ведь работа психолога совершенно не ограничивается тем, что он может делать в психолого-психиатрической команде.

Абсолютному большинство пациентов не нужны лекарства. Им просто нужна поддержка, помощь в изменении жизненных установок, чтобы справиться с кризисом.

Это – немедикаментозная поддержка, которая у нас у нас фактически не практикуется.

Она есть в некоторых платных клиниках, которые понимают, что таким образом пациент лучше вылечивается, более удовлетворен общим качеством лечения, настрой у него совсем другой, и врачам с ним легче работать. Иногда психологическое сопровождение есть в ведомственных поликлиниках. Но в государственных бюджетных учреждениях такого нет нигде.

Насколько знаю, в Москве есть ровно одна больница, которая умудрилась «протащить» себе психотерапевтическое отделение, где работают с такими больными. Но это – при стационаре. А если человек проходит химиотерапию в дневном стационаре? Или находится дома на поддерживающем лечении, или только на стадии исследования? Такой человек может получить помощь только за деньги или от НКО.

Хотя из моих частных разговоров с главными врачами, с заведующими отделений, которые работают с онкобольными, – они все необходимость психологического сопровождения понимают, и оно бы очень облегчило им работу.

— Практика направления онкобольных в психоневрологические диспансеры сохранилась?

— Да, любой может туда попасть, если есть какие-то клинические проявления. Но поймите, что психиатрические проблемы у онкобольных – сопутствующие. То есть, все ресурсы больного раком направлены на то, что он борется с раком.

А ПНД – это очень нагруженное предрассудками место. Формально, да, оно профильное, но из онкологических больных никто туда не пойдет. Во-первых, это стигматизирует пациентов, а, во вторых, у них просто нет сил тащиться еще в одно учреждение. Психологическая служба должна находиться по месту их основного лечения.

Нестандартные стандарты

Фото с сайта bobruisk.ru

Сложность устройства психологической службы в том, что по ОМС больной у нас может получить только то, что прописано в стандарте врачебной помощи. Для любого заболевания существует такой стандарт, разработанный и подписанный в Минздраве. Но в стандартах по онкологии нет такого вида услуг как «сопровождение психолога-психотерапевта». Здесь онкология отстает у нас страшно.

Раньше было чуть-чуть легче, потому что Москва, например, доплачивала врачам, и на эти деньги главврач мог такого специалиста у себя посадить. Сейчас финансирование одноканальное, если пациент прямо в учреждении выдает кризис, психолога вызывают просто из соседней психиатрички. И, соответственно, людей, например, в предсуицидальном состоянии, которыми должны заниматься профессионалы, никто не смотрит, никто не видит угрозы.

Вторая проблема в том, что практически нет специалистов, но они уже растут сами, как партизаны.

Рушится мир и меняется ход времени

Фото с сайта alsfund.ru

Ольга Плющева, ведущий психолог-супервизор горячей линии «Ясное утро»:

— Кто у нас сообщает пациенту онкологический диагноз, как это известие влияет на его способность соображать и действовать дальше?

— Диагноз у нас традиционно сообщает врач. Бывают случаи «советского наследства», когда врач не решается сообщить диагноз самому больному, и первыми его узнают родственники. Если же пациенты – это малолетние дети, пожилые люди или люди с психиатрическими нарушениями, родственники становятся основными посредниками в общении с докторами.

Бывают ужасные случаи, когда диагноз «выпаливается» в кабинете по телефону. Например, человек прошел маммографию, и медсестра вызывает его на обследование фразой: «У Вас что-то плохие анализы!»

И это – уже очень стрессовая ситуация.

Самые типичные реакции на онкологический диагноз – шок, непонимание, отрицание, ступор. Рушится мир, планы на жизнь, изменяется ход времени, может измениться ощущение пространства, теряются ориентиры, все плывет, появляется ужас. И это – нормальная реакция, просто, в зависимости от психотипа, люди проходят эти стадии по-разному.

Потом они выходят в следующую стадию – бурной эмоциональной реакции, часто – непонимания, недоверия. Бывают проявления агрессии по отношению к тем, кто находится рядом. Иногда агрессия выливается на врачей, на всю врачебную систему – это то, что часто мы получаем на нашу горячую линию.

Бывает, что люди звонят с установкой: «Все – враги». Действительно, они часто сталкиваются с врачебной системой, когда и в очереди нужно постоять, и врачи «футболят». То есть, эта стадия соединяется с объективными моментами. В итоге человек звонит нам: «Вы – тоже меня не понимаете и действуете мне во вред!». Агрессия просто переносится на того, кто в этот момент оказывается рядом.

— Онкологическому диагнозу предшествует некоторый период, когда диагноз находится под вопросом, и это – уже волнительно. Человека какого склада в этот момент стоит «подстраховать», обратить на него более пристальное внимание?

— В первую очередь, это люди необщительные, которые переживают сильные эмоции, замыкаясь в себе. Внешне они слабые и немного астеничные – психотип так и называется «психастеник». Это – люди, которые, получив первый эмоциональный шок, воспринимают его как катастрофу.

В этот момент действительно нужно, чтобы кто-то из близких был рядом с человеком и его поддержал. Не бурно контрреагировал: «Ничего страшного!», — а просто был рядом, для людей такого психотипа это важно. Часто, сообщая им диагноз, врачи сразу приглашают кого-то из близких. Человека нельзя оставлять одного.

— То есть, для человека нужно поработать громоотводом, чтобы реакция вышла вовне?

— Нет. Человек должен знать, что, когда его старый мир рушится, в нем остается кто-то стабильный, за кого он может зацепиться.

Не форсируйте выход из шока

Фото с сайта standard.co.uk

— Известие о диагнозе вызывает шок. Но онкологический пациент должен сразу начинать действовать. Может ли сам человек делать что-то правильно в состоянии шока?

— На самом деле шок не длится долго. Когда человек в шоке, это заметно. И в этот момент не надо его тормошить и выводить из этого состояния. Ему надо услышать себя, надо «проглотить» эту информацию. Если «наперекор» начать действовать в шоке, то может случиться поломка, некая «недожитость».

На шок, в принципе, много времени не уходит – от минуты до нескольких суток. Дальше некоторые начинают действовать сами, а другим нужно немножечко помочь – организовать их жизнь в настоящем, составить порядок действий.

Иногда по телефону мы простраиваем разговор, который больному надо вести с врачом. Составляем список вопросов: как обращаться, что обсуждать, какую информацию не потерять…

Это – такая пошаговая инструкция, которую человек может составить и сам. На день, на два, на неделю; как вести себя, если появляются проблемы и препятствия, телефоны близких, на помощь которых можно рассчитывать, как договариваться с начальством, брать ли отгулы.

Происходит возвращение в реальность. Это очень помогает человеку держаться. Потому что во время болезни могут быть резкие перепады настроения – от страха к эйфории. И если у человека в это время все записано, это позволяет ему не выпадать из реальности, держать нить.

Недопрожитая жизнь, страхи, аутоагрессия

Фото с сайта scarymommy.com

— Лечение занимает время, оно физически неприятно, выматывает. Какие психологические состояния наиболее часто переживаемы в это время?

— Страхи могут обостряться, обида, вина перед кем-то. Некоторые люди впадают в агрессию, переходящую во внутреннюю месть – так они настраивают себя на борьбу с миром. У человека возникают мысли, что он никому не будет нужен, принят – иногда операции по удалению опухоли искажают внешность.

Все это человек может переживать внутри себя, может не говорить близким и про диагноз. Близкие, в свою очередь, могут не понимать, что происходит, и обижаться.

Могут возникать какие-то сверхценные идеи – когда человек вспоминает свои нереализованные планы. Тогда лечение уходит на второй план, а на первый — вот эта недопрожитая жизнь. Человек становится странноватым, суетится, никому не сообщает, что происходит. Вдруг от всего отказывается и уходит в работу, хобби, уезжает в путешествие или еще что-то, и все — почти с фанатичной настойчивостью. Это опасно тем, что в это время он фактически отказывается от необходимого лечения.

Но главной проблемой я бы назвала аутоагрессию, причинение вреда себе.

Здесь могут возникать суицидальные мысли, на которые стоит обращать внимание и близким, и врачу. В этом случае человеку нужна уже не только помощь родных, но обращение к психологу, психотерапевту, если реакция совсем острая, — то, возможно, и медикаментозная поддержка.

Если человеку в принципе свойственно демонстративное поведение, он может, например, буквально рвать на себе волосы. Но на более поверхностном уровне аутоагрессия – это отчуждение: человек от всего отказывается и отходит, он перестает делать даже то, что делать в состоянии. Он перестает выполнять обычную работу, общаться с родственниками, ходить на лечение. То есть, поступки человека не соответствуют реальности, реагировать на которую он вполне в состоянии.

Внешне аутоагрессию можно распознать, когда человек, например, начинает подводить итоги, постоянно говорит близким о своей приближающейся смерти, прощается. С одной стороны, в последнее время нас приучают к тому, что составление завещания и разделение посмертной ответственности – это нормальные поступки. Но здесь мы видим, как разговоры о завещании сочетаются с постшоковыми этапами проживания горя.

То есть, если человек написал завещание, но при этом обсуждает дальнейшие действия, не отказывается от лечения, не увольняется с работы, не ложится в кровать с желанием ничего больше вообще не делать, — это адекватно. Если же человек не идет к нотариусу, но постоянно о завещании думает, говорит, преподносит это как сверхценную идею, и при этом отдаляется от близких, все дальше уходя в себя, — это повод для беспокойства. Это может быть признаком готовящегося суицида.

Тогда стоит потихонечку, настаивая, но не давя, предлагать помощь и внимание, сообщить врачу, привлекать специалистов. Особенно если вышеописанные вещи ранее человеку были не свойственны.

— Бывают ли здесь специфические проблемы у людей в зависимости от их психотипа, например, у человека с низкой самооценкой?

— Научных исследований о связи самооценки и реакции на тяжелый соматический диагноз я не встречала, но, конечно, все на нас влияет. В частности, психастеники, о которых я говорила выше, со свойственной им неуверенностью в себе могут испытывать сложности при общении с врачами, другими пациентами или сослуживцами

Могут испытывать проблемы люди из созависимой семьи, где нарушен способ адекватного эмоционального проживания, возможности получать поддержку в семье и извне. Если адаптивные функции у человека по тем или иным причинам нарушены, конечно, это будет утяжелять его реакцию на события жизни.

Если у человека нарушена вера в себя, или эту веру ему не привили, то он будет отторгать себя, отторгать мир, он не имеет возможности получить адекватную поддержку – потому что он не научился это делать. Это усугубляет его состояние, и, конечно, может ухудшать процесс лечения, обсуждения ситуации с врачами – потому что человек вечно не уверен в себе, всего боится и так далее.

Где искать специалистов

Фото с сайта hsnewsbeat.uw.edu

— Куда бежать в этой ситуации?

— Во-первых, можно позвонить на горячую линию «Ясного утра» и сориентироваться, что происходит с человеком, с вами самими. Дальше нужно искать помощи специалиста – психолога или психотерапевта. Есть службы, где проводятся очные бесплатные психологические консультации. Наша служба «Ясное утро» также оказывает такую помощь онкопациентам и их близким.

Кроме того, существуют группы поддержки, где люди с помощью психологов, ведущих группу, оказывают помощь друг другу. В тех случаях, когда близкие находятся в своих переживаниях, не очень могут или готовы помогать, такие группы могут быть для человека очень кстати. Основная поддержка там идет от людей, уже прошедших через онкологический диагноз или, может быть, находящихся чуть дальше на пути лечения. Они могут поделиться или обменяться телефонами, информацией, надеждами и ресурсами.

Видя, что другому удалось пройти опасную ситуацию, человек и сам начинает действовать по-другому. Кроме того, что он видит свою цель, он расширяет свое пространство, видит то, что находится вокруг него.

Важно быть слышащим

Фото с сайта techtimes.com

— Мы говорим о родственниках как о ресурсе, но они ведь тоже переживают, их силы не бесконечны. Когда в ситуацию стоит вмешаться третьим лицам?

— Конечно, родственники – это не всегда поддержка. В зависимости от их собственного умения проживать кризисы, иногда они «хотят, как лучше, а получается, как всегда». Бывает, что они влезают чрезмерно, и пытаются делать за другого все, перетягивают на себя ответственность. Иногда они столь сильно опекают, что мешают человеку прожить то, что ему надо прожить самостоятельно. Иногда в их сторону больной начинает агрессировать.

Помогать, наверное, стоит в тех случаях, когда в семье нет лада, происходят постоянные конфликты, когда это очевидно. Первый, кто видит такую семью, — врач. Он может видеть, что любой прием сопровождается ссорами, криками за дверью.

— Но это врач. А чем могут помочь друзья, знакомые?

— Раньше мы более тесно жили с соседями, и знали, что происходит за соседними дверями. Теперь мы часто вообще не знаем своих соседей. Но, если это — та старая обстановка, когда люди жили всем подъездом, то люди заметят: что-то меняется – люди жили по-одному, а теперь по-другому.

Тогда, зная, например, что у человека онкологические проблемы, можно ему передать визитку с телефоном горячей линии, которую Вы подобрали в поликлинике. А дальше человек уже сам волен распоряжаться информацией, которая оказалась в его руках.

Когда мы общаемся реже, и остается меньше связей, наверное, можно посоветовать: ставьте галочки в календарь. Раз в месяц или в три позвоните дальним родственникам, поинтересуйтесь, нужна ли им помощь, расскажите, как у вас дела. Когда мы будем понимать, что это нужно, наверное, меньше станем постфактум винить себя в том, что чего-то не сделали, не смогли, не узнали, не получилось.

Нужно быть чувствующим, слышащим – и тогда в трудный момент родственники к вам обратятся. А если они все время слышат: «Я занят, мне некогда», — этого может и не произойти.

Фото: Служба помощи онкологическим больным «Ясное утро»

Горячая линия «Ясное утро»: 8-800-100-01-91

www.miloserdie.ru

Советы родственникам больных раком: держаться и помогать

Кадр из фильма «Я буду рядом»

Большинство пациентов воспринимают этот диагноз как нечто фатальное и безнадежное, как известие об отсроченной, но неизбежной смерти. Как помочь близкому человеку, которому предстоит борьба с онкологическим заболеванием, проекту Здоровье Mail.ru рассказал главный врач «Европейской клиники» Андрей Пылёв.

Как пациенты смиряются с болезнью

Первое, что испытывает человек, который узнает о диагнозе, — шок, происходящее кажется нереальным. Появляются мысли, что это ошибка, это не могло случиться с ним. Не стоит сразу же настойчиво пытаться переубедить человека, это может иметь обратный эффект. Дайте пациенту время свыкнуться с известием, осознать это. В этот период человек может быть очень рассеян, реакции на события внешнего мира могут быть замедлены, поэтому если предстоят серьезные дела или поездки, которые нельзя отложить, лучше составить ему компанию.

Когда первый шок прошел, пациент испытывает гнев. Он злится, что планы пошли прахом, что именно у него возникло тяжелое заболевание, считает это несправедливым. Агрессия больного в этот период может быть направлена вовне: на родственников, друзей, врачей.

В этом случае нужно запастись терпением и постараться не реагировать остро на выпады в свой адрес, отнестись к такому состоянию с пониманием. Если же внешних проявлений агрессии нет, возможно, человек считает, что сам виноват в болезни и, соответственно, злится на себя самого. В этом случае важно помочь ему понять, что злокачественное новообразование может возникнуть у кого угодно, вне зависимости от его поступков и образа жизни, а винить себя не за что.

Кадр из фильма «Смерть супергероя»

Далее наступает стадия торга. В этот момент человек пытается изменить судьбу, взять все в свои руки. Пациент может стать очень набожным и религиозным, заняться волонтерством, начать вести здоровый образ жизни или удариться в ментальные практики. В самих этих действиях нет ничего плохого, не стоит их обесценивать и высмеивать человека за необычное поведение. В это время особенно важно, чтобы рядом был кто-то из близких с «холодной» головой и не допустил отказа от лечения. Больные люди на стадии торга очень подвержены влиянию «гуру» и «целителей», которые предлагают обряды, системы питания, биодобавки и тому подобное — вместо лечения у онколога. Отказа от лечения допустить нельзя!

Следующая стадия — депрессия. Ваш родственник — в подавленном состоянии, у него может возникать ощущение, что от него ничего не зависит, все бессмысленно, его могут посещать суицидальные мысли. Как бы ни хотелось воодушевить близкого и вселить в него оптимизм, не стоит советовать встряхнуться и отбросить грустные мысли. Очень важно не прятать негативные эмоции, а прожить их. Будьте в этот момент рядом, позвольте выговориться, поделиться своими переживаниями, можете даже поплакать вместе.

Важно помнить, что рано или поздно стадия депрессии закончится, и человек сможет отпустить свои переживания, снова радоваться жизни и смотреть в будущее оптимистично. Это заключительная стадия проживания ситуации — стадия принятия.

Профессиональная помощь психолога важна не меньше, чем поддержка близких. Сейчас становится все больше клиник, где врач-онколог работает бок о бок с психологом.Грамотный специалист помогает пациенту не терять мотивацию и продолжать терапию, переносить ее возможные тяжелые побочные действия.

В своей практике я регулярно сталкиваюсь с пациентами, которые находятся в чрезвычайно подавленном состоянии, и задача психолога — не говорить шаблонными фразами, вроде «не переживайте», «все будет хорошо» и так далее, а найти вместе с пациентом цель, ради которой ему захочется бороться.

Это особенно важно в тяжелых ситуациях, когда продолжительность жизни ограничена: у человека всегда должно быть что-то впереди. Например, последние три года у меня лечится очень пожилой пациент с распространенной формой рака легкого, для которого важно дожить до лета, когда запланирована свадьба его внучки. У него есть цель, поэтому он стойко переносит сложное лечение.

Бывают и обратные ситуации, когда на прием приходит спокойный, даже порой ироничный пациент, а его окружают заплаканные родственники, которые парализованы ужасом. Даже если вам удается держать себя в руках и сохранять трезвый взгляд на вещи и общий оптимистичный настрой, помните, что психологическая поддержка нужна не только пациенту, но и его близким. Если медицинское учреждение, где проходит лечение, не предлагает помощь психолога, вы всегда можете обратиться в государственные службы помощи онкологическим больным.

Кадр из фильма «Сладкий ноябрь»

Что делать во время лечения

К сожалению, достичь ремиссии (длительного периода, когда болезнь отступает) чаще всего можно только на ранних стадиях. Но даже пациенты с распространенным метастатическим процессом могут жить годами — при условии подходящего лечения. Если шансы победить болезнь невелики, не стоит думать, что любое лечение лишено смысла. Нужно понимать, что, если врач рекомендует какое-либо лечение, значит, с ним пациент проживет дольше, чем без него. К счастью, сейчас мы отходим от патерналистской модели общения в медицине, все решения в любом случае принимает пациент и его семья. Но врач должен четко проговорить все возможные варианты развития событий, их плюсы и минусы: что будет, если не лечиться совсем, что будет в случае редуцированного лечения и что будет, если лечиться полноценно.

Новости по теме

Ситуаций, когда пациенту совсем нельзя помочь, практически не бывает. Даже если излечить основное заболевание нельзя, пациент может получить грамотную паллиативную помощь, которая облегчит симптомы и благодаря ей проживет дольше и лучше.

И речь в данном случае не только и не столько про стандартное обезболивание и уход. Паллиативная помощь — отдельное обширное направление медицины, которое включает все те же методы, которые обычно применяют в онкологии, но эти методы используются в нем с другой целью. Например, для обезболивания применяется лучевая терапия (для костных структур), нейролизис (разрушение болевого пути) или радиочастотная абляция (термическое воздействие на определенный участок иннервации), а для устранения механической желтухи, непроходимости бронхов или ЖКТ — эндоскопическая хирургия.

Пока немногие клиники предлагают паллиативное лечение. Такие манипуляции не менее, а то и более сложны. Паллиативная помощь — не та ситуация, когда человек страдает из-за лечения, напротив, она направлена на то, чтобы минимизировать страдания и боль.

К сожалению, часто «тяжелого» пациента предпочитают отправить в хоспис, не рассмотрев все варианты лечения. При этом даже при четвертой стадии заболевания у онколога есть инструменты, которые позволят прожить достаточно долго. Независимо от стадии заболевания, какие бы рекомендации вы ни получили, обязательно берите второе и третье мнение, и уже имея несколько разных мнений, принимайте решение о дальнейшей лечебной тактике.

Создан новый проект «Не тяни-позвони» Службы помощи онкобольным

«Чтобы пойти к врачу, нужно поверить в то, что ты хозяин своей жизни, можешь что-то в ней изменить. Оказывается, у нас мало кто в это верит»

Изображение с сайта conversation.which.co.uk

Число звонков на горячую линию психологической помощи онкобольным «Ясное утро» с момента ее открытия в 2007 году ежегодно удваивается.

Теперь на горячей линии можно получить не только психологическую, но и правовую помощь, связанную с лечением, консультацию по маршрутизации пациента с тем или иным диагнозом, а также узнать о профилактике рака и поговорить со священником.

Вырос запрос на юридическую помощь

Ольга Гольдман, директор Службы помощи онкологическим больным «Ясное утро»:

— Диагноз «рак» по-прежнему очень эмоционально нагружен. Ведь рак — это неизвестность. Если человека разбил инсульт, буквально в ближайшие несколько недель становится понятно, какие у него перспективы. При раке никто не знает, почему возникла болезнь, что нужно сделать, чтобы она не возникла, как дальше поведёт себя опухоль. Отсюда: растерянность, дезориентированность, часто паника.

У онкопациентов по-прежнему важен запрос на «спокойно поговорить». Онкобольной — это человек, у которого в голове всё перемешано: за что хвататься? куда бежать? кому доверять? где лучше?

Но до сих пор ставок психолога нет даже в московских онкодиспансерах.

Любопытно, что в последние годы уменьшается количество чисто психологических запросов. Раньше их было процентов 70, теперь — около 50. Остальное — юридические проблемы и маршрутизация. Мы это связываем с ухудшением положения пациентов, несмотря на бодрые рапорты в новостях. Из-за большого спрос нам пришлось взять еще одного юриста на горячую линию.

Всероссийская горячая линия психологической помощи онкологическим больным и их близким «Ясное утро«: 8-800-100-01-91. Звонок бесплатный на территории России.

Мы занялись маршрутизацией

Ольга Гольдман. Фото: Анна Гальперина

Мы стараемся анализировать запросы наших пациентов и выделять «горячие точки» в своей работе. Например, многие в первое время так растеряны, что не знают — к кому идти, с чего вообще начинать? Сейчас мы начали собирать собственную базу данных — куда обратиться за лечением, где лучше лечат тот или иной вид рака, — потому что таких запросов очень много.

Когда с маршрутизацией всё в порядке, растет количество психологических запросов. Но если человеку непонятно, где ему лечиться, если у него в доступе один-единственный диспансер, до которого нужно ехать на перекладных, человеку не до психологии, ему бы с лечением разобраться.

Какое-то время назад в Москве изменились правила выписки рецептов, и стало меньше жалоб на то, что нет лекарств. Когда система работает хорошо, вы можете всё получить, вам всё понятно, тревожность меньше.

Зато выросло число жалоб на загруженность врачей и нехватку медсестёр и санитарок в стационарах.

Нынешние врачи загнаны, они работают на несколько ставок, перерабатывают, стационары сейчас посокращали. В отделениях работает половина сестёр от необходимого количества. А если нет нормального количества медсестер и санитарок, пациенты не смогут получить качественную медпомощь, какие бы хорошие врачи там ни работали.

Люди не понимают, что говорит им врач, а переспросить стесняются

Кабинет дежурного врача, оснащенный табло электронной очереди, в городской поликлинике. Фото: Евгений Одиноков / РИА Новости

Недавно мы проводили опрос о качестве медицинской помощи в Москве.

Всем звонившим москвичам задавали очень простые вопросы. «Поняли ли вы, что сказал врач на приеме?» И выяснилось, что 50% не поняли, или не совсем поняли, или остались вопросы.

«Сказали ли вам, что после окончания лечения вы должны находиться на учете и регулярно проходить проверки?» 80% об этом не знали. Эти цифры мы сообщили в Московский Департамент здравоохранения. Цифры, конечно, вызвали удивление, потому что восприятие пациента невозможно замерить изнутри медицины.

Еще одна проблема, о которой говорят пациенты — в том, что онкологическая помощь часто оказывается слишком поздно – то есть, к онкологу человек попадает не сразу, его должен направить участковый терапевт.

И мы часто слышим истории, когда врачи первичного приёма не понимают, с каким диагнозом они имеют дело, что это может быть онкология! А время-то идет.

Онкопсихолог – в чем специфика

Фото с сайта oncozine.com

В последний год мы наблюдаем взрыв интереса к специальности — онкопсихолог. Конечно, консультировать онкопациента может и любой опытный психолог, но мы продолжаем настаивать, что это должна быть особая специальность, и сопровождение психолога должно входить в стандарты оказания онкологической помощи.

Особенности онкологического пациента в том, что человек находится в нересурсном, разобранном состоянии.

У онкопсихолога задача довольно краткосрочная — помочь клиенту пережить болезнь, победить её и, желательно, не развалиться по ходу.

При этом надо понимать, что у клиента нет ресурсов, например, отвечать на вопросы, которые ему будет сложно слышать.

Человек устал, у него нет сил, его нельзя проводить через катарсис, заставлять решать огромные проблемы, которые ему, может быть, сейчас и не нужны. Это обычные ограничения при работе с больными людьми, но при работе с онкологией они особенно важны.

Есть такое понятие – приверженность лечению, — когда человек следует указаниям врача.

В онкологии, по неофициальным данным, до 15% пациентов, получив диагноз, на лечение не возвращается.

Возможно, конечно, что эти люди обратились в другую клинику, но данных таких нет.

Конечно, это их выбор, и никому, кроме себя (и своих близких), они этим вреда не наносят. Скорее всего, за каждым таким невозвращением стоит огромная тяжелая история. И в этот момент важно человеку помочь.

Много исследований на Западе свидетельствуют: психологическая поддержка помогает пациентам выздоравливать. Такой пациент менее тревожен, он лучше сотрудничает с врачом, он хочет вылечиться. Ведь онкология — такая область, в которой пациент не вылечится, если он не захочет: борьба с болезнью отнимает много сил, нужно проявлять инициативу, задавать вопросы, искать информацию, врачей. Конечно, без поддержки это очень сложно сделать.

Почему психологам сложно помогать онкобольным

Пациенты федерального научно-клинического центра детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Дмитрия Рогачева, в дневном стационаре. Фото: Владимир Песня / РИА Новости

Запросы на психологическую помощь на горячей линии очень зависят от времени года, просто погоды. Сейчас, например, осень, всё печально, вокруг обострения, и это очень видно на телефоне. В майские праздники, наоборот, бывает затишье. Летом все «на картошке», и нам меньше звонят.

Тревожность уменьшается, когда люди заняты. Когда солнце светит, настроение лучше.

Но мне всегда было интересно, почему у нас люди до последнего откладывают поход к врачу, а уж тем более к онкологу. Уже болит, уже выросла шишка в груди, уже ты подозреваешь, чем это может закончиться. Но к врачу не идешь.

Недавно я читала статью, авторы которой сделали вывод — если человек не приучен контролировать свою жизнь, считая, что это сделает кто-то другой, он не верит, что может что-то сам изменить.

То есть, чтобы пойти к врачу, нужно поверить в то, что ты хозяин своей жизни, можешь что-то в ней изменить.

Но посмотрите на наших людей – у трёх или даже четырёх поколений право влиять на свою жизнь было редуцировано. Мы привыкли думать: «Кто-то должен за меня решить, кто-то должен вызвать меня на осмотр». Это наследие наших коллективистских времен. И мы не можем ждать, что все одномоментно станут самостоятельными и сознательными.

Когда мы работаем на телефоне, одна из наших задач — создать понимание: твое здоровье никого, кроме тебя не интересует.

Только ты отвечаешь за свою судьбу. Ты принял решение не ходить к врачу, это OK. Но это твое решение, больше за него никто не отвечает.Чтобы как-то адресовать вопрос об ответственности за свое здоровье, мы недавно запустили информационную кампанию «Не тяни-позвони». Хотя бы позвони обсудить, что у тебя со здоровьем, куда и как можно сходить провериться? Какие признаки у онкологических заболеваний, что можно сделать, чтобы не заболеть?

Очень простые вопросы, которые волнуют многих, но почему-то все время хочется оттянуть, отложить эти неприятные вопросы.

Спасут ли дело скрининги

Фото с сайта nytimes.com

Недавно Москва провела массовый скрининг женщин на генетическую предрасположенность к раку груди. Но выявляемость у этой программы по любой статистике будет меньше одного процента. То есть, протестировали дикое количество женщин за дикое количество денег, очень маленькое количество из них получит ответ, что этот ген у них есть.

Большинство из тех, у кого есть ген, не больны, некоторые из тех у кого нет гена, больны. Что они будут делать с этой информацией, никто не знает. Никто не поставит их ни на какой учёт. А вопросы и страхи у людей останутся и хорошо, если они пойдут с ними в нашу Службу.

Когда встает вопрос, как должна быть устроена система, нужно внимательно изучать заграничный опыт. Там давно просчитан экономический эффект от подобных мероприятий, не все они окупаются, некоторые имеют обратный эффект, например, от ненужной гипердиагностики. Хорошо, что деньги на скрининг есть, но еще лучше будет, если они будут потрачены с умом.

О чем мечтает руководитель «Ясного утра»

Ольга Гольдман. Фото: Анна Гальперина

Чтобы услуги по психологической поддержке онкобольных предоставляло государство. Чтобы наши врачи были обучены правильной коммуникации с пациентами и не травмировали их жестокими словами. Чтобы при каждой больнице у нас, как в Англии, работали бы психологи, социальные работники и эрготерапевты, которые бы занимались не только психологической поддержкой, но и маршрутизацией, и социальными проблемами, и адаптацией пациента.

Если каждая больница в нашей стране откроет у себя психологические кабинеты и будет предоставлять эту помощь бесплатно, делать нам, наверное, будет особо нечего.

Основной проект Службы «Ясное утро» — горячая линия психологической помощи онкобольным – существует с 2007 года. За время существования на неё позвонили более 250 тысяч человек.
Ожидается, что в 2018 году число позвонивших на горячую линию превысит 35000 человек. Это – люди, которым поставлен диагноз «рак», а также их родственники и знакомые.
Сейчас помимо горячей линии служба «Ясное утро» запускает и другие проекты.
С 2013 года на базе Московского социально-педагогического института существует курс повышения квалификации «Онкописхология» для медицинских психологов, выдаётся диплом государственного образца. С 2009 года проводятся ежегодные Всероссийские съезды онкопсихологов. Выпускаются памятки для пациентов и их близких, проводятся очные консультации.

www.miloserdie.ru

Паллиативная помощь при онкологии в онкоцентре Медицина 24/7

Паллиативная медицинская помощь: Что это такое? Когда в таком варианте возникает необходимость? Какие методики используются? Действительно ли операции способны улучшить жизнь тяжелого пациента? В каких случаях нужна консультация специалиста по паллиативной медицине? Где в Москве лучшие специалисты?

Каждый заболевший раком стремится прожить дольше, не задаваясь вопросом «как жить». Не свойственно задумываться о качестве жизни онкологического пациента его близким пока нет боли и сохранена способность к самообслуживанию. Когда появляется боль или постель становится постоянным местом пребывания, за помощью идут к онкологу, с которым не возникает взаимности по объективной причине: паллиативная помощь уже провозглашена государственным приоритетом, но существование её не стало нормой.

Чем занимается паллиативная медицина?

Из всех медицинских практик паллиативная медицина появилась первой, задолго до варварской по своим техникам хирургии и первых действенных лекарств, но признали её существования только на исходе ХХ века. Паллиативная — вспомогательная, когда невозможно вылечить, но и оставаться в стороне тоже нельзя, в этом по статистике нуждается каждый третий больной раком или 34% состоящих на диспансерном учете, а получают единицы.

В большинстве случаев под паллиативной медициной понимается обезболивание пациента в терминальной стадии ракового процесса, и только на этапе крайне необходимости наркотических средств. Слишком узкое понимание глобальной и не развитой в России части медицинской помощи, востребованной всеми онкологическими больными не только в предсмертный час. Долгая, иногда многолетняя, химиотерапия при метастазах рака — тоже паллиативная, потому что способна отдалить смерть, но не избежать её.

Хирургия тоже бывает паллиативной, например, установка через брюшную стенку «трубочки в желудок» — гастростомы, позволяющей не умереть голодной смертью больному раком желудка, а это необходимо практически 23% пациентов, или карциномой пищевода. Другое дело, что через эту трубочку вливают совсем не подходящее питание — детские смеси или перемолотую домашнюю еду, совершенно не учитывающие потребностей больного. Рассчитать энергетические затраты пациента и составить его пищевой рацион из специализированных смесей — задача паллиативной медицины.

Облучение разрушенных метастазами бедренных и тазовых костей во избежание перелома или позвонков для уменьшения боли — не несущее спасения от смерти лечение, но помогающее жить лучше — это тоже в сфере специалиста паллиативной помощи.

Как могут помочь в центре паллиативной помощи?

В метастатическую стадию, которую даже опытные онкологические пациенты привычно именуют «четвертая стадия», не исключаются операции, конечно, не радикальные, а улучшающие функции органов и систем.

Любая операция стресс для организма, тем не менее, даже ослабленному заболеванием и малоактивному из-за слабости пациенту такие вмешательства помогут жить дольше, главное, комфортнее.

Без операции не обойтись при желтухе, вызываемой блокировкой главного желчного протока у 79-97% пациентов со злокачественной опухолью головки поджелудочной железы или раке печени, когда вся желчь уходит в кровь, отравляя организм. Паллиативная помощь заключается в восстановлении проходимости желчного протока дренажом через брюшную стенку или устанавливаемым при эндоскопии стентом.

Хирурги способны помочь при кишечной непроходимости, когда раковый процесс закрыл просвет кишки, что с высокой степенью вероятности развивается как при раке толстой кишки, так и при раке яичников.

medica24.ru

Психологическая помощь

Психологическая помощь взрослым пациентам

Вряд ли найдется хоть один человек, который спокойно воспримет известие об онкологическом заболевании. Слезы, страх, депрессия, отчаяние – это нормальная реакция. Наоборот, слишком спокойные пациенты вызывают у врачей тревогу. В этот непростой период не нужно стесняться или бояться разговоров с психологом. Многочисленные научные исследования показали, что стресс и депрессия снижают эффективность лечения, ведут к прогрессированию заболевания. Специалисты НМИЦ им. Н.Н. Блохина оказывают все виды психологической помощи пациентам с момента поступления их на лечение и до выписки из стационара. Об особенностях работы с онкологическими больными рассказала кандидат психологических наук, медицинский психолог отделения реабилитации НМИЦ Галина Ткаченко.

Что делает медицинский психолог

Психологи «Российского онкологического научного центра им. Н.Н. Блохина» помогают пациентам преодолеть шоковое состояние, стресс, связанные с постановкой диагноза, настроиться на борьбу с болезнью, начать полноценное лечение. Работа специалиста начинается с диагностики, чтобы выявить психологические особенности пациента, его реакцию на заболевание и составить план индивидуальной психологической коррекции. В случае необходимости проводятся семейное консультирование, работа с близкими родственниками больного.

«Психологическая помощь нужна, конечно, не всем пациентам. Есть очень сильные люди, у которых хорошая поддержка семьи и друзей, они довольно быстро адаптируются к новой жизненной ситуации – ситуации болезни. Таким пациентам, как правило, психолог не нужен: они принимают болезнь как факт своей жизни, начинают активно лечиться, – рассказывает Галина Ткаченко. – В основном в поле зрения психолога попадают пациенты, которые и до болезни по характеру были тревожные, мнительные, неуверенные в себе. Такие люди очень тяжело переживают сам факт заболевания, достаточно сложно приспосабливаются к новым условиям существования – пребыванию в стационаре, к лечению. Часто к психологам направляются пациенты, которые нарушают рекомендации врачей, пропускают процедуры или обследования, что настораживает доктора. Это, как правило, связано с вытеснением информации о наличии онкологического заболевания, отрицанием диагноза, что, безусловно, мешает лечению, выздоровлению.

Помочь удается далеко не всем, к сожалению, многое зависит от времени нахождения в стационаре, но если проблема серьезная, в таких ситуациях я настоятельно рекомендую человеку обратиться к психологу по месту жительства».

Основные проблемы

Проблемы, с которыми онкобольные обращаются за помощью к психологу, зависят от этапа заболевания. «На первичном этапе во время диагностики пациент испытывает страх и тревогу за будущее, не может избавиться от навязчивых мыслей о заболевании, мыслях о смерти. Действительно, выявление злокачественной опухоли, существующее представление о фатальном характере заболевания, ожидание предстоящей операции с возможными осложнениями и лечения, сопряженного со многими побочными эффектами, отсутствие гарантии полного излечения – все это вызывает у больных сильнейший стресс, который буквально парализует интеллектуальные функции человека, мешая принимать важные решения».

Перед операцией человека беспокоит, как он будет выглядеть после нее, какие внешние изменения произойдут, как будет функционировать организм, возникнут ли осложнения или физические ограничения, приводящие к инвалидности. Послеоперационный период относительно спокойный, хотя в ожидании результатов гистологии, от которых часто зависит дальнейшее лечение, пациенты чувствуют тревогу. Перед выпиской многих волнуют социальные проблемы: где будут лечиться дальше, что будет с работой – уволят, не уволят, как отнесутся к функциональным нарушениям в семье.

Этапы личностного реагирования на онкологическое заболевание

С того момента, как человек узнает, что у него рак, его психика переживает пять этапов реагирования на диагноз.

Шок

Первая фаза – это шок: пациент впадает в оцепенение или, наоборот, в возбуждение и не понимает, что с ним происходит. Про такие случаи в народе говорят: ударили как будто обухом по голове. Некоторые люди, много лет наблюдавшиеся по поводу доброкачественных опухолей и психологически даже допускавшие, что у них может быть злокачественное образование, все равно испытывают шок. Он может длиться от нескольких минут до нескольких часов и даже суток.

Отрицание

Затем у пациента включаются механизмы психологической защиты своего «я» – стадия отрицания. Он начинает сомневаться в диагнозе: вдруг это ошибка, анализы могли перепутать, ходят к другим врачам, чтобы услышать от них, что проблема есть, но это не онкология.

Некоторые пациенты как бы забывают о диагнозе, продолжая жить, как если бы ничего не случилось. Иногда больные ориентируются на нетрадиционные методы лечения, обращаются к знахарям или создают свою систему лечения.

Состояние отрицания может длиться от нескольких дней до нескольких месяцев. «Если на первом этапе нужно просто подождать, чтобы человек пережил шок, то здесь уже желательно подключить психолога, иначе этот период может затянуться и больной долго не будет обращаться за медицинской помощью. В результате потеряет драгоценное время и возможность излечения».

Агрессия

Следующая стадия – агрессия: человек уже осознает свой диагноз, частично его принимает, наступает новая волна аффекта, негативных эмоций. Пациент может обвинять в произошедшем самого себя: я не обследовался или вел нездоровый образ жизни. В поисках причин своего заболевания может, наоборот, обвинять окружающих, выплескивая свою агрессию на них: провоцирует конфликты, скандалы с ближайшими родственниками, соседями, медперсоналом. «Агрессия, по сути, тоже защитная реакция психики, возможность разрядиться и выплеснуть негативные эмоции. Здесь помощь психолога очень важна – специалист выслушает, примет эту агрессию, ведь у врачей и родственников просто нет опыта работы с таким состоянием. Это опасный этап – в таком состоянии пациент может совершить самоубийство».

Депрессия

Постепенно агрессия сменяется депрессией: человек окончательно принимает свой диагноз и ему кажется, что жизнь закончилась, дальше ничего не будет. «Происходит развертывание классической клинической картины реактивной депрессии: пациент постоянно пребывает в мрачном настроении, стремится к одиночеству. Он уже ничему не сопротивляется, становится апатичным, вялым и безразличным (демонстрирует полное отсутствие интереса к семье и близким, вплоть до безразличия к собственным детям). На этом этапе важна поддержка, не нужно ничего объяснять, успокаивать, давать надежду, нужны только простое присутствие рядом, молчаливая поддержка близких. На этой стадии не исключена возможность суицида, поэтому задача психолога – квалифицированная диагностика психического состояния. Может понадобиться и помощь психиатра».

Принятие

Последняя стадия – окончательное принятие диагноза, примирение с судьбой: человек обращается к врачу, проходит обследования, начинает лечение. В этот период многие ходят в церковь, становятся верующими. Меняется восприятие больным временных интервалов. Течение времени как бы замедляется, поскольку оно оценивается пациентом как очень значимое.

На всех стадиях реагирования на диагноз важно присутствие психолога, особого внимания специалиста требуют депрессия и аутоагрессия. Психологическая помощь нужна для того, чтобы больной побыстрее прошел все эти этапы и начал полноценное лечение.

Служба Ясное утро. Помощь онкологическим больным

Горячая линия помощи больным с инсультом фонда «ОРБИ» 8-800-707-5229

Горячая линия помощи неизлечимо больным фонда «Вера» 8-800-700-8436

Паллиативная помощь призвана повышать качество жизни пациента на последнем этапе неизлечимой болезни и оказывать поддержку его близким.

Позвонив на Горячую линию по паллиативной помощи, вы можете узнать:

что такое паллиативная помощь
где оказывают паллиативную помощь, и как ее получить
кто может выписать рецепт на получение обезболивающих препаратов
что делать, если обезболивающие не помогают
что делать при возникновении приступа боли
как получить паллиативную помощь на дому
куда обращаться в случае возникновения трудностей

Горячая линия помощи семьям с недоношенными детьми фонда «Право на чудо» 8-800-555-2924

Горячая линия благотворительной программы компании AVON «Вместе против рака груди» 8-800-200-7007

Ранняя диагностика рака груди сохраняет жизни. Мы верим, что это знание может предотвратить трагедию.

Международная Благотворительная программа компании Avon «Вместе против рака груди» была основана в Англии в 1992 году и сегодня охватывает более 55 стран мира. Россия присоединилась к программе в 2002 году. За это время порядка 75 000 женщин прошли бесплатное обследование у маммолога, более 15 млн женщин получили информацию о раке груди из наших публикаций в прессе и брошюр с информацией о заболевании и методах обследования.

С 2013 года Avon совместно с Фондом профилактики рака и при поддержке ФГБУ НИИ онкологии им. Н.Н. Петрова Минздрава РФ реализует акцию по раннему выявлению рака груди «Розовая ленточка в твоем городе». По итогам каждой акции удается обследовать до 2 000 женщин, при этом в среднем у 12-15 пациенток выявляется подозрение на рак молочной железы.

Ранняя диагностика рака груди спасает жизни. В Avon мы верим, что ни одна женщина не должна стать жертвой нехватки информации о проблеме рака груди. И все же до сих пор многие женщины получают ее не достаточно. Присоединяйтесь к нам, чтобы изменить это!