– Если сравнивать документальное кино с тем, каким оно было в конце XX века, то в первую очередь серьезно изменилась техника. Сегодня мы можем подойти к человеку очень близко. Раньше техника это сделать не позволяла. Благодаря этому мы работаем в совершенно другом фокусе.

– То есть вы можете себе позволить использовать крупные и сверхкрупные планы?

– Необязательно. Раньше аппаратура тоже позволяла делать крупные планы, но издалека. А сейчас мы работаем в очень близком для человека пространстве. Есть такое понятие – «зона змеи». У каждого человека существует своя личная зона, свое личное пространство.

У одного оно может быть полтора метра, у другого – метр. И второй человек не сможет подойти к первому на расстояние ближе полутора метров. А с появлением современной техники у нас есть возможность преодолеть это пространство и «вползти» в личную зону. Теперь мы можем рассмотреть человека с более близкого расстояния. И от того, рассматриваете вы человека издалека или вблизи, совершенно меняется формат фильма.

Последние 15 – 20 лет никак не сохранились в документальном кино. И не только в нашей стране, это проблема всего мира. Связано это с резким технологическим переходом от пленки к цифре. У нас богатый архив фильмов XX века, сейчас формируется архив современного документального кино. А где фильмы конца 90-х и нулевых? Их нет! И не потому, что не снимали, над фильмами работали. Только не был решен вопрос их сохранности. Первые цифровые носители были ненадежные, из-за чего многие работы утрачены. А значит, потеряно важное свидетельство совсем недавней эпохи.

– Насколько это доступно – снимать документальное кино?

– Практически любой человек может снять документальное кино. Современная техника позволяет:
берешь мобильный телефон и снимаешь. Обычный блогер может снять документальный фильм – грань между любителями и профессионалами стирается. Весь вопрос в том, насколько человек, который берет в руки гаджет, талантлив. Сегодня в Голливуде на айфон снимаются большие фильмы. Не имеет значения, что держат в руках, главное – кто держит.

– А играет какую-то роль специальное образование? Наверное, важно владеть техническими моментами…

– Технические моменты не столь важны, в конце концов, их освоить не так уж трудно. Главное – обнаружить в себе способность рассказать о человеке или о другом пространстве. Для этого кому-то нужно получать образование, кому-то – нет. У меня, например, нет кинематографического образования, но это мне не помешало снимать документальное кино.

Вот, например, мы в нашу школу документального кино абитуриентов обязательно тестируем, насколько они обладают способностями к работе в нашем жанре. Парадоксально, но лучшие результаты тестирования показывают те дети, которые прочитали меньше книг. У них взгляд на жизнь чистый, не искривлен грузом прочитанного.

– Сейчас на слуху документальные фильмы, которые делают Юрий Дудь, Ксения Собчак, например, про Колыму, про Чечню. Как вам их подход?

– Их фильмы нельзя в полной мере назвать документальным кино в привычном понимании. Это очень хорошая журналистская работа, но к самому понятию «документальное кино» не имеет никакого отношения. Мы не очень любим, когда такие работы называют документальными фильмами, просто потому, что от этого происходит путаница в определениях. Я очень люблю Дудя, мне кажется, его работы – очень хорошая журналистика.

– А что тогда имеет значение? Что делает снятые фильмы документальным кино?

– Так с ходу сложно объяснить… Все имеет значение. И в первую очередь, кто на кого смотрит. Режиссер должен быть абсолютной личностью, у которой есть собственный взгляд. Мы все видим не одно и то же, все видим не одинаково.

В современном документальном кино на первый план выходит личность человека, героя картины. И уже через него выходим на какие-то обобщения, смотрим на социум в целом.

– И этот взгляд надо как-то донести до людей…

– Надо, и для этого тоже надо как-то напрягаться.

– Существует множество ресурсов, платформ – таких, как ютуб. Вам они облегчают путь к зрителю?

– На самом деле мы практически не пользуемся ютубом. Свое кино мы показываем на фестивалях, в клубах. Зрителей очень много, они все разные, смотрят по-разному. Если же кто-то захочет выложить свой фильм на ютуб – ради Бога, но только если у него есть права на музыку, на видеоряд, иначе ютуб его забанит. Но есть платформы, созданные специально для документалистов. Это, например, платформа фестиваля «Артдокфест». В принципе достаточно много специальных платформ, куда режиссер-документалист может отдать свой фильм для показа.

– А зрители о них знают?

– Те, кто любит жанр документального кино, знают. Какие-то платформы платные, какие-то бесплатные. Много и заграничных платформ, где можно посмотреть документальное кино. И, знаете, все больше людей хотят смотреть документальное кино.

– Почему?

– Потому что реальности сейчас не хватает. Не случайно девиз нашей школы звучит так: «реальность не нае**шь». Этим все сказано.

– Не так давно американская киноакадемия Оскара выдвинула ряд критериев, которому должны соответствовать фильмы, претендующие на премию. Как эти критерии повлияют на документальное кино?

– Вопрос, что называется, точно по адресу. Летом этого года меня пригласили в состав киноакадемии. Думаю, мне бы точно прислали перечень требований, хоть по-английски, хоть в переводе на русский. Но никаких новых требований я не получала. Надеюсь, и не получу. Но если все-таки те критерии, о которых писали СМИ, вступят в силу, это будет означать гибель кинематографа. Ведь в кино интерес вызывает только талант тех, кто его сделал. А все остальное, даже то, что прописано в тех критериях, неважно.

Талант — это когда сложность не имеет значения — Самый сок!

мне кажется, нигде так не очевидно давление таланта на простых смертных как при живом исполнении музыки.

в остальных случаях мы все-таки имеем дело с результатом, который можно слепить из множества дублей, который буквально можно жопой взять, а тут чистой воды процесс.

есть условно миллион очень способных гитаристов, которые, высунув язык от усердия, способны сыграть красивые и очень сложные вещи. на наше счастье мы даже представить не можем, чего им это стоило, но даже когда они уже на сцене, часто видно, что они на пределе своих возможностей — и эта готовность дойти до предела и попытаться пересечь его, конечно, тоже вызывает восхищение, но.

но потом на сцену выходит марк нопфлер. на голове у него бандана, которая, по идее, должна отвлекать зрителя от агрессивно настроенных залысин и которая отчаянно не справляется со своей задачей (хотя ее отвага и готовность дойти до предела тоже восхищают).

у марка такое лицо, что, в общем, не очень понятно, как он и его язва желудка здесь оказались. они явно хотели бы быть где-то ещё. или он думает, что не заплатил за жкх, а ещё у ребёнка в субботу утренник и придётся идти и смотреть на эту муть два часа.

а потом он опускает руки на гитару и начинает играть.

видео на ютуб

он не прилагает к этому никаких усилий, язва и жкх по-прежнему занимают все его мысли.

но он, не стараясь, играет лучше, чем большинство очень хороших гитаристов, а многим для этого пришлось продать душу.

и когда он играет сложные вещи, он это делает не для того, чтобы показать, как он умеет, это вообще неважно. он это делает, потому что в песне в этом месте должна быть сложная вещь, а ему просто повезло оказаться рядом, так получилось.

талант это когда сложность не имеет значения.

собственно, вам даже его музыка не обязана нравиться, вы все равно это увидите, особенно на ранних концертниках, до brothers in arms.

наверняка за этим его умением тоже много мысли и труда, но когда он на сцене, их больше нет. такую легкость невозможно подделать.

ингви мальмстин тренировался до крови из подушечек сорок лет, а бог все равно решил поговорить через человека с кислым лицом.

единственный аналог, который я видел, это когда принс играл соло в while my guitar gently weeps, а на сцене рядом с ним были не последние в рок-музыке люди, которые много чего в жизни видели, но даже по их лицам заметно, что они понимают, что присутствуют при чем-то невероятно чудесном, и, скорее всего, ничего похожего в их жизни уже не будет.

что уж говорить о нас.

это чудовищная несправедливость. каждый из нас перечитывает собственную книгу иова, только у нас нечего отнять, потому что у нас ничего и не было.

мы даже не знаем, кому передать соль.

у марка нопфлера, кстати, есть родной брат, тоже гитарист. он ушёл из dire straits через пару лет после первого альбома, потому что, наверное, когда снаряд упал так близко, но все равно не в тебя, это особенно обидно.

когда об этом задумываешься, то ну, в общем, каина можно понять. он, конечно, не молодец, но и с ним по-свински поступили, что уж там.

тут же дело не в мировой известности и деньгах, но просто иногда хочется после утренника сесть на кухне и играть так, словно ни тебя, ни гитары, ни кухни не существует. для себя. и пусть никто не знает, я-то буду знать. мне бы этого было достаточно.

ну, может, пару альбомов выпустить, и все.

ещё я бы хотел хорошо кататься на коньках.

Vladimir Guriev

Выдающиеся результаты.

Глава вторая
Переоцененный талант

Неожиданные факты о врожденных способностях

В 1992 году небольшая группа английских исследователей принялась за поиски таланта. И не нашла его. Талант они искали в музыке, что логично, так как именно существование музыкального таланта люди уверенно признают. Они знают, что не случайно одни не умеют петь, а другие умеют; знают, почему Моцарт умел писать симфонии, будучи подростком, и почему некоторые дети виртуозно музицируют, тогда как их ровесники гамму изобразить не могут. Большинство людей убеждены, что отдельные счастливчики рождаются с музыкальным талантом, и это определяющий фактор их профессионального успеха.
В ходе отдельного исследования была опрошена группа, состоящая в основном из профессиональных педагогов. Более 75 процентов респондентов ответили, что для пения, сочинительства и игры на классических инструментах нужен специальный дар или талант. Меньшее число опрошенных сочло, что особый талант нужен в любых областях деятельности. Тогда исследователи выбрали 257 молодых людей, каждый из которых какое-то время занимался музыкой. Их разделили на пять групп по способностям, от учащихся музыкальных школ, принятых туда по результатам экзаменов (высший уровень), до учеников, не меньше полугода занимавшихся на каком-либо инструменте, но в итоге бросивших. Далее исследователи опросили учащихся и их родителей. Как много времени дети занимались? В каком возрасте они впервые смогли напеть знакомую мелодию? И так далее .
В свою очередь британская система образования предоставила исследователям возможность оценить учеников и другим способом.
Национальная система классификации молодых исполнителей строга и единообразна; большинство детей, обучающихся игре на инструментах, сдают экзамены, спланированные и принимаемые национальным советом экзаменаторов; по итогам экзаменов ученика определяют на один из девяти уровней.
Эта схема позволила исследователям получить результаты двумя способами, когда они пытались определить, что влияет на значительные различия в музыкальных способностях и достижениях выбранных 257 человек.
Результаты были очевидны. В наиболее успешных группах предполагаемых признаков ранних музыкальных способностей — которые подтверждали бы наличие таланта, который, как мы все знаем, существует, — обнаружено не было. Напротив, с точки зрения ранних признаков особого таланта все группы были во многом схожи. Высшая группа, ученики музыкальных школ, превосходили других лишь в одном — способности повторять мелодию; они могли это делать в возрасте полутора лет, а все остальные — в двухлетнем возрасте. Но даже это вряд ли можно считать свидетельством особого таланта, так как беседы показали, что родители этих детей гораздо усерднее пели своим детям, чем другие. По нескольким другим параметрам разные группы учащихся особых различий не обнаружили; например, все они начали обучаться игре на своем инструменте в возрасте около восьми лет. Тем не менее учащиеся явно различались в части своих музыкальных достижений, и даже если обширное интервьюирование не выявляло подтверждений особого таланта, разве не свидетельствовали о нем разные уровни достижений сами по себе? Что же это, если не талант? Но, как оказалось, лишь один фактор влиял на музыкальные успехи учеников — интенсивность занятий.
В частности, исследователи изучили результаты государственных многоуровневых экзаменов. Конечно, логично предполагать, что учащиеся, которые занимали призовые места в музыкальной школе (а выпускники этой школы регулярно побеждают на национальных конкурсах и занимаются музыкой профессионально), достигнут любого уровня быстрее и легче своих менее успешных сверстников. В этом и заключается суть музыкального таланта.
Как бы не так. Исследователи подсчитали среднее количество часов занятий, необходимых самой продвинутой группе для достижения каждого уровня, и среднее количество часов, требуемое всем остальным группам. Статистически значимой разницы не обнаружилось. И ученикам элитной музыкальной школы, и тем, кто лишь иногда поигрывал для развлечения, потребовалось в среднем двенадцать тысяч часов занятий, чтобы, например, дойти до уровня 5. Ученики музыкальной школы достигали определенных уровней в более юном возрасте, чем другие, просто потому, что ежедневно посвящали занятиям большее количество времени.
Изучая двенадцатилетних, исследователи обнаружили, что ученики из элитной группы занимались в среднем два часа в день, а из самой слабой — около пятнадцати минут. Разница в 800 процентов. Так что ученики могли заниматься каждый день понемногу или подолгу, но, как оказалось, без этих занятий ни одна группа не смогла бы достичь определенного уровня. Как сказал один из исследователей, профессор Джон Слобода из Университета Кила: «Нет абсолютно никаких признаков существования “быстрого пути” для успешных учеников».
Иными словами, вот результаты исследования. Взглянув на пять групп учеников, участники одной из которых занимали призовые места в элитной музыкальной школе, а члены другой бросили занятия музыкой, мы все сказали бы, что первая группа определенно гораздо талантливее второй. Но исследование показало, что (если под «талантом» мы понимаем способность быстрее достигать результата) это не так.

Что такое талант?

Наши заблуждения насчет таланта — а у меня есть еще не¬мало доказательств того, что это действительно заблужде¬ния, — создают серьезную проблему. Утверждая, что люди без особого природного дара к какой-либо деятельности никогда не добьются в ней убедительных успехов или по крайней мере никогда не сравнятся с теми, у кого талант есть, мы отвращаем их от этой деятельности. Мы отгова¬риваем детей от различных занятий — рисования, тенниса, экономики или китайского языка, — так как считаем, что у них к этому нет таланта. В бизнесе мы то и дело видим, как менеджеры меняют направление карьеры работника на основании своих мимолетных впечатлений о том, что ему «дано» и что нет. А главное, что мы сами, попробовав что-то новое и обнаружив, что это дается нам нелегко, решаем, что у нас нет к этому таланта, так что не стоит продолжать.
Наше мнение о таланте, засевшее очень глубоко, крайне важно для нашего будущего, будущего наших детей, наших фирм и их сотрудников. Понимание истинной природы таланта очень ценно. Прежде всего необходимо четко определить, что мы понимаем под этим термином. Люди часто используют его, имея в виду отличную работу или блестящих исполнителей.
«Ред Сокс — настоящие таланты на дальнем поле» означает только, что бейсболисты этой команды особенно хороши на дальней части поля. «Война за таланты», популярная тема в бизнесе и название книги*, означает борьбу за привлечение хороших работников. В телевизионном бизнесе «талантом» называют любого, появившегося на экране. «Таланты, вперед» — означает лишь призыв актерам встать по местам; любой телезритель понимает, что таланты здесь совершенно ни при чем. Ни одно из перечисленных значений слова «талант» не является истинным.
Талантом принято считать прирожденную способность человека делать что-то лучше большинства людей. Этим «что-то» может быть что угодно: гольф, продажи, сочинение музыки, руководство организацией. Такая способность проявляет себя довольно рано, задолго до того, как полностью раскроется. Это врожденное свойство; если с ним не рождаются, то его и не имеют, ибо приобрести его невозможно.
На основании этого определения большинство из нас полагает, что талант существует практически во всех сферах. Проанализируйте свою беседу о музыке, спорте или играх; сложно произнести более двух предложений о каких-либо персонажах, не употребив слово «талант». В разговоре о других областях этот термин тоже всегда на языке у собеседников. Рассел Бейкер, знаменитый бывший колумнист New York Times, полагал, что появился на свет с «геном словесности», буквально прирожденным писателем. В бизнесе мы часто говорим: Боб — прирожденный продавец, Джин — лидер от природы, у Пэт — талант к числам. Уоррен Баффет часто говорил: «Я с рождения был обречен ассигновывать капитал», тем самым имея в виду, что он пришел в этот мир со способностью изыскивать выигрынные инвестиции.

* Майклз Э., Хэнфилд-Джонс Х., Экселрод Э. Война за таланты. М. : Манн, Иванов и Фербер, 2006..

Все мы уверены, что талант существует, но это не значит, что мы действительно об этом думали. Вряд ли это делал хоть кто-то из нас. Это убеждение — лишь часть нашего мировоззрения, и уместно будет спросить, почему.
Ответ приходит из неожиданного источника — сочинений английского аристократа и исследователя девятнадцатого века, не закончившего даже колледжа. В молодости Фрэнсис Гэлтон полагал, что люди рождаются во многом с одинаковыми способностями, которые в течение жизни развиваются в разной степени. Во времена Гэлтона идея равных возможностей возобладала над старинными догматами, основанными на мифологии и религии, гласящими, что любой талант дается свыше. Эта идея основывалась на воззрениях восемнадцатого века о равенстве, форсировавших американскую и французскую революции. В те времена Торо, Эмерсон и другие говорили миру, что в нас заложен гораздо больший потенциал, чем мы способны вообразить. Подтверждением тому стал экономический расцвет девятнадцатого века; в эпоху расцвета торговли и промышленности от Европы до Америки и Азии, когда люди находили богатства и новые возможности в разных концах света, казалось, что каждый может стать тем, кем пожелает.
Гэлтон соглашался с этими взглядами — пока не прочел труды своего двоюродного брата Чарльза Дарвина. Внезапно он изменил свое мнение и с пылом неофита стал пропагандировать новую теорию. В действительности теория Гэл-тона, оказавшая огромное влияние на воззрения той эпохи, не утратила его и по сей день. «Я нетерпим к иногда высказываемой и часто подразумеваемой гипотезе — особенно в сказках, учащих детей быть хорошими, — о том, что младенцы рождаются во многом похожими, и единственное, что создает разницу между мальчиками и мужами, — это постоянный труд и моральные усилия, — писал он в своей основополагающей работе “Наследственный гений” (мысль о том, что девочки и женщины тоже достойны внимания, ему в голову не приходила). — Самым решительным образом я протестую против заявлений о врожденном равенстве».
Идея Гэлтона была проста: точно так же, как рост и другие физические свойства, «превосходство» наследуется. По его словам, верность его теории доказывается тем, «сколь часто более или менее выдающиеся люди имеют одаренное потомство». Проштудировав некрологи, публикуемые в Times, он собрал сотни страниц подтверждений этой тенденции среди судей, поэтов, военачальников, музыкантов, художников, духовных лиц, «борцов северных стран» и прочих. Выдающиеся результаты различных видов деятельности наблюдались в определенных семьях. Способность достичь таких результатов, следовательно, «передается по наследству и является врожденной».
Попытки Гэлтона применить идеи Дарвина к нефизическим человеческим характеристикам способствовали прогрессу науки и развитию технологий статистической корреляции и регрессии, которые в наши дни являются основополагающими в науке в целом. Он понимал, что поднимает важные вопросы о происхождении величия. Именно он ввел в обращение фразу «nature versus nurture» — «наследственность или воспитание» — и сделал то, что он называл «природными дарами», предметом научного исследования, каковым они и остаются по сей день, как явствует из современных научных публикаций («Журнал об обучении одаренных» и «Концепции одаренности»).
Идея одаренности, или таланта в нашем определении, таким образом, имеет многолетнюю историю. Но что если само понятие оказывается под вопросом?

Пересмотр понятия таланта

Ряд исследователей в настоящее время высказывают иную точку зрения: одаренность или талант — совершенно не то, что мы привыкли о них думать, если они вообще существуют. Некоторые заявляют, что само существование таланта не подтверждается фактически.
Их аргумент сильнее, чем может показаться на первый взгляд. Изучая жизненный путь успешных людей, исследователи делали попытки определить ключевые факторы их успешности, отчасти посредством бесед с такими людьми и их родителями — как, например, в исследовании детей-музыкантов, упоминавшемся выше. Объектом таких исследований всегда становились люди, о которых мы сказали бы: они действительно талантливы. Однако вновь и вновь исследователи находили немного признаков успеха, достигнутого до того, как эти люди начали интенсивно работать. В отдельных случаях такие признаки присутствовали, но в абсолютном большинстве случаев их не было. Всем нам известны примеры людей, с детства подававших большие надежды. Но анализ многочисленных примеров одаренных личностей, по крайней мере в некоторых областях, показал, что большинство преуспевших в своей области не демонстрировали ранних признаков одаренности. Аналогичные результаты дало изучение биографий музыкантов, теннисистов, художников, пловцов и математиков. Разумеется, это не доказывает, что таланта не существует. Но порождает привлекательную гипотезу: если талант существует, он не имеет никаких особых предпосылок.
Можно предположить, что с началом практики талант наверняка проявится; после всего лишь трех уроков игры на фортепиано малыш Эшли играет пьесы, которые другие дети разучивают по полгода. Но, опять же, это не обязательно произойдет с человеком, которому предстоит многого добиться. Изучая, например, биографию выдающихся американских пианистов, вы вряд ли смогли бы предсказать их будущий триумф даже по итогам шести лет усердных занятий; на этом этапе большинство из них все еще ничем не выделялось. Теперь-то мы можем с уверенностью сказать, что все они «талантливы», но странный это талант, если он не проявился за шесть лет упорного труда. Даже те немногочисленные случаи, когда родители обнаруживают ранние спонтанные признаки таланта, небесспорны. Так, в случаях с детьми, которые начинают говорить или читать очень рано, оказывается, что их раннему развитию активно способствуют родители. Учитывая очень тесные взаимоотношения между родителями и детьми, сложно сказать, что из чего происходит. Если маленький Кевин размазывает по листу бумаги краску так, что маме с папой это кажется изображением зайчика, они могут решить, что их ребенок гениальный художник, и начать всеми силами пестовать эту идею. Мы все сталкивались с подобными примерами; исследования же показали, что такие занятия действительно развивают детские способности. Мы рассмотрим это подробнее в последней главе.
Возможно, вы предположите, что в век генных технологий вопрос о том, что является врожденным, а что нет, уже не должен возникать. Раз талант по определению явление врожденное, должен быть соответствующий ген (или гены). Сложность здесь в том, что ученые до сих пор не определили, за что отвечает каждый из двух с лишним тысяч генов. Все, что мы можем сказать на данный момент, — конкретные гены, отвечающие за конкретные таланты, до сих пор не обнаружены. Возможно, это еще случится; возможно, ученые еще найдут ген игры на пианино, ген инвестиций, ген бухгалтерии. Но до сих пор этого не случилось, и проведенные исследования дают основания полагать, что такие гены если и будут обнаружены, то нескоро.
Существенное повышение элитарного уровня исполнения во многих областях за последние сто лет произошло слишком быстро, чтобы иметь генетические корни, — для этого нужны были бы тысячи лет. Поэтому не приходится спорить с тем, что именно гены обеспечивают людям успехи в той или иной области. Однако при том, что гены оказывают свое влияние, доля их в общем успехе совсем невелика. Скептики в отношении таланта с осторожностью говорят о том, что установленные факты в совокупности не доказывают, что талант — миф. Они допускают, что, возможно, дальнейшие исследования покажут, что феномен успешных людей объясняют отдельные генетические различия. Но сотни исследований за десятки лет этого не продемонстрировали. Напротив, в большинстве своем они убедительно доказывают, что генетических различий, определяющих выдающиеся профессиональные навыки, не существует.

А как же Моцарт?

И все же… как такое возможно? Аргумент против таланта может звучать разумно на каждом этапе, но в конце концов нам все равно приходится объяснять величие самых искусных профессионалов в истории. Чем же можно объяснить фантастические достижения, как не таинственным даром небес? Вообще говоря, сталкиваясь с логикой «антиталантливой» позиции, многие немедленно приводят два простых контраргумента: Моцарт и Тайгер Вудс.
Моцарт — универсальное подтверждение «небесной» теории происхождения величия. Он сочинял музыку в пять лет, давал клавесинные и скрипичные концерты в восемь, создал впоследствии сотни произведений, многие из которых повсеместно считаются классикой и сокровищами западной культуры, и все это за недолгую тридцатипятилетнюю жизнь — если это не дар, причем колоссальный, тогда таланта не существует вообще.
Исследуем факты более тщательно. Отцом Моцарта был, как известно, Леопольд Моцарт, сам по себе знаменитый композитор и исполнитель. Он также был авторитарным родителем и в три года начал активно учить сына сочинительству и исполнению. Леопольд преуспел как учитель маленького Вольфганга не только благодаря собственной одаренности: его очень интересовало преподавание музыки детям. Хотя музыкантом Леопольд был средним, он был весьма талантлив как педагог. Его книга об обучении игре на скрипке, опубликованная в год рождения Вольфганга^*, десятилетия спустя оставалась авторитетным руководством.
Итак, с ранних лет Вольфганг получал основательное образование от опытного педагога, жившего рядом с ним. Его ранние произведения, безусловно, выглядят впечатляюще, но не стоит игнорировать щекотливые факты. Интересно отметить, что ру кописи Вольфга нга всегда «подправлял» Леопольд, прежде чем кому-либо показать. Также любопытно, что сам Леопольд, начав обучать Вольфганга, писать музыку перестал.
Некоторые сочинения мальчика вовсе не оригинальны. Первые четыре клавесинных концерта Вольфганга, сочиненные в возрасте одиннадцати лет, не содержат его собственной музыки. Он скомпилировал их из работ других композиторов. Следующие три таких произведения, сегодня не относимые к фортепианным концертам, он написал в шестнадцать лет; в них также нет оригинальной музыки, а лишь компиляции из Иоганна Кристиана Баха, с которым Вольфганг учился в Лондоне. Ранние симфонии Моцарта, короткие произведения, написанные в восемь лет, близки по стилю к композициям того же соученика Моцарта, Баха. Ни одно из этих произведений сегодня не считается великим.

^*Mozart L. Versuch einer gründlichen Violinschule. Augsburg, 1756.

Их редко исполняют или записывают, разве что из интереса, вызванного последующей славой Моцарта. Кажется, что они созданы весьма заурядным кандидатом в композиторы — копирующим, подбирающим, имитирующим чужие произведения, — причем результаты труда являются миру (может быть, чуть отполированные) с подачи отца, значительную часть жизни посвятившего обучению сына. Первое произведение Моцарта, признанное шедевром, что подтверждается многочисленными его записями, — клавесинный концерт № 9, сочиненный в двадцать один год. Это, конечно, тоже рано, но следует помнить, что к этому времени за плечами у Моцарта было восемнадцать лет упорного труда. Это важно, ибо божья искра в нем сама собой не извергала мировые шедевры — а именно этого мы часто ожидаем от божьей искры. Моцартовский способ сочинения музыки — не то чудо, каким мы привыкли его считать. В течение двухсот лет люди думали, что у него была волшебная способность создавать в голове целые произведения, а записывать их на бумагу было уже делом техники. Это мнение основывалось на знаменитом письме, где он говорит, ни много ни мало: «произведение, даже длинное, я держу в уме почти законченным… на бумагу я его переношу довольно быстро… и на бумаге оно редко отличается от того, что породило мое воображение».
Это, несомненно, звучит как признание гения. Проблема лишь в том, что письмо это подложное, как впоследствии установили ученые. Моцарт не создавал в мыслях произведения целиком, идеальные и совершенные. Сохранившиеся рукописи свидетельствуют, что он постоянно пересматривал, перерабатывал, вычеркивал и переписывал целые части произведений, набрасывал на бумаге фрагменты и откладывал их на месяцы или годы. Хотя результат от этого не становится менее великолепным — музыку он писал таким же образом, как и обычные музыканты.
Недавнее исследование показало его способности чудесного исполнителя в новом свете. Исследователи составили «указатель гениальности» для пианистов; они определили количество лет учебы, которое потребовалось пианисту, в соответствии с современными учебными программами, чтобы начать публично исполнять музыку, и сравнили его с количеством лет, которое в действительности потребовалось для этого нескольким гениальным исполнителям на всем протяжении истории. Если среднему студенту-музыканту, чтобы публично исполнить пьесу, нужно шесть лет подготовки, а отдельный гениальный студент добился этого за три года, — его индекс составляет 200 процентов. Индекс Моцарта составил около 130 процентов — явно выше показателя средних студентов. Но дарования двадцатого столетия набирали 300–500 процентов. Это еще один пример роста стандартов. Результаты сегодняшних усовершенствованных методов занятий явно превосходят гений Моцарта-исполнителя.
Повторяю: эти факты никак не влияют на наше отношение к музыке Моцарта. Но они срывают магический покров, которым окутан процесс ее создания, и некоторым людям это не нравится. В своей работе под названием «Моцарт-ремесленник» исследователь творчества композитора Нил Заслоу описывает, что произошло, когда на конференции в Вене, посвященной Моцарту, он предположил, что во взрослом возрасте композитор был сосредоточен на «производстве продукта», так как нуждался в деньгах, и очень редко писал бесплатно. «Меня так и окатило волной бешенства, с которым слушатели реагировали на мои слова, — вспоминает он. — Сам председатель собрания велел мне сойти с кафедры». Такое негодование, видимо, было вызвано предположением, что Моцарт был всего лишь человеком с человеческой мотивацией, а не полубогом, движимым исключительно небесными притязаниями.
Этот случай поднимает важный вопрос, касающийся оценки величия творческих людей. Мы можем достаточно точно измерить достижения спортсменов, шахматистов и всех остальных, чью работу можно оценить объективно. В области финансов фондовых менеджеров и других инвесторов оценивают по критериям, которые допускают точность определения до десятых долей. Даже деятельность ученых можно оценить достаточно объективно, если не слишком точно, на основании влияния их работ в последующие за их написанием годы. Но о композиторах, художниках, поэтах и других служителях искусства судят, основываясь на неизбежно изменяющихся стандартах, поэтому выводы об их величии следует делать по меньшей мере осторожно. Некоторые творцы стали знаменитыми при жизни, а впоследствии были забыты; других при жизни не замечали и «открыли» лишь позднее. Произведение И. С. Баха «Страсти по Матфею», в настоящее время признанное одним из величайших музыкальных шедевров всех времен, при жизни композитора исполнялось лишь дважды. Хотя сегодня это покажется невероятным, музыка Баха в целом не особенно ценилась сразу после его смерти, пока десятилетия спустя ее не прославил Феликс Мендельсон. (Музыку самого Мендельсона также оценили лишь после смерти автора.)
Следует иметь в виду, что, изучай мы природу величия в 1810 году, вероятно, немного внимания уделили бы Баху, а в 1910 году — Мендельсону. Что касается Моцарта, недовольный председатель заседания, на котором выступал За-слоу, настаивал на том, что эту музыку нельзя даже сравнивать с произведениями его современников, так как она «принадлежала к высшим сферам творчества». Заслоу ответил на это, что «музыка Моцарта поднялась в небесные пределы только в девятнадцатом веке. При его жизни она была вполне земной, как и музыка других композиторов».
Что до самого творческого процесса, вот как музыкальный критик журнала «Нью-Йоркер» Алекс Росс резюмирует результаты недавнего исследования, посвященного «заль-цбургскому чуду»: «Амбициозные родители, показывающие своим чадам видео “Маленький Моцарт”, будут разочарованы: Моцарт стал Моцартом благодаря усерднейшему труду».

А что же Тайгер?

Те, кто изучает феномен успеха, часто называют Тайгера Вудса Моцартом гольфа, и параллель эта выглядит поистине впечатляющей. Эрл, отец Вудса, был учителем, работал с молодыми людьми и всю жизнь увлекался спортом. Первую половину своей карьеры он провел в армии, где, по его словам, преподавал военную историю, тактику и проводил военные учения у слушателей колледжа Университета Нью-Йорка. Во время учебы в старшей школе и колледже в штате Канзас он был одним из лучших игроков в бейсбол, а в период между колледжем и армией тренировал команды Малой лиги. «Они у меня добирались до первенства штата», — писал он в малоизвестной книге «Training a Tiger» («Воспитание Тигра»), опубликованной вскоре после того, как Тайгер стал профессионалом. «Я люблю обучать», — признавался Эрл. У Вудса-старшего было много времени на обучение сына, и он усердно этим занимался. Тайгер появился на свет, когда старшие дети Эрла от первого брака уже выросли, он был уволен из армии и в сорок четыре года работал на авиастроительную корпорацию «Мак-Доннел Даглас» в Южной Калифорнии. Кроме того, Эрл был страстным поклонником гольфа. С этой игрой он познакомился лишь двумя годами раньше, но занимался гольфом с большим усердием и успел попасть в число 10 процентов лучших игроков. Когда родился Тайгер, Эрл написал: «Я достаточно тренировался и был в великолепной форме. Я вступил в новый этап, начав тренировать Тайгера невероятно рано».
Итак, резюмируем ситуацию: Тайгер родился в семье блестящего гольфиста, к тому же «фанатика гольфа», любящего преподавать и жаждущего приступить к обучению сына как можно раньше. Жена Эрла не работала, других детей у них не было, и они решили, что «главным в нашей семье станет Тайгер». В семь месяцев мальчик получил от Эрла свою первую короткую металлическую клюшку. Отец поставил высокий детский стульчик Тайгера в гараже, где сам забрасывал мячи в сетку, а сын часами за этим наблюдал. «Для него это было что-то вроде фильма, который показывают снова и снова», — писал Эрл. Он разработал способ обучения правильному захвату клюшки и удару ученика, еще не умеющего говорить. Тайгеру не было и двух лет, когда они с отцом уже выходили на поле для гольфа, регулярно тренируясь и упражняясь.
Удивительные успехи Тайгера получили широкую известность; в школу он пошел уже местной знаменитостью, а будучи студентом колледжа, прославился по всей стране. Среди всего, что было написано о нем, особенно примечательны два факта. Во-первых, возраст, в котором он впервые добился грандиозного успеха на уровне регулярных международных соревнований. В девятнадцать лет он стал членом американской команды на Кубке Уокера (хотя матч не выиграл). К этому моменту он чрезвычайно интенсивно занимался гольфом, сначала под руководством отца, а с четырех лет — с профессиональными тренерами, в общей сложности в течение семнадцати лет.
Во-вторых, ни Тайгер, ни его отец не предполагали, что Тайгер явился в мир с талантом к гольфу. Эрл не считал, что его сын — обычный ребенок (но родители вообще с трудом в такое верят). Ему казалось, что Тайгер обладал особой способностью понимать, что ему говорят, и запоминать числа, еще не умея толком считать. Тайгер неоднократно благодарил отца за свой успех. Пытаясь объяснить причины столь раннего интереса к игре, он никогда не упоминал о некоем врожденном даре. Напротив, он писал: «Гольф для меня определенно был попыткой походить на человека, которым я восхищался более всех других: моего отца». Когда отца или сына просили объяснить причины феноменального успеха Тайгера, оба неизменно отвечали: упорный труд.
Один из тренеров, занимавшихся с мальчишкой Тайгером, позднее вспоминал, что, впервые увидев своего воспитанника, «решил, что он как Моцарт». Так оно и было.

В поисках дара к бизнесу

Если сложно говорить о талантах в музыке и спорте, это тем более нелегко в бизнесе. Мы все склонны полагать, что корифеи бизнеса должны обладать каким-то особым даром к тому, чем они занимаются, но факты уклончивы. Собственно говоря, при изучении раннего детства и юности выдающихся бизнесменов создается прямо противоположное впечатление: кажется, что никакого заметного таланта у них не было, и ранних признаков того, кем станут впоследствии, они не демонстрировали.
Рассмотрим несколько самых ярких примеров. Джек Уэлч, названный журналом Fortune менеджером века, не выказывал никакой особой склонности к бизнесу, даже на третьем десятке. Он рос в Сейлеме, штат Массачусетс, и был способным ребенком, хорошо учился, хотя, по его собственному признанию, никто бы не счел его вундеркиндом. В старших классах он стал капитаном школьных команд по хоккею и гольфу — вполне достойный повод отдать юношу в колледж Лиги плюща. Но семья не могла себе этого позволить, и Джек поступил в Университет Массачусетса. По специальности он не бизнесмен и не экономист, а инженер-химик. Потом он получил степень магистра и доктора по той же специальности в Университете Иллинойса. Выходя в реальный мир в двадцать пять лет, он все еще не был уверен в том, какой путь избрать, и проходил собеседования на преподавательские должности в университетах Сиракуз и Западной Вирджинии. В конце концов он решил пойти работать в отдел химических разработок GE. Даже весьма проницательный взгляд не смог бы обнаружить в этой части биографии Уэлча и намека на то, что ему предстояло стать самым влиятельным управленцем своего времени.
Билл Гейтс, самый богатый человек в мире и символ фундаментального переворота в экономике, — более многообещающий пример для желающих объяснить успех талантом. С детства он увлекался компьютерами; по его словам, первую программу он написал в тринадцать лет: это был алгоритм для игры в крестики-нолики. Гейтс и его друг Пол Аллен, будущие основатели компании Microsof , постоянно искали способы совершенствовать возможности громоздких компьютеров того времени. Они открыли фирму под названием Traf-O-Data для создания компьютеров, анализирующих данные с мониторов дорожного движения. По словам Гейтса, аппарат этот работал, но никто его не покупал. Поступив в Гарвард, молодой человек не покинул захватывающий и быстро меняющийся мир компьютеров. Ясно, что увлечения Гейтса с самого начала вели его прямиком к созданию Microsof . Проблема в том, что ничто в его истории не свидетельствует о невероятных способностях. По его собственным словам, множество детей в те дни интересовались возможностями компьютеров. Гарвард был тогда полон компьютерных гениев, хорошо понимавших, что происходит технологическая революция. Что могло предвещать абсолютное превосходство Гейтса? Да ничто. Вероятно, ключом к его успеху стала вовсе не блестящая работа в области программного обеспечения. Скорее дело было в умении «раскрутить» бизнес, а потом — в совсем ином умении; управлять крупной корпорацией. Но на этапе Traf-O-Data вы тщетно искали бы в молодом Гейтсе признаки таких умений в глобальном масштабе, да и вообще в какой-либо мере.
Изучая деятельность титанов мирового бизнеса, истории «Уэлчей» мы встречаем чаще, чем истории «Гейтсов», и в них нет даже намека на талант в той сфере, в которой их герои впоследствии достигнут высот славы и богатства. Один из предшественников Гейтса в статусе богатейшего человека мира, Джон Рокфеллер, тому пример. Рос он бедным набожным мальчиком, работящим, примечательным разве что своей серьезностью и разумностью. Но, как отмечает один из его биографов, Рон Черноу, «во многих отношениях Джон был зауряден и неотличим от многих других мальчишек. Когда впоследствии он потряс мир, многие его бывшие соседи и однокашники тщетно пытались хотя бы смутно его припомнить». Однако те из них, кто помнил Джона, хорошо помнили и его твердое намерение разбогатеть. При этом, отмечает Черноу, «в мальчишеских мечтах Рокфеллера не было ничего особенного, так как сама эпоха вкладывала в головы миллионам впечатлительных школьников алчные фантазии». А няня семьи Рокфеллер впоследствии вспоминала: «Я не замечала, чтобы Джон в чем-либо преуспевал. Помню, что над всем он усердно трудился, мало говорил и очень прилежно учился».
Снова и снова мы встречаем такие истории детства, ничего не говорящие нам о будущем триумфе их героев, но есть и более поразительные случаи. Дэвида Огилви, которого многие считают величайшим специалистом двадцатого века по рекламе, в свое время выгнали из Оксфорда. Он прислуживал на кухне в парижской гостинице, торговал печами в Шотландии, был фермером в Пенсильвании и много чем еще занимался первые семнадцать лет своей карьеры. Предугадать, что он станет легендой рекламного бизнеса, было бы сложно, притом что сложно было бы вообще предположить, что он в чем-либо станет легендой.
А как насчет Уоррена Баффета, одного из богатейших людей в мире, чьи слова о том, что он был рожден размещать капитал, цитировались выше? Он не только продемонстрировал ранние признаки интереса к своей области, как Гейтс, но и рано начал добиваться успеха. В детстве Баффет очень интересовался бизнесом и инвестициями и мечтал делать деньги. Он управлял доставкой газет в несколько районов, а в одиннадцать лет приобрел свою первую ценную бумагу — привилегированную акцию компании Cities Service. В пятнадцать лет вместе с другом он купил подержанный автомат для игры в бильярд и установил его в парикмахерской; через несколько месяцев у них появилось еще два. С полученной прибыли Баффет приобрел сорок акров земли, которую сдал в аренду фермерам. О его способности складывать в уме большие числа знала вся округа; школу он закончил в шестнадцать лет. Позже в аспирантуре Колумбийского университета он занимался под руководством знаменитого эксперта-инвестора Бенджамина Грэхэма. Ему, единственному из всех студентов, Грэхэм поставил высший балл.
Достижения Баффета как инвестора знамениты на весь мир. Его история позволяет понять, почему он и многие другие успешные люди говорят, что они были рождены делать то, что делают. Но это объяснение — врожденное умение размещать капитал — не единственный и даже не самый простой способ обосновать его успех. Ранний всепоглощающий интерес Баффета к деньгам неудивителен для человека, выросшего на Среднем Западе в эпоху Великой депрессии. Неудивительно и его увлечение акциями и инвестициями: его отец был биржевым брокером и инвестором, а юный Уоррен его обожал. В одиннадцать лет Уоррен стал работать в отцовском офисе, таким образом начав постигать основы инвестирования в весьма раннем возрасте. Однако нет никаких подтверждений тому, что, даже разменяв третий десяток, он делал в этом успехи. Некоторое время в отрочестве он был увлеченным «биржевым аналитиком», пытался предсказывать изменение цен на акции, изучая данные прошлых торгов. Исследования показали, что этот метод бесполезен для овладения рынком (хотя, как и у многих бесполезных методов, у него все же есть последователи). Потом Баффет пробовал себя в качестве рыночного тактика, выбирая удачные моменты для покупки и продажи акций. В конце концов он оставил это занятие как бесполезное.
По окончании Колумбийского университета Баффет вызвался бесплатно работать в инвестиционной компании Грэхэма. Но, по его словам, «Бен, как всегда, прикинул выгоду и отказал». Через пару лет Уоррен пробился-таки в компанию Грэхэма и, проработав там два года, вернулся в Омаху, чтобы в двадцать пять лет открыть первую инвестиционную фирму.
Итак, перед нами молодой человек, с ранних лет проявлявший немалый интерес к деньгам и инвестициям и, подобно Рокфеллеру, движимый мощным желанием разбогатеть. Он жадно изучал все, что касалось его мечты. Однако к олимпу своей славы Баффет начал приближаться лишь на четвертом десятке, когда уже более двадцати лет усердно трудился в избранной сфере.
И все же: биржевых брокеров в эпоху Великой депрессии было множество, но Уорреном Баффетом стал лишь один из них. Почему? Это серьезный вопрос, который мы рассмотрим далее. А пока замечу, что врожденный талант к бизнесу вряд ли вполне объясняет феномен Баффета, как и любого другого гениального бизнесмена.
В широком смысле нам, видимо, следует пересмотреть свои взгляды на роль конкретных врожденных талантов. Категоричность здесь ни к чему. Горячие споры о том, существуют ли такие таланты вообще, оставим исследователям. Для нас важен тот факт, что таланты сами по себе гораздо менее значимы, чем мы привыкли думать. Они, по всей видимости, не имеют того превалирующего значения, которым мы их обычно наделяем, а какое значение они имеют — совершенно неясно. В главах 4, 5, 6, 9 и 10 мы поговорим об этом подробнее.
Но даже если придется признать, что позиция центральной роли особого таланта слаба, мы тем не менее можем полагать, что эффективная работа требует выдающихся — и врожденных — общих способностей. Ни в каком деле не достичь высот без зашкаливающего IQ или фантастической памяти. Или мы предпочитаем так думать. Но и это убеждение, как бы глубоко оно ни коренилось, заслуживает более тщательной проверки.

Почему талант не имеет значения в искусстве

На днях я спросил свою хорошую подругу Эрику: «Как вы думаете, почему некоторые художники, такие как Дженис Джоплин и Джорджия О’Киф, добиваются такого успеха, а другие — нет?»

«Потому что они просто ДОЛЖНЫ это делать», — сказала она. «У них есть стремление делать это все время, и они должны это делать».

Меня поразило то, что она сказала. Я никогда раньше не думал об успехе в искусстве так. Эти известные художники были ОЧЕРЕДНЫ творчеством. Они не могли перестать это делать.Их загнали.

Вот когда я понял…

Талант — это не то, что делает художника успешным, это драйв.

Я заметил то же самое с художниками, с которыми работаю. Талант — это не то, что делает или ломает художника. Это страсть.

Каждый творит искусство по-своему.

• Некоторые грязные и грубые.
• Некоторые из них более контролируемые и изысканные.
• Некоторые умеют точно рисовать, некоторые — нет.

Важно то, как вы соедините то, что у вас «получилось».

Вот что я имею в виду…

• Некоторым художникам нравятся красивые вещи — образы, радующие глаз.
• Некоторым нравится рисовать то, что им нравится — например, искусство социальной справедливости моей студентки Джоан или сериал Робин о политике.
• Некоторые художники подходят к живописи с помощью гармоничных цветовых палитр, которые успокаивают. Кому-то нравятся приглушенные палитры, другим — яркие цвета.
• Некоторые Художники рисуют, потому что они снова соединяются с частью себя, которая была потеряна и нуждается в пробуждении.Как и картины моей ученицы Дайаны, рассказы из ее детства, которые заставляют чувствовать себя легче и счастливее, когда она соединяется с этими воспоминаниями.
• Некоторые художники считают, что катарсис перемещать много краски по холсту. Для них это процесс, который успокаивает и течет, как Бет.

Искусство — это просто призвание. Это не соревнование.

Искусство для людей, которые призваны этим заниматься. Для них это создание, потому что (как отметила моя подруга Эрика): «У них всего есть для этого.”

Так что, если ВЫ не решаетесь рисовать, потому что думаете, что это концерт только для людей, которые более «талантливы», чем вы, — вы не могли ошибиться больше.

Спросите себя — Вы призваны творить? Вы похожи на шмеля, который не делает мед?

Если вы призваны творить, а вы этого не делаете, это как пчела, которая не производит того сладкого меда, который наполняет эту Землю добротой . В жизни чего-то не хватает не только для ВАС, но и для тех людей, которым нужно видеть визуальный голос в этом мире.

Как только вы подключитесь к своему потоку, ваша баночка с медом наполнится добром для ОТДЫХА ВАШЕЙ ЖИЗНИ. … И тогда жизнь начинает обретать смысл и становиться счастливее.

Если вы созданы для создания, это нельзя игнорировать. У вас есть ВЫБОР: этот голос внутри вас попросит вас начать, и вы можете либо замолчать … либо ответить.

Моя ученица Дайана снова начала рисовать в этом году и снова подключилась к своему 11-летнему ребенку. Она спросила своего мужа, заметил ли он что-нибудь в ней по-другому теперь, когда она снова рисовала, и вы знаете, что он сказал? «Вы кажетесь более законченным. ”

Вздох…. Какое добро.

Если вы не решаетесь рисовать, потому что, возможно, недостаточно хорош — можете убрать это со стола сегодня — , дело не в таланте . Это о том голосе, который зовет тебя творить Искусство.

Если вас призывают творить, бегите, не ходите к ближайшему классу рисования / другу-художнику / видео или наставнику — к тому, что вас больше всего волнует. Просто начни.

И если вам нужна поддержка «Пробуждая свое путешествие в искусство», и вы готовы начать, я могу помочь …

Я несколько раз открывал наш календарь в ближайшие несколько дней, и вы можете заказать у нас звонок Art Breakthrough Call . Мы свяжемся с вами по телефону, поможем выяснить, что сдерживает вас в своем искусстве, и составим план того, что вам нужно делать дальше.

Нам всем нужна поддержка, чтобы вывести нашу страсть на новый уровень, и мы здесь для вас, если вы готовы.

Пожалуйста, не бронируйте у нас звонок, если вы просто ищете бесплатную информацию. Эти звонки предназначены только для женщин, которые готовы осуществить свою Art Dream прямо сейчас.

Если это вы, мы будем рады с вами поговорить! Вы можете заказать звонок на KellieDayArt.com/booking

XO

шт. Прокрутите вниз, чтобы прочитать слова некоторых из моих последних студентов…

Вы не талантливы и почему это неважно.

У меня отличные новости! Оказывается, вы не талантливы. Почему это здорово? Потому что это не имеет значения.

Фотография любезно предоставлена ​​graur codrin

Я почти закончил читать Джефф Колвин «Талант переоценен», и это помогло мне расширить кругозор в отношении таланта, успеха, исключительных достижений и мифа о таланте.

Миф о таланте

Талант обычно рассматривается как врожденная способность; дар, с которым родились — либо есть, либо нет. Мы часто приписываем талант людям с исключительными способностями или используем его как оправдание, почему мы можем или не можем быть исключительными в данной способности. Однако в книге «Талант переоценен» Колвин свидетельствует о том, что таланта либо не существует, либо, если он существует, он имеет мало общего с исключительными достижениями. Вместо этого исключительные способности или успех связаны с «осознанной практикой» в зоне обучения; не только пару месяцев напряженной работы, но лет.Фактически, в среднем требуется как минимум 10 лет осознанной практики, пока характеристики большого достижения не станут очевидными.

Моцарт и Тайгер Вудс

Так что насчет Моцарта или Тайгера Вудса, которых обычно считают вундеркиндами? Ни один из них не обладает врожденными способностями или талантом.

Отец Моцарта был мастером-композитором. Ранние произведения Моцарта, такие как его симфония в 4 года и первый концерт в 7 лет, не были написаны его почерком, и на них сильно повлиял и исправил его отец.Моцарт не начинал свои шедевры до середины двадцати лет, и до тех пор, пока он не писал оригинальные произведения, а аранжировал произведения Баха, одного из его наставников. Итак, до того, как Моцарт стал исключительным, у него было не менее 10 лет сознательной практики.

История Тайгера Вудса похожа. Эрл Вудс, отец Тайгера, был военным инструктором и обучал молодых людей. У него было 3 детей и брак до Тигра. К тому времени, когда родился Тайгер, Эрл имел обширные познания в области детей, эффективного обучения и гольфа.В 8 месяцев Тайгер часами сидел и смотрел, как его отец отбивает мячи для гольфа, заставляя его целенаправленно тренироваться. В 4 года Тайгер получил профессиональное обучение. Хотя первые достижения Тигра были заметны, они не были исключительными, и только в более позднем подростковом возрасте Тигр начал проявлять исключительные способности — более чем через 10 лет после того, как он сознательно практиковался.

Моцарт не был рожден с предрасположенностью к музыке, а у Тигра не было дара к гольфу; оба достигли своих исключительных способностей через годы целенаправленной практики.

В книге Колвина есть бесчисленное множество других примеров, включая успехи Джерри Райса, Билла Гейтса, мастеров шахмат и виртуозов инструментальной музыки. Во всех случаях, если есть талант, осознанная практика играет большую роль, чем любые врожденные способности, генетические особенности или интеллект (IQ).

Заключение

Колвин не предполагает, что осознанная практика является единственным фактором достижения успеха, но что это очевидно во всех случаях. Он приписывает успех Моцарта и Тигра их отцам, который он называет «удачей».Таким образом, часть аргумента заключается в том, что вам «повезло» оказаться в окружении нужных людей, в нужное время и в нужном месте.

Если талант не является ответом на достижение исключительных способностей, мы больше не можем использовать его как оправдание, и величие становится вопросом выбора . Это здорово, не правда ли?

Независимо от того, сколько вы тренируетесь, если у вас нет природных талантов, вы все равно никогда не станете лучшим, считают некоторые эксперты | Умные новости

В 1993 году группа исследователей обнаружила, что 80 процентов разницы между элитными и средними музыкантами составляет практика. Это открытие, сообщает « New York Times», «» положило начало идее так называемого «правила 10 000 часов» — времени, необходимого для мастерского овладения навыком, — популяризированного автором Малкольмом Гладуэллом.

На самом деле, однако, наука о том, что нужно, чтобы быть лучшим (как никто никогда не был), намного шатче, чем можно было бы предположить. С тех пор, как более двух десятилетий назад вышла эта знаменательная статья, исследователи продолжали дискутировать о том, что наиболее важно для настоящего мастерства: практика или врожденный талант.

Итак, новое исследование, в котором пытались проанализировать все соответствующие исследования по этой теме, пришло прямо в лагерь «естественных способностей».

Как пишет « Times », в статье были проанализированы результаты почти 90 других исследований, проведенных в различных дисциплинах, от спорта до искусства и академических кругов. Авторы обнаружили, что практика оправдывает не более 20-25 процентов разницы между элитными исполнителями и теми, кто хорош, но не велик. Авторы пришли к выводу, что природный талант важнее практики.

Мы обнаружили, что осознанная практика объясняет 26% расхождений в производительности для игр, 21% для музыки, 18% для спорта, 4% для образования и менее 1% для профессий.Мы заключаем, что осознанная практика важна, но не так важна, как утверждалось.

Другие исследователи, однако, кричат. Некоторые говорят, что авторы недостаточно четко определили практику, смешивая случайную игру с серьезными уроками и тем самым ослабляя эффект истинной практики. Другие говорят, что есть важные факторы, которые не очень хорошо отражаются в литературе, например, возраст, в котором кто-то начал изучать новый навык; есть ли у них целеустремленная личность; а также количество турниров, тестов, выступлений или других задач наизусть, которые люди прошли. Третьи, продолжает Times , говорят, что изменение места и времени практики может повлиять на ее эффективность.

Авторы новой статьи, однако, придерживаются своих выводов. Говорят, эти нюансы не меняют результатов. Как пишет газета « Times »: «Как и большинство ветвей дебатов о природе и воспитании, это привело к появлению нескольких лагерей, чьи оценки воздействия практики различаются на целых 50 процентных пунктов.«

Понравилась статья?
ПОДПИШИТЕСЬ на нашу рассылку новостей

Талант не имеет значения

Этот замечательный GIF Боба Росс, в котором он говорит: «Талант — это преследуемый интерес. Другими словами, все, что вы хотите практиковать, вы можете делать», было идеальным источником вдохновения для сегодняшнего сообщения в блоге!

Если вы поговорите с профессиональными музыкантами и спросите их, что им не нравится слышать от публики после великолепного выступления, вы можете быть удивлены ответом.

Уверен, вы могли бы подозревать, что они не хотели бы слышать критику, потому что это плохо, и хотя это не всегда хорошо, профессионалы всегда заинтересованы в том, чтобы узнать правду о том, как их работа повлияла на аудитория.

Что их больше всего раздражает, это, наверное, фраза: «Отличная работа, ты такой талантливый!»

Серьезно, любой профессионал знает, что неоднозначное представление о каком-то магическом таланте очень мало связано с их успехом (или неудачей) на сцене!

Быть профессионалом — это не о таланте, а о тяжелой работе.

То, что отличает любителей от профессионалов, — это высокие стандарты, которым придерживаются профессионалы, и их непоколебимая приверженность достижению желаемых результатов, а — не талант.

Теперь, я могу предположить, что ваши личные мечты о кларнете могут заключаться не в том, чтобы стать профессиональным кларнетистом (если они классные, если нет, все еще крутые), но я уверен, что вы были бы намного ближе к своим мечтам о кларнете, если бы у вас были образ мышления профессионала.

Итак, когда талант исключен из уравнения, я хочу, чтобы вы спросили себя, что удерживает вас от мечты о кларнете?

Держу пари, все сводится к количеству времени, которое вы тренируете, и к тому, что вы делаете со своим временем практики.

Если вы использовали идею о том, что вы просто недостаточно талантливы, чтобы играть на кларнете так хорошо, как вы хотите, я хочу, чтобы вы отпустили это ложное убеждение. Дело не в таланте. Все зависит от того, сколько вы занимаетесь и насколько вы эффективны в своей практике.

Надеюсь, это помогло вам осознать, что вы абсолютно можете осуществить свои мечты о кларнете, это всего лишь вопрос времени, потраченного на правильные вещи с правильным фокусом.

И в следующий раз, когда вы будете на представлении и захотите поздравить исполнителей, вместо того, чтобы рассказывать им о том, насколько они талантливы, расскажите им, как выступление повлияло на вас и как их тяжелый труд окупился!

Счастливая практика,
Джош

Правда о том, почему талант не имеет значения

Если вы считаете, что навыки, которыми вы обладаете сегодня, являются результатом чистого, природного таланта. Я вот-вот лопну твой пузырь. Суровая правда в том, что вы не были рождены с какими-либо дарами, и вы не достигли того, что есть сегодня, просто существуя. Возможно, вы родились с тенденциями и , но настоящий талант заработал .

Конечно, у вас может быть врожденная страсть к чему-то, но это не означает, что автоматически у вас будет талантов для этого. Джими Хендрикс был невероятно талантливым музыкантом и особенно талантливым гитаристом. Но Хендрикс не просто взял гитару и играл как рок-звезда.Он использовал свою естественную страсть к музыке , чтобы развить свой талант .

Слово «талантливый» часто используется в торговых кругах. «Он от природы талантливый ближе» или «Она от природы талантливый сетевик». Это удобный способ мысленно дистанцироваться между достижениями других и тем, где мы находимся в данный момент. Но чистое определение таланта — одно из тех основных определений, с которыми мы постепенно теряли связь на протяжении веков.

Талант на самом деле происходит от средневекового латинского корня talenta , что означает «склонность, воля или желание.«Сам по себе талант — не прирожденная черта; он развивается и создается чистой волей и желанием. И все, что вам нужно сделать, чтобы подтвердить это, — это посмотреть на анатомию своего мозга.

Разные люди могут рождаться с чуть более высокими естественными способностями в определенной области, но наука показывает, что усилия всегда превосходят генетику. Когда вы видите олимпийского спортсмена, побивающего мировой рекорд в беге на короткие дистанции, или математика, мысленно производящего многозначные вычисления, легко предположить, что он просто наделен навыками, превосходящими наши собственные.Также легко рационализировать их успех как не более чем победителей в генетической лотерее. Делая это, вы отказываетесь от собственной способности когда-либо достичь этого уровня. Вы отказываетесь от собственного агентства. Это не значит, что вы когда-нибудь бежите так же быстро, как Усэйн Болт, или полетите на Луну, как Базз Олдрин. Но это также не значит, что не будет .

Дело в том, что с научной точки зрения почти нет связи между «природным» талантом человека и его способностью к успеху. Эту истину подтверждают многочисленные исследования.Кто-то может родиться с естественной скоростью, но кто-то, рожденный с нулевой естественной скоростью, превзойдет их, если он их перегонит. В каком-то смысле каждый рождается с природным талантом, это просто зависит от того, как вы его развиваете.

Книга Дэниела Койла « Код таланта » доказала, что усилия создают талант, а не наоборот. Когда вы повторяете нагрузку на проводку в мозгу, в мозгу накапливается так называемый миелин. Это покрытие, которое окружает ваши нервные пути.Чем больше вы что-то делаете, тем больше миелина накапливается вокруг этого провода. И чем больше миелина вы накапливаете, тем быстрее сигнал проходит по этим проводам и тем лучше вы в чем-то разбираетесь.

Но вы не рождены с этими сильными миелиновыми связями, они не растут сами по себе. Вы их создаете.

«Талант» не имеет значения, как все его представляют: непопулярные. судить и крушить идолов без всякой уважительной причины, кроме как хвалить других.

На мой взгляд, два из этих качеств (вокал и присутствие на сцене) в контексте k-pop по существу не имеют никакого значения, из-за неотъемлемой природы k-pop как ответвления поп-музыки и того, как это работает.

1. Вокал: Никого никогда не выгнали из группы за то, что он плохой певец. Может ли кто-то петь или нет, устарело из-за способности продюсера / звукорежиссера создавать и манипулировать человеческим голосом до такой степени, что первоначальные способности певца не имеют значения, будь то в студии или вживую.Люди, которые измеряют / сравнивают вокалистов KPOP исключительно на основе технических навыков, совершенно недопустимы, потому что не только не имеет значения, убирая «предвзятость» или личные предпочтения, вы подрываете цель развлечения как концепции. Голоса Эйли, Венди или Хиолин просто потрясающие, и их можно ценить, но они вовсе не нужны. Таким образом, единственный реальный критерий качества певца — это личная предвзятость . Поэтому критиковать артиста (артистов) только на основании их способности к пению совершенно бесполезно.

2. Присутствие на сцене: Присутствие на сцене, подобное вокалу, совершенно ненужно, поскольку операторская работа / современные технологии сделали это так, что способность управлять сценой не требуется для хорошего выступления. Плюс групповая хореография и слепое обожание компенсируют остальное в реальной концертной обстановке, поскольку, по-видимому, вы будете там только потому, что уже являетесь поклонником.

Конечно, я думаю, что есть черта того, насколько ужасным должен быть кто-то, чтобы даже не иметь возможности подделать обе эти вещи, но дело в том, что ни один активный кумир в индустрии не пересек этот линия в любой момент времени .

В заключение, оценка артистов поп-музыки по этим двум чертам всегда приводит к полному краху из-за того, что они оба полностью могут быть искусственно созданы в контексте k-попа и, следовательно, бессмысленны как способ судить о людях.

Талант важнее, чем думают люди

Почему одни люди более успешны, чем другие? Если оставить в стороне удачу, которая означает признание того, что мы на самом деле не знаем, на самом деле есть только два объяснения: талант и усилия.Талант касается способностей, навыков и опыта, которые определяют, что человек может сделать . Усилия касаются степени, в которой человек раскрывает свои таланты.

Очевидно, что некоторые люди и талантливы, и трудолюбивы, но между ними часто возникает противоречие. Талант может сделать людей ленивыми, потому что им нужно меньше полагаться на тяжелый труд для достижения той же цели. Тяжелая работа помогает людям компенсировать низкий уровень таланта, поэтому очень полезно знать о своих ограничениях.(Конечно, можно не хватать и таланта, и усилий, но тогда для успеха потребуется большая удача!)

Insight Center

Но насколько талант действительно важен? Прошло почти 20 лет с тех пор, как McKinsey представила идею войны за таланты, но большинство организаций, похоже, борются со своими методами управления талантами. Например, недавний отраслевой отчет Deloitte, основанный на данных более чем 2500 руководителей из 90 стран, показал, что большинство работодателей плохо подготовлены к решению ключевых задач по выявлению талантов.

Кроме того, ученые недавно выступили за более коллективистский подход к управлению талантами, предполагая, что отдельные звезды менее важны, чем считалось ранее, и что переплата им может нанести ущерб командной работе. Фактически, многие люди предполагают, что командой звезд особенно сложно управлять и, скорее всего, ей не хватает «синергии», что вместо этого приводит к скоплению заслуженных и дорогих примадонн.

Так следует ли компаниям перестать фокусироваться на талантах? Талант переоценивается?

Не совсем так.Рассмотрим следующие факты:

Несколько талантливых людей имеют огромное значение . Это один из наиболее тиражируемых результатов исследований в области управления. В любой организации или группе несколько человек внесут непропорционально большой вклад в общий результат. Около 20% физических лиц отвечают за 80% продукции и наоборот. Эффект Парето можно найти практически в любой области производительности. Как подчеркивается в академических обзорах, эффект Парето иллюстрирует распределение научных открытий, публикаций и цитат; предпринимательский успех и новаторство; и показатели производительности.Во всех этих сферах на 20% (или меньше) приходится от 80 до 98% результатов.

Таким образом, талантливые люди — немногие жизненно важные — являются основным двигателем успеха компании, и компании получат гораздо более высокую отдачу от своих инвестиций, если они направят больше ресурсов на немногих людей, которые имеют большое значение, вместо того, чтобы пытаться добиться успеха. «банальное множество» более продуктивно.

Талант легко измерить и предсказать . Науке выявления талантов не менее 100 лет, и существует множество надежных и юридически оправданных методов выявления потенциала и прогнозирования будущих проявлений талантов. Хотя большинство компаний тратят огромное количество времени на создание собственных моделей таланта (верблюд — это лошадь, созданная комитетом), они слишком усложняют вещи. Им было бы лучше обратиться к огромному количеству научных данных в этой области.

Например, метааналитические исследования показывают, что есть постоянные личностные качества, связанные с лучшими исполнителями во всех областях и отраслях. В частности, звездные игроки организации, как правило, обладают более высокими уровнями способностей, симпатий и энтузиазма.Способность частично зависит от предметной области, поскольку включает в себя технический опыт и знания, приобретенные людьми в определенной области.

Однако ключевым компонентом способностей является обучаемость или способность узнавать новое — это функция IQ и любопытства. Симпатия в основном связана с эмоциональным интеллектом и человеческими навыками, и они имеют решающее значение для успеха независимо от того, в какой сфере вы работаете. Наконец, драйв — это уровень диспозиционных амбиций — общее желание человека соревноваться и способность оставаться неудовлетворенным своими достижениями. .И если вы думаете, что этот последний компонент таланта можно тренировать или развивать, читайте дальше.

Даже мотивация может считаться частью таланта . Хотя мотивацию часто называют выравниванием талантов — податливым состоянием, которое можно тренировать и усиливать по желанию, — важно понимать, что оно имеет сильную предрасположенность и генетическую основу. Например, стабильные личностные характеристики, такие как невротизм, экстраверсия и сознательность, составляют почти 50% измеримой изменчивости мотивации, что означает, что любые наблюдаемые различия в мотивации людей можно в значительной степени предсказать с самого раннего возраста.Кроме того, крупные метааналитические исследования поведенческой генетики показывают, что около 50% вариабельности тех же общих черт личности обусловлено наследственностью (по сравнению, например, с 80% для человеческого веса и 90% для роста). Таким образом, хотя изменить уровень своих амбиций может быть проще, чем похудеть, это не так просто, как думает большинство людей. (Как и в случае с весом, людям часто удается добиться желаемых изменений, но только для того, чтобы через некоторое время вернуться к своему прежнему уровню.)

Кроме того, хотя оставшиеся 50% изменчивости обусловлены факторами окружающей среды, многие из них возникают в очень раннем возрасте, и мы еще не совсем разработали, как повлиять на них в желаемом направлении (даже во взрослой жизни).Вот почему чрезвычайно трудно превратить ленивого и не амбициозного человека в энергичного и конкурентоспособного человека, так же как очень трудно погасить чьи-то амбиции, когда они от природы очень целеустремленные. Это не означает, что вы не можете тренировать или развивать людей, чтобы улучшить их работу. Но наиболее эффективные меры направлены на то, чтобы помочь людям пойти против своей природы, заменив токсичные привычки более эффективными.

Короче говоря, талант имеет такое же или даже большее значение, чем думают люди.