Урок 13. кто идет за мной? нигилист базаров и его «спутники» — Литература — 10 класс

Литература

10 класс

Урок № 13

«Кто идёт за мной?» Нигилист Базаров и его «спутники».

Перечень вопросов, рассматриваемых в теме:

1. Продолжение изучения и анализа романа И. С. Тургенева «Отцы и дети»;
2. Определение нигилистических взглядов Базарова;
3. Сопоставление Базарова с другими «представителями» нигилизма.

Глоссарий по теме:

Революционер — человек, который произвёл полный переворот, открыл новые пути в какой-нибудь области жизни, науки, производства.

Народный герой — человек, возложивший на себя большую, чем предъявляется к людям общепринятыми нормами, меру ответственности и обязанностей и совершивший деяния, выдающиеся по масштабу, последствиям и значению для национального развития.

Нигилизм — философия, ставящая под сомнение общепринятые ценности, идеалы, нормы нравственности, культуры.

Нигилист — в 60-х годах XIX века в России сторонник демократического движения, отрицающий устои и традиции дворянского общества, крепостничество.

Список литературы

Основная литература по теме урока:

1. Лебедев Ю. В. Русский язык и литература. Литература. 10 класс. Учебник для общеобразовательных организаций. Базовый уровень. В 2 ч. Ч. 1. М.: Просвещение, 2015. — 367 с.

Дополнительная литература по теме урока:

1. Е. А. Маханова, А. Ю. Госсман. Краткий пересказ. Русская литература. 9-11 классы. Р.-на-Д. Феникс. 2017. — 95 с.

Теоретический материал для самостоятельного изучения

Иван Сергеевич Тургенев писал: «Вся моя повесть направлена против дворянства как передового класса… Слабость, вялость и ограниченность. Если сливки плохи, что же молоко?».

Автора волнует политическая ситуация в стране: свои размышления о нигилизме, идеологическим носителем которого становится главный герой романа «Отцы и дети», Тургенев выражает в его образе. Представитель поколения «детей», разночинец, интеллигент, борец за духовную свободу личности, Базаров признаёт науку, огромную роль самовоспитания, труд, работу. При этом он резко критикует положение в стране, отрицает эстетические и культурные ценности: «Мы действуем в силу того, что признаём полезным. В теперешнее время полезнее всего отрицание — мы отрицаем». Он собирается «место расчистить», то есть, сломать всё старое, чтобы дать дорогу новому. Базаров — носитель революционных идей.

Каково же мнение Базарова? Каковы его взгляды?

«Аристократизм, либерализм, прогресс, принципы… — подумаешь, сколько иностранных и бесполезных слов! Русскому человеку они даром не нужны», — говорит он.

Романтика чужда ему: «…природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник». Он заядлый материалист, поэтому искренне верит, что «порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта». Он отрицает вечные ценности, говоря: «Пушкина читать — потерянное время, музыкой заниматься смешно, природой наслаждаться просто нелепо, Рафаэль вообще гроша ломаного не стоит».

Базаров считает, что «нравственные болезни происходят от дурного воспитания, от всяких пустяков, которыми сызмала набивают людские головы, от безобразного состояния общества, одним словом». Но он верит в будущее: «Исправьте общество, и болезней не будет». К тому же Базаров считает, что необычайно важна и самоорганизация: «Всякий человек сам себя воспитать должен».

Аркадий Кирсанов — друг Базарова, который учится вместе с ним на медицинском факультете университета. Он хочет походить на Евгения и слепо следовать идеям нигилизма, которые он до конца не понимает. Для него это значит «ко всему относиться с критической точки зрения, не склоняться ни перед какими авторитетами, не принимать ни одного принципа на веру, каким бы уважением ни был окружён этот принцип».

Николай Петрович Кирсанов поясняет, что нигилист — это человек, «который ничего не признаёт». Павел Петрович добавляет, «который ничего не уважает».

Впрочем, Тургенев показывает и других людей, которых привлекает нигилизм: по мнению Дмитрия Ивановича Писарева, «недостойные подражатели» Базарова — безмозглый Ситников и эмансипированная Кукшина.

Ситников мечтает стать великим, следует моде и рьяно интересуется новым веянием в обществе: «…когда при мне Евгений Васильевич в первый раз сказал, что не должно признавать авторитетов, я почувствовал такой восторг… словно прозрел!». Писатель показывает, что поверхностных последователей, как Ситников, много: «Я старинный знакомый Евгения Васильича и могу сказать — его ученик. Я ему обязан моим перерождением».

Евдоксия Никитишна Кукшина (её фамилия придумана от слова «кукиш») — развязная, вульгарная, откровенно глупая молодая женщина с «прогрессивным взглядом» на жизнь. Она живет одна и пытается вести хозяйство: «Бумаги, письма, толстые номера русских журналов, большей частью неразрезанные, валялись по запылённый столам. Везде белели разбросанные окурки папирос». Автор показывает её сатирически, изображает неприглядную внешность и смешные манеры: «В маленькой и невзрачной фигурке эмансипированной женщины не было ничего безобразного, но выражение её лица неприятно действовало на зрителя».

Она ходит «несколько растрёпанная, в шёлковом, не совсем опрятном платье, бархатная шубка её на пожелтелом горностаевом меху». Она в большей степени интересуется «женским вопросом» и естественными науками: читает статьи о женщинах, рассуждает о физиологии, эмбриологии, общается со студентами.

Сопоставляя Базарова с другими сторонниками нигилизма, автор подчёркивает цельность его образа, ум, душевную силу и искреннюю идеологическую убеждённость. Он не имеет настоящих единомышленников, поэтому он одиноко борется с закостенелым обществом. Тургенев говорит, что его герой стоит на рубеже смены режимов, его время ещё не пришло. Базаров так отзывается о будущем поколении: «Умницы они будут уже потому, что вовремя они родятся, не то что мы с тобой».

Герой уверен, что жизнь можно прожить без чувств, то есть без всякой «белиберды». Однако Тургенев решает испытать его любовью.

«Что за таинственные отношения между мужчиной и женщиной?.. Ты проштудируй-ка анатомию глаза: откуда тут взяться, как ты говоришь, загадочному взгляду? Это всё романтизм, чепуха, гниль, художество.

Пойдём лучше смотреть жука», — говорит Базаров.

Но сильные чувства способны сломить любые убеждения в душе даже самого ярого нигилиста и привести к безграничным внутренним противоречиям. Основной конфликт в романе — это борьба героя с самим собой, так как идеи, которые его привлекают, не способны заглушить в нём эмоции, заложенные самой природой.

Тургенев — великий психолог. Его Базаров, отрицающий всё, в душе человек нравственный, поэтому идеология, которой он следует, не оправдывает себя, а жизнь естественным образом переворачивает принципы нигилизма.

«Если читатель не полюбит Базарова со всей его грубостью, бессердечностью, безжалостной сухостью и резкостью, если он его не полюбит, его, повторяю я, — я виноват и не достиг своей цели, — пояснял писатель. — Мне мечталась фигура сумрачная, дикая, большая, до половины выросшая из почвы, сильная, злобная, честная — и всё-таки обречённая на гибель, потому что она всё-таки стоит в преддверии будущего…»

Примеры и разбор решения заданий тренировочного модуля

1. Единичный выбор

Что понимает под нигилизмом И. С. Тургенев?

революционно-демократическое мировоззрение;

отрицание только политической системы, государственного строя;

естественнонаучные теории;

Правильный вариант / варианты:

революционно-демократическое мировоззрение.

Подсказка: Тургенев писал: «…и если он называется нигилистом, то надо читать революционером».

Автора волнует политическая ситуация в стране: свои размышления о нигилизме, идеологическим носителем которого становится главный герой романа «Отцы и дети», Тургенев выражает в его образе. Представитель поколения «детей», разночинец, интеллигент, борец за духовную свободу личности, Базаров признаёт науку, огромную роль самовоспитания, труд, работу. При этом он резко критикует положение в стране, отрицает эстетические и культурные ценности: «Мы действуем в силу того, что признаём полезным. В теперешнее время полезнее всего отрицание — мы отрицаем». Он собирается «место расчистить», то есть, сломать всё старое, чтобы дать дорогу новому.

Базаров — носитель революционных идей.

2. Ребус-соответствие

Соотнесите героев и их описание.

Правильный вариант / варианты:

Евгений Базаров	«Он медленно проводил своими длинными пальцами по бакенбардам»
Павел Петрович	«…Лицо его, желчное, но без морщин, необыкновенно правильное и чистое, словно выведенное тонким и лёгким резцом, являло следы красоты замечательной »
Ситников	«Тревожное и тупое выражение сказывалось в маленьких, впрочем, приятных чертах его прилизанного лица; небольшие, словно вдавленные глаза глядели пристально и беспокойно, и смеялся он беспокойно: каким-то коротким, деревянным смехом»

Подсказка: «…На какого чёрта этот глупец Ситников пожаловал?».

Тургенев показывает и других людей, которых привлекает нигилизм: по мнению Дмитрия Ивановича Писарева, «недостойные подражатели» Базарова — безмозглый Ситников и эмансипированная Кукшина.

Ситников мечтает стать великим, следует моде и рьяно интересуется новым веянием в обществе: «…когда при мне Евгений Васильевич в первый раз сказал, что не должно признавать авторитетов, я почувствовал такой восторг… словно прозрел!». Писатель показывает, что поверхностных последователей, как Ситников, много: «Я старинный знакомый Евгения Васильича и могу сказать — его ученик. Я ему обязан моим перерождением».

Нигилизм в романе Тургенева «Отцы и дети»

(319 слов) Помимо конфликта старшего и младшего поколений, роман И.С. Тургенева известен и нигилизмом. Именно этой философии придерживался главный герой, Евгений Базаров. Но что же такое «нигилизм», и как он проявляется на страницах произведения?

Каждый герой романа по–своему трактует данное понятие. Представитель младшего поколения, Аркадий Кирсанов, утверждал, что нигилизм – это отношение ко всему с отрицательной позиции. А Павел Петрович верил в то, что эта философия построена на отказе от каких–либо принципов и авторитетов. Сам Евгений Базаров утверждал, что это производное от совершенствования естественных наук. Герой проверял каждую теорию на практике, никогда не бездействовал, всё время что-то делал. В то же самое время Базаров не видел смысла в искусстве и в творчестве А.С. Пушкина. До появления Анны Одинцовой Евгений был уверен, что его философия правильна и точна. Но после своего любовного признания он понял, что именно это чувство не поддается никакому объяснению. Его нельзя отрицать. Любовь – вот что разрушило целостность и абсолютность нигилизма в сознании главного его носителя.

Но на страницах романа мы встречаем и псевдонигилистов. К ним можно отнести Ситникова и Кукшину. Им только кажется, что они знают и исповедуют эту философию. На самом деле Ситников лишь подражал Базарову. Он пытался быть таким же деловитым, свободным, но на деле это выглядело комично. Персонаж пытался занять выгодное положение в обществе, хотя все его попытки были тщетны. Да и сам Евгений не воспринимал его всерьёз. Что касается Кукшиной, то она — невоспитанная и необразованная женщина без такта и манер. Её бросил муж, поэтому нигилизм – её единственное занятие. Она воспринимает эту философию поверхностно, поэтому так и неприятна Базарову. Ситников и Кукшина – жалкая пародия на нигилистов.

Как мы видим, нигилизм в романе представлен в виде отрицания авторитетов и общепризнанных позиций. Это критическое отношение ко всему происходящему. Но вместе с критикой всегда необходимо предлагать конструктивные решения, а Базаров признается на смертном одре, что ему не удалось ничего предложить, так как его деятельность не встретила понимания в народе. Его несостоятельность доказывает, что такая философия обществу не нужна.

Автор: Алёна Бузькевич

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

к вопросу о пространственных и временных границах явления – тема научной статьи по языкознанию и литературоведению читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в электронной библиотеке КиберЛенинка

ЦЕННОСТНЫЙ ОПЫТ

ББК 83. 3(2Рос=Рус)1 + 87.8 УДК 821.161.1″18″ + 165.721

Т.В. Шоломова

эстетизация нигилизма в русской литературе xix века:

к вопросу о пространственных и временных границах

явления

Русский нигилизм середины XIX в. представляется массовым явлением, захватившим русскую культуру в масштабах страны по меньшей мере на два десятилетия. Между тем, кроме нескольких литературных героев (Базаров, Верховенский, Кириллов) и ровно двух общественных деятелей (Д.И. Писарев и С.Г. Нечаев) причислить к конкретным нигилистам некого. В массе своей нигилизм как движение состоял из эпигонов, так что главными нигилистами следовало бы признать Ситникова и Кукшину. Нигилизм был явлением сугубо петербургским, не приживавшимся в провинции. Видимость жизнеспособности ему придали два романа — «Отцы и дети» и «Бесы», в категориях которых мы до сих пор воспринимаем и описываем русский нигилизм.

Ключевые слова:

кризис, нигилизм, нигилист, разрушение, ценности, эстетизация.

Шоломова Т.В. Эстетизация нигилизма в русской литературе XIX века: к вопросу о пространственных и временных границах явления // Общество. Среда. Развитие. — 2015, № 3. — С. 127-131.

© Шоломова Татьяна Валентиновна — кандидат философских наук, доцент, Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена, Санкт-Петербург, e-mail: [email protected]

Актуальность темы данного исследования обусловлена неугасающим интересом к проблеме современного нигилизма. Следует отметить, что в центре внимания в последние десятилетия систематически оказывается правовой нигилизм. Поскольку проблему описывают, в основном, юристы [10; 18] и лишь изредка культурологи [14], сложно сказать, насколько социально-политический нигилизм XIX в. является предтечей современных нигилистических проявлений. Тем не менее, своему историческому предшественнику современный нигилизм обязан как минимум названием.

В данной статье обосновывается локальность русского нигилизма XIX в., его временная и пространственная ограниченность вопреки исторически укоренившемуся убеждению, что это было широчайшее молодежное движение, отразившее как кризис сознания, так и духовные запросы своей эпохи.

Русский нигилизм обычно определяют как отрицание общепринятых ценностей, идеалов и норм — моральных, эстетических, культурных, правовых, политичес-

ких, экономических и прочих. Это отрицание нашло выражение в конкретных поступках (жестах), по которым нигилиста можно было с легкостью обнаружить. Важнейшим из этих жестов оказались смена прически, переодевание, намеренная демонстрация нарочитой грубости манер.

Русский нигилизм как явление жестко локализован во времени (я постараюсь показать, что и в пространстве). В первую очередь, это «русский нигилизм 1860-х гг.» -«своеобразное отражение идеологии и психологии эпохи кризиса крепостничества и всех его порождений в философии, морали, быту» [8, с. 40]. В этом случае нигилизм описывается как «ранний период формирования революционно-демократического лагеря». Особенности русского нигилизма (система нигилистических жестов и предполагаемая эволюция в революционно-демократическое движение) дают основания для определения его как социально-политического — в отличие от эсте- о

т

тического (английского и французского) о и философского (немецкого) [7, с. 19-52]. Ц Иногда нигилизм определялся как «скеп- о

о

тическое мировоззрение, отрицающее все объективные и субъективные ценности», а также как «радикальная разночинная интеллигенция 60-х — начала 70-х годов, хотя последняя не только не отрицала, а имела очень определенные убеждения» [23, с. 167-168]. И даже существует определение нигилизма как «полемического термина для обозначения крайностей движения 60-х годов» [22, с. 11]. Возможно, это последнее ближе всего к истине.

Никто точно не может сказать, когда русский социально-политический нигилизм перестал существовать, но дата его возникновения совершенно точно известна: публикация романа И.С. Тургенева «Отцы и дети» во второй книжке «Русского вестника» за 1862 г. Притом, что главный герой романа Евгений Васильевич Базаров, студент Медико-хирургической академии, сам ни разу не называет себя нигилистом, и никто из описанных в романе нигилистов сам себя не называет так. Слово «нигилист» употребляется в романе 14 раз, причем всегда в третьем лице — не удивительно, что оно не прижилось в качестве самоназвания — таковым оказались «реалисты» (по крайней мере, по утверждению представителей враждебного лагеря) [4, с. 3], вероятно, не без влияния одноименной статьи Д.И. Писарева. Не прижилась также шутка А.И. Герцена про «сан-кринолины» по аналогии с санкюлотами [1, с. 558]. Первым слово «нигилист» в романе произносит Аркадий Кирсанов, сразу же поясняющий изумленному отцу, что это значит: «человек, который не склоняется ни перед какими авторитетами, который не принимает ни одного принципа на веру, каким бы уважением ни был окружен этот принцип» [16, с. 216].

После публикации романа все заметили, что «нигилисты среди нас» — все, кроме Н.Г. Чернышевского, который в крепости писал собственный роман о передовых («новых») людях, не принимая во внимание ни неряшливой одежды, ни отсутствия кринолина, ни необходимости отрицать всякий авторитет и грубить гостеприимным хозяевам за утренним чаем. Больше всего в романе идейного оппонента его заинтересовал лопух. Также Чернышевский ничего не знал про синие очки, длинноволосых юношей и стриженых девушек, то есть про реальную молодежную моду — возможно, потому, что передовую женщину Веру Павловну списал с собственной жены. Как бы то ни было, в 1862 г. все увидели новое социальное явление, молодежную субкультуру, как сказали

бы сейчас, причем увидели именно ее «тургеневский», а не «чернышевский» вариант. Так что именно увидели современники?

Если мы сейчас попробуем реконструировать т.н. «визуальный ряд» русского нигилизма, то обнаружим следующее: о том, как нигилисты выглядели, можно много прочитать, но сложно посмотреть: отсутствие кринолина, стриженые волосы у женщин и длинные у мужчин [11, с. 339], синие очки, «дабы не мрачить единый свет разума» [1, с. 558]. Эти внешние признаки дополнительно подчеркивают смену моделей поведения и социальных ролей: люди и так ходили в книжную лавку братьев Серно-Соловьевичей поглазеть на первую женщину-продавца А.Н. Энгельгардт, так она еще была в синих очках [20, с. 134]. Фотографии (по крайней мере, известные растиражированные фотографии) соответствующего периода не дают полного представления о внешнем виде нигилистов, о том, что же так шокировало ревнителей традиционных ценностей — достаточно взглянуть хоть на снимки А.П. Сусловой (стриженые волосы не так сильно бросаются в глаза, юбка остается пышной и без кринолина). Привычный нам визуальный образ нигилизма оформился позже в живописи 1870-х гг. в картинах И.Е. Репина, Н.А. Ярошенко, В.Е. Маковского и др. Но до сих пор исследования о «людях 1860-х годов» иллюстрируют картинами, написанными на 10-20 лет позже (например, книга О.М. Гончаровой [3]), и мы все искренне принимаем за образ подлинного шестидесятника образ представителя следующего поколения.

Второй важный вопрос — сколько на самом деле было нигилистов и даже — кого в действительности следовало бы так называть? От того, кто именно будет определен как нигилист, зависит ответ на вопрос о хронологических рамках явления. Потому что термин «нигилизм» употребляется в самом широком значении, и в число нигилистов включаются все, начиная от ранних теоретиков (Чернышевского и Добролюбова) и до поздних практиков, например, группы Шевырева-Ульянова (я сама когда-то написала диссертацию, в которой слово «революционер» означало «нигилиста в предельной степени» [21, с. 10]). Эта точка зрения широко распространена как в отечественной науке, так и в зарубежной [25] (как и общемировая склонность иллюстрировать явление картинами Репина и Ярошенко рубежа 1870-1880-х гг). Тогда следует признать, что первые нигилисты вышли на историческую арену даже раньше 1859 г. — времени действия романа

«Отцы и дети». Верхней границей может быть угасание революционной практики, например, «Второе первое марта» 1887 г. То есть нигилизм — явление исключительно широкое, имеющее не только вполне определенный визуальный ряд (окончательно оформившийся, однако, не в 1860-е гг., а на десятилетие позднее), но и множество самых разнообразных проявлений, вплоть до бомбометания.

Но возможен и другой подход к проблеме. Позволю себе высказать предположение, что описанный Тургеневым нигилизм был, напротив, чрезвычайно узким явлением, и только по недоразумению сначала и по традиции потом это название стали употреблять по отношению к совершенно разным общественным движениям — от «брожения умов» (которое еще иногда описывают как «революционную ситуацию») рубежа 50-60-х гг. XIX в. — и до террористической деятельности 1870-1880-х гг.

В письме К.К. Случевскому Тургенев объяснял, почему выбрал именно такое слово: «и если он называется нигилистом, то надо читать: революционером» [17, с. 380]. Если Тургенев понимал под революционером именно того, кто готовит революционное выступление, а не употреблял слово в метафорическом смысле для обозначения деятеля, способного в определенной области самым решительным образом изменить ход вещей, то здесь возникали дополнительные основания для дезориентации современников. Потому что революционеров в обоих смыслах слова обычно очень мало, а все особенности описанного в романе явления распространили на самые широкие круги молодежи и ожидали от этих самых широких кругов того, чего ожидать не стоило бы. И это привело как минимум к неправильному пониманию того, что такое нигилизм, и к обнаружению его там, где его в действительности не было. За нигилизм принимали отдельные, хотя и совершенно определенные жесты, т.е. поверхностные подражательные проявления, в то время как нигилизм — это фундаментальный кризис ценностей в сознании нигилиста. Понятно, что кризис этот каким-то образом проявляет себя на практике — решили, что проявляет через смену прически или ношение синих очков, но вполне возможно, что решили ошибочно.

Д.И. Писарев чувствовал истинную природу и глубину этого кризиса прекрасно и писал про Базарова прямо, что для того не существует разницы между добрым и злым, хорошим и плохим, и он не ворует и не режет людей только потому, что ему это все не

нравится — «он не украдет носового платка также, как не станет есть тухлой говядины», то есть это дело исключительно вкуса и расчета, а не следования идеалам или принципам [12, с. 166-167]. Идеалы стираются в сознании нигилиста до полного неразличения, а такое бывает крайне редко. Как ни странно, как раз Чернышевский отличался неспособностью отличать хорошее от плохого — стоит вспомнить, как показаны в романе «Что делать?» семья и брак, когда самому автору кажется нормальным, что, если мужу притвориться мертвым, то жена сможет выйти замуж за другого, да и сам муж благополучно женится на другой, и все будут соседствовать и жить весело и дружно. Такого рода неспособность отличать одно от другого привела к известной сцене из счастливого будущего, когда резвящиеся пары по очереди покидают зал и потом возвращаются, т.е., по замечанию Набокова, к утверждению «ходячих идеалов, выработанных традицией развратных домов» [9, с. 453], воспроизведенных под видом истинно свободной любви грядущего века.

Настоящий нигилизм еще и не сводится к демонстративному поведению, к «нигилистическому» поступку, поскольку дерзкий поступок может быть попыткой проверить устойчивость ценностей, а не следствием их неразличения или безразличием к ним. Например, юный Вася Слепцов весной 1853 г. вошел в алтарь домовой церкви Пензенского дворянского института и упал там в обморок, а объяснил это тем, что, войдя в алтарь, сказал: «Не верую», чтобы проверить, что будет дальше [24, с. 3]. Формально поступок нигилистический — человек совершает нечто недозволенное, демонстрирует пренебрежение к традиционным ценностям. А фактически, если мальчик упал от напряжения в обморок, стало быть, ожидал ответа от Бога и признавал его существование, так что какой же это нигилизм? Это совсем не то, что мышь, запущенная за разбитое стекло иконы в романе «Бесы».

А.И. Новиков в своем исследовании приводит в числе прочих классификацию раннесоветского историка Н. Рожкова, выделявшего наряду с другими «нигилистическую» революционную группу — Д.И. Писарева и С.Г. Нечаева [8, с. 42]. Больше никого и нет — Варфоломея Зайцева еще с некоторой натяжкой можно отнести к нигилистам, может быть, с еще большей натяжкой, издателя журнала «Русское слово» Г.Е. Благосветлова как главного поощ-рителя нигилизма (но всю славу журнала составлял один Писарев; после его ухода

о

все нигилистическое влияние кончилось). Подлинный нигилизм был до крайности редок, и с классификацией Рожкова лучше согласиться — Писарев и Нечаев, теоретик и практик. Всё. Все остальные нигилисты, заполнившие пространство и создающие видимость массовости — эпигоны. Синие очки так запомнились современникам потому, что в них-то и было дело, под очками был не кризис ценностей, а стремление его имитировать, и далее этих синих очков нигилизм не шел.

И тут возникает еще одна важная проблема: нигилизм как явление петербургское, не выдержавшее столкновения с инерцией провинциальной жизни. Действие «Отцов и детей» происходит в русской деревне, куда нигилизм заносится как столичное поветрие, и где он очень быстро умирает. У Аркадия нигилизм умирает в душе, Базаров умирает физически, а Кук-шиной как эпигона нигилизма на самом деле еще нет, потому что в описываемом 1859 г. никто в России не знает, что явиться на бал «безо всякой кринолины и в грязных перчатках» — это нигилизм. Но неприглядная правда русской действительности такова, что, по итогам развития сюжета, главными фигурами и самыми заметными действователями следующего периода, известного нам как «русский нигилизм», оказались именно Авдотья Кукшина и Виктор Ситников. Мы помним финал романа: Кук-шина прекрасно процветает в Гейдельбер-ге, Ситников нашел себя в Петербурге, где «продолжает дело Базарова» [16, с. 400-401]. Причем Кукшина и Ситников сами себя не ощущают изнутри эпигонами, они абсолютно уверены в полном соответствии своего поведения жизненной программе своего идейного лидера — они воплощают идеал. Почему никто не обратил внимания, что начитавшаяся романа молодежь тоже взялась «продолжать дело Базарова» не хуже, надо полагать, Ситникова, точно также не ощущая изнутри собственного эпигонства. Непонятно, сознательно так написал Тургенев или бессознательно, но интересно, что даже такие сторонники нигилизма, как Герцен и Писарев обсуждали всерьез нежизнеспособного и вполне себе локального Базарова и не считали необходимым внимательно относиться к Кукшиной и Ситникову как единственным реальным деятелям нигилизма. А ведь именно эпигоны оказались подлинными носителями русского нигилизма; за редчайшим исключением никого, кроме эпигонов, в реальном русском нигилизме не было. И как Базаров не называл себя нигилистом, так и реальный нигилизм

продолжал существовать во внешних оценках: простой народ ругался обидным словом «нигилист» [2, с. 210], иногда производя его от слова «глист» [11, с. 337-338].

Нигилизм создали русские писатели -Тургенев его описал (отчасти, видимо, придумал) — и русский нигилизм появился. Рожденный нигилизм поддержал критик Писарев — потому что при его резком складе ума иначе как нигилистом его и не назвать. Нигилизм Писарева — теоретический нигилизм, нигилизм разрушающего слова. Но боевой призыв Писарева не вызвал к жизни реальных нигилистов. Кто еще нигилист? Герцен в полемике с Писаревым придал явлению иллюзию жизнеспособности, поскольку обсуждал его как нечто реально существующее. Писарев утонул в 1868 г., и теоретический период нигилизма закончился. Следующих «говорящих уст» он не нашел.

В 1869 г. Нечаев и нечаевцы убили студента Московской сельскохозяйственной академии Ивана Иванова — так начался период практического нигилизма, переход от слова к делу. Но и это убийство, несмотря на цинизм мотива и исполнения, осталось бы локальным явлением. Нигилизм нечаевского толка вышел за границы Москвы и даже России снова благодаря русской литературе — если бы Ф.М. Достоевский не написал роман «Бесы», провинциальная история не превратилась бы в событие вселенского масштаба. Именно под пером Достоевского нигилизм обрел недостающие ему глубину и объем, выявил и показал органически присущую ему тягу к смерти (которой отличался уже Базаров, иначе почему он не взял с собой средство дезинфекции, отправляясь препарировать тифозный труп?). У нигилизма появились разновидности — нигилизм Петра Верхо-венского, нигилизм Николая Ставрогина (неспособность которого отличать доброе от злого Тихон комментирует евангельскими словами: «о если б ты был холоден или горяч! Но поелику ты тепл, то изблюю тебя из уст моих» [6, с. 11]) и нигилизм Алексея Кириллова. Нигилизм Верховен-ского самый очевидный и кажется самым разрушительным, и впоследствии именно его описывали как самый опасный: Петру-ша стремится насладиться гибелью других и даже целого мира, старательно оберегая при этом себя самого как воспринимающий субъект. Но в действительности главный русский нигилист — это Кириллов, пренебрегающий профессиональным долгом ради идеи (на что Базаров, как известно, никогда не решался). Если Верховен-

скии умело организует разрушение вокруг тура не только вызвала нигилизм к жиз-

себя и наслаждается открывшимся зрели- ни, подробно охарактеризовала, сделала

щем, то Кириллов уничтожает мир вместе влиятельным, но она же способствовала

с собоИ, то есть уничтожает даже того, кто и тому, что название «нигилизм» распро-

мог бы воспринять и оценить разрушения. странилось потом и на участников револю-

Этому нигилизму уже все равно где реали- ционного движения (изданный в Лондоне

зовываться — скромные масштабы губерн- роман С. Степняка-Кравчинского «Андрей

ского города для него не помеха, а лишнее Кожухов» [15] первоначально назывался

свидетельство всепобеждающей силы. «Карьера нигилиста» — и это была именно

Таким образом, русский нигилизм история русского революционера, расска-

XIX в. — явление больше литературное, занная для представителей другой куль-

чем существующее на самом деле (в ре- туры с целью вызвать сочувствие). И если

альной действительности отсутствие не- русский нигилизм XIX в. — явление более

обходимого для подлинного нигилизма всего литературное, то его хронологичес-

кризиса ценностей компенсировалось мно- кие границы — 1862-1870 гг., от публикации

гочисленными намеками на него). Литера- «Отцов и детей» до публикации «Бесов».

Список литературы:

[1] Герцен А.И. Былое и думы. 1852-1868. Части VI-VIII / Герцен А.И. Собрание сочинений в 30 т. -Т. 11. — М.: Издательство академии наук СССР, 1957.

[2] Герцен А.И. Скоты / Герцен А.И. Полное собрание сочинений: в 30-ти т. — М., 1954-1964. — Т. 19.

[3] Гончарова О.М. «Новые люди» эпохи 1860-х: идеи — тексты — социопрактики: лекции по истории русской культуры — СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2011/ — 139 с.

[4] Де Пуле М. Нигилизм как патологическое явление русской жизни. — М.: В университетской типографии на Страстном бульваре, 1881. — 53 с.

[5] Достоевский Ф.М. Бесы / Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30 т. — Т.10. — Л.: Издательство «Наука», Ленинградское отделение, 1974. — 516 с.

[6] Достоевский Ф.М. Бесы. Глава «У Тихона». Рукописные редакции / Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30 т. — Т.11. — Л.: Издательство «Наука», Ленинградское отделение, 1974. — 414 с.

[7] Краус В. Нигилизм сегодня, или Долготерпение истории. Следы рая. Об идеалах. Эссе / Пер. с нем. А. Карельского, Е. Кацевой и Э. Венгеровой. — М.: Радуга, 1994. — 256 с.

[8] Новиков А.И. Нигилизм и нигилисты. Опыт критической характеристики. — Л.: Лениздат, 1972. -296 с.

[9] Набоков В.В. Дар. / Набоков В.В. Русский период. Собрание сочинений в 5 т. — Т. 4. — СПб.: Симпозиум, 2000. — С. 188-541.

[10] Ольхова Л.Н. Трансформация модусов отрицания в русской культуре переходных эпох: монография. — М.: МГИМО-Университет, 2007. — 304 с.

[11] Панаева А.Я. Воспоминания. М.: Захаров, 2002. — 445 с.

[12] Писарев Д.И. Базаров / Писарев Д.И. Полное собрание сочинений и писем в 12 т. — Т. 4. Статьи и рецензии 1862 (январь-июнь). — М.: Наука, 2001. — С. 164-201.

[13] Писарев Д.И. Реалисты / Писарев Д.И. Полное собрание сочинений и писем в 12 т. — Т. 6. Статьи 1864 (апрель-декабрь). — М.: Наука, 2003. — С. 222-353.

[14] Сапронов П.А. Путь в Ничто. Очерки русского нигилизма. — СПб.: ИЦ «Гуманитарная академия», 2010 — 400 с.

[15] Степняк-Кравчинский С.М. Андрей Кожухов. — М.: Советская Россия, 1978. — 336 с.

[16] Тургенев И.С. Отцы и дети / Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем в 28 т. Сочинения. — Т. 8. — М.-Л.: Наука, 1964. — С. 193-402.

[17] Тургенев И.С. Письмо Случевскому К.К. от 14(26).04.1862 / Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем в 28-ми т. — Письма. Т. 4. — М.-Л.: Наука, 1962. — С. 379-382.

[18] Утарбеков Ш.Г. Преодоление правового нигилизма в Российской федерации (вопросы конституционного регулирования): монография — Челябинск: ИИУМЦ «Образование», 2010 — 146 с.

[19] Чернышевский Н.Г. Что делать? / Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений: в 15-ти т. — Т. XI. Под ред. П.И. Лебедева-Полянского. — М.: Государственное издательство художественной литературы, 1939.

[20] Шелгунов Н.В. Воспоминания / Шелгунов Н.В., Шелгунова Л.П., Михайлов М.Л. Воспоминания: в 2-х т. — Т. I . — М.: Художественная литература, 1967. — 510 с.

[21] Шоломова Т.В. Эстетика русского нигилизма (1860-1880 годы). Дисс. … канд. филос. наук. — СПб., 1999. — 173 с.

[22] Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. — т. XXI. — СПб., 1897. — С. 11.

[23] Энциклопедический словарь товарищества «Бр. А и И. Гранат и К°». Изд-е 7-е, совершенно переработанное. — М.: т-во Бр. А. и И.Гранат и К°», 1910-1948. — Т. 30. — С. 167-168.

[24] Якушин Н.И. «Крупный, оригинальный талант» // Слепцов В.А. Проза. / Сост., вступ. ст. и примеч. Н.И.Якушина. — М.: Советская Россия, 1986. — 336. с.

[25] Hinghley R. Nihilists. Russian Radicals and Revolutionaries in the Reign of Alexander II (1855-1881). -London, 1967. — 128 p.

The Russian Intelligentsia: Taming Nihilism in the Stalin Period | Vinogradov

Русская и советская интеллигенция всегда была явлением весьма неоднозначным и неоднородным. Образы ее периодически менялись на протяжении почти двух веков в России, но одной из ее главных неизменных черт до настоящего времени остается то, что получило в русской публицистике и художественной литературе ХIХ века название «нигилизм».

Современный образ нигилиста во многом, конечно, далек от образа, созданного И.Тургеневым в романе «Отцы и дети», однако нельзя не отметить некий его неуничтожимый дух, витающий над этой частью русского народа и выражающийся, прежде всего, в постоянном глубинном неприятии и противостоянии любой власти. Отношение к власти — основной маркер, определяющий оппозицию «свой — чужой».

Вообще, само возникновение феномена русской интеллигенции, в сущности, было связано именно с актом нигилизма, в свое время совершенным образованной частью русского общества. Это был протест, вызванный явным разрывом между российской действительностью и провозглашенными государственными принципами, национальными и религиозными ценностями. Отныне взятая на себя миссия интеллигенции — это собственное распространение и создание духовных, нравственных ценностей. В эту систему встраивается и научный прогресс, так как в итоге он должен нести облегчение для жизни народа, главного страдальца российской действительности. Естественно, что эта деятельность периодически вступает в противоречие с существующими в конкретный исторический период представлениями, нормами и правилами. Таким образом, субкультура нигилизма становится совершенно естественной для интеллигенции и совершенно свободно растворяется среди большинства ее представителей.

Как писал Н.Бердяев в работе «Истоки и смысл русского коммунизма»: «…но в действительности нигилизм есть явление гораздо более широкое, чем писаревщина, его можно найти в подпочве русских социальных движений, хотя нигилизм сам по себе не был социальным движением. Нигилистические основы есть у Ленина, хотя он и живет в другую эпоху. Мы все нигилисты, говорит Достоевский. Русский нигилизм отрицал Бога, дух, душу, нормы и высшие ценности. И тем не менее нигилизм нужно признать религиозным феноменом. Возник он на духовной почве православия, он мог возникнуть лишь в душе получившей православную формацию. Это есть вывернутая наизнанку православная аскеза, безблагодатная аскеза. В основе русского нигилизма, взятого в чистоте и глубине, лежит православное мироотрицание, ощущение мира, лежащие во зле, признание греховности всякого богатства и роскоши жизни, всякого творческого избытка в искусстве, в мысли. Подобный православной аскетике нигилизм был индивидуалистическим движением, но также был направлен против творческой полноты и богатства жизни человеческой индивидуальности. Нигилизм считает греховной роскошью не только искусство, метафизику, духовные ценности, но и религию. Все силы должны быть отданы на эмансипацию земного человека, эмансипацию трудового народа от непомерных страданий, на создание условий счастливой жизни, на уничтожение суеверий и предрассудков, условных норм и возвышенных идей, порабощающих человека и мешающих его счастью. Это — единое на потребу, все остальное от лукавого» [1].

«Все силы должны быть отданы на эмансипацию земного человека» [2], — вот главная формула нигилизма, исповедуемая всеми поколениями российской интеллигенции в независимости от того, какую идеологическую позицию занимает тот или иной ее представитель. Именно это положение раскололо российскую интеллигенцию в 1917 году, когда одна часть ее поверила в то, что, наконец, появилась такая система эмансипации земного человека, благодаря которой вот-вот наступит та самая долгожданная счастливая жизнь, лишенная порабощения, а другая часть интеллигенции решительно ее отвергла. Вот с этой другой, не поверившей частью и предстояла серьезная идеологическая работа. Показательно, что создание образа интеллигенции на отечественном экране начинается именно с мотива переубеждения.

Двадцатые годы

Эти нигилистские свойства сознания интеллигенции четче всего просматриваются применительно к образу ученого как наиболее последовательного выразителя духа этой общности, стойкого служителя идеи всеобщего счастья. Именно ученым, подвергающим сомнению многие привычные жизненные основания, в большой степени присуща субкультура нигилизма. Словно почувствовав это, уже в 1918 году выходит картина «Уплотнение» [3] — первое обращение к теме отношений новой власти и интеллигенции, где авторами картины значатся нарком просвещения А.Луначарский, режиссеры А.Пантелеев и А.Долинов. Фильм сохранился не полностью, но из доступного материала можно судить о главной идее работы: прогрессивная часть интеллигенции принимает Советскую власть и солидаризуется с рабочим классом, так как новая власть выполняет главную для русской интеллигенции миссию — эмансипацию.

В центре повествования две семьи — семья профессора и рабочего. Профессора «уплотняют», подселяя ему рабочего с дочерью. Старший сын профессора недоволен «соглашательским» поведением отца по отношению к новой власти и его дружеским общением с представителями чуждого ему класса. За отца вступается младший сын, влюбленный в дочь подселенного рабочего, демонстрирующий широкие демократические взгляды. Конфликт между братьями разрастается и выливается в драку. Дочь рабочего вызывает наряд бойцов из комендатуры городского района. Старшего сына арестовывают. На стороне же профессора оказываются его младший сын и дочь. Немного посокрушавшись об арестованном старшем сыне, отец продолжит свою дружбу с пролетариатом, советской властью и даже начнет читать популярные лекции в клубе. Так, несколько прямолинейно, схематично, но пропагандистски доходчиво, на экране сближаются классы, а представители интеллигенции, наконец, понимают, что советская власть несет идеи свободы, равенства и братства, о чем, собственно, они сами мечтали, и нет более причин для нигилистического отношения к действительности как к миру, лежащему во зле.

Однако тема перехода представителей старого мира на сторону Советской власти возникает не так уж и часто в кинематографе первого постреволюционного десятилетия (очевидно, что в реальности еще велико недоверие к элементам непролетарского происхождения). Отношение все больше негативное, как например, в картинах «Человек с портфелем» (1929, не сохранился), «Лицом к лицу» (1930). Но сами по себе истории о представителях чуждых классов и их мировоззренческом выборе касаются не столько интеллигенции, как в фильме «Уплотнение», сколько бывших офицеров царской армии («Прозревший», 1919, фильм не сохранился), «Враги», «Отец и сын», «Разрушенный очаг» (1924), «На крыльях ввысь» (1923, не сохранился), «Седьмой спутник» (1928), «Разлом» (1929). Не принявших Советскую власть в отечественных картинах ждет печальное и жалкое будущее, как, например, бывшего фабриканта из фильма «В когтях советской власти» («Приключения фабриканта», 1926), бежавшего из новой России в Париж и нашедшего там единственное место — работу клоуном в цирке. Трагикомический финал символичен и касается, по мысли авторов, судьбы всей русской эмиграции.

Тридцатые годы

Только к середине тридцатых годов возникает полноценный положительный образ ученого, принявшего советскую власть. Нельзя не вспомнить Дмитрия Полежаева из фильма «Депутат Балтики» (1937), поставленного А.Зархи и И.Хейфицем, и доктора Степанова «из бывших» в фильме-утопии А.Роома «Строгий юноша» (1936). Правда, вторую картину нельзя считать воплощением официальной идеологической позиции государства, а скорее сарказмом в отношении будущего коммунистического проекта. Но понять этот проект и официальное отношение к дореволюционной интеллигенции и оценить плоды уже выросшей комсомольской молодежи вполне возможно.

Один из героев фильма — врач, принявший советскую власть, обласканный ею и живущий в собственном загородном поместье, по сути помещичьей усадьбе с прислугой, с личным автомобилем, мраморными догами, сигарами, заграничными спиртными напитками и т.д. У него есть молодая жена (намек на дореволюционный неравный брак) и нахлебник — шутовской образ прошлого — Цитронов, и в определенном смысле темная старорежимная половина самого хозяина. Все материальные блага, вплоть до присылаемых заграничных напитков, ему дало правительство, как сообщается в одной из сцен. Действительно, аскетический быт революционных пассионариев уходил в прошлое. Многое, что отрицалось в 1920-е годы теперь становилось нормой. И в этом смысле весьма интересно как конструктивистские интерьеры комсомольского общежития в фильме сосуществуют с архитектурой дворянской усадьбы XIX века. Это не просто буржуазный быт, которого так боялись и с чем боролись в двадцатые, считая его врагом коммунизма, а совершенное ничем не стесненное барство. И этого достигает научное светило мирового уровня, принявшее Советскую власть. В принципе, молодые строители коммунизма, живущие в своих общежитиях, со временем могут достичь того же. Конечно, не все, а лишь единицы, ведь, как заявляет главный герой фильма, комсомолец Гриша: «Уравниловки быть не должно».

За что же удостоился подобного благосостояния доктор Степанов? Ответ весьма любопытен. Как заявляет его приживал Цитронов: «Доктор Степанов буквально воскрешает из мертвых!», — фантастическое достижение (сказано, естественно, образно, для того чтобы подчеркнуть высшую степень врачебного искусства). Однако эта фигура речи, прозвучавшая в фильме, имеет и весьма явные христианские аллюзии, и намек на идеи русского космизма, в частности, на проекты Н.Федорова, неожиданно оказавшиеся созвучными целям новой утопической системы. В фильме все это звучит так, словно при советской власти, наконец, осуществилась давнишняя мечта человечества — победа над смертью.

Однако не все так однозначно и тень сомнения все же лежит на этом образе ученого. Несмотря на свои научные заслуги, доктор Степанов представляет образ прошлого, адаптированного к современности, поэтому и существует он только в пространстве своей клиники и усадьбы. Современность и проект будущего должны быть сформированы новым поколением молодых людей, воспитанных при советской власти и поэтому лишенных родовых пятен капитализма. Живущие в конструктивистском пространстве, они свободно перемещаются в любых других (например, стадион), выстроенных в стиле классицизма, и даже примеривающие из «Травиаты» фрак, как впрочем, и всю историю из известного произведения.

Так какое же положение может занимать интеллигенция, а тем более ученые при советской власти, что позволено им, насколько велика их власть? Тем более, что зритель видит явное неравенство в положении молодых комсомольцев, ютящихся в общежитии, и ученого, живущего в загородном поместье.

Подобным вопросом задается Николай, приятель Гриши, — не нарушает ли мировое светило главного закона нашего общества? А именно, не злоупотребляет ли врач своим величием и своей властью? Получается, что известному человеку можно все. На эти сомнения дает ответ сам Григорий: «Это чистая власть, он великий ученый, а не банкир. Это власть гения, поклонение великим зодчим социализма остается в новом государстве. Влияние высокого ума — это высокая власть». Вывод весьма однозначен: в обществе рабочих и крестьян представители интеллигенции могут занять ведущие позиции и стать лидерами. Новая власть предоставляет такую возможность на условиях свободной соревновательности. Как объясняет нам III комплекс ГТО, сформулированный Григорием: «Само понятие соревнования снимает понятие равенства. Равенство есть неподвижность, соревнование есть движение. Равняйся на лучших, помогай отстающим и добейся всеобщего подъема. Лучшие — это наши вожди… Лучшие — это те, кто творит мысли, науку, технику, музыку… Это высокие умы… Те, кто борется с природой, победители смерти».

Таким образом, в картине декларируется отказ от родовой печати классово чуждого элемента («из бывших») и теперь представитель интеллигенции может совершенно свободно войти в мир нового общества и занять там высшее положение — все зависит только от плодов его деятельности.

Еще одна работа — «Депутат Балтики» (1936), снятая в то же время, настежь раскрывала интеллигенции двери перед советской властью. Фильм посвящается великому русскому ученому Клименту Аркадьевичу Тимирязеву, дворянину, открыто приветствовавшему большевистскую революцию 1917 года. За этот поступок он был осужден университетской общественностью. Ученый, отвергнутый своим кругом, за исключением буквально нескольких последователей, жены и бывшего ученика, ставшего большевиком, тем не менее обретает подлинную связь с народом, благо которого, если мы вспомним выше приведенную цитату из Н.Бердяева, является высшим смыслом и целью усилий интеллигенции. Вот главная награда настоящему интеллигенту за разрыв со своим классом, не принявшим Октябрьской революции, — возможность участвовать в действительной «эмансипации земного человека», то, что осуществляет на практике большевистская партия.

Великий ученый даже произносит обличительную речь, дабы воззвать к совести и разуму ощетинившейся интеллигенции, что люди науки, воспитанные на средства народа, теперь платят ему черной неблагодарностью, но становится совершенно ясно из фильма, что все бесполезно, — надо воспитывать новую трудовую интеллигенцию. Но хотя зритель и слышит, что за Полежаевым идут сотни и тысячи интеллигентов, в фильме мы видим только одного его ученика, да представителей народа, осознавших, что профессор им друг. А все остальные представители этого класса (прослойки, в советском определении) поражены нигилизмом по отношению к новой власти и традиционно призывают к неподчинению.

Вывод один: прогрессивно мыслящих людей из «бывших» — единицы, и государству предстоит огромная работа по воспитанию собственной советской интеллигенции и ученых. Новая интеллигенция — это выучившиеся представители рабочего класса и крестьянства. В них нет и следа от «неправильного» нигилизма дореволюционных собратьев. Нигилизм, если он и возникает, уже надежно взят в берега и направлен на поиск научной истины и непримиримости к врагам советской власти.

Великая Отечественная война

Наиболее ярко форма подлинного нигилизма демонстрируется в кинематографе периода Великой Отечественной войны. В «мягких», воспитанных людях, как казалось, всегда нацеленных на компромисс, вновь проявляется дух стоицизма и непримиримости. Качества, которые можно считать производными от того самого нигилизма. Понимание высшего блага и высшей цели порождает, с точки зрения новой власти, уже нигилизм подлинный. Приверженность этим идеям позволяет совершить, то к чему призывала советская власть — перешагнуть через родовые связи ради обретения новых, основанных на новой вере.

Самым ярким примером в этом отношении становится, пожалуй, картина А.Роома «Нашествие» (1944), снятая по пьесе Л.Леонова. Фильм об испытании веры, где интеллигенция демонстрирует свои лучшие качества. Семья провинциального врача, занимающая дом сбежавшего после революции фабриканта (почти как в фильме «Строгий юноша»), оказывается в зоне немецкой оккупации. За учтивостью и интеллигентностью отца семейства видна стальная непреклонность и готовность умереть за идеалы. Более того, идеалы оказываются сильнее отцовского чувства, когда врач ошибочно решает, что его сын, вернувшийся из лагерей, служит немцам. Даже когда ошибка понята родителями, отец и мать в момент ареста сына сохраняют стоическую выдержку. Сын теперь для них мученик, праведник, и они понимают, что главное спасти не жизнь, а свою совесть и душу. А путь сына в этой связи начинает приобретать христианские аллюзии, вплоть до распятия и вознесения. Лагеря, одиночество, отречение самых близких, изгнание — все это проходит сын врача-интеллигента. И в одном из эпизодов он процитирует строчку А.Блока из поэмы «Двенадцать»: «Ветер, ветер, на всём белом свете!». Никогда еще до этого фильма интеллигенция в советском кинематографе не приобретала образ великомученика.

Когда-то ветер революции в поэме Блока пытался сбить с ног всякого прохожего, теперь же вновь дует ветер — ветер войны, и каждый человек должен на что-то опереться, дабы не быть сбитым с ног. Отцу кажется, что сын этого сделать не может, и его опрокидывает этот дикий ветер, но прозрение, наконец, наступает… Сын взойдет на «свой крест», и уже после того, когда родители встанут перед повешенным (в кадре появятся лишь они), зритель понимает, что по сути они видят их сына, вознесшегося на небеса. Душа важнее земной жизни! — вот главная формула нравственного закона времен войны. И интеллигенция становится одним из ее носителей. Кажется, что эти, на первый взгляд слабые, часто компромиссные люди в тяжелую минуту должны спасовать, отречься. Да и обиженных Советской властью среди них много, но оказывается, что в годы испытаний для страны интеллигенция вновь проявляет свой нигилизм. Именно в этот момент ее представители становятся высшим воплощением устремления духа и отрицания того, что враждебно стране, поднимаясь до уровня христианских мучеников за веру.

Эпоха малокартинья

Послевоенный кинематограф, особенно в период малокартинья, продолжает демонстрировать возможность практически идеальных отношений между учеными, интеллигенцией и советской властью. Остановимся в качестве примера лишь на двух картинах этого периода «Академик Павлов» и «Суд чести», вышедших почти одновременно. Первый фильм демонстрирует то, что дала ученому советская власть, а второй — чем ученые обязаны государству за все им предоставленное.

«Академик Павлов» (1949) Г.Рошаля посвящен истории жизни великого ученого. В самом начале карьеры главный герой формулирует для себя цель, поразительно совпадающую с общим миропониманием интеллигенции, исповедующей нигилизм. На торжестве, состоявшемся по случаю своего первого открытия, отвечая одному из поздравлявших, назвавших Павлова мучеником науки, ученый говорит: «Подлинный мученик не я, а русский народ, он подвижник, гибнущий на полях сражений в Манчжурии, и мы обязаны добыть ему счастья. Мы не должны останавливаться господа!». Все остальное — от лукавого. Для достижения этой цели он действительно готов стать мучеником, именно здесь кроятся корни его непреклонного характера, его неприятный для многих нигилизм. Он один может пойти против научного сообщества, представляющего собой вязкую, инертную среду, через которую весьма трудно пробиться. Любое совершенное открытие в этих условиях приравнивается к подвигу (подобное понимание этого сообщества будет транслироваться в 1960–1970-е годы применительно уже к советскому времени). Может разорвать отношения со своим лучшим учеником, пытающимся его остановить, заявляя, что нельзя вторгаться в область мозга — это область непознаваемого, где обитают такие субстанции, как душа, дух. Вот здесь ученик и сталкивается с проявлением нигилизма чуть ли не базаровского типа. «Душа и дух — чепуха, идеалистические бредни!», — заявляет Павлов, обвиняя своего ученика в самом страшном преступлении интеллигенции — трусости. Это качество всегда превращает интеллигента в простого обывателя. Трусость — это предательство духа интеллигенции, которая обязана быть, в этой логике, стоической.

Пойти на конфликт с властью, считающей, что опыты ученого, замахнувшегося на сакральное, подрывают государственные устои, и собирающейся отобрать у него возможность научной работы. Только Советская власть смогла изменить создавшееся положение. Но, как и положено ученому, поклоняющемуся только одному богу — господину факту, он не бросается сразу ей на грудь, несмотря на то, что находится в бедственном положении. Из-за границы следует предложение покинуть страну, на что он отвечает: «Наука имеет отечество! Я — русский и останусь здесь!», — тезис, весьма важный в СССР, начиная с 1948 года (эпоха борьбы с космополитизмом).

Павлов сетует в разговоре с М.Горьким, что Россия рушится. На что писатель ему объясняет: «Старая рушится, а новая рождается». Павлов скептичен и недоверчив, как и полагается ученому и интеллигенту, который боится обмануться. Ведь довериться ему мешает все то, что связано с его нигилизмом. «Чистый ерш! — говорит про него Горький. — Всю жизнь в протестующих ходили. И похвально! А нынче в этом смысла нет, Иван Петрович. Одна привычка! Рефлекс по-вашему!».

Получается, что сопротивление большой части интеллигенции сейчас — это есть всего лишь рефлекс. Причин для нигилизма и недоверия больше нет, ведь советская власть представляет помощь его лаборатории, создает целый институт по его направлению исследований. И естественно, что от его былого нигилизма через некоторое время не остается и следа. А уже в беседе Павлова с Кировым подчеркивается, что советская власть его считает своим за характер, за бесстрашие ума, за веру в человека, за страстное желание сделать его счастливым. Шел он, как сам считал, своим путем, а пришел к большевикам, потому что коммунизм — единственный верный путь человечества. И на этом пути наука — мощный рычаг. Как и коммунисты пытаются глубоко вмешаться в устройство мира и человека, так и Павлов — вмешаться в природу человека — «мы заставим отступить старость и продлим жизнь человека» (эти заявления теперь уже более осторожны, чем были раньше: «Мы победим смерть!»). Но это задача уже следующих поколений и академик символически передает эстафету новой советской интеллигенции — молодым ученым, рожденным в СССР.

А вот что должны знать и помнить ученые, которым родное государство предоставило все возможности для занятий наукой, наглядно демонстрирует картина «Суд чести» А.Роома (1949). Да, действительно, у советской науки есть результаты и весьма впечатляющие. Они складываются из двух составляющих: природного гения русских-советских ученых с их упорным трудом и помощью советского государства. Многие фильмы этого периода подчеркивают приоритет отечественной науки перед западной.

Государство ни в чем не ограничивает ученого, но он должен помнить свое Отечество и быть ему верным. За все надо платить. А не как пишут в американских журналах (фраза из фильма), что наука не знает географических границ. С опровержения этого утверждения и начинается фильм. Один из советских ученых хочет опубликовать результаты своей научной работы в Америке. В Москве книги еще нет, а он спешит опубликоваться за границей в погоне за сенсацией. Допустимо ли это? Достойно ли это советского ученого? Космополиты заявляют, что нельзя изолировать нашу великую науку от мира. Разве можно быть против научных публикаций в иностранной прессе? Неважно на каком языке сказано новое слово в науке, а важно, что оно сказано. И к тому же речь идет не об открытиях в секретной военной области, а о лекарстве для облегчения страдания больных. Но на суде чести четко озвучивается категорический императив, на котором настаивает государство: «Сначала у нас, а потом сколько угодно на другие языки переводите». А что касается сугубо военного предназначения, то пушки не смолкли, и любое открытие можно использовать в военных целях.

Изменение традиционного образа

В настоящем ученом, помимо основных моральных качеств советского человека, обязательно должна была присутствовать главная черта — верность науке. Вся его жизнь должна была быть подчинена ей. Если в сталинском кинематографе каждый крупный ученый имел хорошую квартиру, дачу, часто персональный автомобиль, словом, быт его был прекрасно обустроен, то с приходом хрущевской «оттепели» ученые на экране все чаще стали превращаться в одержимых наукой людей с полностью разваленной личной жизнью и бытом. Главной для них становится наука.

Причиной тому явился пассионарный взрыв в обществе того времени и пересмотр сталинского периода. Вновь на первое место выходят романтические герои схожие с героями революции, гражданской войны, Великой Отечественной. И эти персонажи просто не могут жить в хоромах, иметь большую зарплату и параллельно с этим искать днем и ночью научную истину. На экран приходят настоящие пассионарии, подвижники, аскеты. Именно они совершают открытия, борются со всем негативным, что мешает научной работе: бюрократизм, равнодушие коллег, многое другое. Кроме того, «шестидесятники» обязательно ведут борьбу с «мещанским уютом», как когда-то вели борьбу с бытом, буржуазными пережитками пассионарии двадцатых годов.

 

 

 

[1] Русский социализм и нигилизм // Николай Бердяев. Истоки и смысл русского коммунизма, репринтное воспроизведение издания YMCA-PRESS, 1955. М.: Наука, 1990.

[2] Там же.

[3] Первая сценарная работа А.В.Луначарского. Первая советская кинопостановка Петроградского кинокомитета (сейчас — киностудия «Ленфильм») снята за несколько дней в его служебных комнатах. — Прим. авт.

нигилизм(нигилисты)

Ср. «В чем (нигилизм) состоит? В отвержении промысла Божия и пользы, предержащими властями приносимой… в непочтении, неуважении, разрушении и неповиновении. Сущее отрицают, крепкое шатким почитают, а несущее и некрепкое за сущее и крепкое выдают…»

Салтыков. Благонамеренные речи. 7. Генерал Утробин.

Ср. «Нигилизм» был своего рода откровением. Нигилизм — это то же самое, что некогда и столь же неудачно клеймилось кличками: «Фармазон» и «Волтерианец». Мы, потомки, конечно, смеемся над этими кличками.

Салтыков. Круглый год. 1-е мая.

Ср. «Что ты бесишься? что ты чудачишь?

В нигилисты ты, что ли, вступил?»

— Нигилист — это глупое слово, —

Говорит, — но когда ты под ним

Разумел человека прямого,

Кто не любит живиться чужим,

Кто работает, истины ищет,

Не без пользы старается жить,

Прямо в нос негодяя освищет,

А при случае рад и побить —

Так, пожалуй — зови нигилистом,

Отчего и не так! — «Каково?

Что прикажете с этим артистом?»

Некрасов. Газетная.

Ср. Это ни на что не похоже, что ваш муж делает! Один у вас нигилист завелся, теперь он привел другого! И этот еще хуже! Он черт знает что проповедует и притом, — заметьте одно: целый час говорил с вашим мужем и ни разу не сказал ему: ваше превосходительство! Le vagabond!

Тургенев. Новь. 23. Коломейцев.

Ср. «Изобретенное мною (?) слово Нигилист было подхвачено многими, ждавшими случая задержать движение, овладевшее русским обществом. Я употребил это слово не в смысле укора или обиды, а только как меткое обозначение исторического факта. Но оно превратилось в орудие лживых обвинений и даже в постыдное клеймо» (слова Тургенева).

Ср. Iwan Turgenew. Literatur- und Lebens-Erinnerungen. (VI Deutsche Rundschau. Febr. 1884. Seite 249-253.)

Ср. «Нигилист — от латинского nihil, ничего, означало человека, который ничего не признает, ничего не уважает». — Нет. Нигилист, это человек, который не поклоняется ни перед какими авторитетами, который не принимает ни одного принципа на веру, каким бы уважением ни был окружен этот принцип.

Тургенев (1818-1883). Отцы и дети (1860). (Аркадий.)

Ср. Неужели ей (нашей литературе) вечно мыкаться в мрачной преисподней гибельного нигилизма?

Н.И. Надеждин (Никодим Надоумко). Сонмище нигилистов. («Вестник Европы». 1829 г. янв. 2-го.)

Ср. Der russische Nihilismus ist mehr eine klimatische Abart des Fortschritts, als des Socialismus.

Русский нигилизм скорее — климатическое видоизменение прогресса, чем социализма.

Bismark im Deutschen Reichstage, 9 Mai 1884.

Ср. Nihilismus — eine in sich selbst zerfallende Behauptung.

Krug. Handwörterbuch 1828. 3, 58.

Ср. Im Französischen heisst der ein Nihiliste, der in der bürgerlichen Gesellschaft nur zählt, nicht wiegt — nicht von Bedeutung ist, in Religionssachen nichts glaubt.

Krug. Handwörterbuch der philosoph. Wissenschaften. 1838.

Ср. Der Idealismus in der Philosophie ist Nihilismus.

Нигилизм — это идеализм в философии.

Fr. H. Jacobi. Werke. 3, 44. an Fichte. 1799. Ср. Jean Paul. Vorschule der Aestetik. 1. § 4. 1804.

Таким образом слова нигилизм и нигилист существовали до Тургенева и не им изобретены, и не им впервые применены на русском языке.

Нигилизм в романе Тургенева Отцы и дети сочинение

Тургенев Иван Сергеевич – великий русский писатель 19 века. Это человек, подаривший миру такие прекрасные произведения как «Ася», «Муму» и «Записки охотника». Эти книги действительно западают в душу, их хочется перечитывать и перечитывать, ведь они вызывают огромную бурю эмоций. Однако, самым главным творением жизни Тургенева навсегда останется «Отцы и дети» — книга о непонимании, любви и, конечно, о нигилизме. Что же такое нигилизм? Это мировоззренческая позиция человека, согласно которой в мире нет идеалов и авторитетов, всё, что существует должно подвергаться сомнению и анализироваться.

Многие нигилисты отвергают такие, казалось бы, бессмертные ценности как любовь, искусство и природа. Таким человеком и был главный герой «Отцов и детей» — Базаров. Он, гордо именую себя нигилистом, не считал важным такие вещи, а людей, уважающих их, называл суть ли не дураками. Однако, повстречав женщину, которая смогла оставить в его душе след, герой начал меняться, сам того не желая. Он начал думать, страдать и мучиться, а в конце концов признался Одинцовой. Его нигилизм хоть и можно назвать настоящим, но и он не смог выдержать испытания любовью – Базаров снизошёл до страсти.

Ещё один представитель нигилизма в романе – Аркадий. Это друг главного героя, который старался во всём быть на него похожим. На самом деле он не являлся нигилистом, но, чтобы казаться в глазах Евгений лучше, он говорил довольно нигилистские вещи. Порой это выглядело нелепо и смешно, но в итоге всё встало на свои места – Аркадий перестал быть нигилистом сразу после смерти своего друга.

Кукшина и Ситников – это, по словам автора, карикатура на истинных нигилистов. Первая очень яро выступала за эмансипацию женщин, что не привело ни к чему, потому то это было напускным, поддерживалось ей только для душевного успокоения. Второй же является очень скромным человеком, он обожествляет Базарова и во всём старается быть на него похожим. Тем не менее, этот человек называет себя нигилистом. Это противоречие смешно и грустно одновременно. Иронично ещё то, что вскоре после знакомства читателя с Ситниковым, он женится и начинает пресмыкаться перед своей женой.

Нигилизм в романе показан с разных сторон. Кто-то является не настоящим нигилистом, а лишь показным, а кто-то – Базаров, кажется читателю более похожим на того, кого можно называть этим словом. Но всё же, несмотря на это, ни один герой романа не остался верен своим взглядам до конца.

2 вариант

Роман Тургенева «Отцы и Дети» — это отражение современной Ивану Сергеевичу общественной ситуации. На дворе были 60-ые годы, набирало обороты революционное движение, которое шло против как консерваторов, так и либералов. С последними был связан сам Тургенев, что только углубляло его критическое отношение к революционным идеям, особенно к нигилизму, столь популярному среди молодежи тех лет.

Тема нигилизма в романе раскрывается через Евгения Базарова – разночинца-демократа, сына полкового лекаря. Евгений предстает перед нами человеком с основательными взглядами, являясь живой идеей, которую не могут понять или принять либеральные Кирсановы и его консервативные родители. А идея эта основана на разрушении основ общества. Конечно, Базаров не злодей, желающий абсолютного уничтожения всего и вся, ему не чужды труд и занятия естественными науками, то есть он знает ценность созидания. Но его исключительно материальный взгляд на мир исключает ценность вещей, которые так близки старому обществу, например, любовь, искусство и созерцание природы.

Тургенев сначала критикует позиции нигилизма с помощью Ситникова и Кукшиной. Они представители моды, не обладающие живой мыслью, а способные лишь на заучивание чужих слов. Базаров же является на их фоне куда более привлекательным нигилистом. Но интеллектуалы найдутся в любых направлениях общественной мысли, куда важнее масса, что пойдет за ними. Ситников и Кукшина своим примером демонстрируют тех, кто в большинстве своем, состоит в этом движении, показывая перспективы нигилизма, как политического движения. Не лучше в этом смысле и друг Базарова. Аркадий, будучи под его влиянием, лишь на словах был нигилистом, когда как по своей сути все же был ближе к дворянству.

Потому так трагична судьба Евгения, что остался один на один со своими взглядами перед ненавистным миром. Его не принимают дворяне, не понимают обыкновенные мужики, а от «единомышленников» лишь испытывает негатив.

Базаров мог бы стать великомучеником, который несет новую идею, как крест. Но истинная ли эта идея? Возьмем нелюбовь к природе. Природа для Базарова лишь способ получить желаемое. Не любить природу или иметь к ней исключительно практический взгляд – это не просто отрицание устоев. Как по мне, это противоборство самому человеку, его свойству видеть красивое. Базаров отрицает красоту, в угоду более «насущных» вещей. Так Рафаэль не стоит и медного гроша, как и многие другие поэты. Это ли великая идея, что изменит мир, игнорируя самого человека и его чувства? И любовь для Базарова тоже не существует. То, что способно менять судьбы людей, для Евгения не имеет значения, пока он не встречается с Одинцовой.

Сама жизнь окончательно рушит идеи Базарова. Но Евгений, являясь живым воплощением нигилизма, все же не перерождается, чтобы любить и видеть этот красивый мир, а встречает свою смерть. Так Тургенев описал свое видение нигилизма. Направление мысли, что неизбежно придет к смерти, желая её всему остальному. А живым будет искусство, природа и любовь, иначе говоря, то, что несет в наш мир свет.

Сочинение рассуждение

Иван Тургенев, является автором произведения под названием “Отцы и дети”. В данном произведении каждый из главных персонажей, высказывает своё личное мнение по поводу понятия нигилизм. Главным источником, нигилизма служил Евгений Базаров. С одной точки зрения, в произведении ощущается конфликт двух поколений, старшего и младшего, они никак не могут прийти к единому мнению и выводу.

В рассказе Тургенев, дал каждому шанс высказаться по поводу нигилизма, По мере чтения всего произведения, можно узнать у каждого главного героя, его мнение по поводу этого понятия. Например, Аркадий, считает что это, в первую очередь проявление своего отрицательного отношения к чему-либо. Следующий персонаж по имени Павел Петрович, рассуждал об этом понятии с философской точки зрения, он думал что это прежде всего отказ от какого-то своего мнения и устоявшегося принципа.

Главный сторонник данного направления, считал что это прежде всего, проверка всех естественных наук на практике, на протяжении всей своей жизни он не проводил времени впустую, он что-либо делал и постоянно что-то изучал. Это был не глупый человек, он постоянно занимался своим здоровьем, уделял внимание своему питанию и физическому здоровью. Помимо этого он увлекался медициной, науками, иностранными языками и был весьма образованным человеком.

По его мнению это философия была самой верной, для того чтобы прожить свою жизнь счастливо. Однако по истечении некоторого времени, он начинает понимать, что всё в чём он был уверен, является неверным. В первую очередь, он начал сомневаться именно тогда, когда испытывал свои первые чувства к Анне Одинцовой. Особенно признания в чувствах самому себе, показало главному персонажу, что любовь не должна поддаваться сомнению.

По мере чтения рассказа, мы можем встретить также и псевдонигилистов, которые думают что, являются сторонниками этой философии жизни. В большинстве случаев, они стараются лишь быть похожими, на главного персонажа, который кажется уверенным и деловитым человеком со стороны. Возможно так и есть, однако посторонние люди не смогут быть похожими на своего кумира.

Со стороны читателя, можно увидеть насколько нелепо выглядят персонажи, которые питаются быть на стороне этой философии. Например, такой персонаж как Ситников, пытается быть похожим на Базарова, однако главный персонаж, видит все его тщетные старания и никак не хочет его воспринимать, наоборот он не считает его не серьезными сторонником этого направления. Помимо этого молодого человека в произведении присутствует такая персона как Кукшина. Это совершенно развязная и невоспитанная дама, от которой в свое время сбежал муж, после чего она приняла решение стать сторонницей нигилизма.

Также читают:

Картинка к сочинению Нигилизм в романе Отцы и дети

Популярные сегодня темы

Нигилизм “Отцы и дети” сочинение 🤓 [Есть ответ]

Идейное содержание романа И. С. Тургенева «Отцы и дети» не ограничивается разногласиями поколений. Автор касается сути модного философского направления под названием нигилизм.

На страницах романа действует несколько сторонников этого направления. Аркадий Кирсанов понимает суть нигилизма как критическое отношение к действительности. Он говорит, что нигилисты не признают авторитетов, не принимают принципы на веру. Его отец, услышав это слово, решил, что это люди, которые ничего не признают.

Главным нигилистом является друг Аркадия Евгений Базаров. Описывая внешность героя, Тургенев обращает внимание на его длинный балахон с кистями, который сам Базаров небрежно называет одежонкой. Он не носит перчаток, и вообще лишен всякого лоска. Он молод, высок, умен, занимается естественными науками и не склонен верить тому, что нельзя потрогать руками.

Базаров не признает искусство, литературу, считая их глупыми занятиями. «Порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта», – утверждает он. В любви видит только физиологические процессы, отрицая чувства, эмоции, душу. Природа в его представлении – это храм, а человек в ней работник. В споре с Павлом Петровичем он объясняет свои взгляды тем, что сейчас полезнее всего отрицать, и он отрицает.

Пародией на нигилистов являются Ситников и Кукшина. Они не имеют убеждений, от нигилистов они взяли только внешнее. Ситникова привлекает осознание своей значимости, желание прикоснуться к большому делу. Кукшина некрасива, неопрятна, непривлекательна для мужчин. Она спряталась от своей нереализованности в футляр нигилизма.

Базаров в конце романа умирает, так и не достигнув ничего на поприще нигилизма. Тургенев не смог предположить, какой будет полезная деятельность нигилистов. Больше того, в конце романа взгляды Базарова пошатнулись, он уже не так категоричен. Таким образом, автор показывает несостоятельность этого учения, его отдаленность от реальной жизни.

Оценка: 4.2 (21 голос)

Нигилизм и нигилисты | Encyclopedia.com

Нигилизм был тенденцией мысли среди русской интеллигенции примерно в 1850-х и 1860-х годах; «нигилисты» — ярлык, который широко применялся в отношении радикалов в интеллигенции с 1860-х по 1880-е годы.

Хотя термин интеллигенция получил широкое распространение только в 1860-х годах, число образованных молодых россиян, принадлежащих к высшему или среднему классу, росло за несколько десятилетий до этого времени и под влиянием новейших западных философских взглядов. и социальных теорий, русская интеллигенция включала представителей со все более радикальными идеями в каждое новое поколение после 1840-х годов.Термин «нигилизм» был впервые популяризирован писателем Иваном Тургеневым в 1862 году (хотя он использовался в России и за рубежом за несколько десятилетий до этого) для характеристики мятежной и весьма нетрадиционной молодежи, появившейся в России в конце 1850-е гг. Нигилисты отвергли идеализм и относительный оптимизм героев предыдущего поколения русской интеллигенции, которыми руководили эссеист Александр Герцен и литературный критик Виссарион Белинский.Нигилизм с его «критическим реализмом» придавал интеллектуальную респектабельность восстанию против устоявшихся ценностей и условностей приличного общества, защищавшего институты семьи, дворянства, церкви и государства. Многие из молодых нигилистов принадлежали к растущему числу разночинцев, или к людям различных слоев общества, таких как сыновья и дочери священников, низшие чиновники и другие слои ниже аристократии.

Одним из образцов для нигилистов был Дмитрий Писарев, литературный критик, который подверг критике самые известные в мире произведения искусства и литературы и занял крайнюю позицию в пользу натуралистического реализма и научного утилитарианства.Самым известным прообразом нигилиста был персонаж Базарова в романе Тургенева « Отцы и дети » ( Отси и дети ), отрицающий все общепринятые ценности и нормы. Этот роман вызвал бурю споров, изображая раскол между идеалистическими русскими либералами предыдущего поколения и явно аморальными нигилистами молодого поколения. В то время как ведущие деятели предыдущего поколения, поддерживавшие либеральные принципы и социалистические идеалы, надеялись на постепенное реформирование общества и улучшение морального сознания людей, нигилисты призывали к революционным изменениям с полным разрушением устоявшихся институтов.Часто говорят, что рост нигилизма в интеллигенции отражал слабость социальных корней и привязанность к традициям прошлого у многих молодых представителей интеллигенции. Сам Тургенев продолжал симпатизировать постепенным реформам, но Писарев приветствовал ярлык нигилиста как форму похвалы.

Нигилисты щеголяли своей нестандартностью и якобы твердолобым реализмом. Как описывает Адам Ярмолинский в книге Road to Revolution: A Century of Russian Radicalism (1962), «для консерваторов, напуганных угрожающими последствиями новой свободы, нигилизм ассоциировался с атеизмом, свободной любовью, мятежами, оскорблением всякой приличия и принятого решения. вера со стороны мужчин и, как часто, «эмансипированной» женщины, не имеющей отношения к женщине.«И все же термин« нигилизм »с самого начала использовался неправильно. Хотя нигилистов часто описывали как людей, которые больше ни во что не верили, на самом деле они верили в свои собственные идеи со страстью и поистине фанатично. эмансипация личности «или появление независимых, критически мыслящих индивидов, чье мировоззрение заменило сентиментальный идеализм научной строгостью и реализмом, было средством проложить путь к новому обществу, поскольку это было возможно только для исключительного меньшинства. достичь просветления.На нигилистов повлияли теории, пришедшие из Западной Европы, в том числе немецкая философия и французская социалистическая мысль, но больше всего на них произвели впечатление новые открытия и теории в области естественных наук, так что они фактически поклонялись науке, которую они рассматривали как руководство людьми нового типа, которые возвестили бы начало нового общества.

На смену нигилизму вскоре пришел популизм среди радикальной интеллигенции. Различие между нигилизмом и популизмом размывается во многих отчетах, как это действительно было в трудах многих наблюдателей с 1860-х по 1880-е годы, которые называли Николая Чернышевского, великого героя народников, нигилистом.В действительности, хотя народники находились под сильным влиянием нигилистов, между двумя школами мысли были резкие различия. В то время как нигилисты прославляли меньшинство якобы блестящих, смелых и нестандартных интеллектуалов и презирали непросвещенное большинство в обществе, народники идеализировали русских крестьян как морально превосходящих их и теоретически стремились учиться у крестьян, которые для Новое поколение радикалов составило народ (народ).Хотя народники соглашались с необходимостью революционных изменений, они считали, что крестьянская община может стать основой уникальной русской формы социализма. У нигилистов никогда не было последовательной программы политических изменений. Это может частично объяснить, почему на смену им пришли популисты, хотя в популистской стратегии трансформации были свои собственные пробелы.

См. Также: базаров владимир александрович; интеллигенция; писарев дмитрий иванович; популизм; тургенев, иван сергеевич

библиография

Келли, Эйлин М.(1998). На другой берег: русские мыслители между необходимостью и случаем. Нью-Хейвен, Коннектикут: Издательство Йельского университета.

Томпкинс, Стюарт Рамзи. (1957). Российская интеллигенция: создатели революционного государства. Норман: Университет Оклахомы Пресс.

Вентури, Франко. (1960). Корни революции: история народнических и социалистических движений в России XIX века, тр. Фрэнсис Хаскелл. Нью-Йорк: Вайденфельд и Николсон.

Альфред Б.Эванс-младший

Почему Ницше не подходил к социальным сетям

У Фридриха Ницше длинный репертуар. Элитист. Антидемократический. Нехристианское. Но по крайней мере в одном отношении — по звуку самой маленькой скрипки в мире — он был искажен.

Несмотря на то, что его считали отцом нигилизма, на самом деле он не был нигилистом. Это согласно философу Нолен Герц, которая говорит, что настоящей заботой немецкого писателя было бесконтрольное и безудержное распространение нигилизма.

Герц признает, что Ницше «называет себя нигилистом, поэтому это не помогает», когда дело доходит до дистанцирования его от веры в ничто. Однако Ницше различает, с одной стороны, пассивный нигилизм — то, что он характеризует как подчинение морали по умолчанию, христианской или потребительской — и активный нигилизм.

«Идея активного нигилизма заключается в том, что вы не пассивно принимаете ценности или нормативные стандарты, а постоянно подвергаете их сомнению, если не подрываете их», — говорит Герц.«Это разрушительно не ради того, чтобы быть деструктивным, но ради творчества — чтобы создать пространство для ценностей, в которые я могу верить».

В своей книге «О генеалогии морали и Ecce Homo» Ницше осуждает религию за препятствование необходимому творчеству, цитируя пять методов, используемых клерикалами, чтобы удержать нас в пассивном нигилизме. Это, объясняет Герц, самовнушение, механическая деятельность, мелкие удовольствия, стадообразование и оргии чувств.«Именно использование этих методов Ницше считает предотвращением разрушения общества, но ценой усугубления нашего нигилизма. Таким образом, Ницше сравнивает священников с плохими врачами ».

Герц, автор оживленной новой книги «Нигилизм», входящей в серию основных знаний MIT Press, утверждает, что технологии вытеснили религию как главный двигатель пассивного нигилизма. Если бы сегодня Ницше был рядом, он бы ругал Google и Facebook.Так утверждает Герц, немыслимый гость на этой неделе.

Как лучше всего определить нигилизм?
«Это слово имеет разное значение для разных людей в разное время. Один из способов думать об этом, который я считаю полезным, — это своего рода уклончивость — попытка избежать определенных аспектов реальности. Это определение я беру у Ницше.

«Но вы можете думать об этом в эпистемологических терминах — что настоящего знания нет; этические термины — что нет настоящих правильных и неправильных стандартов; космологические термины — что вселенная действительно бессмысленна; экзистенциальные термины — что в жизни нет смысла.

«Затем в конце книги я пытаюсь обратиться к определению, предложенному Ханной Арендт… Для нее это больше политическое: нигилизм [- это] не то, как вы видите мир, а скорее то, как вы должны видеть мир . Не случайно люди считают мир бессмысленным, а жизнь бессмысленной «.

Именно здесь технологии играют сегодня роль — в распространении пассивного нигилизма?
«Да, я думаю, что эти два аспекта идут рука об руку.”

Как так?
«Ницше описывает пять способов, которыми священники помогают нам [контрпродуктивно] бороться с нигилизмом. Вы можете сделать это с помощью самогипноза — выпивки или приема лекарств. Вы можете сделать это с помощью механических действий — просто делайте то, что вам говорит начальник. Вы можете делать это с помощью мелких удовольствий, например, благотворительности. Вы можете сделать это с помощью стадного мышления — просто постарайтесь быть с как можно большим количеством людей и делайте то, что они делают.И вы можете делать это через оргию чувств, положительных или отрицательных, например, [смотреть] футбольный матч.

«Технология предлагает нам новые версии этих пяти методик. Вы можете думать о технологических компаниях как о современных священниках. Итак, у вас есть Netflix для техногипноза. Вы должны «делать все, что говорит ваш Fitbit» для механической активности. У вас есть Kickstarter, GoFundMe и Indiegogo для ваших мелких удовольствий.

«Очевидно, что язык стадного менталитета — это то, что используют Facebook и Twitter — у вас есть последователи.А затем вы испытываете оргии чувств — я называю это оргиями щелчков, недавно названных культурой отмены, — когда вы входите в Twitter и выясняете, на кого вы нападете в этот день ».

Как разорвать этот круг?
«Ницше говорит, что возможное лекарство от пассивного нигилизма — это активный нигилизм. Он проводит важное различие между пассивным нигилизмом, когда вы перестаете заботиться — просто разновидностью пораженчества, и активным нигилизмом, когда вы активно деструктивны.”

Вы заканчиваете книгу на оптимистической ноте, говоря, что нигилизм, порожденный техническим прогрессом, может «заставить нас наконец стать творческими». Как вы думаете, почему социальные сети в конечном итоге будут приручены?
«Я думаю, это обнажает некую пустоту. В доспехах, так сказать, появляются дыры. Поэтому, если Google продает себя как компанию, которая верит в принцип «Не будь злом», а затем вы обнаруживаете, что они делают в Китае, вы начинаете задавать вопросы — например, может быть, я принял как должное то, что, по их мнению, означает зло — точно так же люди начинают сомневаться в католической церкви.

«Но проблема в том — я думаю, это то, что имел в виду Ницше с утверждением« Бог мертв », — что вы сносите церковь, а затем просто строите новую. Поэтому, когда люди начали использовать хэштег «Удалить Facebook», стали появляться статьи «Каким должен быть новый Facebook?»

«Итак, мы недостаточно осведомлены. Мы начинаем сомневаться в этих мегалитических компаниях, но не осознаем, что проблема не в Цукерберге, проблема гораздо глубже.”

Дональд Трамп нигилист?
«Он явно счастлив принять убеждения тех, с кем он оказался в то время … И если вы прочитаете, например, то, что сказал парень, который написал« Искусство сделки », вы бы узнали, что Трамп делает не иметь никаких убеждений; он просто пустота.

«Я думаю, что он своего рода идеал пассивного нигилизма.”

Наконец, можете ли вы разрешить спор, следует ли произносить его как «нилилизм» или «нилилизм»?
«Я думаю, что это может быть одна из тех вещей, которые сравнивают британско-английский и американо-английский. Я определенно слышал и то, и другое. Я до сих пор не совсем уверен, последовательна ли я в том, как я это произносю ».

Спроси мудреца

Есть ли альтернатива активному или пассивному нигилисту?

Мастер дзэн Линь-чи отвечает: «Просто действуй обычным образом, не пытаясь делать что-то особенное.Опорожняйте кишечник, мочитесь, одевайтесь, ешьте рис, а если устанете, лягте ».

Ричард Смит: аргументы в пользу медицинского нигилизма и «мягкой медицины»

Большинство практикующих врачей — инстинктивные медицинские нигилисты, утверждает Ричард Смит.

Джейкоб Стегенга, философ науки из Кембриджа, написал тщательно аргументированную и эмпирически подкрепленную книгу, в которой он приводит доводы в пользу медицинского нигилизма, имея в виду, что наша уверенность в эффективности медицинских вмешательств должна быть низкой.Я считаю, что многие врачи, особенно старшие, инстинктивно являются нигилистами, но большинство пациентов — нет.

Медицинский нигилизм — один из последних в долгой истории аргументов, сомневающихся в эффективности медицины. Стегенга кратко резюмирует эту историю, начиная с Гераклита (способы, которыми врачи пытают своих пациентов «так же ужасны, как и болезни, которые, как они утверждают, излечивают»), и далее через Оливера Венделла Холмса («Если бы вся Materia medica, как сейчас используется, могла бы быть потопленным на дно моря, это будет к лучшему для человечества — и тем хуже для рыб ») Ивану Ильичу (« современная медицина — отрицание здоровья.. . от него болеет больше людей, чем лечит »). На той же неделе, когда была выпущена книга Стегенги, доктор и журналист Джеймс Ле Фаню выпустил книгу Too Many Pills , в которой он утверждает, что врачи назначают слишком много таблеток и ставят под угрозу здоровье (подробнее об этом в другом блоге) и BMJ сделал довод в пользу преодоления чрезмерного использования лекарств. Что-то не так.

Стегенга не против всего предприятия современной медицины, как Иллич, но он, как и многие другие, считает, что необходимо изменить направление.Он также не против медицины, основанной на доказательствах, но большая часть книги представляет собой подробную критику того, что он называет «пластичностью» медицинских исследований, имея в виду его основные теории, приоритеты, финансирование, методы, предубеждения, распространение и реализацию. Многое из этого будет знакомо читателям The BMJ , и, опять же, большинство врачей более скептически относятся к медицинским исследованиям, чем общественность, хотя обилие историй в СМИ о «X, Y и Z» причина A, B и C »означает, что общественность становится все более скептически настроенной к науке, что позволяет некоторым даже сделать вывод, что изменения климата не происходит.

Но медицинский нигилизм означает нечто большее, чем «жесткий скептицизм, основанный на низкой уверенности в том или ином медицинском вмешательстве». Скорее медицинский нигилизм — это «более общая позиция». Мы должны скептически относиться к оценке конкретных вмешательств, но помимо этого мы должны учитывать «частоту неудачных медицинских вмешательств, степень вводящих в заблуждение и противоречивых данных в медицинских исследованиях, схематичную теоретическую основу, на которой основаны многие медицинские вмешательства, и гибкость даже самых лучших эмпирических методов.”

Нигилизм, который проповедует Стегенга, согласуется с формирующимся в философии науки взглядом на то, что «факты и ценности неразрывно связаны». Я давно думал, что мы обманываем себя, воображая, что, будучи учеными, мы становимся объективными обработчиками данных, не испорченными человеческими недостатками, которые мы все знаем и разделяем. Этот самообман является причиной того, что мы так медленно и плохо реагируем на неправомерные действия в исследованиях.

Философы, в том числе Карл Поппер и Томас Кун, долгое время пытались, пишет Стегенга, отделить хорошее от плохой науки, но «теперь отказались от попыток разработать общие, не зависящие от контекста принципы разграничения.Вот почему он написал книгу, которая очень «контекстуализирована», в которой подробно исследуется хрупкая база медицинских знаний.

Как и следовало ожидать от философа, Стегенга строит свою аргументацию на трех ключевых аргументах. Во-первых, медицинская модель или теория лечения болезней с помощью волшебных пуль бесполезна. Он появился с появлением таких методов лечения, как антибиотики и инсулин, которые в мире, где не было эффективного лечения инфекций и люди с диабетом I типа умирали, казались бы волшебными.Но даже с помощью этих методов лечения мы вскоре поняли, что у бактерий может развиться устойчивость к лекарствам, и что даже при сохранении жизни у людей с диабетом будут развиваться осложнения.

Теория волшебной пули предполагает, что эффективное лечение (волшебная пуля) перемещает пациента от болезни к здоровью. Но, как ясно дает понять Стегенга, здоровье, болезнь и эффективность — все это спорные понятия. Теория также не распространяется от антибиотиков на большинство состояний, когда причина гораздо менее ясна и гораздо сложнее.Рассмотрим хитроумно ошибочные названия антидепрессантов: нет четкой цели; мы не знаем причины; и мы не можем договориться о том, кто находится в депрессии, и об эффективности лекарств. В большей степени медицина похожа на депрессию, чем на диабет I типа, особенно в мире, где большинство пациентов страдают множественными длительными заболеваниями.

Несмотря на очевидные ограничения, модель волшебной пули кажется живой и здоровой в век генетики и персонализированной медицины. Фармацевтические компании — это торговцы волшебными пулями и стремятся сохранить эту концепцию.Это также очень привлекательно для публики, которая может вообразить, что таблетка решит их проблемы. Стегенга выступает за то, чтобы уделять меньше внимания волшебным пулям и больше уделять внимание разработке других видов вмешательств для улучшения здоровья.

Второй и третий аргументы Стегенги будут знакомы читателям BMJ: о том, что современные методы исследования «податливы» и что медицина постоянно недооценивает вред (отчасти из-за узкого представления о том, что составляет вред) и не может адекватно бороться с ним. с предвзятостью и мошенничеством.

Эти аргументы объединены в «главный аргумент», который использует теорему Байеса и гласит, что мы должны начать с предварительного убеждения в низкой эффективности медицинских вмешательств — до такой степени, что «, даже когда представлены доказательства для гипотезы. Что касается эффективности медицинского вмешательства, мы не должны доверять этой гипотезе »(курсив Стегенги). Я думаю, что это то, что делают многие врачи, особенно когда сталкиваются с исследованиями, финансируемыми фармацевтической промышленностью.Такой подход заставляет меня вспомнить одно из моих любимых высказываний: «Хорошие хирурги умеют оперировать. Лучшие хирурги, когда оперировать, и лучшие хирурги, когда не работают ». Я думаю, это применимо ко всей медицине, и поэтому лучшие врачи — это то, что Стегенга называет «медицинскими нигилистами».

На протяжении всей книги Стегенга предоставляет эмпирические свидетельства в поддержку своих аргументов, но у него также есть три общих свидетельства в поддержку своего аргумента. Во-первых, многие медицинские вмешательства отвергаются, потому что они не работают.Я помню письмо хирурга на пенсии на номер The BMJ , в котором указывалось, что большинство операций, которым он научился, будучи молодым хирургом, больше не используются. Во-вторых, лучшие данные показывают, что многие медицинские вмешательства едва ли эффективны, если вообще эффективны. В-третьих, существуют противоречивые данные о пользе многих медицинских вмешательств.

Слово «нигилизм» может быть неудачным. Мы со Стегенгой выступили на встрече под председательством президента Академии медицинских наук, где президент возразил против слова «нигилизм», полагая, что Стегенга имел в виду, что медицина мало чего достигла и что это скорее плохо, чем хорошо.Это не аргумент Стегенги, и он заканчивает свою книгу некоторыми положительными идеями о том, как медицинский нигилизм может привести к улучшению медицины.

Он защищает «мягкую медицину», заимствованную из термина 19 века la médécine douce . Мягкая медицина «поощряет умеренную форму терапевтического консерватизма». Многие врачи, особенно врачи общей практики, уже практикуют мягкую медицину, и мягкая медицина явно пересекается с реалистичной медициной, осмотрительной медициной и медленной медициной, и все они имеют своих сторонников.

Необходимо переосмыслить и изменить приоритеты медицинских исследований. «Фокус на волшебные пули (« гены, белки и молекулярные пути ») в целом, — пишет Стегенга, — вызывает разочарование». Тем не менее, это продолжает оставаться основным направлением медицинских исследований, в большей степени обусловленных экономическим, чем человеческим мышлением, и потребностями фармацевтических компаний. Стегенга присоединяется ко многим другим и призывает к дальнейшим исследованиям немедикаментозных вмешательств, действий сообщества и человеческих аспектов страданий и болезней, «искусства медицины».”

Регламент также нуждается в переосмыслении. В настоящий момент существует давление, чтобы упростить выход новых лекарств на рынок — опять же, возможно, больше для пользы фармацевтических компаний, чем пациентов. Но регулирующие органы сталкиваются с «индуктивным риском», поскольку им приходится делать выводы о соотношении пользы и риска на основе ограниченных данных, и чем раньше они должны принять решение, тем выше риск. Но поскольку немногие новые лекарства имеют новые важные преимущества (и даже в этом случае могут быть еще не обнаружены серьезные неблагоприятные риски), медицинский нигилизм требует ужесточения, а не ослабления регулирования.

Я считаю, что большинство практикующих врачей являются инстинктивными медицинскими нигилистами, даже если они никогда не использовали бы этот термин: они знают ограничения волшебных пуль, очень скептически относятся к заявлениям о новых лекарствах и признают важность человека в отличие от технического . Некоторые пациенты и политики также являются медицинскими нигилистами, но большинство — нет. Это группа, которая больше всего выиграет от этой важной книги, но, к сожалению, вряд ли прочтет ее.

Ричард Смит был редактором BMJ до 2004 года.

Конкурирующий интерес: RS был приглашен Стегенгой для выступления на собрании по медицинскому нигилизму — главным образом потому, что он не знал других врачей в Великобритании. Впоследствии Р.С. написал аннотацию для обложки книги и выступил на презентации в Кембридже, где его угостили обедом. Никакой другой финансовой выгоды он не получил.

История и философы нигилизма

Термин «нигилизм» происходит от латинского слова «nihil», которое буквально означает «ничто».Многие считают, что первоначально он был придуман русским писателем Иваном Тургеневым в его романе «Отцы и дети» (1862 г.), но, вероятно, впервые появился на несколько десятилетий раньше. Тем не менее использование этого слова Тургеневым для описания взглядов, которые он приписывал молодым интеллектуальным критикам феодального общества в целом и царского режима в частности, дало этому слову широкую популярность.

Истоки нигилизма

Основные принципы, лежащие в основе нигилизма, существовали задолго до того, как появился термин, который попытался описать их как единое целое.Большинство основных принципов можно найти в развитии античного скептицизма у древних греков. Возможно, первоначальным нигилистом был Горгий (483–378 гг. До н. Э.), Который известен тем, что сказал: «Ничего не существует. Если что-то и существовало, этого нельзя было узнать. Если бы это было известно, знание о нем было бы непередаваемым ».

Важные философы нигилизма

Является ли нигилизм философией насилия?

Нигилизм несправедливо рассматривался как философия насилия и даже терроризма, но это правда, что нигилизм использовался для поддержки насилия, и многие ранние нигилисты были жестокими революционерами.Русские нигилисты, например, отрицали, что традиционные политические, этические и религиозные нормы имеют для них какую-либо юридическую силу или обязательную силу. Их было слишком мало, чтобы представлять угрозу стабильности общества, но их насилие было угрозой для жизни власть имущих.

Все ли нигилисты атеисты?

Атеизм долгое время был тесно связан с нигилизмом, как по хорошим, так и по плохим причинам, но обычно по плохим причинам в трудах критиков обоих. Утверждается, что атеизм обязательно ведет к нигилизму, потому что атеизм обязательно приводит к материализму, сциентизму, этическому релятивизму и чувству отчаяния, которое должно приводить к чувству самоубийства.Все это, как правило, является основными характеристиками нигилистических философий.

Куда ведет нигилизм?

Многие из наиболее распространенных ответов на основные предпосылки нигилизма сводятся к отчаянию: отчаяние из-за потери Бога, отчаяние из-за потери объективных и абсолютных ценностей и / или отчаяние из-за постмодернистского состояния отчуждения и дегуманизации. Однако этим не исчерпываются все возможные ответы — как и в случае с ранним русским нигилизмом, есть те, кто принимает эту точку зрения и полагается на нее как на средство дальнейшего развития.

Был ли Ницше нигилистом?

Существует распространенное заблуждение, что немецкий философ Фридрих Ницше был нигилистом. Вы можете найти это утверждение как в популярной, так и в академической литературе, но, несмотря на его широкое распространение, оно не является точным изображением его работы. Ницше, правда, много писал о нигилизме, но это было потому, что он беспокоился о влиянии нигилизма на общество и культуру, а не потому, что он защищал нигилизм.

Важные книги по нигилизму

• Отцы и дети , Иван Тургенев
• Братья Карамазовы , Достоевский
• Человек без качеств , Роберт Мусил
• Испытание , Франц Кафка
• Бытие и ничто , Жан-Поль Сартр

% PDF-1.3 % 1 0 объект > / Метаданные 453 0 R / Страницы 2 0 R / Тип / Каталог / PageLabels 10 0 R >> эндобдж 453 0 объект > поток uuid: e8e1206b-a910-444a-a195-ff8f02704a29adobe: docid: indd: 20465b7a-79ce-11e1-9122-adcd2e1c714cproof: pdf772c6248-6d68-11e1-abef3-8be4afd: docid: d68-11e1-abef3-8be4afdeb: dd68-11e1-abef3-8be4afd: dd68-11e1-abef3-8be4afd 04-30T14: 30: 05-07: 002012-04-30T14: 30: 08-07: 002012-04-30T14: 30: 08-07: 00Adobe InDesign CS3 (5.0.4)

JPEG256256 / 9j / 4AAQSkZJRgABAgEASABIAAD / 7QAsUGhvdG9zaG4wIDkMu + 0AAAAAABAASAAAAAEA AQBIAAAAAQAB / + 4AE0Fkb2JlAGQAAAAAAQUAArCY / 9sAhAAMCAgICAgMCAgMEAsLCxAUDg0NDhQY EhMTExIYFBIUFBQUEhQUGx4eHhsUJCcnJyckMjU1NTI7Ozs7Ozs7Ozs7AQ0LCxAOECIYGCIyKCEo MjsyMjIyOzs7Ozs7Ozs7Ozs7Ozs7OztAQEBAQDtAQEBAQEBAQEBAQEBAQEBAQEBAQED / wAARCAEA AKsDAREAAhEBAxEB / 8QBQgAAAQUBAQEBAQEAAAAAAAAAAwABAgQFBgcICQoLAQABBQEBAQEBAQAA AAAAAAABAAIDBAUGBwgJCgsQAAEEAQMCBAIFBwYIBQMMMwEAAhEDBCESMQVBUWETInGBMgYUkaGx QiMkFVLBYjM0coLRQwclklPw4fFjczUWorKDJkSTVGRFwqN0NhfSVeJl8rOEw9N14 / NGJ5SkhbSV xNTk9KW1xdXl9VZmdoaWprbG1ub2N0dXZ3eHl6e3x9fn9xEAAgIBAgQEAwQFBgcHBgI7AQACEQMh MRIEQVFhcSITBTKBkRShsUIjwVLR8DMkYuFygpJDUxVjczTxJQYWorKDByY1wtJEk1SjF2RFVTZ0 ZeLys4TD03Xj80aUpIW0lcTU5PSltcXV5fVWZnaGlqa2xtbm9ic3R1dnd4eXp7fh2 + f3 / 9oADAMB AAIRAxEAPwDv / qn / AOJXo3 / pvxf / ADzWkp1klKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSk lKSUpJSklKSU8p / 60X / 1Qf8AxjSU6v1T / wDEr0b / ANN + L / 55rSU6ySlJKUkpSSlJKUkpSSlJKUkp SSlJKUkpSSlJKUkpSSlJKUkpSSlJKeU / 9aL / AOqD / wCMaSnV + qf / AIlejf8Apvxf / PNaSnWSUxsc 9rZY3efCYSUi9XJ / 0H / TCSlerk / 6D / phJSvVyf8AQf8ATCSlerk / 6D / phJSvVyf9B / 0wkpXq5P8A oP8AphJSvVyf9B / 0wkpXq5P + g / 6YSUr1cn / Qf9MJKV6uT / oP + mElK9XJ / wBB / wBMJKV6uT / oP + mE lK9XJ / 0H / TCSlerk / wCg / wCmElK9XJ / 0H / TCSmVb7nOh9WweO4FJSVJSklPKf + tF / wDVB / 8AGNJT q / VP / wASvRv / AE34v / nmtJTrJKc36wDN / ZVtvTzb69LmXNZT9Oxtb2ufUOPpsBakpxsl31jrrt9V 13q0ZuK2uyoOc2yq / Jqtu9lYEtqrc5h8hykpv4HV + r5OTTVfhmtpeGWE12Nlux5dcHuO1oD2hu0y dZlJTWyurdZxep5V1ePdbiWUXMxmek5wbdjDc2Qxu79KXOEnTRsJKbvT + pdWyc52Pk4wpoawEWFr xv3MY8OaTpoXFpaYOkpKcjE6p9ZaMh22RRbkk4uLvpNT2NNxfmCz0z9Fp9te7kd0lN7MzerX9Ery dllV / wBsxQRQy1r / AEHX0i7dWQXCK3PnnifglKy / rB1Oq7INWGWY1T666n212brfUdU3ewCJ1c4b DB05EpKaXUPrB1bKwNmHRYXWVWNfZjV2ONdzPV0a + su1a6ra5saHukp1OsWdVry2XdND7W10l1uN q0WsLodsfHttaNW668eYSnL / AGh21h4V03mzGtfAfXc5lzW4DLBuGnN0t0P0vNJS2T1HrX2my6mr K2DGzf0YZdtNgfiehGmjtrrIjzSU2cvq / wBZNzh52JtbXlPa5pqsLX1ejkurBdBf / ONrBcGaE90l O50zIyMrCrvyqzTa7cHMLSzhzmg7S5xEgTykptJKUkpSSlJKUkp5T / 1ov / qg / wDjGkp1fqn / AOJX o3 / pvxf / ADzWkp1klNDrPUP2biV5BMB + TjUEggGL7q6vzgR + fr5JKaeJ9YW57MljWig1UPuZYHh5 hll1BJloGhpn5pKaXS / rRe7EbdmRaXupZB21lvq0et6ntBaWOe0tb38dUlMh9dazS24Yhhza3 / zg O1tjHWSdrSfzYAbJPgAkpLjfWiu4VUCPVvycjG3OcJr2X3Y7HABrQ4TX4gwkp1ek25GR0 + m / Jeyx 9oNjXsiDW4l1U7dJ2ETGk8JKbiSkd1FORWar2NtYYlrwHDQyNCkplXXXSwV1NDGN0a1ogD5BJTJJ SklKSUpJSklKSUpJSklKSUpJTyn / AK0X / wBUH / xjSU6v1T / 8SvRv / Tfi / wDnmtJTrJKWIB51SUqB 4BJSoHgElK2t8B / uSUra3wCSl0lKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSklKSU8p / wCtF / 8AVB / 8 Y0lOr9U // Er0b / 034v8A55rSU6ySmj1fJ6hi4nq9MoGTdvA9M / umZPISU4v7a + uH / lS37z / 5NJSv 219cP / Klv3n / AMmkpX7a + uH / AJUt + 8 / + TSUr9tfXD / ypZ95 / 8mkp6TH9f0K / tWz1to9T052bu + 3d rCSkiSlJKUkpSSlJKUkpSSlJKUkpSSlJKUkpSSnlP / Wi / wDqg / 8AjGkp1fqn / wCJXo3 / AKb8X / zz Wkp1klKSUifk11uLHCwkfu1vcPva0hJTH7ZT + 7b / ANs2f + QSUr7ZT + 7b / wBs2f8AkElK + 2U / u2 / 9 s2f + QSUr7ZT + 7b / 2zZ / 5BJSvtlP7tv8A2zZ / 5BJSvtlP7tv / AGzZ / wCQSUr7ZT + 7b / 2zZ / 5BJSvt LP7tv / bNn / kElK + 2U / u2 / wDbNn / kElK + 2U / u2 / 8AbNn / AJBJSvtlP7tv / bNn / kElK + 2U / u2 / 9s2f + QSUr7ZT + 7b / ANs2f + QSUr7ZT + 7b / wBs2f8AkElJgdwBHfXUQfxSUukpSSnlP / Wi / wDqg / 8AjGkp 1fqn / wCJXo3 / AKb8X / zzWkp1klKSU8j13qGRR1W + pnUsrHa3ZFVWMLGNljTo / wBRszzwkpzz1K97 Sy7q2a9jgWuacQCQREfzySmNXUL6KmU1dWzW11tDGNGGIDWiAP55JTP9q5f / AJcZ3 / sGP / SySlft XL / 8uM7 / ANgx / wClklK / auX / AOXGd / 7Bj / 0skpX7Vy // AC4zv / YMf + lklK / auX / 5cZ3 / ALBj / wBL JKV + 1cv / AMuM7 / 2DH / pZJSv2rl / + XGd / 7Bj / ANLJKV + 1cv8A8uM7 / wBgx / 6WSUr9q5f / AJcZ3 / sG P / SySlftXL / 8uM7 / ANgx / wClklK / auX / AOXGd / 7Bj / 0skpX7Vy // AC4zv / YMf + lklPadNyG5WBRe 0ucHMHusbtcSPaSWyYkhJTZSUpJTyn / rRf8A1Qf / ABjSU6v1T / 8AEr0b / wBN + L / 55rSU6ySlJKeS 67m + l1W + v9oZ2PGz9FRVurbLGn2neElND9o / + bXqf / bP / qRJSv2j / wCbXqf / AGz / AOpElK / AP / m1 6n / 2z / 6kSUr9o / 8Am16n / wBs / wDqRJSv2j / 5tep / 9s / + pElK / AP / AJtep / 8AbP8A6kSUr9o / + bXq f / bP / qRJSv2j / wCbXqf / AGz / AOpElK / AP / m16n / 2z / 6kSUr9o / 8Am16n / wBs / wDqRJSv2j / 5tep / 9s / + pElK / AP / AJtep / 8AbP8A6kSUr9o / + bXqf / bP / qRJSv2j / wCbXqf / AGz / AOpElPadPa5uDQHW PuJrafUsEOdImXDXVJTYSUpJTyn / AK0X / wBUH / xjSU6v1T / 8SvRv / Tfi / wDnmtJTrJKUkp5Lrub6 XVb6 / wBoZ2PGz9FRVurbLGn2neElND9o / wDm16n / ANs / + pElK / AP / m16n / 2z / wCpElK / AP8A5tep / wDbP / qRJSv2j / 5tep / 9s / 8AqRJSv2j / AObXqf8A2z / 6kSUr9o / + bXqf / bP / AKkSUr9o / wDm16n / ANs / + pElK / AP / m16n / 2z / wCpElK / aP8A5tep / wDbP / qRJSv2j / 5tep / 9s / 8AqRJSv2j / AObXqf8A 2z / 6kSUr9o / + bXqf / bP / AKkSUr9o / wDm16n / ANs / + pElK / AP / m16n / 2z / wCpElPadPa5uDQHWPuJ rafUsEOdImXDXVJTYSUpJTyn / rRf / VB / 8Y0lOr9U / wDxK9G / 9N + L / wCea0lOskpSSnlOuZj6uqXV i / qjANntxa2uqEsafaS8fPzSU0P2g / 8A7k9b / wC2mf8Ak0lK / aD / APuT1v8A7aZ / 5NJSv2g // uT1 v / tpn / k0lK / AD / 8AuT1v / tpn / k0lK / AD / wDuT1v / ALaZ / wCTSUr9oP8A + 5PW / wDtpn / k0lK / AD / + 5PW / + 2mf + TSU7WN0bMysevJb1bOYLWh5a / aHCRMOGuqSkv8Azfzv / LjM + 8JKV / zfzv8Ay4zPvCSl f8387 / y4zPvCSlf8387 / AMuMz7wkpX / N / O / 8uMz7wkpX / N / O / wDLjM + 8JKdTCx34uMyiy5 + Q5kzb Z9J0knX4TCSk6SlJKeU / 9aL / AOqD / wCMaSnV + qf / AIlejf8Apvxf / PNaSnWSUpJSJ7couJrsra3s HVlx + 8WN / Ikpjszf9LV / 207 / ANLJKVszf9LV / wBtO / 8ASySlbM3 / AEtX / bTv / SySlbM3 / S1f9tO / 9LJKVszf9LV / 207 / ANLJKVszf9LV / wBtO / 8ASySlbM3 / AEtX / bTv / SySlbM3 / S1f9tO / 9LJKVszf 9LV / 207 / ANLJKVszf9LV / wBtO / 8ASySlbM3 / AEtX / bTv / SySlbM3 / S1f9tO / 9LJKVszf9LV / 207 / ANLJKVszf9LV / wBtO / 8ASySkwmBu1PcjQT + KSl0lKSU8p / 60X / 1Qf / GNJTq / VP8A8SvRv / Tfi / 8A nmtJTrJKUkpSSlJKUkpSSlJKUkpSSlJKUkpSSlJKUkpSSlJKUkpSSlJKUkp5T / 1ov / qg / wDjGkp1 fqn / AOJXo3 / pvxf / ADzWkp1klOb9Yeq29D6NldWqobknEZ6jqnWGrc0fShwrs1 + SSnPyeufWKm99 TOlse1hgObbIPwJDT + ASUi / 5w / WX / wAqW / 8Abg / vSUr / AJw / WX / ypb / 24P70lK / 5w / WX / wAqW / 8A bg / vSUr / AJw / WX / ypb / 24P70lK / 5w / WX / wAqW / 8Abg / vSUr / AJw / WX / ypb / 24P70lK / 5w / WX / wAq W / 8Abg / vSUr / AJw / WX / ypb / 24P70lK / 5w / WX / wAqW / 8Abg / vSUr / AJw / WX / ypb / 24P70lK / 5w / WX / wAqW / 8Abg / vSUr / AJw / WX / ypb / 24P70lK / 5w / WX / wAqW / 8Abg / vSUr / AJw / WX / ypb / 24P70lNzp PVus5mWKc7AGNVtJ9QP3ajgQkp20lKSU8p / 60X / 1Qf8AxjSU6v1T / wDEr0b / ANN + L / 55rSU6ySnF + t9IyuhX4b2ZFleSRVY3E2 + rsOpjfXaI08ElPLZFWLlXPyMjpPUrLbDue8mNzu5htAGvkElI / sXT / wDym6j / AJx / 9IpKV9i6f / 5TdR / zj / 6RSUr7F0 // AMpuo / 5x / wDSKSlfYun / APlN1H / OP / pFJSvs XT // ACm6j / nH / wBIpKV9i6f / AOU3Uf8AOP8A6RSUr7F0 / wD8puo / 5x / 9IpKV9i6f / wCU3Uf84 / 8A pFJSvsXT / wDym6j / AJx / 9IpKV9i6f / 5TdR / zj / 6RSUr7F0 // AMpuo / 5x / wDSKSlfYun / APlN1H / O P / pFJSvsXT // ACm6j / nH / wBIpKV9i6f / AOU3Uf8AOP8A6RSU6 / 1XxsSrqgdT07MxXem4epeSWRpp / Nt1SU9gkpSSnlP / AFov / qg / + MaSnV + qf / iV6N / 6b8X / AM81pKdZJTjfWp1belza69jfVbrixv4d 4kaJKeP9bD / 03Vv + j / 5NJSvWw / 8ATdW / 6P8A5NJSvWw / 9N1b / o / + TSUr1sP / AE3Vv + j / AOTSUr1s P / TdW / 6P / k0lK9bD / wBN1b / o / wDk0lK9bD / 03Vv + j / 5NJSvWw / 8ATdW / 6P8A5NJSvWw / 9N1b / o / + TSUr1sP / AE3Vv + j / AOTSUr1sP / TdW / 6P / k0lK9bD / wBN1b / o / wDk0lK9bD / 03Vv + j / 5NJSvWw / 8A TdW / 6P8A5NJSvWw / 9N1b / o / + TSU6 / wBVrMd3VQK7M9zvTdplRs7eDjqkp7JJSklPKf8ArRf / AFQf / GNJTq / VP / xK9G / 9N + L / AOea0lOskpyPrPecfpnqDLfg / pGj1q2lx4PtgEcpKeS / arv / AJ4Mn / tl / wD5NJSv2q7 / AOeDJ / 7Zf / 5NJSv2q7 / 54Mn / ALZf / wCTSUr9qu / + eDJ / 7Zf / AOTSUr9qu / 8Angyf + 2X / APk0lK / arv8A54Mn / tl // k0lK / arv / ngyf8Atl // AJNJSv2q7 / 54Mn / tl / 8A5NJSv2q7 / wCe DJ / 7Zf8A + TSUr9qu / wDngyf + 2X / + TSUr9qu / + eDJ / wC2X / ​​8Ak0lK / arv / ngyf + 2X / wDk0lK / arv / AJ4Mn / tl / wD5NJSv2q7 / AOeDJ / 7Zf / 5NJSv2q7 / 54Mn / ALZf / wCTSU631ZznZHUxWerXZv6Nx9Gy tzBpGslx4SU9ckpSSnlP / Wi / + qD / AOMaSnV + qf8A4lejf + m / F / 8APNaSnWSU5P1le + vp25mTXhn1 G / pbW728HSNr / wAiSnlftOR / 5eYf / bH / AKgSUr7Tkf8Al5h / 9sf + oElK + 05H / l5h / wDbH / qBJSvt ИЛИ / 5eYf / AGx / 6gSUr7Tkf + XmH / 2x / wCoElK + 05H / AJeYf / bH / qBJSvtOR / 5eYf8A2x / 6gSUr7Tkf + XmH / wBsf + oElK + 05H / l5h / 9sf8AqBJSvtOR / wCXmH / 2x / 6gSUr7Tkf + XmH / ANsf + oElK + 05H / l5 h / 8AbH / qBJS / 2nIif25hx / xH / qBJS32nI / 8ALzD / AO2P / UCSlfasj / y8w / 8Atj / 1Akp1fq3dbZ1I Nf1PHzBsd + iqr2O7az6TPypKerSUpJTyn / rRf / VB / wDGNJTq / VP / AMSvRv8A034v / nmtJTrJKcn6 ytc7psM + zT6jf6YWivg / v6Skp5X07 / Hof + dV / ekpXp3 + PQ / 86r + 9JSvTv8eh / wCdV / ekpb07 / Hof + dV / ekpf07 / Hof8AnVf3pKV6d / j0P / Oq / vSUr07 / AB6H / nVf3pKV6V45 / Yf + dV / ekpXp3 + PQ / wDO q / vSUr07 / Hof + dV / ekpXp3 + PQ / 8AOq / vSUr07 / Hof + dV / ekpXp38T0P / ADqv70lK9O / x6H / nVf3p KV6V45 / Yf + dV / ekp1fq2xzeogu / Zs7Hf0M1l8afuGUlPVpKUkp5T / wBaL / 6oP / jGkp1fqn / 4lejf + m / F / wDPNaSnWSU5X1kxrcvp3pU4jc53qNPoucWCBPulr2cfFJTy37Dz / wD53qv / AGIs / wDehJSv 2Hn / APzvVf8AsRZ / 70JKV + w8 / wD + d6r / ANiLP / ehJSv2Hn // ADvVf + xFn / vQkpX7Dz // AJ3qv / Yi z / 3oSUr9h5 // AM71X / sRZ / 70JKV + w8 // AOd6r / 2Is / 8AehJSj0TqB1P1eq8P5 + zt / wChCSlfsPP / APneq / 8AYiz / AN6ElK / Yef8A / O9V / wCxFn / vQkpX7Dz / AP53qv8A2Is / 96ElK / Yef / 8AO9V / 7EWf + 9CSlfsPP / 8Aneq / 9iLP / ehJSv2Hn / 8AzvVf + xFn / vQkpR6J1A6n6vVeH8 / Z2 / 8AQhJTqfVzpmTi dSFtvSWYTfTcDa217yCfzYdc8a / BJT1SSlJKeU / 9aL / 6oP8A4xpKdX6p / wDiV6N / 6b8X / wA81pKd ZJSklKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSklPKf + tF / 9UH / AMY0lOr9U / 8A xK9G / wDTfi / + ea0lOskppdXyX4mGbmehuDgAMl4rYZ7BziBKSnB / 5w5f + h6Z / wCxdX96Slf84cv / AEPTP / Yur + 9JSv8AnDl / 6Hpn / sXV / ekpk36zdQaNra + nADsMysf9 + SUv / wA6Oo / udO / 9ja // ACSS lf8AOjqP7nTv / Y2v / wAkkpX / ADo6j + 507 / 2Nr / 8AJJKV / wA6Oo / udO / 9ja // ACSSlf8AOjqP7nTv / Y2v / wAkkpX / ADo6j + 507 / 2Nr / 8AJJKV / wA6Oo / udO / 9ja // ACSSlf8AOjqP7nTv / Y2v / wAkkpX / ADo6j + 507 / 2Nr / 8AJJKV / wA6Oo / udO / 9ja // ACSSlf8AOjqP7nTv / Y2v / wAkkpu9J63mZ + WMe5uI G7S79Bkstfp / JaSUlO2kpSSnlP8A1ov / AKoP / jGkp1fqn / 4lejf + m / F / 881pKdZJTj / Wnb + zPe7H YPVbrlBzq + HfuNcZSU8hFH + n6P8A9t3f + kklKij / AE / R / wDtu7 / 0kkpUUf6fo / 8A23d / 6SSUqKP9 P0f / ALbu / wDSSSlRR / p + j / 8Abd3 / AKSSUqKP9P0f / tu7 / wBJJKVFH + n6P / 23d / 6SSUqKP9P0f / tu 7 / 0kkpUUf6fo / wD23d / 6SSUqKP8AT9H / AO27v / SSSlRR / p + j / wDbd3 / pJJSoo / 0 / R / 8Atu7 / ANJJ KVFH + n6P / wBt3f8ApJJSoo / 0 / R / + 27v / AEkkpUUf6fo // bd3 / pJJTr / Vf0v2oNlnT3n03aYrbBZ2 7vraISU9gkpSSnlP / Wi / + qD / AOMaSnV + qf8A4lejf + m / F / 8APNaSnWSU5P1ltNPTt4udR + kaN7KR eeDpscQPmkp5X7e // wAsb / 8A3HV / + TSUr7e // wAsb / 8A3HV / + TSUr7e // wAsb / 8A3HV / + TSUr7e / / wAsb / 8A3HV / + TSUr7e // wAsb / 8A3HV / + TSUr7e // wAsb / 8A3HV / + TSUr7e // wAsb / 8A3HV / + TSU r7e // wAsb / 8A3HV / + TSUr7e // wAsb / 8A3HV / + TSUr7e // wAsb / 8A3HV / + TSUr7e // wAsb / 8A3HV / + TSUr7e // wAsb / 8A3HV / + TSUr7e // wAsb / 8A3HV / + TSUr7e // wAsb / 8A3HV / + TSUr7e // wAsb / 8A 3HV / + TSU6v1bynXdSDDl23 + xx2PxGUDtrva4lJT1aSlJKeU / 9aL / AOqD / wCMaSnV + qf / AIlejf8A pvxf / PNaSnWSU5f1hrts6ftqGS53qNMYZ22Rr38ElPNfZM7 / AEfW / wDtwf3JKV9kzv8AR9b / AO3B / ckpX2TO / wBh2v8A7cH9ySlfZM7 / AEfW / wDtwf3JKV9kzv8AR9b / AO3B / ckpX2TO / wBh2v8A7cH9 ySlfZM7 / AEfW / wDtwf3JKV9kzv8AR9b / AO3B / ckpX2TO / wBh2v8A7cH9ySlfZM7 / AEfW / wDtwf3J KZ0YGZdfXU4daqa97Wmx1g2tBMbjpwElOv8A80 // ADaZ / wD29 / sSUr / mn / 5tM / 8A7e / 2JKV / zT / 8 2mf / ANvf7ElK / wCaf / m0z / 8At7 / YkptdO6D + z8n7R9uysj2lvp32bm694hJTqpKUkp5T / wBaL / 6o P / jGkp1fqn / 4lejf + m / F / wDPNaSnWSUpJSklKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSkl KSUpJTyn / rRf / VB / 8Y0lOr9U / wDxK9G / 9N + L / wCea0lOskpSSlJKUkpSSlJKUkpSSlJKc3qnUepY VrGYXTnZzXNlz22Bm0zxBa5JTotJLQSIJGo8ElLpKUkpSSlJKUkpSSlJKUkpSSnlP / Wi / wDqg / 8A jGkp1fqn / wCJXo3 / AKb8X / zzWkp1klNfOy34dHrMotyTuDfTpALte + pCSnP / AG / kf + VOd / mN / wDJ pKV + 38j / AMqc7 / Mb / wCTSUr9v5H / AJU53 + Y3 / wAmkpX7fyP / ACpzv8xv / k0lK / b + R / 5U53 + Y3 / ya Slft / I / 8qc7 / ADG / + TSUr9v5H / lTnf5jf / JpKV + 38j / ypzv8xv8A5NJSv2 / kf + VOd / mN / wDJpKV + 38j / AMqc7 / Mb / wCTSUr9v5H / AJU53 + Y3 / wAmkpX7fyP / ACpzv8xv / k0lK / b + R / 5U53 + Y3 / yaSm1g dStzbHV2YWRihrd269oaDrwIcUlN5JSklKSUpJTyn / rRf / VB / wDGNJTq / VP / AMSvRv8A034v / nmt JTrJKavUOnYnVMf7LmsL69wfAJbqONWkeKSnN / 5l / V7 / ALju / wC3H / 8AkklK / wCZf1e / 7ju / 7cf / AOSSUr / mX9Xv + 47v + 3H / APkklK / 5l / V7 / uO7 / tx // kklK / 5l / V7 / ALju / wC3H / 8AkklK / wCZf1e / 7ju / 7cf / AOSSUr / mX9Xv + 47v + 3H / APkklK / 5l / V7 / uO7 / tx // kklK / 5l / V7 / ALju / wC3H / 8AkklK / wCZf1e / 7ju / 7cf / AOSSU6XT + nYnS8f7LhMLK9xfBJdqedXE + CSm0kpSSlJKUkpSSlJKUkp5T / 1o v / qg / wDjGkp1fqn / AOJXo3 / pvxf / ADzWkp1klKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSklKSUpJSk lKSUpJSklKSU8p / 60X / 1Qf8AxjSUz + rh2n + reP8AVvpNF / VsGq2rBxmWVvyamua5tTA5rml8ggpK dL / nZ9Vf / Lnp / wD7FU / + lElK / wCdn1V / 8uen / wDsVT / 6USUr / nZ9Vf8Ay56f / wCxVP8A6USUr / nZ 9Vf / AC56f / 7FU / 8ApRJSv + dn1V / 8uen / APsVT / 6USUr / AJ2fVX / y56f / AOxVP / pRJSv + dn1V / wDL np // ALFU / wDpRJSv + dn1V / 8ALnp // sVT / wClElK / 52fVX / y56f8A + xVP / pRJSv8AnZ9Vf / Lnp / 8A 7FU / + lelK / 52fVX / AMuen / 8AsVT / AOlELK / 52fVX / wAuen / + xVP / AKUSUr / nZ9Vf / Lnp / wD7FU / + lElK / wCdn1V / 8uen / wDsVT / 6USUr / nZ9Vf8Ay56f / wCxVP8A6USUr / nZ9Vf / AC56f / 7FU / 8ApRJS v + dn1V / 8uen / APsVT / 6USUr / AJ2fVX / y56f / AOxVP / pRJSv + dn1V / wDLnp // ALFU / wDpRJSv + dn1 V / 8ALnp // sVT / wClElPNf84egft71v2nh + n + 3PW3 / aK9vp / sf0fUnfG31PZP72nKSn // 2Q ==

application / pdf Библиотека Adobe PDF 8.0 Ложь конечный поток эндобдж 2 0 obj > эндобдж 10 0 obj > эндобдж 8 0 объект > эндобдж 130 0 объект > эндобдж 129 0 объект > эндобдж 185 0 объект > эндобдж 223 0 объект > эндобдж 270 0 объект > эндобдж 326 0 объект > эндобдж 362 0 объект > эндобдж 325 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState >>> / Тип / Страница >> эндобдж 334 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState >>> / Тип / Страница >> эндобдж 339 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState >>> / Тип / Страница >> эндобдж 350 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState >>> / Тип / Страница >> эндобдж 355 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState >>> / Тип / Страница >> эндобдж 361 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState >>> / Тип / Страница >> эндобдж 367 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState >>> / Тип / Страница >> эндобдж 383 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState >>> / Тип / Страница >> эндобдж 397 0 объект > поток HWr6} W | ; 3 # ę & b4 + ˎErlIH) bS ٳ C & `F + g [fG & ٻ` WwABsyz5ee UX> һme * Y3 ޜ / fi} x299Bѓc, ‘g8CVTZ-? YP9} [_? GOM ^ 5f & {RifGyJ ܭ aBԆ ޓ L) _ 9-) `lWFV #` `| 4M ڕ򠍇> ÝKD0k`Q * v2ĘS (㛛 SRhgzy? H: HPV! U4y ^ ooůWV * KTe ~ _W7 # ~ ​​Z ^ T.G \ Ղ j! ZBEcW {ڑ +6 Th2hXn (.> Pa ٖ_6 Z {d # $ 4 \ o! RIZ \ 1HEydtHx ͩrwX? MO =%; G31_ɊF) v ؖ 1

Аффективные нигилисты, слабые агенты | SpringerLink

• Kaitlyn Creasy

Chapter

First Online: 11 июня 2020

Abstract

В этой главе я объясняю, что для Ницше аффективный нигилизм (как психофизиологическое расстройство, основанное на влечениях) является проблемой ослабленного агентство. Иначе говоря, аффективные нигилисты — слабые агенты, хотя Ницше предлагает другую версию этой слабости воли: либо сила воли уменьшается из-за ослабленной активности влечений, либо эффективность и выносливость воли падают по мере воли. фрагментирован в хаотический кластер противоречащих друг другу влечений.

Ключевые слова

Нигилизм Nietzsche Affect Agency Drives

Это предварительный просмотр содержания подписки,

войдите в систему

, чтобы проверить доступ.

Ссылки

1. Андерсон, Р. Ланье. 2013. «Любовь и моральная психология гегелевского Ницше: комментарии к книге Роберта Пиппина« Ницше, психология и первая философия »».

   Журнал исследований Ницше

   44 (2): 158–180.

   CrossRefGoogle Scholar

2. Gemes, Ken.2008. «Обзор и диалог с Бернардом Регинстером».

   Европейский философский журнал

   16 (3): 459–466.

   CrossRefGoogle Scholar

3. Gemes, Ken. 2009. «Ницше о свободе воли, автономии и суверенной личности». В

   Ницше о свободе и автономии.

   Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

   Google Scholar

4. Гемес, Кен и Кристофер Сайкс. 2013. «Нигилизм». В

   Энциклопедия
   Философия
   и
   Социальные науки

   .Под редакцией Б. Калдиса. Таузенд-Оукс, Калифорния: SAGE.

   Google Scholar

5. Хаддлстон, Эндрю. 2019a.

   Ницше о упадке и расцвете культуры.

   Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.

   CrossRefGoogle Scholar

6. Huddleston, Andrew. 2019b. «Ницше о нигилизме: объединяющая нить».

   Philosophers ’Imprint

   19 (11): 1–19.

   Google Scholar

7. Кацафанас, Пол. 2016.

   Ницшеанская личность.

   Нью-Йорк и Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

   CrossRefGoogle Scholar

8. Ницше, Фридрих. 2002.

   За гранью добра и зла.

   Перевод Джудит Норман. Кембридж: Издательство Кембриджского университета.

   Google Scholar

9. Ницше, Фридрих. 1967.

   Дело Вагнера.

   Перевод Вальтера Кауфманна. Нью-Йорк: Рэндом Хаус.

   Google Scholar

10. Ницше, Фридрих. 1974.

    Веселая наука

    .Перевод Вальтера Кауфманна. Нью-Йорк: Винтаж.

    Google Scholar

11. Ницше, Фридрих. 2005.

    Ницше: Антихрист, Ecce Homo, Сумерки идолов и другие произведения.

    Перевод Джудит Норман. Кембридж: Издательство Кембриджского университета.

    Google Scholar

12. Ницше, Фридрих. 2007.

    О генеалогии нравственности.

    Перевод Кэрол Дит. Кембридж, Массачусетс: Издательство Кембриджского университета.

    Google Scholar

13. Ницше, Фридрих.1967–77.

    Sämtliche Werke, Kritische Studienausgabe in 15 Bänden

    . Под редакцией Дж. Колли и М. Монтинари. Берлин: Вальтер де Грюйтер.

    Google Scholar

14. Ницше, Фридрих. 2006.

    Так говорил Заратустра.

    Перевод Адриана Дель Каро. Кембридж: Издательство Кембриджского университета.

    Google Scholar

15. Регинстер, Бернард. 2006.

    Утверждение жизни.

    Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета.

    CrossRefGoogle Scholar

16. Reginster, Bernard. 2003. «Что такое свободный дух? Ницше о фанатизме ».

    Archiv für Geschichte der Philosophie

    85: 51–85.

    CrossRefGoogle Scholar

17. Ричардсон, Джон. 2009. «Свобода Ницше». В

    Ницше о свободе и автономии

    . Под редакцией Кена Гемеса и Саймона Мэя. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

    Google Scholar

Информация об авторских правах

Авторы и аффилированные лица

1. 1.Калифорнийский государственный университетСан-БернардиноСША

Почему некоторые люди становятся нигилистами?

В истории бывают особые моменты, когда мир извергает поток гения. Подумайте, как через одно столетие у нас есть Декарт, Лейбниц и Ньютон, не говоря уже о Шекспире, Мильтоне и Бахе. Или как в одном поколении кто-то гипотетически мог встретить Бисмарка, королеву Викторию, Марию Кюри и Эдисона.

Но все это меркнет по сравнению с тем, что немецкий философ Карл Ясперс назвал «Осевым веком».«Именно здесь мы находим истоки того, почему мы думаем так, как мы делаем сегодня.

Рождение философии

Современные люди существуют примерно 250 000 лет, а мы живем в сложных обществах не менее 6000 лет. . Это много времени, и ничего особенного (кроме участка ходьбы). Затем, всего за шесть столетий, происходит огромный взрыв мысли. С 800 г. до 200 г. до н.э., все основные цивилизации породили невероятных людей с невероятными идеями.Как будто в воде что-то было (больше, чем паразиты).

В Греции мы видели Сократа, Архимеда, Гиппократа, Платона и Аристотеля. На Ближнем Востоке у нас были еврейские пророки, такие как Исия и Иезекииль, а также Зороастр в Персии. В Индии у нас есть Будда и написание индуистских упанишад. В то время как в Китае конфуцианство и даосизм получили распространение, также как и знаменитый Сунь-цзы.

Осевой век дал нам идею, что некоторые вещи в жизни бесконечно важнее тривиальных мирских забот.

Ничего подобного раньше не видел, и именно поэтому Ясперс назвал это «Осевым веком», где ось означает просто «разделительную линию». Было время до, а потом то, что было после.

Универсальные истины в разрозненных философиях

При ближайшем рассмотрении эти мыслители могут показаться такими же разными, как мел и сыр. Что могло быть общего между Дао Лао-цзы и Евдемонией Аристотеля? Чем похожи Яхве и Брахман? По мнению Ясперса, если немного уменьшить масштаб и увидеть этих мыслителей в целом, можно обнаружить замечательные общие черты.

Самым большим из них является движение к так называемому «универсализму». Универсальные истины, универсальная религия и универсальная мораль. Это идея, что есть определенные ценности и правила, которые должны применяться ко всем, везде, независимо от обстоятельств.

Как история сформировала философию

Кредит: АРИС МЕССИНИС через Getty Images

Но почему тогда? Почему для начала Осевой Эпохи потребовался очень специфический 600-летний период? Немного истории помогает объяснить.

Осевой век был эпохой, когда империи расширялись и становились огромными как по размеру, так и по населению. Это было время Персидской и Карфагенской империй, Римской республики и династии Чжоу. Это означает, что произошло несколько важных событий:

Во-первых, из огромных регионов начали формироваться большие города, полные людей и идей. Эти городские тушеные блюда стали местом, где великие мыслители могли сотрудничать, дискутировать и писать удивительные вещи. Истина, которую мы постоянно наблюдаем на протяжении всей истории, заключается в том, что, когда культуры, идеологии и народы объединяются, происходят большие шаги вперед.Это вечное очарование города.

Во-вторых, короли перестали быть просто королями; они были «королями королей». г. До Осевого века считалось, что правитель и даже религия были ограничены небольшой территорией. Король будет иметь право только на свою территорию. Греческие боги, даже всемогущий Зевс, были бессильны в Кашмире. Но это изменилось с расширением империй. Теперь такие цари, как Александр и Кир (оба с эпитетом «Великий») заявили права на весь мир, и для богов уже было недостаточно быть одним из многих.

В-третьих, когда мирские империи стали настолько могущественными, люди стали чувствовать себя бессильными и незначительными. На смену нравственности и правилам предыдущих поколений пришел новый городской декаданс. Больше не было ценностей, по которым можно было бы жить. Итак, идеология и идеи стали сильными сами по себе. Они были оружием и средством, с помощью которого люди могли дать отпор посягательствам императоров и их армий.

По этим причинам мы видим, что определенные общие темы возникают из Осевого века.Например, в теории форм Платона, четырех благородных истинах Будды и монотеизме Исайи мы видим видение трансцендентных идеалов, которые противопоставляются низменным, аморальным и тщетным усилиям материального мира.

Осевой век был моментом, когда «Истина» встала выше любых мирских «истин», которые мог бы выдвинуть правитель.

Осевой век заложил основу современной мысли.

Сегодня мы — наследники Осевого века. Идея заключается в том, что каким бы могущественным ни был человек или государство, существуют ценности или нормы, которые нельзя нарушать.