Нигилизм в современном обществе: Нигилизм в современном обществе — автореферат и диссертация по философии. Скачать бесплатно полный текст автореферата диссертации на тему Социальная философия.

Содержание

ПРОТИВОРЕЧИВОСТЬ ПОДХОДОВ К ПОНИМАНИЮ ПРАВОВОГО НИГИЛИЗМА В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ

Аннотация:

Проблема правового нигилизма не имеет однозначного решения. В статье осуществлен анализ основных черт правового нигилизма, присущих данному феномену в контексте противоречивости во взглядах на понимание данного явления и на основе этого делаются выводы.

Образец цитирования:

Бурмистров С.В., (2018), ПРОТИВОРЕЧИВОСТЬ ПОДХОДОВ К ПОНИМАНИЮ ПРАВОВОГО НИГИЛИЗМА В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ. Социально-политические науки, 5: 149-151.

Список литературы:

Васильев А.А. Консервативная правовая доктрина России: общетеоретические аспекты: монография. М., Юрлитинформ, 2012. С. 245.
Лушина Л.А. Нравственно-правовой нигилизм: генезис, сущность, формы: дисс. … канд.юрид.наук.- Н. Новгород, 2003. С.20.

Аксенова О.В. Правовой нигилизм: вопросы дефиниции // Вестник ТИСБИ. 2010. № 1. С. 36.
Балакин А.В. Правовой нигилизм в современной России // Молодой ученый. 2018. № 6 (192). С. 122-123.
Сокольская Л.В., Карельская-Зотова В.В. К проблеме изучения правового нигилизма в научной литературе // Право и образование. 2018. № 3. С. 22.
Ильин И.А. О сущности правосознания. М., 1993. С. 157.
Косенко Н.В., Шевченко М.В., Фролов Д.В. О возможном проявлении социального нигилизма россиян // В сборнике: Состояние и перспективы развития сельскохозяйственного машиностроения / Сборник статей 11-й международной научно-практической конференции в рамках 21-й международной агропромышленной выставки. 2018. С. 413-415.

Чернова Э.Р. Правовой нигилизм как проблема российского правосознания // Вестник экономики, права и социологии. 2018. № 1. С. 147.

Ключевые слова:

правовой нигилизм, общество, противоречия, правопонимание.

Преодоление правового нигилизма в современном обществе

LnRiLWZpZWxke21hcmdpbi1ib3R0b206MC43NmVtfS50Yi1maWVsZC0tbGVmdHt0ZXh0LWFsaWduOmxlZnR9LnRiLWZpZWxkLS1jZW50ZXJ7dGV4dC1hbGlnbjpjZW50ZXJ9LnRiLWZpZWxkLS1yaWdodHt0ZXh0LWFsaWduOnJpZ2h0fS50Yi1maWVsZF9fc2t5cGVfcHJldmlld3twYWRkaW5nOjEwcHggMjBweDtib3JkZXItcmFkaXVzOjNweDtjb2xvcjojZmZmO2JhY2tncm91bmQ6IzAwYWZlZTtkaXNwbGF5OmlubGluZS1ibG9ja311bC5nbGlkZV9fc2xpZGVze21hcmdpbjowfQ==

LnRiLWhlYWRpbmcuaGFzLWJhY2tncm91bmR7cGFkZGluZzowfQ==

LnRiLWNvbnRhaW5lciAudGItY29udGFpbmVyLWlubmVye3dpZHRoOjEwMCU7bWFyZ2luOjAgYXV0b30gLndwLWJsb2NrLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWNvbnRhaW5lci50Yi1jb250YWluZXJbZGF0YS10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1jb250YWluZXI9IjJhYjc4YmU4OTRkZWYwNGY0ZDZkMTU5NTZhYTk4YzE4Il0geyBwYWRkaW5nOiAyNXB4O2JveC1zaGFkb3c6IDVweCA1cHggMTBweCAwIHJnYmEoIDAsIDAsIDAsIDAuNSApO21pbi1oZWlnaHQ6IDI1MHB4OyB9IC50Yi1maWVsZFtkYXRhLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWZpZWxkPSI1ZDVkZjJjNWMyNWZlNjE2OGE0ODcyNWEyZWVkZjRhYyJdIHsgY29sb3I6IHJnYmEoIDAsIDAsIDAsIDEgKTsgfSAgLnRiLWNvbnRhaW5lciAudGItY29udGFpbmVyLWlubmVye3dpZHRoOjEwMCU7bWFyZ2luOjAgYXV0b30gLndwLWJsb2NrLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWNvbnRhaW5lci50Yi1jb250YWluZXJbZGF0YS10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1jb250YWluZXI9Ijk5ZWExZTY0NmJmZDE1Mzg2ZDI5M2UwZWE3OWNmMTAwIl0geyBwYWRkaW5nOiAwO2JveC1zaGFkb3c6IDVweCA1cHggMTBweCAwIHJnYmEoIDAsIDAsIDAsIDAuNSApO21pbi1oZWlnaHQ6IDQwMHB4OyB9IC50Yi1maWVsZFtkYXRhLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWZpZWxkPSIwMTYzNmZmYzljYzZjMDY0YjgxN2VjMmJhNWRlNTM1NCJdIHsgY29sb3I6IHJnYmEoIDAsIDAsIDAsIDEgKTsgfSAgLnRiLWNvbnRhaW5lciAudGItY29udGFpbmVyLWlubmVye3dpZHRoOjEwMCU7bWFyZ2luOjAgYXV0b30gLndwLWJsb2NrLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWNvbnRhaW5lci50Yi1jb250YWluZXJbZGF0YS10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1jb250YWluZXI9ImRjZTFmNTA0ODBhM2I5MmQ1MDBiMDdhZjMxYmYwNDM3Il0geyBiYWNrZ3JvdW5kOmxpbmVhci1ncmFkaWVudChyZ2JhKCA4MCwgMCwgOTIsIDAuNzQgKSxyZ2JhKCA4MCwgMCwgOTIsIDAuNzQgKSksICAgdXJsKCdodHRwczovL3hudTAwMmR1MDAyZGUxYWFqYWdzY2RiaGxmNGM2YS54bnUwMDJkdTAwMmRwMWFpL3dwLWNvbnRlbnQvdXBsb2Fkcy8yMDIxLzA1L2xtLTIwMjEtbG9nby1lMTYyMjIwMzgzMjEyNi5wbmcnKSBjZW50ZXIgY2VudGVyIG5vLXJlcGVhdDtiYWNrZ3JvdW5kLXNpemU6IDMwMHB4IGF1dG87cGFkZGluZzogMjVweDttaW4taGVpZ2h0OiAyMDBweDsgfSAudGItZ3JpZCwudGItZ3JpZD4uYmxvY2stZWRpdG9yLWlubmVyLWJsb2Nrcz4uYmxvY2stZWRpdG9yLWJsb2NrLWxpc3RfX2xheW91dHtkaXNwbGF5OmdyaWQ7Z3JpZC1yb3ctZ2FwOjI1cHg7Z3JpZC1jb2x1bW4tZ2FwOjI1cHh9LnRiLWdyaWQtaXRlbXtiYWNrZ3JvdW5kOiNkMzhhMDM7cGFkZGluZzozMHB4fS50Yi1ncmlkLWNvbHVtbntmbGV4LXdyYXA6d3JhcH0udGItZ3JpZC1jb2x1bW4+Knt3aWR0aDoxMDAlfS50Yi1ncmlkLWNvbHVtbi50Yi1ncmlkLWFsaWduLXRvcHt3aWR0aDoxMDAlO2Rpc3BsYXk6ZmxleDthbGlnbi1jb250ZW50OmZsZXgtc3RhcnR9LnRiLWdyaWQtY29sdW1uLnRiLWdyaWQtYWxpZ24tY2VudGVye3dpZHRoOjEwMCU7ZGlzcGxheTpmbGV4O2FsaWduLWNvbnRlbnQ6Y2VudGVyfS50Yi1ncmlkLWNvbHVtbi50Yi1ncmlkLWFsaWduLWJvdHRvbXt3aWR0aDoxMDAlO2Rpc3BsYXk6ZmxleDthbGlnbi1jb250ZW50OmZsZXgtZW5kfSAud3B2LXZpZXctb3V0cHV0W2RhdGEtdG9vbHNldC12aWV3cy12aWV3LWVkaXRvcj0iNThkYjgxNTZhODNlZTJmOTc3Yjc3ZjI0ZTZjNTVmMGQiXSA+IC50Yi1ncmlkLWNvbHVtbjpudGgtb2YtdHlwZSgzbiArIDEpIHsgZ3JpZC1jb2x1bW46IDEgfSAud3B2LXZpZXctb3V0cHV0W2RhdGEtdG9vbHNldC12aWV3cy12aWV3LWVkaXRvcj0iNThkYjgxNTZhODNlZTJmOTc3Yjc3ZjI0ZTZjNTVmMGQiXSA+IC50Yi1ncmlkLWNvbHVtbjpudGgtb2YtdHlwZSgzbiArIDIpIHsgZ3JpZC1jb2x1bW46IDIgfSAud3B2LXZpZXctb3V0cHV0W2RhdGEtdG9vbHNldC12aWV3cy12aWV3LWVkaXRvcj0iNThkYjgxNTZhODNlZTJmOTc3Yjc3ZjI0ZTZjNTVmMGQiXSA+IC50Yi1ncmlkLWNvbHVtbjpudGgtb2YtdHlwZSgzbiArIDMpIHsgZ3JpZC1jb2x1bW46IDMgfSAud3B2LXZpZXctb3V0cHV0W2RhdGEtdG9vbHNldC12aWV3cy12aWV3LWVkaXRvcj0iNThkYjgxNTZhODNlZTJmOTc3Yjc3ZjI0ZTZjNTVmMGQiXSAuanMtd3B2LWxvb3Atd3JhcHBlciA+IC50Yi1ncmlkIHsgZ3JpZC10ZW1wbGF0ZS1jb2x1bW5zOiBtaW5tYXgoMCwgMC4zMzMzZnIpIG1pbm1heCgwLCAwLjMzMzNmcikgbWlubWF4KDAsIDAuMzMzM2ZyKTtncmlkLWF1dG8tZmxvdzogcm93IH0gLnRiLWNvbnRhaW5lciAudGItY29udGFpbmVyLWlubmVye3dpZHRoOjEwMCU7bWFyZ2luOjAgYXV0b30gLndwLWJsb2NrLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWNvbnRhaW5lci50Yi1jb250YWluZXJbZGF0YS10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1jb250YWluZXI9IjhkYmIwYTJhYjQ3NmMxN2UyMTRlNzExODYxZDVkODc5Il0geyBwYWRkaW5nOiAyNXB4O2JveC1zaGFkb3c6IDVweCA1cHggMTBweCAwIHJnYmEoIDAsIDAsIDAsIDAuNSApO21pbi1oZWlnaHQ6IDI1MHB4OyB9IC50Yi1maWVsZFtkYXRhLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWZpZWxkPSI1NDE0NzUwMTEwODM2ZjhmYWEzNzZkOWQ2OTg1YThkNiJdIHsgY29sb3I6IHJnYmEoIDAsIDAsIDAsIDEgKTsgfSAgaDMudGItaGVhZGluZ1tkYXRhLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWhlYWRpbmc9ImNiNjUyYjM5ZjMyYzdiNDNlZmEyNmVlMGQ3YTAyNTk3Il0gIHsgY29sb3I6IHJnYmEoIDE1NSwgODEsIDIyNCwgMSApOyB9ICBoMi50Yi1oZWFkaW5nW2RhdGEtdG9vbHNldC1ibG9ja3MtaGVhZGluZz0iYjQ4YzA0ZDZhNGI2NWFhN2IyMDljZDdiYmE0MDBkNjgiXSAgeyBtYXJnaW4tdG9wOiA1MHB4OyB9ICAudGItZ3JpZCwudGItZ3JpZD4uYmxvY2stZWRpdG9yLWlubmVyLWJsb2Nrcz4uYmxvY2stZWRpdG9yLWJsb2NrLWxpc3RfX2xheW91dHtkaXNwbGF5OmdyaWQ7Z3JpZC1yb3ctZ2FwOjI1cHg7Z3JpZC1jb2x1bW4tZ2FwOjI1cHh9LnRiLWdyaWQtaXRlbXtiYWNrZ3JvdW5kOiNkMzhhMDM7cGFkZGluZzozMHB4fS50Yi1ncmlkLWNvbHVtbntmbGV4LXdyYXA6d3JhcH0udGItZ3JpZC1jb2x1bW4+Knt3aWR0aDoxMDAlfS50Yi1ncmlkLWNvbHVtbi50Yi1ncmlkLWFsaWduLXRvcHt3aWR0aDoxMDAlO2Rpc3BsYXk6ZmxleDthbGlnbi1jb250ZW50OmZsZXgtc3RhcnR9LnRiLWdyaWQtY29sdW1uLnRiLWdyaWQtYWxpZ24tY2VudGVye3dpZHRoOjEwMCU7ZGlzcGxheTpmbGV4O2FsaWduLWNvbnRlbnQ6Y2VudGVyfS50Yi1ncmlkLWNvbHVtbi50Yi1ncmlkLWFsaWduLWJvdHRvbXt3aWR0aDoxMDAlO2Rpc3BsYXk6ZmxleDthbGlnbi1jb250ZW50OmZsZXgtZW5kfSAud3AtYmxvY2stdG9vbHNldC1ibG9ja3MtZ3JpZC50Yi1ncmlkW2RhdGEtdG9vbHNldC1ibG9ja3MtZ3JpZD0iNzNkNmQzMTU2YmE2YTNkMGY0MGQ0NTYwMzAxOTRhYmYiXSB7IGdyaWQtdGVtcGxhdGUtY29sdW1uczogbWlubWF4KDAsIDAuNjY1ZnIpIG1pbm1heCgwLCAwLjMzNWZyKTtncmlkLWF1dG8tZmxvdzogcm93IH0gLndwLWJsb2NrLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWdyaWQudGItZ3JpZFtkYXRhLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWdyaWQ9IjczZDZkMzE1NmJhNmEzZDBmNDBkNDU2MDMwMTk0YWJmIl0gPiAudGItZ3JpZC1jb2x1bW46bnRoLW9mLXR5cGUoMm4gKyAxKSB7IGdyaWQtY29sdW1uOiAxIH0gLndwLWJsb2NrLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWdyaWQudGItZ3JpZFtkYXRhLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWdyaWQ9IjczZDZkMzE1NmJhNmEzZDBmNDBkNDU2MDMwMTk0YWJmIl0gPiAudGItZ3JpZC1jb2x1bW46bnRoLW9mLXR5cGUoMm4gKyAyKSB7IGdyaWQtY29sdW1uOiAyIH0gLnRiLWdyaWQsLnRiLWdyaWQ+LmJsb2NrLWVkaXRvci1pbm5lci1ibG9ja3M+LmJsb2NrLWVkaXRvci1ibG9jay1saXN0X19sYXlvdXR7ZGlzcGxheTpncmlkO2dyaWQtcm93LWdhcDoyNXB4O2dyaWQtY29sdW1uLWdhcDoyNXB4fS50Yi1ncmlkLWl0ZW17YmFja2dyb3VuZDojZDM4YTAzO3BhZGRpbmc6MzBweH0udGItZ3JpZC1jb2x1bW57ZmxleC13cmFwOndyYXB9LnRiLWdyaWQtY29sdW1uPip7d2lkdGg6MTAwJX0udGItZ3JpZC1jb2x1bW4udGItZ3JpZC1hbGlnbi10b3B7d2lkdGg6MTAwJTtkaXNwbGF5OmZsZXg7YWxpZ24tY29udGVudDpmbGV4LXN0YXJ0fS50Yi1ncmlkLWNvbHVtbi50Yi1ncmlkLWFsaWduLWNlbnRlcnt3aWR0aDoxMDAlO2Rpc3BsYXk6ZmxleDthbGlnbi1jb250ZW50OmNlbnRlcn0udGItZ3JpZC1jb2x1bW4udGItZ3JpZC1hbGlnbi1ib3R0b217d2lkdGg6MTAwJTtkaXNwbGF5OmZsZXg7YWxpZ24tY29udGVudDpmbGV4LWVuZH0gLndwdi12aWV3LW91dHB1dFtkYXRhLXRvb2xzZXQtdmlld3Mtdmlldy1lZGl0b3I9IjA0ZDE4MGQ2MTExNGU0ODEwOWFjZjIzYThmY2Y5MmJhIl0gID4gLnRiLWdyaWQtY29sdW1uOm50aC1vZi10eXBlKDFuKzEpIHsgZ3JpZC1jb2x1bW46IDEgfSAud3B2LXZpZXctb3V0cHV0W2RhdGEtdG9vbHNldC12aWV3cy12aWV3LWVkaXRvcj0iMDRkMTgwZDYxMTE0ZTQ4MTA5YWNmMjNhOGZjZjkyYmEiXSAuanMtd3B2LWxvb3Atd3JhcHBlciA+IC50Yi1ncmlkIHsgZ3JpZC10ZW1wbGF0ZS1jb2x1bW5zOiBtaW5tYXgoMCwgMWZyKTtncmlkLWNvbHVtbi1nYXA6IDBweDtncmlkLXJvdy1nYXA6IDBweDtncmlkLWF1dG8tZmxvdzogcm93IH0gLnRiLWNvbnRhaW5lciAudGItY29udGFpbmVyLWlubmVye3dpZHRoOjEwMCU7bWFyZ2luOjAgYXV0b30gLndwLWJsb2NrLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWNvbnRhaW5lci50Yi1jb250YWluZXJbZGF0YS10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1jb250YWluZXI9ImY0NDE0M2VjNzcwOWNhYzA4MzNhNDdjZGFhMDNhNGU5Il0geyBwYWRkaW5nOiAwO2JveC1zaGFkb3c6IDVweCA1cHggMTBweCAwIHJnYmEoIDAsIDAsIDAsIDAuNSApO21pbi1oZWlnaHQ6IDQwMHB4OyB9IC50Yi1jb250YWluZXIgLnRiLWNvbnRhaW5lci1pbm5lcnt3aWR0aDoxMDAlO21hcmdpbjowIGF1dG99IC53cC1ibG9jay10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1jb250YWluZXIudGItY29udGFpbmVyW2RhdGEtdG9vbHNldC1ibG9ja3MtY29udGFpbmVyPSJhMDgwMzhiMzgzMDc3Njg1M2Y2ZDRkNWMwMDEyM2FiMCJdIHsgYmFja2dyb3VuZC1pbWFnZTpyZXBlYXRpbmctbGluZWFyLWdyYWRpZW50KCAtMjUzZGVnLHJnYmEoIDExNywgMjQ4LCA1MywgMC40NyApLHJnYmEoIDI0OCwgNTgsIDIwMCwgMC4yNyApIDEwMCUgKTtwYWRkaW5nOiAyNXB4O21pbi1oZWlnaHQ6IDEzMHB4OyB9IC50Yi1maWVsZFtkYXRhLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWZpZWxkPSIyMmZmZjI4OTc5MDliZjdlMDYxOTRkMDA5ZjE0NjU2YiJdIHsgY29sb3I6IHJnYmEoIDAsIDAsIDAsIDEgKTsgfSAgLnRiLWNvbnRhaW5lciAudGItY29udGFpbmVyLWlubmVye3dpZHRoOjEwMCU7bWFyZ2luOjAgYXV0b30gLndwLWJsb2NrLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWNvbnRhaW5lci50Yi1jb250YWluZXJbZGF0YS10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1jb250YWluZXI9IjQxMTVlNGM0ZTRhY2VjMzNlYzRkNzBkOTZlNmFjY2Q5Il0geyBiYWNrZ3JvdW5kOmxpbmVhci1ncmFkaWVudChyZ2JhKCA4MCwgMCwgOTIsIDAuNzQgKSxyZ2JhKCA4MCwgMCwgOTIsIDAuNzQgKSksICAgdXJsKCdodHRwczovL3huLS1lMWFhamFnc2NkYmhsZjRjNmEueG4tLXAxYWkvd3AtY29udGVudC91cGxvYWRzLzIwMjEvMDUvbG0tMjAyMS1sb2dvLWUxNjIyMjAzODMyMTI2LnBuZycpIGNlbnRlciBjZW50ZXIgbm8tcmVwZWF0O2JhY2tncm91bmQtc2l6ZTogMzAwcHggYXV0bztwYWRkaW5nOiAyNXB4O21pbi1oZWlnaHQ6IDIwMHB4OyB9IGgzLnRiLWhlYWRpbmdbZGF0YS10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1oZWFkaW5nPSI1OTc4NjMwYjU1MWVhMTFkYTQxYTE1YTllMmQyNzEwNyJdICB7IGZvbnQtd2VpZ2h0OiBub3JtYWw7Y29sb3I6IHJnYmEoIDI1NSwgMjU1LCAyNTUsIDEgKTt0ZXh0LWFsaWduOiBjZW50ZXI7IH0gIC50Yi1jb250YWluZXIgLnRiLWNvbnRhaW5lci1pbm5lcnt3aWR0aDoxMDAlO21hcmdpbjowIGF1dG99IC53cC1ibG9jay10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1jb250YWluZXIudGItY29udGFpbmVyW2RhdGEtdG9vbHNldC1ibG9ja3MtY29udGFpbmVyPSI2ZDQ3ZDBmOWNkODZlMDNhOGM2MzBkMmMxN2M1ODAzYiJdIHsgYmFja2dyb3VuZDogcmdiYSggMCwgMCwgMCwgMSApO3BhZGRpbmc6IDI1cHggMCAyNXB4IDI1cHg7bWluLWhlaWdodDogNTBweDsgfSAudGItZmllbGRbZGF0YS10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1maWVsZD0iNzkzMWY5ZDg4N2E0OTMyYjU4MDEwMzg2YTFlYjJkZTUiXSB7IHBhZGRpbmctdG9wOiAyNXB4O3BhZGRpbmctcmlnaHQ6IDI1cHg7cGFkZGluZy1sZWZ0OiAyNXB4O2JvcmRlci10b3A6IDBweCBzb2xpZCByZ2JhKCAwLCAwLCAwLCAwLjIxICk7Ym9yZGVyLXJpZ2h0OiAxcHggc29saWQgcmdiYSggMCwgMCwgMCwgMC4yMSApO2JvcmRlci1ib3R0b206IDFweCBzb2xpZCByZ2JhKCAwLCAwLCAwLCAwLjIxICk7Ym9yZGVyLWxlZnQ6IDFweCBzb2xpZCByZ2JhKCAwLCAwLCAwLCAwLjIxICk7IH0gIC50Yi1ncmlkLC50Yi1ncmlkPi5ibG9jay1lZGl0b3ItaW5uZXItYmxvY2tzPi5ibG9jay1lZGl0b3ItYmxvY2stbGlzdF9fbGF5b3V0e2Rpc3BsYXk6Z3JpZDtncmlkLXJvdy1nYXA6MjVweDtncmlkLWNvbHVtbi1nYXA6MjVweH0udGItZ3JpZC1pdGVte2JhY2tncm91bmQ6I2QzOGEwMztwYWRkaW5nOjMwcHh9LnRiLWdyaWQtY29sdW1ue2ZsZXgtd3JhcDp3cmFwfS50Yi1ncmlkLWNvbHVtbj4qe3dpZHRoOjEwMCV9LnRiLWdyaWQtY29sdW1uLnRiLWdyaWQtYWxpZ24tdG9we3dpZHRoOjEwMCU7ZGlzcGxheTpmbGV4O2FsaWduLWNvbnRlbnQ6ZmxleC1zdGFydH0udGItZ3JpZC1jb2x1bW4udGItZ3JpZC1hbGlnbi1jZW50ZXJ7d2lkdGg6MTAwJTtkaXNwbGF5OmZsZXg7YWxpZ24tY29udGVudDpjZW50ZXJ9LnRiLWdyaWQtY29sdW1uLnRiLWdyaWQtYWxpZ24tYm90dG9te3dpZHRoOjEwMCU7ZGlzcGxheTpmbGV4O2FsaWduLWNvbnRlbnQ6ZmxleC1lbmR9IC53cC1ibG9jay10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1ncmlkLnRiLWdyaWRbZGF0YS10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1ncmlkPSJmZGQwMzI5NGNmMDk5NjU5ZWUwMDU2MDM0OGFmNDA3YSJdIHsgYmFja2dyb3VuZC1jb2xvcjogcmdiYSggMCwgMCwgMCwgMC4wOCApO3BhZGRpbmctcmlnaHQ6IDI1cHg7cGFkZGluZy1sZWZ0OiAyNXB4O2dyaWQtdGVtcGxhdGUtY29sdW1uczogbWlubWF4KDAsIDAuNWZyKSBtaW5tYXgoMCwgMC41ZnIpO2dyaWQtYXV0by1mbG93OiByb3cgfSAud3AtYmxvY2stdG9vbHNldC1ibG9ja3MtZ3JpZC50Yi1ncmlkW2RhdGEtdG9vbHNldC1ibG9ja3MtZ3JpZD0iZmRkMDMyOTRjZjA5OTY1OWVlMDA1NjAzNDhhZjQwN2EiXSA+IC50Yi1ncmlkLWNvbHVtbjpudGgtb2YtdHlwZSgybiArIDEpIHsgZ3JpZC1jb2x1bW46IDEgfSAud3AtYmxvY2stdG9vbHNldC1ibG9ja3MtZ3JpZC50Yi1ncmlkW2RhdGEtdG9vbHNldC1ibG9ja3MtZ3JpZD0iZmRkMDMyOTRjZjA5OTY1OWVlMDA1NjAzNDhhZjQwN2EiXSA+IC50Yi1ncmlkLWNvbHVtbjpudGgtb2YtdHlwZSgybiArIDIpIHsgZ3JpZC1jb2x1bW46IDIgfSAudGItYnV0dG9ue2NvbG9yOiNmMWYxZjF9LnRiLWJ1dHRvbi0tbGVmdHt0ZXh0LWFsaWduOmxlZnR9LnRiLWJ1dHRvbi0tY2VudGVye3RleHQtYWxpZ246Y2VudGVyfS50Yi1idXR0b24tLXJpZ2h0e3RleHQtYWxpZ246cmlnaHR9LnRiLWJ1dHRvbl9fbGlua3tjb2xvcjppbmhlcml0O2N1cnNvcjpwb2ludGVyO2Rpc3BsYXk6aW5saW5lLWJsb2NrO2xpbmUtaGVpZ2h0OjEwMCU7dGV4dC1kZWNvcmF0aW9uOm5vbmUgIWltcG9ydGFudDt0ZXh0LWFsaWduOmNlbnRlcjt0cmFuc2l0aW9uOmFsbCAwLjNzIGVhc2V9LnRiLWJ1dHRvbl9fbGluazpob3ZlciwudGItYnV0dG9uX19saW5rOmZvY3VzLC50Yi1idXR0b25fX2xpbms6dmlzaXRlZHtjb2xvcjppbmhlcml0fS50Yi1idXR0b25fX2xpbms6aG92ZXIgLnRiLWJ1dHRvbl9fY29udGVudCwudGItYnV0dG9uX19saW5rOmZvY3VzIC50Yi1idXR0b25fX2NvbnRlbnQsLnRiLWJ1dHRvbl9fbGluazp2aXNpdGVkIC50Yi1idXR0b25fX2NvbnRlbnR7Zm9udC1mYW1pbHk6aW5oZXJpdDtmb250LXN0eWxlOmluaGVyaXQ7Zm9udC13ZWlnaHQ6aW5oZXJpdDtsZXR0ZXItc3BhY2luZzppbmhlcml0O3RleHQtZGVjb3JhdGlvbjppbmhlcml0O3RleHQtc2hhZG93OmluaGVyaXQ7dGV4dC10cmFuc2Zvcm06aW5oZXJpdH0udGItYnV0dG9uX19jb250ZW50e3ZlcnRpY2FsLWFsaWduOm1pZGRsZTt0cmFuc2l0aW9uOmFsbCAwLjNzIGVhc2V9LnRiLWJ1dHRvbl9faWNvbnt0cmFuc2l0aW9uOmFsbCAwLjNzIGVhc2U7ZGlzcGxheTppbmxpbmUtYmxvY2s7dmVydGljYWwtYWxpZ246bWlkZGxlO2ZvbnQtc3R5bGU6bm9ybWFsICFpbXBvcnRhbnR9LnRiLWJ1dHRvbl9faWNvbjo6YmVmb3Jle2NvbnRlbnQ6YXR0cihkYXRhLWZvbnQtY29kZSk7Zm9udC13ZWlnaHQ6bm9ybWFsICFpbXBvcnRhbnR9LnRiLWJ1dHRvbl9fbGlua3tiYWNrZ3JvdW5kLWNvbG9yOiM0NDQ7Ym9yZGVyLXJhZGl1czowLjNlbTtmb250LXNpemU6MS4zZW07bWFyZ2luLWJvdHRvbTowLjc2ZW07cGFkZGluZzowLjU1ZW0gMS41ZW0gMC41NWVtfSAudGItYnV0dG9uW2RhdGEtdG9vbHNldC1ibG9ja3MtYnV0dG9uPSJiYTE5OWI0ODY0NzZiZmQ3MTJlZDQ2MzcyYjAyNzFkNiJdIC50Yi1idXR0b25fX2xpbmsgeyBiYWNrZ3JvdW5kLWNvbG9yOiByZ2JhKCAyNTUsIDI1NSwgMjU1LCAxICk7Ym9yZGVyLXJhZGl1czogMjFweDtjb2xvcjogcmdiYSggMCwgMCwgMCwgMSApO2JvcmRlcjogMXB4IHNvbGlkIHJnYmEoIDE3MiwgMzksIDE4MSwgMSApO2ZvbnQtc2l6ZTogMTZweDtjb2xvcjogcmdiYSggMCwgMCwgMCwgMSApOyB9IC50Yi1idXR0b25bZGF0YS10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1idXR0b249ImJhMTk5YjQ4NjQ3NmJmZDcxMmVkNDYzNzJiMDI3MWQ2Il0gLnRiLWJ1dHRvbl9fbGluazpob3ZlciB7IGJveC1zaGFkb3c6IDVweCA1cHggMTBweCAwIHJnYmEoIDAsIDAsIDAsIDAuNSApOyB9IC50Yi1idXR0b25bZGF0YS10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1idXR0b249ImJhMTk5YjQ4NjQ3NmJmZDcxMmVkNDYzNzJiMDI3MWQ2Il0gLnRiLWJ1dHRvbl9faWNvbiB7IGZvbnQtZmFtaWx5OiBkYXNoaWNvbnM7IH0gLnRiLWJ1dHRvbltkYXRhLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWJ1dHRvbj0iYmExOTliNDg2NDc2YmZkNzEyZWQ0NjM3MmIwMjcxZDYiXSAudGItYnV0dG9uX19pY29uOjpiZWZvcmUgeyBjb250ZW50OiAnXGYxM2InOyB9IC50Yi1idXR0b257Y29sb3I6I2YxZjFmMX0udGItYnV0dG9uLS1sZWZ0e3RleHQtYWxpZ246bGVmdH0udGItYnV0dG9uLS1jZW50ZXJ7dGV4dC1hbGlnbjpjZW50ZXJ9LnRiLWJ1dHRvbi0tcmlnaHR7dGV4dC1hbGlnbjpyaWdodH0udGItYnV0dG9uX19saW5re2NvbG9yOmluaGVyaXQ7Y3Vyc29yOnBvaW50ZXI7ZGlzcGxheTppbmxpbmUtYmxvY2s7bGluZS1oZWlnaHQ6MTAwJTt0ZXh0LWRlY29yYXRpb246bm9uZSAhaW1wb3J0YW50O3RleHQtYWxpZ246Y2VudGVyO3RyYW5zaXRpb246YWxsIDAuM3MgZWFzZX0udGItYnV0dG9uX19saW5rOmhvdmVyLC50Yi1idXR0b25fX2xpbms6Zm9jdXMsLnRiLWJ1dHRvbl9fbGluazp2aXNpdGVke2NvbG9yOmluaGVyaXR9LnRiLWJ1dHRvbl9fbGluazpob3ZlciAudGItYnV0dG9uX19jb250ZW50LC50Yi1idXR0b25fX2xpbms6Zm9jdXMgLnRiLWJ1dHRvbl9fY29udGVudCwudGItYnV0dG9uX19saW5rOnZpc2l0ZWQgLnRiLWJ1dHRvbl9fY29udGVudHtmb250LWZhbWlseTppbmhlcml0O2ZvbnQtc3R5bGU6aW5oZXJpdDtmb250LXdlaWdodDppbmhlcml0O2xldHRlci1zcGFjaW5nOmluaGVyaXQ7dGV4dC1kZWNvcmF0aW9uOmluaGVyaXQ7dGV4dC1zaGFkb3c6aW5oZXJpdDt0ZXh0LXRyYW5zZm9ybTppbmhlcml0fS50Yi1idXR0b25fX2NvbnRlbnR7dmVydGljYWwtYWxpZ246bWlkZGxlO3RyYW5zaXRpb246YWxsIDAuM3MgZWFzZX0udGItYnV0dG9uX19pY29ue3RyYW5zaXRpb246YWxsIDAuM3MgZWFzZTtkaXNwbGF5OmlubGluZS1ibG9jazt2ZXJ0aWNhbC1hbGlnbjptaWRkbGU7Zm9udC1zdHlsZTpub3JtYWwgIWltcG9ydGFudH0udGItYnV0dG9uX19pY29uOjpiZWZvcmV7Y29udGVudDphdHRyKGRhdGEtZm9udC1jb2RlKTtmb250LXdlaWdodDpub3JtYWwgIWltcG9ydGFudH0udGItYnV0dG9uX19saW5re2JhY2tncm91bmQtY29sb3I6IzQ0NDtib3JkZXItcmFkaXVzOjAuM2VtO2ZvbnQtc2l6ZToxLjNlbTttYXJnaW4tYm90dG9tOjAuNzZlbTtwYWRkaW5nOjAuNTVlbSAxLjVlbSAwLjU1ZW19IC50Yi1idXR0b25bZGF0YS10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1idXR0b249ImUzNWQ2MWY2ZTc1Zjc1MzEyMWNjODg0ZTVmZGVmZGVjIl0gLnRiLWJ1dHRvbl9fbGluayB7IGJhY2tncm91bmQtY29sb3I6IHJnYmEoIDI1NSwgMjU1LCAyNTUsIDEgKTtib3JkZXItcmFkaXVzOiAyMXB4O2NvbG9yOiByZ2JhKCAwLCAwLCAwLCAxICk7Ym9yZGVyOiAxcHggc29saWQgcmdiYSggMTcyLCAzOSwgMTgxLCAxICk7Zm9udC1zaXplOiAxNnB4O2NvbG9yOiByZ2JhKCAwLCAwLCAwLCAxICk7IH0gLnRiLWJ1dHRvbltkYXRhLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWJ1dHRvbj0iZTM1ZDYxZjZlNzVmNzUzMTIxY2M4ODRlNWZkZWZkZWMiXSAudGItYnV0dG9uX19saW5rOmhvdmVyIHsgYm94LXNoYWRvdzogNXB4IDVweCAxMHB4IDAgcmdiYSggMCwgMCwgMCwgMC41ICk7IH0gLnRiLWJ1dHRvbltkYXRhLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWJ1dHRvbj0iZTM1ZDYxZjZlNzVmNzUzMTIxY2M4ODRlNWZkZWZkZWMiXSAudGItYnV0dG9uX19pY29uIHsgZm9udC1mYW1pbHk6IGRhc2hpY29uczsgfSAudGItYnV0dG9uW2RhdGEtdG9vbHNldC1ibG9ja3MtYnV0dG9uPSJlMzVkNjFmNmU3NWY3NTMxMjFjYzg4NGU1ZmRlZmRlYyJdIC50Yi1idXR0b25fX2ljb246OmJlZm9yZSB7IGNvbnRlbnQ6ICdcZjUwNCc7IH0gLnRiLWZpZWxkW2RhdGEtdG9vbHNldC1ibG9ja3MtZmllbGQ9IjY2OGMxODJjYTM4OWJlMzY4NmYyNjVkNTkzYjNlNmViIl0geyBmb250LXNpemU6IDIwcHg7Zm9udC13ZWlnaHQ6IGJvbGQ7IH0gIC50Yi1maWVsZHMtYW5kLXRleHRbZGF0YS10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1maWVsZHMtYW5kLXRleHQ9IjA1YTczZWNhYjk4NDk4MDg4ZWMwZjM2MWI2NTAzNmQxIl0geyBmb250LXNpemU6IDIwcHg7Zm9udC13ZWlnaHQ6IGJvbGQ7IH0gLnRiLWZpZWxkcy1hbmQtdGV4dFtkYXRhLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWZpZWxkcy1hbmQtdGV4dD0iMDVhNzNlY2FiOTg0OTgwODhlYzBmMzYxYjY1MDM2ZDEiXSBwIHsgZm9udC1zaXplOiAyMHB4O2ZvbnQtd2VpZ2h0OiBib2xkOyB9IC50Yi1ncmlkLC50Yi1ncmlkPi5ibG9jay1lZGl0b3ItaW5uZXItYmxvY2tzPi5ibG9jay1lZGl0b3ItYmxvY2stbGlzdF9fbGF5b3V0e2Rpc3BsYXk6Z3JpZDtncmlkLXJvdy1nYXA6MjVweDtncmlkLWNvbHVtbi1nYXA6MjVweH0udGItZ3JpZC1pdGVte2JhY2tncm91bmQ6I2QzOGEwMztwYWRkaW5nOjMwcHh9LnRiLWdyaWQtY29sdW1ue2ZsZXgtd3JhcDp3cmFwfS50Yi1ncmlkLWNvbHVtbj4qe3dpZHRoOjEwMCV9LnRiLWdyaWQtY29sdW1uLnRiLWdyaWQtYWxpZ24tdG9we3dpZHRoOjEwMCU7ZGlzcGxheTpmbGV4O2FsaWduLWNvbnRlbnQ6ZmxleC1zdGFydH0udGItZ3JpZC1jb2x1bW4udGItZ3JpZC1hbGlnbi1jZW50ZXJ7d2lkdGg6MTAwJTtkaXNwbGF5OmZsZXg7YWxpZ24tY29udGVudDpjZW50ZXJ9LnRiLWdyaWQtY29sdW1uLnRiLWdyaWQtYWxpZ24tYm90dG9te3dpZHRoOjEwMCU7ZGlzcGxheTpmbGV4O2FsaWduLWNvbnRlbnQ6ZmxleC1lbmR9IC53cC1ibG9jay10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1ncmlkLnRiLWdyaWRbZGF0YS10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1ncmlkPSI4NmZhYTYwMzAxZmMwY2QyODFjMjg5YWI0OTc2YjMxMyJdIHsgZ3JpZC10ZW1wbGF0ZS1jb2x1bW5zOiBtaW5tYXgoMCwgMC4yMDVmcikgbWlubWF4KDAsIDAuNzk1ZnIpO2dyaWQtYXV0by1mbG93OiByb3cgfSAud3AtYmxvY2stdG9vbHNldC1ibG9ja3MtZ3JpZC50Yi1ncmlkW2RhdGEtdG9vbHNldC1ibG9ja3MtZ3JpZD0iODZmYWE2MDMwMWZjMGNkMjgxYzI4OWFiNDk3NmIzMTMiXSA+IC50Yi1ncmlkLWNvbHVtbjpudGgtb2YtdHlwZSgybiArIDEpIHsgZ3JpZC1jb2x1bW46IDEgfSAud3AtYmxvY2stdG9vbHNldC1ibG9ja3MtZ3JpZC50Yi1ncmlkW2RhdGEtdG9vbHNldC1ibG9ja3MtZ3JpZD0iODZmYWE2MDMwMWZjMGNkMjgxYzI4OWFiNDk3NmIzMTMiXSA+IC50Yi1ncmlkLWNvbHVtbjpudGgtb2YtdHlwZSgybiArIDIpIHsgZ3JpZC1jb2x1bW46IDIgfSAudGItZmllbGRbZGF0YS10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1maWVsZD0iY2UxNTgzOTIxODU3NWRkZGMwMjA0MTljNjcwMzEwMzQiXSB7IGZvbnQtc2l6ZTogMTNweDt0ZXh0LXRyYW5zZm9ybTogdXBwZXJjYXNlO2NvbG9yOiByZ2JhKCAxNzEsIDE4NCwgMTk1LCAxICk7IH0gIC50Yi1maWVsZFtkYXRhLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWZpZWxkPSJjZTE1ODM5MjE4NTc1ZGRkYzAyMDQxOWM2NzAzMTAzNCJdIGEgeyBjb2xvcjogcmdiYSggMTcxLCAxODQsIDE5NSwgMSApO3RleHQtZGVjb3JhdGlvbjogbm9uZTt0ZXh0LXRyYW5zZm9ybTogdXBwZXJjYXNlOyB9IC50Yi1maWVsZFtkYXRhLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWZpZWxkPSJjZTE1ODM5MjE4NTc1ZGRkYzAyMDQxOWM2NzAzMTAzNCJdIGE6aG92ZXIgeyBjb2xvcjogcmdiYSggNiwgMTQ3LCAyMjcsIDEgKTsgfSAudGItZmllbGRbZGF0YS10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1maWVsZD0iYTI3ODM0ZTljYzg1Y2Q4OWNjMTc3OGMzOWMwM2M2ZTQiXSB7IGZvbnQtc2l6ZTogMTNweDt0ZXh0LXRyYW5zZm9ybTogdXBwZXJjYXNlO2NvbG9yOiByZ2JhKCAxNzEsIDE4NCwgMTk1LCAxICk7IH0gIC50Yi1maWVsZFtkYXRhLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWZpZWxkPSJhMjc4MzRlOWNjODVjZDg5Y2MxNzc4YzM5YzAzYzZlNCJdIGEgeyBjb2xvcjogcmdiYSggMTcxLCAxODQsIDE5NSwgMSApOyB9IC50Yi1maWVsZFtkYXRhLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWZpZWxkPSJhMjc4MzRlOWNjODVjZDg5Y2MxNzc4YzM5YzAzYzZlNCJdIGE6aG92ZXIgeyBjb2xvcjogcmdiYSggMTU1LCA4MSwgMjI0LCAxICk7IH0gIC53cC1ibG9jay10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1ncmlkLWNvbHVtbi50Yi1ncmlkLWNvbHVtbltkYXRhLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWdyaWQtY29sdW1uPSIzMDM0ZmJlODg2YzExMDU0ZTk1YjQ2YjA5ZDNlNDExMiJdIHsgZGlzcGxheTogZmxleDsgfSAudGItaW1hZ2V7cG9zaXRpb246cmVsYXRpdmU7dHJhbnNpdGlvbjp0cmFuc2Zvcm0gMC4yNXMgZWFzZX0ud3AtYmxvY2staW1hZ2UgLnRiLWltYWdlLmFsaWduY2VudGVye21hcmdpbi1sZWZ0OmF1dG87bWFyZ2luLXJpZ2h0OmF1dG99LnRiLWltYWdlIGltZ3ttYXgtd2lkdGg6MTAwJTtoZWlnaHQ6YXV0bzt3aWR0aDphdXRvO3RyYW5zaXRpb246dHJhbnNmb3JtIDAuMjVzIGVhc2V9LnRiLWltYWdlIC50Yi1pbWFnZS1jYXB0aW9uLWZpdC10by1pbWFnZXtkaXNwbGF5OnRhYmxlfS50Yi1pbWFnZSAudGItaW1hZ2UtY2FwdGlvbi1maXQtdG8taW1hZ2UgLnRiLWltYWdlLWNhcHRpb257ZGlzcGxheTp0YWJsZS1jYXB0aW9uO2NhcHRpb24tc2lkZTpib3R0b219IC53cC1ibG9jay1pbWFnZS50Yi1pbWFnZVtkYXRhLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWltYWdlPSJhOGU5NGI0NWE1YTVlMWIzNmRkYjhhZGRiMWZlOTdkYiJdIHsgbWF4LXdpZHRoOiAxMDAlOyB9IEBtZWRpYSBvbmx5IHNjcmVlbiBhbmQgKG1heC13aWR0aDogNzgxcHgpIHsgLnRiLWNvbnRhaW5lciAudGItY29udGFpbmVyLWlubmVye3dpZHRoOjEwMCU7bWFyZ2luOjAgYXV0b30gLnRiLWNvbnRhaW5lciAudGItY29udGFpbmVyLWlubmVye3dpZHRoOjEwMCU7bWFyZ2luOjAgYXV0b30gLnRiLWNvbnRhaW5lciAudGItY29udGFpbmVyLWlubmVye3dpZHRoOjEwMCU7bWFyZ2luOjAgYXV0b30udGItZ3JpZCwudGItZ3JpZD4uYmxvY2stZWRpdG9yLWlubmVyLWJsb2Nrcz4uYmxvY2stZWRpdG9yLWJsb2NrLWxpc3RfX2xheW91dHtkaXNwbGF5OmdyaWQ7Z3JpZC1yb3ctZ2FwOjI1cHg7Z3JpZC1jb2x1bW4tZ2FwOjI1cHh9LnRiLWdyaWQtaXRlbXtiYWNrZ3JvdW5kOiNkMzhhMDM7cGFkZGluZzozMHB4fS50Yi1ncmlkLWNvbHVtbntmbGV4LXdyYXA6d3JhcH0udGItZ3JpZC1jb2x1bW4+Knt3aWR0aDoxMDAlfS50Yi1ncmlkLWNvbHVtbi50Yi1ncmlkLWFsaWduLXRvcHt3aWR0aDoxMDAlO2Rpc3BsYXk6ZmxleDthbGlnbi1jb250ZW50OmZsZXgtc3RhcnR9LnRiLWdyaWQtY29sdW1uLnRiLWdyaWQtYWxpZ24tY2VudGVye3dpZHRoOjEwMCU7ZGlzcGxheTpmbGV4O2FsaWduLWNvbnRlbnQ6Y2VudGVyfS50Yi1ncmlkLWNvbHVtbi50Yi1ncmlkLWFsaWduLWJvdHRvbXt3aWR0aDoxMDAlO2Rpc3BsYXk6ZmxleDthbGlnbi1jb250ZW50OmZsZXgtZW5kfSAud3B2LXZpZXctb3V0cHV0W2RhdGEtdG9vbHNldC12aWV3cy12aWV3LWVkaXRvcj0iNThkYjgxNTZhODNlZTJmOTc3Yjc3ZjI0ZTZjNTVmMGQiXSA+IC50Yi1ncmlkLWNvbHVtbjpudGgtb2YtdHlwZSgzbiArIDEpIHsgZ3JpZC1jb2x1bW46IDEgfSAud3B2LXZpZXctb3V0cHV0W2RhdGEtdG9vbHNldC12aWV3cy12aWV3LWVkaXRvcj0iNThkYjgxNTZhODNlZTJmOTc3Yjc3ZjI0ZTZjNTVmMGQiXSA+IC50Yi1ncmlkLWNvbHVtbjpudGgtb2YtdHlwZSgzbiArIDIpIHsgZ3JpZC1jb2x1bW46IDIgfSAud3B2LXZpZXctb3V0cHV0W2RhdGEtdG9vbHNldC12aWV3cy12aWV3LWVkaXRvcj0iNThkYjgxNTZhODNlZTJmOTc3Yjc3ZjI0ZTZjNTVmMGQiXSA+IC50Yi1ncmlkLWNvbHVtbjpudGgtb2YtdHlwZSgzbiArIDMpIHsgZ3JpZC1jb2x1bW46IDMgfSAud3B2LXZpZXctb3V0cHV0W2RhdGEtdG9vbHNldC12aWV3cy12aWV3LWVkaXRvcj0iNThkYjgxNTZhODNlZTJmOTc3Yjc3ZjI0ZTZjNTVmMGQiXSAuanMtd3B2LWxvb3Atd3JhcHBlciA+IC50Yi1ncmlkIHsgZ3JpZC10ZW1wbGF0ZS1jb2x1bW5zOiBtaW5tYXgoMCwgMC4zMzMzZnIpIG1pbm1heCgwLCAwLjMzMzNmcikgbWlubWF4KDAsIDAuMzMzM2ZyKTtncmlkLWF1dG8tZmxvdzogcm93IH0gLnRiLWNvbnRhaW5lciAudGItY29udGFpbmVyLWlubmVye3dpZHRoOjEwMCU7bWFyZ2luOjAgYXV0b30gICAudGItZ3JpZCwudGItZ3JpZD4uYmxvY2stZWRpdG9yLWlubmVyLWJsb2Nrcz4uYmxvY2stZWRpdG9yLWJsb2NrLWxpc3RfX2xheW91dHtkaXNwbGF5OmdyaWQ7Z3JpZC1yb3ctZ2FwOjI1cHg7Z3JpZC1jb2x1bW4tZ2FwOjI1cHh9LnRiLWdyaWQtaXRlbXtiYWNrZ3JvdW5kOiNkMzhhMDM7cGFkZGluZzozMHB4fS50Yi1ncmlkLWNvbHVtbntmbGV4LXdyYXA6d3JhcH0udGItZ3JpZC1jb2x1bW4+Knt3aWR0aDoxMDAlfS50Yi1ncmlkLWNvbHVtbi50Yi1ncmlkLWFsaWduLXRvcHt3aWR0aDoxMDAlO2Rpc3BsYXk6ZmxleDthbGlnbi1jb250ZW50OmZsZXgtc3RhcnR9LnRiLWdyaWQtY29sdW1uLnRiLWdyaWQtYWxpZ24tY2VudGVye3dpZHRoOjEwMCU7ZGlzcGxheTpmbGV4O2FsaWduLWNvbnRlbnQ6Y2VudGVyfS50Yi1ncmlkLWNvbHVtbi50Yi1ncmlkLWFsaWduLWJvdHRvbXt3aWR0aDoxMDAlO2Rpc3BsYXk6ZmxleDthbGlnbi1jb250ZW50OmZsZXgtZW5kfSAud3AtYmxvY2stdG9vbHNldC1ibG9ja3MtZ3JpZC50Yi1ncmlkW2RhdGEtdG9vbHNldC1ibG9ja3MtZ3JpZD0iNzNkNmQzMTU2YmE2YTNkMGY0MGQ0NTYwMzAxOTRhYmYiXSB7IGdyaWQtdGVtcGxhdGUtY29sdW1uczogbWlubWF4KDAsIDAuNThmcikgbWlubWF4KDAsIDAuNDJmcik7Z3JpZC1hdXRvLWZsb3c6IHJvdyB9IC53cC1ibG9jay10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1ncmlkLnRiLWdyaWRbZGF0YS10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1ncmlkPSI3M2Q2ZDMxNTZiYTZhM2QwZjQwZDQ1NjAzMDE5NGFiZiJdID4gLnRiLWdyaWQtY29sdW1uOm50aC1vZi10eXBlKDJuICsgMSkgeyBncmlkLWNvbHVtbjogMSB9IC53cC1ibG9jay10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1ncmlkLnRiLWdyaWRbZGF0YS10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1ncmlkPSI3M2Q2ZDMxNTZiYTZhM2QwZjQwZDQ1NjAzMDE5NGFiZiJdID4gLnRiLWdyaWQtY29sdW1uOm50aC1vZi10eXBlKDJuICsgMikgeyBncmlkLWNvbHVtbjogMiB9IC50Yi1ncmlkLC50Yi1ncmlkPi5ibG9jay1lZGl0b3ItaW5uZXItYmxvY2tzPi5ibG9jay1lZGl0b3ItYmxvY2stbGlzdF9fbGF5b3V0e2Rpc3BsYXk6Z3JpZDtncmlkLXJvdy1nYXA6MjVweDtncmlkLWNvbHVtbi1nYXA6MjVweH0udGItZ3JpZC1pdGVte2JhY2tncm91bmQ6I2QzOGEwMztwYWRkaW5nOjMwcHh9LnRiLWdyaWQtY29sdW1ue2ZsZXgtd3JhcDp3cmFwfS50Yi1ncmlkLWNvbHVtbj4qe3dpZHRoOjEwMCV9LnRiLWdyaWQtY29sdW1uLnRiLWdyaWQtYWxpZ24tdG9we3dpZHRoOjEwMCU7ZGlzcGxheTpmbGV4O2FsaWduLWNvbnRlbnQ6ZmxleC1zdGFydH0udGItZ3JpZC1jb2x1bW4udGItZ3JpZC1hbGlnbi1jZW50ZXJ7d2lkdGg6MTAwJTtkaXNwbGF5OmZsZXg7YWxpZ24tY29udGVudDpjZW50ZXJ9LnRiLWdyaWQtY29sdW1uLnRiLWdyaWQtYWxpZ24tYm90dG9te3dpZHRoOjEwMCU7ZGlzcGxheTpmbGV4O2FsaWduLWNvbnRlbnQ6ZmxleC1lbmR9IC53cHYtdmlldy1vdXRwdXRbZGF0YS10b29sc2V0LXZpZXdzLXZpZXctZWRpdG9yPSIwNGQxODBkNjExMTRlNDgxMDlhY2YyM2E4ZmNmOTJiYSJdICA+IC50Yi1ncmlkLWNvbHVtbjpudGgtb2YtdHlwZSgxbisxKSB7IGdyaWQtY29sdW1uOiAxIH0gLndwdi12aWV3LW91dHB1dFtkYXRhLXRvb2xzZXQtdmlld3Mtdmlldy1lZGl0b3I9IjA0ZDE4MGQ2MTExNGU0ODEwOWFjZjIzYThmY2Y5MmJhIl0gLmpzLXdwdi1sb29wLXdyYXBwZXIgPiAudGItZ3JpZCB7IGdyaWQtdGVtcGxhdGUtY29sdW1uczogbWlubWF4KDAsIDFmcik7Z3JpZC1hdXRvLWZsb3c6IHJvdyB9IC50Yi1jb250YWluZXIgLnRiLWNvbnRhaW5lci1pbm5lcnt3aWR0aDoxMDAlO21hcmdpbjowIGF1dG99LnRiLWNvbnRhaW5lciAudGItY29udGFpbmVyLWlubmVye3dpZHRoOjEwMCU7bWFyZ2luOjAgYXV0b30gLnRiLWNvbnRhaW5lciAudGItY29udGFpbmVyLWlubmVye3dpZHRoOjEwMCU7bWFyZ2luOjAgYXV0b30gLnRiLWNvbnRhaW5lciAudGItY29udGFpbmVyLWlubmVye3dpZHRoOjEwMCU7bWFyZ2luOjAgYXV0b30gLnRiLWdyaWQsLnRiLWdyaWQ+LmJsb2NrLWVkaXRvci1pbm5lci1ibG9ja3M+LmJsb2NrLWVkaXRvci1ibG9jay1saXN0X19sYXlvdXR7ZGlzcGxheTpncmlkO2dyaWQtcm93LWdhcDoyNXB4O2dyaWQtY29sdW1uLWdhcDoyNXB4fS50Yi1ncmlkLWl0ZW17YmFja2dyb3VuZDojZDM4YTAzO3BhZGRpbmc6MzBweH0udGItZ3JpZC1jb2x1bW57ZmxleC13cmFwOndyYXB9LnRiLWdyaWQtY29sdW1uPip7d2lkdGg6MTAwJX0udGItZ3JpZC1jb2x1bW4udGItZ3JpZC1hbGlnbi10b3B7d2lkdGg6MTAwJTtkaXNwbGF5OmZsZXg7YWxpZ24tY29udGVudDpmbGV4LXN0YXJ0fS50Yi1ncmlkLWNvbHVtbi50Yi1ncmlkLWFsaWduLWNlbnRlcnt3aWR0aDoxMDAlO2Rpc3BsYXk6ZmxleDthbGlnbi1jb250ZW50OmNlbnRlcn0udGItZ3JpZC1jb2x1bW4udGItZ3JpZC1hbGlnbi1ib3R0b217d2lkdGg6MTAwJTtkaXNwbGF5OmZsZXg7YWxpZ24tY29udGVudDpmbGV4LWVuZH0gLndwLWJsb2NrLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWdyaWQudGItZ3JpZFtkYXRhLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWdyaWQ9ImZkZDAzMjk0Y2YwOTk2NTllZTAwNTYwMzQ4YWY0MDdhIl0geyBncmlkLXRlbXBsYXRlLWNvbHVtbnM6IG1pbm1heCgwLCAwLjVmcikgbWlubWF4KDAsIDAuNWZyKTtncmlkLWF1dG8tZmxvdzogcm93IH0gLndwLWJsb2NrLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWdyaWQudGItZ3JpZFtkYXRhLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWdyaWQ9ImZkZDAzMjk0Y2YwOTk2NTllZTAwNTYwMzQ4YWY0MDdhIl0gPiAudGItZ3JpZC1jb2x1bW46bnRoLW9mLXR5cGUoMm4gKyAxKSB7IGdyaWQtY29sdW1uOiAxIH0gLndwLWJsb2NrLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWdyaWQudGItZ3JpZFtkYXRhLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWdyaWQ9ImZkZDAzMjk0Y2YwOTk2NTllZTAwNTYwMzQ4YWY0MDdhIl0gPiAudGItZ3JpZC1jb2x1bW46bnRoLW9mLXR5cGUoMm4gKyAyKSB7IGdyaWQtY29sdW1uOiAyIH0gLnRiLWJ1dHRvbntjb2xvcjojZjFmMWYxfS50Yi1idXR0b24tLWxlZnR7dGV4dC1hbGlnbjpsZWZ0fS50Yi1idXR0b24tLWNlbnRlcnt0ZXh0LWFsaWduOmNlbnRlcn0udGItYnV0dG9uLS1yaWdodHt0ZXh0LWFsaWduOnJpZ2h0fS50Yi1idXR0b25fX2xpbmt7Y29sb3I6aW5oZXJpdDtjdXJzb3I6cG9pbnRlcjtkaXNwbGF5OmlubGluZS1ibG9jaztsaW5lLWhlaWdodDoxMDAlO3RleHQtZGVjb3JhdGlvbjpub25lICFpbXBvcnRhbnQ7dGV4dC1hbGlnbjpjZW50ZXI7dHJhbnNpdGlvbjphbGwgMC4zcyBlYXNlfS50Yi1idXR0b25fX2xpbms6aG92ZXIsLnRiLWJ1dHRvbl9fbGluazpmb2N1cywudGItYnV0dG9uX19saW5rOnZpc2l0ZWR7Y29sb3I6aW5oZXJpdH0udGItYnV0dG9uX19saW5rOmhvdmVyIC50Yi1idXR0b25fX2NvbnRlbnQsLnRiLWJ1dHRvbl9fbGluazpmb2N1cyAudGItYnV0dG9uX19jb250ZW50LC50Yi1idXR0b25fX2xpbms6dmlzaXRlZCAudGItYnV0dG9uX19jb250ZW50e2ZvbnQtZmFtaWx5OmluaGVyaXQ7Zm9udC1zdHlsZTppbmhlcml0O2ZvbnQtd2VpZ2h0OmluaGVyaXQ7bGV0dGVyLXNwYWNpbmc6aW5oZXJpdDt0ZXh0LWRlY29yYXRpb246aW5oZXJpdDt0ZXh0LXNoYWRvdzppbmhlcml0O3RleHQtdHJhbnNmb3JtOmluaGVyaXR9LnRiLWJ1dHRvbl9fY29udGVudHt2ZXJ0aWNhbC1hbGlnbjptaWRkbGU7dHJhbnNpdGlvbjphbGwgMC4zcyBlYXNlfS50Yi1idXR0b25fX2ljb257dHJhbnNpdGlvbjphbGwgMC4zcyBlYXNlO2Rpc3BsYXk6aW5saW5lLWJsb2NrO3ZlcnRpY2FsLWFsaWduOm1pZGRsZTtmb250LXN0eWxlOm5vcm1hbCAhaW1wb3J0YW50fS50Yi1idXR0b25fX2ljb246OmJlZm9yZXtjb250ZW50OmF0dHIoZGF0YS1mb250LWNvZGUpO2ZvbnQtd2VpZ2h0Om5vcm1hbCAhaW1wb3J0YW50fS50Yi1idXR0b25fX2xpbmt7YmFja2dyb3VuZC1jb2xvcjojNDQ0O2JvcmRlci1yYWRpdXM6MC4zZW07Zm9udC1zaXplOjEuM2VtO21hcmdpbi1ib3R0b206MC43NmVtO3BhZGRpbmc6MC41NWVtIDEuNWVtIDAuNTVlbX0udGItYnV0dG9ue2NvbG9yOiNmMWYxZjF9LnRiLWJ1dHRvbi0tbGVmdHt0ZXh0LWFsaWduOmxlZnR9LnRiLWJ1dHRvbi0tY2VudGVye3RleHQtYWxpZ246Y2VudGVyfS50Yi1idXR0b24tLXJpZ2h0e3RleHQtYWxpZ246cmlnaHR9LnRiLWJ1dHRvbl9fbGlua3tjb2xvcjppbmhlcml0O2N1cnNvcjpwb2ludGVyO2Rpc3BsYXk6aW5saW5lLWJsb2NrO2xpbmUtaGVpZ2h0OjEwMCU7dGV4dC1kZWNvcmF0aW9uOm5vbmUgIWltcG9ydGFudDt0ZXh0LWFsaWduOmNlbnRlcjt0cmFuc2l0aW9uOmFsbCAwLjNzIGVhc2V9LnRiLWJ1dHRvbl9fbGluazpob3ZlciwudGItYnV0dG9uX19saW5rOmZvY3VzLC50Yi1idXR0b25fX2xpbms6dmlzaXRlZHtjb2xvcjppbmhlcml0fS50Yi1idXR0b25fX2xpbms6aG92ZXIgLnRiLWJ1dHRvbl9fY29udGVudCwudGItYnV0dG9uX19saW5rOmZvY3VzIC50Yi1idXR0b25fX2NvbnRlbnQsLnRiLWJ1dHRvbl9fbGluazp2aXNpdGVkIC50Yi1idXR0b25fX2NvbnRlbnR7Zm9udC1mYW1pbHk6aW5oZXJpdDtmb250LXN0eWxlOmluaGVyaXQ7Zm9udC13ZWlnaHQ6aW5oZXJpdDtsZXR0ZXItc3BhY2luZzppbmhlcml0O3RleHQtZGVjb3JhdGlvbjppbmhlcml0O3RleHQtc2hhZG93OmluaGVyaXQ7dGV4dC10cmFuc2Zvcm06aW5oZXJpdH0udGItYnV0dG9uX19jb250ZW50e3ZlcnRpY2FsLWFsaWduOm1pZGRsZTt0cmFuc2l0aW9uOmFsbCAwLjNzIGVhc2V9LnRiLWJ1dHRvbl9faWNvbnt0cmFuc2l0aW9uOmFsbCAwLjNzIGVhc2U7ZGlzcGxheTppbmxpbmUtYmxvY2s7dmVydGljYWwtYWxpZ246bWlkZGxlO2ZvbnQtc3R5bGU6bm9ybWFsICFpbXBvcnRhbnR9LnRiLWJ1dHRvbl9faWNvbjo6YmVmb3Jle2NvbnRlbnQ6YXR0cihkYXRhLWZvbnQtY29kZSk7Zm9udC13ZWlnaHQ6bm9ybWFsICFpbXBvcnRhbnR9LnRiLWJ1dHRvbl9fbGlua3tiYWNrZ3JvdW5kLWNvbG9yOiM0NDQ7Ym9yZGVyLXJhZGl1czowLjNlbTtmb250LXNpemU6MS4zZW07bWFyZ2luLWJvdHRvbTowLjc2ZW07cGFkZGluZzowLjU1ZW0gMS41ZW0gMC41NWVtfSAudGItZ3JpZCwudGItZ3JpZD4uYmxvY2stZWRpdG9yLWlubmVyLWJsb2Nrcz4uYmxvY2stZWRpdG9yLWJsb2NrLWxpc3RfX2xheW91dHtkaXNwbGF5OmdyaWQ7Z3JpZC1yb3ctZ2FwOjI1cHg7Z3JpZC1jb2x1bW4tZ2FwOjI1cHh9LnRiLWdyaWQtaXRlbXtiYWNrZ3JvdW5kOiNkMzhhMDM7cGFkZGluZzozMHB4fS50Yi1ncmlkLWNvbHVtbntmbGV4LXdyYXA6d3JhcH0udGItZ3JpZC1jb2x1bW4+Knt3aWR0aDoxMDAlfS50Yi1ncmlkLWNvbHVtbi50Yi1ncmlkLWFsaWduLXRvcHt3aWR0aDoxMDAlO2Rpc3BsYXk6ZmxleDthbGlnbi1jb250ZW50OmZsZXgtc3RhcnR9LnRiLWdyaWQtY29sdW1uLnRiLWdyaWQtYWxpZ24tY2VudGVye3dpZHRoOjEwMCU7ZGlzcGxheTpmbGV4O2FsaWduLWNvbnRlbnQ6Y2VudGVyfS50Yi1ncmlkLWNvbHVtbi50Yi1ncmlkLWFsaWduLWJvdHRvbXt3aWR0aDoxMDAlO2Rpc3BsYXk6ZmxleDthbGlnbi1jb250ZW50OmZsZXgtZW5kfSAud3AtYmxvY2stdG9vbHNldC1ibG9ja3MtZ3JpZC50Yi1ncmlkW2RhdGEtdG9vbHNldC1ibG9ja3MtZ3JpZD0iODZmYWE2MDMwMWZjMGNkMjgxYzI4OWFiNDk3NmIzMTMiXSB7IGdyaWQtdGVtcGxhdGUtY29sdW1uczogbWlubWF4KDAsIDAuMjdmcikgbWlubWF4KDAsIDAuNzNmcik7Z3JpZC1hdXRvLWZsb3c6IHJvdyB9IC53cC1ibG9jay10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1ncmlkLnRiLWdyaWRbZGF0YS10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1ncmlkPSI4NmZhYTYwMzAxZmMwY2QyODFjMjg5YWI0OTc2YjMxMyJdID4gLnRiLWdyaWQtY29sdW1uOm50aC1vZi10eXBlKDJuICsgMSkgeyBncmlkLWNvbHVtbjogMSB9IC53cC1ibG9jay10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1ncmlkLnRiLWdyaWRbZGF0YS10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1ncmlkPSI4NmZhYTYwMzAxZmMwY2QyODFjMjg5YWI0OTc2YjMxMyJdID4gLnRiLWdyaWQtY29sdW1uOm50aC1vZi10eXBlKDJuICsgMikgeyBncmlkLWNvbHVtbjogMiB9ICAgIC53cC1ibG9jay10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1ncmlkLWNvbHVtbi50Yi1ncmlkLWNvbHVtbltkYXRhLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWdyaWQtY29sdW1uPSIzMDM0ZmJlODg2YzExMDU0ZTk1YjQ2YjA5ZDNlNDExMiJdIHsgZGlzcGxheTogZmxleDsgfSAudGItaW1hZ2V7cG9zaXRpb246cmVsYXRpdmU7dHJhbnNpdGlvbjp0cmFuc2Zvcm0gMC4yNXMgZWFzZX0ud3AtYmxvY2staW1hZ2UgLnRiLWltYWdlLmFsaWduY2VudGVye21hcmdpbi1sZWZ0OmF1dG87bWFyZ2luLXJpZ2h0OmF1dG99LnRiLWltYWdlIGltZ3ttYXgtd2lkdGg6MTAwJTtoZWlnaHQ6YXV0bzt3aWR0aDphdXRvO3RyYW5zaXRpb246dHJhbnNmb3JtIDAuMjVzIGVhc2V9LnRiLWltYWdlIC50Yi1pbWFnZS1jYXB0aW9uLWZpdC10by1pbWFnZXtkaXNwbGF5OnRhYmxlfS50Yi1pbWFnZSAudGItaW1hZ2UtY2FwdGlvbi1maXQtdG8taW1hZ2UgLnRiLWltYWdlLWNhcHRpb257ZGlzcGxheTp0YWJsZS1jYXB0aW9uO2NhcHRpb24tc2lkZTpib3R0b219IH0gQG1lZGlhIG9ubHkgc2NyZWVuIGFuZCAobWF4LXdpZHRoOiA1OTlweCkgeyAudGItY29udGFpbmVyIC50Yi1jb250YWluZXItaW5uZXJ7d2lkdGg6MTAwJTttYXJnaW46MCBhdXRvfSAudGItY29udGFpbmVyIC50Yi1jb250YWluZXItaW5uZXJ7d2lkdGg6MTAwJTttYXJnaW46MCBhdXRvfSAudGItY29udGFpbmVyIC50Yi1jb250YWluZXItaW5uZXJ7d2lkdGg6MTAwJTttYXJnaW46MCBhdXRvfS50Yi1ncmlkLC50Yi1ncmlkPi5ibG9jay1lZGl0b3ItaW5uZXItYmxvY2tzPi5ibG9jay1lZGl0b3ItYmxvY2stbGlzdF9fbGF5b3V0e2Rpc3BsYXk6Z3JpZDtncmlkLXJvdy1nYXA6MjVweDtncmlkLWNvbHVtbi1nYXA6MjVweH0udGItZ3JpZC1pdGVte2JhY2tncm91bmQ6I2QzOGEwMztwYWRkaW5nOjMwcHh9LnRiLWdyaWQtY29sdW1ue2ZsZXgtd3JhcDp3cmFwfS50Yi1ncmlkLWNvbHVtbj4qe3dpZHRoOjEwMCV9LnRiLWdyaWQtY29sdW1uLnRiLWdyaWQtYWxpZ24tdG9we3dpZHRoOjEwMCU7ZGlzcGxheTpmbGV4O2FsaWduLWNvbnRlbnQ6ZmxleC1zdGFydH0udGItZ3JpZC1jb2x1bW4udGItZ3JpZC1hbGlnbi1jZW50ZXJ7d2lkdGg6MTAwJTtkaXNwbGF5OmZsZXg7YWxpZ24tY29udGVudDpjZW50ZXJ9LnRiLWdyaWQtY29sdW1uLnRiLWdyaWQtYWxpZ24tYm90dG9te3dpZHRoOjEwMCU7ZGlzcGxheTpmbGV4O2FsaWduLWNvbnRlbnQ6ZmxleC1lbmR9IC53cHYtdmlldy1vdXRwdXRbZGF0YS10b29sc2V0LXZpZXdzLXZpZXctZWRpdG9yPSI1OGRiODE1NmE4M2VlMmY5NzdiNzdmMjRlNmM1NWYwZCJdICA+IC50Yi1ncmlkLWNvbHVtbjpudGgtb2YtdHlwZSgxbisxKSB7IGdyaWQtY29sdW1uOiAxIH0gLndwdi12aWV3LW91dHB1dFtkYXRhLXRvb2xzZXQtdmlld3Mtdmlldy1lZGl0b3I9IjU4ZGI4MTU2YTgzZWUyZjk3N2I3N2YyNGU2YzU1ZjBkIl0gLmpzLXdwdi1sb29wLXdyYXBwZXIgPiAudGItZ3JpZCB7IGdyaWQtdGVtcGxhdGUtY29sdW1uczogbWlubWF4KDAsIDFmcik7Z3JpZC1hdXRvLWZsb3c6IHJvdyB9IC50Yi1jb250YWluZXIgLnRiLWNvbnRhaW5lci1pbm5lcnt3aWR0aDoxMDAlO21hcmdpbjowIGF1dG99ICAgLnRiLWdyaWQsLnRiLWdyaWQ+LmJsb2NrLWVkaXRvci1pbm5lci1ibG9ja3M+LmJsb2NrLWVkaXRvci1ibG9jay1saXN0X19sYXlvdXR7ZGlzcGxheTpncmlkO2dyaWQtcm93LWdhcDoyNXB4O2dyaWQtY29sdW1uLWdhcDoyNXB4fS50Yi1ncmlkLWl0ZW17YmFja2dyb3VuZDojZDM4YTAzO3BhZGRpbmc6MzBweH0udGItZ3JpZC1jb2x1bW57ZmxleC13cmFwOndyYXB9LnRiLWdyaWQtY29sdW1uPip7d2lkdGg6MTAwJX0udGItZ3JpZC1jb2x1bW4udGItZ3JpZC1hbGlnbi10b3B7d2lkdGg6MTAwJTtkaXNwbGF5OmZsZXg7YWxpZ24tY29udGVudDpmbGV4LXN0YXJ0fS50Yi1ncmlkLWNvbHVtbi50Yi1ncmlkLWFsaWduLWNlbnRlcnt3aWR0aDoxMDAlO2Rpc3BsYXk6ZmxleDthbGlnbi1jb250ZW50OmNlbnRlcn0udGItZ3JpZC1jb2x1bW4udGItZ3JpZC1hbGlnbi1ib3R0b217d2lkdGg6MTAwJTtkaXNwbGF5OmZsZXg7YWxpZ24tY29udGVudDpmbGV4LWVuZH0gLndwLWJsb2NrLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWdyaWQudGItZ3JpZFtkYXRhLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWdyaWQ9IjczZDZkMzE1NmJhNmEzZDBmNDBkNDU2MDMwMTk0YWJmIl0geyBncmlkLXRlbXBsYXRlLWNvbHVtbnM6IG1pbm1heCgwLCAxZnIpO2dyaWQtYXV0by1mbG93OiByb3cgfSAud3AtYmxvY2stdG9vbHNldC1ibG9ja3MtZ3JpZC50Yi1ncmlkW2RhdGEtdG9vbHNldC1ibG9ja3MtZ3JpZD0iNzNkNmQzMTU2YmE2YTNkMGY0MGQ0NTYwMzAxOTRhYmYiXSAgPiAudGItZ3JpZC1jb2x1bW46bnRoLW9mLXR5cGUoMW4rMSkgeyBncmlkLWNvbHVtbjogMSB9IC50Yi1ncmlkLC50Yi1ncmlkPi5ibG9jay1lZGl0b3ItaW5uZXItYmxvY2tzPi5ibG9jay1lZGl0b3ItYmxvY2stbGlzdF9fbGF5b3V0e2Rpc3BsYXk6Z3JpZDtncmlkLXJvdy1nYXA6MjVweDtncmlkLWNvbHVtbi1nYXA6MjVweH0udGItZ3JpZC1pdGVte2JhY2tncm91bmQ6I2QzOGEwMztwYWRkaW5nOjMwcHh9LnRiLWdyaWQtY29sdW1ue2ZsZXgtd3JhcDp3cmFwfS50Yi1ncmlkLWNvbHVtbj4qe3dpZHRoOjEwMCV9LnRiLWdyaWQtY29sdW1uLnRiLWdyaWQtYWxpZ24tdG9we3dpZHRoOjEwMCU7ZGlzcGxheTpmbGV4O2FsaWduLWNvbnRlbnQ6ZmxleC1zdGFydH0udGItZ3JpZC1jb2x1bW4udGItZ3JpZC1hbGlnbi1jZW50ZXJ7d2lkdGg6MTAwJTtkaXNwbGF5OmZsZXg7YWxpZ24tY29udGVudDpjZW50ZXJ9LnRiLWdyaWQtY29sdW1uLnRiLWdyaWQtYWxpZ24tYm90dG9te3dpZHRoOjEwMCU7ZGlzcGxheTpmbGV4O2FsaWduLWNvbnRlbnQ6ZmxleC1lbmR9IC53cHYtdmlldy1vdXRwdXRbZGF0YS10b29sc2V0LXZpZXdzLXZpZXctZWRpdG9yPSIwNGQxODBkNjExMTRlNDgxMDlhY2YyM2E4ZmNmOTJiYSJdICA+IC50Yi1ncmlkLWNvbHVtbjpudGgtb2YtdHlwZSgxbisxKSB7IGdyaWQtY29sdW1uOiAxIH0gLndwdi12aWV3LW91dHB1dFtkYXRhLXRvb2xzZXQtdmlld3Mtdmlldy1lZGl0b3I9IjA0ZDE4MGQ2MTExNGU0ODEwOWFjZjIzYThmY2Y5MmJhIl0gLmpzLXdwdi1sb29wLXdyYXBwZXIgPiAudGItZ3JpZCB7IGdyaWQtdGVtcGxhdGUtY29sdW1uczogbWlubWF4KDAsIDFmcik7Z3JpZC1hdXRvLWZsb3c6IHJvdyB9IC50Yi1jb250YWluZXIgLnRiLWNvbnRhaW5lci1pbm5lcnt3aWR0aDoxMDAlO21hcmdpbjowIGF1dG99LnRiLWNvbnRhaW5lciAudGItY29udGFpbmVyLWlubmVye3dpZHRoOjEwMCU7bWFyZ2luOjAgYXV0b30gLnRiLWNvbnRhaW5lciAudGItY29udGFpbmVyLWlubmVye3dpZHRoOjEwMCU7bWFyZ2luOjAgYXV0b30gLnRiLWNvbnRhaW5lciAudGItY29udGFpbmVyLWlubmVye3dpZHRoOjEwMCU7bWFyZ2luOjAgYXV0b30gLnRiLWdyaWQsLnRiLWdyaWQ+LmJsb2NrLWVkaXRvci1pbm5lci1ibG9ja3M+LmJsb2NrLWVkaXRvci1ibG9jay1saXN0X19sYXlvdXR7ZGlzcGxheTpncmlkO2dyaWQtcm93LWdhcDoyNXB4O2dyaWQtY29sdW1uLWdhcDoyNXB4fS50Yi1ncmlkLWl0ZW17YmFja2dyb3VuZDojZDM4YTAzO3BhZGRpbmc6MzBweH0udGItZ3JpZC1jb2x1bW57ZmxleC13cmFwOndyYXB9LnRiLWdyaWQtY29sdW1uPip7d2lkdGg6MTAwJX0udGItZ3JpZC1jb2x1bW4udGItZ3JpZC1hbGlnbi10b3B7d2lkdGg6MTAwJTtkaXNwbGF5OmZsZXg7YWxpZ24tY29udGVudDpmbGV4LXN0YXJ0fS50Yi1ncmlkLWNvbHVtbi50Yi1ncmlkLWFsaWduLWNlbnRlcnt3aWR0aDoxMDAlO2Rpc3BsYXk6ZmxleDthbGlnbi1jb250ZW50OmNlbnRlcn0udGItZ3JpZC1jb2x1bW4udGItZ3JpZC1hbGlnbi1ib3R0b217d2lkdGg6MTAwJTtkaXNwbGF5OmZsZXg7YWxpZ24tY29udGVudDpmbGV4LWVuZH0gLndwLWJsb2NrLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWdyaWQudGItZ3JpZFtkYXRhLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWdyaWQ9ImZkZDAzMjk0Y2YwOTk2NTllZTAwNTYwMzQ4YWY0MDdhIl0geyBncmlkLXRlbXBsYXRlLWNvbHVtbnM6IG1pbm1heCgwLCAxZnIpO2dyaWQtYXV0by1mbG93OiByb3cgfSAud3AtYmxvY2stdG9vbHNldC1ibG9ja3MtZ3JpZC50Yi1ncmlkW2RhdGEtdG9vbHNldC1ibG9ja3MtZ3JpZD0iZmRkMDMyOTRjZjA5OTY1OWVlMDA1NjAzNDhhZjQwN2EiXSAgPiAudGItZ3JpZC1jb2x1bW46bnRoLW9mLXR5cGUoMW4rMSkgeyBncmlkLWNvbHVtbjogMSB9IC50Yi1idXR0b257Y29sb3I6I2YxZjFmMX0udGItYnV0dG9uLS1sZWZ0e3RleHQtYWxpZ246bGVmdH0udGItYnV0dG9uLS1jZW50ZXJ7dGV4dC1hbGlnbjpjZW50ZXJ9LnRiLWJ1dHRvbi0tcmlnaHR7dGV4dC1hbGlnbjpyaWdodH0udGItYnV0dG9uX19saW5re2NvbG9yOmluaGVyaXQ7Y3Vyc29yOnBvaW50ZXI7ZGlzcGxheTppbmxpbmUtYmxvY2s7bGluZS1oZWlnaHQ6MTAwJTt0ZXh0LWRlY29yYXRpb246bm9uZSAhaW1wb3J0YW50O3RleHQtYWxpZ246Y2VudGVyO3RyYW5zaXRpb246YWxsIDAuM3MgZWFzZX0udGItYnV0dG9uX19saW5rOmhvdmVyLC50Yi1idXR0b25fX2xpbms6Zm9jdXMsLnRiLWJ1dHRvbl9fbGluazp2aXNpdGVke2NvbG9yOmluaGVyaXR9LnRiLWJ1dHRvbl9fbGluazpob3ZlciAudGItYnV0dG9uX19jb250ZW50LC50Yi1idXR0b25fX2xpbms6Zm9jdXMgLnRiLWJ1dHRvbl9fY29udGVudCwudGItYnV0dG9uX19saW5rOnZpc2l0ZWQgLnRiLWJ1dHRvbl9fY29udGVudHtmb250LWZhbWlseTppbmhlcml0O2ZvbnQtc3R5bGU6aW5oZXJpdDtmb250LXdlaWdodDppbmhlcml0O2xldHRlci1zcGFjaW5nOmluaGVyaXQ7dGV4dC1kZWNvcmF0aW9uOmluaGVyaXQ7dGV4dC1zaGFkb3c6aW5oZXJpdDt0ZXh0LXRyYW5zZm9ybTppbmhlcml0fS50Yi1idXR0b25fX2NvbnRlbnR7dmVydGljYWwtYWxpZ246bWlkZGxlO3RyYW5zaXRpb246YWxsIDAuM3MgZWFzZX0udGItYnV0dG9uX19pY29ue3RyYW5zaXRpb246YWxsIDAuM3MgZWFzZTtkaXNwbGF5OmlubGluZS1ibG9jazt2ZXJ0aWNhbC1hbGlnbjptaWRkbGU7Zm9udC1zdHlsZTpub3JtYWwgIWltcG9ydGFudH0udGItYnV0dG9uX19pY29uOjpiZWZvcmV7Y29udGVudDphdHRyKGRhdGEtZm9udC1jb2RlKTtmb250LXdlaWdodDpub3JtYWwgIWltcG9ydGFudH0udGItYnV0dG9uX19saW5re2JhY2tncm91bmQtY29sb3I6IzQ0NDtib3JkZXItcmFkaXVzOjAuM2VtO2ZvbnQtc2l6ZToxLjNlbTttYXJnaW4tYm90dG9tOjAuNzZlbTtwYWRkaW5nOjAuNTVlbSAxLjVlbSAwLjU1ZW19LnRiLWJ1dHRvbntjb2xvcjojZjFmMWYxfS50Yi1idXR0b24tLWxlZnR7dGV4dC1hbGlnbjpsZWZ0fS50Yi1idXR0b24tLWNlbnRlcnt0ZXh0LWFsaWduOmNlbnRlcn0udGItYnV0dG9uLS1yaWdodHt0ZXh0LWFsaWduOnJpZ2h0fS50Yi1idXR0b25fX2xpbmt7Y29sb3I6aW5oZXJpdDtjdXJzb3I6cG9pbnRlcjtkaXNwbGF5OmlubGluZS1ibG9jaztsaW5lLWhlaWdodDoxMDAlO3RleHQtZGVjb3JhdGlvbjpub25lICFpbXBvcnRhbnQ7dGV4dC1hbGlnbjpjZW50ZXI7dHJhbnNpdGlvbjphbGwgMC4zcyBlYXNlfS50Yi1idXR0b25fX2xpbms6aG92ZXIsLnRiLWJ1dHRvbl9fbGluazpmb2N1cywudGItYnV0dG9uX19saW5rOnZpc2l0ZWR7Y29sb3I6aW5oZXJpdH0udGItYnV0dG9uX19saW5rOmhvdmVyIC50Yi1idXR0b25fX2NvbnRlbnQsLnRiLWJ1dHRvbl9fbGluazpmb2N1cyAudGItYnV0dG9uX19jb250ZW50LC50Yi1idXR0b25fX2xpbms6dmlzaXRlZCAudGItYnV0dG9uX19jb250ZW50e2ZvbnQtZmFtaWx5OmluaGVyaXQ7Zm9udC1zdHlsZTppbmhlcml0O2ZvbnQtd2VpZ2h0OmluaGVyaXQ7bGV0dGVyLXNwYWNpbmc6aW5oZXJpdDt0ZXh0LWRlY29yYXRpb246aW5oZXJpdDt0ZXh0LXNoYWRvdzppbmhlcml0O3RleHQtdHJhbnNmb3JtOmluaGVyaXR9LnRiLWJ1dHRvbl9fY29udGVudHt2ZXJ0aWNhbC1hbGlnbjptaWRkbGU7dHJhbnNpdGlvbjphbGwgMC4zcyBlYXNlfS50Yi1idXR0b25fX2ljb257dHJhbnNpdGlvbjphbGwgMC4zcyBlYXNlO2Rpc3BsYXk6aW5saW5lLWJsb2NrO3ZlcnRpY2FsLWFsaWduOm1pZGRsZTtmb250LXN0eWxlOm5vcm1hbCAhaW1wb3J0YW50fS50Yi1idXR0b25fX2ljb246OmJlZm9yZXtjb250ZW50OmF0dHIoZGF0YS1mb250LWNvZGUpO2ZvbnQtd2VpZ2h0Om5vcm1hbCAhaW1wb3J0YW50fS50Yi1idXR0b25fX2xpbmt7YmFja2dyb3VuZC1jb2xvcjojNDQ0O2JvcmRlci1yYWRpdXM6MC4zZW07Zm9udC1zaXplOjEuM2VtO21hcmdpbi1ib3R0b206MC43NmVtO3BhZGRpbmc6MC41NWVtIDEuNWVtIDAuNTVlbX0gLnRiLWdyaWQsLnRiLWdyaWQ+LmJsb2NrLWVkaXRvci1pbm5lci1ibG9ja3M+LmJsb2NrLWVkaXRvci1ibG9jay1saXN0X19sYXlvdXR7ZGlzcGxheTpncmlkO2dyaWQtcm93LWdhcDoyNXB4O2dyaWQtY29sdW1uLWdhcDoyNXB4fS50Yi1ncmlkLWl0ZW17YmFja2dyb3VuZDojZDM4YTAzO3BhZGRpbmc6MzBweH0udGItZ3JpZC1jb2x1bW57ZmxleC13cmFwOndyYXB9LnRiLWdyaWQtY29sdW1uPip7d2lkdGg6MTAwJX0udGItZ3JpZC1jb2x1bW4udGItZ3JpZC1hbGlnbi10b3B7d2lkdGg6MTAwJTtkaXNwbGF5OmZsZXg7YWxpZ24tY29udGVudDpmbGV4LXN0YXJ0fS50Yi1ncmlkLWNvbHVtbi50Yi1ncmlkLWFsaWduLWNlbnRlcnt3aWR0aDoxMDAlO2Rpc3BsYXk6ZmxleDthbGlnbi1jb250ZW50OmNlbnRlcn0udGItZ3JpZC1jb2x1bW4udGItZ3JpZC1hbGlnbi1ib3R0b217d2lkdGg6MTAwJTtkaXNwbGF5OmZsZXg7YWxpZ24tY29udGVudDpmbGV4LWVuZH0gLndwLWJsb2NrLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWdyaWQudGItZ3JpZFtkYXRhLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWdyaWQ9Ijg2ZmFhNjAzMDFmYzBjZDI4MWMyODlhYjQ5NzZiMzEzIl0geyBncmlkLXRlbXBsYXRlLWNvbHVtbnM6IG1pbm1heCgwLCAxZnIpO2dyaWQtYXV0by1mbG93OiByb3cgfSAud3AtYmxvY2stdG9vbHNldC1ibG9ja3MtZ3JpZC50Yi1ncmlkW2RhdGEtdG9vbHNldC1ibG9ja3MtZ3JpZD0iODZmYWE2MDMwMWZjMGNkMjgxYzI4OWFiNDk3NmIzMTMiXSAgPiAudGItZ3JpZC1jb2x1bW46bnRoLW9mLXR5cGUoMW4rMSkgeyBncmlkLWNvbHVtbjogMSB9ICAgIC53cC1ibG9jay10b29sc2V0LWJsb2Nrcy1ncmlkLWNvbHVtbi50Yi1ncmlkLWNvbHVtbltkYXRhLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWdyaWQtY29sdW1uPSIzMDM0ZmJlODg2YzExMDU0ZTk1YjQ2YjA5ZDNlNDExMiJdIHsgZGlzcGxheTogZmxleDsgfSAudGItaW1hZ2V7cG9zaXRpb246cmVsYXRpdmU7dHJhbnNpdGlvbjp0cmFuc2Zvcm0gMC4yNXMgZWFzZX0ud3AtYmxvY2staW1hZ2UgLnRiLWltYWdlLmFsaWduY2VudGVye21hcmdpbi1sZWZ0OmF1dG87bWFyZ2luLXJpZ2h0OmF1dG99LnRiLWltYWdlIGltZ3ttYXgtd2lkdGg6MTAwJTtoZWlnaHQ6YXV0bzt3aWR0aDphdXRvO3RyYW5zaXRpb246dHJhbnNmb3JtIDAuMjVzIGVhc2V9LnRiLWltYWdlIC50Yi1pbWFnZS1jYXB0aW9uLWZpdC10by1pbWFnZXtkaXNwbGF5OnRhYmxlfS50Yi1pbWFnZSAudGItaW1hZ2UtY2FwdGlvbi1maXQtdG8taW1hZ2UgLnRiLWltYWdlLWNhcHRpb257ZGlzcGxheTp0YWJsZS1jYXB0aW9uO2NhcHRpb24tc2lkZTpib3R0b219IC53cC1ibG9jay1pbWFnZS50Yi1pbWFnZVtkYXRhLXRvb2xzZXQtYmxvY2tzLWltYWdlPSJhOGU5NGI0NWE1YTVlMWIzNmRkYjhhZGRiMWZlOTdkYiJdIHsgZGlzcGxheTogbm9uZTsgfSAgfSA=

Смотреть похожие мероприятия

факты и вымысел» : Новости : Отдел по связям с общественностью : АлтГТУ

На Гуманитарном факультете АлтГТУ прошел традиционный межвузовский научно-практический круглый стол «Молодёжный правовой нигилизм: факты и вымысел».

По словам организатора, к.и.н., доцента Кафедры правоведения и политологии Ольги Геннадьевны Климовой, тема круглого стола стала актуальной, поскольку существенной проблемой современного российского общества является низкий уровень правовой культуры и правового сознания в среде современной российской молодежи. Их главной идеей в своей основе является правовой нигилизм, который проявляется в самых различных формах − от равнодушного, безразличного отношения к роли и значению права через скептическое отношение к его потенциальным возможностям до полного неверия в право и откровенно негативное отношение к нему. Среди молодежи можно столкнуться в основном с пассивным правовым нигилизмом на уровне массового сознания, для которого характерно безразличное отношение к праву, явная недооценка его роли и значения. Такая форма правового нигилизма проявляется в основном в результате того, что молодые люди, пользуясь случайной информацией, полученной из СМИ, безапелляционно утверждают о беззаконии в эшелонах власти, реальном бесправии народа, повальном нарушении прав и свобод граждан. Кроме того, на формирование правового нигилизма молодежи оказывают влияние факторы социальной среды, в частности: деидеологизация и коммерциализация общественных отношений, смена ценностных идеалов с ярко выраженной ориентацией на идеалы западной демократии.

В своих докладах студенты детально проанализировали не только суть проблемы и причины её возникновения, но и попытались предложить различные пути ее преодоления. По их мнению, деформированность правового сознания молодежи представляет собой результат ошибок, упущений и недостатков в правовом воспитании подрастающего поколения в семье и учебных заведениях, по месту жительства и работы, просчетов в деятельности соответствующих государственных учреждений, общественных институтов, недостаточной, а главное − малоэффективной координации их усилий при осуществлении деятельности по профилактике правонарушений.

Участие в тех или иных криминальных и полукриминальных группировках становится для молодежи социально престижным занятием. Поскольку молодежь (в возрасте 14−29 лет) в среднем совершает половину всех уголовных преступлений в стране, то можно предположить, что именно она служит основным ресурсом для дальнейшего развития криминальной структуры общества.

В наши дни существует тенденция подмены законности прагматической целесообразностью. Молодежь оценивает отношение власти и общества к себе как безразличное или откровенно потребительское. 77% опрошенных молодых людей полагают: «Когда нужно, они вспоминают о нас». Может быть, поэтому государственно-правовые институты оцениваются молодыми людьми с точки зрения их непосредственной личной полезности или опасности, они воспринимаются как инструменты достижения определенных целей, удовлетворения личных или корпоративных интересов. Законом руководствуются лишь в тех случаях, когда это удобно и выгодно, в противном же случае законом пренебрегают или выступают с его критикой. Такая критика может приобретать различные формы вплоть до демонстративного нарушения устанавливаемых требований. Например, запрет распития пива в общественных местах, местах массового скопления населения в настоящее время сопровождается явно провокационными поступками молодых людей, распивающих данный напиток на улицах.

Также для современной молодежи характерно неуважение к суду и правоохранительным органам. Граждане предпочитают в случае возникновения юридического конфликта, совершения в отношении них незаконных действий не прибегать к помощи правоохранительных органов, не обращаться в суд, а решать проблему самостоятельно, посредством иных (зачастую криминальных) структур, уважаемых в соответствующей молодежной среде лидеров. Это связано с негативным отношением к деятельности правоохранительных структур.

Бабошин, Василий Викторович — Нигилизм в современном обществе : феномен и сущность : диссертация … доктора философских наук : 09.00.11

Поиск по определенным полям

Чтобы сузить результаты поисковой выдачи, можно уточнить запрос, указав поля, по которым производить поиск. Список полей представлен выше. Например:

author:иванов

Можно искать по нескольким полям одновременно:

author:иванов title:исследование

Логически операторы

По умолчанию используется оператор AND.
Оператор AND означает, что документ должен соответствовать всем элементам в группе:

исследование разработка

author:иванов title:разработка

оператор OR означает, что документ должен соответствовать одному из значений в группе:

исследование OR разработка

author:иванов OR title:разработка

оператор NOT исключает документы, содержащие данный элемент:

исследование NOT разработка

author:иванов NOT title:разработка

Тип поиска

При написании запроса можно указывать способ, по которому фраза будет искаться. Поддерживается четыре метода: поиск с учетом морфологии, без морфологии, поиск префикса, поиск фразы.
По-умолчанию, поиск производится с учетом морфологии.
Для поиска без морфологии, перед словами в фразе достаточно поставить знак «доллар»:

$исследование $развития

Для поиска префикса нужно поставить звездочку после запроса:

исследование*

Для поиска фразы нужно заключить запрос в двойные кавычки:

«исследование и разработка«

Поиск по синонимам

Для включения в результаты поиска синонимов слова нужно поставить решётку «#» перед словом или перед выражением в скобках.
В применении к одному слову для него будет найдено до трёх синонимов.
В применении к выражению в скобках к каждому слову будет добавлен синоним, если он был найден.
Не сочетается с поиском без морфологии, поиском по префиксу или поиском по фразе.

#исследование

Группировка

Для того, чтобы сгруппировать поисковые фразы нужно использовать скобки. Это позволяет управлять булевой логикой запроса.
Например, нужно составить запрос: найти документы у которых автор Иванов или Петров, и заглавие содержит слова исследование или разработка:

author:(иванов OR петров) title:(исследование OR разработка)

Приблизительный поиск слова

Для приблизительного поиска нужно поставить тильду «~» в конце слова из фразы. Например:

бром~

При поиске будут найдены такие слова, как «бром», «ром», «пром» и т.д.
Можно дополнительно указать максимальное количество возможных правок: 0, 1 или 2.4 разработка

По умолчанию, уровень равен 1. Допустимые значения — положительное вещественное число.

Поиск в интервале

Для указания интервала, в котором должно находиться значение какого-то поля, следует указать в скобках граничные значения, разделенные оператором TO.
Будет произведена лексикографическая сортировка.

author:[Иванов TO Петров]

Будут возвращены результаты с автором, начиная от Иванова и заканчивая Петровым, Иванов и Петров будут включены в результат.

author:{Иванов TO Петров}

Такой запрос вернёт результаты с автором, начиная от Иванова и заканчивая Петровым, но Иванов и Петров не будут включены в результат.
Для того, чтобы включить значение в интервал, используйте квадратные скобки. Для исключения значения используйте фигурные скобки.

Предотвращение и борьба с правовым нигилизмом в современном обществе / октябрь / 2015 / Диссертации / CNAA

Статус

Диссертация была зашищена 23 октября 2015
Утверждена Национальным Советом 22 декабря 2015

Автореферат

– 0.45 Mb / на румынском

Диссертация

CZU 340.12(043.2)

1.37 Mb / на румынском
169 страниц

Ключевые слова

правовой нигилизм, правовое сознание, верховенство закона, морали.

Аннотация

Структура диссертации: работа состоит из вступления, 3 разделов, выводов и реко-мендаций, литературы из 217 источников, 154 страниц основного текста. Результаты диссертации изложены в 10 научных статьях.

Область исследования: Эта работа представляет собой научное исследование, теорети-ческое и практическое, по предотвращению и борьбе с правовым нигилизмом в современном обществе.

Цель и задачи работы: заключается в проведении комплексных исследований правового нигилизма путем определения содержания и последствий, а также выработка рекомендаций по улучшению социальной, правовой и культурологической основы для предотвращения и борьбы с этим явлением на современном этапе развития современного общества.

Научная новизна и оригинальность: определены целью и задачами диссертации, производными от подхода данной проблемы, от фактического характера объекта исследования. Так, на фоне комплексного подхода изучалась эволюция правового нигилизма через призму исторических исследовании, а также предпосылок определивших появления данного явления, а также и причины его распространения.

Решѐнная научная проблема: состоит в создании концепции правового нигилизма, с точки зрения общей теории права, анализа и идентификации, практических аспектах исследования, чтобы оценить влияние на правовые нормы.

Теоретическое значение: комплексное и многогранное исследование правового нигилизма как правовое, психологическое и социальное явление и его влияние на общественный порядок, и верховенство закона.

Прикладное значение работы: проанализированы аспекты феномена правового нигилизма, выводов и рекомендаций, изложенные в данной диссертации расширяют и обогащают уже существующие теоретические исследования по правовому нигилизму, и оно может быть использовано в теории права к выполнению последующих более детальных научных исследований.

Реализация научных результатов:результаты исследования, теоретические выводы и практические рекомендации могут быть использованы в процессе усовершенствования законодательства при разработке и изменении нормативных актов, поскольку недостатки, которые возникают при решении проблем связанные с правовым нигилизмом во внутреннем праве, не могут быть решены без теоретического осмысления общих принципов.

Основы государственной политики Российской Федерации в сфере развития правовой грамотности и правосознания граждан

I. Общие положения

1. Развитие правового государства, формирование гражданского общества и укрепление национального согласия в России требуют высокой правовой культуры, без которой не могут быть в полной мере реализованы такие базовые ценности и принципы жизни общества, как верховенство закона, приоритет человека, его неотчуждаемых прав и свобод, обеспечение надежной защищенности публичных интересов.

2. Настоящими Основами определяются принципы, цели, основные направления и содержание государственной политики Российской Федерации в сфере развития правовой грамотности и правосознания граждан (далее — государственная политика).

3. Настоящие Основы направлены на формирование высокого уровня правовой культуры населения, традиции безусловного уважения к закону, правопорядку и суду, добропорядочности и добросовестности как преобладающей модели социального поведения, а также на преодоление правового нигилизма в обществе, который препятствует развитию России как современного цивилизованного государства.

4. Государственная политика осуществляется в отношении многонационального народа Российской Федерации, отдельных социальных групп и каждого ее гражданина. Особое внимание уделяется формированию правосознания и правовой грамотности подрастающего поколения.

5. Федеральные и региональные государственные органы, органы местного самоуправления, профессиональные юридические сообщества и общественные объединения юристов, а также другие организации во взаимодействии между собой участвуют в реализации государственной политики.

6. Государственная политика осуществляется в тесном взаимодействии со структурами гражданского общества. Государство поддерживает в форме социального партнерства деятельность негосударственных организаций, которая способствует достижению целей государственной политики.

7. Государство создает условия, обеспечивающие развитие правовой грамотности и правосознания граждан, их осведомленность о характере, способах и пределах осуществления и защиты их прав, охраняемых законом интересов в административном и судебном порядке, а также доступ граждан к квалифицированной юридической помощи. Важнейшей задачей государства является также пропаганда и разъяснение необходимости соблюдения гражданами своих обязанностей, правил общежития, уважения прав и законных интересов других лиц независимо от расы, национальности, языка, отношения к религии, убеждений и других обстоятельств.

8. Государственная политика ориентируется на исторически сложившиеся нормы морали и общепризнанные нравственные ценности многонационального народа России, направленные на обеспечение правомерного и добропорядочного поведения граждан. Формирование позитивного правового сознания обеспечивается в том числе путем принятия системных мер по противодействию любым формам национального и религиозного экстремизма либо поведения, посягающего на общественную нравственность и правопорядок, гражданский мир и национальное согласие.

9. Государственная политика проводится одновременно с комплексом мер по совершенствованию законодательства Российской Федерации и практики его применения, по повышению эффективности государственного и муниципального управления, правоохранительной деятельности, по пресечению коррупции и подмены в бюрократических интересах демократических общественных целей и задач.

II. Основные факторы, влияющие на состояние правовой грамотности и правосознания граждан

10. В условиях правового государства возрастает роль закона в системе социальных регуляторов, происходит усиление правовых начал в поведении людей, в жизни общества и государства. Недостаточный уровень правовой культуры и правосознания, правовой нигилизм граждан России являются серьезной проблемой обеспечения реализации принципов верховенства права.

11. Условиями, способствующими распространению правового нигилизма, являются несовершенство законодательства Российской Федерации и практики его применения, избирательность в применении норм права, недостаточность институциональных механизмов, гарантирующих безусловное исполнение требований закона, неотвратимость, соразмерность и справедливость санкций за их нарушение. Правовой нигилизм девальвирует подлинные духовно-нравственные ценности, служит почвой для многих негативных социальных явлений (пьянство, наркомания, порнография, проституция, семейное насилие, бытовая преступность, пренебрежение правами и охраняемыми законом интересами окружающих, посягательство на чужую собственность, самоуправство, самосуд).

12. На формирование правовой культуры и позитивного типа правосознания и поведения оказывают влияние следующие факторы:

1) характер воспитания и моральный климат в семье, законопослушное поведение родителей;

2) качественный уровень воспитания и обучения в образовательных учреждениях различного типа и вида, в том числе закрепление и развитие у учащихся основ правосознания;

3) распространение и использование доступных для восприятия информационных материалов, формирующих правовую грамотность и правосознание населения, в печатном, электронном, аудиовизуальном и ином виде, а также с помощью средств массовой информации;

4) доступность и понятность оказываемых в системе государственной и муниципальной службы услуг населению; доступность правосудия, судебной защиты нарушенных прав, безупречность и эффективность деятельности судов и органов, исполняющих судебные решения; строгое соблюдение государственными и муниципальными служащими норм закона и профессиональной этики;

5) понятность, доступность и эффективность законодательства, его адекватность реальной экономической и общественно-политической ситуации в стране, реализация в законодательстве принципов справедливости и равноправия, обеспечения соответствия норм права интересам и потребностям различных социальных групп;

6) систематический и качественный контроль за состоянием законодательства Российской Федерации в целях его оптимизации, выявления пробелов и противоречий, своевременной его инкорпорации и кодификации, а также контроль за правоприменением, выявление и анализ проблемных ситуаций, связанных с неправильным пониманием и применением закона;

7) эффективная, профессиональная и законная деятельность правоохранительных и иных уполномоченных органов по выявлению и пресечению преступлений и других нарушений закона, обеспечение неотвратимости соразмерного и справедливого наказания за нарушение закона;

8) обеспечение правопорядка в жизненно важных для большинства граждан сферах жизни, соблюдение нормативных требований организациями, осуществляющими реализацию товаров и оказывающими услуги населению;

9) доступность для граждан квалифицированной юридической помощи; неукоснительное соблюдение адвокатами и нотариусами, иными частнопрактикующими юристами в их профессиональной деятельности норм закона и профессиональной этики;

10) деятельность лиц творческих профессий и их объединений, средств массовой информации, организаторов эфирного и кабельного вещания, издательских организаций, производителей рекламной продукции, направленная на создание и распространение произведений, активно продвигающих в общественное сознание модель законопослушного поведения в качестве общественно одобряемого образца; ограничение распространения произведений, прямо или косвенно пропагандирующих непочтительное отношение к закону, суду и государству, правам человека и гражданина, поэтизирующих и пропагандирующих криминальное поведение.

III. Принципы государственной политики

13. Государственная политика формируется и реализуется на основе соблюдения следующих принципов:

1) законность;

2) демократизм;

3) гуманизм;

4) взаимосвязь с патриотическим, трудовым, экологическим и другими видами воспитания на общей нравственной основе;

5) обеспечение взаимодействия государства с институтами гражданского общества и конфессиями;

6) соответствие закономерностям развития правового государства и гражданского общества;

7) возможность финансового обеспечения реализации задач государственной политики за счет средств бюджетов всех уровней бюджетной системы Российской Федерации в сочетании с финансовой поддержкой на основе государственно-частного партнерства.

IV. Цели и основные направления государственной политики

14. Целями государственной политики являются:

1) формирование в обществе устойчивого уважения к закону и преодоление правового нигилизма;

2) повышение уровня правовой культуры граждан, включая уровень осведомленности и юридической грамотности;

3) создание системы стимулов к законопослушанию как основной модели социального поведения;

4) внедрение в общественное сознание идеи добросовестного исполнения обязанностей и соблюдения правовых норм.

15. Государственная политика осуществляется по следующим основным направлениям:

1) правовое просвещение и правовое информирование граждан;

2) развитие правового образования и воспитания подрастающего поколения в образовательных учреждениях различного уровня посредством внедрения в образовательный процесс учебных курсов, программ, учебно-методических материалов, обеспечивающих получение знаний в области права;

3) совершенствование системы юридического образования и подготовки квалифицированных юристов и педагогических кадров в области права;

4) преобразования в сферах культуры, массовой информации, рекламной и издательской деятельности, направленные на формирование высокого уровня правовой культуры и правосознания граждан;

5) совершенствование деятельности государственных и муниципальных органов, правоохранительных органов, направленной на обеспечение законности и правопорядка и повышение правосознания служащих государственных и муниципальных органов;

6) совершенствование деятельности в области оказания квалифицированной юридической помощи, в том числе создание эффективной системы бесплатной юридической помощи.

V. Меры государственной политики в области совершенствования законодательства Российской Федерации и правоприменения

16. Мерами государственной политики в области совершенствования законодательства Российской Федерации и правоприменения являются:

1) совершенствование правового механизма реализации гражданами прав, свобод и исполнения ими обязанностей, а также эффективной защиты прав и законных интересов граждан;

2) создание нормативно-правовой базы, необходимой для реализации основных направлений государственной политики; совершенствование процесса нормотворчества, повышение качества нормативных правовых актов;

3) организация системного мониторинга законодательства Российской Федерации и правоприменения в целях выявления недостатков, пробелов и противоречий в законодательстве;

4) обеспечение доступности правовой информации, развитие системы правового просвещения и информирования граждан, включая развитие информационно-правовых ресурсов и обеспечение эффективного функционирования соответствующих информационно-справочных систем;

5) обеспечение доступности всем слоям населения юридических услуг, в том числе оказываемых адвокатами и нотариусами;

6) поэтапное введение практики оказания адвокатами и нотариусами юридической помощи и содействия гражданам при получении ими государственных и муниципальных услуг, а также их участие в правовом просвещении граждан и развитии правосознания населения;

7) развитие негосударственных форм правового просвещения и оказания юридической помощи населению, государственная поддержка этого процесса.

VI. Меры государственной политики по повышению правовой культуры лиц, замещающих государственные и муниципальные должности, государственных и муниципальных служащих, сотрудников правоохранительных органов

17. Мерами государственной политики по обеспечению необходимого уровня юридических знаний, повышению правовой культуры и вовлечению в правовое просвещение населения лиц, замещающих государственные и муниципальные должности, государственных и муниципальных служащих, сотрудников правоохранительных органов являются:

1) содействие приобретению и совершенствованию знаний в области права в рамках получения второго высшего профессионального образования, обучения по программам профессиональной переподготовки и повышения квалификации лиц, замещающих государственные и муниципальные должности;

2) совершенствование систем подготовки и переподготовки государственных и муниципальных служащих, сотрудников правоохранительных органов, повышение их квалификации и дополнительное обучение, направленное на совершенствование правовой культуры;

3) устранение факторов, способствующих проявлению безответственности и правового нигилизма в деятельности государственных и муниципальных служащих, совершенствование систем профилактики нарушений закона и служебной этики в правоохранительной деятельности; внедрение комплекса мер морального и материального поощрения образцового исполнения служебного долга;

4) совершенствование исполнения судебных решений, повышение прозрачности исполнительных производств, внедрение практики электронных торгов по реализации арестованного имущества и оптимизация системы его оценки, обеспечение законности и прозрачности деятельности частных лиц и организаций, содействующих кредиторам в исполнении судебных взысканий;

5) разработка и реализация программ участия государственных и муниципальных служащих, замещающих должности, связанные с применением знаний в области юрис пруденции, в лекционной и консультационной работе по пропаганде правовых знаний и законопослушания в сферах деятельности соответствующих государственных и муниципальных органов; апробация новых форм участия сотрудников правоохранительных органов в пропаганде правовых знаний и законопослушания, профилактике правонарушений и преступности на основе распространения положительного опыта работы правоохранительных органов в этой сфере;

6) разработка и совершенствование способов информирования населения о деятельности государственных и муниципальных органов, о видах и формах оказания населению юридических услуг; проведение устных и письменных юридических консультаций для граждан по вопросам, входящим в компетенцию указанных органов; обеспечение доступности для граждан информации о деятельности правоохранительных органов, в том числе путем размещения этой информации на официальных интернет-сайтах;

7) расширение взаимодействия правоохранительных органов с общественностью, со средствами массовой информации, организациями эфирного и кабельного вещания, представителями творческих профессий в целях демонстрации позитивных примеров осуществления правоохранительной деятельности и депопуляризации криминальной культуры и противозаконных форм социального поведения.

VII. Меры государственной политики в области образования и воспитания подрастающего поколения, юридического образования и подготовки юридических кадров

18. Мерами государственной политики в области образования и воспитания подрастающего поколения, юридического образования и подготовки юридических кадров являются:

1) включение в примерную основную общеобразовательную программу дошкольного образования, примерную основную образовательную программу начального общего образования задач приобщения детей к элементарным общепринятым нормам и правилам взаимоотношений со сверстниками и взрослыми (внимательность к людям, готовность к сотрудничеству и дружбе, оказание помощи тем, кто в ней нуждается, уважение к окружающим), а также развитие ценностно-смысловой сферы личности;

2) развитие практики обучения основам права в образовательных учреждениях различного типа и вида, поддержка различных вариантов региональных моделей правового образования, разработка учебных курсов, включающих правовую тематику, соответствующих образовательных программ, учебных и методических пособий;

3) применение специальных программ правового образования и воспитания детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, трудных подростков и несовершеннолетних правонарушителей;

4) распространение программ дополнительного правового образования для взрослых;

5) повышение уровня юридической грамотности педагогов; подготовка преподавателей учебного предмета «Право», а также совершенствование профессиональной и методической подготовки преподавателей правовых дисциплин; проведение научно-исследовательских и опытно-экспериментальных работ в целях научно-методического обеспечения правового образования;

6) совершенствование уровня подготовки профессиональных кадров юридического профиля для замещения ими соответствующих должностей;

7) формирование прогноза потребностей экономики на федеральном и региональном уровне в специалистах с высшим юридическим образованием, включая разработку перечня направлений (специализаций) юридической подготовки, ориентированных на области практической деятельности юриста;

8) распространение положительного опыта образовательных учреждений высшего профессионального образования, осуществляющих подготовку юридических кадров, по созданию и функционированию юридических клиник как формы оказания учащимися бесплатной квалифицированной юридической помощи населению.

VIII. Меры государственной политики в сферах культуры, массовой информации, эфирного и кабельного вещания, рекламной и издательской деятельности

19. Мерами государственной политики в сферах культуры, массовой информации, эфирного и кабельного вещания, рекламной и издательской деятельности являются:

1) распространение в электронных и печатных средствах массовой информации, в эфирном и кабельном вещании теле- и радиоканалов, созданных с государственным участием, в сегменте социальной рекламы, в сети Интернет информационной продукции, содержащей правовую информацию, а также способствующей развитию правовой грамотности и правосознания граждан и пропагандирующей законопослушание, добросовестность в осуществлении прав и выполнении обязанностей, уважительное и бережное отношение к правам и охраняемым законом интересам, в том числе в формате постоянных рубрик и тематических передач, специализированных периодических и разовых изданий;

2) создание и распространение творческих проектов, доступных для непрофессионального восприятия, информационных материалов, предоставляющих базовые юридические знания и формирующих правовую культуру и правосознание граждан, а также разработка и реализация системы мер государственного стимулирования таких проектов и материалов;

3) введение механизма публичной оценки и рекомендаций в случае предполагаемого распространения произведений и информационных материалов, рекламной продукции, открыто пропагандирующих межнациональную и религиозную рознь, грубое нарушение норм общественной морали, неуважение к закону и суду;

4) постоянное пополнение за счет целевого финансирования в общедоступных библиотечных фондах популярной юридической литературы.

IX. Меры государственной политики по поддержке институтов гражданского общества

20. Мерами государственной политики по поддержке институтов гражданского общества являются выделение грантов и использование государством иных мер материального содействия, а также нематериального поощрения негосударственных организаций, создающих и развивающих негосударственные формы правового просвещения и повышения правовой грамотности и правосознания граждан, информирования и юридической помощи за счет собственных средств на условиях социального партнерства, а также содействующих реализации государственной политики в вопросах повышения правовой культуры и формирования правосознания граждан.

X. Меры государственной политики организационного и методического характера

21. Мерами государственной политики организационного и методического характера являются:

1) обеспечение координации деятельности и взаимодействия федеральных государственных органов, государственных органов субъектов Российской Федерации, муниципальных органов, а также институтов гражданского общества и конфессий при реализации настоящих Основ;

2) определение задач и полномочий государственных и муниципальных органов, а также стандартов качества оказываемых ими услуг, механизма контроля в данной сфере;

3) разработка и осуществление программ государственных и муниципальных органов по реализации государственной политики;

4) научное и методическое обеспечение реализации государственной политики с использованием разработок в области психологии, педагогики, социологии, теории массовых коммуникаций, криминологии и других наук;

5) выработка форм взаимодействия участников реализации государственной политики с конфессиями;

6) создание системы моральных и материальных стимулов и поощрений активного участия в осуществлении государственной политики.

22. Федеральные государственные органы, органы государственной власти субъектов Российской Федерации и органы местного самоуправления в пределах своей компетенции участвуют в осуществлении мероприятий, проводимых при реализации государственной политики, используя средства федерального бюджета, бюджетов субъектов Российской Федерации, местных бюджетов.

23. Для финансирования разработки информационных, методических материалов и осуществления иных мероприятий в сфере развития правовой грамотности и правосознания граждан могут использоваться гранты. В целях реализации государственной политики поощряется использование средств юридических и физических лиц на основе государственно-частного партнерства.

Президент Российской Федерации

Д. Медведев

28 апреля 2011 г. Пр-1168

Помогите пожалуйста написать сочинение на тему «Нигелизм в современном обществе»

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ?????

напишите пожалуйста анализ Солтыков-Щедрин «О ритивном начальстве »

Дайте личную оценку действиям/поступкам героев с позиции нравственности в рассказе М.А. Шолохова «Нахаленок». В чём, по-вашему, ценность рассказов М. … Шолохова для современного читателя?

Прочитайте отрывок из произведения М. Шаханова «Отрарская поэма о побежденном победителе, или Просчет Чингисхана». Определите, с помощью каких языковы … х средств автор создает портрет хана Каира

Анализ стихотворения «В долгие ночи» Феет 1851 год Пожалуйста напишите мне анализ стихотворения Письменный

4. Найдите отзывы персонажей (Кулигина, Феклуши) о Кабанихе в I действии, 3 явлении. Кто из них прав? Вывод поможет сделать анализ 5 явления.

даю 1о баЛлов напишите сочинение со своими словами на тему »Горе от ума»

напишите пожалуйста анализ Солтыков-Щедрин «О ритивном начальстве »

старосветские помещики напишите очерк об обитателях этого места

Перед Вами фрагмент художественного произведения, содержащий описание дома. Представьте себе людей, населяющих его. Напишите очерк об обитателях этого … места. Опирайтесь на художественные детали в предложенном фрагменте. Дайте героям имена, опишите их внешность и характер. Пишите грамотно, связно, свободно. Подражать стилю автора не обязательно. Я очень люблю скромную жизнь тех уединенных владетелей отдаленных деревень, которых в Малороссии обыкновенно называют старосестскими, которые, как дряхлые живолисные домики, хороши своею пестротою и совершенною противоположностью с новым гладеньким строением, которого стен не промыл еще дождь, крыши не покрыла зеленая плесень и лишенное щекатурки крыльцо не выказывает своих красных кирпичой. Я иногда люблю сойти на минуту в сферу этой необыкновенно уединенной жизни, где ни одно желание не перелетает за частокол, окружающий небольшой дворик, за плетень сада, наполненного яблонями и сливами, за деревенские избы, его окружающие, пошатнувшиеся на сторону, осононные вербами, бузиною и грушами. Жизнь их скромных владетелей так тиха, так тиха, что на минуту забываешься и думаешь, что страсти, желания и неспокойные порождения злого духа, возмущающие мир, вовсе не существуют и ты их видел только в блестящем, сверкающем сновидении. Я отсюда вижу низенький домик с галереею из маленьких почернелых деревянных столбиков, идущею вокруг всего дома. чтобы можно было во время грома и града затворить ставни окон, не замочась дождем. За ним душистая черемуха, цолье ряды низоньких фруктовых доров, потопленных багрянцем вишен и яхонтовым морем слив, покрытых свинцовым матом; развесистый клен, в тени которого разостлан для отдыха ковер; перед домом просторный двор с низенькою сеежею травкою, с протоптанною дорожкою от амбара dr u oт до барских покоев; длинношейный гусь молодыми и нежными, как пух, гусятам окол. обвешанный связками сушеных груш у яблак и

(PDF) Современный нигилизм

Мы можем судить о поведении другого человека с моральной точки зрения, чтобы указать на его несоответствие

нашим глубочайшим чувствам и принципам того, как люди должны относиться друг к другу,

принципам (если формулируются принципы, а не только чувства / поведение

), таких как уважение прав человека, максимизация

величайшего блага, принятие общественного договора, особое чувство справедливости,

слова Бога или то, что, по нашему мнению, составляет и оправдывает эту веру (некоторые также

считаются в рамках морального поведения, направленного только или в первую очередь на

нас самих, например, самоубийство или употребление наркотиков).Моральные обязательства также воспринимаются

как команды (если не всегда абсолютные), которые одинаково применимы ко всем.

Но любая основная эмоция или принцип, который мы утверждаем для другого как первичный,

произвольны при отсутствии согласия относительно их первостепенной ценности. Мы можем утверждать, что

определенные ценности заложены в процессе эволюции, соответствуют нашему выживанию

как индивидов или видов или стремятся максимизировать удовольствие или счастье

человека или группы.Но ни одно из них не оправдывает определенные ценности без согласия

на основную ценность того, что является врожденным или продуктивным для выживания или удовольствия,

и согласие по ценностям само по себе не подразумевает обязательств (против желательности)

в отношении них. Это не мешает нам рассуждать с теми, с кем

мы разделяем по крайней мере некоторые ценности (или предполагаемые обязательства), чтобы показать, что поведение

(или то, что из него вытекает) на самом деле согласуется или несовместимо с теми общими ценностями

. , и такие аргументы занимают большую часть того, что считается моральным спором.

Некоторые разногласия также могут рассматриваться как разногласия по поводу предполагаемых

фактов по данному вопросу — сознательны ли животные, представляет ли одна группа из

человек неотъемлемую опасность для других — или по поводу прогнозов того, что

приведет к от определенного поведения, например, позволит эвтаназии спуститься по скользкой дорожке

к разрешению других форм лишения жизни. Однако именно тогда, когда факты или вероятные результаты

не оспариваются и обсуждение прекращается — более

абортов, конкурирующие религиозные и политические догмы, определенные права животных — мы сталкиваемся с конфликтом между конкурирующими фундаментальными ценности (или с отказом от моральных ценностей

в целом), которые одни споры не могут разрешить.(Сингер,

1993, рекомендует нам принять по крайней мере некоторую моральную точку зрения, потому что она может дать смысл нашей жизни, что-то за пределами нас самих. Поиск смысла

кажется очевидным, но кажется сомнительным, можем ли мы изложить придать смысл

нашей жизни, приняв мораль, если она еще не выполняет эту роль.)

2.2 Происхождение морали, вероятно, лежит в эволюции.

Кажется вероятным, что наше моральное чувство — само существование и «должно»

моральных суждений, а также многие из конкретных моральных заповедей, которые существуют —

имеет свои корни в эволюции.Врожденное чувство симпатии, взаимности «око за око» и другие

сходных черт, вероятно, обеспечили эволюционные преимущества, когда они впервые появились

, увеличивая вероятность выживания индивида или, возможно, группы

с такими общими характеристиками. Индивидуальный выбор, культура и, более того,

в целом, тип человеческого мозга, данный эволюцией, который допускает нашу очевидную

способность выбирать, и создание культур может затем вывести такую мораль на

далеко за пределы того, что было дано в ходе эволюции.Как объясняет Нозик (2001), глубоко укоренившиеся нормы

становятся для биологии и / или культуры эффективным способом сохранения преимуществ

Нигилизм современной медицины — Институт Теополиса

Утверждение, что современная медицина является нигилистической, на первый взгляд может показаться странным. Разве исцеление и спасение жизней не являются целью медицины? Во время глобальной пандемии в современную медицину возлагаются вера и надежда на разработку вакцин, определение эффективных методов лечения и обучение правильным методам общественного здравоохранения.Врачей и медсестер на передовой хвалят как героев и героинь за то, что они подвергают себя риску, заботясь о своих пациентах. Такие образы вызывают чувство жертвенной любви. Три богословских добродетели — вера, надежда и любовь — названы так, чтобы описать работу и перспективы современной медицины [1]. Современная медицина — бесспорное благо, и эту точку зрения обычно разделяют и церковь, и государство, и общество. Однако эта пандемия открыла кое-что о душе общества — страх смерти.Считается, что вера в целительную силу современной медицины подавляет страх смерти. Но страх смерти раскрывает нечто более глубокое в современной медицине: смерть лежит в основе современной медицины и, следовательно, является нигилистической.

В книге The Anticipatory Corpse Джеффри Бишоп утверждает, что «Смерть трансцендентна для медицины» [2], имея в виду, что медицина требует смерти для самого своего существования. Бишоп исследует современную медицинскую помощь умирающим и строит генеалогию смерти, утверждая, что мертвое тело является эпистемологически нормативным для современной медицины.Неуверенный поток жизни был заменен определенной неподвижностью смерти, так что труп стал идеальным телом, нанесенным на карту живого тела. Это перекликается с аргументом Ханса Йонаса о том, что в досовременном понимании природы жизнь естественна, а проблема — смерть. Но с современным, механическим пониманием природы смерть естественна, а жизнь — проблема, тем самым открывая «универсальную онтологию смерти». [3] В результате причинно-следственная связь в природе не имеет внутренней телос или конечной цели, за исключением что воля навязывает природе в своих целях.Несмотря на усилия современной медицины по борьбе с этой болезненной основой медицины посредством восстановления духовности или гуманитарных наук, Бишоп показывает, что такие попытки терпят неудачу, потому что они все еще действуют в рамках метафизики действенной причинности, которая является метафизикой мертвого тела. Затем он заканчивает свою книгу провокационным вопросом: «Неужели только богословие может спасти медицину?» [4]

Далее я буду развивать метафизические корни диагноза Бишопа о том, что «смерть — это трансцендентное лекарство.Предполагая, что этот диагноз верен, я посвящаю большую часть эссе утверждению, что современная медицина по своей сути нигилистична, в значительной степени опираясь на критику Хайдеггером технологии как онтотеологии и его анализ Dasein как бытия к смерти. Я покажу, что философия Хайдеггера следует «логике нигилизма», которая есть ничто как что-то. [5] Современная медицина является нигилистической по двум причинам: (1) метафизическая конституция медицинских технологий пытается преодолеть смерть через возвышение здоровья в господстве человека над природой, и (2) когда смерть не может быть преодолена, сама смерть становится эсхатологией Ничто. .[6] Современная медицина вдвойне нигилистична и не может избежать смерти; современная медицина нуждается в смерти для своей жизни. В ответ на двойной нигилизм медицины я затем обращусь к Максиму Исповеднику, чтобы завершить его кратким наброском альтернативной христианской теологической метафизики Воплощения, которая преодолевает нигилизм медицины путем преобразования Ничто и Смерти как самого средства к жизни. жизнь Христа.

Нигилизмы Ницше

Фридрих Ницше (1844–1900) обвиняет христианство в нигилизме, потому что оно отрицает жизнь.Тем не менее, он не считает нигилизм негативным по своей сути, поскольку нигилизм — понятие неоднозначное. Сам Ницше предлагает двоякий аспект нигилизма. Он определяет нигилизм как «высшие ценности, [которые] обесценивают себя» [7], которые могут быть жизнеутверждающими или отрицающими жизнь. С одной стороны, пассивный нигилизм , то есть «упадок силы духа», характеризующийся отрицанием и слабостью. Он приписывает это христианству и всей западной культуре, которая придерживается любого чувства морали.С другой стороны, существует активный нигилизм , который является «знаком возросшей силы духа» [8], характеризующийся жизнью и волей к власти.

Вслед за нигилизмом, при котором самые высокие ценности обесцениваются, на их месте происходит последующая переоценка всех ценностей. Вместо того, чтобы оставаться в низменности, нигилизм ищет жизнь так, чтобы она стала производящей силой, воплощающей идеал сверхизобильной жизни [9]. Ницше считает нигилизм внутренней логикой западной истории с постоянной девальвацией и переоценкой ценностей.С помощью нигилизма Ницше стремится перевернуть платонизм так, чтобы высшие ценности западной культуры и истории (то есть христианство, мораль, мир идей и бытия) были низвергнуты и заменены миром становления, жизни и воли к власти. . Основываясь на этой двоякой схеме активного и пассивного нигилизма, активный нигилизм — это то, что характеризует стремление современной медицины возвеличивать здоровье через проявление воли к власти для преодоления смерти, тогда как для Ницше пассивный нигилизм характеризует христианство как отрицание жизни и слабость.

Медицинский нигилизм: критика технологии Хайдеггером

Мартин Хайдеггер (1889–1976) предлагает мощную критику технологии через широкое понимание истории западной метафизики. Он использует активный нигилизм воли к власти Ницше в своей собственной интерпретации западной метафизики, которая обеспечивает философское основание для его критики технологии как онтобогословия. Хайдеггер считает стремление Ницше к власти кульминацией западной метафизики и воплощением нигилизма.Такая критика напрямую относится к духу современной медицины, которая пытается преодолеть смерть посредством осуществления власти над природой и, в конечном итоге, власти над человеком посредством использования технологий. Именно это преодоление смерти делает медицину смерти трансцендентальной и раскрывает ее нигилизм. Мы раскроем критику Хайдеггером технологии как онтотеологии и то, как она обосновывает нигилистическое понимание современной медицины.

Новизна мысли Хайдеггера состоит в том, что метафизические утверждения о бытии на протяжении всей истории принимают одну и ту же двойную форму, которую он называет онтологией.[10] В истории философии каждая фундаментальная метафизическая позиция имеет двойное основание: (1) онтология, которая ищет наиболее общие основания для сущностей и того, что у всех сущностей является общим, и (2) теология, которая понимает высшая сущность как высшая основа существования сущностей. [11] Основная историческая роль метафизики — установление и поддержание двойного основания того, что есть . Тем не менее, по оценке Хайдеггера, именно это кажущееся надежное двойное основание затемняет реальность того, что в истории метафизики существует непрерывный ряд онтобогословий, опрокидывающих предыдущие онтобогословия.

Согласно Хайдеггеру, Ницше использует нигилизм как название исторического движения западной мысли, резюмируемого фразой: «Бог мертв». Христианский Бог в этом смысле — это трансцендентное царство, которое обеспечивает основу для идей, целей и ценностей, то есть смысла, которые оказывают власть над существами и людьми. После события «Бог мертв» нигилизм призывает к свободе от ценностей, поскольку свобода к переоценивает все ценности. [12] Здесь Ницше считает, что метафизика перевернулась.Хайдеггер рассматривает философию Ницше как воплощение нигилизма через дополнительные метафизические доктрины (1) абсолютной субъективности воли к власти и (2) ее вечного повторения. Этот нигилизм влечет за собой серию жестоких битв за власть, заключенных в царстве имманентности. По мнению Хайдеггера, поскольку ниспровержение метафизики влечет за собой переоценку всех ценностей и что метафизика заключается в обосновании истины бытия в целом, Ницше по-прежнему виновен в поддержке метафизики.

Нигилистическая метафизика воли к власти Ницше предполагает, что не существует трансцендентного царства бытия за пределами царства становления. Все, что осталось, — это чисто имманентное царство потока и ничего больше. После события «Бог мертв» рушится старый порядок, оставляя человека как меру всех ценностей, как своего рода современного Протагора. Затем идеальному мужчине, Übermensch , «ставится задача переоценки всех ценностей в индивидуальной силе его воли к власти, и он… готов приступить к абсолютному господству на земном шаре.[13] Другими словами, нигилизм Ницше как завершение и конец метафизики как онтобогословия приводит к тому, что человек проявляет свою власть и контроль над миром. Когда современная медицина рассматривается через призму нигилизма Ницше, автономный человек, который является мерой всех вещей и застрял в имманентности, не прибегая к трансцендентности, теперь обращается к технологической силе, чтобы контролировать природу и, в конечном итоге, преодолевать и контролировать смерть. Даже в активном нигилизме Ницше, превозносящем власть и жизнь, всегда скрывается смерть.Действительно, смерть трансцендентна современной медицины.

Ключ к генеалогии нигилизма Хайдеггера — это связь между Декартом и Ницше. В понимании Хайдеггером Декарта в истории метафизики cogito ergo sum («Я думаю, следовательно, я существую») обеспечивает достоверность знания для человека посредством mathesis , то есть математического представления, которое обеспечивает метод для объективность природы. Таким образом, Бытие есть репрезентация в своей объективности.[14] Благодаря cogito человек по существу стал субъектом, который определяет объекты природы и в конечном итоге решает, что истинно, а что реально. Ницше принимает интерпретацию Декарта Бытия в своей доктрине воли к власти, в том смысле, что Бытие = репрезентация = истина, уходящая корнями в cogito . Таким образом, бытие и истина утверждаются как представляющие и обеспечивающие соответственно [15]. После события «Бог мертв» рушится первенство репрезентативного разума. Вследствие этого человек как субъект и его воля к власти включает в себя разум как представление и знание как достоверность, принимая на службу количественное и расчетливое мышление.[16] Примеры современной медицины включают доказательную медицину, биостатистику, рандомизированные контролируемые испытания и даже духовные оценки. Количественная оценка и расчет каждой области человеческой личности создает иллюзию того, что медицинский пациент может быть точно представлен и известен с уверенностью. Таким образом, учение Ницше о воле к власти завершает метафизику Декарта субъективности как сущности всего реального [17]. С установлением реальности, основанной на стремлении человека к власти, используя инструментальное использование количественного разума для определения природы, человек как субъект может осуществлять господство над природой, что осуществляется с помощью технологий.

Хайдеггер, как известно, заявил, что «сущность технологии ни в коем случае не является чем-то технологическим» [18]. Здесь сущность не означает, что такое технологическая вещь в статическом смысле. Скорее, сущность технологии обозначает способ, которым технологические сущности открывают нам мир. Таким образом, для Хайдеггера критика технологий не означает вопрос о том, хорошо или плохо использовать смартфоны, видеоконференцсвязь онлайн или даже аппараты ИВЛ. Более глубокое беспокойство вызывает то, как технологии фундаментально опосредуют и конструируют для нас реальность.Для Хайдеггера истина — это открытие, открытие, поэтому сущность технологии — это способ, которым технологические сущности открывают нам мир.

Конкретный пример из медицины в начале жизни показывает, как технологии опосредуют для нас реальность. До изобретения тестов на беременность и ультразвука мать становится уверенной в том, что беременна, во время ускорения (примерно на 40 день после зачатия), когда она впервые может почувствовать движение будущего ребенка. Фома Аквинский считал оживление моментом одухотворения.В современном акушерстве, однако, ультразвуковая технология представляет собой новый способ отношения к нерожденному [19]. На феноменологическом уровне зонд помещается на живот матери, и на экране волшебным образом появляется движущееся изображение человека. Однако на самом деле в аппарате УЗИ происходит совсем другое. Ультразвуковые волны, передаваемые датчиком, отражаются от существа в утробе матери. Ультразвуковые волны, которые возвращаются к датчику, затем математически переводятся с помощью компьютерных вычислений, которые затем представляют изображение на экране.Визуальный образ создает новый мир для матери (и отца), чтобы воспринимать нерожденного ребенка двумя способами: (1) плод как личность и (2) плод как пациент [20]. С одной стороны, плод как личность позволяет матери относиться к своему нерожденному человеку как к отдельному человеку, что способствует усилению привязанности. С другой стороны, плод как пациент теперь объективирован и обследован с медицинской точки зрения на предмет наличия каких-либо генетических аномалий, таких как синдром Дауна. Визуальная объективизация с помощью акушерского ультразвука по существу создает предпосылки для возможности нового морального феномена: выбор того, делать ли аборт у будущего ребенка или нет, на основе предполагаемых будущих страданий.

Такая объективация посредством технологии — это то, что Хайдеггер называет Enframing. Обрамление — это способ раскрытия в нынешнюю эпоху, когда все все больше рассматривается как ресурсы, подлежащие оптимизации, что Хайдеггер называет «постоянным резервом» [21]. Другими словами, все рассматривается как инертная вещь для использования людьми. Поскольку этот век пронизан сущностью технологий, Enframing определяет то, как мы понимаем мир, в том числе и самих себя. Упорядочение природы, которого требует Обрамление, стало возможным благодаря современной физической теории, открытой Декартом, которая представляет собой знание как представление механической природы.Природу можно точно измерить и рассчитать, а причинность сводится к механизму для природы как постоянных ресурсов.

Соединяя эту механистическую концепцию природы как постоянных ресурсов с человеком как субъектом, обладающим властью над миром, онттеология воли к власти Ницше приобретает полную силу. Единственная цель в мире для человека — приложить свою силу для сохранения своей власти. Средством сохранения является превращение природы в объект технологии, посредством чего все становится постоянным ресурсом, который нужно анализировать и использовать по воле человека.Последний объект, который должен стать постоянным ресурсом, — это сам человек. Медицинские технологии оказывают власть над людьми как ресурсы, чтобы быть более эффективными, но в конечном итоге не имеют внутреннего значения, за исключением тех ценностей, которые человек предпочитает навязывать. С человеком как постоянным ресурсом здоровье и смерть становятся окончательными явлениями природы, над которыми человек господствует, что достигается с помощью современной медицины.

Когда здоровье, обеспечиваемое господством медицины над природой, вплетено в историю метафизики Хайдеггера, мы ясно видим нигилизм современной медицины.В стремлении к здоровью как к главному благу человек, как часть природы, затем становится конечным объектом господства. Человек как субъект становится человеком как объектом. Сущность человека как субъекта состоит в том, чтобы сохранить и обезопасить свою власть. Наивысший способ сохранить власть для человека — это сохранить свое существование. Таким образом, смерть должна быть побеждена. В Обрамлении с человеческим телом как объектом смерть определяется в механистических, физикалистских терминах, так что смерть — это прекращение движения материи. Но это влечет за собой превращение человека в постоянный ресурс, который можно измерить, рассчитать, оптимизировать и максимизировать для эффективного функционирования, что является «количественной оценкой качественного».[22] Тем не менее, по иронии судьбы, когда человек превращает себя в постоянный ресурс ради победы над смертью, он становится еще одним мертвым, бессмысленным ресурсом среди других мертвых ресурсов. Суть современной медицины раскрывает онтологию смерти. В самом деле, смерть трансцендентна медицины и раскрывает нигилизм медицины.

Конкретный пример медицинского нигилизма в конце жизни — это метафизика трансплантации органов. С появлением аппаратов искусственной вентиляции легких в 1950-х годах пациенты, которые в противном случае умерли бы, могли оставаться в живых.Но у некоторых из этих пациентов была необратимая кома. Примерно в это же время развивалась технология трансплантации. В 1968 году специальный комитет Гарварда попытался переопределить смерть, включив в нее смерть мозга наряду с традиционной сердечно-легочной смертью. Одной из основных причин переопределения смерти как смерти мозга было извлечение органов у мертвого пациента, а не у живого [23]. Но пациент с мертвым мозгом феноменологически является живым трупом: мертв по медицинским и юридическим стандартам, но с сильным жаром и дыханием легких, поддерживаемым аппаратом искусственной вентиляции легких.Таким образом, технология создает живой труп, который теперь превратился в медицинский объект. Живые органы, извлеченные у мертвого человека, превращаются из социальных даров [24] в простые ресурсы, которые можно использовать для оказания власти над смертью. В некотором смысле трансплантация органов — это парадигма нигилизма современной медицины со смертью как трансцендентальной, поскольку технология трансплантации органов требует смерти, чтобы иметь власть над смертью. Из жестокости смерти приходит еще большая сила технологий для преодоления смерти.Это следует логике нигилизма: из ничего смерти происходит нечто, жизнь.

В следующем разделе мы увидим, как Хайдеггер пытается преодолеть нигилизм эпохи, рассматривая жизненный опыт через призму Ничто и его следствия, Смерти. Однако, пытаясь преодолеть один нигилизм, он преодолевает еще больший нигилизм, бездну Ничто, которая является истинной онтологией смерти.

Побежденные нигилизмом: танатологическая эсхатология Хайдеггера

В книге «Бытие и время» Хайдеггер описывает человеческое существование как Dasein, которое есть бытие-в-мире, «бытие-к-смерти», которое характеризуется временностью, подлинностью, тревогой и заботой.На первый взгляд такая концепция полезна, поскольку подтверждает конечность человеческого существования. Христианское богословие будет первым, кто подтвердит человеческую ограниченность. Но здесь следует отметить, что философия Хайдеггера полностью исключает Бога и теологию, поэтому вместо этого он обращается к Смерти и Ничто. Таким образом, его представление о бытии-к-смерти пронизано Ничто. Но что это значит? Давайте исследуем связь между Dasein и смертью.

Для Хайдеггера смерть фактически определяет Dasein во всей его полноте.Его язык настолько силен, что уверенность Dasein основывается на его уверенности в смерти: «Только умирая, я могу до некоторой степени сказать абсолютно:« Я есть »» [25]. Уверенность в смерти обеспечивает определенность Dasein, которая является основа для всей другой истины. Можно сказать, что для Хайдеггера смерть — это , априорное условие достоверности объектов в мире. Другими словами, смерть трансцендентна Dasein и, как следствие, трансцендентна медицины.

В книге Хайдеггера «Эсхатология » Джудит Вулф утверждает, что хайдеггеровское «бытие навстречу смерти» лучше всего понимать как эсхатологию, «потому что она предполагает возможность подлинного существования как зависимого от определенного отношения к будущему.[26] Dasein как бытие-к-смерти характеризуется как «уже» и «еще не» смерти, как своего рода пародия на эсхатологию Нового Завета. С одной стороны, когда Dasein ожидает смерти, смерть «уже», потому что смерть позволяет Dasein подлинно быть . С другой стороны, смерти «еще нет», потому что она не стала актуальной для Dasein. Это «уже» и «еще не» смерти для Dasein является танатологической эсхатологией. Хайдеггер развивает эсхатологию человеческой конечности, характеризующейся тревогой и несчастьем, которая делает Смерть и Ничто эсхатологическим горизонтом, заменяющим Бога.В конце концов, Хайдеггер продвигает «эсхатологию без эсхатона». [27]

В этой танатологической эсхатологии Dasein раскрывается как Ничто, ничто. Хайдеггер ясно дает понять, что ничтожество не означает лишения, а скорее радикальную конечность. [28] Тем не менее, сущность Dasein — это Ничто, основанное на Ничто. [29] Таким образом, Бытие приравнивается к Ничто. Это пример логики нигилизма, ничто как что-то. Шокирующим языком Хайдеггер заявляет, что «Смерть — это святыня Ничто» [30], что подчеркивает радикальную конечность человечества.В медицинско-научном, онтотеологическом смысле люди — это просто живые животные. Вместо этого, чтобы быть их сущностью, человеческие существа должны быть поняты в свете Смерти и их Ничто. Для Хайдеггера смерть — это «прибежище Бытия» и присутствие «тайны Бытия» [31]. Другими словами, Смерть и Ничто лежат в самой сердцевине тайны человеческих существ.

Пример медицинской этики тантологической эсхатологии — логика эвтаназии. Две основные причины, которые приводят сторонники эвтаназии, — это независимость пациента и облегчение страданий.В основе обеих причин лежит предположение, что страдание перед лицом радикальной конечности лично бессмысленно и, следовательно, должно быть устранено. Технология смертельного лекарства (греческое слово Pharmakon означает и лекарство, и яд) — это средство, с помощью которого вводится танталогическая эсхатология. Смерть в Небытии существования становится желанной эсхатологией перед лицом бессмысленности. [32]

Несмотря на глубокий диагноз Хайдеггера нигилизма современной медицины и медицинских технологий, обращаясь к Смерти и Ничто, Хайдеггер, вместо этого, преодолевается нигилизмом.

Преодоление нигилизма: воплощение жизни в смерти

Пытаясь преодолеть нигилизм онтотеологии Ницше, Хайдеггер обращается к метафизике смерти, которая по сути является онтологией Ничто. Поворот к неопределенному Ничто — это его попытка избежать тотализации Обрамления и людей как постоянного резерва. Хайдеггер стремится выздороветь и защитить чудо живых существ; действительно, в своих поздних размышлениях он обращается к искусству и поэзии.Тем не менее, его ответ «Смерть и ничто» вызывает страх и тревогу, а не удивление или желание. Вопреки Хайдеггеру, путь к преодолению двойного нигилизма метафизики смерти лежит через альтернативную христианскую теологическую метафизику, которая переворачивает Смерть и Ничто с ног на голову. Но как подойти к такой альтернативе? Хайдеггеровская логика нигилизма (ничего вместо чего-то) Смерти и Ничто как составляющей человеческого существования дает ключевой ключ к разгадке. Если отвергнуть отрицание теологии Хайдеггером, логика нигилизма будет правильно реализована.В творении ex nihilo Бог ничего не делает творческим. В воплощении Христа жизнь открывается через смерть. Теология действительно может спасти медицину.

Экзистенциальный анализ Dasein, проведенный Хайдеггером, полезен постольку, поскольку он раскрывает важность временной конечности для смысла человеческого существования. Однако, поскольку Хайдеггер исключает создание ex nihilo из своей философии, ему больше не к чему обратиться, кроме Ничто. В христианстве люди конечны, потому что они проявляют тварность, созданную из небытия как дар полноты Бога.Максим Исповедник (ок. 580–662) развивает такую творческую метафизику. Для Максимуса тварное конечное существо — это, по сути, движение. Концепция движения Максимуса основана на времени и становлении тварного существования и противопоставляет танатологическую эсхатологию Хайдеггера, настроение тревоги и основание ничто красотой, желанием и полнотой в воплощении.

Основная структура творческой метафизики Максима — это триада возникновения, движения и покоя. Созданное существование движется к своему конечному объекту желания.[33] Созданные существа действительно происходят из ничего небытия, но созданы неподвижным божественным. Таким образом, существа в своем становлении движутся к тому, чего они желают в качестве своей цели. Существа возникают из ничего и движутся к полноте своего желания. Бытие к смерти Хайдеггера — это тоже движение, но оно: , от — ничего, — до — ничего.

Установив, что движение необходимо для сотворенного существования, Максимус продолжает показывать, что телос покоя не присущ самой вещи, потому что не вызван самим собой.Только то, что само по себе, а именно Бог, превосходит движение, потому что Он существует ни для чего вне Себя. Таким образом, все сотворенные вещи находятся в движении, пока не найдут покой в в конечном итоге желанном Боге Прекрасном [34]. С Богом как началом и концом движения создания, соответствующее движение к высшей красоте приводит не только к объятию прекрасного, но и к наполнению красотой прекрасного [35]. Контраст между Хайдеггером и Максимом не может быть яснее.Для Хайдеггера тревога является проявлением Ничто для Dasein. По мнению Максима, желание движет человечество к полноте красоты Бога.

В то время как Смерть — это ничто, Бог — это ничто, поскольку Он не просто объект среди других объектов для размышления. Для Максима Бог выше мыслей, потому что Он выше бытия. [36] Бог, который есть ничто, стал ничем, приняв плоть в божественном кенозисе , кенозис и, в предельном Ничто Хайдеггера, умирая. Как указывает Джон Бер, главный способ познать Бога — это крестная смерть Христа и Его воскресение.Смерть и возвышение Христа раскрывают ту же силу, что Он поддерживает все творение, в своего рода метафизике Креста. Сам космос принимает крестообразную структуру: «христианская космология … видит Крест как пропитанный в самой структуре творения» [37]. Поскольку смерть Христа открывает человечеству познание Себя, смерть действительно трансцендентна, но только как часть более широкое повествование о воплощенной жизни Христа. По мнению Максима, цель всех божественных действий, включая смерть Христа, состоит в том, чтобы раскрыть Воплощение Христа: «Ибо Логос Бога (который есть Бог) всегда и во всем желает исполнить тайну Своего воплощения.[38] Таким образом, тайна воплощения становится ключом к пониманию всей реальности. [39] Значение смерти раскрывается в смерти и воскресении Христа. Таким образом, в отличие от Хайдеггера, смерть — это не цель, раскрывающая Ничто в существовании человека, а скорее смерть — средство, с помощью которого раскрывается истинная жизнь человечества, воплощенного Христа, Который есть Истина и Жизнь. Таким образом, метафизический диагноз Бишопа современной медицине «смерть трансцендентален» все еще звучит правдоподобно, но теперь с иронией.Смерть больше не является эпистемологической нормой современной медицины. Скорее смерть — смерть Христа — это средство познания истинной жизни и исцеления.

Подводя итог, я попытался показать, что «смерть трансцендентна медицины» через критику Хайдеггером медицинских технологий как онтотеологии, которая стремится преодолеть смерть, и его собственное решение Смерти и Ничто, что приводит к двойному нигилизму медицины. Тем не менее, как это ни парадоксально, в свете сотворения ex nihilo и воплощения, даже для христианства смерть по-прежнему трансцендентна для медицины.Только через смерть Христа можно познать смысл нашего существа и полноту Жизни Христа. Таким образом, смерть становится самим средством к жизни и здоровью.

Кимбелл Корну (Вестминстерская богословская семинария, магистр медицины) — доцент кафедры медицины и этики здравоохранения в Университете Сент-Луиса и практикующий врач паллиативной помощи. Он имеет степень доктора медицины Юго-Западного Техасского университета и докторскую степень по теологии Ноттингемского университета (Великобритания). Его обязанности преподавателя включают паллиативную медицину для домашнего персонала, этику здравоохранения для студентов и студентов-медиков, а также теологию и биоэтику для аспирантов.Его исследования сосредоточены на исторических, социальных, философских и теологических детерминантах, которые формируют метафизику и практику современной медицины. Он опубликовал множество статей по философии и теологии медицины. В настоящее время он работает над книгой, которая прослеживает философскую историю медицинских знаний до истоков западной медицины через призму анатомического вскрытия.

[1] Документальный фильм Кена Бернса 2018 года об истории клиники Мэйо обыгрывает теологические добродетели и называется «Клиника Мэйо: вера, надежда, наука.См. Здесь: https://www.pbs.org/kenburns/the-mayo-clinic/.

[2] Джеффри П. Бишоп, Труп предвкушения: медицина, сила и уход за умирающими (University of Notre Dame Press, 2011), 53.

[3] Ханс Йонас, Феномен жизни: к философской биологии (Эванстон, Иллинойс: Northwestern University Press, 2001), 7–37.

[4] Епископ, Труп предвкушения , 313.

[5] Конор Каннингем, Генеалогия нигилизма: философия ничего и различие теологии (Лондон; Нью-Йорк: Routledge, 2002).

[6] Когда «Ничто» и «Смерть» пишутся в эссе с заглавной буквы, я не имею в виду обожествлять эти концепции как замещающих богов. Скорее, использование заглавных букв отражает условность Хайдеггера в его работах. Собирается ли Хайдеггер обожествить Ничто и Смерть — это совершенно другой вопрос, который не будет рассматриваться в этом эссе.

[7] Фридрих Ницше, Воля к власти, , изд. Вальтер Кауфманн, пер. Вальтер Арнольд Кауфманн и Р. Дж. Холлингдейл (Нью-Йорк: Винтаж, 1968), 2.

[8] Там же, 22.

[9] Там же, 14.

[10] Иэн Д. Томсон, Хайдеггер по онтофеологии: технология и политика образования (Нью-Йорк: Cambridge University Press, 2005), 12.

[11] Мартин Хайдеггер, «Тезис Канта о бытии», в Pathmarks , ed. Уильям Макнил, пер. Тед Э. Кляйн младший и Уильям Э. Поль (Нью-Йорк: Cambridge University Press, 1998), 340.

[12] Мартин Хайдеггер, Ницше: Том IV: Нигилизм , пер.Дэвид Фаррелл Крелл (Сан-Франциско: Harper & Row, 1982), 4–5.

[13] Там же, 8–9.

[14] Там же, 116.

[15] Там же, 131.

[16] Мартин Хайдеггер, Ницше: Том III: Воля к власти как знание и как метафизика , пер. Дэвид Фаррелл Крелл (Сан-Франциско: Harper & Row, 1987), 224.

[17] Мартин Хайдеггер, «Слово Ницше:« Бог мертв »», в Вопрос о технологии и другие эссе , пер.Уильям Ловитт (Нью-Йорк: Harper & Row, 1977), 83.

[18] Мартин Хайдеггер, «Вопрос о технологии», в Вопрос о технологии и другие очерки , пер. Уильям Ловитт (Нью-Йорк: Harper & Row, 1977), 4.

[19] Этот пример взят из Питера-Пола Вербика, Технология морали: понимание и разработка морали вещей (Чикаго: University of Chicago Press, 2011), 23–27.

[20] Следует отметить, что использование термина «плод» уже создает медицинскую объективизацию нерожденного ребенка, которая стала возможной благодаря визуальной объективизации ультразвука.

[21] Там же, 17.

[22] Thomson, Heidegger on Ontotheology , 22.

[23] Специальный комитет Гарвардской медицинской школы по изучению определения смерти, «Определение необратимой комы», журнал Американской медицинской ассоциации. 205, no. 6 (1968): 85–88.

[24] Выражения «дар жизни» и «пожертвовать жизнь» пронизывают общественные кампании по увеличению донорства органов.

[25] Мартин Хайдеггер, История концепции времени: Пролегомены , пер.Теодор Кизиэль (Блумингтон: издательство Индианского университета, 1985), 318.

[26] Джудит Вулф, Эсхатология Хайдеггера: богословские горизонты в ранних работах Мартина Хайдеггера (Oxford: Oxford University Press, 2013, 2013), 118.

[27] Там же, 5, 45, 133.

[28] Мартин Хайдеггер, Бытие и время , изд. Тейлор Карман, пер. Джон Маккуори и Эдвард Робинсон (Нью-Йорк: Харпер, вечная современная мысль, 2008), 331.

[29] Там же., 330-331.

[30] Мартин Хайдеггер, «Вещь», в Поэзия, язык, мысль , пер. Альберт Хофштадтер (Нью-Йорк: Харпер и Роу, 1971), 178.

[31] Там же, 178–79.

[32] Следует отметить, однако, что Хайдеггер, похоже, не одобрял самоубийство как надлежащий способ быть-навстречу смерти.

[33] Максим Исповедник, О трудностях отцов церкви: The Ambigua , пер. Николас Констас (Кембридж, Массачусетс.: Издательство Гарвардского университета, 2014), 77-79 [PG 91: 1069B].

[34] Там же, 79, 91 [PG 91: 1069C-D, 1076C-D].

[35] Там же, 87-89 [PG 91: 1073C-1076A].

[36] Максим Исповедник, Максим Исповедник: Избранные сочинения , пер. Джордж К. Бертольд, Классика западной духовности (Нью-Йорк: Paulist Press, 1985), 143–44.

[37] Джон Бер, Тайна Христа: Жизнь в смерти (Крествуд, Нью-Йорк: Издательство Св. Владимирской семинарии, 2006), 90.

[38] Максим Исповедник, О трудностях отцов церкви , 107 [PG 91: 1084C-D].

[39] Максим Исповедник, Максим Исповедник, , 139–40.

04 Эспозито

Сообщество и нигилизм

Роберто Эспозито

Istituto Italiano di Scienze Umane (SUM), Неаполь

Аннотация: Развивая аргументы, выдвинутые в таких книгах, как «Коммунитас», в этой статье политический философ Роберто Эспозито пытается преодолеть обычное противопоставление между понятиями сообщества и нигилизма.Его цель — переосмыслить, что может означать сообщество в эпоху «законченного нигилизма». В тонком генеалогическом и этимологическом анализе концепции сообщества он демонстрирует, как вместо того, чтобы устанавливать существенную и позитивную связь, сообщество конституируется ничем, общим недостатком, который общественная, коммунитарная и тоталитарная политика стремятся отрицать. Раскрытие значения communitas позволяет Эспозито критически исследовать то, каким образом мышление сообщества было уничтожено современной политической философией.

Ключевые слова: Батай; Сообщество; Хайдеггер; Гоббс; Нэнси; Нигилизм; Ничего такого; Руссо; Тоталитаризм

1. Какая связь между терминами «сообщество» и «нигилизм»? Ответ, который исходит из различных философий сообщества, а также из широко распространенной интерпретации нигилизма, идет в направлении радикальной оппозиции. Нигилизм и сообщество находятся не только в отношении инаковости, но и в отношении открытого контраста, не допускающего точек соприкосновения или областей пересечения.Они взаимно исключают друг друга: когда один присутствует — или, когда один присутствует — другой отсутствует, и наоборот. Независимо от того, находится ли противостояние на синхронном уровне или на диахронической траектории, важна ясность альтернативы между двумя полюсами, которые, кажется, приобретают значение именно из своей несводимости. Нигилизм — в его самых отличительных коннотациях искусственности, аномии и бессмысленности — воспринимается как то, что сделало сообщество невозможным или даже немыслимым.С другой стороны, сообщество всегда интерпретировало себя как то, что сопротивляется, сдерживает и противопоставляет нигилистическому дрейфу. Это, по сути, роль, отводимая сообществу общинными [comuniali], коммунитарными и коммуникативными концепциями, которые на протяжении более столетия рассматривали его как единственный барьер против разрушительной силы ничто, пронизывающей современное общество. Что касается этого сценария, то это порядок преемственности, который на каждом этапе приписывается сообществу и современному обществу, а не их жестко дихотомический характер.Если Фердинанд Тоннис поставил сообщество выше общества — согласно генеалогии, которая затем была присвоена всеми философиями упадка, предательства и потерь, происходящих как справа, так и слева на рубеже двадцатого века, — современные неокоммунитаристы по ту сторону Атлантики перевернуть этапы дихотомии, но не подвергать сомнению ее основную структуру. Именно сообщество — или, лучше сказать, отдельные сообщества, на которые был раздроблен архетип Тонниеса, — следует за современным обществом в фазе, отмеченной кризисом государственной парадигмы и распространением мультикультурного конфликта.В этом случае сообщество больше не понимается как остаточный феномен по отношению к социокультурным формам, принятым современностью, а скорее как возражение против недостаточности индивидуально-универсальной модели последней: это само общество индивидов, разрушитель древнее органическое сообщество, которое теперь порождает новые коммунитарные формы в качестве посмертной реакции на собственную внутреннюю энтропию. Даже с этой точки зрения вновь возникает взаимное исключение сообщества и нигилизма: сообщество продвигается или удаляется, расширяется или сужается на основе пространства, которое еще не было «колонизировано» нигилизмом.Когда Хабермас противопоставляет коммуникатив стратегической рациональности, он остается в рамках той же интерпретативной парадигмы с дополнительным защитным акцентом: « неограниченное сообщество общения » представляет собой в то же время точку сопротивления и резерв смысла в лице. возрастающей навязчивости технологий. Тот факт, что сообщество понимается как трансцендентальное a priori, а не как фактическое, как в более рудиментарном подходе неокоммунитаристов, не меняет его основных герменевтических рамок.Даже в этом случае сообщество, рассматриваемое как возможность, если не реальность, понимается как граница и стена, сдерживающая наступление нигилизма. Он рассматривается как нечто полное — субстанция, обещание, ценность, — что не позволяет опустошить себя водоворотом небытия. Это другая конфигурация битвы между «вещью» и «ничем», которая функционирует как предпосылка для всей рассматриваемой нами традиции: против взрыва — или схлопывания — ничто сообщество сдерживает реальность вещи. : или, скорее, это то самое, что противостоит собственному уничтожению.

2. Но приемлемо ли это предположение? Разве это не само по себе то, что мешает любой мысли о сообществе, достойном нашей эпохи — а это действительно эпоха завершенного нигилизма? Если бы мы приняли эту предпосылку как таковую, мы были бы вынуждены выбирать между двумя гипотезами, которые в равной степени неприемлемы. То есть мы обнаружим, что либо отрицаем структурно нигилистический подход нынешней эпохи, либо исключаем вопрос общности из нашего горизонта актуальности.Чтобы говорить о сообществе в терминах, которые не являются просто ностальгическими, у нас будет возможность ограничить нигилизм одним аспектом, конкретным моментом нашего опыта. Мы могли бы рассматривать это как явление «фиксированного срока», обязанное исчезнуть или, по крайней мере, регрессировать в определенный момент. Или мы могли бы даже понять это как болезнь, поразившую только некоторые органы здорового тела. Тем не менее, такого рода редуктивный аргумент противоречит всем свидетельствам, которые показывают, что нигилизм — это не интерлюдия или конкретная ситуация, а, скорее, основная тенденция современного общества, которая сегодня достигла своего максимального выражения.Но что это значит? Единственный способ разобраться в вопросе, не отказываясь ни от одного из его условий, требует объединения сообщества и нигилизма в одном споре. Более того, мы не должны рассматривать завершение нигилизма как непреодолимое препятствие, а как возможность выработать новое мышление сообщества. Очевидно, это не означает, что сообщество и нигилизм оказываются идентичными или даже просто симметричными; что они должны быть расположены на одном уровне или по одной и той же траектории.Скорее, это означает, что они пересекаются в точке, которую эти двое не могут игнорировать, потому что, по-разному, они конституируют их обоих. Этот момент — который не воспринимается, подавляется и нейтрализуется текущими общинными философиями — может рассматриваться как «ничто». Это то, что объединяет сообщество и нигилизм, что до сих пор остается в основном неизученным.

Но в каком смысле? Мы пока оставляем в стороне (далеко не простой) вопрос об отношении между ничто и нигилизмом, но мы вернемся к нему через короткое время.Давайте сосредоточимся на сообществе. Мы видели, как он традиционно противопоставлялся нигилизму, как если бы он был самой вещью; и даже то, как его определение совпадает с такой оппозицией: сообщество не просто отличалось бы от ничто и несводимо к нему, но оно также совпадало бы со своей явной противоположностью — «целым», полностью заполненным собой. Я считаю, что это как раз та точка зрения, которую следует не только проблематизировать, но даже перевернуть: сообщество — это не место противопоставления вещи и ничто, а место их наложения.Я попытался объяснить это утверждение посредством анализа, как этимологического, так и философского, термина communitas, начиная с термина munus, от которого он произошел. Окончательным результатом этого исследования является категорическая дистанцированность сообщества от любой идеи собственности, коллективно принадлежащей группе лиц, или даже от их принадлежности к общей идентичности. Согласно изначальной ценности этой концепции, то, что разделяют члены коммунитас — это как раз сложное, но содержательное значение munus — это, скорее, экспроприация их субстанции, которая не ограничивается их «обладанием», а включает в себя и опирается на их «быть подданными».Здесь мой аргумент разворачивается таким образом, что смещает его от более традиционной области антропологии или политической философии к (более радикальной) области онтологии: тот факт, что сообщество связано не с избытком, а с дефицитом субъективность означает, что его члены больше не идентичны самим себе, но структурно подвержены тенденции, которая заставляет их ломать свои индивидуальные границы и сталкиваться со своим «внешним». С этой точки зрения — которая нарушает всякую преемственность между тем, что является «общим» и «собственным» [proprio], связывая это, скорее, с тем, что не является собственным [imprieo], — фигура другого возвращается в центр внимания.Если субъект сообщества больше не «тот же самый», он обязательно будет «другим». Он будет не другим субъектом, а последовательностью изменений, которые никогда не срастутся в новую личность.

3. Но если сообщество — это всегда сообщество других, а не самого себя, это означает, что его присутствие структурно обусловлено отсутствием — субъективности, идентичности и собственности. Это означает, что это не «вещь» или что это вещь, определяемая именно своим «не». «Ничто». Как же нам понимать такое «не»? И как это соотносится с тем, к чему принадлежит? Несомненно то, что это не имеет отношения к нему в смысле чистого отрицания.Ничто общее не является противоположностью сущности, а скорее чем-то, что очень интенсивно ей соответствует и совпадает с ней. Тем не менее, мы не должны неправильно понимать сам смысл этого соответствия или совместной принадлежности. Ничто из коммунитас не должно интерпретироваться как то, чем коммунитас еще не может быть; как отрицательный момент противоречия, которое необходимо диалектически разрешить в тождестве противоположностей. Но это также не следует интерпретировать как тайник, в котором вещь удаляется, поскольку она не может раскрыться в полноте чистого присутствия.Фактически, в обоих случаях ничто из коммунитас не могло бы оставаться ничем из вещи, но оно трансформировалось бы во что-то иное, к чему эта вещь относилась бы в режимах телеологии или пресуппозиции. Это было бы прошлое или будущее вещи, а не ее голое настоящее — то, чем она является, а не чем-то другим. Короче говоря, ничто не является предпосылкой или результатом сообщества — предпосылкой, освобождающей его для его «реальной» возможности, — а, скорее, его единственным способом существования.Другими словами, сообщество не запрещается, не заслоняется или не покрывается ничем: оно конституируется им. Это просто означает, что сообщество не является ни единым целым, ни коллективным субъектом, ни группой субъектов. Это отношение, которое делает их более не индивидуальными субъектами, поскольку оно прерывает их идентичность полосой, которая проходит через них и, таким образом, изменяет их. Это «с», «между», порог, который они переступают в контакте, который связывает их с другими до такой степени, что отделяет их от самих себя.

Можно сказать, что община — это не внутренность esse, но esse как inter; не отношения, которые формируют бытие, но бытие само по себе как отношение. Это важное различие, поскольку оно самым ясным образом возвращает нам наложение бытия с ничем: бытие сообщества — это разрыв, промежуток, который связывает нас с другими в общей непринадлежности, потерю того, что есть. свое собственное, которое никогда не складывается в общее благо. Общим является только недостаток, а не владение, собственность и присвоение.Тот факт, что термин munus понимается латинянами только как подаренный дар, а не как полученный дар, который вместо этого передается словом donum, означает, что этому принципу недостает «вознаграждения». Это означает, что утечка субъективной субстанции, которую он определяет, остается там — ее нельзя заполнить, вылечить или зарубцевать; что его открытие не может быть закрыто никаким заполнением [risarcitura] или компенсацией [risarcimento], если оно действительно должно оставаться разделенным [condivisa] или совместно используемым. В концепции «condivision» «con» или «with» действительно ассоциируется с «разделением».Предел, на который он намекает, — это то, что объединяет, но не в режиме конвергенции, обращения или замешательства, а, скорее, в режиме дивергенции, отклонения и распространения. Направление здесь всегда изнутри наружу, а не снаружи внутрь. Сообщество — это экстериоризация внутреннего. Для этого — учитывая, что это противоположно идее интернализации, не говоря уже об интернировании, — внутреннее пространство сообщества может связывать только внешние явления или «утечки», субъектов, которые сталкиваются с их внешним миром.Это движение децентрализации можно распознать в самой идее «разделения», которая относится как к «разделению», так и «отъезду»: сообщество — это не место прибытия, а место отправления. Это даже сам отход к тому, что нам не принадлежит и никогда не будет. Следовательно, communitas далек от того, чтобы производить эффекты обыденности [comunanza], ассоциации [affunamento] или общения. Он нас не согревает и не защищает. Напротив, это подвергает субъекта самому радикальному риску: риску утратить вместе с его индивидуальностью также границы, гарантирующие тот факт, что он неосязаем для другого.Риск внезапно потерять сознание.

4. Именно со ссылкой на это ничто мы должны подойти к вопросу о нигилизме таким образом, чтобы не только уловить связь, но и различие уровней, на которых она основана. Я хочу сказать, что нигилизм — это не выражение, а подавление ничего общего. Конечно, нигилизм имеет отношение к ничему, но именно под видом его уничтожения. Нигилизм — это не ничто, а ничто.Это ничто в квадрате: ничто, умноженное и одновременно поглощенное ничем. Это означает, что мы должны идентифицировать по крайней мере два значения или уровня ничто, которые должны быть разделены, несмотря на их кажущееся совпадение. В то время как первый уровень, как мы видели, является уровнем отношений — разрыв или промежуток, который делает общее бытие отношением, а не сущностью, — второй, с другой стороны, является уровнем его растворение: растворение отношений в абсолютности безотношения.

Если мы посмотрим на абсолютизм Гоббса с этой точки зрения, этапы такого «решения» приобретут необычайную ясность. Тот факт, что Гоббс открывает современный политический нигилизм, не следует понимать просто в том смысле, что он «открывает» небытие субстанции мира, свободного от метафизических ограничений любых трансцендентных истин; Гоббс, скорее, снова «прикрывает» это ничто из субстанции другим, более мощным, небытием, которое как раз и выполняет функцию уничтожения потенциально разрушающих эффектов первого.Точно так же пуанты его политической философии заключаются в изобретении нового происхождения, направленном на то, чтобы заглушить — и превратить в упорядочивающее принуждение — изначальное ничто, отсутствие происхождения, коммунитас. Очевидно, что такая противоречивая стратегия нейтрализации — опустошения естественной пустоты с помощью искусственной пустоты, созданной ex nihilo — происходит из совершенно негативной и даже катастрофической интерпретации принципа разделения, изначального разделения бытия. Именно неизбежная негативность, приписываемая изначальному сообществу, оправдывает суверенный порядок — Государство Левиафан — способное превентивно иммунизироваться от своего невыносимого munus.Для того, чтобы эта операция была успешной — то есть была логически рациональной, несмотря на ее очень высокую цену с точки зрения жертв и отречения — не только необходимо, чтобы такое обычное мунус было лишено своего характера излишка пожертвований в пользу пожертвований. его характер как недостаток, но также и то, что этот недостаток как недостаток — в нейтральном смысле латинского delinquere — следует понимать в терминах реального «правонарушения» [delitto], преступления или даже непреодолимой цепи потенциальных преступлений.

Именно эта радикально насильственная интерпретация — которая превращает ничто общее в преступное сообщество — определяет уничтожение коммунитас в пользу политической формы, основанной на опустошении любых отношений, внешних по отношению к вертикальным отношениям между индивидами. и суверен, а следовательно, и само разобщение.Начав с потребности защитить вещь от ничто, которое кажется ей угрожающим, Гоббс, таким образом, заканчивает тем, что уничтожает не только ничто, но и саму вещь; он приносит в жертву интересам отдельного человека не только внутреннее, но и внутреннее. Все современные ответы, которые давались на «гоббсовскую проблему порядка» на протяжении веков — в решенческом, функционалистском и системном обличье — рискуют остаться в этом порочном круге: единственный возможный способ сдержать опасности которые присущи изначальному отсутствию [carenza] человека как животного, по-видимому, являются конструкцией искусственного протеза — барьера институтов — способного защитить его от потенциально разрушительного контакта с другими людьми.Тем не менее, принятие протеза, то есть неоргана, отсутствующего органа, как формы социального посредничества, означает столкновение с пустотой с пустотой, которая является еще более радикальной, поскольку с самого начала она захватывается и производится отсутствие, которое оно должно компенсировать. Сам принцип репрезентации, понимаемый как формальный прием, направленный на то, чтобы дать присутствие тому, кто отсутствует, воспроизводит и усиливает эту пустоту лишь постольку, поскольку он не способен концептуализировать ее изначальный характер, который ни из чего не проистекает.Другими словами, принцип репрезентации не в состоянии понять, что ничто, которое он должен компенсировать, — это не потеря субстанции, основы или ценности, которая внезапно разрушила предыдущий порядок, а сам характер нашего бытия-в- общий. Не желая и не зная, как глубже вникать в «ничто» в отношениях, современный нигилизм оказывается переданным «ничто» абсолютного, абсолютному «ничто».

5. Современная философия сообщества пытается ускользнуть от абсолютного ничто с помощью варианта, который одновременно похож и противоположен тому, что я только что описал; однако в конечном итоге она снова впадает в тот самый нигилизм, с которым хотела бы бороться.В этом случае абсолютным делается нечто, а не ничто. Но что означает сделать вещь абсолютной, если не уничтожить — а значит, еще раз усилить — само ничто? Эта стратегия больше не опустошает, а, напротив, заполняет пустоту, которая определяется и даже создается изначальным munus. Начиная с Руссо и до современного коммунитаризма, то, что кажется альтернативным вариантом, оказывается зеркальной противоположностью иммунизации Гоббса, с которой он разделяет как субъективистский лексикон, так и партикуляристский результат — на этот раз применительно к коллективу в целом, а не человек.Чего не хватает в обоих случаях — сокрушенных наложением индивидуального на коллективное — так это самого отношения, понимаемого как модальность одновременно единственного и множественного существования. В первом случае отношения уничтожаются абсолютностью, разделяющей индивидов; во втором — их слиянием в едином субъекте, замкнутом внутри его самоидентификации. Если мы возьмем руссовское сообщество Кларенса как модель такой — бесконечно воспроизводимой — самоидентификации, мы сможем обнаружить в нем in vitro все определяющие его черты: от взаимного включения его членов до полной самодостаточности общества. в целом они порождают неизбежное противодействие, проистекающее из него по отношению к его внешнему виду.Внешнее как таковое несовместимо с сообществом, которое настолько загнано внутрь себя, что устанавливает среди его членов прозрачность без непрозрачности, непосредственность без посредников, которая постоянно сводит каждого члена к другому, который больше не является таковым, поскольку он превентивно отождествляется с первым. Тот факт, что Руссо не является прообразом — а на самом деле постоянно отрицает — возможность перевода такого communauté de coeur в какую-либо форму политической демократии, не устраняет силу мифологического внушения, которое оно оказывает не только на всю романтическую традицию, но и по-разному, на идеальном типе органического Gemeinschaft, самого основанного на общности сущностной воли, которая имеет приоритет над волей отдельных ее членов.

Но есть кое-что еще, что имеет более конкретное отношение к этому невольно нигилистическому рецидиву оппозиции сообщества нигилизму современного общества, которому сообщество не только полностью привержено, но и строго функционирует, как полная противоположность. Каждый раз, когда недостаток смысла индивидуалистической парадигмы противопоставлялся избытку смысла сообщества, наполненного его собственной коллективной сущностью, последствия были разрушительными: сначала для внутренних или внешних врагов, против которых создавалось сообщество. , и, в конечном итоге, для самого сообщества.Это, очевидно, относится в первую очередь к тоталитарным экспериментам, запачканным кровью в первой половине прошлого века, но также, иным, менее разрушительным образом, ко всем формам «отечества», «родины» или «братства». ‘[братства], собравшие толпы последователей, патриотов и братьев вокруг модели, неизбежно сосредоточенной на койне. Причина этого трагического принуждения к повторению — которое, похоже, не ослабевает — заключается в том, что, когда вещь до краев наполняется собственной субстанцией, она рискует взорваться или взорваться под собственным весом.Это происходит, как только субъекты, объединившиеся в общинные [коммунальные] связи, идентифицируют доступ к своему условию возможности в повторном присвоении их собственной общей сущности. Последнее, в свою очередь, кажется, формируется как полнота утраченного происхождения, которое по этой причине может быть восстановлено в интернализации временно экстериозного существования. Таким образом, предполагается, что возможно и даже необходимо исключить — или заполнить — пустоту сущности, составляющую exsistentia, — она не является собственной, поскольку является «общей».Только так — посредством уничтожения своего «ничто» — вещь может быть наконец реализована. И все же (обязательно фантазматическое) осознание вещи на самом деле является целью тоталитаризма; абсолютное отсутствие дифференциации, которое в конечном итоге приводит к подавлению не только его собственного объекта, но и самого субъекта, который приводит его в действие. Вещь может быть присвоена только при ее уничтожении. Его нельзя восстановить по той простой причине, что он никогда не был потерян: то, что кажется потерянным, — это только то ничто, которое составляет его в его общем измерении.

6. Первым мыслителем, который искал общность в ничто, был Хайдеггер. Хотя здесь невозможно проследить сложную траекторию допроса о том, что происходило на протяжении всей его работы, необходимо сосредоточиться на статье 1950 года под названием «Вещь» (Das Ding). Такая траектория, кажется, завершается в этой статье; что еще более важно, «вещь», которая в других местах рассматривается в ее эстетических, логических или исторических аспектах, здесь возвращается к своей общей сущности.Это выражение нужно понимать двояко. Во-первых, в том смысле, что Хайдеггер вызывает самые скромные, обычные и приземленные вещи — в этом тексте — кувшин. Но также в том смысле, что эта скромность заботится о пустом месте, в котором вещь обретает свой наименее ожидаемый смысл, как уже утверждал Хайдеггер в «Происхождении произведения искусства»: «Неприхотливая вещь упорно ускользает от мысли. Или может случиться так, что этот самоотказ от простой вещи […] принадлежит именно к сущности вещи? »Лекция« Вещь »посвящена именно определению этой сущности -« вещности вещи ». .Это не означает объективности, с которой мы представляем вещь; или к производству, из которого (произведенная) вещь, кажется, «происходит». Так что? Именно здесь полезен пример кувшина, но также и пример других «вещей», на которые Хайдеггер ссылается в своих эссе тех лет, таких как дерево, мост и порог. Какой характерный элемент их всех связывает? По сути, это пустота. Пустота — это суть этих вещей, как и всех вещей в целом. Так обстоит дело с кувшином, который буквально собран вместе вокруг пустоты и, в конечном итоге, образован ею: «Когда мы наполняем кувшин, то наливание, которое наполняет его, перетекает в пустой кувшин.Пустота, пустота — вот что держит сосуд. Пустое пространство, ничто из кувшина [Die Leere, dieses Nichts am Krug] — вот что такое кувшин как вместилище ». Таким образом, сущность вещи заключается в ее ничтожестве, поскольку вне перспективы это открывается, вещь теряет свою самую сокровенную природу, вплоть до исчезновения — или, как это было у Хайдеггера, до момента аннигилирования. Как только мы забываем о его сущности, «на самом деле вещь как вещь остается запрещенной, нулевой и в этом смысле уничтоженной [In Wahrheit bleibt jedoch das Ding als Ding verwehrt, nichtig und in solchem Sinne vernichtet]».

Все это может показаться парадоксальным: вещь уничтожается, если мы не осознаем полностью ее сущностный характер. Тем не менее, как мы только что видели, этот существенный характер заключается ни в чем другом, кроме своей пустоты. Именно забвение этого небытия — этой пустоты — передает вещь сциентистской [сциентистской], продуктивистской и нигилистической точке зрения, которая сводит ее на нет. Даже в этом случае мы вынуждены проводить различие между двумя видами «ничто»: первый возвращает нам вещь в ее глубокой реальности, а второй удаляет ее от нас.Или, еще лучше, аннулируя первое ничто, второе аннулирует саму вещь, которая им конструируется. Несколькими строками позже Хайдеггер дает нам ключ к этому кажущемуся парадоксу: ничто, спасающее вещь от небытия — в той степени, в которой оно по существу конституирует ее как вещь, — это ничто munus, предложение, обращающее внутреннее во внешнее. : «Вылить из кувшина — значит дать [щенкен]». Не только это, но и это ничто есть ничто «общего» munus, поскольку оно дает себя в собрании и как собрание: «Природа удерживающей пустоты собирается в отдаче».С этой целью Хайдеггер вспоминает старые немецкие слова «вещь» и «dinc» в их первоначальном значении «воссоединение». Даяние, выраженное пустотой кувшина, также является собранием. Что собирает воедино пустоту вещи, предлагая ее? Хайдеггер добавляет здесь мотив «четырехчастного», то есть отношения между землей и небом, смертными и божествами. Но то, на чем мы должны сосредоточиться, — это отношение как таковое: ничто, которое оно объединяет, есть общность ничто как сущности вещи.Разве не это — чистое отношение — составляет общий элемент всех упомянутых выше вещей: дерево, соединяющее землю с небом, мост, соединяющий два берега, порог, соединяющий внутреннее и внешнее? Так же, как и в случае с коммунитас, это не единство расстояния и расстояния; расстояния, которое объединяет, или разделения, которое приближает? И что такое, в конце концов, нигилизм, как не отмена дистанции — ничтожества вещи, — который делает невозможным любую близость? «Неспособность материализоваться близости [das Ausbleiben der Nähe] вследствие отмены всех расстояний привела к господству безграничного.В случае отсутствия близости вещь остается аннигилированной как вещь в нашем понимании ».

7. Единственный автор, который занялся открытым Хайдеггером вопросом об отношении между сообществом и ничем во время завершенного нигилизма, — это Жорж Батай: «Коммуникация» не может переходить от одного целостного и неповрежденного существа к другому. Для этого требуются существа, чьё существование в себе подвергается риску, находится на грани смерти и небытия [néant] ». Этот отрывок относится к короткому тексту, озаглавленному «Ничто, трансцендентность, имманентность», в котором ничто определяется как «предел существа», за которым это существо «больше не существует, больше не существует.Для нас это небытие наполнено смыслом: я знаю, что меня можно свести к нулю [Ce non-être est pour nous plein de sens: je sais qu’on peut m’anéantir] ». Почему возможность быть уничтоженным наполнена смыслом — и даже составляет единственно работоспособное значение в то время, когда все остальные значения кажутся убывающими? Этот вопрос приводит нас как к интерпретации нигилизма Батая, так и к точке, в которой он апоретически пересекает место обитания сообщества. Для Батая нигилизм — это не бегство смысла или от чувства, а его закрытие внутри однородной и завершенной концепции бытия.Нет других примеров, когда нигилизм был менее сведен к тому, что угрожает опустошить вещь. Напротив, нигилизм — это то, что забивает вещь целиком, без трещин и трещин. Короче говоря, нигилизм следует искать не на стороне недостатка, а на стороне его вычитания. Это отсутствие недостатка — его подавление или восполнение. Это то, что отнимает нас от нашей инаковости, блокируя нас внутри себя; что делает этих «нас» серией завершенных личностей, которые обращены внутрь себя, полностью решены сами в себе:

Скука затем раскрывает ничто замкнутости [le néant de l’être enfermé sur lui-même].Когда отдельное существо перестает общаться, оно увядает. Он уходит прочь, (смутно) чувствуя, что само по себе не существует. Непродуктивное и непривлекательное, такое внутреннее ничто нас отталкивает. Это приводит к падению в неугомонную скуку, а скука переносит беспокойство из внутреннего ничто во внешнее ничто — или страдание.

Здесь ясно вырисовывается двоякий уровень семантики ничто и, в то же время, движение, которое Батай осуществляет с первого на второй уровень — от ничто индивидуального, своего собственного, внутреннего, к ничего общего снаружи.Это второе ничто также является ничем, но это ничто, которое отрывает нас от абсолютного ничто — ничто абсолютного, — поскольку это ничто отношения. Человек структурно подвержен — но мы должны также сказать: образован — парадоксальным состоянием, когда он способен избежать уничтожения посредством имплозии, только рискуя уничтожить себя взрывом: «С искушением, если можно так выразиться, быть раздавлен двумя клешнями небытия. Из-за того, что он не общается, он превращается в пустоту изолированной жизни.Сообщая об этом, вы также рискуете быть уничтоженными ».

Тот факт, что Батай — здесь, как и повсюду, — говорит о «бытии», намекая на наше существование, следует интерпретировать не только как терминологическую неточность из-за непрофессионального философского характера его мысли, но как намеренный эффект наложения антропологии. и онтология в рамках общей фигуры отсутствия, или, точнее, разрывание [déchirure]. В самом деле, это правда, что мы способны противостоять существу, которое находится за пределами наших границ, только если мы нарушаем их — и даже отождествляем себя с таким разрывом.Но это происходит из-за того, что бытие также изначально отсутствует по отношению к самому себе, поскольку основа вещей составляет не субстанцию, а изначальное отверстие. Мы достигаем этой основы — этого разрыва — в предельных переживаниях, которые уводят нас от самих себя, от господства над своим существованием. Однако эти переживания — не что иное, как антропологический эффект (или субъективное измерение) пустоты бытия, которая их порождает: большая дыра, сделанная несколькими дырами, которые попеременно открываются внутри нее.В этом смысле мы вполне могли бы сказать, что человек — это рана существа, которое, в свою очередь, всегда уже ранено. Это означает, что когда мы говорим о бытии-общем, «общинном» [comuniale] как о континууме, в который впадает каждое существование, которое нарушило свои собственные индивидуальные границы, мы не должны понимать этот континуум как однородный целое — это как раз нигилистическая перспектива. Мы также не должны понимать это как бытие в строгом смысле слова или как то, что есть Другой от бытия.Скорее мы должны понимать его как вихрь — common munus, в котором континуум едино с прерывным, а бытие едино с небытием. Это причина того, почему «величайшее» общение выглядит не как сложение или умножение, а как вычитание. Это происходит не в проходе между одним и другим, а в проходе между вторым одного и другим другим:

Потустороннее моего существа — это прежде всего ничто. Это отсутствие, которое я различаю в разрывах и болезненных чувствах нужды: оно показывает присутствие другого человека.Однако такое присутствие полностью раскрывается только тогда, когда другой подобным образом склоняется над краем небытия или падает в него (умирает). «Общение» происходит только между двумя людьми, которые рискуют собой, каждый разрывается и останавливается, сидя на вершине общего ничто [l’un et l’autre penchés au-dessus de leur néant].

8. Мы вполне можем сказать, что у Хайдеггера и Батая мысль двадцатого века о сообществе достигает точки максимальной интенсивности и, в то же время, своего внешнего предела.Это не связано с тем фактом, что мысль двадцатого века переживает в своей философии несколько рецидивов в мифическом и регрессивном направлении; или потому что невозможно зарегистрировать — вокруг этих двух авторов и после них — разработки, разработки и новые интуиции, которые по-разному и с разными интонациями возвращаются к вопросу о сперме: сочинениях и жизнях Саймона Вайль, Дитрих Бонхёффер, Ян Паточка, Роберт Антельме, Осип Мандельштам и Пауль Целан свидетельствуют об обратном.Скорее, это связано с тем, что даже эти мыслители могли мыслить сообществом только исходя из проблемы, поставленной и никогда не решенной Хайдеггером и Батайем. По той же причине, что все, что отделяет нас от них, — философия, социология и политические исследования второй половины двадцатого века — по-прежнему забывает о проблеме сообщества. Или, что еще хуже, он способствует искажению сообщества всякий раз, когда сводит его к защите новых партикуляризмов. Только в последние несколько лет этому дрейфу, испытанному и вызванному всеми продолжающимися дебатами об индивидуализме и коммунитаризме, была противопоставлена, особенно во Франции и Италии, попытка начать новое философское размышление о сообществе, которое начинается именно в той точке. где предыдущий был прерван в середине двадцатого века (см. Esposito 1998; Agamben 1993; Nancy 1991; Blanchot 1984).Необходимая ссылка на Хайдеггера и Батая, которая характеризует это размышление, сопровождается, однако, ясным осознанием того, что мы живем с неизбежным исчерпанием их лексикона, то есть в состоянии — как материальном, так и духовном, — которое они не могли знать полностью.

Я снова имею в виду нигилизм, а точнее, дальнейшее ускорение, имевшее место в его непрерывном «завершении» в течение последних десятилетий двадцатого века. Возможно, именно это ускорение позволяет — но также и навязывает нам — возобновление мысли о сообществе в направлении, о котором Хайдеггер и Батай могли только догадываться, но не тематизировать.В каком направлении? Не претендуя на исчерпывающий ответ на вопрос нашего времени, неизбежно еще раз взглянуть на фигуру «ничего». Нэнси, современный писатель, который больше, чем кто-либо другой, имеет заслугу в том, что пробил брешь в мысли о сообществе, пишет следующее: «Вопрос скорее в том, чтобы знать, как постичь само« ничто ». Либо это пустота истины, либо это не что иное, как сам мир и смысл бытия-в-мире ».Как мы должны понимать эту альтернативу, и действительно ли это альтернатива? С этой целью мы могли бы заметить, что с определенной точки зрения именно отсутствие сообщества — и даже его опустынивание — показывает нам его необходимость как то, чего нам не хватает, и даже как нашу собственную нехватку; как пустота, которая не требует заполнения новыми или древними мифами, а скорее переосмысливается в свете своего собственного «не».

Но предложение Нэнси, которое я только что процитировала, говорит нам кое-что еще — кое-что более точное, — что мы могли бы резюмировать следующим образом.Результат крайнего завершения нигилизма — абсолютное искоренение; развитие технологий; интегральный характер глобализации — имеет два лица, которые мы должны не только различать, но и заставлять взаимодействовать: мы могли бы сказать, что сообщество — это не что иное, как предел, который их разделяет и в то же время связывает. С одной стороны, чувство кажется разорванным, растянутым, опустошенным — и это деструктивный аспект, который мы так хорошо знаем: конец любой общности смысла и потеря господства над общим смыслом нашего опыта. .Но, с другой стороны, именно эта дезактивация, это опустошение общего смысла открывает пространство современного мира для возникновения особого смысла, который в точности совпадает с отсутствием смысла и, в то же время, обращает его в свое противоположный. Именно тогда, когда каждое данное чувство, находящееся в базовой системе референции, исчезает, ощущение мира как такового становится видимым, перевернутым снаружи, без отсылки к какому-либо смыслу или значению, выходящему за его пределы.Сообщество — это не что иное, как граница или переход между этим огромным опустошением смысла и необходимостью, чтобы каждая особенность, каждое событие, каждый фрагмент существования были сами по себе значимыми. Он отсылает к характеру, как единственного, так и множественного числа, существования, свободного от любого предполагаемого, навязанного или отложенного смысла; мира, сведенного к себе, способного быть просто тем, чем он является: планетарным миром без направления или сторон света. Не что иное, как мир. И это не то общее, что есть мир, который связывает нас в состоянии экспозиции с самым тяжелым отсутствием смысла и, в то же время, с открытием смысла, который еще предстоит осмыслить.

Перевод Лоренцо Кьеза

Цитируемых работ

Агамбен, Джорджио, Грядущее сообщество, пер. Майкл Хардт, Миннеаполис, Университет Миннесоты, 1993.

Батай, Жорж, Он Ницше, пер. Брюс Бун, Лондон, Athlone Press, 1992.

Бланшо, Морис, La communauté inavouable, Париж, Минуит, 1984.

Эспозито, Роберто, Коммунитас. Origine e destino della comunità, Турин, Эйнауди, 1998.

Хайдеггер, Мартин, «Вещь», в поэзии, языке, мысли, пер.Альберт Хофштадтер, Лондон, Harper Perennial, 1976.

Хайдеггер, Мартин, «Происхождение произведения искусства», в Дэвиде Фаррелле Крелле (ред.), Основные сочинения, Лондон, Рутледж и Кеган Пол, 1978.

Нэнси, Жан-Люк, Бездействующее сообщество, пер. Лиза Гарбус, Питер Коннор, Майкл Холланд и Симона Сони, Миннеаполис, Университет Миннесоты, 1991.

Нэнси, Жан-Люк, «Чувство мира», пер. Джеффри С. Либретт, Миннеаполис, Университет Миннесоты, 1997.

Определение терминов современного нигилизма

Нигилизм часто используется в качестве модного слова в наши дни и, как и многие другие вещи, часто рассыпается как пустой уничижительный, полностью лишенный смысла, а не как конкретная философская концепция, которая требует интенсивного обучения вспомогательным материалам для полностью понимаю. Не нравится судебное решение? Ну, блин, это правовой нигилизм . Не нравится политическая точка зрения? Это политический нигилизм .Все это чушь полнейшая. Вы могли бы назвать это… лингвистическим нигилизмом.

Не говоря уже о философских ветвях и ответвлениях нигилизма от экзистенциализма до абсурдизма и т. Д., И не тратя времени на анализ фактических точек зрения Ницше на нигилизм, которые не только хронически неверно истолковываются, но и имеют почти 150-летнюю историю, я хотел найти время. дать простое вводное определение некоторым терминам, используемым на этом веб-сайте в отношении нигилизма.

Необходимо понять четыре ключевых термина, которые повторяются снова и снова, и наиболее часто вы слышите их: цифровой нигилизм и духовный нигилизм .В сумме это четыре термина: нигилизм, пост-нигилизм, цифровой нигилизм и духовный нигилизм.

В отличие от уничижительного нигилистского ярлыка, часто используемого в СМИ, у этих терминов есть реальные определения.

Нигилизм — это утверждение, что в бесконечной вселенной жизнь не имеет объективного значения, но имеет субъективное значение, а авторитарный морализм, насаждаемый религиозными догмами, маскируется под объективный смысл, определяя значение резака для печенья для его жителей посредством власти.Когда эта завеса приподнимается, люди понимают, что значение, приписываемое им внешними силами, не божественно, а является формой институционального контроля. Это не отрицает божественности; он отрицает догму и авторитет. Это хорошая вещь .

Если вы вспомните фильм « Шоу Трумэна », который можно прочитать как притчу о нигилисте, Трумэн полностью контролируется внешней, патерналистской авторитетной фигурой, которая обещает ему порядок и безопасность в обмен на соблюдение его правил и жизнь внутри себя. границы его определения; «Свобода», в конце концов, оставляет это изнеженное существование позади и идет через мрачную черную дверь в неизвестность.Это похоже на переход порога во взрослую жизнь и принятие на себя ответственности за определение смысла и реальности для себя.

Это может быть страшно и сокрушительно, и это стадия нигилизма. Реальность безгранична, жизнь — это страдание, и мыльный пузырь безопасности, обеспечиваемый патерналистскими догмами, не только иллюзорен, но и хищен. Ответственность за определение собственного смысла велика и требует компетентного внутреннего размышления и накопления разнообразного жизненного опыта, ведущего к самоактуализации и мудрости.

Осознание нигилизма, которое не является системой убеждений , а просто осознание того, что реальность вселенной бесконечна, а догма — не более чем чья-то заклеймленная попытка продвинуть собственное решение проблемы нигилизма, часто проявляется как мрачность . Депрессия. Ощущение потерянности на просторах всего этого. Отсутствие контроля, с которым нужно смириться.

Некоторые СМИ, освещающие концепцию нигилизма: «Бойцовский клуб», «Ушедшая», «Рик и Морти», «Шоу Трумэна» и многие другие.Эти СМИ разделяют утверждение, что система — это тюрьма , но то, что находится за ее пределами, неизвестно, бесконечно и непредсказуемо, неизвестное пугает, и в этом его сила. Система должна быть экранирована, но то, что могло бы ее заменить, пока неизвестно и не определено.

Постнигилизм , который Ницше называл «активным нигилизмом», — это начало управления собственным существованием и принятия на себя ответственности за него. Это происходит от начала поиска самоактуализации и поиска смысла.Некоторые могут вернуться к религии на этом этапе, но это больше похоже на возвращение домой, менее связанное с идеологическим промыванием мозгов и более основанное на свободе выбора.

Однако пост-нигилизм, независимо от его проявления, — это примерно нахождение своего источника субъективного значения . Поскольку это значение в основе своей субъективно и проистекает из перспективы и восприятия, происходящих из ограниченного воздействия как на собственное существо, так и на бесконечность реальности, оно избегает догм и прозелитизма, потому что оно уважает тот патернализм, от которого он уже избежал, не дает ответа на субъект означает то, что делает этот выбор, даже если этот выбор заключается в возвращении в патерналистский, догматический пузырь. не требует возврата к какой-либо организованной религии, поскольку смысл можно найти во множестве мест: найти и оценить как естественное, так и рукотворное искусство; расширение горизонта человеческих знаний; делать добрые дела для других; и так далее и тому подобное.

Пост-нигилизм часто проявляется как своего рода счастье. Выход из депрессии. Свет выходит из темных облаков. «В конце концов, все будет хорошо». Вот где, я думаю, нигилизм получает плохую репутацию в современном обществе.Потому что институты религиозных догм становятся все менее актуальными, особенно с учетом их теперь неопровержимой истории: изнасиловавших детей, , , ведущих войну, , , воровство у бедных, , индульгенции, подавление науки, , чтобы сохранить власть и авторитет, и , манипулирующие политикой. один, вместо того, чтобы переходить к следующей стадии нигилизма, то есть пост-нигилизму, деятельности, требующей свободы мысли, свободы выражения, свободы передвижения и автономии в отношении своего времени и решений.

Возвращаясь к аналогии с шоу Трумэна, если Трумэн выйдет из безопасного патерналистского пузыря и будет немедленно схвачен работорговцами, которые заставят его работать за 8 долларов в час в Walmart, он может уступить рационализации, используемой для оправдания патерналистского пузыря, который он правильно понял, что это тюрьма эксплуатации; но если вместо этого он сможет исследовать свою собственную автономию, он войдет в фазу постнигилизма. Этот , а не слом религиозных догм, является проблемой современного общества; людям не хватает средств для того, чтобы грамотно исследовать собственную автономию и самореализоваться.

Пост-нигилизм охватывает неизведанное и поиск смысла в нем. Что касается атмосферы, в нем основное внимание уделяется чудесам и воображению. В бесконечной вселенной бесконечных возможностей прекрасным является и то, что можно открыть в ней (чудо), и то, что можно из этого сделать (воображение).

Некоторые СМИ, иллюстрирующие пост-нигилизм: Амели, Вилли Вонка и шоколадная фабрика, Алиса в стране чудес

Цифровой нигилизм — начало создания податливой бесконечной реальности.Он избегает концепции космического плана и рассматривает бесконечность реальности как нечто, сформированное реальностью. У него появляется определяющая характеристика: эта реальность — это песочница, которую можно превратить в небо и превратить в нечто удивительное и воображаемое. Цифровой нигилизм рассматривает жизнь как путешествие или поездку в тематический парк, определяет, что эта поездка должна быть настолько удивительной, удовлетворительной и значимой, насколько это возможно, и пытается спроектировать ее структуру в реальном мире. Это называется «цифровым» нигилизмом как потому, что он осязаем / осязаем, так и потому, что он признает, что реальность окрашена технологиями.

Цифровой нигилизм охватывает самое полное понимание науки и законов естественного мира и стремится использовать их для улучшения впечатлений от поездки и уменьшения страданий. Он ищет все большие и большие возможности для чудес, автономии, смысла и исследований посредством стремления нарисовать мир природы, манипулируя внутренними правилами мира природы.

Космические путешествия — цифровой нигилизм. Виртуальная реальность — это цифровой нигилизм. Терраформирование и геоинжиниринг — цифровой нигилизм.Искусственное нарушение экосистемы с целью сохранения растений и животных — это цифровой нигилизм. Генетическая модификация — это цифровой нигилизм. Преодоление смерти через слияние сознания с технологиями. Так далее и тому подобное. И через искажающий реальность цифровой нигилизм люди узнают новое о мире и его истинной бесконечности.

Истинная бесконечность, такая как многомерность в терминах 4-х мерного времени (квантовая запутанность / теория многих миров), в терминах 5-мерных восходящих и нисходящих измерений (теория моделирования, искусственная виртуальная реальность) и в терминах диагональных измерений 6-го измерения ( слой реальности, который делает возможным существование восходящего и нисходящего измерений).

Истинная бесконечность, такая как метафизика сознания, такая как: функции бытия и поведения — ид, эго, суперэго; уровни сложности сознания, функциональные разрешения сознания; сознательное, бессознательное, коллективное бессознательное; технологическое доказательство дуализма посредством экстрамерности сознания, либо путем переноса и адаптации к восходящим / нисходящим мирам, либо посредством переноса из одного материального сосуда в другой.

Некоторые средства массовой информации, иллюстрирующие цифровой нигилизм: Матрица, Первый Игрок наготове, Mr.Робот

Духовный нигилизм , который представляет собой наиболее полное понимание истинной бесконечности вселенной, понимание самого себя и самоактуализацию в рамках тех рамок, где реальность становится как бесконечно податливой, так и бесконечно управляемой посредством цифрового нигилизма.

Он стремится к истинному пониманию себя в контексте знания того, что эго — это каркас единственного измерения среди бесконечного полотна измерений. Он ищет полного удовлетворения от жизни, понимая желания души и выбирая для себя правильную реальность, которую нужно исполнить.Это полная актуализация себя и свободы, и она требует огромного самопознания. Он признает свое собственное ограниченное восприятие и примиряется с тем фактом, что истинная реальность бесконечна, непознаваема и не отличается заметно от воображения, поскольку воображение материально проявилось в цифровом нигилизме. Он понимает, что его ограниченное восприятие, каким бы обширным оно ни было, делает реальность индивидуалистической и, следовательно, коллективной, поскольку индивидуалистическая реальность может быть разделена, и что каждая живая и неживая вещь, проявленная в реальности, является коллективной единицей подобной материи, вибрирующей и пытающейся достичь его собственная самоактуализация, будь то тостер на рубеже веков, пытающийся самореализоваться в лучший тостер, или путешествующий во времени, космический, искажающий реальность человек из 3033 года.

Духовный нигилизм понимает человеческие системы души, на которые охотятся религиозные догмы и которые диктуют, что их интерпретация должна быть принята как средство достижения власти. Очень реальные концепции единства, дхармы, смерти эго, уменьшения страдания, присутствия и так далее, понятые интуитивно.

В некотором смысле можно сказать, что в духовном нигилизме нет места патерналистской религии, потому что каждый в этой структуре способен интерпретировать систему души и управлять ею самостоятельно.Полностью реализованный духовный нигилизм — это будущее, в котором все люди индивидуально просвещены, потому что у них есть полный доступ ко всем свободам вселенной, способность к саморефлексии и свобода от материального бремени (дефицит, заключение / порабощение, смерть). Каждый компетентно создает и разделяет свою собственную марку личной религии, которая адаптирована к ним и дает им смысл, необходимый для самореализации и удовлетворения в жизни.

Некоторые средства массовой информации, иллюстрирующие духовный нигилизм: Полуночное Евангелие

Влиятельные философы, ученые и теологи, которых стоит прочитать: Алан Уоттс, Карл Саган, Фридрих Ницше, Карл Юнг, Теренс Маккенна, Руми и многие, многие другие.

Это было введение. Если вы думали, что это сложно, я даже не упомянул волновую функцию, коллективную душу или теорию хаоса, так что вы довольно легко отделались. Это просто определение терминов.

Я хочу на минутку вернуться к Шоу Трумэна, потому что мы в то время сейчас, мы в то время, когда мы начали покидать патерналистский пузырь, и мы обнаруживаем, что мир страшен . Очарование возвращения домой в более простые времена, когда человек в белом халате говорит вам, во что верить, а вы киваете и платите ему процент от своей заработной платы, которую он использует для осуществления ужасающей программы контроля и господства, а вы идите домой, чтобы подготовиться к еще одному дню, когда вам скажут, что делать, от кого-то более богатого и, следовательно, по какой-то причине более автономного и способного воплощать свои мечты, чем вы.Жизнь, в которой тебе обещают, что когда все злоупотребления закончатся, твои мечты ждут тебя.

Или вы можете полагаться на свою автономию и изо всех сил стараться избавиться от каждой тюрьмы в этой вселенной, которая мешает вам воплотить ваши мечты в реальность здесь . Сейчас . Работая в непростые периоды пост-нигилизма и цифрового нигилизма, чтобы сделать это возможным в будущем.

Это нигилизм. Самое приятное в этом то, что никто вас не насилует, не грабит и не порабощает, метафорически или иначе.По сути, это философия свободы.

Райан Ночь вне дома.

блюз американского нигилизма | Ретривер

С последним избирательным циклом нация столкнулась с большим беспокойством, большими надеждами и, что не удивительно, с большим цинизмом. После выборов 2016 года, а также за предыдущие четыре года, было много недоброжелателей, направленных как на коллегию выборщиков, так и на Белый дом и, в более общем плане, на правительство США. Недоверие было игрой администрации Трампа в отношении левых американцев, и эта тема преследовала страну вплоть до наших нынешних выборов.

Однако, как ни странно, это недоверие недавно перешло слева направо, что стало, пожалуй, самым ироничным развитием нынешнего избирательного цикла. Если в 2016 году обездоленные избиратели Клинтона требовали как пересчета голосов, так и отмены выборов в изобилии, из лагеря Трампа раздавались одни и те же боевые кличи, и даже сам президент через Twitter требовал «ОСТАНОВИТЬ СЧЕТ.”

Нельзя отрицать, что последние полвека вызвали огромное недоверие к американскому народу, как демократам, так и республиканцам. Клинтон, справа, был самим воплощением профессионального политика «белых воротничков», о котором так сожалеют многие, и лозунг «осушить болото» только использовал это недоверие со стороны правительства. Между тем полемика Коми, Трампа и Путина, импичмент Трампа и присутствие России на выборах 2016 года бросили тень на президентство Трампа, что, возможно, повлияло на взгляды целого поколения.Но в этом пессимизме высших сил нет ничего нового. Фактически, за столетие до этого Фридрих Ницше писал все о последствиях потери веры как индивидуально, так и институционально.

В своей основополагающей (и последней) работе «Воля к власти» Ницше предупредил свою аудиторию о растущей вере в европейском обществе, которую он описал как «обширное обобщение, вывод о том, что не имеет цели ни в чем», школа мысли, которую он назвал нигилизмом или неверием во все ценности.Нигилизм по самой своей природе является противоположностью всем без исключения школам мысли, поскольку его единственная вера , — фундаментальное неверие во все вещи. Как объясняет Ницше, «всякое убеждение состоит в том, что что-то является истинным », и все формы нигилизма обязательно должны отвергать любую и все истины. В результате мыслитель-нигилист отвергает все формы философского кода, за исключением того, что — это кодов без кодов.

Нигилизм, согласно «Воле к власти», является естественной эволюцией пессимизма, который, согласно Ницше, был естественным европейским ответом на неизбежную морализаторскую силу христианства.Придание важности и моральным истинам и религиозному неизвестному привело к более глубокому противоречию между верой и неверием, правдой и ложью, реальностью и вымыслом, пока вдруг весь вопрос веры не стал совершенно бессмысленным. Вся эта дискуссия ведет к тому, что Ницше называет истощением, которое «меняет внешний вид и ценность вещей. «Истощенный человек способен только« умалять и уродовать »то, что он видит, не находя ни в чем хороших ценностей.

В 1883 году Европа даже не видела худшего из того, что может предложить 20 век.Тем не менее, после глобальной экономической депрессии, пандемии испанского гриппа и двух мировых войн, последняя из которых стала одной из самых масштабных и бесчеловечных кампаний в новейшей истории, Ницше и его ясновидящий трактат о нигилизме становились все более и более актуальными. Однако теперь мы видим, что Ницше и его работа претворяются в жизнь не в Европе, а в Соединенных Штатах Америки.

Если европейский нигилизм возник из корней христианства, то американский нигилизм почти наверняка проистекает из такой же веры в правительство.Как страна, основанная на предпосылках жизни, свободы и стремления к счастью, Соединенные Штаты представляют собой философский идеал личных свобод через государственные структуры . И все же постоянно, правительство опровергает эту предпосылку. От Уотергейта до Вьетнама и шпионажа АНБ за американскими гражданами — американцам снова и снова показывают, что их вера в правительство неуместна.

Недоверие к человеческим институтам было константой на протяжении всей истории человечества.И либертарианство, и социализм находят точки соприкосновения в их взаимном недоверии какому-то элитному классу. Однако сама основа американской демократии покоится на том основании, что правительство работает на людей. Действительно, сама природа двухпартийности способствует возникновению этого недоверия, поскольку граждане постоянно противопоставляются различным версиям одного и того же правительства — консервативному Белому дому или либеральному Белому дому. Ницше мог бы сказать, что если американский народ не является откровенным нигилистом, он приближается к этому ярлыку все ближе и ближе с каждыми выборами.

При обсуждении этих тем довольно легко увязнуть в философских сорняках , и важная часть, которую следует учитывать при всем этом, — это фундаментальные повседневные примеры социальных неудач, с которыми американцам приходится мириться. . Прекрасным примером причин и следствий американского пессимизма является опиоидный кризис, опустошающий Америку по крайней мере с 90-х годов. Причины — отсутствие регулирования в большой фармацевтике, потеря рабочих мест, экономический спад 2008 года — безусловно, важно учитывать, но самое важное — это последствия, которые эти вещи оказывают на среднего американца.Быстрый поиск в Google показывает, что с 1999 по 2018 год 232000 американцев умерли от передозировки опиоидов. Принимая во внимание как живых наркоманов, так и семьи наркоманов, легко увидеть только на основе статистики, как опиоиды опустошили Америку.

Тем не менее, не нужна статистика, чтобы увидеть последствия опиоидной эпидемии или какие-либо другие проблемы, с которыми сталкивается Америка. Любой, кто живет в сельской местности Америки, может воочию увидеть влияние опиоидной зависимости на сообщества. Вид попрошаек на шоссе стал слишком обычным явлением, а палаточные городки для бездомных, усеивающие Л.A. также многочисленны. Для среднего американца эти проблемы вполне очевидны, и неизбежность всего этого способствует большему чувству пессимизма по всей стране. Что еще хуже, когда так много проблем внутри страны остаются без ответа через выборы за выборами, на вопрос ценностей и веры становится еще труднее ответить. Если правительство говорит, что может решить проблемы, но проблемы остаются, зачем вообще ему верить?

Во всем этом неумолимо связан Ницше.Провидец современного встревоженного американца, Ницше предвидел Трампа и его стратегическое использование «ностальгии по Америке». Согласно Ницше, нация, столкнувшаяся с нигилизмом, — это нация, которая отступит, омраченная «всевозможными нащупывающими мерами, разработанными для сохранения старых институтов». Требуется небольшая умственная гимнастика, чтобы связать это с лозунгом «Сделаем Америку снова великой». В контексте Ницше эта американская ностальгия — это не просто стремление к простоте, но желание отступить, забыть сомнения, которые теперь так терзают Америку.

Точно так же Ницше предвидел депрессивный эффект, который станет настолько доминирующим в нигилистическом обществе и среди молодежи, которая должна нести бремя рождения в указанном обществе: «Друзья мои, нам, молодым, приходилось нелегко; мы даже страдали от самой молодости, как от тяжелой болезни. Это связано с возрастом, в котором мы родились, — эпохой огромного внутреннего разложения и распада, которая при всей своей слабости и даже при всей своей силе противостоит духу юности.«Действительно, многим молодым людям, рожденным в стране, которая борется между традициями и прогрессом, трудно сохранять оптимизм в отношении всего этого.

И все же, несмотря на всю эту мрачность, в необработанном виде прячется алмаз. Сам Ницше заявляет, что не все формы нигилизма по своей сути плохи. Фактически он различает два типа: активных и пассивных. В то время как пассивный нигилизм — это умышленное и утомительное смирение с судьбой, активный нигилизм — мощная и разрушительная сила, радикальное неверие во все формы структуры и сила добра: «Это может быть признаком силы ; духовная энергия, возможно, возросла до такой степени, что целей, , к которым до сих пор шел человек, («убеждения», догматы веры) для него больше не подходят.”

Все это может показаться немного абстрактным, но это иллюстрируется множеством способов, которыми сегодняшняя молодежь восстала против сил и структур, которые они считают недостойными сдерживаться. Массовые кампании, марши против Вашингтона, упразднение коллегии выборщиков, что угодно — на каждую структуру в американском правительстве приходится , по крайней мере, человек — значительное число людей, борющихся против нее. Ницше сам был чем-то вроде ворчливого, но если он увидел дух революции сегодня, кто знает? Он мог бы гордиться.

Американская вера — довольно сложная тема для описания просто из-за широты американского видения. В Соединенных Штатах проживает множество людей, многие из которых, похоже, ни с чем не согласны. Американский эксперимент — это, прежде всего, эксперимент для своего народа, и когда люди чувствуют себя разочарованными, их голоса всегда будут услышаны. Американский народ, возможно, никогда не будет полностью удовлетворен своей страной. Тем не менее, если чему-то и можно научиться у Ницше, так это тому, что это недовольство не следует игнорировать или игнорировать, а следует принимать.Если Ницше был прав, то, возможно, нигилизм на пороге Америки — это не столько страх, сколько следующий шаг в американском эксперименте.

Джулиан Форд
Почему консерваторы не могут законодательно закрепить бессмысленность прошлого — MIR
В своем выступлении в 2003 году перед Civitas, перспективный игрок по имени Стивен Харпер сделал следующие комментарии о системах убеждений левых:
«Консерваторам необходимо пересмотреть наше понимание современных левых.Она вышла за рамки старой социалистической морали или даже морального релятивизма и перешла к чему-то более мрачному. Это стало моральным нигилизмом — отказом от любых традиций или условностей морали, постмарксизмом с глубоким негодованием, даже ненавистью к нормам свободной и демократической западной цивилизации. Это падение в нигилизм не должно вызывать удивления, потому что моральный релятивизм просто не может поддерживаться в качестве руководящей философии ».
С тех пор произошел настоящий взрыв правых комментариев об опасностях нигилизма.Нигде это лучше не демонстрируется, чем во внезапном росте славы Джордана Петерсона в борьбе с «постмодернизмом» и «культурным марксизмом», которые он рассматривает как фундаментально нигилистические силы. Они приводят к вере в релятивизм и бессмысленность, чьим последующим поведением является либо презренный цинизм и неприятие мира, либо тоталитарное требование восстановить в нем порядок. Это одна сторона сложной истории. Другая сторона — это то, почему возникли эти постмодернистские и культурные марксистские философии.Для Петерсона и других эти философии и движения, которые они вдохновляют, являются симптомами более широкого движения западной цивилизации от унаследованных традиционных ценностей, воплощающих мудрость наших предков. Поэтому нам нужно вернуть или, по крайней мере, переоценить эти традиционные ценности. По словам Петерсона, в книге «12 правил жизни — противоядие от хаоса»:
.
«Длительный период несвободы — приверженности единственной интерпретационной структуре — необходим для развития свободного разума.Христианская догма предусматривала эту несвободу. Но эта догма мертва, по крайней мере, для современного западного ума. Он погиб вместе с Богом. Однако то, что появилось из-за его трупа — а это вопрос первостепенной важности — еще более мертво; то, чего никогда не было, даже в прошлом: нигилизм, а также столь же опасная восприимчивость к новым, тотализирующим, утопическим идеям. … Ницше, со своей стороны, утверждал, что отдельные люди должны будут изобрести свои собственные ценности после смерти Бога.Но это элемент его мышления, который кажется наиболее слабым с психологической точки зрения: мы не можем изобретать свои собственные ценности, потому что мы не можем просто навязать то, во что мы верим, своей душе ».
Деннис Пранджер Изображение Гейджа Скидмора
Харпер и Петерсон — самые ясные и умные консервативные критики, которые сделали это наблюдение. Более комично полемические критики, такие как Динеш Д’Суза, Деннис Прагер и Дональд Трамп, делали аналогичные заявления. По иронии судьбы, многие из последней группы принадлежат к тому, что я в целом назвал постмодернистским консерватизмом: с их политикой идентичности, основанной на традициях и авторитете, и их стиранием стандартов истины, мобилизованных в борьбе против предполагаемых бугименов нигилистического левого культурного марксизма.
В этой статье я собираюсь обсудить, почему так много консерваторов, похоже, озабочены проблемой нигилизма, и что с этим делать. Я сделаю два взаимосвязанных требования. Во-первых, консерваторы правы, когда озабочены культурным нигилизмом, но неправильно диагностировали его причины и симптомы. Это говорит о том, что отход от культурного нигилизма потребует шагов, которые могут оказаться неприемлемыми для многих современных консервативных мыслителей. Второе утверждение состоит в том, что, хотя мы могли бы иметь дело с культурным нигилизмом, нет очевидного решения проблемы философского нигилизма — есть ли объективный ответ на вопрос о смысле жизни.Поскольку у этой проблемы нет очевидного решения, нам придется признать, что перспектива философского нигилизма сохранится еще долгое время.
Немецкий философ Фридрих Ницше Фото Густава Адольфа Шульце
Консервативная критика культурного нигилизма
Культурный нигилизм можно в широком смысле понять как растущее общественное мнение о том, что не существует высших ценностей, которые общество должно уважать и которые люди стремятся реализовать в своей собственной жизни.Это часто связано с угрозой релятивизма и социальной фрагментации. Релятивизм воспринимается как симптом культурного нигилизма, поскольку, если нет высших ценностей, которые мы должны уважать и осознавать, все зависит от субъективного мнения. Нет точки зрения, с которой мы могли бы законно критиковать или запрещать то, что другие предпочитают делать или ценить. Это, в свою очередь, ведет к социальной фрагментации. Поскольку нет точки зрения, с которой можно было бы законно критиковать или запрещать то, что другие предпочитают делать или ценить, люди будут все больше преследовать свои собственные частные цели, не заботясь о других людях или обществе в целом.Это постепенно приводит к тому, что Аласдер Макинтайр и Чарльз Тейлор назвали атомизмом: ощущение одиночества и бесполезности, когда мы можем делать то, что хотим, но без связи или ощущения, что то, что мы или кто-то другой делает, имеет значение.
Консервативные критики, такие как Джордан Петерсон, относят возникновение культурного нигилизма к истокам современности. В эпоху Возрождения, а затем и в эпоху Просвещения появилась тенденция ставить все под сомнение. Это привело к растущему скептицизму в отношении мудрости социальных условностей и, что наиболее важно, самой религии.Кульминацией этого стало легендарное провозглашение Ницше в 19, ^-м,-м веке, что «Бог мертв!» открывая новую эру нигилизма в истории человечества. В ответ на культурный нигилизм, возникший со «смертью Бога», все более атомизированные люди обратились к тоталитаризму и цинизму. В начале 20–90–643– годов культурный нигилизм рассматривается как порождение тоталитарных коммунистических и нацистских движений, которые были радикальными и атеистическими попытками восстановить порядок в мире.Теперь, когда они исчезли, мы наблюдаем превращение индивидов в циничных релятивистов, фрагментирующих общество. Эти циники разработали постмодернистские культурные марксистские философии, разъясняющие скрытые доктрины культурного нигилизма.
Это объясняет почти религиозный фанатизм, с которым эти консервативные критики атакуют постмодернизм. Это не просто соревнование одной академической школы против другой. Для критиков, таких как Петерсон, это битва за спасение души Запада от угрозы культурного нигилизма.Эти консерваторы утверждают, что мы должны вернуться к традиционным высшим ценностям Запада. В зависимости от настроения критика это может означать либо возвращение к классической либеральной меритократии, принятие разновидности культурного христианства в случае Петерсона, либо полное возвращение к церквям, даже если это означает принятие иррационализма как Достоевского.
Пределы консервативной критики культурного нигилизма
Культурный нигилизм — действительно опасная сила, с которой нужно бороться.Недостатки атомизма, релятивизма и социальной фрагментации реальны, и им должны противостоять ответственные и заинтересованные лица. Но я не думаю, что консервативные критики адекватно диагностировали его причины. Их критика в основном действует на чисто идеологическом уровне, часто в отрыве от сложных материальных и технологических разработок. Они с подозрением смотрят на скептиков Просвещения и с откровенной враждебностью относятся к философам постмодерна, видя в них исключительную ответственность за возникновение культурного нигилизма.В повседневной жизни это часто выражается в критике ученых и других «элит», которые придерживаются модных взглядов и, по-видимому, несут единственную ответственность за разрушение общества. Во-первых, я думаю, что такая характеристика постмодернистской мысли глубоко ошибочна и не особенно строга. Приведу лишь один пример: Петерсон в своей последней книге проводит длинную обличительную речь о Дерриде и не цитирует ни одной его работы. Откровенно говоря, это проявляется в его неверном истолковании того, что говорит Деррида.То же самое и с другими консервативными критиками «культурного марксизма». Но, во-вторых, что гораздо важнее, он игнорирует гораздо более значимые силы, которые порождают культурный нигилизм. Это более глубокая проблема консервативной критики.
Постмодернизм в значительной степени был реакцией на марксистские «великие нарративы» в теории и на практике. Но настоящие «культурные марксисты» школы Франфкурта действительно много говорили о культурном нигилизме; это понятно, учитывая, что большинство из них были еврейскими эмигрантами, спасавшимися от Холокоста.Они последовали замечанию Маркса о том, что в капиталистическом обществе традиционные социальные ценности имеют тенденцию «таять в воздухе». Возможно, более радикально, учитывая наши сверхпартийные времена, они также опирались на работы консервативных мыслителей, таких как Макс Вебер, для радикализации этого тезиса. Они утверждали, что в капиталистическом обществе люди все больше склонны считать себя «одномерными» существами, основная цель которых — удовлетворение желаний, которые были созданы для них рынками. Капитализм стремится разрушить традиционные моральные барьеры на пути к производству новых товаров, например, табу на секс и ответственность.Это также разрушает общественные отношения, так как в капиталистических обществах люди были вынуждены относиться к себе и к атомизированным потребителям, которые должны «заботиться о себе», чтобы вспомнить запоминающуюся фразу Маргарет Тэтчер. Адорно углубил эту озабоченность, заметив, что в капиталистических обществах традиционные эстетические стандарты совершенства имеют тенденцию к исчезновению. Культурная индустрия, стремящаяся производить легкоусвояемые и в первую очередь развлекательные продукты, избегала создания художественно сложных и требовательных произведений.«Пятьдесят оттенков серого» заменили Д.Х. Лоуренса. Общее воздействие этого заключалось в создании общества атомизированных и нигилистических потребителей, тихо потребляющих, чтобы преследовать созданные для них желания, безразлично к другим, за исключением тех случаев, когда они вмешивались в погоню за этим желанием.
Позднее критики углубили это наблюдение. Аласдер Макинтайр заметил, что капитализм оказал бессистемное влияние на традиции, побуждая людей смотреть только на те средства, которые у них есть, в частности на деньги и статус, а не на моральные цели, которые они должны преследовать вместе с другими.Дэвид Харви пошел еще дальше и заметил, что существует тесная связь между последней стадией капиталистического общества, неолиберализмом, и возникновением постмодернистских философий. Он утверждал, что акцент постмодернизма на «воинствующем партикуляризме» — причудливом слове для обозначения политики идентичности — полностью согласуется с неолиберальной позицией, согласно которой индивидов не следует ограничивать в погоне за своим личным и нарциссическим чувством идентичности, поскольку многие из них они будут делать это в первую очередь за счет потребления.
Неолибералы также стремятся разрушить моральные стандарты, стоящие на пути производства большего количества товаров. По словам Харви, кто, по вашему мнению, более ответственен за сексуализацию культуры: несколько постмодернистских профессоров, пишущих обширные теоретические трактаты, или телевизионная индустрия? Постмодернистский культурный нигилизм — это симптом культурных изменений, вызванных неолиберальными капиталистическими практиками.
Я хочу отметить, что консервативные критики культурного нигилизма часто ограждают капитализм и материальные силы от колючих атак.Это свидетельствует об их странной и монологической ориентации на университеты и академические увлечения. Достаточно легко атаковать интеллектуальную элиту, которая никогда не вызовет такого же основанного на заслугах уважения, как самодельный постмодернистский консерватор, такой как Дональд Трамп. Но простого недостаточно. Если культурный нигилизм действительно является проблемой, нам необходимо решать ее, рассматривая гораздо более широкие и коварные тенденции, вызванные нашим социальным и экономическим климатом.
Заключение: нигилизм как философская проблема
«» Желание — не факт.Даже доказывая, что определенная точка зрения необходима для хорошей жизни, можно просто доказать, что рассматриваемая точка зрения является спасительным мифом: никто не доказывает, что это правда. Полезность и правда — две совершенно разные вещи ». — Лео Штраус, немецкий политический философ
Есть еще одна, более глубокая проблема для консервативных критиков нигилизма. Они склонны сосредотачивать всю свою энергию на критике культурного нигилизма; общественное мнение, что ничего не имеет значения. Возможно, культурный нигилизм можно улучшить за счет социальных изменений, хотя я думаю, что проблемы больше связаны с материальными и экономическими проблемами, такими как неравенство, а не с академическими и образовательными проблемами.Но улучшение культурного нигилизма не может устранить его как общую философскую перспективу.
Великий оксфордский философ-моралист Дерек Парфит написал красноречивую книгу « On What Matters », посвященную этой проблеме. Ссылаясь, среди прочего, на Ницше, Парфит отмечает, что нигилизм — это не просто культурная проблема. Это вполне реальная метаэтическая и метафизическая проблема, которая может быть решена только в том случае, если мы получим объективный ответ на вопрос, что «имеет значение», или, как сказал бы Хайдеггер, «почему есть что-то, а не вообще ничего».». Петерсон утверждает, что мы должны опираться на нашу биологическую и человеческую историю, рассматривая ценности, которые складывались на протяжении всей истории, как своего рода эволюционный дар, завещанный нам прошлым. Может быть. Но это само по себе не дает ответа на вопрос, объективны ли эти ценности и есть ли в мире какие-то реальные ценности. Возможно, в своей основе эти ценности возникли просто как удачная случайность в безразличной и бесполезной вселенной. В таком случае эти ценности — всего лишь полезные мифы, которые помогают нам понять, кто мы и что нам следует делать.Это хорошо, но для нас не по сути.
Это мрачная нота в конце, но я просто скажу это. Консервативные критики, такие как Петерсон, Харпер и другие, возможно, захотят бороться с культурным нигилизмом. Если их это беспокоит, я считаю, что им следует гораздо больше обратить внимание на экономические и материальные системы, которые они до сих пор оставляли невредимыми или даже хвалили. Но никакое политическое движение, книга самопомощи или преобразование академии не могут решить философскую проблему нигилизма.Для этого нам нужно гораздо более глубоко осмыслить самые глубокие проблемы науки и философии и, на мой взгляд, более эгалитарное распределение богатства, чтобы обеспечить более полное процветание человеческого интеллекта для всех.
Под редакцией Сари Халид
Нигилизм и технологии | Отзывы | Философские обзоры Нотр-Дама
Весьма вероятно, что вы попали в этот обзор благодаря использованию информационных технологий.Другими словами, ваше взаимодействие с устройством перед вами. Однако, по словам Нолен Герц, процесс ввода и нажатия, который привел вас сюда, — это не просто невинный поиск информации. Вместо этого он утверждает, что сам процесс, который побудил вас прочитать этот обзор, сам по себе является выражением нигилизма. Герц призывает своих читателей противостоять и преодолеть нигилизм, присущий информационным технологиям.
Книга Герца в значительной степени опирается на философию Фридриха Ницше для аргументации своего тезиса: технологии, особенно информационные технологии, стали нашим основным методом отвлечения внимания от потери смысла в нашей жизни, которая, как утверждает Ницше, является результатом триумфа нигилизма.Герц описывает (глава 1), как Ницше наблюдал развивающиеся тенденции в девятнадцатом веке, включая самовнушение, механическую активность, мелкие удовольствия, стадный инстинкт и оргии чувств. Ницше утверждал, что эти тенденции были способами, которыми его культура уклонялась от сейсмического сдвига ценностей, вызванного тем, что Ницше назвал «смертью Бога», или нашей современной неспособностью найти какой-либо смысл в традиционных ценностях. Герц распространяет эту критику на наш век, утверждая, что, хотя сейчас у нас есть лучшая наука и технологии, мы все еще глубоко привязаны к тем же самым стратегиям выживания; в некотором смысле эти тенденции даже усилились (глава 2).Учитывая сильную зависимость от Ницше, читатели, которые считают этот стиль философии безосновательным, не получат удовольствия от этой книги. Но для тех, кто любит этот стиль философии, эта книга представляет собой интересное приложение Ницше к цифровому миру. Также кратко обсуждается, как некоторые философы, вдохновленные Ницше, обратили внимание на технологии как на заслуживающие философского исследования (глава 3).
Герц утверждает, что концепция самогипноза Ницше теперь достигается с помощью «техногипноза», который можно найти в таких действиях, как просмотр запой на потоковых технологиях, таких как Netflix, YouTube и т. Д.(Глава 4). Перфокарта, диктовавшая механическую деятельность рабочих в прошлом, в течение этого столетия превратилась в информационную форму «деятельности, управляемой данными», такой как дегуманизированные, не объединенные в профсоюзы рабочие складов Amazon и водители Uber на работе, а Fitbit или Apple Watch — мотивированные тренировки в наших условиях. свободное время (глава 5). Мелкие удовольствия прошлого теперь переживаются в том, что Герц называет «экономикой удовольствия», где такие платформы, как Kickstarter, используются для того, чтобы испытать самоудовлетворение от помощи нуждающимся, как это мог бы сделать богатый покровитель в прошлом.Тем не менее, мы все можем принять участие в этом сейчас, раздав несколько простых выплат в размере пары сотен долларов тем немногим, кого мы считаем достойными среди множества обращающихся за помощью онлайн (глава 6). Гиганты социальных сетей, такие как Facebook, используют ницшеанский стадный инстинкт, чтобы создать опасного высокотехнологичного социального монстра, которого Герц определяет как «стадные сети» (глава 7). И, наконец, оргии чувств и народные восстания девятнадцатого века теперь значительно усиливаются за счет «оргий щелчков», которые дают современным пользователям информационных технологий возможность разрушать жизни и изменять ход истории, помещать тролля в офис, на протяжении всей жизни. просто акт выражения гнева и эмоций в Интернете с помощью лайков и репостов (глава 8).
Герц утверждает, что великие изменения, которые мы переживаем в наших обществах, не являются абсолютно новыми, вместо этого они представляют собой ускорение нигилистических тенденций ницшеанцев девятнадцатого века до нового апогея, наиболее ярко выраженного в философии Кремниевой долины — трансгуманизме (глава 2.4). ). В этих разделах Герц в своих лучших проявлениях доказывает, что трансгуманизм, который можно услышать от какого-нибудь enfant ужасного в баре гения, не такой новый, ультрамодный и меняющий парадигму, как думают его сторонники.Герц ставит перед собой задачу разработать собственную философию технологии, на которую сильно повлияли Ницше, Мартин Хайдеггер, Жак Эллул, а также более современные мыслители, такие как Дон Идхе, чтобы создать то, что он называет нигилизм-технологические отношения (45-55). ). Мы надеемся, что результат приведет к лучшему результату, чем в случае со Смертью Бога, которая привела только к возвышению Google-как-Бога. Герц надеется на активный нигилизм как на что-то более подходящее для иконоборцев Кремниевой долины, которые, как он надеется, однажды с гордостью объявят, что Google мертв, а мы его убили.
Ницше — философ, который не боится вызывать сильные эмоции, поэтому в одних моментах эта книга заставит вас подбадривать вас, а в другие — захотеть ударить по экрану (или книге). Герц отправляет своих читателей в путешествие (главы 4-8), которое начинается с критики информационных технологий и технологов, которые, как он утверждает, стали новыми аскетическими священниками нашего времени. Эта первоначальная критика — забавное высмеивание мега-богатых технологов, проповедующих техно-утопические мечты. Новая техно-аскетическая цель — указать на наши слишком человеческие слабости и вызвать отвращение к себе, основанное на осознании наших многочисленных неудач.Затем эти люди обещают, что мы сможем преодолеть все наши слабости с помощью замечательных приложений и устройств. Вас охватывает экзистенциальный страх, который вы отчаянно пытаетесь подавить? Для этого есть приложение под названием Pokémon Go. Герц представляет пять глав (4-8), в которых он ловко критикует желание на мгновение отвлечь наш нигилизм или нашу неспособность жить своей собственной жизнью и вместо этого попасть в объятия технологий, готовых сделать за нас тяжелую работу жизни: что мы должны читать, что нам смотреть, с кем мы должны дружить, с кем общаться в бизнесе и даже с кем мы должны встречаться.Тем не менее, в конечном итоге именно читатель должен понять, что посреди этой критики находится неудобное осознание ее собственного нигилистического соучастия в создании этих приложений. Нигилистические приложения и устройства удовлетворяют нигилистические желания своих пользователей. В каждой из этих глав Герц утверждает, что, если бы мы только лицом к лицу противостояли нашему нигилизму и отказу от традиционных ценностей, мы не стали бы такими готовыми жертвами новых техно-утопистов, пришедших на смену аскетическим священникам прошлого.
Стоит упомянуть несколько критических вопросов, которые ставит перед читателем эта книга. Непонятно, почему Герц считает, что он должен оставаться верным ницшеанской концепции нигилизма, а не разъяснять свою собственную концепцию нигилизма, более приспособленную к нашему настоящему времени. Большая часть той же работы могла бы быть представлена более искусно, если бы Герц опирался на концепцию нигилизма, а не работал над тем, чтобы вписать идеи Ницше в каждую нишу, где они не всегда могли быть легко применимы.С этим связано беспокойство о том, что книга просто играет с идеями Ницше, а не является подробным объяснением его философии. Это может ввести в заблуждение некритических или новых читателей Ницше, когда они начинают свои исследования. Легко представить, что ученые Ницше вряд ли будут иметь благосклонное впечатление об этой книге из-за отсутствия в ней прямой ссылки на признанную стипендию Ницше. Тем не менее, если кто-то должен более или менее свободно играть с трудами философа прошлого, то Ницше — один из лучших для этого.Его работы вызывающе и осознанно являются актом восстания против традиционного смысла и более консервативной философии своего времени. Утверждать, что существует истинная интерпретация Ницше, означало бы глубоко упустить суть и попасть во многие иронические ловушки, которые Ницше расставляет своим читателям. Таким образом, те, кто не являются учеными Ницше, готовыми к работе, с меньшей вероятностью будут заботиться о придирчивости к приверженности Герца или к ее отсутствию общепринятым научным исследованиям, касающимся значения нигилизма в работах Ницше.Герц действительно обращается к соответствующим первичным работам Ницша. Он предлагает свою интерпретацию произведения, и читатели должны это знать.
Герц обосновывает свои аргументы, объясняя более ранние попытки философии технологии (глава 3). Важные работы, такие как работы Хайдеггера и Эллула, лежат в основе работ Герца. Обе эти теории разделяют точку зрения о том, что технология — это онтологическая сила, которая сопротивляется человеку или находится вне его контроля. Для них технология — это больше, чем просто технологии, это метод, который быстро преобразует все живое, включая человека, в новую, возможно, менее ценную форму.Однако Герц следует линии мысли, которая развилась из этих источников через Идхе, которая пытается немного изменить эту идею и показать, где люди имеют некоторый контроль при принятии решения о своем отношении к технологиям (глава 3).
К концу книги Герц кратко взаимодействует с современными философами техники, такими как Лучано Флориди, Питер-Поль Вербик и Шеннон Валлор, но странным ходом он приравнивает их к более техно-утопическим мыслителям, таким как Кевин Уорвик, Рэй Курцвейл и Ник Бострам (208–212).Эти рассуждения слишком быстры и граничат с соломенными аргументами. Между первыми тремя мыслителями существует множество различий, которые затруднили бы категоризацию их философий как глубоко схожих, не говоря уже о трех последних техно-утопических и трансгуманистических мыслителях. Тем не менее, одна из основных теорий, которую действительно признают Флориди, Валлор и Вербик, заключается в том, что мы должны теоретизировать не о какой-то безличной силе, которую мы могли бы назвать Технологией с большой буквы, которая каким-то образом разрушает (или превосходит) человечество благодаря своей тотализирующей силе.Вместо этого они утверждают, что мы должны думать о многих отдельных технологиях, которые составляют важную часть того, что значит быть человеком. Технологии нас не контролируют; мы основаны на технологиях, поэтому мы контролируем их так же, как мы контролируем самих себя. Однако Флориди, Валлор и Вербеек по-своему оценивают, насколько надежным может быть этот контроль или какую форму он может принимать. Кроме того, каждая технология или техническая система должна быть проанализирована и защищена или отвергнута в соответствии с ее индивидуальной способностью способствовать процветанию человека и нашей актуализации как более этичных существ.Тем не менее, Герц прав, утверждая, что Ницше все же может быть эффективным инструментом для построения этих аргументов в современной философии технологий. Один быстрый пример: Валлор обращается к Ницше во многих местах своей книги «Технологии и добродетели » (2016). В конце, критикуя трансгуманизм, она утверждает:
Еще раз подумайте о предупреждении Ницше. Мы много слышим от трансгуманистов о том, что они хотят освободить нас от : болезни, старение, смерть; ограничения нашей телесной формы; тирания энтропии, пространства и времени.Но слышим ли мы так же ясно, что они хотят освободить нас за ? (стр. 241)
Я бы сказал, что это показывает явную союзническую привлекательность Герца. В конце книги (предупреждение о спойлере) Герц заключает:
Пассивный нигилизм побудил нас увидеть в технологиях способ стать лучше людей, людей, которые более продуктивны и которые — или, по крайней мере, должно быть — счастливее, будучи продуктивными. Но пассивный нигилизм также заставляет нас видеть в технологиях способ стать более больными людьми, людьми, которые оказались в бесконечном цикле, никогда не удовлетворяясь тем, насколько «лучше» мы стали.Другими словами, пассивный нигилизм ведет нас к активному нигилизму, к способности задаться вопросом, знаем ли мы, что означает «лучше». . . «(212)
В то время как попытка Герца вырваться из колеи современной философии технологий была слишком быстрой и неубедительной, его критика ключевых современных технологий, влияющих на повседневную жизнь миллиардов людей, гораздо интереснее. Это то, что рекомендует книгу. Даже если читатель не обязательно убежден, что ницшеанский нигилизм работает в современных технологиях, Герц утверждает, что здесь играет роль некая форма или нигилизм и что с этим стоит противостоять.
ССЫЛКИ
Валлор, Шеннон. 2016. Технология и добродетели: Философское руководство к будущему, которого стоит желать .
No related posts.

Богема бильярдный центр в Барнауле