ЭТИКА ГЕДОНИЗМА: sergei_golovin — LiveJournal

Гедонизм (от греческого hedone – наслаждение), пожалуй, раньше других подходов развился в целостную этическую систему. Добро понимается гедонистами как соотношение максимума удовольствия и минимума боли. Впервые наиболее полную систему этического гедонизма разработал древнегреческий философ Эпикур (341-270 до н.э.). Даже в апостольские времена эпикуреизм еще сохранял существенное влияние в общественном сознании – именно с его последователями приходилось ежедневно дискутировать апостолу Павлу в афинской агоре (Деяния 17:18).

В соответствии с этим учением, необходимым условием для достижения удовольствия является умеренность. Ведь избыточность удовольствия, по сути дела, эквивалентна потере удовольствия. То, что в умеренных количествах доставляет радость, в случае избытка становится бременем. Более того, удовольствие может быть и мнимым, кажущимся. Так, пьяница может получать краткосрочное удовольствие от употребления алкоголя, но в перспективе это удовольствие грозит похмельем. Эпикурейцы призывали обращать основное внимание не столько на количество, сколько на качество удовольствия. Наиболее качественными удовольствиями провозглашались здоровье и хорошие друзья.

Согласно Эпикуру, удовольствие, в конечном счете, – это отсутствие боли в теле и беспокойства в душе. Путь же к его достижению – освобождение от потребностей и страхов. Таким образом, душевный покой достигается довольством и бесстрашием. Довольство и бесстрашие, в свою очередь, достигаются мудростью: чем меньше я желаю – тем больше я довольствуюсь; чем больше я довольствуюсь – тем меньше я желаю.  За наивысшее достижение принималось состояние атараксии («невозмутимости»).

В этой связи Эпикур различал три вида удовольствий. Естественные необходимые удовольствия – это те, отсутствие которых вызывает боль – пища, тепло, отдых. Естественные избыточные удовольствия – это те, отсутствие которых боли не вызывает – вкусная пища, удобная постель, секс, и т.п. Такие же понятия как богатство, власть, слава, относились к категории противоестественных избыточных удовольствий. Высшими удовольствиями Эпикур считал интеллектуальную жизнь и долгожительство.

Мировоззренческим основанием учения эпикурейцев был материалистический монизм (от греческого monos – один, единственный) на основе атомической теории Демокрита. Они не проводили различения между материальным и духовным, между видимым и невидимым. Всё сводилось к единому началу или субстанции – материи. Невидимое принималось лишь за ее более тонкие виды. Поэтому классическому эпикуреизму не присущ страх смерти. «Не надо бояться смерти, – провозглашали последователи этого учения. – Смерть – это лишь конец бытия. Где есть мы – там нет смерти. Где есть смерть – там нет нас». В общем, «станем есть и пить, ибо завтра умрем!»  (1 Коринфянам 15:32). В результате, на практике гедонизм как стремление к удовольствию в жизни зачастую выливался в парадоксальную крайность: в кризисной ситуации высшим его проявлением становилось самоубийство (см. Деяния 16:27). Ведь если страдания неизбежны, а удовольствия – сомнительны, небытие имеет куда более высокий коэффициент отношения удовольствия к боли.

Изначально наиболее распространенным видом гедонизма был индивидуалистический гедонизм или эгоизм. Целью жизни считалось достижение личного блага, остальные люди воспринимались как средство для ее достижения. По мере же развития социальных этических теорий сформировался такой подход как универсальный гедонизм, в соответствии с которым за счет стремления каждого к своему собственному благу должно достигаться всеобщее благо.

Этика универсального гедонизма легла в основание различных форм анархизма (от греческого an – «без» и arhe – «власть»), предполагающего естественную самоорганизацию общества при отсутствии принуждения, источник которого усматривался в государственной власти. Выдающийся теоретик анархизма князь Петр Алексеевич Кропоткин (1842-1921) противопоставил идеям Чарльза Дарвина о движущей роли межвидовой борьбы за выживание в процессе биологической эволюции собственную теорию о движущей роли взаимопомощи в природе. Идея самоорганизации популяций на основании межвидовой взаимопомощи становится исходным положением и его учения о свободной форме организации общества, состоящего из самоуправляемых общин, объединяющихся в конфедеративный союз. Таким образом, социология анархизма предполагает этику универсального гедонизма как основу достижения социальной справедливости.

На практике наиболее последовательным сторонником этого подхода был Нестор Иванович Махно (1888-1934), не без основания считавший себя учеником князя Кропоткина. Махно верил, что освободившиеся от гнета власти крестьяне сами естественным путем будут организовываться в добровольные анархические общины. Он вел бескомпромиссную борьбу со всякой властью. Причем, как нередко бывает при ориентированном на результат подходе, благородство поставленной цели служило оправданием для методов и средств ее достижения. Борьба с организованным насилием со стороны власти превращалась в ничем не ограничиваемое насилие со стороны противников власти. 

Главная проблема этики анархизма, как и любой иной формы универсального гедонизма, заключается в игнорировании греховной природы человека. По меткому замечанию Фрэнка Бухмана (1878-1961), ресурсов мира достаточно для удовлетворения всех потребностей, но не достаточно для удовлетворения всех требований. Иаков, брат Господень, пишет: «Откуда у вас вражды и распри? не отсюда ли, от вожделений [греч. hedone] ваших, воюющих в членах ваших? Желаете – и не имеете; убиваете и завидуете – и не можете достигнуть; препираетесь и враждуете – и не имеете, потому что не просите. Просите, и не получаете, потому что просите не на добро, а чтобы употребить для ваших вожделений [греч. hedone]» (Иакова 4:1-3).

Идеи гедонизма сохраняют влияние по сей день, причем как в светских, так и в христианских кругах. Самой распространенной формой светского гедонизма последних десятилетий является фрейдизм, относящий все мотивы и побуждения человека к сексуальной сфере. «Христианский гедонизм» наиболее ярко проявляется в проповеди евангелия как средства достижения здоровья, богатства, успеха и т.п.

Наибольшей слабостью гедонизма как этической системы является необоснованность перехода от описания к предписанию, от факта к долженствованию. Действительно, люди стремятся к счастью, равно как и к удовольствию, здоровью, процветанию, успеху и т. п. Но из этого факта вовсе не следует, что это правильно, и что так и должно быть. Сильной стороной гедонизма является должное внимание, уделяемое в нем личной обусловленности понятия «благо».

3. Теория гедонизма как части этики. Этика

3. Теория гедонизма как части этики

Рассмотрим некоторые основные этические ценности.

Удовольствие. Среди положительных ценностей удовольствие и пользу считают наиболее очевидными. Эти ценности непосредственно отвечают интересам и потребностям человека в его жизни. Человек, который по природе стремится к удовольствию или пользе, кажется, проявляет себя совершенно по—земному.

Удовольствие (или наслаждение) – это чувство и переживание, которое сопровождает удовлетворение потребностей или интереса человека.

Роль удовольствий и страданий определяют с биологической точки зрения, тем, что они выполняют функцию адаптации: от удовольствия зависит активность человека, которая отвечает потребностям организма; отсутствие удовольствия, страдания тормозят действия человека, опасны для него.

В этом смысле удовольствие, конечно, играет положительную роль, оно очень ценно. Состояние удовлетворенности же является идеальным для организма, и человеку необходимо делать все для достижения такого состояния.

В этике такая концепция получила название гедонизма (от греч. hedone– «наслаждение»). В основе этого учения лежит представление о том, что устремление к удовольствию и отрицание страдания является главным смыслом человеческих поступков, основой для человеческого счастья.

На языке нормативной этики главную идею этого умонастроения выражают так: «Наслаждение является целью человеческой жизни, добром является все,

что доставляет наслаждение и ведет к нему». Большой вклад в исследование роли удовольствия в человеческой жизни внес Фрейд. Ученый сделал вывод о том, что «принцип удовольствия» является основным естественным регулятором психических процессов, душевной деятельности. Психика, согласно Фрейду, такова, что независимо от установок человека чувства удовольствия и неудовольствия являются определяющими.

Наиболее яркими, а также и относительно доступными можно считать телесные удовольствия, сексуальные, и удовольствия, связанные с удовлетворением потребности в тепле, пище, отдыхе. Принцип удовольствия находится в противостоянии с общественными нормами приличия и выступает как основа личной независимости.

Именно в удовольствии человек способен почувствовать себя самим собой, освободиться от внешних обстоятельств, обязательств, привычных привязанностей. Таким образом, наслаждения являются для человека проявлением индивидуальной воли. За наслаждением всегда находится желание, которое должно быть подавлено общественными установлениями. Стремление к удовольствиям оказывается реализуемым в отходе от ответственных отношений с другими людьми.

Обыденное поведение, основанное на благоразумии и стяжании пользы, противоположно ориентации на удовольствие. Гедонисты различали психологический и нравственный аспекты, психологическую основу и этическое содержание. С морально—философской точки зрения, гедонизм является этикой наслаждения.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Гедонистический образ жизни в современном обществе потребления Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ГЕДОНИСТИЧЕСКИЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ В СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ ПОТРЕБЛЕНИЯ

Мальцева Светлана Михайловна, к.фил.н., доцент (e-mail: [email protected]) Кубышева Олеся Олеговна, студент Мининский университет, Нижний Новгород, Россия (e-mail: [email protected])

Данная статья рассматривает гедонистический образ жизни, распространившийся в современном обществе, как продукт, порожденный обществом потребления. Базовые ценности культуры в нем упрощаются и принимают формы крайней выраженности. Также приведены «плюсы» и «минусы» тенденции гедонизма на сегодняшний день. В статье представлены точки зрения по проблеме гедонизма различных философов, начиная с работ авторов, живших до нашей эры, до века современных технологий. В исследовании применяется принцип единства исторического и логического, системный анализ, методы диалектического и метафизического синтеза.

Ключевые слова: философия, Аристипп, Эпикур, Л. Фейербах, общество потребления, гедонизм, удовольствие, жизнь.

В современном быстро меняющемся и развивающемся обществе проблема гедонизма играет очень важную роль. Все чаще взаимоотношения человека с окружающим миром называют обществом потребления В нашем социуме рост гедонически настроенных людей наблюдается с каждым днем. Такие люди нацелены только на получение блаженства и максимального комфорта от своей жизни.

Традиционные этические ценности трансформируются и подменяются псевдоценностями.

Обществом потребления стимулируется рост подобных тенденций. Ведь свойственная ему невротическая личность активно «позволяет ему сформировать иллюзию собственной «хорошести» на фоне повсеместной «пло-хости» [1, с. 51] , побуждая позволять себе дополнительные как бы заслуженные удовольствия. Гедонизм, как известно, является аксиологическим учением, возводящим удовольствие в ранг высшего блага и смысложиз-ненной ценности [2]. В отличие от близкой ему концепции утилитаризма, гедонизм разрешает стремление не только к общественным, и даже не столько к общественным, сколько к личным, эгоистическим наслаждениям.

С одной стороны, в этом нет ничего плохого, так как человек сам волен, как прожить ему собственную жизнь, что ему нужно делать и как контролировать свои дальнейшие действия и поступки. Свобода выбора является одной из важнейших жизненных ценностей. Однако обществом потребления подменяется мысль о ценности свободы на мысль о приоритете счастья.

Ведь жизнь человека — это очень короткий период времени, человек должен удовольствоваться каждой секундой своей жизни, существовать так, как ему надобно, делать то, что ему по силам. Главная цель таких людей — это быть счастливыми не смотря ни на что. А для этого необходимо уничтожить плохие и неприятные впечатления, моменты и сконцентрироваться только на тех вещах, которые могут принести благополучие и радость.

Так современную культуру, а в большей степени Западную часть полушария, вдохновила и накрыла волна гедонизма; она полностью преобразовала и в итоге изменила внешний облик нашего сегодняшнего социума. Результатом таких неординарных перемен стало возникновение и внедрение в наше современное общество нового типа человека с завышенными требованиями и чутким вниманием к самому себе и своему телу, который может только заботится о собственной комфортности и благополучии в жизни.

Личность и социум, состоящий из таких людей, деформируется. У них теряются и атрофируются чувства индивидуализма, гражданственности и из-за этого происходит улетучивание и снижение уровня духовных ценностей, а в следствии у человека развивается духовный кризис.

При таком образе жизни стремлению к максимальному комфорту и удовлетворенности, карьере общество потребления, на наш взгляд, отдает преимущество в ущерб семье. Карьера позволяет добивать признания, больше зарабатывать и больше потреблять, тратить на «себя любимого». Женщины и девушки отказывают становиться в роли традиционной супруги, матери и хозяйки дома, из-за этого возникает такое направление, как феминизм. При таком глобальном эгоизме и культе удовольствий — все это постепенно приводит к тяжелым социальным и впоследствии необратимым результатам, таким как уничтожение и разрушение института брака и семьи.

Свои истоки и первоначало гедонизм берет с древнейших времен, а именно с Древней Греции. В эпоху Античности данное направление было одним из ослепительных и ярчайших принципов, которого придерживалась и жила вся аристократия. Однако понятие гедонизма в тот период истории сводилась, в основном, к стремлению почерпнуть простейшие блаженства, то есть наслаждения только физического уровня, что нередко приводило к аморальному поведению некоторых граждан того века [3, с. 2].

Одним из основателей этого этического учения является философ Эпикур, который существовал до нашей эры в Древней Греции. Он определял удовольствие как принцип удачливой жизни, целью которой, по его рассуждениям, является избавление от несчастий и страданий. Следовательно, состояния полного умиротворения и счастья можно достичь просто освободившись от боли и от беспокойства и через умеренное и правильное пользование земными благами [4].

Так же следует подчеркнуть мысль другого античного философа, Ари-стиппа, который утверждал, что душа человека имеет двойственный характер, а именно: удовольствие — это проявление нежности и мягкости, а с другой стороны находится — боль как проявление резкости души и грубости. Таким образом, философ показывает нам, что путь к счастью лежит в получении максимального наслаждения от своей жизни и избегании неприятных ситуаций, то есть боли. По мнению Аристиппа, истинное удовольствие можно получить только на физическом уровне [5].

В работах философа более позднего периода К. Раймонди, во многом перенявшего идеи античных авторов, можно определить выводы о равноправии духовного и телесного начала в человеке.

Важное значение для понимания формирования особенностей гедонизма в качестве специфической этической доктрины — утилитаризма — имеют труды И. Бентама. В его работах эти два понятия тесно переплетаются и сближаются. Так, даже определение понятий добра и зла дается автором с точки зрения гедонизма: удовольствие само по себе добро, а страдание -это зло [6].

Интересна, в свою очередь, этическая позиция на счастье в гедонизме немецкого философа Людвига Фейербаха. Он утверждал, что все живое первоначально стремится к тому, чтобы хотеть существовать в этом большом мире. Л. Фейербах считал, что только боязнь чего-либо, другими словами, инстинкт к сохранению жизни и любовь к ней, это и есть — стремление познать счастье.

Философия Л. Фейербаха призывает и учит не избегать жизнь, а открывать ее полноту любви и красоту. Он доказывал, что сам человек по себе эгоистичная личность, что как раз стремление к личному счастью выражается в эгоизме. Но конечно, эгоизм должен быть в меру допустимого [7, с. 2].

Известный французский философ и социолог Жан Бодрийяр в «Обществе потребления» заявляет, что счастье при одноименном типе общества является недостижимым, самообманом. Здесь невозможны ни подлинные чувства, ни ценности, хотя все они количественно измеряются его представителями. Видимое изобилие тщательно маскирует ценностный дефицит, пустоту. В экономически более развитых странах все больше средств тратится на в сущности бесполезную продукцию, связанную с индустрией досуга, развлечения, которая тоже воспринимается не как самоценность, а как условие и возможность дальнейшего заработка. Социальные устои расшатываются и стремятся легализоваться [8].

Если рассматривать точку зрения современного французского философа Ж. Липовецкого о современной культуре, то автор отмечает, что стиль жизни 21 века полностью преобразовал традиционный тип культуры, вызвав глобальные перемены в нашем обществе, нравах и в самом человеке. Он считал, что итогом таких перемен стало возникновения нового типа человека с требовательным вниманием к своему телу и самом себе, такой че-

ловек заботиться только о своем благополучие, данный тип личности философ именовал «нарциссом» [9, с. 25].

Среди современных отечественных исследователей, которые каким-либо образом затронули проблему гедонизма, следует назвать работы А.Ф. Лосева, Р.Г. Апресяна, А.Ф. Шишкина, и др.

Современный гедонизм— это стремление обрести только самое лучшее и более комфортное, поскольку, с точки зрения огромного количества гедонистов, только самое безупречное может обеспечить самое приятное ощущение. Это порыв к вкусной и хорошей еде, элитным и дорогим напиткам, комфортабельному жилью, престижным транспортным средствам и безмятежному отдыху [10, 11, 12].

Все больше людей примыкают к такому стилю в современном социуме, люди стараются изо всех сил ощутить яркие и насыщенные проявления жизни, общество старается жить настоящим моментом, а не планировать счастье не предстоящий день. Каждый человек имеет свое мнение по этому поводу, он сам волен выбирать, быть ли ему гедонистом или придерживаться традиционных ценностей в современном мире. Гедонизм — на самом деле это не хорошо и не плохо, так как с одной стороны, гедонист проявляет себя как настоящий эгоист, заботящийся прежде всего о своих преимуществах, выгодах и удобствах, но если посмотреть с другой стороны, то отчасти эгоизм и как следствие гедонизм присутствует практически у каждого человека земного шара. Ведь в наше время найти людей, которые совершенно безразличны к вопросам собственного комфорта, отыскать практически невозможно. Другое дело, что и эгоизм, и гедонизм должны быть «здоровыми». Ведь еще и Эпикур, и Аристипп предупреждали нас о том, что некоторые удовольствия могут перерасти в зависимость, что уже страдание, а не благо. От таких удовольствий следует отказаться, даже не испытав на себе. Обществом же потребления человеку навязываются псевдоценности, псевдоудовольствия, кратковременные и поверхностные. Он лишается возможности и способности пережить истинное наслаждение и радость. Рост количества психических расстройств является тому подтверждением. Получается, что современный человек живет в мире удовольствий без удовольствий, в мире симулякров удовольствий [13]. Счастье как смысл жизни становится недостижимым.

Список литературы

1. Мальцева С.М., Сулимова И. Д. Невротические ценности в культуре общества потребления // Инновационная экономика: перспективы развития и совершенствования. 2018. №7(33). Т. 2. С.51-55.

2. Казанцева Р.И. О психологии простым языком // Что такое гедонизм: понятие и суть гедонистического образа жизни, 2007. — 280 с.

3. Ильин В.В., Калинкин В.Т. Природа науки// Гносеологический анализ. -М., 1985.

— 230с., 2010.

4. Философия Эпикура. Гедонизм // Свободная Философия, 2010. — 160 с.

5. Аристипп Киренский и его философия // Русская историческая библиотека, 2016

— 230 с.

6. Кузьмина Ю.Ю. Гедонистические основания научного и художественного творчества// диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук. Барнаул, 2006.

7. Манцов И. По ту сторону принципа удовольствия //Искусствокино, 2001. — № 11. С.90-98.

8. Бодрийяр Ж. Общество потребления: Его мифы и структуры / Пер. с фр., послесл. и примеч. Е.А. Самарской. М.: Культурная революция; Республика, 2006. 269 с.

9. Липовецки Ж. Эра пустоты. Эссе о современном индивидуализме. СПб.: Владимир Даль, 2001. 336.

10. Петрова Т. А. Анализ ценностей студенческой молодежи // Инновационная экономика: перспективы развития и совершенствования. 2018. №7(33). Т. 2. С.106-112.

11. Грязнова Е.В. Идентификация человека в информационной реальности // Психология и психотехника. 2013. № 4 (55). С. 371-379.

12. Ельчанинов, В.А. Проблема гедонизма и его особенности в художественном и научном творчестве: монография/В. А. Ельчанинов, Ю. Ю. Кузьмина. — Барнаул: Изд-во ААЭП, 2011. — 160 с.

13. Мальцева С.М. Образ как симулятивное «произведение» бытия в культуре постмодерна // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия: Социальные науки. 2011.№ 3 (23). С. 76-79.

Maltceva Svetlana Mikhailovna, Candidate of Philosophy, Associate Professor Minin Nizhny Novgorod State Pedagogical University, Nizhny Novgorod, Russia (e-mail: [email protected]) Kubysheva Olesya Olegovna, student

Minin Nizhny Novgorod State Pedagogical University, Nizhny Novgorod, Russia (e-mail: [email protected])

HEDONISTIC WAY OF LIFE IN MODERN CONSUMER SOCIETY

This article considers the hedonistic way of life, which has spread in modern society, as a product generated by the consumer society. The basic values of culture in it are simplified and take the form of extreme expression. Also given are the «pros» and «cons» of the trend of hedonism to date. The article presents the point of view on the problem of hedonism of different philosophers, from the works of authors who lived before our era to the century of modern technology. The study applies the principle of unity of historical and logical, system analysis, methods of dialectical and metaphysical synthesis.

Key words: philosophy, Aristipp, Epicurus, L. Feuerbach, consumer society, hedonism, pleasure, life.

ГЕДОНИЗМ | Энциклопедия Кругосвет

ГЕДОНИЗМ (греч. hedone – наслаждение) – тип этических учений и нравственных воззрений, в которых все моральные определения выводятся из наслаждения и страдания. В систематизированном виде как тип этического учения гедонизм был впервые развит в учении греческого философа-сократика Аристиппа Киренского (435–355 до н. э.), учившего, что добром является все то, что доставляет наслаждение. С самого начала гедонизм складывается как разновидность мировоззрения, отстаивающего приоритет потребностей индивида перед социальными установлениями как условностями, ограничивающими его свободу, подавляющими его самобытность. Вместе с тем, гедонизм мог принимать и крайние формы; так, уже среди последователей Аристиппа – киренаиков – были такие, которые считали, что любое наслаждение оправданно, более того, оправданны любые действия и усилия, если они ведут к наслаждению. В этом киренаики отличались от Сократа, который, признавая значимость удовольствия, трактовал его как сознание того, что нечто делается хорошо. В полемике с софистами Сократ настаивал на различении удовольствий – дурных и хороших, а также истинных и ложных. Платон в зрелых произведениях надеялся показать, что хотя хорошая жизнь хороша не потому, что полна удовольствий, все же возможно доказать, что наиприятнейшая жизнь является одновременно наилучшей жизнью. Аристотель считал, что удовольствие как таковое не есть благо и не достойно избрания само по себе. Умеренный вариант гедонизма был предложен греческим философом Эпикуром, учившем, что лишь естественные и необходимые удовольствия достойны, поскольку они не разрушают внутреннюю невозмутимость души. Этическое учение Эпикура получило название «эвдемонизм» (от греч. eudemonia – счастье). Высшим благом Эпикур считал состояние атараксии, т.е. невозмутимости, «свободы от телесных страданий и душевных тревог». Однако разница между гедонизмом и эвдемонизмом несущественна: оба учения ориентируют человека не на добро, а на удовольствие (личное счастье), а если и на добро, то ради удовольствия (личного счастья). В эпоху Возрождения идеи гедонизма как крайнего, так и умеренного получили новый импульс, явившись важным теоретическим средством гуманистического утверждения ценности человека во всех его жизненных проявлениях. Для просветителей (Гассенди, Ламетри, Гольбах) гедонизм был средством выражения духовной оппозиции религиозно-догматическому мировоззрению. Наиболее поздней теоретической формой гедонизма был утилитаризм Дж.Бентама и Дж.С.Милля (конец 18–19 вв.) Последовательная критика утилитаризма Г.Сиджвиком и Дж.Э.Муром, наряду с общим развитием наук о человеке, в первую очередь психологии, вскрыла ограниченность гедонистического описания и обоснования поведения вообще и морали, в частности.

Р.Г.Апресян

Литература:

Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов [II; X]. М.: Мысль, 1979
Валла Л. Об истинном и ложном благе. О свободе воли. М.: Наука, 1989
Фромм Э. Человек для самого себя // Фромм Э. Психоанализ и этика. М.: Республика, 1993
Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика. М.: Гардарики, 1998. С. 311–322

Проверь себя!
Ответь на вопросы викторины «Философия»

Какую плату за обучение брал со своих учеников Конфуций?

Гедонизм — Краткий словарь по эстетике

ГЕДОНИЗМ (греческое — наслаждение) — идеалистическое направление в этике, утверждающее, что удовольствие, наслаждение является высшим благом, а стремление к удовольствию составляет цель жизни. Гедонизм исходит из положения, что общество есть простая совокупность индивидуумов, каждый из которых стремится к тем или иным наслаждениям. «Философия наслаждения была всегда лишь остроумной фразеологией известных общественных кругов, пользовавшихся привилегией наслаждения» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 4, стр. 404). В Древней Греции эта теория связана с именем Аристиппа — основателя школы киренаиков, который утверждал, что все люди стремятся к удовольствию и что удовольствие (в чём бы оно ни состояло) является единственным благом. Материалист и просветитель древности Эпикур (341—270 до н. э.) внёс серьёзные видоизменения в этику гедонизма. По Эпикуру, отсутствие страданий, безмятежное состояние духа, спокойная жизнь, наполненная дружбой и духовными наслаждениями, предпочтительнее жизни, полной обычных физических удовольствий. Одним из основных условий счастливой жизни Эпикур считал освобождение людей от страха смерти и страха перед богами.

Гедонизм получил своё дальнейшее развитие в эпоху раннего капитализма и затем в философии французских материалистов — Гельвеция, Гольбаха и др. , положивших в основу морали наслаждение и правильно понятый личный интерес, для осуществления которого необходима разумная организация общества.

Гедонизм французских материалистов был направлен против господствующей религиозно-аскетической морали феодального общества. Этика французских материалистов была составной частью их буржуазного мировоззрения. Гедонизм сочетался у них с признанием утилитарного принципа взаимной пользы, отображавшего развитие буржуазных отношений. Совершенное, разумное общество, к которому призывали французские материалисты, было лишь идеализированным буржуазным обществом, а правильно понятый личный интерес — интересом буржуа, «чью жажду эксплуатации еще можно было изображать как жажду полного развития личностей в общении, освобожденном от старых феодальных уз» (там же, стр. 397). С утверждением буржуазного общества гедонистическая этика с её претензиями на всеобщее значение и пренебрежением к условиям жизни трудящихся превратилась, как указал К. Маркс, в плоскую и лицемерную моральную доктрину, прикрашивающую эксплуататорский строй.

Теория гедонизма в этике (Реферат)

Содержание:

1. Теория гедонизма в этике
2. Принципы этики эпикурейцев
3. Эпикурейцы
4. Заключение

Предмет:	Этика
Тип работы:	Реферат
Язык:	Русский
Дата добавления:	28.03.2019

 

 

 

 

 

• Данный тип работы не является научным трудом, не является готовой работой!
• Данный тип работы представляет собой готовый результат обработки, структурирования и форматирования собранной информации, предназначенной для использования в качестве источника материала для самостоятельной подготовки учебной работы.

Если вам тяжело разобраться в данной теме напишите мне в whatsapp разберём вашу тему, согласуем сроки и я вам помогу!

 

По этой ссылке вы сможете найти рефераты по этике на любые темы и посмотреть как они написаны:

 

 

Посмотрите похожие темы возможно они вам могут быть полезны:

 

 

Введение:

Гедонизм (греч. hedone — наслаждение) — тип этических учений и нравственных воззрений, в которых все моральные определения выводятся из наслаждения и страдания. В систематизированном виде как тип этического учения гедонизм был впервые развит в учении греческого философа-сократика Аристиппа Киренского (435-355 до н. э.), учившего, что добром является все то, что доставляет наслаждение.

 

Теория гедонизма в этике

 

Удовольствие. Среди положительных ценностей удовольствие и пользу считают наиболее очевидными. Эти ценности непосредственно отвечают интересам и потребностям человека в его жизни. Человек, который по природе стремится к удовольствию или пользе, кажется, проявляет себя совершенно по земному.

Удовольствие (или наслаждение) — это чувство и переживание, которое сопровождает удовлетворение потребностей или интереса человека.

Роль удовольствий и страданий определяют с биологической точки зрения, тем, что они выполняют функцию адаптации: от удовольствия зависит активность человека, которая отвечает потребностям организма; отсутствие удовольствия, страдания тормозят действия человека, опасны для него.

В этом смысле удовольствие, конечно, играет положительную роль, оно очень ценно. Состояние удовлетворенности же является идеальным для организма, и человеку необходимо делать все для достижения такого состояния.

В этике такая концепция получила название гедонизма (от греч. hedone- «наслаждение»). В основе этого учения лежит представление о том, что устремление к удовольствию и отрицание страдания является главным смыслом человеческих поступков, основой для человеческого счастья.

На языке нормативной этики главную идею этого умонастроения выражают так: «Наслаждение является целью человеческой жизни, добром является все, что доставляет наслаждение и ведет к нему». Большой вклад в исследование роли удовольствия в человеческой жизни внес Фрейд. Ученый сделал вывод о том, что «принцип удовольствия» является основным естественным регулятором психических процессов, душевной деятельности.

Психика, согласно Фрейду, такова, что независимо от установок человека чувства удовольствия и неудовольствия являются определяющими. Наиболее яркими, а также и относительно доступными можно считать телесные удовольствия, сексуальные, и удовольствия, связанные с удовлетворением потребности в тепле, пище, отдыхе. Принцип удовольствия находится в противостоянии с общественными нормами приличия и выступает как основа личной независимости.

Приятно, что человек способен чувствовать себя сам, освобождать себя от внешних обстоятельств, обязательств, привычных привязанностей. Таким образом, удовольствия являются проявлением индивидуальной воли человека. За удовольствиями всегда стоит желание, которое необходимо подавить Социальные институты. Стремление к удовольствию реализуется в уходе от ответственных отношений с другими людьми.

Обычное поведение, основанное на благоразумии и получении выгоды, является противоположностью ориентации на удовольствие. Гедонисты различают психологические и моральные аспекты, психологическую основу и этическое содержание. С моральной и философской точки зрения гедонизм — это этика удовольствия.

 

Принципы этики эпикурейцев

 

Основным принципом этики эпикурейцев является удовольствие — принцип гедонизма. При этом проповедуемые эпикурейцами удовольствия отличаются чрезвычайно благородным, спокойным, уравновешенным и часто созерцательным характером. Стремление к удовольствию является исходным принципом выбора или избежания.

Согласно Эпикуру, если у человека отнять чувства, то не останется ничего. В отличие от тех, кто проповедовал принцип «наслаждения минуты», а «там, что будет, то и будет!», Эпикур хочет постоянного, ровного и незакатного блаженства. Наслаждение у мудреца «плещется в его душе как спокойное море в твердых берегах» надежности. Предел наслаждения и блаженства — это избавиться от страданий! По мысли Эпикура, нельзя жить приятно, не живя разумно, нравственно и справедливо, и, наоборот, нельзя жить разумно, нравственно и справедливо, не живя приятно. Однако, было бы неверно сводить всю содержательно-смысловую емкость эпикурейства к гедонистическим мотивам.

Эпикурейцы более тонко и глубоко подошли к проблеме наслаждения жизнью в аспекте связи человека с миром культуры. Наслаждение жизнью, по их мнению, достигается путем нравственных упражнений, посредством выработки нового, зрелого отношения к жизненным проблемам. Именно эпикурейцы исходным моментом счастья считали, во-первых, отсутствие страданий, во-вторых, наличие чистой совести, не отягощенной безнравственными поступками, и, в-третьих, хорошее здоровье.

 

 

Не трудно заметить, что все эти три условия, необходимые для того, чтобы человек испытывал наслаждение жизнью, совершенно не вяжутся с мифологемой о том, что эпикурейцы призывали к воздержанию в пище, питье, любви и других утехах и жизненных удовольствиях. Напротив, глубокий и тонкий смысл эпикурейского подхода к культуре заключается в том, что в культурных текстах, в различных видах культурного творчества они видели возможность укрепить нравственный потенциал личности, усовершенствовать сферу ее индивидуальных потребностей и, наконец, возможность укрепления здоровья.

Таким образом, удовлетворенность жизнью и ее наслаждение неразрывно связаны с процессами овладения духовными и нравственными ценностями прошлого и настоящего и необходимостью проникнуть в культурное пространство настоящего.

Будучи материалистами в своих мировоззренческих взглядах, эпикурейцы, подобно скептикам, высоко ценили радость общения людей с природой, но, в отличие от Пиррона и Секста Эмпирического, они, особенно Тит Лукреций, демонстрировали в своих текстах возможности гармонизации повседневных человеческих отношений и с природой и культурой. Эпикурейство и рабелизство, то есть жизнеутверждающее «избыточное» отношение к жизни, провозглашенное в романе Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль», не идентичны по своей глубинной сущности.

Эпикурейство, по сути, подтверждает чувство меры в отношениях человека с тем, что ему дает природа и что может дать ему культура, утверждает, что действительно зрелое отношение к жизни помогает человеку избежать крайностей в оценке как элементарного принципа, связанного с жизнью природы и организованного давления на индивидуальное сознание со стороны официальной культуры.

Для эпикурейцев, конечно, моральный и творческий аспект ежедневной связи человека с культурой как второй природой, как способ адаптации к реальности, как той символической вселенной, в которой человек может выразить свое чувство счастья, чтобы жить на этой земле и быть любимым, было оптимальным.

Вот почему с того времени, когда жили Эпикур, Гораций, Тит Лукреций, создавший бессмертную книгу «О природе вещей», эпикурейские мотивы сохранились до наших дней, находясь в гармонии с последующими поколениями, и нашли свое отражение в Работы многих выдающихся деятелей культуры, в том числе XX века, например, Феллини, Антониони и других.

Признавая саму жизнь смыслом жизни, эпикурейцы учили, что идеалом человеческого существования является атараксия или уклонение от страданий, спокойная и размеренная жизнь, состоящая из духовных и физических удовольствий, данных в умеренности.

 

Эпикурейцы

 

Жизнь человека ограничена настоящей действительностью, настоящими ощущениями. Следовательно, этика должна заключать в себе науку о счастье в этой действительной жизни. Цель нашей жизни — удовольствие; критерий нашей деятельности — ощущение удовольствия и страдания. Что удовольствие есть высшая цель нашей жизни, это так же непосредственно очевидно, как то, что огонь жжет или снег — бел.

В эпикурейском учении греческая этика в последний раз выступает с такого рода проповедью. Но нельзя сказать, чтобы учение Эпикура было во всем сходно с гедоническим. Учение Аристиппа как-то жизнерадостнее, свежее, моложе Эпикурова.

Последний точно так же учил наслаждению; но в нем замечается старческая черта утомления: это — изверившийся в удовольствии человек, который прежде всего дорожит невозмутимым покоем. Он хочет наслаждаться жизнью, выработав в себе систематическую диету, подчинив себя строгому режиму. Он не ловит отдельных мимолетных наслаждений, как Аристипп, который хотел пить до дна полную чашу удовольствий, не смущая себя заботами о прошедшем и будущем, дорожа настоящим. Эпикур учит не гнаться за мгновенным удовольствием, но искать постоянного состояния довольства.

Поэтому некоторые удовольствия он считает прямо вредными, учит их избегать. Наконец, он вместе с Платоном признает, что всякое удовольствие состоит в удалении страдания; поэтому высшим состоянием блаженства он считает такое, в котором удалены все страдания — бфбсбойб, которая очень походит на совершенную апатию, бесстрастие киников и стоиков.

Всякое удовольствие имеет свою цену для счастья жизни лишь постольку, поскольку оно способствует удалению страданий. Наслаждение является лишь средством, чтобы отделаться от мучительной нужды, а чувственные наслаждения, по Эпикуру, лишь возмущают спокойствие духа и потому опасны для него. Эпикур проповедует устойчивое удовольствие, в противоположность удовольствию подвижному Аристиппа.

Условия такого удовольствия заключаются прежде всего в нашем духе; поэтому Эпикур ставит духовные наслаждения неизмеримо выше телесных — другое отличие от Аристиппа. И, хотя в конце концов все удовольствие и страдание зависят от телесных движений, — на тело действуют лишь настоящие удовольствия и страдания, на душу — и будущие, и рспшедшие.

Дух не ограничен сферой настоящего, а потому мы можем иметь в нашем духе утешение от настоящих страданий. И Эпикур превозносит силу духа над телом совершенно так же, как стоики и киники. Он думал, что с помощью философии человек может реально побеждать телесные скорби и страдания. На эту тему эпикурейцы написали немало пышных декламаций: «мудрый и на костре, и на кресте будет чувствовать себя счастливым и говорить: сколь сие мне сладко, сколь все сие меня не касается».

Непременное условие такого состояния духа есть философия и рассудительность. Добродетель необходима для счастья, но она не имеет цены сама по себе, а лишь по приносимому ею счастью. Разумность освобождает человека от суеверия и пустых страхов; умеренность, самообладание — помогает бороться со страданиями; мужество освобождает нас от страха перед болью, опасностями и даже смертью; справедливость уничтожает страх наказания и необходима для обеспечения невозмутимого спокойствия жизни, в котором — высшее счастье человека. «Нельзя жить приятно, не живя разумно, умеренно и справедливо». Но вместе с тем справедливость и добродетель, как я сказал, играют для Эпикура лишь роль диеты, имеющей значение чисто относительное для здоровья человек.

Эпикурейский идеал мудреца приближается к стоическому идеалу. Несмотря на это, Эпикур не предписывает мудрецу совершенную бесстрастность и отказ от чувственных удовольствий, но требует от него такого же полного самоконтроля, как полная независимость от всего внешнего, как стоики. Мудрый Как бог ходит между людьми, его счастье настолько полно, настолько неотъемлемо, что даже будучи на хлебе и воде, он не будет завидовать самому Зевсу.

Особая этика эпикурейцев в соответствии с этими положениями имеет ту же казуистическую природу, что и этика стоиков: это набор подробных дискуссий об индивидуальных удовольствиях, достоинствах, страстях и побуждениях человека — развитой системы Мирские правила. Основным содержанием его рецептов является рассуждение, к которому добавляются независимость от внешнего счастья, среднее состояние (мера) и возможное расстояние от любой социальной жизни — оригинальная особенность, в которой Эпикур согласился с Гераклитом, хотя и Конечно, причины, побудившие одного и другого философа, были разными.

Живи тихо, посоветовал Эпикур, прячься от других, а сам он жил среди своих учеников так, как учил других жить. Дружба была самой милой добродетелью эпикурейцев. На основе ее развитой общей доброжелательности ко всем людям. Исходя из принципы истинной дружбы, Эпикур отверг платоновский коммунизм: между друзьями и так все общее; коммуна, как обязательный институт, является признаком недоверия. А там, где нет доверия, нет дружбы. Эпикура признают и учат что лучше дать, чем получить.

 

Заключение

 

Сам Эпикур был, по-видимому, выдающейся личностью, с его помощью он привязал к себе своих друзей и утвердил свое учение: в то время как эклектизм начал преобладать во II веке, и школы начали сглаживать свои первоначальные черты, учение эпикурейцев осталось неизменным. много нападений на эпикурейцев, но сами противники признали свою школу моральной. Эпикурейцы имели длительный успех в Риме.

Несмотря на их отличие от стоиков, эпикурейцы сходились с ними во многих отношениях. У них была общая практическая тенденция к логике: оба они выдвинули на первый план вопрос критериев и опроверг скептицизм во имя практического постулата-поведения, основанного на истинном знании. этический гедонизм философ эпикурейский

В физике оба считали материал души, и даже в этике они одинаково считали условием счастья освобождение себя от всего внешнего и отход от шума и суеты жизни. Все это показывает, что учения стоиков и эпикурейцев были ветвями одного ствола, который расходился только в разные стороны.

ГЕДОНИЗМ — это… Что такое ГЕДОНИЗМ?

    ГЕДОНИЗМ (от греч. ηδονή— удовольствие)— тип этических учений, а также система нравственных воззрений, согласно которым все моральные определения (содержание понятий добра и зла и др.) выводятся из удовольствия (положительные) и страдания (отрицательные). В учениях представителей киренской школы гедонизм складывается как разновидность мировоззрения, отстаивающего приоритет потребностей индивида перед социальными установлениями как условностями, ограничивающими его свободу, подавляющими его самобытность. Именно у киренаиков обнаруживается двойственность гедонизма как практического учения: с одной стороны, в той мере, в какой гедонизм утверждал самоценность личности, в нем очевидны гуманистические черты, с другой — в той мере, в какой предполагалось, что удовольствие является абсолютной ценностью, гедонизм оказывался возможной основой для апологии зла и аморализма. Различают “эгоистический гедонизм” (теории, согласно которым исключительно личное удовольствие является конечной целью действий) и “универсалистский гедонизм” (когда удовольствие как общее счастье является конечной целью действий).     Аристипп, вслед за софистами, не делал различий между наслаждениями (по их источнику), однако принимал во внимание наслаждение, которое может быть достигнуто в данный момент, и игнорировал возможные, но недостижимые в настоящем наслаждения. Гедонизм смягчается в учениях, типологически характеризуемых как эвдемонизм. Таков гедонизм Эпикура, который считал действительным благом не чувственные удовольствия тела, а подлинные и возвышенные наслаждения души, точнее—состояние атараксии. Строго говоря, различия между гедонизмом и эвдемонизмом не существенны: оба учения ориентируют человека не на добро, а на наслаждение, а если и на добро, то ради наслаждения. В христианской традиции Средних веков идеям гедонизма не было места; лишь в эпоху Возрождения они находят новых сторонников (Дж. Боккаччо, Л. Бруни, Л. Валла, Ф. Петрарка, К. Раймонди), да и то по преимуществу только в его мягкой эпикурейской версии.     В новоевропейской мысли с идеями гедонизма происходят существенные трансформации. Эти идеи оказываются воплощенными более или менее полно и адекватно в большинстве философско-этических учений того времени. Т. Гоббс, Б. Мандевиль, К. Гельвеций, так же, как и Б. Спиноза, выводят поведение людей из удовольствия. Однако последнее все более ассоциируется с общественно определенными интересами индивида: у Гоббса эгоизм ограничивается общественным договором, у Мандевиля стремление человека к удовольствию трактуется как средство, используемое воспитателями и политиками для управления людьми, у Гельвеция оно ставится в зависимость от правильно понятого интереса (см. Разумный эгоизм). Данная линия в новоевропейской моральной философии (от Гоббса к Гельвецию) находит непосредственное продолжение в классическом утилитаризме, отождествляющем удовольствие с пользой. Эта динамика идей вела в конечном счете к выводу, что удовольствие не является определяющим мотивом поведения, но лишь сопутствует той деятельности, которая воспринимается как успешная. По этой же линии развивались идеи либерализма—течения мысли, покоящегося на адекватном и последовательном обосновании автономии индивида—как личности и гражданина. Лишь в произведениях де Сада принцип удовольствия утверждается в чистом виде—именно как принцип гедонического умонастроения и практики, в противовес социальным установлениям и в косвенной полемике с теорией общественного договора. Т. о., хотя идеи гедонизма и были воплощены в большинстве учений, они одновременно оказались перемещенными в такие контексты (рационалистического перфекционизма и социальной организации, в одном случае, и утопии аморальной вседозволенности, в другом), которые в конечном счете привели к кризису гедонизма как философского мировоззрения.     К. Маркс, 3. Фрейд и Дж. Мур с разных позиций сформулировали положения об удовольствии как практическиповеденческом и объяснительно-теоретическом принципе, которые концептуально оформили этот кризис. Так, в марксизме—в порядке социально-философской критики гедонизма—было показано, что наслаждения и страдания являются функцией от действительных социальных отношений людей. Благодаря психоанализу с его детальным изучением бессознательной мотивации и формирования характера человека, вниманием к технике наблюдения кардинально меняется положение в исследовании удовольствий. Фрейд с психологической точки зрения доказал, что удовольствие, будучи исходным, не может быть универсальным принципом поведения общественного индивида, тем более (что было акцентировано последователями Фрейда) если речь идет о нравственных основаниях поведения. Мур, критикуя Милля и Сиджвика, показал, что гедонизм, утверждая удовольствие в качестве единственного добра, в полной мере воплотил в себе натуралистическую ошибку. В частности, в гедонизме, как правило, смешиваются понятия “желание” и “достойное желания”, средство достижения блага и то, что является частью искомого блага, удовольствие и сознание удовольствия; привнесение в гедонистическое рассуждение критериев рациональности неявно устанавливает предел удовольствию и тем самым разрушает целостность гедонизма как концепции, утверждающей абсолютность ценности удовольствия. В свете такой критики гедонизм уже не мог восприниматься как теоретически серьезный и достоверный этический принцип и переместился в сферу “моральной идеологии” и в практику. Удовольствие становится предметом специального рассмотрения частных наук, напр. психологии или теории потребления.

    Лит.: МурДж. Э. Принципы этики. М., 1984, с. 125-85; Sidgwick H. The Methods of Ethics. Cambr., 1981; Gosling J. С. В., TaylorC. C. W. The Greeks on Pleasure. Oxf., 1982.

    P. Г. Апресян

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.

Гедонизм

Гедонизм

Философы обычно проводят различие между психологическим гедонизмом и этическим гедонизмом. Психологический гедонизм — это точка зрения, согласно которой люди психологически устроены таким образом, что мы исключительно желаем удовольствия. Этический гедонизм — это точка зрения, согласно которой нашим фундаментальным моральным долгом является максимальное удовольствие или счастье. Этический гедонизм больше всего ассоциируется с древнегреческим философом Эпикуром (342–270 гг. До н. Э.), Который учил, что цель нашей жизни должна заключаться в минимизации боли и максимальном удовольствии.Фактически, все наши действия должны иметь такую ​​цель:

Мы признаем удовольствие как первое добро, врожденное нам, и с удовольствия мы начинаем каждый акт выбора и избегания, и к удовольствию мы возвращаемся снова, используя это чувство как критерий, по которому мы судим о каждом добре.
[Письмо Меноцею]

В «Письме к Меноцею » года — одному из немногих уцелевших фрагментов — Эпикур дает советы о том, как уменьшить жизненные страдания, и объясняет природу удовольствия. Что касается уменьшения жизненной боли, Эпикур объясняет, как мы можем уменьшить психологическую боль, возникающую из-за боязни богов и страха смерти.Что касается природы удовольствия, Эпикур объясняет, что по крайней мере некоторые удовольствия имеют естественные корни, и, как правило, каждая боль вредна, и ее следует избегать, а любое удовольствие является хорошим и им следует отдавать предпочтение. Однако между болью и удовольствием существует тонкая связь. Всякая боль, которую мы испытываем, — это плохо, и мы должны минимизировать боль, когда это возможно. Однако иногда для достижения счастья достаточно просто свести к минимуму жизненные боли, и нам нужно сделать еще один шаг и активно увеличивать удовольствие. Он утверждает, что мы не должны преследовать все возможные удовольствия, например, когда они вызывают больше боли.Также утверждает, что чем меньше у нас желаний, тем легче будет испытать счастье.

В средние века христианские философы в значительной степени осуждали эпикурейский гедонизм, который, по их мнению, несовместим с христианским акцентом на избежание греха, исполнение воли Бога и развитие христианских добродетелей веры, надежды и милосердия. Философы эпохи Возрождения, такие как Эразм (1466-1536), возродили гедонизм и утверждали, что его акцент на удовольствии на самом деле совместим с желанием Бога, чтобы люди были счастливы.В своей знаменитой работе Utopia (1516) британский философ Томас Мор (1478-1535) объясняет, что «главная часть счастья человека состоит в удовольствии». Как и Эразм, Мор защищает гедонизм на религиозной почве и утверждает, что Бог не только создал нас счастливыми, но и использует наше желание счастья, чтобы побудить нас вести себя нравственно. Что еще более важно, Мор проводит различие между удовольствиями ума и телесными удовольствиями. Он также утверждает, что мы должны стремиться к удовольствиям, которые имеют более естественную основу, чтобы не отвлекаться на искусственную роскошь.В 18 веке моральная тема удовольствия и счастья более систематически исследовалась Фрэнсисом Хатчесоном (1694-1747) и Дэвидом Юмом (1711-1776), теории которых были предшественниками утилитаризма.

Гедонизм | Интернет-энциклопедия философии

Термин «гедонизм» от греческого слова ἡδονή ( hēdonē) , означающего удовольствие, относится к нескольким связанным теориям о том, что для нас хорошо, как мы должны вести себя и что побуждает нас вести себя так, как мы.Все гедонистические теории определяют удовольствие и боль как единственные важные элементы тех явлений, которые они призваны описывать. Если бы гедонистические теории идентифицировали удовольствие и боль как всего лишь два важных элемента, вместо только важных элементов того, что они описывают, тогда они не были бы столь непопулярны, как все они. Однако утверждение, что удовольствие и боль — это только исключительно важные вещи, — вот что делает гедонизм особенным и философски интересным.

Философские гедонисты склонны сосредотачиваться на гедонистических теориях ценностей и особенно благополучия (хорошей жизни для того, кто этим живет). Как теория ценностей гедонизм утверждает, что все и только удовольствие по своей сути ценно, а все и только боль по своей сути не ценно. Гедонисты обычно определяют удовольствие и боль широко, включая как физические, так и психические явления. Таким образом, считается, что и легкий массаж, и воспоминания о приятных воспоминаниях вызывают удовольствие, а укол пальца ноги и слух о смерти любимого человека считаются причиняющими боль.С таким определением удовольствия, и боли, гедонизм как теория о том, что для нас является ценным, интуитивно привлекателен. Действительно, его привлекательность подтверждается тем фактом, что почти все исторические и современные трактовки благополучия отводят по крайней мере некоторое пространство для обсуждения гедонизма. К несчастью для гедонизма, дискуссии редко подтверждают его, а некоторые даже сожалеют о его сосредоточенности на удовольствии.

Эта статья начинается с разъяснения различных типов гедонистических теорий и ярлыков, которые им часто дают.Затем рассматривается древнее происхождение гедонизма и его последующее развитие. Большая часть этой статьи посвящена описанию важных теоретических разделов в рамках пруденциального гедонизма и обсуждению основных критических замечаний в отношении этих подходов.

Содержание

1. Типы гедонизма
   1. Народный гедонизм
   2. Ценностный гедонизм и благоразумный гедонизм
   3. Мотивационный гедонизм
   4. Нормативный гедонизм
   5. Гедонистический эгоизм
   6. Гедонистический утилитаризм
2. Истоки гедонизма
   1. Cārvāka
   2. Аритипп и Киренаики
   3. Эпикур
   4. Пример Oyster
3. Развитие гедонизма
   1. Бентам
   2. Мельница
   3. Мур
4. Современные разновидности гедонизма
   1. Основные подразделения
   2. Удовольствие как ощущение
   3. Удовольствие как бесценный опыт
   4. Удовольствие как сторонник
5. Современные возражения
   1. Удовольствие — не единственный источник внутренней ценности
   2. Некоторое удовольствие не ценно
   3. Нет последовательного и объединяющего определения удовольствия
6. Будущее гедонизма
7. Ссылки и дополнительная литература
   1. Первичные источники
   2. Вторичные и смешанные источники

1.Типы гедонизма

а. Народный гедонизм

Когда термин «гедонизм» используется в современной литературе или нефилософами в их повседневных разговорах, его значение сильно отличается от значения, которое он принимает в дискуссиях философов. Не-философы склонны думать о гедонисте как о человеке, который ищет удовольствия для себя, не обращая особого внимания на собственное будущее благополучие или благополучие других. Таким образом, согласно нефилософам, стереотипный гедонист — это тот, кто никогда не упускает возможности насладиться сексом, наркотиками и рок-н-роллом, даже если такие послабления могут привести к проблемам в отношениях, проблемам со здоровьем и т. Д. сожаления или печаль для себя или других.Философы обычно называют это повседневное понимание гедонизма «народным гедонизмом». Народный гедонизм представляет собой грубое сочетание мотивационного гедонизма, гедонистического эгоизма и безрассудного отсутствия предвидения.

г. Ценностный гедонизм и благоразумный гедонизм

Когда философы обсуждают гедонизм, они, скорее всего, имеют в виду гедонизм в отношении ценностей, и особенно немного более конкретную теорию, гедонизм в отношении благополучия. Гедонизм как теория ценности (лучше всего называемая ценностным гедонизмом) утверждает, что все и только удовольствие по своей сути ценно, а все и только боль по своей сути бесценна.Термин «по сути» является важной частью определения и лучше всего понимается в отличие от термина «инструментально». Что-то действительно ценно, если оно ценно само по себе. Считается, что удовольствие само по себе ценно, потому что, даже если оно не привело к какой-либо другой выгоде, его все равно было бы полезно испытать. Деньги — пример инструментального блага; его ценность для нас зависит от того, что мы можем с ним сделать (что мы можем на него купить). Тот факт, что огромная сумма денег не имеет ценности, если никто ничего не продает, показывает, что деньги не обладают внутренней ценностью.Ценностный гедонизм сводит все ценное к удовольствию. Например, гедонист ценностей объяснил бы инструментальную ценность денег, описывая, как вещи, которые мы можем купить за деньги, такие как еда, жилье и товары, обозначающие статус, приносят нам удовольствие или помогают избежать боли.

Гедонизм как теория благополучия (лучше всего именуемый пруденциальным гедонизмом) более конкретен, чем гедонизм ценностей, потому что он устанавливает значение для . Благоразумный гедонизм утверждает, что все и только удовольствие по своей сути делает жизнь людей лучше для них и все, и только боль по своей сути делает их жизнь хуже для них .Некоторые философы заменяют «людей» на «животных» или «разумные существа», чтобы более широко применять благоразумный гедонизм. Хороший пример этого — работа Питера Сингера о животных и этике. Зингер задается вопросом, почему некоторые люди видят внутреннюю неценность человеческой боли, но при этом не соглашаются с тем, что для разумных животных, не являющихся людьми, испытывать боль вредно.

Когда благоразумные гедонисты заявляют, что счастье — это то, что они ценят больше всего, они подразумевают, что счастье понимается как преобладание удовольствия над болью.Важное различие между благоразумным гедонизмом и народным гедонизмом состоит в том, что благоразумные гедонисты обычно понимают, что стремление к удовольствию и избегание боли в краткосрочной перспективе не всегда является лучшей стратегией для достижения наилучшего долгосрочного баланса удовольствия над болью.

Благоразумный гедонизм является неотъемлемой частью нескольких производных типов гедонистической теории, каждая из которых занимала видное место в философских дебатах прошлого. Поскольку благоразумный гедонизм играет эту важную роль, большая часть этой статьи посвящена благоразумному гедонизму.Однако сначала кратко обсуждаются основные производные типы гедонизма.

г. Мотивационный гедонизм

Мотивационный гедонизм (чаще именуемый менее описательным названием «психологический гедонизм») — это теория, согласно которой все наше поведение определяется желанием получить удовольствие и избежать боли. Большинство описаний мотивационного гедонизма включают как сознательные, так и бессознательные желания удовольствия, но подчеркивают последнее. Эпикур, Уильям Джеймс, Зигмунд Фрейд, Джереми Бентам, Джон Стюарт Милль и (по одной интерпретации) даже Чарльз Дарвин — все они выступали за разновидности мотивационного гедонизма.Бентам использовал эту идею в поддержку своей теории гедонистического утилитаризма (обсуждается ниже). Слабые версии мотивационного гедонизма утверждают, что желание искать удовольствия и избегать боли часто или всегда оказывает некоторое влияние на наше поведение. Слабые версии обычно считаются бесспорно верными и не особенно полезными для философии.

Философов больше интересовали сильные объяснения мотивационного гедонизма, которые утверждают, что все поведение управляется желанием получить удовольствие и избежать боли (а — только этими желаниями).Сильные объяснения мотивационного гедонизма использовались для поддержки некоторых нормативных типов гедонизма и аргументации против негедонистических нормативных теорий. Одним из наиболее заметных упоминаний мотивационного гедонизма является пример Платона «Кольцо Гигеса» в The Republic . Платоновский Сократ обсуждает с Главконом, как люди отреагировали бы, если бы у них было кольцо, которое дает его владельцу огромные силы, включая невидимость. Главкон считает, что сильная версия мотивационного гедонизма верна, а Сократ — нет.Главкон утверждает, что, ободренный силой, обеспечиваемой Кольцом Гигеса, каждый уступит врожденному и вездесущему желанию преследовать свои собственные цели за счет других. Сократ не согласен, утверждая, что хорошие люди смогут преодолеть это желание из-за их сильной любви к справедливости, воспитанной через философствование.

Сильные версии мотивационного гедонизма в настоящее время получают очень мало поддержки по аналогичным причинам. Хорошо известны многие примеры действий, которые, казалось бы, причиняли боль, совершаемые из чувства долга — от солдата, который прыгает на гранату, чтобы спасти своих товарищей, до того времени, когда вы спасли пойманную собаку, только чтобы (предсказуемо) ее укусили процесс.Интроспективные данные также противоречат убедительным представлениям о мотивационном гедонизме; Многие решения, которые мы принимаем, кажутся основанными не на стремлении к удовольствиям и избегании боли. По этим причинам бремя доказывания, как полагают, лежит непосредственно на плечах любого, кто желает отстаивать сильное мнение о мотивационном гедонизме.

г. Нормативный гедонизм

Ценностный гедонизм, иногда с помощью мотивационного гедонизма, использовался для аргументации конкретных теорий правильного действия (теорий, объясняющих, какие действия морально допустимы или недопустимы и почему).Теория о том, что следует стремиться к счастью (стремиться к удовольствию и избегать боли), называется нормативным гедонизмом, а иногда и этическим гедонизмом. Существует два основных типа нормативного гедонизма: гедонистический эгоизм и гедонистический утилитаризм. Оба типа обычно используют счастье (определяемое как удовольствие минус боль) в качестве единственного критерия для определения моральной правильности или неправильности действия. Важные вариации внутри каждого из этих двух основных типов определяют в качестве морального критерия либо фактическое конечное счастье (после действия), либо прогнозируемое конечное счастье (до действия).Хотя оба основных типа нормативного гедонизма обвиняются в отвращении, гедонистический эгоизм считается наиболее оскорбительным.

e. Гедонистический эгоизм

Гедонистический эгоизм — это гедонистическая версия эгоизма, теория, согласно которой мы должны, с моральной точки зрения, делать то, что больше всего отвечает нашим интересам. Гедонистический эгоизм — это теория, согласно которой мы, с моральной точки зрения, должны делать то, что делает нас наиболее счастливыми — то есть то, что доставляет нам наибольшее чистое удовольствие после того, как устранена боль.Самая отвратительная черта этой теории состоит в том, что никому не нужно приписывать какую-либо ценность последствиям для кого-либо, кроме себя. Например, эгоист-гедонист, который не чувствовал себя опечаленным воровством, был бы морально обязан воровать даже у нуждающихся сирот (если бы он думал, что ему это сойдет с рук). Потенциальные защитники гедонистического эгоизма часто указывают на то, что совершение актов воровства, убийства, предательства и т.п. не сделает их в целом более счастливыми из-за вины, страха быть пойманным и шанса быть пойманным и наказанным.Однако потенциальные защитники склонны сдаваться, когда указывается, что гедонистический эгоист морально обязан своей собственной теорией проводить необычный вид практического образования; короткий и, возможно, болезненный период обучения, который снижает их моральные эмоции сочувствия и вины. Такое образование может быть достигнуто путем снижения чувствительности к пыткам невиновных и их применения. Если бы гедонистические эгоисты прошли такое обучение, их сниженная способность к сочувствию и вине позволила бы им воспользоваться любыми возможностями для выполнения приятных, но обычно вызывающих чувство вины действий, таких как воровство у бедных.

Гедонистический эгоизм очень непопулярен среди философов не только по этой причине, но и потому, что он страдает от всех возражений, относящихся к благоразумному гедонизму.

ф. Гедонистический утилитаризм

Гедонистический утилитаризм — это теория, согласно которой правильное действие — это то, которое приносит (или, скорее всего, принесет) наибольшее чистое счастье для всех, кого это касается. Гедонистический утилитаризм часто считается более справедливым, чем гедонистический эгоизм, потому что счастье всех участников (всех, кто затронут или может быть затронут) принимается во внимание и имеет равный вес.Гедонистические утилитаристы, таким образом, склонны выступать за то, чтобы не воровать у нуждающихся сирот, потому что это обычно делает сироту гораздо менее счастливой, а вора (вероятно, более обеспеченного) лишь немного счастливее (при условии, что он не чувствует вины). Несмотря на равное отношение ко всем людям, гедонистический утилитаризм по-прежнему рассматривается некоторыми как неприемлемый, поскольку он не придает внутренней моральной ценности справедливости, дружбе, правде или любому из многих других благ, которые некоторые считают неснижаемо ценными. Например, гедонист-утилитарист был бы морально обязан публично казнить своего невинного друга, если бы это было единственным способом обеспечить максимальное счастье в целом.Хотя маловероятно, такая ситуация могла бы возникнуть, если бы ребенок был убит в маленьком городке, а отсутствие подозреваемых привело бы к крупномасштабному межэтническому насилию. Некоторые философы утверждают, что казнь невинного друга аморальна именно потому, что игнорирует внутренние ценности справедливости, дружбы и, возможно, истины.

Гедонистический утилитаризм редко одобряется философами, но в основном из-за его зависимости от благоразумного гедонизма, а не его утилитарного элемента. Негедонистические версии утилитаризма примерно так же популярны, как и другие ведущие теории правильного действия, особенно когда рассматриваются действия институтов.

2. Истоки гедонизма

а. Cārvāka

Возможно, самое раннее письменное упоминание о гедонизме происходит из Cārvāka, индийской философской традиции, основанной на сутрах Бархаспатья. Чарвака существовала две тысячи лет (примерно с 600 г. до н. Э.). В частности, Чарвака пропагандировал скептицизм и гедонистический эгоизм — что правильное действие — это то, которое приносит актеру наибольшее чистое удовольствие. Чарвака признал, что некоторая боль часто сопровождалась чувственным удовольствием или позже вызывалась им, но это удовольствие того стоило.

г. Аритипп и Киренаики

Киренаики, основанные Аристиппом (ок. 435-356 до н. Э.), Также были скептиками и гедонистами-эгоистами. Хотя скудность оригинальных текстов не позволяет с уверенностью изложить все обоснования позиций киренаиков, их общая позиция достаточно ясна. Киренаики верили, что удовольствие — это высшее благо, и каждый должен стремиться к немедленным удовольствиям для себя. Они считали телесные удовольствия лучше, чем умственные, предположительно потому, что они были более яркими или заслуживающими доверия.Киренаики также рекомендовали стремиться к немедленным удовольствиям и избегать немедленных страданий, не обращая внимания на будущие последствия. Их доводы в пользу этого еще менее ясны, но наиболее вероятно связаны с их скептическими взглядами — возможно, то, в чем мы можем быть уверены в этом неопределенном существовании, — это наши текущие телесные удовольствия.

г. Эпикур

Эпикур (ок. 341-271 до н. Э.), Основатель эпикурейства, разработал нормативный гедонизм, разительно контрастирующий с гедонизмом Аристиппа.Эпикуреизм Эпикура также совершенно противоположен обычному употреблению эпикурейства; в то время как мы, возможно, хотели бы отправиться в роскошный «эпикурейский» отпуск, наполненный изысканными блюдами и умеренно обильным вином, Эпикур предупредил бы нас, что мы только настраиваем себя на будущую боль. Для Эпикура счастье было полным отсутствием телесных и особенно душевных болей, включая страх перед богами и желания чего-либо, кроме самых элементарных жизненных потребностей. Даже имея в наличии лишь ограниченные излишества древней Греции, Эпикур советовал своим последователям избегать городов и особенно рынков, чтобы ограничить возникающие при этом желания ненужных вещей.Как только мы испытаем ненужные удовольствия, например, от секса и обильной пищи, мы будем страдать от болезненных и трудных для удовлетворения желаний большего и лучшего. Эпикур утверждал, что какими бы богатыми мы ни были, наши желания в конечном итоге превзойдут наши возможности и будут мешать нашей способности жить спокойной и счастливой жизнью. Эпикуреизм в целом эгоистичен в том смысле, что он побуждает каждого стремиться к счастью для себя. Однако эпикурейцы вряд ли совершат какие-либо эгоистичные поступки, которых мы могли бы ожидать от других эгоистов, потому что эпикурейцы приучают себя желать только самого основного, что дает им очень мало причин для того, чтобы вмешиваться в дела других.

г. Пример устрицы

За исключением короткого периода, обсуждаемого ниже, гедонизм в целом был непопулярным с момента его зарождения. Хотя критика древних форм гедонизма была многочисленна и разнообразна, одна, в частности, цитировалась очень часто. В «Филебе» Сократ Платона и один из его многочисленных противников, в данном случае Протарх, обсуждают роль удовольствия в хорошей жизни. Сократ просит Протарха представить себе жизнь без особого удовольствия, но полную высших когнитивных процессов, таких как знание, предусмотрительность и сознание, и сравнить это с жизнью, которая является противоположной.Сократ описывает эту противоположную жизнь как имеющую совершенное удовольствие, но умственную жизнь устрицы, указывая на то, что субъект такой жизни не сможет оценить ни одного удовольствия внутри нее. Ужасающая мысль о приятной, но бездумной жизни устрицы заставляет Протарха отказаться от своих гедонистических аргументов. Пример с устрицами теперь легко избежать, пояснив, что удовольствие лучше всего понимать как сознательный опыт, поэтому любое ощущение, которое мы не осознаем сознательно, не может быть удовольствием.

3. Развитие гедонизма

а. Бентам

Нормативный и мотивационный гедонизм были наиболее популярны в период расцвета эмпиризма в 18 и 19 веках. Действительно, это единственный период, в течение которого любой вид гедонизма вообще мог считаться популярным. В этот период особое влияние оказали два гедонистских утилитариста, Джереми Бентам (1748-1832) и его протеже Джон Стюарт Милль (1806-1873). Их теории во многом схожи, но заметно различаются по природе удовольствия.

Бентам приводил доводы в пользу нескольких типов гедонизма, в том числе тех, которые сейчас называются пруденциальным гедонизмом, гедонистическим утилитаризмом и мотивационным гедонизмом (хотя его приверженность сильному мотивационному гедонизму со временем стала ослабевать). Бентам утверждал, что счастье — это высшее благо, а счастье — это удовольствие и отсутствие боли. Он признавал эгоистическую и гедонистическую природу мотивации людей, но утверждал, что максимизация коллективного счастья является правильным критерием морального поведения.Принцип величайшего счастья Бентама гласит, что действия аморальны, если они не являются действиями, которые, по-видимому, максимизируют счастье всех людей, которые могут быть затронуты; только действие, которое кажется максимальным для счастья всех людей, которых оно может затронуть, является нравственно правильным действием.

Бентам разработал принцип величайшего счастья, чтобы оправдать правовые реформы, за которые он также выступал. Он понимал, что не может окончательно доказать, что этот принцип является правильным критерием морально правильного действия, но также думал, что его следует принять, потому что он был справедливым и лучше существующих критериев оценки действий и законодательства.Бентам считал, что его гедонический расчет можно применить к ситуациям, чтобы увидеть, что с моральной точки зрения следует делать в той или иной ситуации. Гедонический расчет — это метод подсчета количества удовольствия и боли, которые могут быть вызваны различными действиями. Гедонический расчет требовал методологии измерения удовольствия, которая, в свою очередь, требовала понимания природы удовольствия и, в частности, того, какие аспекты удовольствия были для нас ценными.

Гедонический расчет Бентама определяет несколько аспектов удовольствия, которые влияют на его ценность, включая достоверность, близость, степень, интенсивность и продолжительность.Гедонический расчет также использует два аспекта действий, связанных с будущим удовольствием или болью, — плодовитость и чистоту. Уверенность относится к вероятности того, что удовольствие или боль возникнут. Под предрасположенностью понимается то, как долго (с точки зрения времени) осталось удовольствие или боль. Плодовитость относится к вероятности того, что удовольствие или боль приведут к большему количеству одних и тех же ощущений. Чистота относится к вероятности того, что удовольствие или боль приведут к некоторым противоположным ощущениям. Степень относится к количеству людей, на которых может повлиять удовольствие или боль.Интенсивность относится к ощущаемой силе удовольствия или боли. Продолжительность относится к тому, как долго вы испытываете удовольствие или боль. Следует отметить, что внутреннюю ценность для человека имеют только интенсивность и продолжительность. Уверенность, близость, плодовитость и чистота — все это инструментально ценно для человека, потому что они влияют на вероятность того, что человек почувствует в будущем удовольствие и боль. Объем не имеет прямого отношения к благополучию человека, потому что он относится к вероятности того, что другие люди будут испытывать удовольствие или боль.

Включение Бентамом определенности, близости, плодовитости и чистоты в гедонический исчисление помогает отличить его гедонизм от народного гедонизма. Народные гедонисты редко задумываются о том, насколько вероятно, что их действия приведут к будущему удовольствию или боли, вместо этого сосредотачиваясь на стремлении к немедленному удовольствию и избегании немедленной боли. Таким образом, хотя народные гедонисты вряд ли будут готовиться к экзамену, любой, кто пользуется гедоническим исчислением Бентама, рассмотрит будущие преимущества для себя (и, возможно, других) от сдачи экзамена, а затем сразу же приступит к учебе.

Что наиболее важно для гедонического исчисления Бентама, удовольствие от разных источников всегда измеряется по этим критериям одинаково, то есть удовольствиям от особо моральных, чистых или культурно сложных источников не придается никакой дополнительной ценности. Например, Бентам считал, что удовольствие от игровой канцелярской кнопки для нас так же ценно, как удовольствие от музыки и стихов. Поскольку теория благоразумного гедонизма Бентама фокусируется на количестве удовольствия, а не на его исходном качестве, ее лучше всего описать как разновидность количественного гедонизма.

г. Мельница

Безразличное отношение Бентама к источнику удовольствий привело к тому, что другие пренебрегли его гедонизмом как философией свиньи. Даже его ученик Джон Стюарт Милль задавался вопросом, должны ли мы верить, что довольная свинья ведет лучшую жизнь, чем неудовлетворенный человек, или что довольный дурак ведет лучшую жизнь, чем неудовлетворенный Сократ — результаты, которые, похоже, подтверждают количественный гедонизм Бентама.

Как и Бентам, Милль поддерживал разновидности гедонизма, ныне именуемые пруденциальным гедонизмом, гедонистическим утилитаризмом и мотивационным гедонизмом.Милль также считал, что счастье, определяемое как удовольствие и избегание боли, является высшим благом. Гедонизм Милля отличается от гедонизма Бентама в его понимании природы удовольствия. Милль утверждал, что удовольствия могут различаться по качеству, быть либо более высокими, либо более низкими. Милль использовал различие между высшими и низшими удовольствиями, пытаясь избежать критики, что его гедонизм был просто еще одной философией свиньи. Низшие удовольствия связаны с телом, которые мы разделяем с другими животными, например, удовольствие от утоления жажды или занятия сексом.Высшие удовольствия связаны с умом, которые считались уникальными для людей, например удовольствие от прослушивания оперы, добродетельных действий и философствования. Милль оправдал это различие, утверждая, что те, кто испытал оба типа удовольствия, понимают, что высшие удовольствия гораздо более ценны. Он отклонил возражения против этого утверждения, заявив, что тем, кто не согласен, не хватало опыта высших удовольствий или способности к такому опыту. Для Милля высшие удовольствия не отличались от низших удовольствий просто по степени; они были разными по натуре.Поскольку теория благоразумного гедонизма Милля фокусируется на качестве удовольствия, а не на его количестве, ее лучше всего описать как разновидность качественного гедонизма.

г. Мур

Джордж Эдвард Мур (1873–1958) сыграл важную роль в прекращении кратковременного расцвета гедонизма. Критика Муром гедонизма в целом и гедонизма Милля в частности часто приводилась в качестве веских причин для отказа от гедонизма даже спустя десятилетия после его смерти. В самом деле, со времен Г. Э. Мура гедонизм рассматривался большинством философов как изначально интуитивно понятное и интересное семейство теорий, но при ближайшем рассмотрении имело недостатки.Мур был плюралистом в отношении ценностей и убедительно возражал против центрального утверждения сторонников ценностного гедонизма — что все и только удовольствие является носителем внутренней ценности. Самым разрушительным возражением Мура против гедонизма была его груда мерзких примеров. Сам Мур думал, что куча грязных примеров полностью опровергает то, что он считал единственной потенциально жизнеспособной формой благоразумного гедонизма: сознательное удовольствие — единственное, что положительно способствует благополучию. Мур использовал кучу грязных примеров, чтобы доказать, что благоразумный гедонизм ложен, потому что удовольствие — не единственная ценность.

В примере с кучей грязи Мур просит читателя представить два мира, один из которых чрезвычайно красив, а другой — отвратительную кучу грязи. Затем Мур предлагает читателю представить, что никто никогда не познает ни один из этих миров, и спрашивает, лучше ли для существования прекрасного мира, чем грязного. Как и ожидал Мур, его современники были склонны соглашаться с тем, что было бы лучше, если бы прекрасный мир существовал. Основываясь на этом соглашении, Мур делает вывод, что прекрасный мир более ценен, чем куча грязи, и, следовательно, красота должна быть ценной.Затем Мур пришел к выводу, что все потенциально жизнеспособные теории благоразумного гедонизма (те, которые ценят только сознательные удовольствия) должны быть ложными, потому что нечто, а именно красота, является ценным, даже если из этого нельзя получить сознательное удовольствие.

Грязный пример Мура редко использовался для возражения против благоразумного гедонизма с 1970-х годов, потому что он не имеет прямого отношения к благоразумному гедонизму (он оценивает миры, а не жизни). Другие возражения Мура против благоразумного гедонизма также потеряли популярность примерно в то же время.Упадок этих аргументов отчасти был вызван растущими возражениями против них, но главным образом потому, что были разработаны аргументы, более подходящие для задачи опровержения благоразумного гедонизма. Эти аргументы обсуждаются после того, как ниже представлены современные разновидности гедонизма.

4. Современные разновидности гедонизма

а. Основные подразделения

Защищалось несколько современных разновидностей гедонизма, хотя, как правило, всего лишь горстка философов или меньше одновременно.Теоретически доступны и другие разновидности гедонизма, но они практически не обсуждались. Современные разновидности благоразумного гедонизма можно сгруппировать в зависимости от того, как они определяют удовольствие и боль, как это делается ниже. Помимо предоставления различных представлений о том, что такое удовольствие и боль, современные разновидности пруденциального гедонизма также расходятся во мнениях относительно того, какой аспект или аспекты удовольствия ценны для благополучия (и наоборот — для боли).

Наиболее известное разногласие по поводу того, какие аспекты удовольствия являются ценными, происходит между количественными и качественными гедонистами.Количественные гедонисты утверждают, что ценность удовольствия для благополучия зависит только от количества удовольствия, и поэтому их интересуют только такие измерения удовольствия, как продолжительность и интенсивность. Количественный гедонизм часто обвиняют в переоценке животных, простых и развратных удовольствий.

Качественные гедонисты утверждают, что, помимо параметров, связанных с количеством удовольствия, один или несколько параметров качества могут влиять на то, как удовольствие влияет на благополучие.Параметры качества могут быть основаны на том, насколько удовольствие является познавательным или телесным (как это было у Милля), моральным статусом источника удовольствия или каким-либо другим параметром, не связанным с количеством. Качественный гедонизм критикуется некоторыми за то, что он ввел в благополучие ценности, отличные от удовольствия, путем ошибочного обозначения их как измерений удовольствия. Некоторые критикуют то, как эти качества выбираются для включения, за то, что они произвольны или произвольны, потому что включение этих аспектов удовольствия часто является прямым ответом на возражения, с которыми количественный гедонизм не может легко справиться.Иными словами, включение этих размеров часто обвиняют в том, что это упражнение по заштукатуриванию дыр, а не в выводе следствия из существующих теоретических предпосылок. Другие утверждали, что любые измерения качества лучше объяснить количественными измерениями. Например, они могут утверждать, что моральные удовольствия не выше по качеству, чем аморальные, но что моральные удовольствия инструментально более ценны, потому что они, вероятно, приведут к большему количеству моментов удовольствия или меньшему количеству моментов боли в будущем.

Гедонисты также расходятся во взглядах на то, как ценность удовольствия соотносится с ценностью боли. Это не практическое разногласие по поводу того, как лучше всего измерить удовольствие и боль, а скорее теоретическое разногласие по поводу сравнительной ценности, например, что боль хуже для нас, чем эквивалентное количество удовольствия полезно для нас. По умолчанию одна единица удовольствия (иногда называемая хедоном) эквивалентна, но противоположна по значению одной единице боли (иногда называемой долор).Некоторые гедонистские утилитаристы утверждали, что уменьшение боли следует рассматривать как более важное значение, чем увеличение удовольствия, иногда по эпикурейской причине, согласно которой боль кажется нам хуже, чем эквивалентное количество удовольствия полезно для нас. Представьте, что волшебный джинн предлагает вам сыграть с ним в игру. Игра состоит из того, что вы подбрасываете честную монету. Если монета упадет орлом, вы сразу почувствуете прилив очень сильного удовольствия, а если монета выпадет решкой, вы сразу же почувствуете прилив очень сильной боли.В ваших интересах играть в эту игру?

Другая область разногласий между некоторыми гедонистами заключается в том, является ли удовольствие полностью внутренним для человека или оно включает в себя внешние элементы. Интернационализм в отношении удовольствия — это тезис о том, что каким бы ни было удовольствие, оно всегда и только внутри человека. С другой стороны, экстернализм удовольствия — это тезис о том, что удовольствие — это больше, чем просто состояние индивидуума (то есть, что необходимый компонент удовольствия находится вне индивидуума).Экстерналисты удовольствия могут, например, описать удовольствие как функцию, которая является посредником между нашим разумом и окружающей средой, так что каждый случай удовольствия имеет один или несколько неотъемлемых компонентов окружающей среды. Подавляющее большинство исторических и современных версий благоразумного гедонизма рассматривают удовольствие как внутреннее состояние ума.

Возможно, наименее известное разногласие по поводу того, какие аспекты удовольствия делают его ценным, — это споры о том, должны ли мы осознавать удовольствие, чтобы оно было ценным.Стандартная позиция состоит в том, что удовольствие — это сознательное психическое состояние, или, по крайней мере, любое удовольствие, которое человек не осознает, по своей сути не улучшает его благополучие.

г. Удовольствие как сенсация

Наиболее распространенное определение удовольствия — это ощущение, то, что мы идентифицируем через наши чувства или что мы чувствуем. Психологи утверждают, что у нас есть по крайней мере десять чувств, включая знакомые, зрение, слух, обоняние, вкус и осязание, а также движение, равновесие и несколько дополнительных чувств прикосновения, включая тепло, холод, давление и боль.Новые чувства добавляются к списку, когда понимается, что какой-то независимый физический процесс поддерживает их функционирование. Наиболее широко используемые примеры приятных ощущений — это еда, питье, прослушивание музыки и секс. Использование этих примеров мало помогло гедонизму избежать его развратной репутации.

Также общепризнано, что наши чувства — это физические процессы, которые обычно включают в себя умственный компонент, например ощущение щекотки, когда кто-то нежно дует вам в шею.Однако если ощущение — это то, что мы идентифицируем с помощью наших органов чувств, не совсем понятно, как объяснить абстрактные удовольствия. Это связано с тем, что абстрактные удовольствия, такие как чувство выполненной работы за хорошо выполненную работу, не ощущаются ни одним из органов чувств, указанных в стандартных списках. Некоторые гедонисты пытались решить эту проблему, аргументируя существование независимого чувства удовольствия и определяя ощущение как нечто, что мы чувствуем (независимо от того, опосредовано ли оно органами чувств).

Большинство гедонистов, которые описывают удовольствие как ощущение, будут количественными гедонистами и будут утверждать, что удовольствие от разных чувств одинаково. Для сравнения, качественные гедонисты могут использовать рамки чувств, чтобы помочь различать качества удовольствия. Например, качественный гедонист может утверждать, что приятные ощущения от прикосновения и движения всегда хуже других.

г. Удовольствие как бесценный опыт

Гедонисты также определили удовольствие как внутренне ценный опыт, то есть любые переживания, которые мы считаем внутренне ценными, либо являются примерами удовольствия, либо включают в себя их.Согласно этому определению, причина того, что слушать музыку и вкусно поесть, по сути, приятно, потому что эти переживания включают в себя элемент удовольствия (наряду с другими элементами, специфичными для каждого вида деятельности, такими как ощущение текстуры пищи и мелодия музыки). Само по себе это определение позволяет гедонистам выдвигать аргументы, близкие к идеальным. Определение удовольствия как внутренне ценного опыта и благополучия как всего и только опыта, который является по своей сути ценным, позволяет гедонисту практически утверждать, что благоразумный гедонизм является правильной теорией благополучия.Определение удовольствия как поистине ценного опыта не является зацикленным на том условии, что только переживания имеют значение для благополучия. Некоторые известные возражения против этой идеи обсуждаются ниже.

Другая проблема, связанная с определением удовольствия как действительно ценного опыта, состоит в том, что это определение не очень много говорит нам о том, что такое удовольствие и как его можно идентифицировать. Например, знание того, что удовольствие является по сути ценным переживанием, не поможет кому-то понять, был ли конкретный опыт внутренне или просто инструментально ценным.Гедонисты попытались ответить на эту проблему, объяснив, как определить, является ли опыт действительно ценным.

Один из способов — спросить себя, хотите ли вы, чтобы этот опыт продолжался ради самого себя (а не из-за того, к чему он может привести). Желание, чтобы опыт продолжался ради самого себя, показывает, что вы считаете его внутренне ценным. При создании последовательной теории благополучия определение действительно ценных переживаний как тех, которые вы хотите увековечить, делает теорию гораздо менее гедонистической.Тот факт, что то, что человек хочет, является основным критерием того, что что-то имеет внутреннюю ценность, делает эту теорию более соответствующей теориям благополучия, удовлетворяющим предпочтения. Центральное утверждение теорий благополучия с удовлетворением предпочтений состоит в том, что некоторый вариант получения того, чего человек хочет или должен желать, при определенных условиях — это единственное, что внутренне улучшает его благосостояние.

Еще один способ конкретизировать определение удовольствия как действительно ценного опыта — это описать, как ощущаются внутренне ценные переживания.Этот метод остается гедонистическим, но, похоже, снова возвращается к определению удовольствия как ощущения.

Также утверждалось, что то, что делает опыт по сути ценным, — это то, что вам нравится или нравится оно само по себе. Гедонисты, отстаивающие это определение удовольствия, обычно стараются расположить свое определение между сферами ощущений и удовлетворения предпочтений. Они утверждают, что, поскольку мы можем любить некоторые переживания или наслаждаться ими, не желая их одновременно и не испытывая каких-либо конкретных ощущений, то симпатия отличается как от ощущений, так и от удовлетворения предпочтений.Понятия «лайк» и «удовольствие» тоже сложно определить более подробно, но их, безусловно, легче распознать, чем довольно непрозрачный «по сути ценный опыт».

Простое определение удовольствия как действительно ценного опыта и действительно ценных переживаний, таких как те, которые нам нравятся или которыми мы наслаждаемся, по-прежнему не имеет достаточной детализации, чтобы быть очень полезным для созерцания благополучия. Потенциальным методом повышения полезности этой теории было бы использование когнитивных наук для исследования, есть ли конкретная неврологическая функция, которая вызывает симпатию или удовольствие.Когнитивная наука еще не достигла точки, где можно было бы сказать что-либо определенное по этому поводу, но несколько нейробиологов имеют экспериментальные доказательства того, что симпатия и желание (по крайней мере, в отношении еды) являются неврологически разными процессами у крыс, и утверждали, что они должны быть одинаковыми. для людей. Те же ученые задавались вопросом, регулируют ли одни и те же процессы все наши пристрастия и желания, но этот вопрос остается нерешенным.

Большинство гедонистов, которые описывают удовольствие как действительно ценный опыт, считают, что удовольствие является внутренним и осознанным.Гедонисты, которые определяют удовольствие таким образом, могут быть как количественными, так и качественными гедонистами, в зависимости от того, считают ли они качество важным измерением того, насколько внутренне ценным мы находим определенный опыт.

г. Удовольствие как Pro-Attitude

Одно из самых последних достижений в современном гедонизме — это рост определения удовольствия как про-установки — позитивного психологического отношения к какому-либо объекту. Любое описание благоразумного гедонизма, в котором удовольствие определяется как про-отношение, называется установочным гедонизмом, потому что именно отношение человека определяет, имеет ли что-либо внутреннюю ценность.Положительные психологические установки включают в себя одобрение чего-либо, мнение, что это хорошо, и удовольствие от этого. Объектом позитивной психологической установки может быть физический объект, например картина, которую вы наблюдаете, но это также может быть мысль, например, «моя страна не находится в состоянии войны», или даже ощущение. Примером про-отношения к ощущениям может быть удовлетворение от того факта, что мороженое такое восхитительное на вкус.

Фред Фельдман, ведущий сторонник установочного гедонизма, утверждает, что ощущение удовольствия имеет только инструментальную ценность — оно приносит пользу только в том случае, если у вас также есть положительная психологическая позиция по отношению к этому ощущению.В дополнение к своему основному внутреннему гедонизму отношения, который является формой количественного гедонизма, Фельдман также разработал множество вариантов, которые являются типами качественного гедонизма. Например, внутренний гедонизм отношения с поправкой на пустыню, который снижает внутреннюю ценность про-отношения для нашего благополучия, основанную на качестве заслуженности (то есть, в какой степени конкретный объект заслуживает про-отношения или нет. ). Например, внутренний установочный гедонизм с поправкой на пустыню может предусматривать, что ощущение удовольствия, возникающее в результате прелюбодеяния, не заслуживает одобрения, и поэтому не приписывать им никакой ценности.

Определение удовольствия как про-отношения, при этом утверждая, что все ощущения удовольствия не имеют внутренней ценности, делает установочный гедонизм менее очевидным гедонистическим, чем версии, определяющие удовольствие как ощущение. В самом деле, определение удовольствия как про-установки сопряжено с риском создания учетной записи благополучия, основанной на удовлетворении предпочтений, потому что удовольствие от чего-либо, не испытывая при этом никакого удовольствия, кажется, трудно отличить от предпочтения этому.

5.Современные возражения

а. Удовольствие — не единственный источник внутренней ценности

Самый распространенный аргумент против благоразумного гедонизма состоит в том, что удовольствие — не единственное, что по своей сути способствует благополучию. Жизнь в реальности, обретение смысла в жизни, достижение достойных внимания достижений, построение и поддержание дружеских отношений, достижение совершенства в определенных областях и жизнь в соответствии с религиозными или моральными законами — это лишь некоторые из других вещей, которые, как считается, по своей сути повышают ценность нашей жизни.Когда гедонисты знакомятся с этими явно ценными аспектами жизни, они обычно пытаются объяснить их кажущуюся ценность с точки зрения удовольствия. Гедонист, например, будет утверждать, что дружба не ценна сама по себе, она ценна в той мере, в какой приносит нам удовольствие. Более того, чтобы ответить, почему мы можем помочь другу, даже если это причиняет нам вред, гедонист будет утверждать, что перспектива будущего удовольствия от получения взаимных услуг от нашего друга, а не ценность самой дружбы, должна побуждать нас к помощи таким образом. .

Те, кто возражает против благоразумного гедонизма на том основании, что удовольствие — не единственный источник внутренней ценности, используют две основные стратегии. В первой стратегии возражающие приводят аргументы в пользу того, что некоторая конкретная ценность не может быть сведена к удовольствию. Во второй стратегии оппоненты цитируют очень длинные списки, очевидно, внутренне ценных аспектов жизни, а затем бросают вызов гедонистам с длительной и трудной задачей попытаться объяснить, как ценность всех из них может быть объяснена исключительно ссылкой на удовольствие и избегание боль.Эта вторая стратегия дает веские основания для плюрализма в отношении ценности, потому что шансы, кажется, противоречат любой монистической теории ценности, такой как пруденциальный гедонизм. Однако первая стратегия может показать, что благоразумный гедонизм ошибочен, а не просто вряд ли может быть лучшей теорией благополучия.

Наиболее широко цитируемый аргумент в пользу того, что удовольствие не является единственным источником внутренней ценности, основан на опыте Роберта Нозика, эксперименте с машинным мышлением. Машинный мысленный эксперимент Нозика был разработан, чтобы показать, что для нас важно не только наш опыт, потому что жизнь в реальности также важна для нас.Этот аргумент оказался настолько убедительным, что почти каждая книга по этике, в которой обсуждается гедонизм, отвергает его, используя только этот аргумент, или этот, и еще один.

В мысленном эксперименте Нозик просит нас представить, что у нас есть выбор — подключиться к фантастической машине, которая безупречно обеспечивает удивительное сочетание впечатлений. Важно отметить, что эта машина может предоставлять эти впечатления таким образом, что после подключения к машине никто не может сказать, что их опыт нереален.Не обращая внимания на соображения об ответственности перед другими и проблемы, которые могут возникнуть, если все подключатся к сети, вы бы подключились к машине на всю жизнь? Подавляющее большинство людей отвергают выбор жить более приятной жизнью в машине, в основном потому, что они согласны с Нозиком в том, что жизнь в реальности кажется важной для нашего благополучия. Мнения расходятся относительно того, что именно о жизни в реальности намного лучше для нас, чем дополнительное удовольствие от жизни в машине опыта, но наиболее распространенный ответ состоит в том, что жизнь, которой не проживают в реальности, бессмысленна или бессмысленна.

Поскольку этот аргумент так широко использовался (с середины 1970-х гг.) Для опровержения благоразумного гедонизма, было предпринято несколько попыток опровергнуть его. Чаще всего гедонисты утверждают, что жить машинной жизнью опыта было бы лучше, чем жить реальной жизнью, и что большинство людей просто ошибаются, потому что не хотят подключаться. Некоторые идут дальше и пытаются объяснить, почему так много людей предпочитают не подключаться. Такие объяснения часто указывают на то, что наиболее очевидные причины нежелания подключаться могут быть объяснены с точки зрения ожидаемого удовольствия и избегания боли.Например, можно утверждать, что мы ожидаем получить удовольствие от проведения времени с нашими настоящими друзьями и семьей, но мы не ожидаем получить столько же удовольствия от фальшивых друзей или семьи, которые мы могли бы получить в машине опыта. Подобные попытки опровергнуть возражение машины опыта мало что делают, чтобы убедить не-гедонистов в том, что они сделали неправильный выбор.

Более многообещающая линия защиты для пруденциальных гедонистов — предоставить доказательства того, что существует определенная психологическая предвзятость, которая влияет на выбор большинства людей в эксперименте мышления с машиной переживаний.Утверждалось, что переворот мысленного эксперимента Нозика раскрывает именно такую ​​предвзятость. Представьте, что надежный источник сообщает вам, что вы прямо сейчас находитесь в машине опыта. Вы не представляете, какой была бы реальность. Если у вас есть выбор между стиранием воспоминаний об этом разговоре и переходом к реальности, что вам лучше всего выбрать? Эмпирические данные об этом выборе показывают, что большинство людей предпочло бы остаться в машине опыта. Сравнение этого результата с тем, как люди реагируют на эксперимент Нозика с машинным мышлением, показывает следующее: в эксперименте Нозика с машинным мышлением люди склонны выбирать реальную и знакомую жизнь более приятной жизни, а в обратном опыте эксперимента с машинным мышлением люди склонны выбирать знакомая жизнь выше реальной.Знакомство, кажется, имеет большее значение, чем реальность, подрывая силу первоначального аргумента Нозика. Предвзятость, которая, как считается, является причиной этой разницы, — это предубеждение статус-кво — иррациональное предпочтение привычному или тому, чтобы вещи оставались такими, какие они есть.

Независимо от того, является ли эксперимент Нозика таким же решительным опровержением пруденциального гедонизма, как это часто думают, более широкий аргумент (что жизнь в реальности ценна для нашего благополучия) по-прежнему является проблемой для благоразумных гедонистов.То, что наши действия имеют реальные последствия, что наши друзья реальны и что наш опыт подлинный, кажется важным для большинства из нас независимо от соображений удовольствия. К сожалению, у нас нет надежной методологии определения того, должны ли эти вещи иметь значение для нас. Возможно, лучший метод определения внутренне ценных аспектов жизни — это сравнение жизней, равных по удовольствию и всем другим важным способам, за исключением того, что один аспект одной из жизней увеличивается. Однако использование этой методологии наверняка приведет к искусственному плюралистическому выводу о том, что имеет ценность.Это потому, что любое увеличение потенциально ценного аспекта нашей жизни будет рассматриваться как бесплатный бонус. И большинство людей выберут жизнь с бесплатным бонусом только в том случае, если она имеет внутреннюю ценность, не обязательно потому, что они думают, что она имеет внутреннюю ценность.

г. Некоторое удовольствие не ценно

Основная традиционная критика благоразумного гедонизма состоит в том, что не все удовольствия ценны для благополучия или, по крайней мере, некоторые удовольствия менее ценны, чем другие, из-за факторов, не связанных с количеством.С некоторыми версиями этой критики благоразумным гедонистам гораздо легче справиться, чем с другими, в зависимости от того, где находится якобы бесценный аспект удовольствия. Если бесценный аспект переживается с самим удовольствием, то и качественные, и количественные разновидности пруденциального гедонизма имеют достаточные ответы на эти проблемы. Если, однако, бесценный аспект удовольствия никогда не испытывается, тогда все типы благоразумного гедонизма изо всех сил пытаются объяснить, почему этот якобы бесценный аспект не имеет значения.

Примеры более легкой критики: благоразумный гедонизм ценит или, по крайней мере, переоценивает извращенные и низменные удовольствия. Подобная критика, как правило, имела большее влияние в прошлом и, несомненно, подтолкнула Милля к развитию его качественного гедонизма. В ответ на обвинение в том, что благоразумный гедонизм ошибочно оценивает удовольствие от садистских пыток, утоления голода, совокупления, прослушивания оперы и философствования — все одинаково, качественные гедонисты могут просто отрицать это.Поскольку удовольствие от садистских пыток обычно воспринимается как содержащее качество садизма (точно так же, как удовольствие от прослушивания хорошей оперы воспринимается как содержащее качество акустического совершенства), качественный гедонист может правдоподобно утверждать, что осознает разницу в качестве. и соответственно меньше ценить извращенные или низменные удовольствия.

Однако благоразумным гедонистам не нужно отказываться от количественного аспекта своей теории, чтобы иметь дело с этой критикой.Количественные гедонисты могут просто указать, что моральные или культурные ценности не обязательно имеют отношение к благополучию, потому что исследование благополучия направлено на понимание того, что такое хорошая жизнь для того, кто живет, и что внутренне делает их жизнь лучше. для них. Количественный гедонист может просто ответить, что садист, который получает садистское удовольствие от пыток кого-то, действительно улучшает его собственное благополучие (при условии, что садист никогда не испытывает никаких негативных эмоций и в результате не попадает в какие-либо другие проблемы).Точно так же количественный гедонист может утверждать, что если кто-то действительно получает много удовольствия от свиного общества и валяния в грязи, но находит оперу совершенно скучной, то у нас есть веские основания полагать, что жизнь в свинарнике лучше для него. ее благополучие, чем заставлять ее слушать оперу.

Однако как для количественных, так и для качественных гедонистов гораздо более проблематичны более современные версии критики, согласно которой не все удовольствия ценны. Современные версии этой критики склонны использовать примеры, в которых бесценный аспект удовольствия никогда не переживается человеком, чье благополучие оценивается.Лучший пример такой современной критики — мысленный эксперимент, разработанный Шелли Каган. Широко распространено мнение, что мысленный эксперимент Кагана с обманутым бизнесменом показывает, что удовольствия определенного рода, а именно ложные удовольствия, стоят гораздо меньше истинных удовольствий.

Каган просит нас представить жизнь очень успешного бизнесмена, который получает огромное удовольствие от того, что его уважают коллеги, любят его друзья и любят жена и дети до самой своей смерти. Затем Каган просит нас сравнить эту жизнь с жизнью равной продолжительности и такого же количества удовольствия (испытываемого как исходящее из одних и тех же источников), за исключением того, что в каждом случае бизнесмен ошибается в том, что на самом деле чувствуют окружающие.Этот второй (обманутый) бизнесмен испытывает такое же удовольствие от уважения коллег и любви своей семьи, как и первый бизнесмен. Единственная разница в том, что у второго бизнесмена много ложных убеждений. В частности, коллеги обманутого бизнесмена на самом деле думают, что он бесполезен, жена его не любит, а дети только хорошо относятся к нему, чтобы он продолжал давать им деньги. Учитывая, что обманутый бизнесмен никогда не знал ни об одном из этих обманов, и его опыт никогда не подвергался косвенному отрицательному воздействию обманов, какая жизнь, по вашему мнению, лучше?

Практически все думают, что обманутому бизнесмену хуже.Это проблема для благоразумных гедонистов, потому что удовольствие количественно одинаково в каждой жизни, поэтому они должны быть одинаково хороши для того, кто им живёт. Качественный гедонизм, похоже, не может избежать этой критики, потому что ложность удовольствий, испытываемых обманутым бизнесменом, — это измерение удовольствия, которое он никогда не осознает. Теоретически экстерналистская и качественная версия установочного гедонизма может включать в себя измерение ложности примера удовольствия, даже если измерение ложности никогда не влияет на сознание человека.Однако итоговое определение удовольствия мало похоже на то, что мы обычно понимаем под удовольствием, а также, похоже, является произвольным в плане включения в него измерения истины, но не других. Преданный благоразумный гедонист любого толка всегда может упорно придерживаться заявления о том, что жизни двух бизнесменов имеют одинаковую ценность, но это мало поможет убедить подавляющее большинство относиться к благоразумному гедонизму более серьезно.

г. Нет последовательного и объединяющего определения удовольствия

Еще одна важная линия критики, используемая против благоразумных гедонистов, заключается в том, что они еще не придумали значимого определения удовольствия, которое объединяет, казалось бы, разрозненный набор удовольствий, оставаясь при этом узнаваемым как удовольствие.Некоторым определениям не хватает подробностей, чтобы быть информативным о том, что такое удовольствие на самом деле или почему оно ценно, а те, которые предлагают достаточно подробностей, чтобы быть значимыми, сталкиваются с двумя трудными задачами.

Первое препятствие на пути к полезному определению удовольствия для гедонизма — разумное объединение всех разнообразных удовольствий. Феноменологически удовольствие от чтения хорошей книги сильно отличается от удовольствия от прыжка с тарзанки, и оба эти удовольствия сильно отличаются от удовольствия от секса.Это препятствие непреодолимо для большинства версий количественного гедонизма, потому что оно делает невозможным сравнение ценности, получаемой от различных удовольствий. Неспособность сравнивать разные виды удовольствия приводит к невозможности сказать, лучше ли одна жизнь, чем другая, в большинстве даже неопределенно реалистичных случаев. Более того, невозможность сравнивать жизни означает, что количественный гедонизм нельзя использовать для управления поведением, поскольку он не может указывать нам, к какой жизни стремиться.

Попытки решить проблему объединения различных удовольствий, оставаясь в рамках количественного гедонизма, обычно включают указание на что-то постоянное во всех разрозненных удовольствиях и определение этой конкретной вещи как удовольствия.Когда удовольствие определяется как строгое ощущение, эта стратегия терпит неудачу, потому что интроспекция показывает, что такого ощущения не существует. Удовольствие, определяемое как переживание симпатии или проактивное отношение, гораздо лучше объединяет все разнообразные удовольствия. Однако такое определение удовольствия превращает задачу детального изучения теории в прекрасный баланс. Приязнь или про-отношение следует описывать таким образом, чтобы они не были исключительно сенсацией или лучше всего описывались как теория удовлетворения предпочтений.И они должны выполнять этот балансирующий акт, продолжая при этом описывать научно правдоподобное и концептуально связное описание удовольствия. Большинство попыток определить удовольствие как симпатию или про-отношение, кажется, не согласуются ни с народным представлением о том, что такое удовольствие, ни с правдоподобными научными концепциями функционирования удовольствия.

Большинство разновидностей качественного гедонизма лучше справляются с проблемой разнообразных удовольствий, потому что они могут оценивать разные удовольствия в соответствии с их различными качествами.Однако качественным гедонистам все еще нужен последовательный метод сравнения различных удовольствий, чтобы быть чем-то большим, чем просто абстрактная теория благополучия. И трудно построить такую ​​методологию таким образом, чтобы избежать встречных примеров, но при этом описать научно правдоподобное и концептуально связное описание удовольствия.

Второе препятствие — это определение удовольствия, которое сохраняет по крайней мере некоторые из основных свойств общепринятого понимания термина «удовольствие».Как уже упоминалось, многие из возможных корректировок основных определений удовольствия полезны для того, чтобы избежать одного или нескольких из многих возражений против благоразумного гедонизма. Проблема с этой стратегией состоит в том, что чем больше корректировок вносится, тем очевиднее становится, что определение удовольствия не распознается как удовольствие, которое изначально придавало гедонизму его отличительную интуитивную правдоподобность. Когда удовольствие определяется просто как когда кто-то чувствует себя хорошо, его внутренняя ценность для благополучия интуитивно очевидна.Однако, когда определение удовольствия расширяется, чтобы более эффективно утверждать, что все ценные переживания доставляют удовольствие, оно становится гораздо менее узнаваемым, поскольку концепция удовольствия, которую мы используем в повседневной жизни, и ее внутренняя ценность становятся гораздо менее интуитивными. .

6. Будущее гедонизма

Будущее гедонизма кажется мрачным. Значительное количество и сила аргументов против центрального принципа пруденциального гедонизма (что удовольствие и только удовольствие по своей сути положительно способствует благополучию и наоборот — боли) кажутся непреодолимыми.Гедонисты творчески подошли к своим определениям удовольствия, чтобы избежать этих возражений, но чаще всего оказываются защищающими теорию, которая не является особенно гедонистической, реалистичной или и тем, и другим.

Возможно, единственная надежда, которую гедонисты всех типов могут иметь на будущее, заключается в том, что достижения в области когнитивной науки приведут к лучшему пониманию того, как удовольствие работает в мозгу и как предубеждения влияют на наши суждения о мысленных экспериментах. Если наше улучшенное понимание в этих областях подтвердит конкретную теорию о том, что такое удовольствие, а также даст основания сомневаться в некоторых широко распространенных суждениях о мысленных экспериментах, которые заставляют подавляющее большинство философов отвергать гедонизм, то гедонизм может пережить, по крайней мере, частичное возрождение.Хорошая новость для гедонистов заключается в том, что по крайней мере некоторые новые теории и результаты когнитивной науки, похоже, подтверждают некоторые аспекты гедонизма.

7. Ссылки и дополнительная литература

а. Первоисточники

• Бентам, Джереми (1789). Введение в принципы морали и законодательства , Впервые напечатано в 1780 году и впервые опубликовано в 1789 году. Исправленное издание с дополнительными сносками и параграфами в конце было опубликовано в 1823 году. Последнее издание: Adamant Media Corporation, 2005.
  • Основная дискуссия Бентама о его количественном гедонистическом утилитаризме.
• Блейк Р. М. (1926). Почему не гедонизм? Протест, International Journal of Ethics , 37 (1): 1-18.
  • Превосходное опровержение основных аргументов Г. Э. Мура против гедонизма.
• Крисп, Роджер (2006). Причины и хорошее , Оксфорд: Clarendon Press.
  • Обсуждает важность основных причин и утверждает, что лучшие из них не используют моральные концепции.Том также защищает благоразумный гедонизм, особенно главу 4.
• Крисп Р. (2006). Пересмотр гедонизма, Философия и феноменологические исследования , LXXIII (3): 619-645.
  • По сути то же самое, что и глава 4 из его Reasons and Good .
• Де Бригар, Ф. (2010). Если вам это нравится, имеет ли это значение, если это реально?, Philosophical Psychology , 23 (1): 43-57.
  • Представляет эмпирическое свидетельство того, что эксперимент с машинным мышлением сильно зависит от психологической предвзятости.
• Фельдман, Фред (1997). Утилитаризм, гедонизм и пустыня: очерки моральной философии , Кембридж: Издательство Кембриджского университета.
  • Содержит набор тем, относящихся к гедонизму, включая современные и древние теории и возражения. Существует подробный раздел о корректировке удовольствия с учетом его достоинства (Часть III).
• Фельдман, Фред (2004). Удовольствие и хорошая жизнь , Оксфорд: Clarendon Press.
  • Лучшее и наиболее подробное описание установочного гедонизма. Этот том также включает очень подробный отчет о том, как следует определять пруденциальный гедонизм.
• Каган, Шелли (1998). Глава 2: Добро, в его Нормативной этике , Oxford: Westview Press, стр. 25-69.
  • См. Особенно стр. 34-36 для первого обсуждения мысленного эксперимента «Обманутый бизнесмен».
• Кавалл, Дж. (1999). Машина опыта и теории благополучия в психическом состоянии, The Journal of Value Inquiry , 33: 381-387.
  • Отличная статья о сильных и слабых сторонах мысленного эксперимента с машиной опыта, поскольку он используется против гедонизма.
• Крингельбах, Мортен Л. и Берридж, Кент Б. (ред.) (2010). Удовольствия мозга , Oxford University Press.
  • В этом отредактированном томе собраны статьи ведущих экспертов по удовольствиям из дисциплин психологии и нейробиологии. Возможно, наиболее ценным является глава в начале книги, в которой все эксперты отвечают на стандартный набор вопросов, задаваемых редакторами.Вопросы включают в себя: «Обязательно ли удовольствие является сознательным чувством?», «Является ли удовольствие просто ощущением, как сладость?» И «Существует ли общая валюта для всех сенсорных удовольствий … [или] различные сенсорные удовольствия опосредуются разными нервными системами схемы? » Ответы экспертов на эти вопросы — идеальная отправная точка для философа, который хочет узнать больше об удовольствии от когнитивной науки.
• Милл, Джон Стюарт (1861). Утилитаризм , Индианаполис: Боббс-Меррилл, 1957.
  • Основная дискуссия Милля о его качественном гедонистическом утилитаризме.
• Мур, Джордж Э. (1903). Principia Ethica , Кембридж: Издательство Кембриджского университета.
  • См. Особенно главу 3 о гедонизме, в которой содержатся влиятельные аргументы Мура против гедонизма.
• Нозик Р. (1974). Анархия, государство и утопия , Оксфорд: Блэквелл, 1991.
  • См. Особенно стр. 42-45, где впервые обсуждается мысленный эксперимент с машиной опыта.
• Платон (1937). Филеб, в Диалоги Платона , пер. Б. Джоветт, Нью-Йорк: Random House.
  • См., В частности, Часть II, стр. 353 для примера устрицы.
• Платон (1974). Книга II: Отборочные, в Республика , пер. Десмонда Ли, второе издание (исправленное), Penguin Books, 1983.
  • Оригинальное обсуждение примера Кольца Гигеса.
• Собель, Д. (1999).Удовольствие как психическое состояние, Utilitas , 11 (2): 230-234.
  • Опровергает жизнеспособность определения удовольствия как действительно ценного опыта.
• Собель, Д. (2002). Разновидности гедонизма, , Журнал социальной философии, , 33 (2): 240-256.
  • Описывает некоторые из основных типов благоразумного гедонизма и проблемы с ними.
• Tännsjö, T. (1998). Гедонистический утилитаризм , Издательство Эдинбургского университета.
  • Тэннсьё считает бессознательные удовольствия ценными, необычная позиция современности. Эту книгу бывает трудно достать.
• Tännsjö, T. (2007). Узкий гедонизм, , Журнал исследований счастья, , 8: 79-98.
  • Стоит взглянуть, если у вас нет доступа к его Гедонистический утилитаризм .
• Вейерс, Д. (2011). Интуитивные предубеждения в суждениях о мысленных экспериментах: переосмысление машины опыта, Philosophical Writings , 50 и 51.
  • Объяснение того, как психологические предубеждения могут повлиять на наши суждения о мысленных экспериментах, на примере мысленного эксперимента с машиной опыта.

г. Вторичные и смешанные источники

• Гунаратна. Tarkarahasyadīpika . Cārvāka / Lokāyata: Антология исходных материалов и некоторые недавние исследования. Эд. Дебипрасад Чаттопадхьяя. Нью-Дели: Индийский совет философских исследований совместно с Rddhi-India Calcutta, 1990.
  • Антология первоисточников по Карваке с некоторыми более поздними анализами.
• Инвуд Б. и Герсон Л. П. (ред.) (1994). Читатель Эпикура: Избранные сочинения и свидетельства . Индианаполис, Hackett Publishing.
  • Недорогая коллекция, в которой собрано большинство основных дошедших до нас сочинений Эпикура в дополнение к другим древним источникам, таким как Цицерон и Плутарх, писавшие об эпикурействе. Однако здесь мало комментариев или объяснений материала, а некоторые из первоисточников довольно непрозрачны.Как ни странно, сочинения Лукреция не так много представлены в этом сборнике.
• Лаэртий, Диоген (1925) Аристипп, в томе I, книге II его жизней философов , пер. Р. Д. Хикс, Классическая библиотека Леба, издательство Гарвардского университета.
• Лаэртий, Диоген (1925) Эпикур, в томе II, книге X жизней выдающихся философов , пер. Р. Д. Хикса, Классическая библиотека Леба, издательство Гарвардского университета.
• Митсис, Филипп (1988). Этическая теория Эпикура: Удовольствия неуязвимости , Итака: Издательство Корнельского университета.
  • Охватывает все основные области эпикурейской этики, от удовольствия до дружбы, справедливости и свободы человека. Мицис особенно хорошо показывает, чем концепция удовольствия Эпикура отличается от концепции более современных утилитаристов.
• О’Киф, Тим (2002). Киренаика об удовольствии, счастье и заботах о будущем, Phronesis, 47 (4), стр.395-416.
  • Исследует вопрос, почему киренаики, единственные среди древнегреческих теоретиков этики, утверждают, что счастье — не высшее благо, а особые удовольствия, и что нужно не беспокоиться о долгосрочных последствиях своих действий, а вместо этого концентрироваться. на получение удовольствий, которые под рукой.
• Смит, Джеймс и Соса, Эрнест (ред.) (1969). Утилитаризм Милля: текст и критика , Белмонт, Калифорния: Уодсворт.
  • Большое собрание сочинений Милля и комментариев к ним ученых Милля.Том также включает обширный раздел с предложением для дальнейшего чтения. Раздел «Дополнительная литература» содержит полезные сведения о том, к каким эссе Милля они наиболее релевантны.
• Вест, Генри Р. (ред.) (2006). Руководство Блэквелла по утилитаризму Милля , Оксфорд: Блэквелл.
  • Сборник эссе по различным аспектам гедонистического утилитаризма Милля и соответствующие оригинальные отрывки из Милля. См. Особенно главу 4 статьи Венди Доннер «Теория ценности Милля».

Информация об авторе

Дэн Вейерс
Электронная почта: [email protected]
Веллингтонский университет Виктории
Новая Зеландия

гедонизма | Философия и определение

Гедонизм , в этике, общий термин для всех теорий поведения, в которых критерием является удовольствие того или иного рода. Слово происходит от греческого hedone («удовольствие»), от hedys («сладкий» или «приятный»).

Гедонистические теории поведения существовали с древнейших времен. Их критики регулярно искажали их из-за простого заблуждения, а именно из-за предположения, что удовольствие, поддерживаемое гедонистом, обязательно имеет чисто физическое происхождение. Это предположение в большинстве случаев является полным искажением истины. Практически все гедонисты признают существование удовольствий, происходящих от славы и репутации, от дружбы и симпатии, от знаний и искусства.Многие утверждали, что физические удовольствия не только эфемерны сами по себе, но также включают в себя, либо как предшествующие условия, либо как последствия, такие боли, которые не учитывают любую большую интенсивность, которую они могут иметь, пока они длятся.

Тициан: Андрианы

Андрианы , холст, масло Тициана, ок. 1523–26; в Прадо, Мадрид.

Предоставлено Archivo Mas, Барселона

Самая ранняя и самая крайняя форма гедонизма — это гедонизм киренаиков, как утверждал Аристипп, который утверждал, что целью хорошей жизни должно быть разумное удовольствие в данный момент.Поскольку, как утверждал Протагор, знание — это исключительно сиюминутные ощущения, бесполезно пытаться вычислить будущие удовольствия и уравновесить их страдания. Истинное искусство жизни — вкладывать как можно больше удовольствия в каждое мгновение.

Ни одна школа не была более подвержена указанному выше заблуждению, чем эпикурейская. Эпикуреизм полностью отличается от киренаизма. Для Эпикура удовольствие действительно было высшим благом, но на его интерпретацию этой максимы глубоко повлияли сократовская доктрина благоразумия и концепция лучшей жизни Аристотеля.Истинный гедонист будет стремиться к жизни, полной удовольствий, но этого можно будет достичь только под руководством разума. Самоконтроль в выборе и ограничении удовольствий с целью уменьшения боли до минимума был необходим. Эта точка зрения сообщала эпикурейскому изречению: «Начало и величайшее благо всего этого — благоразумие». Эта отрицательная сторона эпикуреизма достигла такой степени, что некоторые члены школы нашли идеальную жизнь скорее в безразличии к боли, чем в позитивном наслаждении.

Эпикур

Эпикур, бронзовый бюст с греческого оригинала, ок. 280–270 гг. До н. Э .; в Национальном археологическом музее Неаполя.

Предоставлено Soprintendenza alle Antichita della Campania, Неаполь Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

В конце 18 века Джереми Бентам возродил гедонизм как психологическую и моральную теорию под эгидой утилитаризма. У людей нет другой цели, кроме величайшего удовольствия, поэтому каждый человек должен стремиться к величайшему удовольствию.Из этого следует, что каждый человек неизбежно всегда делает то, что он или она должны. Бентам искал решение этого парадокса в разных случаях в двух несовместимых направлениях. Иногда он говорит, что действие, которое человек совершает, — это действие, которое, по мнению , доставит наибольшее удовольствие, тогда как действие, которое следует совершить, — это действие, которое действительно доставит, , наибольшее удовольствие. Короче говоря, расчет — это спасение, а грех — близорукость. В качестве альтернативы он предполагает, что действие, которое человек совершает, доставит ему наибольшее удовольствие, тогда как действие, которое следует совершить, доставит всем тем, на кого он повлиял, наибольшее удовольствие.

Психологическая доктрина о том, что единственная цель человека — удовольствие, была эффективно подвергнута критике Джозефом Батлером. Он указал, что у каждого желания есть свой особый объект, и что удовольствие приходит как долгожданное дополнение или бонус, когда желание достигает своей цели. Отсюда парадокс, заключающийся в том, что лучший способ получить удовольствие — это забыть о нем и всем сердцем стремиться к другим целям. Батлер, однако, зашел слишком далеко, утверждая, что удовольствие нельзя преследовать как цель. Действительно, обычно, когда человек голоден, любопытен или одинок, у него возникает желание поесть, узнать что-нибудь или составить компанию.Это не желание удовольствий. Можно также есть сладости, когда не голоден, ради удовольствия, которое они доставляют.

Джозеф Батлер

Джозеф Батлер, фрагмент гравюры Т.А. Дин, 1848 г., по портрету Джона Вандербанка.

BBC Hulton Picture Library

Моральный гедонизм подвергался нападкам со времен Сократа, хотя моралисты иногда доходили до крайности, считая, что люди никогда не обязаны доставлять удовольствие. Может показаться странным утверждение, что человек обязан стремиться к удовольствиям, но удовольствия других, безусловно, кажутся важными факторами при принятии морального решения.К критике, которую обычно призывают против гедонистов, можно добавить одну особую критику, заключающуюся в том, что, хотя они утверждают, что упрощают этические проблемы путем введения единого стандарта, а именно удовольствия, на самом деле у них есть двойные стандарты. Как сказал Бентам: «Природа поставила человечество во власть двух суверенных хозяев — боли и удовольствия». Гедонисты склонны относиться к удовольствию и боли так, как если бы они были, как жара и холод, градусами по одной шкале, хотя они действительно различаются по своему характеру.

Гедонизм — по отраслям / доктрине

Введение | История гедонизма

Гедонизм — это философия, согласно которой удовольствие — это самое важное стремление человечества, и единственное, что является хорошим для человека.Следовательно, гедонисты стремятся максимизировать своего полного удовольствия ( чистых удовольствия минус боль или страдание). Они верят, что удовольствие — это только добро в жизни, а боль — только зло , и цель нашей жизни должна состоять в том, чтобы максимизировать удовольствие и свести к минимуму боль .

Психологический гедонизм — это точка зрения, что люди психологически сконструированы таким образом, что мы исключительно желаем удовольствия . Этический гедонизм , с другой стороны, — это точка зрения, согласно которой нашим фундаментальным моральным обязательством является максимальное удовольствие или счастье. Норматив утверждает, что мы, , должны всегда действовать так, чтобы производить собственное удовольствие .

Гедонизм обычно предполагает индивидуалистическую позицию и ассоциируется с эгоизмом (утверждение, что люди всегда должны стремиться к своему собственному благу во всем). Эпикуреизм — более умеренный подход (который по-прежнему стремится к максимальному счастью, но определяет счастье скорее как состояние спокойствия , чем удовольствие).Аналогичный, но более альтруистический подход приводит к утилитаризму, позиции, согласно которой моральная ценность любого действия определяется его вкладом в общей полезности в максимизации счастья или удовольствия, суммированного для всех людей .

. мы часто не можем достичь удовольствий, если мы сознательно стремимся к ним.

Термин «гедонизм» происходит от греческого «гедон», означающего просто «удовольствие». В общеупотребительном языке гедонизм стал означать преданность удовольствиям как образу жизни , особенно чувственным удовольствиям , и является синонимом чувственности, либертинизма, распутства и распущенности.

Возможно, самым ранним примером гедонизма (и одним из наиболее крайних ) была философия Киренаики , ранней сократической школы, основанной Аристиппом Киренским в 4 веке до нашей эры.К. (хотя, возможно, Демокрит выдвинул очень похожую философию еще раньше). Киренаики подчеркивали одну сторону учения Сократа о том, что счастье — это одна из целей нравственного действия (эвдемонизм), отрицая при этом, что добродетель имеет какую-либо внутреннюю ценность. Они утверждали, что удовольствие было высшим благом , особенно физическим удовольствием , которое Аристипп считал более интенсивным и предпочтительным, чем умственные или интеллектуальные удовольствия, и особенно немедленным удовлетворением , которое, как он утверждал, не следует отрицать ради длительного времени. -терм усиление.

Некоторые считают эпикуреизм формой древнего гедонизма. Его основатель, Эпикур, согласился с тем, что удовольствие — величайшее благо, но он определил удовольствие с успокоением , а не с телесным удовлетворением, и подчеркнул уменьшение желания по сравнению с непосредственным получением удовольствия . Таким образом, для Эпикура высшее удовольствие состоит из простой, умеренной жизни , проведенной с друзьями, и философских дискуссий .Эпикур также был осторожен, чтобы не предлагать эгоистичную жизнь, которая мешает другим получать собственное удовольствие.

В средние века христианских философов в значительной степени осудили гедонизм, который, по их мнению, был несовместимым с христианским акцентом на избежание греха, исполнение воли Бога и развитие христианских добродетелей веры, надежды и милосердия. Однако философов эпохи Возрождения , таких как Эразм и сэр Томас Мор, в какой-то мере возродили гедонизм, отстаивая его на религиозных основаниях , что удовольствие на самом деле совместимо с желанием Бога, чтобы люди были счастливы.

Либертинизм — это философия, связанная с гедонизмом, которая нашла приверженцев в 17, 18 и 19 веках, особенно во Франции и Великобритании, включая 2-го графа Рочестера (1647 — 1680), маркиза де Сада ( 1740-1814) и оккультист Алистер Кроули (1875-1947). Либертинизм игнорирует или даже сознательно отвергает религиозные нормы , принятую мораль и формы поведения, санкционированные более широким обществом, и поощряет удовлетворение любого рода , особенно сексуальное.

Этическая теория утилитаризма XIX века , предложенная британскими философами Джоном Стюартом Миллем и Джереми Бентам, развила и усовершенствовала гедонизм, сделав вывод о том, что мы должны выполнять то действие, которое лучше всего для всех («величайшее благо для всех». наибольшее число »). Бентам считал, что значение удовольствия может быть количественно понятным, , в то время как Милль предпочитал качественный подход , зависящий от сочетания удовольствий более высокого качества и простых удовольствий более низкого качества.

Айн Рэнд (1905-1982), один из крупнейших современных сторонников эгоизма, отверг гедонизм как всеобъемлющую этическую систему на том основании, что, хотя удовольствие может быть целью этики, оно не может быть стандарт или руководство к действию , так как это приведет к интеллектуальному и философскому отречению от престола .

Современные Гедонисты, представленные организацией, известной как Hedonist International , стремятся в первую очередь к удовольствиям, как и их предшественники, но с дополнительным акцентом на личной свободе и равенстве . Христианский гедонизм — это недавняя спорная христианская доктрина, распространенная в некоторых евангелических кругах , которая утверждает, что люди были созданы Богом с приоритетной целью щедро наслаждаться Богом через познание, поклонение и служение Ему.

Гедонизм — обзор | Темы ScienceDirect

История

Различие между подходом и избеганием использовалось учеными по-разному на протяжении более 2000 лет, но его корни лежат в области философии.Греческий философ Демокрит (460–370 гг. До н.э.) предложил, чтобы люди следовали «этическому гедонизму» и руководствовались стремлением к удовольствию и избеганием боли (Elliot and Covington, 2001). Спустя столетия Джереми Бентам (1779/1879), британский философ, предложил аналогичный «психологический гедонизм», в котором люди фактически руководствуются стремлением к удовольствию и избеганием боли. Хотя эти концепции схожи, Бентам развил идею этического гедонизма дальше, предоставив объяснение поведения вместо простого предложения о том, как люди должны стремиться вести себя.

С момента зарождения области научной психологии различие между подходом и мотивацией избегания вызывало большой интерес у исследователей (см. Elliot, 1999; Elliot and Covington, 2001). Один из основоположников психологии, Вундт (1887) утверждал, что удовольствие и боль — это психологические переживания, привнесенные в сознательное осознание через процессы познания и ощущения. Джеймс (1890) предположил, что боль и удовольствие были «источниками действия», которые вызывают возбуждение поведения, и что удовольствие служило подкреплением, а боль служила препятствием к действиям.Фрейд (1915) в своей психодинамической теории предположил, что организмы стремятся искать удовольствия и избегать боли. Кроме того, он описал эти тенденции как мотивации, которые определяют поведение и регулируются суперэго (Freud, 1923). Эти ранние теоретики помогли сместить акцент с различия между болью и удовольствием на результирующий подход и поведение избегания (Elliot, 2008).

Эти первые набеги на изучение подхода и мотивации избегания проложили путь другим исследователям для адаптации этой концепции для собственного использования.Торндайк (1911) предположил в своем «законе эффекта», что ответы, приводящие к «удовлетворению», с большей вероятностью будут повторяться, в то время как ответы, приводящие к «дискомфорту», ​​с меньшей вероятностью будут повторяться снова. Юнг (1921) предположил, что экстраверты более склонны двигаться к социальным объектам, тогда как интроверты с большей вероятностью отходят от социальных объектов. Павлов (1927) различал два различных ответа в своем исследовании классической обусловленности: «ориентирующий» ответ (на стимул) и «защитный» ответ (вдали от стимула).Левин (1935) предположил, что целевые объекты имеют положительную или отрицательную валентность, которая привлекает или отталкивает организмы. Скиннер (1938, 1953) проводил различие между подкреплением, которое приводило к усилению ответов, и наказанием, которое приводило к ослабленным ответам.

Мюррей (1938) различал «постоянные» положительные потребности, которые приводят организмы к объектам, и «постоянные» отрицательные потребности, которые уводят организмы от объектов. Халл (1943) описал различие между подходом и избеганием как условные аппетитные и отталкивающие влечения, сформированные через положительные и отрицательные ассоциации со стимулами, которые уводят организмы к стимулам или от них.Миллер (1944) предположил, что конфликты возникают из-за несовместимых валентностей и что организмы могут как притягиваться, так и отталкиваться от одного и того же целевого объекта. Хебб (1949) предположил, что разные уровни стимуляции могут приводить к разным поведенческим реакциям: стимуляция ниже определенного уровня ведет к поведению приближения, а стимуляция выше уровня ведет к поведению избегания. Роттер (1954) утверждал, что люди формируют ожидания из прошлого опыта вознаграждений и наказаний.

Маслоу (1955) предположил, что у людей есть два основных набора потребностей: потребности роста, которые побуждают человека стремиться к более позитивной стимуляции, и потребности дефицита, которые заставляют человека стремиться к снижению напряжения, чтобы избежать негативной стимуляции.Кеттелл (1957) выделил два врожденных мотива: исследование (мотив аппетита) и бегство к безопасности (мотив отсутствия аппетита). Хайдер (1958) концептуализировал различие между словами «может» и «может» аналогичным образом, утверждая, что «может» означает, что человек добьется успеха, если он попытается, в то время как «может» означает, что он не будет наказан, если он пытаться. Роджерс (1961) предположил, что личные цели представляют собой либо желание двигаться к положительному стимулу, либо желание уйти от отрицательного стимула.Эриксон (1963) проводил различие между базовым доверием и недоверием в своих «Этапах психосоциального развития». Айзенк (1967) предположил, что у интровертов был высокий исходный уровень возбуждения и, следовательно, они, вероятно, были «робкими по отношению к стимулам», в то время как экстраверты имели низкий исходный уровень возбуждения и, таким образом, с большей вероятностью были «голодны по стимулам». два типа привязанности: надежная привязанность, которая побуждает людей исследовать и искать проблемы, и ненадежная привязанность, которая заставляет людей проявлять осторожность и заботиться о безопасности.

Этот краткий обзор психологов-теоретиков предназначен для установления того факта, что различие между подходом и избеганием использовалось на протяжении всей истории психологии. Кроме того, эта концептуализация присутствовала во всех основных теоретических направлениях с момента зарождения психологии как научной области, от психодинамики до бихевиоризма, гуманистической, когнитивной, биологической и т. Д. (Elliot and Covington, 2001). Также очевидно, что исторически не хватало широко распространенной и полезной концептуализации различия между подходом и избеганием, что привело к огромным расхождениям в том, как исследователи описывают одну и ту же концепцию.Исследователи из разных областей и разных специальностей применили идею разделения между подходом и мотивацией избегания к своим теориям по-разному, иногда используя разную терминологию, без явного определения концепции (Elliot, 2008). Кроме того, многие исторические работы посвящены множеству различных конкретных концепций в области мотивации. Например, исследования были сосредоточены на гедонизме, побуждениях, основных мотивах поведения и валентных стимулах, но важно учитывать, как всеобъемлющий подход и различение избегания могут охватывать все эти различные типы исследований (Elliot, 2008).

«Альтернативный гедонизм»: исследование роли удовольствия на моральных рынках

Наши результаты демонстрируют существенные связи и важные отклонения от тезиса Сопера (2007, 2008, 2016, 2017) об альтернативном гедонизме. На одном уровне мы наблюдаем три выдающихся нарратива, которые составляют моральный порядок в рамках этого этичного туристического рынка, которые перекликаются с дискурсом альтернативного гедонизма. Конкретные недовольства, связанные с разрушением экосистем, разрушением гражданской жизни и накоплением материального богатства, по-видимому, структурировали способ, которым потребители выражали свой опыт.Это приняло форму трех самоуправляемых стратегий: «сдерживание», «соблюдение» и «уравнивание», являющиеся соответствующими противоядиями от экологического разрушения, культурной эрозии и материальности.

На другом уровне процесс формулирования этих самоуправляемых стратегий отклонялся от концепции Сопера (2007, 2008) по двум основным направлениям. Во-первых, с точки зрения удовольствия, сами повествования направлены на устранение воспринимаемых негативных препятствий на пути к удовольствию (например, подлинной природы), а не на позитивное развитие самого удовольствия.В этом смысле потребители по большей части испытали то, что мы могли бы рассматривать как начальный, активирующий аспект альтернативного гедонизма, то есть выявление и последующее преодоление определенных видов недовольства. Во-вторых, респонденты, похоже, вообще не получили доступа к альтернативному гедонизму через этическую практику. Скорее, они преобразовали основу лежащего в основе морального порядка из практик, основанных на чувстве этически «правильного» (например, оставаться дома, распределять права и обязанности) в «хорошо» (быть лучше других, «плохо» туристы).Неизведанные в предыдущих исследованиях, мы показываем , как это преобразование «работает», опираясь на рассказы о моральной чистоте, определяемые «верой в опасное заражение… и используемые в диалогах и контрпретензиях на статус» (Douglas 2002, p. 4 ). В этом разделе мы выделяем процессы и рассматриваем результаты этого отклонения.

Модерирование

Одним из ключевых атрибутов этичного туризма является обещание предоставить доступ к тому, что мы могли бы назвать «чистой природой».Потребители выражали различные опасения по поводу воображаемой чистоты природы в целом и туризма в частности в свете предполагаемого чрезмерного туризма. Например, выгода искали через связь с природой и дикой природой, и, как показано в отрывках ниже, за счет возможности пользоваться природными атрибутами как для личной, так и для коллективной выгоды:

Бретт : Главное — ценить это. Это возможность видеть и ценить природу и природные окрестности и наслаждаться ими…

Бенджамин : Что ж, у меня есть шанс сойти с проторенной дороги и сделать немного больше, чем просто сходить в заведения типа Вегаса. Мне нравится … получить возможность вернуться к природе, но помня об ущербе, нанесенном окружающей среде … это почти вклад в сохранение того, что у нас есть, чтобы моя внучка могла видеть это в почти естественном состоянии и, вероятно, ее внучка или внуки , увидим его в естественном состоянии или настолько близком к естественному, насколько это возможно.

Внимательное прочтение этих отчетов выявило два пересекающихся недовольства, изображаемых как потенциально препятствующие доступу к атрибуту «единения» с природой. На личном уровне присутствие других туристов в этих нетронутых местах представляло собой расточительную «загроможденность», которая угрожала подорвать качество туристического опыта и нанести ущерб дикой природе. Это недовольство проявлялось в сложных моральных ассоциациях туристических пространств и субъектов с безудержными формами чрезмерного потребления:

Нилуфар : Я просто думаю, что если что-то будет лучше для детей, кроме шума и суеты, без движения и дыма, и нет … когда вы отправляетесь в Блэкпул на море, я бы не хотел детей в море.Ни единого шанса. А если бы они были за границей, где-нибудь, куда отправляются ответственные путешественники, они бы подумали: давай наденем трубку, пойдем в море и посмотрим, кто сможет погрузиться в воду…. Я бы там ни на что не отказался. А я думаю, что они заразятся чем-то вроде болезни из Блэкпула.

В более широком плане потребителей беспокоили побочные продукты окружающей среды, связанные с их собственным присутствием в этих нетронутых местах, а также то, как с этим можно справиться.Здесь массовый туризм был представлен как проблемная форма чрезмерного, расточительного потребления «пространств» и связанного с ним опыта, коммерциализируемого экологически нечувствительным образом. Бенджамин, например, использовал метафору цирка, чтобы предположить, что (искусственное) поведение животных наивно приветствуется (и дешево доступно) в массовом туризме. Напротив, этический туризм предоставил неограниченный доступ к животным в дикой природе, что, казалось бы, более нравственно:

Бенджамин : Как я уже сказал, сейчас опасности, это как в цирке.Вы идете в цирк, навязываете себя животному и ожидаете, что оно будет выступать для вас. Опять же, вы, вероятно, поймете мои взгляды на цирки, но я думаю, что лучше, если вы отправитесь в среду, и чтобы млекопитающее, животное чувствовало себя достаточно комфортно, чтобы приблизиться к вам и не подвергаться угрозе.

В ответ на личную и более коллективную напряженность, связанную с «единством» с природой, наши данные выявили повествовательную стратегию смягчения , которая наиболее близка к «приятным актам самоконтроля» Сопера (2007, 2008):

Пол : Даже несмотря на то, что мы в отпуске, вы все равно должны нести ответственность … Снижение потребления бензина было частью этого, это все часть веселья попытки быть экологически сознательным.

Посредством повествования о модерации потребители отражали то, как они минимизируют, если не исключают, негативное влияние туризма за счет упрощения поведения. Такие продуманные действия делают туристический опыт легитимным, обеспечивая постоянный доступ к экологической аутентичности (что является наиболее важным атрибутом) и поддерживая качество экологического продукта туризма в долгосрочной перспективе. В дополнение к этому, наши респонденты постоянно заявляли о своем движении в сторону небольших «деревенских» пространств, расположенных в отдаленных, малонаселенных (незагроможденных) регионах:

Вера : Все было хорошо.Это было не так уж и много. Там, где мы остановились, все равно было мало. было не так уж и много номеров. Это не похоже на огромное состояние искусства. Вы можете пойти туда, где просто многовато .

Интервьюер : Что плохого в том, что слишком много?

Вера : Очевидно, у вас кучей людей . Это огромное место, которое, очевидно, нужно отапливать, электричество и здесь всего человек , но вы не собираетесь собирать много людей каждый день в году.Это просто пустая трата времени.

Заимствуя дискурс о «моральном беспорядке», это, по сути, «подавление» среднего класса, поскольку беспорядок («слишком много / много») вызывает эстетические суждения о культуре низшего класса и связанной с этим праздности расточительных форм потребления. (Хилтон 2004). Однако это только часть истории, и призыв Фейт к расточительству и излишествам служит идеологическим фоном (например, «маленькое — красиво») тому, как она и другие этичные туристы участвуют в умеренных альтернативах потребления:

Пол : Когда мы приехали, мы не использовали машину.Мы взяли велосипеды, у детей есть велосипеды, у всех есть велосипеды. Везде, где это было возможно, мы использовали свои велосипеды.

Джемма : Очевидно, полет туда мог и не помочь, но я полагаю, мы не использовали бензин и топливо … Потому что, если бы я прилетел туда, а затем взял бы такси по всему Манхэттену или где-то еще. -А то хуже, не правда ли? И самолет, на котором я прилетел, был действительно большим с …, он был полон, так что это не значит, что я был в самолете и тратил все это топливо впустую.

Потребители, подобные Джемме, противопоставляют нужду нужде, практическую необходимость необузданному желанию. Ресурсы, которые нужно было использовать (например, полеты), использовались эффективно, а там, где существовали моральные возможности, принимались самые скромные формы (например, ходьба, а не такси).

В общем, «модерирование» позволяет потребителям не быть неправильным туристом. Например, принимая на себя ненавязчивую (единственную) роль пешеходов или велосипедистов, они могут наслаждаться привилегированной эксклюзивностью близкого доступа к нетронутым, пока еще нетронутым (туризмом) особенностям «незагроможденной» природной среды.Это также является своего рода гарантией качества для будущих потребителей, в том смысле, что места, предназначенные для «подходящих типов туристов», будут тщательно сохранены для будущего потребления таким образом, чтобы чрезмерно загромождать «низкокачественные» символы туризма. как «Блэкпул» или «Бенидорм» — не могут. Этическая дилемма о том, использовать или не использовать места для экологического туризма, заменяется символической дилеммой, заключающейся в том, чтобы не быть «неправильным» туристом.

Соблюдение

Сосредоточение внимания на атрибутах культурного участия, этический туризм предлагает потребителям возможность «путешествовать, как местный житель» (ответственное путешествие.com). Как правило, выгоды, к которым здесь стремятся, включают получение «закулисного» доступа к местным общинам и культурам через получение удовольствия от избавления от ограничений «туристического пузыря» и превращения в квази-локальную среду:

Пол : Я бы сказал, что в то время я больше чувствовал себя частью сообщества. Я был как почетный член … Это почти что быть частью большой семьи, потому что они такие дружелюбные, они местные жители, а не люди, приехавшие из города только на каникулы по работе.Это люди, которые изо дня в день живут и дышат этой окружающей средой, они знают об этом все, это образ жизни для них, и поэтому вы становитесь его частью, сколько бы вы там ни находились.

Белла : Это дает и принимает. Вы заводите дружбу, и это уже отношения.

Считается, что преимуществам участия в культурной жизни в значительной степени угрожает идея о « туристическом пузыре », согласно которому туристы являются потенциально вредными культурными аутсайдерами, которые стремятся к удовольствиям способом, который в значительной степени отделен от моральных правил, обычаев и кодексов местных сообществ ( Бхаттачарья 1997).Выражаясь в таких терминах, как «анклавы» и «определенные туристические зоны», роль туристического пузыря заключается в предоставлении убежища от неприятных, небезопасных или обременительных аспектов местной реальности (например, преступности, загрязнения, бедности). Наши респонденты часто пренебрежительно относились к желающим смотреть издалека (в уютном пузыре отеля, бассейна или туристического автобуса). Казалось, что «неподходящие» туристы угрожают превратить экзотические культуры в недостойные культурные хранилища, поставив под угрозу определенные удовольствия:

апрель : Местные жители производят впечатление людей, которые любят пиво, которые любят перекусить и что-то еще, и пойти домой, что в значительной степени является темой праздников в Гамбии, не так ли?

Нилуфар : Вы же не хотите, чтобы они думали: «О боже, англичане идут.«Они собираются захватить власть и превратить это в тряпку».

Бретт : Я не хочу, чтобы меня рассматривали как топчущего все вокруг. Вы знаете, сюда приезжают туристы, которые его портят, засоряют и все такое.

Наши данные показывают, что постоянных стратегий предвосхищают постыдный взгляд местного населения на туриста и сопутствующие ему препятствия для получения удовольствия (например, доступ к культуре). Быть «хорошим» означает «соблюдать» местные культурные нормы, правила и обычаи, так что доступ к местной культуре предоставляется определенным потребителям и не разрешается «плохим» туристам, которые не могут соблюдать правила.В нижеследующем отрывке Артур утверждает важность соблюдения границ между законными туристическими пространствами (общая территория) и локальными пространствами, не «открытыми для потребления» (частная территория):

Артур : В основном это их территория … Говоря с ними, они стараются сохранить эту территорию как можно более естественной для их будущих поколений, что опять же является ответственной … Я разговаривал с одним парнем, и он сказал: « Ты в моем доме. Теперь ты входишь в мой дом, на мою землю.

В рамках послушания респонденты активно добивались восхищения местных сообществ своим уважительным поведением. Вместо того, чтобы считаться невежественными по отношению к местным обычаям — источник враждебности, отмеченный в предыдущем исследовании (Bhattacharyya 1997), — стратегии приверженности потребителей работали на превращение ответственности за человеческие существа в повседневные вопросы моральной порядочности, вежливости и взаимности. В нижеследующем отрывке Дениз выражает свои опасения по поводу того, как ошибочный диагноз постыдного, морально нечистого «английского» туриста может привести к тому, что местные жители будут избегать ее.При этом мы узнаем об усилиях Дениз по самоконтролю (постоянству), поскольку она не только заявляет, что знает, когда и где уместно принимать солнечные ванны топлес, но и ее очевидное уважение к местным обычаям приводит к самоутвержденному удовольствию. в обеспечении упорного местного одобрения — «люди были дружелюбнее»:

Дениз : Я бы пошла на пляж, и я была бы на пляже топлесс… но я бы не стала гулять. Я бы не посмел навязывать это другим людям. Вы уважаете людей.Независимо от того, что, и в таком месте тоже. Они не хотят видеть сиськи. — на пляже было нормально, потому что мы бы не сделали этого, если бы не было. … Итак, люди были дружелюбны, но когда вы входили, мы говорили: «Боже, мы даже не знали, что она англичанка. Замечательно сказать «привет». Она игнорировала нас всю неделю, и мы поняли, что она знала, что мы не четыре шлепка … Было действительно ужасно осознавать, что именно поэтому нас [раньше] игнорировали.

Пребывание демонстрирует некоторые характеристики альтернативного гедонизма и, в частности, критику разъединяющего и разрушающего воздействия чрезмерного потребления на наше участие в общественной жизни (Etzioni 1998).Однако, вопреки оптимистической концепции Сопера (2007), наши данные показывают, что стремление к моральному статусу между «сообществом» туристов является ключевым средством для этого. В частности, собственный путь к участию в общественной жизни (например, погружение в местную культуру) противопоставляется морально оскверняющим, постыдным «другим» (обычным туристам). Эта моральная игра способствует достижению различных результатов с точки зрения преодоления недовольства чрезмерным туризмом. С одной стороны, это говорит о том, что существуют более совершенные с моральной точки зрения способы поддерживать отношения с местным населением и взаимодействовать с местным сообществом как «хороший» турист.С другой стороны, — это всего лишь , будучи этичным туристом, можно внести свой вклад в поддержание отношений между хозяином и гостем и всех преимуществ, которые это приносит. В этом смысле эта основанная на классах игра морали воплощает осязаемое чувство социальной исключительности — «насилие со статусным различием» (Bourdieu 1984/1979) — которое отказывает якобы более бедным, менее культурным потребителям от участия в моральных целях. рынок для туризма. Такое исключительное отношение к туристическим потребителям противоречит представлениям о хорошей жизни, гражданской активности и участии для всех.

Прокачка

Во многих поездках наши респонденты материально богаче местных жителей. Было очевидно, что структурное социально-экономическое неравенство является серьезным источником недовольства потребителей. В частности, считалось, что потребление «высокой роскоши» способствует концентрации материального богатства, тормозит социальное развитие местного населения и, в некоторых случаях, поддерживает их бедность. В приведенном ниже отрывке Гэри фиксирует это напряжение, обсуждая, как погоня за роскошным (эгоистичным) отдыхом закрывает туристам глаза на труд порабощенных других жителей местности:

Гэри : Я имею в виду, мы много путешествуем, и я знаю, что весь персонал на круизах, я знаю пару человек, которые работают с ними сам, и им платят копейки.С ними обращаются как с дерьмом. Они живут под палубой, под водой, в маленьких комнатушках, и им платят рядом с… и вы думаете, что это время вашей жизни, которое стоит чертовски больших денег.

На личном уровне такое неравенство подрывает возможность для потребителей наладить подлинное взаимодействие с местным населением. Приведенный ниже рефлексивный отрывок апреля, отражающий более ранние каникулы, показывает разницу между образом жизни зажиточных туристов и более примитивным образом жизни в местных сообществах.Эйприл рефлексивно подвергает сомнению свое влияние на местное сообщество в отношении благосостояния, причем изобилие положительно связано со счастьем:

апрель : Также возникает вопрос, какое влияние вы оказываете на их жизнь. Я очень хорошо знал об этом, когда ездил в Конго, потому что они прекрасно понимают, что вы богаты, пока вы… или вы счастливы. Существует прямая корреляция между тем, что вы счастливы, хотя вы немного богаче, чем кто-либо другой, и тем фактом, что мы можем прийти и получить все, что у нас есть, разве это бесполезно?

Даже в якобы «этичных» местах потребления (например,грамм. эко-лоджи), роскошь осуждалась как «чрезмерная», обеспечивающая различия в уровне благосостояния и препятствующая равновесию между туристами и местными жителями. Такие рассказы помещают других (например, роскошных туристов) в антиутопическую концепцию «хорошей жизни», которая затемняет самосознание и, следовательно, этическую свободу действий. Здесь эгоистический избыток концентрировал богатство и поддерживал местную бедность, увеличивая социальную дистанцию:

апрель : Я просто не понимаю, как можно остаться в роскошном эко-домике и установить связь с этим местом и его людьми.Надлежащий этичный туризм позволяет посетителям глубоко общаться с местными жителями на уровне глаз.

Карл : Я просто не понимаю, как можно, чтобы такой человек жил в роскошных номерах и по-прежнему называл это этичным туризмом… Хотя он находится среди других эко-лоджей, это как очень элитный отель, который вы хотели бы ожидайте найти в основной туристической зоне, но в гораздо меньших масштабах.

Повествование о выравнивании представляет собой форму стратегии самоуправления, которая преодолевает неравенство в благосостоянии между туристами и местными жителями и пытается сформулировать нематериальные пути к удовольствию.Эта стратегия наиболее близка к модернизации «хорошей жизни» в рамках альтернативного гедонизма, предложенной Сопером (2007, 2008). В частности, респонденты стремились уравнять правила игры между хозяином и гостем (Saatcioglu and Ozanne 2013), перевернув уравнение богатства и счастья. Респонденты сетовали на материальные индивидуалистические ловушки современной жизни и отмечали радость более простой и более ценной жизни, основанной на социальных отношениях и нематериальности:

апреля : Это одна из вещей, не так ли? Люди видят, как люди приходят со всеми этими вспышками, а мы можем пойти туда, увидеть обратное и понять, что много счастья можно получить, просто живя более простой жизнью.Иметь окно в африканский образ жизни в этой деревне и понимать, что, ладно, она выглядит очень бедной, но на самом деле она очень богата в другом смысле.

Артур : Они не были нетронутыми, я имею в виду нетронутыми с точки зрения воздействия на всю мощь современной повседневной жизни, но дети все еще были спокойны, я пытаюсь придумать правильное слово для этого, это не наивно но они по-прежнему живут таким простым образом жизни, но с некоторыми хорошими, сильными семейными ценностями и уважением к преподавательскому составу.

И Эйприл, и Артур сопоставляют одну версию «хорошей жизни» (современная / западная) с другой (простой / неразвитой), заново связывая счастье с «простой жизнью». Это работает двумя ключевыми способами. Во-первых, повествование определенно говорит о собственном самотрансформации туриста в его движении от сложной материальной жизни к более простой, но более счастливой жизни. Тем не менее, во-вторых, это уравнение простого равняется более счастливому распространяется на всех заинтересованных лиц в местности, где вы находитесь. В этом контексте местные жители воспринимаются как довольные меньшим, а жители Запада могут быть потенциально подавлены большим.Так обстоит дело в последнем отрывке, где туристы приходят к выводу, что сравнительное богатство не обязательно ведет к счастью, но вместо этого приводит к уничтожению основных семейных добродетелей; атрибут, которым местные сообщества обладают в изобилии:

Дебби : Я думаю, что наши дети совершенно испорчены. Я думаю, что они настолько испорчены, и я думаю, что здесь нужно вернуться к основам. Наши дети такие невежественные и грубые со всем этим. Я думаю, что для некоторых детей было бы настоящим шоком сказать: «Они живут в этом, и у них нет обуви.«Наши дети просто принимают это как должное. «Мы просто возьмем еще одну пару». Ну нет, потому что они так не живут.

Альтернативные пути к хорошей жизни часто предполагают стремление к счастью через снижение акцента на материальном и продвижение инклюзивных, эгалитарных целей. Мы видим это в некоторой степени в уравнивании, когда делаются попытки перевернуть уравнение счастья как материального богатства «хорошей жизнью». Тем не менее, они почти полностью нацелены на устранение воспринимаемых препятствий на пути к удовольствию (взгляд в глаза, захватывающий опыт) и напрямую связаны с различиями в статусе между туристами.В этом контексте не только эффективно списывается возможный вклад других туристов, но и предполагается, что «правильные» туристы являются доброжелательными и доброжелательными. В свою очередь, можно утверждать, что анклавы основных туристов, по крайней мере, концентрируют влияние туризма в определенных местах и ​​туристических инфраструктурах, в то время как этические туристы имеют карт-бланш на тесное взаимодействие с культурно чувствительными пространствами, не беспокоясь о каких-либо негативных последствиях для гражданской жизни. Полностью оформленное с точки зрения классовых различий, это может препятствовать той рефлексии, которая позволяет посетителям видеть более тонкие эффекты туризма, даже этические формы.

Этический гедонизм; Критика этического гедонизма

Психологический гедонизм: этический гедонизм; Критика этического гедонизма!

Термин гедонизм происходит от греческого слова «гедон», что означает удовольствие. Гедонизм — это общий термин для тех теорий, которые рассматривают счастье или удовольствие как высшую цель жизни. Удовольствие — это высший стандарт нравственности. Это высшее благо, высший конец жизни. Теории гедонизма приняли множество различных форм.

Изображение предоставлено: images.wisegeek.com/woman-and-man-eating-at-sushi-restaurant.jpg

Некоторые считают, что человек естественно ищет удовольствия и избегает боли. Итак, удовольствие в той или иной форме всегда является конечным объектом желания. Мы желаем всего как средства к удовольствию. Удовольствие — это нормальный объект желания. Профессор Сиджвик назвал эту теорию «психологическим гедонизмом», потому что она просто подтверждает стремление к удовольствию как психологический факт.

С другой стороны, некоторые гедонисты ограничиваются точкой зрения, что люди должны всегда искать удовольствия, т. Е.е., мы не всегда ищем удовольствия, но должны искать удовольствия. Профессор Сиджвик называет эту теорию этическим гедонизмом. Для него удовольствие — разумный объект нашего желания.

Психологический гедонизм:

Психологический гедонизм — это теория, согласно которой конечным объектом желания является удовольствие. Вещи желают не ради них самих, а только ради удовольствия, которое они нам доставляют. Киренаики были сторонниками этой точки зрения. Джереми Бентам (1741-1832) и Дж.С. Милль (1806-73) также является сторонником этой теории.

Бентам:

Согласно Бентаму, природа поставила человечество под управление двух суверенных хозяев — боли и удовольствия. Так что только они должны указывать, что мы должны делать, а также то, что мы будем делать. В своей книге «Введение в принципы морали и законодательства» Бентам говорит, что мотив — это, по сути, не что иное, как удовольствие или боль, действующие определенным образом.

Мотив в перспективе всегда — удовольствие или боль.Некоторое удовольствие, которое, как ожидается, должно быть вызвано данным действием, а некоторая боль — средством предотвращения. Следовательно, согласно Бентаму, удовольствие и боль — единственные возможные мотивы к действию, единственные цели, к которым мы можем стремиться.

Аналогично J.S. Милль говорит: «Желание чего-либо и нахождение в нем приятного, отвращение к нему и представление о нем как о болезненном — явления совершенно неразделимые, скорее, две части одного и того же явления; думать о предмете как о желаемом и думать о нем как о приятном — одно и то же; желать чего-либо, кроме той степени, в которой идея этого приятна, физическая и метафизическая невозможность.”J.S. Милль утверждает, что мы всегда желаем удовольствия, а удовольствие — единственный объект нашего желания.

Психологический гедонизм критикуют по-разному:

Во-первых, сама эта точка зрения непсихологична. Обычно мы желаем некоторой цели, и когда цель достигнута, как следствие, следует удовольствие. Удовольствие — это результат удовлетворения желания, направленного на объект.

Когда мы чувствуем голод, у нас появляется желание еды, которая является объектом, и когда мы принимаем пищу, мы испытываем чувство удовольствия.Здесь мы, естественно, желаем еды, а не удовольствия. Абсурдно утверждать, что делать что-то ради самого себя означает «делать это ради удовольствия». Определенная степень бескорыстия кажется необходимой для получения полного удовольствия.

Рашдалл справедливо отмечает, что удовлетворение желания несомненно приносит удовольствие. Но это не доказывает, что объект желателен, потому что он считается приятным. Фактически, приятность объекта создается желанием, а не желание приятностью.Достижение объекта желания приносит удовольствие, потому что объект был желанным.

Это будет более ясно из того факта, что желания всегда предшествуют удовлетворению. Батлер верно указал, что многие виды удовольствий вообще не существовали бы, если бы им не предшествовали определенные желания объектов. Никто не мог бы испытать удовольствие от благожелательности, если бы он сначала не проявил благосклонность или желание благополучия других. Таким образом, желание направлено не на удовольствие, а на что-то другое, т.е.g., благополучие других.

Таким образом, по крайней мере, есть некоторые желания, которые не являются желаниями удовольствия. Слово «удовольствие» неоднозначно. Это может означать (а) приятное чувство или чувство удовлетворения после достижения объекта, или (б) объект, доставляющий удовольствие или удовлетворение. В последнем смысле мы говорим об «удовольствии» или «удовольствиях» в конкретном смысле.

Таким образом, когда говорят, что то, чего мы желаем, всегда является удовольствием, это означает, что то, чего мы желаем, всегда является неким объектом, достижение которого сопровождается приятным чувством.Мы желаем объектов, достижение которых доставляет нам удовольствие.

Психологический гедонизм нарушен серьезным недостатком, на который указал Сиджвик. Он говорит: «Стремление к удовольствию, если оно слишком преобладает, побеждает саму цель». Чем больше мы ищем удовольствия, тем меньше получаем его.

Лучший способ получить удовольствие — это на время забыть о нем. Когда мы направляем свое внимание на объект желания, удовольствие приходит само по себе, когда оно достигается. Но если мы направим свое внимание на удовольствие, мы почти наверняка его упустим.Это фундаментальный парадокс гедонизма.

Это верно не для всех удовольствий. В основном это касается удовольствий погони. Чтобы получить полное наслаждение, нам требуется определенная степень бескорыстия. Когда мы становимся свидетелями драмы, мы должны сосредоточить свое внимание на драме, а не на том удовольствии, которое мы получаем от нее. Если мы сознательно стремимся к удовольствию, мы обязательно его упустим.

Рашдалл утверждает, что в «парадоксе или гедонизме» есть доля правды, но она часто преувеличивается.Гедонистические расчеты — не единственный наш ориентир в личном поведении. Но все же в определенной степени можно стремиться к удовольствию и получать его. Человек не преминет получить удовольствие от отпуска, потому что он тщательно продумал, какой из различных туров ему понравится больше всего. Но он, несомненно, начал бы терять удовольствие, если бы всегда рассчитывал, оправдала ли его удовольствие его ожидания. Удовольствие не всегда уменьшается, если его заранее тщательно спланировать.

Обед, который человек заказывает сам, доставляет ему не меньше удовольствия, чем обед, заказанный кем-то другим.Иногда обнаруживается, что предыдущее изобретение увеличивает положительное наслаждение от удовольствия. Таким образом, предварительный расчет удовольствия не всегда уменьшает удовольствие; иногда это положительно увеличивает удовольствие.

Психологические гедонисты не могут отличить «удовольствие от идеи» от «идеи удовольствия». Мать получает удовольствие от самопожертвования ради блага своего ребенка. Но идея того, что она получает удовольствие от самопожертвования, не является мотивом ее поступка. Мученик ищет смерти по благородному делу и, можно сказать, получает удовольствие от мысли о своем самосожжении.Этический гедонизм. Даже если мы предположим, что психологический гедонизм — здравое учение, нет необходимой связи между ним и этическим гедонизмом.

Можно поддерживать одно без обслуживания другого. Этический гедонизм вряд ли совместим с психологическим гедонизмом, по крайней мере, в его наиболее крайних формах. Если мы естественно и всегда стремимся к собственному удовольствию, заповедь о том, что мы должны делать это, бессмысленна.

Этический гедонизм:

Согласно этическому гедонизму, мы должны искать удовольствия; это истинный объект нашего желания.Некоторые гедонисты основывают этический гедонизм на психологическом гедонизме. Бентам и Дж. Милл так и сделаю. Но Сиджвик не основывает этический гедонизм на психологическом гедонизме. Он отвергает психологический гедонизм, но защищает этический гедонизм. Для него удовольствие — разумный объект нашего желания. Взгляды Бентама, Дж. Милл и Сиджвик будут рассмотрены позже.

Критика этического гедонизма:

Этический гедонизм отождествляет ценность с удовольствием и рассматривает удовольствие как единственную ценность.Но это мнение неверно. Здоровье, богатство, знания, красота, добродетель и т. Д. Суть ценности; и когда мы достигаем их, мы испытываем удовольствие, а если мы не делаем этого, мы чувствуем боль. Ценность заключена в объекте желания. Удовольствие — это чувство положительной ценности; а боль — это чувство отрицательной ценности. Таким образом, удовольствие — это спутник или знак ценности; но это не сама ценность. Удовольствие и ценность не тождественны.

Даже если удовольствие рассматривается как ценность, его нельзя рассматривать как единственную ценность.Рашдалл считает удовольствие или счастье одной из ценностей. Но он считает это ниже знания, красоты и добродетели. Он считает добродетель высшей ценностью по сравнению со счастьем, знаниями и красотой.

Если удовольствие — единственная ценность, хорошая жизнь была бы постоянным пассивным состоянием ощущения удовольствия. Но мы рассматриваем хорошую жизнь как жизнь, полную активности, функции или подпитки сил, которым может сопровождаться удовольствие. Постоянное приятное состояние сознания не считается хорошей жизнью.

Этический гедонизм отождествляет удовольствие со счастьем. Но удовольствие разумно и преходяще, в то время как счастье рационально и постоянно.

No related posts.