откровения жертв домашнего насилия – Москва 24, 07.03.2019

С 8 по 10 марта в городах России и Белоруссии пройдет благотворительная акция «Не виновата» в поддержку женщин, переживших домашнее насилие. В рамках акции проведут различные концерты и творческие мероприятия, вся прибыль от которых будет направлена фондам поддержки женщин, столкнувшихся с такой ситуацией. Две смелые героини поделились с порталом Москва 24 своими сокровенными историями и рассказали о страшных годах жизни с мужем-тираном.

Ангелина, терпела побои в течение 3,5 года

Фото: предоставлено героиней материала

С ним мы познакомились в интернете в 2012 году, но не на сайте знакомств, а в группе в соцсети, где обсуждали политику. В одном из острых споров, который разразился онлайн, за меня вступился парень, потом мы перешли на общение в «личке». Мне тогда было 23 года, а ему 31. Общались в основном на политические темы, но потом он пригласил меня встретиться. Я приехала просто пообщаться с соратником по взглядам, а он подарил цветы и сказал, что я ему понравилась.

Через какое-то время мы стали встречаться, но так как жили в разных городах, виделись только один раз в месяц, остальное время – онлайн. Внешне он мне не очень нравился, но подкупало то, что он уважал меня, понимал и не требовал ничего в сексуальном плане, зная, что я следовала принципу не спать до свадьбы.

Тем не менее, тревожные «звоночки» были уже тогда. Сам по себе он человек агрессивный, грубый, мог наорать без повода. Например, если у него машина не заводилась, а я что-то говорила в этот момент, у него вспыхивала агрессия.

При этом он открыто рассказывал, как бил первую жену и потом другую девушку, с которой был в отношениях. Но так как он говорил, что обе были гулящие, у меня тревоги не возникало: думала – ну я же не такая!

Предложения руки и сердца как такового не было, мы просто отдыхали на море, и он сказал, что по возвращении домой мы подаем документы в ЗАГС. Помимо того, что мне уже хотелось семью, детей и переехать в город покрупнее, где он как раз жил, давил еще один серьезный аспект: я была ему должна. Мы с мамой брали кредит в банке и не могли его погасить. Нас сильно жали коллекторы, тогда он взял и оплатил долг.

Так, через год после знакомства мы поженились. Любви не было. Даже помню, что перед тем, как ехать выбирать свадебное платье, я сидела на вокзале и плакала. А под конец еще узнала, что он пьет, хотя и обещал, что в семейной жизни с этим завяжет.

Накал страстей начался уже с первого дня совместной жизни, были какие-то оскорбления, он постоянно требовал, чтобы я заступалась за него в конфликтах в интернете. Потом он выпивал и предъявлял претензии: «Ты мямля, лохушка, и слова за меня не можешь сказать». Постоянные побои начались уже через пять месяцев. Он мог избить за какие-то мелочи: чай долго несла или картошку порезала мельче, чем он любит. А если мне в соцсети кто-то написал «привет», ему прямо крышу срывало, так сильно начинал ревновать. Любой разговор, даже о музыке, мог вызвать агрессию, много скандалов также возникало на фоне пьянок.

Как-то на одном из праздников опять затронули национальную тему, и он вскипел. Взял торт со стола и бросил его на пол. Потом он набросился на меня, я стала убегать в другую комнату, а он догнал и ударил меня по лицу. Из губы потекла кровь.

Дальше такие ситуации стали повторяться все чаще, он уже не мог остановиться. Я пыталась с ним разговаривать, выяснить, в чем проблема? Он ответил, что «пока побоев не было, то и не хотелось, а теперь сам понимаю, что когда срываюсь, то уже не могу остановиться, так и с прошлыми женщинами было». Он понимал, что это уже проблема, но на мои предложения пойти к психологу или наркологу отвечал отказом: «Не хватало еще, чтобы я до такого опустился».

Он мог издеваться надо мной на протяжении нескольких часов подряд. Унижал, садился на меня, избивал, в основном по голове. Потом кровь из носа шла.

После очередного раза у меня было сотрясение мозга и ушиб тройничного нерва, синяки по всему телу. Я хотела уйти, но он слезно извинялся, говорил, что любит и не может без меня, называл себя мразью и сволочью. В итоге я его простила, не ушла тогда. В течение года были побои и примирения, а еще через год я забеременела, стала зависимой от него, а он стал вообще неуправляемый.

Два раза после сильных побоев я ходила к врачу, но при этом никогда мужа не выдавала. Выдумывала истории: упала во дворе, неизвестные ограбили на улице. Ни в центры помощи, ни в полицию я не обращалась. Как-то в очередной раз он меня побил, а на утро сказал: «Интересно, а как это, жить и знать, что тебя в будущем отп**дят?». Тогда я поняла, что он не собирается меняться. Последней каплей стали разборки на очередном семейном празднике. Это было уже при его родителях. Отец тогда с ним разговаривал, объяснял прописные истины, но все без толку.

В итоге целых 3,5 года я терпела побои. Друзья про это знали, советовали уходить и даже предлагали его наказать, но я была против. Через год после рождения дочери мы разошлись. Хотя развод он до сих пор не дает, считает, что мы муж и жена. Иногда, когда захочет, может потащить меня куда-то. Пока был на заработках, присылал алименты, но сам говорит, что это не алименты, мы семья. При этом дочку он не видит, не интересуется, как она – ему все равно.

У меня и так была низкая самооценка, а сейчас вообще ниже некуда. Психика не выдерживает, срываюсь на всех. На мне ведь все: съемная квартира, мама на пенсии, ребенок, животные. Сейчас работаю завхозом, но параллельно учусь на педагога, когда закончу, собираюсь устроиться в отдел по делам несовершеннолетних. Осталось продержаться три месяца, там и зарплата хорошая будет, и не придется унижаться за помощь, чтобы кормить семью.

Ольга, терпела побои 8 лет

(имя изменено по просьбе героини)

Фото: предоставлено героиней материала

Мы познакомились 10 лет назад через общих друзей, когда пришли к ним в гости. Сначала все было романтично, фактически любовь с первого взгляда, и в принципе никаких тревожных знаков я не замечала. Отношения закрутились так быстро, что мы стали встречаться, и через полтора месяца я уже забеременела.

Сначала он вроде был рад, но потом оказалось, что он не готов принимать проблемы, возникавшие в процессе беременности. У меня был токсикоз, не всегда хорошо себя чувствовала, в итоге появилась необходимость лечь в больницу на сохранение. Тогда он начал как-то странно себя проявлять и требовать, чтобы я была такой же, как и в момент знакомства.

Он стал сам решать, ложиться мне в больницу или нет, потом запретил общаться с друзьями, потому что ему не нравились их советы. Уже тогда он старался все контролировать, начал читать мои письма, слушать все телефонные разговоры, запрещал ставить пароли и требовал, чтобы я ему все рассказывала. Причем считал, что делает это из хороших побуждений и во благо семьи.

На тот момент я училась, а он, будучи на четыре года старше, уже работал. Во время беременности мне пришлось взять академический отпуск, но после рождения ребенка он обратно на учебу меня не пустил.

Он запер дверь и сказал: «Все, твой институт закончен, теперь работать тебе не надо, это буду делать я. А твое дело сидеть, борщи варить, за ребенком ухаживать и делать все, что я скажу».

На работу тоже не давал устраиваться, однажды разбил мой телефон, чтобы я больше не смогла договариваться о собеседованиях. Потом разбил ноутбук, когда ему не понравилось одно письмо. Причем письмо было от подруги, где она просто вспоминала одного нашего общего знакомого. Он принял это как личное оскорбление, а с представителями мужского пола вообще запретил общаться.

Позже он стал звонить моим друзьям и подругам, что-то им говорил, после чего мое с ними общение прекращалось. Скорее всего, он серьезно запугивал людей, вплоть до угроз родственникам и убийства. С родителями мы тоже не общаемся, потому что они изначально были против нашей женитьбы. Таким образом, года через два я уже не общалась ни с кем из «внешнего мира». Просто смирилась с этим в какой-то момент и поняла, что если не делать лишних звонков и слушать его, то все будет более-менее ничего.

Но потом он стал драться, бить меня. Сначала это было не сильно: где-то толкнул, еще что-то. Но потом он стал чаще пить и через 2,5 года после женитьбы, прямо на Новый год, он устроил драку. Причем с нами была его мама, которой тоже досталось. Его взбесило то, что мы с мамой спокойно попросили его больше не пить. Мы пытались его остановить, но это было бесполезно.

После второго случая побоев я обратилась в полицию, но они отказали в возбуждении уголовного дела, потому что было недостаточно доказательств, что это сделал муж. По идее там проходили статьи 116 и 119 (ст. 116 УК РФ «Побои», ст. 119 УК РФ «Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью». – Прим. ред.). Когда пришел участковый, муж сказал, что ничего подобного в семье не происходит, что он «не бьет и нормально себя ведет, но может быть иногда наказывает», – это так у него называется. А после разговора с участковым ситуация в семье еще сильнее ухудшилась, муж стал вообще неуправляемым.

Когда он разбил мне нос, я ходила в травмпункт, но испугалась сказать, что это побои, ведь если бы там завели уголовное дело, мне бы не поздоровилось. Я боялась, что если это всплывет, он может просто меня убить.

Он запирал меня дома, пока синяки от побоев не заживали. Главным было, чтобы соседи этого не увидели. И старался бить так, чтобы следов было не видно, в основном по голове. Самое страшное, что в доме был маленький ребенок, который все это видел. Он тоже папу боялся, садился, закрывал уши, глаза, и пытался на все это не смотреть. Мне было очень тяжело, но огородить его от этого я никак не могла. Потом снова были обращения в полицию, но в какой-то момент я потеряла надежду, что они мне помогут. Пыталась сама поговорить с ним по-хорошему, но он просто не слышал.

Его агрессия могла наступить в любой момент: мог побить за то, что я забыла поперчить мясо, или сломать ребенку планшет за то, что он не пошел чистить зубы по первому требованию. Вдобавок вспоминал мне какие-то старые обиды и бил еще и за это. Скандалы и драки происходили волнами: то возникали, то утихали. Но в последний год периодов затишья практически не было.

Я терпела все это в течение восьми лет, но в какой-то момент районный психолог, к которому я ходила, поняла, что ситуация не меняется, и посоветовала обратиться в Кризисный центр помощи женщинам и детям. Она сама позвонила и сообщила, что мы можем туда приезжать. Тогда мы с ребенком собрали вещи, подождали, пока он уйдет, и вышли.

Сейчас, находясь в центре, я чувствую психологическое облегчение, со мной разговаривают специалисты, с ребенком также ведется работа, индивидуально и в группе. Хотя муж знает, где мы. Уже звонил и говорил, что мы его позорим, что у нас в семье все нормально, и мы должны вернуться обратно. Но понятно, что ничего не изменится. Перед тем, как уйти, я уже подала заявление на развод. Сейчас идет бракоразводный процесс, а я определяюсь, где мы будем жить и куда устроиться работать.

Оглядываясь назад, я понимаю, что надо было уходить раньше, когда уже начался контроль, даже еще не побои. Женщинам, находящимся в подобных ситуациях, обязательно нужно обращаться в полицию, но безопаснее делать это уже из кризисного центра. Рисковать не следует, ведь такие люди могут действительно покалечить, если не убить.

Куда обращаться, если вы стали жертвой домашнего насилия

Фото: depositphotos/ djedzura

В Москве при Департаменте социальной защиты населения действует «Кризисный центр помощи женщинам», это единственное государственное учреждение в столице, основным направлением деятельности которого является помощь в подобных ситуациях. Стационарные отделения кризисного центра предоставляют 70 койко-мест на временное проживание женщинам (одной или с ребенком), пострадавшим от психофизического насилия в семье. Помимо государственного центра, помощь женщинам оказывают и различные некоммерческие организации.

Если стационар города принимает только москвичей, то на «телефон доверия» (8-499-977-20-10 или 8-488-492-46-89) могут позвонить женщины из любой точки страны. Ежедневно на «телефон доверия» и «горячую линию» (стационар) поступает около 25 звонков. Всего с 2014 по 2018 гг. за психологической помощью женщинам и детям в Центр поступило более 44 тысяч очных обращений и почти 24 тысячи обращений на «телефоны доверия». Примерно 10–15% позвонивших женщин решаются обратиться в центр и пройти реабилитацию. Жители других городов перенаправляются в профильные государственные или некоммерческие организации по месту проживания.

Как отмечают специалисты Кризисного центра, физическому насилию, как правило, предшествует длительное психологическое насилие в виде постоянных оскорблений, насмешек, критики любого мнения женщины и так далее.

Поэтому в первую очередь женщине в такой ситуации необходимо обратиться за квалифицированной помощью к психологу.

Если вы подверглись физическому насилию в семье (это относится и к тем случаям, когда следов побоев на теле не видно), необходимо продумать план безопасности себя и детей, обратиться за квалифицированной помощью в Кризисный центр помощи женщинам и детям.

При получении телесных повреждений (рассечение кожных покровов, переломы, гематомы и других) в результате физического насилия в семье, необходимо обратиться в полицию, документально зафиксировать побои и повреждения, а также найти убежище, чтобы изолировать себя от обидчика. Если женщина получает убежище в стационаре, то ей незамедлительно оказывают психологическую, медицинскую, социальную помощь. Если решает укрыться у родственников, то она также может обратиться за помощью в Кризисный центр. Это относится ко всем пострадавшим, включая свидетелей насилия, чаще всего это дети.

Меня бил мой муж

Первыми о нашей ситуации узнали его родители — мне хотелось решить проблему максимально полюбовно для всех сторон, поэтому я рассказала все его маме. Она ужаснулась и забрала меня с детьми на две недели на дачу. Причем родители мужа сказали, что я всегда могу вызвать полицию и не переживать. Но я все же надеялась, что он подумает и поменяет свое поведение, что все еще будет хорошо. Ведь каждый раз после побоев он извинялся, говорил, что он дурак и больше так не будет себя вести. Но ничего не менялось — не изменилось и в этот раз. Мы были в браке примерно 15 месяцев, за это время сильно он меня бил около десяти раз — это я не считаю маленькие тычки, которые происходили регулярно.

Раньше мне всегда казалось, что мужья бьют своих жен, если те сильно косячат, например, оставляют детей голодными, выпивают, изменяют, ведут маргинальный образ жизни. Но оказалось, что тираны даже не особенно ищут повод. Муж часто бил меня за то, что я была до него в браке, что у меня уже есть ребенок. Как будто он об этом не знал?!

Несколько раз бил за то, что я подозревала его в агрессии к моей дочке — потом оказывалось, что она действительно была. Бывали и пьяные побои, когда он вообще никак не комментировал свои действия, а потом говорил: «Да я был не в себе. Чего на пьяного дурака обижаться?» Однажды очень сильно избил за то, что он приготовил уху вечером, а утром я встала и начала готовить кашу для детей. Его оскорбило то, что я не кормлю детей супом утром. Швырнул меня в пластиковую детскую ванночку, она раскололась и исцарапала мне все руки. Когда муж попросил у меня прощения, а я отказалась, он ударил меня детским горшком по ключице. Спустя несколько месяцев я узнала, что там была трещина, она очень долго не могла зажить, потому что в те времена я долго таскала сына в слинге.

Я начала понимать, что если ничего не изменится, просто умру в очередной нелепой потасовке. После моего третьего сотрясения мозга муж вроде бы вымолил прощение, но потом начал говорить, что я порчу наши семейные отношения, что я сумасшедшая, и делать другие немотивированные оскорбления. Он стал бить меня подушкой — она порвалась, и пух рассыпался по всей комнате. Муж пошел за шваброй и стал все это подметать, продолжая на меня ругаться. Я возразила, что он сам не ангел, ведь его бывшая девушка от него ушла, потому что он ее бил. Тогда он стал бить меня шваброй по голове. Швабра сломалась. Мне стало плохо: я заплакала, побежала в туалет, меня там стошнило. 

Стала просить вызвать мне «скорую помощь», но он сказал, что ничего страшного не случилось, мне просто надо проспаться — мол, он в тайском боксе и не так получал, и ничего. Мой телефон он отобрал и вернул только после того, как я пообещала никого не вызывать. Когда он уснул, я стала смотреть, кто онлайн во «ВКонтакте». Было около двух часов ночи, и онлайн была только малознакомая девочка, которую я однажды снимала, когда работала фотографом. Я попросила ее вызвать мне «скорую», а после расспросов о том, что случилось, она вызвала и полицию.

Полиция ехала минут тридцать: за это время я тихо оделась и ждала их у подъезда. Написала заявление — оно так и хранится в прокуратуре, расплывшееся от слез. В больницу добралась в четыре утра: в это время там уже никто особо не хотел работать — сказали, что у меня обычная гематома. Я поехала к родителям: у меня раскалывалась голова, меня тошнило. Уже позднее частный невролог диагностировал мне закрытую черепно-мозговую травму. Родители мужа почему-то опять были в шоке, а потом встретились с моими родителями и рассказали, что я сумасшедшая и все вру. Мол, у меня панические атаки — значит, я сама падаю без сознания и обвиняю в этом их несчастного сына. В общем, были очень недовольны тем, что я подала заявление. Так началась моя долгая история судов и разбирательств.

«Меня бьет муж»: Пошаговая инструкция для пострадавших от насилия

Обманом выкрасть бывшую жену и держать ее в заложниках. Избить гражданскую жену до синяков и сотрясения мозга. Выгнать из дома жену с пятью детьми и заселить в дом квартирантов. Таких случаев по республике — сотни, и большинство из них остаются безнаказанными, о чем мы уже писали. Сегодня Vox Populi предлагает изучить последовательность шагов, которые нужно предпринять женщине, столкнувшейся с насилием.

Фото: Наталья Слудская, Тимур Батыршин, фото из открытых источников в интернете

Обманом взял в заложники и удерживал в горах

Куралай (имя изменено) прожила с мужем 20 лет, и все эти годы муж ее бил. В конце концов они развелись, и Куралай стала жить с двумя дочерьми — 18 и 15 лет. Женщина уже начала привыкать к новой жизни без побоев, но однажды ей позвонила свекровь с просьбой приехать в гости и привезти девочек, по которым она соскучилась. Свекровь сказала: «Не переживай, я старый человек, ничего тебе не сделаю, всё будет нормально».

8 марта Куралай приехала к свекрови на три праздничных дня и пропала вместе с девочками на три месяца. Ни родственники, ни соседи понятия не имели, куда они делись. По сговору со свекровью муж приехал к ней, фактически взял бывшую жену с детьми в заложники, увез к себе в крестьянское хозяйство в горах в 80 километрах от Чилика, забрал мобильные телефоны и заставил жить с ним и работать на ферме.

Только через три месяца одной из девочек удалось выкрасть у отца телефон и позвонить родственникам с мольбой о помощи, а родственники обратились в фонд «НеМолчи.KZ».

Дина Тансари

Для лидера «НеМолчи.KZ» Дины Тансари эта история — рядовая, каких сотни. Дина позвонила в полицию, и когда группа полицейских прибыла на ферму, их встретила улыбающаяся Куралай. Женщина сказала: «У нас всё нормально, у нас тут скот, работа, крестьянское хозяйство, мы здесь останемся». Полицейские в замешательстве позвонили Дине, чтобы уточнить, действительно ли она уверена в том, что женщине нужна помощь, ведь та не выглядит как человек, которого бьют и угнетают.

Тогда Дина попросила позвать Куралай к телефону и сказала: «Я руководитель фонда, который защищает женщин и детей от насилия, просто отойдите подальше от полицейских и ответьте мне на три вопроса». Когда Куралай услышала женский голос в трубке и поняла, что заданные вопросы никто, кроме нее не услышит, она стала разговаривать совсем по-другому.

И ответила на все три вопроса: «Да, муж меня избивает», «Да, я нахожусь здесь не по своей воле», «Да, я хочу уехать отсюда». Заручившись поддержкой фонда, она взяла дочерей, села в машину и уехала, вырвалась от мужа-насильника.

Позднее выяснилось, что бывший муж запугал Куралай, сказал ей, что купил всех полицейских, и если она им пожалуется, он ей голову снесет. Почему она сама не предприняла меры, чтобы выбраться из заточения и спасти себя и дочерей — на этот вопрос она не смогла ответить.

«Когда тебя годами бьют, у тебя пропадает чувство самосохранения, — объясняет Дина Тансари. — Ты приспосабливаешься, ты уже ничего не чувствуешь, ни моральной боли, ни физической, а главное — ты не веришь ни в какое спасение. Поэтому должны быть специализированные подразделения, которые смогут грамотно вести такие дела, понимая специфику подобных преступлений. Как правильно проводить экспертизу, как вести себя на допросах, как снять с жертвы чувство вины.

Такие подразделения в других странах показывают себя очень эффективными в работе».

Факт насилия нельзя оставлять безнаказанным

Какие конкретно шаги нужно предпринять женщине, решившей подать заявление на мужа?

• Если есть факт избиения, нужно сразу обратиться в полицию. После этого вместе с полицейскими придется поехать на проведение экспертизы — зафиксировать побои.
• При необходимости полицейский обязан выписать защитное предписание, оно запрещает обидчику приближаться к пострадавшей в течение 30 дней. Под это предписание попадают и дети.
• Если женщина вызывает полицию впервые, но имеет дело с систематическими побоями, это надо обязательно указать в заявлении.
• Если ранее она уже обращалась в больницу с сотрясением мозга или ушибами, если у нее есть свидетели — соседи или родные, которые в курсе, что она регулярно подвергается насилию, — об этом тоже надо написать в заявлении. Надо указать причину, почему раньше не обращалась в полицию — например, боялась.
• Если речь идет о систематических избиениях, обязательно нужно брать защитное предписание и идти до конца. То есть до суда. Какое бы решение ни принял суд — это будет решение, и участковый обязан будет поставить обидчика на административный учет. Это значит, что он как правонарушитель будет состоять под надзором, и участковый обязан будет контролировать эту семью. Соответственно, риск последующих избиений все-таки снижается.
• Если женщина проживает в собственном жилье, она может потребовать, чтобы в придачу к защитному предписанию мужа (либо бывшего мужа или сожителя) отселили. Пока по закону никто не имеет права отселять мужа, который проживает в своем жилье, а если оно ему не принадлежит, женщине стоит выставить барьер от его посещений.

Фото: Тимур Батыршин

• На основании заявления, которая пострадавшая женщина написала в полицию, ей нужно обратиться в органы опеки и попечительства. Потому что при разводе обязательно встанет вопрос о разделе детей: насильники всегда манипулируют детьми, это их основной инструмент влияния на жертву.
  Обращение в органы опеки и попечительства позволит пострадавшей написать заявление с просьбой поставить ее семью на учет, так как от насилия в семье дети страдают тоже. В случае, если дело дойдет до развода, у женщины на руках будут документы, что она неоднократно обращалась в полицию и столько же раз в опеку. Документы, которые об этом свидетельствуют, помогут ей избавиться от опасений, что муж отсудит у нее детей.
• Если муж нарушил защитное предписание, надо снова идти в полицию и подавать заявление в суд. Тогда суд должен будет вынести постановление «Об особых требованиях». Они немного жестче, чем защитное предписание: этот документ выдается сроком на три месяца, иногда до полугода. Если мужчина применяет агрессию именно в моменты приема алкоголя, об этом тоже надо сказать в полиции. И тогда постановлением «Об особых требованиях» насильнику запретят употреблять алкоголь, а нарушение этого требования будет грозить ему арестом на несколько суток.
• Если женщина несколько раз подвергалась побоям — например, три-четыре раза за год, — то она может требовать от полиции завести дело по статье 110 (истязания). Это также касается беременных женщин: даже если муж избил жену впервые, но знал, что она беременна, ему сразу грозит статья 110, часть вторая — уголовная ответственность сроком до 7 лет. То есть женщине нужно знать, что регулярные избиения — это уже никакая не административная статьи, а именно уголовная!
• Если после избиения женщина попадала или сама обращалась в больницу с внешними травмами или травмами внутренних органов, все выписки и протоколы лечения надо сохранять. В случае, если терпение иссякнет, и женщина захочет обратиться в суд с жалобой на истязания, эти документы помогут ей доказать факты насилия. Все они будут приобщены к делу, и каждая такая бумага — еще один аргумент против насильника, так что их надо накапливать.

— Страшно произносить слово «накапливать», — признается Дина. — Но чаще всего насилие в семье происходит именно методом накопления. Разбирая первое обращение женщины за помощью, мы начинаем вскрывать прошлое: выясняется, что она уже лежала в больнице, и не один раз, и все на это закрывали глаза.

Мы постоянно поднимаем вопрос, что статистику надо вести не только в МВД, но и в Минздраве. Если врачи будут вести статистику по побоям, будут обязаны заявлять, что к ним поступила или обратилась самостоятельно женщина с побоями, и ставить ее на учет, мы будем иметь полную картину того, сколько женщин и как часто подвергаются домашнему насилию.

Кстати, у нас сейчас сотрясение мозга причисляется к легким побоям, перелом руки тоже могут отнести к легким, а это помогает насильнику уйти от ответственности.

Агрессия сидит внутри

Женщине, пережившей насилие, нужна моральная и юридическая поддержка. Но и мужьям, которые применяют агрессию по отношению к своим самым близким людям, тоже нужна помощь. Дина считает, что калечит тот, кто сам искалечен, и с ними тоже должны работать психологи.

— Это должно быть построено по типу трудовых лагерей. Что-то среднее между тюрьмой и больницей. Пусть «вкалывают», параллельно работают со специалистами, меняют сознание, осознают свое падение. У нас вся политика направлена на то, чтобы спасать женщину — лечить, поддерживать, возвращать к жизни. А муж остается прежним. Даже если его выгнать, он найдет другую женщину, уйдет к матери, будет бить мать, сестру начнет избивать. Здесь надо работать комплексно. Женщину защищает полиция, убежище она находит в кризисных центрах, а мужчины остаются со своей нерешенной проблемой, с агрессией, которая всё равно сидит у них внутри.

С кризисными центрами, по мнению Дины, тоже надо искать новые формы работы. Пока кризисный центр — это, безусловно, спасение: женщина находит там укрытие, постель и еду. Но в идеале надо перестраивать работу центров, чтобы они были ориентированы на социальную адаптацию женщины: чтобы после всего произошедшего она могла найти свое место в обществе.

— Надо учить женщину защищаться, дать ей правовую поддержку, — считает Дина. — Объяснить, как правильно ходить по инстанциям: у нас такое знание очень пригодится, так как в казахстанских инстанциях никто никого с распростертыми объятиями не встречает, надо уметь за себя бороться. Вопросы социализации важны: пройти обучение, получить учебу, выйти в люди, обрести экономическую независимость от мужа, объяснить, на какую поддержку от государства она имеет право. Укрывать, прятать, кормить, ограждать от мужа — это срочная мера, направленная на то, чтобы дать женщине временную передышку.

— Возьмем один из последних примеров. У мужа с женой совместное хозяйство, большой дом, пятеро детей. И муж женщину выгоняет, отбирает дом, заселяет квартирантов. Жену приютил кризисный центр, она пережидает там острый период, выходит — и у нее нет никаких отправных точек. Женщину надо учить: здесь тебе помогут органы опеки, здесь — ювенальная полиция, здесь — кризисный центр, а здесь — полиция. В нашей стране сложно найти помощь, которая именно кардинально поменяла бы ситуацию.

Проблема номер один: никто не хочет взять на себя ответственность за бытовое насилие. МВД сейчас вынуждены это делать — из-за того, что уголовная и административная ответственность разделены, полиция распределяет эту ответственность между собой и судами. Но нет органа, отвечающего целиком за противодействие насилию в семье.

Если бы у нас было Министерство по делам семьи и детей, мы бы с этого министерства могли спросить — какую правовую, юридическую и социальную помощь и где могут получить пострадавшие от насилия? Тогда можно было бы контролировать органы опеки, полицию, школы, суды. Можно было бы вести статистику, которой у нас до сих пор нет, тогда работа шла бы эффективнее.

— Но МВД от нас эту статистику тщательно скрывает: сколько людей стоит на учете по насилию по Казахстану, сколько неблагополучных семей, сколько женщин, которые не обращаются в полицию из-за побоев, а только в больницу, сколько детей, которые страдают от того, что в их домах присутствует насилие. Многие преподаватели тоже видят таких детей, знают об их страданиях, и даже стараются оказать им помощь, больше задействуют в школьной жизни, чтобы отвлечь от домашних проблем — но это личная инициатива людей, они делают это независимо от госпрограммы. А почему не сделать это обязательным — вести учет таких семей, где всё неблагополучно? Но здесь нет комплексной работы, нет ответственного лица. Нет министра, который бы за это отвечал.

У нас пока всё на уровне рекомендаций. Есть рекомендательный орган — нацкомиссия, есть рекомендательный орган — Комитет по защите прав детей при Министерстве образования. Эти органы не могут в приказном порядке кому-то что-то поручить, и у них нет бюджета от государства на то, чтобы действовать.

Почему не работает дорожная карта

— У нас сейчас действуют 13 дорожных карт по бытовому насилию. На каждую карту выделяются миллиарды. Например, МОН разработал карту по борьбе с домашним насилием — это 13 миллиардов тенге. Мы вложим сейчас в эту карту деньги — а может быть, всё то же самое, что делают Минздрав, МИОР и МВД, отдать одному отдельному органу, который бы сам решил, как правильно распределить эти деньги? Не раздавать их в отдельные кризисные центры и НПО, где в каждом свои правила, а решать проблему системно. И правила помощи и выживания для таких женщин сделать одни на всю страну, строго регламентировать и соблюдать их.

Пока наказание обидчика зависит от того, насколько сильной окажется женщина, сможет ли она не сдаться в борьбе за свое право быть неприкосновенной. Дина приводит в пример случай, который можно назвать хрестоматийным: хоть преступник и получил слишком маленький срок, победа состоит уже в том, что он не ушел безнаказанным.

— Женщина познакомилась с мужчиной, он жил в Талдыкоргане, она — в Алматы. Месяц прожили в ее квартире, где до этого она проживала с ребенком, за месяц он успел два раза ее избить, она подала на него заявление в полицию и ушла от него. Побои были сильные, пострадавшая лежала в больнице с сотрясением мозга, всё тело у нее было в синяках и ушибах. Это случилось перед Новым годом, до марта тянулись суды, в результате она добилась по суду предписания «Об особых требованиях». Женщина дважды поменяла жилье, переехала в общежитие, сняла там комнату, чтобы не оставаться одной в квартире, чтобы рядом были люди.

— Идет строгий карантин, но мужчина приходит к общежитию, выбивает окно булыжником, потом выламывает дверь, то есть наносит еще и ущерб заведению, а булыжник едва не попадает в ребенка, который делал уроки. Женщина обращается в полицию, итог — наказание составляет 10 дней ареста. За нарушение карантина — 5 дней, за нарушение общественного порядка — 3 дня, а за нарушение предписания «Об особых требованиях» — 2 дня.

Дина считает, что против пострадавшей сыграли два момента. Первый — что у госорганов своя арифметика: они сидят и считают, как дорого нам будет содержать преступника в тюрьме. А второй — что закон изначально нацелен на то, чтобы наказание не было слишком суровым.

— Она выиграла суд, и мужчине дали 10 суток — разве это можно расценивать как победу? Но для нас это тоже победа, — говорит Дина. — Нынешний закон «О профилактике бытового насилия» нарушает права женщины самим своим существованием! Потому что именно этим законом мужьям как будто бы официально разрешено бить жен и уходить от уголовной ответственности. Каким-то чудом под этот закон попали еще и бывшие мужья и сожители.

Кадр из фильма «Груз 200»

— То есть, если на улице мужчина изобьет женщину — это будет уголовная статья, и за это может быть установлен тюремный срок до двух лет тюрьмы. А если в собственной квартире муж избивает жену, то и двух дней тюрьмы ты не добьешься, ты будешь ходить по инстанциям, а судья может вынести просто предупреждение. В этом и есть абсолютное нарушение прав женщины. Закон должен работать наоборот: если муж бьет жену, он должен попадать под закон о бытовом насилии. И закон должен быть жестче: срок не два года, как за хулиганство, а три. Только тогда бывших жен не будут преследовать годами.

Перечень шагов, которые мы перечислили выше — для того, чтобы женщины узнали, что именно им надо делать. И поверили в то, что им удастся наказать насильника. Обратная пропорция обязательно начнет работать: чем больше будет обращений в полицию, тем меньше будет насильников, уверенных в том, что преступления сойдут им с рук.

Избитая тема: что делать, если муж распускает руки

Набирает обороты скандал вокруг Регины Тодоренко, заявившей, что женщины, на которых мужья поднимают руку, сами в этом виноваты. Многие усмотрели в этом высказывании оправдание насилия в семье. Хотя телеведущая позже пыталась объяснить, что имела в виду совсем другое.

 

Тем не менее она не одинока в этом мнении. Многие склонны винить в случившемся саму женщину. Предполагается, что она либо довела мужчину до такого поведения, либо позволила с собой так обращаться.

Почему же на самом деле женщины становятся жертвами мужей-тиранов и кто в этом виноват?

 

Не виноватая я…

Напомним, поводом для высказывания телеведущей послужила история Агаты Муцениеце, которая прилюдно объявила, что муж – знаменитый актёр Павел Прилучный – её избил.

Регина предположила, что в случившемся есть доля вины и самой Агаты. «Твой муж тебя бьёт, а почему, ты не задумывалась? А что ты сделала для того, чтобы он тебя не бил? Что ты сделала для того, чтобы он тебя ударил?»

По мнению скандального блогера Лены Миро, Агата слишком сосредоточилась на своём звёздном муже и совсем забыла о собственном развитии.

«Есть женщины, которых бьют, и есть те, которых не бьют, – категорично заявила Миро. – Любая баба, выстроившая жизнь не вокруг дела, которым горит душа, а вокруг мужской пиписьки и её производных, – это баба, которую можно бить. И тут только мужчина – в силу своих принципов – решает: бить или не бить. Попадётся такой женщине мужик с железобетонной верой в то, что женщин бить нельзя, – тумаков не будет, как, впрочем, и уважения. Попадётся Прилучный – быть такой бабе битой. Снова и снова».

Надо признать, что некоторые женщины действительно сознательно растворяются в жизни мужчины. Они отказываются от собственных пристрастий и интересов, рвут со своим прежним окружением. По сути, таким образом они уничтожают собственную личность. Специалисты считают, что так женщины подсознательно пытаются удержать мужа – ты же видишь, никто тебя, как я, любить не будет. Однако результатов это не приносит. Потому как в данном случае речь идёт о манипуляции, которая считывается на том же подсознательном уровне. У мужчины подобное поведение вызывает раздражение и агрессию. И в итоге они нередко превращаются в домашних тиранов.

Правда, эта тирания далеко не всегда проявляется в рукоприкладстве.

Мужчина может просто пытаться подчинить жену своей воле. Он начинает запрещать ей общаться с подругами и даже родственниками, контролировать каждый её шаг. Постоянная критика – плохо готовит, вызывающе одевается, не занимается домом и т.д. – это тоже в некоторой степени проявление домашнего насилия.

Уничтожая жену как личность, мужчина приобретает над ней власть. Некоторые эту власть закрепляют ещё и кулаками.

– Всё зависит от семьи. Если в семье это считалось неприемлемым, то мужчина вряд ли сможет поднять руку на женщину. А если папаша колотил мамашу, то у него это в порядке вещей, – считает психолог Дмитрий Сейнов.

Потом такой мужчина может валяться у жены в ногах, просить прощения, объяснять, что она сама его довела, и клясться в любви. И многие женщины в такой ситуации прощают. Пресловутое «бьёт – значит любит», как ни странно, кажется им убедительным.

Я помню, как в своё время скандально известная ныне Роза Сябитова, делясь подробностями развода с регулярно избивавшим её мужем, признавалась, что и сама пребывала в подобном заблуждении.

– Он один раз меня уже избивал, и я тогда лежала в клинике, – рассказывала она нам. – Он приревновал меня к моему сотруднику. Я хотела развестись, но он позвонил дня через два и слёзно умолял этого не делать, говорил, что ему очень плохо и он меня любит. Я не смогла отказать. Я, как и многие другие женщины, в этой ситуации думала, что случившееся – просто случайность.

Однако эта «случайность» стала повторяться всё чаще и чаще, и в итоге Роза нашла в себе силы уйти от мужа.

Хотя немало женщин продолжают терпеть, боясь признаться в происходящем.

«Муж избивал, а я его любила»: история девушки, пережившей домашнее насилие — Люди

Жительнице Балашихи Екатерине всего 26 лет. К своим годам девушка пережила многое: сначала издевательства отца, а затем побои мужа. Она терпела боль в душе и теле, давилась рыданиями, но не звала на помощь. Как случилось, что молодая девушка, столкнувшись с домашним насилием, не могла пожаловаться на поведение мужа и считала это предательством и почему она долгие годы терпела его агрессию, Екатерина рассказала «РИАМО в Балашихе».

Вопрос жизни и смерти: что жители Балашихи думают о смертной казни>>

«Пьяный отец бил маму ногами, а она молчала»

С насилием в семье я столкнулась еще в детстве. Отец страшно ревновал маму и устраивал скандалы без повода, а когда был «под градусом», то и руки распускал. Мне было лет шесть-семь, и я прекрасно помню, как мы с мамой прятались от разъяренного отца. Она плакала, а я сидела рядом, гладила ее своими маленькими ручонками и тихо всхлипывала. Меня отец целенаправленно не бил, но приходил в ярость, когда я кидалась на защиту мамы.

Истории женщин, столкнувшихся с домашним насилием, и советы психолога

Однажды я проснулась ночью от тихих вскриков. Босыми ногами прошлепала в комнату к родителям, приоткрыла дверь. Мама сидела на полу, сжавшись в комок, прикрывала лицо руками. А пьяный отец бил ее ногами. Я кинулась на отца с кулаками. Он со всей силы ударил меня, я отлетела в конец комнаты, ударилась головой. В этот момент отец будто очнулся, и молча вышел из комнаты. Моя рана оказалась серьезной, бежала кровь. Пока мама накладывала мне повязку, я ждала – вот, сейчас она вызовет полицию или позвонит дедушке – любому, кто сможет нас защитить. Но мать промолчала, и это для меня было очень странно, страшно и необъяснимо.

Отец умер, когда мне было 12 лет. И мне не было его жаль. Только удивлялась и не могла понять, почему мама так сильно плачет: отец ее страшно бил все эти годы. Разве она не должна радоваться, что он, наконец, перестал ее мучить?

В голове я постоянно строила диалог с мамой, спрашивала, почему она не ушла от отца, почему позволяла ему так обращаться с собой. Но вслух мы произносили только: наш папа – лучший, мы по нему тоскуем.

Жизнь после развода: истории жительниц Балашихи и мнение психолога>>

«Я смотрела ему в рот и молча восхищалась»

Во время учебы в институте я до безумия влюбилась в молодого человека – он учился на филфаке и был старше меня на три года. Красивый, воспитанный, интеллигентный, коренной москвич. Любовь была, как мне казалось, взаимной. Ваня, назовем его так, сразу познакомил меня с родителями и друзьями. Они все были такие умные, постоянно спорили о политике, высокой литературе, искусстве. Я смотрела ему в рот, молчала и восхищалась.   

История алкоголика из Балашихи: «Жил в гаражах, не был на похоронах мамы»

Спустя два года, когда мне исполнилось 20 лет, мы с Ваней поженились. По наследству от бабушки ему досталась двухкомнатная квартира в Москве. Там мы и поселились. Первые полгода после свадьбы я купалась в счастье. Я училась, Ваня занимался репетиторством, искал достойную работу. Вечерами вместе готовили ужин, встречали друзей, засиживались до рассвета.

А потом у Вани внезапно умер отец — оторвался тромб. Он очень сильно переживал, в первые месяцы после похорон я часто заставала его на кухне с бутылкой. Конечно, пыталась утешить мужа, делала все возможное, чтобы он не чувствовал себя одиноким. Но мои проявления нежности Ваню раздражали. А когда я говорила о том, что пора завязывать с выпивкой, муж выходил из себя – орал, матерился, обзывался. На тот момент все двери в нашей квартире были во вмятинах – Ваня стал агрессивным, но в момент ссоры он себя сдерживал. И бил не меня, а двери, стены и все вокруг.

Муж целыми днями сидел на кухне, курил в окно, рассуждал о бренности жизни. От учеников он отказался, объяснив это тем, что он создан для более высоких целей в жизни, чем репетиторство.

Чайлдфри из Балашихи: «Это осознанный выбор, не нужно нас переубеждать»>>

«Надо просто перетерпеть»

Однажды я как обычно вновь молила о том, чтоб муж взялся за ум. Он молча посмотрел на меня, подошел и наотмашь ударил меня по лицу. Я упала с табурета, а Ваня, проходя мимо, пнул меня ногой в спину. От боли я зажмурилась, из глаз потекли слезы. Слышала, как муж без единого слова вышел на улицу, хлопнув дверью.

Как пережить развод: советы психолога

Всю ночь я прорыдала в подушку и просто не могла поверить в то, что со мной случилось.

Думала: мой родной человек, самый воспитанный и самый добрый, не смог пережить смерть отца и помешался от горя… Решила, что время вылечит – надо только перетерпеть.

И я терпела два долгих года. Ваня постоянно куда-то уходил, возвращался ночью, пьяный. Врывался в комнату, бил меня в кровати, таскал за волосы, пинал ногами по всему телу. Я защищалась, убегала, пряталась. Но Ваня был сильнее, и мои шансы укрыться от его побоев равнялись нулю. Самое страшное, что муж бил меня молча. Если я плакала, кричала, молила его о пощаде, то он никогда не издавал никаких звуков. Выпустив пар, он уходил на кухню, и уже там, разговаривая сам с собой, обзывал меня проституткой, продажной дрянью, которая сломала ему жизнь и карьеру.

Муж убедил себя, что, если бы не я, и отец его был бы жив, и он сам уже преподавал бы в университете.

Я скрывала от всех, что меня бьет муж. Считала, что если пожалуюсь друзьям, то предам Ваню — как женщина, которая бросает мужа-инвалида.

Нынешние жены против бывших: «Клянчит у мужа деньги и флиртует»>>

«Мама сказала: такова участь всех женщин»

Однажды я не выдержала и позвонила свекрови. Рыдая в трубку, я рассказывала о том, как себя ведет Ваня, когда мы остаемся с ним один на один. Свекровь мне не поверила. Ее Ваня? Этот милый, ласковый, добрый мальчик? Он никогда не поднимет руку на женщину!

Наверное, на ее месте я бы тоже не поверила. Потому что настоящий Ваня – другой. С этой мыслью я прожила еще полгода. За это время он завел себе любовницу и не скрывал этого: при мне разговаривал с ней по телефону, назначал встречи. Привел себя в порядок, снова стал заниматься репетиторством. Все заработанные деньги муж тратил на другую женщину: покупал цветы и шампанское, водил любовницу в кино.

А я терпела – потому что любила. Не могла поверить, что так ошиблась в человеке.

Все твердила себе, что Ваня до сих пор не может пережить смерть отца, что он человек творческий, возвышенный, ему нужно время, чтобы прийти в себя.

После очередной драки я решила выговориться и рассказать все маме. До этого мы общались регулярно, но о теплых, душевных беседах и речи быть не могло. Я плакала, рассказывала маме, как Ваня меня регулярно избивает. Она выслушала молча, а потом заявила, что такова учесть всех женщин. Что-то в духе «бьет, значит любит», надо «держаться за мужа», каким бы он ни был, ведь лучше так, чем быть одинокой.

Ну что же, спасибо, мам, поддержала…

Нынешние жены против бывших 2: «Шлет моему мужу свои интимные фотки!»>>

«Лишь бы он был подальше от меня»

©  сайт GIPHY

Наверное, у каждого человека есть какой-то предел: физический и моральный. В тот день, возвращаясь с работы, я увидела на нашем почтовом ящике красную наклейку – предупреждение о большой задолженности за услуги ЖКХ. Стыдно было перед соседями. Зашла домой подавленная. А тут принаряженный Ваня, снова на свидание с любовницей собрался. Не выдержала…

Меня прорвало как большой гнойник, который долго «созревал», а потом лопнул. Мои потоки «гноя» уже ничто не могло сдержать. Высказала все, что думаю. Ваня ударил меня по лицу.

Я дала ему ответную пощечину, впервые за несколько лет. Вложила в этот удар всю свою боль, все разочарование в жизни.

ВИЧ‑положительная из Балашихи: «Боюсь, что на меня будут показывать пальцем»

Муж ушел, а я рыдала всю ночь. Поняла. Наконец-то я поняла – и про себя, и про маму. Почему она всю жизнь терпела побои? Потому что типичная жертва, слабая духом, зависимая. Наверное, мама не стала бы сопротивляться даже если бы отец хотел забить ее до смерти. Но я так жить не буду.

Через день я съехала от мужа с двумя чемоданами. Начала строить свою жизнь. От общих знакомых я узнала, что Ваня всем рассказывал, как я ему изменяла и была плохой хозяйкой. К тому же бесплодной. Потому он со мной и разошелся. Чему удивляться? Мне кажется, каждый второй развод развивается по такому сценарию – жена плохая, а муж несчастный. Даже если он наркоман и последний ублюдок, все равно виновата женщина. У меня такая пустота была в душе, такое безразличие ко всему, что я даже не среагировала на клевету — мне было наплевать. Пусть говорит, что хочет. Лишь бы подальше от меня. Сейчас мы в разводе около двух лет.

Долгое время ходила к психологу, решала свои внутренние проблемы.

Она и рекомендовала «перетряхнуть» прошлое, поговорить с матерью о том, как ее избивал отец. Это было трудно. Но зато теперь у нас с мамой теплые отношения. А я точно знаю, как вести себя со своими детьми, чтобы воспитать их сильными и независимыми личностями. Такими, чтобы хватило сил бороться с домашними тиранами, если это потребуется.

Меня бьет мой муж. Что делать? — Общество

Говорить об этом в обществе бывает «уят». Рассказывать об этом своим подругам решаются не все. Пойти с этой проблемой к психологу получается далеко не у всех. Однако такая проблема существует, игнорировать ее нельзя, более того, поднимать этот вопрос просто необходимо. Домашнее или бытовое насилие – проблема, о которой нельзя молчать.

Ранее мы писали, что в стране за три года насчитывается 575 женщин, пострадавших в результате домашнего насилия. В 2015 году их было 197, в 2016 — 206, с начала 2017 года — 172 женщины. В результате домашнего насилия в стране за три года погибли 124 женщины (49 — в 2015, 44 — в 2016, с начала 2017 года — 31). Это в три раза выше, чем статистика по смертям в результате изнасилований.

Редакция сетевого издания Dixinews.kz обратилась с вопросами к экспертам – адвокату Айман Умаровой, психологу Ольге Никаноровой, узнала мнение народного избранника, олимпийского чемпиона Серика Сапиева и народной любимицы – блогера Аиды Джексен, чтобы понять суть бытового насилия, постараться помочь тем, кто, возможно, столкнулся с домашним тираном и узнать, как можно защитить себя женщине в этом неравном бою.

Домашнее насилие, или «нет, он меня не бьет, он просто орет»

Как рассказала психолог со стажем Ольга Никанорова, женщины приходят на прием к психологу, зачастую просто с вопросом улучшить отношения с мужем.

— Женщины приходят с вопросом улучшить отношения с мужем, а когда начинаешь разбираться, получается, что там присутствует домашнее насилие. Больше психологического и эмоционального. Когда женщине указываешь, что она является жертвой, она говорит «нет, он меня не бьет, он орет, может что-то запрещает, может что-то кинуть…» Кажется, что она будто его оправдывает, — говорит Ольга Никанорова.

Мнение популярного блогера Аиды Джексен также совпадает с мнением психолога. Она считает, что эмоциональное и психологическое насилие ни в коем случае не может быть легче или приемлемее, чем физическое. 

«Многие под термином «домашнее насилие» представляют побои жены мужем, но это только отчасти. На самом деле, когда Вы вынуждены жить с человеком-агрессором, который Вас постоянно оскорбляет, унижает, указывает на ваши недостатки и умаляет достоинства, забирает деньги, не дает работать или учиться — это тоже является домашним насилием. Насилие происходит в отношении жен, сестер, келинок и даже собственных родителей. У моей подруги был муж, который работал на госслужбе занимал хорошую должность, хотя платили совсем немного. При этом своей жене он работать не позволял – страшно ревновал ее к окружающим мужчинам. Продукты он покупал сам, а ей не давал деньги даже на тампоны. Она была вынуждена бросить учебу, сидеть дома с детьми, ей также было запрещено общаться с подругами. Она все это терпела, но дальше становилось только хуже. Однажды, когда в очередном приступе беспочвенной ревности он ударил ее по лицу, сломав челюсть, только тогда она поняла, что семейная жизнь закончилась.

Как-то я прочитала оптимистичную статистику одного представителя МВД, что процент домашнего насилия снижается. Мне стало смешно, потому что этот процент снижается только благодаря полицейским, которые не утруждаются принять заявление от жертвы и, даже приняв, уговаривают его забрать. Я сама была свидетелем такой сцены, когда мою подругу жестоко избил родной брат, а полицейский вместе с ее родителями уговаривали забрать заявление и не портить карьеру тридцатилетнему «мальчику», — рассказывает Аида.

Первая причина – это ты?

Почему мужчины допускают такие действия в отношении своих, казалось бы, «любимых» женщин? Могут найтись и те, кто скажет, мол, сама виновата. Но на самом деле, вина и ответственность за бытовое насилие лежит полностью на агрессоре.

Фото: Instagram.com

Ольга Никанорова, психолог:

«Насилие над другим человеком нельзя оправдывать, это очень большая проблема. В доме, где есть насилие, где есть дети, они растут в атмосфере агрессии, даже если не физического, но психологического. Отсюда тоже может быть потом у детей проблемы – повторения сценария в будущем, или повышенная агрессивность». 

Фото: Dixinews.kz

Серик Сапиев, депутат мажилиса:

«Обычно же женщины и дети подвергаются домашнему насилию. Думаю, что первая причина – психологическая неустойчивость, какая-то болезнь мужчины. Вторая причина —  это алкоголизм, чрезмерное употребление алкоголя влияет на характер человека, делает его более агрессивным. Третья причина – социальная неустойчивость, нереализованность мужчины в обществе. Четвертое – какие-то детские психологические травмы, которые повлияли на то, что он начал порождать насилие».

Фото: Facebook.com

Аида Джексен, блогер:

«Меня всегда колотит от ярости и гнева, когда люди, узнав, что женщину избил муж, спрашивают: «А что ты такое сделала? Сама нарвалась, наверное? Довела мужика…» и так далее, тем самым перекладывая ответственность за насилие с насильника на жертву. Нужно понять только одно – ответственность за насилие лежит только на том, кто его применил и точка. 

Можно быть идеальной женой, не перечить, готовить его любимый борщ, заниматься сексом, когда попросит, но агрессор всегда найдет причины для того, чтобы вас избить, а если не найдет — изобьет просто так. 

Моя подруга очень спокойная выдержанная женщина. Ее избил брат просто потому, что она не опустила глаза, когда он на нее орал, срывая свое плохое настроение и неудачи на работе. Просто взял ее голову и прошелся по лестнице с третьего этажа по первый. Думаете неблагополучная семья? Отнюдь очень даже приличная и интеллигентная, никто бы не догадался. То есть причина домашнего насилия не всегда лежит в социальной неблагополучности семьи. Зачастую мужчины копируют поведение своего отца. И если отец поднимал руку на мать, то в большинстве случаев тоже самое будут делать и сыновья.

Наше общество патриархальное и мы многое прощаем мужчинам просто потому, что они мужчины. Мы относимся к ним снисходительно, оправдывая их агрессию природой и это начинается с самого детства, когда нам говорят, что если мальчик тебя обижает – значит ты ему понравилась. А девочкам драться неприлично и отвечать на агрессию тоже не прилично, надо достойно промолчать и уйти, или начать ставить на место словом. Но, к сожалению, это работает против вашего ребенка. Вырастая, такие девочки будут приравнивать побои к проявлению любви, когда надо было лишь просто один раз постоять за себя, поставив агрессора, не важно мальчик это или девочка, на место. Не вбивайте детям в головы идиотские гендерные стереотипы и, может быть, у нас будет здоровое общество. 

И еще, я думаю, помимо патриархального воспитания гендерных стереотипов неработающих законов причина домашнего насилия – это направленность работы власти с жертвами, а не с агрессорами. У нас есть какие никакие центры для жертв домашнего насилия, телефоны горячей линии и так далее, но работать надо также и с агрессорами, причем делать надо это принудительно как в Штатах. Ударил жену – отсиди 30 суток, заплати немаленький штраф в бюджет и пройди курс у психолога, а если пропустишь хоть один сеанс – добро пожаловать опять в тюрьму, уже на год. И да, курсы эти должны быть платными, а не за счет государства».

Почему такие истории замалчиваются? Ну, это стыдно.

В нормальном обществе говорить о том, что ты стала жертвой бытового насилия – не порицается. Мало кто скажет, что ты сама виновата, ведь любое насилие над человеком, будь то физическое или эмоциональное, не может быть оправдано. 

Так почему же в Казахстане такие истории замалчиваются?

 

Ольга Никанорова, психолог:

«Действительно, есть проблема, когда общество имеет большое влияние. Когда нет поддержки сложно на что-то решиться и поверить в то, что это не ты виновата. Важно про это говорить и действительно искать поддержку. Если кто-то сделал виноватой или отверг, это не значит, что все так поступят.

Ну, и это стыдно. И в семье, и в нашем обществе стыдно об этом говорить. Если брать эти отношения «тиран-жертва», то тиран делает очень многое, чтобы «завиноватить» жертву. Женщина часто считает, что она сама виновата, плохо старается, плохо угождает, поэтому в ответ ее наказывают. Опять же если брать психологию, это точно идет из детства женщины, самой жертвы. Часто, например, женщина просто не умеет проявлять недовольство, какую-то злость, не умеет защищать себя, свои границы. Она даже не отслеживает, что он как-то нарушает ее границы, не слышит ее, не замечает, а действует только из своих потребностей и желаний. И когда она попадает в такую ситуацию, она думает, что лучше если что-то там для него сделаю, как-то изменюсь, то он, наверное, изменится, но это засада, такого не бывает. Она точно не может повлиять на его поведение, потому что она не ответственна за это. Она может только о себе позаботиться. Это сложно, как я уже сказала, когда это идет из детства, или пример семейных отношений, мама с папой, или ребенку не позволялось вообще никакого недовольства проявлять, или гасилась какая-то агрессия, нарушались границы ребенка: нельзя закрыться в комнате, залезать в телефон, читать дневники. Потом взрослым человеком это воспринимается как норма, что не замечают, не уважают, не соблюдают личное пространство, в принципе в любой момент потребовать что-то, что ему нравится».

Фото: Forbes.kz

Айман Умарова, адвокат:

«Во-первых, безнаказанность за насилие может привести к системности и более тяжким последствиям. Терпеть насилие нельзя, однозначно. Во-вторых, жертвами становятся не только сами женщины, но и дети. Поэтому, опасность в том, что круг жертв от насильника не ограничивается только супругой… В-третьих, говорить открыто о насилии не стыдно, наоборот, это смелый поступок личности, способный бороться за свои права. Только так можно спасти себя и детей.

Единственное, когда можно «отпустить ситуацию», когда все решения приняты и нет больше угрозы повторной виктимизации. Я имею ввиду, когда брак расторгнут, местожительство супругов разное, дети проживают с матерью в безопасности, нет никаких угроз любого вида насилия. Когда каждый живет своей жизнью, не мешая друг другу, не нарушая прав друг друга, в том числе и детей».

Аида Джексен, блогер:

«Сколько бы мы не пытались влезть в тридцатку развитых стран, пока мы будем искать оправдания насилию, мы не сможем называться развитым и цивилизованным обществом. Мне бы очень хотелось посмотреть, как расходуются средства, выделенные государством на борьбу с домашним насилием. Кто ведет эту борьбу, кто этим занимается и насколько эффективно тратятся бюджетные средства. Вы ведь понимаете, что без значительных средств, направленных на борьбу с домашним насилием, нельзя серьезно поменять ситуацию. А вот насколько эффективно осваиваются средства – это уже другой разговор.

Общество принижает значимость проблемы. Общество оправдывает насилие и общество живет стереотипами и традициями, по которым ответственность за агрессию несет женщина, обвиняя ее в том, что она плохая жена или мать. Правоохранительные органы не защищают жертву, забюрократизированный процесс и борьба за показатели не дают эффективно применять законы и защищать жертв. При таком отношении, конечно, женщины стараются не выносить сор из избы и замалчивают проблему, пока не случится крупной трагедии».

«Она никогда не исправит взрослого человека». Что делать жертве?

Аида Джексен, блогер:

«В первую очередь, важно осознать, что она никогда не исправит взрослого человека. Взрослые люди очень редко меняются. Это большая иллюзия думать – что человек поменяет свое поведение, женившись или родив ребенка. Поменяется только его статус, а вот Ваше положение может усугубиться. Нужно взять на себя смелость принять факт того, что Вы живете с агрессором, и Вы рискуете не только своим здоровьем и жизнью, но и здоровьем и жизнью своих детей. Я не понимаю таких женщин, которые годами терпят побои и избиения, допускают издеваться над детьми. Нельзя оставлять зло безнаказанным, надо уметь постоять за себя, не смотря ни на что. Если Вы решили его наказать – не меняйте своего решения на следующий день, когда он в раскаянии будет валяться в ваших ногах, давя на вашу жалость, говоря, что его могут уволить с работы или что он исправится и больше не будет. Когда наказание станет неотвратимым, только тогда вы можете рассчитывать на свою безопасность».

Серик Сапиев, депутат мажилиса:

«Я думаю, что первое, что нужно сделать – это уехать от тирана, хотя бы на время. Посоветоваться с родными, близкими. Если такой возможности нет, то нужно позвонить по номеру телефонного доверия. Обязательно нужно получить какую-то психологическую поддержку, помощь. Конечно, административное наказание никто не отменял, поэтому нужно обращаться в полицию, не скрывая, что Вы или Ваш ребенок подвергается насилию. Тиранов нужно изолировать от своей семьи. Их нужно содержать где-то отдельно, чтобы они не могли нанести вред своим близким.

Если бы моя соседка подвергалась насилию, я бы попросил супругу поговорить с ней, с жертвой. Потому что она бы могла раскрыться, рассказать о своей проблеме, тогда бы уже можно было предпринимать какие-то меры. Не стыдно признать, что ты стала жертвой тирана, потому что такая проблема есть, ее нужно решать».

Что делать, если меня бьет муж. Советы психолога.

— Самое важное, в чем женщина нуждается в таких отношениях, даже если она кому-то жалуется или рассказывает — это поддержка в том, что здесь нет ее вины, что она этого не заслужила. С ней рядом такой человек — агрессор, тиран. И это происходит не потому, что она как-то не так себя ведет, или мало старается. Это не норма. Истинная вина, которая может быть — это то, что она все-таки не может позаботиться о себе: выставить какие-то границы, пойти к психологу или получить другую поддержку. Заботиться только о себе и не брать вину за поведение супруга. 

— Не нужно уговаривать себя в том, что если он в нее что-то кинул, или она об шкаф ударилась, что он ее не бьет. Нужно понимать, что мужчина сильнее, и что он действительно может покалечить. Но в таких случаях женщины настолько запуганы и боятся, что даже не отслеживают, что в какой-то момент он может просто не рассчитать и их убить. Элементарно, нужно вызывать полицию, защищать себя. 

— Я не знаю, как перебороть страх рассказывать об этом, потому что там много стыда. Тем более, насилие часто встречается и в успешных с виду семьях. Женщина вроде социально успешная, красивая, все может и все умеет, и признаться, что она подвергается насилию это правда очень стыдно и страшно. Я могу только посоветовать ходить к психологу, все-таки решиться на это. Потому что это та безопасная зона, где никто не обвинит и там будет поддержка. 

Что делать, если меня бьет муж. Советы адвоката.

— Никогда не умалчивать. Нужно обратиться за правовой помощью. К сожалению, теперь по статье 108 (умышленное причинение легкого вреда здоровью) Уголовного кодекса РК, а также по статье 109 (побои) Уголовного кодекса РК невозможно привлечь к уголовной ответственности, так как они декриминализированы с 13 июля 2017 года. Теперь за те же деяния можно привлечь к административной ответственности. В то же время, наказание за деяния не умаляют права потерпевшей обращаться с иском в суд в порядке гражданского судопроизводства для взыскания материального и морального вреда. За нанесение средней тяжести, тяжкого вреда здоровью, истязания уголовную ответственность никто не отменял.

— Суды принимают во внимание, как правило, совокупность доказательств, а именно: заключения эксперта(ов), специалистов, показания свидетелей и т.п. Нет единого правила: какие доказательства суд может признать допустимыми и какие нет. Главное – суды берут во внимание доказательства, добытые законным способом.

Самый простой алгоритм действий следующий: 

своевременное (немедленное) обращение с заявлением в соответствующие органы, получение направления на прохождение судебно-медицинской экспертизы для фиксации телесных повреждений, их локализации, срока получения… и показания свидетелей. Что касается психологического насилия, здесь сложнее, необходимо заключение психолога и иные доказательства.

Как известно, насилие может быть не только сексуальным, но и физическим, психологическим, экономическим, с использованием детей…

Потерпевшая может насильника привлечь в административном или уголовном порядке (в зависимости от действий и последствий), также может подать гражданский иск на взыскание материального и морального вреда.

— При бездействии правоохранительных органов нужно обращаться в прокуратуру, в суд.

— Я, в основном, занимаюсь тяжкими и особо тяжкими преступлениями, редко, бытовым насилием. Самое известное дело, это дело Динары Чидериновой, которая стала жертвой насилия со стороны бывшего супруга, который раздробил челюсть Динары, находясь в состоянии алкогольного опьянения, в порыве очередной агрессии. Примечательность ситуации, что сослуживцы поддерживали его, в некоторой степени даже жалея, мол, дескать, жена плохо готовит и т.п. Вот настолько деградировало наше общество. Супруга Динары Чидериновой – военнослужащего Боранбаева Б. осудили, но он попал под амнистию.

На самом деле, я полагаю, что в отношении Динары было покушение на убийство, которое изначально было неверно квалифицировано, суд не мог осудить его за покушение на убийство, так как он был предан суду по другой, менее тяжкой статье. Такие дела встречаются довольно часто и заканчиваются примирением или жены забирают заявлением под давлением мужа, родственников, а в случае с Динарой даже участковый оказывал на нее давление с целью помочь ее супругу.

— Какие особенности: с виду может быть тихий, милый человечек. Как у Грина: даже кошку погладит- мимо не пройдет… На работе интеллигентный, дома-тиран, очень много пьющих, вне зависимости от места работы. Одним словом, сложно определить на что способны наши мужчины, если чуть-ли не каждая вторая женщина подвергалась насилию. 

Вопрос в том, что в нашем обществе это не возбраняется до сих пор. Дурацкая поговорка: «Бьет, значит любит» существует как девиз для многих мужчин. Поэтому, единый портрет домашнего тирана составить невозможно, они разные, совершенно разные, но таких много.

Как мы видим, вопрос о домашнем насилии – острый. Говорить об этом, решать эту проблему, помогать тем, кто стал жертвой тирана – необходимо. Если среди наших читательниц есть те, кто, к несчастью, столкнулся с такой жизненной ситуацией, надеемся, что советы и мысли наших спикеров были полезны и для вас. Нельзя не отметить, что при подготовке этого материала, мы преследовали еще одну большую задачу – разъяснить обществу, что насилие не может быть оправдано, и не всегда женщина является «корнем всех проблем». Фраза Cherchez la femme (с фр. – ищите женщину) здесь абсолютно не к месту, ведь если и искать зачинщика проблемы, то это Он.

5 причин, почему муж бьёт и оскорбляет свою жену

Многие женщины сталкиваются с домашним насилием в семье. Их муж может позволить себе начать оскорблять свою жену и даже поднять на неё руку. Его не останавливает даже тот факт, что рядом могут быть дети которые всё это видят.

Обычно женщины по началу терпят такое отношение к себе потомучто любят его и надеются на то что он исправится. Но к сожалению со временем ситуация только усугубляется и мужчина продолжает ругать, оскорблять и бить свою жену. Но почему мужчина так себя ведёт? Расскажем про 5 причин почему муж бьёт и оскорбляет свою жену.

Такое поведение является нормальным для него

Для мужчины бить и оскорблять свою жену это вполне нормальные вещи. Он мог в юном возрасте наблюдать за тем, что его родители ругаются друг на друга и его отец тоже мог ударить мать. Ему трудно понять, что можно и по-другому решать проблемы если они есть и высказывать свои недовольства женщине

У мужчины куча комплексов

Когда мужчина бьёт свою жену, и оскорбляет её тогда на фоне жены он чувствует себя уверенней. Всё потому-что он переполнен комплексами и страхами. Из-за этого он пытается самоутвердиться за счёт женщины

Отсутствие любви к женщине

Мужчина может не любить свою жену и не испытывать к ней чувств. Его поведение рядом с ней будет агрессивнее чем обычно. При этом он может даже поднять на жену руку, чтобы та отстала от него или не мешала ему заниматься своими делами.

Он не знает как добиться своего иначе

Мужчина может просто не знать, как ему можно добиться своего от женщины другими путями. Для него оскорбления самый действенный способ, который помогает ему в этом. Женщина после оскорблений мужчины может стать более послушной и покорной, что несомненно на руку мужчине.

Сравнения с другими женщинами

Он может сравнивать свои отношения или саму женщину с другими женщинами, причём эти сравнения не будут в пользу его супруги. Из-за этого у него возникает злость, потому-что жена друга может лучше готовить, лучше себя вести, быть привлекательнее и так далее. Все сравнения мужчины держатся лишь на его субъективном видении, которое может не отражать реальную картину в других отношениях.

Спросите Фиону: Мой «очаровательный» муж бьет меня за закрытыми дверями, и я не знаю, что делать

Говорит Фиона

Утверждение вашего мужа о том, что он просто не может остановиться, — это чепуха. Ему очень хорошо удается контролировать свои жестокие импульсы, когда он с другими людьми — так почему бы не с тем, кого он должен любить? Это невыносимая ситуация для вас, и, хотя вы можете испытывать сочувствие к тому, что случилось с ним в детстве, это его выбор в отношении того, позволяет ли это определять его или нет.

Это цикл, который можно разорвать, если он захочет что-то с этим сделать, но вы не можете дождаться, когда он сделает этот выбор. Он совершил серьезное насилие над вами, поэтому неудивительно, что вы боитесь. Иметь много денег и красивый дом — это хорошо, но если вы слишком испорчены, чтобы наслаждаться им, какой в ​​этом смысл? Самостоятельно справиться с ситуацией будет непросто, но жить с кем-то, кого вы постоянно боитесь, тоже непросто. Конечно, другим очень легко сказать: «Почему бы тебе просто не уйти?» Но никогда не бывает так просто.Для этого вам потребуется помощь, поддержка и, возможно, профессиональные консультации. Женщины в вашем положении часто изолированы — это один из способов, с помощью которого преступники, подобные вашему мужу, ослабляют вашу систему поддержки и затрудняют поиск помощи. Обращайтесь к своим друзьям и семье, даже если вы не делали этого в течение некоторого времени. Как только они узнают о вашей ситуации, они захотят помочь. Не бойтесь, что другие не поверят вам, потому что, хотя ваш муж очарователен. Так много преступников — это часть их работы, чтобы заставить вас почувствовать себя виноватым.Люди все чаще признают этот факт и будут смотреть не только на внешность кого-то вроде него — даже вашей матери, если она поймет, что он с вами сделал.

Обращайтесь, пожалуйста, на горячую линию по борьбе с домашним насилием, совместно с Refuge (Refuge.org.uk) и Women’s Aid (womensaid.org.uk) по телефону 0808 2000 247. Стоит также просмотреть их веб-сайты, так как вы найдете множество советов и информацию, включая информацию о том, как получить доступ к убежищу, если оно вам понадобится.

Я понимаю, что вам будет нелегко, но, пожалуйста, примите меры, чтобы оставить этого человека, и чем скорее, тем лучше.Он может умолять вас простить его, но лично я не думаю, что вам стоит задуматься о возвращении, если он не докажет вам, что он научился контролировать свое насилие. Для этого ему почти наверняка понадобится консультация и посещение программы для преступников, где ему помогут понять, почему он так жесток. Если он желает это сделать, ему следует связаться с Respect (resp.uk.net), где он сможет найти подробную информацию о курсах и поговорить с людьми, которые могут помочь ему измениться.

«Мой жестокий муж регулярно меня избивает… Должен ли я развестись с ним? »

Сегодня утро понедельника, и я встаю рано, потому что мой муж сказал мне разбудить его для утреннего путешествия по его делам. Я готовлю завтрак, но мои щеки все еще болят от пощечин прошлой ночью он обмылся на меня.

Да, это правда моего брака. Мой муж не может контролировать свой гнев, и, по крайней мере, раз в месяц, когда мы ссоримся из-за чего-то серьезного, он в конечном итоге избивает меня.

На следующее утро он приходит ко мне, извиняясь, и говорит, что чувствует себя более расстроенным, но я должен постараться не провоцировать его, поскольку он выходит из себя.

Это одно из самых оскорбительных методов обращения с женой, которое я понимаю. Вы спросите, почему я терплю это, ну, я тоже часто задаю себе этот вопрос.

В остальном он любит меня…

Когда я женился два года назад, мои родители сделали все возможное, чтобы найти мне подходящую пару. После многих лет супружеских поисков, возможных подходящих мальчиков, предложенных друзьями и семьей, почему-то ничего не вышло.Я среднестатистический выпускник маленького городка.

Я среднего вида, выпускник маленького городка. Честно говоря, во мне нет ничего экстраординарного, и на брачном рынке казалось, что моя заурядность подтолкнула меня к грани массовки, и никто по-настоящему не интересовался нашей семьей.

Пока одна из теток моей мамы не предложила этому мальчику из семьи богатых бизнесменов, которые поселились в самом большом городе нашего штата. Его родители выбрали меня, когда пришли встретить меня, и, как ни странно, он так и не пришел встретить меня.

Я был удивлен, но счастлив, что, по крайней мере, меня наконец выбрали на брачном рынке. Мы поженились, и мои родители испробовали все, что в их силах, чтобы устроить церемонию, которая могла хоть как-то соответствовать моему статусу в законе.

Мы потерпели неудачу, но, не считая мелких недовольств кое-где, все оставалось мирным. Мой муж был милым и любящим с первого дня нашего брака. Он взял меня на каникулы; провел время со мной. Жить было хорошо. До нашего первого серьезного боя…

В тот день я увидел его настоящий нрав

Члены его семьи часто шутили со мной, что мой муж очень вспыльчив, но я ко всему относилась с долей скепсиса.У нас были аргументы, и он всегда был более решительным и не соглашался, даже когда был неправ, но меня предупредили, и я пытался смириться с этим.

Однажды произошла ссора из-за того, что мы собираемся на каникулы к его сестрам. Я пытался убедить его, что его старшая сестра очень строго соблюдает правила и что я никогда не чувствую себя расслабленно в ее компании. Мы спорили, пока я не начал рассказывать ему, что, будучи самым младшим в семье, его всегда подчиняли, и вот почему он не понимает, что я говорю.

В тот момент, когда я произнес это, меня встретили залпом пощечин. Я был ошеломлен. Я никогда раньше не сталкивался с подобным насилием. Я всю ночь рыдала. На следующее утро он пришел с чаем и с печальным лицом. Я прощал его, не понимая, что эта серия будет не единственной.

Почти каждые один или два месяца, когда мы расходимся во мнениях по большому вопросу, он ударяет меня. Причины варьировались от законов до банковского баланса и посещения моих родителей до моих бессмысленных покупок.Причина, по которой я не разорвала свой двухлетний брак, заключается в том, что после того, как этот эпизод закончился, он стал нормальным мужчиной. Он нежный, любящий и даже извиняющийся.

Бывали случаи, когда я пытался урезонить это с ним, угрожал покинуть дом, говорил ему, что не создам семью, пока он не справится со своим гневом. Каждый раз он обещает, что этого не повторится, пока это действительно не повторится снова.

Мои дорогие дамы, скажите, пожалуйста, можно ли развестись с мужчиной, единственный недостаток которого в том, что он поднимает на меня руку? Буду ли я счастлив, если уйду?

* Имя автора не разглашается по запросу
(История рассказана Зофин Максуд)

Читаю: Мой партнер бьет меня каждый день, но я знаю, что он меня любит…

Как мне ответить на физическое насилие?

Позвольте мне начать с того, что я не могу вспомнить обстоятельства в браке или семье, которые могли бы оправдать насилие любого рода. Это включает физическое насилие, эмоциональное, психическое или сексуальное насилие. Оскорбительное поведение никогда не было и никогда не может быть частью Божьего плана в отношении брака или семьи.

Для ясности я ограничу этот ответ физическим насилием. Под этим я подразумеваю нападение, угрозу или сдерживание человека с применением силы.Это будет включать в себя удары, шлепки, удары кулаками, избиение, хватание, толкание, укусы, пинки, выдергивание за волосы, сжигание, использование или угрозу применения оружия, блокирование вас от выхода из комнаты или дома во время спора, неосторожное вождение или запугивание угрожающими жестами…

Это первые несколько абзацев статьи Денниса Рейни и Лесли Барнер, опубликованной на сайте FamilyLife.com. W e рекомендует вам прочитать его, перейдя по ссылке ниже на веб-сайте, чтобы узнать:

• КАК РЕАГИРОВАТЬ НА ФИЗИЧЕСКОЕ НАРУШЕНИЕ

— ТАКЖЕ, относительно физического насилия —

Вот еще одна замечательная статья, которая может развеять некоторые мифы о том, как следует реагировать на злоупотребления.Это может помочь развеять некоторые заблуждения, которые могут иметь супруги и другие люди. Прочтите:

• 4 МИФА О РЕАГИРОВАНИИ НАСЛЕДСТВИЙ ВСТРЕЧИ ВСПОМОГАТЕЛЬСТВА

Кроме того, ниже вы найдете два блога, написанных Лесли Верник. Они по-разному подходят к физическому насилию. Мы уверены, что вы найдете эту информацию полезной, поскольку она задает вопросы, а затем дает свои ответы. В этом первом блоге вы найдете ссылки на Священные Писания, которые нужно прочитать, а затем с молитвой обдумать, глядя на:

• БИБЛЕЙСКИЙ ОТВЕТ НА БЫТОВОЕ НАСИЛИЕ

И следующий блог, написанный Лесли Верник, немного отличается.В нем она делится советом, данным ей бывшим обидчиком, о том, как реагировать на физическое насилие. Опять же, пожалуйста, молитесь, читайте, собирайте и используйте то, что, по вашему мнению, Бог хочет, чтобы вы относились к вам:

• ОТВЕТ НАСИЛИЯ НА БЫТОВОЕ НАСИЛИЕ

Если у вас есть дополнительные советы, которыми вы можете поделиться, чтобы помочь другим, пожалуйста, «Присоединяйтесь к обсуждению», добавив свои комментарии ниже.

Больше из Marriage Missions

Печатный пост

Подано под: Преступление в браке

«Все время, пока муж бил меня, он говорил мне, что это тот день, когда я собираюсь умереть… ‘| Семья

Как и многие подвергшиеся насилию женщины, Лакеша Секстон в течение некоторого времени знала, что ее жизнь находится в опасности. В последний раз, когда ее отчужденный муж Кеннет напал на нее, его нападение началось на заправочной станции. Он посадил ее в машину, а затем заставил ехать на автостраду Сан-Диего, где заставил ее упереться в обочину и безжалостно избил ее в течение 25 минут.

«Наконец женщина остановилась», — говорит Лакеша. «Он выбросил меня за дверь и уехал на моей машине. Копы нашли его через неделю, сиденья и ковер были в моей крови.Все время, когда он бил меня, он говорил мне, что это тот день, когда я умру. Но он допустил одну ошибку. Избиение началось на заправке, сняли это на видео ».

Кеннет Секстон, находящийся в тюрьме в ожидании суда по делу о нападении, приговорен к пожизненному заключению без права досрочного освобождения в соответствии с законом Калифорнии «Три забастовки — и тебя нет». Этот очаровательный, умный, ухоженный пожилой мужчина — ему было 37, когда они познакомились, а ей — 26, — ухаживал за Лакешей перед свадьбой за три года до свадьбы подарками, вниманием и страстными признаниями в любви.Одна вещь, которую он не поделился, заключалась в том, что он уже провел много лет в тюрьме после того, как в подростковом возрасте был признан виновным в изнасиловании и убийстве.

Отношения Секстона с Лакешей развивались по схеме, слишком знакомой жертвам домашнего насилия и тем, кто их поддерживает, по обе стороны Атлантики. Как только их медовый месяц закончился, «физическое насилие началось сразу», — говорит Лакеша, в то время как эскалация насилия сопровождалась рядом контролирующих действий.

«В некотором смысле психологическое насилие было хуже», — говорит она.«Он хотел контролировать то, что я ношу, как говорю, что готовлю и ем и как себя представляю. Сначала это показалось лестным. То, что он на самом деле делал, подрывало мою самооценку до такой степени, что я чувствовал себя совершенно беспомощным. После того, как он бил меня, он просил у меня прощения и обещал измениться. В результате, когда я думал о разрыве отношений, это казалось совершенно безнадежным ».

Исследования показали, что самое опасное время для жертв домашнего насилия наступает после того, как они уедут, как, наконец, сделала Лакеша через шесть лет.Как и многие другие преступники, Секстон в ответ преследовал ее: «Он начал приходить к месту, где я работаю [инструктором по здравоохранению], угрожая, звоня мне и отправляя текстовые сообщения».

В апреле, менее чем через два года после того, как она покинула свой роскошный семейный дом, оставив большую часть своего имущества, ее жизнь вернулась в нормальное русло. Безупречно стилизованная и ощутимо гордящаяся своими достижениями, Лакеша не выглядит и не звучит как недавняя жертва: «Я преуспеваю в своей работе, мои дети преуспевают, и я восстановила свою уверенность в себе.’

За это, по ее словам, она должна поблагодарить Центр семейной юстиции Сан-Диего, радикальный и новаторский проект, расположенный на четырех этажах просторного офисного здания в центре города, который дает жертвам домашнего насилия немедленный доступ к специалистам из всех служб, которые они могли бы. потребности под одной крышей: от более 30 полицейских, групп прокуроров и семейных гражданских адвокатов до жилищных служащих, врачей, медсестер и психотерапевтов. Есть также хорошо оборудованные детские ясли с квалифицированным персоналом, чтобы дети были заняты, пока их матери видят персонал в другом месте, и кафе, где Starbucks бесплатно поставляет еду.

Впервые женщины и небольшое меньшинство мужчин, которые хотят прекратить оскорбительные отношения, могут почти мгновенно получить доступ к правовой защите и различным видам поддержки от организаций, которые теперь расположены на расстоянии не более одного-двух этажей и которые могут легко делиться информацией. Раньше в Сан-Диего, как и в большинстве стран Великобритании, жертвы, нуждающиеся в помощи, часто не имели представления о том, что может быть доступно; они переходили из офиса в офис и ждали встречи — процесс, который легко мог занять несколько недель.Координация и обмен информацией между различными официальными органами были в лучшем случае вялыми и неэффективными. Если у жертв тоже были маленькие дети, задача часто казалась невероятно сложной.

Любой, кто знает жертву домашнего насилия, осознает последствия этого отказа получить адекватную поддержку. Даже женщины, которые сильно пострадали, укрылись в убежище и, очевидно, имели полное намерение пройти через судебное преследование в то время, когда они вызывали полицию, часто отказывались от своих показаний и возвращались домой, чтобы снова подвергнуться жестокому обращению — а в некоторых случаях убит.

«Центр семейного правосудия дал мне стратегию и средства, чтобы оставить его», — говорит Лакеша. «Они получили мой запретительный судебный приказ, они нашли мне место для жизни и оказали мне поддержку со стороны других женщин, у которых был подобный опыт, и консультантов, которые знали, как с ними бороться. Они арестовали моего мужа и дали мне силы свидетельствовать против него: надежду на то, что справедливость восторжествует. Я сохранил его фамилию, потому что не хочу, чтобы он меня забыл. Каждый раз, когда он слышит это, гния в тюрьме, я хочу, чтобы он вспомнил, что он сделал со мной и моими детьми.’

До открытия центра в 2002 году около 12 женщин в год убивали их нынешние или бывшие партнеры в Сан-Диего, городе с населением 3 миллиона человек. С тех пор через центр прошли 27 000 жертв, и было только одно такое убийство жертвы, которая никогда не обращалась за помощью. Успех центра был признан федеральным правительством, которое вложило миллионы долларов в открытие подобных центров по всей Америке — сейчас их 26, а еще 30 находятся в стадии разработки.

В Великобритании и правительство, и группы жертв домашнего насилия, такие как Refuge и Women’s Aid, выражают свое восхищение моделью Сан-Диего.В интервью журналу The Observer Magazine баронесса Шотландия, королевский адвокат, министр внутренних дел, отвечающая за политику в области домашнего насилия, сказала: «Мне ясно, что нам нужен целостный, хорошо интегрированный ответ. Совместное размещение сервисов в одном месте — это настоящий шаг вперед ».

Клиенты единственного в Великобритании Центра семейного правосудия, открывшегося в Кройдоне на юге Лондона в декабре 2005 года, говорят, что он изменил их жизнь. 42-летняя Анджела Пенни говорит, что страдала от домашнего насилия 25 лет, прежде чем впервые представилась в прошлом году.Она поднимает волосы, обнажая шрам из 27 швов на лбу, от которого бывший партнер швырнул ее в дверь и наполовину скальпировал. Она несколько раз выдвигала уголовные обвинения, и однажды, по ее словам, он провел неделю под стражей; но каждый раз она забирала свою жалобу. «За годы жестокого обращения я несколько раз сбегал в убежище, но продолжал возвращаться к нему. Все, что я действительно получил в убежище, — это кровать и комната: это не была их вина, но не было никакого последующего ухода или другой формы поддержки.Когда вы состоите в таких отношениях, вы знаете, что это неправильно, но не видите выхода ».

В прошлый раз, когда Анджела вернулась, главным образом потому, что «его отец умер, и мне стало его жалко», он избил ее, бросил, а затем попытался добиться от суда опеки над их двумя детьми — на том основании, что она была в депрессии. Наконец, в 2005 году у нее случился полномасштабный срыв, и оба ребенка стали жить со своим отцом.

«Не думаю, что я бы когда-либо выздоровела, если бы не нашла это место», — говорит она.«Они слушали мои рассказы, когда мне нужно было, чтобы кто-то их понял; они пришли со мной в суд и помогли мне бороться за моих детей. Старший вернулся со мной, а младший приезжает раз в две недели. Они получили мне судебный приказ о неприставании [британский эквивалент запретительного судебного приказа]. Впервые я чувствую себя в физической безопасности ».

Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что центр Кройдона также сократил количество повторных случаев домашнего насилия, а также предоставил другую поддержку. Но финансово зависимый от местного совета, двух благотворительных организаций и столичной полиции, он ничего не получает от центрального правительства и пока не может работать на запланированной мощности.Самая большая проблема — не угрозы со стороны злоумышленников, а нехватка наличных денег.

Каждую неделю в Великобритании не менее двух женщин убивает нынешний или бывший партнер, и эта цифра остается неизменной на протяжении многих лет. В полицию будут поступать призывы о помощи в связи со случаями домашнего насилия каждую минуту, каждый день: 570 000 человек в год. По данным Совета Европы, от шести до 10 процентов всех женщин будут подвергаться домашнему насилию в течение любого 12-месячного периода. Конечно, не каждое дело может перерасти в убийство или серьезное нападение, и в первую очередь необходимо надежно оценить те, которые могли бы.

Два самых громких случая произошли в 2003 году в районе, охваченном силами долины Темзы. Последние моменты жизни Джулии Пембертон и Раны Фаруки были записаны в 999 диспетчерских: две женщины набрали номер службы экстренной помощи незадолго до того, как их бывшие партнеры убили их. В обоих случаях полиция не смогла распознать явные признаки опасности, с которой столкнулись две женщины.

За несколько недель до убийства обе женщины столкнулись с угрозами расправы и нападениями на их собственность.Тормозные трубки автомобиля Раны Фаруки были разорваны, но, несмотря на ее прошлый опыт преследований, полиция прервала две встречи, чтобы посетить ее дом недалеко от Слау, чтобы взять заявление. Замки в доме, который Джулия Пембертон делила со своим 16-летним сыном, который также был застрелен ее мужем, были заклеены, пока они отсутствовали, и ей прислали копии заявления, которое она сделала, чтобы добиться неприставания. порядок, который был нарушен дальнейшими угрозами. Координатор по вопросам домашнего насилия в Ньюбери, местном полицейском участке Джулии, написала записку, описывающую ее случай как один из самых пугающих, которые она когда-либо видела, но полиция не предприняла никаких действий.

Каждый раз, когда дело идет не так, как следует, полиция сообщает репортерам, что «уроки были извлечены», и обещает, что были введены новые процедуры, гарантирующие, что ошибки, которые привели к предотвратимой смерти, больше не повторится. «Мы рассмотрели нашу политику в свете этого трагического случая и усилили ее», — заявил в ноябре прошлого года заместитель главного констебля Дербишира Алан Дэвис, комментируя разрушительный доклад Независимой комиссии по рассмотрению жалоб на полицию об убийстве спортсменки Тани Мур. руки Марка Дайча.Когда она разорвала их отношения, он выступил с сотнями угроз и заплатил двум другим мужчинам, чтобы те избили ее бейсбольными битами, прежде чем сбить ее машину с дороги и выстрелить ей в лицо из дробовика. Таня шесть раз обращалась в полицию по поводу кампании преследований Дайча, но они ничего не сделали для ее расследования, и расследование IPCC привело к увольнению одного офицера и понижению в должности четырех других.

Однако выдача заказов и разработка политик — это только часть ответа. Когда бывший парень Клэр Бернал Майкл Печ выстрелил сначала в нее, а затем в себя в филиале Harvey Nichols в Найтсбридже в 2005 году, он уже был осужден в соответствии с Законом о защите от преследований за угрозы ей.За несколько лет до ее убийства столичная полиция использовала формальный «инструмент» оценки риска, анкету SPECCS, чтобы помочь полицейским выявлять случаи повышенного риска. Но молодой констебль, проработавший всего девять месяцев на испытательном сроке и взявший интервью у Клэр, прошел только однодневный курс обучения работе с домашним насилием, и бланк риска остался неиспользованным в ее кармане.

1 мая члены семей Берналов, Мур и Фаруки впервые встретились в Лондоне, чтобы обсудить создание совместной кампании.Впоследствии они заявили, что успех модели Сан-Диего доказывает, что их родственники не должны были умирать. «Мы хотим конструктивных, решительных действий, а не слов и стремлений», — говорит Кэрол Фаруки, мать Раны. «Мы хотим, чтобы правительство обязалось сократить количество этих убийств как минимум на 80 процентов в течение трех лет, и мы верим, что широкое принятие модели Сан-Диего позволит добиться этого».

«Когда мы вступили в должность, за предыдущие 18 лет ничего не было сделано с домашним насилием», — утверждает баронесса Шотландия, добавляя, что лейбористы сделали для решения этой проблемы больше, чем какое-либо правительство в истории.По мнению семей погибших, этого было недостаточно. «Ключевая проблема заключается в том, что полиция в большинстве районов ошибочно заявляет, что не существует научного метода предсказания того, когда могут произойти убийства», — добавляет Фаруки. «Они не согласны с тем, что эти убийства предсказуемы и, следовательно, их можно предотвратить». В конце марта три семьи написали баронессе Шотландии письмо, в котором выразили это мнение. По состоянию на 1 мая они не получили ответа.

В США попытки разработать структурированный метод оценки уровня риска со стороны злоумышленников начались гораздо раньше, чем в Великобритании.Один из первых и наиболее сложных имеет происхождение, которое на первый взгляд может показаться невероятным. Гэвин де Беккер, глава компании из Лос-Анджелеса, специализирующейся на защите кинозвезд, судей, корпоративных боссов и других общественных деятелей от внимания сталкеров, потратил годы на разработку системы оценки рисков, применимой к его основному бизнесу. Затем, в 1994 году, после дела об убийстве О. Джей Симпсона, Боб Мартин, 28-летний ветеран полиции Лос-Анджелеса, присоединился к Gavin de Becker Associates. Он быстро понял, что методы де Беккера могут быть легко адаптированы к домашнему насилию.

Мартин и де Беккер работали в обратном направлении, анализируя факторы, общие для сотен убийств. Они прокладывали себе путь через толстые полицейские досье, изучая историю жестокого обращения с умершими жертвами; они прочитали тысячи писем с угрозами и увидели, как случаи часто обостряются в ответ на определенные стимулы — наступление знаменательных дат, таких как день рождения, или развитие злоупотребления наркотиками или алкоголем. Эскалация также может произойти после «спускового механизма», связанного с отношениями, например, когда жертва уходит из дома, суды отказывают в доступе к детям или получение судебного запретительного судебного приказа.

Результатом стала Mosaic-20, аналитическая компьютеризированная модель, которая дает риску жертвы оценку из 10 баллов вместе со значением из 200 баллов для надежности оценки риска — меры количества доступных данных. Следовательно, тот, чей случай был девяткой с рейтингом надежности 190, будет в очень серьезной опасности.

«Мозаика означает, что вы можете быть объективными», — говорит Боб Мартин. «Тебе не нужно его закрывать. Это также позволяет успокоить [жертв]. Реальность такова, что некоторые люди боятся там, где им не нужно; другие — нет, когда должны.’

Однако, добавляет он, излишне напуганная жертва — относительно редкое явление. Де Беккер назвал свою книгу об избежании насилия в 1999 году Даром страха. Это название отражает его веру в то, что страх — это основной защитный механизм человека, который мы игнорируем на свой страх и риск. Независимые академические исследования подтвердили, что когда жертвы домашнего насилия заявляют, что опасаются за свою жизнь, это самый точный из всех индикаторов того, что они действительно находятся в опасности. «В большинстве случаев то, что делает Mosaic, подтверждает интуицию, — говорит Мартин.«Слишком много жертв подавляют свои страхи, говорят себе, что они не могут быть рациональными — и в конечном итоге умирают».

В то время как клиенты де Беккера из Голливуда могут иметь возможность платить за безопасность, Боб Мартин признает, что большинство женщин, вступающих в жестокие отношения, не могут. Он помог создать Центр семейной юстиции в Сан-Диего и остается консультантом его правления, будучи убежденным, что для «обычных» жертв его подход является наилучшим из всех разработанных.

Джеймс Чаллонер, бизнесмен, жизни дочери которого угрожал бывший партнер, Мартин и де Беккер обучили пользоваться мозаикой.Работая с семьями Раны Фаруки, Тани Мур и Клэр Бернал, он провел «обратную инженерию» за несколько месяцев до их убийств, посмотрев, как оцениваются их дела. Было бы показано, что все находятся в группе высокого риска. «Эти убийства, как и большинство убийств подобного рода, были предсказуемы, — говорит Чаллонер, — а значит, их можно было предотвратить. Признаки не распознать, не оценить и защитить жертву. Полиция не может дать каждой потенциальной жертве круглосуточную охрану. Но сигналы опасности должны получать гораздо более широкую огласку, и общество должно начать принимать соответствующие защитные меры.’

Выйдя из лифта на втором этаже Бродвейской башни, в которой находится Центр семейной юстиции Сан-Диего, можно пройти через ворота в бежевом частоколе, как если бы он попал в сад на Вистерия-лейн «Отчаянных домохозяек». Ситцевые диваны стоят на толстом небесно-голубом ковре; есть журналы, детские игрушки. Единственное тревожное замечание — это то, что стол администратора находится за ширмой из толстого пуленепробиваемого стекла. «За пять лет, прошедших с момента открытия, здесь появилось пятеро обидчиков, которые пытались создать проблемы, — говорит Кейси Гвинн, соучредитель и председатель центра.«Они забыли, что нам не нужно вызывать копов: они здесь живут. Их всех увели в наручниках ».

Ковры и ситец имеют свое назначение. Для жертв центр — это убежище, которое они могут посетить, когда им нужна поддержка или компания. Как и Лакеша, 33-летняя Рози Аник почти не проявляет внешних признаков пережитого ею испытания. Она родом из Германии, у нее хорошая работа в сети роскошных отелей и квартира, в которой она счастливо живет одна. Когда она впервые пришла в центр в 2003 году по направлению отделения неотложной помощи, все было по-другому.Она и ее парень, состоятельный дантист на пенсии намного старше себя, недавно переехали в Сан-Диего из Флориды, где они прожили вместе несколько лет. Он и раньше был жестоким и даже, по ее словам, изнасиловал ее. Но помимо неоднократных извинений и обещаний, что он изменится, ее партнер имел финансовое влияние на нее — он поддерживал ее прохождение через колледж.

Однажды, по словам Рози, «он просто взорвался», избил ее и задушил ремнем. (Исследования показывают, что попытка удушения является одним из наиболее частых предвестников домашнего убийства.Затем, когда она бежала, истекая кровью, и постучала за помощью в дверь соседа, он позвонил в полицию, сказав им, что его «иностранная подруга совершила в отношении него акт домашнего насилия». Прибыл офицер, увидел Рози и быстро оценил ситуацию. «Он сказал мне, возвращайся в квартиру, хватай, что сможешь, через пять минут, потом уходи и не возвращайся». Я получил несколько бумаг, несколько семейных фотографий и одежду, а затем я оказался практически на улице без денег и был настолько разбит психологически, что не мог быть один в течение нескольких месяцев.

«Раньше я была в Центре семейной юстиции с момента открытия до закрытия», — говорит она. «Я чувствовал себя в безопасности. Я чувствовал себя комфортно. Просто быть где-то, где можно расслабиться и не оглядываться через плечо, пока они обо всем позаботятся, значило так много — не идти в другое здание, когда мне нужно было пройти медицинское обследование; иметь возможность добывать еду; увидеть детектива, не выходя на улицу. И когда я просто терял это и начинал плакать, был капеллан или терапевт ».

Были также гражданские поверенные, которые помогли ей получить запретительный судебный приказ, когда ее бывший партнер начал беспощадную кампанию преследований, а также полицейские и прокуроры, заключившие его в тюрьму, когда он нарушил его — «он был так болен, что даже после нападения меня он попытался наверстать упущенное, предложив жениться.«Центр, — говорит Рози, — буквально спас мне жизнь, физически и морально. Если бы он не убил меня, я бы, наверное, покончил с собой. На это у меня ушло около года, но я вернул себе жизнь ».

Гвинн, ветеран прокуратуры, который уже создал юридическое подразделение Сан-Диего по жестокому обращению с детьми и домашнему насилию, впервые высказал идею центра семейной юстиции в городском совете в 1989 году — начало 13 лет убеждения. «Это простейшая концепция, и вы можете взять ее с собой куда угодно — в Иордании скоро откроется центр», — говорит он.Но мешают эго и войны за территорию. Но теперь мы научились это делать, это не должно занимать столько времени, как здесь ».

Некоторые из семей, потерявших близких в результате домашнего насилия в Великобритании, изучили контраст в официальном подходе к домашнему насилию между большей частью Великобритании и Америки и пришли к мучительному выводу. «Если бы здесь действовала система, установленная в Сан-Диего, — говорит Стелла Мур, мать Тани, которая провела несколько дней, осматривая Центр семейного правосудия, — моя дочь была бы жива.«Сочетание оценки рисков и универсального доступа к разнообразным услугам — просто замечательно», — говорит Триша Бернал, мать Клэр. «Я хотела бы быть частью чего-то подобного здесь», — говорит она.

Поскольку баронесса Шотландия изо всех сил пытается указать, правительство предприняло шаги для улучшения реакции на домашнее насилие на национальном уровне. Он ввел специализированные суды по домашнему насилию в попытке повысить количество обвинительных приговоров, где жертвы могут быть уверены, что не натолкнутся на своего обидчика в столовой или коридоре, а ранние данные свидетельствуют о том, что они привели к сокращению числа отозванных обвинений. .

В марте министр внутренних дел Джон Рид объявил о предоставлении гранта в размере 2 млн фунтов стерлингов для развертывания по всей стране системы, известной как «Мараки» — межведомственных конференций по оценке рисков, проводимых раз в две недели встреч между различными ведомствами, занимающимися проблемами насилия со стороны интимного партнера. Как говорит Кейси Гвинн, «говорить — это хорошо», и в Кардиффе, где Maracs были первопроходцами и где метод оценки риска использует многие из принципов, разделяемых Mosaic, Maracs добились больших успехов. «По прошествии года 42 процента наших дел были разрешены: жертвы в безопасности, и они больше не сталкиваются с хроническими социальными проблемами», — говорит Ян Пиклз, директор отделения безопасности женщин Кардиффа и председатель Marac.

Выбор между мараками и центрами семейного правосудия — это не «либо-либо», — настаивает Шотландия. Есть место и для того, и для другого. Но, защищая отказ правительства напрямую финансировать центры, она настаивает на том, что она «не видела ничего, нигде в мире, что позволило бы добиться таких быстрых результатов, как Кардифф». Прежде чем сделать вывод о том, что центры представляют собой лучший вариант, я должна, — призывает она, — поговорить с Пиклзом, который сразу же опровергает аргумент министра: «В прошлом у меня была брошюра Центра семейной юстиции Сан-Диего на задней двери моего офиса. пять лет, — говорит она.«Они — мое вдохновение». Дюйм за дюймом она пытается «принять подход на размер укуса» и надеется вскоре переместить в женское отделение часть полиции и медицинскую службу. Но хотя это и означает прогресс, «Сан-Диего — идеал».

Конечно, между Великобританией и Америкой есть различия, не в последнюю очередь в правовой системе, где прокуроры держатся на большем расстоянии от потерпевших. Помимо этого, самый большой контраст между Сан-Диего и единственным в Великобритании Центром семейного правосудия в Кройдоне — это деньги.Ежегодно, помимо основных расходов на оплату труда, бюджет Сан-Диего составляет 600 000 долларов на персонал и 1,2 млн долларов на накладные расходы на строительство. Croydon’s, стоимость которого составляет 246 000 фунтов стерлингов, составляет не более четверти этой суммы — цифра, отраженная в его гораздо менее просторных помещениях. (Сан-Диего принимает около 10 000 семей каждый год, Кройдон — около 7 000.) Но руководящие принципы и обязательства персонала идентичны.

Как и в Сан-Диего, каждое новое дело в Кройдоне начинается с оценки риска квалифицированным адвокатом.В здании можно встретить должностных лиц из муниципальных социальных служб и детских отделов; юристы по семейному праву из шести местных фирм, которые посещают еженедельно; самаритяне, консультанты по вопросам долга, наркотиков и алкоголя, иммиграции и отношений; Служба пробации; Women’s Aid, местный поставщик убежища; и 32 сотрудника отдела общественной безопасности столичной полиции района Кройдон, большинство из которых — детективы. Кабинет судебно-медицинской экспертизы, где эксперт сможет лечить, фотографировать и задокументировать травмы, откроется в ближайшее время — когда появятся средства.Кафе нет, но есть ясли, самая унылая комната в здании: «Благотворительная организация подарила нам игрушки и большой плазменный телевизор», — говорит Джилл Мэддисон, директор центра, которая, будучи советником совета по политике в области домашнего насилия, проработала много лет. кампания по открытию подразделения. «К сожалению, у нас нет денег, чтобы платить работникам, имеющим квалификацию по уходу за детьми».

«Невозможно сравнить уровень защиты, который вы можете предложить с таким местом, и системой, основанной на межведомственных встречах», — говорит главный суппорт Марк Гор, начальник района Кройдон.«Вам не нужно ждать две недели, чтобы созвать конференцию по делу: вы можете позвонить сразу же. Если кто-то войдет в дверь сегодня утром, к вечеру у гражданских поверенных будет приказ о недопустимости приставания, и если он будет нарушен, мы арестуем ».

Эстер Брюстер-Тизи, исполнительный директор Croydon Women’s Aid, описывает некоторые другие преимущества совместного размещения. «Молодые поверенные могут спросить меня о последствиях определенных действий; мы можем сидеть вместе, когда нам хочется, и обмениваться идеями друг с другом, узнавать, что происходит в разных областях одного и того же дела.Подобный обмен информацией — прекрасная вещь ».

За год до открытия центра в Кройдоне было совершено пять домашних убийств: ни одного с тех пор не произошло. Возможно, еще рано делать окончательные выводы, но полиция не сомневается в том, что общий уровень насилия снижается.

«Мы пытаемся побудить другие районы селиться вместе», — говорит баронесса Шотландия. На вопрос, будет ли она требовать от казначейства денег для его финансирования, она отказывается отвечать.

«Один из наших самых печальных случаев произошел с женщиной из Бирмингема, — говорит Джилл Мэддисон.«Каким-то образом она услышала о нас и села в поезд со своими детьми, потому что думала, что мы можем помочь. Конечно, мы ничего не могли поделать ». «Кажется, это будущее, и оно работает», — говорит Триша Бернал. «Мы можем остановить убийство женщин. Если этому мешает отсутствие финансирования, я должен сказать, что меня это беспокоит ».

· The Family Justice Center, 69 Park Lane, Croydon, Surrey CR0 1JD (020 8688 0100)

Мой муж бьет меня

Я из калькутты и женат более 3 лет, это брак по расчету .Мой муж очень вспыльчивый и со дня нашей свадьбы он вел себя очень плохо со мной. Он всегда унижает меня перед моими родственниками и родственниками. Между нами не было секретности, он все рассказывал родителям (он единственный сын). Он никогда не уважает моих родителей и не имеет хороших отношений с моим единственным братом, который младше его на 10 лет. Каждый раз он кричит на меня по глупой причине типа «почему пол в туалете мокрый?» Он обращается со мной как с горничной.Он говорит мне, что «я кормлю тебя, поэтому ты должен делать все мои личные дела и мои домашние дела». После свадьбы мы ходили там на светские приемы, и он очень жестко вел себя со мной перед всеми гостями. Он никогда не беспокоится о том, где он находится, и начинает меня ругать. Когда бы я ни шла поделиться с ним своими чувствами, он ошибался и в конечном итоге ругал меня. Меня это отношение совсем не устраивало. Физические отношения с ним, как будто я для него просто секс-игрушка. Сколько раз он требовал от меня денег.Я работаю в частной фирме и зарабатываю очень мало, чтобы помогать ему. Я зарабатываю только для того, чтобы удовлетворить свои карманные деньги, поскольку он не выполняет мои требования. Он знает, что я зарабатываю меньше очень хорошо, и он сам зарабатывает очень хорошо, так как он инженер-программист и работает в MNC в США. У него есть собственный дом. Его родители самостоятельны, но он хочет от меня денег и из-за этого всегда плохо со мной ведет себя. После шести месяцев брака он даже начал меня избивать. Каждый раз, когда мы ссорились, он оскорбляет меня, говорит, чтобы я убирался из его дома, и избивает меня.Он держит в секрете от меня все, что он делает, он и его родители ведут секретные беседы за моей спиной, которые я слышал много раз. Даже у него было так много подруг до женитьбы, с которыми он продолжает общаться после женитьбы. Так много раз я ловил его с поличным. Он занимался сексом с этой девушкой. Он очень извращенец, так как каждый раз, когда у него появляется свободное время, он все время просто смотрит порно и фантазии. И говорит мне, почему я не похож на них. Даже после года нашего брака мы поехали в США по работе в офисе, и там он решил заниматься сексом с девушками по вызову во время своего рабочего времени.Каким-то образом мне удалось увидеть его электронные письма и помешать ему это сделать. Даже после этого он меня жестоко избил. Когда мы были в США, я провел там худшие дни своей жизни. У меня нет денег, и я не могу выйти на улицу, мне пришлось проводить дни в 4walls. Он бил меня там, оскорблял грязными словами, даже оскорблял моих родителей, плохо себя вел со мной, заставлял меня выполнять все домашние дела и ругал меня за любую вину в этом. Он никогда не покупал мне ничего, даже мою любимую еду. Он всегда покупает то, что ему нравится. Это продолжалось и в США.За эти 3 года брака меня столько раз избивали. Когда он видит, что у него нет другого выбора, кроме как сдаться из-за полицейских, он извиняется и говорит мне, что больше никогда не сделает этого. Но он не может этого утверждать. На этот раз он очень сильно меня избил, потому что я просто шутил с ним во время обычного обычного разговора. Все тело опухло, есть тромбы. Даже он ударил меня по глазам, и они посинели. Одна сторона моего лица просто неприкасаема, у меня сильная боль. Я не могу пойти в свой дом, потому что родители этого не примут.Честно говоря, я не хочу развода, но хочу преподать ему урок. Пожалуйста посоветуй. Заранее спасибо.

Мой муж всегда бьет меня, если я отказываю ему в сексе, сообщила суду женщина, ищущая развод.

Суд обычного права Игандо в штате Лагос в понедельник расторг 15-летний брак между Шеху Иса и его женой Аминой по причине недопонимания и избиения.

Вынося приговор, председатель суда Адений Коледое заявил, что из имеющихся свидетельских показаний и неявки Исы в суд очевидно, что брак разбился о камни.

«На протяжении всего этого дела ответчик не соблюдал судебные процессы; Следовательно, у суда нет другого выбора, кроме как расторгнуть брак.

«Суд объявляет, что брак между госпожой Аминат Исах и господином Шеху Исахом сегодня расторгнут.

«Отныне вы оба перестаете быть мужем и женой.

«Каждый из вас должен идти своим собственным путем, не трогая его; суд желает вам обоим успехов в ваших будущих начинаниях », — сказал г-н Коледой.

Он передал Аминат опеку над двумя детьми и приказал Исе отвечать за их образование и общее благополучие.

Ранее истица, Амина, потребовала от суда разорвать ее 15-летний брак, заявив, что жестокое обращение со стороны мужа угрожает ее жизни.

«Спаси меня от жестоких рук мужа. Я так много страдал в молчании.

«Каждый раз, когда у нас возникает недоразумение, он меня побьет, я каждую минуту своей жизни живу в страхе.

«В моем браке не было мира; мой муж злится на малейшую провокацию.

«Всякий раз, когда он хочет секса, а я говорю ему, что у меня недомогание, он меня бьет.

«Если он не в настроении бить меня, он позволит мне поспать и позже нападет на меня, вылив на меня ведро воды. Я больше не могу этого терпеть », — сказала она суду.

По ее словам, Иса много курит в присутствии их детей.

Мать двоих детей сказала, что муж не заботится о ней.

«Муж морил меня голодом, запирал продукты в нашем шкафу и уходит с ключом.

«Я познакомила моего мужа, который занимается производством алюминия, с моим работодателем; ему дали контракт, он собрал деньги, но отказался выполнять работу.

«Когда компания начала меня смущать, я был вынужден вернуть деньги.

«Некоторые люди также приходили в наш дом, чтобы сразиться с ним, утверждая, что он собирал с них деньги, но не выполнял свою работу.

«Я также вернула их деньги, чтобы избежать дальнейших затруднений», — заявила она.

Она умоляла суд развестись с союзом, потому что она больше не любила своего мужа.

NAN

«Я помогаю пережившим насилие, как и я, увидеть другой образ жизни»

Нермина, проживающая в Грачанице в Боснии и Герцеговине, в течение многих лет подвергалась домашнему насилию. Здесь 43-летняя женщина рассказывает, как организация «Исламская помощь» помогла ей и почему она говорит, чтобы расширить возможности других.

Мой муж был алкоголиком, и все 15 лет, что я была замужем за ним, у меня был трудный брак. Мы все страдали. Все мои воспоминания о нем были связаны с тем, что он пришел домой пьяным и ударил меня и моих детей.

Его присутствие в доме в доме напугало нас. Его угрозы и физическое насилие со временем участились, особенно после того, как он потерял работу из-за злоупотребления алкоголем.

Я много боролся как мать и жена. Я стал основным кормильцем. Мне приходилось защищать своих детей от мужа. — он бил меня на глазах, когда я возражала против его пьянства или от его требований, чтобы мой старший сын прошел много миль, чтобы он мог утолить свою зависимость.

Иногда мы ускользали из дома очень рано и укрывались у моих родителей, пока он не успокаивался. У него были чрезвычайно непостоянные эмоции, и Я боялся того, что он может сделать со мной и моими детьми .

Но я научился справляться — пришлось. Вначале у меня не было сил уйти.Я была молодой, когда вышла за него замуж, и, поскольку мы пережили войну в Боснии, я дал ему много шансов измениться. Я столкнулась с мужем после того, как он жестоко избил меня, когда я была беременна старшим ребенком. Никто не вмешивался, и я чувствовал себя таким одиноким .

И все же я всегда бросался с ним в драки, чтобы защитить своих детей. Мне просто не хотелось видеть, как он бьет их головами об стену или ломает им кости.

Мой муж в конце концов умер, но он оказал сильное влияние на мою семью.В частности, у моего старшего сына есть психологические проблемы, связанные с проживанием с отцом. Я пытался подтолкнуть его к кому-нибудь пойти, но безуспешно. Единственное мое желание — видеть своих детей счастливыми и успешными .

Мы даем себе голос

Нермина, 43 года, и ее сын Мехмедович.

Я обрела надежду, поговорив с другими женщинами, пострадавшими от домашнего насилия. Многие из моих друзей и соседей также сильно пострадали от гендерного насилия.И именно поэтому организация Islamic Relief так важна для меня, потому что она расширяет возможности женщин через различные проекты, чтобы они могли избежать жестокого обращения. Я получил поддержку Islamic Relief, работая над проектами теплиц и получая спонсорскую помощь для моего маленького сына.

Но, что наиболее важно, Я смог получить психологическую поддержку в рамках психосоциальной программы «Исламская помощь» . Я никогда раньше не ходил на терапию, и теперь я говорю о том, через что я прошел, и, несмотря на то, что я испытываю эмоции через «Исламскую помощь», теперь я понимаю, что я не один.

Важно постоять за себя, а не нормализовать насилие, особенно с учетом нынешнего климата в мире.

Я все надеюсь, что люди откроют глаза и увидят, что мы можем жить по-другому. Когда вы разговариваете с людьми, вы понимаете, что многие из них подвергаются жестокому обращению, будь то психическое или физическое.

Я черпаю силу в других сильных женщинах и в своих детях . Без них я не была бы той женщиной, которой являюсь сегодня.Они очень меня поддержали и дали мне повод жить дальше.

Глобальные оценки, опубликованные Всемирной организацией здравоохранения, показывают, что примерно каждая третья (35%) женщин во всем мире подвергалась физическому и / или сексуальному насилию со стороны интимного партнера или сексуального насилия со стороны стороннего партнера.