Прагматика вместо этики — Ведомости

Когда мы обсуждаем, к примеру, указ президента об уничтожении подсанкционных продуктов, то привычно отбрасываем этические вопросы и пытаемся сообразить, кто, где и как на этом заработает. Вспоминаем о протяженности российской границы, о том, что новые полномочия для пограничников, таможенников и подрядчиков по сжиганию еды гарантированно приведут к росту черного рынка конфиската, к распространению преступности и коррупции. Под «мы» имеются в виду не только аналитики и журналисты, но вообще граждане, стремящиеся к честному осмыслению текущей реальности.

Из разговора быстро исчезают «наивные» представления о том, что еду уничтожать дурно, особенно в стране, где 23 млн человек живут за чертой бедности, где до сих пор есть люди, помнящие, что такое голод, в том числе голод в блокадном Ленинграде. Человеческая сторона истории, память о блокаде в том числе, вспоминается тогда, когда этого требует прагматика, – например, когда представляется возможность закрыть неудобный телеканал.

Так же примерно мы пытаемся понять отмену усыновления для граждан большинства западных стран. Судьба детей стала на некоторое время темой обсуждения и даже демонстрации, но постепенно вытеснилась из публичного поля различной прагматикой. Попытки спорить с решениями властей на этических или идеалистических основаниях быстро пресекаются уничтожением репутаций и указанием, к примеру, на иностранные влияния или политические интересы, стоящие за критиками, – по принципу «они делают это, потому что им выгодно».

Неловко вспоминать сегодня о том, что можно с этической точки зрения критиковать коррупцию, фальсификации на выборах, поддержку военных действий на юго-востоке Украины и прочие преступления государства – это могут делать наивные люди, но люди «понимающие». «Понимание», о котором мы говорим в данном случае, по сути, сводится к изучению конкретных лиц, заинтересованных в том или ином решении, и применяемых ими схем. Разъяснив что-то про сельхозпроизводителей и нового министра Ткачева, мы уже начинаем успокаиваться по поводу сжигания еды, хотя число нуждающихся в стране при этом нисколько не уменьшилось.

Эта проблема не уникальна для России, но нас все-таки интересует именно наша ситуация. То, что мы стали прагматиками, – большой успех российских политических менеджеров, научившихся «включать» этику только тогда, когда им выгодно.

(PDF) Слово и смысл (Slovo i smysl / Word and sense)

значения, поскольку данному вопросу посвящена обширная литература как в

отечественной, так и в зарубежной лингвистике (См.: Гинзбург, 1952, 1957, 1978;

Виноградов, 1953; Будагов, 1974; Смирницкий, 1954, 1956, 1957; Эвегинцев, 1957;

Левковская, 1962; Кацнельсон, 1965; Арнольд, 1966; Пелевина, 1969; Нарский,

1969; Гак, 1972; Шмелёв, 1973; Медникова, 1970, 1974, 1978, 1984; Апресян, 1974;

Никитин, 1974, 1983, 1988; Уфимцева, 1962, 1968, 1974, 1986; Колшанский, 1975,

1976; Stern, 1931; Ogden, 1923; Carnap, 1959; Frege, 1952; Weinreich, 1966;

Fillmore, 1969, 1971; Bierwisch, 1983; Coseriu, 1970; Katz, 1963, 1972; Leech, 1980,

1981; Palmer, 1976; Kempson, 1975, 1977; Ullmann, 1962; Chafe, 1975; Lyons, 1977).

Большинство учёных не выделяют прагматическое значение в качестве

отдельного аспекта словозначения, а соотносят его с уже выделенными, а именно с

коннотативным аспектом (ср.: Киселёва, 1978; Шиппан, 1980; Ольшанский, Скиба,

1987; Телия, 1986). Это направление имеет свою традицию, т.к. в лингвистике с

конца XIX века все эмотивно окрашенные элементы содержания выражений,

соотносимые с прагматическим аспектом речи, стали обозначаться термином

коннотация (Л.Блумфильд, ср. Телия, 1990, 236).

Другие, например Ю.Д.Апресян, считают, что только одна честь

прагматического значения, которая отражает связанные со словом культурные

представления и традиции, господствующую практику использования вещи и

многие прочие внеязыковые факторы, откосится к коннотациям и не входит в

собственно лексическое значение слова (речь идёт о таких ассоциациях, как

упрямство или глупость, связанные с полом, тяжёлая работа — с ишаком и т. д.).

Остальная же часть прагматического значения, в которой отражена оценка

ситуации общения, должна быть включена в ту часть значения, которую

А.Вежбицка описывала как модальную рамку, а Ч.Филлмор — как пресуппозиции

(см. Апресян, 1974, 67-68).

Сложность вопроса усугубляется неопределённостью семантического

статуса коннотаций. Так, В.Н.Телия в отличие от Ю.Д.Апресяна (Апресян, 1974),

Е.А.Мельчука и Иорданской (1980) рассматривает коннотацию как часть значения,

а не как ассоциативный комплекс, находящийся за его пределами.

Фонд научных исследований «Прагматика культуры «

На Web 2.0 заработают инвесторы, на Web 3.0 — пользователи

23 октября на конференции RIW-2008 пройдет круглый стол «Интернет-сообщества и социальные сети как бизнес». В преддверии этой дискуссии заместитель исполнительного директора РОЦИТ Сергей Гребенников обсудил проблему монетизации социальных сетей с экономистом, профессором , Александром ым, управляющим рекомендательным сервисом «Имхонет».

С.Г.: По поводу заработка в социальных сетях высказываются различные, зачастую диаметрально противоположные, точки зрения. Антон Попов, например, предположил, что пользователи социальных сетей вскоре начнут зарабатывать, для чего им нужно объединиться и совместно продавать свои услуги. Антон Носик, наоборот, не раз повторял: “Нет, никогда, это ерунда…”—зарабатывать могут только профессионалы, их нужно нанимать на работу. Так будут ли пользователи социальных сетей когда-нибудь зарабатывать на том, что они генерируют контент?

A.Д.: Мне хочется уточнить вопрос: будут ли участники сети зарабатывать на чем-либо, или они смогут получать плату именно за производство контента? Ведь одно дело монетизировать свое внимание (труд смотрителя рекламы) и совсем другое – получить деньги за созданный тобой продукт, к примеру, за текст в блоге или любительское видео. Второе. Вы спрашиваете о перспективе заработка для учредителей сети, плюс некоторых ключевых юзеров, или о рядовых членах сети – обо всех и каждом? Третье. Речь идет о прямом вознаграждении, т.е. о деньгах, выплаченных на руки, или о всякого рода привилегиях, скидках? Чтобы не множить далее числа оговорок, перейду к сути. Давайте различать перспективы монетизации нынешних социальных web 2.0 сетей и сетей следующего поколения. Я полагаю, они принципиально разные. Рядовые пользователи web 2.0 сетей (user generated content) не смогут зарабатывать на внутренних коммуникациях между собой, не переступая этическую грань, то есть, не превращая себя в рекламо-смотрителей, а свои странички в рекламоносители. Пользователи сетей web 3.0 – user certificated content – зарабатывать будут! (Каким образом – это отдельный большой разговор.) Сразу подчеркну, о монетизации социальных сетей рано и рискованно высказываться со всей определенностью. Ведь, сказать «да» – это всегда конкретика, подкрепленная знанием оправдавшей себя бизнес-модели. А категорически отрицать такую возможность, заявлять «нет, никогда, ни при каких условиях» – сложно: вдруг, что-то будет придумано…

Экономическая логика видится мне следующим образом. Некое количество людей в социальных сетях включено в систему самообслуживания. Они создают ценность друг для друга, и, может быть, в процессе своей деятельности производят нечто ценное для кого-то еще? Тогда, этот кто-то бы мог заплатить? Если брать замкнутое сообщество, то понятное дело, никто никому не заплатит – это противоестественно: мы с тобой играем в футбол, или участвуем в КВН к взаимному удовольствию, о каких взаиморасчетах может идти речь? Но, может, обложить данью новичков? Мы отладили игру, претерпели стартовые неурядицы, пусть люди, пришедшие на все готовое, купят входной билет. Однако и тут закавыка. То, о чем мы говорим, – это производство, так называемого, сетевого блага – его ценность прирастает в зависимости от числа людей им пользующихся. Поэтому каждый новобранец привносит дополнительную ценность в сеть самим фактом своего присоединения. Значит, отцам-основателям и старожилам не выгодно городить барьеры входа, у нас ведь не клуб с лимитированным числом мест, которому грозит переполнение.

Таким образом, рассчитывать на доходы внутри сети не приходится. К тому же деньги разрушают атмосферу альтруизма, – а ведь сообщество не в последнюю очередь держится на этом. Перемести игру в силовое поле меркантильности, и она переродится.

Любительский спорт не функционирует по законам профессионального. Вообще, опасная это вещь, выборочная меркантилизация в коммуне. «Я с тобой за так общаюсь-переписываюсь, а ты, выходит, на мне зарабатываешь. Так не пойдет! Пойду-ка я отсюда!» Теперь поищем плательщиков за пределами сети. Здесь есть о чем говорить, поскольку сообщество по ходу жизнедеятельности производит нечто ценное для внешней бизнес-среды. В частности, сеть, наподобие крупного шоу или спортивного турнира, концентрирует в одном месте большое количество людей, что удобно для рекламодателей. Очевиден платежеспособный интерес третьей стороны, вопрос в том, кому пойдут вырученные от рекламы средства? Делить их поровну между всеми членами сети? Тогда получим некий выхолощенный вариант акционерного общества с равными долями участников.

Однако если руководствоваться справедливостью, чтобы доли были равны, необходимо равенство вкладов. А как его установить? Пользователи ведь общаются, кто сколько хочет, и делают это без всяких обязательств по производительности. Начни принуждать к тому, что сейчас делается в охотку, и все пойдет насмарку. Короче говоря, если широко акционировать сеть, сделав всех участников ее совладельцами, то можно было бы делить между ними доходы, собираемые в первую очередь за счет рекламы. Но это не решает вопроса с вознаграждением именно за сетевую активность. Как поделить доход социальной сети между ее участниками и при этом соблюсти три условия: во-первых, чтобы дележ был справедливым, во-вторых, пользователи понимали, за что получают деньги, в-третьих, не перерождалась игра, представляющая основную ценность, которую теперь хочется монетизировать? Назначь пользователям плату «по труду» – числу тех или иных генерируемых ими трансакций – получишь «накрутки». Можно научиться отделять содержательные высказывания от «спама», дифференцировать участников на ценных и не очень, ввести пользовательские рейтинги – но это не вебдванолевская история.

С.Г.: Ранжировать пользователей сложно и чревато: больше будет обиженных, чем довольных…
A.Д.: Если идти по этому пути, нужно приписать некоторый вес каждому блогу, отличать белую кость от черной, хороших от плохих, и в соответствии с этим платить. На самом деле, в офф-лайне так и происходит – персональная монетизация по модели «звезд». Мы вместе участвовали в студенческом капустнике, никто нам за это не платил. У тебя проявились актерские способности, тебя приняли на профессиональные подмостки, там ты стал зарабатывать. То же можно сказать и про дворовый футбол – мальчишкам ведь не платят за то, что они гоняют мяч. Контракты светят лишь тем немногим, кто дорос до трибун и телекамер. И детям не платят за игру в песке, даже если в нем попадаются золотые песчинки. Так и в Интернете. Человек заработал популярность в интернет-сообществе благодаря качеству высказываний, острому языку, компетентности, стал там персоной – после чего его репутационный, социальный капитал при желании может монетизироваться на других площадках, к примеру, на телевидении.

Но там человек занят не тем, что хочет и когда хочет, а тем, что от него требуется. В этом принципиальное отличие профессиональной трудовой деятельности от игры. Если обобщать сказанное, есть два режима деятельности. Один – целенаправленное создание продукта по определенной технологии и с определенной системой ответственности. И второй: я чего-то поделал, как умею, у меня нечто получилось, давай-ка вы мне за это заплатите. А кто должен быть плательщиком? Тот, кто нас читает. Но они с вами в паритете, вы без них и играть-то не сможете. Рубикон пролегает именно здесь: то ли ты резвишься в свое удовольствие, то ли трудишься в поте лица с обязательствами. Социальные сети существуют не первый год, и бесконечное количество умников ломают голову, как на них заработать, – пока ничего революционного не придумалось. Нет сомнения, создатели и владельцы сети сколько-то заработают и уже зарабатывают. Ведь сеть в целом – это аттрактор человеческого внимания, в ней можно размещать рекламу, причем хорошо таргетированную, дорогую. Можно перепродать инвесторам, ставящим на будущее интернета. Можно переводить пользователей на платные сервисы – например, рейтинговать их, вывешивая фото на видном месте. Но Вас-то явно волнует не то, как «доить» рядового юзера, а как ему самому заработать, причем, заработать играючи. Сетевую коммуникацию (за вычетом расчетов на содержание инфраструктуры) можно представить как игру с нулевым результатом. Тут как на бегах – проигрыши распределяются в пользу победивших, но весь микросоциум в целом не зарабатывает. И все же оставляю в моем скепсисе нотку сомнения: не могу сказать «нет» с такой же определенностью, как «да».

С.Г.: Это еще не самый негативистский подход…
A.Д.: Можно упомянуть об одной возможности монетизации социальных сетей – но она ближе к web 3.0. Люди вывешивают всякие мини-тексты – они сыплются валом, много ерунды, но есть и прикольные. Если такой сайт работает в контакте с издательством, а у того редакция вручную все перелопатит и отсортирует, то можно издать, к примеру, 100 лучших цитат Рунета (100 лучших кулинарных рецептов/100 анекдотов…).

У каждого кусочка этой книги есть свой автор, которому можно выплатить авторское вознаграждение.

С.Г.: В Германии так собираются издавать бумажную версию “Википедии” – отчисляя авторам, чьи статьи туда войдут.
A.Д.: Все подобные производственные процессы складываются из двух стадий: сначала эмиссия всего, что получается без разбора, потом фильтрация. Оба этапа имеют свою ценность, значит, между этими двумя главными группами участников можно поделить добавленную стоимость. Это вполне реалистичная модель, но ее нельзя рассматривать как монетизацию социальных сетей в пользу всех участников. Без инстанции по контролю качества дельное от ерунды не отличишь и справедливой платы не назначишь. В web 2.0 сетях фильтрация – это трудоемкий ручной процесс. Другое дело web 3.0 сети, неразрывно связанные с рекомендательными сервисами. Например, рекомендательный сервис/социальная сеть «Имхонет» позволяет автоматически очерчивать круги единомышленников и автоматически же сортировать для них контент. Создает клуб клубов. Есть большая разница между сплошной, поточной лентой информации с ее издержками на чтение ненужного, и – месседжами, расфасованными под запросы разных сообществ. Обычные социальные сети потому столь требовательны к тому, кого пускать, кого не пускать (или кому не давать слова), что чужаки мешают костяку сообществ своими высказываниями не по делу, тем, что зашумляют эфир. Стереотип столь силен, что пользователи «Имхонета» переносят требования фейс-контроля и на сайт проекта. Хотя здесь требования кого-то изгнать или оградить от чьих-то высказываний звучит забавно и избыточно. Ведь в «Имхонете» никто никому не мешает: люди рассредоточиваются по абсолютно разным пространствам – они, как рыбы в океане, плавают на разных глубинах. Автоматически вычисленный антипод не попадет в твою френд-ленту. Именно поэтому перспектива получения денежного вознаграждения за факт оценивания потребленных товаров и услуг, появляется у каждого члена сети, вне зависимости от профессионализма его суждений. Тот факт, что пользователи рекомендательного сервиса не только генерируют контент, но и сами оценивают его, выдают на гора новый кондиционный продукт – информацию о качестве товаров и услуг – вот где открывается возможность заработков для каждого члена сети. Возможность, которой не располагают наиболее известные сегодня социальные сети.

С.Г.: А где-то схему оплаты пользователям уже пробовали внедрять?
A.Д.: Социальные сети и разные сервисы пытаются платить пользователям, например, за исправление контента. Но эти технологии работают криво. «Дайте мне качественное описание какого-то продукта – я вам заплачу за это доллар» – объявляет один западный сервис и платит несколько долларов за несколько десятков отзывов длиной 200 слов каждый. Если сравнить со средней ценой рабочего времени, то условия, прямо скажем, драконовские. Оно и понятно, ведь самодеятельный автор отписался бы вообще без всякой оплаты. Так, зачем платить много? Можно еще подговорить агентов влияния и через них транслировать рекламу. Образуется «пятая колонна» на подкормке. Таким путем монетизация сейчас и идет: человек писал отличные блоги, выбился в лидеры, после чего начинает гнать «джинсу» – продвигать разные потребительские товары и услуги. Например, нахваливает некую ритейлерскую сеть, как это было в череде блогов. Это сразу видно. Пока монетизации, совместимой с этическими принципами самодеятельности и творчества, не вырисовывается. Подытоживая сказанное: на социальных сетях поколения Веб-два-ноль заработают их создатели, инвесторы и некоторые избранные активисты сообществ. Рядовые пользователи смогут зарабатывать в сетях третьего поколения, где они будут не только генерировать контент, но и сертифицировать его, не ограничиваясь продукцией собственного производства. Полагаю, за этой бизнес-моделью большое будущее, поскольку она как нельзя лучше соответствует гуманистическим принципам жизнеустройства.

Источник:

---

ТЕКСТ КАК ИНСТРУМЕНТ ЯЗЫКОВОЙ КОММУНИКАЦИИ | Опубликовать статью ВАК, elibrary (НЭБ)

Борковская И. Ф.

преподаватель, Национальный технический университет Украины  «КПИ»

ТЕКСТ КАК ИНСТРУМЕНТ ЯЗЫКОВОЙ КОММУНИКАЦИИ

Аннотация

В статье рассматривается текст как основная коммуникативная единица, которая  характеризуется прагматической установкой его создателя. Проанализированы основные компоненты прагматики, доказана их взаимосвязь в тексте. Выделены особенности текстов письменной формы и проанализирована модель коммуникации текстов деловой сферы.

Ключевые слова: прагматика, интенция, коммуникация.

Borkovskaya I.P.

Lecturer of National technical University of Ukraine “KPI”

TEXT AS THE MEDIA FOR LANGUAGE COMMUNICATION

Abstract

The article deals with the text as a communicative unit, which is characterized by the pragmatic placing of the speaker. The author analyses main components of the pragmatics and proves their connection. It was highlighted the features of the text in written form and analyzed the model of the communication in the texts of the business sphere.

Keywords: pragmatics, intention, communication.

Прагматика играет важную роль в исследовании общения,  поскольку акцентирует свое внимание на коммуникативную часть высказывания в разных коммуникативных ситуациях. Прагматический подход в описании языка повлиял на развитие лингвистических исследований текста как инструмента языковой коммуникации. Текст понимается в русле идей современного этапа системного подхода и на основе принципа коммуникативности  и рассматривается в коммуникативном пространстве.

Характеризуя любой текст, необходимо, с одной стороны, различать прагматику слова и предложения, а с другой – прагматику текста, так как прагматика текста создается с помощью соединения всех прагматических значений тех языковых единиц и синтаксических конструкций, которые входят в текст. Более того, на прагматику влияет фактор соединения языковых единиц и, соответственно, тех прагматических значений, которые входят в их состав, их реализации в контексте и их соотношение с пресуппозицией. Понятие прагматики  нельзя относить только к понятию прагматических значений языковых единиц. Это понятие намного шире и включает в себя вопросы, связанные с пониманием участниками коммуникативного процесса языковых единиц и речевых произведений в зависимости от языкового и неязыкового (экстралингвистического) опыта людей, а поэтому прагматика исследует такие экстралингвистические  факторы как предмет, ситуация и участники языкового акта [4, 107].

В этом случае необходимо отметить, что именно через прагматику всего текста  формируется взаимодействие лингвистических факторов с экстралинвистическими.

Для исследования прагматики текста выделяются компоненты прагматики текста: прагматика как обязательная категория каждого текста, которая принимает во внимание   наличие адресанта и адресата, отношение адресанта к адресату, прагматическая установка текста, прагматическое содержание и прагматический эффект [11, 5].

Каждый компонент текста имеет свою прагматическую значимость. Обязательный прагматический план каждого текста учитывает тот факт, что текст формируется прежде всего, как единица комуникации с определенной целью. Если нет цели, текст теряет свои черты комуникативности.

Невозможно представить прагматику текста и без адресанта и адресата. Адресант, как создатель текста, имеет свои цели, вкусы, преференции, что и воплощается в передаваемом сообщении. Адресат диктует выбор лексики и структуры текста. Роль адресата определяет не только социально-этикетную сторону речи, она заставляет говорящего заботиться о ее организации, то есть обработка речи подвергается еще и фактором адресата [3, 358].

Заслуживает внимания еще один компонент прагматики – значение установки адресанта. Планируя решение своих коммуникативных задач, адресант формирует текст, который реализуется в его членении на определенные части, каждая из которых характеризуется смысловыми фрагментами.

Создавая текст, адресант отбирает предложения для реализации своей цели, но в то же время этот выбор определяется и интенцией адресата  – ожидание определенной информации в тексте. Интенция – это то намерение отправителя сообщения, цель которого повлиять на получателя сообщения [10, 16]. Именно к сфере психической деятельности мы отнесем интенцию автора.

Если рассмотреть текст как коммуникативную единицу, то основными этапами, которыми проходит автор, создавая текст, являются: 1)определение  жизненной ситуации с определенными проблемами, которые требуется разрешить с помощью определенных методов; 2) интенция, как внутреннее побуждение автора и 3)избрание лингвистических единиц для воплощения авторского коммуникативного замысла [6, 127]. Если же этот же процесс рассматривать с точки зрения вербальности/невербальности, то мы можем утверждать, что намерение адресанта состоит из двух этапов, где на первом этапе реализуется невербальная составляющая, а на другом – языковое оформление адресанта. Интенция в свою очередь, реализуется на трех уровнях: замысел автора, композиция и стиль произведения. На уровне замысла формируется тема сообщения, на уровне композиции – выбор порядка последовательности тем, на уровне стиля – выбор языковых форм, их комбинаций [1, 93]. В целом, интенцию можно рассматривать, как вид желания, для реализации которого человек будет применять определенные действия [12, 74 ].  Интенцию можно поделить на два типа: исходная и конечная. Исходная интенция – это речевое действие, во время которого адресант заставляет адресата выдать определенную информацию. Конечная интенция – эта та цель, которая реализуется с помощью речевой деятельности и  которая собственно и является намерением автора [12, 74].

Следующим этапом при формировании текста  есть прагматическая установка, которая реализуется в тексте уже вербально с помощью языковых средств, которые наполнены прагматическими элементами. Причем, эти прагматические элементы – это система языковых единиц, которые расположены на всех уровнях и объединены в одном тексте с одной целью – осуществить влияние на адресат.

Прагматическое содержание текста – это то содержание, которое акцентирует условия и цель передачи смысла текста. Это содержание дает правильное направление тексту, раскрывает взаимодействие адресанта и адресата и вместе со смысловым содержанием передается адресату. Именно прагматическое содержание связано с прагматическим влиянием, цель которого осуществить коммуникативные установки адресата. Кроме того, в прагматическом содержании находится основная идея, которая руководит мыслями адресата и вызывает запланированную реакцию. Прагматическое содержание прямо связано с авторским замыслом,  которое определяет выбор единиц и принципов языковой структуры сообщения. В этой связи, мы подчеркиваем важность понимания замысла адресатом. На прагматическое содержание в значительной степени влияет тип адресата поскольку понимание требует не только жизненнного, но и языкового опыта. Адресант не имеет шанса получить прагматический эффект, если адресат не поймет отправленное сообщение. Вот почему поведение партнеров по ситуации должно определяться заранее. То, что находится в будущей ситуации, должно быть доступно для восприятия всех партнеров [5, 37]. Здесь уместно добавить основные условия правильной интерпретации текста: полнота текста, корректность языка и достаточность неязыковых факторов, таких как общие знания коммуникантов  по поводу ситуации [8, 132].

К последнему компоненту прагматики мы отнесли прагматический эффект. Прагматический эффект – это «результирующая тех сил текста, которые отвечают его функционально-целевым характеристикам» [13, 147 ].

Очень часто прагматический эффект понимается как адекватность или неадекватность общения. Назовем такую  адекватность прагматической и выведем закономерность: прагматическая адекватность возрастает при увеличении степени восприятия текста. Поэтому, если говорить о прагматической ценности текста в целом, то она зависит, прежде всего, от прагматического эффекта или, другими словами, от влияния текста на поведение и эмоции адресата.

Поскольку адресант учитывает пресуппозицию адресата, он, как автор, влияет на текст имплицитно. Восприятие текста зависит от того, насколько адресат знает и осознает действительность, которая отображается  в тексте и насколько он понимает представленные средства функционирования языка общения. В связи с этим, прагматический эффект может иметь только потенциальную способность влияния. Очевидно, что в некоторых случаях это влияние может быть не реализовано. Некоторыми исследователями рассматриваются два типа прагматического эффекта: запланированный (потенциальный) и незапланированный (фактический). Если они совпадают, такой эффект квалифицируют как положительный эффект. Если же в процессе коммуникации  возникает эффект, противоположный запланированному – говорят про отрицательный эффект [7, 134]. Здесь становится понятным насколько важно для достижения положительного прагматического эффекта учесть следующие факторы: содержание высказывания, характер знаков, которые участвуют в этом высказывании и тип адресата [9, 135].

Проанализированные компоненты прагматики действуют не изолировано, они могут  представлять целую цепочку  взаимосвязанных компонентов. «Пусковым механизмом» для взаимосвязи этих компонентов и для формирования коммуникации может служить  интенция адресанта. Она реализуется в тексте и переходит на следующий этап – в прагматическую установку текста, на базе которой формируется прагматическое содержание текста, которое создает прагматическую направленность текста и помогает реализовать прагматический эффект [10, 11].

Благодаря такому анализу мы приходим к выводу, что именно прагматическая установка есть ключевым моментом прагматики текста.

Итак, в основе прагматики текста находится процесс порождения коммуникации. Тип коммуникации изменяется в зависимости от сферы общения. А сфера общения, в свою очередь, влияет на выбор типов текстов – в устной или в письменной форме.  Текст, который существует в готовом виде (сформирован в письменной форме), передается адресату по инициативе адресанта (например, художественный текст) или же по инициативе, как адресанта, так и адресата (например, деловое письмо). Такой текст – это графически и пространственно организованная структура и восприятие такого текста характеризуется последовательностью и целостностью. Другими словами, воспринимая письменный текст, адресат сначала воспринимает внешние особенности текста (количество глав, страниц, абзацев) , а  потом  фиксируется его содержание в сознании адресата.  Устный текст, напротив, не существует в материальной форме и порождается только в момент передачи сообщения. Текст устной формы, безусловно, можно повторить, но это уже будет немного другой текст, поскольку его компоненты, такие как наполняемость текста (слова, предложения), реакция адресата и даже коммуникативная ситуация могут отличаться.

Классическая модель коммуникации «адресант – текст – адресат» функционирует и в письменной коммуникации. Ее можно представить под другим углом:  сообщение адресанта – чтение – понимание (восприятие) адресатом.  На первом этапе происходит кодирование информации. Затем текст передается адресату, который на третьем этапе декодирует это сообщение. Как считает Алефиренко Н.Ф., текст – это «результат взаимодействия кодирования и декодирования, озвучивания и понимания сообщения»[2, 204 ]. При этом следует сказать, что информативность текста зависит от того, насколько информация адресанта совпадает с полученной информацией у адресата при декодировании. Очевидно, что на этапе чтения текста, адресат прямо никак не может влиять на сообщение адресанта. Но уже на следующем этапе «эффективность речевой деятельности повышается активным участием получателя информации, его попыткой переделать и творчески интерпретировать сообщение» [2, 204] .

Вышесказанное дает четкие представления про весь процесс порождения письменного текста: нужно «построить высказывание из слов данного языка по правилам его грамматики, соотнести его с действительностью, совершая коммуникацию (локуцию),  предоставить речи целенаправленность (иллокуция) в соответствии с коммуникативным намереньем говорящего: вызвать у слушающего определенные последствия (перлокуцию) [2, 205].

Сфера общения влияет также и на компоненты коммуникативного процесса (адресант-текст-адресат). Например, однонаправленное действие со стороны адресанта в научной сфере реализуется с условием, что текст представляет собой продукт речевой и познавательной деятельности адресанта. Поэтому классическая схема коммуникации меняется на схему коммуникации в научной деятельности: адресант-текст, с одной стороны, с другой стороны, в той же научной сфере, но при другой ситуации текст может рассматриваться как объект двунаправленного процесса: адресант-текст-адресат.

Если рассмотреть коммуникацию в виде письменных текстов, а именно деловых писем и договоров, то в вышеупомянутой цепочке «адресант-текст-адресат» акцентируется второй элемент модели, а именно текст. Обычно все тексты деловой сферы характеризуются интертекстуальностью, другими словами имеют стандартную структуру. Например, в договорах текст имеет заглавие и несколько подзаглавий с четко пронумерованными абзацами. Деловое письмо также состоит из определенных регламентированных структурно-композиционных элементов. Причем в таких текстах особенно значимы  именно их начало: «начало сообщения – особенно важное, где с первых строк вырисовывается прагматическая картина всего текста» [14, 98].

Тут следует заметить, что влияние адресанта при формировании аппелятивного текста не настолько значительное, как, например, в текстах художественной литературы  или даже в текстах научной литературы. Причина в том, что такие тексты четко задают алгоритм действия с акцентом на определенного адресата, поэтому компоненты адресата и адресанта уходят на второй план. Однако, в текстах деловых документов, несмотря на их характерные черты, существуют определенные языковые варианты,  которые как раз и зависят от адресанта. В этом случае адресант вместе с текстом выходят на передний план коммуникации. Важность адресанта можно подтвердить следующим размышлением. В любом тексте и в том числе в тексте делового документа, можно встретить интенцию адресанта и адресата. Чтобы расшифровать текст, адресат использует те же основы, которые использовал адресант: языковую и социальную среду, опыт, знания, психологическое состояние и т.д. В этом случае происходит наложение роли адресата на роль адресанта, другими словами, чтобы понять, проанализировать, проникнуть в текст, мы должны взять на себя роль адресанта. Не сложно заметить, что такой же процесс может происходить и с адресантом, который, учитывая пресуппозицию адресата, берет роль адресата на себя.

Таким образом, следует отметить, что, несмотря на разные условия жизненной ситуации, каждый элемент классической модели в письменном тексте (особенно в тексте делового документа) есть актуальный и влияет на остальные элементы модели коммуникации.

Литература

1. Азнаурова Э. С. Прагматика художественного сло­ва / Э.С. Азнаурова. – Ташкент : Фан, 1988. – 122 с.
2. Алефиренко Н.Ф. Современные проблемы науки о языке : учеб. пособие / Н. Ф. Алефиренко. – М. : Флинта ; М. : Наука, 2005. – 416 с.
3. Арутюнова, Н.Д. Фактор адресата Текст. / Н.Д. Арутюнова // Изв. отд. лит. и яз. АН СССР. М., 1981. – Т.40. – № 4. – С. 356-367.
4. Бархударов Л.С. Язык и перевод (Вопросы общей и частной тео­рии перевода) / Л.С. Бархударов. – М.: Международные отношения, 1975. –240c.
5. Бюлер, К. Теория языка. Репрезентативная функция языка / К. Бюлер. – М. : Прогресс, 1993. – 502 с.
6. Дридзе Т.М. От герменевтики к семиосоциопсихологии: от «творческого» толкования текста к пониманию коммуникативной интенции автора // Т.Дридзе//Социальная коммуникация и социальное управление экоантропоцентрической и семисоциопсихологической парадигмах: в 2 кн .–  М ., 2000. –  Кн . 2. –   С. 115–137.
7. Киселева Л.А. Вопросы теории речевого воздействия / Л. А. Киселева — Л. : Изд-во ЛГУ, 1978. 160 с.
8. Колшанский В.Г. Коммуникативная функция и структура языка./ В.Г.Колшанский. — М.: «Наука», 1984. — 176 с.
9. Комиссаров, В. Н. Современное переводоведение / В. Н. Комиссаров. — М., 2004. — С. 424.
10. Наер, В.Л. Прагматика научных текстов (вербальный и невербальный аспекты)/ Наер В.Л.// Функциональные стили: Лингвометодологические аспекты. — М.: Наука. 1984. – 264 с.
11. Наер В. Л. Прагматика текста и ее составляющие // Прагматика и стилистика. – М., 1985. – Вып.245. – С.4-13.
12. Почепцов, О.Г. Основы прагматического описания предложения / О.Г. Почепцов. – Киев: “Вища школа”, 1986. – 116 с.
13. Швейцер, А. Д. Теория перевода (статус, проблемы, аспекты) / А. Д. Швейцер. – М.: Наука, 1988. – 215с.
14. Dressler, W. Einführung in die Textlinguistik / W. Dressler. – Tübingen: Niemeyer, 1973. — [VIII], 136 S.

Прагматика художественного дискурса on Vimeo

5 марта в Библиотеке для молодежи состоялась московская презентация #14 [Транслит]: Прагматика художественного дискурса

Впервые вопрос о важности «прагматического» измерения литературного и художественного высказывания был поставлен в международном авангарде начала ХХ века, и этот вопрос не утрачивает своей актуальности до сих пор. Ряд художественных и литературных практик современности предполагает прагматический эффект, при котором текст или художественная работа покидают границы листа бумаги или музейного пространства и выходят в мир, непосредственно воздействуя на него или, по крайней мере, предполагая такое воздействие. Является ли литература и искусство следствием или же причиной? Прагматика — это не «что?» и даже не «как?» литературы и искусства: говорить о прагматике это значит говорить о том, как они действуют. Прагматика — это не попытка вспомнить о школьном вопросе «что хотел сказать автор?», но способ увидеть, что именно скрывается в его высказывании фактически, зачастую вопреки сказанному, — какой прагматический жест автор осуществляет при помощи письма.

Подробнее о выпуске см. trans-lit.info/#14

0:07 Кирилл Корчагин с формулировкой повестки выпуска
8:00 Денис Ларионов о стихах Никиты Сунгатова
8:52 Никита Сунгатов со стихами из подборки «Сбой в системе»
16:50 Кирилл Корчагин о статьях выпуска (Дмитрий Бреслера, Игоря Кравчука, Патрика Серио и Павла Арсеньева)
25:32 Кирилл Адибеков с поэмой «Karl-Marx-allee» и комментариями к ней
36:51 Галина Рымбу со стихами из подборки «Прямая история»
46:10 Галина Рымбу с замечаниями о прагматике литературы
51:32 Никита Сунгатов о прагматике поэтического высказывания и стихах Галины Рымбу
55:54 Евгения Суслова о литературной прагматике и искусстве ставить вопросы
1:06:21 Кирилл Корчагин о статье Натальи Азаровой, переводе из Жака Рансьера и поэтических переводах выпуска

Видео-съемка: Татьяна Зима

Вакансии компании Группа компаний Прагматика

Группа компаний «Прагматика»

 

Кто мы?

Мы – профессионалы, которые искренне любят автомобили, свое дело и клиентов. Мы продаем и обслуживаем автомобили почти 25 лет, и для нас это лучшая в мире работа. Почему? Потому что мы дарим радость, ощущение свободы, предвкушение удивительных путешествий – все, что связано с покупкой новой машины, с долгожданным воплощением мечты. 10 наших дилерских центров находятся в Санкт-Петербурге, Пскове, Новгороде Великом, Мурманске и Петрозаводске. Группа компаний «Прагматика» неизменно входит в число лидеров рынка Северо-Западного региона.

Почему мы среди лидеров?

Мы отлично разбираемся в автомобилях и знаем ответ на любой вопрос, который может возникнуть как в процессе выбора и покупки машины, так и во время ее эксплуатации. Безупречный сервис – это результат нашего многолетнего опыта, слаженной работы и взаимного доверия.  Как в хорошем автомобиле каждая деталь на своем месте, так и в нашей команде каждый сотрудник важен и нужен. И мы постоянно учимся – друг у друга, у самых блестящих профессионалов отрасли, у конкурентов. Мир вокруг нас постоянно меняется, и мы меняемся вместе с ним.  

Кого мы будем рады видеть?

Каждого, кто так же, как и мы, любит автомобили и все, что с ними связано. Кому нравится общаться, чувствовать себя полезным и незаменимым. Мы рады профессионалам и тем, кто только решил ими стать. Мы охотно примем ваш опыт и поделимся своим – мы вообще за то, чтобы делиться, и объединяет нас не только работа.  Мы любим джаз и поддерживаем его развитие в Санкт-Петербурге. Бережем природу и помогаем волонтерам заботиться об окружающей среде. Верим в добрые дела и стараемся делать жизнь лучше.
 

Как стать частью нашей команды?

Во-первых, принять решение работать в автомобильном бизнесе. Во-вторых, прислать нам свое резюме или письмо с рассказом о себе и о том, чего вы хотите достичь, если у вас еще нет опыта. Или просто позвонить нашим HR-специалистам, которые внимательно вас выслушают и ответят на вопросы по телефону:   

+7(903)093-48-19

Станьте частью нашей  успешной и дружной команды!

Слуцкий о выступлении Трампа на инаугурации: это была речь прагматика

https://ria. ru/20170120/1486179242.html

Слуцкий о выступлении Трампа на инаугурации: это была речь прагматика

Слуцкий о выступлении Трампа на инаугурации: это была речь прагматика — РИА Новости, 20.01.2017

Слуцкий о выступлении Трампа на инаугурации: это была речь прагматика

Речь нового президента США Дональда Трампа на инаугурации была речью прагматика, считает глава комитета Госдума по международным делам Леонид Слуцкий. «Речь… РИА Новости, 20.01.2017

2017-01-20T22:53

2017-01-20T22:53

2017-01-20T22:53

/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content

/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content

https://cdnn21.img.ria.ru/images/148617/43/1486174357_0:0:2530:1424_1920x0_80_0_0_0f7fd64ceb6d34ef025be60bc6a92382.jpg

сша

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

2017

РИА Новости

internet-group@rian. ru

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

Новости

ru-RU

https://ria.ru/docs/about/copyright.html

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

https://cdnn21.img.ria.ru/images/148617/43/1486174357_123:0:2279:1617_1920x0_80_0_0_cbd721fe2d3c1111f18a626668be74f5.jpg

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

в мире, инаугурация дональда трампа, сша, дональд трамп

Pragmatics: Pragmatics & Discourse в IU: Indiana University Bloomington

Stalnaker (1972) определяет сферу прагматики следующим образом:
«Прагматика — это исследование дейксиса (по крайней мере частично), импликатуры, пресуппозиции, речевых актов, и аспекты структуры дискурса «.

Левинсон (1983) рассматривает прагматику как процесс вывода. Согласно Левинсону
, «Мы можем вычислить из последовательностей высказываний, взятых вместе с фоновыми предположениями об использовании языка, очень подробные выводы о природе предположений, которые делают участники, и целях, для которых используются высказывания.Чтобы участвовать в использовании обычного языка, нужно уметь производить такие вычисления, как при производстве, так и при интерпретации. Эта способность не зависит от идиосинкразических убеждений, чувств и обычаев (хотя она может относиться к обычным и относительно абстрактным принципам. Прагматика может рассматриваться как описание этой способности, поскольку она действует как для отдельных языков, так и для языков в целом »(стр. 53)

Грин (1989) определяет прагматику как акт веры.Для этого автора прагматика «является исследованием механизмов, поддерживающих эту веру, веру настолько сильную, что многие могут использовать термин , общаться, взаимозаменяемо с , говорить или писать , никогда не замечая, что термин , общение, предполагает достижение предполагаемый эффект словесного действия на адресата, тогда как говорит, и пишет, — нет ».

Томас (1995) рассматривает изучение прагматики как значение во взаимодействии.Для этого автора прагматика заключается в том, что «создание смысла — это динамический процесс, включающий согласование значения между говорящим и слушателем, контекст высказывания (физический, социальный и лингвистический) и смысловой потенциал высказывания». (стр. 22)

Каспер (1997) определяет прагматику как «исследование коммуникативного действия в его социокультурном контексте».

Yule (1996, стр. 3) рассматривает прагматику как исследование смысла. Согласно этому автору, прагматика занимается четырьмя измерениями значения:
Изучение смысла говорящего
Изучение контекстного значения
Изучение того, как передается больше, чем говорится
Изучение выражения относительной дистанции

Мэй (2001) анализирует прагматическое значение в соответствии с тем, как люди используют язык в общении. По мнению автора, прагматика
«изучает использование языка в человеческом общении, определяемое условиями общества». (стр. 6)

Хуанг (2007) , следуя Левинсону (1983, 2000), принимает следующее определение прагматики:
«Прагматика — это систематическое изучение значения в силу или в зависимости от использования языка. . Центральные темы исследования прагматики включают импликатуру, пресуппозицию, речевые акты и дейксис ». (стр. 2)

Crystal (1997) учитывает язык пользователей и их значение в социальном взаимодействии.Для этого автора прагматика — это «изучение языка с точки зрения пользователей, особенно выбора, который они делают, ограничений, с которыми они сталкиваются при использовании языка в социальном взаимодействии, и влияния их использования языка на других участников действия. связи.» (стр. 301)

Kecskes (2013) исследует прагматику с межкультурной прагматической точки зрения и использует социально-когнитивный подход в межкультурном взаимодействии. По словам этого автора, социально-когнитивный подход «подчеркивает, что производство и понимание языка включают в себя как предшествующий опыт и знания, так и возникающий, реальный жизненный опыт и знания, совместно сконструированные собеседниками.В нем утверждается, что смысловые значения языковых выражений, инкапсулирующие предшествующие контексты опыта, играют такую ​​же важную роль в построении и понимании смысла, как и фактический ситуативный контекст ». (Стр. 7)

Бардови-Харлиг (2013 ) определяет второй прагматика языка (L2) как «изучение того, как сказать-что-кому-когда», а прагматика L2 — это изучение того, как учащиеся узнают, как-то-кому-когда. «(стр. 68-69)

Феликс-Брасдефер (2015) использует прагматико-дискурсивную перспективу для изучения значения в социальном взаимодействии, уделяя особое внимание согласованию смысла во время служебных встреч.Этот автор рассматривает прагматику с точки зрения взаимодействия. Прагматика — это исследование «использования языка в контексте, с действиями, которые выполняются и обсуждаются в ходе социального взаимодействия. Мое понимание прагматики включает в себя как социальный компонент, который охватывает социопрагматику и культурные ожидания, так и когнитивный компонент для интерпретации социальных действия, будь они преднамеренными или нет. Этот когнитивный контекст может включать высказывания и невербальную информацию, такую ​​как просодическая информация, жесты и смех.Мое понимание дискурса связано с анализом социальных действий и взаимодействий, когда участники (например, друзья, профессор-студент или клиент-сервер) взаимодействуют посредством переговоров о совместных действиях в аутентичных социальных ситуациях. […] Я использую пересмотренную версию термина дискурсивная прагматика для обозначения анализа социальных действий посредством совместных действий, которые совместно конструируются и согласовываются в соответствии с социокультурными нормами, продиктованными членами конкретных практикующих сообществ.»(стр. 3)

Прагматика — Философия — Oxford Bibliographies

Введение

Прагматика — это раздел философии языка, а также область лингвистики. Прагматику следует отличать от прагматизма, который представляет собой учение о природе истины и знания. В то время как сторонниками прагматизма являются прагматиков , изучающими прагматику являются прагматиков . Представьте коммуникативное взаимодействие между двумя или более сторонами. Прагматики обычно изучают ту часть передаваемого, что остается после вычитания условно определенного буквального значения любых используемых слов.(Это контрастирует с тем, что остается после условно разрешенного , буквальное значение было вычтено — см. Прагматическое определение того, что говорится) Отчасти потому, что прагматика входит в сферу лингвистики, она имеет эмпирический, а на самом деле экспериментальный измерение. Темы, составляющие прагматику, включают речевые акты (частным случаем которых являются перформативы), импликатуру, указатели, пресуппозицию, значение говорящего и прагматическое определение сказанного. Тема, которая недавно стала предметом интенсивных обсуждений и имеет очевидную важность для прагматики, — это само отделение семантики от прагматики.Другие темы, которые получили менее тщательное изучение, включают выражение и выразительность, а также отношение иллокутивной силы к семантическому содержанию и грамматическому наклонению. В дополнение к темам, составляющим эту область, ценность прагматики как объяснительного предприятия может быть оценена по ее способности освещать знакомые коммуникативные феномены: среди них метафора, ирония, значение эпитетов и другой «заряженный» язык, различие между обман и введение аудитории в заблуждение, выражение лица, коммуникативные свойства интонации и так называемые прагматические парадоксы.Теоретические дискуссии о порнографии также находились под влиянием прагматики. Помимо лингвистики, логическая теория также заинтересована в прагматике, поскольку понятие разумного рассуждения не может быть уловлено простым понятием разумности. (Круговой аргумент, например, может быть разумным.) Кроме того, в силу определенных способов проведения границы прагматики / семантики, некоторые явления, традиционно относящиеся к семантике, вместо этого были истолкованы как прагматические: среди них есть различие Фреге между смысл и референция, а также феномен отсутствия референции собственных имен.Таким образом, определенные семантические стратегии делают ставку на прагматику.

Общие обзоры и история

Dummett 1994 предлагает краткую историческую реконструкцию аналитической философии языка 20-го века через ее истоки в немецком (и австрийском) идеализме и эмпиризме 19-го века. Эта реконструкция помогает связать прагматику с семантикой. Нерлих и Кларк 1994 предлагают «предысторию» прагматики, в то время как Смит 1990 сосредотачивается на предшественниках начала 20-го века к более известным исследованиям; оба являются полезными историческими ресурсами.В Tsohatzidis 1994 собрано много известных и обширных статей по теории речевого акта и содержится подробная библиография. Horn and Ward 2006 — это наиболее обширное и обновленное исследование в данной области, доступное в настоящее время. Корта и Перри 2006 предлагают сжатый (и поэтому не лучший первоисточник для новичков в этой области), но подробный обзор прагматики.

• Даммет М. Истоки аналитической философии . Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета, 1994.

  Связывает аналитическую философию языка с его истоками в немецкой философии XIX века и объясняет современное разделение семантики и прагматики.

• Хорн, Л. и Г. Уорд, ред. Справочник по прагматике . Оксфорд, Великобритания: Wiley-Blackwell, 2006.

  . DOI: 10.1002 / 9780470756959

  Содержит тридцать две специально заказанные статьи по важным темам в данной области. Включает обзор теории релевантности Уилсона и Спербера, а также статьи о связи прагматики с другими областями, такими как компьютерная лингвистика и овладение языком.

• Корта, К.и Дж. Перри. «Прагматика.» Стэнфордская энциклопедия философии . Отредактировал Эдуард Н. Залта. 2006.

  Проницательный и сжатый обзор прагматики.

• Нерлих Б. и Д. Кларк. «Язык, действие и контекст: лингвистическая прагматика в Америке и Европе, 1800–1950». Прагматический журнал 22 (1994): 439–463.

  DOI: 10.1016 / 0378-2166 (94) -9

  Полезная «предыстория» прагматики.

• Смит, Б.«К истории теории речевого акта». В Речевые акты, значения и намерения: критические подходы к философии Джона Сирла . Под редакцией А. Буркхардта, 29–61. Берлин: Вальтер де Грюйтер, 1990.

  Вероятно, лучшая история предмета, доступная в настоящее время.

• Tsohatzidis, S. L., ed. Основы теории речевого акта: философские и лингвистические перспективы . London: Routledge, 1994.

  С подробным введением и вкладами с разных точек зрения по самым разным темам, это наиболее полный из дошедших до нас обзор теории речевого акта.Включает подробную библиографию.

Пользователи без подписки не могут видеть полный контент на эта страница. Пожалуйста, подпишитесь или войдите.

Прагматика | Encyclopedia.com

«Прагматика» была определена Чарльзом В. Моррисом (1938) как ветвь семиотики, изучающая отношение знаков к интерпретаторам, в отличие от семантики, изучающей отношение знаков к десигнатам. На практике его часто рассматривают как хранилище любого аспекта значения высказывания, выходящего за рамки существующего семантического механизма, как, например, в лозунге «Прагматика = значение минус условия истинности» (Gazdar 1979).Были некоторые сомнения относительно того, является ли это однородной областью (Searle, Kiefer, and Bierwisch, 1980).

Более позитивный взгляд вытекает из работы Герберта Пола Грайса, чей Лекции Уильяма Джеймса (1967) являются фундаментальными. Грайс показал, что многие аспекты значения высказывания, традиционно считавшегося условным или семантическим, можно более объяснительно трактовать как разговорный или прагматический. Для прагматиков Грайса важнейшей особенностью прагматической интерпретации является ее умозрительный характер: слушающий рассматривается как строящий и оценивающий гипотезу о намерениях коммуникатора, основанную, с одной стороны, на значении произнесенного предложения, а с другой — на контекстной информации и общих коммуникативных принципах, которые обычно должны соблюдать говорящие.(Определение и обзоры см. Levinson 1983.)

Различие семантики и прагматики

В ранних работах различие семантики и прагматики часто рассматривалось как совпадающее с различием между условным значением истины и условным значением, не являющимся истиной (Gazdar 1979 ). При таком подходе прагматики будут иметь дело с целым рядом разрозненных явлений, включая (а) разговорный вывод Грайса, (б) умозаключительное признание иллокутивной силы и (в) общепринятые значения индикаторов иллокутивной силы и другие неправды. -условные выражения, такие как , но, к сожалению, (Реканати, 1987).С когнитивной точки зрения эти явления имеют мало общего.

В литературе по когнитивной науке, в частности, различие семантики и прагматики в настоящее время более широко рассматривается как сопутствующее различию между декодированием и выводом (или условным и разговорным смыслом). При таком подходе все общепринятые значения, как условные истинности, так и условные не-истинности, предоставляются лингвистической семантике, а цель прагматической теории состоит в том, чтобы объяснить, каким образом устраняется разрыв между значением предложения и интерпретацией высказывания.Прагматическая теория этого типа разработана Д. Спербером и Д. Уилсоном (1986).

Импликатура

Различие Грайса между высказыванием и импликацией пересекает различие семантики и прагматики, как определено выше. Для Грайса «то, что сказано» соответствует истинно-условному содержанию высказывания, а «то, что подразумевается» — это все переданное, что не является частью сказанного. Грайс считал, что истинно-условное содержание высказывания определяется частично условным (семантическим) значением произнесенного предложения, а частично контекстными (прагматическими) факторами, определяющими устранение неоднозначности и присвоение ссылок.Он видел условные (семантические) импликатуры как определяемые значением дискурсивных связок, таких как , но, более того, и так, , и проанализировал их как сигнализирующие о выполнении речевых действий более высокого порядка, таких как противопоставление, добавление и объяснение (Grice 1989 ). Альтернативный анализ разработан Д. Блейкмором (1987).

Среди нетрадиционных (прагматических) импликатур наиболее известны разговорные: это убеждения, которые необходимо приписать говорящему, чтобы сохранить предположение, что она подчиняется «принципу сотрудничества» (с соответствующими максимами правдивости, информативность, актуальность и ясность) в том, что она сказала.В рамках теории Грайса обобщенные речевые импликатуры «обычно» передаются с помощью определенного выражения, и их легко спутать с общепринятым лексическим значением (Grice 1989). По мнению Грайса, многие ранние философские исследования были виноваты в такой путанице.

Рассказ Грайса о разговорных импликатурах подвергался сомнению по нескольким причинам:

1. Обсуждались статус и содержание кооперативного принципа и максим, и предпринимались попытки уменьшить максимы или предоставить альтернативные источники импликатур (Davis 1991, p. Хорн 1984, Левинсон 1987, Спербер и Уилсон 1986).
2. Грайс утверждал, что преднамеренное, вопиющее нарушение максимы может привести к импликатурам, в частности, в случае метафоры и иронии. Это утверждение было оспорено, и были разработаны альтернативные версии метафор и иронии, в которых не происходит нарушения максим (Blakemore 1992, Hugly and Sayward 1979, Sperber and Wilson 1986).
3. Было обнаружено, что прагматические принципы вносят существенный вклад в явное общение, не только в устранении неоднозначности и назначении ссылок, но и в обогащении лингвистически закодированного значения различными способами.Это поднимает вопрос о том, где должна проводиться граница между явным и неявным общением (Sperber and Wilson 1986, 1995). Утверждалось даже, что многие из наиболее известных случаев обобщенной речевой импликатуры Грайса можно было бы лучше проанализировать как прагматически детерминированные аспекты сказанного (Carston 1988, Recanati 1989).
4. Идея о том, что контекст для интерпретации высказывания определяется до высказывания, была подвергнута сомнению, и идентификация соответствующего набора контекстных предположений теперь рассматривается как неотъемлемая часть процесса интерпретации высказывания (Blakemore 1992, Sperber and Wilson 1986).

Перспективы

В литературе по когнитивной науке в настоящее время исследуются несколько подходов к прагматике. Существуют вычислительные попытки реализовать программу Грайсана с помощью правил распознавания отношений когерентности между сегментами дискурса (Asher and Lascarides 1995, Hobbs 1985). Взаимосвязь между программой Грайсена и теорией речевого акта подвергается переоценке (Tsohatzidis 1994). Когнитивные основы прагматики и отношения прагматики к смежным дисциплинам все еще исследуются (Sperber and Wilson 1995, Sperber 1994).Несмотря на такое разнообразие подходов, прагматика теперь, похоже, стала относительно однородной областью.

См. Также Когнитивная наука; Грайс, Герберт Пол; Метафора; Философия языка; Ссылка; Семантика.

Библиография

Asher, N., and A. Lascarides. «Лексическая неоднозначность в контексте дискурса». Журнал семантики 12 (1995): 69–108.

Блейкмор, Д. Семантические ограничения релевантности. Оксфорд: Блэквелл, 1987.

Блейкмор, Д. Понимание высказываний. Oxford: Blackwell, 1992.

Карстон Р. «Экспликатура, импликатура и теоретико-истинная семантика». В «Ментальные репрезентации: интерфейс между языком и реальностью», под редакцией Р. Кемпсона. Кембридж, Великобритания: Издательство Кембриджского университета, 1988.

Дэвис С., изд. Прагматика: Читатель. Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета, 1991.

Газдар, Г. Прагматика: импликатура, предпосылки и логическая форма. New York: Academic Press, 1979.

Грайс, Х. П. «Логика и разговор». Лекции Уильяма Джеймса. Кембридж, Массачусетс, 1967.

Грайс, Х. П. Исследования на пути слов. Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета, 1989.

Хоббс, Дж. «О согласованности и структуре дискурса». Центр изучения языка и информации (октябрь 1985 г.).

Хорн, Л. «Новая таксономия для прагматического вывода: импликатура на основе Q и R». В Значение, форма и использование в контексте, под редакцией Д.Шиффрин. Вашингтон, округ Колумбия, 1984.

Хагли П. и К. Сэйворд. «Проблема разговорной импликатуры». Лингвистика и философия 3 (1979): 19–25.

Левинсон, С. «Минимизация и разговорный вывод». В «Прагматическая перспектива», под редакцией Дж. Вершуерен и М. Бертучелли-Папис. Амстердам: Benjamins, 1987.

Levinson, S. Pragmatics. Кембридж, Великобритания: Издательство Кембриджского университета, 1983.

Моррис, К. «Основы теории знаков.»В Международной энциклопедии унифицированной науки , под редакцией О. Нейрата, Р. Карнапа и К. Моррисса. Чикаго: University of Chicago Press, 1938.

Реканати, F. Значение и сила. Кембридж, Великобритания: Cambridge University Press, 1987.

Реканати, Ф. «Прагматика сказанного». Разум и язык 4 (1989): 295–329.

Сирл, Дж., Ф. Кифер и М. Бирвиш , ред. Теория речи и действия и прагматика. Dordrecht: Reidel, 1980.

Спербер Д. «Понимание вербального понимания». В What Is Intelligence ?, под редакцией Дж. Халфа. Кембридж, Великобритания: Издательство Кембриджского университета, 1994.

Спербер Д. и Д. Уилсон. Актуальность: Коммуникация и познание. Oxford, 1986.

Sperber, D., and D. Wilson. «Постфейс» ко второму изданию Актуальность. Oxford, 1995.

Tsohatzidis, S., ed. Основы теории речи-акта: философские и лингвистические перспективы. London: Routledge, 1994.

Deirdre Wilson (1996)

Клиническая прагматика | Психолингвистика и нейролингвистика

Многие дети и взрослые испытывают серьезные трудности в использовании языка. Возникающие в результате прагматические расстройства представляют собой значительный барьер для эффективного общения. Эта книга является первым критическим анализом текущего состояния наших знаний о прагматических расстройствах и дает всесторонний обзор основных концепций и теорий прагматики.В нем исследуется весь спектр прагматических расстройств, возникающих у детей и взрослых, и обсуждается, как их оценивают и лечат врачи. Луиза Каммингс пытается объединить области прагматики, языковой патологии и когнитивных наук, исследуя способы, которыми прагматика может внести полезный вклад в дебаты о когнитивных теориях аутизма. Читателю предлагается критически подумать о том, как клиницисты, экспериментаторы и теоретики решают прагматические вопросы.

«… бесценный вклад в область исследований языковой патологии… долгожданный союз прагматических теорий и когнитивных теорий, объясняющий прагматические нарушения у субъектов с языковыми расстройствами…« Клиническая прагматика »- вдохновляющая книга, незаменимый инструмент для каждого Исследователя интересуют прагматические расстройства, как связанные с развитием, так и приобретенные, а также их оценка и лечение. Каммингс блестяще заполнил пробел, на который долгое время не обращали внимания. Немногие лингвисты рассмотрели эту тему так проницательно и тщательно, как она в этой книге, которая, несомненно, является значительным вкладом в «появление новой зрелой фазы в развитии клинической прагматики».’ Journal of Pragmatics

«Мне очень понравилось читать эту книгу, и я с удовольствием читал ее. Том предлагает углубленный и всесторонний обзор области прагматики применительно к коммуникативным трудностям … Луиза Каммингс умело достигает чрезвычайно проницательного сочетания теории и практики с общей познавательной точкой зрения … эта книга уникальна своим обзором этой области. , и его стоит прочитать… Надеюсь, он будет полезен для исследований и практики на многие годы вперед.’ Обучение языку и терапия детей

«Клиническая прагматика Луизы Каммингс — ценный ресурс … Книга исключительно сильна в описании современного состояния, как с точки зрения природы и причин различных прагматических нарушений, так и с точки зрения доступных в настоящее время методов лечения. … Тем не менее, она права в том, что необходима более глобальная перспектива, и эта важная книга закладывает основу для этого ». Journal of Linguistics

«… Клиническая прагматика Каммингса играет важнейшую роль в повышении статуса клинической прагматики с точки зрения как клинических исследований, так и клинической практики.’ International Journal of Language and Communication Disorders

‘[Эта] книга представляет читателю широкий, панорамный взгляд на очень молодую область клинической прагматики. Например, первая глава представляет десять пунктов под заголовком «Концепции и теории в прагматике». В последующих главах обсуждаются различные психические расстройства, как связанные с развитием, так и приобретенные, а также полезная информация о том, как знания, собранные в области прагматики, могут помочь понять, что происходит, и как лучше всего решить проблему клинически … потребности новичка в этой области, но также может подтолкнуть других исследователей отвлечь свои мысли в направлениях, которые до сих пор не рассматривались.’ E-Language

«Я очень приветствую этот том, потому что его огромная эрудиция обещает изменить наш взгляд на клиническую прагматику, прагматику и модульность мышления. Каммингс отмечает, что одним из самых важных недостатков в исследованиях клинической прагматики является отсутствие теоретического центра гравитации. Ее усилия явно направлены в этом направлении, на построение теоретической точки зрения, которая может стимулировать рост интересных исследовательских работ по различным аспектам клинической прагматики … Я рекомендую эту книгу всем тем, кто интересуется прагматикой, потому что это невозможно. отделить теоретическую прагматику от того, что модульность мышления и клиническая прагматика должны рассказать нам о прагматических феноменах.Это очень интересная книга, и все читатели будут ее изучать с большим интересом ». Австралийский журнал лингвистики

«Эта книга, заставляющая задуматься, представляет собой ценный и чрезвычайно проницательный труд, охватывающий множество разработок, неопределенностей и противоречий в быстро расширяющейся области исследований в области клинической прагматики. В нем проводится исчерпывающий обзор нарушений развития и приобретенных прагматических расстройств, а также успешно исследуется текущее состояние знаний, уделяя пристальное внимание разнообразным подходам и методам, в основном прозрачным и читаемым образом, что делает его отличным введением и обязательным к прочтению для всех, кто интересуется клинической практикой. прагматика… Клиническая прагматика — это очень вдохновляющее достижение с большим потенциалом для [повышения] осведомленности и запуска дальнейших теоретических и эмпирических исследований в этой области.’ Джоанна Нияковска, Клиническая лингвистика и фонетика

Проект MUSE — Прагматика не является монолитным феноменом, как и теория разума: Ответ на Киссин

1. I

Производство Целевая статья

Киссина (2021 г.) — важная и заставляющая задуматься работа, в которой подчеркиваются языковые способности людей с расстройством аутистического спектра (ASD; American Psychiatric Association 2013) и подчеркивается важность исследований аутизма для нашего понимания основных принципов руководство по овладению языком.Киссин утверждает, что уникальный лингвистический профиль аутичных людей бросает вызов конструкционистским теориям овладения языком и может пролить свет на споры между нативистскими и конструкционистскими лингвистическими теориями. Поскольку наше собственное исследование сосредоточено на лингвистических способностях аутичных детей, мы с энтузиазмом приветствуем различие Киссина между прагматическими явлениями, требующими взгляда на перспективу, и теми, которые этого не делают. Мы считаем важным отказаться от взглядов на прагматику как на «мусорную корзину лингвистики» (Bar-Hillel, 1971), поскольку это расширит наше понимание прагматических способностей аутичных людей и их языковых способностей в целом.

Однако, по нашему мнению, независимо от того, какой вклад он может внести в дебаты между нативистскими и конструкционистскими теориями, важность изучения языка при аутизме заключается в тех возможностях, которые оно предоставляет для расширения нашего понимания того, как язык обычно приобретается, и что еще маршруты приобретения доступны в особых случаях.

Киссин (2021) утверждает, что «когда аутичные люди используют и интерпретируют язык в контексте, они делают это, не проецируя себя в умы своих собеседников» (стр.e143), поскольку, как он утверждает, экспериментальные исследования показали, что в языковой системе аутичных людей могут разворачиваться несколько прагматических процессов, даже если эти люди не принимают во внимание точку зрения других. Более того, Киссин утверждает, что «весь спектр аутизма устойчиво характеризуется… постоянными трудностями в принятии точки зрения других людей» (стр. E139). Однако мы думаем, что сложная картина [End Page e218] , возникающая из имеющихся в настоящее время экспериментальных данных, должна побудить исследователей быть крайне осторожными и делать более тонкие заявления.С одной стороны, как признает Киссин, некоторые прагматические процессы действительно требуют, чтобы пользователи языка учитывали точку зрения своих собеседников. С другой стороны, что еще больше усложняет ситуацию, результаты тестов, оценивающих способности чтения мыслей (то есть теории разума или ToM), неодинаковы у вербальных аутичных людей (например, Rosello et al.2020). Важно отметить, что, как мы обсуждаем в § 3, сообщалось, что некоторые высокофункциональные люди с аутизмом успешно справляются с задачами ToM (например, Barendse et al. 2018, Bowler 1992).Эти результаты показывают, что общее утверждение о том, что аутичные люди могут использовать язык только с эгоцентрической точки зрения, не обосновано; Профили способностей ToM у аутичных людей чрезвычайно разнородны и не поддаются сокращению до одной характеристики.

2. P

Перспективное взятие в качестве классификатора прагматических явлений

Как упоминалось в § 1, одним из основных вкладов целевой статьи Киссина является критическое обсуждение нескольких прагматических явлений.По словам Киссина, некоторые прагматические явления, по-видимому, требуют взгляда на перспективу, в то время как другие, несмотря на то, что они традиционно считаются прагматическими, могут не подходить (Kissine 2021: §2; см. Также Kissine 2016). В частности, Киссин (2021) утверждает, что в последнем случае эти лингвистические процессы могут разворачиваться с эгоцентрической точки зрения: пользователи языка могут использовать компенсирующие стратегии (например, использование лингвистического контекста для разрешения двусмысленности) или стратегии обучения, не связанные с чтением мыслей. Хотя эта эгоцентрическая обработка не всегда может быть наиболее оптимальной во всех контекстах, сама ее возможность показывает, что даже при нарушенных способностях восприятия перспективы может иметь место некоторая прагматическая обработка.Примечательно, что это противоречит чрезмерно упрощенному представлению о том, что проблемы при аутизме возникают из-за общих трудностей со всем классом прагматических феноменов (например, Baltaxe 1977). Более того, это противоречит стандартной точке зрения прагматики Грайса, требующей от собеседников систематического изучения точки зрения друг друга в использовании и интерпретации языка (Sperber & Wilson 1986, 2002).

В этом смысле дискуссия Киссина (2021) кажется актуальной также для попытки демонтировать взгляд на прагматику как на «мусорную корзину лингвистики».Как и Киссин, мы поддерживаем немонолитный взгляд на прагматику и считаем, что гораздо больше внимания следует уделять тонкому различию между прагматическими явлениями, которые требуют понимания ментальных состояний говорящих, и теми, которые требуют понимания контекста и действительно не зависят строго от способностей к чтению мыслей (см. также Andrés-Roqueta & Katsos 2017 для аналогичного утверждения о том, что «социальную прагматику» следует отличать от «лингвистической прагматики», потому что только первая требует взгляда на перспективу).В этом разделе мы стремимся дополнить аргументацию Киссина обсуждением некоторых критических случаев. Мы показываем, что, с одной стороны, существуют явления, для которых навыки перспективного видения широко утверждались как важные (ирония), однако были найдены доказательства обратного. Мы также показываем, что существуют, с другой стороны, некоторые процессы, для которых, на первый взгляд, навыки перспективного восприятия не кажутся важными (интерпретация временных союзов, владение местоименным связыванием), но с точки зрения конкретного контекста. — навыки приема кажутся необходимыми.Поступая таким образом, мы стремимся показать, что роль взгляда на перспективу в языке далеко не однозначна и до сих пор не до конца понятна.

Один из прагматических феноменов, с которым, как предполагается, страдают аутизмом люди, как это также утверждал Киссин (2021), является ирония (например, Deliens et al. 2018, Happé 1993, Martin & McDonald 2004). Фактически, даже несмотря на то, что в некоторых исследованиях с использованием задач с принудительным выбором аутичные люди оказались способными отличать иронические утверждения от неироничных утверждений (например,грамм. Colich et al. 2012 г., Pexman et al. 2011), аутичные люди [Конец страницы e219] могут все еще испытывать трудности в интерпретации иронии в повседневных взаимодействиях: Deliens et al. (2018) отметили, что, в то время как экспериментальные задания систематически дают участникам подсказки, которые могут направлять их понимание, такие как контекстуальное несоответствие и ироническая интонация, эти подсказки не всегда явно доступны в реальной жизни. Кроме того, в то время как задачи с принудительным выбором требуют выбора только между двумя значениями, в реальной жизни требуется более сложное рассуждение о намерениях говорящего (Kissine, 2016).Это сложное рассуждение включает мониторинг социальных отношений и интеграцию сигналов из множества источников (Deliens et al. 2018). Saban-Bezalel et al. (2019) предоставили эмпирическую поддержку этой идее, показав, что понимание намерений людей в повседневных жизненных ситуациях является определяющим фактором в способности аутичных людей понимать иронию. Когда исследования понимания иронии показывают точную производительность аутичных людей, изучение обработки этих людей может быть полезным, чтобы проинформировать нас о возможных тонких различиях между аутичными людьми и их типично развивающимися сверстниками, поскольку эти тонкие различия могут иметь значение для понимания иронии в реальной жизни. жизнь.Например, в исследовании Pexman et al. (2011), высокофункциональные аутичные дети, успешно выполнившие задание на понимание иронии, начали двигаться к одному из двух вариантов ответа быстрее, чем это делали обычно развивающиеся дети. Авторы утверждали, что это могло быть признаком менее сложной симуляции разума говорящего. Примечательно, что одни и те же дети чаще смотрели на неправильный вариант ответа, чем их обычно развивающиеся сверстники до того, как начали двигаться, что позволяет предположить, что они уделяли больше внимания этому варианту (Pexman et al.2011).

В целом, хотя картина, возникающая в результате исследований понимания иронии при аутизме, все еще может быть неполной, а способность аутичных людей понимать иронию все еще является предметом споров (см., Например, Saban-Bezalel et al., 2019), ясно видно, что точное выполнение экспериментальных задач не обязательно гарантирует хорошую производительность в реальной жизни.

Навыки взгляда на перспективу обычно связаны с лингвистическими явлениями (такими как ирония), для которых кажется интуитивным предположить, что говорящим необходимо учитывать намерения других людей.Поэтому удивительно видеть, что интерпретация временных союзов, кажется, также выигрывает от способности читать мысли. Overweg et al. (2018) исследовали интерпретацию голландских аналогов временных соединений до и после у типично развивающихся и аутичных детей от шести до двенадцати лет. Дети слышали такие предложения, как Прежде чем он прочитал книгу, он забрался на дерево и должен был указать, какое из двух событий произошло первым, выбрав картинку, представляющую первое событие.Для заданий, в которых временной порядок событий не соответствовал линейному порядку, в котором они были упомянуты в предложении (например, в предложении выше, событие восхождения происходит перед событием чтения), ToM второго порядка предсказал точность детей, даже с учетом IQ и вербальных способностей. Напротив, для предложений, в которых события были представлены в их временном порядке, не было обнаружено корреляции между ToM второго порядка и точностью. Эти результаты показывают, что, когда события представлены не по порядку, требуются навыки перспективного восприятия, чтобы правильно вывести предполагаемую последовательность событий.Overweg et al. (2018) предлагают два возможных объяснения роли ToM: либо он помогает детям переключить свою точку зрения с одного момента времени на другой и понять взаимосвязь между этими временными перспективами, либо позволяет им принять точку зрения говорящего по порядку. чтобы рассуждать о том, почему докладчик представил события не по порядку (например, чтобы выделить конкретную информацию на передний план). Эти данные по интерпретации временных союзов предполагают, что различие между языковыми феноменами, требующими навыков ToM, и языковыми явлениями, которые не требуют навыков, не так однозначно, как можно было бы ожидать. [Конец страницы e220]

Это утверждение также подтверждается исследованиями усвоения детьми местоименного связывания. Примерно до шести лет дети, изучающие такой язык, как голландский или английский, испытывают трудности с интерпретацией нерефлексивных объектных местоимений (то есть хорошо известная задержка принципа B эффект ; например, Chien & Wexler 1990, Grimshaw & Rosen 1990, McKee 1992, Philip & Coopmans 1996, Wexler & Chien 1985). Интересно, однако, что эти дети производят одни и те же объектные местоимения, как у взрослых уже в возрасте 4-6 лет (de Villiers et al.2006 г., Spenader et al. 2009 г.). Эта асимметрия понимания и производства была объяснена Хендриксом и Спендером (2006), которые выдвинули гипотезу о том, что понимание объектно-местоимения, но не производство объектно-местоимения, требует перспективного восприятия. Тестирование типично развивающихся детей, детей с синдромом дефицита внимания / гиперактивности и высокофункциональных аутичных детей, Kuijper et al. (2021) экспериментально подтвердил это утверждение: ToM второго порядка была связана с интерпретацией объектно-местоимения в среде синтаксического связывания, но о таком эффекте не сообщалось для производства объектно-местоимений.

В совокупности результаты исследований временных союзов и местоимений демонстрируют, что участие взгляда на перспективу в обработке прагматических феноменов не так однозначно, как может показаться. Во-первых, навыки ToM могут быть важны для овладения определенными языковыми выражениями, такими как временные союзы, которые на первый взгляд не требуют взгляда на перспективу. Более того, необходимость взглянуть на перспективу для обработки этих языковых выражений и, следовательно, также потенциальные трудности, с которыми сталкиваются дети, проявляются только в определенных контекстах.

В § 2 Киссин (2021) утверждает, что обработка определенных метафор, косвенных запросов, определенных количественных импликатур и стратегического обмана возможна без рассмотрения перспективы. В частности, исследования, которые он рассматривает, показывают, что аутичные люди в равной степени способны выполнять определенные задачи, как и их обычно развивающиеся сверстники (например, задача косвенного запроса; Deliens et al. 2018), и что другие факторы, помимо взгляда на перспективу, являются лучшими предикторами обработки ( например, лексическое знание в случае метафор; Norbury 2005).Важность этих исследований очевидна: аутичные люди не обнаруживают нарушений в усвоении определенных явлений, которые имеют явно прагматический характер. Однако нам следует быть осторожными, чтобы не делать из этого слишком однозначных выводов. Рассмотрим, например, случай скалярных импликатур. Исследования, оценивающие генерацию скалярной импликатуры при аутизме, показывают, что взрослые и подростковые аутисты работают так же хорошо, как и нейротипичные индивиды, соответствующие IQ при выводе этих прагматических выводов (Chevallier et al.2010, Pijnacker et al. 2009 г.). Это открытие может указывать на то, что способности видеть перспективу не участвуют в процессе импликатурной генерации. Это, безусловно, интригующая возможность, требующая серьезного рассмотрения. Однако в вышеупомянутых исследованиях навыки перспективного восприятия участников не изучались. Следовательно, мы не можем исключить (обманчиво простую) гипотезу о том, что генерация скалярной импликатуры действительно требует восприятия перспективы (чтобы слушатели понимали информативные намерения говорящего), но на уровне, доступном для аутичных людей (см. Pijnacker et al.2009 за аналогичное, но часто упускаемое из виду объяснение). Чтобы проверить эту гипотезу, необходимо оценить прогнозирующее влияние способностей людей смотреть на перспективу на их выполнение задачи вывода (см. Mazzaggio et al.2021 для иллюстрации этого плодотворного подхода).

Мы хотим здесь подчеркнуть, что когда аутичные люди способны выполнить лингвистическое задание, важно установить, требует ли задача по своей сути взгляда на перспективу. Если это так, люди, выполняющие задачу, должны иметь возможность взглянуть на чью-то точку зрения.Если взглянуть на перспективу можно обойтись, аутичные люди, выполняющие задание, могут использовать альтернативную стратегию. В этом случае точное выполнение задачи [End Page e221] не говорит нам, способны ли эти люди принять чужую точку зрения. Важно отметить, что, как мы увидим в §3.1, текущие экспериментальные данные показывают, что некоторые аутичные люди могут обладать определенным уровнем или определенным типом способностей к перспективному восприятию.

3. F

Внутренняя настройка языка: неоднородность в T o M и ее влияние на овладение языком

В последние десятилетия исследования экспериментальной прагматики не только продемонстрировали осуществимость строгих научных исследований в самой области прагматики, но также подчеркнули первостепенную важность этого типа исследований для нашего понимания лингвистического и когнитивного развития в типичных и атипичные популяции (Гиббс и Колстон, 2020).Что еще более важно для наших целей здесь, как обсуждалось Киссином (2021) и проиллюстрировано в предыдущем разделе, растущий объем литературы теперь показывает, что определенные процессы, когда-то в общем обозначенные как « прагматические », не включают или не обязательно требуют перспективы. принимая (Kissine 2016).

В этом разделе мы более подробно рассмотрим вопрос навыков перспективного взгляда при аутизме. Во-первых, мы кратко проиллюстрируем поразительную неоднородность, которая характеризует профиль ToM аутичных людей, и предположим, что это может быть одним из основных источников языковой неоднородности, засвидетельствованной в спектре аутизма.Во-вторых, мы обсуждаем вклад, который исследования изучения языка при аутизме могут (и не могут) внести в дебаты о природе овладения языком.

3.1. O

n необходимость немонолитной характеристики T o M при аутизме

Согласно последней версии «Руководства по диагностике и статистике психических расстройств » ( DSM-5 ; Американская психиатрическая ассоциация, 2013 г.), дефицит социальной коммуникации и социального взаимодействия является фундаментальным диагностическим критерием расстройства аутистического спектра.В соответствии с этим, начиная с основополагающей работы Барона-Коэна и др. (1985), большое количество литературы продемонстрировало, что у аутичных детей наблюдается задержка в развитии ToM (например, Happé 1995). Однако недавние данные подтверждают гипотезу о том, что аутичные люди не имеют дефицита ToM, а обладают атипичными навыками ToM, возможно, в результате атипичного развития ToM. Например, Peterson et al. (2009) показали, что, в отличие от того, что происходит при типичном развитии, трудности с повседневными ситуациями чтения мыслей, о которых сообщают опекуны, сохраняются даже у детей, которые способны выполнять задачи ToM первого порядка.Например, высокофункциональные аутичные дети, по-видимому, отличаются от своих сверстников тем, что ожидают, что опекун будет знать факты, которые произошли, когда опекун отсутствовал (Peterson et al. 2009). В различных исследованиях действительно было обнаружено явное несоответствие между успехом в выполнении экспериментальных задач и испытываемыми трудностями в социальном взаимодействии. Это особенно ярко проявляется у высокофункциональных аутичных людей.

С одной стороны, было показано, что подростки и молодые люди с синдромом Аспергера не отличаются от нейротипиков при тестировании с помощью классических заданий ToM первого и второго порядка (Bowler 1992).Аналогичным образом, при тестировании с батареей продвинутых задач ToM (ToM второго порядка, но также с двойным блефом и пониманием сарказма, среди других задач), высокофункциональные аутичные участники в возрасте от шести до двадцати лет выполняли так же хорошо, как и нейротипики (Scheeren и др., 2013). В то же время, однако, даже если различия не проявляются на поведенческом уровне, аутичные участники, похоже, решают проблемы ToM нетипичным способом. В частности, было показано, что у некоторых высокофункциональных аутичных людей, несмотря на то, что они могут пройти стандартное вербальное задание ToM, отсутствует спонтанных T o M.В исследовании отслеживания взгляда Senju et al. (2009) люди с синдромом Аспергера смотрели фильмы, в которых присутствовали два персонажа, две коробки и мяч. В экспериментальной фазе один из персонажей перемещал мяч из коробки A в коробку B, в то время как другой персонаж не наблюдал. Не зная о смещении [End Page e222] , второй персонаж будет придерживаться ложного мнения относительно положения мяча и, следовательно, будет пытаться достать его в ячейке A (где мяч был ранее помещен), а не в поле B (куда его переместил первый символ).Анализ движения глаз показал, что, в то время как нейротипики (сопоставимые по возрасту и IQ с аутичными участниками) могли предвидеть движения невежественного персонажа на основе ложных убеждений персонажа, аутичные люди — нет. Другими словами, несмотря на способность пройти стандартное вербальное задание на ложное убеждение, следовательно, явно рассуждали о психических состояниях других людей, аутичные люди оказались неспособными рассуждать о ложных убеждениях других людей неявно , спонтанным образом, во время обработка предложений (см. Zhou et al.2019 для аналогичных данных по аутичным дошкольникам).

Еще одно доказательство гипотезы о том, что аутичные люди отличаются от нейротипов автоматизацией своих способностей к чтению мыслей, получено в исследовании ван Тиля и др. (2020) о стратегическом обмане. В этом исследовании было обнаружено, что аутичные люди способны понимать точку зрения своих оппонентов и предсказывать их действия, чтобы обмануть их. Однако важно отметить различия во времени реакции между нейротипиками и аутистами.Более того, аутичные люди, похоже, научились на протяжении всего эксперимента учитывать точку зрения оппонента, чтобы успешно участвовать в обмане. Эти выученные стратегии обмана можно рассматривать как способы имитации взгляда на перспективу (van Tiel et al., 2020) или, возможно, как примеры нетипичного ToM. В любом случае очевидно, что проблема взгляда на перспективу, представленная стратегическим обманом, решается аутичными людьми с помощью менее спонтанных и более трудоемких процессов мышления.

Важно отметить, что высокая степень автоматизма в принятии перспективы, возможно, требуется в повседневных социальных взаимодействиях: в социальном мире постоянно предоставляется огромное количество информации, и ее необходимо быстро обрабатывать в одном и том же контексте (Senju et al. 2011) . Неспособность сделать это, как показывает случай высокофункционального аутизма, может привести к социальным и коммуникативным трудностям. Барон-Коэн (1997) проводит поучительную параллель между этой нетипичной способностью к чтению мыслей и изучением второго языка: «Разница между носителем английского языка и человеком, который выучил английский как второй язык… может оставаться очень заметным» или нет » может быть очень тонким »(Baron-Cohen 1997: 137).Аналогичным образом, в зависимости от контекста, трудности аутичных людей в ситуациях чтения мыслей могут проявляться тонкими или более явными способами, например, когда требуются навыки спонтанного чтения мыслей. В этом смысле кажется разумным предположить, что, если овладение языком зависит от навыков чтения мыслей, эти навыки необходимо использовать скорее автоматически и спонтанно. Если это так, то обсуждаемые нами атипичности ToM, возможно, могут объяснить результаты изучения языкового развития у аутичных детей: как сообщают Wodka et al.(2013), несмотря на задержку речевого развития, значительная часть аутичных детей (70% большой выборки) овладевает фразовой речью (т. Е. Высказыванием из двух или трех слов). Однако важно отметить, что беглая речь, определяемая как «способность использовать сложные высказывания, чтобы говорить на темы вне непосредственного физического контекста» (Wodka et al. 2013: 1129), не так широко распространена: в исследовании Wodka et al. (2013), 50% аутичных детей достигли этого языкового уровня (сравнимые результаты см. Также у Anderson et al. 2007).

Проиллюстрировав необычные вариации, возникающие в результате исследований навыков ToM у аутичных людей, мы стремились подчеркнуть необходимость более глубокого понимания трудностей, с которыми аутичные люди сталкиваются в реальных социальных взаимодействиях, а не в экспериментальных условиях. Кроме того, наше обсуждение предполагает необходимость более детальной характеристики способностей к чтению мыслей при расстройстве аутистического спектра и лучшего понимания того глубокого влияния, которое атипичный ToM может оказать на приобретение и обработку языка [End Page e223] .В следующем разделе мы вернемся к одной из центральных проблем Киссина (2021): овладению функциональным языком при аутизме, несмотря на общепризнанные трудности с межсубъективным общением.

3.2. N

об интерактивном изучении второго языка не может служить основанием для теорий овладения первым языком

Одним из центральных пунктов дискуссии Киссина (2021) является наблюдение, что 70% аутичных людей в конечном итоге развивают функциональный / структурный язык и, что важно, похоже, делают это «, несмотря на сохраняющиеся интерактивные, социопрагматические трудности» ( Kissine 2021: e145).На основании этого наблюдения и данных, касающихся изучения языка в неинтерактивных контекстах (§3.2 в Kissine 2021; см. Также обсуждение ниже), Киссин заключает: «Таким образом, аутизм, по-видимому, опровергает предположение о том, что получение языковых знаний априори невозможно без интерсубъективного коммуникативного подхода. взаимодействие »(стр. e141). По общему признанию, это может стать серьезным вызовом для конструкционистских моделей овладения языком. Однако, как мы увидим в этом разделе, вывод Киссина, возможно, слишком силен.

Рассмотрим случаи неинтерактивного изучения языка при аутизме, представленные Киссином (2021). Было показано, что пять мальчиков-аутистов, являющихся носителями тунисского арабского языка, могут « спонтанно и продуктивно » использовать стандартный арабский язык, изучив его в невзаимодействующем контексте, а именно при просмотре телевизионных программ (Kissine et al., 2019). Аналогичным случаем невзаимодействия изучения языка является случай B, двенадцатилетнего мальчика-аутиста, который « настаивает на том, чтобы разговаривать только на английском со своими родителями, братьями, сестрами и одноклассниками » (Kissine 2021: e146), несмотря на то, что живет в исключительно франкоговорящей среде. .Формальная оценка языковых навыков B показала, что «[несмотря на то, что он опаздывает на свой хронологический возраст, оценки B идентичны по французскому и английскому языкам» (Kissine 2021: e146).

Важнейшее наблюдение, касающееся этих исследований, состоит в том, что в обоих случаях аутичные дети фактически изучали второй язык и не осваивали свой первый язык. Различия между изучением первого и второго языков неоспоримы (см. Обсуждение в Ipek 2009) и признаются как конструкционистами, так и нативистами.Важно отметить, что дебаты о конструкционизме и нативизме сосредоточены вокруг природы усвоения первого языка (Ambridge & Lieven 2011) и касаются роли социокоммуникативных взаимодействий, совместного внимания и, в более широком смысле, чтения мыслей в первые годы жизни. В частности, с точки зрения конструкционистов, первая фаза овладения языком во многом зависит от навыков ToM. В случаях, о которых сообщил Киссин (2021 г.), первые шаги в изучении языка (тунисский арабский или французский) эти дети уже сделали в то время, когда они начали изучать второй язык (стандартный арабский или английский, соответственно).Это означает, что некоторые важные процессы, которые разворачиваются на раннем этапе овладения языком, такие как идентификация (если кто-то придерживается нативистской точки зрения) или конструирование (если кто-то предпочитает конструкционистскую точку зрения) синтаксических категорий, уже произошли. Возможно, это произошло в интерактивном общении с опекунами — на самом деле, совершенно неправдоподобно предполагать, что эти дети не знакомились со своим родным языком в социальной среде. Следовательно, случаи, описанные Киссином (2021), не кажутся актуальными для обсуждения проблем, с которыми сталкивается конструкционизм при объяснении успеха аутичных людей в овладении функциональным языком.Таким образом, несмотря на признание того замечательного открытия, что аутичные дети могут (и, возможно, предпочитают) изучать второй язык неинтерактивным способом, мы считаем, что этот факт вряд ли информативен для изучения первого языка. Гипотеза о том, что овладение речью при аутизме может развиваться чисто неинтерактивным образом, хотя и интригующая, как это было предложено и обсуждалась Киссином (2021), не может найти поддержки в вышеупомянутых исследованиях. [Конец страницы e224]

речевых актов | Методика преподавания иностранного языка: прагматика

Речевые акты

Одной из важных областей прагматики является область речевых актов , которые являются коммуникативными актами, передающими намеченную языковую функцию.Речевые действия включают в себя такие функции, как запросы, извинения, предложения, команды, предложения и соответствующие ответы на эти действия. Конечно, ораторы этих действий не будут по-настоящему успешными, пока слушатели не поймут предполагаемое значение, которое они передают.

Ваш браузер не поддерживает видео тег.

пр / пр-01-03-speech.xml

Идентификация предполагаемых речевых актов.

Продолжительность: 00:40

Можете ли вы определить каждый из следующих речевых актов, которые намереваются передать: просьба, извинение, предложение, приказ, предложение, упрек или приглашение?

Спикер / слушатель	Закон о речи
мать дочери	«В вашей комнате беспорядок.«
прибывающий путешественник к служащему отеля	«Могу я снять комнату на верхнем этаже?»
один студент другому	«Можешь использовать мой ластик. Твоего почти нет».
студент 1 — студент 2, сразу после того, как 1 сообщает 2, что она провалила экзамен	«Вы хотите вместе готовиться к следующему экзамену?»
студент 2 студентке 1, сразу после того, как 1 сообщает 2, что она провалила экзамен	«Вы хотите вместе готовиться к следующему экзамену?»
молодая женщина своему парню	«Вы знаете, в эти выходные в торговом центре проводится распродажа бриллиантовых колец.«

Речевые акты встречаются в повседневном разговоре в любом обществе с различной степенью выраженности. Для изучающих второй язык важно знать, какие речевые акты отличаются в первом и целевом языках, чем они отличаются и о чем говорить неуместно.

Прагматика | Повседневное общение

Есть много простых вещей, которые вы можете сделать, чтобы помочь своему ребенку развить прагматику, особенно в ранние годы.

Чрезвычайно важно обеспечить качественное двустороннее общение между родителем и ребенком, и вы можете использовать его двумя основными способами:

• сопоставление мыслей со словами
• Включите вашего ребенка в повседневные дела.

Сопоставление мыслей со словами

В раннем возрасте дети учатся быстро, когда слова, которые они слышат, совпадают с мыслями в их голове.

Следите за вниманием ребенка и старайтесь реагировать на то, что его интересует.Не пытайтесь слишком сильно «контролировать» разговор или переключать внимание ребенка на то, о чем вы хотите поговорить.

Наблюдайте и ждите, прежде чем отвечать, чтобы убедиться, что вы говорите правильные слова в нужное время — вот в чем суть прагматики.

Примеры:

• Просить еще
  Когда вы играете с малышом в игру в прятки, в какой-то момент игры немного подождите и посмотрите, подадут ли они вам хоть какой-нибудь знак, что они хотят большего. Если они укажут, что хотят, чтобы вы продолжали, вы можете сказать: «О, смотри, ты хочешь еще… «

• Говорите о чувствах
  Когда ваш ребенок расстроен, зол или счастлив, он сообщит вам об этом своим поведением. Отвечайте на то, что вы видите, простыми вопросами, например: «Тебе грустно?»

• Проявляйте интерес к вещам, которые им нравятся
  Покажите своему ребенку, что вы замечаете то, что им нравится, комментируя их, например, «смотри, есть стройплощадка с множеством копателей».

• Открытые вопросы
  Используйте открытые вопросы, а не вопросы, на которые можно ответить «да» или «нет».Например, если вы читаете книгу с разными персонажами, спросите: «Как он / она себя чувствует?» вместо того, чтобы спрашивать: «Он / она счастлив?»

Привлечение ребенка к повседневной деятельности

• Поощряйте очередность с помощью таких игр, как постройка башни из блоков, катание поезда по трассе, игры с мячом или компьютерные игры.
• Поощряйте очередность повседневными делами, такими как стирка белья в стиральной машине или разбивание яиц для выпечки.
• Присоединяйтесь к творческой игре вашего ребенка.
• Сценарии ролевой игры с проблемами и решениями, например, поиск сломанной игрушки, которую нужно починить, заказ еды в ресторане.
• Создавайте истории вместе и говорите о том, что вы думаете и чувствуете по мере развития истории.
• Попрактикуйтесь в приветствии и «светской беседе» со знакомыми людьми, например, друзьями семьи, бабушками и дедушками, соседями и продавцами.
• Говорите о своих мыслях и чувствах в течение дня.
• Представьте игры с правилами, такие как Snap или Connect 4.
• Читайте книги и рассказывайте о мыслях и действиях персонажей. Предскажите, что может произойти дальше, и укажите, когда персонажи использовали язык, чтобы просить, извиняться, выражать чувства и т. Д.
• Смотрите вместе телевизор и комментируйте, как ведут себя разные персонажи. Например, если персонаж использует сарказм или кажется, что он «скрывает» свои истинные чувства, приостановите программу и обсудите с ребенком, что, по вашему мнению, он на самом деле чувствует или говорит, и откуда вы это знаете.Поощряйте ребенка делать то же самое.

Многие из вышеперечисленных предложений можно использовать с вашим ребенком, когда он станет старше. Например, если ваш ребенок — подросток, вы можете попрактиковаться в различных сценариях ролевых игр, таких как собеседование при приеме на работу или первый самостоятельный поход к врачу.

Если у вас есть какие-либо сомнения по поводу прагматических навыков вашего ребенка, спросите у Учителя глухих вашего ребенка совета, как с этим можно справиться.

Советы родителей по развитию прагматики

«Моему малышу только-только исполнилось четыре года, поэтому мы постоянно над этим работаем.Мы всегда читали ей и разбивали истории о чувствах и о том, что будет дальше, и я думаю, что это помогло ей стать более социально сознательной ».

No related posts.