откуда берется жестокость, что такое нонконформизм и что все-таки делает нас людьми

Что делает нас жестокими и почему нас легко убедить делать так, как поступают все? Легко ли порядочного человека превратить в садиста? И может ли человек противостоять животным механизмам и стать лучшей версией себя? Сложные темы на лекции в ОХТА Lab разобрал психолог, популяризатор науки и руководитель научно-просветительского проекта «Зануда» Виталий Васянович. 

Что такое человек?

Представьте, что к нам прилетают инопланетяне и спрашивают: «А как нам из всех живых существ на планете выделить человека? По каким факторам это можно сделать?» Сразу же в голову приходят следующие признаки: прямохождение, рабочая кисть, осмысленная речь, абстрактное мышление, креативность, смысл жизни, общественная польза, чувство справедливости, сохранение и передача опыта…

На первый взгляд, кажется, что все это — довольно очевидно.

Но и тут есть ряд исключений. Наличие речи? Возьмем всем известный пример «детей Маугли». Это дети, которые выросли, например, в стае волков. Обычно они выглядят по-разному. Но вот один из известных примеров — индийский «ребенок Маугли» Дина Саничар. Его нашли в 1867 году, когда он жил в логове волков. В итоге мальчика забрали в детский дом, научили ходить на двух ногах, пользоваться посудой, носить одежду, но говорить он так и не смог. Саничар умер в возрасте 34 лет. Что характерно, в биографической сводке про него было написано следующее: «Видимо, единственное человеческое, что было у него, — тот факт, что он пристрастился к курению».

Другой пример, который показывает, насколько уникальна речь именно для людей, — к сожалению, уже умершая знаменитая горилла Коко. Это самка гориллы, которая в результате исследовательской программы ученых Стэнфордского университета овладела более тысячей жестов американского жестового языка амслена. Она научилась передавать информацию с помощью жестов, но при этом использовала и абстрактные понятия, например, любовь.

Горилла Коко. Источник: alev.biz

Еще один признак — чувство справедливости. Но характерен ли он только человека? Рассмотрим эксперимент, в котором участвовали две обезьяны-капуцина. Их научили давать экспериментатору камешки в обмен на пищу. За камешек обезьяна получала ломтик огурца. Капуцины работали одновременно, и пока обе обезьяны получали по ломтику огурца за свои камешки, все шло без проблем. Но когда экспериментаторы изменили правила игры и стали давать одной обезьяне за камешек сладкую виноградину, а другой — по-прежнему огурец, идиллия нарушилась. Столкнувшись с несправедливостью, обделенные капуцины перестали съедать свою порцию огурца, а в 40% случаев вообще перестали «покупать» угощение.

Следующий этап эксперимента: одной из обезьян начали давать виноградину вообще ни за что, без камешка. В этом случае положение еще более ухудшилось: вторая обезьяна часто стала с гневом выбрасывать свой камешек и меняла его на огурец только в 20% случаев. Иными словами, капуцины перестали участвовать в торговле, чтобы выразить свое возмущение.

Про мораль у высших приматов можно почитать у Франса де Вааля, голландского приматолога и этолога, например, в книге «Истоки морали. В поисках человеческого у приматов». Франс де Вааль является профессором поведения приматов кафедры психологии Университета Эмори в городе Атланта, США и директором центра Living Links Center в Национальном центре исследования приматов Йеркеса.

Конечно, многие могут сказать мне: ну конечно, ты берешь один признак, который может сочетаться у многих видов, но ведь все работает вместе. Без вопросов. Вот андроид по имени Эрика. Внешне она в целом похожа на человека, может вести разговор, у нее есть рабочая кисть, она умеет рисовать, или точнее — срисовывать, но все же.

Когда психологи пытаются растолковать, что же все-таки такое человек, сразу вспоминается древнегреческий философ Диоген.

Есть связанный с ним известный анекдот. Однажды Диоген узнал, что Платон наконец дал определение человеку: человек — это прямоходящее без перьев. Попробуйте сходу найти исключение. Но Диоген взял курицу, ощипал ее и пустил перед своими учениками, сказав: «Вот это платоновский человек». После чего Платон сделал маленькую ремарку: «Прямоходящее, без перьев, с плоским ногтем». По-моему, так можно продолжать до бесконечности.

В первую очередь, человека отличает от других животных то, что мы являемся передатчиками опыта. Недаром изобретение письменности и речи — одно из важнейших изобретений человечества, которые когда-либо были сделаны.

Что такое и как работает «социальное научение»?

На самом деле люди не блещут добротой. И многие из вас наверняка слышали, что намного более злыми существами, чем взрослые, являются дети. Почему именно дети жестокие? Ответ на этот вопрос не был очевидным еще 50 лет назад. Ответить на него попытался найти

Альберт Бандура, канадский и американский психолог, известный своими работами по теории социального научения (или социального когнитивизма).

Эксперимент с куклой Бобо.

Он решил провести остроумный эксперимент, получивший название эксперимент с куклой «Бобо», это аналог нашего Ваньки-Встаньки. Целью исследователей было выяснить, будут ли дети в условиях свободы действий и отсутствия видимого наблюдения повторять определенные агрессивные действия, увидев ранее, как их совершают взрослые. Еще одна вещь, которую они пытались понять, влияет ли просмотр боевиков или жестоких игр на поведение ребенка.

В одной из частей эксперимента ассистентка заваливала куклу «Бобо», подбрасывала ее вверх, била кулаками по лицу и так далее. За этим наблюдала группа детей. В итоге согласно результатам эксперимента, подтвердилась одна из гипотез, что дети, наблюдавшие агрессивное поведение взрослых по отношению к надувной кукле, демонстрировали значительно больше самостоятельных агрессивных поведенческих реакций по сравнению с группой, наблюдавшей неагрессивное поведение взрослого, и контрольной группой, не наблюдавшей никаких моделей.

Общественная травля

В разных формах общественная травля известна человечеству очень давно. В истории имеются различные примеры геноцида одной нации против другой. Но как у людей появляется предубеждение против какой-то группы? Этим вопросом занимался турецкий психолог Музафер Шериф, автор ряда известных экспериментов в социальной психологии. Например, классический эксперимент Шерифа был проведен в 1935 году с использованием автокинетического эффекта. Он выглядел так: в совершенно темной комнате на расстоянии пяти метров от испытуемых размещался точечный источник света, что должно создавать у испытуемых иллюзию движения (автокинетический эффект, описанный X. Адамсом в 1912).

Далее испытуемому говорили: «Когда в комнате погаснет свет, вам будет дан сигнал приготовиться и затем вы увидите источник света. Через короткое время свет начнет перемещаться. Как только вы заметите движение, нажмите на телеграфный ключ перед вами. Через несколько секунд свет исчезнет. Тогда укажите расстояние, на которое переместился источник света. Постарайтесь давать максимально точные ответы».

Музафер Шериф

В одной из групп экспериментатор сначала проводил эксперимент с группой, а потом с каждым участником по отдельности, а в другой — в обратном порядке. В итоге было показано, как групповое обсуждение влияет на высказываемые позже индивидуальные оценки. То есть, по сути, общество может убедить вас в том, что вы видите не так.

Что такое нонконформизм и как конформность проявляется в обществе

В XX веке появилось понятие конформности. Социальные психологи делят ее на четыре типа:

Внешний конформизм: вы повторяете чьи-то действия, но иногда вы с этим сами не согласны, хотя понимаете, что здесь установлены такие правила.

Внутренний конформизм: вы сами принимаете правила игры.

Негативизм: проще говоря, это свойственно людям, которые идут против толпы. Они всегда есть, существует стандартное, оправданное эволюционное распределение. Негативизм — это сделать от обратного, наперекор. Особенно такое поведение часто связывают с подростками. Негативизм — это антиконформизм. Но не путайте его с нонконформизмом.

Нонконформизм. Это понятие было популяризировано хиппи. В массовой культуре оно звучит как способность абстрагироваться от правил, принимая сознательные решения, как действовать. В российской социальной психологии это называют коллективизм. И в этом есть некоторая логика. Когда вы знаете правила поведения общества, то вы можете принимать решение, хотите ли вы так делать или нет, вы осознаете последствия. Нонконформизм — это совокупность взглядов, характеризующих свободу воззрений и поступков человека вопреки общепринятым нормам и традициям.

Как выглядит конформность в экспериментах? Один из известных выглядит так: в лифт заходит испытуемый и некая группа людей, которая поворачивается и смотрит в определенном направлении. Испытуемый в свою очередь копирует направления, таким образом становясь в рамки группового соответствия.

Серию исследований, демонстрирующих власть конформизма в группах, проводил социальный психолог Соломон Эш. В одном из них студентов просили поучаствовать в «проверке зрения». В действительности цель исследования заключалась в проверке реакции одного студента на ошибочное поведение большинства.

Как правило, в экспериментах все участники, кроме одного, были «подсадными утками». Участники (испытуемый и семь «подсадных уток») были усажены в аудитории. Им демонстрировались по порядку две карточки: на первой изображена одна вертикальная линия, на второй — три, только одна из которых такой же длины, что и линия на первой карточке. Задача студентов была довольно проста: им следовало ответить на вопрос, какая из трех линий на второй карточке имеет такую же длину, что и линия, изображенная на первой карточке.

Студенту предстояло просмотреть 18 пар карточек и, соответственно, ответить на 18 вопросов, каждый раз он отвечал последним в группе. На первые два вопроса все дают одинаковые, правильные, ответы. Но на третьем этапе «подсадные утки» дают один и тот же неправильный ответ, что приводит испытуемого в замешательство. Как правило, в каждом эксперименте на 18 вопросов 12 раз все «подсадные утки» отвечали неправильно. В итоге 75 % испытуемых подчинились заведомо ошибочному представлению большинства.

Еще один эксперимент — более сложный. В комнату сажают несколько подставных участников, по звуковому сигналу все они встают. Постепенно можно видеть, как встает и не подозревающий об эксперименте испытуемый. Интересно, что это поведение наблюдается и тогда, когда из комнаты поочередно выходят все «подсадные утки».

Откуда берется жестокость

Жестокость человеку довольно свойственна. Этот аспект изучал Стенли Милгрэм. Он начал свою знаменитую серию экспериментов, чтобы объяснить, почему граждане Германии следовали жестоким и аморальным приказам во времена нацистского господства, а также выяснить, будут ли американцы делать то же самое.

Испытуемым эксперимент был представлен как исследование влияния боли на память. Актер, исполнявший роль ученика, должен был заучивать пары слов из длинного списка, пока все их не запомнит, а участник исследования («учитель») — проверять память первого и наказывать его за каждую ошибку электрическим разрядом возрастающей силы. Первый удар начинался с разряда в 15 вольт. Однако после второй ошибки удар составлял уже 30 вольт, затем — 45 и так далее. Максимальная сила достигала 450 вольт.

Чтобы исследование выглядело реалистично, проводилась предварительная жеребьевка, в которой испытуемый всегда получал роль «учителя». После его сажали за стол с прибором-генератором, а «ученика» помещали в отдельную комнату и демонстративно привязывали к креслу с электродами. «Учитель» предварительно получал слабый демонстрационный удар током, чтобы удостовериться в работе прибора. Ответы «ученика» были стандартизованы и подбирались таким образом, чтобы в среднем на каждый верный ответ было три ошибочных. Если испытуемый начинал колебаться, то экспериментатор требовал продолжения, используя заготовленные фразы, при этом он не имел права угрожать испытуемому.

Эксперимент Стенли Милгрэма

Результаты исследования показали, что большинство испытуемых ходят до 450 В и продолжают эксперимент до тех пор, пока исследователь не отдает распоряжение его закончить. Такое поведение добровольцев сам Милгрэм объяснил через «теорию агентов», согласно которой суть подчинения состоит в том, что человек перестает считать себя ответственным за свои действия, когда подчиняется приказам других (Однако сейчас ряд исследователей продолжают выдвигать собственные гипотезы, а также критиковать эксперимент — прим. ред.).

В чем польза знать неудобную правду о себе?

У Станислава Дробышевского, известного российского антрополога, недавно был тур по тюрьмам. Он ездил по таким учреждениям и с точки зрения науки рассказывал, откуда мы такие замечательные. И был задан вопрос: а хорошо ли рассказывать заключенным о том, какие мы на самом деле и только недавно выбрались наверх? Моя позиция: это хорошо. В нашем обществе принято создавать недосягаемый образ идеального человека, и мы пытаемся к нему стремиться. Но смысл идеального образа в том, что он недостижим. В этом случае у многих падает самооценка.

Что делает Дробышевский? Он рассказывает, какие мы уже хорошие. Мы уже не едим людей, умеем читать и писать, у нас есть интернет, книги и куча свободного времени. Когда я слушаю Дробышевского и те байки из грота о том, как люди жили раньше, и смотрю на то, что у нас есть сейчас, появляется ощущение Sapiens“a.

Перейти к содержанию

Жестокое обращение с детьми

\n

Масштабы проблемы

\n

\nЖестокое обращение с детьми является глобальной проблемой с серьезными пожизненными последствиями. Несмотря на то, что недавно были проведены исследования в некоторых странах с низким и средним уровнем дохода, многих данных до сих пор не хватает.

\n

\nЖестокое обращение с детьми представляет собой сложную и трудную для изучения проблему. Имеющиеся оценки варьируются в широком диапазоне в зависимости от страны и используемого исследовательского метода. Оценки зависят от следующих аспектов:

\n

\n
• применяемые определения жестокого обращения с детьми;\t
\n
• изучаемый тип жестокого обращения с детьми;
\n
• статистический охват и качество официальных статистических данных;
\n
• охват и качество обследований, при которых требуются отчеты самих жертв, родителей или воспитателей.
\n

\n

\nТем не менее международные исследования показывают, что одна четверть всех взрослых подвергались в детстве физическому насилию, и что 1 из 5 женщин и 1 из 13 мужчин подвергались в детстве актам сексуального надругательства. Помимо этого, многие дети становятся жертвами эмоционального (психологического) насилия и пренебрежительного отношения.

\n

\nПо оценкам, ежегодно происходит 41 000 убийств детей в возрасте до 15 лет. Эта цифра недооценивает истинные масштабы проблемы, так как значительная доля случаев смерти в результате жестокого обращения с детьми неправильно приписывается к падениям, ожогам, утоплениям и другим причинам.

\n

\nВ условиях вооруженных конфликтов и в лагерях для беженцев девочки особенно подвержены сексуальному насилию, эксплуатации и жестокому обращению со стороны военных, представителей сил безопасности, других членов их сообществ, гуманитарных работников и других лиц.

\n

Последствия жестокого обращения

\n

\nЖестокое обращение с детьми причиняет страдания детям и семьям и может иметь долговременные последствия. Жестокое обращение приводит к стрессу, который связан с нарушением раннего развития мозга. Экстремальный стресс может нарушать развитие нервной и иммунной систем. Вследствие этого, в зрелом возрасте людям, подвергавшимся жестокому обращению в детстве, угрожает повышенный риск возникновения проблем в области поведения и физического и психического здоровья, таких как:

\n

\n
• совершение насилия или становление жертвой насилия;\t
\n
• депрессия;
\n
• курение;
\n
• ожирение;\n
\n
• сексуальное поведение высокого риска;
\n
• незапланированная беременность;
\n
• вредное употребление алкоголя и наркотиков.
\n

\n

\nВ результате таких последствий для поведения и психического здоровья жестокое обращение может приводить к развитию сердечных и онкологических заболеваний, самоубийствам и инфекциям, передаваемым половым путем.

\n

\nПомимо последствий для здоровья и общества жестокое обращение с детьми оказывает также воздействие на экономику, включая расходы на госпитализацию, лечение нарушений психического здоровья, охрану детства и расходы в связи с долговременными нарушениями здоровья.

\n

Факторы риска

\n

\nОпределены факторы риска жестокого обращения с детьми. Эти факторы риска присутствуют не во всех социальных и культурных условиях, но они дают общее представление при попытках понять причины жестокого обращения с детьми.

\n

Ребенок

\n

\nВажно подчеркнуть, что дети являются жертвами и их никогда нельзя обвинять за жестокое обращение. Некоторые индивидуальные особенности ребенка могут усилить вероятность жестокого обращения с ним:

\n

\n
• ребенок в возрасте до 4 лет или подросток;\n
\n
• нежеланный или не оправдывающий ожиданий родителей ребенок;
\n
• ребенок, имеющий особые потребности, постоянно плачущий или имеющий патологические физические особенности.
\n

\n

Родители или воспитатели

\n

\nНекоторые особенности родителей или воспитателей могут повысить риск жестокого обращения с ребенком. Среди них можно перечислить следующие:

\n

\n
• трудности, связанные с новорожденным;\n
\n
• оставление ребенка без внимания;
\n
• подвергание жестокому обращению в детстве;
\n
• неосведомленность в отношении развития ребенка или нереальные ожидания;
\n
• вредное употребление алкоголя или наркотиков, в том числе во время беременности;
\n
• вовлеченность в преступную деятельность;
\n
• испытываемые финансовые трудности.\n
\n

\n

Взаимоотношения

\n

\nРяд факторов во взаимоотношениях в семьях или между сексуальными партнерами, друзьями и ровесниками может повышать риск жестокого обращения с детьми, например:

\n

\n
• проблемы в области физического или психического здоровья или развития какого-либо члена семьи;\n
\n
• разлад в семье или насилие между другими членами семьи;
\n
• изолированность в сообществе или отсутствие круга поддержки;
\n
• отсутствие поддержки в воспитании ребенка со стороны других членов семьи.
\n

\n

Сообщество и социальные факторы

\n

\nРяд характерных особенностей отдельных общин и сообществ может повысить риск жестокого обращения с детьми. Они включают:

\n

\n
• гендерное и социальное неравенство;
\n
• отсутствие надлежащего жилья или услуг для поддержки семей, а также соответствующих институтов;
\n
• высокие уровни безработицы и нищеты;
\n
• легкий доступ к алкоголю и наркотикам;
\n
• ненадлежащие стратегии и программы по предотвращению жестокого обращения с детьми, детской порнографии, детской проституции и детского труда;\n
\n
• социальные и культурные нормы, поддерживающие или прославляющие насилие над другими, одобряющие применение телесных наказаний, требующие жестких гендерных ролей или принижающие статус ребенка во взаимоотношениях между родителями и детьми;
\n
• социальные, экономические, медико-санитарные и образовательные стратегии, которые приводят к плохим жизненным стандартам или социально-экономическому неравенству или нестабильности.
\n

\n

Профилактика

\n

\nДля профилактики жестокого обращения с детьми необходим многосекторальный подход. Эффективными являются те программы, которые поддерживают родителей и прививают позитивные родительские навыки. Они включают:

\n

\n
• посещения родителей и детей на дому медсестрами для поддержки, обучения и предоставления информации;\n
\n
• обучение родителей, обычно групповое, для улучшения навыков воспитания детей, расширения знаний о развитии ребенка и стимулирования стратегий позитивного обращения с детьми; и
\n
• многокомпонентные мероприятия, обычно включающие поддержку и обучение родителей, дошкольное образование и уход за ребенком.
\n

\n

\nДругие программы по предотвращению также перспективны в некоторых отношениях.

\n

\n
• Программы по предотвращению травм головы в результате жестокого обращения (называемых также синдромом встряхнутого ребенка и нанесенным травматическим повреждением мозга). Обычно это программы на уровне больниц, ориентированные на молодых родителей до их выписки, которые информируют об опасностях синдрома встряхнутого ребенка и рекомендуют меры в отношении безутешно плачущих детей.
\n
• Программы по предотвращению сексуального насилия над детьми. Они обычно проводятся в школах и обучают детей в следующих областях:
\n
\n
• право собственности на свое тело;\t
\n
• разница между хорошими и плохими прикосновениями;
\n
• как распознавать угрожающие ситуации;
\n
• как сказать \»нет\»;
\n
• как рассказать о неправильном обращении заслуживающему доверие взрослому человеку.
\n
\n

\n

\nТакие программы эффективны в усилении защитных факторов от сексуального насилия над детьми (например, знания о сексуальном насилии и защитных формах поведения), но данные о том, способствуют ли такие программы уменьшению масштабов других видов насилия, отсутствуют.

\n

\nЧем раньше в жизни ребенка проводятся такие мероприятия, тем более полезными они являются для ребенка (например, когнитивное развитие, поведенческая и социальная компетенция, образовательная подготовка) и для общества (например, уменьшение числа правонарушений и преступлений).

\n

\nКроме того, раннее распознавание случаев в сочетании с непрерывной заботой о детях, ставших жертвами насилия, и семьях может способствовать уменьшению масштабов повторного жестокого обращения и его последствий.

\n

\nДля максимального воздействия мероприятий по предотвращению и проявлению заботы ВОЗ рекомендует проводить их в качестве составной части четырехэтапного подхода в области общественного здравоохранения:

\n

\n
• определение проблемы;\n
\n
• определение причин и факторов риска;
\n
• разработка и тестирование мероприятий, направленных на минимизацию факторов риска;
\n
• распространение информации об эффективности мероприятий и расширение масштабов проведения проверенных эффективных мероприятий.\n
\n

\n

Деятельность ВОЗ

\n

\nВОЗ в сотрудничестве с рядом партнеров в следующих областях:

\n

\n
• предоставляет техническое и нормативное руководство по предотвращению жестокого обращения с детьми на основе фактических данных;\n
\n
• призывает к усилению международной поддержки мероприятий по предотвращению жестокого обращения с детьми на основе фактических данных и к инвестициям в эту область;
\n
• обеспечивает техническую поддержку программ по предотвращению жестокого обращения с детьми на основе фактических данных в некоторых странах с низким и средним уровнем дохода.
\n

«,»datePublished»:»2020-06-08T19:00:00.0000000+00:00″,»image»:»https://www.who.int/images/default-source/imported/children-running-jpg.jpg?sfvrsn=50512cc9_2″,»publisher»:{«@type»:»Organization»,»name»:»World Health Organization: WHO»,»logo»:{«@type»:»ImageObject»,»url»:»https://www.who.int/Images/SchemaOrg/schemaOrgLogo.jpg»,»width»:250,»height»:60}},»dateModified»:»2020-06-08T19:00:00.0000000+00:00″,»mainEntityOfPage»:»https://www.who.int/ru/news-room/fact-sheets/detail/child-maltreatment»,»@context»:»http://schema.org»,»@type»:»Article»};

Инстинкт разложения: что заставляет матерей быть жестокими | Статьи

Запертые в квартирах, выброшенные из окон, забытые ночью в лесу — эти дети ничем не заслужили такой жестокости от тех, кто обязан заботиться о них и оберегать от зла. Случаи, когда мать поднимает руку на дитя или оставляет его в опасности, происходят с пугающей регулярностью. Самые резонансные из них заставляют всерьез задуматься о том, что эти женщины утратили материнский инстинкт. «Известия» собрали экспертные мнения о том, в чем корни проблем родительского безразличия и агрессии и кто виноват в том, что жестокость в отношении детей превратилась в систему.

Жестокие и неудовлетворенные

Среди причин, соединяющих воедино два, казалось бы, несовместимых понятия — материнство и жестокость, — социологи выделяют неблагоприятные социальные и материальные условия, падение доходов в связи с рождением ребенка и психологическую реакцию женщины на неустроенность жизни.

«Это недовольство собой, своей жизнью, своим женским и статусным положением. На этой почве концентрируется женская «ожесточенность от неудовлетворенности». Увы, именно ребенок в таком случае для раздраженной матери «во всем и виноват». Женщина всегда ищет виноватого в своих неудачах, как правило, среди людей ближнего круга. А это, естественно, либо муж, либо ребенок, которые «испортили ей жизнь». В случае же, когда мужа нет, а жизнь неустроенна, именно ребенок становится главным виновником этой неустроенности и, соответственно, объектом жестокости. Он становится лишним для таких матерей», — пояснила «Известиям» профессор социологии, научный руководитель департамента социологии, истории и философии Финансового университета при Правительстве РФ, член научно-экспертного совета при председателе Совета Федерации Галина Силласте.

Фото: Depositphotos

Другой причиной, подпитывающей материнскую жестокость и безразличие, можно считать снижение социального контроля со стороны общества и государства за состоянием неблагополучных семей. Соседи, родственники и учителя стараются не вмешиваться в агрессивную среду внутри семьи. Хотя, безусловно, бывают исключения.

«Если в обществе занижена личная ответственность женщины-матери за состояние ребенка, его безопасность и защищенность, если не работают общественный контроль и поддержка, то в государстве остается один механизм защиты детей от жестокости в семье и жестокости матери — ужесточение норм права и действия закона в отношении контроля со стороны соответствующих лиц. А это питательная среда для укрепления ювенальной юстиции, что, на мой взгляд, далеко не лучший вариант», — добавляет профессор социологии.

Важным шагом в данном направлении могло бы стать появление закона о предотвращении насилия в семье. Потому что объектом этой агрессии зачастую становится именно самая незащищенная часть семьи — маленькие дети. В качестве мер поддержки одиноких матерей, которые могли бы выступить профилактикой агрессии в семье, Силласте выделяет внедрение служб психологической помощи матерям-одиночкам, которая отчасти перенаправит агрессию и беспощадность в отношении слабого и полностью зависимого от нее маленького человека. Но, помимо этого, должна совершенствоваться и система материальной поддержки матерей-одиночек.

Поквартирная опека

Контроль за неблагополучными семьями и безопасностью нахождения детей в них — прямая задача органов опеки. Однако зачастую работникам не удается даже поговорить с родителями, к которым у службы возникают вопросы. Происходит это из-за переездов семьи и, как следствие, потери связи с ней. Уполномоченный по правам ребенка Анна Кузнецова считает, что появление многочисленных «детей-невидимок» связано именно с недостаточным доверием родителей, попавших в трудную ситуацию, к органам опеки.

«Если бы оно было стопроцентным, было бы больше звонков, и все эти случаи можно было бы предупредить. Кто бы звонил? Это могла быть сама мама, которая говорит, что у нее беда и она не справляется. Но при этом она знает, что придут не апельсины в холодильнике считать и не вычислять расстояние от стола до стула, а предложить помощь психолога, юриста и разобраться в проблеме. При таком режиме работы серьезно может сократиться число подобных инцидентов», — рассказала «Известиям» детский омбудсмен.

В случае с пятилетней девочкой, изъятой из захламленной квартиры на Ленинградском шоссе, визит опеки был бы необходимой превентивной мерой. Если бы сотрудники вовремя обнаружили заметные невооруженным глазом проблемы, таких тяжелых последствий для ребенка можно было бы избежать.

Уполномоченный по правам ребенка Анна Кузнецова

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Михаил Терещенко

«Она фрукты нюхала и лизала. В первый раз в жизни видела фломастер и не знала, для чего ей давали эту палочку цветную, потом поняла, что она рисует. Карандаш ей был более понятен. Вот только сегодня (13 марта 2019 года. — Ред.) начала более положительно относиться к кровати. То есть она не спала на кровати, на стуле хотела спать. С боем мыли ее: был визг, крик. У меня было ощущение, но я, конечно, не ставлю диагнозы, а говорю о своем впечатлении: она смотрит на нас, как на зоопарк. Она столько людей, наверное, не видела, очень хочет понравиться, сделать так, как мы просим. Но не всегда понимает, — поделилась с «Известиями» Анна Кузнецова, — Она не терпит, когда она остается одна. К сожалению, речи пока нет, есть отдельные слоги, которые она выкрикивает, когда что-то не нравится. Но когда ей принесли тапочки, она сказала: «Тапочки». Кушает хорошо сама, учить ее не надо».

В обязанности органов опеки не входит поквартирный обход всех семей с детьми, отмечает начальник отдела по организации деятельности комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав города Москвы Юрий Котов. Визит инспектора может быть связан с жалобами соседей, родственников, учителей или работников дошкольных учреждений.

«У опеки нет обязанности ходить поквартирно. Более того, учитывая ситуацию с органами опеки в целом, люди воспринимают в штыки визит проверяющего сотрудника или внимание к той или иной семье. Еще шесть лет назад разработали регламент по раннему выявлению семейного неблагополучия, прописали возможные случаи, как предвосхитить подобные ситуации. Если не платит родитель за квартиру, то органы опеки должны обратить внимание на ситуацию. Не отбирать детей, а выяснить причину: пропивают ли они деньги или у них бедственное положение. Проигнорировать такую ситуацию — верх некомпетентности», — уточнил Котов в беседе с «Известиями».

Время экспериментов над детьми

Практикующие юристы и правоохранители склоняются к тому, что проблема была всегда, но сегодня ей уделяется пристальное внимание из-за развития медиа — доступ к информации возрос кратно. Те ужасы, о которых знали только участковый, адвокат, следователь и круг заинтересованных в деле лиц, сегодня мусолят в соцсетях и на федеральных каналах. И тем не менее на отношение к родным детям значительно влияет современность.

«По моим наблюдениям, сегодняшние проблемные родители, в частности нерадивые матери, — это, в свою очередь, дети тех, кто в 1990-х пытался прокормить семью, пропадал на работе. С одной стороны, за это их грех обвинять, а с другой — мы получили целое поколение неподготовленных мам и пап. Инфантильные родители без четких пониманий о семье и материнстве то и дело попадают в скандальные новости», — сказал «Известиям» адвокат Евгений Корчаго. В прошлом он служил в должности участкового уполномоченного в одном из райотделов столицы, где ему приходилось изымать детей из неблагополучных семей.

Фото: РИА Новости/Виталий Аньков

«Многие родители искренне считают, что, родив ребенка, они получают над ним полное право распоряжения. Отсюда, на мой взгляд, странные решения с питанием малолетнего, его внешним видом, именем. Этим же в некоторых случаях продиктованы и такие значимые вещи, как выбор будущего для ребенка, отказ от общеобязательных прививок. По принципу «как хочу, так и кручу». Особенные с точки зрения мировосприятия родители подвергают детей еще более опасным экспериментам — исключают детей из социума на почве религиозных убеждений. Другие считают возможным превращать квартиру, где живет ребенок, в проходной двор для трудовых мигрантов. Распространенными сегодня стали ситуации, когда одни родственники инициируют лишение родительских прав других своих родных, чтобы извлечь ребенка из социально опасной среды», — говорит Корчаго.

Бессознательное зло

Корни проблемы, если исходить из западного психоаналитического опыта, находятся в раннем детстве тех самых нерадивых матерей.

«Психику до трех лет формирует только мать. Об этом говорит психоаналитическая теория. Только потом появляется отец, который отвечает за формирование совести и психически разделяет мать и ребенка», — объясняет важность присутствия матери в жизни человека в беседе с «Известиями психотерапевт, девиантолог и президент благотворительного фонда «Шанс» Гелена Иванова. Через специалиста прошли сотни трудных подростков, многие из которых совершили тяжкие преступления. Гелена Иванова считает, что основы агрессивного поведения закладываются в раннем детстве.

«Девиантное материнство — это прежде всего когда нарушается родительская стадия, эти женщины не могут быть хорошими мамами. Как правило, это сценарии — такое поведение передается от матери к дочери и так далее», — говорит психотерапевт. Но выход из этого круга есть, считает эксперт.

«С детьми-то можно работать. Мы можем исправить их сценарий, и они станут хорошими родителями», — говорит Иванова. Выздоровление может принести психоаналитическая терапия (психодинамический подход) — два года раз в неделю пациент должен беседовать со специалистом. Новая идентификация и даже эмпатия (чувство сострадания. — «Известия») формируется с помощью такой терапии. Разумеется, этим должны заниматься квалифицированные люди», — считает девиантолог. Она подчеркнула, что сегодня в России такие специалисты практически отсутствуют. Тем более нет их в системе органов опеки. Без решения этой кадровой проблемы бороться с последствиями агрессии несовершеннолетних и девиантным материнством, по сути, бессмысленно.

Фото: ТACC/Валерий Шарифулин

«У нас один метод — психбольница. Например, ребенок убежал из дома — его сразу в психбольницу. У меня были пациенты, которых по семь раз клали в стационар. Это катастрофа, на мой взгляд», — говорит Иванова.

«Если брать случай с ребенком в Москве, я думаю, что у матери была послеродовая депрессия. Она в свое время оказалась одна с грудным ребенком, без работы — пик депрессии. Как она выживала? Не исключено, что эта депрессия приняла психотическую форму. Она, конечно, удовлетворяла потребность в еде, приносила откуда-то воду. Но ей нужна была помощь… Возможно, она бы и сама обратилась за ней, но как работает наша система — изъять ребенка и всё. Женщины этого боятся», — говорит психотерапевт.

Иванова обратила внимание, что соседи систематически на протяжении длительного времени видели, как она стирает вещи в Москве-реке. «Как можно было отключить у нее дома воду? А ведь никто не забил тревогу. Это же равнодушие», — говорит девиантолог.

Асоциальные привычки, приверженность к каким-либо субкультурам, влияние соцсетей на человека — это лишь дополнительные триггеры, оказывающие воздействие на поведение, отклоняющееся от норм. Фундамент угрозы закладывается в самом детстве.

«Есть стереотип, что алкоголичка — плохая мать. Но это неправда. Есть пьющие матери, которые очень любят своих детей. А есть обеспеченные образованные женщины, но в плане привязанности к детям — мертвые. На их фоне пьющие матери, которым удается комбинировать свое пагубное пристрастие с заботой о детях, смотрятся выигрышно», — привела пример Гелена Иванова.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

генетические истоки людской жестокости — РТ на русском

Исследование испанских учёных показало, что предки современных людей были гораздо более жестокими по отношению друг к другу, чем остальные млекопитающие. Чем можно объяснить столь неприятные выводы и какое влияние оказывает общество на моральные качества человека — в материале RT.

Древний мир и Средневековье представляются современным людям сплошной чередой зверских обычаев, бесчеловечных законов и жесточайших пыток. Иногда кажется, будто первые государства соревновались между собой в изощрённости наказания. Так, по некоторым данным, финикийцы придумали знаменитую на весь мир казнь через распятие на кресте. Цицерон назвал её самой жестокой из всех, что придумали люди, — и не зря: приговорённые к распятию могли умирать в течение нескольких дней от обезвоживания, удушья или инфекции. Вероятно, прославленный оратор не принимал в расчёт те зверства, что творили над своими жертвами персы. Этот народ карал преступников, заливая расплавленный металл в рот или раны, сдирая кожу и используя другие виды пыток.

Люди принимали мучительную смерть не только за свои преступления, но и ради благословения небес. Можно вспомнить огромное количество случаев, когда наши предки пытались задобрить своих жестоких богов кровью ни в чём не повинных младенцев, женщин, молодых людей. Очевидно, что невиданная жестокость людей того времени не может объясняться сугубо практическими целями, поэтому следует начать разговор о врождённой тяге человека к насилию.

То, что люди склонны к жестокости, учёные заметили и попытались объяснить довольно давно. Образовалось два лагеря: сторонники Томаса Гоббса считали, что всему виной человеческая природа (генетическая предрасположенность, как мы сказали бы сейчас). Вот что вышеозначенный мыслитель пишет об этом в своём знаменитом труде «Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского»: «При отсутствии гражданского состояния всегда имеется война всех против всех. Отсюда видно, что, пока люди живут без общей власти, держащей всех их в страхе, они находятся в том состоянии, которое называется войной, и именно в состоянии войны всех против всех. Ибо война есть не только сражение, или военное действие, а промежуток времени, в течение которого явно сказывается воля к борьбе путём сражения».

Сторонники Жан-Жака Руссо, в свою очередь, утверждали, что решающее значение имеет среда обитания. Французский философ писал: «Сострадание — это естественное чувство, которое, умеряя в каждом индивидууме действие себялюбия, способствует взаимному сохранению всего рода. Первый, кто, огородив участок земли, придумал заявить: «Это моё!» — и нашёл людей достаточно простодушных, чтобы тому поверить, был подлинным основателем гражданского общества. От скольких преступлений, войн, убийств, несчастий и ужасов уберёг бы род человеческий тот, кто, выдернув колья или засыпав ров, крикнул бы себе подобным: «Остерегайтесь слушать этого обманщика: вы погибли, если забудете, что плоды земли — для всех, а сама она — ничья!»

Современные исследования наконец смогли разрешить этот многолетний спор.

Группа испанских учёных во главе с Дж. М. Гомезом собрала информацию о случаях насильственной смерти среди млекопитающих и всех предков человека (были рассмотрены останки людей из палеолита, мезолита, неолита, бронзового и железного веков). Исследование включило в себя анализы 4 млн смертей особей из 137 семейств млекопитающих и 600 работ, в которых описывались случаи насильственной гибели среди предков современных людей. В ходе работы учёные пытались определить, сколько процентов особей, погибших преждевременно, были убиты особями своего же вида, а затем сравнивали эти показатели у разных видов млекопитающих. В итоге они пришли к выводу, что человек в шесть раз более жесток по своей природе, чем его собратья по биологическому классу. В среднем только одно млекопитающее из 300 погибает по вине особей своего вида (примерно 0,3%), у наших же далёких предков это значение доходило до 2%. Склонность к насилию закладывается у представителей Homo sapiens генетически, потому что процент особей, павших от лап (зубов, клыков) своих собратьев, равномерно растёт по мере эволюционного приближения к человеку. Учёные объясняют это адаптацией наших предков к жизни в больших группах на территориях с ограниченными ресурсами.

Но Гоббсу рано праздновать победу: исследователи обнаружили скачкообразное увеличение числа внутривидовых насильственных смертей, которое никак нельзя объяснить наследственностью. Примерно 3 тыс. лет назад наши предки перешли от упомянутых 2% к 15—30%, что можно объяснить появлением иерархического общества с классом воинов. Процент начал заметно снижаться только 100 лет назад, что опять же объясняется не генетикой, а построением нового общества с развитым институтом права, отлаженной работой правоохранительных органов и культурой, в которой насилие считается неприемлемым. Человек наконец стал гуманнее животных — только одна насильственная смерть из 10 тыс. происходит непосредственно от рук другого человека.

Если наша генетическая склонность к насилию есть результат адаптации, остаётся только надеяться, что теперь мутации идут в другом направлении и в конце концов появится поколение с заповедью «Не убий», записанной прямо в молекулах ДНК.

Юлия Попова

Как видеоигры влияют на уровень насилия на самом деле

В трагедиях с участием подростков часто винят компьютерные игры. Многие уверены, что шутеры и файтинги провоцируют насилие. Исследования же говорят, что игры снижают стресс и помогают социализироваться

Какие выводы о влиянии видеоигр делали разные исследователи:

• Видеоигры со сценами насилия моментально провоцируют агрессивное поведение
• Игры усугубляют агрессию у враждебно настроенных подростков
• Подростки, которые хуже учатся, любят проводить время с видеоиграми
• Жестокие видеоигры оказывают на детей больше влияния, чем проблемы в семье и со сверстниками
• Краткосрочный эффект от игр гораздо меньше, чем считалось изначально
• Детей делают агрессивными не игры, а насилие в семье и буллинг в школе
• Только 0,4% разных форм агрессии могут быть вызваны жестокими видеоиграми
• Релизы популярных игр отвлекают геймеров от правонарушений
• Видеоигры со сценами насилия повышают стрессоустойчивость
• Игры помогают подросткам поддерживать отношения со сверстниками

Подробнее об этих исследованиях читайте ниже.

Запретить и ограничить

Российские депутаты несколько раз предлагали законодательно бороться с видеоиграми. Поводами для таких предложений становились массовые убийства, которые организовывали подростки в школах. Например, в Москве в 2014 году, в Керчи в 2018 году и в Казани в 2021 году.

Ограничительные инициативы озвучивали и политики США. В 1993 году сенатор Джо Либерман и Херб Кол устроили серию слушаний в Конгрессе из-за игр Mortal Kombat и Night Trap, усмотрев в них излишнюю жестокость. После длительных разбирательств производителям компьютерных игр пришлось принять рейтинговую систему с возрастной маркировкой для продукции. Также компании стали предупреждать покупателей о сценах насилия и другого проблематичного контента в играх (например, употребление алкоголя или сцен секса).

С 1994 году за маркировку в играх отвечает негосударственная некоммерческая организация Entertainment Software Rating Board (ESRB). Перед выпуском игры на рынок создатели обязаны отправить в ESRB сценарий игры и описать эпизоды, в которых встречается насилие, секс, мат, употребление алкоголя и так далее. По итогам ESRB присваивает возрастной рейтинг.

Рейтинговая система ESRB

Либерман продолжил бороться с насилием в играх и дальше — в 1997 году он активно предлагал запретить игру Postal. Сенатор даже якобы назвал игру одной из трех худших вещей, которая существует в американском обществе. По его мнению, две другие — Мэрлин Мэнсон и реклама нижнего белья Calvin Klein. Postal исчезла из магазинов, но всё равно стала культовой. Во второй части игры, которая вышла в 2003 году, разработчики оставили «привет» Либерману — сенатор упоминается несколько раз, а на стене в одной из локаций можно заметить плакат «Либерман, бог видит твое вранье».

Еще одной игрой, которая вызвала большую волну критики чиновниками США, стала Doom. В 1999 году произошло массовое убийство в школе «Колумбайн» в Колорадо. Два ученика старших классов — Эрик Харрис и Дилан Клиболд — с помощью оружия и самодельных взрывных устройств убили 13 человек и ранили еще 20. Оба молодых человека увлекались игрой Doom и создавали для нее пользовательские уровни. Проверить связь между трагедиями с участием и подростков и содержанием сцен насилия просили в разные годы президенты США Билл Клинтон, Барак Обама и Дональд Трамп.

Связь между жестокими играми и агрессией

После трагедии в школе «Колумбайн» разные американские исследователи начали искать связь между увлечениями жестокими играми и агрессией, которая выплескивается в реальном мире. Например, в одном из первых исследований на эту тему профессор университета в Оклахоме Пол Линч посчитал, что игры влияют на изначально враждебно настроенных подростков больше, чем на обычных.

В 2007 году профессор психологии Дуглас Джентайл провел опрос среди школьников и пришел к выводам, что у детей, которые играют в жестокие видеоигры, риск развития повышенной агрессивности на 73% выше по сравнению с теми, кто играет как в жесткие, так и в более спокойные игры. А в сравнении с теми школьниками, которые вообще не играют в жестокие игры, показатель выше на 263%.

Одним из главных критиков видеоигр за жестокость стал профессор психологии Айовского университета Крейг Андерсон, который занимается этой проблематикой с начала 2000-х годов. По его мнению, жестокие игры вызывают возбуждение и негативные эмоции, повышают знания детей о том, как работает агрессия, и снижают социальные навыки. Также профессор нашел связь между низкими оценками и любовью к играм. В работе 2007 года он вместе с коллегой Брэдом Бушманом сравнил влияние видеоигр на агрессивность с сигаретами, которые вызывают рак легких.

В 2010 году Андерсон представил исследование, согласно которому игры делают детей более агрессивными, менее заботливыми независимо от их возраста, пола или культуры. Для работы профессор проанализировал 130 отчетов об исследованиях со 130 тыс. примеров со всего мира. В другом исследовании Андерсона от 2012 года говорится, что игры влияют на уровень агрессии молодых людей сильнее, чем жизнь с абьюзивными родителями, жестокий контент на ТВ, низкий IQ и употребление психоактивных веществ.

Проблемы в семье и буллинг

Вместе с исследованиями, в которых говорилось о корреляции между уровнем агрессии и жестокими играми, стали появляться научные работы, критикующие эту точку зрения.

В 2008 году профессор психологи Стетсонского университета (ранее также работал в Техасском университете A&M) Кристофер Фергюсон обвинил одно из исследований Андерсона в неверных выводах и преувеличении. Позже Фергюсон опубликовал несколько работ на эту тему, в которых защищал игры от обвинений и подчеркивал, что на ребенка гораздо больше влияют такие факторы, как насилие в семье.

Профессор государственного университета Иллинойса Джозеф Хилгард тоже неоднократно критиковал Андерсона за предвзятость. По его мнению, краткосрочный эффект агрессии от игр гораздо меньше, чем утверждал в своих работах его оппонент. В 2019 году Хилгард вместе с коллегами провел исследование, в котором 275 студентов (все мужчины) играли в шутеры от первого лица. По окончанию игровой сессии ученые не обнаружили склонности к агрессивному поведению.

В 2014 году Фергюсон вместе с психологом, профессором университета Мюнстера Мальте Элсоном представил исследование, которое охватывает 25 лет изучения связи между видеоиграми и повышением уровня жестокости. В нем они снова раскритиковали идеи Андерсона, Бушмана и других ученых, призывая их аккуратно приводить аргументы и не допускать паники. Элсон и Фергюсон подчеркивают, что с каждым новым поколением люди становятся менее агрессивными, несмотря на то, что уделяют много времени интернету и играм. По мнению исследователей, вероятность агрессивного поведения увеличивается при наличии внешних факторов. Например, дети, которые пережили жестокое отношение со стороны родителей или сверстников, чаще ведут себя агрессивно даже при наличии минимального стресса.

В 2017 году Фергюсон вместе с другим психологом Патриком Марки опубликовал статью, а затем и книгу с названием «Moral Combat: почему война с играми ошибочна». В 2018 году они написали колонку в Variety, в которой пересказали основные положения книги и раскритиковали политиков за нападки на видеоигры.

«Вы можете предположить, что жестокие видеоигры увеличивают второстепенные формы агрессии примерно на 40-50%. Даже если вы настроены немного скептически, вы можете предположить, что эффект составляет по крайней мере 10%. Вы ошибаетесь. В среднем исследования показывают, что в лучшем случае только 0,4% незначительных форм агрессии могут быть вызваны видеоиграми», — пишут Марки и Фергюсон.

По мнению авторов колонки, отношение к видеоиграм зависит от возраста ученых — чем они старше, тем больше уверены, что игры влияют на уровень агрессии. Также Марки и Фергюсон полагают, что политики говорят о вреде видеоигр, чтобы отвлечь граждан от контроля за оборотом оружия.

За игры заступаются не только в США — специалисты Оксфордского университета Эндрю Пшибыльский и Нетта Вайнштейн в 2019 году опубликовали исследование, согласно которому нет связи между виртуальным и реальным насилием. Авторы работы проанализировали результаты, полученные от двух тысяч человек. В одной группе были 14- и 15-летние подростки, а в другой — их родители и опекуны. По мнению Пшибыльского и Вайнштейн, ученые, которые ранее якобы установили корреляцию, разводят панику и предвзято трактуют данные.

Польза видеоигр

Исследователи, которые отрицают связь между играми и повышением агрессии, находят полезные стороны такого досуга. Например, авторы книги Grand Theft Childhood Лоуренс Катнер и Шерил К. Олсон пишут, что игры — в том числе и с насилием — помогают детям быть более креативными и положительно влияют на их социальные навыки и эмоциональное развитие. Кроме того, с помощью игр подростки справляются со стрессом и дают выход ярости.

«Сосредоточившись на такой простой, но малозначимой цели, как жестокость в компьютерных играх, родители и политики игнорируют более важные и уже известные причины насилия, включая социальные, поведенческие, экономические, биологические и психические факторы», — заключают авторы книги.

В 2015 году Pew Research Centre провели опрос среди подростков, которые увлекаются видеоиграми. Дети признали, что такое времяпровождение помогает им проводить время с друзьями и заводить новых. 36% респондентов заявили, что познакомились с новыми приятелями благодаря играм. Также 89% подростков играют вместе с друзьями.

Социализирующая функция игр особенно ярко проявила себя во время локдауна, который переживали разные страны в 2020 и 2021 годах из-за пандемии коронавируса. Благодаря интернету дети и подростки могли проводить время со своими сверстниками хотя бы в онлайн-играх. Такой досуг заменил им спортивные кружки, парки и детские площадки. Видеоигры дают игрокам возможность разработать методы разрешения конфликтов, научиться взаимодействовать с друзьями и испытать разные эмоции.

Кроме того, исследователи считают, что игры с элементами насилия не только не провоцируют преступления в реальности, но и снижают их, так как дают разрядку. Например, в исследовании Скотта Каннингема, Бенджамина Энгельштеттера и Майкла Р. Уорда говорится о связи между популярностью интерактивных развлечений и снижением уровня уличной преступности среди молодежи. Ученые пришли к выводу, у геймеров падает интерес к вандализму, грабежу и разбою.

В 2014 году Патрик Марки вместе с женой Шарлотт Марки опубликовали исследование, в котором установили связь между снижением числа преступлений и релизом новых игр таких серий, как Grand Theft Auto и Call of Duty.

Игры позитивно сказываются и на стрессоустойчивости. В исследовании Фергюсона The Hitman Study студентам досталась сложная задача, после которой у них проверили уровень агрессивности. Оказалось, что испытуемые, предпочитающие жестокие видеоигры, чувствовали себя менее подавленными и недовольными, чем студенты, которые не увлекались такими играми.

В другой работе Фергюсона Call of (civic) duty, которую он провел вместе с Адольфо Гарцем, говорится, что люди, предпочитающие игры, которые можно проходить с кем-то еще, проявляют альтруистическое поведение в реальной жизни.

В разных исследованиях есть свидетельства, что игры положительно влияют на эмпатию, просоциальные навыки, отзывчивость, самоконтроль и даже гражданскую активность.

Ко всему прочему, социологи фиксируют снижение уровня насилия по всему миру. Вместе с этим, поколение Z менее толерантно к насилию, чем люди старше. Но подобные изменения происходят неравномерно по всему миру и едва ли заметны на короткой дистанции и с близкого расстояния. Также нельзя утверждать, что на это влияют компьютерные игры — проблематику стоит рассматривать в комплексе, — но возможно такое времяпровождение тоже вносит свой вклад в общую тенденцию.

что заставляет подростков ненавидеть окружающий мир

Краснодарский психолог Лариса Выжва рассказала, по каким признакам вычислить человека, который в будущем может стать опасным для общества.

– Сейчас очень сложно делать выводы о том, что именно подтолкнуло молодого человека, расстрелявшего детей и учителей в казанской школе, на этот чудовищный поступок. То, что он полон агрессии и ненависти, да, это очевидно. Но при этом говорит вполне связанно, логика в его речи не нарушена. На кадрах, которые я видела, у меня как у специалиста не возникло мнения, что он попал под глубокую обработку неких преступных группировок. При этом стоит помнить, что Ильназ Галявиев не подросток. Ему 19 лет. Это возраст, когда у человека уже сформировались собственные взгляды и убеждения.

Лариса Выжва

Не исключен вариант, что парень действительно психически болен, например шизофренией. Также у него может развиваться и органическое поражение мозга. В практике известны случаи, когда такие опухоли провоцировали нарушение психики. В любом случае, здесь будут разбираться специалисты – врачи, психиатры, следователи. Им предстоит большая работа. Поэтому делать поспешные выводы сейчас рано. Они будут ясны по результатам тщательной экспертизы, – прокомментировала «КН» Лариса Выжва.

После того, что произошло в казанской школе, многие задаются вопросом – можно ли было предотвратить расправу, если бы на Ильназа Галявиева и его высказывания в интернете вовремя обратили внимание. По словам психолога, понять, представляет ли конкретный пост в социальных сетях реальную угрозу или это сиюминутный выплеск агрессии, очень сложно.

– Что касается постов в интернете, отличить эфемерную угрозу от реальной постороннему человеку практически невозможно. Здесь должны бить тревогу те люди, которые знают человека, написавшего подобные слова. Это могут быть знакомые, друзья, те же учителя в школе. Они должны задаться вопросом – что с ним происходит, что подтолкнуло к написанию такого поста.

Если кто-то из посторонних пользователей увидит подобный пост, то, конечно, его игнорировать тоже не стоит. Попробуйте хотя бы зайти на страницу этого человека. Его увлечения, то, что он пишет, уже могут кое-что сказать о нем. Если подобные призывы к жестокости написаны в конкретной группе в социальных сетях, стоит обратить на это внимание администратора, который, в свою очередь, в таких случаях может оповестить полицию, – отметила Лариса Выжва.

Также она рассказала, по каким признакам вычислить человека, который в будущем может стать опасным для общества.

– Есть подростки-хулиганы. Таким достаточно выплеснуть энергию, они могут даже подраться с одноклассниками, а через пару часов помириться и конфликт будет исчерпан. Но существует категория психопатов. При этом, на первый взгляд, это могут быть совершенно милые люди, так как они очень хорошо умеют маскироваться. Они прекрасные манипуляторы. Например, такого подростка побили. Но, если копнуть глубже, выяснится, что он сам спровоцировал конфликт, методично подталкивал к этому других его участников, делал им пакости исподтишка. Кроме того, подобные личности выдает их взгляд. Человек может улыбаться, а в глазах будут холод и откровенная ненависть, – сказала Лариса Выжва.

Еще один тип, на которых стоит обратить внимание, по мнению краснодарского психолога, это люди с большим дефицитом внимания.

– Их могут игнорировать в семье, в классе, во взрослой жизни у них не складывается никакое общение. Они тихие, одинокие, никому не интересные. Такие «тихони» в определенный момент могут дойти до отчаяния и совершить жестокость, чтобы таким образом обратить на себя внимание, – сказала Лариса Выжва.

Но сама суть проблемы появления «стрелков», по мнению специалиста, лежит гораздо глубже.

– Она кроется в толерантности нашего общества к проявлению нездоровой агрессии. Все может начинаться с малого. Может быть, в детстве такого мальчика никто не остановил, когда он мучил животное. Потому что с ранних лет необходимо, чтобы ребенок понял – доля агрессии в каждом из нас – это нормально. Но необходимо учиться правильно ее выражать, переключать внимание на другие вещи. Это как раз работа всех – родителей, педагогов, психологов, даже обычных неравнодушных прохожих. Иначе мы получим такие факты, как 11 мая, когда люди спокойно проходили мимо, хотя прекрасно видели, что парень открыто шел по улице с дробовиком в руках. Поэтому, на мой взгляд, трагедия в Казани – это следствие молчаливого поощрения нездоровой агрессии в обществе, – заключила Лариса Выжва.

«Постсоветский человек разочаровал больше, чем советский»

Писателю Владимиру Сорокину — 60. «Огонек» встретился с классиком современной русской литературы

— Я вспомнил недавний перформанс с вашим участием, в Венеции — где вы в звериной шкуре, с дубиной, к которой привязана клавиатура… С кем это вы бились и за что?

— Я бился за человеческий размер в искусстве. Против замещения искусства технологией, против «искусства как процесса» и за «искусство как результат». За возвращение к кистям, подрамникам, краскам, мастерству, к озябшей натурщице, к шляпе на мольберте…

— Когда люди слышат о возрасте писателя Владимира Сорокина, они удивляются, они восклицают: «Как это возможно?!» Вы сами не удивляетесь?

— Нет. Скажу откровенно, что я, как это ни неприлично звучит, внутренне застрял в студенческом времени. Безнадежно. Внутренне я эдакий вечный студент. И с этим ничего не поделаешь. То есть я не чувствую, литературно выражаясь, «весь груз этих пережитых лет». Не повзрослел.

— Почему в студенческом времени?

— Может быть, потому, что после ужасной советской школы (а я проучился в трех), после такого советского, хоть и внешне «нормального» детства, это были четыре года свободы, которые совпали с благополучными годами московской жизни, с годами открытий — сердечных, эротических, наркотических, литературных, живописных, музыкальных — хард-рока, например, или сюрреализма. Самиздат к тому времени уже становился нормой. Впрочем, студенчество — это всегда свобода. Золотые годы для многих. И в андерграунд я попал в студенческие годы.

— Я посмотрел в «Википедии», там первый ваш рассказ помечен 1969 годом. Что это?

— Это, безусловно, ошибка. Был один рассказ, написанный еще в школе, но он растворился среди однокашников. Первые серьезные вещи написаны были в 1979-1980 годах. То есть это уже была такая вполне осознанная работа. До того это было развлечение. Что-то эротическое, что-то из научной фантастики, что-то из охотничьей жизни. Это легко давалось, поэтому не возбудило серьезного отношения. Серьезно я занимался рисованием.

— Вы до сих пор считаетесь главным литературным событием России за последние 30 лет, скажем. Не то, чтобы я сейчас хотел вам сделать комплимент,— это скорее проблема. Вы продукт даже не 1990-х, а советского неподцензурного искусства. Получается, с тех пор в русской литературе не появилось ничего принципиально нового. Тут что-то не так.

— Андрей, без комментариев… Лучше поговорим о других авторах. Я в разных странах Европы задаю своим знакомым вопрос: что вы читаете из современной русской литературы? Этот же вопрос задал старому другу, германскому слависту Игорю Смирнову, а он жесткий профессионал. Ответил лаконично: «Не могу читать постсоветскую прозу. Она неоригинальна». Не могу не согласиться. Потому что постсоветская проза как бы собрана из осколков прошлых достижений. Проблема. Я тоже, открываю новый роман, читаю пять страниц и закрываю. Ничем не удивляет. Получается, что нет авторов? Но люди же пишут, печатаются, их читают. Я задал тот же вопрос Саше Иванову, легендарному издателю, который неизменно держит руку на литпульсе: где новые литературные звезды? Он говорит: «Понимаешь, Володя, тут дело не в звездах, а… в самом небосклоне». Он абсолютно прав на самом деле. От самой литературы уже не ждут экзистенциальных открытий, потрясений. От нее ждут либо комфорта, либо эйфорического забытья. Что, в общем, одно и то же.

— Вы хотите сказать, что это конец литературы?.. Что нет объективных обстоятельств для ее возникновения? Это конец литературы в принципе? Или просто не время?..

— Ну, насчет конца — не знаю, пока останется хоть один читатель, литература не умрет. Хочется думать, что это некая полоса… А вот что будет потом — неизвестно. Потому что мир цифровых и визуальных технологий человека постоянно испытывает на прочность. А человек — такое пластичное животное, он не ломается, а изгибается. И в конце концов может сам себе опротиветь в таком изогнутом виде. И вот тогда, когда всем станет очень скучно от визуального, может быть опять будет востребована словесная фантазия. Высказанная в слове. Когда человек захочет вернуться к себе. Утопически звучит?..

— То, что было признаком одного литературного направления, концептуализма, лет 50-40 назад, теперь стало общим правилом. Получается, что все-таки изменилась система работы писателя в целом. А писатель опять садится под яблоню и думает, что сейчас напишет, как Тургенев. Или как Шукшин.

— Вы правы. Но все-таки чего, на мой взгляд, не хватает большинству современных писателей? Собственных миров. Они, условно, пользуются чужой мебелью, не хотят изобретать свою, вытачивать ее, мастерить. Открываешь книгу Прилепина и понимаешь, что эти дубовые стулья ты уже встречал в советской прозе, только у него они покрыты современным таким блестящим лаком и обивка бодренькой расцветки. А мы же все-таки ищем в литературе неповторимости. Платонов, Хармс, Булгаков, Шаламов, Саша Соколов, Мамлеев были неповторимы. Хотя есть люди, которые любят читать похожие романы. Но это уже род литературного фитнеса. И вот писатель каждый год спускает с конвейера ожидаемый и предсказуемый роман. Конвейер поп-литературы работает бесперебойно. Нет, я за штучное производство в литературе. Признаться, меня в последнее время обрадовали только два романа: «Гламорама» Эллиса и «Благоволительницы» Лителля. А вы вот, кстати, кого сами-то читаете, кто вас зацепил?

— Дмитрий Данилов. Кстати, по своим убеждениям совершенный консерватор. Но он единственный, вероятно, кроме вас, русский писатель, у которого язык — герой произведения. Он работает с тем, что называется автоматическое письмо, говорение.

— Непременно почитаю.

— Как это ни абсурдно звучит применительно к вашей прозе, раньше вас все-таки интересовал человек. Все крутилось вокруг индивидуума, даже если он был чудовищен, ужасен. Вы пытались работать с ним. А потом вы как бы бросили человека. Начиная с «Ледяной трилогии», он заложник концепции, истории, мистики — чего угодно. Я бы сказал, что вы разочаровались в индивидууме. В «Метели» была попытка вернуться к человеку. И вот вы с этим доктором, условно, ехали-ехали, а потом вы его, такое ощущение, на полдороге тоже бросили.

— Он хоть и отморозил ноги, но выжил все-таки. Хотя… мне мало что в себе видно, честно говоря. Я все-таки всю жизнь полагаюсь на интуицию, а если работаю, то, собственно, работаю, как медиум. И поэтому я никогда не анализирую себя во время работы. Я просто решаю некие конструктивные задачи. Но что касается именно литературного процесса, я не рассуждаю в таких категориях — что вот мне надо отдалиться от человека, а вот сейчас, пожалуй, что можно и малек приблизиться… Нет. Это сложный процесс, его объяснить, артикулировать трудно. То есть когда б вы знали, из какого сора… да? Мы не знаем, из какого сора растет литература собственно. Фрейд что-то подсказал, но не думаю, что он во всем прав. Но если уж вы задали такой вопрос… (смеется) антропологический! Да, я бы сказал, что я разочаровался в человеке постсоветском больше, чем в советском. Потому что в советском человеке была некая надежда — что он сможет рано или поздно преодолеть в себе вот это «советское, слишком советское», что это кончится вместе со строем. Сейчас понятно, что в ХХ веке произошли такие мутации, сопровождающиеся массовым террором, что, собственно, генетическая жертва этой страшной селекции — постсоветский человек не только не хочет выдавливать из себя этот советский гной, а напротив, осознает его как новую кровь. Но с такой кровью он становится зомби. Он не способен создать вокруг себя нормальный социум. Он создает театр абсурда.

— Стало банальностью говорить о том, что мы в течение последних полутора лет живем в пространстве «Теллурии», придуманной вами. Мы читали о протосоветских, как бы реконструкторских «народных республиках», куда ездят туристы в поисках экстремального отдыха, «на уикенд в СССР». Все это читалось как утопия — ровно до 2014 года. А потом и это, и все остальное, что вы придумали — оказалось, что предсказали,— стало общим местом. Вам самому не страшно, что вы все это придумали?

— Этот последний вопрос, Андрей, тоже уже стал банальностью, извините. Не страшно, не страшно… Жизнь жестче литературы. Да, уже легко различимы теллурийские черты в происходящем. У меня такое чувство, что мы плывем на огромном корабле и его палуба качнулась и начинает крениться. И это касается не только корабля «Россия». На корабле «Европа» тоже мебель начинает сдвигаться со своих мест, хотя по палубе мило фланируют, на танцполе танцуют, а в баре пьют.

— Все ваши книги 1980-1990-х, если их правильно понимать, они о жестокости, которая в каждом из нас. Правильный итог чтения ваших произведений — когда ты к самому себе начинаешь относиться с опаской. Внутри каждого из нас — ад, его нужно сдерживать. Сейчас, вот эти полтора последних года, появился такой общественный феномен, он поглотил все — это полезшая наружу жестокость, немотивированная. Она как бы уже даже не физическая, а моральная.

— Онтологическая. У русской жестокости долгая, многовековая история. Нынешняя, постсоветская — вариация на все ту же тему. Мы все ее чувствуем на энергетическом уровне, речь идет даже не о телевизоре, не о политике, не о военных действиях. А о том, как люди себя ведут на улице, в метро, за рулем… И я думаю, что это тоже — один из симптомов того, что, в общем, общество теряет не просто стабильность, а веру в будущее. Это не связано с новой имперской идеей «что мы самые крутые», что мы окружены врагами, это глубже. Это связано именно с креном палубы. Ведь когда начинается землетрясение, все животные испытывают ужас. Но одни из них жалобно воют, а другие огрызаются. Так что… есть чувство, что что-то приближается. Оно есть не только у меня.

— В «Теллурии» есть много типов будущего, но среди них нет одного — который нам подарила реальность и который я сформулировал бы как «катастрофический тип». Это человек, который желает краха всему миру — в наказание за какие-то грехи. Причем не срабатывает даже чувство самосохранения. Откуда такая реакция после 24 лет новых, невиданных возможностей — когда россиянин впервые мог позволить себе столько, сколько не мог во все предыдущие времена?

— Опять же, люди не чувствуют, что впереди их ждет благополучный мир. Надо быть идиотом, чтобы не ощущать всю серьезность положения, в которое попала Россия после Крыма. Я слышу от молодых людей постоянно: «У меня нет здесь будущего». Разговоры об эмиграции стали общим местом. Общество начинает трясти от плохих предчувствий. За что постсоветский человек может себя ненавидеть? За то, что так и не сумел стать свободным, изменить принцип власти. Власть как была вампиром, так им и осталась.

— Поговорим о том, что должно этому злу противостоять. Обнаружилось, что у нас совершенно нет мирной этики, нет традиций мира, нет концепта мирного существования. Казалось бы, у нас этого славословия тоже хватало: «Миру мир, войны не нужно, вот девиз отряда «Дружба»». Но после всех этих плакатов с голубями, с перечеркнутой ядерной бомбой выяснилось, что эта мирная повестка оказалась совершенно пустой, лишенной внутреннего наполнения.

— …Как и не было дружбы, собственно говоря. Я имею в виду вот это советское «чувство локтя»… Это был грандиозный самообман, поощряемый властью. В коммунальной квартире дружба всегда вынужденная. Я думаю, что у нас до сих пор одно из самых атомизированных, разобщенных обществ. Вообще, Андрей, чем больше во времени я отдаляюсь от советского периода, тем уродливей и страшнее он мне кажется. Это действительно была Империя Зла. Какой «Миру мир!», если война власти с народом шла непрерывно, только успевай прятаться. Многое из того, что происходит сейчас,— это неизжитые комплексы советского прошлого, и я тут опять съеду на любимую колею: советское прошлое не было похоронено в должное время, то есть в 1990-е годы. Его не похоронили, и вот оно восстало в таком мутированном и одновременно полуразложившемся виде. И мы теперь должны с этим чудовищем жить. Его очень умело разбудили те, кто хорошо знал его физиологию, нервные центры. Воткнули в них нужные иголки. Такое вот отечественное вуду. Боюсь, последствия этого эксперимента будут катастрофичны.

— А этот новый язык ненависти — вы его изучаете? Ведь это ваша стихия.

— Уж чем-чем, а языком ненависти наша страна была всегда богата. Достаточно было проехаться в советском автобусе в час пик. Богатый материал! Здесь, собственно, не нужно особенной пристальности, у меня чуткое ухо. Но эта нынешняя, новоимперская, так сказать, официальная ненависть…в этом языке, при всей его ярости и вульгарности, есть нечто истеричное, некая слабость. То есть чувство такое, что люди понимают, что надо это сейчас проорать, потому что завтра, может быть, уже и орать будет нечем. И некому! Чувствуется некая агония во всем этом. Потому что, если это сравнивать с риторикой старых тоталитарных режимов, там это говорилось с большой уверенностью в завтрашнем дне. Массовый террор помогал. Они понимали, что пока есть железный занавес, будущее принадлежит им. И это чувствовалось в каждой строчке «Правды». А вот сейчас, когда телеведущий говорит, что «мы можем превратить Америку в ядерный пепел», я ему не верю. Да и сам он себе не верит. Просто «исполняет», как шулера говорят. В общем, мы живем в кррррайне интересное время! Уже давно не Гоголь, а — Хармс…

— Возможно ли какое-то покаяние, признание собственных ошибок, вины — как форма окончательного усыпления этого зомби, этого чудовища?

— Покаяние может быть лишь после потрясения. Это не микстура, которую можно дать. Я думаю, что добровольно здесь не будет покаяния. Чтобы покаяться, надо сначала сильно шмякнуться, набить шишку и, потирая ее, спросить себя: в чем же была моя ошибка? Для покаяния надо увидеть себя со стороны целиком и без прикрас.

— Не является ли это фундаментальной проблемой русского типа сознания — неумение абстрагироваться, неспособность посмотреть на себя со стороны? Может быть, это какая-то принципиальная неспособность, вот это существование только в одном измерении, в одной плоскости? Это как всю жизнь без зеркала.

— Слушайте, речь идет не о человеке, а о большой стране. Она может себя увидеть со стороны, осознать собственные грехи только после большой катастрофы. Когда все благополучно, кто будет каяться?

— Вся эта история еще подтвердила абсолютную слабость современной культуры. Не есть ли это ее грандиозное поражение?

— Культура — дама хрупкая, это не баба с веслом. Для нее deja vu от возвращения совка стало слишком большим потрясением. Нужно время, чтобы ей прийти в себя. Посидит в шезлонге, отдышится.

Беседовал Андрей Архангельский

Мы добрые или становимся более жестокими и жестокими? Если да, то почему?

Семьдесят тысяч лет назад человек был таким простым, как и другие животные. Позже человек стал правителем всего мира и угрозой для мировой экосистемы. Сегодня, на пороге, человек полон решимости не только поглотить вечную молодость, но и контролировать божественные силы созидания и разрушения.

Сурово, но факт: даже после столь долгого правления миром люди не смогли сделать многого, чем мы могли бы гордиться.На протяжении всего времени люди узнавали об окружающей среде, увеличивали производство продуктов питания, строили империи; обширные бизнес-направления. Но смогла ли вся эта работа облегчить человеческие страдания в мире? В разные периоды истории огромная сила, приобретенная человеком, приносила слезы и разрушение человеку и природе. Собственный менталитет человека не сильно улучшился, но жизнь других животных становится все более несчастной из-за людей. Хотя люди обладают способностями творить чудеса, но, к сожалению, они не знают точно, каковы их цели и причины этой изоляции.Люди сегодня более могущественны, чем когда-либо, но пугающий факт заключается в том, что сейчас люди гораздо более безответственны, чем когда-либо прежде.

Лучше не забывайте, добрые люди тоже здесь. Но жестоких людей в мире немало. если видно, что бессовестные, жестокие люди с успехом за успехом поднимаются на вершину власти, а честных людей топчут ногами, то это вызывает беспокойство. Мы видим успех таких богатых и известных безжалостных людей на всех уровнях нашего общества.Несмотря на то, что люди — лучшие создания творения, сегодня среди них нет ни малейшей любви и привязанности. Жадность призывает к поражению. Люди потеряли чувство человечности.

Мир — трудное место. В жизни человека есть некоторые препятствия. Чего нельзя избежать? Люди становятся жестокими внутри, иногда очень добрыми. Эта игра двойного мышления происходит с умом, которого мы не понимаем. На ум приходят мысли, которые невозможно выразить, которые мы держим в уме.Совесть сейчас ни на кого не работает. Люди, которые считаются невиновными, внезапно становятся причиной душераздирающих инцидентов.

Присутствие жестокости не только в реальности, но и в воображении. Те сериалы и фильмы, которые мы все время смотрим, прославляют жестоких персонажей. Влияние литературы на культуру смертельно. Было время, когда создатели искусства очень хорошо понимали разницу между добром и злом, добром и жестокостью. Вот почему эта разница была очевидна в художественном рассказе.Люди были поклонниками этой истории с древних времен. Когда мы думаем об успехе в жизни, мы часто думаем о жестоких персонажах.

Есть только один способ быть хорошим, но есть много способов быть плохим. Психологи обнаружили три общих симптома у самых эгоистичных и жестоких людей:

Макиавеллизм: Макиавеллизм — это способность подчинять что-либо с помощью жестокости.

Нарциссизм: Нарциссизм связан с эгоизмом или эгоизмом.

Психопатия: Смесь эмоций, равнодушия и склонности к опасной работе.

Если эти три злых симптома сходятся внутри человека, он становится коварным, высокомерным и жестоким. Однако в большинстве случаев присутствие одного из этих трех симптомов в некоторых случаях намного выше, а остальные отсутствуют.

Макиавеллизм больше ассоциируется с успехом. Люди, испытывающие такое подчинение, очень легко добираются до вершины. Любой, кто может дергать за ниточки других людей, используя неавторизованную силу.

Нарциссические люди могут производить на окружающих очень хорошее впечатление.Вот почему они могут легко убедить своих коллег или начальство в том, что они действительно важны и заслуживают особых привилегий. ‘

Психопатия более распространена среди руководителей крупных компаний, чем среди простых людей. Причина этого в том, что для работы в офисе некоторые люди должны быть холодными и жесткими.

Насколько видно, эти люди действительно впереди в успехе. Хотя с другой стороны они проиграют. Например, если такие люди думают, что жестокие эгоисты — настоящие успешные люди и за ними следует следовать — им не нужно знать и думать ни о чем другом.Они даже не беспокоятся о том, что простой и добросердечный человек с приземленным мышлением может не заработать много денег в жизни, но то, что он может достичь, — это покой в ​​своих добрых делах. Для тех, кто мыслит материалистически, счастье — это богатство. Потому что согласно богатству — это удовлетворение. Это правда, что честолюбие, нечестность и жестокость уведут людей далеко, но, в конце концов, они никогда не заменят подлинного таланта и честности.

Мы живем во времена безжалостности.Чтобы избежать этого дьявольского влияния, каждому нужно понять ситуацию, а не обвинять друг друга в этой проблеме. В сегодняшней эгоистичной и потребительской цивилизации необходимо поднять голос о необходимости добрых людей. Не следует забывать о местах ответственности. Когда мы привыкнем к этому, мы сможем добиться большего, если немного подбодрим, многие большие препятствия можно будет преодолеть. У каждого человека есть определенные обязанности. Это ответственность перед обществом, нацией и семьей.Если мы хотим выжить как люди, нам нужно иметь чувство человечности. Когда человечество погибнет, ничего не останется. Быть добрым, сочувствовать человеку рядом с нами несложно. Доброта — это признак величия, мы знаем это давно и знаем, что милосердие ничем не заменит в том, чтобы сделать этот мир пригодным для жизни. Итак, нет ничего более великого, чем служение человечеству.

Почему люди жестокие?

Почему люди такие жестокие?

от Джеймса Крегера

---

---

Углубленное исследование жестокой стороны человеческой натуры и решение, не полагающееся на спасение жертв

---

---

---

---

Версия для печати Отправить другу

---

Человеческая природа.

Иногда это не очень красиво.

В первобытных культурах основным источником угрозы для человека является природа. Но в экономически развитых странах не природа, а других людей большую часть времени заставляют нас чувствовать угрозу.

Люди постоянно причиняют друг другу вред как в интимных отношениях, так и в социальных отношениях. Да, иногда боль, которую они причиняют, физическая, но в большинстве случаев она носит эмоциональный характер.Если немного поразмыслить, становится совершенно очевидно, что Emotional Pain — единственная оставшаяся величайшая угроза, с которой люди должны иметь дело в современную эпоху.

Насколько велика эта проблема эмоциональной боли, с которой мы имеем дело? Что ж, он несет ответственность только за практически всех самоубийств, убийств, актов насилия и случаев клинической депрессии, которые мы наблюдаем каждый день. Он несет ответственность за большинство войн, которые велись в наше время.

Это также ответственно за печальный факт, что большинство браков, которые начинаются как особые союзы между «лучшими друзьями», заканчиваются болезненными войнами, которые ведут «злейшие враги». Эмоциональная боль — самая большая постоянная проблема, с которой большинство людей сталкивается в своей жизни.

В то время как люди продемонстрировали впечатляющую способность решать проблемы биологической боли, когда дело доходит до проблемы эмоциональной боли, они остаются в основном невежественными.

В этом эссе я предлагаю «решение» проблемы эмоциональной боли.Что, возможно, уникально в этом решении, так это то, что это не ответ Personal , который так много людей искали для себя. Это требует, чтобы мы, , работали вместе, , чтобы победить общего врага, точно так же, как мы работали вместе в организованных усилиях, чтобы удовлетворить наши многочисленные биологические потребности.

Первый шаг — расширить наше понимание того, что именно мотивирует людей делать то, что они делают.

БОЛЬ НУЖДАЕТСЯ УДОВОЛЬСТВИЕ

Вся человеческая мотивация построена на основе Потребностей .Человеческая потребность определяется как потребность, которая — , когда удовлетворена — награждает нас опытом некоторого вида удовольствия или удовлетворения (или — , если она неудовлетворена — наказывает нас каким-то видом боль или дискомфорт).

Можно сказать, что мы испытывали удовольствие от удовлетворения потребности всякий раз, когда мы испытывали радость, экстаз, надежду, гордость, удовлетворенность, безопасность или даже просто чувство «завершенности». Боль лишения нужды возникает всякий раз, когда мы испытываем агонию, тоску, скуку, тоску, тоску или даже просто чувство, что «чего-то не хватает».’

Некоторые из наших потребностей правильно описываются как «чисто биологические». Они вызывают боль / удовольствие, которые мы ощущаем физически в определенном месте в тканях нашего тела. Но люди испытывают другие потребности, которые имеют чисто «ментальный» или «эмоциональный» характер. Боль, которую они вызывают, не связана с каким-либо повреждением тканей.

Когда мы испытываем эмоциональную боль «обиженных чувств», может быть невозможно указать на какую-либо физическую рану, но когда наши чувства обижены, в нашем сознании мало сомнений в том, что мы испытали что-то совершенно нежелательное.Мы называем это нежелательным «чем-то» боль . Через некоторое время мы начинаем понимать, что когда мы испытываем боль, мы испытываем лишение потребности . Испытать любое удовольствие — значит испытать удовлетворение потребности .

После размышлений нам должно быть совершенно очевидно, что наша совокупность физических и эмоциональных потребностей наложена на нас как условие нашего существования . Мы не можем выбрать , не имея эмоциональной потребности, не больше, чем человек, заблудившийся в пустыне, не может выбрать , не имея потребности в воде.

Как ни крути, нет абсолютно ничего, мы можем сделать с бременем, которое наши потребности возлагают на нас , кроме как попытаться удовлетворить их . То, что они побуждают нас действовать, очевидно. Для некоторых мыслителей не так очевидно то, что наши потребности определяют наши ценности .

Мы «ценим» те вещи / переживания, которые, по нашему мнению, могут удовлетворить нас. Мы не можем «выбирать» наши ценности больше, чем мы можем «выбирать» создавать внутри себя потребность в том, в чем мы уже не нуждаемся.Попытайся. Заставьте себя нуждаться в том, что вам еще не нужно. Заставьте себя почувствовать боль, если вы не испытываете удовлетворения потребности. Это невозможно.

Наши потребности определяют, что мы будем испытывать боль / удовольствие, когда наши потребности будут лишены / удовлетворены, но они не определяют, какими будут наши ответы на их требования. То, как мы отвечаем на запросы наших потребностей, определяется (1) нашим биологическим программированием и (2) нашим разумом.

Мы биологически запрограммированы реагировать на лишение потребности (удовлетворение) определенным образом.Мы называем эти «диспозиции» инстинктами . У них есть эмоциональных качеств. Мы боимся боли. Мы, , чувствуем гнев, , когда определяем предполагаемый источник боли. Мы чувствуем стимулирующее желание повторить приятные переживания, которые иногда могут перерасти в тоску .

Эти инстинкты полностью определяют, как мы будем вести себя в отсутствие вмешательства Разума . Вероятно, полезно думать о них как о программе по умолчанию , которая всегда будет выполняться, чтобы мотивировать нас, если у Разума нет лучшей идеи.

Если немного поразмыслить, становится очевидно, что наши инстинкты являются источником всей человеческой жестокости . Да, это правда, что люди жестоко обращаются друг с другом, потому что — это то, на что они биологически запрограммированы. .

К счастью, наша мотивация не полностью зависит от этих инстинктов. У нас также есть Разумы, способные распознавать альтернативные варианты ответа, которые на превосходят наши инстинктивные побуждения (превосходят их в том смысле, что они могут привести к более желаемым результатам).

Например, у нас есть инстинкты, которые побуждают нас убить тех, кто нас взбесил. Подумайте о Road Rage. Когда мы выбираем , чтобы не уступать нашим инстинктивным побуждениям, в конечном итоге это происходит потому, что наш Разум способен признать, что нам было бы лучше, если бы мы не следовали «рекомендациям» тянущего нас побуждения.

(Иногда наши инстинкты нелегко преодолеть. В случае зависимости, инстинктивные побуждения могут оказывать огромное давление , потому что они используют страх , чтобы заставить наркомана действовать.Страх — самое сильное из всех наших мотивирующих «чувств». Именно по этой причине табачная зависимость — серьезная проблема, которую нужно преодолеть. Единственный способ, которым люди могут преодолеть глубоко укоренившиеся привычки, подобные этим, — без наркотиков — — это если Разум способен вызвать Великий Страх. У «самодисциплинированных» людей просто есть соответствующий страх перед последствиями подчинения своим побуждениям. Когда разум распознает превосходную альтернативу инстинктивному побуждению — возможно, вдохновленный Большим страхом — инстинктивное программирование может быть эффективно преодолено.)

Философы и бихевиористы представили неадекватные объяснения человеческой жестокости, потому что они игнорировали важную роль, которую играет наша фундаментальная и внутренняя потребность в УТВЕРЖДЕНИИ других людей. Это потребность, которая по-своему отличается от наших чисто биологических потребностей.

Похоже, это «неограниченная» потребность в том, что не существует точки гомеостаза, в которой она окончательно удовлетворяется. Мы можем получать одобрение из всех мыслимых источников в течение всего дня и по-прежнему чувствовать себя обиженными из-за неодобрения в конце дня. Подробнее Полученное одобрение всегда продолжает чувствовать себя хорошо.

Но это не просто отсутствие одобрения, которое вызывает эмоциональную боль, хотя такая возможность, безусловно, болезненна сама по себе (одиночество). Выраженное неодобрение, кажется, резко обостряет потребность, часто причиняя острую эмоциональную боль (смущение, насмешки, неприятие).

Но это не просто необходимость избежать неодобрения. Выраженное одобрение так приятно, что мы всегда стремимся к большему.Это потребность, которую можно удовлетворить и / или лишить с помощью множества различных форм выражения в самых разных ситуациях. Это просто самая важная потребность, которую мы испытываем в своей жизни.

СОЦИАЛЬНАЯ СРЕДА

В социальной среде большинство людей пытаются защитить себя от эмоциональной боли неодобрения, используя определенные стратегии / тактики, вдохновленные их биологическими инстинктами. Мы полагаемся на упрощенное «рассуждение» этих инстинктивных стратегий, когда не знаем более сложных вариантов ответа.

Рассмотрим «логику» самого злого из всех биологически запрограммированных инстинктов: Инстинкт гнева . Инстинкт гнева побуждает нас «нанести ответный удар» любому вражескому объекту , который, как он подозревает, может быть ответственным за нанесение нам вреда. Если вы испытываете сильную боль из-за того, что случайно наткнулись на какой-то неодушевленный предмет, ваш Инстинкт гнева побудит вас нанести удар или ударить обидный объект, чтобы «отплатить» за причинение вам вреда.

Какая стратегия подразумевается в таком ответе? Инстинкт гнева, по-видимому, стремится положить конец продолжающейся боли [или страху перед ней], призывая к безжалостным атакам на предполагаемых врагов, пока они, наконец, не станут неспособными причинять боль или угрожать больше.Возможно, это не особо изощренная защитная стратегия — основанная на глубоком понимании природы угрозы — но, тем не менее, у нее есть своя собственная «логика».

(Инстинкт гнева начинает проявляться у младенцев в возрасте десяти месяцев. Если один ребенок подберет игрушечную погремушку, которую другой ребенок только что потянул для себя, последний неизменно ударит первого, даже не будучи свидетелем такого Такие наблюдения приводят нас к выводу, что гнев и насилие являются биологически запрограммированными формами поведения, а не «усвоенными» формами поведения, как многие теперь предполагают.Да, обучение связано с агрессией, но то, что люди «учатся» (или вдохновляются им подражать) , — это не чувство гнева , которое заставляет их хотеть нанести удар. Мы «учимся» различным способам выражения или действия в соответствии с нашим чувством гнева. Фундаментальное стремление () нанести ущерб предполагаемой угрозе или использовать жертву генерируется нашим генетическим программированием.)

Есть еще одна инстинктивная реакция на боль, которая сильно влияет на то, как люди относятся друг к другу. Инстинкт страха активируется, когда мы [интуитивно] осознаем, что у нас есть физическая или эмоциональная уязвимость .

Осознав, что неодобрение других нас может обидеть, наш инстинкт страха побуждает нас скрыть эту уязвимость от взглядов потенциальных злоумышленников, чтобы они не соблазнились ею воспользоваться. Логика этого маскирующего инстинкта проста: если я смогу убедить вас поверить в то, что выражения неодобрения меня не обидят (потому что я каким-то образом смог « выключить » свою потребность в одобрении), это просто может отговорить вас от инициирования любая эмоциональная атака.

Это стратегия, которая действительно работает некоторое время, но только потому, что 1) все люди хорошо осведомлены о своей эмоциональной уязвимости , и 2) большинство людей склонны верить действиям, которые им показывают другие. Вместе эти две переменные побудили многих людей поверить в то, что их эмоциональная уязвимость составляет исключительных .

Мы интуитивно осознаем, что нам, , определенно есть чего опасаться. , если верно, что другие не так уязвимы для осуждения , как мы.И поэтому люди учатся маскировать свою уязвимость за прикрытием притворной неуязвимости на случай, если они на самом деле имеют дело с людьми, которые менее уязвимы в эмоциональном плане, чем они.

У людей есть продемонстрированная способность притворяться [хотя бы на некоторое время], что они не испытывают боли , когда им на самом деле . Вместо того, чтобы показывать слезы или страх, когда сталкивается с неодобрением другого человека, многие люди вместо этого учатся показывать уверенную улыбку.Такие действия становятся еще более эффективными, если они сочетаются с болезненными контратаками

Если мы замечаем, что нас критиковали, наш инстинкт гнева наполняет нас инстинктивным побуждением защищаться, «нанося ответный удар», то есть критикуя критика. Некоторые люди настолько впечатлены эффективностью своих контратак, что начинают регулярно наносить упреждающих ударов , чтобы предупредить любого, у кого может возникнуть соблазн их критиковать.

В цивилизованных кругах эти упреждающие удары обычно принимают форму юмора .Развлечение за счет другого человека дает всем наблюдателям понять, что вы способны причинить им много боли, если они совершат ошибку, критикуя вас. (Смех тех, кто находится в «аудитории», является выражением облегчения или «радости» по поводу того, что они не были объектом критики, которая была выражена или подразумевалась.)

Лица, которые особенно увлекаются этой защитной стратегией, инстинктивно обнаруживают, что нацелены на тех, кто кажется « легкой жертвой » (проявляет страх, застенчивость или нежелание вступать в эмоциональную борьбу), поскольку они с наименьшей вероятностью начнут атаковать. болезненная контратака.

В менее цивилизованной среде Хулиганы охотно выходят за рамки юмора при нанесении упреждающих ударов и контратак. Для них применение или угроза физического насилия является приемлемым или даже предпочтительным вариантом.

Готовность Хулигана к физическому насилию показывает, что он на самом деле боится эмоциональной боли, вызванной неодобрением, больше, чем возможности физической боли. Эмоциональная боль может привести нас в отчаяние и . Истина, которую хулиганы не хотят, чтобы другие знали, заключается в том, что они так же уязвимы, эмоционально, как и все их жертвы.

Они могут быть легко задеть выражением неодобрения. Единственная причина, по которой их эмоциональная уязвимость не очевидна, заключается в том, что они могут скрывать ее за своими улыбающимися / сердитыми лицами и потому, что они способны удерживать внимание на дискомфорте своих жертв.

Что отличает Хулигана от других, так это его готовность терроризировать других угрозами физического насилия в надежде, что это помешает им обидеть его чувства.«Боевые слова» — это не что иное, как выражения неодобрения, которые особенно болезненны для цели , настолько болезненны, что Инстинкт гнева индивидуума «рекомендует» физическую атаку на своего врага, чтобы заставить его перестать причинять боль.

Хулиган чувствует себя комфортно только тогда, когда все потенциальные угрозы, которые он видит вокруг себя, показывают достаточно страха перед его способностью причинять им боль, что они больше не кажутся угрозами. Это защитная стратегия , которая направлена ​​на защиту хулигана от того, что он причиняет другим.

В цивилизованной среде люди обычно не прибегают к физическому насилию, но не потому, что гнев их не вдохновляет на это. Это . Просто их гнев сдерживается Страхом … единственной силой, достаточно могущественной, чтобы победить Инстинкт Гнева. (Развитие терпения — это просто вопрос развития Соответствующего Страха перед последствиями нетерпеливых действий.)

Цивилизованный человек боится потерять работу, быть арестованным, неодобрения семьи / друзей или даже физической боли, которую может причинить противник.Такие страхи, кажется, эффективно ограничивают количество случаев физического насилия, которые мы видим, но они не убивают полностью инстинкт гнева.

«Ограниченный» гнев выражается очень часто, нанося огромный эмоциональный ущерб. Быть объектом гнева другого человека — значит испытать самое сильное из всех человеческих выражений неодобрения.

Отвлечение , пожалуй, самая эффективная из защитных стратегий, которые люди используют для защиты от эмоциональной боли.Мы, кажется, интуитивно понимаем, что с меньшей вероятностью подвергнемся нападению, если сможем отвлечь внимание других от реальности нашей эмоциональной уязвимости. Есть несколько способов сделать это.

Один относительно безобидный способ отвлечь внимание других от вашей эмоциональной уязвимости — просто сосредоточить их внимание на различных безобидных действиях, таких как текущая задача, или на различных «безопасных» темах обсуждения. Но слишком часто люди учатся фокусировать групповое внимание на эмоциональной уязвимости примерно других человек в группе.Предпочтительный способ сделать это, конечно, — под маской юмора.

Расплата за отвлечение очевидна. Когда вы сосредотачиваете внимание группы на боли, которую вы только что причинили какому-то конкретному человеку, их внимание не фокусируется в этот момент на вашей эмоциональной уязвимости . Если человек, на которого вы напали (высмеивали), вряд ли начнет болезненную контратаку, то вам, вероятно, нечего бояться, если вы будете постоянно атаковать его.

В конечном итоге люди обнаруживают, что причинение боли другим таким образом может фактически обеспечить человеку меру безопасности в среде, которая в противном случае могла бы подвергнуть его значительному риску эмоциональной боли.Другие вряд ли нападут на вас, пока вы сосредоточите их внимание на эмоциональном дискомфорте других.

Те, кто присутствуют в качестве свидетелей, когда имеют место случаи насмешек / насмешек, обнаруживают, что им нравится, не находиться «на месте жертвы». Они могут довольно легко сделать вывод, что или считаются приемлемыми — по сравнению с жертвой — в глазах обидчика.

То есть они понимают, что обидчик только что объявил их достойными своего одобрения, поскольку он не критиковал их вместе с жертвой.Они обнаруживают, что им больше нравятся общественные собрания, когда у них есть кто-то или группа, над которыми можно посмеяться (они обычно чувствуют себя неуверенно, в интимной обстановке, когда внимание сосредоточено в первую очередь на , а на них ).

Репутация преследователя в глазах других улучшается, потому что члены группы склонны вспоминать улыбки, которые они видели на его лице, и тот факт, что он не проявлял никакого страха, который они видели на лице его жертвы. С улыбкой обидчик может заявить, что его обидные комментарии не были «серьезными» и что ни один , не имеющий недостатков, не должен расстраиваться, если немного пошутит.

(Отмечено, что не все формы юмора основаны на создании жертв. Юмор иногда может быть довольно дружелюбным, когда хорошие друзья дразнят друг друга, но только если они делают это в некоторой степени извиняющимся тоном и при этом предлагая множество заверений. Самоуверенность юмор [как тот, который усовершенствовал покойный Джонни Карсон] позволяет нам испытывать такое же чувство облегчения, не создавая себе жертв. К сожалению, юмор гораздо чаще используется в качестве упреждающего удара. Люди узнают, что лучший способ избежать жертв по юмору других сделайте это с ними, прежде чем они успеют сделать это с вами .И, таким образом, мы получаем высшую иронию этой стратегии: когда каждый применяет ее, мы все в конечном итоге постоянно пытаемся причинить друг другу вред упреждающим юмором, чтобы защитить себя от боли упреждающего юмора. Нам не очень утешительно знать, что, в конечном счете, упреждающие удары других на основаны на защите ).

ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЕ НАГРАДЫ ЗА ПОБЕДУ ДРУГИХ

Цель большинства этих стратегий — просто избежать эмоциональной боли, вызванной неодобрением.Но наша основная потребность — не только избегать боли неодобрения, но и получать удовольствие от одобрения. С индивидуалистической точки зрения, которая доминирует в нашей культуре, те, кто усовершенствовал использование этих стратегий, в конечном итоге воспринимаются как «победители» на эмоциональном поле битвы.

Заметив, что некоторые люди являются победителями, а некоторые — проигравшими в эмоциональном обмене, наш инстинкт подражания побуждает нас «сблизиться» с победителями и выяснить, что именно позволило им стать победителями.Они стали цениться как модели для подражания.

Подражать Победителям — значит идентифицировать себя с ними и праздновать их успехи (потому что вы надеетесь однажды достичь такого же статуса для себя). Таким образом, даже хулиганы могут получить что-то вроде одобрения. Но действительно ли это утверждения ?

«Одобрение», которое хулиганы получают от своих последователей, связано с типом «одобрения», которого добиваются те, кто пытается вызвать зависть других.Когда завистники демонстрируют одобрительные улыбки после того, как познакомились с имуществом / обстоятельствами The Envied, их одобрительные чувства обычно предназначены не для , которым завидуют люди , а скорее для ‘ особенных опытов’, которые получают The Envied. испытывать.

Возможность кататься на автомобиле за 250 000 долларов выглядит забавным. Желательно иметь свободу не работать и вместо этого тратить свое время на получение различных новых впечатлений.Конечно, мы, , одобряем таких вещей / ситуаций, потому что думаем, что они могут быть желательными.

Но это чувство одобрения не распространяется на людей, которые в настоящее время имеют возможность испытывать их регулярно. В самом деле, ненависти — это эмоция, которую завистники с большей вероятностью испытывают по отношению к людям, которым они завидуют.

В основе зависти лежит наше очень фундаментальное и инстинктивное стремление испытать любой опыт, который, кажется, нравится другому человеку.Мы запрограммированы на подражание тем людям, у которых на лицах есть улыбки или которым кажется, что их любопытство удовлетворяется без угрозы.

Ненависть становится частью опыта зависти после того, как задействован инстинкт гнева. Инстинкт гнева срабатывает всякий раз, когда мы воспринимаем: 1) врага, который кажется ответственным за боль [или угрозу боли], которую мы испытываем, или 2) врага, который, по-видимому, ответственен за лишение нас некоторого удовольствия , которое мы бы хотели нравится испытывать.

Когда завистники ненавидят людей, которым они завидуют, это потому, что их инстинкты гнева предполагают — иногда точно, иногда нет — что Завистники несут ответственность за лишение нужды, которое они испытывают.

Пережить чувство зависти — не грех. (Ответить на эти чувства яростным гневом.) Гораздо хуже — намеренная попытка вызвать зависть других .

Попытки вызвать зависть у других в первую очередь вызваны желанием человека получить их одобрение.Однако в конечном итоге они обнаруживают, что это обычно вызывает совершенно противоположные чувства в сердцах завистников. На самом деле, они с гораздо большей вероятностью почувствуют ненависти, , вместо этого. Казалось бы, мудрый человек хотел бы избегать ситуаций, которые могут вызвать у других зависть.

Гораздо более разумный способ вызвать искреннее одобрение тех, кому повезло меньше, чем вам, — это заработать их благодарности — — особенно удовлетворительную форму одобрения — через акты щедрости.Риск услышать неодобрение, если вы поступили великодушно, практически равен нулю.

Наши инстинкты также побуждают нас использовать косвенных методов для выявления выражений неявного одобрения . Если один член группы подвергается насмешкам, то все те, кто не попал в обвинительный акт, могут сделать вывод , что они приемлемы в глазах обидчика.

Они интуитивно понимают, что, присоединяясь к насмешкам обидчика, они косвенно хвалят себя.Это дает им мощный стимул к участию в оргиях насмешек (особенно, если в противном случае они сами рискуют подвергнуться насмешкам).

Однако эта «стратегия» дает мало выигрышей, если все члены группы одинаково квалифицированы в ведении эмоциональной войны. Если для них нет легких жертв, которые можно было бы использовать, то для обидчиков их групповая среда будет гораздо менее приятной, поскольку они будут «брать ее», а также «раздавать».

Эмоциональные виктимизаторы обнаруживают, что они могут избежать нападения друг на друга, если смогут найти подходящие цели за пределами своей группы.«Представители» группы, которые регулярно критикуют посторонних, обнаруживают, что они могут стать довольно популярными среди своих сверстников, оцененными за их способность заставить других чувствовать себя хорошо.

Эти сверстники быстро обнаруживают, что они довольны собой, когда они пренебрежительно относятся к членам группы. Каждое высказывание, осуждающее другого человека или группу, косвенно хвалит критика за отсутствие тех же недостатков. Если можно избежать встреч лицом к лицу с теми, над кем высмеивают, члены группы могут хвалить себя без риска.

Этот косвенный метод выражения одобрения настолько популярен, что его часто используют для дружеского разговора с незнакомцем. Выражение критики в адрес какой-либо третьей стороны, которую вы видите или слышали, говорит незнакомцу, что вы считаете ее приемлемой (по крайней мере, в отличие от « те человек»).

Учитывая наши индивидуалистические культурные установки, для людей вполне естественно высоко ценить свое членство в группах, которые постоянно пренебрежительно относятся к «чужакам».«Даже члены группы, которые обычно становятся жертвами других участников, могут чувствовать себя победителями в такие моменты и могут наслаждаться неявным одобрением, порождаемым проводимыми групповыми сравнениями.

Изгнание посторонних становится основной частью «хорошего времяпрепровождения», которым наслаждаются члены группы. Просто наличие некоторых посторонних, над которыми можно «чувствовать себя выше», становится очень важным для тех, кто погружен в индивидуалистическую точку зрения.

Безусловно, часть их удовольствия исходит от косвенного одобрения, которое они наваливают на себя, но другая его часть — это просто облегчение от осознания того, что они не относятся к тем, кто является объектом насмешек группы.Чем жестче критика, которую они выражают, тем более «удачливыми» они считают свое членство в их одобряемой группе.

Люди в группах будут использовать все, что только могут придумать, чтобы выгодно отличаться от посторонних. Некоторые группы сосредотачивают свое внимание на экономических ресурсах, которыми обладают их члены, которых нет у посторонних. Но группам не обязательно иметь реальное преимущество перед посторонними, чтобы они начали хвалить себя (косвенно).

Иногда группы просто заявляют о себе (косвенно), что обладают набором благородных личностных качеств [например, храбрости], которых у большинства из них, , на самом деле нет. .Если, например, ваша группа высмеивает трусость другой группы людей, вы подразумеваете, что все члены вашей группы очень смелые, хотя это крайне маловероятно.

Но на самом деле это не имеет значения — во всяком случае в краткосрочной перспективе — если члены группы действительно обладают теми чертами характера, которые они ценят. Если хотя бы большинство членов группы поддерживают высказываемые выражения одобрения, то большинство из них, скорее всего, в конечном итоге будут довольны собой.

НРАВСТВЕННОЕ РЕШЕНИЕ

Если немного поразмыслить, становится очевидно, что люди жестоки друг к другу , потому что инстинкты побуждают их действовать таким образом. Их поощряют виктимизировать других, беспричинно выражая неодобрение , чтобы выразить [и вызвать от других] косвенную похвалу себе, и свести к минимуму возможность самим стать объектом неодобрения.

Учитывая фундаментальную привлекательность этого двойного вознаграждения, неудивительно, что желание быть спонтанно жестоким по отношению к другим людям — это то, что приходит к нам совершенно естественно. Большинство преследователей скажут вам, что они должны сделать это , чтобы защитить себя .

Так почему же не все, хулиганы? Что ж, одна из причин в том, что некоторые люди просто никогда не учатся быть искусными обидчиками. Если они не знают, как изменить свое социальное окружение, они, скорее всего, станут хроническими жертвами.Они не «понимают людей» и не могут видеть, что стоит за выступлениями, которые им показывают другие.

Те, кто не являются ни жертвами, ни виктимизаторами, обычно заканчивают таким образом, потому что им просто нравится социальная среда, в значительной степени лишенная типов виктимизаторов, или потому, что они просто признают, что преследование других является аморальным .

Феномен морали является частью человеческого опыта по одной простой причине: он возникает из осознания Разумом того, что могут быть применены превосходные альтернативы реакции , которые избавят всех нас от ущерба, который в противном случае был бы нанесен, если бы мы были , все , чтобы следовать нашим биологическим инстинктам.

Соответственно, мы стремились к соглашению между собой избегать определенных типов инстинктивных реакций или «побуждений». Как мы определяем, является ли конкретное действие [или бездействие] Мораль ? Нам просто нужно спросить,

Было бы всем было бы лучше, если бы все действовали [или не действовали] одинаково?

Если да, то действие или решение не действовать — это мораль . Если нам всем будет хуже, то действие или бездействие — это аморальность .Если бы нам не было ни лучше, ни хуже, тогда действие или бездействие не было бы ни моральным, ни аморальным.

Убийство человека, который злит вас, аморально, потому что нам всем было бы , а не было бы лучше, если бы мы все убивали людей, которые нас злят. Воровство также аморально в большинстве ситуаций по той же причине. Ложь — это аморальна, при некоторых обстоятельствах, потому что нам всем было бы не лучше, если бы все также лгали в тех же обстоятельствах. Но при других обстоятельствах ложь была бы моральной , потому что всем было бы лучше, если бы все лгали по одним и тем же причинам.

Беспричинные выражения неодобрения, которые не направлены на то, чтобы помочь тому, кого критикуют, аморальны, потому что , а не всем было бы лучше, если бы все действовали одинаково. Действительно, только потому, что люди действуют таким безнравственным образом, мы сталкиваемся с проблемой человеческой жестокости в социальной среде.

Сегодня мы живем в социальной среде, где поощряется и даже поощряется эмоциональная виктимизация. Осознание эмоциональных фактов жизни приводит нас к моральному решению проблемы эмоциональной боли.Поскольку наше эмоциональное счастье зависит от того, как другие, относятся к нам, мы должны найти способ убедить их, , не причинять нам вреда. Как мы можем это сделать?

Сначала , мы должны сделать каждому осведомленным об эмоциональных фактах жизни. Это определяет образовательную миссию, которую мы должны выполнять.

Второй , мы должны побудить каждого, , раскрыть друг другу свою эмоциональную уязвимость. Вместо того, чтобы отвлекать внимание других от нашей эмоциональной уязвимости, нам нужно сосредоточить их внимание на ней и на том факте, что каждый имеет такую ​​же эмоциональную уязвимость.

В-третьих, , мы должны вмешиваться всякий раз, когда кто-то «забывает», как важно для нас никогда не обижать других беспричинной критикой. Если какой-то человек настаивает на жестокости по отношению к другому, все остальные должны объединиться, чтобы высмеять нарушителя. Людям необходимо понять, какая сила у них есть, чтобы положить конец беспричинной эмоциональной виктимизации, коллективно оказывая давление на преследователей, заставляя их признать свою эмоциональную уязвимость перед миром.

( мораль для нас высмеивать тех, кто жесток, потому что нам всем было бы лучше, если бы мы все делали то же самое)

Люди в целом смогут делать это, если поймут, что решение их общей проблемы только является коллективным моральным решением .Лица, решившие не присоединяться к усилиям, должным образом признаются угрозой счастью всех остальных.

Это придает всем усилиям ощущение срочности. Мы можем чувствовать себя в безопасности только в том случае, если все остальные готовы признаться в своей эмоциональной уязвимости перед остальными. Какое бремя на самом деле — признать, что вы просто уязвимый человек, как и все остальные?

Сравните это с тем фактом, что отказ подвергает опасности всех остальных .Как люди, мы морально оправданы, настаиваем на том, чтобы другие дали нам понять, что они не представляют для нас угрозы.

Обладая моральной убежденностью и приверженностью достоинствам эмоциональной честности, мы наконец смогли победить темную сторону человеческой природы, ту часть, которая побуждает нас относиться друг к другу жестоко. Это один из «крестовых походов морали», у которого действительно есть шанс изменить поведение людей. Идеалистический рецепт ? да. Но действительно ли у нас есть выбор? По какому другому пути мы пойдем в будущее? Неужели нам действительно больно стремиться к совершенству в этой жизни?

Джеймс Дж.Kroeger

Отредактировано, июнь 2013 г.

__________________________________________________________

Другие интересные темы:

Представьте себе экономику, которая идеально обслуживает интересы бедных

Ближневосточные мирные переговоры: принесет ли Израиль прочный мир в регион?

Провал республиканского эксперимента с сокращением налогов

Вопросы? Комментарии?

запросов @ nontrivialpursuits.org

Когда мы отрицаем собственную уязвимость, мы справляемся, проявляя жестокость по отношению к другим | Джайлз Фрейзер

Когда кто-то говорит: «Я не получаю от этого удовольствия», будучи в то же время невероятно жестоким, это верный признак того, что он действительно получает от этого удовольствие. И все же садизм — это загадка для большинства из нас. Почему людям доставляет удовольствие быть жестокими? Или, скорее — и это гораздо лучший вопрос — что это за удовольствие?

Я считаю историю, рассказанную моим другом Адамом Филлипсом, убедительной.В версии Филлипса Фрейда человеческое состояние характеризуется беспомощностью, страхом, что мы не контролируем источники нашего собственного удовлетворения. Это кошмар. Назвать это страхом, вероятно, недостаточно. Крик ребенка, когда на него не обращают внимания, когда посторонняя помощь, от которой он зависит, недоступна — когда, например, потребность в пище не удовлетворяется ее присутствием, — вызывает в нас неизгладимый ужас брошенности.

Есть, утверждает Филлипс, два способа борьбы с этим ужасом: принятие или отрицание.Принятие — хороший путь. Мы осознаем нашу потребность в других людях и открыты самим себе в отношении уязвимостей, которые это неизбежно порождает. Действительно, только благодаря такой степени открытости мы можем когда-либо надеяться на то, что наши потребности действительно будут удовлетворены. Для удовлетворения потребностей в первую очередь необходимо иметь потребности; беспомощность — предварительное условие для получения помощи.

Но для тех, для кого уязвимость — слишком большая проблема, для кого даже признание собственного страха само по себе слишком пугает, отрицание воспринимается как более безопасный вариант.Лучше иметь какой-нибудь синдром эмоциональной блокировки, замаскированный очарованием, остроумием или притворным сочувствием, чем столкнуться с ужасом уязвимости. Это показывает, насколько наша популярная культура стала настолько пугающей, что это очень похоже на описание того, что значит быть «крутым».

И вот здесь-то и проявляется садизм. Ибо те, кто отрицает свою уязвимость, неспособны справиться с другими людьми, которые напоминают им об этом, неспособны справиться с теми, кто угрожает проложить трещину в плотине отрицания. тщательно поддерживался, чтобы сдержать цунами ужаса.Вот почему Лир отвергает любовь Корделии, потому что настоящая любовь требует принятия уязвимости. Жестокость пьесы — это жестокость тех, кто наказан за любовь, наказан за то, что вызывает уязвимость, которая сопровождает любовь. Лир хочет любви, но при этом хочет сохранить свою эмоциональную самодостаточность. Отсюда его предпочтение симулякру любви, предлагаемому другими его дочерьми.

Чтобы переключить культурные регистры, это похоже на пение Элтона Джона: «Я хочу любви, которая ничего не значит» и «Я хочу любви, [которая] не сломает меня».(И, конечно же, гениальное видео «Я хочу любить» с Робертом Дауни-младшим — это крик красивого и напуганного молодого Лира.) Как объясняет Филлипс: «Если мы проиграем, или забудем, или подавим, или спроецируем, или атакуем эту изначальную беспомощность, мы в буквальном смысле теряет, говоря словами Фрейда, реальные возможности удовлетворения ». В этом и состоит трагедия Лира.

Другими словами, садизм основан на страхе быть человеком. Это наказание, которое те, кто не признает своей уязвимости, налагают на тех, кто это делает, наказание тех, кто привязан к самому источнику своего ужаса — самой уязвимости.Конечно, мир не делится четко на тех, кто принимает уязвимость, и тех, кто этого не делает. Мы все связаны континуумом между этими двумя полюсами. Тем не менее, удовольствие от садизма — это удовольствие от некоторого фантазийного побега из составляющих условий нашей человечности. Это эмоциональное насилие против наличия зависимости. То есть садизм — это месть тревожному занятию человеческого существа.

Twitter: @giles_fraser

От психопатов до «обычных садистов»: почему люди вредят безобидным?

Саймон Маккарти-Джонс, Тринити-колледж Дублин

Почему некоторые люди жестоки по отношению к людям, которые даже не представляют для них угрозы — иногда даже к своим собственным детям? Откуда такое поведение и какой цели оно служит? Рут, 45, Лондон.

Люди — слава и отбросы вселенной, заключил французский философ Блез Паскаль в 1658 году. Немногое изменилось. Мы любим и ненавидим; мы помогаем и вредим; протягиваем руку и втыкаем нож.

Мы понимаем, если кто-то набросится на возмездие или в целях самозащиты. Но когда кто-то причиняет вред безобидному, мы спрашиваем: «Как ты мог?»

Обычно люди делают что-то, чтобы получить удовольствие или избежать боли. Для большинства из нас причинение вреда другим заставляет нас чувствовать их боль.И нам не нравится это чувство. Это предполагает две причины, по которым люди могут причинять вред безобидным: либо они не чувствуют, боль других, либо они наслаждаются, ощущая боль других.

Другая причина, по которой люди вредят безобидным, заключается в том, что они, тем не менее, видят угрозу. Тот, кто не подвергает опасности ваше тело или кошелек, все равно может угрожать вашему социальному статусу. Это помогает объяснить действия, которые в остальном озадачивают, например, когда люди причиняют вред другим, помогая им финансово.

Эта статья является частью журнала «Большие вопросы жизни»

Новая серия The Conversation, опубликованная совместно с BBC Future, призвана ответить на насущные вопросы наших читателей о жизни, любви, смерти и Вселенной.Мы работаем с профессиональными исследователями, которые посвятили свою жизнь открытию новых взглядов на вопросы, которые формируют нашу жизнь.

Либеральные общества считают, что причинение страданий другим означает, что мы причинили им вред. Однако некоторые философы отвергают эту идею. Можем ли мы быть добрыми в 21 веке, чтобы быть жестокими?

Садисты и психопаты

Садист — тот, кому доставляет удовольствие причинять боль или унижать других. Садисты больше, чем обычно, чувствуют чужую боль.И им это нравится. По крайней мере, до тех пор, пока все не закончится, когда им может стать плохо.

Народное воображение связывает садизм с мучителями и убийцами. Но есть и менее экстремальное, но более распространенное явление повседневного садизма.

Ежедневные садисты получают удовольствие, причиняя боль другим или наблюдая за их страданиями. Они, вероятно, будут наслаждаться кровавыми фильмами, находить захватывающие драки и пытки. Они редки, но недостаточно редки. Около 6% студентов признают, что получают удовольствие от причинения вреда другим.

Обычный садист может быть интернет-троллем или школьным хулиганом. В ролевых онлайн-играх они, скорее всего, будут «огорчателями», которые портят игру другим. Ежедневных садистов привлекают жестокие компьютерные игры. И чем больше они играют, тем более садистскими становятся.

В отличие от садистов, психопаты не причиняют вреда безобидным просто потому, что получают от этого удовольствие (хотя и могут). Психопаты хотят чего-то. Если причинение вреда другим помогает им получить то, чего они хотят, пусть будет так.

Они могут действовать таким образом, потому что у них меньше шансов почувствовать жалость, угрызения совести или страх.Они также могут понять, что чувствуют другие, но сами не заразиться такими чувствами.

Это очень опасный набор навыков. За тысячелетия человечество приручило себя. Это затрудняет для многих из нас причинение вреда другим. Многих, кто причиняет вред, пытает или убивает, будет преследовать этот опыт. Тем не менее, психопатия является мощным предиктором неспровоцированного насилия.

Нам нужно знать, встретимся ли мы с психопатом. Мы можем сделать хорошее предположение, просто взглянув на чье-то лицо или кратко пообщавшись с ним.К сожалению, психопаты знают, что мы это знаем. Они сопротивляются, усердно работая над своей одеждой и ухаживая, чтобы попытаться произвести хорошее первое впечатление.

К счастью, у большинства людей нет психопатических черт. Только 0,5% людей можно было считать психопатами. Тем не менее, около 8% мужчин и 2% женщин-заключенных являются психопатами.

Но не все психопаты опасны. Антисоциальные психопаты могут искать острых ощущений от наркотиков или опасных занятий. Однако просоциальные психопаты ищут острых ощущений в бесстрашном поиске новых идей.Поскольку инновации формируют наше общество, просоциальные психопаты могут изменить мир для всех нас. Тем не менее, это все еще может быть как во благо, так и во вред.

Откуда эти черты?

Никто толком не знает, почему некоторые люди садисты. Некоторые предполагают, что садизм — это приспособление, которое помогло нам убивать животных на охоте. Другие предполагают, что это помогло людям обрести власть.

Итальянский философ Никколо Макиавелли однажды предположил, что «время, а не люди, создают беспорядок». В соответствии с этим нейробиология предполагает, что садизм может быть тактикой выживания, которую запускают тяжелые времена.Когда некоторых продуктов становится мало, уровень нейромедиатора серотонина падает. Это падение делает нас более склонными причинять вред другим, потому что причинение вреда становится более приятным.

Психопатия также может быть адаптацией. Некоторые исследования связывают более высокий уровень психопатии с большей фертильностью. Третьи пришли к противоположному выводу. Причиной этого может быть то, что психопаты обладают репродуктивным преимуществом именно в суровых условиях.

Действительно, психопатия может процветать в нестабильных, конкурентных мирах.Способности психопатов делают их мастерами манипуляций. Их импульсивность и отсутствие страха помогают им рисковать и получать краткосрочные выгоды. В фильме «Уолл-стрит» психопат Гордон Гекко зарабатывает миллионы. И все же, хотя психопатия может быть преимуществом в корпоративном мире, она дает мужчинам лишь небольшое преимущество в лидерстве.

Связь психопатии с творчеством также может объяснить ее выживание. Математик Эрик Вайнштейн в более общем плане утверждает, что неприятные люди руководят инновациями. Тем не менее, если ваше окружение поддерживает творческое мышление, неприятности менее сильно связаны с творчеством.Хорошее может быть новым.

Садизм и психопатия связаны с другими чертами характера, такими как нарциссизм и макиавеллизм. Такие черты, вместе взятые, называются «темным фактором личности» или для краткости D-фактором.

Эти признаки имеют наследственный компонент от умеренного до большого. Так что некоторые люди могут просто родиться такими. С другой стороны, родители с высоким D-фактором могут передать эти черты своим детям, жестоко обращаясь с ними. Точно так же наблюдение за поведением других людей с высоким D-фактором может научить нас действовать таким же образом.Все мы должны сыграть свою роль в уменьшении жестокости.

Страх и дегуманизация

Садизм предполагает наслаждение унижением и обидой другого человека. Тем не менее, часто говорят, что дегуманизация людей — вот что позволяет нам быть жестокими. Потенциальные жертвы обозначаются как собаки, вши или тараканы, что, как утверждается, облегчает другим причинение им вреда.

В этом что-то есть. Исследования показывают, что если кто-то нарушает социальные нормы, наш мозг воспринимает его лица как менее человечные.Это облегчает нам наказание людей, нарушающих нормы поведения.

Приятно думать, что если мы видим кого-то как человека, мы не причиним ему вреда. Это тоже опасное заблуждение. Психолог Пол Блум утверждает, что наши худшие жестокости могут быть связаны с , а не с дегуманизирующими людьми. Люди могут причинять боль другим именно потому, что признают в них людей, которые не хотят страдать от боли, унижения или деградации.

Например, нацистская партия дегуманизировала евреев, называя их паразитами и вшами.Однако нацисты унижали, пытали и убивали евреев именно потому, что считали их людьми, которые будут унижены и пострадают от такого обращения.

Делать добро, отступление

Иногда люди причиняют вред даже тем, кто помогает. Представьте, что вы играете в экономическую игру, в которой у вас и других игроков есть возможность инвестировать в групповой фонд. Чем больше денег вложено в него, тем больше он выплачивается. И фонд будет выплачивать деньги всем игрокам, независимо от того, вложили они деньги или нет.

В конце игры вы можете заплатить, чтобы наказать других игроков за то, сколько они решили вложить.Для этого вы отказываетесь от части своего заработка, а деньги отбираются у выбранного вами игрока. Короче, злобой можно быть.

Некоторые игроки решили наказать других, которые мало или совсем ничего не вложили в групповой фонд. Тем не менее, некоторые будут платить за наказание игроков, которые вложили в групповой фонд на больше , чем они. Такие действия кажутся бессмысленными. Щедрые игроки дают вам больше денег — зачем вам их отговаривать?

Это явление называется «отступление от добрых дел».Его можно найти по всему миру. В обществах охотников-собирателей успешных охотников критикуют за то, что они ловили большое животное, хотя их улов означает, что каждый получает больше мяса. Хиллари Клинтон, возможно, пострадала от добрых побуждений в результате ее основанной на правах кампании президентских выборов в США в 2016 году.

Отступление «Доброго человека» существует из-за наших противоположных тенденций. Менее щедрый игрок в экономической игре, описанной выше, может почувствовать, что более щедрый игрок будет рассматриваться другими как предпочтительный соучастник.Более щедрый человек угрожает доминировать. Как сказал французский писатель Вольтер, лучшее — враг хорошего.

Тем не менее, у добросовестных отступлений есть скрытый положительный момент. После того, как мы устранили благодетелей, мы более открыты для их послания. Одно исследование показало, что позволение людям выражать неприязнь к вегетарианцам привело к тому, что они стали менее склонны есть мясо. Стрельба, распятие или неспособность избрать посланника могут способствовать принятию их послания.

Будущее жестокости

В фильме «Хлыст» учитель музыки использует жестокость, чтобы поощрять величие одного из своих учеников.Мы можем отказаться от такой тактики. Однако немецкий философ Фридрих Ницше считал, что мы стали слишком противны такой жестокости.

Для Ницше жестокость позволила учителю выжечь критику в адрес другого для его же блага. Люди также могут быть жестокими по отношению к себе, чтобы помочь стать тем, кем они хотят быть. Ницше чувствовал, что страдания от жестокости могут помочь развить храбрость, выносливость и творческие способности. Должны ли мы быть более склонными к тому, чтобы страдать и других, и себя, чтобы развить добродетель?

Возможно, нет.Теперь мы знаем о потенциально ужасных долгосрочных последствиях жестокого обращения со стороны других, включая ущерб как физическому, так и психическому здоровью. Все чаще признаются преимущества сострадания к себе, а не жестокого обращения с собой.

И идея о том, что мы, , должны страдать от , чтобы расти, сомнительна. Положительные жизненные события, такие как влюбленность, рождение детей и достижение заветных целей, могут привести к росту.

Обучение через жестокость предполагает злоупотребление властью и эгоистичный садизм.И все же буддизм предлагает альтернативу — гневное сострадание. Здесь мы действуем из любви, чтобы противостоять другим, чтобы защитить их от жадности, ненависти и страха. Жизнь может быть жестокой, правда может быть жестокой, но мы можем выбрать не так.

---

Чтобы получить важные ответы на все вопросы жизни, присоединитесь к сотням тысяч людей, которые ценят научно обоснованные новости, подписавшись на нашу рассылку новостей . Вы можете отправить нам свои важные вопросы по электронной почте [email protected], и мы постараемся найти исследователя или эксперта по этому делу.

Большие вопросы из жизни:

Саймон Маккарти-Джонс, доцент кафедры клинической психологии и нейропсихологии, Тринити-колледж, Дублин

Эта статья переиздана из The Conversation по лицензии Creative Commons. Прочтите оригинальную статью.

Почему люди жестокие | LifeLong EnerJoy!

Раньше я был в курсе новостей, но теперь не могу. Почему? Потому что новости завалены сообщениями о том, что говорили жестокие люди, жестокие люди делали или были приняты новые жестокие законы, и я нахожу это слишком неприятным, чтобы внимательно следить за ними.

Точно так же я заметил в своей личной жизни и как практикующему специалисту по холистическому здоровью мозга, что жестокость, похоже, растет.

Я подумал об этом, когда обнаружил последний выпуск «Психологии сегодня», где в указанной статье обсуждается рост токсического поведения. По данным глобальной коммуникационной компании Weber Shandwick, рекордное количество американцев (69%) считают, что у американцев есть проблемы с вежливостью. Это было 65% в 2010 году.

Так что же вызывает рост жестокости?

Согласно исследованию Вебера Шандвика, большинство людей винят политиков и социальные сети.Как я писал в своей статье «Почему мы не контролируем наши мысли», наше окружение и то, чему мы подвергаемся, оказывает глубокое влияние на то, что мы думаем . Если у нас есть склонность к жестокости, жестокость, которую мы регулярно видим в новостях, в наших социальных сетях и развлечениях, дает нам бессознательное разрешение делать то же самое. Мы не застрахованы от окружающей среды. Если бы это было так, политики и рекламодатели не тратили бы столько, сколько они тратят, пытаясь повлиять на нас.

При этом мы не все одинаково реагируем на жестокость.

Интересно, что в исследовании, опубликованном в 2014 году, исследователи показали, что наблюдение за насилием активирует мозг у агрессивных людей иначе, чем у спокойных людей . У агрессивных людей снизилась активность в области принятия решений в части их мозга (орбитофронтальная кора) и увеличилась активность в эмоциональном центре мозга (миндалевидное тело). Также они показали повышение артериального давления.

Итак, если агрессивные люди иначе реагируют на наблюдение насилия, чем на спокойных людей, что в первую очередь делает людей недобрыми?

Фрагментация:

Фрейдистский психолог Хайнц Кохут сказал, что садистское поведение возникает из-за того, что люди теряют сознание. Это может случиться, когда близкие вам люди не понимают и не принимают вас. Выражение гнева, ненависти или жестокости по отношению к другому человеку может помочь людям почувствовать, что они держатся вместе.

Неспособность быть уязвимой:

Джайлз Фрейзер писал, что жестокостей проистекают из страха оказаться уязвимым. Когда мы чувствуем себя брошенными или брошенными, здоровая реакция — это признать свои чувства и принять их. Но если мы будем отрицать их, то не признаем себя уязвимыми, и уж точно не перед другими. Когда мы не принимаем свои эмоции, мы перенаправляем их в другое место , , и это означает, что другие страдают от последствий. Подробнее об этом читайте в моей статье «3 причины, почему просто быть крутым — плохо для вас» и о Стене сердца, которая не дает нам быть уязвимыми.

Отсутствие сострадания к себе

Буддисты говорят, что вы не можете сострадать другим, пока не почувствуете сострадание к себе. Тара Брач, автор книги «Радикальное принятие: объятия своей жизни сердцем Будды», говорит, что эта идея поразила ее, когда ее друг упомянул, что она учится быть своим лучшим другом. Вы относитесь к себе так же хорошо, как к своему лучшему другу?

Дух абстракции

Алекс Ликерман Доктор медицины написал в «Психологии сегодня», что то, что позволяет людям быть жестокими по отношению друг к другу, резюмируется в концепции о духе абстракции. Это практика представления людей как функций, а не людей. Например, Гитлер выделил немцев как «евреев» и тем самым убедил остальную часть немецкого народа в том, что они неполноценны.Мы называли афроамериканцев рабами, а японцев «япошками». Определение людей как коллективной функции и связывание их с уничижительными терминами привело к тому, что они перестали быть людьми, имеющими сердца, чувства и потребности, как и все остальные.

Итак, когда мы навешиваем ярлыки на людей, они выполняют свою роль на работе или их расу, важно помнить, что за этими ярлыками стоят люди с такими же сложными жизнями, как наша. Мы склонны видеть человечность в людях, похожих на нас, но у нас есть склонность не сочувствовать тем, кто выглядит не так, как мы. Испытайте себя, чтобы увидеть человечность в каждом.

Итак, если вы обнаружите, что становитесь менее чувствительными к нуждам других, или если вы знаете кого-то, кто может быть жестоким и сожалеет о своем поведении, поделитесь с ними этой статьей. Если они изо всех сил стараются быть добрыми, дайте им понять, что мы можем сразу найти первопричины и избавиться от них, используя Телесный код.

Вам понравилась эта статья?

Если да, используйте кнопки социальных сетей ниже, чтобы поделиться им с другими!

Почему люди так хороши в доброте и жестокости

Фото: Camerique / ClassicStock / Getty Images

Однажды в средней школе девушка, которая хотела присоединиться к моей группе друзей, спросила меня, хорошо ли выглядит прическа, над которой она явно работала.Так и случилось, но вместо этого я сказал что-то вроде: «Все в порядке, но это не моя любимая», и, думаю, она тут же сняла прическу, пробормотав согласие.

В разговоре между Шоном Иллингом из Vox и профессором психологии Уильямом фон Хиппелем (чья новая книга The Social Leap рассказывает о том, как мы стали так сильно полагаться друг на друга), Хиппель дает почти одноразовое объяснение нашей, казалось бы, «странной» способности к будьте «по-настоящему добрыми, а также по-настоящему, по-настоящему значительными друг для друга»: это действительно имеет смысл, говорит он, «если вы думаете о том факте, что мы развили нашу кооперативную природу, чтобы стать более эффективными убийцами.”

Другими словами, мы хорошие, потому что нам нужно было работать вместе, чтобы найти животных, которых можно поесть, но мы злы, потому что то, над чем мы чаще всего вместе работали, — это насилие.

Они также обсуждают, почему мы лжем себе и друг другу (пост называется «Почему мы так хороши в чуши ерунды») и почему объективная правда имеет меньшее значение, чем мнение других людей. Неудивительно, что мы предпочитаем удобное правде, говорит Хиппель, поскольку с точки зрения выживания обычно важнее нравиться, чем быть правыми.Он продолжает:

… мы склонны думать, что чем мы умнее, тем больше мы способны распознавать ложь людей и тем больше мы способны находить правду. Но это совершенно не так. Люди — социальные животные, и поэтому большая часть нашего ума будет посвящена игре и манипулированию своим положением среди других. А если это так, то правда важна лишь наполовину. В конечном итоге [интеллект] заключается в манипулировании эмоциями других людей.

Итак, мы не столько хотим истины, сколько хотим нравиться, чувствовать себя в безопасности и проявлять силу.Что само по себе кажется… правдой.

Повышение устойчивости

Быть стойким не означает, что человек не испытает затруднений или страданий. Люди, которые пережили серьезные невзгоды или травмы в своей жизни, обычно испытывают эмоциональную боль и стресс. Фактически, путь к устойчивости, вероятно, будет связан со значительными эмоциональными переживаниями.

Хотя определенные факторы могут сделать одних людей более устойчивыми, чем других, стойкость не обязательно является личностной чертой, присущей только некоторым людям.Напротив, устойчивость включает в себя поведение, мысли и действия, которым каждый может научиться и развить. Способность научиться сопротивляться — одна из причин, по которой исследования показали, что устойчивость является обычным явлением, а не экстраординарным. Одним из примеров является реакция многих американцев на террористические атаки 11 сентября 2001 года и попытки отдельных лиц восстановить свою жизнь после трагедии.

Подобно наращиванию мышц, повышение устойчивости требует времени и целенаправленности. Сосредоточение внимания на четырех основных компонентах — общении, благополучии, здоровом мышлении и значении — может дать вам возможность противостоять трудным и травмирующим событиям и извлекать из них уроки.Чтобы повысить свою способность противостоять погодным условиям и преодолеть трудности, используйте эти стратегии.

Расширяйте свои связи

Расставьте приоритеты в отношениях. Общение с чуткими и понимающими людьми может напомнить вам, что вы не одиноки среди трудностей. Сосредоточьтесь на поиске достойных доверия и сострадательных людей, которые подтвердят ваши чувства, что поддержит навык стойкости.

Боль от травмирующих событий может заставить некоторых людей изолировать себя, но важно принимать помощь и поддержку от тех, кто заботится о вас.Идете ли вы на еженедельное свидание с супругом или планируете обед с другом, постарайтесь сделать приоритетным искреннее общение с людьми, которые заботятся о вас.

Присоединяйтесь к группе. Наряду с индивидуальными отношениями некоторые люди обнаруживают, что активность в гражданских группах, религиозных сообществах или других местных организациях обеспечивает социальную поддержку и может помочь вам вернуть надежду. Исследовательские группы в вашем районе, которые могут предложить вам поддержку, целеустремленность или радость, когда вам это нужно.

Фостер оздоровительный

Заботьтесь о своем теле. Уход за собой может быть популярным модным словом, но это также законная практика для психического здоровья и повышения устойчивости. Это потому, что стресс настолько же физический, насколько и эмоциональный. Содействие позитивным факторам образа жизни, таким как правильное питание, полноценный сон, гидратация и регулярные упражнения, может укрепить ваше тело, чтобы адаптироваться к стрессу и уменьшить количество эмоций, таких как беспокойство или депрессия.

Практикуйте внимательность. Внимательное ведение дневника, йога и другие духовные практики, такие как молитва или медитация, также могут помочь людям наладить связи и восстановить надежду, которая может побудить их справляться с ситуациями, требующими устойчивости. Когда вы ведете дневник, медитируете или молитесь, размышляйте о положительных аспектах своей жизни и вспоминайте то, за что вы благодарны, даже во время личных испытаний.

Избегайте отрицательных выходов. Может возникнуть соблазн замаскировать боль алкоголем, наркотиками или другими веществами, но это все равно, что наложить повязку на глубокую рану.Вместо этого сосредоточьтесь на том, чтобы дать своему телу ресурсы для управления стрессом, а не стремиться полностью избавиться от чувства стресса.

Найти цель

Помогите другим. Независимо от того, работаете ли вы волонтером в местном приюте для бездомных или просто поддерживаете друга в трудную минуту, вы можете обрести целеустремленность, повысить самооценку, установить связь с другими людьми и ощутимо помочь другим, и все это может расширить ваши возможности. расти в устойчивости.

Будьте активны. В трудные времена полезно осознавать и принимать свои эмоции, но также важно помогать вам способствовать самопознанию, задавая себе вопрос: «Что я могу сделать с проблемой в моей жизни?» Если проблемы кажутся слишком серьезными, чтобы их можно было решить, разбейте их на части, которые можно решить.

Например, если вас уволили на работе, возможно, вы не сможете убедить своего начальника, что вы допустили ошибку. Но вы можете каждый день тратить час на развитие своих сильных сторон или работу над резюме. Проявление инициативы напомнит вам, что вы можете найти мотивацию и цель даже в стрессовые периоды вашей жизни, увеличивая вероятность того, что вы снова встанете в трудные времена.

Двигайтесь к своим целям. Разработайте реалистичные цели и регулярно делайте что-нибудь — даже если это кажется незначительным достижением, — что позволит вам двигаться к тому, чего вы хотите достичь.Вместо того чтобы сосредотачиваться на задачах, которые кажутся недостижимыми, спросите себя: «Что я могу сделать сегодня, что поможет мне двигаться в том направлении, в котором я хочу двигаться?» Например, если вы боретесь с потерей любимого человека и хотите двигаться вперед, вы можете присоединиться к группе поддержки в своем районе.

Ищите возможности для самопознания. Люди часто обнаруживают, что в каком-то отношении они выросли в результате борьбы. Например, после трагедии или трудностей люди сообщают о лучших отношениях и большем чувстве силы, даже когда они чувствуют себя уязвимыми.Это может повысить их чувство собственного достоинства и усилить понимание жизни.

Примите здоровые мысли

Смотрите на вещи в перспективе. Как вы думаете, может сыграть значительную роль в том, как вы себя чувствуете, и насколько вы устойчивы, когда сталкиваетесь с препятствиями. Постарайтесь выявить области иррационального мышления, такие как склонность к катастрофическим последствиям или предположить, что мир пытается вас достать, и примите более сбалансированный и реалистичный образ мышления. Например, если вы чувствуете себя подавленным перед проблемой, напомните себе, что то, что с вами произошло, не является показателем того, как сложится ваше будущее, и что вы не беспомощны.Возможно, вы не сможете изменить очень стрессовое событие, но вы можете изменить то, как вы его интерпретируете и реагируете на него.

Принять изменение. Примите тот факт, что перемены — это часть жизни. Некоторые цели или идеалы могут оказаться недостижимыми из-за неблагоприятных ситуаций в вашей жизни. Принятие обстоятельств, которые нельзя изменить, может помочь вам сосредоточиться на обстоятельствах, которые вы можете изменить.

Сохраняйте обнадеживающий прогноз. Трудно быть позитивным, когда жизнь идет не так.Оптимистичный взгляд на вещи дает вам возможность ожидать, что с вами произойдут хорошие вещи. Попробуйте визуализировать то, что вы хотите, вместо того, чтобы беспокоиться о том, чего вы боитесь. Попутно отметьте любые незаметные способы, которыми вы начинаете чувствовать себя лучше, справляясь с трудными ситуациями.

Учитесь на своем прошлом. Оглядываясь назад на то, кто или что помогало в прошлые бедствия, вы можете узнать, как вы можете эффективно реагировать на новые трудные ситуации. Напомните себе, где вы смогли найти силы, и спросите себя, чему вы научились из этого опыта.

Обращение за помощью

Получение помощи, когда она вам нужна, имеет решающее значение для повышения вашей устойчивости.

Для многих людей использования собственных ресурсов и перечисленных выше стратегий может быть достаточно для повышения их устойчивости.

No related posts.