| / Сочинения / Булгаков М.А. / Мастер и Маргарита / Как, с точки зрения Булгакова, выстраивается судьба человеческой личности? (по роману «Мастер и Маргарита») В своем бессмертном романе «Мастер и Маргарита» Булгаков поднял вечные вопросы различного характера. Писатель раскрыл многие стороны человеческой природы, принципы устройства окружающего нас мира. Именно с определенным выбором связано в романе духовное возрождение или умирание его героев. Так, по мнению автора, одним из качеств человека, которое мешает сделать правильный выбор, является трусость. «Трусость – самый страшный порок»,- говорит Иешуа Га-Ноцри перед смертью. Почему именно этот грех мудрец считает ужаснейшим? По мнению Га-Ноцри, трусость является причиной всех других грехов – это с попустительства труса вершатся несправедливости, убийства, другие злодеяния. Поддавшись страху, человек всегда делает выбор в сторону Зла – неверный выбор. И потом за это ему приходится очень тяжело расплачиваться. Наиярчайшим примером тому в романе является Понтий Пилат — его поведение по отношению к Иешуа, а, в конечном итоге, и к своему народу.  Но ведь это не так! Он знал будущее подсудимого, причём очень хорошо: «Так, померещилось ему, что голова арестанта уплыла куда-то, а вместо неё появилась другая. На этой голове сидел редкозубый золотой венец… Мысли понеслись короткие, бессвязные и необыкновенные: «Погиб!», а потом: «Погибли!..». Чтобы подчеркнуть, что на судьбы человека во все времена влияют неизменные причины, Булгаков часто переносит нас в свою современность – Москву 30-ых годов 20 века. И мы понимаем, что сущность человеческая, натура людей нисколько не изменилась. Они все так же стоят перед выбором, как и герои романа мастера, как и Понтий Пилат.  Однако, решая его, они все так же выбирают, чью сторону им занять – Добра или Зла; поддаться соблазну или охранить свою душу. Жители Москвы несут председателю домового комитета Никанору Ивановичу Босому свои виды на жительства. И там разворачиваются поистине шекспировские страсти: «мольбы, угрозы, кляузы, доносы, обещания произвести ремонт на свой счет, указания на несносную тесноту и невозможность жить в одной квартире с бандитами». Никанор Иванович уже давно сделал свой выбор – разве можно устоять перед соблазном и лишиться всех тех благ и выгод, что сами идут в руки? Так, герой не может устоять перед огромной суммой денег, которую ему предлагают иностранцы (свита Воланда). В очередной раз он делает свой выбор, который становится роковым. Рубли самым странным образом превращаются в доллары, а Никанор Иванович превращается не только во взяточника, но и в валютчика. После чего судьба его оказывается решенной -он попадает в милицию, а затем в сумасшедший дом, где ему снятся мучительные сны.  Кроме того, мы наблюдаем, как люди принимают решения, когда Воланд и его свита дают сеанс черной магии в Варьете. В тот момент, когда на сцене появились платья, туфли, ковры, больше половины зала бросились к сцене: «Женщины наскоро, без всякой примерки, хватали туфли. Одна, как буря, ворвалась за занавеску, сбросила там свой костюм и овладела первым, что подвернулось,- шёлковым, в громадных букетах, халатом и, кроме того, успела подцепить два футляра духов». Но есть в романе и примеры другого выбора – выбора во имя Добра. Пример тому – судьба Маргариты. Совершив один грех — изменив мужу, она избежала многих, так как не пошла против своего естества.  После исчезновения мастера Маргарита не стала жить, утешая себя мыслью, что все поиски напрасны. Героиня до конца осталась верна своему любимому человеку. Делает свой выбор в романе и альтер эго самого Булгакова – мастер. В страшную эпоху 30-ых годов он следует зову своей души – и пишет роман о том, что его действительно волнует. За это мастер оказывается распят обществом, государством, своими коллегами. Однако Высший Суд даровал этому герою то, чего он заслуживал, — покой и вечность. 
/ Сочинения / Булгаков М.А. / Мастер и Маргарита / Как, с точки зрения Булгакова, выстраивается судьба человеческой личности? (по роману «Мастер и Маргарита») | Смотрите также по произведению «Мастер и Маргарита»: |
Трусость — самый страшный порок — Смелость и трусость — Итоговое выпускное сочинение 2017/2018 — ЕГЭ 2018 — Произведения школьной программы — сборник сочинений
Итоговое выпускное сочинение 2017/2018
«Трусость — самый страшный порок»
(м. Булгаков)
Трусость — это отрицательное нравственное качество, душевное свойство, боязнь, робость, отказ от решительных действий по причине страха. Это личностное свойство противоположно смелости, мужеству Трусость человек обнаруживает и в сражении, и в повседневной жизни, в условиях нравственного выбора.
Например, в романе «Война и мир» малодушие и трусость проявляет гусарский корнет Жерков, адъютант Багратиона, в Шенграбенском сражении. Багратион отправляет Жеркова на левый фланг с приказом об отступлении. Однако Жерков, испытывая непреодолимое чувство страха, не передает этот приказ в войска: «…едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно. Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания…». В это время левый фланг атакуют французы: «…Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен…». В финале из-за трусости Жеркова в войсках возникает сумятица: пехота бежит в лес, погибает множество людей, батарея Тушина, подвергаясь огню противника, вынуждена держать оборону.
О нравственном выборе человека размышляет М. Булгаков в романе «Мастер и Маргарита», замечая: «Трусость — самый страшный порок». Проблема трусости — одна из важнейших в произведении. Вспомним сюжет романа, созданного Мастером. Иуда доносит на Иешуа Га-Ноцри, и последнего доставляют к прокуратору Иудеи. Иешуа обвиняют в том, что он собирается разрушить Ершалаимский храм. Он пытается поговорить с Понтием Пилатом: «Добрый человек! Поверь мне… рухнет Храм старой веры и создастся Храм истины…», «злых людей на свете нет, есть люди несчастливые…». И слова Иешуа заставляют прокуратора задуматься, пробуждая все лучшее, что было в его душе. Понтий Пилат поставлен перед выбором: оправдать Иешуа, сохранить ему жизнь, пожертвовав своим положением, благополучием, возможно, собственной жизнью, или обречь Га-Ноцри на гибель. И прокуратор объявляет Иешуа преступником, выносит смертный приговор.
Иешуа в честь Пасхи. Однако председатель Синедриона Иосиф Кайфа настаивает на том, что нужно казнить Иешуа. Он требует освободить не Га-Ноцри, а разбойника и убийцу Варраввана. И Понтию Пилату приходится согласиться с ним, он уже не может спасти бродячего философа. В этой истории обнаруживается слабохарактерность Понтия Пилата, его малодушие, трусость, боязнь потерять свои привилегии, расположение великого кесаря. Прокуратор идет против собственной совести ради сохранения привычного благополучия. Исходом этой ситуации становятся бесконечные муки совести, одолевающие героя. «Никогда не идите против самого себя, собственной совести» — такова позиция писателя.
Таким образом, трусость — это большое зло, страшный порок, который может привести к трагедии, к мучительному душевному разладу.
«Трусость – самый страшный порок»? : natali_ya — LiveJournal
Подсмотрела разговор на эту тему в журнала klebestrСама же я всегда обращаю внимание на то, какой именно персонаж произносит те или иные фразы, ставшие «крылатыми», ведь далеко не всегда они являются прямым выражением мнения автора.
Итак, в первый раз фраза о трусости прозвучала, когда Понтию Пилату докладывают о казни Га-Ноцри:
— Не пытался ли он проповедовать что-либо в присутствии солдат?
— Нет, игемон, он не был многословен на этот раз. Единственное, что он сказал, это, что в числе человеческих пороков одним из самых главных он считает трусость.
— К чему это было сказано? — услышал гость внезапно треснувший голос.
— Этого нельзя было понять. Он вообще вел себя странно, как, впрочем, и всегда.
Потом прокуратор видит сон и рассуждает во сне:
«Свободного времени было столько, сколько надобно, а гроза будет только к вечеру, и трусость, несомненно, один из самых страшных пороков. Так говорил Иешуа Га-Ноцри. Нет, философ, я тебе возражаю: это самый страшный порок.
Вот, например, не струсил же теперешний прокуратор Иудеи, а бывший трибун в легионе, тогда, в долине дев, когда яростные германцы чуть не загрызли Крысобоя-великана.Но, помилуйте меня, философ! Неужели вы, при вашем уме, допускаете мысль, что из-за человека, совершившего преступление против кесаря, погубит свою карьеру прокуратор Иудеи?
– Да, да, – стонал и всхлипывал во сне Пилат.
Разумеется, погубит. Утром бы еще не погубил, а теперь, ночью, взвесив все, согласен погубить. Он пойдет на все, чтобы спасти от казни решительно ни в чем не виноватого безумного мечтателя и врача!»
Я так для себя и не решила: действительно ли Булгаков считал трусость самым главным пороком или это Пилат запоздало казнит себя за проявленную трусость?
И какой порок выбрать в качестве самого страшного, тоже пока ещё думаю. Но не трусость, как мне кажется.
Или всё-таки трусость?
Почему в романе М.Булгакова «Мастер и Маргарита» утверждается, что трусость — один из самых главных человеческих пороков?
Роман «Мастер и Маргарита» — главное произведение М. Булгакова. Вряд ли найдется человек, даже хорошо знающий творчество писателя, который бы стал утверждать, что нашел ключи ко всем таящимся в романе загадкам. А. Ахматова одна из первых высоко оценила роман «Мастер и Маргарита» и о Булгакове сказала: «Он гений». Нельзя не согласиться с такой характеристикой писателя.
М. Булгаков в романе «Мастер и Маргарита» поднимает вопросы о человеке и времени, о равновесии света и тьмы, о взаимопереходе добра и зла. Среди всего — тема человеческих пороков.
Словами героя романа Га-Ноцри утверждается мысль о том, что одним из основных человеческих пороков является трусость. Эта мысль прослеживается на протяжении всего романа. Всевидящий Воланд, приоткрывая нам «занавес» времени, показывает, что ход истории не меняет человеческую природу: иуды, алоизии (предатели, доносчики) существуют во все времена. А ведь в основе цреда-тельства тоже, скорее всего, лежит трусость — порок, который существовал всегда, порок, который лежит в основе многих тяжких грехов. Разве предатели не трусы? Разве льстецы не трусы? А если человек врет, он ведь тоже чего-то боится. Еще в восемнадцатом веке французский философ К. Гельвеций утверждал, что «после храбрости нет ничего более прекрасного, чем признание в трусости».
В своем романе Булгаков утверждает, что человек в ответе за совершенствование мира, в котором он живет.
Позиция неучастия не приемлется. Можно ли назвать Мастера героем? Скорее всего, нет. Мастеру не удалось остаться бойцом до конца. Мастер не герой, он лишь служитель истины. Не может быть Мастер героем, так как он струсил — отказался от своей книги. Он сломлен обрушившимися на него невзгодами, но сломал он себя и сам. Тогда, когда сбежал от действительности в клинику Стравинского, когда уверил себя, что «не нужно задаваться большими планами». Он обрек себя на бездействие духа. Он не творец, он лишь Мастер, поэтому ему и дарован только «покой».
Иешуа — странствующий молодой философ, который пришел в Ершалаим проповедовать свое учение. Иешуа физически слабый человек, но вместе с тем он — личность, он человек мысли. Он выше Мастера. И учение Иешуа, и произведение Мастера — это своеобразные нравственные и художественные центры. Мастера в отличие от Иешуа перенесенные тяжелые испытания все-таки сломили, заставили отказаться от творчества. Он струсил, сжег рукописи и нашел убежище в клинике для душевнобольных.
Возможность для творческой жизни Мастер обретает лишь в потустороннем мире. Иешуа же слаб физически, но силен духовно. Он ни при каких обстоятельствах не отказывается от своих взглядов. Иешуа верит, что человека можно изменить к лучшему добром. Быть добрым весьма трудно, поэтому добро легко подменить всяческими суррогатами, что нередко и происходит. Но если человек не струсит, не откажется от своих взглядов, то такое добро всесильно. Сумел же «бродяга», «слабый человек» перевернуть жизнь Понтия Пилата, «всемогущего правителя».
Понтий Пилат — представитель власти императорского Рима в Иудее. Богатый жизненный опыт этого человека помогает ему понять Га-Ноцри. Понтий Пилат не хочет губить жизнь Иешуа, пытается склонить его к компромиссу, а когда это не удается, хочет уговорить первосвященника Кайфу помиловать Га-Ноцри по случаю наступления праздника Пасхи. У Понтия Пилата проявляется к Иешуа и жалость, и сострадание, и страх. Именно страх определяет в конечном счете выбор Понтия Пилата.
Этот страх рожден зависимостью от государства, необходимостью следовать его интересам. Понтий Пилат для М.Булгакова не просто трус, отступник, но он еще и жертва. Отступившись от Иешуа, он губит и себя, и свою душу. Даже после физической смерти он обречен на душевные страдания, от которых избавить его может только Иешуа.
Маргарита — слабая женщина. Но она выше Мастера. Ведь во имя своей любви и веры в талант своего возлюбленного она преодолевает страх и собственную слабость, побеждает даже обстоятельства. Да, Маргарита не является идеальным человеком: став ведьмой, она громит дом литераторов, участвует в бале сатаны с величайшими грешниками всех времен и народов. Но она не струсила. Маргарита до конца борется за свою любовь. Не зря же Булгаков в основу человеческих отношений призывает положить именно любовь и милосердие.
Вромане «Мастер и Маргарита», по словам А. 3. Вулиса, присутствует философия возмездия: что заслужил, то и получил. Самый большой порок — трусость — обязательно повлечет за собой возмездие: муки души и совести.
Еще в «Белой гвардии» М. Булгаков предостерегал: «Никогда не убегайте крысьей побежкой в неизвестность от опасности».
Как в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» доказано утверждение: «трусость
Роман М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» потрясает своей глубиной и всеохватностью. Сатирические главы, в которых свита Воланда морочит московских обывателей, мешаются в романе с лирическими главами, посвященными Мастеру и Маргарите. Фантастическое в романе выглядывает из-за повседневного, по улицам Москвы разгуливает нечисть, прекрасная Маргарита превращается в ведьму, а администратор Варьете становится вампиром. Необычна и композиция «Мастера и Маргариты»: книга состоит из двух романов: собственно романа о трагической судьбе Мастера и четырех глав из романа Мастера о Понтии Пилате.
«Ершалаимские» главы представляют собой содержательный и философский центр романа. Роман о Пилате отсылает читателя к тексту Священного Писания, но при этом Булгаков творчески переосмысливает Евангелие.
Между его героем Иешуа Га-Ноцри и евангельским Иисусом есть важные различия: у Иешуа нет последователей, кроме бывшего сборщика податей Левия Матвея, человека «с козлиным пергаментом», который записывает речи Га-Ноцри, но «записывает неверно». Иешуа на допросе у Пилата отрицает, что он въезжал в город на осле, и толпа приветствовала его криками. Толпа, скорее всего, избила бродячего философа — на допрос он приходит с уже обезображенным лицом. К тому же не Иешуа является главным героем романа Мастера, хотя его проповедь любви и истины, несомненно, важна для философии романа. Главным героем «ершалаимских» глав выступает пятый прокуратор Иудеи Понтий Пилат.
С образом Понтия Пилата связаны основные нравственные вопросы романа, такие как проблема совести и власти, трусости и милосердия. Встреча с Иешуа навсегда изменяет жизнь прокуратора. В сцене допроса он почти неподвижен, но внешняя статичность еще сильнее оттеняет Как в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» доказано утверждение: «трусость — самый страшный порок»?
Роман М.
А. Булгакова «Мастер и Маргарита» потрясает своей глубиной и всеохватностью. Сатирические главы, в которых свита Воланда морочит московских обывателей, мешаются в романе с лирическими главами, посвященными Мастеру и Маргарите. Фантастическое в романе выглядывает из-за повседневного, по улицам Москвы разгуливает нечисть, прекрасная Маргарита превращается в ведьму, а администратор Варьете становится вампиром. Необычна и композиция «Мастера и Маргариты»: книга состоит из двух романов: собственно романа о трагической судьбе Мастера и четырех глав из романа Мастера о Понтии Пилате.
«Ершалаимские» главы представляют собой содержательный и философский центр романа. Роман о Пилате отсылает читателя к тексту Священного Писания, но при этом Булгаков творчески переосмысливает Евангелие. Между его героем Иешуа Га-Ноцри и евангельским Иисусом есть важные различия: у Иешуа нет последователей, кроме бывшего сборщика податей Левия Матвея, человека «с козлиным пергаментом», который записывает речи Га-Ноцри, но «записывает неверно».
Иешуа на допросе у Пилата отрицает, что он въезжал в город на осле, и толпа приветствовала его криками. Толпа, скорее всего, избила бродячего философа — на допрос он приходит с уже обезображенным лицом. К тому же не Иешуа является главным героем романа Мастера, хотя его проповедь любви и истины, несомненно, важна для философии романа. Главным героем «ершалаимских» глав выступает пятый прокуратор Иудеи Понтий Пилат.
С образом Понтия Пилата связаны основные нравственные вопросы романа, такие как проблема совести и власти, трусости и милосердия. Встреча с Иешуа навсегда изменяет жизнь прокуратора. В сцене допроса он почти неподвижен, но внешняя статичность еще сильнее оттеняет ее, страх перед публичным осмеянием и гневом римского императора сильнее, чем страх в бою. Слишком поздно Пилат превозмогает свой страх. Ему снится, что он шагает рядом с философом по лунному лучу, спорит, и они «ни в чем не сходятся друг с другом», что делает их спор особенно интересным. И когда философ говорит Пилату, что трусость — один из самых страшных пороков, прокуратор возражает ему: «это самый страшный порок».
Во сне прокуратор осознает, что теперь он согласен «погубить свою карьеру» ради «ни в чем не виноватого безумного мечтателя и врача».
Назвав трусость «самым страшным пороком», прокуратор решает свою судьбу. Карой Понтию Пилату становится бессмертие и «неслыханная слава». И 2000 лет спустя люди все еще будут помнить и повторять его имя как имя человека, осудившего на казнь «бродячего философа». А сам прокуратор около двух тысяч лет сидит на каменной площадке и спит, и только в полнолуние его терзает бессонница. Его собака Банга разделяет с ним наказание «вечностью». Как Воланд объяснит это Маргарите: «…кто любит, должен разделять участь того, кого он любит».
По роману Мастера, Пилат пытается искупить вину перед Иешуа тем, что приказывает убить Иуду. Но убийство, даже под видом справедливой мести, противоречит всей жизненной философии Иешуа. Возможно, тысячелетнее наказание Пилата связано не только с его предательством по отношению к Га-Ноцри, но и с тем, что он «не дослушал» философа, не понял его до конца.
В финале романа Мастер отпускает своего героя бежать по лунному лучу к Иешуа, который, по словам Воланда, прочитал роман.
Каким же образом мотив трусости трансформируется в «московских» главах романа? Вряд ли можно обвинить в трусости Мастера, сжегшего свой роман, отказавшегося от всего и добровольно ушедшего в лечебницу для душевнобольных. Это трагедия усталости, нежелания жить и творить. «Мне удирать некуда», — отвечает Мастер Ивану, предположившему, что легко удрать из больницы, обладая, как Мастер, связкой всех больничных ключей. Возможно, в трусости можно обвинить московских литераторов, ведь литературная ситуация в Москве 30-х годов XX века была такова, что писатель мог создавать только вещи, угодные государству, либо не писать вообще. Но этот мотив проскальзывает в романе только намеком, догадкой Мастера. Он признается Ивану, что по критическим статьям в его адрес было видно, что «авторы этих статей говорят не то, что они хотят сказать, и что их ярость вызывается именно этим».
Таким образом, мотив трусости воплощается главным образом в романе о Понтии Пилате. То, что роман Мастера вызывает ассоциации с библейским текстом, придает роману общечеловеческое значение, насыщает его культурными и историческими ассоциациями. Проблематика романа бесконечно расширяется, вбирая в себя весь человеческий опыт, заставляя каждого читателя задуматься о том, почему трусость оказывается «самым страшным пороком»
Как в романе М. А. Булгакова “Мастер и Маргарита” доказано утверждение: “трусость – самый страшный порок”? 👍
Роман М. А. Булгакова “Мастер и Маргарита” потрясает своей глубиной и всеохватностью. Сатирические главы, в которых свита Воланда морочит московских обывателей, мешаются в романе с лирическими главами, посвященными Мастеру и Маргарите. Фантастическое в романе выглядывает из-за повседневного, по улицам Москвы разгуливает нечисть, прекрасная Маргарита превращается в ведьму, а администратор Варьете становится вампиром.
Необычна и композиция “Мастера и Маргариты”: книга состоит из двух романов: собственно романа о трагической
судьбе Мастера и четырех глав из романа Мастера о Понтии Пилате.
“Ершалаимские” главы представляют собой содержательный и философский центр романа. Роман о Пилате отсылает читателя к тексту Священного Писания, но при этом Булгаков творчески переосмысливает Евангелие. Между его героем Иешуа Га-Ноцри и евангельским Иисусом есть важные различия: у Иешуа нет последователей, кроме бывшего сборщика податей Левия Матвея, человека “с козлиным пергаментом”, который записывает речи Га-Ноцри, но “записывает неверно”. Иешуа на допросе у Пилата отрицает, что он въезжал в город на осле, и толпа приветствовала его криками.
Толпа, скорее всего, избила бродячего философа – на допрос он приходит с уже обезображенным лицом. К тому же не Иешуа является главным героем романа Мастера, хотя его проповедь любви и истины, несомненно, важна для философии романа. Главным героем “ершалаимских” глав выступает пятый прокуратор Иудеи Понтий Пилат.
С образом Понтия Пилата связаны основные нравственные вопросы романа, такие как проблема совести и власти, трусости и милосердия.
Встреча с Иешуа навсегда изменяет жизнь прокуратора. В сцене допроса он почти неподвижен, но внешняя статичность еще сильнее оттеняет Как в романе М. А. Булгакова “Мастер и Маргарита” доказано утверждение: “трусость – самый страшный порок”?
Роман М. А. Булгакова “Мастер и Маргарита” потрясает своей глубиной и всеохватностью. Сатирические главы, в которых свита Воланда морочит московских обывателей, мешаются в романе с лирическими главами, посвященными Мастеру и Маргарите. Фантастическое в романе выглядывает из-за повседневного, по улицам Москвы разгуливает нечисть, прекрасная Маргарита превращается в ведьму, а администратор Варьете становится вампиром.
Необычна и композиция “Мастера и Маргариты”: книга состоит из двух романов: собственно романа о трагической судьбе Мастера и четырех глав из романа Мастера о Понтии Пилате.
“Ершалаимские” главы представляют собой содержательный и философский центр романа. Роман о Пилате отсылает читателя к тексту Священного Писания, но при этом Булгаков творчески переосмысливает Евангелие.
Между его героем Иешуа Га-Ноцри и евангельским Иисусом есть важные различия: у Иешуа нет последователей, кроме бывшего сборщика податей Левия Матвея, человека “с козлиным пергаментом”, который записывает речи Га-Ноцри, но “записывает неверно”.
Иешуа на допросе у Пилата отрицает, что он въезжал в город на осле, и толпа приветствовала его криками. Толпа, скорее всего, избила бродячего философа – на допрос он приходит с уже обезображенным лицом. К тому же не Иешуа является главным героем романа Мастера, хотя его проповедь любви и истины, несомненно, важна для философии романа.
Главным героем “ершалаимских” глав выступает пятый прокуратор Иудеи Понтий Пилат.
С образом Понтия Пилата связаны основные нравственные вопросы романа, такие как проблема совести и власти, трусости и милосердия. Встреча с Иешуа навсегда изменяет жизнь прокуратора. В сцене допроса он почти неподвижен, но внешняя статичность еще сильнее оттеняет ее, страх перед публичным осмеянием и гневом римского императора сильнее, чем страх в бою.
Слишком поздно Пилат превозмогает свой страх. Ему снится, что он шагает рядом с философом по лунному лучу, спорит, и они “ни в чем не сходятся друг с другом”, что делает их спор особенно интересным. И когда философ говорит Пилату, что трусость – один из самых страшных пороков, прокуратор возражает ему: “это самый страшный порок”.
Во сне прокуратор осознает, что теперь он согласен “погубить свою карьеру” ради “ни в чем не виноватого безумного мечтателя и врача”.
Назвав трусость “самым страшным пороком”, прокуратор решает свою судьбу. Карой Понтию Пилату становится бессмертие и “неслыханная слава”. И 2000 лет спустя люди все еще будут помнить и повторять его имя как имя человека, осудившего на казнь “бродячего философа”. А сам прокуратор около двух тысяч лет сидит на каменной площадке и спит, и только в полнолуние его терзает бессонница.
Его собака Банга разделяет с ним наказание “вечностью”. Как Воланд объяснит это Маргарите: “…кто любит, должен разделять участь того, кого он любит”.
По роману Мастера, Пилат пытается искупить вину перед Иешуа тем, что приказывает убить Иуду. Но убийство, даже под видом справедливой мести, противоречит всей жизненной философии Иешуа. Возможно, тысячелетнее наказание Пилата связано не только с его предательством по отношению к Га-Ноцри, но и с тем, что он “не дослушал” философа, не понял его до конца.
В финале романа Мастер отпускает своего героя бежать по лунному лучу к Иешуа, который, по словам Воланда, прочитал роман.
Каким же образом мотив трусости трансформируется в “московских” главах романа? Вряд ли можно обвинить в трусости Мастера, сжегшего свой роман, отказавшегося от всего и добровольно ушедшего в лечебницу для душевнобольных. Это трагедия усталости, нежелания жить и творить. “Мне удирать некуда”, – отвечает Мастер Ивану, предположившему, что легко удрать из больницы, обладая, как Мастер, связкой всех больничных ключей.
Возможно, в трусости можно обвинить московских литераторов, ведь литературная ситуация в Москве 30-х годов XX века была такова, что писатель мог создавать только вещи, угодные государству, либо не писать вообще.
Но этот мотив проскальзывает в романе только намеком, догадкой Мастера. Он признается Ивану, что по критическим статьям в его адрес было видно, что “авторы этих статей говорят не то, что они хотят сказать, и что их ярость вызывается именно этим”.
Таким образом, мотив трусости воплощается главным образом в романе о Понтии Пилате. То, что роман Мастера вызывает ассоциации с библейским текстом, придает роману общечеловеческое значение, насыщает его культурными и историческими ассоциациями. Проблематика романа бесконечно расширяется, вбирая в себя весь человеческий опыт, заставляя каждого читателя задуматься о том, почему трусость оказывается “самым страшным пороком”
Самый страшный порок — не трусость, а иллюзия объективности | by Сергей Карелов
Булгакова не интересовала политическая психологии, а во времена Иешуа Га-Ноцри её вообще не было. Отсюда и вывод, что «трусость — самый страшный порок».
Великий сэр Исайя Берлин понимал тонкости политической психологии, как никто другой.
И потому так описал самый страшный порок людей.
«Мало что принесло больше вреда, чем вера отдельных людей или групп (племен, государств, наций или церквей) в то:
— что они единолично владеют истиной, особенно о том, как жить, чем быть и что делать,
— что те, кто думает иначе, не просто ошибаются, а злые или безумные, которых нужно сдерживать, а то и подавлять.
Это ужасное и опасное высокомерие — верить, что ты один прав, что у тебя есть «волшебный глаз», который видит истину, и что другие не могут быть правы, если они с тобой не согласны».
Такая вера отдельных людей или групп в психологии называется «иллюзия объективности». Будучи одним из самых сильных когнитивных искажений (встроенных в нас эволюцией глубинных нейропрограмм), иллюзия объективности обладает широчайшим спектром влияния на сознание.
В первую очередь, это выражается в «галлюцинотворчестве мозга» в отношении к восприятию визуальных образов (см. мой пост).
Но «галлюцинотворчество мозга» — это еще не самое худшее.
Куда страшнее социально психологические последствия «иллюзии объективности» для понимания мотивов и хода мыслей других людей.
- Люди привычно делят мир на своих и чужих.
- Что же до взглядов сторон, то и здесь все предельно просто.
✔️ “Моя сторона” достаточно информирована и видит мир объективно.
✔️ “Другая сторона” недостаточно (а то и превратно) информирована и видит мир через призму своих предубеждений.
Новое исследование психологов Стэнфордского университета «The objectivity illusion and voter polarization in the 2016 presidential election», путем серии оригинальных экспериментов, показало следующее:
- Иллюзия объективности не просто «одурачивает» каждого из нас, предельно упрощая картину миру и озлобляя против “другой стороны” (и неважно, о чем речь: спор о выборе марки нового авто или выборах президента).
- Иллюзия объективности, встраиваясь во все наши инфопотоки, становится главным фактором роста поляризации общества.
- Но самое плохое в том, что исследование экспериментально подтвердило положительную обратную связь между силой действия иллюзии объективности и разделением на «наших» и «не наших». Это значит, что
на уровне встроенного в каждого из нас нейрокода природа предусмотрела лишь единственный путь разрешения противоречий — если “другая сторона” не сдается, то её уничтожают.
Что же тогда мешает окончательному смертоубийству сторон, не способных справиться с встроенной в мозг иллюзией объективности (как у двух алкашей, убивающих друг друга, сражаясь с галлюцинациями белой горячки)?
Это культура, до сих пор спасающая Homo sapiens от тотального взаимоистребления. Культурные коды, надстроенные в мозге много выше нейрокодов, встроенных эволюцией, способны как-то сдерживать общество от взаимного уничтожения.
Хватит ли сдерживающих сил культуры в условиях тотального нарастания супер-поляризации (внутри обществ и между ними), пока не известно.
Усугубление положительной обратной связи «иллюзии объективности» нелинейно, и в любой момент может произойти скачок. Произойдет ли он во внутреннем расколе общества или между странами, — в любом случае велик шанс, что это будут яростные 2020-е.________________________________
Если понравился пост:
— нажимаете на кнопку аплодисментов, — автору будет приятно 🙂
— подпишитесь на обновления канала на платформе Medium;
— оставьте комментарий.
Еще больше материалов на моем Телеграм канале «Малоизвестное интересное». Подпишитесь
Трусость | Encyclopedia.com
Трусость — это порок, противоположный стойкости духа или мужеству в виде недостатка. Стойкость, одно из моральных качеств, смягчает страсти или эмоции страха и смелости, то есть те эмоции, которые связаны со злом, которое трудно, но возможно преодолеть. Некоторые богословы утверждают, что есть четыре порока, противостоящих стойкости духа: трусость ( ignavia, vecordia ), что в самом строгом понимании подразумевает отсутствие смелости; безрассудство или дерзость, которая является избытком смелости; робость, являющаяся избытком страха; и бесстрашие, то есть отсутствие разумного страха.
Другие, вслед за Св. Томасом Аквинским, утверждают, что для человека естественно иметь смелость в отношении объекта, вредного для него, если его не сдерживает страх. Другими словами, мужчине хватает смелости только из-за чрезмерного страха. Следовательно, робость, или чрезмерный страх, и трусость, или отсутствие смелости — это не отдельные пороки, а два имени или аспекта одного и того же порока, противоположного стойкости духа. Даже те, кто считает, что это разные пороки, признают, что эти термины часто используются как синонимы.
Страх, связанный с робостью или трусостью, — это не просто эмоция страха, поскольку эмоции как таковые морально безразличны. Скорее это непомерный страх. В каждом греховном поступке присутствует какой-то элемент страха: скупой боится потери денег, ленивый боится усилий, необходимых для духовного прогресса, завистник боится добра своего ближнего. Робость или трусость связаны с трудностями, но они уклоняются от усилий. Подобно тому, как сила духа должным образом связана с большими опасностями, особенно с опасностью смерти, так и трусость или робость, собственно говоря, представляют собой избыток страха и недостаток смелости по отношению к этим опасностям.
Тем не менее, трусость иногда используется в более широком смысле, когда речь идет о чрезмерных страхах по менее важным вопросам. Победить трусость означает не полное исключение страха, а скорее контроль над страхом, чтобы он не мешал человеку выполнять свой долг.
Робость или трусость сами по себе простительно греховны, но они становятся смертельными или являются причиной смертного греха, если приводят к серьезному нарушению закона Божьего.
Поскольку возможности для проявления силы духа в строгом смысле слова ограничены, человек должен приучать себя действовать смело в мелких делах и таким образом готовиться к более серьезным испытаниям, в которых в противном случае он мог бы быть побежден трусостью.Размышление о величии божественных даров, о Страстях Христовых и о мужестве Богоматери и мучеников — сильный стимул преодолеть искушения к трусости.
Библиография: thomas aquinas, Summa Theologiae, 2a2ae, 125, 127. f. de vitoria, Comentarios a la Secunda secundae de Santo Tomás, ed.
v. beltran de heredia, 5 v. (Salamanca 1932–35) 5: 377–378. п. lumbreras, De fortitudine et temperantia (Рим, 1939) 34–37.j. pieper, Стойкость и умеренность, тр. d. f. Куган (Нью-Йорк, 1954). р. а. Готье, «Стойкость», Добродетели и состояния жизни, изд. а. м. Генри, Тр. р. j. Олсен и Г. т. Леннон (Богословская библиотека 4; Чикаго, 1956) 487–531.
[j. Хеннеси]
Новая католическая энциклопедия ХЕННЕССИ, Дж.
Между трусостью и безрассудством: сила храбрости
Ключевые моменты
В панике она побежала в хирургию и обнаружила, что пациентка умерла.Дженис отвела хирурга в сторону и рассказала ему об ошибке. Смерть, как ее заверили, не была связана с ошибкой аптеки.
Дженис не нужно было признаваться в ошибке. Для этого требовалось мужество. Она могла бы промолчать, но если бы она это сделала, аптека и больница ничего бы не узнали о том, как предотвратить следующую ошибку.
Этический долг
Две тысячи пятьсот лет назад Аристотель писал, что мужество — одна из добродетелей, ведущих к практической мудрости и счастливой, полноценной жизни.
Обычно мы не считаем смелость частью этических обязанностей фармацевта, но это так, и это то, что иногда труднее всего осуществить.
Коридор I-95 проходит от Флориды до штата Мэн. Один фармацевт, практикующий в аптеке на шоссе I-95 во Флориде, назвал его «Оксикодон-экспресс» из-за распространенности сомнительных рецептов, выписанных во Флориде, предположительно для продажи в северных штатах.
Этот фармацевт описывает свое чувство беспокойства, а иногда и страха, когда ей дают рецепт на одно из «популярных на улице» контролируемых веществ.
У нее есть варианты. Она может сказать: «У нас этого нет» или «У нас нет в наличии». Она также может сказать: «Я сомневаюсь в этом рецепте и не собираюсь его выполнять. Я звоню в полицию». На самом деле она в разное время давала все 3 ответа.
Имея так много «плохих» рецептов, она должна напоминать себе, что некоторые из них «хороши». Эти препараты являются сильными болеутоляющими, которые необходимы и подходят многим пациентам.
Иногда для облегчения боли требуются очень высокие дозы этих препаратов, и фармацевты начинают беспокоиться о своей ответственности при их отпуске.Фармацевты должны принимать смелые решения каждый день.
Между двумя пороками
Аристотель сказал, что добродетель мужества не может быть применена формулой. Это не одно и то же для всех людей и при любых обстоятельствах. Другими словами, это сложно. Смелость, сказал Аристотель, находится где-то на грани между пороком трусости и пороком безрассудства. Мужество не совсем посередине — оно ближе к безрассудному концу спектра, чем к трусости.Каждый человек должен принимать собственное решение в каждой ситуации.
Этический кодекс APhA говорит о нашем долге перед пациентами, а также о долге фармацевтов перед обществом. Фармацевты являются привратниками опасных и только для рецептурных препаратов. Таким образом, иногда они должны признать, что допустили ошибку, чтобы избежать ошибок в будущем. Иногда фармацевты должны сказать «Нет», а иногда также трудно сказать «Да».
Фармацевты каждый день принимают смелые решения, и многие из них могут оказаться трудными.В конце концов, единственная проверка этического решения — это «Сделал ли я все, что мог?».
Эта статья не предназначена для использования в качестве юридической консультации и не должна использоваться как таковая. При возникновении юридических вопросов фармацевты должны проконсультироваться с поверенными, знакомыми с фармацевтическим законодательством в их штатах .
Кен Бейкер — фармацевт и поверенный. Он консультирует по вопросам уменьшения количества ошибок в аптеке, коммуникации и управления рисками. Г-н Бейкер является адвокатом юридической фирмы Renaud Cook Drury Mesaros, штат Пенсильвания, штат Аризона.Свяжитесь с ним по электронной почте [email protected]
.
ВЕРТЫ
Джеймс Физер
01.
09.2017
СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Теория Аристотеля
Привычки, регулирующие аппетит
Практическая мудрость
Хороший нрав
Теория добродетели по Аристотелю
Критика теории добродетели
Критика Гротиуса: много добродетелей Не в среднем
Критика Канта: без морали Принципы, неверно применяемые добродетели становятся пороками
Критика Миллса: мораль Включает в себя суждения, а не черты характера
Пол и нравственность
Добродетели с правилами или без них
Критика теории сильной добродетели
Затяжные проблемы с добродетелью Теория
Включение теории добродетели в Другие моральные теории
Лучший учитель нравственности
Литература 1: Аристотель о добродетели воздержания и порока излишества
Вопросы для изучения
ВВЕДЕНИЕ
Инструктор по обучению водителей пришел в ярость, когда его машина
был отрезан другим автомобилем.
Он обучал студентку-водителю в
время, и он сказал ей преследовать машину. Они догнали его,
инструктор вышел из машины, подошел к другому водителю и ударил его кулаком. В
другой водитель быстро взлетел, и инструктор приказал студенту гнать
снова его. Ему было предъявлено обвинение в нападении, он был отстранен от школьной работы, и он
позже ушел в отставку.
Хотя в этой конкретной ситуации есть элемент
По иронии судьбы, многие другие истории об агрессивном вождении не более чем трагичны.На
Вирджиния Джордж Вашингтон Паркуэй, два автомобилиста противостояли друг другу, когда
перестроился, и спор разгорелся в скоростной битве. Оба водителя
потеряли контроль над своими автомобилями, пересекли центральную линию и убили двух невинных
автомобилисты. Исследования Американской автомобильной ассоциации показывают, что
агрессивное вождение приводит как минимум к 1500 смертельным случаям в год. Иногда их
автомобили выходят из-под контроля, как в этой ситуации, в других случаях водители
намеренно используют свою машину в качестве оружия, а в третьих они вытаскивают
пистолет, который они носят с собой.
Обстоятельства, вызывающие агрессивное вождение в основном тривиальны. Водитель может резко затормозить, свернуть на другую полосу движения, или гудок. Это побуждает кричать, бежать, непристойные жесты, скоростные погони и прямые физические столкновения. Есть психологические объяснения явления агрессивного вождения. Трафик постоянно становится тяжелее и тем самым вызывает сенсорную перегрузку. Многие нападавшие находятся в большие внедорожники, что, возможно, дает им ложное представление о неуязвимость.Однако корень проблемы в том, что нападавший испытывает сильную эмоцию гнева и, по-видимому, теряет способность контролировать это. Многие относительно незначительные события в нашей повседневной жизни имеют потенциал чтобы рассердить нас. Кот может опрокинуть растение, новый компьютер — неисправность, продавец магазина может быть грубым или соседи могут быть слишком шумными. Однако мы учимся бороться со своими гневными побуждениями и реагировать цивилизованно.
Гнев — это всего лишь одно сильное чувство, которое мы должны
держать под контролем.
К другим относятся похоть, голод, зависть, злоба, ненависть, негодование и т. Д.
страх, гордость и желание. Представьте, какой была бы жизнь, если бы люди никогда не
сдержал каких-либо этих эмоций. Мы бы постоянно ссорились с другими,
и общество, каким мы его знаем, рухнет. Сдерживание сильных эмоций — это
вопрос обучения. Наши родители и учителя начинают обучать нас, когда мы
молодой. По мере взросления продолжаем тренировочный процесс самостоятельно.
В конце концов, мы развиваем привычки, которые становятся фиксированными чертами характера наших
личность.Короче говоря, мы приобретаем то, что философы-моралисты называют добродетелями, положительными.
черты характера, регулирующие эмоции и побуждения. Типичные добродетели включают
мужество, умеренность, справедливость, рассудительность, стойкость, щедрость и
правдивость. Пороки, напротив, — это отрицательные черты характера, которые мы развиваем.
в ответ на те же эмоции и позывы. Типичные пороки включают трусость, бесчувственность,
несправедливость и тщеславие.
Как полностью разработанная теория морали, теория добродетели это точка зрения, что основа нравственности — это развитие добра.
черты характера или добродетели.Человек хорош, если у него есть добродетели и
без пороков.
Древнегреческий взгляд на добродетели
Исторически теория добродетели — одна из старейших моральных
теории западной философии, уходящие корнями в древнегреческую цивилизацию.
Греческое название добродетели — arete , что означает превосходство. Греческий эпос
поэты и драматурги, такие как Гомер и Софокл, описывали мораль
их герои и антигерои с точки зрения их достоинств и пороков.Успехи и неудачи их персонажей зависели от их добродетельных или порочных
Черты характера. Например, в трагедии Софокла Царь Эдип , Царь
Жизнь Эдипа рушится после того, как он по незнанию убивает своего отца и спит с
его мать. Однако сами эти трагические поступки являются следствием его
недостатки характера, особенно гордость и самоуверенность.
Обсуждений добродетелей стало больше
Формализована в трудах Платона, который подчеркивал четыре особые добродетели:
воздержание, отвага, мудрость и справедливость ( Республика 4.435). Потом
философы окрестили эти кардинальными добродетелями , то есть главными добродетелями,
потому что они играют центральную роль в создании хороших людей. В соответствии с
Платон, каждая из этих четырех добродетелей выполняет особую задачу. Достоинство
умеренность позволяет вам контролировать свои основные желания и естественные импульсы
к еде, похоти и любому другому приятному влечению, которое у вас может быть.
Смелость помогает определить более благородные и героические стороны вашей личности. Ты не делай
хотите бездумно броситься в опасность, когда пытаетесь спасти положение, или быть
высокомерный в том, как вы общаетесь с людьми менее смелыми, чем вы.Мудрость дает
рациональная часть вашей личности способность делать тонкие суждения
звонки относительно правильного образа жизни.
Мир сложен и часто
запутанное место, а мудрость позволяет вам ориентироваться в различных
выбор. Наконец, справедливость помогает интегрировать все три аспекта вашего
личность желающая часть, благородная часть, рациональные части, поэтому каждая
Деталь работает именно так, как должна в правильной ситуации. Для Платона эти
четыре добродетели — это комплексная сделка, поскольку они так взаимосвязаны: если у вас есть одна
у вас также есть другие, и если вам не хватает одного, вам не хватает и других ( Protagoras ,
349b).
Даже сегодня Платон изображение четырех кардинальные добродетели — это вдохновение для всех, кто стремится лучше понять, как добродетельные черты характера могут морально изменить их жизнь. Но это теория добродетели его ученика Аристотеля (384322 г. до н.э.), оказавшая наибольшее влияние философия, и именно на ней мы сосредоточимся в этой главе.
ТЕОРИЯ АРИСТОТЛА
Описание добродетели Аристотеля можно найти в его работе.
Никомахова этика , которую он назвал в честь своего сына Никомаха.Работа
длинный, около 200 страниц, и только основные моменты его теории могут быть
представлен здесь.
Привычки, регулирующие аппетит
В рассуждениях Аристотеля о добродетели. Первый предполагает установление того факта, что все мы стремимся к высшее благо, которое определяет, кто мы есть. Для Аристотеля предмет этики попытка открыть эту цель, и он утверждает, что наше высшее благо счастье (по-гречески: eudaimonia ) .Но человеческое счастье отличается от удовлетворения, которое испытывают собаки, потому что пример, и наше счастье уникально для нашей конкретной человеческой конструкции и цель.
Второй компонент в дискуссии Аристотеля включает в себя открытие нашей уникальной человеческой цели путем анализа нашей уникальной человеческой психика. Он предлагает такое деление человеческой психики:
Расчетный (логика, математика, естественные науки)
Рациональный <
Психический аппетит (эмоции, желания)
Иррациональное <
Питательный (питание, рост)
Согласно Аристотелю, в психике есть иррациональный элемент.
это похоже на то, что есть у животных, и рациональный элемент, который
отчетливо человеческий.Наивысший аспект рациональной части — расчетный в природе и отвечает за уникальную способность человека созерцать,
рассуждать логически и формулировать научные принципы. На другом полюсе нутритив факультета, самый примитивный и иррациональный элемент нашего
психика, которая отвечает за наше физическое питание и рост. Этот элемент
присутствует во всех формах жизни, а не только у людей и других животных. Между
две крайности — это дополнительная способность, которая по своей природе иррациональна, но
руководствуясь разумом.Это аппетитных преподавателей, которые
для наших эмоций и желаний. Способность к аппетиту иррациональна, поскольку даже
низшие животные испытывают желания. Однако этот факультет рационально руководствуется
людей, поскольку у нас есть отчетливая способность контролировать эти желания с помощью
помощь разума. Например, животные не способны контролировать свой гнев.
в то время как мы делаем, когда следуем своему разуму. Человеческая способность правильно контролировать
эти желания называются моральной добродетелью и являются предметом этики.
Третий и последний компонент у Аристотеля.
обсуждение включает в себя описание самих моральных добродетелей. Он делает три
общие наблюдения о природе моральных добродетелей. Во-первых, он утверждает, что
способность регулировать свои желания не является инстинктивной; скорее, это выучено
и является результатом как обучения, так и практики. Во-вторых, он предлагает
добродетели, регулирующие желания, — это черты характера или привычные склонности, и
не следует рассматривать как эмоции или умственные способности.В-третьих, он отмечает, что
моральные добродетели — это черты характера, регулирующие желания, которые
между более крайними чертами характера. Если мы тоже будем регулировать свои желания
много или слишком мало, тогда мы создаем проблемы. Например, в ответ на наш
естественное чувство страха перед лицом опасности, мы должны развивать добродетельные
черта характера смелость.
Если мы разовьем чрезмерную черту характера путем
Если слишком много обуздывать страх, то нас называют опрометчивыми, а это порок. Если на
другая крайность, мы развиваем дефицитные черты характера, обуздывая страх.
мало, то нас называют трусливыми, что тоже порок.Достоинство
мужество, таким образом, находится посредине между чрезмерной опрометчивостью и
недостаточная крайность трусости. Аристотель отмечает, что это похоже на то, как
избыток или недостаток гимнастических упражнений вредит силе.
Согласно доктрине среднего, большинство моральные добродетели, а не только храбрость, попадают в середину между двумя сопутствующими пороки. В частности, он описывает двенадцать добродетелей, которые следуют этой модели. Каждый добродетель и порок возникают в ответ на какой-то конкретный аппетит или желание, которые у нас есть.Его анализ представлен в этой таблице:
Desire || Порок дефицита | Добродетельная подлость | Превышение
1.
Страх перед опасностью || Трусость
Отвага, Неумолимость
2. Удовольствие || Бесчувственность Умеренность Излишнее снисходительность
3. Маленькая подача || Скупость Щедрость экстравагантность
4.Отличная подача || Мелочность Великодушие Вульгарность
5. Награды || Робость Уверенность в себе Самонадеянность
6. Достижение || Недостаточные амбиции амбиции сверх амбиции
7. Гнев || Бесстрастность Хороший нрав Плохой характер
8. Истина || Ложная скромность Правдивость Хвастовство
9. Аттракционы || Безумие Остроумие Буффонада
10.Социальная жизнь || Недружелюбие Дружелюбие Лесть
11. Страх позора || Собственное бесстыдство стыд Чрезмерный стыд
12. Обидеться на несправедливость || Злоба Праведник возмущение Envy
Из этих двенадцати добродетелей вершиной для Аристотеля является
самоуверенность.
Это включает в себя правильное чувство
важность того, что мы заслуживаем, и почести, которые общество дает
нас. Например, уверенный в себе человек не будет труслив, когда
столкнуться с опасностью, или быть бесчувственным к удовольствию, или скупиться на то, чтобы давать деньги.
В своем анализе добродетелей Аристотель
постоянно отмечает, что на его языке не хватало терминов, чтобы
адекватно назвать все добродетели и соответствующие пороки, и ему пришлось
некоторые вверх. То же самое и с английским языком, и это может быть
сначала трудно понять связь между различными добродетелями и пороками
на предыдущем графике. Он также отмечает, что не все добродетели достигают среднего значения.
между еще двумя крайними наклонностями. Одна из таких добродетелей — добродетель справедливости,
напротив которого просто есть несправедливость.Добродетель справедливости включает в себя
быть законным и справедливым; несправедливый человек, напротив, является незаконным и несправедливым, и
жадно хватается за вещи.
Практическая мудрость
Хотя анализ двенадцати добродетелей Аристотеля подходит
в хорошо организованную схему, в реальных ситуациях может быть сложно
выявить среднее между двумя крайностями. Предположим, я солдат, и
Теоретически я знаю, что если мой страх возьмет верх, я буду трусом, и если
Я полностью игнорирую свой страх, что стану опрометчивым.Где-то посередине лежит
храбрость. Но сколько пуль должно пролететь мимо моей головы, прежде чем я смогу
мужественно заползти обратно в окоп в целях безопасности? Или предположим, что я учусь в колледже
студента, и я понимаю, что воздержание предполагает умение регулировать свои
желание удовольствия. Я бесчувственен, если полностью избегаю братства?
стороны? И если я пойду, сколько пива я смогу выпить, прежде чем перестану воздерживаться? Или
Предположим, что в моем стремлении преуспеть в своей работе я понимаю, что отсутствие
амбиции меня уволят, но слишком много амбиций разрушат мой дом
жизнь.
Насколько я должен проявлять преданность работе?
Аристотель признает, что это действительно сложно.
жить добродетельной жизнью прежде всего из-за проблем, связанных с
найти среднее между крайностями. Он утверждает, что вычисление среднего значения
не просто взять среднее. Например, если выпить двадцать пива
на вечеринке слишком много и пить пиво не слишком мало, это не означает
что я должен выпить десять бутылок пива, что является математическим средним значением.К счастью,
есть решение этой проблемы. Аристотель объясняет, что один из аспектов нашего
расчетное рассуждение, называемое практической мудростью ( phronesis ), помогает нам найти
добродетельное средство. Практическая мудрость состоит из двух компонентов. Во-первых, это
предполагает интуитивное знание нашей конечной цели в жизни. В двух словах,
наша конечная цель — быть разумными существами, ориентированными на сообщество, и каждый
должным образом сформированная добродетель способствует достижению этой конечной цели.
Второй,
практическая мудрость предполагает обдумывание и планирование наилучшего способа
достижение этой конечной цели. Как солдат, прятаться в окопе не будет.
помочь мне в достижении моей цели, ориентированной на сообщество; быть слишком опрометчивым мне не поможет
или. Практическая мудрость поможет мне оценить риски в различных боях.
ситуации и посмотреть, когда мне было бы наиболее разумно атаковать или бежать
враг. Точно так же практическая мудрость поможет мне выяснить, сколько сортов пива я
должен выпить на вечеринке и сколько амбиций у меня должно быть на работе.С участием
каждая дилемма, с которой мы сталкиваемся, наша практическая мудрость поможет нам сосредоточиться на
надлежащее поведение, которое будет способствовать достижению нашей конечной цели.
Несмотря на помощь, которую мы получаем от
практической мудрости, мы не должны рассматривать ее как внутренний голос, который говорит нам для каждого
действие независимо от того, попадает ли это действие в среднее или одно из крайних значений.
Во-первых, когда мы
находятся в процессе развития добродетельных привычек, практическая мудрость не
выносить приговор каждому нашему действию.Вместо этого через нашу жизнь
опыта, мы постепенно развиваем чувство нашей конечной цели, и так же
постепенно мы развиваем добродетельные привычки. Во-вторых, как только наши добродетельные привычки
развитые, мы действуем спонтанно, без пошаговых рациональных подсказок. Для
Например, когда я узнаю, как быть безопасным водителем, мои дорожные манеры становятся второстепенными.
природы, и я сбавляю скорость, прежде чем подъехать к знаку остановки, не сознательно
думая об этом.
Если я успешно приобрету добродетели, то я
достичь статуса хорошего человека.Как хороший человек, каждое мое действие будет
отражают развитые мной добродетельные черты характера. Однако Аристотель
утверждает, что каждое из моих действий должно быть выбрано свободно. То есть каждое действие должно
имеют свое причинное происхождение во мне; это не может быть навязано мне другими людьми.
Кроме того, чтобы мой выбор был действительно свободным, я должен знать все важные
подробности, относящиеся к рассматриваемому действию. Он утверждает, что свобода
воля — фактор как добродетельного, так и порочного выбора.
Хорошее настроение
С учетом нашего вступительного обсуждения агрессивного вождения, давайте посмотрим на обсуждение Аристотелем добродетели хорошего настроения, седьмого достоинства, перечисленные в нашей таблице. Хороший нрав как следует сдерживает аппетит злость. Если я слишком сдерживаю свой гнев, у меня возникает порок бесстрастия; если я сделаю недостаточно сдерживаться, у меня порок дурного настроения. Для Аристотеля есть пять факторов, влияющих на нашу адекватную реакцию на гнев.Мы должны стать злится только (1) на соответствующее лицо, (2) за соответствующее преступление, (3) в соответствующей степени, (4) с соответствующей скоростью и (5) для соответствующий отрезок времени. Он предупреждает, что трудно дать точное определение что считается уместным в этих пяти обстоятельствах. Но он также утверждает что добродушные люди не позволят, чтобы их страсти; вместо этого они будут руководствоваться практической мудростью. Аристотель считает что уместно злиться, когда кто-то нас грубо оскорбляет.Тем не мение, добродушные люди не мстительны и до некоторой степени принимают ситуация.
Что касается тисков бесстрастия, то есть несколько причин, по которым нам плохо полностью отсутствовать выражения гнева. Если мы никогда не реагируйте в гневе, даже если на то есть веская причина, тогда это будет казаться другие, что мы будем терпеть несправедливость. Мы не будем защищаться, и это мы будем мириться с оскорблением за оскорблением наших близких и самих себя. Одним словом, люди сочтут нас дураками.Несмотря на то, как плохо быть совершенно не подверженный гневу, Аристотель считает, что лучше ошибиться на стороне бесстрастия, чем на стороне дурного настроения, так как бесстрастные люди с ними легче жить.
С другой стороны, люди с дурным характером выражать гнев ненадлежащим образом по крайней мере по одному из пяти факторов данные ранее. На самом деле, отмечает Аристотель, у нас есть разные названия для люди с плохим характером, основанные на сочетании факторов, в которых они терпят поражение.Горячие люди слишком быстро злятся, не на тех людей, на неправильных причина, и в неправильной степени (факторы 14). Однако они преодолевают свои гнев быстро (фактор 5), и это лучшее, что есть у горячих голов. Холерик люди быстро злятся на все по любому поводу (факторы 1, 2 и 4). Задумчивые люди терпят поражение в основном из-за пятого фактора, цепляясь за свой гнев. слишком долго. Люди с плохим характером долго злятся на неправильные вещи период времени (факторы 2 и 5) и не будут удовлетворены, пока не нанесут наказание правонарушителя.Как бы Аристотель смотрел на человека, который выставляет агрессивное вождение? Разъяренный водитель, возможно, выбрал подходящий человека за уместный проступок, и, возможно, он злится из-за уместного протяженность времени. Но степени его реакции слишком экстремальны, и он злится слишком быстро. Таким образом, его основная неудача связана с факторами. 3 и 4.
Напомним, что это основные моменты Теория добродетели Аристотеля:
Моральные добродетели — это привычки, которые регулируют наши влечения.
Большинство добродетелей упасть между двумя порочными привычками.
Наши практические мудрость направляет нас в развитии моральных добродетелей, постепенно информируя нас о наших конечной цели и показывая нам лучшие средства ее достижения.
Наша мораль действия выбираются свободно и являются продолжением наших добродетельных привычек.
Сам Аристотель резюмирует свое понятие моральной добродетели в так:
Добродетели — средство между крайностями; это состояния характера; по своей природе они склонны делать акты, которыми они производятся; они в нашей власти и добровольны; они действуют по уважительной причине.[ Никомахова этика , 3.5]
Теория добродетели по Аристотелю
На протяжении 2000 лет греческие представления о добродетели занимали центральное место в Западные концепции морали. Детали иногда были разными, но философы-моралисты постоянно подчеркивали необходимость приобретать хороший характер черты характера, которые направляют наши действия и тем самым делают нас хорошими людьми. Мы уже Платон описывает четыре главные добродетели: воздержание, отвагу, мудрость и и справедливость.Сразу после Аристотеля конкурирующие философские школы Эпикуреизм и стоицизм предлагали противоположные взгляды на мораль и добродетели. Эпикур (341270 г. до н.э.) отождествлял добродетельную жизнь со стремлением удовольствие и избегание боли. Напротив, Зенон из Кития (334262 г. до н.э.), основатель стоицизма подчеркивал важность смирения с судьба и подавление наших желаний вещей вне нашего контроля. Для Зенона, добродетель тесно связана с нашим знанием физического мира и С этой целью добродетельный человек развивает четыре добродетели, ориентированные на знание.Через интеллект, она знает, что хорошо, а что плохо. Благодаря храбрости она знает, что бояться и чего не бояться. Через справедливость она знает, как отдать то, что есть заслужил. И благодаря самоконтролю она знает, какие страсти игнорировать.
С приходом христианства апостол Павел одобрял добродетели веры, надежды и милосердия, которые позже были названы богословские добродетели в отличие от четырех основных добродетелей Платона. Средневековый философы иногда упоминали семь добродетелей, объединяя три богословские добродетели с четырьмя главными добродетелями.Средневековые философы, особенно Фома Аквинский, особенно высоко ценил Аристотеля и писал комментарии к Никомаховой этике , которые помогли увековечить Аристотель анализ добродетелей. Ко времени Возрождения Философские дискуссии о добродетели были в основном анализом теории Аристотеля.
КРИТИКА ДОБРОВОЛЬНОЙ ТЕОРИИ
В семнадцатом веке интерес к версии Аристотеля этики добродетели начали приходить в упадок.Его теория не была отвергнута полностью; вместо этого ведущие философы-моралисты утверждали, что добродетели имеют второстепенное значение. в объяснении морального долга. Первостепенное значение имела необходимость следовать рациональные моральные правила и следите за тем, чтобы наши действия соответствовали этим правилам. Мы рассмотрим три исторически важных критики его теории.
Критика Гротиуса: многие добродетели недооценены
В своей работе Закон войны и мира (1625), голландский философ Гуго Гроций (1583–1645) начал атаку на Аристотеля, аргументируя это тем, что что его теория терпит неудачу как систематическое рассмотрение морали.Гроций сосредотачивается особенно на учении Аристотеля о среднем. Для Аристотеля добродетели регулировать наши желания, когда мы формируем средние привычки между более экстремальными привычки. По словам Гроция, некоторые добродетели действительно контролируют наши страсти. через средний путь, но не все добродетели делают это. Фактически, некоторые добродетели на самом деле крайние наклонности. Например, Аристотель перечисляет нечувствительность или презрение к удовольствиям как порок, но Гроций видит в этом добродетель. Аристотель перечисляет недостаточно амбиции или презрение к великим почестям и достижениям как порок, но Гроций тоже видит в этом добродетель.В религиозных вопросах, считает Гроций, что невозможно слишком много поклоняться Богу, или слишком много искать неба, или слишком сильно бояться ада:
Мы не можем, например, поклоняться Богу слишком; ибо суеверие заблуждается не из-за чрезмерного поклонения Богу, а из-за поклонение извращенным способом. Мы также не можем слишком много искать благословений Который пребудет вовеки, и не будет слишком бояться вечного зла, и великая ненависть ко греху. [Пролегомена, 4345]
Таким образом, в религиозной преданности крайность — это добродетель.
Для Гроция важнее то, что мораль предполагает следование рациональным нормам естественного права, а не охоту за неуловимая золотая середина в поведении. Гроций считает, что доступ есть у всех. к моральным нормам естественного права, и наш разум быстро скажет нам, когда мы следует искать золотую середину и когда мы должны делать что-то в крайнем случае. В номинально, его критика кажется правдоподобной: мы можем понять, как Аристотель мог бы превратить ряд добродетелей в форму, которая им не совсем подходила.В то время как некоторые добродетели, такие как храбрость, действительно находятся на среднем уровне между двумя крайности, это не значит, что все добродетели.
Однако в защиту Аристотеля, если мы внимательно изучите конкретные случаи, которые цитирует Гроций, рассказ Аристотеля о средние добродетели кажутся попавшими в цель. Презрение к удовольствиям и великое действительно чествует добродетель, как утверждает Гроций? Для обычных людей в среднем соц. В ситуациях такое экстремальное поведение действительно похоже на пороки.Имея презрение ко всем удовольствиям, мы отрезаем себя от многих жизней лучше всего такие вещи, как романтика, хорошая еда и развлечения. Презирая все большие почести и достижения, мы чувствуем себя неполноценными в том, что пытаемся добиться в жизни. Гроций также считает добродетельным быть крайним в наше поклонение Богу, страх ада или желание рая. Однако аналогично для обычные люди в обычных социальных ситуациях, если мы слишком много внимания уделяем религиозным имеет значение, тогда мы можем пренебречь своими земными обязанностями.Даже монахи, которые посвятить свою жизнь аскезе и религиозной преданности, должны найти золотая середина умеренности. Если монах зайдет слишком далеко, он может уморить себя голодом до смерти, или хлестать себя до смерти, или молиться до безумия.
Итак, в отличие от Гроция, это кажется правильным для нам открывать добродетели через посредственные склонности как для обычных люди и для монахов. Многие восточные религии предоставляют два отдельных списка моральные кодексы, один для монахов и один для немонахов, и каждый из этих кодексов является разумно в собственном контексте.Таким образом, ключевой вопрос — это выявление тех, кто контекст и поиск подходящей золотой середины в этом контексте.
Критика Канта: без моральных принципов, злоупотребление добродетелями Стать пороками
Немецкий философ Иммануил Кант (17241804) признал, что добродетели важны для развития нашей ценности как людей. Однако он утверждает что добродетели не имеют моральной ценности, если ими не руководит рациональная моральная принципы.Фактически, для Канта, если наши добродетели не руководствуются моральными принципы, то они фактически становятся пороками. Например, как пишет Кант, хладнокровие злодея делает его не только намного опаснее, но и в наших глазах он был более отвратителен, чем мы бы считали его без него ( Основы метафизики морали ). То есть мы обычно думают, что хладнокровие — добродетель; но когда злодей хладнокровный, это на самом деле заставляет его казаться более злым, чем он был бы иначе.Хотя Кант не отвергает добродетели, он считает, что они вторичны по отношению к нашей потребности следовать моральным принципам. Итак, наша основная моральная задача: состоит в том, чтобы открыть правила морали и только после этого попытаться сформировать нашу персонаж, основанный на этих правилах.
Философы до Канта также признавали, что неправильно примененные добродетели становятся пороками. Одна из самых ярких иллюстраций этого предоставлен французским государственным деятелем Максимилианом де Бетюном (1559–1641). Он описывает вот его знакомый, имевший необычайное количество добродетелей:
Его гений был настолько жив, что ничто не могло избежать его проникновения, его опасения были настолько быстрыми, что он все понял в одно мгновение, и его память была настолько потрясающей, что он никогда ничего не забывал.Он был мастером всех разделов философии, математика; в частности фортификация и проектирование. Нет, он был таким хорошо знаком с божественным, что он был превосходным проповедником. применял этот талант, чтобы подражать разным людям, которые он исполнял с прекрасная ловкость; и соответственно был лучшим комиком в мире. Он был хороший поэт, отличный музыкант, спетый с равным искусством и нежностью. . . . Его тело идеально соответствовало его разуму.Он был хорошо сложен, энергичен и маневренный, рассчитанный на всевозможные упражнения. Он хорошо ездил на лошади и был восхищались танцами, прыжками и борьбой. Он был знаком со всеми видами спорта и развлечений, и мог практиковаться в большинстве механических искусств.
Де Бетюн затем перечисляет ряд ужасных пороков, которые у его такого же знакомого было:
Переверните медаль: Он лжец, лживый, коварный, жестокий и трусливый, более резкий, пьяница и обжора.Он был игроком, заброшенным развратником, богохульником и атеистом. Одним словом, он был одержим всеми пороками, противоречащими природе, чести, религии и общества: он упорствовал в своих пороках до последнего и пал жертвой своего разврат в расцвете его возраста; он умер в публичном тушенке, держа стекло в руке, клянусь и отвергая Бога. [Цитировано Джеймсом Бальфуром, Delineation (1753), гл. 5]
Де Бетюнс указывает на то, что добродетели его знакомых стали запятнанный всеми его пороками.В общем, и де Бетюн, и Кант раскрывают центральную проблема для теории добродетели: добродетельные черты характера сами по себе не обязательно хорошо.
Но решение этой проблемы есть. Мы необходимо начать с различения двух групп черт характера: первый важнее второго:
Моральные добродетели : доброжелательность, верность, порядочность, справедливость, человечность, щедрость
Интеллектуальная способности : смелость, крутость, трудолюбие, ум, остроумие, хорошие манеры, красноречие
По мнению теоретиков добродетели, с этической точки зрения для меня важно развивать моральные добродетели, такие как доброжелательность, чем интеллектуальные способности, такие как смелость.Фактически, мое общее моральное совершенство зависит от моих развивающихся моральных добродетелей, а не от интеллектуальных способностей. Так, если я сначала разовью моральные добродетели, такие как доброжелательность, я не смогу злоупотреблять интеллектуальными способностями, такими как смелость. Мы можем увидеть это по Возвращаясь к Канцу, пример хладнокровного злодея. Злодею Канца не хватает моральные добродетели, но обладает интеллектуальной способностью хладнокровия, которую он неправильно применяется. Но предположим, что злодей совершил моральное обращение и приобрел моральные добродетели, такие как справедливость.Как нравственно добродетельный человек, он не стал бы стать спокойным и расчетливым грабителем банка или киллером. Скорее как человек справедливый, тогда его хладнокровие становится моральным достоянием, а не моральной обузой, и трудно представить, как справедливый человек мог когда-либо неправильно применять интеллектуальный сила крутости. Различие между моральными добродетелями и интеллектуальными Способности также решают загадку, поднятую на примере де Бетюнса. Мужские добродетели на самом деле только интеллектуальные качества, а его пороки в основном искренние моральные пороки.
Короче, чтобы решить проблему неправильного применения добродетели, нам нужно просто признать и принять высший класс истинно моральных добродетели, и это предотвратит неправильное использование наших интеллектуальных способностей.
Критика Миллса: мораль предполагает суждение и Не черты характера
Как Кант, британский философ Джон Стюарт Милль (18061873) признали важность добродетелей в формировании нашего личного характера.Хороший По его словам, люди — это люди, обладающие добродетелями, например, милосердием. Милль также утверждает что добродетели важны для того, чтобы побудить нас действовать правильно. Если у меня есть добродетель милосердия, тогда я буду более склонен помогать нуждающимся. Тем не менее, утверждает Милль, работа нравственности состоит в том, чтобы оценивать людей действий , а не их символ :
Никакой известный этический стандарт не решает действие быть хорошим или плохим, потому что оно сделано хорошим или плохим человеком, тем не менее меньше, потому что сделано любезным, храбрым или доброжелательным человеком, или наоборот.Эти соображения относятся не к оценке действий, а к оценке человек. . . [ Утилитаризм , гл. 2]
По словам Милля, я морально виновен только в том, в чем я на самом деле делаю, а не за то, что я склонен делать . Предположим, например, что я нырнуть в реку, чтобы спасти кого-то от утонувшего, и это меня мотивирует надежда получить награду. Милль считает, что я поступил правильно с моральной точки зрения.Важно то, что я спас этого человека; неважно что специально склонил меня к этому. Итак, поскольку добродетели — это только склонности, они не имеют отношения к нашей оценке самих действий.
Хотя мы должны пренебречь добродетельными склонности к моральным суждениям, Милль сразу же отмечает, что мы должен распознать непосредственное намерение за действием. Намерение предполагает действия конкретной цели. Например, когда я ныряю в реки, я хочу спасти вас, а не вытащить из реки и замучить вас до смерти.Мое намерение спасти вас останется неизменным независимо от того, руководствуюсь ли я предрасположенностью к жадности или доброжелательности. Таким образом, существует три компоненты различать:
Action : погрузиться в река и вернуть вам
Намерение : спасти вас от утопление
Предрасположенность : финансовая жадность
Предрасположенность составляет добродетель или порок, и это то, что, по мнению Милля, неважно при вынесении моральных суждений о человек.Милль понимает, что он может зайти слишком далеко, обесценив важности добродетелей, но он считает, что лучше ошибиться на стороне будьте осторожны и строго осуждайте людей за каждое предполагаемое действие.
Милл правильно указывает, что мы часто судить о намеренных действиях людей, а не об их предрасположенности. Это похоже на то, как мы юридически судим преступников за преступления, которые они на самом деле совершают, и не из-за их криминальной предрасположенности.У вас может быть недостаток характера, который предрасполагает вас к краже, но полиция не может арестовать вас, пока вы на самом деле украсть что-нибудь. Однако, в отличие от Милля, есть явные случаи, когда оба моральные и юридические суждения выходят за рамки намеченных действий и фокусируются также на предрасположенности. Есть рецидивисты, которые проявляют предрасположенность к аморальные или незаконные действия, и мы считаем это против них и наказываем их больше сурово за это. Предположим, что вы, как правило, человек с мягкими манерами, но однажды вы устроили драку в баре и сломали парню нос.Это конечно плохо, но не так плохо, как если бы вы были предрасположены к насилию, и особенно если вы проявили эту предрасположенность, регулярно вступая в драки в баре. Иногда мы носим с собой свой моральный послужной список и ожидаем, что люди будут судить о наших действиях по тому, кем мы стали.
Результатом является то, что моральные суждения более многогранны, чем допускает Милль, и мы часто смотрим за рамки намеченного действие к действительной добродетели или пороку.
ДОБЫЧИ, ГЕНДЕР И ПРАВИЛА
Продолжая тенденцию, установленную Гроцием, Кантом и Миллем, моральная философы конца девятнадцатого и начала двадцатого веков, как правило, отводили добродетелям второстепенное место в своих теориях. Все из этого философы разделяли убеждение, что мораль — это прежде всего вопрос следования моральным правилам, а добродетели служат лишь второстепенной цели укрепляя эти правила внутри нас.Однако в последние десятилетия несколько моральных философы утверждали, что теории добродетели заслуживают большего, чем это второстепенное положение дел. Это началось, когда британский философ Элизабет Анскомб (1919-2001) опубликовал влиятельную статью под названием «Современная моральная философия» (1958 г.) в которую она резко критиковала направление моральной философии с тех времен Гроция. Согласно Анскомбу, современные моральные теории непоследовательно продвигаются моральные правила без понятия дающего правила.С такими философами-моралистами, как Кант, как будто моральные правила магическим образом появляются, не убедительно объяснение, что их создало и санкционировало. Она рекомендует отказаться весь подход, основанный на правилах, в пользу подхода, основанного на добродетели, предлагаемого Аристотеля, который избегает всего вопроса о моральных правилах.
Анскомб и другие критики после нее предлагают что есть два основных подхода к морали: теории, основанные на правилах и теории, основанные на добродетелях и.Согласно теории, основанной на правилах, (1) первичный упор делается на соблюдение моральных правил, а не на развитие хороших Черты характера; (2) хорошие поступки — это те, которые соответствуют правилам морали; а также (3) моральные суждения основаны на правильности действий людей, а не на является ли кто-то хорошим человеком с добродетельными чертами характера. Напротив, согласно теориям, основанным на добродетелях, (1) большее значение придается развитие хороших качеств характера, чем от действий в соответствии с моральными правилами; (2) хорошие поступки — это те поступки, которые проистекают из наших добродетельных черт характера; а также (3) мораль — это быть хорошим человеком , что предполагает наличие добродетельные черты характера.В этом разделе мы рассмотрим конфликт между теории, основанные на правилах и добродетелях.
Пол и нравственность
Теории, основанные на добродетелях, недавно получили поддержку философы, которые утверждают, что гендер играет большую роль в том, как мы мораль. Вообще говоря, они утверждают, что мораль, основанная на правилах, руководствуется мужской образ мышления, тогда как теория добродетели больше похожа на женский образ мышления. мышление.Основное предположение здесь состоит в том, что мужчины и женщины психологически отличаются друг от друга, и это влияет на то, как каждый пол относится к моральным обязательства. С этой точки зрения мужчины имеют тенденцию организовываться, откладывать устанавливать правила о вещах. Возьмем, к примеру, те специальности в колледже, которые преобладают мужчины, такие как математика, физика, инженерия и компьютер наука. Их объединяет упор на жесткие правила. Женщины, по напротив, традиционно играли воспитательную роль, воспитывали детей, заботились о пожилым родителям и ведению семейной жизни.Подумайте о специальностях колледжа преобладают женщины: образование, уход, психология, социальная работа. Эти задачи требуют меньшего следования правилам и более спонтанного и творческого взаимодействие.
Это психологическое различие между мужчины и женщины являются результатом естественного инстинкта или социального положения не совершенно ясно, поскольку научные доказательства, окружающие весь вопрос, являются схематично. Некоторые из них могут быть инстинктивными. Объяснение, предложенное одним психолог считает, что мужские и женские умственные способности одинаковы, независимо от того, включает в себя математику или воспитание детей.Обычно мужчины предпочитают больше аналитических задач, а женщины предпочитают более заботливые. Но некоторые из гендерные различия также могут быть навязаны обществом. Например, мужской акцент о следовании правилам могли также быть результатом практики, которая традиционно была преобладают мужчины, например, приобретение собственности, заключение деловых контрактов и управляющие общества. В обществах, где доминируют мужчины, женщины могли быть назначены более подчиненные домашние роли.
Будь то инстинкт или социальная обусловленность, тем не менее, защитники этой точки зрения утверждали, что фундаментальная психологическая разница между мужчинами и женщинами привела к двум различным взглядам на мораль.Мужской акцент на следовании правилам заложил основу для создания жесткие системы моральных правил, такие как списки неимущественных прав и обязанностей. В женский акцент на воспитании, напротив, подразумевает моральную потребность заботиться о люди, которые находятся в ситуациях уязвимости и зависимости. Эта позиция часто называли этика ухода , а Кэрол Гиллиган (род. 1936), ведущая сторонник, изображает это так:
Возникающий моральный долг неоднократно в интервью [на тему морали] с женщинами предписание проявлять осторожность, ответственность распознавать и смягчать «настоящие и узнаваемая беда «этого мира».Для мужчин моральный долг выглядит скорее как предписание уважать права других и, таким образом, защищать от вмешательства право на жизнь и самореализацию. [ В Другой голос , 1982, гл. 3
По словам Гиллигана, это вливание личного чувства в моральные суждения, которые позволяют женщинам воспринимать мораль как сострадание и забота, а не более абстрактные этические принципы.
Из всех традиционных подходов к морали, Теория добродетели лучше всего учитывает этику заботы.Заботиться о другие не о следовании моральным правилам, а о заботливом характере черты, которые мы приобретаем. Речь идет о предрасположенности к заботливому поведению когда мы сталкиваемся с уязвимыми и зависимыми людьми, которым нужна помощь. Это о наша способность быстро и заботливо реагировать на конкретные потребности этих люди. Хотя сама Гиллиган прямо не связала этику ухода с Теория добродетели, поток философов, вдохновленных ею, сделали именно это.В концепция этики заботы теперь переплетается с современной теорией добродетели, и популярность этики ухода в этом контексте помогла возродить традиционные теория добродетели.
Как добродетель заботы может вписаться в Теория добродетели Аристотеля? Многое из его общего взгляда на добродетель потребовало бы серьезное обновление. Его список конкретных добродетелей исходит в основном от элиты. социальный класс правителей, военачальников, помещиков и купцов. И эти были социальные роли, выполняемые в основном богатыми мужчинами.Аристотель все еще считал, что все люди должны обрести моральные добродетели, будь то мужчины, женщины или даже рабы. Однако он утверждал, что добродетели женщин и рабов различны и отражают их более подчиненные роли в обществе. Женщины должны обладать добродетелями послушания, тишины и домашнего хозяйства. Аристотель утверждал, что женщины не рабы, но он считал, что в естественном порядке женщины подчинены мужчинам, а женские добродетели отражают это социальное положение ( Политика 1.12-13 и 3.4). Он, вероятно, даже согласился бы с тем, что забота — важная мораль. добродетели для женщин, но я бы сказал, что это, тем не менее, добродетель подчиненный класс.
К счастью, сейчас мы живем во времена, когда уважает социальное равенство, и каждая из 12 добродетелей Аристотеля должна быть переосмысление применимо ко всем социальным классам, в том числе к богатым, средний класс и бедные. Щедрость — это не просто добродетель, которой обладают богатые люди. нужно приобрести. Даже бедняки должны быть щедрыми, если не деньгами, то хоть со своим временем.При добавлении в свой список новых добродетелей, таких как забота, они также должны обратиться ко всему спектру современных социальных классов. Добродетель заботы не могла быть просто еще одной из подчиненных Аристотеля. женские добродетели. Это должно быть актуально для всех, как мужчин, так и женщин. Даже если женщины, естественно, более заинтересованы в воспитании, чем мужчины, что не делает разница. Все моральные добродетели бросают вызов нашим естественным склонностям. Мы по природе эгоистичные люди, но нам нужно подняться над этим, когда мы развиваемся. добродетель милосердия.То же самое и с мужчинами или женщинами, которые не являются естественными воспитание. Им необходимо преодолеть это ограничение и принять моральный вызов. привычной заботы о других.
Добродетели с правилами или без них?
Анскомб и защитники этики ухода — хорошие примеры многие современные философы, которые считают, что добродетели играют центральную роль в морали. Часто эти авторы, кажется, говорят, что мораль должна быть полностью . не зависит от моральных правил и основывается только на добродетелях.То есть мораль основанный исключительно на добродетельных чертах характера, таких как смелость и забота, и эти добродетели независимы от всех абстрактных моральных принципов. Это довольно крайнее положение и для наглядности назовем это сильным теория добродетели. Более умеренная позиция, которую мы назовем слабой добродетелью. теория состоит в том, что добродетельные черты характера неразрывно связаны с единое правило или основной набор правил. Например, есть общая мораль правило, что люди должны быть храбрыми, а добродетель храбрости — это характер черта, которая позволяет людям последовательно действовать морально.Какая из этих двух точек зрения является ли более правдоподобное объяснение роли, которую добродетели играют в нравственности?
Некоторые из привлекательности теории сильной добродетели несомненно проистекает из разочарования по поводу неадекватности основанных на правилах подходы к морали, например, предложенные Кантом и Миллем. Как Гиллиган предполагает, что жесткие правила кажутся настолько противоречащими воспитательной склонности, необходимой для подлинная мораль, что мы должны просто отвергнуть их. Однако если мы рассмотрим взгляды теоретиков традиционной добродетели, начиная с Аристотеля, мы обнаружим, что они придерживаются позиции, которая больше похожа на теорию слабой добродетели, а не на сильную версия.Внутри самого Аристотеля добродетели проявляются тремя способами. связано с правилами. Во-первых, учение Аристотеля о среднем само по себе общий принцип, и многие авторы называют его именно Аристотелем. принцип золотой середины. Согласно этому принципу, право или добродетель действия — это те, которые находятся между крайними ответами. Это правило несколько гибкий и зависит от наших конкретных обстоятельств и руководства практическая мудрость. Тем не менее, это по-прежнему стандарт при определении добродетельное поведение.
Во-вторых, для Аристотеля каждая конкретная добродетель стандарт, по которому мы оцениваем правильность наших действий, а также у других людей. Сама добродетель действует как правило. Это ясно в его обсуждение достоинств хорошего настроения, отмеченное ранее. Хвалим людей которые придерживаются добродетельных поступков в хорошем настроении и осуждают тех, кто этого не делает. Он также советует нам, как личностям, придерживаться среднего состояния хорошего настроения, чтобы что мы становимся достойными похвалы.Точно так же добродетели мужества, воздержания, щедрость и самоуважение становятся стандартами, по которым мы хвалим или осуждаем действия. Подобные стандарты — это, по сути, правила вынесения моральных суждений. В-третьих, теория добродетели Аристотеля предполагает тесную связь между этикой. и политика. Этика включает в себя открытие нашей конечной человеческой цели в том виде, в каком она была разработана. в добродетельных качествах характера. Политика прямо вытекает из этого и включает в себя законодательно устанавливает, что мы должны делать и от чего нам следует воздерживаться ( Никомахов Этика , 1.2). Этот процесс включает установление справедливых действий и справедливых наказания ( Политика , 7.13). Таким образом, правительства создают законы, которые юридически обязательные правила поведения и стандарты того, как мы должны вести себя внутри общества. Таким образом, добродетели — это только отправная точка; следующий шаг — создавать органы управления, социальные классы и обязательства как правителей, так и граждане, все из которых ориентированы на правила.
Мы также находим брак между добродетелями и правила средневековых теорий добродетели.В качестве примера можно привести понятие Семи. Смертельные грехи похоти, обжорства, жадности, лености, гнева, зависти и гордости. Также известен как столичные пороки, это особенно плохие черты характера, из-за которых к осуждающим действиям. По словам Фомы Аквинского, этих порока приводят к совершению многих грехов. все из которых, как говорят, берут начало в этом пороке как их главном источнике ( Summa Theologica , 2-2: 153: 4). пороки побуждают к греховному поведению, а греховное поведение нарушает предписанное Богом моральные правила.В отличие от каждого из семи смертных грехов, Семь святых добродетелей: целомудрие, воздержание, милосердие, усердие, терпение, доброта и смирение. Это добродетельные черты характера, которые блокируют совершение греховного действия. Таким образом, добродетели, соответствующие им пороки, греховные действия и предписанные Богом моральные правила — все части одного и того же упаковка.
Конечно, даже если Аристотель и другие философы прошлого были слабыми теоретиками добродетели, это не мешает современные философы от принятия теории сильной добродетели.Однако это действительно так изолировать теоретика сильной добродетели за предложение радикально нового типа добродетели теория, которая отвергает как традиционную мораль, основанную на правилах, так и более умеренные мораль, основанная на добродетелях. Нам понадобится очень веская причина, чтобы уйти, поэтому полностью от традиционных представлений об этических правилах и, пока что такой аргумент не всплыл. Это слабая теория добродетели, которая соответствует традиции; в в то же время он учитывает важные современные идеи, такие как забота этика.
Критика теории сильной добродетели
Несмотря на сильную поддержку нравственности, основанной на добродетелях, Защитники подходов, основанных на правилах, часто возражают против теории добродетели. Однако по большей части это атаки на теорию сильной добродетели. Из-за популярность такой критики, важно видеть, как защитники слабых Теория добродетели быстро отвечает на эти обвинения. Во-первых, критики утверждают, что существует проблема с точным определением добродетелей.это не помогает искать какой-то внешний критерий, например, видимые признаки в действия человека, так как внешние действия не гарантируют, что люди внутренние я добродетелен. Также не помогает поиск какого-то внутреннего критерия, например, самоуважение или честность людей, поскольку у нас нет способность читать мысли людей. В ответ теоретики слабой добродетели говорят, что мы смотреть на действия людей как на индикаторы их черт характера, например, кажется ли данное действие злым.Затем мы хвалим или обвиняем действие в зависимости от того, приближается ли оно к добродетельному средству.
Во-вторых, критики утверждают, что некоторые действия, такие как убийства, настолько невыносимы, что мы должны составить специальный список запрещенных правонарушения. Теория сильной добродетели не дает такого списка, но его легко теоретик слабой добродетели должен составить список запрещенных действий. Когда мы оценить, насколько хорошо действия человека соответствуют добродетельному средству, становится очевидно, что одни действия заслуживают большего осуждения, чем другие.Затем мы делаем список этих действий. Хотя Аристотель не дал окончательного списка, он отмечает, что одни пороки хуже других. Например, в его обсуждение хорошего настроения, он утверждает, что порок плохого настроения хуже, чем порок бесстрастия. Кроме того, другие теоретики добродетели предоставляют короткие списки запрещенные действия, проистекающие из серьезных пороков, таких как Семь смертных грехов.
Наконец, критики утверждают, что теория добродетели позволяет нам иногда поступать плохо, пока остается рассматриваемая добродетель нетронутый.Например, теория добродетели подчеркивает долговременные черты характера, такие как как честность или щедрость. Из-за этого долгосрочного акцента мы можем упустить конкретная ложь или эгоизм на том основании, что они временные отклонения от наших общих планов. Теоретик слабой добродетели есть два ответа на это обвинение. Во-первых, как только мы сделаем добродетели стандартами похвалы и порицания, мы можем судить о каждом поступке, исходящем от данный добродетельный стандарт.Например, случайная ложь будет выделяться и призыв к суждению. Во-вторых, может быть ошибкой думать, что время от времени отклонения, такие как невиновная ложь, не ставят под угрозу добродетельные черты характера. Обладая многими добродетелями, быть добродетельным — значит всегда показывать примерное поведение. Например, даже один акт супружеской неверности достаточно сигнализирует о том, что недостаток добродетели. Политик, который хоть раз публично лжет, теряет доверие люди. Иногда может казаться, что мы все еще можем быть добродетельными, пока иногда действуя недобродетельно, но это может означать только то, что мы поставили под угрозу наши стандарты морали.
ОСТАЮЩИЕСЯ ПРОБЛЕМЫ С СОБСТВЕННОЙ ТЕОРИЕЙ
Добродетели играют роль в большинстве традиционных моральных теорий, и даже Гроций, Кант и Милль не предлагают полностью отказаться от интерес к ним. Вопрос заключается, во-первых, в том, насколько важной должна быть роль добродетелей. играть в теории, и, во-вторых, какие конкретные добродетели мы должны принять.
Включение теории добродетели в другие моральные теории
Относительно первого вопроса как выдающиеся добродетели роли следует сыграть, наша дискуссия пока предполагает, что они, безусловно, заслуживают центральная роль, но не единственная роль.Во-первых, даже простая задача перечисления различные добродетели подразумевают хотя бы некоторые правила. Чтобы определить, черта характера добродетельная, а не порочная, мы, скорее всего, вернемся к какое-то правило, например принцип золотой середины. Мы также, вероятно, увидим каждая конкретная добродетель сама по себе как стандарт и правило, указывающее на правильность поведение. Итак, как минимум, мы должны предпочесть теорию слабой добродетели сильной добродетели. теория. Во-вторых, моральные суждения весьма разнообразны, и даже теория слабой добродетели не может адекватно объяснить это разнообразие, не привлекая других теорий.Предполагать что, проезжая по шоссе, я случайно подрезал другого водителя, который затем приходит в ярость и сбивает меня в канаву. Аристотель сказал бы, что другой водитель был аморален во многом потому, что у него был порок дурного нрава. Этот, однако это лишь один из видов моральной оценки, и даже не самый естественная оценка, которую мы могли бы сделать. Вместо этого я мог бы сказать, что водитель был аморально, потому что он причинил мне эмоциональную боль без уважительной причины. Я мог бы также говорят, что водитель нарушил мои права, в частности, мое право не быть подверглись физическому нападению.Если я религиозен, то могу сказать, что человек согрешил идёт против воли богов.
Современный теоретик добродетели Аласдер Маклтайр сказал бы, что я несу чушь с этими другими моральными оценки независимо от того, как часто мы говорим о личном счастье, индивидуальные права или воля Бога. Маклентайр считает, что сегодня у нас есть только фрагменты противоречивых моральных традиций:
Мы продолжаем использовать многие ключевые выражения [морали].Но мы в значительной степени, если не полностью потеряли наши понимание морали, как теоретическое, так и практическое. [ После Добродетели , 1984, гл. 1]
Чтобы понять мораль, говорит Маклентайр, мы должны принять Взгляд Аристотеля на добродетели. Однако, в отличие от Маклентайра, это не так. разумно просто отбросить большую часть нашего морального словаря просто потому, что это не опирается на теорию добродетели. Что еще более важно, это даже невозможно нам сегодня отказаться от этих других моральных понятий в пользу исключительно добродетели теория.Представления о моральных правах прочно укоренились в американской морали. сознание, особенно естественные права на жизнь, свободу и стремление к счастью в соответствии с Декларацией независимости. Религиозный верующие, которые основывают мораль на воле Бога, вряд ли перейдут к Теория добродетели Аристотеля в ближайшее время. Чтобы лучше понять и теоретизировать о морали, мы должны начать с признания широкого спектра подходов, которые люди действительно обращаются к этой теме.Теория добродетели — лишь одна из многих подходы.
Относительно второго вопроса об особых добродетелях мы должны сосредоточиться на том, что короткий список добродетелей Аристотеля явно неполный. В то время как Аристотель остановился на дюжине добродетелей, семнадцатой и семнадцатой. Теоретики добродетели восемнадцатого века расширили список, включив в него целых 100 отличные добродетели. Сегодня мы должны еще больше изменить этот список. Защитники заботы этики указывают на то, что список Аристотеля отражает аристократический уклон, который мы должны отклонить, и они замечают, что мы должны включать больше женственности и воспитательные качества.Поскольку социальные тенденции меняются, и мы становимся более восприимчивыми к расового, этнического и гендерного разнообразия, мы должны перенимать достоинства социальных терпимость и принятие. С растущим интересом к правам животных и проблемы окружающей среды, мы должны развивать добродетели, которые проявляют чувствительность к эти проблемы. Часть задачи философов-моралистов — просеивать социальные тенденции и обновлять моральные теории таким образом.
Лучший учитель нравственности
Хотя мы хотим рассматривать теорию добродетели только как одну из многих подходах к морали, мы должны иметь в виду уникальное достоинство теории добродетели.Представьте себе, что как родитель вы хотите научить своего ребенка, что неправильно приходить в ярость неуместно. Когда ваш ребенок подрастет, вы его не хотите поддаться агрессивному вождению, избить жену или совершить любое другое действие это следствие неуместного гнева. Представьте себе, что у вас есть доступны два метода обучения. Первый метод установил дотошные правила за то, что считается неуместным гневом практически в любых обстоятельствах. Это также включены правила, описывающие виды наказаний, которые оправданы для каждого вид нарушения.Согласно этому первому методу обучения ваш ребенок запоминает все эти правила, чтобы в каждой возникающей ситуации ваш ребенок сразу знает, что делать. Второй способ не предполагает запоминать определенные правила, но вместо этого сосредотачиваться на привитии хороших привычек. С использованием различные техники, такие как изменение поведения, вы учите своего ребенка избегайте неуместных проявлений гнева и привыкайте к более адекватный ответ. Вы также даете ему методы, чтобы он мог должным образом модифицировать его гневное поведение само по себе, без вашего постоянного наблюдения.Все остальные при равных факторах, какой из этих двух методов лучше всего подходит для предотвращения неуместный гнев? Метод прививки привычки оказывается победителем.
Теоретики добродетели извлекают выгоду из преимуществ обучение нравственности через формирование добродетельных привычек. Они утверждают, что наиболее Важным моментом в изучении этики является ее влияние на поведение. Аристотель сам сказал, что написал «Никомахову этику» не для того, чтобы знать, что добродетель есть, но чтобы стать добром.Подробные списки правил в и сами по себе не делают нас лучше, а вот воспитание хороших привычек делает. Американец философ Уильям Джеймс заявил, что все Наша жизнь. . . . это всего лишь набор привычек, практических, эмоциональных и интеллектуальных. Он утверждает, что наш разум приспосабливается к повторяющемуся поведению, как лист бумаги. или пальто, однажды помятое или сложенное, имеет тенденцию навсегда падать в одинаковые одинаковые складки. Привычки не становятся для нас просто второй натурой, но в десять раз больше природы из-за того, насколько прочно они укоренились в нас.Сфокусироваться на привычки — лучший способ научить молодых нравственности, и это через постоянная практика хороших привычек, чтобы они стали моральными святыми. Джеймс пишет: Могли бы молодые осознать, как скоро они станут просто ходячими стаями привычки, они будут уделять больше внимания своему поведению в пластическом состоянии (Законы привычки, 1899 г.).
В нашей реальной жизни, когда мы растим детей, мы, вероятно, примем гибридный подход к моральным наставлениям, который включает в себя оба обучение правилам и привитие хороших привычек.Однако факт остается фактом: это ошибка полностью игнорировать преимущества теории добродетели в моральном инструкция. Обществу нужна вся возможная помощь в повышении нравственности. климат. С этой целью философы-моралисты всех традиций должны приветствовать вклад теории добродетели.
Сводка
Аристотель высказал мнение, что мораль состоит из развитие добродетельных привычек, регулирующих желания нашей вожделенной натуры.Самый добродетели — это нечто среднее между двумя порочными привычками и нашей практической мудростью. направляет нас в развитии моральных добродетелей, постепенно информируя нас о наших конечных функции и показывая нам лучшие способы ее достижения. Философы во времена Средние века придерживались взглядов Аристотеля, хотя добродетели были отодвинуты на второй план. статус философов-моралистов семнадцатого и восемнадцатого веков. Гроций утверждал, что учение Аристотеля о среднем несостоятельно, поскольку некоторые добродетели, такие как религиозное поклонение на самом деле требует крайнего поведения.Кант критиковал то, что некоторые такие добродетели, как хладнокровие, могут превратиться в пороки, если они не руководствуются высшие моральные принципы. Милль утверждал, что мораль предполагает осуждение человека действий а не человек символ .
Современные дискуссии о добродетели оценивают относительные достоинства морали, основанной на добродетелях, по сравнению с моралью, основанной на правилах. Этика ухода, которая подчеркивает женскую способность к воспитанию, говорит нам, что существует моральная нужно заботиться о людях, которые находятся в ситуациях уязвимости и зависимости.Многие защитники отвергают основанный на правилах подход к этике и теорию добродетели. это лучший способ понять моральную способность заботиться. Мы можем различить между теорией сильной добродетели, которая отвергает все правила, и теорией слабой добродетели, что включает в себя некоторые правила. Сам Аристотель — слабый теоретик добродетели, и Теория слабой добродетели избегает многих распространенных критических замечаний против теории добродетели в Общее. В любом случае теория добродетели — лишь один из многих подходов к моральному восприятию. философия, хотя теория добродетели уникально подходит для обучения морали.
ЧТЕНИЕ 1: АРИСТОТЕЛЬ О ТЕМПЕРАТУРЕ И ПОВРЕЖДЕНИИ
Введение: Аристотель считает, что добродетели занимают золотая середина между пороками избытка и недостатка. Что касается нашего желания удовольствий, таких как еда и сексуальная активность, достоинство воздержания заключается в золотая середина между излишеством (порок излишеств) и бесчувственностью (порок недостатка). Ниже приводится обсуждение Аристотелем воздержания и воздержания. излишество из его книги «Никомахова этика».
Избыточное развлечение и телесные удовольствия
Теперь рассмотрим воздержание, ибо кажется, что мужество и воздержание — добродетели иррациональных сторон человеческой натуры.
Мы уже говорили, что воздержание — средство или среднее состояние в отношении удовольствий (поскольку это не в той же степени или манере озабочены болями). Удовольствие — это также сфера, в которой чрезмерное потакание показывает себя.
Итак, давайте теперь определим характер эти удовольствия.Мы примем различие, которое обычно проводится между телесные и умственные удовольствия, такие как амбиции и любовь к учебе. Для него кто амбициозен или любит учиться, получает удовольствие от предмета, который он любит, хотя это влияет не на его тело, а на его ум. Но где об удовольствиях подобного рода людей не называют ни умеренными или чрезмерно снисходительный. То же самое и со всеми другими удовольствиями, которых нет. телесно. Таким образом, мы называем сплетниками тех, кто любит говорить и рассказывать рассказы, и которые проводят свои дни за банальными делами, но мы не называем их чрезмерно снисходительным, и мы не называем чрезмерно снисходительными людей, которые чувствуют боль из-за потери денег или друзей.
Воздержание будет применяться только к телесным удовольствия, но даже не все это. Потому что, если люди получают удовольствие удовлетворения зрения, например, в цветах, формах и живописи, они не называется ни умеренным, ни чрезмерно снисходительным. Тем не менее, казалось бы возможным получать должное удовольствие или чрезмерное или недостаточное удовольствие от этих вещей а также в других. То же самое и с удовлетворением слуха. Никто говорит о таких людях, как о чрезмерном удовольствии от музыки или актерского мастерства. излишне снисходительно, или людей, которые получают должное удовольствие как действие умеренно.Мы снова не говорим о людях, которые наслаждаются удовлетворением пахнет чрезмерно снисходительным или умеренным, кроме случайного. Например, мы делаем не называйте людей чрезмерно снисходительными, если им нравится запах яблок или розы или ладана, но лучше, если им нравится запах соусов и наслаждается. Для излишне снисходительного человека они доставляют удовольствие, поскольку они напомнить ему об объектах его желания. Верно, что мы можем увидеть другие люди, когда они голодны, наслаждаются запахом еды.Но это только чрезмерно снисходительный человек, который обычно получает удовольствие от этих вещей, как они объекты его желания.
Опять же, низшие животные в целом не способен получать удовольствия от этих чувств, за исключением случайности. Собаки, для Например, вам не нравится нюхать мясо кролика, а только есть его, хотя запах вызывает у них ощущение еды. Также лев не получать удовольствие, слыша мычание быка, но когда он пожирает вола, хотя, как это мычание, по которому он понял, что вол рядом, он, кажется, принимает удовольствие в мычании.Точно так же это не вид или открытие оленя. или дикая коза, доставляющая ему удовольствие, но перспектива поесть.
Излишнее баловство и осязание
Таким образом, умеренность и чрезмерное потакание относятся к удовольствиям такой вид, на который обычно способны низшие животные. Соответственно, эти удовольствия кажутся рабскими и анималистическими. Это удовольствие от прикосновения и вкус. Похоже, что вкус практически не ставится под сомнение.Для, это вкус, который определяет аромат, как когда люди пробуют вино или сезон блюда, но это ни в коем случае не суждение о вкусах, которое доставляет удовольствие, по крайней мере для тех, кто чрезмерно снисходителен, но, скорее, реальное наслаждение их, а средством наслаждения неизменно является осязание, будь то в еда, питье или сексуальная активность. Это было причиной того, что некий прожорливый знаток молился, чтобы его горло стало длиннее, чем у журавля, показывая что его удовольствие было получено из осязания.Таким образом, сенсорная способность, с которой связано чрезмерное потакание, — самая универсальная из всех чувства. Казалось бы, чрезмерная снисходительность справедливо критикуется, поскольку она это характеристика нашей животной природы, а не нашей человеческой природы. Таким образом, это животно радоваться и получать огромное удовлетворение от подобных вещей. Для были отброшены самые почтенные удовольствия, возникающие от прикосновения, такие как те, которые возникают во время гимнастических тренировок от растираний и разогрева ванна.Для контакта, характерного для чрезмерно снисходительного мужчины не влияет на все тело, а только на отдельные его части.
Чрезмерное потакание и естественные желания
Кажется, что одни желания универсальны, а другие — универсальны. индивидуальные и приобретенные. Таким образом, желание еды — это естественное желание. Каждый, кто чувствует, тоже хочет еды или питья, а может быть и того, и другого. Также Гомер говорит, что молодой человек в расцвете сил желает любви женщины.Но это не в равной степени верно то, что каждый желает определенной формы удовлетворения, или те же формы. Следовательно, конкретные желания уникальны для нас и индивидуальный. Тем не менее в этом есть что-то естественное; хотя разным людям нравится разное, но есть кое-что которые всем людям нравятся больше, чем другие.
Теперь с естественными желаниями их всего несколько люди, которые ошибаются, и их ошибка всегда на одной стороне, а именно, что излишка.Ибо есть или пить что-нибудь до крайности — значит превышают естественный предел количества, так как естественное желание не идет за пределами удовлетворения нашего желания. Соответственно, такие люди называются обжоры, потому что они выходят за рамки того, что правильно, в удовлетворении своих желаний. это только чрезмерно рабские люди, которые так себя ведут.
Что касается индивидуальных удовольствий, Есть много людей, которые ошибаются, и они ошибаются по-разному.Ибо, если говорят, что люди чрезмерно увлекаются определенными вещами, либо как получать удовольствие от неправильных вещей или получать больше удовольствия, чем обычные люди или как получение удовольствия неправильным способом, избыток которого чрезмерно снисходительный виновные могут принять все эти формы. Потому что они получают удовольствие от некоторых вещей которые отвратительны и потому ошибочны. Если это вещи, в которых право получать удовольствие, тогда они получают от них большее удовольствие, чем положено или чем думает большинство людей.
Излишнее баловство и боль
Ясно, что избыток удовольствий чрезмерное потакание своим слабостям, и это по праву является предметом критики. Но с боли, есть разница между воздержанием и храбростью. Человек не называется сдержанным, если он мужественно переносит боль, и чрезмерно снисходительным, если нет. Но человека называют чрезмерно снисходительным, потому что он чувствует больше боли, чем положено. в том, что он не получает удовольствий, его удовольствие является причиной его боли, и умеренного человека называют так потому, что его не беспокоит отсутствие удовольствия и при его воздержании от этого.Тогда чрезмерно снисходительный мужчина желает всего удовольствий или величайших удовольствий, и руководствуется его желанием предпочесть эти ни к чему другому. Таким образом, он испытывает двойную боль, а именно боль неспособности получить их и страдать от их желания, поскольку все желания сопровождаются боль. И все же кажется парадоксальным утверждать, что его удовольствие является причиной его боль.
Ни один человек не испытывает недостатка в желании удовольствия
Мы никогда не найдем людей, чья любовь к удовольствиям недостаточна и чья радость в них меньше, чем должно быть.Такая нечувствительность к удовольствия не человеческие. Ведь даже низшие животные различают разные виды еды, любя одни и не любя другие. Существо, которому не следует получать удовольствие ни в чем, и не делать никакой разницы между одним и другим, было бы далеко не человек. Но у такого существа нет имени, потому что он никогда существуют.
Умеренный мужчина занимает скупое положение относительно удовольствий. Он не получает удовольствия от вещей, в которых чрезмерно снисходительный мужчина получает наибольшее удовольствие; вместо этого он не любит их.И он не получать удовольствие вообще от неправильных вещей, ни чрезмерного удовольствия от чего-либо это приятно, и его не огорчает отсутствие таких вещей, и он не желает их, разве что умеренно, и не желает их больше, чем правильно или не вовремя и так далее. Но он будет стремиться к умеренному и правильный дух для всего приятного и в то же время благоприятного для здоровья или здорового физического состояния, и для всех других удовольствий до тех пор, пока поскольку они не наносят ущерба им или несовместимы с надлежащим поведением или экстравагантный не по средствам.Ибо, если человек не ограничивает себя таким образом, он преследует такие удовольствия больше, чем положено, тогда как умеренный человек следует руководству правильного разума.
Чрезмерное потакание и добровольный выбор
Чрезмерное потакание, кажется, больше характерно для добровольное действие, чем трусость, поскольку чрезмерное потакание происходит из-за удовольствия, и трусость к боли. Кроме того, удовольствие — это то, что мы выбираем, тогда как боль — это то, чего мы избегаем.Далее, пока боль отвлекает и разрушает природа того, кто страдает этим, удовольствие не имеет такого эффекта, а скорее оставляет воля свободна. Следовательно, излишество заслуживает более суровой критики, чем трусость; ибо легче научиться встречать его искушения, поскольку они часто происходят в жизни, и обучение не связано с какой-либо опасностью, тогда как Напротив, трусость и пугающие ситуации.
Трусость также может показаться общей моралью. государство более добровольно, чем отдельные акты трусости.Для общего трусость сама по себе безболезненна, но отдельные акты трусости происходят потому, что люди настолько сходят с ума от боли, что они выбрасывают свое оружие и позорит себя. Это причина того, почему такие действия видимость обязательности. С другой стороны, излишне снисходительный Человеку определенные действия являются добровольными, поскольку он страстно желает их. Однако излишество в целом не является добровольным, поскольку никто не желает этого. быть чрезмерно снисходительным.
Избыточное развлечение взрослых и излишнее потворство детям
Мы применяем термин «чрезмерное снисхождение» к недостаткам. детей, а также взрослых, поскольку существует определенная сходство между ними. Для моей нынешней цели не имеет значения, какой из два вида неисправностей названы в честь другого; но ясно что взрослый излишество названо в честь более раннего излишества ребенка.
Метафора (от слова излишне снисходительный) вроде бы хороший.Ибо то, что склонно к постыдным вещам, и способен к быстрому росту, нуждается в обрезке или наказании. Но такие склонность и такой рост в основном характерны для желания и детство. Ведь дети, как и чрезмерно снисходительные люди, живут желанием, а не разум, и стремление к удовольствиям в них сильнее, чем где-либо еще. Таким образом, если эта тенденция не подчиняется и не подчиняется авторитету, она будет сильно развиваться. Ибо стремление к удовольствиям, которое испытывает глупый человек, ненасытный и универсальный, а активное осуществление желания увеличивает его природная сила, пока желания, если они сильные или страстные, на самом деле исключить силу рассуждения.Поэтому они должны быть умеренными и немногочисленными, а никоим образом не противоречит разуму. Но мы говорим о таком настроении как о послушном и наказанный; ибо точно так же, как ребенок должен жить согласно указаниям его наставник, так что элемент аппетита в людях должен жить в соответствии с причина. Таким образом, у умеренного человека элемент аппетита должен жить в гармония с разумом, поскольку цель обоих — то, что правильно. Умеренный человек желает того, что правильно, и желает этого правильным образом, и в нужное время, то есть по закону разума.Теперь мы можем принести наше обсуждение воздержания подошло к концу.
Источник: Аристотель, Никомахова этика , 3.13
ВОПРОСЫ ДЛЯ ИЗУЧЕНИЯ
Пожалуйста, ответьте на все следующие вопросы.
1. Определить добродетель, порок, теория добродетели и главная добродетель.
2. Что такое Основные черты взгляда Платона на добродетели?
3.Согласно Аристотелю, каковы три подразделения психики и теория добродетельная злоба?
4. Перечислите 12 добродетели, которые покрывает Аристотель.
5. Для Аристотель, каковы два вклада практической мудрости в развитие добродетелей?
6. В Аристотель рассуждения о хорошем настроении, какие пять факторов участвуют в наш адекватный ответ на гнев?
7.Гроций критиковал, что некоторые добродетели не являются средством между крайностями. Что ответ на Гроция, приведенный в главе?
8. Кант критиковал, что неправильно примененная добродетель может стать пороком. Каков ответ на Кант дан в главе?
9. Мельница критиковал, что добродетели не имеют значения, когда мы судим о действиях людей. Какие в этой главе дан ответ Миллю?
10. Что такое ключевые различия между моралью, основанной на правилах, и моралью, основанной на добродетелях?
11.Что какие особенности мужского и женского мышления?
12. Что было Взгляд Аристотеля на женские добродетели?
13. Что такое разница между сильной и слабой теорией добродетели?
14. Что такое три аспекта теории Аристотеля?
15. Что такое три современных критики теории добродетели?
16. Что такое Макинтайр защищает теорию добродетели и в чем проблема с его защитой?
17.Что такое гибридный подход к обучению морали?
[Чтение 1: Аристотель о воздержании и чрезмерном потворстве]
18. Каковы взгляды Аристотеля на излишество как таковое? относится к телесным удовольствиям и осязанию?
19. Каковы взгляды Аристотеля на излишество как таковое? относится к естественному желанию и боли?
20. Каковы взгляды Аристотеля на излишество как таковое? относится к добровольному выбору и излишнему баловству детей?
[Краткое эссе]
21.Краткое эссе: выберите одно из следующих представлений в эту главу и критикуйте ее минимум в 150 словах. Платон: переплетение четырех основных добродетелей; Аристотель: взгляд на счастье, разделение души, добродетельное зло, практическая мудрость, объяснение добра характер; моральные теории, основанные на правилах; один из ответов Гроцию, Канту или Мельница; Этика заботы Гиллигана; теория слабой добродетели; теория сильной добродетели; Макинтайр защищает теорию добродетели.
Чтение EAP
Чтение EAPЭтика Аристотеля
Что касается доброты характера в целом, Аристотель говорит, что мы начинаем с того, что способность к этому, но она должна развиваться практикой.Как это развито ? Совершая добродетельные поступки. На первый взгляд, это замкнутый круг. Аристотель говорит нам, что мы становимся добродетельными, совершая добродетельные поступки, но как мы можем делать добродетельные поступки? действует, разве что мы уже добродетельны? Аристотель отвечает, что мы начинаем с того, что делаем поступки, которые объективно добродетельны, без рефлекторного знания действий и преднамеренного выбора действий как хороших, выбор, являющийся результатом привычный нрав. Например, родители могут сказать ребенку не ложь.Он подчиняется, не осознавая, возможно, присущей доброте говорить правда, и еще не сформировав привычку говорить правду; но действия говорить правду постепенно формируют привычку, и по мере того, как идет процесс обучения ребенок начинает понимать, что говорить правду само по себе, и решите говорить правду ради нее самой, поскольку это правильный поступок. Это тогда добродетельна в этом отношении. Таким образом, обвинение в порочном круге отвечает различием между действиями, которые создают хорошее расположение и действия, которые проистекают из , хорошее расположение после того, как оно было создано.Сама по себе добродетель — это склонность, развившаяся благодаря способности правильное использование этой способности. (Могут возникнуть дополнительные трудности, конечно, относительно отношения между развитием моральных ценностей и влияние социальной среды, предложения родителей и учителей, и т. д., но этим Аристотель не занимается.)
Как добродетель противопоставляется порокам? Это общая черта всех хороших действиям, что они имеют определенный порядок и пропорцию, а также добродетель, согласно Аристотелевской глаза — это среднее между двумя крайностями, крайностями являются пороки, а одна порок из-за избытка, а другой порок из-за дефекта.Через избыток или дефект чего? Либо в отношении чувства, либо в отношении действия. Таким образом, Что касается чувства уверенности, то избыток этого чувства составляет опрометчивость — по крайней мере, когда чувство проявляется в действии, и это с человеческим действия, которые касаются этики — а недостаток — трусость. Значение, тогда будет средством между опрометчивостью с одной стороны и трусостью с другой. рука: это средство — смелость и добродетель по отношению к чувству уверенности.Опять же, если мы предпримем действие по раздаче денег, избыток в отношении этого действия расточительность — а это порок — а недостаток в отношении этого действия это нелиберальность. Добродетель, щедрость — это среднее между двумя пороками, что излишества и дефекта. Следовательно, Аристотель описывает или определяет моральная добродетель как « склонность выбирать, состоящая, по сути, в относительно для нас определяется правилом, то есть правилом, по которому практически мудрый человек определите это ». Итак, добродетель — это склонность, склонность выбирать в соответствии с правилу, а именно правилу, по которому истинно добродетельный человек обладал моральными проницательность выбрала бы.Аристотель считал обладание практической мудростью, способность видеть, что нужно делать в данных обстоятельствах, что важно истинно добродетельному человеку, и он придает гораздо большее значение моральным суждениям просветленной совести, чем любой априори и чисто теоретический выводы. Это может показаться несколько наивным, но следует помнить, что для Аристотель, разумный человек, будет человеком, который видит то, что действительно хорошо для человека. человека при любых обстоятельствах: от него не требуется заниматься какими-либо академическими сохранить, но увидеть, что действительно подходит человеческой природе в этих обстоятельствах.
Когда Аристотель говорит о добродетели как о средстве, он не имеет в виду средство, которое должен быть вычислен арифметически: вот почему он говорит в своем определении «относительно нам’. Мы не можем определить, что является лишним, что означает и какой дефект, жестко, математические правила: очень многое зависит от характера чувства или действия под вопросом: в некоторых случаях может быть предпочтительнее ошибиться на стороне избытка а не дефект, тогда как в других случаях может быть и обратное.Разумеется, аристотелевское учение о среднем не должно рассматриваться как эквивалент к возвышению посредственности в нравственной жизни, поскольку совершенство заинтересованная добродетель — крайность: она по своей сущности и определению что это средство.
(Из «Истории философии », Фредерика Коплстона.)
Позолоченная трусость: главный порок нашего времени
Основываясь на моем опыте во время учебы в Университете Мичиган-Анн-Арбор, а сейчас, когда я студент юридического факультета, у меня есть наблюдение о нашей культурной болезни, болезни, которая, как я полагаю, связана с одним основным недугом: серьезным недостатком морального мужества.Я убежден, что эта нехватка мужества, особенно среди моих сверстников, является причиной того, что моральная гниль, окутывающая всех нас, так плоха, как кажется и ощущается.
Начну с старинной поговорки: Мы — то, что мы постоянно делаем. Таким образом, мужчина, который ежедневно молится, становится молитвенным мужчиной, а женщина, которая регулярно и постоянно ставит других выше себя из любви к ним и Христу, медленно, но верно превращается в «последнего из всех и слугу всех» — и так становится величайшим в Царстве Небесном ( ср. Mk. 9: 33-35).
То, что мы делаем постоянно, — это привычки . Привычки — это «склонности души». Правильно понимаемое мужество — это привычка; иными словами, одной лишь силой воли в одно мгновение не «стать храбрым». Солдат, который рискует своей жизнью, чтобы помочь раненому товарищу, попавшему в зубы вражеской стрельбы, может и делает это, потому что, как гражданское лицо, он отстаивал то, что было правильным, когда затраты на него были сравнительно незначительными.
Фома Аквинский учит, что совокупность наших привычек составляет нашу «вторую природу» или наше обычное существование — то, кем мы являемся во времени.
Таким образом, человека, который привык действовать смело в незначительных вещах, который расположился к смелости в обычных ситуациях, по праву можно назвать «мужественным человеком», даже если он на самом деле никогда не бросается в горящее здание, чтобы спасти младенца или отдать его жизнь в обмен на другого, как это сделал святой Максимилиан Кольбе, святой Освенцима. Это потому, что он может быть смелым в таких ситуациях, если понадобится.
Христос соглашается, говоря нам в контексте притчи о слугах и талантах, что «всякому, у кого есть, будет дано больше, и он разбогатеет; а у того, у кого нет, отнимется и то, что у него есть »(Матф.25:29). Тот, у кого хватит смелости противостоять тем, кто запугивает сверстника, лишенного друзей, получит еще больше мужества — по милости Бога и благодаря его собственным неоднократным актам храбрости — вплоть до смелости посвятить свою жизнь Вере. ( см. CCC 1608).
Но тот, кто уклоняется от долга быть храбрым, защищая бедных, слабых и правду, обнаруживает, что становится все более и более трусливым. Ибо храбрость, как и другие основные добродетели, сродни мускулу; если мы не используем его, мы теряем его.
Слишком много людей в наши дни не проявляют смелости, и это видно. Многие говорят, что они просто предпочитают подчеркивать другую добродетель, а именно благоразумие — «добродетель, которая располагает практическим разумом, позволяющим различать наше истинное благо в любых обстоятельствах и выбирать правильные средства для его достижения» (CCC 1806).
Это все хорошо, но Катехизис также предупреждает, что благоразумие «не следует путать с робостью или страхом, двуличностью или лицемерием».
Мои сверстники слишком часто рационализируют избегание трудных ситуаций во имя благоразумия, и это нужно прекратить.Если мы не отстаиваем то, во что верим здесь, в Нотр-Дам, что заставляет нас думать, что мы сможем сделать это по окончании учебы?
Давление не уменьшается, когда мы получаем диплом; они усиливаются. Когда мы выпускники, у нас гораздо больше стимулов, особенно финансовых, чтобы плыть по течению, чем когда мы гуляем по идиллическим территориям Университета Богоматери.
Некоторые будут настаивать на том, что они просто «держатся в тени», пока не достигнут авторитета и престижа, а затем, когда они станут влиятельными, они будут отстаивать свои и единомышленники ценности и убеждения.
Но это ерунда. Вспомните, что было сказано о смелости в самом начале: это привычка; следовательно, на протяжении всей своей жизни человек должен неоднократно действовать мужественно, чтобы на самом деле быть смелым.
Человек, который тратит всю свою жизнь, маневрируя через перчатку систем, враждебных его убеждениям, храня молчание, — это человек, который не сможет действовать иначе, как только он окажется на вершине той иерархии, на которую он поднимался.Он не может поступить иначе; он приучил себя быть человеком, который ставит во главу угла собственное продвижение, а не мужество. Кроме того, он всегда может заработать немного больше престижа или денег. Обретет ли человек, пожизненный социальный альпинизм, вдруг в себе смелость перестать лазить и встать на ноги?
Спросить — значит ответить.
Если вы не говорите, никто другой не скажет; если вы не будете защищать свои убеждения, они будут уничтожены теми, кто их ненавидит. Мы переоцениваем вред, который нанес бы нам, если бы мы встали прямо перед лицом разногласий.Как человек, который делает это регулярно, я могу сказать это с уверенностью. Неуместный, призрачный страх ужасно ужасных результатов держит нас в стороне, в ущерб нашему собственному процветанию и общему благу.
Но это мираж, который разбивается при контакте с человеком, готовым говорить правду смело, прямо и с милосердием, — человеком, готовым подкрепить свои разговоры действием.
Это уже было сделано один раз, и с Его помощью мы можем участвовать в работе. Господь говорит нам, что нам нечего бояться: «В мире у вас будут проблемы, но мужайтесь, Я победил мир» (Ин.16:33).
Нам было бы хорошо послушать Его.
Деион А. Катхава
J.D. 2020
Новые правила нейтралитета BBC, названные «трусостью»
Фото: Loop Images Ltd / Alamy Stock Photo
Поскольку BBC является государственным учреждением, сотрудники, которые занимаются текущими делами и журналистикой фактов, должны быть беспристрастными — но что это за беспристрастность похоже, что в эпоху интернета это источник постоянных споров.
Вчера BBC объявила о своих новых правилах работы с социальными сетями, согласно которым учетные записи ее сотрудников должны рассматриваться как предмет общественного контроля. Хотя новости о том, что организация выпустила внутренний кадровый документ, могут показаться несколько сухими, они вызвали огромный резонанс. В основном это происходит по двум причинам: во-первых, предложение запретить сотрудникам BBC посещать прайд ЛГБТ +; во-вторых, использование термина «сигнализация добродетели».
Возможно, самым спорным аспектом объявления было заявление о том, что эти новые правила могут фактически запретить сотрудникам BBC посещать мероприятия LGBT Pride на том основании, что это может быть воспринято как доказательство беспристрастности.Об этом сообщалось вчера в издании The I , но с тех пор ряд источников оспаривают это.
Репортер BBC Кристиан Хьюгилл написал в Твиттере: «Ходят слухи, что BBC запрещает журналистам-геям посещать мероприятия Pride. Это неправда. Увидимся в 2021 году за танцами и блеском. (Все в порядке) ».
Бенджамин Баттерворт, который опубликовал историю в The I , сказал в Твиттере: «На просьбу разъяснить путаницу, BBC сказала, что гордость — это хорошо, если она воспринимается как« праздник », но если« проблема транс »( как было описано), то это считается протестом, и сотрудники отдела новостей и текущих дел присутствовать не должны.
По словам Баттерворта, пресс-служба BBC неоднократно отказывалась отрицать, что сотрудники могут быть отстранены или предупреждены за посещение прайда.
Согласно The Guardian : «Один журналист BBC сказал, что их менеджеру сказали, что растущее сопротивление средств массовой информации и политическая оппозиция транс-правам в Великобритании означает, что публичные мероприятия, посвященные прайду ЛГБТ, теперь с большей вероятностью будут считаться спорными событиями, а это означает, что они не будут иметь возможность присутствовать даже в личном качестве ». То же самое можно сказать и о марше Black Lives Matter.Руководящие принципы не закрепляют эти правила в точности, но, похоже, оставляют их на усмотрение отдельных менеджеров.
Кара Инглиш, руководитель отдела по работе с общественностью благотворительной организации для трансгендерной молодежи Gendered Intelligence, рассказывает VICE News: «Мы все еще очень сильно в затруднении, когда дело доходит до понимания того, что заявила BBC, и что это в конечном итоге означает для нее. сотрудники. Есть несколько противоречивых позиций, начиная с попытки упорядочить правила нейтралитета и заканчивая тем, что составляет облегчение маккартизма.То, что существует такая путаница и опасения, показывает, что BBC не удалось учесть серьезные опасения по поводу нейтральности своей продукции ».
Она продолжает: «От редакционного решения BBC описать руководителя по связям с общественностью этой благотворительной организации как« транссексуального активиста »на BBC News до очевидной позиции, что« проблема трансгендеров »является спорной. Редуктивная точка зрения на трансгендеров в институте, где о нашем существовании в некотором роде спорно, спорно.Мы искренне любим транссексуальных и небинарных сотрудников BBC, многие из которых, как мы уверены, — из-за активного невежества или пассивного невнимания к общению со стороны высшего руководства — теперь будут считать, что их личности и ассоциации должны быть контролируется. Очень важно, чтобы BBC в любом случае разъяснила, чего она требует от персонала, поскольку сейчас неразбериха никому не помогает ».
Сегодня BBC разослала своим сотрудникам электронное письмо, в котором разъясняла свою позицию, согласно которой сотрудникам, работающим в сфере новостей и текущих дел, не будет запрещено посещать «общественные мероприятия, которые являются явно праздничными или памятными».Однако «они должны позаботиться о том, чтобы не вмешиваться в дела, которые могут быть сочтены политическими или спорными… сотрудникам необходимо следить за тем, чтобы их не считали занимающими позицию по политизированным или оспариваемым вопросам».
Это, однако, может быть ограниченным утешением для транс-сотрудников, которые считают свое существование политизированным и спорным вопросом.
Вторым аспектом руководящих принципов, который оказался спорным, было требование, чтобы сотрудники BBC воздерживались от «сигналов добродетели», определяемых здесь как «ретвиты, лайки или присоединение к онлайн-кампаниям для выражения личного мнения».Согласно статье Spectator в 2015 году, написанной человеком, который утверждает, что придумал термин, «сигнализация добродетели» относится к людям, которые пишут и пишут в Твиттере, чтобы показать, насколько они «превосходно нефашистские, левые или непредубежденные».
Важно отметить, что автор определяет сигнал добродетели как нечто, что «на самом деле не требует каких-либо добродетельных действий». Предполагается, что речь идет о позе, не требующем больших усилий, но на самом деле это далеко от популярного использования этого термина сегодня, когда он используется для описания стольких вещей, что становится практически бессмысленным.
Ким Кардашьян, добавившая обязательную ссылку на «привилегию» при размещении фотографий с частного острова, можно охарактеризовать как сигнал добродетели, но этот термин также применяется к Джереми Корбину, посещающему приют для бездомных на Рождество, или очень ощутимому сопутствующему событию. организованные усилия Маркуса Рэшфорда, направленные на то, чтобы дети, живущие в бедности, не голодали. На этой неделе Рэшфорд спросил в Твиттере — возможно, саркастически — что означает этот термин:
Теперь это просто оскорбление правых, направленное против активистов, добровольцев и часто просто любого, кто заботится о других людях.Таким образом, BBC по иронии судьбы использует беспристрастный термин в своих собственных принципах беспристрастности.
Как говорит Кара: «BBC перефразируют линию альтернативных правых о сигнале добродетели, которая в основном сводится к« , не говори ничего отдаленно подходящего к 2020 году, если это расстроит людей ». Это не нейтралитет, это трусость ».
Является ли трусость * большим пороком, чем невоздержание? [* Ср. Q]
Возражение 1: Казалось бы, трусость — больший порок, чем невоздержание.Ибо порок заслуживает упрека тем, что противопоставляется добру добродетели. Теперь трусость противоположна стойкости духа, которая является более превосходной добродетелью, чем воздержание, как указано выше [3448] (A [2]; Q [141], A [8]). Поэтому трусость — больший порок, чем невоздержание.Возражение 2: Кроме того, чем больше трудность, которую предстоит преодолеть, тем меньше упрекают человека в неудаче, поэтому Философ говорит (Ethic. VII, 7), что «это неудивительно, на самом деле простительно, если мужчиной овладевают сильные и непреодолимые удовольствия или боли.«Теперь, похоже, труднее контролировать удовольствия, чем другие страсти; поэтому в Этике. II, 3 утверждается, что« труднее бороться с удовольствием, чем с гневом, который, казалось бы, сильнее страха ». Невоздержанность, преодолеваемая удовольствием, является менее тяжким грехом, чем трусость, которую преодолевает страх.
Возражение 3: Кроме того, необходимо, чтобы грешить добровольно. Теперь трусость более добровольна, чем невоздержание, так как никто желает быть несдержанным, тогда как некоторые желают избежать смертельной опасности, что относится к трусости.Поэтому трусость — более тяжкий грех, чем невоздержание.
Напротив, Философ говорит (Ethic. Iii, 12), что «невоздержанность больше похожа на добровольность, чем на трусость». Следовательно, это более греховно.
Отвечаю, что одно можно сравнить с другим двояко. Во-первых, что касается предмета или объекта; во-вторых, со стороны человека, который грешит: и в обоих случаях невоздержание является более тяжким грехом, чем трусость.
Во-первых, по делу.Ибо трусость избегает смертельных опасностей, для избежания которых основным мотивом является необходимость сохранения жизни. С другой стороны, невоздержанность связана с удовольствиями, желание которых не столь необходимо для сохранения жизни, потому что, как указано выше (A [2], ad 2), невоздержанность больше связана с определенными прилагаемыми удовольствиями или желаниями, чем с естественные желания или удовольствия. Чем более необходим мотив греха, тем менее тяжкий грех. Посему невоздержанность — более тяжкий порок, чем трусость, со стороны объекта или мотива.
То же самое и со стороны человека, который грешит, и это по трем причинам. Во-первых, потому что чем более здравомыслящий человек, тем тяжелее его грех, поэтому грехи не вменяются сумасшедшим. Сильный страх и печаль, особенно в смертельной опасности, ошеломляют человеческий разум, но не столько удовольствия, которые являются мотивом невоздержания. Во-вторых, потому что чем добровольнее грех, тем он серьезнее. В невоздержанности больше добровольности, чем в трусости, и это по двум причинам.Во-первых, потому, что действия, совершаемые через страх, происходят из-за принуждения внешнего агента, так что они не просто добровольные, а смешанные, как указано в Этике. iii, 1, тогда как действия, совершаемые ради удовольствия, просто добровольны. Вторая причина заключается в том, что действия несдержанного человека более добровольны индивидуально и менее добровольны в целом. Ибо никто не хотел бы быть несдержанным, но человек соблазняется индивидуальными удовольствиями, которые делают его несдержанным человеком. Следовательно, наиболее эффективное средство против невоздержания — не зацикливаться на единичных числах.В вопросах, связанных с трусостью, дело обстоит иначе: потому что конкретное действие, которое навязывается человеку, менее добровольно, например, сбросить его щит и т.п., тогда как общая цель более добровольна, например, спасти сам полетом. Теперь то, что является более добровольным в конкретных обстоятельствах, в которых происходит действие, просто более добровольно. Поэтому невоздержание, будучи просто более добровольным, чем трусость, является большим пороком. В-третьих, потому что легче найти лекарство от невоздержания, чем от трусости, так как удовольствия от еды и секса, являющиеся предметом невоздержания, являются повседневным явлением, и для человека это возможно без опасности, если часто практиковать в их отношении. стать умеренным; тогда как смертельные опасности встречаются редко, и для человека опаснее часто встречаться с ними, чтобы перестать быть трусом.
Ответ на возражение 1: Превосходство силы духа по сравнению с воздержанием можно рассматривать с двух точек зрения. Во-первых, в отношении цели, которая имеет аспект добра: потому что сила духа больше направлена на общее благо, чем воздержание. И с этой точки зрения трусость имеет определенный приоритет перед невоздержанием, поскольку из-за трусости некоторые люди отказываются от защиты общего блага. Во-вторых, что касается трудности, потому что переносить опасность смерти труднее, чем воздерживаться от каких-либо удовольствий: и с этой точки зрения трусость не должна преобладать над невоздержанием.