Физические нагрузки, адаптация и тренировочный эффект
Принцип последовательной адаптации основан на достаточно изученных фактах гетерохронизма (разновременности) биохимических изменений в организме, возникающих при тренировке. Так, при развитии срочного тренировочного эффекта на однократное действие физической нагрузки наиболее быстрые адаптационные изменения в отдельных энергетических системах обнаруживаются со стороны алактатной анаэробной системы, затем — в системе анаэробного гликолиза, а наиболее замедленная реакция отмечается со стороны процессов митохондриального дыхания и окислительного фосфорилирования. В период восстановления после окончания упражнения наиболее быстро достигается суперкомпенсация содержания креатинфосфата в мышцах, затем — гликогена и, наконец, — липидов и белков, образующих субклеточные структуры. В процессе долговременной адаптации наиболее быстро изменяются показатели мощности биоэнергетических процессов, затем — энергетической емкости и лишь на заключительной стадии адаптации заметно улучшаются показатели метаболической эффективности. Зависимость «доза — эффект», определяющая соотношение между объемом выполненной тренировочной работы и приростом тренируемой функции, может быть использована для количественной оценки адаптации к физическим нагрузкам. Теоретически возможны пять основных типов взаимосвязи между изменениями тренируемой функции и объемом выполненной нагрузки (рис. 192). В начальной стадии развития адаптации (фрагмент 1) зависимость «доза — эффект» представлена экспоненциально возрастающей кривой, в обычных условиях тренировки — прямой линией (фрагмент 2), которая, как и возрастающая экспонента, указывает на то, что пределы адаптации еще не достигнуты и можно продолжать наращивание объема выполняемой работы.
Срочный тренировочный эффект характеризует срочную адаптацию. По своей сути срочный тренировочный эффект представляет собой биохимические сдвиги в организме спортсмена, вызываемые процессами, составляющими срочную адаптацию. Эти сдвиги фиксируются во время выполнения физической нагрузки и в течение срочного восстановления. По глубине обнаруженных биохимических изменений можно судить о вкладе отдельных способов выработки АТФ в энергообеспечение проделанной работы. [c.182]
В соответствии с фазовым характером протекания процессов адаптации к физическим нагрузкам в теории и практике спорта принято выделять три разновидности тренировочного эффекта срочный, отставленный (пролонгированный) и кумулятивный (накопительный). Срочный тренировочный эффект определяется величиной и характером биохимических изменений в организме, происходящих непосредственно во время действия физической нагрузки и в период срочного восстановления (ближайшие 0,5—1 ч после нагрузки), когда происходит ликвидация кислородного долга, образовавшегося во время работы. Отставленный тренировочный эффект наблюдается на поздних фазах восстановления после физической нагрузки. Его сущность составляют стимулированные работой пластические процессы, направленные на восполнение энергетических ресурсов организма и ускоренное воспроизводство разрушенных при работе и вновь синтезируемых клеточных структур. Кумулятивный тренировочный эффект возникает как результат последовательного суммирования следов многих нагрузок или большого числа срочных и отставленных эффектов. В кумулятивном тренировочном эффекте воплощаются биохимические изменения, связанные с усилением синтеза нуклеиновых кислот и белков, наблюдаемые на протяжении длительного периода тренировки. Кумулятивный тренировочный эффект выражается в приросте показателей работоспособности и улучшении спортивных результатов.
Принцип положительного взаимодействия заключается в том, что кумулятивный эффект, возникающий после многократного повторения нагрузки, не является простым сложением некоторого числа срочных и отставленных тренировочных эффектов. Каждая последующая нагрузка воздействует на адаптационный эффект предшествующей нагрузки и может видоизменять его. Если результат такого суммирования тренировочных эффектов приводит к усилению адаптационных изменений в организме, то имеет место положительное взаимодействие. Если каждая последующая нагрузка уменьшает эффект от предыдущей, то происходит отрицательное взаимодействие тренировочных эффектов. И, наконец, если последующая нагрузка заметно не влияет на тренировочный эффект от предшествующей нагрузки, то наблюдается нейтральное взаимодействие. Эффективная адаптация в течение длительного периода тренировки может быть достигнута только при положительном взаимодействии между отдельными нагрузками. На тренировочные эффекты физических нагрузок могут влиять и другие неспецифические факторы тренировки, в частности питание,
Особенности специфической адаптации, развивающиеся под влиянием тренировки, обусловлены выбором не только определенного типа упражнений, но и конкретных характеристик физической нагрузки. В зависимости от избранного сочетания основных характеристик нагрузки формируется срочный тренировочный эффект, определяемый величиной и направленностью происходящих в организме физиологических изменений. При достаточном числе повторений нагрузки с определенным срочным тренировочным эффектом в организме возникают специфические адаптационные изменения, которые и проявляются в кумулятивном эффекте определенного вида. На рис. 197 представлена зависимость изменений уровня потребления Оз от скорости бега. Обычно эта зависимость в широком диапазоне скоростей бега изображается прямой линией, и только при вступлении в действие лимитов поставки 0 в работающие ткани, что обнаруживается вблизи значений критической скорости бега, она переходит в экспоненциальную, предел которой соответствует МПК. Наклон прямолинейной части этой кривой отражает эффективность затрат аэробной энергии при беге, численное значение которой соответствует затратам Оз в расчете на 1 кг массы тела и на 1 м пути. Из приведенного графика видно, что изменения уровней потребления Оз у высококвалифицированных бегунов на длинные дистанции на участке, относящемся к значениям скоростей бега, которые наиболее часто применяются в тренировке, существенно отклоняются от прямолинейной зависимости, демонстрируя выраженное снижения энергетических затрат при выполнении упражнений заданной интенсивности.
Наиболее наглядно действие этого принципа проявляется на примере отставленного тренировочного эффекта, наблюдаемого после физической нагрузки. В этом случае вызванные в сфере энергетического обмена изменения быстро возвращаются к исходному уровню и в определенный момент времени превышают его (это повышение является фазой суперкомпенсации). По завершении фазы суперкомпенсации показатели энергетического обмена, испытывая периодические колебания, постепенно приходят в норму. Исходя из указанной закономерности восстановительных процессов следует, что для развития адаптации процесс тренировки не должен прерываться, а повторные нагрузки должны задаваться в фазе суперкомпенсации (рис. 195). Принцип обратимости действия полностью соотносится к случаю кумулятивных тренировочных эффектов. Высокая работоспособность, достигнутая в течение длительного периода тренировки, снижается после прекращения тренировки либо при уменьшении ее напряженности.
Биохимические закономерности адаптации к мышечной работе
Адаптация организма к физическим нагрузкам носит фазный характер и в ней выделяют два этапа (или фазы) – срочная и долговременная.
Основой срочной адаптации является структурно-функциональная перестройка, происходящая в организме непосредственно при выполнении физической работы. Целью этого этапа адаптации является создание для мышц оптимальных условий их функционирования, прежде всего, за счет увеличения их энергоснабжения под воздействием нервно-гормональной регуляции. Большой вклад в развитие срочной адаптации вносят катехоламины и глюкокортикоиды. На клеточном уровне в миоцитах катаболизм превалирует над анаболизмом.
К основным изменениям катаболических процессов, приводящим к ускорению энергообеспечения физических нагрузок, можно отнести следующие:
- ускорение распада гликогена в печени;
- усиление аэробного и анаэробного окисления мышечного гликогена;
- повышение скорости тканевого дыхания в митохондриях;
- увеличение мобилизации жира из жировых депо;
- повышение скорости (бета)окисления жирных кислот и образование кетоновых тел;
- замедление анаболических процессов (в первую очередь синтез белков). Снижение скорости синтеза белков во время физической работы вызывается глюкокортикоидами.
Этап долговременной адаптации протекает в промежутках отдыха между тренировками и требует много времени. Биологическое назначение долговременной адаптации – создание в организме структурнофункциональной базы для лучшей реализации механизмов срочной адаптации, т.е. долговременная адаптация предназначена для подготовки организма к выполнению последующих физических нагрузок в оптимальном режиме. В долговременной адаптации можно выделить несколько направлений:
- Повышение скорости восстановительных процессов, в результате чего существенно возрастает энергетический потенциал организма.
- Увеличение содержания внутриклеточных органоидов.
- Совершенствование механизмов нервно-гормональной регуляции.
- Развитие резистентности к биохимическим сдвигам.
В спортивной практике для оценки влияния тренировочного процесса на формирование адаптации к мышечной работе используются три разновидности тренировочного эффекта: срочной, отставленный и кумулятивный.
Срочный тренировочный эффект характеризует срочную адаптацию. По своей сути срочный тренировочный эффект представляет собой биохимические сдвиги в организме спортсмена, вызываемые процессами, составляющими срочную адаптацию. Эти сдвиги фиксируются во время выполнения физической нагрузки и в течение срочного восстановления.
Отставленный тренировочный эффект представляет собой биохимические изменения, возникающие в организме спортсмена в ближайшие дни после тренировки, т.е. в период отставленного восстановления.
Кумулятивный тренировочный эффект отражает биохимические сдвиги, постепенно накапливающиеся в организме спортсмена в процессе длительных тренировок. В частности кумулятивным эффектом можно считать прирост в ходе длительных тренировок показателей срочного и отставленного эффектов /24/.
[ предыдущая глава ] | [ следующая глава ]
ЛЕКЦИЯ 2 (Адаптация и компенсация)
ЛЕКЦИЯ № 2 Адаптация и компенсация.
Понятие о здоровье и болезни. Адаптация.
Организм человека это биологическая система, состоящая из взаимосвязанных и соподчиненных органов и систем, взаимоотношения которых предопределены их функционированием как единого целого.
В уставе ВОЗ здоровье рассматривается как «состояние полного физического, психического и социального благополучия, а не только отсутствие болезней или физических дефектов».
Физическое здоровье это состояние, при котором у человека наблюдается совершенство регуляторных функций организма, гармония физиологических процессов и максимальная адаптация к различным факторам внешней среды.
Психическое здоровье проявляется в стремлении людей сохранить здоровье, предполагает отрицание болезни, ее преодоление, что является стратегией жизни человека.
Социальное здоровье. Организация Объединенных наций (ООН) определила социальное здоровье нации как признак гуманизма, зрелости и совершенства социальной системы.
C позиции здоровья людей наиболее значимыми являются такие составляющие, как «смертность» и «продолжительность жизни»- позиции, находящиеся в обратно пропорциональной зависимости.
Основными показателями являются продолжительность жизни мужчин и женщин и уровень грамотности и образования.
Адаптация— процесс приспособления организма к меняющимся условиям среды. Адаптацией называют все виды врожденной и приобретенной приспособительной деятельности организмов с процессами на клеточном, органном, системном и организменном уровне. Адаптацией обозначают явления приспособления по продолжительности с жизнью индивидуума, и сдвиги в организмах популяций на протяжении нескольких поколений. Адаптация поддерживает постоянство гомеостаза, обеспечивая работоспособность, максимальную продолжительность жизни и репродуктивность в неадекватных условиях среды.
Так как организм человека — это сложная, динамическая, многофункциональная система, то адаптация включает все виды приспособления к общеприродным, производственным, социальным условиям. Поэтому говорят об адаптации температурной, сенсорной, болевой, психической, трудовой и т.п.
Выделяют генотипическую и фенотипическую адаптации. Первая сформировалась в процессе эволюции человека на основе наследственной изменчивости, мутации, естественного отбора. Ее достижения закреплены генетически и передаются по наследству. Фенотипическая адаптация формируется в процессе индивидуальной жизни человека, его взаимодействия с окружающей средой. Приобретенные в течение жизни фенотипические изменения наслаиваются на наследственные признаки и формируют индивидуальный облик организма, характеризующегося совокупностью морфофункциональных изменений, направленных на сохранение относительного постоянства его внутренней среды — гомеостаза.
Ключевым звеном механизма, обеспечивающего этот процесс, является существующая в клетках взаимосвязь функции и генетического аппарата. Через эту взаимосвязь функциональная нагрузка, вызванная действием среды, приводит к увеличению синтеза нуклеиновых кислот и белков и как следствие к формированию так называемого структурного следа в системах, ответственных за адаптацию организма к конкретному фактору среды. Структурный след представляет собой комплекс структурных изменений, обеспечивающий расширение звена, лимитирующего функцию клеток, и тем самым увеличивающий физиологическую мощность соответствующих систем организма. Необходимым условием образования структурного следа является наличие стресс-реакции, возникающей при любом существенном изменении среды. Эта реакция — важное звено в целостном механизме адаптации, так как структурный след, с одной стороны, инициирует образование нового структурного следа путем мобилизации резервов организма, повышает устойчивость систем, ответственных за адаптацию, с другой — способствует стиранию старых следов, утративших биологическое значение, т.е. участвует в перепрограммировании адаптационных возможностей организма на решение новых задач, выдвигаемых средой (Меерсон Ф.З., 1986).
В результате развития адаптационных реакций организм приобретает новое качество в форме устойчивости к гипоксии, холоду, физической нагрузке, новому двигательному навыку и т.д. Это новое качество проявляется прежде всего в том, что организм не может быть поврежден тем фактором, к которому приобретена адаптация. По существу, такие реакции составляют основу закаливания, укрепления здоровья и профилактики заболеваний в процессе оздоровительных занятий физическими упражнениями. Роль адаптации как фактора профилактики проявляется в том, что устойчивость организма повышается к действию не только одного фактора, но и нескольких, т.е. речь идет о комбинированной адаптации
В основе адаптации к физической работе лежат приспособительные реакции организма в ответ на изменяющиеся требования внутренней и внешней среды. В качестве адаптогена выступает физическая нагрузка, а ее структурной единицей является физическое упражнение.
Первоначально механизм воздействия физических упражнений состоит в возбуждении соответствующих афферентных и моторных центров, мобилизации скелетных мышц, кровообращения и дыхания, которые в совокупности образуют единую функциональную систему, ответственную за реализацию данной двигательной реакции (Анохин П.К., 1975). Однако эффективность этой системы невелика, а реакция организма не означает моментальной адаптации. Это лишь основа начального этапа срочной адаптации, которая является экстренной реакцией различных органов и систем, компенсирующей воздействие внешних факторов. Но эти реакции не закрепляются и быстро исчезают, если они не превышают физиологических возможностей организма в данный момент.
Совокупность изменений, происходящих в организме под действием стрессоров, Г. Селье (1960) назвал адаптационным синдромом. Выраженность этих изменений зависит от интенсивности стресса, функционального состояния физиологических систем и характера поведения человека. По утверждению Г. Селье, без стресса невозможна никакая активная деятельность, полная свобода от стресса равнозначна смерти. Следовательно, стресс не только вреден, но и полезен для организма. Он мобилизует его возможности, повышает устойчивость к отрицательным воздействиям.
Важное значение для характера последствий стресса имеют поведенческие реакции на стрессовую ситуацию. Активный поиск способов ее изменения ведет к устойчивости организма, при отказе от активного поиска фаза сопротивления адаптационного синдрома переходит в фазу истощения и в тяжелых случаях может привести организм к гибели.
Компенсация организма. Компенсаторные приспособления — важные адаптационные реакции организма на повреждения, выражающиеся в том, что органы и системы, непосредственно не пострадавшие от действия повреждающего агента, берут на себя функцию разрушенных структур путем заместительной гиперфункции или качественных изменений функции (Меерсон Ф.З., 1981). Так, например, при повреждении (ампутации) правой руки человек немедленно начинает использовать левую руку для выполнения функций выключенной конечности. Эта срочная компенсация очень важна в экстремальных ситуациях, однако является заведомо несовершенной. В дальнейшем в результате обучения и образования в головном мозге системы новых, структурно закрепленных временных связей формируются навыки, обеспечивающие долговременную компенсацию: относительно совершенное выполнение левой рукой операций, обычно выполняемых правой. Таким образом, формирование срочной, но недостаточно совершенной компенсации и ее последующий переход в устойчивую долговременную компенсацию составляют общую закономерность развития компенсаторного процесса (Меерсон Ф.З., Соломатина Е.С., 1977).
А.С. Солодков (1996), анализируя морфофункциональные реакции у инвалидов после ампутации конечности, выделил следующие закономерные процессы, обязательно сопровождающие долговременную адаптацию: а) изменение взаимоотношений регуляторных механизмов; б) мобилизацию и использование физиологических резервов организма; в) формирование специальной функциональной системы адаптации к конкретной (трудовой или спортивной) деятельности
В адаптивной физической культуре выявление причинно-следственных связей в процессе патологических изменений организма имеет первостепенное значение. Одна причина может вызвать цепочку следствий, которые, возникнув, становятся причинами новых нарушений и являются сопутствующими основной патологии. Так, например, выявлено, что потеря слуха у детей сопровождается дисгармоничным физическим развитием в 62% случаев, в 43,6% — дефектами опорно-двигательного аппарата (сколиоз, плоскостопие и др.), в 80% случаев — задержкой моторного развития. Сопутствующие заболевания наблюдаются у 70% глухих и слабослышащих детей.
Знание причинно-следственных связей, лежащих в основе патологии, необходимо в конкретной педагогической деятельности: при подборе физических упражнений, их направленности, координационной сложности, при нормировании нагрузки: определении продолжительности и интенсивности воздействия, их частоты в сочетании с отдыхом в процессе двигательной реабилитации, физического воспитания, рекреативных и спортивных занятий. В качестве причины выдвигается конкретная педагогическая задача, а следствием является ее решение, практическая реализация и условия выполнения, которые выступают в логическом единстве и взаимосвязи.
Выяснение причинно-следственных связей позволяет не только осознать общие законы природы, но и понять единичное, уникальное, проявляющееся в частных случаях.
Адаптация организма. Процесс приспособления к окружающей среде начинается с момента рождения и осуществляется ежеминутно, ежесекундно. Организму приходится приспосабливаться к колебаниям температуры, атмосферного давления, влиянию микроорганизмов, факторов питания, бесконечному разнообразию психологических, социальных и других воздействий. Суть приспособления состоит в том, что организм так меняет интенсивность, ритм и характер протекающих в нем процессов, что основные показатели внутренней среды, несмотря на действие внешних факторов, стойко поддерживаются в рамках физиологических параметров (Верещагин В.Ю., 1984).
Этот процесс приспособления организма к внешней среде или изменениям, происходящим в самом организме, и есть адаптация. Адаптация — также результат достижения соответствия морфофункционального состояния организма тем условиям деятельности, которые создает для него среда (Давиденко Д.Н., 1996; Меерсон Ф.З., 1986; Никитюк Б.А., Коган Б.И., 1989).
Основной и принципиальный вопрос, требующий научного освещения, — за счет каких механизмов и какой цепочки явлений неадаптированный организм становится адаптированным.
Наиболее полно эти вопросы освещены в исследованиях Ф.З. Меерсона и его школы (1973-1986).
Так как организм человека — это сложная, динамическая, многофункциональная система, то адаптация включает все виды приспособления к общеприродным, производственным, социальным условиям. Поэтому говорят об адаптации температурной, сенсорной, болевой, психической, трудовой и т.п.
Выделяют генотипическую и фенотипическую адаптации. Первая сформировалась в процессе эволюции человека на основе наследственной изменчивости, мутации, естественного отбора. Ее достижения закреплены генетически и передаются по наследству. Фенотипическая адаптация формируется в процессе индивидуальной жизни человека, его взаимодействия с окружающей средой. Приобретенные в течение жизни фенотипические изменения наслаиваются на наследственные признаки и формируют индивидуальный облик организма, характеризующегося совокупностью морфофункциональных изменений, направленных на сохранение относительного постоянства его внутренней среды — гомеостаза.
Ключевым звеном механизма, обеспечивающего этот процесс, является существующая в клетках взаимосвязь функции и генетического аппарата. Через эту взаимосвязь функциональная нагрузка, вызванная действием среды, приводит к увеличению синтеза нуклеиновых кислот и белков и как следствие к формированию так называемого структурного следа в системах, ответственных за адаптацию организма к конкретному фактору среды. Структурный след представляет собой комплекс структурных изменений, обеспечивающий расширение звена, лимитирующего функцию клеток, и тем самым увеличивающий физиологическую мощность соответствующих систем организма. Необходимым условием образования структурного следа является наличие стресс-реакции, возникающей при любом существенном изменении среды. Эта реакция — важное звено в целостном механизме адаптации, так как структурный след, с одной стороны, инициирует образование нового структурного следа путем мобилизации резервов организма, повышает устойчивость систем, ответственных за адаптацию, с другой — способствует стиранию старых следов, утративших биологическое значение, т.е. участвует в перепрограммировании адаптационных возможностей организма на решение новых задач, выдвигаемых средой (Меерсон Ф.З., 1986).
В результате развития адаптационных реакций организм приобретает новое качество в форме устойчивости к гипоксии, холоду, физической нагрузке, новому двигательному навыку и т.д. Это новое качество проявляется прежде всего в том, что организм не может быть поврежден тем фактором, к которому приобретена адаптация. По существу, такие реакции составляют основу закаливания, укрепления здоровья и профилактики заболеваний в процессе оздоровительных занятий физическими упражнениями. Роль адаптации как фактора профилактики проявляется в том, что устойчивость организма повышается к действию не только одного фактора, но и нескольких, т.е. речь идет о комбинированной адаптации. Так, установлено, что адаптация к гипоксии формирует разветвленный структурный след, охватывающий как высшие регуляторные инстанции, так и исполнительные органы, и сопровождается выгодным для организма поведением в конфликтных ситуациях, предотвращает острую сердечную недостаточность при эмоционально-болевом синдроме, уменьшает судороги при эпилепсии, тормозит развитие гипертонической болезни (Газенко О.Г., Меерсон Ф.З., 1986). В спортивной деятельности, например в процессе тренировки и соревнований лыжников, происходит одновременная адаптация к физической нагрузке, требующей выносливости, к холоду, гипоксии, стрессорным ситуациям (Пшенникова М.Г., 1986).
В основе адаптации к физической работе лежат приспособительные реакции организма в ответ на изменяющиеся требования внутренней и внешней среды. В качестве адаптогена выступает физическая нагрузка, а ее структурной единицей является физическое упражнение.
Первоначально механизм воздействия физических упражнений состоит в возбуждении соответствующих афферентных и моторных центров, мобилизации скелетных мышц, кровообращения и дыхания, которые в совокупности образуют единую функциональную систему, ответственную за реализацию данной двигательной реакции (Анохин П.К., 1975). Однако эффективность этой системы невелика, а реакция организма не означает моментальной адаптации. Это лишь основа начального этапа срочной адаптации, которая является экстренной реакцией различных органов и систем, компенсирующей воздействие внешних факторов. Но эти реакции не закрепляются и быстро исчезают, если они не превышают физиологических возможностей организма в данный момент.
Для того чтобы сложилась устойчивая адаптация, необходимы подкрепления, тренировка, многократно повторяющиеся внешние воздействия. В результате увеличения физиологических возможностей формируется кумулятивная адаптация. Это сложный и длительный процесс постепенной функциональной перестройки организма (Меерсон Ф.З., 1981).
При напряженной спортивной тренировке он связан с активизацией и мобилизацией функциональных ресурсов организма, интенсивным протеканием структурных и функциональных преобразований в органах и тканях.
По мнению В.Н. Платонова (1988), устойчивая долговременная адаптация характеризуется наличием необходимого резерва для обеспечения нового уровня функционирования системы, стабильности функциональных структур, тесной взаимосвязи регуляторных и исполнительных органов. В.В. Петровский (1978), В.М. Волков, А.А. Семкин (1993) характеризуют ее как состояние наивысшей работоспособности, выражающейся в формировании эффективной структуры движений, повышении скорости произвольного расслабления мышц (техническая экономизация), ускорении процесса врабатывания, снижении энергозатрат на единицу выполненной работы, повышении утилизации кислорода, оптимизации восстановительных процессов (функциональная экономизация).
Долговременная адаптация выражается, с одной стороны, в увеличении мощности механизмов саморегуляции, с другой — вповышении реактивности этих систем к управляющим сигналам. В результате этого уравновешивание адаптированного организма с внешней средой достигается при меньшей степени включения высших уровней регуляторной иерархии — при более экономном функционировании нейроэндокринной регуляции систем, ответственных за адаптацию (Меерсон Ф.З., Пшенникова М.Г., 1988).
Особого внимания заслуживает адаптация организма к экстремальным, стрессорным условиям, из которых нельзя выйти посредством простых реакций избегания. Такие ситуации встречаются в различных видах деятельности человека, сопряженных с ответственностью, риском, необходимостью сохранять выдержку, регулировать поведение и эмоции.
На протяжении индивидуальной жизни человек неоднократно подвергается стрессу, в результате длительного и интенсивного действия которого развиваются стрессовые заболевания. В настоящее время доказана роль стресса как этиологического фактора ишемических заболеваний сердца, гипертонической болезни, атеросклероза, язвенных поражений желудка, даже злокачественных опухолей и иммунодефицитных состояний, ограничивающих срок человеческой жизни (Меерсон Ф.З., 1986; Чазов Е.И.,1975).
В качестве стрессоров выступают такие естественные для нашего времени формы, как экологические катастрофы, войны, потеря близких людей, физические травмы, увечья и др. Не менее широко распространены социально детерминированные стрессорные ситуации в результате межличностных конфликтов, связанных с унижением достоинства, обманом, предательством, крахом надежд, разочарованием и т.п. В подобном положении оказываются многие инвалиды, внезапно потерявшие конечность, зрение или слух, когда формируются так называемые безвыходные стрессовые ситуации. Конфликт людей, оказавшихся в сложной обстановке, заключается в потребности реализовать оборонительную реакцию самосохранения и невозможности, непреодолимом запрете ее осуществить в создавшихся условиях (Симонов П.В., 1987).
Однако большинство людей, оказавшихся в безвыходных ситуациях, не погибают, а приобретают ту или иную степень резистентности (устойчивости) к этим стрессорным ситуациям.
Дело в том, что при воздействии различных экстремальных факторов, как физических, так и психических, в организме возникают однотипные биохимические изменения, направленные на преодоление действия этих факторов путем адаптации организма к предъявляемым требованиям. Совокупность изменений, происходящих в организме под действием стрессоров, Г. Селье (1960) назвал адаптационным синдромом. Выраженность этих изменений зависит от интенсивности стресса, функционального состояния физиологических систем и характера поведения человека. По утверждению Г. Селье, без стресса невозможна никакая активная деятельность, полная свобода от стресса равнозначна смерти. Следовательно, стресс не только вреден, но и полезен для организма. Он мобилизует его возможности, повышает устойчивость к отрицательным воздействиям.
Важное значение для характера последствий стресса имеют поведенческие реакции на стрессовую ситуацию. Активный поиск способов ее изменения ведет к устойчивости организма, при отказе от активного поиска фаза сопротивления адаптационного синдрома переходит в фазу истощения и в тяжелых случаях может привести организм к гибели.
Ф.З. Меерсон (1986) утверждает, что боль, сопряженная с опасностью и страхом, побеждается выдержкой и терпением, которые обеспечиваются критическим напряжением механизмов коркового торможения, но при этом заторможенным оказывается лишь внешний, поведенческий, компонент реакции. Ее внутренний компонент, т.е. мобилизация функции кровообращения, дыхания и т.д., сохраняется и даже может быть более интенсивной и длительной, чем сама поведенческая реакция. При возникновении эмоционального напряжения под влиянием стресса мобилизация энергетических и структурных ресурсов и передача их в интенсивно функционирующие системы осуществляются комплексом стрессорных гормонов. Они-то и обеспечивают эмоциональное поведение, формируя в коре головного мозга новые функциональные системы.
Внешне хаотическое, энергетически расточительное эмоциональное поведение по своему биологическому и социальному значению является одной из наиболее творческих реакций организма. Эмоции изменяют порог восприятия, активизируют память, служат дополнительным средством коммуникации. Стремление к повторному переживанию положительных эмоций побуждает человека активно искать пути удовлетворения потребностей. В критических ситуациях эмоция может обеспечить быстрое многообразное, подчас случайное перекомбинирование представлений об окружающем мире, о самом себе и собственных возможностях как объективной реальности.
Критерием удачного выбора эмоционального поведения является практический результат, ибо в конечном счете эмоция выступает как доминирующий фактор стабилизации всех систем организма к условиям измененной среды. Если отрицательные эмоции направлены преимущественно на самосохранение, то положительные — на саморазвитие, самореализацию личности в процессе освоения новых сфер деятельности, удовлетворение интеллектуальных, нравственных, эстетических потребностей (Костандов Э.А., 1977).
Столь важная роль, отводимая эмоции и эмоциональному поведению, несомненно, должна быть использована в адаптивной физической культуре. Стимулятором эмоционального поведения может быть игровая деятельность, адекватная реальным двигательным возможностям инвалида и обеспеченная безопасными условиями проведения игр.
Итак, даже самые общие знания о закономерностях адаптационных процессов организма имеют стратегическое значение для понимания биологической сущности теории и методики адаптивной физической культуры. Однако на сегодня остаются нерешенными такие важные теоретические и прикладные проблемы, как управление долговременной адаптацией организма инвалидов различных нозологических групп в процессе физического воспитания, спортивных, рекреационно-оздоровительных занятий и физической реабилитации; нормирование физической нагрузки и адаптация к ней; тактика адаптации к действию нескольких факторов среды; обеспечение сложных форм социальной адаптации через движение; адаптация организма к действию экстремальных стрессорных ситуаций; количественная и качественная оценка процессов адаптации и др.
Компенсация организма. Компенсаторные приспособления — важные адаптационные реакции организма на повреждения, выражающиеся в том, что органы и системы, непосредственно не пострадавшие от действия повреждающего агента, берут на себя функцию разрушенных структур путем заместительной гиперфункции или качественных изменений функции (Меерсон Ф.З., 1981). Так, например, при повреждении (ампутации) правой руки человек немедленно начинает использовать левую руку для выполнения функций выключенной конечности. Эта срочная компенсация очень важна в экстремальных ситуациях, однако является заведомо несовершенной. В дальнейшем в результате обучения и образования в головном мозге системы новых, структурно закрепленных временных связей формируются навыки, обеспечивающие долговременную компенсацию: относительно совершенное выполнение левой рукой операций, обычно выполняемых правой. Таким образом, формирование срочной, но недостаточно совершенной компенсации и ее последующий переход в устойчивую долговременную компенсацию составляют общую закономерность развития компенсаторного процесса (Меерсон Ф.З., Соломатина Е.С., 1977).
После большинства повреждений в организме человека полного восстановления разрушенных органов не происходит, и функциональная система, сформировавшаяся на этапе срочной компенсации, сохраняется в течение последующей жизни человека. Такое положение чаще наблюдается при ампутации конечности, при повреждении парных внутренних органов, желудочно-кишечного тракта. Причем во всех этих ситуациях несовершенная срочная компенсация превращается в надежную, долговременную (Меерсон Ф.З., 1981,1986). Основа долговременной компенсации, по мнению автора, состоит в формировании структурного следа в компенсирующей системе. Сущность его в том, что в процессе компенсации активация синтеза нуклеиновых кислот и белков не только реализуется в клетках одного исполнительного органа, на который падает увеличенная нагрузка, но и способствует возникновению определенных структурных изменений во всех органах компенсирующей функциональной структуры.
Аналогичные компенсаторные процессы происходят при потере зрения, когда обостряется слух, и наоборот — при нарушении слуха компенсирующую функцию берет на себя зрение.
А.С. Солодков (1996), анализируя морфофункциональные реакции у инвалидов после ампутации конечности, выделил следующие закономерные процессы, обязательно сопровождающие долговременную адаптацию: а) изменение взаимоотношений регуляторных механизмов; б) мобилизацию и использование физиологических резервов организма; в) формирование специальной функциональной системы адаптации к конкретной (трудовой или спортивной) деятельности.
Существенное значение для понимания процесса формирования функциональной системы, компенсирующей повреждения, имеют исследования П.К. Анохина (1956,1975). Он сформулировал несколько общих принципов, которые могут быть применены к самым различным компенсаторным процессам. Так, например, повреждение нижней конечности вызывает нарушение равновесия и акта ходьбы. Это влечет за собой изменение информации от рецепторов вестибулярного аппарата, проприорецепторов мышц, рецепторов кожи, а также зрительных рецепторов. В результате переработки этой информации анализаторами центральной нервной системы функция моторных центров и мышечных групп перестраивается таким образом, чтобы восстановить равновесие и в измененном виде осуществить акт ходьбы (принцип сигнализации о дефекте). По мере увеличения повреждения сигнализация о дефекте возрастает, вовлекая в компенсацию новые нервные центры и соответствующие мышечные группы (принцип прогрессивной мобилизации запасных компенсаторных механизмов). В дальнейшем по мере эффективного осуществления компенсации состав афферентного импульсного потока сокращается, выключая определенные отделы функциональной системы, ранее участвовавшие в осуществлении компенсаторной деятельности (принцип обратного афферентирования этапов восстановления нарушенных функций) и т.д. В конечном итоге формируется стабильный анатомический дефект, который обеспечивает компенсацию — минимальную степень хромоты при данном повреждении.
2. Виды адаптации
Различают срочную и долговременную адаптацию.
Срочная адаптация — это ответ организма на однократное воздействие тренировочной нагрузки, выражающийся в «аварийном» приспособлении к изменившемуся состоянию своей внутренней среды. Ответ этот сводится, преимущественно, к изменениям в энергетическом обмене и к активации высших нервных центров, ответственных за регуляцию энергетического обмена. Что же касается долговременной адаптации, то она формируется постепенно на основе многократной реализации срочной адаптации путём суммирования следов повторяющихся нагрузок. В протекании процессов адаптации можно различить специфическую компоненту и общую адаптационную реакцию. Процессы специфической адаптации затрагивают внутриклеточный энергетический и пластический обмен и связанные с ним функции вегетативного обслуживания, которые специфически реагируют на данный вид воздействия сообразно его силе.
Общая адаптационная реакция развивается в ответ на самые разные раздражители (независимо от их природы) в том случае, если сила этих раздражителей превышает некий пороговый уровень. Реализуется общая адаптационная реакция благодаря возбуждению симпато-адреалиновой и гипофизарно-адренокортикальной систем. В результате их активации в крови и тканях повышается содержание катехоламинов и глюкокортикоидов, что способствует мобилизации энергетических и пластических резервов организма. Такая неспецифическая реакция на раздражение была названа «синдром стресса», а раздражители, вызывающие эту реакцию, получили название «стресс-факторы». Общий адаптационный синдром сам по себе не является основой адаптации к тренировочным нагрузкам, он лишь призван на системном уровне обеспечивать протекание специфических адаптационных реакций, которые и формируют приспособление организма к конкретным видам нагрузки. Несмотря на различную природу процессов специфической адаптации, можно выделить общие закономерности их протекания. Основу специфической адаптации составляют процессы восстановления растраченных во время мышечной работы энергетических ресурсов, разрушенных структур клеток, смещённого водно-электролитического баланса и др.
Наглядно проследить закономерности протекания восстановительных процессов можно на примере восстановления энергетических ресурсов организма, поскольку при физических нагрузках наиболее выраженные изменения обнаруживаются именно в сфере энергетического обмена.
Ф.З. Меерсон (1981) и М.Г. Пшенникова (1988) определяют “индивидуальную адаптацию”, как “развивающийся в ходе жизни процесс, в результате которого организм приобретает устойчивость к определенному фактору окружающей среды и, таким образом, получает возможность жить в условиях, ранее несовместимых с жизнью и решать задачи, прежде неразрешимые”. Эти же авторы разделяют процесс адаптации на “срочную” и “долговременную” адаптации.
Долговременная адаптация по Ф.З. Меерсону (1981) и В. Н. Платонову (1988, 1997) — структурные перестройки в организме, происходящие вследствие накопления в организме эффектов многократно повторенной срочной адаптации (так называемый “кумулятивный эффект” в спортивной педагогике — Н. И. Волков, 1986)
Основой долговременной адаптации по Ф.З. Меерсону (1981) является активация синтеза нуклеиновых кислот и белка. В процессе долговременной адаптации по Ф.З. Меерсону (1981) растет масса и увеличивается мощность внутриклеточных систем транспорта кислорода, питательных и биологически активных веществ, завершается формирование доминирующих функциональных систем, наблюдаются специфические морфологические изменения во всех органах, ответственных за адаптацию.
В целом представление о процессе адаптации Ф. З. Меерсона (1981) и его последователей укладывается в концепцию, согласно которой вследствие многократного повторения “стрессовых” воздействий на организм столь же многократно запускаются механизмы “срочной” адаптации, оставляющие “следы”, которые уже инициируют запуск процессов долговременной адаптации. В дальнейшем происходит чередование циклов “адаптация” — “деадаптация” — “реадаптация”. При этом “адаптация” характеризуется увеличением мощности (функциональной и структурной) физиологических систем организма с неизбежной гипертрофией рабочих органов и тканей. В свою очередь “деадаптация” — потеря органами и тканями свойств, приобретенных ими в процессе долговременной адаптации, а “реадаптация” — повторная адаптация организма к неким действующим факторам (в спорте — к “физическим нагрузкам”).
В.Н. Платонов (1997) выделяет три стадии срочных адаптационных реакций:
Первая стадия связана с активизацией деятельности различных компонентов функциональной системы, обеспечивающей выполнение данной работы. Это выражается в резком увеличении ЧСС, уровня вентиляции легких, потребления кислорода, накопления лактата в крови и т.д.
Вторая стадия наступает, когда деятельность функциональной системы протекает при стабильных характеристиках основных параметров ее обеспечения, в так называемом устойчивом состоянии.
Третья стадия характеризуется нарушением установившегося баланса между запросом и его удовлетворением в силу утомления нервных центров, обеспечивающих регуляцию движений и исчерпанием углеводных ресурсов организма.
Формирование “долговременных адаптационных реакций” (сохранена авторская редакция) по мнению В. Н. Платонова (1997) так же протекает стадийно:
Первая стадия связана с систематической мобилизацией функциональных ресурсов организма спортсмена в процессе выполнения тренировочных программ определенной направленности с целью стимуляции механизмов долговременной адаптации на основе суммирования эффектов многократно повторяющейся срочной адаптации.
Во второй стадии на фоне планомерно возрастающих и систематически повторяющихся нагрузок происходит интенсивное протекание структурных и функциональных преобразований в органах и тканях соответствующей функциональной системы. В конце этой стадии наблюдается необходимая гипертрофия органов, слаженность деятельности различных звеньев и механизмов, обеспечивающих эффективную деятельность функциональной системы в новых условиях.
Третью стадию отличает устойчивая долговременная адаптация, выражающаяся в наличии необходимого резерва для обеспечения нового уровня функционирования системы, стабильности функциональных структур, тесной взаимосвязи регуляторных и исполнительных механизмов.
Четвертая стадия наступает при нерационально построенной, обычно излишне напряженной тренировке, неполноценном питании и восстановлении и характеризуется изнашиванием отдельных компонентов функциональной системы.
Тем не менее “теория адаптации” в редакции Ф.З. Меерсона (1981), Ф.З. Меерсона, М.Г. Пшенниковой и В.Н. Платонова не способна дать ответ на целый ряд крайне важных для теории и практики вопросов . В монографии С. Е. Павлова (2000) целая глава посвящена критическому анализу основных положений “господствующей” (по выражению автора) “теории адаптации”, основные претензии к которой со стороны указанного автора сводятся к следующему:
Неспецифические реакции в “теории адаптации” Ф. З. Меерсона и его последователей представлены исключительно “стрессом”, который к сегодняшнему дню в редакции большинства авторов напрочь лишен своего изначального физиологического смысла. С другой стороны, возвращение термину “стресс” его изначального физиологического смысла делает процесс адаптации (а следовательно и — жизни) в редакции Ф. З. Меерсона и его последователей дискретным, что уже противоречит и логике и законам физиологии;
“Теория адаптации” в редакции Ф. З. Меерсона, Ф. З. Меерсона, М. Г. Пшенниковой, В. Н. Платонова носит преимущественно неспецифическую направленность, что с учетом выхолощенности неспецифического звена адаптации не позволяет считать ее “работающей”;
Представления о процессе адаптации Ф. З. Меерсона и В. Н. Платонова носят недопустимо механистический, примитивный, линейный характер (адаптация-деадаптация-реадаптация), что не отражает сущности сложных, реально протекающих в живом организме физиологических процессов;
В “теории адаптации” проповедуемой Ф. З. Меерсоном и его последователями проигнорированы принципы системности при оценке происходящих в организме процессов. Более того, их позиция в отношении процесса адаптации никоим образом не может быть названа системной, а, следовательно, предложенная ими “теория адаптации” не применима для ее использования в исследовательской работе и практике;
Разделение единого процесса адаптации на “срочную” и “долговременную” адаптации физиологически необоснованно;
Терминологическая база “господствующей теории адаптации” не соответствует физиологическому содержанию происходящего в целостном организме процесса адаптации
Если встать на позиции “теории адаптации” Селье-Меерсона, то следует признать, что лучшими спортсменами во всех видах спорта должны быть культуристы — именно у них максимально развиты все группы мышц. Тем не менее, это не так. И кстати сегодняшнее понимание термина “тренированность” (в большей степени педагогического понятия) ни в коей мере не соответствует физиологическим реалиям как раз в связи с неприятием спортивно-педагогическим большинством физиологических реалий [С. Е. Павлов, 2000];
биохимия | Образовательная социальная сеть
Слайд 1
Департамент образования города Москвы государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования г. Москвы « Московский городской педагогический университет» Педагогический институт физической культуры и спорта кафедра АФК и МБД презентация по Биохимии на тему: Понятие об адаптации, типах тренировочного эффекта и нагрузок. Выполнила : студентка 2 курса АФК- 03 Коротеева М. Д. Руководитель : Алексеева С. И. Москва 2015Слайд 2
Адаптация — это развивающийся в ходе жизни процесс, в результате которого организм приобретает устойчивость к определенному фактору окружающей среды. Адаптация организма к физическим нагрузкам заключается в раскрытии механизмов, за счет которых нетренированный организм становится тренированным. Адаптационный процесс направлен на поддержание гомеостаза. Выделяют два этапа адаптации-срочный (однократное воздействие физической нагрузки) и долговременный (многократное реализация срочной адаптации).
Слайд 3
Взаимосвязь отдельных звеньев срочной и долговременной адаптации
Слайд 4
Типы тренировочного эффекта и нагрузок . Выделяют три разновидности тренировочного эффекта: срочный, отставленный и кумулятивный. С рочный тренировочный эффект определяется величиной и характером биохимических изменений в организме, происходящих непосредственно во время действия физической нагрузки и в период срочного восстановления (0,5-1,5 ч после окончания работы), когда идет ликвидация кислородного долга. Оставленный тренировочный эффект наблюдается на поздних фазах восстановления после физической нагрузки. Сущность его составляет процессы, направленные на восстановление энергетических ресурсов и ускорение воспроизводство разрушенных при работе и вновь синтезируемых клеточных структур. Кумулятивный тренировочный эффект возникает как результат последовательного суммирования следов многих нагрузок или большего числа срочных и отставленных эффектов. Кумулятивный тренировочный эффект выражается в приросте показателей работоспособности и улучшения спортивных достижений.
Слайд 5
К основным принципам спортивной тренировки относятся: сверхотягощение , повторность специфичность, последовательность, регулярность, цикличность Принцип сверхотягощения . Для обеспечения прироста тренируемой функции физическая нагрузка должна превышать пороговое значение (эффективные нагрузки). «Нагрузка-адаптационные изменения».
Слайд 6
Зависимость адаптационных изменений от нагрузки. 1- начальный период занятий; 2-после нескольких лет занятий спортом
Слайд 7
Принцип повторности . Основан на непостоянстве адаптационных изменений в организме, возникающих под влиянием тренировочных нагрузок. Адаптационные сдвиги уменьшаются при снижении нагрузок, что в конечном счете может привести к снижению работоспособности . Взаимоотношение работы (1) и отдыха (2) в процессе т ренировки. (рис.).Повторная нагрузка применена в фазе: а)- полного восстановления; б-неполного восстановления; в- суперкомпенсации
Слайд 8
Принцип специфичности . Систематические физические тренировки приводят к многосторонним биохимическим и морфологическим изменением в организме. Но все эти изменения специфичны; они тесно связаны с характером, интенсивностью и продолжительностью физических нагрузок. Так, у спринтеров по сравнению с бегунами на длинные дистанции увеличивается емкость алактатной анаэробной системы, это выражается в том, что организм спортсмена способен противостоят накоплению максимального количества молочной кислоты при работе. Принцип последовательности . Биохимические изменения, лежащие в основе адаптации к мышечной работе, возикают и развиваются не одновременно, а в определенной последовательности. Этот принцип следует учитывать при построении тренировочного процесса и особенно важно саблюдать при работе с начинающими спортсменами. Принцип регулярности . Данный принцип основан на закономерности развития адаптации в зависимости от регулярности тренировок или от продолжительности отдыха между тренировками .
Слайд 9
Принцип цикличности . Адаптационные изменения в организме носят фазный характер. Микроцикл-недельный период (направлен на развитие функциональных свойств и физических качеств спортсмена). М езоцикл — сезонная подготовка спортсменов, направленные на развитие скоростно-силовых качеств, технике выполнения упражнений. Макроцикл(ряд мезоциклов ) делят на подготовительные, соревновательные и восстановительные .
Слайд 10
Динамика спортивной работоспособности при чередовании микроциклов ( недель 1-8 ) разной направленности на основном этапе подготовки бегунов на короткие дистанции. (рис.)
Слайд 11
Литература Артемова Э.К. Биохимия. – М.: Физкультура и спорт, 2006. Михайлов С.С. Спортивная Биохимия. М.: Советский спорт, 2010. Проскурина И.К. Биохимия. М.: Академия, 2012 .
понятие, ближайший и следовой эффект, кумулятивный эффект; адаптация и ее механизмы. — Студопедия
Непрерывность тренировочного процесса связана со степенью и продолжительностью воздействия отдельных упражнений, отдельных тренировочных занятий или соревнований, а также отдельных циклов подготовки на состояние работоспособности спортсмена. Эффект этих воздействий непостоянен и зависит от продолжительности нагрузки и ее направленности, а также величины.
В связи с этим различают ближний тренировочный эффект (БТЭ), следовой тренировочный эффект (СТЭ) и кумулятивный тренировочный эффект (КТЭ).
Ближний тренировочный эффект (БТЭ) характеризуется процессами, происходящими в организме непосредственно при выполнении упражнений, и теми изменениями функционального состояния, которые возникают в конце упражнения или занятия.
Следовой тренировочный эффект (СТЭ) является последствием выполнения упражнения, с одной стороны, и ответным реагированием систем организма на данное упражнение или занятие — с другой.
По окончании упражнения или занятия в период последующего отдыха начинается следовой процесс, представляющий собой фазу относительной нормализации функционального состояния организма и его работоспособности. В зависимости от начала повторной нагрузки организм может находиться в состоянии недовосстановления, возвращения к исходной работоспособности или в состоянии суперкомпенсации, т.е. более высокой работоспособности, чем исходная.
При регулярной тренировке следовые эффекты каждого тренировочного занятия или соревнования, постоянно накладываясь друг на друга, суммируются, в результате чего возникает кумулятивный тренировочный эффект — представляет собой производное от совокупности различных следовых эффектов и приводит к существенным адаптационным (приспособительным) изменениям в состоянии организма спортсмена, увеличению его функциональных возможностей и спортивной работоспособности. Он является общим результатом интеграции (соединения) эффектов регулярно воспроизводимого упражнения (или системы различных упражнений).
Взаимодействия БТЭ, СТЭ и КТЭ обеспечивают непрерывность процесса спортивной тренировки.
Создание кумулятивной диаграммы изменений в Tableau
У меня есть куча данных о ежедневных изменениях %. Я хотел бы вычислить кумулятивное изменение, которое должно быть просто (1+изменение)*предыдущий день на графике в таблице.
Кажется, достаточно просто, не так ли? Я могу сделать это за несколько секунд в Excel, но я часами пытался заставить его работать в Tableau и не могу этого сделать.
Моя мысль состояла в том, что я могу создать колонку (1+daily change%),), а затем попытаться сделать составной продукт. Однако я никак не могу заставить его работать.
Я не могу прикрепить сюда никаких файлов, поэтому я вставил данные вместе со столбцом «cum change», который я бы хотел, чтобы расчет был таким.
Заранее большое вам спасибо!
Date Daily Change Cum Change
4/1/2015 0.47% 1
4/2/2015 0.56% 1.0056
4/3/2015 -0.72% 0.99835968
4/6/2015 -0.56% 0.992768866
4/7/2015 -0.80% 0.984826715
4/8/2015 0.44% 0.989159952
4/9/2015 -0.66% 0.982631497
4/10/2015 0.99% 0.992359549
4/13/2015 0.92% 1.001489256
4/14/2015 0.73% 1.008800128
4/15/2015 0.95% 1.018383729
4/16/2015 0.42% 1.022660941
4/17/2015 0.52% 1.027978778
4/20/2015 0.02% 1.028184373
4/21/2015 0.56% 1.033942206
4/22/2015 0.35% 1.037561004
4/23/2015 -0.34% 1.034033296
4/24/2015 0.18% 1.035894556
4/27/2015 0.61% 1.042213513
4/28/2015 0.46% 1.047007695
4/29/2015 0.94% 1.056849568
tableau-api
cumulative-line-chart Поделиться Источник Trexion Kameha 10 сентября 2015 в 02:45
1 ответ
- Создание динамической таблицы в Tableau
То, что я пытаюсь сделать, — это просто воспроизвести лист excel на Tableau. Однако мой рабочий лист должен содержать много столбцов, вычисленных с использованием других столбцов. Вычисление поля-это не так уж много в таблице, я понимаю, но я хочу видеть изменения, происходящие в вычисляемом поле,…
- гистограмма d3 с кумулятивной линией частоты / распределения в том же chart/graph?
d3 довольно крут, и я только начал с него, как Новичок. Есть несколько примеров гистограмм, и я остановился на этом . И я сделал краткий поиск кумулятивной линейной диаграммы, кумулятивного распределения и кумулятивной частоты, все это относительно d3, но не нашел ничего похожего на то , что я…
2
Создание вычисляемого поля:
IF INDEX() = 1
THEN 1
ELSE
(1 + AVG([Daily Change])) * PREVIOUS_VALUE(1)
END
Проверка условия на наличие первой строки раздела (INDEX() = 1
) необходима для того, чтобы убедиться, что первое значение поля равно 1. После этого вы можете просто использовать самореферентный PREVIOUS_VALUE()
, чтобы получить Предыдущее значение этого же вычисления.
Поделиться Andrew LaPrise 10 сентября 2015 в 03:21
Похожие вопросы:
Tableau Desktop Filter Disable/Enable
Работа на рабочем столе Tableau [создание визуализации] имеет два фильтра, один Каскадный на другой. Нужна помощь при выполнении нескольких выборок в одном фильтре следует отключить другой фильтр….
Создание столбца кумулятивной суммы в MySQL
Пример таблицы ID: (num-это ключ, так что не будет никаких дубликатов) num 1 5 6 8 2 3 Желаемый результат: (Должен быть отсортирован и иметь столбец кумулятивной суммы) num cumulative 1 1 2 3 3 6 5…
Как настроить маркированные диаграммы в Tableau
Мы тестируем людей, а затем проводим анализ для менеджеров и команд HR. У меня есть диаграмма, которую я создал в Excel году и которую я изо всех сил пытаюсь (как Новичок) воссоздать в Tableau. Я…
Создание динамической таблицы в Tableau
То, что я пытаюсь сделать, — это просто воспроизвести лист excel на Tableau. Однако мой рабочий лист должен содержать много столбцов, вычисленных с использованием других столбцов. Вычисление…
гистограмма d3 с кумулятивной линией частоты / распределения в том же chart/graph?
d3 довольно крут, и я только начал с него, как Новичок. Есть несколько примеров гистограмм, и я остановился на этом . И я сделал краткий поиск кумулятивной линейной диаграммы, кумулятивного…
Как добавить mysql в качестве источника данных в Tableau Public
Я установил и создал несколько отчетов в Tableau, используя статические excel и разъем веб-данных, установленных таблицы показывает, Odata, листовым Google и разъем веб-данных используются для…
Обновление базовых данных с помощью Tableau
У меня есть рабочий лист Tableau, который отображает данные из XLSX в виде точечной диаграммы. Иногда после построения графика данных я хочу внести ручные корректировки. В настоящее время я открываю…
Создать диаграмму с областями с накоплением в сочетании с графиком в Tableau
У меня возникли проблемы с созданием диаграммы, которая сочетает линейную диаграмму с диаграммой сложенной области в Tableau Public. Я могу создать линейную диаграмму в Tableau, но после этого я не…
Можно ли самостоятельно создавать визуализации (диаграммы) с помощью tableau?
Время, необходимое для загрузки диаграмм(визуализации) с помощью tableau в моем мобильном приложении, составляет около 10 или 15 секунд. Поэтому я ищу альтернативные методы, такие как создание моей…
Нарисуйте значки внутри диаграммы Ганта Tableau
Можно ли нарисовать значки (для вех и т. д.) внутри диаграммы Gantt в Tableau? Я боролся с этим в течение недели и не пришел ни к какому выводу об этом, даже исследуя вероятные трюки, такие как…
Перейти к основному содержанию ПоискПоиск
- Где угодно
Поиск Поиск
Расширенный поиск- Войти | регистр
- Подписка / продление
- Учреждения
- Индивидуальные подписки
- Индивидуальные продления
- Библиотекари
- Тарифы, заказы и платежи
- Чикагский пакет
- Полный цикл и охват содержимого
- Файлы KBART и RSS-каналы
- Разрешения и перепечатки
- Инициатива развивающихся стран Чикаго
- Даты отправки и претензии
- Часто задаваемые вопросы библиотекарей
- Агенты
- Тарифы, заказы, и платежи
- Полный пакет Chicago
- Полный охват и содержание
- Даты отправки и претензии
- Часто задаваемые вопросы агента
- Партнеры по издательству
- О нас
- Публикуйте с нами
- Недавно приобретенные журналы
- Издательская часть tners
- Новости прессы
- Подпишитесь на уведомления eTOC
- Пресс-релизы
- Медиа
- Книги издательства Чикагского университета
- Распределительный центр в Чикаго
- Чикагский университет
- Положения и условия
- Заявление о публикационной этике
- Уведомление о конфиденциальности
- Доступность Chicago Journals
- Доступность университета
- Следуйте за нами на facebook
- Следуйте за нами в Twitter
- Свяжитесь с нами
- Медиа и рекламные запросы
- Открытый доступ в Чикаго
- Следуйте за нами на facebook
- Следуйте за нами в Twitter
Совокупная культурная эволюция: что это такое?
На протяжении истории эволюции человека люди разрабатывали новые идеи, материалы и технологии, а затем передавали их другим людям и группам.Со временем элементы культуры усложняются; Наши самые ранние постоянные системы письма зародились как гравюры на скале до появления папируса и бумаги, которые появились еще до изобретения печатного станка. Сейчас большая часть нашего письма происходит на компьютерах.
Феномен кумулятивной культурной эволюции — по сути, передача идеи или товара и инновации в них с течением времени — является горячей темой для когнитивных антропологов, ученых-когнитивистов, философов-биологов и других, но не существует согласованного рабочего определения. .
Заседание рабочей группы 29-31 мая намеревается разобраться в различных способах описания совокупной культурной эволюции. Они надеются разработать либо единое рабочее определение, либо рубрику, чтобы различать разные типы совокупной культуры.
«В литературе люди действительно думают об этом по-разному, — говорит сотрудник SFI Omidyar Ванесса Фердинанд, которая является соруководителем встречи. Один из подходов — сосредоточиться на накоплении вещей. «Наше общественное достояние как людей огромно.Количество нашей материальной культуры просто дико ».
Другой подход — сосредоточиться на уникальных способах объединения культурных элементов. «Это может быть взаимодействие между таким большим количеством вещей, которое переводит его в новый режим сложности», — говорит Фердинанд.
Фердинанд, ученый-когнитивист, определяет культуру как «все, что воспроизводится через когнитивную систему». И ее любимое определение кумулятивной культуры — это «что-то, что ни один человек не смог бы произвести самостоятельно».«
«Я думаю, что это наиболее убедительное определение. Но мы не знаем, какие аспекты человеческой культуры действительно кумулятивны. Это кнопка? Вероятно, это менялось несколько раз », — говорит Фердинанд. «Никто не прошел, чтобы четко определить, что является совокупным, а что нет».
Группа также будет искать определения на уровне процесса, которые могут описать, как происходит кумулятивная культурная эволюция — как эффект храповика означает постоянное улучшение на протяжении поколений без или с небольшим откатом назад; когнитивные процессы, которые позволяют имитировать с высокой точностью; и чем кумулятивная культурная эволюция отличается от других форм человеческого культурного наследования и простой адаптивной эволюции.
Подробнее о рабочей группе «Совокупная культурная эволюция».
Эволюционная нейробиология кумулятивной культуры
Abstract
Культура охватывает все аспекты человеческой жизни. Он формирует наш разум и тело и предоставил кумулятивное унаследование знаний, навыков, институтов и артефактов, которые позволяют нам действительно стоять на плечах гигантов. Ни один другой вид не приближается к масштабам, разнообразию и сложности человеческой культуры, но мы по-прежнему не уверены, как это произошло.Сама уникальность человеческой культуры является одновременно загадкой и проблемой. Непонятно, почему все больше видов не приняли эту явно полезную стратегию, а это проблематично, потому что сравнительные методы эволюционной биологии плохо подходят для объяснения уникальных событий. Здесь мы разрабатываем более частный и механистический эволюционный нейробиологический подход к совокупной культуре, принимая во внимание экспериментальные, сравнительные и археологические свидетельства, связанные с развитием. Этот подход примиряет конкурирующие в настоящее время мнения о происхождении человеческой культуры и развивает концепцию уникальной человеческой технологической ниши, уходящей корнями в общее наследие приматов, состоящее из зрительно-моторной координации и ловких манипуляций.
Современные люди живут в культурно созданной нише искусственных ландшафтов, структур, артефактов, навыков, практик и верований, накопленных поколениями и за пределами возможностей любого человека воссоздать в течение всей жизни (1, 2). Подобно воздуху, которым мы дышим, эта совокупная культурная матрица настолько захватывающая, что о ней легко забыть. Однако это среда, через которую мы растем, действуем и думаем, и она оказывает глубокое влияние на человеческую жизнь в целом ряде поведенческих (2), эволюционных (3) и эволюционных (4) масштабов.Как наш вид оказался в этой замечательной ситуации?
Конструкция ниши не уникальна для человека (5), и многие животные надежно передают поведенческие традиции из поколения в поколение (1). В отличие от этого, является спорным, существуют ли какие-либо примеры нечеловеческого кумулятивного культуры и все могут согласиться, что никакие другие виды не подходит масштабы, разнообразие и сложность человеческой культуры (6, 7). Было предложено два вида объяснения этой дизъюнкции. Счета «индивидуального познания» (IC) предполагают, что люди накапливают более сложные культуры, прежде всего потому, что биологическая эволюция большего интеллекта у людей способствовала инновациям и позволила овладеть более сложными концепциями и навыками (7, 8).В качестве альтернативы, счета «культурной эволюции» (CE) предполагают, что различие возникает из-за уникальной психологической специализации человека для «точного» социального обучения [например, теория разума (ToM), имитация], которые сделали возможным «эффект храповика» без потерь. »Культурного накопления, чтобы вытеснить биологию как основной способ адаптации человечества (2, 9). Обе точки зрения признают роль социального обучения в снижении затрат на знания и приобретение навыков, но они различаются по филогенетической уникальности (например,г., исх. 7 по сравнению с исх. 9) и преобразующей силы (например, ссылка 2 по сравнению с ссылкой 8) человеческой социальной передачи высокой точности. Это проявляется в совершенно разных взглядах на кумулятивную культуру либо как на фундаментальный эволюционный переход (см. Ссылку 10), который изменил саму среду адаптации человека (2), либо как на еще одну «уникальную или экстремальную» биологическую черту, сравнимую с «слоном». туловище, бивень нарвала, китовый ус, утконос и доспех броненосца »(8). Однако ни один из вариантов не дает сразу понять, почему эта исключительная способность к культуре развивалась только у людей и людей.
Если есть что-то, в чем согласны IC и CE, так это то, что культурный потенциал — это хорошо: он имеет «неоспоримые практические преимущества» (8), которые позволили нашему виду «расшириться по всему миру и … более широкий ареал, чем любой другой наземный вид »(2). Действительно, преимущества настолько существенны, что даже небольшие «начальные шаги» (8) в этом направлении, как ожидается, вызовут мощную биокультурную обратную связь, ведущую к дальнейшей мозговой и когнитивной эволюции (2, 8). Сторонники высокомодульного взгляда на IC, тем не менее, утверждают, что эта обратная связь приведет к скоординированному улучшению во многих областях (8).Сторонники CE также предполагают, что развитые когнитивные механизмы (т.е. модули в широком смысле) для социального обучения приведут к более общему размеру мозга и увеличению интеллекта для работы с увеличенным объемом «ценной культурной информации» (2). Так почему же люди — единственный вид, попавший в этот благодатный круговорот?
Рассуждая с точки зрения СЕ, Бойд и Ричерсон (11) предполагают, что кумулятивная культура встречается редко из-за эволюционной стоимости необходимых механизмов социального обучения.Согласно этому аргументу, накопление должно начинаться с простых навыков, которые находятся в пределах изобретательского потенциала людей. Поскольку такие простые навыки можно было бы получить в обществе с использованием существующих механизмов «низкой точности», любое небольшое повышение эффективности обучения, обеспечиваемое новыми механизмами социального обучения с высокой степенью достоверности, вряд ли окупит (предположительно высокие) метаболические затраты и затраты на развитие эти механизмы. В этом случае только после того, как накопление уже произвело достаточный объем сложного, трудного для изучения и полезного культурного содержания, эти дорогостоящие механизмы начнут окупаться.Бойд и Ричерсон (11), таким образом, предполагают, что высокоточные способности к социальному обучению изначально возникли как побочный эффект (экстаптация) какой-то другой адаптации, такой как предсказание поведения для макиавеллистской социальной стратегии (12, 13). Хотя эта гипотеза разумна, она ослабляется из-за того, что она полагается на предположения относительно стоимости механизмов социального обучения и редкости социально-когнитивных преадаптаций. Фактически, эта гипотеза не столько объясняет редкость кумулятивной культуры, сколько сдвигает загадку к объяснению редкости преадаптаций, таких как предсказание поведения, которые также могут считаться весьма полезными в целом.
Альтернативное предложение, совместимое с IC, состоит в том, что дорого обходятся в целом большой мозг, а не возможности социального обучения в частности. Таким образом, Пинкер (8) утверждает, что когнитивная исключительность человека возникает из случайного факта, что «предки гоминидов в большей степени, чем любой другой вид, обладали набором черт, которые повлияли на отдачу от дальнейших инвестиций в интеллект». Независимо от того, состоит ли такой «интеллект» из дискретных, но тесно взаимодействующих врожденных модулей (8) или из универсальных способностей, которые «вторично» зависят от опыта (14), предпосылка состоит в том, что более крупные мозги обычно полезны, но могут только развиваться. при узком наборе условий.Продолжительность жизни должна быть достаточно продолжительной (т.е.достаточно низкой смертностью), чтобы вознаграждать ранние инвестиции в рост, а дополнительные энергетические затраты должны компенсироваться за счет увеличения потребления или перераспределения (4). Для многих видов ограничения, такие как небольшой размер тела, нестабильная среда и неизбежная смертность от хищников и болезней, могут просто сделать большой мозг непрактичным. В этой схеме социальное обучение с высокой точностью может увеличить отдачу от большого мозга (8, 15), но не связано с его собственными уникальными издержками, поскольку считается, что оно опирается на когнитивные способности, которые частично совпадают (15) или развиваются в тандеме с другими. (8) асоциальное обучение и решение проблем.Этот подход фактически соответствует предположению Бойда и Ричерсона (11) о том, что первоначальное повышение способностей к социальному обучению было побочным продуктом отбора других способностей, и аналогичным образом возвращает вопрос к выявлению уникальной черты (4) или комбинации черт (8). ), которая подтолкнула людей, а не других, к автокаталитической коэволюционной петле обратной связи.
Сильная сторона счетов IC и CE заключается в том, что они объясняют широкий спектр отличительных черт человека в терминах единого коэволюционного процесса.Однако эта экономия компенсируется предполагаемой необходимостью постулировать исключительно исключительную [и, возможно, даже случайную (16)] исходную причину, недоступную для более общего эволюционного объяснения (8, 17, 18). Альтернативой является рассмотрение кумулятивной культуры не как унитарной способности, которая либо присутствует, либо отсутствует, а как сложную черту с соответственно сложной историей постепенного или частичного возникновения. Хотя любое событие, которое изменило эволюционный анализ затрат / выгод либо расширения мозга в целом (4, 8), либо в частности социального обучения с высокой точностью (2, 16), теоретически могло инициировать безудержную биокультурную коэволюцию в нашей линии, нет никаких оснований предполагать эта обратная связь будет бесконечно самоподдерживающейся после того, как будет инициирована, и не обязательно будет приводить к постоянному увеличению, в отличие от более сложной динамики.Фактически, как сравнительные биологические данные (4), так и культурные эволюционные модели (19) указывают на потенциал именно таких взаимодействий и динамики, и это полностью согласуется с формирующейся палеоантропологической картиной полилинейных, прерывистых, асинхронных изменений в эволюции человека (20, 21). ). Этот признак предполагает более случайную эволюционную историю, вероятно, включающую множество точек перегиба в ответ на возмущения, как внутренние (19), так и внешние (20) для систем поведения гомининов.Если это так, понимание динамики коэволюционной обратной связи (4, 8) и процессов CE (2, 19) будет необходимым, но недостаточным для объяснения фактического пути эволюции человека, что дополнительно потребует применения этих общих принципов для объяснения частные исторические обстоятельства (17).
На наш взгляд, эта ситуация требует партикуляристского и механистического подхода к изучению совокупной культуры. Как проиллюстрировано ниже, такая перспектива «эволюционной нейробиологии» оценивает сравнительные свидетельства изменений мозга и поведения в свете ( i ) процессов эволюции и развития, ( ii ) первичных археологических и палеонтологических свидетельств эволюционного времени и контекста, а также ( iii ) этнографические, этологические и экспериментальные аналогии, необходимые для интерпретации этого первичного свидетельства.
Социальное воспроизводство с высокой степенью достоверности
Для начала необходимо дополнительно проанализировать «кумулятивную культуру» как сложную черту с неоднородными когнитивными и поведенческими предпосылками (см. Ссылку 6), способную к разной степени выражения. Хотя существует широкое согласие (2, 8, 9, 15, 22), что точная передача необходима для культурного накопления, фактическая верность ( i ), необходимая для накопления определенного поведения ( ii ), связана с различным социальным обучением. механизмы и ( iii ), которые обычно проявляются у разных видов, в значительной степени неизвестны (22).Экспериментальные исследования воспроизводства артефактов у людей показывают, что требуемая точность и соответствующие механизмы зависят от сложности и сложности процесса производства. Цепи передачи, строящие башни из макаронных изделий и бумажные самолетики, достигают достаточной точности для кумулятивного улучшения даже в чисто эмуляционных условиях конечного состояния (например, обратный инжиниринг) (23), тогда как более сложные задачи, такие как проектирование виртуальных «рыболовных сетей» (24), строительство реальные несущие устройства (25) и воспроизведение определенных форм артефактов (26) — может потребовать имитационного копирования определенных действий или процессов.Взаимодействие между требованиями конкретных задач, требуемой точностью и достаточными механизмами имеет решающее значение для интерпретации сравнительных и эволюционных данных, но остается малоизученным и недостаточно теоретизированным. Очевидно, что цель состоит в том, чтобы перейти от частичного анализа конкретного поведения к выявлению общих принципов, однако неясно, как разработать или выбрать экспериментальные задачи для эффективного достижения этой цели.
Одним из решений является поиск вдохновения в археологических записях эволюции человека (например,г., исх. 26 и 27). Как следует из названия, в этом раннем «палеолитическом» свидетельстве преобладают каменные орудия труда. Эти артефакты ценны не только потому, что они долговечны, но и потому, что они предоставляют многочисленные и детальные свидетельства поведенческих изменений в критический эволюционный интервал, в течение которого мозг гомининов утроился в объеме, чтобы принять свои современные пропорции. Каменные орудия труда были ключевыми компонентами досовременных стратегий существования и выживания и, вероятно, помогли сформировать сам ход этой эволюции.Экспериментальные, сравнительные и этнографические данные показывают, что изготовление каменных орудий («колотушка») — это сложный навык, объединяющий потребности в планировании, решении проблем и перцепционно-моторной координации в рамках совместного социального контекста (28–31). Он включает в себя эволюционный континуум от навыков раннего палеолита на уровне современных обезьян или чуть выше их (32) до виртуозного мастерства более поздних доисторических времен (33). Таким образом, изучение приобретения и передачи навыка рубки является многообещающим направлением для эволюционно обоснованного исследования основ накопленной человеческой культуры, включая точность копирования, необходимую для объяснения эмпирических закономерностей в археологических данных (34, 35).Чтобы быть ясным, шитье — это всего лишь один из многих эволюционно значимых навыков, которые можно было бы изучить, но это один из тех, из которых у нас есть хорошие археологические данные, и который, как можно разумно надеяться, отражает более широкие тенденции.
Отщепление — это «восстановительная» технология, включающая последовательное отделение чешуек от каменного ядра с использованием точных баллистических ударов ручным молотком (обычно камнем, костью или рогом) для инициирования контролируемого и предсказуемого разрушения. Это означает, что небольшие ошибки при проведении забастовки могут иметь катастрофические необратимые последствия.Эксперименты Bril и его коллег показали, что прогнозирование переломов и контроль над ними — это сложный перцепционно-моторный навык, который надежно проявляется только у опытных мастеров (28, 29). Основываясь на этой работе, Стаут и его коллеги (31, 36, 37) обнаружили, что даже 22 месяца ( x 18 = 167 часов) тренировок по метанию хлопка дали относительно мало свидетельств перцепционно-моторного улучшения, в отличие от явного улучшения концептуального понимания.
Таким образом, ключевым узким местом в социальном воспроизведении трепа является расширенная практика, необходимая для достижения перцептивно-моторной компетентности.Это требует мастерства в отношениях, например, между силой и местоположением удара и морфологией, позиционированием и поддержкой ядра (29, 38, 39), которые не доступны для восприятия наивным наблюдателям и не могут быть напрямую переданы как семантические. знание. Попытки реализовать семантические знания о стратегиях разрушения до развития перцептивно-моторных навыков в лучшем случае неэффективны (40, 41), и такие знания быстро распадаются по цепочкам передачи разрыва, когда время практики ограничено, даже если разрешено явное словесное обучение (27).Для обучения с наблюдением задача состоит в том, чтобы преобразовать визуальную и слуховую информацию о действиях другого человека в соответствующие моторные команды для собственного тела. Этого можно достичь, связав наблюдаемое поведение с уже существующими внутренними моделями собственного тела и действий посредством ассоциативного обучения и обобщения стимулов (42, 43). Новое поведение копируется путем разбиения его на знакомые элементы действия (например, подъем, поворот, поворот), сопоставление их и повторная сборка (44). Такое сопоставление всегда требует некоторой степени приближения, хотя бы потому, что никакие два тела не идентичны, но там, где различия на низком уровне не критичны, это может обеспечить быстрое имитационное обучение (13).К сожалению, такие низкоуровневые детали действительно важны для подделки. Таким образом, учащиеся должны продолжить, неправильно выполняя наблюдаемый жест или сообщаемую стратегию, проверяя фактический и прогнозируемый результат и приступая к длительному процессу поведенческого исследования, чтобы (повторно) обнаружить соответствующие ограничения задачи и разработать соответствующие внутренние модели посредством процесса самосознания. осознанной практики (см. ссылку 45). Эти проблемы обучения требуют итеративного подхода, в котором возможности социального обучения (наблюдение, обучение) чередуются с мотивированной индивидуальной практикой (46), что обычно наблюдается в коучинге или ученичестве.Уайтен (47) описывает это как «спиралевидный учебный план».
Эту сложность нелегко согласовать с дихотомией высокоточного копирования процесса (имитация) и низкокачественного копирования продукта (эмуляции), преобладающей в обсуждениях кумулятивной культуры (например, ссылка 48). В кузнечном деле и подобных ремеслах то, что фактически воспроизводится между людьми, является гибким навыком, а не инвариантной формулой, и то, что необходимо усвоить, — это структурированный набор отношений [сравните, например, с «аффордансами» (49)] между эффективными средствами. и соответствующие цели на нескольких уровнях организации задачи (50).Это достигается за счет разнообразной спиральной учебной программы, в которой многие разновидности социального обучения могут способствовать индивидуальному развитию перцептивно-моторных навыков и стратегической компетентности (рис. 1). Whiten и его коллеги (например, см. Ссылку 12) определили «портфель» таких процессов, начиная от копирования телесных поз и жестов и заканчивая воспроизведением движения объекта и эмуляцией конечного состояния. У людей это может даже распространяться на копирование культурных норм аффекта, поведения и социальной принадлежности (30). Хотя такое копирование может быть самоцелью при обучении традиционному поведению, например, человеческому танцу или экспериментальной парадигме «делай как я», используемой с обезьянами (12), в инструментальном приобретении навыков эти процессы являются средством завершения обучения. тонкие аффордансы и сложные причинно-следственные связи (51).Такому обучению может дополнительно способствовать (пассивное или активное) построение ниши, увеличение воздействия на соответствующие материалы и ситуации (30, 52) и обучение, потенциально включая предоставление возможностей практики, направление внимания и аффективную обратную связь. как намеренная демонстрация и явное указание (53).
Рис. 1.Цикл обучения в спиральной учебной программе. Социальные ресурсы, как пассивные, так и педагогические (53), вместе со сконструированными контекстами обучения (52), предоставляют возможности и структуру для индивидуальной практики, которая может включать портфель (12) процессов, начиная от «эмуляционного» копирования конечного состояния до имитации специфические движения тела.Этот поведенческий континуум примерно соответствует разному вкладу дорсальных и вентральных потоков обработки в мозг приматов.
В основе этого разнообразия процессов лежит небольшое количество фундаментальных психологических способностей, необходимых для эффективного и точного обучения навыкам в спиральной учебной программе. К ним относятся: ( i ) способность соотносить мелкие детали действий и объектов со сложными целями во время наблюдения и исполнения поведения (46) и ( ii ) просоциальную мотивацию и ToM, необходимые для поддержки ученичества (9, 54, 55).В соответствии со сравнительными (12) и археологическими (50) данными, ожидается, что вариации в этих способностях будут непрерывными, а не бинарными, и будут отражаться в сложности и сложности навыков, которые можно точно воспроизвести. Последний пункт предполагает, что археологические данные о все более сложном и трудном изготовлении каменных орудий (31, 36, 50) могли бы помочь решить (или согласовать) учетные записи IC и CE об эволюции человека, но только в контексте прочной логической основы. связь мозга, поведения и эволюционных процессов.Ключевые вопросы включают в себя степень и характер перекрытия между процессами, поддерживающими исполнение, наблюдение и интерпретацию поведения (например, ToM), а также актуальность эволюционных процессов, отличных от естественного отбора (например, CE). Возникающий расширенный эволюционный синтез (EES) эффективно обращается к обеим темам с помощью основных концепций конструктивного развития и взаимной причинности (56).
Расширенная эволюционная структура
Как провокационно выразился Дикон (57), «эволюция мозга должна быть невозможной.«Как могут случайные мутационные изменения в такой сложной интегрированной системе быть чем-то другим, кроме катастрофических? Ответ заключается в том, что развитие мозга само по себе является эволюционным процессом удивительной гибкости и приспособляемости. Базовые механизмы формирования паттерна и отбор в процессе развития (58) могут создавать функциональные системы даже перед лицом весьма значительных экологических или генетических возмущений. Такая пластичность может иметь важное значение для эволюции большего мозга, поскольку программы развития и сетевая архитектура вынуждены приспосабливаться к изменяющейся геометрии вместе с огромным увеличением числа потенциальных нейронных связей, которые необходимо указать.Он также создает среду для многоуровневых взаимодействий между генами, механизмами развития, внешней и внутренней средой, а также поведением организма, которое EES описывает как «конструктивное развитие» (56). Любая жизнеспособная эволюционная теория кумулятивной культуры должна учитывать эту динамику.
Неокортекс приматов разделен на крупномасштабные функциональные сети, характеризующиеся высокой внутрисетевой функциональной и анатомической связностью (59, 60). У людей эти сети организованы в иерархию обработки от конкретных перцептивных и моторных функций до абстрактной, общей обработки.Это устройство реализуется анатомически как корковый градиент топологического расстояния и паттернов связности, простирающихся от различных периферических сенсомоторных кортик на одном конце к сильно взаимосвязанным центральным ассоциативным кортикам на другом (61). Вдоль этого градиента семь широко известных сетей можно разделить на четыре организационных уровня: ( i ) зрительный и соматомоторный, ( ii ) дорсальное и вентральное внимание, ( iv ) множественный спрос и лимбический и ( iv ) ) режим по умолчанию (61).
Гипотеза связывания Buckner и Krienen (62) предполагает, что эта закономерность возникает из-за непропорционального расширения корковой мантии во время эволюционного увеличения мозга, что приводит к разрывам между градиентами химических сигналов, которые определяют корковую дифференциацию во время развития. Отбор в процессе развития в этих пробелах способствует появлению «неканонических» ассоциативных сетей, прежде всего связанных друг с другом, а не с периферическими сенсомоторными системами, ограниченными в развитии.Как и ожидалось, эти относительно неограниченные ассоциации коры также развиваются относительно поздно (59, 63) и изменчивы по связности между людьми (64). Действительно, сравнительные данные указывают на специфические для человека изменения в скорости и времени синаптогенеза, элиминации синапсов и корковой миелинизации, что приводит к повышению пластичности во взрослом возрасте (65, 66). То, что неспецифический отбор на увеличенный размер мозга в человеческом родословном мог косвенно способствовать повышению пластичности, подтверждается доказательствами низкой наследуемости кортикальной морфологии (размеры борозды) vs.общий размер мозга у людей — закономерность, которая контрастирует с высокой наследуемостью обоих у шимпанзе (67). В любом случае ассоциативная кора головного мозга человека оказывается особенно чувствительной к воздействиям окружающей среды и поведению, обеспечивая мощный эволюционный механизм обратной связи между организмом и окружающей средой, который EES называет взаимной причинно-следственной связью (56).
Такая фенотипическая гибкость полезна, но может иметь определенную цену (например, инвестиции в обучение или временные несовпадения фенотипа и окружающей среды).Ожидается, что там, где это возможно, естественный отбор снизит затраты, «направив» пластические реакции на повторяющиеся экологические ситуации как автоматические части нормального развития (68). Гипотеза привязки предполагает, что такие врожденные специализации, скорее всего, обнаруживаются в относительно наследуемых сенсомоторных системах и в отношении поведения / стимулов, которые были относительно неизменными в течение длительных периодов времени. Поскольку расширенные области ассоциаций людей остаются относительно пластичными (64) и развиваются как поздно (59), так и филогенетически недавними (60), их производные когнитивные особенности с меньшей вероятностью будут напрямую сформированы естественным отбором (филогенетически сконструированы) и с большей вероятностью станут результатом. от побочных эффектов развития (конструирование развития) и модификаций структуры входных сигналов, которые они получают от более периферических систем (филогенетические или связанные с развитием перегибы) (69).Теоретически такие модификации могут возникать в результате экологической, а также генетической наследственности, включая стойкие изменения физического и социального контекста развития, вызванные конструированием ниш (52, 70). Например, широко распространено мнение о том, что человеческому мозгу не хватает специфических генетических адаптаций для грамотности, и тем не менее, обучение чтению надежно обеспечивает функциональную специализацию для восприятия сценария в определенной области левой вентральной затылочно-височной коры, известной как «визуальная область словоформ» ( 3).Подобная логика может применяться к усовершенствованным механизмам синтаксического анализа сложных действий и ToM, которые поддерживают обучение в процессе ученичества по спиральной учебной программе.
Умелые действия, такие как баллистические удары по камню, часто происходят слишком быстро, чтобы ими можно было руководствоваться с помощью сенсорной обратной связи в режиме онлайн и исправления ошибок. Это ограничение можно преодолеть за счет использования внутренних моделей, которые заранее предсказывают движения и результаты (71), процесса моделирования, поддерживаемого распределенной сетью лобных, теменных и затылочно-височных областей, объединяющих элементы дорсальной и вентральной сетей внимания.Как указывалось выше, такие модели управления самодействием, вероятно, формируют основу для понимания и копирования наблюдаемых действий других посредством процесса сопоставления, часто называемого «моторным резонансом» (42). Сборка сложных целенаправленных последовательностей из этих элементов, вероятно, поддерживается на следующем уровне корковой организации системой множественных требований (также известной как «лобно-теменная сеть контроля»). Считается, что эта сеть когнитивного контроля поддерживает общий или «подвижный» интеллект благодаря своей роли в сборке структурированных умственных программ из серии подзадач (72), что является критическим процессом в обучении навыкам, как рассмотрено выше.Вместе эти сенсомоторные процессы согласования и контроля поддерживают интерактивное поведенческое выравнивание, которое имеет решающее значение для социального обучения, общения, сотрудничества и связи человека (73, 74).
Спорным является вопрос о том, связано ли применение все более сложных сетей моторного планирования и когнитивного контроля к социальному обучению с филогенетическим построением или полностью объяснимо с точки зрения построения и перегиба развития (42, 75), но любой сценарий согласуется с предпосылкой IC о том, что социальное обучение в значительной степени пересекается с механизмами асоциального обучения и требует небольших дополнительных затрат (15).Он также хорошо сочетается с тесной интеграцией процессов индивидуального и социального обучения в процессе приобретения навыков в реальном мире, как это предусмотрено спиральной учебной программой. Сторонники CE, однако, подчеркивают дополнительную важность специализированной способности ToM для подлинно культурного обучения (9). Означает ли это требование дополнительные эволюционные затраты на культурное обучение?
Хотя ToM обычно рассматривается как специализация человека, зависящая от филогенетически сконструированных нейрокогнитивных механизмов, Heyes и Frith (76) недавно утверждали, что это в значительной степени продукт изменения развития и культурной эволюции.По этой причине низкоуровневые или «неявные» способности к чтению мыслей возникают непосредственно из свойств моторного резонанса системы управления действиями, описанной выше. Моторный резонанс обеспечивает входные данные, необходимые для определения повторяющихся отношений между действиями, результатами и внутренними состояниями и, таким образом, для прогнозирования поведения и вывода намерений. Это можно в значительной степени объяснить в терминах общих механизмов [например, статистического и ассоциативного обучения (77)], действующих в рамках систем, построенных на основе развития, как это принято в некоторых отчетах IC (15).
Явное чтение мыслей, напротив, предполагает активное рассуждение о ментальных состояниях: другими словами, «теоретическая» часть «теории разума». Анатомически это, по-видимому, поддерживается областями задней поясной извилины, медиальной лобной и латеральной височно-теменной коры, связанных с так называемой «сетью режима по умолчанию» (DMN) (78). Первоначально DMN была определена как набор регионов, которые деактивируются во время задач, требующих внимания, но все чаще признается, что они вносят положительный вклад в абстрактные, внутренние задачи, включающие поиск информации и интеграцию.Примеры включают самоанализ, социальное познание, автобиографическую память, планирование будущего, понимание повествования и целенаправленную рабочую память. Этот функциональный профиль отражает тот факт, что DMN находится на вершине иерархии кортикальной обработки: максимально удалена от периферических сенсомоторных систем и в ней преобладает внутренняя связь с другими ассоциативными сетями (61). Как обсуждалось выше, ожидается, что его развитие и функции будут очень пластичными и будут зависеть от обучения. Фактически, Хейес и Фрит (76) предполагают, что изучение явных ментальных теорий является по сути культурным процессом, требующим обучения на основе языка.Их точка зрения подтверждается, среди прочего, свидетельствами того, что индивидуальные и межкультурные различия в использовании опекуном словаря психического состояния позволяют прогнозировать вариации в усвоении детьми концепций ToM, таких как ложное убеждение, знание или невежество и различие в понимании. мнение. Поскольку способности к чтению мыслей сами по себе считаются критически важными для овладения языком (9), и оба, возможно, были важны для воспроизводства навыков палеолита (27, 55), это предполагает глубокую и тесно взаимосвязанную историю биологических, культурных и связанных с развитием взаимодействий во время эволюция способностей, поддерживающих накопительную культуру.
Таким образом, перспектива EES показывает средний путь между крайностями IC и CE. Возможности анализа действий и ToM, которые поддерживают передачу с высокой точностью передачи, действительно имеют биологическую основу (см. Ссылку 8) и действительно являются специализированными и высоко развитыми у людей (2), но они также могут быть «вторично модульными» (15). продукты процессов, отличных от филогенетического строительства (9). Долгая история взаимного взаимодействия культурной и биологической эволюции подтверждает важность рассмотрения процессов CE (2; contra ref.8), но противоречит представлению о совокупном происхождении культур как о едином «ключевом событии» (2), включающем «одну и только одну биологическую адаптацию» (9). Разделение соответствующих вкладов изменений IC и CE потребует доказательств последовательности, времени и контекста эволюционного развития.
Эволюция систем действий приматов
Золотым стандартом для реконструкции такого эволюционного развития является филогенетический вывод из сравнительных данных о существующих видах (рис.2). Специализированный нейронный механизм для зрительно-моторной интеграции, возможно, является типичным приспособлением приматов к дневной жизни на деревьях (75, 79). Успех в этой нише был поддержан появлением двух новых областей мозга. Вентральная премоторная кора (PMv) оказалась впереди первичной моторной коры и позволила интегрировать визуальный ввод с новым, более высоким контролем последовательности движений. В височной коре средняя височная (МТ) визуальная область (или V5) выглядела как специализированная область обработки движений.Эти базовые адаптации присутствуют у всех приматов и были у корня нашей клады или рядом с ним.
Рис. 2.Видовые различия в схемах обработки действий ( Верхний ) и предполагаемое филогенетическое происхождение ( Нижнее ).
Из этого раннего шаблона возникли дальнейшие адаптации. Обработка движения расширилась от МТ, чтобы произвести дорсальный поток «видения для действия», распространяющийся на заднюю теменную кору (80). Внутренние модели движения в пространстве, обрабатываемые в этом потоке, обеспечивают «как» необходимо выполнить или скопировать (рис.1) телесные действия. Второй вентральный поток «зрения для восприятия» распространяется на боковую и нижнюю височные доли. Этот путь «что» поддерживает распознавание объектов, людей и частей тела, критически важных для организации целенаправленных действий и имитации наблюдаемых результатов.
В то время как наличие как дорсальных, так и вентральных визуальных потоков у макак, шимпанзе и людей отражает древнее происхождение этих систем, структурные и функциональные различия между видами свидетельствуют о последующих эволюционных изменениях.Ясно, что, как и другие ассоциации коры, височные области, связанные с вентральным потоком, претерпели существенное увеличение по сравнению с эволюцией обезьян и человека (62), и это, вероятно, способствовало появлению новых функциональных возможностей, начиная от семантической обработки до распознавания лиц. Однако мы утверждаем, что это была серия ключевых эволюционных изменений спинного потока, которые позволили интегрировать все более мелкие детали действий и сложные цели во время наблюдения и исполнения поведения и, таким образом, способствовали появлению высокоточного социального обучения и кумулятивной культуры.
Одним из таких изменений стало появление новых функциональных областей в теменной коре. Сравнительные исследования фМРТ на макаках и людях выявили участки интрапариетальной борозды человека с новой чувствительностью к трехмерным стимулам движения, а также участок передней супрамаргинальной извилины человека (aSMG), специфически реагирующий на наблюдаемое использование инструмента (81). Обе области, вероятно, имеют отношение к широкому спектру эволюционно значимых манипуляций с объектами, и оба, как известно, задействуются в процессе изготовления каменных орудий у современных людей (82, 83).В частности, считается, что aSMG поддерживает слияние информации об объектах из вентрального потока с кинематикой спинного потока для управления новыми возможностями действия, предоставляемыми портативными инструментами (81). Хотя аналогичные функциональные исследования не проводились с шимпанзе, структурные данные, полученные с помощью визуализации тензора диффузии, предполагают сходство с людьми. В то время как макаки демонстрируют слабую связь между ASMG и обрабатывающей объект корой вентрального потока, как у людей, так и у шимпанзе, эти связи устойчивы (84).Это связанное с инструментами нововведение, по-видимому, предшествовало разделению шимпанзе и человека, как и следовало ожидать, учитывая впечатляющие способности современных шимпанзе использовать инструменты (13).
Улучшенная связь aSMG между дорсальными и вентральными парами — лишь один аспект более широкого паттерна изменений (Рис. 2) в схеме действия над эволюцией обезьяны и человека (84). У макак в этой схеме преобладают проекции вентрального потока на вентролатеральную префронтальную кору (vlPFC) вдоль нижнего продольного пучка и крайних / внешних капсул с относительно небольшой связью через дорсальный поток.Проекции спинного потока на vlPFC, а также PMv через средний и верхний продольные пучки лучше развиты у шимпанзе и становятся довольно выраженными у людей. У этих трех таксонов, таким образом, существует тенденция к добавлению увеличивающихся входов дорсального потока к vlPFC в дополнение к установившейся связности вентральных потоков. Ранее мы предполагали, что это усиление спинного потока может лежать в основе прогрессивного развития способностей к синтаксическому анализу действий от макак до шимпанзе, а затем и от людей (84, 85), что отражается во все более сложных навыках кормодобывания этих видов (13) и способностях / склонностях к имитация тела (12).
Двигательные резонансные механизмы наименее развиты у макак, которые, как известно, не имитируют ручные действия. «Зеркальные» нейроны макак реагируют на наблюдаемые цели действия, а не на подробные средства выполнения, и почти полностью не реагируют на действия, не связанные с объектом (75). Напротив, наблюдение за действиями шимпанзе активирует почти идентичные вокселы для выполнения одних и тех же движений, независимо от того, производят ли они физический результат для объекта (85). Этот основной механизм согласования действий может, таким образом, предшествовать расколу шимпанзе и человека.Что касается объектно-ориентированных действий, однако, шимпанзе сохраняют в целом макакоподобный паттерн реакции мозга, в котором преобладает «нисходящий» вклад лобной исполнительной коры (85, 86). Только люди демонстрируют более распределенный паттерн затылочной, височной, теменной, премоторной и префронтальной активации, отражая возросшую роль восходящих перцептивных репрезентаций, включающих кинематические и пространственно-временные детали объектно-ориентированных действий (85). Это функциональное различие и поддерживающие его структурные изменения могут иметь решающее значение для исключительного развития у людей навыков приобретения навыков и культурных способностей к обучению.
У людей, но не у шимпанзе или макак, основная схема восприятия действий включает заметную проекцию на верхнюю теменную долю, область, связанную с осознанием своего тела в космосе (84). Более того, третья ветвь верхнего продольного пучка (SLFIII), которая связывает нижнюю теменную кору с PMv у обезьян, простирается в более передние области vlPFC у людей, особенно в правом полушарии (87). Шимпанзе снова оказываются промежуточными, со слабым, но наблюдаемым расширением SLFIII в vlPFC и без доказательств правосторонней латерализации на уровне популяции (87).Таким образом, устойчивое распространение SLFIII в правом полушарии гомолога области Брока, по-видимому, является специфической для человека адаптацией. Этот регион является элементом системы множественных требований, описанной выше, которая, как считается, поддерживает сборку сложных, многоэтапных планов действий (88). Наблюдаемое расширение человеческого SLFIII, таким образом, обеспечит анатомический субстрат для интеграции кинематических деталей в сложные цели и последовательности действий, что требуется для обучения навыкам в спиральной учебной программе.
Такое обучение у людей требует степени телесного осознания, достаточной для сопоставления вариаций кинематических деталей с желаемыми результатами во время осознанной практики. Мерилом такого осознания, которое применялось к другим животным, является тест зеркального самопознания (MSR) (89). В отличие от инкультурированных людей, зеркально-наивные животные должны de novo обнаружить, что визуальное восприятие их отражения соответствует сенсомоторным представлениям их собственных движений. Как можно было ожидать из предыдущего обзора схемы восприятия действий, макаки обычно терпят неудачу в MSR, а шимпанзе — промежуточные по производительности, с некоторыми успехами, а некоторые с ошибками.Фактически, производительность MSR шимпанзе предсказывается индивидуальным изменением степени правосторонней латерализации проекций SLFIII в vlPFC. Другими словами, шимпанзе с более похожей на человека связью SLFIII демонстрируют более человеческое поведение MSR (90). Поскольку внимание к собственным движениям является критическим элементом в гипотезе построения имплицитного чтения мыслей на основе моторного резонанса (76), это открытие предполагает наличие дальнейших связей между эволюцией спинного потока и когнитивными предпосылками культурного обучения.
Что еще не известно, так это степень, в которой любые или все эти структурные и функциональные различия между видами являются классическими «адаптациями» в том смысле, что они являются канализированными продуктами филогенетического построения по сравнению с другими эволюционными процессами. Даже у макак есть некоторые свидетельства того, что обширное обучение работе с инструментами может привести к пластическим изменениям связности спинных потоков (91). Ожидается, что увеличенный мозг обезьяны и человека будет более пластичным в плане развития и подвержен соматическим перегибам [e.g., двуногие движения, морфология руки (92)] и сенсомоторные адаптации, а также конструирование ниши развития (70). Фактически, исследования с участием современных людей показали, что приобретение палеолитических навыков изготовления орудий вызывает пластическое ремоделирование соединений белого вещества спинного потока, включая проекцию SLFIII в правый vlPFC, даже у взрослых (37). Функционально серое вещество, на которое нацелена эта проекция, рекрутируется путем выполнения (93) и наблюдения (83) относительно сложных последовательностей изготовления инструментов, подобных тем, которые появились в позднеахельской технологии ручного топора примерно после 0.7 Мя (50). Такие находки предполагают, что дальнейшие экспериментальные исследования палеолитического изготовления орудий могут начать заполнять детали времени, механизмов и контекста эволюционных изменений, которые произошли после расхождения шимпанзе и человека, и недоступны для чисто сравнительных методов.
Заключение: развивающаяся технологическая ниша
Самые ранние каменные орудия (рис. 2) предшествуют свидетельствам расширения мозга на сотни тысяч лет (32, 94), в течение которых их появление было крайне неоднородным, прерывистым и отсутствовало свидетельство прогрессивные изменения.К 2,6 млн лет назад раннее олдованское трепание дает некоторые свидетельства высокоточной культурной передачи определенных методов (35), а также растущих требований к зрительным, моторным и системам внимания (82), но общее впечатление в этот ранний период остается одним из хрупкая и одноразовая технология на грани возможностей современных гомининов. Изготовление каменных орудий становится более обычным только после примерно 2,0 млн лет назад (на что указывает частота и географическое распределение), и в это время оно сопровождается увеличением размеров мозга и тела (20).Дальнейшие эпизоды явно коррелированных технологических (50) и размеров мозга (20, 95) изменений произошли с появлением все более требовательного к навыкам раннего (1,7 млн лет назад) и позднего (0,7 млн лет назад) ашельского трупа. Понимание того, что именно изменилось во время этих различных переходов, является важным приоритетом для будущих исследований и в конечном итоге потребует интеграции подходов CE к пониманию технологических изменений (19) и понимания IC в эволюционной экономике «дорогостоящего» мозга (4) с механистической нейробиологией. перспективы развития взаимодействий мозг – поведение – культура.
Такой подход подчеркивает центральную важность воплощенных навыков для манипулирования объектами и модификации для высококачественного социального воспроизводства, что, по мнению IC и CE, имеет решающее значение для устойчивой биокультурной обратной связи. Системы действий спинного потока составляют критический субстрат для каскада эволюционно-развития, который конструирует способности анализа действий и ToM, необходимые для кумулятивного культивирования. Эти системы сами по себе чувствительны к измененному входу от более периферических соматических или сенсомоторных адаптаций и сконструированы ниши, которые формируют ранние манипуляции с объектами и визуальные переживания (96).Манипуляции с объектами и их модификация способствуют созданию обучающих ниш (рис.1), населенных остатками прошлых действий (52), и обеспечивают устойчивую внешнюю среду, поддерживающую создание более сложных и длительных целей и последовательностей действий (46), которые одновременно требовать и поощрять культурное обучение через спиралевидную учебную программу.
Как мы уже видели, камнеджи требует многоуровневой интеграции телесной кинематики и возможностей объектов в последовательность действий, ориентированных на достижение цели.Этот вывод подтверждается филогенетическими (87) и пластическими (37) усовершенствованиями систем управления действиями и требует дополнительных инвестиций в осознанную практику (36). Олдоуэнское колотирование, хотя и далеко не легкое по сравнению с использованием обезьяньего орудия (32), остается способностью прощать ошибки, и ее относительно быстро осваивают (36), потому что ограниченная случайность между последовательными действиями дает значительную свободу для ошибок (31). При наличии достаточных сенсомоторных способностей и возможностей управления действиями вполне вероятно, что возможностей социального обучения (15) и процессов построения ниши (52), наблюдаемых у социально толерантных не-людей, будет достаточно для приобретения олдованских навыков (см.исх. 29). Тем не менее намеренная демонстрация и языковое обучение явно полезны (27), и такое обучение в конечном итоге стало жизненно важной частью технологического воспроизводства человека (53). Археологические данные не могут продемонстрировать, что конкретная форма обучения была важна в данный момент доисторической эпохи, но документирует передачу довольно сложных и требовательных техник в поздние ашельские времена (41), некоторые из которых современные люди находят трудными для передачи без явных словесных инструкций ( 40, 97).
Современное человеческое обучение опирается на социальные аффилиативные связи, которые поддерживают расширенное взаимодействие и стимулируют инвестиции учителей. Такие инвестиции являются частным случаем вклада всех родителей, которые субсидируют репродуктивную функцию человека (4), и их аффективные субстраты, вероятно, возникли как часть более общего просоциального пакета (98, 99), основанного на сильных аффилиативных связях. Межиндивидуальное поведенческое выравнивание, которому способствует резонанс (74), является критическим механизмом, который способствует такой принадлежности у многих видов (73), а у людей также поддерживает прагматическое сотрудничество, ученичество и развитие ToM, как обсуждалось выше.Однако, в отличие от других животных, человеческая принадлежность обычно распространяется на «ультрасоциальное» сотрудничество и совместное использование с неродными, благодаря использованию языка для создания социальных норм и идентичностей, включая чисто символические родственные и фиктивные родственные связи (98, 99).
Значительный объем исследований связывает эволюцию языка с исчерпанием тех же систем управления действиями, обсуждаемых здесь (например, ссылка 100), часто с акцентом на производство жестов и «синтаксис» действий в дорсальном потоке (55).Менее подчеркнута критическая роль, которую такая высокоточная продукция (будь то ручная, вокальная или опосредованная артефактами) играет в обосновании семантического значения (101). Последовательные физические «токены» закрепляют значение и допускают дискретную рекомбинацию способом, которым не могут заниматься непрерывные ассоциативные сети, какими бы сложными они ни были. Другими словами, конкретная лексема представляется критически важной для перехода от широко семантического к истинно символическому мышлению (57), что подтверждается построением точной математики на основе приблизительной математической грамотности с использованием числовых слов в качестве лексем (102).После усвоения этот экстернализирующий символический «трюк» можно легко усвоить как инструмент для размышлений, поддерживающий такие абстрактные концепции, как социальные роли, которые могут быть выполнены разными реальными людьми. Таким образом, разработка систем управления действиями, поддерживающих умелые действия и выравнивание поведения (74), становится фундаментальной адаптацией, обеспечивающей современный человеческий образ жизни.
Этот образ жизни справедливо можно охарактеризовать как культурную нишу человека; однако этот термин уже используется для обозначения несколько более ограниченного (CE) теоретического предложения (2).Таким образом, мы предложили термин «технологическая ниша» (36), чтобы подчеркнуть решающую роль манипулирования объектами и модификации, на которые указывает эволюционная нейробиология, а также необходимую интеграцию культурного эволюционного мышления с экономической логикой дорогостоящего мозга для решения биокультурных взаимодействий. в эволюционных временных масштабах. Как должно быть очевидно из предыдущего обсуждения, «технологический» не подразумевает узкого акцента на артефактах, помимо более широких процессов, которые их порождают.Действительно, теперь повсеместный термин «технология» даже не получил широкого распространения вплоть до 20-го века, когда он был принят для описания: (–) вновь возникающей и радикально преобразующей силы, выходящей далеко за рамки всего, что подразумевается существующими концепции «механического» или «полезного» искусства и ( ii ) новые конфигурации материалов, социальных и экономических отношений, институтов и нормативных актов, которые вместе составляют единую «вещь», такую как «автомобильная технология» ( 103).В этом смысле мы находим этот термин особенно удачным описанием содержания, объема и силы коэволюционных отношений, которые сговорились создать условия современного человека.
Сноски
Вклад авторов: D.S. and E.E.H. написал газету.
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Настоящий документ является результатом Коллоквиума Артура М. Саклера Национальной академии наук «Расширение биологии через культуру», состоявшегося 16–17 ноября 2016 г. в Центре Арнольда и Мейбл Бекман Национальной академии наук США. Наук и техники в Ирвине, Калифорния.Полная программа и видеозаписи большинства презентаций доступны на веб-сайте NAS по адресу www.nasonline.org/Extension_of_Biology_Through_Culture.
Эта статья представляет собой прямое представление PNAS.
Кумулятивное воздействие и изменение климата
Подготовители
Лесли Рид и Том Лайл, RWU-4351, Тихоокеанская юго-западная исследовательская станция
Issues
Совет по качеству окружающей среды определил кумулятивное воздействие как «…Влияние на окружающую среду, которое является результатом постепенного воздействия действия в сочетании с другими прошлыми, настоящими и разумно предсказуемыми будущими действиями …. «Кумулятивное воздействие — это просто общее воздействие, которое ресурс испытывает от комбинации следующих факторов: механизмы воздействия, которым он подвергается. Проблемы глобального изменения климата и кумулятивных воздействий тесно связаны:
1. Вызванное деятельностью человека изменение климата само по себе является совокупным воздействием множества видов деятельности человека. Прогнозирование местных масштабов, стиля и времени климатических изменений потребует понимания того, как взаимодействуют многие факторы, влияющие на климат.
2. Результаты этого эпизода изменения климата будут отличаться от результатов предыдущих эпизодов отчасти из-за взаимодействия с изменениями окружающей среды, которые уже были вызваны людьми — результаты будут кумулятивным эффектом. Например, изменения климата в эпоху плейстоцена привели к смещению границ экосистем по высоте и широте. Однако в настоящее время экосистемы сильно фрагментированы деятельностью по землепользованию, поэтому изменение климата с большей вероятностью приведет к вымиранию, чем в прошлом, поскольку постепенные сдвиги по градиенту больше не возможны.Кроме того, геоморфологические и экосистемные процессы были сильно изменены в результате деятельности по землепользованию, что ослабило механизмы устойчивости некоторых систем и, таким образом, повысило их чувствительность к изменениям.
3. Потенциальные последствия изменения климата следует рассматривать как компонент кумулятивных воздействий при оценке воздействия на окружающую среду для конкретных планов землепользования. Изменения климата вызывают изменения в растительности, доступности воды, потребности в воде, а также частотах и формах нарушения окружающей среды.Пока эти изменения не будут лучше поняты, будет трудно надежно предсказать экологические последствия конкретных видов деятельности по землепользованию.
Вероятные изменения
Изменения климата влияют на растительность, воду и частоту нарушений, а эти изменения, в свою очередь, влияют друг на друга. Изменение одного аспекта вызывает каскад реакций, которые в одних случаях противодействуют, а в других усиливают первоначальное изменение. Такое взаимодействие затрудняет прогнозирование вероятных последствий изменения климата в определенных местах, даже если природа изменения климата известна.Обычно мы полагаемся на прошлое в поисках доказательств, необходимых для предсказания будущего, но когда контекст для изменения беспрецедентен, мы должны вместо этого использовать наше базовое понимание физических, экологических и социологических процессов и их взаимодействий. На этом этапе мы можем быть уверены, что изменения произойдут, но мы еще не знаем режима, времени или величины изменений или реакции окружающей среды даже в региональном масштабе.
Однако мы можем начать определять виды изменений, которые могут вызвать различные стили и масштабы климатических изменений.Например, мы знаем, что воздействие деятельности на процессы водораздела сильно зависит от событий, следующих за деятельностью. Скорость эрозии особенно высока, если вскоре после вырубки происходит сильный шторм или лесной пожар. Изменение климата повлияет на частоту штормов и лесных пожаров, поэтому «обычные» схемы реагирования — те, на которых мы основывали планы и методы землепользования — вероятно, изменятся в будущем. Если мы сможем определить меняющиеся условия на достаточно ранней стадии, мы сможем скорректировать планы и методы землепользования, чтобы учесть новые условия.В любом случае, однако, мы сталкиваемся с повышенной неопределенностью в отношении экологических результатов нашей деятельности.
Варианты управления
Несколько подходов к управлению земельными ресурсами были разработаны в условиях высокой неопределенности в отношении результатов управленческих действий. Широко цитируемым примером является «принцип предосторожности»: если результат какой-либо деятельности неопределен и возможны вредные последствия, будьте консервативны до тех пор, пока результаты не будут лучше поняты. Развитие такого понимания в этом случае потребует обнаружения и документирования происходящих изменений, обусловленных климатом, и распознавания потенциальных «пороговых» поведений, при которых система начинает реагировать по-новому, как только условия изменяются за пределами определенной точки.
Второй подход — это «адаптивное управление», которое в наиболее широком смысле трактуется как означающее, что действия по управлению администрируются в виде экспериментов с соответствующим мониторингом для оценки эффективности действий и обеспечения возможности перепроектирования для улучшения будущих приложений. Такой подход будет особенно полезен, поскольку климатические условия для хозяйственной деятельности меняются.
В меняющихся условиях наиболее полезным видом знаний является то, что способствует нашему пониманию основных процессов.Если мы знаем вероятный ответ системы как функцию контролирующих условий, мы можем предсказать результаты для множества условий, даже если они беспрецедентны. Напротив, простые эмпирические корреляции между обработкой и эффектом неявно предполагают, что управляющие переменные не изменятся, поэтому такая информация может вводить в заблуждение. Будет важно переоценить инструменты управления, основанные на эмпирических корреляциях, чтобы гарантировать, что лежащие в основе допущения остаются в силе в меняющихся климатических условиях.
Центральная роль мозга в стрессе и адаптации: аллостаз, биологическое внедрение и кумулятивные изменения
Мозг является центральным органом стресса и адаптации, потому что он воспринимает то, что угрожает, и определяет поведенческие и физиологические реакции. Цепи мозга перестраиваются под воздействием стресса, который изменяет способность саморегулирования тревоги и настроения, для выполнения рабочей и эпизодической памяти, а также исполнительных функций и принятия решений. Мозг регулирует тело через нейроэндокринную, вегетативную, иммунную и метаболическую системы, а медиаторы этих систем, а также систем мозга и других органов активируют эпигенетические программы, которые изменяют выражение генетической информации, чтобы изменить функции клеток и органов.Хотя первоначальная активная реакция на стрессоры способствует адаптации («аллостаз»), могут происходить кумулятивные изменения (например, жировые отложения, гипертония) в результате хронического стресса и, как следствие, нездорового поведения («аллостатическая нагрузка»), которое может привести к заболеванию, например диабету. , сердечно-сосудистые заболевания («аллостатическая перегрузка»). Помимо включения опыта ранней жизни, наиболее сильными стрессорами являются те, которые возникают из социальной и физической среды, которая влияет как на мозг, так и на тело. Градиенты социально-экономического статуса отражают совокупное бремя совладания с ограниченными ресурсами, токсичной окружающей средой и негативными жизненными событиями, а также вредное для здоровья поведение, которое приводит к хронической активации физиологических систем, что приводит к аллостатической нагрузке и перегрузке.Можем ли мы вмешаться, чтобы изменить этот прогресс? После описания нового взгляда на эпигенетику, который отрицает старое представление о том, что «биология — это судьба», в этой главе суммируются некоторые из основных клеточных, молекулярных и нейроэндокринных механизмов воздействия стресса на мозг и тело. Затем обсуждаются интегративные или «нисходящие» подходы, включающие поведенческие вмешательства, которые используют преимущества возрастающей способности реактивировать пластичность мозга. На уровне общества политика правительства и частного сектора прямо или косвенно влияет на здоровье и должна быть перенаправлена, чтобы люди могли делать выбор, который увеличивает их шансы на здоровую жизнь.
2017: КАКОЙ НАУЧНЫЙ СРОК ИЛИ КОНЦЕПЦИЯ ДОЛЖНЫ БЫТЬ БОЛЕЕ ИЗВЕСТНЫМИ?
За 7 миллионов лет, прошедшие с тех пор, как у людей и шимпанзе был общий предок, инвентарь человеческих инструментов превратился из горстки каменных орудий в технологический репертуар, способный воспроизводить ДНК, расщеплять атомы и перемещаться между планетами. В тот же период эволюции инструментарий шимпанзе оставался относительно рудиментарным. Именно «новаторство в инструментах» — создание новых инструментов или использование старых инструментов новыми способами — оказалось решающим в стимулировании роста технологической сложности на протяжении истории человечества.
Как мы можем объяснить такое большое расхождение в технологической сложности между такими близкими видами приматов? Одна возможность состоит в том, что люди уникальны среди видов приматов в своей способности вводить новшества. Если это так, мы можем ожидать, что инновации будут развиваться на ранней стадии, как ходьба или овладение языком. И все же существует мало свидетельств преждевременного новаторства в раннем детстве. Хотя маленькие дети любознательны и стремятся исследовать окружающий мир, они на удивление плохо разбираются в инструментах в одиночку.Новокаледонские вороны и человекообразные обезьяны превосходят маленьких детей в задачах по созданию новых инструментов. Это особенно поразительно, учитывая великолепные технологические и социальные инновации, связанные с человеческой культурой. Каким образом вид, чье потомство так плохо разбирается в инновациях, становится таким успешным?
Технологическая сложность является результатом замечательной способности нашего вида к накоплению культур; инновации опираются друг на друга и постепенно включаются в совокупность навыков и знаний населения, создавая все более сложные репертуары.Инновации необходимы для обеспечения культурной и индивидуальной адаптации к новым и меняющимся вызовам, поскольку люди распространяются во все уголки планеты. Культурная эволюция делает людей более инновационными, позволяя накапливать готовые решения проблем, которые могут быть объединены для создания новых технологий. Подкомпоненты технологии обычно слишком сложны для разработки с нуля. Культурное наследие технологий предыдущих поколений допускает взрывной рост культурной сложности.
Дети — культурные новички. Большую часть времени они тратят на то, чтобы стать похожими на окружающих — делать то, что они делают, говорить, как они, играть и рассуждать, как они. Их мотивация учиться у других и подражать другим позволяет детям извлекать пользу из совокупной культурной передачи. Накопительная культура требует высокоточной передачи двух качественно различных способностей — инструментальных навыков (например, как согреться зимой) и социальных условностей (например, умения согреться зимой).г., как исполнять обрядовый танец). Дети приобретают эти навыки благодаря точному подражанию и поведенческому соответствию. Эти способности позволяют быстро овладеть более сложным поведением, чем когда-либо иначе можно было бы научиться, исключительно путем индивидуального открытия или обучения методом проб и ошибок.
Дети часто копируют, когда не уверены. Эта склонность чрезвычайно полезна, учитывая, что огромное количество поведения, которым мы занимаемся, непрозрачно с точки зрения физической причинности.Имитация с высокой точностью представляет собой адаптивную человеческую стратегию, способствующую более быстрому социальному обучению инструментальным навыкам, чем это было бы возможно, если бы для копирования требовалось полное причинное представление события. Настолько адаптивным, что часто используется в ущерб эффективности, как видно, когда дети «чрезмерно имитируют» поведение, которое не имеет причинно-следственного отношения к выполнению конкретной задачи.
Уникальные требования приобретения инструментальных навыков и социальных условностей, таких как ритуалы, позволяют понять, когда дети имитируют, когда они вводят новшества и в какой степени.Инструментальное поведение ориентировано на результат. Инновации часто повышают эффективность решения определенных проблем. При обучении инструментальным навыкам с увеличением опыта достоверность имитации снижается. Напротив, обычное поведение ориентировано на процесс. Цели — принадлежность и групповое включение. При изучении социальных условностей верность имитации остается высокой, независимо от опыта, а новаторство — низким. Действительно, инновации препятствуют изучению четко прописанных социальных условностей.Имитация и инновации работают в тандеме, используются в разное время для разных целей, чтобы поддержать обучение групповым навыкам и практикам. Четкие цели инструментальных навыков и социальных условностей стимулируют накопительную культуру и дают представление о когнитивной архитектуре человека.
Накопительная культура дает коллективные идеи предыдущих поколений, которые можно использовать для будущих открытий способами, более мощными, чем уединенные умственные способности даже самых умных людей.Наша способность опираться на инновации других в рамках поколений и из поколения в поколение способствует нашему технологическому успеху. Способность к кумулятивной культуре поставила наш род Homo на эволюционный путь, заметно отличающийся от пути, пройденного всеми другими видами.
совокупная культурная адаптация — перевод на японский — примеры русский
Эти примеры могут содержать грубые слова, основанные на вашем поиске.
Эти примеры могут содержать разговорные слова, основанные на вашем поиске.
И все это из-за накопительной культурной адаптации .
Для многих комментаторов совокупная культурная адаптация или социальное обучение — это работа, конец истории.
多 く の 評論家 に と っ て 文化 的 適 応 や 社会 的 学習 は 完結 し た ス ト ー リ ー の よ う で すСтулья, на которых вы сидите, свет в этом зале, мой микрофон, iPad и iPod, которые вы носите с собой — из совокупной культурной адаптации .
座 り の 椅子 の ク そ し iPad や iPod れ ら は 全 て 文化 的 適 の 産物 な の で すИ эта совокупная культурная адаптация , как антропологи называют это скоплением идей, отвечает за все вокруг вас в вашей шумной и многолюдной повседневной жизни.
こ の 度 重 な る 文化 的 適 応 を 人類 学者 は ア イ 蓄積 呼 ん で い お か げ でИ все это из-за накопительной культурной адаптации .
座 り の 椅子 の ク そ し iPad や iPod ど れ ら は 全 て 文化 的 適 応 の 産物 な の で すЯ имею в виду, что мир изменился несоразмерно тому, что мы узнаем. И все это из-за совокупной культурной адаптации .
1000–2000 比較 し て も 世界 は 劇 的 に 変 化 し て き た と 言 う と が で き ま す 全 て 文化 的 適 応 の の お か げ な の で すПредложите пример
Другие результаты
На протяжении тысячелетий человек и верблюды были партнерами в процессе культурной адаптации .
数 千年 の 間 に 、 人間 と ダ 類 は 文化 適 応 の 過程 で 間 と な り ま た。Дело в том, что они разработали культурной адаптации .
Майкл Томаселло утверждает, что кумулятивная культурная эволюция является результатом храпового эффекта, который начался, когда люди разработали когнитивную архитектуру, чтобы понимать других как ментальных агентов.
マ イ ケ ル ・ ト マ セ ロ 人間 が 他 者 を 精神 を と 認識 す 的 構造 を 発 と き に に。Местный японец моет ноги после участия в мероприятии по посадке риса программы Культурная адаптация в городе Ивакуни, Япония, 10 июня 2017 года.
田 植 え 終了 後 、 参加 者 は БОЛЬШЕ 日本人 と 一 緒 に 田 植 え 住 人 15 июня 2017 — 岩 国 基地 、 文化 交流 プ ム が 6 月) がに 田 植 え 体 験 に 参加 し た。Поездка была проведена в поддержку программы «Культурная адаптация », чтобы познакомиться с местными японскими мероприятиями.
日本人 の バ イ ク ク ラ ブ や 基地 内 イ ダ ー 達 、 そ れ 基地 住 人 が イ ベ ン ト に し 、 日本 の 児 童 施 設 の たУвлекательная история джинсовой ткани в Японии показывает, как традиция текстильных инноваций и смекалка культурная адаптация помогли стране переопределить джинсы для современной эпохи.
伝 統 的 織物 を 革新 し 、 巧 み に 文化 を 取 り 入 れ る こ と で 、 こ の 国 は し 時代 ジ ー ン ズ 作 り 上 げ た。Множество сред и культурных адаптаций к ним действительно экстраординарны, да и история тоже довольно крутая.
環境 及 び そ の 環境 へ の 文化 的 適 応 の 多 様 さ は 本 に 非凡 な も の で り も ま 素 敵 で すПрограмма «Культурная адаптация» организовала общину по культурному обмену , чтобы поделиться японской и американской культурой.
日本人 の バ イ ク ク ラ ブ や 基地 内 イ ダ ー 達 、 そ れ 基地 住 人 が イ ベ ン ト に し 、 日本 の 児 童 施 設 の たКадоре — это пограничная страна, поэтому более подвержена торговле и культурным изменениям , и, следовательно, тоже стоит.
カ ド ー レ 、 国境 は も と 貿易 と 文化 の 適 応 対 象 と 、 し た が っ て 、 ま 、 立 っ て い ま す。Крис Специалист по переводу Опыт и знания отделов маркетинга включают маркетинговый перевод, Культурную адаптацию контента, трансляцию, глобальную поисковую оптимизацию, глобальное управление кампаниями, кампании в социальных сетях и вплоть до полных услуг по креативному дизайну.
Крис Перевод の 専 門 家 マ ー ケ テ ィ ン グ 部門 の 経 験 と 専 門 知識 に は, マ ー ケ テ ィ ン グ の 翻 訳, コ ン テ ン ツ の 文化 的 適 応 , ト ラ ン ス ク リ エ ー シ ョ ン, グ ロ ー バ ル 検 索 の 最適 化, グ ロ ー バ ル キ ャ ン ペ ー ン 管理, ソ ー シ ャ ル メ デ ィ ア キ ャ ン ペ ー ン, そ し て 完全 な ク リ エ イ テ ィ ブ デ ザ イ ン サ ー ビ スま で が 含 ま れ ま す。Локализация относится к лингвистической и культурной адаптации продукта к целевому региону, который обычно представляет собой комбинацию языка и страны / региона.
.Накамура: В GLOBIS мы считаем, что следующие шесть навыков являются требованиями к глобальному лидерству: «деловые навыки», «концептуальные навыки», «человеческие навыки», «навыки английского языка», «глобальная перспектива» и « навыки культурной адаптации ». »
中 村 氏: グ ロ ー ビ ス で は, グ ロ ー バ ル リ ー ダ ー に 求 め ら れ る 能力 を 6 つ 挙 げ て い ま す ビ ジ ネ ス ス キ ル コ ン セ プ チ ュ ア ル ス キ ル ヒ ュ ー マ ン ス キ ル 英語 力 グ ロ ー バ ル パ ー ス ペ ク テ ィ ブ 異 文化 対 応 力 の 6 つ で す..Пол Джаффе Представитель в Нью-Йорке — Нью-Йорк, США Пол Джаффе — опытный консультант и инструктор по межкультурным вопросам, специализирующийся на стратегической коммуникации и культурной адаптации , а также межкультурный бизнес-эксперт в Японии.
ポ ー ル · ジ ェ フ ィ ー ニ ュ ー ヨ ー ク 代表 — ア メ リ カ, ニ ュ ー ヨ ー ク 州 ポ ー ル · ジ ェ フ ィ ー は, 戦 略 的 コ ミ ュ ニ ケ ー シ ョ ン と 文化 的 適 応 を 専 門 と す る 経 験 豊 富 な 異 文化 コ ン サ ル ト / 講師 で, 異 文化 ビ ジ ネ ス の 専 門 家 と し て 日 系 企業 をサ ポ ー ト し て い ま す。Локальные системы, разработанные в соответствии с вышеуказанной практикой, имеют еще одну проблему: поскольку большинство проектных команд понимают культурный фон только на поверхности, реальная глубинная культурная адаптация и / или адаптация иностранной культуры были выполнены недостаточно хорошо .