Дифференциальная диагностика биполярного аффективного и пограничного личностного расстройств.

Практическое применение:

● Дифференциальная диагностика в психиатрии проблематична, поскольку она больше основывается на наблюдаемых признаках и симптомах, чем на биологических показателях.

● Биполярный спектр
— Предложения по расширению биполярного спектра почти полностью основаны
на феноменологических сходствах; есть лишь очень слабые доказательства влияния общей семейной истории, результатов и реакции на лечение.
— Перепады настроения далеко не всегда являются признаком БАР.
— Гипомания требует тщательной оценки по шкале времени и стойкости проявления.

● Аффективная лабильность
— Аффективная лабильность является независимым от биполярности конструктом
и вынесена в отдельное направление исследований.

● Пограничное расстройство личности
— пограничное расстройство личности (ПРЛ) – комплексный диагноз, характеризующийся нестабильностью настроения, импульсивностью и проблемами
в межличностных отношениях.
— аффективная нестабильность при пограничном расстройстве личности не похожа
на классическое биполярное аффективное расстройство (БАР), и её возможно
отличить от гипомании.

● Последствия лечения
— При лечении биполярного расстройства II требуются стабилизаторы настроения,
в то время как клинические испытания показывают, что пограничное расстройство личности наиболее эффективно лечится в специализированной психотерапии.

● Заключение
— Различия в подходах лечения делают дифференциальную диагностику этих расстройств клинически важной.

Резюме

Гипотеза о том, что многие психические расстройства попадают в биполярный спектр,
и что нестабильность настроения, которая характерна для пограничного расстройства личности, ставит его в этот спектр, была основательно пересмотрена. Этот вывод основан на феноменологическом сходстве и не учитывает различия в направлениях, результатах
и лечении. Внимательная оценка гипомании необходима для диагностики биполярного расстройства II типа. Аффективная лабильность – это иное явление, которое характеризует ПРЛ. Дифференцированный диагноз важен, поскольку при БАР необходимо медикаментозное лечение, в то время как с ПРЛ наиболее эффективно справляются
с помощью специализированных направлений психотерапии.

Дифференциальная диагностика в психиатрии

В психиатрии существуют проблемы с классификацией, потому что диагноз ставится
не на понимании этиологических и патогенетических механизмов, а на наблюдаемых признаках и симптомах. Вряд ли хоть какое-то из расстройств, диагностируемых психиатрами, последовательно связано с определеннымибиологическими маркерами [1,2].

В медицине схожие симптомы могут быть при совершенно разных причинах. Кластеризация симптомов описывает синдром, а не течение болезни. При отсутствии точного и конкретного лабораторного исследования, все категории в системе Диагностического и Статистического Руководства по Психическим Расстройствам (DSM), включая биполярное аффективное расстройство, могут считаться только условными.

Тем не менее, диагностические категории могут активно применяться, несмотря
на сложности с валидностью. В истории медицины диагнозы становились предпочтительнее во время появления новых методов лечения [3]. Полезность лития
и других стабилизаторов настроения для лечения острой мании и для профилактики рецидивов привела психиатров к переоценке, могут ли страдать пациенты из других категорий от какой-либо формы БАР [4].

В этой статье будут рассмотрены доказательства, поддерживающие концепцию спектра,
а также вопрос о том, включает ли этот спектр пограничное расстройство личности.

Биполярный спектр

Недавние предложения расширить границы биполярного расстройства до широкого спектра [5,6] привели к принципиально иной концепции биполярности. Предположение,
что имеются явные перепады настроения, включая случаи, когда раздражительность более выражена, чем эйфория, привело к тому, что для обоснования биполярного диагноза требуется рассмотрение конструкта «мягкой биполярности» (т.е. вида или субклинической формы классического БАР) [7]. Однако расширенный спектр определяется исключительно на основе феноменологических сходств, а не этиологии или патогенеза.

Эмиль Крепелин ввел определение маниакально-депрессивного заболевания, позднее переименованное в биполярное расстройство [8]. С тех пор маниакальные эпизоды всегда включали в себя классическую триаду симптомов: повышенное настроение, психомоторное возбуждение и ускорение мышления. По классике, психиатры
не диагностировали бы манию или гипоманию в отсутствии эйфории.

Однако после введения лития, было замечено, что у некоторых пациентов, которые были восприимчивы к препарату, появились нетипичные черты, например, раздражительность.
Это наблюдение привело к вопросам о том, являются ли состояние возбуждения, раздражительность и агрессия, наблюдаемая в других категориях расстройств, симптомами мании, и является ли классическая Триада необходимым условием
для диагностики [5,6].

Понятие биполярного спектра аналогично шизофреническому спектру [9], в котором психопатология может варьироваться от тяжелой, травмирующей болезни до симптомов, которые, кажутся «характерологическими». Первый, кто предположил, что биполярный спектр существует, был Крепелин [8], он описал субклинические случаи по первой степени родства заболевших пациентов. И концепция Крепелина была значительно расширена некоторыми исследованиями, подтверждающими, что до 30% всех психиатрических пациентов имеют форму мягкой биполярности [10].

Наиболее общепринятый вариант классической картины – биполярное расстройство
II типа [11]. Этот диагноз описывается перепадами настроения от депрессии до гипомании, а не тяжёлой мании. Эта выборка пациентов гетерогенна, поскольку только у некоторых есть семейная история БАР, и не во всех случаях есть реакция на стабилизаторы настроения [12].

В некоторых случаях БАР II типа также отмечаются критерии расстройства личности [13]. Однако это совпадение может не отражать истинную коморбидность и искажает диагностику. Критерии биполярности могут быть довольно широкими,
и эпидемиологические исследования иногда рассматривают все случаи, когда перепады настроения наблюдаются как в БАР II типа, так и в расстройстве биполярного спектра [14].

Ключевой момент заключается в оценке гипомании. В DSM-IV-TR [15] этот синдром определяется как «чётко очерченный период постоянно повышенного, экспансивного
или раздражительного настроения, продолжающегося не менее 4 дней,
и явно отличающегося от обычного, не депрессивного настроения».

У пациентов должны присутствовать как минимум три из перечисленных симптомов (четыре, если настроение раздражительное или не эйфорическое): завышенная самооценка или грандиозность, снижение потребности во сне, пациент более разговорчивый, чем обычно или настаивает на том, чтобы продолжать говорить, полет идей или субъективное ощущение, что мышление ускорено, отвлекаемость, увеличение активности (в деятельности или в социальном взаимодействии, на работе или в школе, или в сексуальной сфере) или психомоторное возбуждение, и чрезмерное участие
в приятных для пациента мероприятиях, которые потенциально имеют вредные последствия. Наконец, и это важно, гипоманиакальный эпизод должен быть связан
с однозначным изменением в несимптоматическом функционировании, которое нехарактерно для человека, и должен быть заметен другим людям. В отличие от тяжёлой мании, гипомания не бывает настолько сильной, чтобы вызвать заметные нарушения
в социальном или профессиональном функционировании, редко требует госпитализации
и не связана с психотическими симптомами.

Кратко, при гипоманиакальных эпизодах есть требования, определяемые степенью тяжести, шкалой времени и устойчивостью проявления. Если строго следовать критериям DSM, никто не смог бы поставить диагноз биполярного расстройства II типа пациентам,
чьи перепады настроения продолжаются менее 4 дней, или тем, у кого настроение периодически нормализуется. Было высказано предположение, что правило 4-х дней является условным [16]. Это правда, но тогда и любое другое правило было бы в равной степени условным. В 2013 году, в DSM-5 [17], приняли правило 2-х дней, но это изменение не повлияет на диагноз пациентов, которые испытывают перепады настроения на ежедневной или почасовой основе.

Еще один вариант биполярного расстройства в DSM-IV-TR — это «смешанные состояния», наблюдаемое как минимум неделю, в течение которой пациент соответствует критериям большой депрессии и мании. Исследования этой категории довольно слабые,
и, хотя некоторые случаи могут быть отнесены к биполярным [18], но категория может быть использована для описания гетерогенной группы озлобленных
и / или ажитированных пациентов.

DSM-IV-TR также позволяет диагностировать БАР как «без дополнительных уточнений». Подобно другим группам охвата в руководстве, категория «без дополнительных уточнений» описывает пациентов с некоторыми признаками расстройства, но не всеми. На практике, оно может быть использовано для диагностики практически любого пациента
с перепадами настроения.

В официальном предложении по описанию спектра [19], было высказано предположение, что биполярность может принимать четыре основные формы: биполярное расстройство
I типа, классическое маниакально-депрессивное расстройство, описываемое Крепелином; биполярное расстройство II типа, депрессия с непредсказуемыми гипоманиакальными эпизодами; биполярное расстройство III типа, при котором гипоманиакальные эпизоды возникают только после приема антидепрессантов; и биполярное расстройство IV типа, сверхбыстрый цикл нарушений. В последнюю категорию включены многие расстройства личности, в том числе и детская нестабильность настроения.

В другом предложении описано еще больше форм биполярного расстройства [20]: биполярное расстройство I типа, резко выраженная мания; биполярное расстройство
I½ типа, депрессия с затяжной гипоманией; биполярное расстройство II типа, депрессия
с гипоманиакальными эпизодами; биполярное расстройство II½ типа, циклотимическое расстройство; биполярное расстройство III типа, гипомания вследствие приёма антидепрессантов; биполярное расстройство III½ типа, гипомания и / или депрессия связанные с употреблением психоактивных веществ; биполярное расстройство IV типа, депрессия, связанная с гипертимией (т.е. настроением) темперамента; биполярное расстройство V типа: рецидивирующая депрессия, смешанная с дисфорической гипоманией; и биполярное расстройство VI типа, депрессия с поздним началом
и со смешанными особенностями настроения, прогрессирующая до подобного деменциисиндрома. Эти расширенные определения неизбежно привели к повышению показателей распространенности.

Ни одно из этих предложений не основано на золотом стандарте для биполярности
или на соответствии с биологическими маркерами, полученные при генетическом
или нейробиологическом анализе (которых, в любом случае, не существует). Вместо, эпидемиологических и клинических исследований, была изучена распространенность спектральных нарушений с использованием тестов, предназначенных для оценки симптомов мягкой биполярности, выявляющих случаи по наличию подпороговых симптомов [14]. И в равной степени возможно, что эта переменчивость настроения отражает другое явление, которое не связано с классическими расстройствами настроения.

Как можно выявить биполярный спектр, если конкретные биологические маркеры неизвестны? Оригинальное определение маниакальной депрессии Крепелина было основано на результатах лечения с долгосрочной перспективой, но всё ещё необходимы дополнительные исследования, чтобы показать, что течение болезни при условии гипотетического спектра, аналогично тому, как Крепелин описал эпизоды мании
и депрессии. Другая возможность заключается в проведении «фармакологических расслоений» [21], в которых аналогичные ответы для лечения предполагают общие эндофенотипы.

Тем не менее, необходимы клинические испытания, чтобы показать, что препараты, применяемые для лечения биполярного расстройства, эффективны при предполагаемых нарушениях этого спектра [22]. Также возможно, что аффективные симптомы
в спектральном определении могут быть и другим феноменом, основанном на другом механизме.

Аффективная лабильность

Когда перепады настроения связаны с последовательными изменениями в выраженности чувства собственного величия пациента, психомоторной активности и сне,
то целесообразно воспринимать их лежащими в биполярном спектре. Но в отсутствии такой специфики, основной альтернативой становится модель аффективной лабильности (АЛ) [23], также называемая эмоциональной дисрегуляцией [24]. АЛ описывается краткосрочными изменениями настроения характеризующимися временной нестабильностью, высокой интенсивностью и отложенным восстановлением после дисфорических состояний. Модель подчеркивает различия между реакцией
на окружающую среду, кратковременными колебаниями настроения (АЛ) в сравнении
с внезапными, длительными колебаниями настроения (биполярными и монополярными расстройствами настроения). Хотя АЛ все еще находится на ранней стадии исследования, она надежно измерена и разделена по интенсивности настроения [25], и, как было показано, отличается от невротизма [26], а также является наследственной чертой [27].

Аффективная лабильность является общей чертой расстройства личности, особенно
в пограничной категории [28,29]. Исследования пациентов с подтверждённым диагнозом пограничного расстройства личности (ПРЛ) и зафиксированными быстрыми переключениями настроения, качественно различаются от изменений, наблюдаемых
при БАР II типа [30,31]. Таким образом, настроение заметно меняется с подавленности
на гнев, а эйфория встречается редко. Очень важно учитывать, что АЛ крайне чувствительна к внешним раздражителям и межличностным стрессорам [26]. Наконец, исследования семейного анамнеза пациентов с ПРЛ (с тяжелой АЛ) показывают,
что диагнозы, отражающие импульсивность, такие как злоупотребление ПАВ
и антисоциальные личностные черты, чаще встречаются у ближайших родственников,
в то время как монополярная депрессия встречается реже, а БАР – совсем редко [32]. Некоторые исследования предполагают, что АЛ может быть связана с уникальным паттерном активности в функциональной визуализации, и с уникальными изменениями
в нейротрансмиттерной активности [23].

Все эти исследования предполагают, что аффективная лабильность отражает уникальный эндофенотип. Вполне возможно, что у некоторых пациентов с расстройством личности также присутствуют такие же нейробиологические предрасположенности, как и у пациентов с биполярностью, но нельзя полагать, что это встречается у всех (или большинства).

Пограничное расстройство личности

Пограничное расстройство личности – сложное многофакторное расстройство, характеризующееся нарушением регуляции эмоций, импульсивностью и нестабильностью отношений [33]. Ярлык «Пограничное» устарел (был выведен из теории, согласно которой психопатология может оказаться на границе между психозом и неврозом). Тем не менее, ПРЛ является клинически важным расстройством. Оно встречается почти у 1% населения [34,35], и довольно часто встречается в отделениях неотложной помощи
и поликлиниках [33].

В то время как ПРЛ имеет обширную коморбидность, его широкий спектр симптомов отражает тяжелую патологию личности. Часто сопровождается большим депрессивным расстройством, и эти симптомы обычно приводят пациентов к поиску клинической помощи [36]. Ранее, исследователи аффективных расстройств [37] видели ПРЛ как атипичную форму монополярной депрессии. Но депрессивные симптомы при ПРЛ проявляются
по-другому: они скорее хронические, чем эпизодические, связаны с неустойчивым
и колеблющимся настроением, которое сильно реагирует на межличностные события
в жизни [13]. Более того, пациенты с ПРЛ демонстрируют более высокие уровни импульсивности, чем пациенты только с депрессией [31], и у них присутствуют характерные симптомы, такие как самоповреждение и рецидивирующие передозировки, которые редки при большом депрессивном расстройстве. Наконец, депрессивные симптомы, при назначении антидепрессантов, улучшаются незначительно, и эти препараты никогда не приводят к ремиссии расстройства [33].

Акискал недавно предположил, что ПРЛ попадает в биполярный спектр в основном благодаря его выраженной аффективной лабильности [38]. Все остальные симптомы будут вторичными по отношению к атипичному настроению. Есть ряд проблем с этой гипотезой. Во-первых, мы видим важные различия по шкале времени и устойчивости настроения, которое может поменяться на час, что будет ответом на перемены в отношениях.
Пока есть вероятность, что эти реакции являются эффектом, а не причиной нестабильности, исследования с использованием экологической кратковременной оценки строго указывают на то, что эти пациенты на межличностный конфликт реагируют ненормально [26]. Напротив, идея о том, что АЛ при ПРЛ отражает спонтанные «сверхбыстрые перепады настроения» [39], предполагает, без достаточных доказательств, что все подобные сдвиги (или, по крайней мере, их значительный процент) являются вариантами гипомании или мягкой биполярности.

Более того, результат лечения ПРЛ сильно отличается от (и намного эффективнее, чем) БАР. Принимая во внимание, что классическая биполярность не проходит с возрастом
(и часто ухудшается), подавляющее большинство пациентов с ПРЛ со временем выздоравливают и больше не соответствуют диагностическим критериям расстройства
в среднем возрасте [40]. Следовательно, ПРЛ имеет относительно хороший прогноз,
и его долгосрочный результат лечения не схож с БАР II типа.

Другой тест должен был бы определить, реагирует ли ПРЛ на те же лекарства, что и БАР (т. е. стабилизаторы настроения). Этот вопрос был рассмотрен лишь в нескольких клинических исследованиях, и в целом результаты показывают, что основное влияние стабилизаторы настроения у пациентов с ПРЛ оказывают на импульсивность,
а не на настроение. Литий приносит лишь незначительную пользу, главным образом,
в уменьшении импульсивных симптомов [41], и результаты клинических испытаний карбамазепина [42], дивальпроекса [43], топирамата [44] и ламотриджина [45] похожи. Тенденция лекарств контролировать импульсивность, а не настроение, не ограничивается литиевыми или противосудорожными стабилизаторами настроения. Контролируемые исследования нейролептиков, а также селективных ингибиторов обратного захвата серотонина у пациентов с ПРЛ также показывают большее влияние на импульсивность, чем на настроение [33].

Хотя эти результаты не доказывают, что расстройства являются обособленными, они также не позволяют поместить их в один и тот же спектр.

Дифференциация расстройств

В отсутствие биологических маркеров, только обоснованное предположение может быть применимо для различия расстройств, имеющих сходные или частично совпадающие симптомы. Несмотря на это, различия в ответе на лечение делают дифференциальный диагноз клинически важным.

Ключ кроется в том, чтобы установить, был ли у пациента гипоманиакальный эпизод. Отчетов пациентов может быть недостаточно для ответа на этот вопрос [46]. Кроме того, недостаточно брать краткий анамнез пациентов, который часто может быть неопределенным в отношении интенсивности и шкалы времени. Поскольку возможны
как ложные отрицательные, так и ложные положительные результаты, может быть полезно опросить членов семьи, чтобы определить последовательность симптомов, временную шкалу, приводят ли изменения настроения к поведенческим последствиям и являются ли они заметными для других. Сокращение промежутка времени для гипомании, которое может иметь место в DSM-5, приведет к увеличению числа диагнозов БАР II. Однако тщательная оценка, подтвержденная эмпирической литературой [26], показывает,
что пациенты с ПРЛ редко имеют постоянно повышенное (или раздражительное) настроение в течение 48 часов.

Сложности в точной дифференциальной диагностике отражают популярность биполярного диагноза. Это не означает, что истинные биполярные расстройства никогда
не диагностируются как ПРЛ – так тоже может быть. Но на практике большинство случаев ПРЛ не распознаются, и многие пациенты будут названы биполярными, даже если
они не соответствуют критериям DSM [47]. У клиницистов иногда может быть «заготовленный» диагностический ответ на перепады настроения. Многие не знакомы
с концепцией расстройства личности, но получают непрерывный поток заявок
на диагностику биполярного спектра, как от экспертов, которые верят в эту идею,
так и от фармацевтических компаний, которые хотят увеличить продажи.

Последствия лечения

Дифференциальный диагноз важен, поскольку он приводит к различным вариантам лечения. БАР I и II типавсегда требуют медицинского вмешательства. Литий, согласно клиническим испытаниям, по-прежнему является предпочтительным препаратом для обоих типов. Необходимы дополнительные исследования противосудорожных стабилизаторов настроения, и некоторые данные подтверждают, что атипичные нейролептики являются полезными вспомогательными средствами. Напротив, если диагноз ПРЛ, лекарства будут оказывать лишь незначительное благоприятное воздействие.

Хотя многие пациенты с ПРЛ находятся в режиме полифармакотерапии, на 4–5 препаратах, взятых из каждого основного класса [48], мало доказательств, что такой вид лечения приносит пользу (не говоря об их долгосрочных побочных эффектах). Проблема заключается в том, что выставление диагноза БАР может привести к использованию нескольких фармакологических препаратов.

Вместо этого есть убедительные доказательства того, что пациенты с ПРЛ получают наибольшую пользу от психотерапии, специально разработанной для этих симптомов [49]. Существуют убедительные доказательства эффективности диалектической поведенческой терапии [50] и аналогичного метода – терапии, основанной на ментализации [51]. Исследования также показывают, что, хотя неструктурированные и общие психотерапевтические подходы часто терпят неудачу у пациентов с ПРЛ, любой метод, который предлагает систематический и хорошо спланированный подход, может дать благоприятные результаты [52].

Основным препятствием для эффективного лечения ПРЛ является отсутствие доступа
к психологическим услугам, которые дорогостоящи и требуют квалифицированных терапевтов. Намного проще поставить биполярный диагноз и выписать рецепт.

Заключение и перспективы на будущее

Хотя, данных для составления итогового заключения недостаточно, исследователи, выступающие за то, чтобы расширить биполярный спектр и включить в него ПРЛ,
не доказали свою правоту. Распознавание ПРЛ в клинической практике и дифференциация его от БАР II типа имеет практическое значение в эффективности лечения.

У нас до сих пор мало данных об этиологии, патогенезе, результатах и лечении расстройств биполярного спектра. Поскольку исследователи, посвятившие себя изучению спектра, провели и опубликовали множество работ, некоторые результаты могут отражать их энтузиазм. Кроме того, исследования не приняли во внимание ограничения феноменологической диагностики. Также необходимо изучить природу АЛ, чтобы установить более четкую границу между гипоманией и нарушением регуляции эмоций.
И БАР II типа, и ПРЛ являются гетерогенными расстройствами: более доказательные определения смогут помочь снизить перекрывание этих дтагнозов.

Финансовая и конкурентная заинтересованность

Автор не аффилирован и не имеет финансовых связей с какой-либо организацией или субъектом, имеющим финансовую заинтересованность или финансовое противоречие с предметом или материалами, обсуждаемыми в рукописи. В это входит: работа, консультации, гонорары, владение акциями или опционы, показания экспертов, гранты или патенты, полученные или находящиеся на рассмотрении, или роялти.

Рукопись написана самостоятельно, без какой-либо помощи.

© Статья является собственностью Института Схема-терапии, Москва.
Копирование и использование материалов возможно только с письменного согласия владельца.

Мода на «биполярку». Врач о том, почему не стоит «диагностировать» себе БАР | ЗДОРОВЬЕ

Считается, что Бетховен, Ван Гог, Наполеон и Элвис Пресли страдали БАР, вслед за ними о своей «биполярности» заявили Бритни Спирс, Дрю Берримор, Мел Гибсон, Джим Керри… Известный рэпер Оксимирон и вовсе воспел расстройство в песне «Биполярочка» в 2017 году. В какой-то момент заболевание стало популярным. Многие совершенно обычные «менеджеры среднего звена» вдруг начали жаловаться на беспричинные эмоциональные перепады, оправдывая собственные безрассудные поступки или спонтанные запои. В итоге стало модным списывать на диагноз все необдуманные решения или попросту плохое настроение. Психолог Анна Золотай рассказала «АиФ-Юг» о том, что же на самом деле такое биполярное аффективное расстройство и насколько оно опасно.

Мания: повышенное настроение, энергичность, гиперактивность, ускоренная речь, грандиозные идеи, бред величия, нарушение сна, гиперсексуальность, растраты больших сумм денег, отсутствие самокритики, агрессивность, раздражительность. Депрессия: пониженное настроение, чувство вины, суицидальные мысли и планы, упадок сил, утомляемость, потеря интереса к делам, которые раньше нравились (ангедония), заторможенность мышления, речи, движений, обострение проблем со здоровьем.

Можно ли извлечь выгоду

«На самом деле проблема действительно существует, биполярное аффективное расстройство актуально для сегодняшнего ритма жизни, — говорит Анна Золотай. – Не в таких, конечно, масштабах: часто по тем или иным причинам люди сами себе его диагностируют. Болезнь делает человека несчастным, но при этом еще и необычным, творческим, энергичным. Потому о ней не стесняются говорить, иногда она даже принимается за достоинство. К сожалению, сегодня многие считают, что БАР с долгими периодами полного выздоровления между маниакальными и депрессивными фазами не мешает жить в обществе. И, напротив, пытаются извлечь выгоду из гиперактивного периода.

Объясню почему. Пациент с заболеванием лавирует между двумя фазами: маниакальной и депрессивной. Маниакальная фаза – это время, когда возникает множество новых идей и мыслей, человек становится общителен, активен, повышаются интеллектуальные возможности, ему становится легче принимать решения. Правда всё это сопровождается депривацией сна (сокращение, либо полное лишение сна – прим. ред.). Мыслей так много, что они нередко становятся путанными, речь сбивчивой, поступки инпульсивными и нелогичными. Зато, как правило, в таком состоянии человек нравится окружающим, ему кажется, всё крутится вокруг него. Самооценка зашкаливает. Считается, в такой фазе эффективность человека выше, он может свернуть горы, пытаясь достигнуть желаемого. Состояние схоже с легким наркотическим опьянением. К примеру, это схоже со ставшим в одно время популярным микродозингом кокаина».

При этом депрессивное состояние проявляется в неконтролируемых приступах страха, ощущением безнадежности, отторжением от близких, да и людей вообще, постоянной тревогой, необоснованным чувством вины, повышением или снижением аппетита и, опять же, нарушением сна. Могут появиться галлюцинации, боязнь преследования, мистические видения. В такие моменты больной опасен для самого себя и может принимать решения, которые ставят его жизнь под угрозу.

Среди людей с биполярным расстройством много талантливых, но ученым не удалось найти причинно-следственную связь между творческими занятиями и БАР.

Но все эти симптомы проявляются в разной степени в зависимости от множества факторов. По словам эксперта, расстройство делится на несколько типов. При БАР первого типа маниакальный период длится от семи и более суток. Состояние при этом настолько серьезное, что нужна госпитализация. Депрессивная фаза длится не меньше двух недель. При втором типе люди испытывают депрессивные эпизоды наряду с эпизодами гипомании (облегченный вариант мании). Третий тип связан с циклотимией — менее тяжелой формой. Это гипомания и легкая депрессия, которые чередуются с бессимптомными периодами, в течение пары лет. Наконец, состояния со схожими симптомами, которые не попадают ни в одну из групп, могут относиться к «неспецифическим биполярным расстройствам».

На деле это не круто

«У меня второй тип БАР, периоды гипомании сменяют легкие депрессии, — рассказывает Мария Петрова из Краснодара (имя изменено). – Во время «весёлой» фазы я становлюсь всемогущей, бесстрашной, самоуверенной, быстрой, красивой, общительной. Это как если ты находишься под психоактивным веществом, когда происходит огромный выброс нейромедиаторов.

То есть совсем глупых идей в такие моменты не возникает, и в психиатрию меня не везут. Но я запросто могу увлечься чем-то мне совсем не свойственным. К примеру, удариться в религию или зарыться в чтиве о метафизике. Я готова прыгнуть с парашютом или стать волонтером в «Доме малютки». Побрить голову, купить комод 18 века, который и ставить-то некуда. О сомнительных и слишком смелых развлечениях потом и вспоминать противно. А потом приходит депрессия. Я не могу спать, есть, работать, жить. Помогают таблетки».

«Заболевание могут вызвать травмы и стресс, а также играет роль наследственность, питание, инфекции и неблагоприятное воздействие окружающей среды. Многое зависит от индивидуальных качеств человека, — объясняет психолог. — Это способность управлять собственными мыслями, эмоциями, поведением и общением с окружающими. Важны и социальные, культурные, политические и экологические факторы, такие как политика, социальная защита, уровень жизни, условия работы и поддержка окружающих.

Сегодня во всем мире наблюдается большой разрыв между потребностями в лечении и оказываемой помощью при психических расстройствах. Люди с низким и средним уровнем дохода вообще редко получают лечение. Да и обеспеченные граждане нередко закрывают глаза на подобные проблемы».

Но врач советует не паниковать, если у вас часто меняется настроение, ведь сами по себе такие перепады еще не означают, что у человека БАР — этот симптом всегда сопровождается другими признаками, поэтому лучше проконсультироваться со специалистом.

«В настоящее время БАР страдают 60 миллионов человек по всему миру, — сообщает пресс-служба Всемирной организации здравоохранения. — Для него характерно чередование маниакальных и депрессивных эпизодов с периодами нормальной жизни. Пациентам с маниакальными приступами, но без депрессии также ставят диагноз «биполярное расстройство». Существуют эффективные средства лечения острых проявлений и профилактики рецидивов. Это, в основном, лекарственные средства для стабилизации настроения. Важным элементом лечения является и психосоциальная поддержка. К сожалению, количество людей с психическими расстройствами продолжает расти. Это оказывает ощутимое влияние на систему здравоохранения и влечет за собой серьезные последствия для экономики и социальной сферы в целом».

Смотрите также:

Девочка сегодня в БАРе: на качелях между манией и депрессией | Статьи

Биполярное аффективное расстройство, раньше носившее более эффектное название «маниакально-депрессивный психоз», приобретает всё большую популярность и уже дышит в затылок шизофрении, пока еще лидирующей в рейтинге самых распространенных и опасных душевных заболеваний. В России не так много литературы о БАР, написанной доступным для неспециалиста языком, так что критик Лидия Маслова решила апробировать собственный душевный комфорт и изучила машино сочинение — специально для «Известий».

Маша Пушкина

Биполярники: как живут и справляются с собой люди с биполярным расстройством

Москва: Издательство АСТ, 2020. — 224 с.

Говоря начистоту, журналистка и основательница Ассоциации «Биполярники» Маша Пушкина осуществила невинный фокус, перевыпустив свою же книжку двухлетней давности с чуть-чуть измененным названием, которое в прошлый раз звучало более романтично: «Как живут и о чем мечтают…» Но что же делать — литература такого рода, судя по всему, сейчас востребована, а быстро, как известно всякому, только кошки родятся.

«С тех пор, кажется, многое изменилось, — пишет автор в предисловии к новому изданию. — Словосочетание «биполярное расстройство» (БАР) стало звучать по ТВ и в Сети так часто, что это может показаться какой-то странной модой. Но пока такая «мода» достаточно поверхностна: диагноз БАР ставят в России в десятки, а то и сотни раз реже, чем в других странах…» Судя по книге, составленной из 13 исповедальных рассказов биполярников разного пола и возраста, большинство из них по-прежнему мечтает о редкой удаче — встретить квалифицированного, понимающего и по-человечески симпатичного психиатра («Он — само спокойствие. Мне не просто нравится этот взгляд. Мне он необходим»).

Для кого-то, возможно, мечта — для начала просто избавиться от предубеждения против похода к психотерапевту, с которого в массовом сознании непременно начинается дорога на учет в психоневрологический диспансер, а в перспективе и в «дурку», где из тебя сделают вареный овощ.

Фото: facebook.com/Маша Пушкина

Маша Пушкина

Попытки развеять эти опасения, широко распространенные среди наших граждан, начинаются уже с посвящения «светлой памяти Людмилы Мочкиной, самого доброго на свете психиатра» — немного успокаивает сам по себе тот факт, что психиатрия все-таки бывает не только карательной, но и доброй. Возможно, чтобы не создавать у впечатлительного читателя неприятный ассоциативный ряд, автору книги стоило бы поменять и название вводной главы «Ликбез» (в советской «ликвидации безграмотности» тоже чудится что-то принудительное), где она на пяти страницах преподносит базовые сведения о БАР, его фазах (депрессия, мания, дисфорическая мания, гипомания, смешанное состояние, интермиссия, ремиссия), типах, причинах и методах лечения.

Из методов, помогающих справляться с БАР, Маша Пушкина твердой рукой на первое место ставит медикаменты, и мысль, что без них никак не обойтись, проходит через книгу жирной красной нитью, опять же способной отпугнуть мнительных читателей. Грозная тень фармацевтического лобби нависает уже на 25-й странице, где первая пациентка (Аня, 35 лет, дизайнер) перечисляет названия препаратов, от которых у нее возникали побочные эффекты. Учитывая склонность нашего предприимчивого населения к самолечению и возможность купить самые серьезные психотропные средства без рецепта на специальных сайтах, вероятно, было бы более благоразумно воздержаться от упоминания конкретных лекарств в массовом издании, как, например, делает известный популяризатор психотерапии Владимир Леви, в таких случаях использующий от греха подальше вымышленные названия.

Впрочем, есть надежда, до внимательного читателя книги все-таки дойдет ценная мысль, что без психотерапевтических бесед со специалистом, корректирующим поведение и словесно вправляющим мозг, сами по себе таблетки не возымеют нужного эффекта. Да и вообще подобрать их верное сочетание — дико тонкое искусство икебаны даже с участием врача, не говоря уже о самостоятельной дегустации с непредсказуемыми последствиями, вплоть до самых трагических, учитывая, что мысль о суициде входит в обязательную программу депрессивной стадии БАР.

На первое место в списке причин БАР Маша Пушкина ставит генетическую предрасположенность, однако по прочтении собранных в книге историй складывается ощущение, что и со здоровой генетикой ничего не стоит заработать себе маниакально-депрессивные «качели» на почве перфекционизма, гиперответственности, излишнего карьерного рвения и сопряженных с ним стрессов. Вырисовывается довольно печальный замкнутый круг: социум слишком многого требует от своих «винтиков», навязывая им жесткие параметры успешности, а когда человек, стараясь угодить социуму и быть безупречным, перенапрягается и расшатывает нервную систему, лучшее, что общество может предложить бедолаге, — подсесть на дорогостоящую химию, действие которой аналогично действию наркотиков и не столько возвращает настоящее душевное равновесие, сколько создает его фармакологическую иллюзию.

Фото: пресс-служба Издательства АСТ

Куда ни кинь, всюду клин: и под препаратами несладко человеку, который привыкнув к острым «биполярным» ощущениям, начинает воспринимать окружающий мир словно сквозь вату, но и без препаратов — смертельно опасно.

Об этом среди прочего пишет упоминающаяся в небольшой библиографии в конце книги Пушкиной потомственная биполярница Кей Джеймисон, одна из самых авторитетных исследователей БАР, чья автобиография «Беспокойный ум» была написана в 1990-м, а на русском вышла два года назад. Бесстрашная американка, первые 10 лет боровшаяся со своим МДП без лекарств, «на чистяках», всесторонне изучила все свои состояния и симптомы, к тому же она красиво излагает и видит в маниакально-депрессивном недуге не только кромешный ужас и изнурительную борьбу с собственным мозгом: «Китайцы говорят, что, прежде чем убить дикого зверя, ты должен увидеть его красоту. Наверное, я пыталась проделать это с маниакально-депрессивной болезнью. Она была для меня восхитительным, но смертельно опасным зверем, врагом и товарищем. Меня пленяла ее сложность, взрывоопасная смесь самого прекрасного и разрушительного в человеческой природе». Любознательному читателю, интересующемуся «биполяркой» не только в медицинском, но и в эстетическом аспекте, безусловно имеет смысл начать свой ликбез с книги Кей Джеймисон, в эпиграфе цитирующей Байрона, одного из главных биполярников своего времени: «Сомневаюсь, что тихая и спокойная жизнь подошла бы мне, но порой мне ее не хватает».

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

как живут люди с психическими расстройствами

Как правило, тем, у кого диагностировали психические расстройства, сложнее найти работу и социализироваться. Иногда это связано с их внутренними трудностями, а иногда — со стигматизацией ментальных проблем в обществе. RTVI поговорил с людьми, которые столкнулись с психическими расстройствами, и расспросил их о том, как они живут.

Анна, БАР / органическое поражение нервной системы, параноидный синдром

Сейчас официально у меня биполярное аффективное расстройство (БАР), с этим диагнозом я наблюдаюсь и лечусь. А до этого в НИИ психиатрии и психоневрологическом диспансере мне ставили органическое поражение нервной системы. Дополнительно диагностировали параноидный синдром.

Когда поставили первый диагноз, мне назначили очень хорошее лечение, с помощью которого я избавилась от галлюцинаций. Их долгое время не было. Врач однажды сказал: мол, вот у тебя скачет настроение, галлюцинаций нет, — так что тебе стоит менять диагноз. Врачебная комиссия поставила мне БАР, но я бы хотела другой диагноз. С биполярным расстройством не дают инвалидность, а работать я не могу и не знаю, смогу ли в будущем.

Сначала я поверила в биполярное расстройство, потому что у меня действительно иногда колеблется настроение: бывает и гипомания, а также, очевидно, есть депрессивные эпизоды. Но все чаще я думаю, что это может быть вариантом нормы. Что, если гипомания — это просто нормальная стадия после депрессии? А возможно, это вообще нечто психотическое.

Во сколько лет я впервые обратилась к психотерапевту, я не помню. Я долгое время наблюдалась у невролога после травмы головы. Проблемы у меня начались лет с 10, тогда же случились первые галлюцинации: во время игры с подругой я обернулась и увидела черный силуэт, который, кроме меня, никто не видел.

Позже у меня стали появляться навязчивые мысли. Например, что я как-то неправильно дышу: я считала количество вдохов и время, на которое я могу задержать дыхание, сравнивала свое дыхание с чужим.

Cannot find ‘template.blocks.quote’ template with page »

На какое-то время подобные вещи прекратились, мыслей обращаться к врачу не возникало. Весь подростковый возраст я провела в странном состоянии агрессии как к миру, так и к себе. Не обошлось и без попыток суицида. Я не думала, что со мной что-то не так, не оценивала тогда свое состояние. Оценить его я могу только теперь, и то только с помощью мужа и близких людей.

Около пяти лет назад я рассказала неврологу о том, что слышу голоса в голове. Я тогда почти неделю не спала и всерьез задумалась, что с этим пора что-то делать. Невролог направил меня к психоневрологу, а тот — в районный диспансер.

Тогда мой первый психоневролог поставил мне органическое расстройство и параноидный синдром, а в диспансере — органические галлюцинации. Что именно говорили мне те голоса, я уже смутно помню. Обычно это было что-то бредовое: слова или обрывки фраз.

Фотография: piranka / Getty Images

Из-за всего этого мне пришлось уйти из университета. Тогда я еще не получала какого-либо лечения. Из-за галлюцинаций у меня абсолютно не сложились отношения с одногруппниками, да и с университетом вообще. В конце концов я, грубо говоря, забила на учебу, потому что просто не могла заставить себя поехать туда. Хотя учиться мне нравилось, и нравилась моя специальность.

При этом я не запускала материал, готовилась самостоятельно дома, в университет приезжала, чтобы сдать экзамены.

Cannot find ‘template.blocks.quote’ template with page »

Одногруппники называли меня странной. Со мной общался только один одногруппник, и у него постоянно спрашивали, зачем он это делает. Почему они считали меня странной — для меня загадка до сих пор, ведь про галлюцинации я им никогда не рассказывала.

Я замужем уже почти четыре года, а вместе мы — порядка восьми. Муж знал о моем диагнозе еще тогда, когда мы просто дружили. Он сам говорит, что знал, на что идет и к чему нужно быть готовым. Конечно, бывают трудности.

Со мной никогда не было такого, чтобы из-за диагноза кто-то прекращал общаться. Случалось, например, что я зову куда-то человека, а он мне в шутку: «А вдруг ты мне ногу отрежешь?» — или что-то в таком стиле. Я в такие моменты обычно отшучиваюсь, мол, да, коллекционирую. Сейчас в подобных ситуациях я почти ничего не чувствую, но раньше было очень обидно.

Естественное — мое расстройство порою мешает мне в бытовой жизни. Во-первых, в периоды депрессии бывает сложно просто встать и заставить себя что-то делать по дому. Я к тому же счастливый обладатель синдрома Алисы. Это когда ощущаешь, будто окружающие предметы или твое собственное тело меняет размеры. Как мне объяснили, это бывает из-за проблем с глазами, мозгом или психикой. У меня это из-за нарушений в головном мозге, то есть не психическое. Это, конечно, очень мешает в быту: иногда не можешь банально взять в руки вилку, потому что ощущаешь свою руку размером с руку младенца. Правда, у меня давно этого не было — врач подобрал мне хороший препарат, который это купирует.

Главное, чем могут помочь близкие при моем расстройстве, — это оценить свое состояние. Когда ты уже знаешь, как могут проявляться твои симптомы, — тебе уже легче. А когда ты не в курсе, что с тобой что-то не так, то внимание близких очень помогает. В моральном плане главное, чтобы близкие не отрицали твое расстройство.

Сейчас я не работаю, однако попыток устроиться на работу у меня было много — от курьера до флориста. Но все это длилось максимум месяц — потому что от переутомления и напряжения у меня начинались галлюцинации. Возвращалось то состояние, при котором не можешь заставить себя ехать на работу, хотя работа мне нравилась — особенно с цветами.

Свой диагноз работодателям я никогда не афишировала. Правда, несколько раз сталкивалась с непонятной ситуацией: сначала говорили, что я подхожу, а затем отказывали, потому что «моя анкета не прошла проверку в службе безопасности». Я разговаривала с другими людьми, которые состоят на учете в диспансере, такая проблема была у многих. Хотя, по идее, никакие базы данных «сливаться» не могут. Но такое вот интересное совпадение.

Есть ли у меня мечты? Сложно сказать. Конечно, в первую очередь, я хочу родить здорового ребенка — сейчас я на втором месяце беременности. Потом, после окончания техникума, я бы хотела пойти либо на медицинскую специальность, либо выучиться на танатопрактика, как бы странно это ни звучало.

В принципе, я считаю себя человеком счастливым. У меня хорошие родители, любящий муж. Но сейчас я с трудом ощущаю какие-либо эмоции. Думаю, это одно из проявлений моего расстройства. Мой психолог говорит, что это неизбежно при любом расстройстве.

Варвара, псевдоневротическая шизофрения

Мне 27 лет. О том, что у меня есть какое-то расстройство, я узнала около трех лет назад, но я подозревала о нем и раньше. Я читала и слушала лекции по психологии, поэтому обратилась к врачу, когда стала подозревать у себя пограничное расстройство личности. На деле оказалось, что у меня неврозоподобная шизофрения (по МКБ-10 — псевдоневротическая шизофрения).

Проблемы у меня начались с детства — уже тогда случались срывы и приступы аутоагрессии, когда хочется навредить себе. Часто я это не контролирую: это просто вспышка гнева, которой я управлять не в силах.

Когда вспышка произошла впервые, мне было лет 12. Потом, уже с психотерапевтом, мы заметили, что это случается не только, когда я злюсь на себя, но и когда меня злят другие.

В моей жизни было насилие всех видов: психологическое, физическое, сексуальное и экономическое — когда тебя попрекают деньгами. Когда ты маленький, ты ничего с этим сделать не можешь. Например, дома тебя бьют, в другом месте с тобой делают еще что-то. С этим приходится жить: люди всегда спрашивали, почему я такая замкнутая, — а мне действительно было сложно общаться с кем-то.

Фотография: Mario Magallon / EyeEm / Getty Images

Еще у меня были галлюцинации: с детства мне виделись персонажи из фильмов ужасов. Случались также и слуховые галлюцинации: ты просто лежишь, думаешь о чем-то, и тут в голове начинает говорить какой-то чужой голос. Иногда у меня бывают приступы паранойи, например, когда я иду по улице.

Около трех лет назад у меня появились навязчивые мысли: в голове постоянно крутились какие-то воспоминания из детства, связанные с насилием. Я перестала думать о чем-либо другом, постоянно хотелось плакать — и я плакала. Однажды я поняла, что больше не смогу выдержать это, нужно было что-то делать и как-то с этим работать.

Сначала я обратилась в бесплатную службу психологической помощи населению, потом — в клинику неврозов, и уже после этого — в психоневрологический диспансер. Несколько раз меня госпитализировали. Сейчас я занимаюсь раз в неделю с психотерапевтом.

Мне с моим врачом повезло, она очень деликатна. Однако на моем пути встречались и другие врачи. Однажды другой психиатр во время консультации спросила меня, почему я нигде не работаю. Я объяснила ей, что по образованию я оперная певица, но выступать мне мешает страх сцены. На это она посоветовала мне забыть о карьере певицы и пойти работать курьером.

Идти к врачу, конечно, было страшно — в первую очередь я боялась, что не смогу найти хорошую работу, если меня поставят на учет. Но потом поняла, что я и без этого не могу ее найти, потому что из-за расстройства у меня проблемы с социализацией. Я поняла, что мне нечего терять, и обратилась за помощью.

Когда я узнала диагноз, то сразу рассказала о нем мужу. Он и до этого догадывался, что что-то не так. Естественно: ведь он видел, что происходит. К диагнозу муж отнесся нормально. Мы не очень подробно обсуждали эту тему, но диагноз и симптомы он знает.

А вот мама отнеслась очень стигматизированно: ей было стыдно — как это так, ее дочери поставили такой диагноз. Думаю, принять это ей сложно до сих пор. Она часто советует мне не пить лекарства, говорит, что они меня убивают. Однажды мы вместе ходили за ними в аптеку: она стояла вся красная, боялась, что все узнают, что у нее такая дочь. Еще говорила, что психиатры настраивают меня против нее. Однажды я ей поверила и бросила пить таблетки, но мне стало еще хуже.

Cannot find ‘template.blocks.quote’ template with page »

Меня это уже особо не задевает, ей всегда было стыдно за меня. Например, за мои татуировки или одежду. Еще о диагнозе знают две мои подруги, остальным я о нем не рассказываю — а зачем? Близким людям необходимо об этом сообщить, чтобы они смогли лучше меня понять. Остальным знать необязательно.

На работу мне мешает устроиться то, что я не могу адекватно справляться со стрессом. Я не могу ответить человеку, постоять за себя. Например, я выхожу на работу, но при малейших трудностях просто убегаю. Единственная работа, где я продержалась почти год, — это прогулки с чужими собаками.

На самом деле, мы такие же люди, как и все. Нормальных и здоровых людей нет вообще. Не помню, откуда цитата, но кто-то очень точно сказал: «Если у вас были родители, обязательно откладывайте деньги на психотерапевта». Здоровых людей реально нет, просто кто-то разбирается с проблемами у врача, а кто-то может сделать это сам.

Cannot find ‘template.blocks.quote’ template with page »

Таблеток тоже бояться не нужно. Я перепробовала кучу разных, пока нашла те, от которых мне стало легче. Чтобы состояние человека улучшилось, одной беседы с психотерапевтом недостаточно: бить нужно по всем фронтам.

Мне всегда хотелось быть более общительной и открытой, чтобы у меня были друзья и чтобы я без проблем могла поддержать диалог: раньше мне всегда сложно было находиться в компании, особенно с незнакомыми людьми. Я хочу работать, путешествовать и заниматься тем, что мне нравится. Я хочу быть самостоятельной. Чувствовать себя больной и неполноценной — очень угнетающе.

Детей я не хочу. Я слишком много сил положила на свое лечение, и на данном этапе просто не смогу ничего вложить в другого человека. К тому же пугает ответственность: мне за себя порой отвечать сложно, а за другого человека — тем более. Сейчас мне кажется, что я не захочу детей и в будущем.

Счастливой я себя чувствовала несколько раз, когда выступала на сцене. Еще иногда я чувствую себя счастливой, когда рисую. Но чтобы заставить себя подойти к бумаге и краскам, нужно преодолеть себя, иногда это бывает очень сложно. Я могу не рисовать месяцами, потому что нет сил начать. Иногда я прибегаю к лайфхаку: раскладываю перед собой все свои книги по рисунку и краски. В такой атмосфере мне становится лучше, и я начинаю рисовать.

Полина, БАР

У меня БАР второго типа. Оно проявляется в затяжной депрессии с короткими гипоманиями. У меня не бывает каких-то чересчур эксцентричных порывов — например, ходить по крыше. Но есть гипомании, в которых я могу творить странные вещи. Например, в прошлом году я просто внезапно переехала в Питер. Куда, к кому — непонятно. Собрала вещи и поехала. Там я прожила год.

Перепады проявляются в том, что я могу сутками не спать, а потом это проходит — и нет сил даже пошевелиться. Сил нет как будто в самих мышцах, слабость такая, как будто ты пахал. Еще бывает смешанное состояние: когда тебе плохо, но при этом у тебя есть силы, ты злой, нервный и раздражительный.

Cannot find ‘template.blocks.quote’ template with page »

Были упреки вроде: «Вот, тебя бы в деревню коров доить, у тебя бы таких проблем точно не было». Никто, естественно, не думал идти к психологу или психиатру.

Родители не особо уделяли этому внимание: сначала ты ребенок, потом у тебя переходный возраст, потом еще какие-то проблемы. И как-то все пропускали мимо. Поэтому диагноз поставили мне не так давно — в марте 2019 года.

К врачу тогда меня повела мама. Из-за болезненных отношений у меня развилась депрессия. В один момент она перешла в крайнюю стадию: я целыми днями лежала и постоянно спала. К тому же у меня начались истерики без повода, я стала максимально уязвимой. В таком состоянии я провела несколько недель. Дошло до того, что я просто лежала в кровати и в истерике со слезами кричала: «Я ничего не понимаю, помогите мне!» Мне реально было страшно за себя.

Фотография: Robert Brook / Getty Images

Я стала интересоваться, как покончить с собой. У меня начались панические атаки, когда страшно, но не знаешь от чего. В один момент моей маме пришло в голову, что надо что-то с этим делать, потому что это ненормально.

Мы пошли сначала к психотерапевту, она поставила мне обычный тревожно-депрессивный психоз и посоветовала больше гулять. Позже я обратилась к другому врачу, который специализируется именно на БАР. Она мне объяснила, что все мои трудности с людьми возникли из-за этого расстройства.

Врач прописала мне лекарства, благодаря которым мне стало лучше. Сейчас я прихожу к ней раз в два месяца, но она постоянно на связи, и когда это нужно — консультирует меня дистанционно. Еще мое состояние часто зависит от погодных условий: когда солнца нет, бывает очень грустно и постоянно хочется спать. Чтобы справляться с этим, психотерапевт посоветовала мне купить лампу солнечного света.

С тех пор как я начала лечение, я чувствую себя лучше. Состояния более-менее нормализовались. Скачки все еще случаются, но не проявляются так интенсивно.

Cannot find ‘template.blocks.quote’ template with page »

Потому что человек просто не замечает, в каких условиях он живет, ему настолько все равно на все, что происходит, что помыть кружку он просто не в силах. Если при этом близкие люди начинают давить на тебя, становится еще хуже.

В социальном плане бывает очень сложно. Когда мне поставили диагноз, я предупредила своих знакомых и близких. Объяснила им, что мной происходит, что у меня бывают такие состояния, а бывают другие. Попросила их реагировать более-менее адекватно.

Я не стесняюсь этого и не боюсь, что на меня как-то не так посмотрят. Я понимаю, что многие биполярники боятся рассказывать о своем диагнозе. Но на деле, когда люди узнают о нем, они, наоборот, говорят: «Да ладно, все нормально». Потому что не воспринимают его всерьез. Многие считают, что ты просто чувствуешь себя плохо — и все. Они не обращают на это внимания.

Дело в том, что многие просто не в курсе, что на самом деле такое — биполярное расстройство. Близким я скидывала разные статьи в интернете, чтобы они изучили этот вопрос, ведь так мы будем лучше понимать друг друга. Я говорила им: «Может случиться что-то такое, что будет тебе непонятно. Поэтому, пожалуйста, отреагируй на это лояльно».

Часто бывает даже такое, что я в одном состоянии говорю одну вещь, а в другом состоянии — другую. Получается, что где-то я себе противоречу. Меня еще со школы на этом часто ловили. А я искренне удивлялась, думала, что не могла такого говорить. Поэтому сейчас я советую близким по важным вопросам потом переспросить меня еще раз, чтобы прояснить ситуацию. Но все-таки здоровые люди не особо этим интересуются, с расстройством никто не считается. С другой стороны, из-за этого говорить о диагнозе проще. Получается, если на диагноз не обращают внимания — это одновременно и плюс, и минус.

Так что друзья на новость отреагировали спокойно. Видимо, мои скачки настроения и состояния они воспринимают уже как часть характера. Диагноз не дал им какой-то дополнительной информации: мы общается давно, и они и так все видят. Меня такая нейтральная реакция в принципе устраивает, чтобы не чувствовать себя, с одной стороны, кем-то ущербным, но и не так, чтобы на тебя совсем забивали.

Когда мне нужна поддержка, я говорю об этом близким сама. Например, могу сказать, что мне сейчас очень грустно, и я особенно ранима — «пожалуйста, обращайся со мной сегодня аккуратнее». И если я в таком настроении как-то остро на что-то отреагирую — то «не воспринимай на свой счет, не ругайся и не обижайся».

Главное, как это подать. Естественно, мы не можем требовать от всех людей какой-то определенной реакции, потому что все люди разные. У нас есть рот и язык, почему бы прямо о чем-то не говорить. Но я бы не хотела, чтобы в такие моменты со мной сюсюкались. Думаю, меня это только разозлит.

Я сменила несколько вузов, не доучившись до конца ни в одном. Сначала я училась на факультете журналистики, потом перешла в другой вуз на туризм и гостиничный сервис. Я не знаю, зачем я туда пошла. Думаю, это одно из проявлений моей гипомании — не понравилось в одном месте, перешла в другое. Сначала одухотворенно приходишь на одну специальность, но затем разочаровываешься и перестаешь ездить в университет, и так это потом повторяется в следующий раз.

Хотя в гипомании есть и свои плюсы: так, например, я сдавала вступительные экзамены, хотя ничего не знала по теме. С ней же, кстати, я ходила на собеседование, чтобы устроиться на работу. Я не знаю, как именно это работает, но знаю, что пробуждается невероятная уверенность в себе. Однако затем это состояние пропадает, и история с вузом повторяется и на работе.

Фотография: Yagi Studio / Getty Images

Я сменила несколько работ — [была] и визажистом, и администратором, и консультантом. Сейчас я не работаю. В работе и учебе для БАРщика самое сложное — постоянная усталость и ощущение ответственности что ли, потому что постоянно «надо». С этим, конечно, нужно научиться справляться. Как по мне, с БАР очень важно чувствовать поддержку. Если у тебя есть человек, который тебя поддерживает, ради которого ты что-то делаешь, то ты делаешь все на этой волне.

Cannot find ‘template.blocks.quote’ template with page »

Счастливой я себя чувствую, когда влюблена. Но и тут есть свои сложности. Одна из главных проблем БАРщика — сложно понять, влюбился ты или у тебя снова эпизод.

Я думаю, в обществе нужно больше говорить о проблемах людей с психическими расстройствами. Чем громче об этом будут говорить люди и доносить информацию до других, тем больше вероятность, что окружающие не начнут неправильно воспринимать нас. Как это происходит, например, при упоминании шизофрении или других расстройств.

О чем молчат люди, живущие с биполярным расстройством

Нам кажется, что эти люди «тронулись». Мы боимся сказать об их расстройстве что-то не то. Да и вообще, мы боимся, потому что не знаем, чего от них ожидать. 5 минут на чтение, и возможно вам станет понятно, как живут люди с биполярным расстройством и почему пора начать говорить о психпросвещении в Украине. 

Биполярное расстройство — это заболевание, которое кардинально меняет твою жизнь. Причем, пока ты не подберешь правильное лечение, все твое существование будет поделено четко на две части. Первая — активная фаза, а вторая — пассивная депрессивная.  У людей с биполярным расстройством второго типа — вообще могут быть только депрессивные фазы. Их соотношение может быть разным: у кого-то одна неделя к трем месяцам, у кого-то месяц к месяцу. 

Депрессивная фаза сопровождается такими симптомами: ты не хочешь вставать с кровати, не хочешь есть, ощущаешь жуткую усталость и апатию. Часто в пик этой фазы ты начинаешь думать: а зачем мне вообще такая жизнь, может, лучше в окно выйти? Если бы был какой-то легальный способ суицида, к примеру, зайти в какую-то кабинку, чтобы через секунду тебя не было, большая часть БАРщиков в депрессивную фазу заканчивали бы жизнь самоубийством.

Активная, или маниакальная, фаза может очень варьироваться. Ты можешь спать по два часа, при этом полностью высыпаться за это время. А можешь не высыпаться, но при этом ходить весь день на взводе, потому что тебя всего трясет, ты активный, машешь руками, быстро говоришь и не можешь замолчать. В маниакальной фазе ты отрицаешь депрессию как факт, потому что тебе весело и клево и ты можешь вкалывать, не ощущая усталости.

Биполярное расстройство у всех проявляется по-разному, нет двух одинаковых случаев. К примеру, могут появляться боли в теле или панические атаки. В какой-то момент тебе просто начинает казаться, что ты умираешь. Что-то в теле начинает болеть настолько, что ты на полном серьезе думаешь, что сейчас тебя не станет. Или ты начинаешь задыхаться до посинения. В этот период ты все больше отдаляешься от людей, потому что тебе страшно и грустно, а никто ведь не понимает, что же со тобой происходит. В таком состоянии ты злишься на всех, ссоришься, бросаешь работу, учебу, бросаешь всех.

Принимая лекарства, сложно сказать, когда наступает активная фаза, а когда депрессивная, потому что переход между ними сглаживается. Ты понимаешь, когда наступает депрессивная фаза, но ты уже с этим можешь мириться, ходить на работу, общаться с людьми. Делать какие-то простейшие вещи, которые раньше не мог, к примеру, звонить по телефону, разговаривать с людьми.

Важно понимать, что биполярное расстройство нестабильное. Бывают периоды, когда тебе легче, а бывает совсем непросто. В какой-то момент кажется, что все идет под откос… Вариант решения — лечь в больницу, в отделение пограничных расстройств. Там ты многое понимаешь про людей. Все по очереди рыдают, никто ничего другу другу не говорит, потому что нужно выплакаться. Первое время ты ничего не делаешь, лежишь, пьешь таблетки, благодаря которым наконец можешь хорошо выспаться. Никто не отбирает там телефоны и не держит насильно, и вообще, можно даже за территорию выходить, подписав специальную бумагу. Примерный режим выглядит так: утром ты просыпаешься, идешь на процедуры, пьешь кислородную пенку, встречаешься с врачом, общаешься с соседками, разгадываешь судоку, гуляешь по территории. Причем там никто никуда не спешит, потому что все уже понимают, что доспешились. Поэтому встретить людей на лавочке под дождем — привычное дело. Льет? Ну и что? Задача сейчас — отдохнуть и посидеть на лавочке. 

Биполярное расстройство — это на всю жизнь. И нужно постоянно следить за тем, что с тобой происходит: сколько ты спишь, ешь, какие лекарства принимаешь. Симптомы можно сгладить. Но ты всегда боишься вернуться в то состояние, когда ты не можешь контролировать себя, когда ты хочешь покончить с собой. Это страшнее всего, потому что даже если кто-то близкий хочет тебе помочь, он может просто не успеть.

Об авторе

Елена Стрекалова, художница, 2D-иллюстраторка, психоактивистка

Год назад Лене поставили диагноз — биполярное расстройство. Сегодня Лена находится в стадии ремиссии, но еще недавно ее жизнь была разделена на две части — маниакальную и депрессивную фазу: «В маниакальную фазу человек очень раздражительный и может обидеть близких, даже не задумываясь. А разгребать тебе все приходится в депрессивной фазе, когда ты хочешь просто умереть. Получается вот такой замкнутый круг».

Ее невероятно раздражают истории, когда люди отказываются лечиться, потому что часто это является причиной преждевременного ухода из жизни. Они не находят себе места, а окружающие их не понимают. Лена стала соавторкой нашего проекта, потому что уверена: «Многие люди с БАР, не могут так активно давать отпор, потому что им стыдно, они боятся, что их семья не поймет, и т.д. И я ставлю людям условие: либо вы принимаете меня, либо не общаетесь со мной. Потому что у меня выбора нет — я такая, какая есть. Я жестко защищаю свою позицию, себя, своих друзей и не позволяю кому бы то ни было травить и атаковать меня. Я знаю, что те люди, которые живут с БАР и могут доступно рассказать о нем, никогда этого не сделают, потому что боятся реакции людей, стигматизации, что узнают их родственники. Но я не боюсь».

Словарь

Биполярное аффективное расстройство (БАР) — психическое расстройство, характеризующееся сменой маниакальных и депрессивных фаз, смешанными состояниями, чередованием эйфории и депрессии. 

БАРщики — так люди с биполярным расстройством называют друг друга.

Беседовала Таня Касьян. Иллюстрации Алины Борисовой

Читайте также: О чем молчат бездомные женщины

Елена Стрекалова, художница, 2D-иллюстраторка, психоактивистка. Год назад ей поставили диагноз — биполярное расстройство. Сегодня Лена находится в стадии ремиссии, но еще недавно ее жизнь была разделена на две части. Каково это — жить по фазам? Насколько биполярное расстройство опасно для человека? И как выглядит жизнь в больнице, где лечат пограничные расстройства?

Лена, давай начнем с определения. Расскажи мне, что такое биполярное расстройство.

Биполярное расстройство — это заболевание, которое кардинально меняет твою жизнь. Причем, пока ты не подберешь правильное лечение, все твое существование будет поделено четко на две части. Первая — активная фаза, а вторая — пассивная депрессивная. У людей с биполярным расстройством второго типа вообще могут быть только депрессивные фазы. Их соотношение может быть разным: у кого-то одна неделя к трем месяцам, у кого-то месяц к месяцу. У меня в разные периоды лечения менялось и соотношение, на данный момент — месяц к трем. Я отмечаю эти фазы в календарике, чтобы видеть и не теряться в случае наступления следующей фазы, подстраивать свой режим жизни и принимать соответствующие лекарства.

Депрессивная фаза сопровождается такими симптомами: ты не хочешь вставать с кровати, не хочешь есть, ощущаешь жуткую усталость и апатию. Часто в пик этой фазы ты начинаешь думать: а зачем мне вообще такая жизнь, может, лучше в окно выйти? Я, к счастью, с этим справилась. Но я хорошо помню то ощущение, когда я готова была уже открывать окно. Думаю, что если бы был какой-то легальный способ суицида, к примеру, зайти в какую-то кабинку, чтобы через секунду тебя не было, большая часть БАРщиков в депрессивную фазу заканчивали бы жизнь самоубийством.

БАРщики?

Да, так мы называем друг друга — людей с биполярным аффективным расстройством.

А что насчет активной фазы?

Активная, или маниакальная, фаза может очень варьироваться. Ты можешь спать по два часа, при этом полностью высыпаться за это время. А можешь не высыпаться, но при этом ходить весь день на взводе, потому что тебя всего трясет, ты активный, машешь руками, быстро говоришь и не можешь замолчать. В эту фазу человек очень раздражительный и может обидеть близких, даже не задумываясь.

Разгребать же все тебе приходится в депрессивной фазе, когда ты хочешь просто умереть. Получается вот такой замкнутый круг.

На данный момент я наблюдаюсь у психиатра. Приходится постоянно пить таблетки, пропускать их приемы нельзя. Сейчас я принимаю противосудорожные, антидепрессанты, нормотимики, но это не значит, что первые таблетки против судорог, а вторые — лечат депрессию, — это лекарства, которые работают вместе и только в комплексе помогают чувствовать себя хорошо. Собственно, благодаря лечению я на третьей фазе сейчас — в ремиссии. Мне сложно сказать, когда наступает активная фаза, а когда депрессивная, потому что переход между ними сглаживается. Ну и главное, что уже не хочется выйти в окно. Ты понимаешь, когда наступает депрессивная фаза, но ты уже с этим можешь мириться, ходить на работу, общаться с людьми. Делать какие-то простейшие вещи, которые раньше не мог.

Что, например?

Позвонить по телефону. Это состояние сложно объяснить… В депрессивной фазе ты не хочешь ни с кем общаться, ты не хочешь идти в магазин за едой, остается только заказать доставку, но и по телефону ты не можешь говорить.

Как чаще всего проявляется БАР?

Биполярное расстройство у всех проявляется по-разному, и знаете, нет двух одинаковых случаев. При том, что всего 2% населения болеют биполярным расстройством, в моем окружении есть пять подруг, живущие с ним. Поэтому у меня была возможность увидеть разные формы.

БАР появляется внезапно. В моем случаем — на первом курсе обучения в колледже. На втором курсе у меня уже начались проблемы с посещаемостью. А на третьем и четвертом курсах я могла появиться несколько раз за год. Я не могла выйти на улицу. У меня были жуткие боли в теле. Начались панические атаки, что не редкость для БАРщиков.

Можешь описать состояние во время панической атаки?

В какой-то момент тебе просто начинает казаться, что ты умираешь. Что-то в теле начинает болеть настолько, что ты на полном серьезе думаешь, что сейчас тебя не станет. Или ты начинаешь задыхаться до посинения. Это могло происходить ночью дома, скорая помощь ко мне приезжала как минимум раз в неделю. Мне не хотелось их тревожить, но часам к четырем утра действительно казалось, что я умираю. Естественно, они не могли мне как-то особо помочь. Говорили нечто вроде: «Ну что тут у вас? Колики, может? Займитесь чем-то! На работу сходите! Парня найдите!» К счастью, они кололи успокоительное, и я могла уснуть. Но, когда я просыпалась, паническая атака никуда не исчезала, а скорую второй раз вызвать я уже не могла. Приходилось лежать в болях и страхе по 12-13 часов и смотреть в потолок.

В этот период я все больше и больше отдалялась от людей, потому что мне было страшно и грустно, а никто ведь не понимал, что же со мной происходит.

В таком состоянии ты злишься на всех, ссоришься, бросаешь работу, бросаешь учебу, бросаешь всех.

Расскажи, как ты поняла, что у тебя начинается развиваться биполярное расстройство.

Я заметила, что мне становилось плохо в метро. Как только я туда заходила, я начинала задыхаться, а в глазах темнело. А если мурашки бегали по затылку, это означало, что я сейчас упаду в обморок. Как только я садилась, мне становилось легче, но просить уступить место я не могла. Когда я все же просила, мне, молодой девушке, конечно же, отказывали. «Хорошо, будете вытаскивать меня из вагона сами», — думала я и хлопалась в обморок.

Я решила, что у меня вегетососудистая дистония, и пошла к врачу. Он подтвердил диагноз и сказал, что никак это заболевание не лечится. На мой вопрос «а как же мне с такими обмороками на работу и учебу ходить?» он ответил «не ходить». Дальше мне стало сложно находиться на улице. Добавились боли в области сердца. В отношениях с людьми я стала агрессивной. И знаете, что удивительно? Ко мне никто не подошел и не сказал, что я как-то странно себя веду. Со мной просто переставали общаться. А так как я отдельно от родителей жила, то мне еще сложнее было понять, что же со мной не так. По сути, со своим расстройством я осталась одна.

Сколько времени ушло на постановку правильного диагноза?

Пять с половиной лет. Я закончила четыре курса колледжа, поступила в университет, и вот окончательный диагноз мне поставили только прошлым летом. Наверное, то, что я — сильный и даже жесткий человек, мне помогло. Была бы я послабее, я уже давно бы вышла из окна. Когда мне было грустно, я звонила маме, а она советовала мне выпить валерьянки, таблеток от сердца, успокоительного. Она правда хотела помочь, но не понимала, что со мной вообще происходит. Я думала: хорошо, уж хоть что-то. Моя подруга-медик советовала мне пропить капли от сердца. В общем, я пила много всего разного…

Ромашку?

И ромашку, и мяту, которых у меня полный шкаф. Я все это пила и пила, а лучше не становилось. Переломный момент наступил, когда я поняла, что мне тяжело разговаривать с людьми. Не по телефону, а в жизни. Если я все же доходила в магазин, то с продавцами я разговаривала жестами. Если я заказывала еду на дом, то на сайте указывала, что я немая. Я тогда сильно похудела, ведь чтобы поесть, нужно сначала встать и доползти до холодильника, а я и этого не могла. Все это время я ходила периодически к разным врачам, но потом перестала на них надеяться.

Так, насколько я понимаю, проявлялась депрессивная фаза. А маниакальная?

В эту фазу мне дико хотелось быть популярной, выступать с лекциями, чтобы меня слушали люди. И я старалась делать все для этого. Как художница я вышла на довольно приличный уровень, и в этой фазе я смогла заполнить эту нишу — потребность быть услышанной, значимой. Я знала, что нарисую картинку, закину ее в интернет, соберу 200 лайков и все станет нормально. Мне сразу становилось легче, а вот в депрессивной все было наоборот. Зато, когда я была в маниакальной фазе, я познакомилась со многими людьми. И одна моя новая подруга подкинула мне пачку антидепрессантов.

Как только я начала их пить, стало происходить что-то странное: то мне казалось, что падает потолок, то, что какие-то ступеньки оказывались перед ногами или жук полз по стене.

Но это нормально. И в принципе мне повезло, так как она мне дала именно те таблетки, которые назначил мой первый психиатр. Это такое совпадение, на самом деле! И, наверное, если бы не это, я бы сейчас здесь и не сидела, потому что давило нереально.

Несмотря на жуков и падающие потолки, мне стало легче. И я поняла, что антидепрессанты что-то лечили. Я решила, что у меня депрессия, хотя в маниакальной фазе я ее, конечно же, не ощущала. В этот период ты вообще отрицаешь ее как факт, потому что тебе весело и клево и ты можешь спать по четыре часа и вкалывать по 20, не ощущая усталости.

Какой была реакция, когда наконец-то поставили диагноз?

Было сложно. В какой-то момент мне начало становиться хуже и таблетки перестали помогать. Я гуглила, что же это могло такое быть у меня. Когда мне на запрос выпало «биполярное расстройство», я отказывалась это принять. Это же что-то серьезное, а мне казалось, что я просто скучно живу.

Я несколько раз записывалась к психиатру, но постоянно отменяла записи. Считала, что это просто такой период был, а со мной на самом деле все в порядке. Но потом я дошла до состояния, когда просто уже не могла работать. Я устала. И я набрала по телефону маму и попросила ее записать меня к психиатру, чтобы я сама не могла отменить. И вот тут мне тоже повезло со специалистом. Я пришла к нему, описала все, что со мной происходит, и заявила: «У меня же не биполярное расстройство, ведь правда?» Врач посмотрел на меня с грустью и кивнул. Диагноз мне поставили сразу, но дело в том, что биполярное расстройство может маскироваться под кучу других болезней. Так что после было еще полгода наблюдений, которые его подтвердили.

Как сейчас протекает заболевание?

Важно понимать, что оно нестабильное. Бывают периоды, когда тебе легче, а бывает совсем непросто. В какой-то момент все пошло под откос… Начались проблемы в работе, я разбила телефон, на меня напали двое парней, которые хотели меня изнасиловать… Я поняла, что хватит, и решила лечь в больницу. В интернете я нашла клинику, где есть отделение пограничных расстройств. И я пошла туда лечить депрессию.

То есть ты сама пошла добровольно?

Да! Я рассказала врачу свою историю, взяла направление и на следующий день пришла в больницу. Точнее попросила подругу меня привезти на своей машине, потому что я была вообще не в состоянии что-то делать. Но мне не было страшно абсолютно. И, возможно, если б я не слушала эти истории про «дурку» и легла бы туда пораньше, мне было бы легче.

Я провела там месяц и неделю. Пришла я туда с пакетом вещей, а вышла с подругой и новой соседкой. Первый день я просто лежала и рыдала. По потолку тараканы бегают, все такое убитое, обшарпанное, совковое…

Реальные тараканы?

Именно живые, притом разных размеров. Но со временем привыкла ко всему: персиковым стенам, персиковой палате, персиковым тараканам… Над моей кроватью еще висела порванная гирлянда с надписью «Все будет ОК», но я не выдержала и сорвала ее. На второй день начали расспрашивать, что со мной, и я выпалила: «Врач сказал мне, что у меня нервное расстройство, клиническая депрессия и биполярное аффективное расстройство». Услышав это, мои соседки спросили: «Сколько ж тебе лет-то?» А им, как ни странно, было около 50-60-ти в среднем.

Что дал тебе этот опыт нахождения в больнице?

Я очень многое поняла про людей. Раньше не представляла, кто заполняет антистресс-раскраски. А тут вижу, женщина, потерявшая мужа, рыдает и разрисовывает. Так было принято: все по очереди рыдали, никто ничего другу другу не говорил, потому что нужно было выплакаться. Я себе накупила журналов, начиталась глянца и поняла, что лучше буду дальше разгадывать судоку. Вообще, первое время ничего не делала, лежала, пила таблетки, благодаря которым хорошо спала.

Много ограничений было?

Вот тут я развею сейчас стереотипы. Никто не отбирал у нас телефоны, никто не держал насильно, мы могли выходить за территорию свободно, подписав специальную бумагу. Примерный режим выглядел так: утром я просыпалась, шла на процедуры, пила кислородную пенку, встречалась с врачом, общалась с соседками, разгадывала судоку, гуляла по территории. Мои соседки очень любили, когда я говорила об искусстве, и каждый вечер перед сном я рассказывала истории. 

Там никто никуда не спешит, потому что все уже понимают, что доспешились.

Поэтому встретить людей на лавочке под дождем было привычным делом. Льет? Ну и что? Задача сейчас — отдохнуть и посидеть на лавочке. И знаете, через две недели пребывания там я почувствовала себя лучше.

Как адаптировалась к жизни после лечения?

Очень сложно, потому что я привыкла к определенному режиму дня. Сначала так и жила: сон, приемы пищи, разгадывание судоку… Но потом поняла, что вообще-то я уже вышла из больницы. Стал вопрос: что делать? Я заставляла себя рисовать, ведь это моя работа, но путь от кровати к столу был для меня непосильным. Поэтому я стала брать скетчбук прямо в постель. Потом я поняла, что мне так неудобно, и потихоньку начала вставать к компьютеру. Затем я вернулась в соцсети, начала писать какие-то посты, — и вот такими мелкими шажками я потихоньку возвращалась. Кстати, то, что я занимаюсь блогерством и психоактивизмом, мне помогло социализироваться быстрее.

Что тебя подтолкнуло начать заниматься психоактивизмом и открыто говорить о своем расстройстве?

Я знаю, что многие люди с БАР, не могут так активно давать отпор, потому что им стыдно, они боятся, что их семья не поймет, и т.д. И я ставлю людям условие: либо вы принимаете меня, либо не общаетесь со мной. Потому что у меня выбора нет — я такая, какая есть. И я такой человек, который сразу все о себе вываливает собеседнику, не дожидаясь вопросов. Я жестко защищаю свою позицию, себя, своих друзей и не позволяю кому бы то ни было травить и атаковать меня. И передо мной не стоял вопрос — говорить людям о БАР или нет?

Первое, что я сделала, когда узнала диагноз, сфотографировала его и запостила в сториз. Мне сразу написала подруга: «Ты что! Люди увидят, удали!» Но разве кому-то стыдно написать, что у него грипп?

Так вот биполярное расстройство — это такое же заболевание, которое нужно лечить. И я везде говорю о себе и своем расстройстве, чтобы люди знали, чтобы делать проблему видимой. Ведь когда ты проинформирован, ты не боишься.

Биполярное расстройство излечимо?

Нет, это на всю жизнь. Нужно постоянно следить за тем, что с тобой происходит: сколько ты спишь, ешь, какие лекарства принимаешь. Но симптомы можно сгладить.

Какие у тебя есть страхи, связанные с БАР?

Я боюсь в какой-то момент вернуться в то состояние, когда ты не можешь контролировать себя, когда ты хочешь покончить с собой. Это страшнее всего, потому что даже если кто-то близкий хочет тебе помочь, он может просто не успеть. Очень многие люди с биполярным устройством погибают раньше времени. И меня невероятно бесит, когда я слышу истории, что люди отказываются лечиться.

Почему ты не молчишь и рассказываешь сегодня мне свою историю?

Потому что в нашей стране все очень плохо с психопросвещением и очень мало людей знают, что это такое — биполярное расстройство. Я знаю, что те люди, которые живут с БАР и могут доступно рассказать о нем, никогда этого не сделают, потому что боятся реакции людей, стигматизации, что узнают их родственники. Но я не боюсь.

Беседовала Таня Касьян. Иллюстрации Алины Борисовой

Читайте также: О чем молчат бездомные женщины

«Не могу сказать людям, что биполярна: они перестанут мне доверять»

В день рождения Ван Гога — 30 марта — отмечают Всемирный день биполярного расстройства (БАР). Именно эту болезнь посмертно диагностировали у голландского художника, именно она оказала огромное влияние на его творчество и жизнь, закончившуюся суицидом.

Долгое время существование БАР отрицали, в середине XX века его лечили электрошоком. Сегодня Мэрайя Кери, Кэтрин Зета-Джонс, Жан-Клод Ван Дамм и другие знаменитости открыто говорят о своем диагнозе, но большинство людей все еще предпочитают молчать из страха оказаться изгоями.

Мы попросили несколько человек из разных европейских стран рассказать нам о жизни с биполярным расстройством.

Первый депрессивный эпизод у меня случился в 15 лет. Я была постоянно подавлена, не могла просыпаться по утрам. Мне стало тяжелее общаться с людьми, я не могла сконцентрироваться, меня все время трясло.

Узнала я о том, что у меня БАР, только летом прошлого года. Сперва я ходила к разным врачам, мне говорили, что я просто не люблю себя, и выписывали антидепрессанты. К весне прошлого года мое состояние начало ухудшаться: я начала впадать в затяжную гипоманию. Гипомания – это чересчур приподнятое настроение, но еще не мания.

В тот момент я была слишком активной, мало спала, постоянно хотела чем-то заниматься. Я оставляла все деньги в магазинах, переедала… Если в депрессивном эпизоде я спала часов по 12 и не высыпалась, при гипомании я спала часов шесть и нормально себя чувствовала.

Иногда я могу срываться на близких, у меня бывают перепады настроения. Какие-то мелочи мне могут казаться очень серьезными. До того как БАР начал проявляться, у меня не было проблем с учебой. Но теперь мне приходится больше времени тратить на освоение информации, она вызывает у меня тревожность.

Людям с БАР сложно получить помощь, особенно если это не Санкт-Петербург и не Москва. В Рязани плохо с психиатрией. Никто из моих пяти врачей не мог поставить мне правильный диагноз. Старое поколение психиатров вообще не признают биполярное расстройство.

С БАР, как и с другими болезнями, нужен режим. Например, недосып может привести к депрессивному эпизоду, со мной такое было. Поэтому я стараюсь соблюдать режим, нормально спать. Физические нагрузки и медитация очень помогают.

Мои родные и друзья знают о диагнозе и поддерживают меня. Мама дает деньги на лечение, хотя не до конца понимает суть этого расстройства. Она думает, что если я пью таблетки, у меня все должно быть идеально, никаких перепадов настроения. Но в целом она меня понимает.

Я не скрываюсь, но говорю только с людьми, которые готовы к этому. Какое-то время назад я писала посты о биполярке, но потом столкнулась с непониманием людей с обычной психикой. Я поняла, что люди в моем городе еще не готовы к этому. Но мне главное, что меня понимает мое окружение. Я надеюсь, что постепенно стигматизация БАР пройдет.

Я женился, когда мне было 18, у меня есть 45-летняя дочь. В один июньский день в 1990 году я проснулся с мыслью, что жена хочет меня убить, сговорившись с дочерью и любовником жены. Это была самая настоящая паническая атака. Я был так напуган, что на несколько дней сбежал из дома.

Родные и друзья хотели знать, что со мной происходит, поэтому я обратился к психиатру. Через несколько месяцев мне поставили диагноз: «биполярное отсутствие привязанности со смешанными маниакальными эпизодами».

Я доверился врачам, хотя эти слова, записанные в моей медицинской карте психиатром и соцработником, сильно повлияли на мою и без того хрупкую психику. Я в течение 20 лет принимал разные препараты.

От биполярного расстройства рушатся отношения между телом и душой, эмоции берут вверх. Через какое-то время я понял, что убить меня хотела не жена с дочерью, а неспособность справиться с той частью жизни, которая мне не нравилась. И вместо того, чтобы решать свои проблемы рационально, я начал действовать на эмоциях.

Никто из моих родных так у меня и не спросил: «Как я могу тебе помочь?» Никто! Они все считали меня больным человеком, но с моей точки зрения, это не болезнь, а простое неудобство. С дочерью у меня сейчас нет отношений. Наломав столько дров, нужно уметь без злости оглядываться назад и стараться осуществить свои мечты.

Я теперь работник НКО, помогаю людям с биполярным расстройством, а также стал профсоюзным деятелем. Мне нравится этим заниматься, я стараюсь не спасать жизни, а просто помогать людям чувствовать себя увереннее.

Биполярники — мощные машины. Иногда они думают, что их энергии хватит, чтобы спасти мир, а иногда впадают в глубокую депрессию.

Сейчас я наслаждаюсь жизнью, живу в доме на колесах, что позволяет мне навещать друзей, когда захочу. В течение целых 20 лет я пытался «выключить свет» таблетками, но цунами, бушующее внутри, я смог побороть только, когда прекратил прием препаратов.

Я считаю, что важно, чтобы о нас кто-то заботился, как если бы мы были маленькими детьми. Нам нужны забота и помощь, чтобы восстановить связь с той частью нашей личности, которая застряла в прошлом и не смогла вырасти. Также важно нас не осуждать: нам каждый день кажется, что нас осуждают.

БАР у меня проявился в возрасте 18 лет, когда я учился в медицинском вузе. У меня случился резкий спад, я боялся выходить из дома, началась немотивированная социофобия. Так как я не понимал, что происходит, я не мог продолжать учиться и ушел из вуза.

Потом начались эти качели вверх-вниз. Я долго пытался найти себя, сменил много видов деятельности: пробовал учиться разным профессиям, успел пожить в Питере, Москве, Новосибирске… Каждая маниакальная фаза начиналась с того, что я куда-то уезжал и начинал все с нуля.

Подозрения на биполярное расстройство у меня были еще задолго до официального диагноза. Диагноз мне поставили в прошлом году, летом. Серьезным стимулом обратиться к врачам стала попытка суицида летом прошлого года.

Когда я не знал о своем заболевании, маниакальные фазы мне представлялись некоей сверхспособностью. Мне казалось, что я настолько отличаюсь от остальных людей, понимаю больше, могу лучше! И в этом состоянии так классно находиться. Начинаешь заниматься разными делами, которые до этого тебя не интересовали, знакомишься с новыми людьми. Если это оценивать объективно, ты перерасходуешь ресурсы своего организма.

Я смог добиться стабильного состояния, только начав принимать препараты. Когда антидепрессанты начали действовать, и я понял, что чувствую то, что чувствует обычный человек. Для меня это было таким откровением, я подумал: «Как же так, я почти 28 лет своей жизни прожил, не зная, как функционируют нормальные люди»!

Мои коллеги не знают о заболевании, я не готов им сейчас об этом говорить. Хотя, конечно, есть желание открыться, но у нас любые психические расстройства сильно стигматизированы. Каким бы ни был открытым человек, общество все равно пока закрыто, к сожалению.

Мой партнер, естественно, знает об этом. Он следит за моим состоянием, помогает мне его отслеживать. Я ему очень благодарен за это. С родителями были сложности. Все мои перепады и переезды воспринимались негативно, не было понимания, что происходит. Но сейчас этой проблемы уже нет. Когда мне поставили официальный диагноз, родители сказали, что поддерживают меня.

Я живу в городе Лас Палмас на Канарских островах. Когда у меня случился первый приступ мании, мне было 24 года, я заведовала аптекой. Тогда я испытала настоящую эйфорию и решила отдать свой бизнес в чужие руки и переехать на другой остров.

Друзья, встревоженные резкой сменой моего поведения, позвонили моей семье. Родственники приехали за мной и увезли домой. У меня были такие четкие симптомы маниакально-депрессивного психоза, что диагноз мне поставили по телефону. Хотя врачи не говорили мне, что со мной, вплоть до госпитализации.

Когда мой лечащий врач сказал, что у меня биполярное расстройство, с этим было очень сложно справиться. Я не могла поверить, что это могло произойти со мной. До диагноза я чувствовала себя таким же человеком, как и все остальные, а после вдруг стала человеком с психическим расстройством.

Моя семья никак на это не отреагировала. Они много лет игнорировали мою проблему. Поэтому я предпочла ухать от них подальше: у меня чувство, что они винят меня в моем расстройстве и убеждены, что я не знаю, как о себе позаботиться.

Но это не так: я годами подбирала лечение и принимала препараты. Со временем они смягчили маниакальные и депрессивные фазы. У меня были длительные периоды стабильности, которые заканчивались только от сильного стресса: смерти матери или развода с мужем.

У меня есть свои хитрости, как с этой болезнью можно научиться жить. Когда я чувствую, что приближается период депрессии, я заставляю себя ходить по пляжу и плавать в море, а если мое настроение начинает «ускоряться», я остаюсь дома. Я контролирую свое состояние.

Тем не менее, в обществе сильно осуждение. Я фармацевт, и не могу сказать людям, что у меня биполярное расстройство. Я знаю, что люди не поймут и перестанут мне доверять. Обществу нужно больше знать о моем диагнозе.

Я узнал о своей биполярности в 2004 году. До того в течение 10 лет мне ставили неправильный диагноз. За это время мое психическое здоровье ухудшилось, я перестал общаться с людьми, не мог устроиться на работу.

В итоге это привело к самолечению марихуаной. Это был мой способ сбежать от реальности. Кульминацией этого периода моей жизни стал вызванный наркотиками психоз, из-за которого я был настолько уязвим, что люди стали эксплуатировать меня, злоупотреблять моим доверием. Во время этого психоза меня впервые госпитализировали, но затем слишком рано выписали, и я впал в психотическую депрессию.

В октябре 2004 года я выпрыгнул из окна второго этажа и упал на голову. У меня была серьезная травма головы, мне очень повезло, что я выжил. Попытка самоубийства меня сильно изуродовала, я впал в глубокую депрессию и решил повеситься после того, как меня выписали из психиатрического отделения. Тогда же мне поставили диагноз «биполярное расстройство».

От этого наступило легкое чувство облегчения, потому что я уже какое-то время подозревал о своей болезни. Официальный диагноз все поставил на свои места. В 2006 году мне сделали косметическую операцию, которая в значительной степени исправила мой внешний вид, и я начал заниматься волонтерством.

Я женат, жена поддерживает меня, у нас 18-месячная дочь. Небольшая группа друзей, знает о моем диагнозе, они поддерживают меня. Несмотря на травму, после которой я никогда не смогу полностью восстановиться, я смотрю на свое биполярное расстройство с оптимизмом. Личный опыт помогает мне в работе.

«Биполярное аффективное расстройство требует почти пожизненного лечения, иллюзий быть не должно» — интервью с психиатром Беатрисой Волель — Москвич Mag

У каждого десятого жителя большого города есть симптомы биполярного аффективного расстройства (БАР). Посмотрите, как ваш коллега вжался в стул и плачет в офисе. А эта девушка как-то слишком пристально смотрит на вас сухими глазами и что-то себе бормочет под нос. Возможно, им нужна помощь. Или, может быть, уже мне? О биполярном аффективном расстройстве рассказывает психотерапевт, психиатр, доктор медицинских наук и профессор Беатриса Альбертовна Волель.

Что такое БАР?

Это психическое расстройство, которое характеризуется различными симптомами (их чередованием) — депрессией и маниакальной фазой. По-старому, БАР — маниакально-депрессивный психоз. БАР может проявляться как депрессией, так и противоположным состоянием — манией (гипервозбужденное состояние, множество планов, которые не реализовываются впоследствии). Все эти фазы в течение жизни чередуются, сменяя друг друга. Данные состояния могут длиться днями, а иногда — месяцами и годами.

Какие виды БАРа самые распространенные?

Существует четыре типа. Если говорить об основных видах, то первый по распространенности тот, в котором больше всего проявляются депрессия и небольшие эпизоды гипомании. Гипоманию отлично видно близким людям, так как она выражается в чрезмерной болтливости, энергии, сокращении ночного сна, бессмысленной трате денег. Для самого пациента данный период самый счастливый, но для диагностики гипомания очень важна. В этом состоянии пациент никогда не придет к врачу, так как у него все хорошо.

Второй тип — это состояние, в котором чередуются большие мании с меньшим числом депрессий. Именно при данном типе пациенты часто госпитализируются, обычно в недобровольном порядке — ведь им очень весело. Бывает так, что они веселятся и конфликтуют, то есть данное состояние характеризуется еще такой некой раздражительностью, но это выраженное состояние, на которое точно обращают внимание.

Человек в состоянии депрессии выглядит подавленным, апатичным, заторможенным. Но при смешанных состояниях БАРа мы видим, что человек, находясь в депрессии, очень многоречив. То есть он будет жаловаться вам на суицидальные наклонности, плохие мысли, при этом будет говорить, что у него есть какой-то подъем. Это крайне опасное состояние, именно в нем совершается больше всего самоубийств при биполярном аффективном расстройстве. Почти каждый второй человек с заболеванием БАР совершает попытку суицида, завершенные суициды — 11–15%. При обычных депрессиях мы этого не видим. И вот эти смешанные пограничные состояния очень важны для диагностики.

Как различать биполярное аффективное расстройство и ПРЛ (пограничное расстройство личности)? Эти два заболевания очень схожи. Трудно ли отделить одно от другого, чтобы поставить верный диагноз?

Есть критерии, которые пересекаются. ПРЛ является предиктором к появлению БАРа. Может быть такая ситуация, что надо смотреть так: это пациент с ПРЛ или БАРом, или пациент, болевший ПРЛ, но впоследствии заболевший биполярным аффективным расстройством. Как правило, биполярное расстройство ставят при катамнестическом наблюдении. Катамнестическое наблюдение — это наблюдение во времени. То есть «здесь и сейчас» иногда не критерий, чтобы поставить верный диагноз. Человек приходит, у него впервые депрессия, у него нет еще маниакального эпизода или гипомании. Здесь невозможно поставить диагноз. У меня был больной, который сам себе поставил диагноз БАР, а я ему поставила диагноз ПРЛ. Я ему говорю: «Вы еще не биполярный».

И все-таки биполярное расстройство — это то, что происходит в течение долгого времени. А ПРЛ — это расстройство личности, оно находится в зоне личности. То есть человек с расстройством личности имеет такие же спады и подъемы, часто они все-таки ситуационно обусловлены в отличие от эндогенного заболевания. БАР начинается в один день и по щелчку пальца, и это ни с чем не связано. И ПРЛ свойствен целый ряд характеристик (селфхарм, спортивные аддикции, злоупотребление алкоголем и наркотиками). И все-таки периодичность БАРа и ПРЛ разная.

Несмотря на то что биполярное расстройство является эндогенным, внутренним, есть ли факторы влияния, некий толчок к развитию БАРа?

Мы все реагируем на стрессоры, значимые ситуации в нашей жизни. Например, человек с ПРЛ будет реагировать на утрату близкого депрессией. А вот человек с БАРом может дать реакцию именно смешанным состоянием, то есть впадет в депрессию, но в то же время будет гиперактивен в собственных делах. Это очень тонкие моменты. Точно провоцируют БАР психоактивные вещества — эта характеристика верна для больных и БАРом, и ПРЛ. Естественно, что алкоголь и наркотики провоцируют как манию, так и депрессию, однозначно. Можно выделить смену часовых поясов. У меня был пациент, который возвращался с другой стороны земного шара с манией.

Сочетается ли БАР с другими расстройствами?

Коморбидность, то есть сочетания БАРа с тревожными расстройствами, допустим с паническими атаками, составляет 45%. Сочетание БАРа с расстройствами личности составляет 33%. Также сочетается с расстройствами пищевого поведения (12%) и ОКР (обсессивно-компульсивное расстройство) — 15%. Часто ставят неправильный диагноз, когда смотрят не на целостную картину, а на что-то отдельное. И если прописывать медикаменты частному, а не общему, можно промахнуться и только на время облегчить эту симптоматику. Но состоянию помочь таким методом нельзя.

Можно ли жить более или менее привычной жизнью с какими-либо расстройствами — не только с БАРом — без медикаментозного вмешательства?

Биполярное аффективное расстройство требует почти пожизненного лечения, это хроническое заболевание. Здесь у пациента никаких иллюзий быть не должно. К тому же пациенты с БАРом нуждаются в постоянном контроле. Они очень часто бросают лечение, и начинается алкоголизация. Очень важна роль родственников и их наблюдение за больными. Дело в том, что самим людям, страдающим БАРом, достаточно тяжело контролировать свои состояния. А вот тем же самым больным с ПРЛ проще обходиться без медикаментов, конечно, если они работают над своим заболеванием и проходят терапию. ПРЛ — болезнь не длиною в жизнь, БАР как раз таки очень часто начинается в раннем возрасте, в 19–20 лет.

Влияют ли гормоны на психическое состояние человека? На то же самое развитие БАРа?

Гормоны влияют на все. Важно понимать, что постродовая депрессия не знак равенства БАРа. Гормоны, психика и поведение человека очень сильно завязаны, поэтому любой гормональный сбой влияет на все остальное. Важно понимать, что гормональный сбой не случается просто так, он случается посредством чего-либо и несет определенные последствия. Организм — четко детерминированная система, и тогда уже надо понять, что именно в механизме сломалось.

Что делать человеку, который понял, что с ним «что-то не так»?

Мы живем в современном мире, сейчас очень много возможностей. В первую очередь необходимо пойти к специалисту, в первую очередь к психотерапевту.

Фото: София Панкевич

Используйте программу Apple Diagnostics для проверки своего Mac

Apple Diagnostics, ранее известная как Apple Hardware Test, может проверить ваш Mac на наличие проблем с оборудованием.

Если вы считаете, что у вашего Mac может быть аппаратная проблема, вы можете использовать Apple Diagnostics, чтобы определить, какой аппаратный компонент может быть неисправен.Apple Diagnostics также предлагает решения и помогает обратиться в службу поддержки Apple за помощью.

Подготовьте свой Mac

1. Выключите Mac.
2. Отключите все внешние устройства, кроме клавиатуры, мыши, дисплея, подключения Ethernet (если применимо) и подключения к источнику переменного тока.
3. Убедитесь, что ваш Mac стоит на твердой, плоской, устойчивой поверхности с хорошей вентиляцией.

Запустить программу диагностики Apple

Apple силикон

1. Включите Mac и продолжайте нажимать и удерживать кнопку питания при запуске Mac.
Отпустите
2. , когда вы увидите окно параметров запуска, в котором есть значок шестеренки с надписью «Параметры».
3. Нажмите Command (⌘) -D на клавиатуре.
   

Процессор Intel

1. Включите Mac, затем сразу же нажмите и удерживайте клавишу D на клавиатуре при запуске Mac.
2. Отпустите, когда вы видите индикатор выполнения или вас просят выбрать язык.
   

Посмотреть результаты

Apple Diagnostics показывает индикатор выполнения во время проверки вашего Mac:

По завершении тестирования Apple Diagnostics показывает результаты, включая один или несколько справочных кодов.Узнайте о справочных кодах Apple Diagnostics.

Чтобы повторить тест, нажмите «Запустить тест еще раз» или нажмите Command-R.

Чтобы перезагрузить Mac, нажмите «Перезагрузить» или нажмите R.

Для завершения работы щелкните «Завершение работы» или нажмите S.

.

Чтобы получить информацию о ваших услугах и вариантах поддержки, убедитесь, что ваш Mac подключен к Интернету, затем нажмите «Начать» или нажмите Command-G. Ваш Mac перезагрузится на веб-страницу с дополнительной информацией. Когда вы закончите, выберите «Перезагрузить» или «Завершить работу» в меню Apple.

Узнать больше

На Mac с процессором Intel, если вы не можете запустить Apple Diagnostics с помощью клавиши D, попробуйте следующие решения:

• Нажмите и удерживайте Option-D при запуске, чтобы использовать программу диагностики Apple через Интернет.
• Убедитесь, что ваш Mac не использует пароль микропрограммы.

Дата публикации: 20 ноября 2020 г.

Синдром Гийена-Барре — Диагностика и лечение

Диагноз

Синдром Гийена-Барре трудно диагностировать на самых ранних стадиях.Его признаки и симптомы аналогичны другим неврологическим расстройствам и могут варьироваться от человека к человеку.

Ваш врач, скорее всего, начнет с истории болезни и тщательного медицинского осмотра.

Ваш врач может порекомендовать:

• Спинальная пункция (люмбальная пункция). Небольшое количество жидкости выведено из позвоночного канала в нижней части спины. Жидкость проверяется на тип изменений, которые обычно возникают у людей с синдромом Гийена-Барре.
• Электромиография. Электроды с тонкой иглой вставляются в мышцы, которые врач хочет изучить. Электроды измеряют нервную активность в мышцах.
• Исследования нервной проводимости. Электроды прикреплены к коже над нервами. Через нерв пропускают небольшой ток, чтобы измерить скорость нервных сигналов.

Лечение

От синдрома Гийена-Барре нет лекарства.Но два типа лечения могут ускорить выздоровление и уменьшить тяжесть заболевания:

• Плазмаферез (плазмаферез). Жидкая часть вашей крови (плазмы) удаляется и отделяется от клеток крови. Затем клетки крови возвращаются в ваше тело, которое производит больше плазмы, чтобы восполнить то, что было удалено. Плазмаферез может работать, избавляя плазму от определенных антител, которые способствуют атаке иммунной системы на периферические нервы.
• Иммуноглобулинотерапия. Иммуноглобулин, содержащий здоровые антитела от доноров крови, вводится через вену (внутривенно). Высокие дозы иммуноглобулина могут блокировать повреждающие антитела, которые могут способствовать развитию синдрома Гийена-Барре.

Эти методы лечения одинаково эффективны. Их смешивание или применение одного за другим не более эффективно, чем использование одного из этих методов.

Вам также могут дать лекарства по адресу:

• Облегчает боль, которая может быть сильной
• Предотвращает образование тромбов, которые могут образовываться, когда вы неподвижны

Людям с синдромом Гийена-Барре требуется физическая помощь и терапия до и во время выздоровления.Ваша помощь может включать:

• Движение рук и ног, выполняемое лицами, осуществляющими уход, до выздоровления, чтобы помочь вашим мышцам оставаться гибкими и сильными
• Лечебная физкультура во время выздоровления, которая поможет вам справиться с усталостью и восстановить силы и правильное движение
• Тренировка с использованием адаптивных устройств, таких как инвалидная коляска или подтяжки, для повышения мобильности и навыков самообслуживания

Восстановление

Хотя некоторым людям на выздоровление могут потребоваться месяцы и даже годы, для большинства людей с синдромом Гийена-Барре характерна такая общая временная шкала:

• После появления первых признаков и симптомов состояние имеет тенденцию к прогрессивному ухудшению в течение примерно двух недель
• Симптомы достигают плато в течение четырех недель
• Начинается выздоровление, которое обычно длится от шести до 12 месяцев, хотя у некоторых людей оно может занять до трех лет

Среди взрослых, выздоравливающих после синдрома Гийена-Барре:

• Около 80% могут самостоятельно ходить через шесть месяцев после постановки диагноза
• Около 60% полностью восстанавливают моторику через год после постановки диагноза
• Примерно 5-10% имеют очень отсроченное и неполное извлечение

Дети, у которых редко развивается синдром Гийена-Барре, обычно выздоравливают более полно, чем взрослые.

Помощь и поддержка

Диагноз синдрома Гийена-Барре может быть эмоционально трудным. Хотя большинство людей в конечном итоге полностью выздоравливает, состояние обычно болезненное и требует госпитализации и нескольких месяцев реабилитации. Вы должны приспособиться к ограниченной подвижности и утомляемости.

Чтобы справиться со стрессом восстановления после синдрома Гийена-Барре, рассмотрите следующие предложения:

• Поддерживать сильную систему поддержки друзей и семьи
• Обратитесь в группу поддержки для себя или членов семьи
• Обсудите свои чувства и проблемы с консультантом

Подготовка к приему

Вас могут направить к врачу, специализирующемуся на заболеваниях головного мозга и нервной системы (неврологу).

Что вы можете сделать

• Запишите свои симптомы, включая любые, которые могут показаться не связанными с причиной, по которой вы записались на прием.
• Составьте список всех ваших лекарств, витаминов и пищевых добавок.
• Запишите основную медицинскую информацию, включая другие состояния.
• Запишите ключевую личную информацию, , включая любые недавние изменения или факторы стресса в вашей жизни.
• Запишите вопросы, которые задайте своему врачу.
• Попросите родственника или друга сопровождать вас, , чтобы помочь вам вспомнить, что говорит врач.

Вопросы, которые следует задать врачу

• Какая наиболее вероятная причина моих симптомов?
• Какие тесты мне нужны?
• Какие виды лечения мне нужны?
• Как скоро, по вашему мнению, мои симптомы улучшатся после лечения?
• Как вы ожидаете, что я выздоровею?
• Сколько времени займет восстановление?
• Есть ли у меня риск долгосрочных осложнений?

Помимо вопросов, которые вы подготовили задать своему врачу, не стесняйтесь задавать другие вопросы во время приема.

Чего ожидать от врача

Ваш врач, скорее всего, задаст вам ряд вопросов. Если вы будете готовы ответить на них, у вас будет время, чтобы обсудить вопросы, на которые вы хотите потратить больше времени. Вас могут спросить:

• Каковы ваши симптомы и какие части вашего тела поражены?
• Когда у вас впервые появились симптомы? Они начались внезапно или постепенно?
• Ваши симптомы распространяются или ухудшаются?
• Если вы испытываете слабость, влияет ли она на одну или обе стороны вашего тела?
• Были ли у вас проблемы с контролем мочевого пузыря или кишечника?
• Были ли у вас проблемы со зрением, дыханием, жеванием или глотанием?
• Болели ли вы недавно инфекционным заболеванием?
• Вы недавно были в лесу или путешествовали за границу?
• Проходили ли вы в последнее время какие-либо медицинские процедуры, в том числе вакцинацию?

Лечение синдрома Гийена-Барре в клинике Мэйо

Сентябрь17, 2020

Показать ссылки

1. Wijdicks EFM, et al. Синдром Гийена-Барре. Труды клиники Мэйо. 2017; 92: 467.
2. Willison HJ, et al. Синдром Гийена-Барре. Ланцет. 2016; 388: 717.
3. Информационный бюллетень о синдроме Гийена-Барре. Национальный институт неврологических расстройств и инсульта. https://www.ninds.nih.gov/Disorders/Patient-Caregiver-Education/Fact-Sheets/Guillain-Barr%C3%A9-Syndrome-Fact-Sheet. По состоянию на 16 марта 2017 г.
4. Vriesendorp FJ.Клинические особенности и диагностика синдрома Гийена-Барре у взрослых. http://www.uptodate.com/home. По состоянию на 16 марта 2017 г.
5. Vriesendorp FJ. Синдром Гийена-Барре: патогенез. http://www.uptodate.com/home. По состоянию на 16 марта 2017 г.
6. Ferri FF. Синдром Гийена-Барре. В: Клинический советник Ферри, 2017 г. Филадельфия, Пенсильвания: Эльзевьер; 2017. https://www.clinicalkey.com. По состоянию на 16 марта 2017 г.
7. Vriesendorp FJ. Синдром Гийена-Барре у взрослых: лечение и прогноз.http://www.uptodate.com/home. По состоянию на 16 марта 2017 г.
8. Райан ММ. Синдром Гийена-Барре у детей: лечение и прогноз. http://www.uptodate.com/home. По состоянию на 16 марта 2017 г.
9. Коричневый AY. Allscripts EPSi. Клиника Майо. 17 апреля 2020 г.
10. Leonhard SE, et al. Диагностика и лечение синдрома Гийена-Барре за десять шагов. Обзоры природы Неврология. 2019; DOI: 10.1038 / s41582-019-0250-9.
11. Макинтош К. Коронавирусная болезнь 2019 (COVID-19).https://www.uptodate.com/contents/search. По состоянию на 15 сентября 2020 г.

Связанные

Продукты и услуги

Показать больше продуктов и услуг Mayo Clinic

Джимми Гленн: боксер из Нью-Йорка и владелец бара умер после диагностики коронавируса

Ему было 89 лет.

Гленн был госпитализирован в медицинский центр NYU Langone в апреле после перенесения симптомов, связанных с Covid-19, и вскоре после госпитализации дал положительный результат, сказал его сын Адам Гленн.

Бывший боксер и угловой был родом из Южной Каролины, но большую часть своей жизни провел в Нью-Йорке. По данным Зала славы бокса Нью-Джерси, он начал свою боксерскую карьеру в составе Полицейской спортивной лиги, а затем в течение двух лет участвовал в «Золотых перчатках».

Гленн оставил любительский бокс и стал тренером, менеджером и профессионалом.В 1970-х Гленн работал секундантом у великого в супертяжелом весе Флойда Паттерсона и тренировал множество боксеров.

Он управлял ныне закрытым спортзалом на Таймс-сквер в течение 18 лет, работая с бойцами, считавшими его семьей.

«Я бы хотел, чтобы эти люди подходили ко мне и говорили: вы не знаете, что ваш отец сделал для меня, чтобы помочь мне, вытащить меня с улиц», — сказал 39-летний Адам Гленн. «Он мог заглянуть в кого угодно и заставить вы чувствуете, что он мог бы быть вашим лучшим «я».

Совсем недавно Гленн был постоянным гостем в Jimmy’s Corner, баре для дайвинга, которым он владел на Таймс-сквер.

Бар — это дань уважения боксу и излюбленное место тех, кто ищет в этом районе пиво и виски по разумным ценам.

Почти пять десятилетий Гленн ходил вокруг бара и часто обменивался боевыми историями со своими клиентами. Он встретил там свою жену, когда она работала барменом, а позже они решили стать владельцами бара, сказал их сын.

Бар считается одним из основных продуктов питания Нью-Йорка. Он от стены до стены покрыт боксерскими плакатами, вырезками из газет, боксерскими перчатками и даже звонком на ринге Мэдисон-Сквер-Гарден.

Когда жена Гленна умерла, его сын бросил работу юриста и присоединился к нему, чтобы управлять уголком Джимми.

«Я вырос в этом баре, я работал там с тех пор, как был достаточно взрослым, чтобы толкать или носить что-нибудь», — сказал Адам Гленн. «Бар всегда был моим домом, как и дом моих родителей».

В последние часы своей жизни Гленн смог в последний раз поговорить со своим сыном.

«Мы с ним поговорили, он сказал мне, что любит меня», — сказал Адам Гленн о своем отце.

Врачи не сказали сыну Гленна, что смерть его отца была непосредственно вызвана Covid-19, но они сказали ему, что борьба с вирусом ослабила его тело.

Гленн запомнился боксерскому сообществу США и всего мира.

«Легенда бокса услышала свой последний звонок», — написал в четверг президент Всемирного боксерского совета Маурисио Сулейман в Твиттере о смерти Гленна.

Промоутер бокса Лу ДиБелла сказал, что Гленн был «иконой и легендой» в Нью-Йорке.

«Джимми был иконой и легендой в #NYC не потому, что он был гигантом в # боксе или потому, что у него был невероятный паб, а потому, что его сердце отдавало, чистое и безграничное.Буквально БЕСПЛАТНО люди, которых коснулся Джимми, которые сейчас скорбят … «, — написал в Твиттере ДиБелла.

Диагноз сердечного приступа | Американские друзья университета Бар-Илан

Присоединившись к Инженерной школе BIU в 2014 году, доктор Амос Даниелли изучает новые медицинские приложения для разработанной им новой технологии, которая может помочь сократить время диагностики сердечных пациентов.

Ежегодно более 10 миллионов человек обращаются в отделения неотложной помощи в больницах США с симптомами боли в груди.Около 8-9% этих пациентов действительно перенесли сердечные приступы, хотя большинству из них невозможно диагностировать простую клиническую оценку и электрокардиограмму. Обычно точный диагноз может занять от шести до девяти часов после появления симптомов — и дольше, если требуется стресс-тестирование.

Эта длительная задержка приводит к значительному превышению количества госпитализаций, задержкам в лечении других пациентов и потреблению ресурсов здравоохранения. Фактически, время госпитализации составляет почти 75% средних затрат на пациента с симптомами, указывающими на сердечный приступ.

Чтобы улучшить существующие диагностические возможности, несколько компаний разработали тесты с высокой чувствительностью, но только один такой тест был коммерциализирован, и ни один из них не был одобрен для клинического использования в США. Такие тесты с высокой чувствительностью, выполняемые последовательно с более короткими интервалами времени, могут вдвое сократить время, необходимое для оценки пациентов, но даже когда они доступны, они проводятся только в расширенных лабораторных условиях, добавляя дополнительный шаг к процессу, который практически сводит на нет их преимущества. .

Решение доктора Даниелли

Доктор Амос Даниелли из

BIU, главный исследователь в Исследовательском отделе семьи Трау, разработал новую технологию, запатентованную им в США «Биосенсор с магнитной модуляцией», которая может помочь сократить время диагностики для пациентов с остановкой сердца.

Исходя из этого, доктор Даниелли в настоящее время работает над разработкой высокочувствительного портативного устройства, которое может измерять низкие концентрации протеинового тропонина (индикатор сердечного приступа) непосредственно в образцах цельной крови.Это устройство сократит время, необходимое для подтверждения или исключения сердечного приступа, до двух-трех часов, что приведет к улучшенному уходу с меньшими затратами для примерно 10 миллионов человек ежегодно в США и уменьшению перегрузки ER. Клиническое внедрение устройства может стимулировать развитие других медицинских приложений, которые могут получить выгоду от обнаружения высокочувствительных биомаркеров в месте оказания медицинской помощи, включая обнаружение травм головы, вирусов и т. Д.

«Мы все еще находимся на доклинической стадии и проводим испытания в Вашингтонском университете (в Сент-Луисе, штат Миссури)», — говорит Даниелли, который был принят на работу в BIU из Тель-Авивского университета.«Сегодня я являюсь преподавателем Университета Бар-Илан, где я разрабатываю новое поколение технологий в биомедицинской группе инженерного факультета». Globes [онлайн], израильские деловые новости сообщают, что компания MagBiosense, которую основал Даниелли, находится в процессе раунда финансирования в размере 2,5–3 миллионов долларов после ранее привлеченных полмиллиона долларов.

(PDF) Диагностика станка с использованием шарико-стержневой системы Renishaw

Обработка

выше. С другой стороны, соответствующее отклонение (погрешность) представляет собой степень соответствия детали геометрическому рисунку

— неточность.Чтобы этот компонент мог выполнять свою функцию

, для которой задано, его реальная форма и поверхность должны отклоняться от идеальной формы

в определенных допустимых пределах. Эти пределы определяются как отклонения формы, положения,

размеров от номинальных значений и шероховатости поверхности [3, 4].

2 Точность станков

Точность диагностики станков очень важна, и поэтому требуется еще больше усилий

сервисного техника, чтобы приблизиться к желаемым допускам на каждую тысячную долю миллиметра.

Станки перед пуском в производственный процесс проходят испытания геометрической и

рабочей точности на основании стандартов ČSN ISO 230 — Код испытаний для станков.

Станки находятся в определенных условиях нагружения, и благодаря этим испытаниям можно обнаружить

дефектов, которые влияют на работу станков [5].

2.1 Код испытаний для станков — часть 4: круговые испытания для станков с числовым программным управлением

Круговые испытания описываются стандартами ISO 230-4.Чтобы определить круговую интерполяцию

, используйте два метода.

Прямой метод — определение точности цилиндрической поверхности, фрезерованной на заготовке

с минимальным съемом материала. Принцип метода

заключается в измерении точности окружности определенного радиуса на заготовке с помощью КИМ.

Достоинством метода является высокая точность получаемых результатов. Основным недостатком

является долговечность, вызванная механической обработкой и измерением.Прямой метод кругового теста дает

нам быстрые результаты. Для этого испытания выбрано специальное устройство, связанное с системой управления станком

.

Основным недостатком косвенного метода является то, что силы резания, которые могут вызвать

неточностей станка во время обработки, не отражаются в измерении.

Среди других стандартов, касающихся круговой интерполяции, можно классифицировать ASME B5.54,

ASME B5.57 (GB) или JIS B6194 (Япония) [5, 6].

Отклонение от окружности — это отклонение формы и положения. Реальные поверхности показывают отклонение

от номинальных значений. В этом поле допуска должен быть фактический элемент.

Отклонение от окружности — это наибольшее перпендикулярное расстояние, измеренное к окружности огибающей (см.

Рис. 1).

Рис. 1. Отклонение от окружности [5]

Отклонения от окружности измеряются с помощью специального сенсорного устройства, которое вращает

фиксированного компонента, соответственно, наоборот, или использованного КИМ.Отклонение окружности (Δ) точек

фактического профиля огибающей окружности является наибольшим расстоянием. Эти отклонения вместе с шероховатостью поверхности

существенно влияют на уровень вибрации вращающихся деталей, поэтому их необходимо правильно диагностировать и улучшить весь процесс производства. Эксперимент

по диагностике точности станка был проведен с использованием системы Ball-Bar

от компании Renishaw [3].

3 Измерение точности

Целью статьи было оценить точность, с которой работает станок

HAAS CNC MiniMill, который обычно используется для производства деталей среднего размера

.Этот вертикальный фрезерный центр работает с мощностью 5,6 кВт. Максимальная скорость

6000 об / мин, рабочий диапазон осей X / Y / Z (406/305/254) мм. Диагностика точности станка

производилась на основе системы Ball-Bar QC20 — W. Устройство

работает по принципу круговой интерполяции прямым методом. Измерение точности станка

было реализовано в центральном положении, которое обычно используется для обработки деталей

.Учитывая небольшой диапазон рабочего стола, невозможно было применить систему

в большем количестве позиций. В нашем случае отклонение округлости оценивалось на ненагруженном станке

в плоскости XY при 5 различных скоростях подачи (см. Ниже). Система Ball-Bar была

закуплена кафедрой механообработки, сборки и инженерной метрологии факультета машиностроения

, VŠB — TUO.

Таблица 1. Параметры измерения

3.1 Диагностика с помощью системы ballbar QC20 — W

Система Ball-Bar QC20 — W относится к группе телескопических систем от Renishaw, использующих

для анализа точности станков с ЧПУ.Шаровая планка представляет собой телескопический линейный датчик очень высокой точности

с прецизионными шариками на каждом конце. Станок выполняет две последовательные дуги окружности

(по часовой стрелке — CW и против часовой стрелки — CCW) в любой из испытательных плоскостей

(XY, YZ, ZX) и очень точно измеряет любые отклонения в испытательной окружности

радиуса. на машине во время теста. Затем программное обеспечение анализирует измеренные данные, чтобы дать результаты

в соответствии с различными международными стандартами [1, 6].

Рис. 2. Сенсорная шаровая штанга [7]

На рис. 2 показана шаровая штанга датчика. В комплект также входят удлинители длиной 50,

,

, 150 и 300 мм. Держатель шара позволяет проводить испытания в свободных ортогональных плоскостях без перемещения центральной оси

. В таблице 2 приведены технические параметры системы Ball-Bar.

3

MATEC Web of Conferences 157, 01006 (2018) https://doi.org/10.1051/matecconf/201815701006

MMS 2017

Понижение планки: как PMDD перешла от идеи к диагнозу

Начиная с 2000 года, FDA одобрило четыре препарата для лечения предменструального дисфорического расстройства, более тяжелой формы ПМС.

Загвоздка: условие еще не существовало.

Утверждение FDA началось менее чем через 2 года после частной встречи шести официальных лиц FDA с четырьмя руководителями Eli Lilly. Патент фармацевтической компании на антидепрессант Прозак (флуоксетин) подходил к концу, и чиновники задумывались о новом рынке.

Это собрание 10 человек прошло в Вашингтоне, округ Колумбия, и было частью встречи, спонсируемой Лилли, в которой участвовали 16 исследователей, заинтересованных в PMDD.

В то время возникли серьезные разногласия по поводу состояния, которое было указано Американской психиатрической ассоциацией как требующее дальнейшего изучения в Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам (DSM).

Это не остановило участников встречи.

Сами по себе они определили ПМДР как отдельное клиническое заболевание и заявили, что селективные ингибиторы обратного захвата серотонина (СИОЗС), такие как прозак, эффективны при его лечении.

Восемь месяцев спустя в медицинском журнале была опубликована статья, в которой суммировались результаты и описывался процесс, который к ним привел.

Тот же препарат, новое название

Для версии антидепрессанта PMDD Eli Lilly сменила зелено-желтую капсулу на розово-пурпурную и дала лекарству более женственное название: Сарафем.

Сарафем получил одобрение FDA, а затем одобрил три препарата от других компаний: антидепрессанты Золофт (сертралин) в 2002 году и Паксил (пароксетин) в 2003 году, а затем противозачаточные таблетки Яз (дроспиренон / этинилэстрадиол) в 2006 году.

Но все эти разрешения были получены до решения Американской психиатрической ассоциации в 2013 году признать ПМДР отдельным психическим заболеванием — определение, основанное на рекомендации группы, в которой почти 70% членов были связаны с фармацевтическими компаниями.

К тому времени маркетинг создал спрос: например, годовые продажи Yaz достигли пика в 782 миллиона долларов в 2009 году, хотя после этого года продажи упали после сообщений о связи препаратов этого класса с опасными тромбами.

Рынок был построен на спорных условиях, завышенных оценках того, сколько женщин они имеют, и на лекарствах, которые могут нести серьезные риски, такие как суицидальные мысли в случае антидепрессантов.

Выводы этой встречи 1998 года были представлены как консенсус, но одна участница, чье имя указано в документе, сказала, что она никогда не соглашалась с тем, что PMDD является психическим заболеванием или что для его лечения следует использовать антидепрессанты.

По сей день Салли Северино, доктор медицины, заслуженный профессор психиатрии в Университете Нью-Мексико, говорит, что она придерживается противоположной точки зрения. Она сказала в интервью, что никогда не было убедительных доказательств, подтверждающих это утверждение.

Она также объяснила, почему было созвано собрание 1998 года.

«Мы были на пути к тому, чтобы сделать это расстройством настроения», — сказала она. «Я думаю, что фармацевтика оказала большое влияние».

Маркетинг или медицина?

Подобно другим повседневным заболеваниям, которые в последние годы превратились в обычные расстройства, которые лечатся дорогими и часто опасными лекарствами, исследование MedPage Today / Milwaukee Journal Sentinel по PMDD обнаружило доказательства влияния фармацевтических компаний — и денег — практически на каждом этапе. по пути.

Что примечательно в PMDD, так это то, что многие усилия были начаты задолго до того, как это было признано психическим расстройством.

Начнем с той встречи 1998 года, оплаченной Лилли.

На первый взгляд встреча, которая на протяжении многих лет не привлекала внимания общественности, была необычной.

«Для FDA участие в этом за закрытыми дверями очень тревожно», — сказал Майкл Каром, доктор медицинских наук, директор исследовательской группы Public Citizen, контролирующей организации, которая часто критикует фармацевтическую промышленность и FDA.«Это оказало прямое влияние на их (Лилли) финансовую прибыль».

Представитель Lilly Дж. Скотт МакГрегор сказал, что проверка документации компании показывает, что встреча была созвана после того, как Лилли встретилась с представителями FDA, «которые предположили, что было бы полезно» созвать экспертов, чтобы определить, является ли PMDD отдельным заболеванием.

В электронном письме представитель FDA Лорен Шахам защитила участие агентства в заседании и отметила, что публичное обсуждение этого состояния было проведено примерно через год на заседании консультативного комитета FDA, на котором рассматривалась заявка на новый препарат Сарафем.

«Персонал FDA часто участвует в различных внешних встречах с сообществами разработчиков лекарств, врачами, академиками и пациентами во многих областях, связанных с болезнями», — сказала она.

Критики также говорят, что для группы врачей необычно самостоятельно определять, что является или не является медицинским или психическим заболеванием. Обычно это выпадает на долю медицинских обществ или ассоциаций.

Руководителем встречи 1998 года и ведущим автором следующей статьи была Джин Эндикотт, доктор философии, психолог из Колумбийского университета.Endicott имеет давние финансовые связи с компаниями, производящими лекарства от PMDD, включая Eli Lilly, GlaxoSmithKline и Pfizer.

В статье, опубликованной в журнале Journal of Women’s Health , исследователи заявили, что они изучили доказательства, такие как опубликованные исследования, и прослушали отдельные презентации. Они также рассмотрели «восприятие» состояния.

Когда через 5 месяцев состоялось заседание консультативного комитета FDA, результаты работы не были представлены Endicott или другими соавторами.Вместо этого, как показывает стенограмма встречи, ее результаты были обработаны врачом из Общества исследований женского здоровья — группы, которая созвала встречу после получения денег от Лилли на ее оплату.

Но Эндикотт присутствовал, на этот раз давая показания от имени Лилли.

Согласно расшифровке стенограммы, один из членов комиссии FDA спросил: Почему PMDD не было признано психиатрическим сообществом?

Эндикотт списал это на внутреннюю политику.

«Были и другие вопросы, и это всегда решение комитета в общем контексте, в котором действительно рассматриваются политические вопросы», — сказала она.

После единодушной поддержки консультативного комитета FDA одобрило препарат.

Аллен Фрэнсис, доктор медицины, председатель группы APA, которая в 1994 году решила не повышать PMDD до официального состояния, сказал, что в то время он был «озадачен» утверждением. Состояние, по его словам, «не было готово для прайм-тайма».

В интервью он сказал, что для FDA «на секретных встречах с фармацевтическими компаниями было абсолютно абсурдно принимать решение, которое противоречило бы» тому, что психиатрическое сообщество решило в то время относительно PMDD.

«Регулирующие органы должны работать не так, — сказал он. «Это лиса охраняет курятник».

Аналогичным образом, руководства по лечению, призванные помочь врачам решить, как лечить ПМДР, были выпущены до того, как это состояние было признано официальным психическим расстройством.

Обычно такие руководящие принципы, которые могут иметь большое значение, издаются медицинскими обществами или другими группами. В данном случае рекомендации 2006 г. были выпущены небольшой группой исследователей и оплачены GlaxoSmithKline — производителем Paxil.

Руководящие принципы провозгласили антидепрессанты «лечением выбора» при ПМДР.

Рекомендации были опубликованы в журнале Journal of Women’s Health , том же журнале, который опубликовал результаты встречи 1998 года.

Хотя в руководстве не раскрываются финансовые конфликты восьми авторов, по крайней мере шесть из них, как известно, работали на компании, производящие препараты, используемые для лечения ПМДР, согласно анализу других опубликованных авторов MedPage Today / Journal Sentinel .

Одним из них был Эндикотт, психолог из Колумбийского университета, который руководил встречей в 1998 году. Она работала консультантом и докладчиком в фармацевтических компаниях. В одном из интервью она сказала, что не предвзято относится к ее работе.

«Я никогда не чувствовала зависимости от них или от того, что я должна им угодить», — сказала она.

Сколько женщин?

Независимые эксперты говорят, что, хотя некоторые женщины действительно страдают от серьезных предменструальных симптомов, сомнительно, что ПМДР поражает 6 миллионов женщин в Соединенных Штатах, как утверждается.

Откуда взялось это число?

Меир Штайнер, доктор медицинских наук, из Университета Макмастера в Торонто, был одним из исследователей, которые принимали участие во встрече 1998 года в Вашингтоне, округ Колумбия. Штайнер работал докладчиком или консультантом у нескольких производителей лекарств PMDD, включая Eli Lilly, Pfizer и GlaxoSmithKline. .

Позже он разработал то, что он назвал «Инструмент скрининга предменструальных симптомов», с помощью которого в исследовании 2011 года было установлено, что у 30% женщин были симптомы ПМС или ПМДР.

Если говорить конкретно о ПМДР, по оценкам, оно есть у 8% женщин в пременопаузе, но независимые исследователи говорят, что эти расчеты основаны на некачественных данных.

Согласно DSM, который признал ПМДР расстройством в 2013 году, состояние определяется как наличие по крайней мере 5 из 11 симптомов, включая чувство гнева, раздражительности, депрессии или беспокойства, а также перепады настроения.

Сара Гелерт, доктор философии из Института общественного здравоохранения Вашингтонского университета в Сент-Луисе, выразила подозрение, что различные оценки не соответствуют определению из руководства.

«Если он существовал, мы хотели, чтобы его признали», — сказала она.«С другой стороны, мы не хотели прославлять то, чего не было».

Группа

Гелерт изучила 1247 женщин из сельских и городских общин в Иллинойсе и Миссури и проследила за ними в течение двух менструальных циклов, чтобы определить, соответствуют ли они критериям.

Вывод: только 1,3% женщин в пременопаузе страдают ПМДР.

Это означает чуть менее 1 миллиона женщин в Соединенных Штатах, а не 6 миллионов.

«Мы действительно убедились, что у некоторых женщин есть ПМДР», — сказал Гелерт, — «но мы также могли видеть, что это могло бы навредить женщинам, если бы поставило быстрый и грязный диагноз.«

В то время как FDA одобрило Sarafem для еще не существующего диагноза PMDD в 2000 году, европейские регулирующие органы были более осторожны.

Отказывая в одобрении, Европейское агентство по лекарственным средствам выразило опасения, что женщинам с менее серьезными симптомами могут быть ошибочно поставлен диагноз и лечить их сильнодействующим антидепрессантом. На европейском рынке препарата никогда не было.

«Фармацевтическая промышленность старалась продвигать это заболевание, чтобы как можно больше женщин сами сообщили об этом заболевании и, следовательно, оказали давление на врачей, чтобы они прописали им лекарства», — сказал Саддича Саху, доктор медицины, психиатр из больницы Ипсвич в Брисбене. Австралия, написавший в 2010 году статью о разжигании болезней в психиатрии, в том числе о ПМДР.

Действительно, ранняя телевизионная реклама Сарафем показывала женщину, сердито пытающуюся потребовать тележку для покупок в продуктовом магазине. В рекламе описываются симптомы предменструальных симптомов и содержится призыв к женщинам «подумать еще раз: это может быть ПМДР».

Не согласны эксперты

Рекламы процветали в то время, когда существовала значительная неуверенность в том, что такое PMDD на самом деле и как лучше с этим бороться.

За годы, предшествовавшие утверждению Сарафема, между экспертами в области психического здоровья были серьезные разногласия, начиная от тех, кто хотел полностью удалить его из диагностического руководства, и заканчивая теми, кто выступал за перенос его в основной раздел как официальное расстройство настроения.

В конце 1990-х Эли Лилли привезла Наду Стотланд, доктора медицины, известного психиатра и специалиста по женскому здоровью, в свою штаб-квартиру в Индианаполисе. Стотланд категорически возражал против одобрения FDA Сарафема, а также против идеи признания ПМДР психическим расстройством.

Стотланд сказала, что, по ее мнению, компания надеется, что сможет заставить ее передумать.

Она напомнила, что официальные лица компании утверждали, что, получив одобрение препарата, он может помочь дестигматизировать заболевание. Но в интервью Стотланд сказала, что не купилась на это — тогда или сейчас.

Она сказала, что боялась, что если превратить это состояние в психическое расстройство, у женщин с такими проблемами, как стресс или депрессия, будут диагностированы ПМДР.

Более того, поскольку «Прозак» просто переупаковали и переименовали в ПМДР, она чувствовала, что врачам и гинекологам будет проще назначать его без проведения психологической оценки, необходимой для исключения других психических проблем.

Другая проблема заключалась в том, что включение этого параметра в диагностическое руководство могло помочь замаскировать то, что в противном случае могло бы быть оправданной реакцией женщины на жестокое обращение и жестокое обращение.

Стотланд, которая занимала пост президента APA с 2008 по 2009 год, сказала, что на протяжении всей своей карьеры боролась с его включением в руководство.

«По сути, я сдался после DSM-5», — сказал Стотланд о последней редакции руководства.

Представитель APA заявила, что решение о включении PMDD в его последнее диагностическое руководство прошло несколько уровней проверки. Она отметила, что членам комитета не разрешили получить платежи от фармацевтических компаний на сумму более 10 000 долларов в прошлом году.

Психиатр Кимберли Йонкерс, доктор медицинских наук, профессор психиатрии в Йельской школе медицины и член более широкой целевой группы, которая курировала изменение, сказала, что ее члены «знали о предшествующих противоречиях», но «полагались на научные открытия в качестве руководящих принципов».

Опасные наркотики

Все антидепрессанты, используемые для лечения ПМДР — Сарафем, Золофт и Паксил — имеют строжайшее предупреждение FDA о повышенном риске суицидальных мыслей.

Наркотики также несут значительно повышенный риск потери энергии, сонливости и снижения либидо.

Хотя исследования показали, что антидепрессанты работают примерно у 60% женщин с ПМДР, одно клиническое исследование показало, что базовые добавки кальция эффективны у 55% ​​женщин с предменструальными симптомами.

Никаких строгих исследований, показывающих долгосрочную эффективность антидепрессантов, не проводилось.

По словам Аманды Лафлер, исполнительного директора Национальной ассоциации предменструального дисфорического расстройства, на практике они проходят примерно через 6 месяцев.

Между тем, по ее словам, для многих женщин единственный другой одобренный препарат, Яз, только усугубил симптомы.

В двух клинических испытаниях Yaz уменьшал симптомы PMDD, но не намного больше, чем плацебо.

Женщины, принимавшие Яз, показали улучшение на 37,5 балла по шкале симптомов, которая имела максимум 126 баллов, но у тех, кто принимал плацебо, наблюдалось улучшение на 30 баллов.

И эффективность препарата после трех менструальных циклов неизвестна.

ЛаФлер сказала, что она начала свою ассоциацию в 2013 году, чтобы помочь женщинам проанализировать все возможные варианты.

Со своей стороны, она с 14 лет страдала тяжелыми предменструальными симптомами, но обнаружила, что лекарства неэффективны.Два года назад, в возрасте 35 лет, она пошла по более радикальному пути — удалила яичники.

«Теперь у меня нет никаких симптомов», — сказала она.

Лечение PMDD с помощью противозачаточных таблеток, таких как Yaz, в состав которых входит дроспиренон, вызывает особую озабоченность, сказала Дайана Цукерман, доктор философии, президент Национального центра исследований в области здравоохранения, некоммерческого аналитического центра, занимающегося анализом медицинских исследований.

На этикетке препарата содержится предупреждение о том, что курящим женщинам старше 35 лет не следует использовать Yaz из-за риска образования тромбов и повышенной вероятности серьезного сердечно-сосудистого заболевания.

«Существуют более безопасные лекарства для эффективного лечения PMDD», — сказал Цукерман. «Насколько плох ваш PMDD, что вы готовы рисковать своей жизнью?»

Диагностика компьютерной томографии — Институт сложных систем Новой Англии

Чтобы сдержать распространение эпидемии COVID-19, раннее обнаружение и изоляция имеют важное значение в стратегии профилактики страны. Чтобы это было эффективным, мы должны как можно скорее узнать, кто инфицирован коронавирусом. В настоящее время лабораторные тесты ОТ-ПЦР являются преобладающим методом в большинстве стран.Тем не менее, эти тесты имеют 3 недостатка:

• Длительное время отчета. Отбор проб и тестирование обычно проводится в географически удаленных местах (системы пунктов медицинской помощи вводятся, но еще не имеют возможности для крупномасштабного скрининга)

• Значительно высокий уровень ложноотрицательных результатов и проблемы с чувствительностью. Некоторым явно больным пациентам для получения положительного результата необходимо пройти тестирование несколько раз [1, 2]

• Количество ограничено, они имеют приоритет в умеренных / тяжелых случаях.Однако легкие или даже бессимптомные случаи также заразны. Необходимо крупномасштабное тестирование, поскольку легкие симптомы могут быть положительными в 1 из 25 случаев.

Эти недостатки приводят к тупиковой ситуации: поскольку возможности тестирования ограничены, многие инфицированные люди не могут пройти тестирование и, следовательно, изолированы / проходят лечение. По правилам их часто отправляют домой. Даже будучи изолированными, они могут продолжать оставаться заразными после исчезновения симптомов, и вопрос о том, продолжают ли они оставаться заразными, также не проверяется.Поскольку в обществе существует много таких заразных людей, они заражают больше людей и приводят к подавлению возможностей тестирования, а также медицинских учреждений и стоимости жизней и экономической деятельности.

Таким образом, без возможности тестирования принимаемая политика противоречит способности сдерживать болезнь.

Один из способов выйти из этого тупика — использовать компьютерную томографию. Пациенты с COVID-19 имеют характерные особенности, такие как мультифокальные пятнистые тени или матовое помутнение на изображении грудной клетки даже в бессимптомных случаях.КТ-сканеры — это уже существующий ресурс в медицинских системах, и результаты КТ могут быть получены в течение 15 минут. Использование КТ для предварительной диагностики может значительно расширить возможности тестирования

Этот подход широко использовался в провинции Хубэй в Китае [3–5] как неотъемлемая часть политики раннего выявления и изоляции, что привело к быстрому снижению в таком количестве случаев, что блокировка снята. КТ были неотъемлемой частью усилий по раннему выявлению случая на протяжении всего прогрессирования заболевания.Даже до или сразу после легких симптомов эта стеклянная подпись видна и служит ключевым тестом для выявления случаев. Более того, некоторые случаи прогрессировали очень далеко без обычных симптомов, и прогресс был виден на компьютерной томографии. Хотя компьютерная томография не всегда может отличить от других заболеваний легких, можно использовать подтверждающую ОТ-ПЦР, и в районах с высокой распространенностью это не является значительным ограничением.

В недавно опубликованном «Заявлении о международном консенсусе» по использованию визуализации грудной клетки для выявления COVID-19 [6] дается прямо противоположная рекомендация.Его первый вывод: «Визуализация не показана пациентам с подозрением на COVID-19 и легкими клиническими проявлениями, если они не подвержены риску прогрессирования заболевания». Примечательно, что один китайский сотрудник — из провинции Сычуань, у которой было максимум 35 случаев в день, вдали от вспышки в Ухане. В этом документе похоронено заявление: «Большая чувствительность КТ [по сравнению с рентгенологическим исследованием грудной клетки] для ранних легочных изменений более актуальна в контексте подхода общественного здравоохранения, который требовал изоляции всех инфицированных пациентов в среде, где надежность Тестирование на COVID-19 было ограниченным, а сроки выполнения — долгими.«Это как раз необходимость в США и Европе в тех регионах, где тестирование ПЦР является недостаточным, а профилактика в области общественного здравоохранения имеет решающее значение. Политика отправки людей домой, которые использовали бумагу для вывода о том, что компьютерная томография бесполезна, связана с отсутствием тестов, на которые можно было бы обратить внимание при компьютерной томографии. Следовательно, статья, исходя из своих выводов, их и получает.

Возможно, структура затрат на компьютерную томографию в США и Европе создает препятствия для их использования. В Китае сканирование обходится в 40 долларов, и на случай эпидемии оно было предоставлено бесплатно.Это намного меньше, чем стоимость, указанная в США, которая колеблется от 250 до 5000 долларов [7]. Разница в стоимости не связана с разницей между одинаковым оборудованием.

Еще одна проблема — возможное загрязнение оборудования CT, требующего тщательной очистки перед последующим использованием. Однако в Китае соответствующие меры предосторожности позволили предотвратить заражение при тестировании легких / умеренных случаев.

Для борьбы со вспышкой следует провести радикальную переоценку политики.Учитывая ограничения тестирования RT-PCR, использование компьютерной томографии для быстрой диагностики (время для проведения одной компьютерной томографии в Китае составляло всего несколько минут) изменит правила игры, позволяя тестировать и временно изолировать гораздо больше пациентов с ранними симптомами. учреждения, например, в гостиницах или общежитиях колледжей, чтобы остановить вспышку. Это должна быть возможность, которую нужно понять и быстро использовать.

Благодарность

Мы благодарим доктора Цзэцин Сюй и доктора Чжицян Чжан за полезные беседы.

Ссылки

1. Ичэн Фанг и др., Чувствительность КТ грудной клетки для COVID-19: сравнение с ОТ-ПЦР, Радиология, опубликовано в Интернете 19 февраля 2020 г.

2. Синчжи Се и др., КТ грудной клетки для типичного 2019- nCoV Peeumonia: Отношение к отрицательному тестированию ОТ-ПЦР, Радиология, опубликовано в Интернете: 12 февраля 2020 г.

   No related posts.