Содержание

премьера клипа группы «Аигел» — Рамблер/кино

Вышедший весной альбом «1190» проекта «Аигел» — результат сотрудничества татарской поэтессы Айгель Гайсиной и Ильи Барамии («СБПЧ», 2H Company, «Елочные игрушки»), возникший, что называется, на основе реальных событий: жених Айгель находится за решеткой. Это добавляет остроты и без того травматичным текстам о столкновении с судебной и исправительной системой и его катастрофическими последствиями, которые звучат то под жесткий, то под гипнотичный электронный хип-хоп, избавленный от неприятных жанровых клише и вообще идущий вразрез с мейнстримным рэпом.

Айгель Гайсина Автор текстов Мы с Ильей не вмешивались в сценарий и работу над клипом. Нам было ужасно интересно увидеть, в какие картинки может превращаться наша музыка, так что мой комментарий — скорее зрительский, чем комментарий участника процесса. Симпатичен ли им главный герой

На мой взгляд, татарин из клипа — очень хтонический персонаж. Это животное, природное, первозданно бессмысленное существо, которое, вклеиваясь в любую актуальную картинку, ее портит. Не думаю, что у режиссера была задача противопоставить какие-то две России. Чем он отличается от бородачей из барбершопа и всех остальных — тем, что они социализированы, а он нет. Вступая в ту или иную субкультуру, человек идет на компромисс и начинает врать.

Очень много людей сидят в тюрьме просто потому, что они никак не вписались в матрицу: у них нет навыков самопрезентации, нет умения и желания говорить то, что собеседник хочет услышать. И часто вообще нет желания и умения что-либо говорить. Если ты такой и случайно попадешь в поле зрения тех, кто следит за сложившимся порядком, ты очень рискуешь провалить экзамен и оказаться в тюрьме.

О сходстве с героем клипов и треков Хаски

У него как раз рефлексирующий персонаж, а результаты рефлексии — это какие-то договоренности с собой о самопозиционировании. Почему художники любят безумных и глупых — потому что они не фонят так, как те, кто занимается самоанализом и адаптацией себя под реальность.

Сейчас мир меняется так быстро, что, даже отсидев 2–3 года, человек выходит из тюрьмы и попадает в мир будущего. Который к тому же, выплюнув его однажды, не спешит пускать обратно. Приходится догонять и как-то втискиваться заново. Конечно, это травматично и для того, кто возвращается, и для того, к кому.

«Речь об уважении к нам самим». Что думают знаменитости об аресте Навального

Автор фото, Sergei Bobylev/TASS

В воскресенье Алексея Навального задержали после возвращения из Германии в Россию, а в понедельник заключили под стражу в «Матросскую тишину». Политика ждет разбирательство по замене условного наказания по делу «Ив Роше» на реальное. Кроме того, в декабре на него завели новое уголовное дело — о мошенничестве. Би-би-си изучила реакцию на задержание Навального.

Одним из первых высказался журналист и блогер Юрий Дудь, чьи фильмы и интервью набирают миллионы просмотров в YouTube.

«Для всех, кто этого не знал или просто сомневался: раньше беспредел творили гангстеры, сейчас — это легко делает и государство. Суд, проведенный сегодня над Алексеем Навальным за партой в химкинском отделении полиции, это именно беспредел», — написал он в «Инстаграме» еще в понедельник.

«Я от души желаю никогда и никому не попасть под такой суд — реактивный, закрытый и нарушающий законы. Ни тем, кто оттирает в госмедиа все косяки начальства. Ни тем, кто уничтожает любую политическую конкуренцию. Ни тем, кто годами ворует из бюджета. Ни даже самым опасным преступникам», — добавил Дудь.

В поддержку самого известного российского оппозиционного политика выступил и актер Максим Виторган.

«Алексей Навальный сидит сейчас только за то, что выжил и имел наглость вернуться. Все попытки объяснить это иначе либо от трусости, либо от глупости. Не имеет никакого значения, нравится вам Навальный или нет, считаете вы его патриотом или предателем, преступник в этой ситуации не он, а те, кто действуют от имени государства. То есть от нашего имени», — написал актер в «Инстаграме».

«[Судебный] процесс [в отделении полиции] был настолько притянут за уши, чтобы даже самому ярому фанату Путина было ясно — Навального не судят, Навальному мстят за то, что выжил. Это не суд разбирается, это с Навальным сводят счеты, толпой против одного», — возмущался накануне блогер Илья Варламов.

Нашлись и те, кто поддержал задержание Навального. В первую очередь, в Госдуме. Председатель нижней палаты российского парламента Вячеслав Володин заявил, что оппозиционер «предал страну».

«Страну надо защищать. А если человек предал страну, если он находится на финансировании у иностранных государств, нечего ему делать ни в каких органах власти», — сказал Володин на открытии весенней сессии Госдумы.

Там же выступал и лидер ЛДПР Владимир Жириновский. Он призвал отправить Навального туда, «где птицы на лету замерзают и падают на землю».

«Он отсидел всего 500 дней — административный арест, надо по всем уголовным делам вынести приговоры, не шутить и отправить далеко-далеко от Москвы, на Север, туда, где тундра, где птицы на лету замерзают и падают на землю. Это люди, которые своими действиями подрывают устои нашего государства», — сказал Жириновский на заседании парламента.

К скандалу привел твит о Навальном, опубликованный в аккаунте гитариста группы «Чайф» Владимира Бегунова: «Ну что там во Внуково, — прилетело ли это чмо?»

Пресс-секретарь «Чайфа» Марина Залогина заявила, что аккаунт Бегунова был взломан. «Но мы успели, пока пароль не поменяли, удалить его. Потому что мы против прямых оскорблений», — заявила она. Сам музыкант сказал екатеринбургскому изданию E1.ru, что давно не пользуется «Твиттером».

«Я туда зайти не могу уже черт-те сколько и, честно говоря, забил на это. Я знать не знал, что это. Я больше месяца не могу туда зайти. Мне эта тема [об задержании Навального] вообще неинтересна. Вот наши [хоккеисты] вчера у «Авангарда» выиграли — это важно!» — заявил гитарист.

Другие музыканты, например Антон Черняк из группы «Кровосток» и Иван Алексеев (Noize MC), напротив, выступили в поддержку Навального.

«Возвращение Алексея Навального в Россию — это гражданский подвиг, я именно так оцениваю этот поступок, я им восхищаюсь, и я считаю важным донести это мнение до тех, для кого оно имеет значение», — заявил Noize MC.

Черняк записал короткое видео, в котором заявил, что «Кровосток» требует освобождения Навального и пожелал политику здоровья.

Одним из первых, кто выступил с видеообращением в поддержку Навального, был режиссер и драматург Иван Вырыпаев. Он призвал «всех здравомыслящих людей, всех, у кого есть уважение к себе, поддержать Алексея Навального и выразить свой протест против поведения руководства Российской Федерации».

«Хочу сказать, что независимо от того, нравится вам Алексей Навальный, не нравится, разделяете вы его политические взгляды или нет, сегодня это дело уже перерастает просто политический какой-то выбор, речь идет действительно о достоинстве и уважении к нам самим», — сказал Вырыпаев в своем видеобращении.

Он также обратился к своим «коллегам по цеху»: «Как мы собираемся писать, говорить, ставить свои спектакли? О чем? О чем все эти спектакли, зачем все эти фильмы, если мы не можем решить главную проблему — уважения к себе. Потому что то, что сейчас делают власти Российской Федерации — это просто унизительно по отношению к гражданам Российской Федерации — ко всем нам».

Участница Pussy Riot Надежда Толоконникова накануне также записала видеообращение: «Сейчас Путин и его друзья дали себе время, чтобы подумать, как долго они хотят держать Навального под арестом. И то, как долго он будет под арестом, зависит от нас — чем резче и чем более массово мы отреагируем на арест Навального, тем быстрее он освободится».

«Главное — это не оставаться в стороне. Путин во главе России уже 20 лет, и я видела много апатии, видела много людей, которые просто остаются в стороне, решая, что их голос не значит ничего. Но сила человечества — в коллективном действии», — считает Толоконникова.

Актриса Яна Троянова выложила видео с требованием отпустить Алексея Навального.

Режиссер Александр Молочников в своих сторис в «Инстаграме» отметил, что своими действиями «власть заставляет поверить тому, кто изначально совсем не вызывает доверия».

Похожую позицию высказала телеведущая Ксения Собчак.

«У меня только один вопрос к тем, кто принимает все эти решения: как вы умудрились за полгода из политика, который отталкивал своей радикальностью, авторитарностью и жесткостью многих людей самых либеральных взглядов, сделать супергероя, за чьим возвращением следят все соцсети, и поддерживают даже те, кто бы никогда не хотел такого президента?» — написала она в «Инстаграме».

А актер Гоша Куценко выразился коротко: «Я не понимаю до конца, что происходит, но Алексей Анатольевич Навальный — очень смелый человек».

Некоторые блогеры в «Инстаграме» выступили против Навального. Телеканал «Дождь» обратил внимание на то, что они одновременно начали ругать оппозиционера, «почти слово в слово повторяя фразы друг друга».

Как отметил автор телеграм-канала «Русский маркетинг» Александр Ефимов, часть этих блогеров сотрудничает с рекламными агентствами Wildjam и Wow Media. Однако руководитель Wildjam Ярослав Андреев сказал изданию Tjournal, что «агентство не занимается пропагандой и политической рекламой», и если блогеры «работают с подобным, они делают это самостоятельно».

Позже представитель компании Елизавета Машонина заявила изданию, что Wildjam «прекратил сотрудничество с теми блогерами, кто сегодня был замечен в подобном».

Инстаграм-блогер Александра Митрошина — у нее 2,5 млн подписчиков — считает, что по поводу Навального сейчас «особо не высказываются селебрити и крупные блогеры». «Я знаю, почему. Это страшно. Мне тоже страшно писать этот пост», — написала она.

«Но как сказала Любовь Соболь, если так поступают с Навальным, за которым следит весь мир, то что им до остальных людей? «Не спасем Навального — придут за каждым», — добавила Митрошина.

АИГЕЛ (AIGEL) – Татарин (Tatar) Lyrics

[Текст песни «Татарин»]

[Припев 1]
Я даю тебе слово
Что домой не водила никого
Пока тебя нет, даю слово
Что домой не водила никого
Я даю тебе слово
Что домой не водила никого
Пока тебя нет, даю слово
Что домой не водила никого

[Куплет 1]
Ни того красавчика с рисунками на теле без души, ну и
Ни того надёжного состоявшегося мужчину и
Ни того загнатого колесами-вопросами торчка
Ни того румяного самонадеянного мальчика

[Припев 1]
Я даю тебе слово
Что домой не водила никого
Пока тебя нет, даю слово
Что домой не водила никого
Я даю тебе слово
Что домой не водила никого
Пока тебя нет, даю слово
Что домой не водила никого

[Куплет 2]
Про то, что я
Под одеждой голая
Все знают только понаслышке
Никому-никому не расстегивала никакие такие штанишки
Никому-никому кроме тебя не давала себе улыбаться
Потому-потому что думала, вдруг ты будешь ругаться

[Припев 2]
А мой парень непростой
Он сидит уж год шестой
У него пуля в пушке
Для твоей черепушки
А мой парень — татарин
В любви — авторитарин
У него пуля в пушке
Ты у него на мушке

[Куплет 3]
Не пускала-пускала-пускала никого повеселиться
Потому-потому что думала, вдруг ты будешь-будешь злиться
Не пускала-пускала никого со мной вечерком расслабиться
Потому что не знала, вдруг ты придешь и надумаешь с нами расправиться

[Припев 2]
А мой парень непростой
Он сидит уж год шестой
У него пуля в пушке
Ты у него на мушке

[Дополнительный припев]
А мой парень очень злой
Он придёт с бензопилой
«Я, сәлам, матур малай
Мин бүләм нәкъ урталай»
«Я, сәлам, җаным, сәлам
Үпкәлисең — мин көләм
Син биклисең — мин бәрәм
Син карыйсың — мин күрәм
Җаным, сәлам, җаным, сәлам
Син уйлыйсың — мин беләм
Син ачасың — мин ябам
Син качасың — мин табам»

[Хук]
Ммм, мой парень — татарин
В любви — авторитарин
Ммм, мой парень — татарин
В любви — авторитарин
Мой парень — татарин
В любви — авторитарин
Мой парень — татарин
В любви — авторитарин
Мой парень — татарин
Мой парень — татарин
Мой парень — татарин
В любви — авторитарин
Мой парень — татарин
Мой парень — татарин
Мой парень — татарин
В любви — авторитарин

Фильм «За холмами»: Уйди, монастырь

Сюжет разгоняется, как груженая несмазанная телега, пущенная под гору: сперва медленно и натужно, потом не остановить. Предыдущий фильм Мунджиу – «4 месяца, 3 недели и 2 дня» – набирал темп похоже, но ритмически был резче, острее. И запоминался не тягостным ожиданием в убогом гостиничном номере, а хлопнувшей дверью, сбитым дыханием, бегом по темному переулку.

В обоих фильмах кульминация выстроена как образцовый триллер. В обоих героини – две подруги. Оператор Олег Муту там и тут ходит за персонажами буквально по пятам. Но есть и существенная разница.

«4 месяца, 3 недели и 2 дня», получившие в 2007 г. каннскую «золотую пальму», не были притчей.

Новая румынская волна, как все вообще «новые волны», была сугубым реализмом. Фильм «За холмами», даром что основан на документальных книгах журналистки ВВС Татьяны Никулеску Бран и фактурно натуралистичен, превращает диковатую частную историю в символический сюжет. Похоже, главная «новая волна» последнего кинодесятилетия закончилась.

Алина (Кристина Флутур) и Войчита (Космина Стратан) вместе росли в сиротском приюте, потом Алина уехала на заработки в Германию, а Войчита ушла в монастырь. Фильм начинается с возвращения Алины: она тосковала по любимой подруге и приехала забрать ее с собой. Когда Войчита отказывается, у Алины случается нервный срыв. Медицине до приезжей нет дела (вкололи галоперидол, подержали несколько дней и до свидания), семья, в которой одно время жила Алина, уже сдала ее комнату другой девушке. Никому, кроме Вой-читы, Алина не нужна, но Алина хочет земной любви, а у Войчиты теперь есть бог.

Кристиан Мунджиу формально старается держать нейтралитет. С одной стороны, быт маленького монастыря устроен почти по-сектантски. Монахини глуповаты и суеверны, настоятель, которого тут называют «папой», консервативен и авторитарен. С другой стороны, Алина с ее ревностью и агрессией явно не в себе.

Но все от нее отказались, а монастырь приютил. И действуют его обитатели из лучших побуждений: раз девушка бесновата, а медицина умыла руки, значит, бесов надо изгнать, как умеем.

Тут-то и начинается триллер. Тут-то и начинается притча. Потому что, когда воющую Алину привязывают к кресту, чтоб никого не побила и не покусала, сначала думаешь, что это явный перебор (монахини совсем не соображают, что делают?), а потом понимаешь, что Мунджиу выворачивает наизнанку сюжет о чуде спасения. И битва идет не за душу Алины, а за душу Вой-читы. Жертва нужна, чтобы вернуть ее в мир и искупить грех бесчувствия. В конце концов, евангельский сюжет в равной степени принадлежит религии и культуре: ничего удивительного, что иногда его пересказывают атеисты.

В прокате с 25 октября

Андрей Кончаловский – о кино, свободе и стабильности, о России и Америке

В.Познер: Здравствуйте. Сегодня гость моей программы – известный кинорежиссер, театральный режиссер, писатель. Ну, и кроме того, я его знаю 50 лет, как я недавно понял – очень страшная цифра, но оно так и есть. Это Андрей Сергеевич Кончаловский. Здравствуйте.

А.Кончаловский: Здравствуйте, Володя.

В.Познер: Учитывая этот временной отрезок, я хотел попросить разрешения, во-первых, говорить с тобой на “ты”, и во-вторых, называть тебя, как я обычно называю, – Андроном.

А.Кончаловский: Ради Бога, да. Семейное – можно.

В.Познер: Значит, договорились. Мы начинаем всегда с вокс-попули, это вопросы зрителей, которые присылают на сайт Первого канала, вопросы, адресованные гостю, зная, конечно, кто этот гость. Итак, Сергей Сергеевич Вактюков: “Как вы думаете, какое кино сегодня необходимо русскому зрителю? Почему раньше на Феллини и Тарковского ломились толпы, а сегодня авторское кино непопулярно?”

А.Кончаловский: Вопрос очень, я бы сказал, наболевший, и многих это занимает. Я тоже об этом думал довольно много. Мне кажется, что, начиная с выхода на мировые экраны “Звездных войн” Лукаса резко сменился – ну, не резко, в течение 5 лет – очень сильно сменился возрастной ценз зрителя в принципе. В 70-е – 80-е, до начала 90-х годов мировой зритель в кино ходил тот, который читает, – читающий зритель. И если ты посмотришь не только на Феллини, не только на европейское кино, если ты посмотришь на американское кино, ты увидишь, что в американском кино 70-х – 80-х годов были трехмерные фильмы.

Я называю их трехмерными, потому что имели не только… но и глубину. И, конечно, еще социальные фильмы, такие как “Китайский синдром”, “Крестный отец” и так далее. Я думаю, что сегодня, скажем, Коппола имел бы огромные сложности снимать такие картины, какие он снимал 25 лет назад. Это можно посмотреть по картинам Скорсезе, который продолжает работать в большом американском кинематографе, но картины его изменились чудовищно – он перестали быть социальными, они стали очень коммерческими. Почему это происходит? Наш зритель, как наиболее податливый американской культуре, в отличие, скажем, от китайского или индийского зрителя, у которых очень мощные свои корни, и они как бы отторгают европейское и американское кино… Наш зритель податлив, он стал во многом американизирован, его интересуют те тренды, те возможности, которые предоставляет сейчас американский кинематограф – занимательность, сюжет и двухмерность.

В.Познер: Я понимаю.

А.Кончаловский: Я думаю, что это проблема демографическая и возрастная.

Люди, которые тогда ходили на Феллини и на Антониони, и в том числе на серьезные картины американские, это были люди 35-40. Сейчас эти люди в кино практически не ходят – им 45 – они смотрят телевидение.

В.Познер: Есть целый ряд вопросов, связанных с неприятной темой, но все-таки я должен тебе задать. Причем я задаю тот, который пришел в наиболее грубой форме. Были более вежливые, но этот звучит так. Это пишет Иосиф Чечельницкий: “Как вы оцениваете события в Союзе кинематографистов России? Неужели ваш брат Никита Михалков, действительно, считает, что имеет право на пожизненную приватизацию Союза? Это позорище на весь мир”. Тут есть две части. Во-первых, как ты относишься к тому, что происходит в Союзе? Во-вторых, по поводу брата – можешь говорить, можешь не говорить.

А.Кончаловский: Ну, почему? Когда мы говорим “брат”, мы все-таки взрослые люди оба. И потерявшие много волос, а то, что осталось – седое. Нас, кстати, очень часто сравнивают и все время противопоставляют. Если бы мы не были братьями, то не противопоставляли бы. Это просто от того, что мы единоутробные. Я говорю, почему не сравниваете с Бертолуччи, с которым я дружу уже 30 лет? Ну, вот так случилось. Что касается Союза. Поскольку я очень давно не принимают никакого участия в Союзе…

В.Познер:

Ты являешься членом Союза?

А.Кончаловский: Наверное.

В.Познер: Но сам не знаешь?

А.Кончаловский: Я не знаю об этом, потому что когда-то в 80-е годы очень меня просили быть секретарем и генеральным. Тогда приезжал Панфилов в Париж – я был в Париже, и Андрей Смирнов. Я отказался.

В.Познер: Сразу же?

А.Кончаловский: Сразу же отказался. Во-первых, потому что я достаточно эгоистичный человек, и мне дороже моя свобода. Потому что если брать такую вещь, как Союз, это значит, нужно его пестовать, надо, действительно, отдавать туда свои силы. Это первое. Второе, меня просто интересует мое творчество. Я даже поэтому не беру студентов. Что касается того, что происходит в Союзе, ну, я думаю, что это все выглядит очень печально. Я думаю, что это приблизительно то же самое, а может быть, даже и хуже, что происходило в Союзе писателей, который раздробился на несколько союзов. Связано это, я думаю, с тем, что появилась определенная форма независимости от государства. Просто при советской власти двух Союзов кинематографистов быть не могло.

В.Познер: Ну, это другой разговор. Понятно.

А.Кончаловский: Нет, это очень важно.

В.Познер: Да. Там просто был приказ. Правильный приказ, неправильный приказ – это приказ.

А.Кончаловский: Да. Но дело в том, когда Союз был местом, где люди собирались – все равны, равные – даже Герасимов и Бондарчук, которые были оба членами ЦК, они были все в том же буфете. Понимаете? Это были люди, которые говорили “Вот это мы, а там где-то наверху…”, ну, кто-то был допущен. Сейчас этого верха нет. Есть несколько режиссеров, которые, может быть, как Никита пользуются большим уважением власти, и он чувствует себя удобней, чем другие, которые этого не чувствуют. Он, может быть, работает для этого достаточно много и старается соответствовать какой-то идеологии, в которую он очень верит. Но что касается того, что происходит в Союзе, то мне кажется, что тут монополизировать было бы очень опасно. Хотя, может быть, это уже произошло, потому что в Союзе нет настоящего единства. Когда я говорю про единство, я имею в виду единство – не борьба, не террариум единомышленников, а то, что было раньше, объединяло. Объединяло нас отсутствие прав. Теперь появились режиссеры с какими-то правами, и есть режиссеры, у которых никаких прав нет, а главное – нет финансов. Я думаю, что там все связано с этим.

В.Познер: С этим? С финансами?

А.Кончаловский: Я думаю, что связано с финансами в определенной степени.

В.Познер: Понятно. Александр Иосифович Малкиель: “Как, на Ваш взгляд, продуктивно бороться с растущей в России ксенофобией? Перспективно ли это в обозримом будущем? Что вы делаете в этом направлении?”

А.Кончаловский: Бороться. Вообще, я думаю, что для того, чтобы бороться, для этого должно быть государство. А государство, собственно оно и существует, для того чтобы… Знаешь, Бердяев замечательно сказал – что государство строилось не для того, чтобы привести людей в рай, а для того, чтобы удержать их от падения в ад. Собственно, государство – это и есть то, что должно заставлять людей быть людьми. И если не существует правильных и серьезных законов, касающихся, в частности, ксенофобии или других форм зверского проявления – ну, я не знаю, в частности, порнография или детское, то, что делают с детьми и так далее. Поэтому я думаю, что это вопросы, прежде всего к государству, потому что государство должно ужесточать…

В.Познер: Но ты заметь: человек спрашивает о растущей ксенофобии. Ведь государство, законы эти есть, они написаны и так далее. Но такое ощущение, что в России эти настроения ксенофобские имеют тенденцию к росту. Или ты этого не чувствуешь? И тогда нет вопроса для тебя.

А.Кончаловский: Нет, ты знаешь, я думаю, что существует определенная ксенофобия, и она может даже и расти в связи с тем, что люди пытаются найти виноватого в разных вещах. Но мы, хотим мы этого или нет? Мы окружены абсолютно разными культурами: с востока мы окружены культурами мусульманскими и с юга, с севера мы окружены достаточно враждебно настроенными к нам. Вообще, соседи всегда враждебны, понимаешь? У нас с сербами нет общей границы, поэтому они нас любят. Как только есть общая граница, то есть общий конфликт – это коммунальная квартира, мир вообще – коммунальная квартира. А в коммунальной квартире, как ты знаешь, обычно кто-то кому-то подсыпает гвозди в суп. Там сколько плит…

В.Познер: Или плюют.

А.Кончаловский: Или плюют! Много есть возможностей у соседей. И поэтому, мне кажется, поскольку у нас такое количество нам соседних не православных конфессий, то естественно мы должны попытаться быть наиболее терпимыми. Но это не наше лучшее качество, я бы сказал, терпимость. Русский человек вообще нетерпим, я считаю.

В.Познер: Наталья Юрьевна Тимофеенко: “Есть мнение, что в период кризиса надо отвлекать, развлекая. Вы будете развлекать? Например, своими произведениями?

А.Кончаловский: Нет.

В.Познер: Но вообще Вы считаете, что это правильно? Во время кризиса в Америке, во время Великой депрессии многие фильмы преследовали цель сказать “Ребята, все равно все будет хорошо. Зло будет побеждено, а мистер Дидз едет в Вашингтон, все такое. Все-таки добро победит”.

А.Кончаловский: “Добро победит” – это не развлекать, прости меня.

В.Познер: Это внушение оптимизма.

А.Кончаловский: Развлекать – это значит отвлекать.

В.Познер: Отвлекать, правильно – так и написано.

А.Кончаловский: Это разные вещи. Мне кажется, что искусство, часть искусства должна отвлекать – оно для этого и делается, вообще не все искусство создается для того, чтобы познать высшие формы жизни или высшие формы духовности. Есть искусства, которые чисто развлечение и чисто развлечение должно существовать. Но в момент кризиса или не в момент – я думаю, что это должно быть всегда, а сегодня особенно. Может быть, должно быть – я не знаю – я бы не сумел этого сделать, к сожалению.

В.Познер: Понял. Не твой жанр.

А.Кончаловский: Да, не мой жанр.

В.Познер: Хорошо. Юрий Григорьевич Карасев: “Как Вы относитесь к признанию фильма “Миллионер из трущоб” лучшим фильмом и к тому, что он получил столько “Оскаров”? Ты вообще видел этот фильм?

А.Кончаловский: Видел.

В.Познер: Ну и?

А.Кончаловский: Замечательно.

В.Познер: Почему замечательно?

А.Кончаловский: Дело в том, что тенденция в Голливуде последние четверть века была выделить картины, которые, во-первых, очень много стоят, и в которых достаточное количество звезд, и которые уже, как бы, планировались для того, чтобы номинироваться на “Оскар”. Поэтому какие-то крупные картины знали – это будет, там, 11 номинаций, это будет 12 номинаций. Это большие, голливудского плана картины, и далеко не социальные. Вообще то, что “Миллионер из трущоб” – картина, снятая наполовину на иностранном языке, индийском, снятая без всяких звезд, снятая на крохотный бюджет, – конечно, она не рассчитывала на получение. Я говорил с монтажером, потому что рядом монтировали…

В.Познер: Кстати, смонтировано замечательно.

А.Кончаловский: Гениально. Но он сказал: я не знаю, куда они торопятся, это никакого “Оскара” никогда не будет. Никогда не будет ничего этого. И “WarnerBrothers”, по-моему, который выпустил картину, тоже не рассчитывал – там выпросили 20 минут и вывернули руки режиссеру и так далее, там был большой скандал. Но, тем не менее, картина, которая – просто самовыражение. Поскольку она дешевая, режиссер по полному отрывался там как художник, просто режиссер замечательный.

В.Познер: А что вот? Ты говоришь “вывернули руки”. И что?

А.Кончаловский: Сократили, по-моему, на 15 минут.

В.Познер: Сократили из каких соображений?

А.Кончаловский: Я думаю, чтобы, во-первых, не было так много жестокости, там достаточное количество жестокости. А Дэнни Бойл, если ты помнишь по “Trainspotting” – вообще любит такое, жесткое кино. Но, во-первых, эта картина о чужой культуре. Во-вторых, очень жестокой и вообще довольно мрачной действительности.

В.Познер: Страшном мире.

А.Кончаловский: И одновременно с этим, полная любви к человеку. И полная любви и к детям, и вообще, я бы сказал, к жизни. Несмотря на то, что, конечно, конец, может быть, немножко слишком позитивный – это, Бог с ним, все равно – картина о жизни, она трехмерна. И то, что эта картина получила премию, чрезвычайно важно для многих десятков, а может быть, и сотен режиссеров в мире, которые думают, что для того, чтобы получить “Оскар”, надо снимать огромный блокбастер. Нет! Надо просто снять хорошее, интересное кино про интересных людей. А они не обязательно живут в Голливуде – они могут жить в трущобах.

В.Познер: Последний вопрос от наших зрителей. Дмитрий Сергеевич Кузин: “Однажды известный американский режиссер Квентин Тарантино подвергся критике за чрезмерное насилие в фильме “Убить Билла”. Он ответил, что кинематограф для того и существует, чтобы можно было без страха переносить на экран то, чего мы боимся в реальной жизни. Вы согласны с этим? Это может касаться не только кино, но компьютерных игр, книг и так далее. Вы считаете, что должны быть какие-то рамки насилия?”

А.Кончаловский: Я бы сказал так: какая разница, что я считаю?

В.Познер: Ну, людям интересно про это, точка зрения.

А.Кончаловский: Я так и отвечаю. К сожалению, то, что я считаю, не имеет значения, потому что есть определенные тенденции сегодня в мировом изобразительном искусстве и вообще в искусстве, и в литературе, и в концептуальном искусстве, и в актуальном искусстве – быть очень жестоким и быть безжалостным. То есть уничтожать вообще по идее эстетический идеал. На мой взгляд, Тарантино в этом смысле преуспел, потому что он, конечно, постмодернист и талантливый человек, который не ограничивает себя… Знаешь, в свое время – я вспомнил два хороших примера – один, что жители какого-то города изгнали после театрального спектакля артиста за то, что он заставил их рыдать, и сам плакал настоящими слезами. Потому что они говорили “Трагедия должна быть сухой”. Он был изгнан из города – это первое. А второе – мне кажется, что кровь, в принципе, она необходима, если там есть страдания. И если артист и художник… Можно сделать страшные картины, но если там чувствуется, скажем, у Бергмана есть великие картины, где насилие показывается. В первый раз показано насилие над девушкой. Но там есть такая художническая боль, что это оправдывает себя. Если человек это делает с абсолютно холодными руками, глазами для того, чтобы шокировать кого-то, то это в достаточной мере безжалостно и, мне кажется, уходит за пределы искусства. Потому что кино, к сожалению, – вообще, вещь вульгарная. Образ сам по себе вульгарен, он уже, как бы, переварен, он ничего добавить не может. Искусство всегда должно апеллировать к воображению. Почему поэзия велика? Поэзия велика, потому что мы воображаем массу вещей, которые скрыты за словами. И Брессон, замечательный режиссер сказал: “Очень важно не ошибиться в том, что показываешь. Но еще важнее не ошибиться в том, что не показываешь”. Потому что это апеллирует к фантазии. И иногда вещь страшную можно показать одним штрихом или просто как у Копполы в замечательном фильме “Conversation”. Там убийство – стекло матовое, и на это просто брызжет кровь и можно себе представить весь ужас. Кино имеет способность избавиться от своей вульгарности, апеллируя к отраженным образам.

В.Познер: Спасибо. Значит, вот на этом мы заканчиваем вокс-поп.

А.Кончаловский: Очень интеллигентный вокс-поп. Или редактор интеллигентный.

В.Познер: Нет. Я тебя уверяю, что это зависит от того, кто приходит. Значит, сейчас будет реклама, а потом продолжим.

В.Познер: Ну, хорошо. Давай начнем с несколько личных вопросов, которые интересуют многих. Давай начнем вот с чего. Ты у меня был в программе “Времена”, это было 19 августа 2001 года, ровно через 10 лет после неудавшегося, к счастью, путча ГКЧП. Посмотри на экран.

В.Познер: Наверное, помните было время, когда в какой-то степени определяли ценность человека в зависимости от того, как он отвечал на вопрос “А где вы были 19 августа 1991 года?” Сейчас, конечно, этот вопрос не задается, но, как я помню, Вы в это время ехали по дороге в Шереметьево?

А.Кончаловский: Да, шмотки собрал.

В.Познер: И уезжали.

А.Кончаловский: Уезжал.

В.Познер: От чего вы уезжали?

А.Кончаловский: Ну, во-первых, мне было страшно, что закроют границу. Я не могу жить в стране, если нельзя уехать. Я достаточное количество времени прожил в Советском Союзе и всю жизнь думал о том, когда наступит время, когда можно уехать из страны. Вообще, мне кажется, патриотизм начинается с возможности уехать. Я бы не смог жить в этой стране, если бы нельзя было уехать. Я бы тут же бы уехал. Я боялся, что закроют границу – у меня была на руках годовалая дочка, и потом я заканчивал картину, мне нужно было закончить “Ближний круг”, и я решился: надо мотать, а то завтра закроют, и я не выеду.

В.Познер: Ты, очевидно, полагал тогда в 1991, что ты уезжаешь надолго.

А.Кончаловский: Нет, я думал, что ненадолго, честно. Но я все равно, и сейчас бы тоже уехал бы мгновенно, я бы пытался уехать сразу.

В.Познер: Ну, сейчас уже другое время. Ты все-таки проводишь там, если я не ошибаюсь, больше времени, чем в России. Вот почему? Или нет?

А.Кончаловский: Нет. Я равно провожу.

В.Познер: 50 на 50 получается?

А.Кончаловский: Потому что я снимаю картину одну здесь, другую там.

В.Познер: Дом-то где?

А.Кончаловский: Дом там, где работаешь. Это первое. И еще скажу: дом – там, где любят. А поскольку я езжу с семьей, то дом мой там, где моя семья и мои дети. Вот я знаю, что дети спят внизу или наверху, или рядом – это мой дом сегодня в моем возрасте. Потому что у меня все-таки двое детей, которым 5 и 9 лет.

В.Познер: А ты не привязан к какому-то дому физическому? У тебя нет того, что “здесь мне хорошо”?

А.Кончаловский: Нет, я, безусловно, привязан к дому, где я живу, – материнский дом, в котором все комнаты облучены, как бы, мамой. И это дом, в котором мы сейчас живем под Москвой, и где живут дети. Но я тебе скажу, что мне достаточно иметь 3 фотографии и несколько книжек, которые должны быть открыты на том месте – это будет уже мой дом. Я слишком много путешествую. Я люблю быть в разных местах вообще. Но я не люблю гостиницы. Я терпеть не могу гостиницы, я люблю сразу что-то построить – хотя бы маленькое, но свое.

В.Познер: Почему Кончаловский-Михалков, а не просто Михалков?

А.Кончаловский: Ну, это старая история, потому что я в паспорте Михалков. Но в то время, когда я решил работать в кино и стал печататься в “Искусстве и кино”, фамилия Михалков – мне казалось, что она отнимает у меня что-то. Потому что будут говорить “Вот его папа помог”, вообще вечная история – папа во всем помогает, и делает мое кино, все кино мои снял при помощи Сергея Владимировича Михалкова. Я тогда вообще взял самую глупую фамилию, которую я взял, первый псевдоним был “Безухов”. Потому что я был толстый. Да, я 100 килограммов весил.

В.Познер: Когда?

А.Кончаловский: Ну вот, во ВГИКе. Бондарчук меня пробовал даже!

В.Познер: Подожди. Но когда я с тобой познакомился в 1958 или в 1959 году, мы с тобой играли в теннис и ты не был толстым.

А.Кончаловский: Нет, был-был уже.

В.Познер: Толстоват, да?

А.Кончаловский: Потом 100 килограммов – шашлыки на Никитской площади. Нет, потом меня Бондарчук пробовал, мне в голову вступило вообще, что я буду играть Безухова. Просто я был большой, мне было как раз столько лет, сколько Безухову – 25, а не 39 или 40 как Сергею тогда было. И я вообще думал, что я очень похож на Безухова, взял фамилию Безухов. В Комсомольской правде у нас с Тарковским печатался сценарий, и вот “Тарковский, Безухов”. Идиот. Потом еще какая-то была – я не помню, потом я решил сделать…

В.Познер: Взять мамину фамилию.

А.Кончаловский: Да, мамину фамилию. Потом как-то к тому времени я стал очень увлекаться живописью Кончаловского, потом я выяснил в 1964 году, что у меня был двоюродный дед, о котором нельзя было говорить.

В.Познер: Философ который, да? Петр?

А.Кончаловский: Нет, Дмитрий. Петр – это художник. О нем нельзя было говорить, потому что он ушел, остался за границей и прочее, писал замечательные философские вещи. Под его влиянием, под влиянием этих вещей он написал замечательную книгу, которая называлась “Пути России”, которая на меня очень повлияла. Она в духе Бердяева и развития вообще идеи, что такое Россия и почему.

В.Познер: Отсюда и Кончаловский?

А.Кончаловский: И я как-то увлекся вообще Кончаловскими, да.

В.Познер: Ты написал множество книг. Ну, некоторые книги, в которых очень подробно рассказываешь о своих, ну, скажем так, близких отношениях с разными женщинами. Вот для чего? Вот ты можешь объяснить, что ты хотел? Что это, для возбуждения интереса?

А.Кончаловский: Ну, что за бред?

В.Познер: Ну, а зачем? Это же все-таки очень такие, личностные вещи.

А.Кончаловский: Ну, я умру – будут все знать. Хотя бы не надо будет ничего вспоминать. Я там написал, я говорю “Женщины”. Если вы говорите о женщинах, то я написал только о тех, кто был не замужем. О замужних женщинах там ни слова не упомянуто. А их тоже было достаточно. Так что, извини меня.

В.Познер: Может, поговорим?

А.Кончаловский: Нет-нет. Они, наверное, сами могут вспомнить.

В.Познер: А это важно, чтобы люди знали об этом?

А.Кончаловский: Да мне все равно. Я так скажу. Когда ты сидишь с человеком, со своим хорошим знакомым и выпил немножко водки или вина, и ты разговариваешь на какие-то темы – то ли это какие-то твои неприятности, то ли роман – ты рассказываешь об этом. Об этом ты печатать не будешь, правильно?

В.Познер: Нет, нет.

А.Кончаловский: А я разговаривал с читателем как со своим приятелем – вот смысл. И поэтому мне хотелось написать все, что мне кажется интересным, для меня самого. Вот и все.

В.Познер: Хорошо. Журнал “GQ” составил рейтинг отечественных денди, представляешь? Ты на почетном третьем месте. Приятно? Ты денди вообще?

А.Кончаловский: Нет, глупо говорить неприятно. Ну, написал – но смысла в этом я большого не вижу.

В.Познер: Ты себя ощущаешь денди? “Как денди лондонский одет”, ну и так далее?

А.Кончаловский: Нет. Особенно глупо это в России.

В.Познер: Что глупо?

А.Кончаловский: Денди.

В.Познер: Слово? Ну, у Пушкина же.

А.Кончаловский: Да, правильно. Но Пушкин… Во-первых, Пушкин по-французски писал без ошибок, чтоб ты знал, а по-русски – с ошибками. Во-вторых, он подражал всю жизнь Байрону. Будучи исконно русским…

В.Познер: Надо только один раз прочитать “Дон Жуана”, чтобы это понять. Но по-английски надо прочитать. Тогда, действительно, ты видишь.

А.Кончаловский: Это понятно, да. Что касается России, то как можно вообще говорить о денди, когда этих денди наберешь из всей фракции, общества, 0,05%? И мне кажется, это выглядит довольно грустно. Знаешь, почему? У нас все-таки с Петра I – я убежден в этом – начался комплекс неполноценности перед Западом. Те люди, которые накрылись этим тонким плащом европейской цивилизации их потомки – дворяне, все – они страшно хотели быть похожими на то. Но похожими внешне, по форме, а не по содержанию. И сегодня это, увы, превратилось, особенно сейчас, в очень странные, я бы сказал, экстравагантные формы. “Литтл Итали” – поселок, “Люксембург” – поселок, “Хайвей”, “Фиш-хауз”.

В.Познер: “Кофе-хауз”.

А.Кончаловский: Идут бабушки, но никто не понимает, что такое, во-первых, хауз. Думают, “хаос”.

В.Познер: Я сам не понимаю, зачем это.

А.Кончаловский: Я даже видел магазин, который назывался “Ткани. Энтропия”. Клянусь, но красивое слово.

В.Познер: Ну, слушайте. Да, красивое, конечно.

А.Кончаловский: Слово, которое говорит о полном распаде.

В.Познер: Конечно. “Лопе де Вега”, как этот анекдот про колхоз.

А.Кончаловский: Представь себе, можешь ли ты себе представить в Лондоне или Париже огромный щит, где было бы написано поселок “Литтл Монино”?

В.Познер: Нет. Конечно.

А.Кончаловский: Мне кажется, отсюда идет и желание быть этим денди, понимаешь? Что касается меня, я просто одеваюсь как мне нравится. Я вообще не одеваюсь модно, я не слежу за журналами, я вообще снял картину против этих журналов. Но они так считают – ради Бога. Я не буду возмущаться, в суд я не подам, я бы сказал так.

В.Познер: Чуть-чуть о кино давай поговорим? Значит, ты мне уже ответил на вопрос, который я хотел задать. Вот твоя цитата: “В Америке мне больше не интересно, я не модный режиссер, я не гожусь для Голливуда. Так что мне в Америке делать нечего”. Ты уже как бы ответил на этот вопрос, да? Просто Америка – другая сегодня, нет того зрителя твоего. Так надо понимать?

А.Кончаловский: Ну, во-первых, так. Начнем с того, что в Америке надо быть всегда модным в том смысле, что в Америке жизнь какая? Если у тебя слава есть, у тебя все друзья – ты это лучше меня знаешь. В Америке, если у тебя успех, тебя все знают. Если у тебя провал, у тебя из друзей больше не остается никого.

В.Познер: Это правда.

А.Кончаловский: Да. В Америке у меня был успех только до того момента, пока были номинации на картины. Но я забылся и стал снимать даже в коммерческом отрезке – “Танго и Кэш” – авторское кино. И поскольку я забылся, то я вылетел. Мне в Америке сейчас если предложат картину, то я могу согласиться только на своих условиях, так как я делал “Одиссею”, телевизионные фильмы я еще делаю.

В.Познер: Понятно. Хорошо, смотри. В Америке вроде бы сейчас не то. А в России? Я хочу тебе напомнить – то есть ты это все помнишь, но, может быть, напомним зрителям. Значит, в свое время председатель КГБ товарищ Семичастный сказал о твоем фильме “Ася Клячина, которая любила, да не вышла замуж” следующее: “Асю Клячину” мог сделать только агент ЦРУ”. Она лежала на полке много-много лет эта картина. Вернувшись в Россию, ты сделал фильм “Курочка Ряба”, которая была встречена, скажем так, не аплодисментами.

А.Кончаловский: Ругательно.

В.Познер: Ругательно. Сказали, что ты искажаешь российскую душу, российскую деревню и так далее. Вроде бы и Россия тебя не принимает, и Америка. А где принимают?

А.Кончаловский: Что значит “не принимают”? Одну секундочку, нет. То же самое случилось с “Домом дураков”, то же самое случилось с “Глянцем” – тоже не принимают. Что значит “принимают”? Я сказал бы так: зритель картины смотрит, а критика – ругает. Так мое дело снимать им картины, и чтобы их, в частности, ругали. Знаешь, Чехов замечательно сказал, что на 1 умного приходится 1000 глупых, и эта тысяча заглушает. Ну, что делать? Но все равно надо делать те картины, которые хочется.

В.Познер: Значит, года 4 тому назад ты рассказывал о том, что снимаешь цикл “Бремя власти” – о непопулярных решениях различных лидеров, но которые исходили из желания помочь своей стране. Ты перечислял – Андропов, Алиев, Тито, Ататюрк, Бисмарк, Столыпин.

А.Кончаловский: И Ли Хуан Ю.

В.Познер: Ты снимаешь сейчас?

А.Кончаловский: Нет, готовлюсь сейчас снимать фильм про Украину.

В.Познер: Про кого?

А.Кончаловский: Думаю, про Кучму.

В.Познер: То есть пока еще только Андропов был.

А.Кончаловский: Почему? Алиев.

В.Познер: И Алиев был? Я его не видел.

А.Кончаловский: Да. Снял очень много материала с Ярузельским – считаю, что великий человек.

В.Познер: И все-таки кино нет, да?

А.Кончаловский: Кино еще нет, материал снял уже. Меня очень интересуют авторитарные фигуры, те фигуры, о которых политически корректная мысль всегда стесняется говорить.

В.Познер: Но, как ты убежден, это фигуры, которые, на самом деле, стремились…

А.Кончаловский: Не стремились, а преуспели! Преуспели в формировании своей нации. Хотя они были диктаторы, хотя они были авторитарны. Но они соответствовали… Почему я это делаю? Потому что они соответствовали во многом культуре своей нации, которую они в это время возглавляли.

В.Познер: Вот ты говоришь – я читал об этом, что смысл этого цикла заключается в том, что неолиберализм, который ты так не любишь, наивно и, конечно, ошибочно обещает человечеству то же, что коммунисты. То есть благополучие, светлое будущее и так далее – что это все вранье собачье.

А.Кончаловский: Это не вранье! Вранье – это еще… Конечно, кто-то из политиков вынужден врать, потому что политика – вообще, искусство возможно правды. Но мне кажется, что все сложнее: это не вранье, это искреннее заблуждение. Кстати говоря, сегодня это заблуждение явно само себя подтвердило крушением, экономическим кризисом. Потому что экономический кризис сегодня – явное выражение ошибочности той идеи либерализма, которая считается универсальной, что все универсально должно быть. Идея универсального экономического какого-то закона себя абсолютно сейчас дискредитировала, и мы живем в очень интересное время, я тебе должен сказать. Чрезвычайно интересное время. Мы сначала 18 лет назад прошли через фазу полной дискредитации социализма коммунистического, авторитарного…

В.Познер: Да. Но советского.

А.Кончаловский: И как ты помнишь из знаменитой истории, Фукуяма написал о том, что все кончилось, даже жизнь скучно.

В.Познер: Конец истории.

А.Кончаловский: Да, конец истории. Прошло совсем немного лет, 17 лет – и не только история не кончилась, она абсолютно разрушила идею свободного капитализма. Того свободного капитализма, который американцы с таким упоением последние 10 лет пытались насадить везде.

В.Познер: Ты себя называешь с некоторой гордостью реакционером.

А.Кончаловский: Ну, это я с иронией, я с некоторой долей…

В.Познер: С иронией.

А.Кончаловский: Нет. Я с гордостью могу себя назвать, что я не реакционер, что я консерватор.

В.Познер: Разные вещи!

А.Кончаловский: Конечно. Я знаешь почему сказал, что я реакционер? Потому что я знаю, что у нас консерваторов всегда сразу присобачивают либо “фашист”, либо “реакционер”.

В.Познер: Ну, нет. Это неправильно, конечно.

А.Кончаловский: Ну, уж от Новодворской это всегда можно услышать.

В.Познер: Это верно, да. От Новодворской можно. А ты говоришь, что человек не изменился за 3 тысячи лет, он все такой же и дальше ты говоришь что “им, человеком по-прежнему движут секс, жадность, страх за собственную жизнь. Ограничивает человека только государство и полиция. Если их убрать, он станет животным. Мы не готовы к свободе и демократии”. Вот “мы” – это кто? Это человечество вообще, в том числе Андрей Сергеевич Михалков? Или это только Россия в том числе? Или исключая Андрея Сергеевича Михалкова – не готов к свободе, не готов к демократии.

А.Кончаловский: Вот смотри, как интересно. Сначала это могло относиться, 15 лет назад это могло относиться к России. Были иллюзии, что все-таки то. что называется демократией, хотя никто не знает, что она все-таки будет давать правильные ростки. Оказалось, на сегодняшний день, что к свободе не готовы и западные страны, причем самые развитые. Они не готовы к этой свободе. И они вдруг почувствовали, что им нужно включить тормоза государства. То есть им тоже нужно то же самое, что и нам – то есть нужно государство, чтобы тормозило что? Что тормозить надо? Жадность! Государство главным образом ограничивает человеческую жадность помимо его инстинктов. И это, действительно, так. А то, что человек не изменился – прости меня, этому подтверждение, любую хронику открой, мы увидим такую вещь. Ты знаешь, есть такой чудный философ – Джон Грей?

В.Познер: Ну, как же.

А.Кончаловский: Вот он написал прекрасную вещь, которая на меня большое впечатление произвела. Он сказал, что иллюзия прогресса – это то, что по спирали развивается не только знание, но и человеческая этика. А это ошибочно. Знание аккумулятивно – это правда. С каждым годом человек все время больше расширяет все знания, но этика остается такой, какой была тысячу лет назад: то есть, либо есть у человека божественная сила прощения или добра, либо ее нет. И на сегодня, если ты вспомнишь фотографии из иракской тюрьмы “Абу-Грейб”, то ты понимаешь, что за 5 часов можно животным сделать не только узника, но и его надсмотрщика.

В.Познер: Прежде всего.

А.Кончаловский: И это то, что за кратчайший срок мы можем скатиться до животного состояния. Нужно всегда помнить: для того, чтобы быть все время начеку и думать о том, что человек в состоянии стать животным. Он даже хуже, чем животное, как у Шекспира сказано. “Я хуже, потому что у меня нет чувства сострадания”, – это в “Макбете”.

В.Познер: Да. Если вернуться к России сугубо, у тебя вообще довольно интересные взгляды на свою родную страну. Ты говоришь “Мы не понимаем, что такое демократия, не понимаем, что в нашей стране она невозможна. Нельзя говорить об ущемлении демократии в России, потому что ущемлять пустоту невозможно”.

А.Кончаловский: Да. Убежден.

В.Познер: Хорошо. Посмотри на экран. 2006 год. Программа “Времена”.

А.Кончаловский: Ведь Запад думает, что мы европейцы. На самом деле, мы по территории – европейцы, по ментальности – мы не европейцы. У нас есть тенденция к обожествлению власти, поскольку это византийская религия – власть от Бога. У нас тенденция всегда слушаться начальника, и начальник должен быть один. У нас тенденция к вертикали, потому что нет вертикали – все разваливается. Недаром Струве, по-моему, говорил, что Россия должна быть в подмороженном состоянии, иначе она стекает со стола.

В.Познер: Все так?

А.Кончаловский: Конечно.

В.Познер: Тогда смотри. Ты говоришь “нужна железная рука”, выходит. Твердая рука – это нужно для России?

А.Кончаловский: Нет, ты делаешь такие выводы.

В.Познер: Из твоих слов.

А.Кончаловский: Что значит нужна? Она возникает сама собой.

В.Познер: Но она возникает из российского менталитета, культуры и все такое прочее. Ладно. При этом ты говоришь “не надо ее бояться”. Твоя цитата: “Она может быть очень благотворна. Есть вещи гораздо важнее, чем пресловутая свобода. Думаете, если человеку предложить ввести цензуру и определенные ограничения, а взамен дать ему 3000 долларов зарплаты, социальные гарантии и чистые туалеты, он не согласится? Я сомневаюсь”. Скажи, пожалуйста, Андрон, а ты согласишься?

А.Кончаловский: На что?

В.Познер: На то, что тебе дадут 3000 долларов, у тебя буду чистые туалеты, у тебя будут социальные гарантии, но насчет свободы – извини, старик.

А.Кончаловский: Нет. Не соглашусь.

В.Познер: А почему остальные согласятся?

А.Кончаловский: Потому что человеку нужна, прежде всего, стабильность. Вообще, нормальный человек, прежде всего… Мне стабильность не нужна – я ее себе обеспечил. Моя стабильность – это то, что я могу сделать, обеспечить себя своим трудом. У меня нет капиталов, я ничем не владею, но своим трудом я себя обеспечиваю. Я же не говорю, что это прекрасно, я не говорю, что это необходимо. Я просто говорю о простой вещи. Замечательный русский марксист Плеханов предупреждал Владимира Ильича, что в России не созрели еще исторически обусловленные объективные условия. Вот что такое “исторические объективные условия”? Многие об этом не задумываются. Но если ты задумаешься о простой вещи – что такое основа демократии? Основа демократии – это правосознание гражданина. Где возникло правосознание, и кто такой носитель правосознания в Европе? Потому что мы все время на Европу смотрим, мы же не смотрим на Китай или в Японию, где кажется, видимость демократии. Буржуазия. В Европе в XIV, XII-XV веках возникла буржуазия. Что такое буржуазия? Буржуазия – это человек, который умеет ткать либо делать медицину, либо делать что-то из мрамора.

В.Познер: Ремесленник.

А.Кончаловский: Ремесленник, который своим трудом заработал не только на пропитание, но и создал рынок – у него возникли деньги, и он стал независим от герцога или феодалиста. Поскольку он стал независим экономически, еще стал давать деньги в долг, он образовал гильдии, а потом сказал “Дайте мне политическую свободу”. Отсюда в XIV веке и началось развитие того, что можно назвать правосознанием.

В.Познер: Это Возрождение, на самом деле.

А.Кончаловский: Чуть раньше, но в принципе, это возрождение. В России… Пайп замечательно об этом написал, о том, что в России не было буржуазии, не возникло. Две попытки создания буржуазии были утоплены в крови – в Пскове и в Новгороде. Поскольку буржуазии в России не было, то носителя этих буржуазных ценностей… Я вообще тоскую по буржую, как говорится. По какому буржую? Не по тому буржую, которого описывал Маяковский, а по тому, который своим трудом каждый день… Вот возьми нормальный ресторан. А возьми наш ресторан, извини меня: человек богатый открывает ресторан, будет он там работать? Он наймет 25 человек и будет считать деньги. Вот разница. Ты понял меня?

В.Познер: Я понял. Скажи, пожалуйста, считаешь ли ты вообще возможным появление буржуазии в России? Или это вообще невозможно?

А.Кончаловский: Нет. Понимаешь, конечно, дело в том, что… Зиновьев был чудный философ. Он говорил, что при той мощи масс-медиа, при той мощи промывания мозгов, которое сегодня имеет государство сегодня, любое сознание может трансформироваться. Для этого надо понять, что тормозит в России развитие буржуазии.

В.Познер: Вопрос. Как ты относишься сегодня к заметно выросшей роли Русской Православной Церкви в России? В принципе?

А.Кончаловский: Я не вижу вэтом ничего плохого, я вижу в этом только хорошее начало, потому что, все-таки, русскому человеку необходимо… Я не знаю, возрождение возможно ли, но то, что хотя бы есть какие-то идеалы…

В.Познер: Я спрашиваю тебя не просто так. Потому что ты говоришь, что “нужно прививать людям новый этический кодекс” – это твои слова, и далее: “этим должно заниматься телевидение, которое сегодня могло бы заменить церковь. Я не верю, что нынешняя церковь может прививать какие-то этические нормы”. Я поэтому тебя и спрашиваю.

А.Кончаловский: Отвечаю. Что церковь как гигантский идеологический аппарат и как серьезная, разумная, построенная на очень разумных идеалах вещь, вполне может помочь государству в развитии того, что бы я назвал реформой национального сознания. Только нужно привнести в религиозную догму, которая существует, понятие, что богатство и деньги – это не грех.

В.Познер: А это не противоречит вообще Православию? Вот эта идея?

А.Кончаловский: Это противоречит Православию. Но ведь Православие тоже имеет возможность на диалектическое развитие. Потому что ортодоксия никогда не может выжить долго, ортодоксия в чистом виде. Диалектика во всем, понимаешь? Природа все время меняет свои законы. И я уверен в том, что и православная церковь Русская, если она хочет играть серьезную роль, не только должна говорить о том, что Христос все простит, но и о том, что есть вещи, которые Христос не прощает, например.

В.Познер: Ты знаешь, поскольку время бежит, а мне хочется задать миллион вопросов, я все-таки задам пару, которые для меня крайне важны. Ты как-то сказал, что вообще “железный занавес”, хотя это политический термин, но на самом деле – явление не политическое. Что это явление культурологическое и что оно лежит на отрывке “католицизм-православие”.

А.Кончаловский: На разделе.

В.Познер: На этом водоразделе. И это имеет тысячелетнюю историю.

А.Кончаловский: Да. Русскому гораздо проще договориться с татарином, чем с поляком.

В.Познер: Хорошо. Значит, ты что, разделяешь точку зрения Киплинга? Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись.

А.Кончаловский: Нет, Киплинг имел в виду все-таки время колониализма. Я, скорее, разделяю точку зрения замечательного культуролога Хантингтона, я говорил о том, что столкновение цивилизаций, и оно происходит. Но оно происходит, знаешь почему? Оно происходит не потому, что мусульманство – только мусульманство, учти, ни конфуцианство, ни Индия вообще к этому не имеют отношения – потому что в течение большого количество времени – об этом Солженицын замечательно написал, да, об этом писал еще и Шпенглер – европейская культура замкнулась на себе. Когда говорят “культура” или “история”, всегда думают только, что все начинается с античной истории, абсолютно игнорируя колоссальные национальные культуры, которые до сих пор живы. Европа во многом стала надменно навязывать всем свои идеалы, которые она посчитала универсальными. А они не универсальны, и это сейчас доказано. И сегодня Китай или Индия начинают играть гораздо большую роль, чем Европе хотелось бы. Но, к сожалению, а для меня к счастью в этом смысле, надменность Европы, собственно, и вызывает такую активную реакцию мусульманского мира. Понимаешь, что я хочу сказать?

В.Познер: Я понимаю отлично. Я задаю последний свой вопрос перед Марселем Прустом: что сказал Андрей Сергеевич Кончаловский, если бы ему предложили заняться воспитанием нации, что бы он делал? Он ответил: “Что бы сделал я? Разработал бы для каждой школы методику прививания уважения к деньгам и индивидуальной ответственности. А начал бы с того, что объявил бы в школах конкурс на самый чистый туалет. И чтобы за чистотой в этих общественных туалетах следили сами школьники, а не уборщицы. Не писай мимо туалета – первый постулат индивидуальной ответственности”.

А.Кончаловский: Да. Это очень просто. Бихевиоризм, то есть та поведенческая модель человека, строится на его идеалах. Индивидуальной ответственности в России нет, и Чехов замечательно писал, что если в туалете вонь, или все воруют, то в этом виноваты все, азначит, – никто. Это российская концепция. Вот в этом смысле индивидуальная ответственность должна быть анонимна. То есть, если на тебя смотрит Бог, то смотрит даже когда ты в туалете, если мы говорим религиозными терминами.

В.Познер: Понимаю.

А.Кончаловский: Мне кажется, что реформа национального сознания – это основа для создания буржуазии. Если наше правительство будет по-прежнему думать о том, что достаточно дать людям возможность заработать деньги любым способом, не изменив их отношения к деньгам и к индивидуальной ответственности, которая потом порождает доверие. Потому что у нас недоверие: как у крестьян – только ближний круг. Вот моя семья – это мое доверие. И потом, конечно, возвышение соседа, как ты знаешь, угроза твоему благополучию в России.

В.Познер: Все понял.

А.Кончаловский: Вот отсюда, мне кажется… Медведев об этом сказал, но тем не менее, сегодня еще не создано хотя бы какого-то мыслительного инструмента, который уговорил правительство, какие болевые точки существуют в национальном сознании, которые нужно менять. Потому что они не были изменены во время Ренессанса.

В.Познер: Так. У нас примерно 1 минута 40 секунд, чтобы ответить на Марселя Пруста. Имей в виду. Какое качество ты более всего ценишь в мужчине?

А.Кончаловский: Юмор.

В.Познер: В женщине?

А.Кончаловский: Заботу.

В.Познер: Есть ли у тебя любимое слово?

А.Кончаловский: Жить.

В.Познер: А нелюбимое?

А.Кончаловский: Умереть.

В.Познер: Что ты считаешь своим главным недостатком?

А.Кончаловский: Их так много.

В.Познер: Это тоже ответ. Где бы ты хотел жить?

А.Кончаловский: Там, где тебя любят.

В.Познер: А где бы ты хотел умереть?

А.Кончаловский: Неважно где, важно кто вокруг.

В.Познер: О чем ты больше всего сожалеешь?

А.Кончаловский: Ни о чем.

В.Познер: Если бы дьявол предложил тебе бессмертие без условий, ты был принял?

А.Кончаловский: Безусловно.

В.Познер: Оказавшись перед Богом, что ты ему скажешь?

А.Кончаловский: Я не знал, что Вы есть.

В.Познер: Андрей Сергеевич Кончаловский.

Генетический код Георгия Клементьева | Самарская государственная филармония

Генетический код Георгия Клементьева


 

Юлия ШУМИЛИНА *


Дорога дирижера не всегда усеяна лепестками роз. Этот путь тернист и извилист. А какие встречи и повороты могут на нем произойти – одному Богу известно… Совсем скоро отметит свой юбилей – три четверти века – замечательный дирижер, музыковед, педагог, журналист, музыкальный и общественный деятель, заслуженный артист России Георгий Евгеньевич КЛЕМЕНТЬЕВ.За его плечами – историко-теоретический факультет музыкально-педагогического института имени Гнесиных, факультет оперно-симфонического дирижирования Уральской консерватории, работа в Омском и Хабаровском музыкальных театрах, Куйбышевском театре оперы и балета, Хабаровском, Томском и Красноярском симфонических оркестрах. С 90 года он – дирижер Академического симфонического оркестра Самарской филармонии. В его репертуаре – все симфонии Бородина, Чайковского, Скрябина, сочинения Глинки, Римского-Корсакова, Глазунова, Аренского, Шостаковича, Прокофьева, Свиридова, Шнитке… А самое главное – он открывает волшебный мир музыки и искусства юным слушателям, знакомя их с вершинами симфонического наследия. Авторские программы Георгия Клементьева и его коллег-музыкантов – настоящее подвижничество. Музыка в них раскрывается через сказку, культуру разных народов, синтез многих видов искусств.

«Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда…» Георгий Евгеньевич, из чего вырастает искусство дирижера?

В детстве, еще не зная почему, возникает желание участвовать в действии, которым управляет дирижер. Как-то в Томске на репетиции оркестра я наблюдал, как маленький сын дирижера Виталия Куценко стоял поодаль и дирижировал. Думаю, человеку от рождения даются способности, чтобы потом возникла любовь к тому, что он еще не понимает. А дальше долгий путь образования и самое трудное в профессии дирижера – общение с оркестром. Как говорил Кирилл Кондрашин, «профессия дирижера – профессия второй половины жизни». Когда жизнь уже потрет дирижера, он начинает что-то понимать.

Когда вы впервые почувствовали у себя желание стать дирижером?

Это был счастливый случай. В начале пятидесятых, когда мне было пять лет, мы жили на 116-м километре и поехали с мамой «в город», в универмаг «Юность», а потом зашли в кинотеатр имени Ленинского комсомола. В фойе на эстраде размещался симфонический ансамбль. Перед началом киносеанса они играли музыку. Я припал к этому счастью и всё спрашивал маму: «Почему они свои палочки ведут в одну сторону?» Мама была химиком и не смогла ответить на мой вопрос. А дальше мы смотрели кинокартину «Симфония славы», которая потрясла меня. Фильм об итальянском дирижере Вилли Ферреро, который с раннего детства дирижировал оркестром, глядя на папу. Однажды отец взял его с собой на репетицию, но там ему стало плохо, вызвали врача. Концертмейстер оркестра обратился к мальчику: «Вилли, становись за пульт!» И тот, не зная нот, встал к оркестру, взмахнул рукой и сказал: «Первая часть!» Это была первая часть Пятой симфонии Бетховена… Музыкальная память и пластический талант помогли Вилли справиться с задачей. С этого момента его жизнь изменилась – он стал дирижером.

Как вы думаете, дирижером нужно родиться? Это генетический код?

Не знаю. Но я с детства был предрасположен к эмоциональному, психофизическому восприятию музыки. Мой отец еще в царское время окончил кадетский корпус. Он вырос за кулисами Большого театра, где пел его отец – солист императорских театров, тенор Лев Михайлович Клементьев. Отец хорошо знал оперный репертуар и мог напеть и сыграть любую оперную мелодию.

Мама окончила химический техникум. Война прервала планы родителей, но именно благодаря войне они познакомились. В детстве маме часто приходилось оставлять меня одного. Я был ответственным ребенком, выполнял мамины поручения, потом садился рисовать и слушать музыку по радио. Припадал ухом к огромному черному диску, стоя часами на подоконнике. Звучание опер меня завораживало. Уже тогда я начал ощущать разницу между звучанием симфонического оркестра и народного. Стал подпевать музыке, у меня развился слух, появилось чувство предощущения направления мелодии.

Нужно не только услышать музыкальное мгновение, организовать его с помощью жеста, но и, управляя, создать будущее! Это и есть «дирижерский ген».

В 8 лет я сам отнес свои документы в музыкальную школу. Пел на вступительных «Есть на Волге утес». Из-за того, что у нас не было дома пианино (жили очень скромно), меня приняли на баян, хотя всегда влекло полнозвучие рояля. Но сложилось как сложилось. Постепенно что-то стало получаться на баяне: я почувствовал красоту его тянущегося «органного» звучания. По окончании школы поступил в музыкальное училище на факультет народных инструментов к Дмитрию Георгиевичу Шаталову, который привил мне любовь к красоте звука. Занимался на баяне по 10–12 часов в день. Когда играл на экзаменах, собирался весь факультет.

В музучилище был оркестр, со второго курса у нас началось дирижирование – тут у меня выросли крылья.

К моменту окончания музучилища состоялась моя встреча с Кабалевским. Это был первый конкурс его имени. К его приезду в училище подготовили грандиозную программу, я в этом концерте дирижировал оркестром народных инструментов. Мы исполняли «Рассвет на Москва-реке» Мусоргского. Кабалевский одобрил мое выступление, сказав, что у меня есть талант и мне нужно заниматься дирижированием. Правда, Шаталов рассказал мне об этом гораздо позже, когда я уже учился на теоретическом факультете Гнесинки. Спустя годы в Хабаровске оркестр под моим руководством подготовил программу к 70-летию Кабалевского, я отправил Дмитрию Борисовичу поздравительную телеграмму с благодарностью, что он благословил меня на дирижирование. Он очень тепло мне ответил.

Неисповедимы пути Господни. Есть ниточки, которые связывают прошедшее с будущим.

В Гнесинке Георгий Клементьев учился у корифеев – автора классических учебников по истории музыки Бориса Левика, создателя музыкальной энциклопедии Константина Розеншильда. Факультативные занятия дирижированием – у дирижера Большого театра Семена Семеновича Сахарова, дипломная работа «Черты симфонизма в Бранденбургских концертах И. С. Баха» под руководством виолончелиста, музыковеда и дирижера Василия Васильевича Павлова. В 2018 году этот материал войдет в книгу Клементьева «Введение в профессию дирижера».

Еще в студенчестве вместе с Павлом Ландо (сейчас он дирижер оперной студии Московской консерватории) Клементьев организовал в Москве первый в своей жизни оркестр – при Доме культуры имени Зуева. На конкурсе самодеятельных коллективов этот оркестр играл I часть Концерта Рахманинова, «Эгмонта» Бетховена и I часть «Неоконченной симфонии» Шуберта. Председатель конкурса Осип Дунаевский не мог поверить, что играющие в коллективе – любители.

На пятом курсе Гнесинки была практика в Куйбышевском музучилище, посещение репетиций Дудкина, Фельдмана, Проваторова. А в 1974-м Клементьев отправился в Уральскую консерваторию – поступать на курс народного артиста РСФСР Марка Израилевича Павермана. Тот, прослушав его, посоветовал сначала получить настоящую дирижерскую практику с симфоническим оркестром театра или филармонии.

Счастливый случай свел нашего героя с дирижером Куйбышевского театра оперы и балета Александром Николаевичем Волковым. Молодой музыкант ходил к нему на репетиции. Потом Волков уехал из Куйбышева в Омск, пообещав позвать за собой Клементьева. На прощание посоветовав выучить «Евгения Онегина» и «Веселую вдову». А когда из Омска пришел вызов от Волкова, молодой дирижер на радостях побежал в магазин и сломал ногу, но это не стало препятствием к достижению заветной мечты. Со сломанной ногой Георгий поехал в Омск, где состоялся его дирижерский оперный дебют.

Хотя вначале всё шло не гладко: у Георгия нет практики работы с вокалистами. Волков тактично напутствовал молодого дирижера: «Голубчик, перестаньте махать! Тактируйте маленькими движениями». И всё получилось. После большого худсовета Клементьева взяли на работу с испытательным сроком.

После года работы в Омске музыкант поступил на курс к Паверману, продолжая работать в театре и ездить оттуда на учебу поездом. Потом была работа ассистентом у Льва Моисеевича Оссовского в Куйбышевском оперном. Но перед этим – вновь испытание. Как говорил Оссовский, «в театр можно въехать на белом коне, а можно пройти через служебный вход». Вариант Клементьева – второй, он поехал на гастроли по городам и весям с вокалистами театра в качестве концертмейстера-аккордеониста. И только после этого была работа над грандиозной оперой «Петр I» Андрея Петрова, когда он по-настоящему почувствовал себя дирижером. А потом пришло приглашение из Свердловска от Колобова – работать в оперном театре, и из Хабаровска – работать с симфоническим оркестром. Музыкант выбрал Хабаровск.

Работа дирижера – это, прежде всего, работа руководителя с людьми. Должен ли дирижер быть авторитарным?

У симфонического дирижера Эдуарда Серова есть такое высказывание: «Дирижер, конечно, деспот, но деспот должен быть хорошо воспитанным». Оркестрантов подчиняет глубокое понимание музыки – независимо от того, в какой форме это преподносится дирижером. Когда музыканты чувствуют заинтересованность дирижера, возникает контакт, и они совместно достигают великолепных результатов. Блестящий дирижер Клаудио Аббадо в молодости дирижировал очень властно, проявляя волю. Победив тяжелую болезнь, он стал деликатным, не требуя, а предлагая свое прочтение музыкантам. Переоценка ценностей привела его к тому, что он стал человеком, любящим и понимающим музыкантов. Эта метаморфоза случается часто.

Значит, это все-таки любовь?

Да, это все-таки любовь! Даже когда дирижер авторитарен, им должны двигать любовь к музыке, музыкантам и чувство долга. Он не должен переступать то, что ему положено по рангу. Хамства не должно быть – ни со стороны дирижера, ни со стороны оркестрантов. И это касается любого этапа работы.

Вы – перфекционист?

У меня свой индивидуальный максимум, у других дирижеров – свой. Моя задача – быть честным перед самим собой, стараться выполнить весь объем, на который я сегодня способен. Но бывают объективные причины, которые этому мешают. Например, ограниченность во времени. Необходимо сделать новую программу за три репетиции, а для фундаментального погружения в нее нужен месяц: изучение партитуры, литературы, поиск документальных источников именно самих композиторов, ведь между строк есть важнейшая информация, которую не найдешь у музыковедов.

На детских симфонических концертах новые поколения слушателей Самарской филармонии. Как вы относитесь к своей миссии?

Это стало моей миссией не сразу. Работа началась еще в Хабаровске, в Дальневосточном симфоническом оркестре, где я как второй дирижер исполнял много детских и взрослых симфонических программ. Уже в Томском симфоническом оркестре я осознал, что нужно создавать программы, формирующие не только любовь к музыке, но и само существо человека – его личность и духовный мир. С этим я приехал в Красноярск, где мы делали детские театральные программы с великолепным режиссером Петром Яковлевичем Резниковым. Он потряс меня пониманием того, что процесс формирования от личности до духа не всегда происходит напрямую.

С этим бесценным опытом я приехал в Самару, понимая, что это очень интересная задача: блестящие образцы классики от Баха до современности объединить через музыку весь мир. Капля воды ничем не отличается от океана, кроме объема. Моим соратником в этом деле стала Инна Марковна Фельдман, с которой мы в 1994 году сделали программу, посвященную Сергею Радонежскому, затем – «Богородица Дева, радуйся», «Серафим Саровский», «Псалмы Царя Давида», «Иконописец из Утевки – Григорий Журавлев», «Бал в старой Самаре»… Появились циклы концертов, в которых сочетались все виды искусств: музыка и живопись, музыка и архитектура, музыка и фотография, музыка и театр…

В 90-е сценарии нам писала музыковед Вера Петровна Сальникова. В программах участвовал хор. Были настоящие праздники синтеза искусств. И свое звание я получил именно за эти программы. Сейчас с Ириной Сергеевной Цыгановой мы делаем уже другие программы, в которых играем детям и студентам музыку Скрябина, Караманова, Артемьева…

Ваша книга «Введение в профессию дирижера» – это пособие для начинающих дирижеров или стремление передать свой опыт будущим поколениям?

Всё вместе. Это и попытка передать то, что кажется мне ценным в моем опыте. Надеюсь, книга поможет войти в профессию молодым музыкантам, ведь большая ее часть выросла из моих педагогических опытов, поисков и страданий по принципу «уча – учусь». Когда я сам становлюсь в тупик перед партитурой, я обращаюсь к оглавлению своей книги и нахожу там ответы на свой вопрос.

Ваши планы на ближайшее будущее – или вы не любите предвосхищать события?

Главное – тот процесс, в котором я сейчас нахожусь. Быть дирижером и продолжать работу, которая является самым дорогим в жизни. Я понимаю, что смыслов в жизни может быть много. Иногда нужно уметь отказаться от любимой игрушки. Я прожил в своем деле достаточно долго: от первого потрясения в пять лет до семидесяти пяти. Это ко многому обязывает… Сейчас возникла необходимость защитить звание профессора и написать научные статьи, которые будут продолжением моей книги, это созидательная работа, и она очень радует.

P.S. Линию служения искусству в семье Клементьевых продолжает дочь маэстро — лауреат международных конкурсов Екатерина Клементьева.

Видео: Дж. Верди Ария Эльвиры из оперы «Эрнани». Исполняет Академический симфонический оркестр Самарской государственной филармонии под управлением заслуженного артиста РФ Георгия Клементьева. Солистка — лауреат международных конкурсов Екатерина Клементьева.


* Специалист отдела по связям с общественностью Самарской государственной филармонии,
«Золотое перо губернии».

Опубликовано в «Свежей газеты. Культуре» от 1 апреля 2021 года, № 7 (204)

Искалеченное будущее — РТ на русском

У психологов в работе с детьми считается важной методика с неприятным названием «куклотерапия». Куклы устойчиво ассоциируются с миром детства и помогают детям рассказать о своих проблемах. С помощью кукол можно выстроить ситуации, складывающиеся в семье, на куклах можно показать, кто и как себя ведёт.

Также по теме

Британский врач прокомментировал решение суда о несовместимости христианства и современных ценностей

Британец Дэвид Макерет, который 26 лет проработал врачом скорой помощи, прокомментировал в эфире RT решение суда о ситуации с его…

Дети с удовольствием играют с куклами, считая их и своей собственностью, и помощниками, и друзьями одновременно. Кукол можно по-разному одевать и устраивать для них чаепития, а можно забыть о них, когда они надоедают. Это же куклы.

К сожалению, бывает так, что куклами для взрослых становятся дети.

Дети — чрезвычайно удобный инструмент манипуляции в мире взрослых. Часто, выясняя отношения, оформляя разводы и пытаясь повлиять друг на друга, взрослые используют детей, буквально делают их предметом торговли. И понятно, что просто в силу родительского инстинкта и отец, и мать во время этой торговли искренне верят в свою любовь к детям и обвиняют в манипуляциях и неискренности другую сторону.

Но детям-то от этого не легче. Правда в том, что до 18 лет ребёнок — просто кукла в руках взрослых, и над этой куклой взрослые часто готовы проводить любые эксперименты.

В штате Техас (именно там, но не во всех США) есть такая правовая норма — Sole Managing Conservatorship. Это не совсем то же, что единоличная опека. Это прописанное в законе право принимать за ребёнка все решения относительно его физического состояния, окружения и психического развития, не советуясь вообще ни с кем. Эта норма прописана в законодательстве именно этого штата и несколько отличается от законов других штатов своей авторитарностью.

И вот женщина по имени Энн Георгулас отсудила своих детей-близнецов у бывшего мужа Джеффри Янгера. Определение места постоянного пребывания с матерью — обычная практика. Так уж принято считать: если в семье неурядицы или семья распалась, то детям лучше быть с мамой. При этом техасская норма предполагает полное отсутствие отца в жизни детей с того момента, как эта норма применяется к конкретной семье.

И Энн Георгулас воспользовалась этой нормой по полной программе. Она решила, что один из её сыновей, семилетний Джеймс, вовсе и не сын, а дочь, и звать его теперь Луна.

Можно было бы принять подобное решение матери за побочные эффекты тяжёлого расставания с мужем и простое чудачество, если бы не побочные эффекты такого решения, которые грозят сыну.

Мать настояла на том, что, поскольку она единолично принимает решения относительно физического состояния ребёнка, она теперь может его химически кастрировать, чтобы прекратить грядущую выработку мужских гормонов, а также организовать для сына специальный курс гормональной терапии, чтобы остановить его развитие по мужской линии. То есть сделать так, чтобы он ментально и частично физически вырос женщиной.

Мало ли, что он родился с пенисом, — это, дескать, ошибка природы. И ничего страшного, что он пока не может принять решение, какого пола он хочет быть. Мать сказала, что это девочка, — значит, будет девочкой.

Отец, понятно, кинулся в суд. Присяжные одиннадцатью голосами против одного решили дело в пользу матери. Закон есть закон: если утверждена единоличная опека — значит, не просто так.

При этом даже если предположить, что семилетний мальчик сам хочет быть девочкой (а, в общем, что такого?), то список побочных эффектов от гормональной терапии для детей выглядит примерно так: венозный тромбоз, желчекаменная болезнь, бесплодие, печёночная недостаточность, ожирение, диабет второго типа, сердечно-сосудистые заболевания.

Также по теме

Мэр Нью-Йорка подписал законопроект о введении третьего пола в документах

Мэр Нью-Йорка Билл Де Блазио подписал законопроект о введении третьего пола «X» в свидетельствах о рождении. Об этом сообщается в…

Если маме хочется поиграть с детьми, то почему и не заплатить такую цену, да? У каждой игры есть ставки. Тут вот есть здоровый ребёнок, почему бы не поменять ему насильно пол, попутно подарив букет хронических заболеваний?

Ведь человек не просто венец творения, он ещё и сам творец. Человек сам теперь решает, как будет сконструирована его реальность. Был сын — будет дочь. Потому что хочется дочь.

У этой пары — Джеффри Янгера и Энн Георгулас — вообще не было детей. Миссис Георгулас была бесплодна, дети появились вследствие экстракорпорального оплодотворения. А раз можно сделать детей, когда, казалось бы, их сделать нельзя, то почему нужно мириться с тем, что эти дети не того пола, которого ты загадала?

Мы можем сколько угодно говорить о том, что институт семьи устарел, люди не должны всю жизнь жить вместе и посвящать себя друг другу. Что нет никакой экономической необходимости в совместном ведении домашнего хозяйства, в верности, любви, терпении.

Но что мир может предоставить этому, как теперь говорят, социальному конструкту на замену? Искалеченные судьбы? И набор хронических заболеваний у девочки Луны, за которую в семь лет решили, что она больше не будет мальчиком Джеймсом?

В общем, конечно, можно поставить на бесконечный поток производство таких детей — яйцеклетка из базы, инкубатор, случайные родители, которые модифицируют ребёнка по своему усмотрению. Но хотели бы вы жить в этом мире?

В мире, где детьми играют взрослые, которые не успели наиграться в куклы.

Мир стремительно молодеет. Но не физически, а  ментально. Людям больше не нужно будущее, им нужны куклы. Потому что с куклами проще и они лучше подходят для бесконечной психотерапии, которая так удобно заменяет жизнь.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.

Авторитарный стиль воспитания — добавочный номер MSU

Это родитель «потому что я вам сказал», который, скорее всего, унизит ребенка и проигнорирует точку зрения ребенка.

Авторитарное воспитание очень строгое. Родители ожидают, что дети будут следовать правилам без обсуждений и компромиссов. Родители используют такой подход по многим причинам. Многие выбирают этот стиль, потому что это диктует их национальность, культура или этическое происхождение. Кроме того, возможно, они были так воспитаны и не знают другого пути.Наконец, они верят, что править железной рукой — лучший способ держать детей в узде и под контролем.

Этот стиль воспитания включает:

  • Имея строгие правила, которые необходимо соблюдать. Дети наказываются, если правила не соблюдаются. Наказание обычно суровое и карающее. Это может стать оскорбительным как в физическом, так и в эмоциональном плане.
  • Приказы, которые необходимо выполнять, часто без объяснения причин. «Потому что я так сказал!»
  • Родители, которые считают, что послушание равносильно любви.
  • Открытое общение обычно не подходит для этого стиля воспитания.
  • Обычно нет взаимных уступок и осуществляется полный и тотальный контроль над семьей.

Этот тип воспитания не работает. Границы и ожидания здоровы и рекомендуются, но их необходимо уравновешивать любовью, теплотой и уважением к ребенку.

Негативные побочные эффекты для этого типа воспитания включают:

  • Дети агрессивны, но также могут быть социально некомпетентными, застенчивыми и не могут принимать собственные решения.
  • Дети в этих семьях имеют низкую самооценку, плохо разбираются в характере и будут восставать против авторитетов, когда станут старше.
  • Дети будут моделировать поведение, показанное им их родителями, со своими сверстниками и самими будущими родителями.
  • Дети редко учатся думать самостоятельно.
  • Детям сложно справиться со своим гневом, и они очень обижены.

Этот стиль отличается низкой родительской отзывчивостью и высокой родительской требовательностью.Авторитарные родители не очень эмоциональны или нежны и критикуют своих детей, если те не оправдывают их ожиданий. Всегда следует использовать правила для желаемого поведения. Когда ребенок нарушает правило, это должна быть возможность преподать ему жизненный урок, а не наказывать его за несоблюдение правил. К сожалению, сильное наказание ведет к еще большему проступку, бунту и постоянной борьбе за власть.

Этот тип воспитания не поддерживает позитивное воспитание.Фактически, исследования показывают, что дети с авторитарными родителями успевают хуже, чем дети с снисходительными родителями. Чтобы получить лучший вариант воспитания, узнайте больше об авторитетном стиле воспитания, который позволяет детям мыслить независимо, саморегулировать свои эмоции и быть успешными, счастливыми и успешными. Авторитетные родители демонстрируют высокий уровень душевной теплоты и контроля . Для получения дополнительной информации о каждом стиле воспитания щелкните один из стилей ниже:

  • Авторитарный родитель. Это родитель «потому что я вам сказал», который, скорее всего, унизит ребенка и проигнорирует точку зрения ребенка.
  • Авторитетный родитель. Это мама или папа, которые устанавливают четко определенные ограничения для детей, тот, кто является хорошим примером для подражания и хвалит детей за их усилия.
  • Разрешительный родитель. Это родитель, который боится ограничивать детей или считает, что ребенок должен быть верным своей природе.
  • Чрезмерно опекающий родитель. Это родитель, который хочет защитить своих детей от вреда, обиды и боли, несчастья, плохого опыта и отвержения, обид, неудач и разочарований.

Для получения дополнительной информации о развитии ребенка, успехах в учебе, воспитании детей и развитии жизненных навыков посетите веб-сайт расширения Michigan State University Extension.

Вы нашли эту статью полезной?