Семь видов смеха: хорошо смеется кто?

Врачам давно известно, что смех способствует укреплению здоровья: он укрепляет иммунную систему и во многих случаях ускоряет выздоровление.

«В далеком 1964 году редактор Норман Казинс узнал, что ему осталось жить несколько месяцев, — рассказывает психоаналитик Джеральд Шеневольф. — Но вместо того, чтобы приводить в порядок юридические и финансовые дела, он снял комнату в отеле и стал смотреть комедии. Через несколько месяцев выяснилось, что он здоров».

Но смех смеху рознь.

Зигмунд Фрейд выделял три типа смеха: шуточный, комический и подражательный¹. Шуточный позволяет нам высказывать мысли, которые общество подавляет или запрещает. Таким образом, сюда попадает и черный юмор и «грязные» шуточки. Комический юмор помогает смеяться над своими пороками. Подражательный юмор часто носит враждебный характер: мы смеемся над людьми, которых считаем ниже себя.

Так что не всякий юмор способен исцелять. Поразмышляв над системой Фрейда, доктор Шеневольф решил выстроить на ее основе свою собственную. Ведь каждый вид смеха имеет свою мотивацию и свое значение.

1. Злой юмор

То, что Фрейд обозначил как «подражательный». Мы смеемся над кем-то, кого считаем ниже нас. Часто такой смех обусловлен нашими предрассудками, тем, как мы относимся к той или иной группе людей. Когда, например, мы смеемся над теми, кто отличается от нас расой, цветом кожи или политическими взглядами.

Объектами таких шуток часто бывают те, кого общество не принимает и делает их «козлами отпущения». Такой юмор, разумеется, не имеет целебных свойств. Он только способствует появлению в обществе предрассудков и стереотипов.

2. Хихиканье

Такой тип смеха ассоциируется с детьми или подростками, но встречается и среди взрослых. Специфика такого смеха в том, что он очень заразителен. Человек может даже не понимать, почему и над чем он смеется. Он смеется просто потому что его «заразило» смехом собеседника. Такой смех может быть средством снятия напряжения после тяжелого дня.

3. Шутки

Как говорил Фрейд, шутки помогают нарушать правила, ломать барьеры дозволенного. И в таких шутках всегда присутствует доля злобы. Такой юмор связан с нашими постыдными удовольствиями. Когда мы используем черный юмор, мы подсознательно удовлетворяем себя, не только выходя за рамки дозволенного, но и бросая вызов собеседнику, тем самым подпитывая свое эго.

4. Самоирония

Есть такие люди, которые всегда делают самих себя объектами своих шуток. Чаще всего они любят выставлять себя неуклюжими идиотами, которые вечно что-то ляпнут не к месту или спросят какую-нибудь глупость. Обычно это связано с недостатком внимания.

Чтобы привлечь его к себе, ребенок может специально сказать за семейным ужином какую-нибудь глупость, чтобы все засмеялись. Такое поведение часто переносится и во взрослую жизнь. Однако оно не делает людей счастливыми. Поскольку на самом деле такие люди нуждаются в уважении и внимании.

5. Сатира

Высшая форма юмора. В совершенстве ей овладели такие великие умы, как Шекспир или Гоголь. Она часто используется в детских сказках: например, когда Королева в «Алисе в Стране чудес» показана до смешного самовлюбленной и эгоистичной со своими выкриками «Казнить!», когда кто-то говорит или делает что-то, что ему не нравится.

Сатира действительно лечит и позволяет людям сплотиться против тирана в борьбе за правду, поскольку является способом не напрямую говорить правду. Впрочем, сатиру можно считать и следствием бессознательного гнева.

6. Льстивый смех

Используется, чтобы подлизаться к кому-нибудь: подчиненный смеется над шутками своего начальника, даже если они глупые и несмешные. Если вы влюбились, то вы всегда будете смеяться над шутками возлюбленного. Поскольку такой юмор связан с обманом, отнесем его скорее к манипуляциям: он не способствует выходу каких-либо эмоций.

7. Целительный смех

Фрейд назвал его «комическим». В этом случае мы смеемся не над кем-то, а вместе с ним. Яркий пример — немое кино с Чарли Чаплиным. Мы смеемся над его персонажами. Потому что мы их любим, потому что мы на них похожи.

У всех у нас были в жизни провалы, и когда мы смеемся над тем, как неудачник Чарли Чаплина получает тортом в лицо, мы смеемся над собой, снимая тем самым напряжение. Иногда такой юмор может буквально спасать жизни, как в истории выше упомянутого Нормана Казинса.

Смех: каким он бывает

     Приведенные выше понятия составляют «тяжелую артиллерию» комического. Определения других понятий и терминов комического, составляющих замечательный арсенал смеха и юмора, приведены в соответствующем разделе. Мне представляется не случайным и даже замечательным тот факт, что набралось такое количество слов, описывающих смешное (см. раздел «Определения терминов различных форм комического»). Это говорит о том, что люди действительно любят смешное, оно им нужно и жизненно важно. Подозреваю, что ни одно другое чувство не может похвастаться таким большим количеством нюансов и оттенков своего выражения, как комическое, как смех и юмор. Видимо потому, что смех — орудие социального совершенствования людей. Смех в какой-то степени синоним правды.
     Будем различать три значения термина смех.

1. С.И. Ожегов дает такое определение смеха — «нечто смешное, достойное насмешки» (то есть объект осмеяния).
2. Смех — это сам процесс высмеивания недостатков или пороков (психологический процесс).
3. Смех — это характерные голосовые звуки, отражающие душевное состояние и мысли человека (физический процесс — звуки).

     Перечень видов смеха, данный Р. Юреневым: «Смех может быть радостный и грустный, добрый и гневный, умный и глупый, гордый и задушевный, снисходительный и заискивающий, презрительный и испуганный, оскорбительный и ободряющий, наглый и робкий, дружественный и враждебный, иронический и простосердечный, саркастический и наивный, ласковый и грубый, многозначительный и беспричинный, торжествующий и оправдательный, бесстыдный и смущенный. Можно еще и увеличить этот перечень: веселый, печальный, нервный, истерический, издевательский, физиологический, животный. Может быть даже унылый смех». Добавим от себя: детский смех, девичий смех, старческий, ехидный, гомерический (он же громовой), звонкий, гнусный, и так далее.

     Смешно или не смешно — зависит от человека.
     Попробуем разобраться в «акустических» особенностях смеха (третье определение смеха). Звуки смеха можно изобразить на бумаге буквами, это возможно, поскольку каждый легко может их воспроизвести.
     «Ха-ха-ха-ха» — отражает веселье, радость, удовольствие.
     «Хи-хи-хи-хи» — обычно, насмешка.
     Помните у Пушкина:

…а девица Хи-хи-хи да ха-ха-ха! Не боится, знать, греха. Царь, хоть был встревожен сильно, Усмехнулся ей умильно.

     «Хе-хе-хе-хе» — злорадство, мефистофельский смешок.
     «Хо-хо-хо-хо» — оглушительный радостный хохот, это про него: «хохотал до слез».
     «Хы-хы-хы-хы» или «ху-ху-ху-ху» — пренебрежительный смех. (или современное «Гы», прим. автора сайта)
     «Кхе-кхе-кхе» — недоверчивый саркастический смех или смешок.
     Диапазон громкости смеха тоже велик — от громового, гомерического до беззвучного, «давящегося». Существует смех умный и глупый, заразительный и противный, как, например, смех у уличной шпаны — какой-то омерзительный, «нутряной». Есть смех сардонический (злобно-насмешливый). Некоторые просто давятся смехом, как бы боясь рассмеяться открыто, по-моему, это очень противные люди.
     Не устаешь удивляться многозначности и многофункциональности смеха. Существует даже разрушительный, испепеляющий смех, а есть карнавальный и всенародный смех. Есть смех удовлетворения, когда человек понял что-то, например, шутку, и неудержимым смехом победителя (Какой же я умный!) показывает это другим. А есть смех легкий, ласковый, звонкий и нежный, смех, который утверждает прекрасное.

«А смех твой, и грустный и звонкий, С тех пор в моем сердце звучит».

     Отметим еще одну особенность смеха — его кратковременность. Получив «единичный заряд смешного», например, услышав анекдот, человек начинает смеяться, но смеется недолго. И опять готов принять новую порцию смешного. Если шутки следуют одна за другой, сплошным потоком, как, например, у Жванецкого, Задорнова, то и взрывы смеха в зале следуют непрерывно один за другим. Я склонен думать, что единственное, чем невозможно насытиться, — это остроумный доброжелательный юмор. Можно просто устать физически от смеха, «надорвать животик», но не насытиться, как мы насыщаемся даже самой вкусной пищей.
     Долго смеяться над одной и той же шуткой глупо, как и повторять одну и ту же шутку много раз. Может долго держаться на устах улыбка, особенно если она красит человека, но не забудьте вовремя закрыть рот после хохота! Иначе это будет похоже на уродливую гримасу.
     Смеются ли животные?
     Автор уверен, что животные переживают чувства радости и умеют думать, играть, шутить и смеяться. Более того, из всех простых умений и чувств человека нет ничего такого, что не умели бы делать животные, разумеется, в ограниченных пределах. Собаки, например, умеют не только играть, но и шутить, озорничать и хулиганить: нарочно утащат тапочку, оттащат свою подстилку, подпрыгнут, чтобы лизнуть, принесут игрушку, чтобы с ней поиграли… А как они вертят хвостом при этом! Ласку они понимают и отвечают тем же.

Так что, добрые слова и комплименты надо говорить и нашим четвероногим друзьям.

Глава 2. Виды смеха и выделение насмешливого смеха. Проблемы комизма и смеха

Глава 2. Виды смеха и выделение насмешливого смеха

Выше указывалось на то, что классификации, предложенные в большинстве эстетик и поэтик, для нас неприемлемы и что следует искать новых и более надежных путей систематизации. Мы исходим из того, что комизм и смех не есть

нечто абстрактное. Смеется человек. Проблему комизма невозможно изучать вне психологии смеха и восприятия комического. Поэтому мы начинаем с того, что ставим вопрос о видах смеха. Можно спросить себя: не связаны ли определенные формы комизма с определенными видами смеха? Поэтому надо посмотреть и решить, сколько видов смеха вообще можно установить, какие из них для наших целей более существенны, и какие — менее.

Вопрос этот в нашей литературе уже ставился. Самая полная и наиболее интересная попытка перечисления видов смеха сделана не философами и не психологами, а теоретиком и историком советской кинокомедии Р.

Юреневым, который пишет так: «Смех может быть радостный и грустный, добрый и гневный, умный и глупый, гордый и задушевный, снисходительный и заискивающий, презрительный и испуганный, оскорбительный и ободряющий, наглый и робкий, дружественный и враждебный, иронический и простосердечный, саркастический и наивный, ласковый и грубый, многозначительный и беспричинный, торжествующий и оправдательный, бесстыдный и смущенный. Можно еще и увеличить этот перечень: веселый, печальный, нервный, истерический, издевательский, физиологический, животный. Может быть даже унылый смех!» (Юренев, 19646, 8).

Этот перечень интересен своим богатством, своей яркостью и жизненностью. Он получен не путем отвлеченных размышлений, но жизненных наблюдений. Автор в дальнейшем развивает свои наблюдения и показывает, что разные виды смеха связаны с различием человеческих отношений, а они составляют один из главных предметов комедии. Хочется особенно подчеркнуть, что свое исследование, посвященное советской кинокомедии, автор открывает именно вопросом о видах смеха.

Этот вопрос оказался для него весьма важным. Таким же важным он представляется и для наших целей. Для Юренева вопрос о видах смеха важен потому, что разные виды смеха присущи разным видам комедийных интриг. Для нас важно другое. Нам нужно решить вопрос, связаны определенные виды смеха с определенными видами комизма или нет.

Перечень Юренева очень подробен, но вместе с тем он все же не совсем полон. В номенклатуре Юренева нет того вида смеха, который, по нашим данным, оказался важнейшим для понимания литературно-художественных произведений, а именно — смеха насмешливого. Правда, фактически этот вид смеха в дальнейшем учтен, его только нет в списке. Развивая свою мысль о том, что виды смеха соответствуют видам человеческих отношений, автор пишет так: «Человеческие взаимоотношения, возникающие во время смеха, в связи со смехом, различны: люди осмеивают, насмехаются, издеваются…» Таким образом, насмешка поставлена на первое место, и это наблюдение для нас очень ценно.

Еще Лессинг в «Гамбургской драматургии» сказал: «Смеяться и осмеивать — далеко не одно и то же».

Мы начнем с того, что изучим осмеивание. Мы не будем дополнять и классифицировать список Юренева. Из всех возможных видов смеха мы для начала избираем только один, а именно — смех насмешливый. Именно этот и, как мы увидим, только этот вид смеха стабильно связан со сферой комического. Достаточно, например, указать, что вся огромнейшая область сатиры основана на смехе насмешливом. Этот же вид смеха чаще всего встречается в жизни. Если всмотреться в картину Репина, изображающую запорожцев, которые сочиняют письмо турецкому султану, можно видеть, как велико разнообразие оттенков смеха, изображенного Репиным, — от громкого раскатистого хохота до злорадного хихиканья и едва заметной тонкой улыбки. Однако легко убедиться, что все изображенные Репиным казаки смеются одним видом смеха, а именно — смехом насмешливым.

Выделение первого и главнейшего для нас вида смеха приводит к необходимости дальнейшего, более дробного изучения этого вида. По какому признаку располагать подрубри-ки? Материал показывает, что наиболее целесообразный прием — расположение по причинам, вызывающим смех. Проще говоря, необходимо установить, над чем люди, собственно, смеются, что именно представляется им смешным. Короче, материал можно систематизировать по объектам насмешки.

Тут окажется, что смеяться можно над человеком почти по всех его проявлениях. Исключение составляет область страданий, что замечено было еще Аристотелем. Смешными могут оказаться наружность человека, его лицо, фигура, движения; комическими могут представляться его суждения, в которых он проявляет недостаток ума; особую область насмешки представляет характер человека, область его нравственной жизни, его стремления, его желания и цели. Смешной может оказаться речь человека как манифестация таких его качеств, которые были незаметны, пока он молчал. Короче говоря, физическая, умственная и моральная жизнь человека может стать объектом смеха в жизни.

В искусстве мы имеем совершенно то же самое: в юмористических произведениях любых жанров показан человек с тех его сторон, которые подвергаются насмешке и в жизни. Иногда бывает достаточно просто показать человека таким, каков он есть, представить или изобразить его; но иногда этого недостаточно. Смешное надо вскрыть, и для этого существуют определенные приемы, которые надо изучить. Приемы эти в жизни и в искусстве одинаковы. Иногда человек сам невольно обнаруживает смешные стороны своей натуры, своих дел, иногда это нарочито делает насмешник. Насмешник в жизни и в искусстве действует совершенно одинаково. Существуют особые приемы, чтобы показать смешное в облике, в мыслях или в поступках человека. Классификация по объектам насмешки есть вместе с тем классификация по художественным средствам, какими вызывается смех. Фигура человека или его мысли, или его устремления высмеиваются по-разному. Кроме того, есть средства, общие для разных объектов насмешки, как, например, пародирование. Таким образом, средства насмешки распадаются на более частные и более общие. Необходимость и возможность такой классификации в советской науке уже определялась, хотя фактически она еще не производилась. «Вполне очевидна, — пишет Ю. Борев, — правомерность и необходимость классификации художественных средств комедийной обработки жизненного материала» (Борев, 1957, 317).

Марина Королева о сардоническом и гомерическом смехе — Российская газета

— Ох, как это смешно! У меня был приступ сардонического смеха!

— Ты уверен, что сардонического? Может, гомерического?

Сардонический, гомерический… Оба эти слова мы получили от греков. Но смеяться сардонически и гомерически — это действительно разные виды смеха. Смех сардонический — злобный, желчный, язвительный, злорадный. Гомерический смех (или даже хохот) — раскатистый, громкий и уж точно незлой, хотя гомерически смеются и над чем-то несуразным, глупым. Прилагательное «гомерический» мы используем и для того, чтобы обозначить нечто большое — нет, огромное! Еще бы: ведь само выражение «гомерический смех» возникло из описания смеха богов в поэмах Гомера «Илиада» и «Одиссея». Именно так — громко, неудержимо — смеялись боги, описанные великим Гомером.

У нас в русском языке это выражение, «гомерический смех», появилось, конечно, не напрямую из греческого, а через французское посредство: rire homerique. Прилагательное «гомерический» мы позаимствовали из французского языка в 30-40-х гг. XIX века, причем с двумя значениями: «принадлежащий Гомеру» и «достойный Гомера». Что касается знакомого нам значения «неудержимый, громовой, огромный», то оно стало развиваться немного позже, с середины позапрошлого века.

В общем, всё «гомерическое» нас не пугает, а скорее радует. Чего не скажешь о «сардоническом». Хотя — вот они, великие! — и прилагательное «сардонический» напрямую связано с Гомером и его «Одиссеей». Именно там оно впервые встречается в письменных источниках по отношению к улыбке: оскорбленный Одиссей «сардонически» улыбается в сцене ссоры с одним из женихов Пенелопы. Комментаторы еще в древности связывали происхождение выражения с островом Сардиния, объясняя, что его название связано с ядовитым растением Sardonia herba. Люди, которые употребляли растение в пищу, умирали, а на лицах появлялась гримаса, похожая на смех. Сардонический смех — страшный: так смеются в момент утраты, отречения. По другой легенде, не менее страшной, у древних жителей Сардинии был обычай приносить в жертву стариков — и церемония эта проходила при всеобщем смехе, причем смеялись и сами приносимые в жертву.

что норма и патология могут рассказать о нас?

Рубрики : Нейронаука, Переводы, Последние статьи

Become a Patron!

Известно, что смех укрепляет социальные связи, смягчает возможные конфликты и снижает уровень стресса и тревожности. Но всегда ли смех — показатель здоровья и счастья? Линн А. Баркер, преподаватель когнитивной нейробиологии в университете Шеффилд Холлэм, рассказывает, какие биологические механизмы лежат в основе смеха, почему «смех с» в противоположность «смеху над» приносит нам больше удовольствия и когда смех перестает быть позитивным социальным механизмом и указывает на наличие патологии.

Когда вы слышите, как кто-то смеется за вашей спиной, вы, вероятно, представляете, как человек, ведущий разговор по телефону или с другом, улыбается и испытывает теплые чувства. Даже просто звук смеха заставит вас улыбнуться или рассмеяться в ответ. Но вообразите смеющимся человека, который идет в одиночестве по улице или сидит рядом с вами на похоронах. Внезапно смех перестает казаться привлекательным.

Правда заключается в том, что смех отнюдь не всегда является позитивным или здоровым. Согласно научным данным, его можно классифицировать от истинного и спонтанного до искусственно вызванного (например, щекоткой) и даже патологического. Но биологические основы до сих пор изучены недосконально – а то, что мы знаем, известно из изучения клинических случаев.

Смех и восприятие юмора  — необходимые компоненты адаптивных социальных, эмоциональных и когнитивных функций. Удивительно, но смеяться умеет не только человек: приматы тоже любят похихикать. Возможно, именно это помогло им выжить. В конце концов, смех – это совместная деятельность, которая укрепляет социальные связи, смягчает возможные конфликты и снижает уровень стресса и тревожности. Но его смысл теряется мгновенно, как только человек остается один. В смехе в одиночестве есть нечто зловещее.

Смех действительно способен мгновенно переопределить другие эмоции — мы не можем угрюмо сердиться или кипеть от гнева, одновременно смеясь. Это связано с тем, что наши лицевые мышцы и горло захватываются более приятными эмоциями. И все это контролируется специальными нейронными путями и химическими веществами — нейротрансмиттерами.

Смех вызывается несколькими нейронными путями, каждый из которых отвечает за свой компонент смеха. Например, область мозга, вовлеченная в принятие решений и контроль поведения, должна подавляться, чтобы смех был спонтанным и безудержным. За смех также отвечает связь между областями, ответственными за переживание и выражение эмоций.

---

Читайте также: Фальшивый смех как лакмусовая бумажка

---

Чему нас учит болезнь

Мы знаем все о ключевых особенностях мозга, регулирующих выражение лица, глотание, движения языка и глотки, но то, как положительные эмоции превращаются в смех, остается загадкой. К счастью, история некоторых болезней проливает свет на стоящие за этим функции мозга.

Один хорошо известный синдром, впервые описанный Чарльзом Дарвином, включает в себя тревожное выражение неконтролируемых эмоций. Клинически он проявляется в частых, непроизвольных и неконтролируемых вспышках смеха и плача. Это тревожное расстройство эмоциональных выражений, противоречащих человеческим чувствам. Оно известно как псевдобульбарный синдром и может по-разному проявляться неврологически.

Причиной подобного расстройства является отсутствие связи между областями, контролирующими эмоциональные импульсы и их мимические выражения. К расстройствам, связанным с этим состоянием, относятся травмы мозга, синдром Альцгеймера, синдром Паркинсона, рассеянный склероз.

Исследование показало, что чрезмерное чувство юмора и смех в неподходящее время могут быть ранними признаками деменции. Псевдобульбарный синдром – один из самых распространенных побочных эффектов инсульта в плане эмоциональных изменений. В связи с большим числом случаев инсульта это состояние, вероятно, будет широко распространено среди населения в целом.

Существует целый ряд других специфичных состояний, частично связанных с нарушениями в работе мозга. Гелотофобия – это сильный страх быть осмеянным. Гелотофилиа – наоборот, наслаждение от того, что над тобой смеются. Связанное состояние, катагелостицизм – удовольствие от смеха над другими.

---

Читайте также:  «Сарказм делает нас более творческими». Да неужели?

---

Гелотофобия может развиться до крайней, подрывающей радость тревожности, вплоть до тяжелой депрессии. Она может вызывать непрерывный мониторинг окружения в поисках намеков на насмешки. Этот ненормальный страх быть осмеянным происходит из негативного детского опыта, если ребенка задирали и осмеивали. Данные исследований свидетельствуют, что гелотофобия связана со слабым сообщением между фронтальной и височной областями мозга – областями, ответственными за мониторинг и обработку эмоциональных стимулов.

Фронтальные области мозга также позволяют нам интерпретировать буквальный смысл слов в социальном и эмоциональном контексте. Это дает нам возможность распознавать такой тонкий юмор, как сарказм. Любопытно, что эта способность часто исчезает после повреждения фронтальной доли мозга, или при состояниях, связанных с дисфункцией этой области, например, аутизме.

Здоровый смех

Несмотря на темную сторону смеха, обычно смех вызывает теплые чувства. Мы знаем, что смех благотворно влияет на сердечно-сосудистую и эндокринную системы, усиливает иммунитет.

Нам также известно, что положительный, «доброжелательный юмор» — «смех с» в противоположность «смеху над» — особенно полезен. Способ, которым наш мозг обрабатывает смех других людей, показывает, что смех вместе с кем-то имеет большую эмоциональную глубину и более приятен, чем смех над кем-либо.

Действительно, наш мозг находится под особым влиянием эмоциональных наград и сигналов «искренней радости». Это может объяснить высокую эффективность терапии смехом. Она включает в себя проработку мышц, улучшение дыхания, снижение уровня стресса и тревожности и улучшение настроения и эмоциональной устойчивости. Эффект терапии смеха сопоставим с действием антидепрессантов – в результате повышается уровень серотонина, важнейшего нейтротрансмиттера, необходимого для ощущения благополучия и умиротворенности.

Итак, независимо от вида смешного, до тех пор, пока под этим не скрывается болезни, смех остается лучшим лекарством.

Источник: The Science of Laughter — and Why It Also Has a Dark Side / Scientific American

Обложка: Wikimedia Commons

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Похожие статьи

Какие бывают типы смеха? | Психология

А посему, возьмем и все дружно захохочем, каждый о своем. При этом ни на секунду не прекращаем наблюдать за собой, как бы со стороны, подробно запоминая (записывая в историю болезни) все, что вы проделываете.

Отхохотались? Теперь можно закончить и перейти к… водным упражнениям? Нет, сравнительному анализу. Итак, сравниваем.

Когда вы смеетесь, то обязательно касаетесь рукой лица или головы.

Ну, чем вас можно утешить? Скорее всего, вы — фантазер и мечтатель. Это, конечно, неплохо, но нужно ли столь целеустремленно стараться осуществить свои грезы и порой нереальные мечты? Вам вовсе не помешает больше трезвости и реалистичного подхода к жизненным проблемам.

А вот, если вы смеетесь громко и с раскрытым ртом, Вы принадлежите к людям темпераментным, подвижным. И вам бы не мешало приобрести немного больше сдержанности и умеренности. Скорее всего, вы умеете говорить, но абсолютно не умеете слушать!

Хотим порадовать всех тех, у кого при смехе появляется на лице этакое подобие «ленинского прищура». Это может свидетельствовать о вашем незаурядном уме, уравновешенности и уверенности в себе. Вы настойчивы и деятельны, иногда больше, чем нужно, и, в таких случаях, вам бы не мешало взглянуть на себя со стороны.

Ну и последние, на ком мы сегодня остановимся, это те из нас, кто, еще прежде чем тихонько рассмеяться, наклоняет или даже прячет голову. Вы из числа совестливых, добросердечных, привыкших приспосабливаться к обстановке и к окружающим Вас людям. Ваши поступки и чувства всегда под контролем. Вы настолько чудесные, что никогда никого не огорчите, и не расстроите. Спасибо за то, что вы есть, милые, добрые люди 🙂

Что мы знаем о смехе

Виктор Раскин

Лингвист, профессор университета Пердью, Индиана.

Про смех нам более или менее все известно: дыхание, работа голосовых связок, польза для здоровья. Но юмор часто даже не сопровождается смехом. Мои друзья-психологи проводили эксперименты по восприятию юмора: людям предлагают оценить какие-то шутки, одновременно записывая реакцию. Так вот, не было особой параллели между тем, нравилась ли им шутка, и интенсивностью смеха. Часто то, что больше всего нравится, вызывает лишь тень улыбки, а хохочут над тем, что нравится не очень. Конечно, в таких экспериментах легко соврать, особенно, если шутка неприличная, а исследователь — женщина. Что касается мозга, то в 1991 году на ежегодной конференции по исследованию юмора психолог Питер Деркс показал одну из первых магнитно-резонансных томографий мозга, сделанную в момент рассказывания шутки: когда мы слышим и понимаем обычное предложение, в темени, как будто лампочка, зажигается эйфория. То же бывает от шоколада и других приятных вещей. Но если тут она просто зажигается, то с юмором происходит так: сначала загорается, потом словно какое-то шебуршение, затем все гаснет, и только потом эта лампочка зажигается снова. Грубо говоря, чтобы понять шутку, нужно сначала потерпеть поражение, а потом воспрянуть. Но, как бы красиво это ни выглядело, заглянуть внутрь мы не можем и видим не дальше электрохимических реакций: про мозг мы знаем многое, а про ум — ничего. Как писал Виктор Шкловский еще в 1920-х годах, трудно изучать что-то, находясь внутри этого.

Юмор интересен тем, что это не просто язык, но еще и разные дополнительные сведения и комбинация данных. Невозможно понимать шутки, если ты не знаешь язык в достаточной степени. Я всегда интересовался формализацией языка и изучаю юмор как прикладной лингвист (что во многом ближе к математике). Когда я развил свою семантическую теорию языка до такого уровня, что стало возможным говорить об использовании компьютера, возникла так называемая Semantic Script-based Theory of Humour — семантическая теория юмора, основанная на скриптах. Идея скриптов пришла в голову одновременно нескольким людям, но мне удалось ее сформулировать как квазиматематическую и потенциально вычислительную теорию для юмора. Смысл в том, что значение любого предложения составляется не только из значений слов. Помимо этого в сознании есть определенные рамки, скрипты, сценарии или ситуации, на которые они накладываются. Кто-то из моих коллег не в контексте юмора говорил о скрипте, например, посещения ресторана: Ты заходишь в ресторан, к тебе подходит человек и спрашивает: «How many?» — «Сколько?» В отрыве от контекста не понятно, сколько чего? Но в свете того, что мы знаем из опыта посещения ресторанов, мы понимаем, что этот вопрос означает «на сколько человек нужен столик?». То есть знакомая ситуация добавляет большое количество информации — без того, чтобы ее нужно было бы проговаривать.

По наблюдению Канта, обязательное условие юмора — это две привязанные друг к другу, но не совместимые ситуации, и удивление. Я же предложил свою — формально лингвистическую теорию этого. Это как бы инструкция к компьютеру: «ищи следующее» — обнаружь одну ситуацию, которая вводится прямо, и, если происходит что-то странное, то ищи другую, также совместимую с этим текстом. Если это знакомая пара скриптов, которые находятся в оппозиции друг к другу, компьютер понимает, что это шутка. Два года назад моя коллега, доктор Джулия Тейлор построила компьютерную систему, которая может с довольно большой точностью определить, является шуткой текст или нет. Словно детектор юмора.

Моя первая книга по юмору исследовала всего одну шутку, хотя там было много других примеров (мне очень понравилась эта идея в книге Ноама Хомского, которую я перевел на русский много лет назад: книга об одном предложении). Я намеренно подцепил какую-то плохонькую из американского сборника 1930−40-х. Пациент стучит в дом врача, ему открывает молодая хорошенькая жена доктора и больной, который потерял голос, шепчет: «Доктор дома?» В ответ жена шепчет: «Нет, заходите». Первый скрипт, который тут возникает, — больной ищет медицинской помощи. Но жена думает, что он шепчет в знак интимности, и сообщает ему, что супруга нет дома, чтобы он заходил с понятной целью. То есть скрипт «доктор» заменяется на скрипт «любовник».

Это самая что ни на есть типичная ситуация: было очень удобно показывать, как скрипты, совместимые с одним и тем же текстом, накладываются друг на друга. В данном случае — одна из самых популярных оппозиций скриптов, а именно — сексуальная. То есть один сценарий нормальный, другой — сексуальный, и происходит переключение. Стоит вспомнить МРТ Питера Деркса. С точки зрения первой ситуации фраза «доктора нет, заходите» не имеет смысла — больному-то нужен доктор. Если бы она сказала: «Заходите, он через пять минут будет» — все было бы нормально. Но она говорит ему нечто бессмысленное для первого контекста. На этом месте человек перестает понимать, что произошло, а через секунду у него складывается другой скрипт: он — мужчина, она — женщина, и так далее. Так получается шутка.

Будучи честным ученым, я сразу начал искать противоположные примеры, и в следующие после публикации теории годы мне не раз приходилось читать лекции о том, что гипотеза несовершенна и протестировать ее можно будет только тогда, когда компьютеры смогут полностью понимать значение каждого слова и иметь всю эту информацию о сценариях. Это было 25 лет назад, а сейчас мы вроде бы как раз там и находимся — теорию можно проверить, что и сделала Джулия в своей диссертации. Но до сих пор сложность остается в том, чтобы идентифицировать и записать систематически все знания, которые часто называют «контекстом», так, чтобы компьютер понимал. (Когда в Советском Союзе был дефицит, невозможно было объяснить американским коллегам шутку о том, что лучший подарок — туалетная бумага и луковица. Тем более, когда объясняешь фон шутки, юмор исчезает.) По сути, исключения, примеры, не укладывающиеся в эту теорию, так и не были найдены. Но я тренирован в философской школе Карла Поппера, а он говорил, что всякая теория — это еще не опровергнутая гипотеза.

Европейское сообщество истратило уже несколько миллионов долларов на то, чтобы создать компьютерные программы, помогающие одиноким и больным людям. Одно из практических направлений нашей работы — как раз на тему Socially intelligent computer. Если удастся получить грант, это будет первое в истории научное исследование юмора в искусственном интеллекте, оплаченное американским правительством.

Порождение юмора — это форма распознавания. Если компьютер умеет что-то делать, то он делает это только на основании полностью прописанных инструкций. Если мы такие сможем создать, значит, полностью понимаем явление. В 1994 году с моей легкой руки люди стали писать компьютерные программы, которые порождали шутки по определенной схеме. Типа такой: сколько нужно поляков (психиатров, феминистов, кого угодно), чтобы поменять лампочку? Я просто задал алгоритм, а группа ученых сделала компьютерную программу, порождающую в рамках этого алгоритма конструкции. Хотя, конечно, это не называется придумать анекдот. И даже если компьютер сможет успешно генерировать тексты, это не значит, что шутка превратится в анекдот и разойдется по свету, как собственно, и в случае, если ее произведет человек — совсем не обязательно.

Для нас по‑прежнему остается тайной, откуда возникают шутки. Когда в СССР были остры политические анекдоты, говорили, что в американском посольстве есть специальный отдел, который придумывает анекдоты с целью антисоветской пропаганды. Хотя сама Америка порождает довольно мало политических шуток, как и нынешняя Россия. Есть теория, что политический юмор возникает при определенном уровне гнета, но, достигая какого-то предела, исчезает. В нацистской Германии последний анекдот был зарегистрирован в 1938 году, и конферансье в кабаре, который его рассказал, исчез в ту же ночь, и больше его не видели. Он сказал: «Хайль кто? Все время забываю фамилию…»

Алексей Редозубов

Специалист по прикладной математике, частный предприниматель, исследователь автономного искусственного интеллекта, автор книги «Мозг напрокат».

Все эмоции, которые мы испытываем, целесообразны с точки зрения естественного отбора. Человек живет в стае, потому что это выгодно: охота проще, стая позволяет вовремя предупредить об опасности. Чтобы заставить людей жить стаей, природе достаточно было «придумать» эмоцию «страх одиночества». Поэтому ребенку плохо, когда родители уходят, и хорошо, когда возвращаются. Многие эмоции нужны для формирования определенного поведения в стае: ревность дает больше шансов воспитывать свое, а не чужое потомство; скука нужна для того, чтобы человек тратил свободное время на какое-то занятие, в идеале, полезное; любопытство толкает нас искать ответ на вопрос и мучает, пока мы не получим опыт.

В стае целесообразно обмениваться мимическими реакциями. Мимика одного вызывает ответную эмоцию у другого. Испуг — это предупреждение об опасности: кто-то вскрикнул, остальные насторожились. Мимическая реакция «смех» присутствует в разных ситуациях, и разные рефлексы ведут к его появлению. Улыбка и плач ребенка формируют наше поведение по отношению к нему. По мимике мы узнаем о его состоянии, а действия, приведшие к положительному состоянию, закрепляются в памяти. Улыбка и смех — признак удовольствия на лице того, кому его сделали. Тот, кто вызвал это удовольствие, увидев улыбку и услышав смех, сам испытает приятное ощущение. Это как в фильме «Мимино»: «Там один хороший человек живет. Мы заедем — ему будет приятно, ему будет приятно, мне будет приятно. Мне будет приятно — я тебя так быстро довезу! Тебе будет приятно». Почему именно улыбка отвечает за эмоцию удовольствия, сложно сказать, но мимических реакций не так много, они даже выглядят довольно похоже, и мы часто считываем их только в зависимости от контекста.

Есть много видов смеха, не сопровождающиеся чем-то действительно смешным. Например, смех от щекотки. Изначально так нас побуждали вычесывать блох друг у друга, но затем волосы на теле исчезли, а рефлексы остались. Истерический смех, опять же, возник из целесообразности: допустим, ты попал в критическую ситуацию, твоя участь предрешена, тебя съедят. Целесообразно сделать что-то неожиданное. Хохот в этот момент вызовет непонимание, озадачит врага. И не исключено, что это сохранит тебе жизнь. Природа такими возможностями не разбрасывается, даже если шанс сохранить жизнь — из тысячи.

Есть и другой смех — реакция на эмоцию «смешно»: когда мы попадаем в нелепую ситуацию, над нами смеются. Это «смешно» изначально возникло оттого, что кто-то вышел за пределы нормы, неправильно поступил. Когда речи еще не существовало, смех над таким человеком вызывал реакцию обиды, обида — эмоция, которая формировала запоминание: лучше ошибку не повторять. То есть смех окружающих учил не попадать в определенные ситуации. Мы получаем удовольствие от осмеяния, становясь учителем, а осмеянный получает знание о том, как не надо поступать. Смех — способ передачи накопленного опыта и правил поведения следующему поколению, при этом достаточно безболезненный. Тут, кстати, сразу становится понятно, почему нам смешно обычно только в первый раз: осмеяние вызывает достаточно сильную обиду, и, как правило, мы учимся сразу. Если это не помогает, продолжать смеяться уже нецелесообразно, надо применять другие методы обучения: заставить, наказать.

Впрочем, если говорить о юморе, в нем присутствует не только смех. Юмор всегда сопровождается эмоцией «красиво». Красиво — это эмоция, которая, как и остальные, формирует у нас память, а память затем заставляет нас поступать определенным образом. И красота также завязана на целесообразности. Так, нам кажется красивым изящный выход из какого-либо положения. Изящный — значит наименее энергозатратный. То есть, когда мы добиваемся результата при минимальных усилиях, это кажется нам красивым. Это помогает нам оптимизировать наши действия, не тупо, допустим, перекладывать что-то с места на место, а искать способы более простого, менее ресурсоемкого решения. Так природа нас учит.

Так же эмоция «красиво» провоцирует нас передавать большее количество информации за более короткий промежуток времени. Речь носит ассоциативный характер — мы ведь не просто используем слова, за каждым из них стоит определенный набор ассоциаций, накопленных с опытом. Когда удается сжать заложенную в фразе информацию, вместо того чтобы долго и занудно что-то объяснять, возникает чувство красивого. Так в литературе, когда длинную фразу удается заменить короткой, возникает игра слов и умножение смыслов.

Воздействие комплекса эмоций на нас увеличивает силу этого воздействия. Как в еде — сочетание нескольких вкусов усиливает ощущение, и возникает кулинария, так и юмор возникает там, где сочетаются эмоции «смешно» и «красиво» — то есть когда, с одной стороны, кто-то попал в нелепую ситуацию или совершил поступок, выходящий за рамки принятого, с другой стороны, красивы или сама ситуация, или выход из нее. Любые шутки в конечном счете раскладываются на эти составляющие. Правда, если мы рассказываем анекдот, то смеются не над нами, а над персонажем, поэтому нам не обидно, но ситуация «нелепого положения» так или иначе присутствует, и смеются именно над ней. Мы шутим, потому что нам приятно, что мы делаем этим приятно другим.

Чувство юмора, то есть умение воспринимать эти эмоции и создавать их, зависит, во‑первых, от того, какие ситуации трактуются человеком как обидные. Обычно они определяются социумом. Скажем, помочиться посреди улицы — где-то это может не вызвать никакой реакции, но там, где так не принято, это будет осмеяно. Во‑вторых, это индивидуальная способность понимать смысл, то есть уметь смоделировать финальную картинку, на которую рассчитывал автор. Поскольку информация в шутке закодирована, нужно предпринять усилие, чтобы раскодировать ее, — что называется «догнать». Иногда для этого необходимо наличие специальных знаний или опыта и представления о культурных особенностях социума. В-третьих, чувство юмора зависит от яркости воображения: когда смысл неявен, нужно додумывать то, что за кадром. То, насколько богатое у нас воображение, сколько ассоциаций мы имеем, будет влиять на наше восприятие смешного. Кроме того, для восприятия юмора нужна еще способность абстрагироваться и воспринимать юмор отдельно от других эмоций. Потому что могут возникать встречные эмоции, подавляющие ощущение «смешно», — над этим нельзя смеяться, это табу. Так же важна степень проницательности — умение предвидеть такое развитие событий, которое приведет к нелепой для кого-либо ситуации, то есть из множества вариантов выбрать тот, что ведет к смешному. Ну и, наконец, опыт. Благодаря ему, в частности, узнавание старых приемов «изящного выхода из положения» в новых шутках снижает степень эмоционального ответа.

Все эти особенности почти полностью объясняют различия в восприятии юмора. Но процесс производства шуток в большей степени зависит от устройства мозга в целом. У меня есть приятель, который сошел с ума благодаря наркотикам. Был талантливым программистом, ленинским стипендиатом, богатым, умным и обаятельным. Теперь он сидит дома, где включены одновременно четыре телевизора. Он задает им вопросы, из разнообразных текстов, который они выдают, получает ответы и продолжает дискуссию. Так сидит и целыми днями беседует с телевизорами. Так вот, способность придумывать смешное — то же самое, что происходит в голове у этого програм­­миста: к нам приходят разнообразные ассоциации, и наш мозг из этого множества выбирает ту картину, которая вызывает наиболее яркую эмоцию. Появится ли среди них интересная мысль, зависит от того, насколько этих ассоциаций у нас много, насколько эти картины нестереотипны. То есть остроумие — это умение генерировать богатый набор ассоциаций плюс нахождение в них неожиданных, тех, что будут нести дополнительную смысловую нагрузку. С другой стороны, ассоциативное поле не может быть слишком уж огромным. Как у этого программиста — дано всего несколько программ, из которых он генерирует ответы. Если бы перед ним был открыт словарь со всеми словами всех языков, это уже было бы невозможно.

Бывает, что эмоция «смешно» появляется и без внешних признаков — таких, как хохот. Дело в том, что все эмоции имеют разную силу. Это как с болью — умеренная вызовет всего лишь мимическую реакцию, сильная — крик. Но мы знаем, что бывает и наоборот: люди (по телевизору мы часто это видим) смеются над чем-то несмешным. Как правило, они уже предварительно «разогреты». Существует эффект остаточного явления — гистерезис — когда нам смешно, это проходит не сразу, и дополнительная шутка, даже слабее предыдущей, вызывает новый смех. Хохот окружающих также его усиливает. Потому что, возвращаясь к стадным отношениям, чем сильнее смеются над попавшим в нелепое положение, тем сильнее предупреждение. Вот почему смех считается заразным.

Вообще, очень близкие аналоги юмора — онанизм и кулинария. Это такое же стимулирование зон (эрогенных и вкусовых), нужных изначально совершенно для другого. Ощущение «смешно» стимулирует нас к тому, чтобы неудачи осмеивались. И когда вместо того, чтобы учить других, мы смеемся ради смеха, мы просто эксплуатируем эту эмоцию для удовольствия.

Реакция на несмешной, идиотский, заумный и хороший анекдот

В опубликованной журналом The Behaviour Analyst весной 2007 года работе американских психологов Роберта Эпштейна и Вероники Джокер «Пороговая теория реакции на юмор» структура всякого анекдота описывается как трехчлен: «подготовка — импульс — реакция», где «подготовка» — это введение слушателя в контекст, в котором шутка покажется смешной; «импульс» — собственно шутка, а «реакция» — смех.

Y: интенсивность реакции X: время

Сергей Ениколопов

Заведующий отделом медицинской психологии Научного центра психического здоровья Российской академии медицинских наук, исследователь психологии агрессивного поведения и чувства юмора.

Современная психиатрия до сих пор часто ошибается — сплошь и рядом людей не по делу помещают в сумасшедший дом, и наоборот, чтобы убедиться, что болезнь есть, много времени может пройти (и быть упущено). Шизофрения — одно из самых сложно диагностируемых психических заболеваний. Человек может быть очень больным, но хорошо социально адаптируемым. И если он нашел себе нишу, в которой может позволить себе быть странным, то никто и не узнает о его болезни. Много творческих людей больны шизофренией. Способность к творчеству может являться одним из признаков болезни — так называемая опора на маловероятные признаки. Они видят в явлениях то, на что мы не обратим внимание. У меня был пациент, который вышел из дома и пропал. Его жена взволновалась, найдя дома карандаш с двумя крепко привязанными к нему вилками. Оказалось, что больной просто не нашел расчески и придумал свой способ причесаться. Современная постмандельштамовская поэзия вся построена на таких «шизоидных» смыслах, на попытках найти нестандартную метафору. Но прогрессирование болезни разрушает мышление, и в приступообразной форме решения становятся все менее творческими. Так что важно все время улучшать диагностику.

Я давно занимаюсь агрессивными формами поведения, и в ходе исследований обнаружилось, что особенности восприятия юмора могут стать диагностическим инструментарием. Плюс юмор — это форма социальной активности, и если у человека его восприятие нарушено, ему труднее адаптироваться. Иногда он выступает как способ преодоления (когда мы смотрим на себя с иронией), иногда — как форма защиты. В любом случае юмор спасает нас от множества проблем. Нас характеризует не то, как мы генерируем юмор, а то, как мы его воспринимаем. Тем более что часто не понятно, действительно ли человек острит. Мы, допустим, воспринимаем это как смешное, но сам он может быть вполне серьезен. Вот когда мы говорим о человеке с чувством юмора, мы точно знаем, что он хотел пошутить и пошутил.

В ходе наших исследований мы даем оценить людям с различными формами шизофрении и депрессии разные анекдоты. Так вот, нами было замечено, что у депрессивных больных занижено чувство юмора — они неохотно шутят, хотя при этом хорошо реагируют на шутки и даже могут рассмеяться — и что для разных форм шизофрении характерны разные формы юмора: у приступо­образно-прогре­ди­ентных способность к его распознаванию нарушается, что связано с нарушениями мышления и нарастанием паранойяльности. То есть они все воспринимают по отношению к себе. Паранойяльные больные даже могут скрывать отношение к шутке, тематика которой им не нравится.

Обычно то, что называется practical joke (поскользнулся, упал), смешит людей. Но большое количество больных так не считают, поскольку ассоциируют себя с жертвой. Чарли Чаплин, например, всегда воспринимается ими трагически. Зато как шутку они могут более, чем здоровые, воспринимать игру слов.

В исследовании мы выделили пять категорий шуток: юмор нелепости, неприличные анекдоты, юмор, дискриминирующий противоположный пол, сумрачно-пессимистический анекдот и юмор, основанный на противоречии и разрешении. Оказалось, что у больных с аффективными расстройствами (то есть маниакально-депрессивные) подавляется смеховая активность. Но они находят забавными анекдоты, в которых есть смешение стилей. Возможно, это связано с характерной для них легкостью перехода между полярными состояниями. Больным в маниакальном состоянии больше нравятся пессимистичные анекдоты, а вялотекущим шизофреникам не нравятся неприличные, зато особенно хорошо они реагируют на циничные. Если у шизофреников уже начинает сни­жать­ся способность к обобщениям, тогда им нравятся анекдоты, дискриминирующие противоположный пол, — возможно, самый примитивный из видов юмора, а также шутки, основанные на разрешении противоречий. Для приступообразных больше подходят анекдоты, построенные на парадоксе, на разрешении противоречий, и дискриминирующие. Послед­ние две категории также намного меньше остальных помнят анекдоты. И всем почти не нравятся такие анекдоты, где можно идентифицировать себя с жертвой.

Кроме приемов остроумия мы учитывали тематику анекдотов. Среди всех предъявленных можно выделить темы секса, болезни, смерти, алкоголизма и наркомании. Если возможно говорить о предпочтениях в данном контексте, то они были следующие: больные с депрессивным синдромом отвергали шутки про болезнь и смерть, пациенты с нарушением процесса обобщения, наоборот, предпочитали эти темы, но отвергали сексуальный юмор. Больным с приступообразно-прогредиентной шизофренией и с маниакальным синдромом нравились шутки про секс, анекдоты про алкоголь и наркотики.

Это самое начало подобных исследований в России и в мире в целом, и мы еще очень мало знаем о диагностических возможностях юмора, но когда выяснилось, что в целом вялотекущая шизофрения не снижает чувства юмора, а приступообразно-прогредиентная — да, стало понятно, что это направление можно развивать.

Что касается других направлений, которые что называется «на волне» в западной психологии, это, во‑первых, изучение гелатофобии — страха быть осмеянным. Оказыва­ется, довольно много людей не делают чего-то, заранее думая, что это будет выглядеть смешным. И состояния таких гелатофобов часто близки к агрессии — боясь осмеяния, они начинают «нападать» первыми. Другое популярное направление исследований — смехотерапия. Есть онкоцентры, где в штат берут клоунов, чтобы те ежедневно улучшали настроение больным. Но я лично скептически к этому отношусь — никто не знает, всем ли помогает такая терапия. Допустим, психический больной видит, что в его отделении все смеются, а ему не смешно. Тогда он думает, что и эта радость ему недоступна, даже юмора он не понимает, — и возможен суицид. Или вот австрийский психиатр Виктор Франкл, автор парадоксальной интенции (терапевтический прием, заключающийся в том, чтобы пациент осуществлял то, чего он боится), говорил, что эту методику можно предлагать только людям с чувством юмора. Если у вас, скажем, боязнь открытого пространства, соборофобия, и я, как врач, говорю: пойдемте на Пушкинскую площадь, упадем перед поэтом, Пушкин все-таки наше все. Мы идем и падаем. Потом говорю, а давайте на Красной площади упадем — ну просто в знак протеста. Мы и ее пересекаем. И так больной соборофобией вдруг обнаруживает, что запросто преодолел три-четыре площади. Но если он не понимает, как это смешно — упасть на Красной площади, если у него нет чувства юмора, на него это в лучшем случае не подействует.

Илья Утехин

Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Лаборатории когнитивных исследований Санкт-Петербургского государственного университета, доцент факультета антропологии Европейского университета в Санкт-Петербурге.

Каким образом оказывается, что в один прекрасный момент человек начинает понимать шутки? Как он осваивает культурную форму поведения, с ними связанную? Эти вопросы интересовали меня, когда я исследовал детский юмор. Отправной точкой стало любопытство: дети получают огромное удовольствие от рассказывания анекдотов и смеются, даже когда явно не понимают их смысла.

В отличие от спонтанного остроумия, анекдот хорош тем, что преодолевает бедность речи. Это лаконичный и сложный жанр, в котором нужно научиться рассказывать связную историю. Есть много людей, которые могут отвечать на вопросы и к месту рассказать анекдот, но самостоятельный развернутый монолог перед слушателями не входит в репертуар их речевых жанров. Например, в биографических интервью для антропологов информацией является, в частности, то, от какого сюжета к какому переходит рассказчик, как связывает подробности в единую осмысленную историю. Если он затрудняется в построении монолога, то интервьюеру приходится вставлять вопросы, тем самым диктуя направление рассказа. Вот и ребенок, как правило, не может связно и долго говорить, но проявляется в диалоге. Рассказывание историй — важнейший культурный навык, который не вырастает сам по себе. Не-случайно в школе бывают уроки развития речи. Анекдот, среди прочего, служит тому же. И еще он хорош тем, что в нем, кроме той части, которую нужно запомнить дословно, есть и места, где можно и нужно импровизировать. То есть рассказчик, понимающий соль анекдота, проявляет свой артистизм не где попало, а там, где для этого приготовлено место.

Шутка — один из жанров общения. Шутка, законсервированная фольклором в виде анекдота, для своего функционирования требует, чтобы и рассказчик, и аудитория владели форматом рассказывания анекдота. Например, понимали, что есть признаки, указывающие на финал, который, по формату, должен быть смешным. Финал открывает слот для смеха, как бы говоря: вот здесь — смейся! Даже если ты и не понимаешь, что тут смешного.

Часть исследования была связана с тем, что я записывал «одни и те же» тексты, циркулирующие в разновозрастных компаниях, и сравнивал, что дети опускают, меняют и вставляют в повествование. Часто в анекдотах, построенных на каламбуре, ребенок пересказывает содержание, но каламбур донести не может. Ему самому смешно, но соль анекдота потеряна. Что говорит о том, что освоена только форма, без содержания. Смешным вообще может оказываться для ребенка совсем не то, что казалось бы смешным взрослому — или просто человеку, понимающему данный анекдот. Так, например, в моих записях дети отлично рассказывают трехчастный сказочный анекдот, где главный герой («русский») после приключений, с которыми не справились другие герои («немец» и «поляк»), спрашивает «нечистую силу»: «Что тебе надо, нечистая сила?» — а нечистая сила отвечает: «Бумажки». Все вокруг смеются, но когда и рассказчика, и слушателей спрашивали, зачем сидящему в кустах бумажка, выяснялось, что ребенок не понимает, над чем, собственно, смеется. Рассказывание анекдотов в детской компании — не столько текст, сколько перформанс. Потому интересно исследовать социальное взаимодействие: как взаимосвязаны поведение рассказчика и реакции аудитории. Если тебя издевательски спрашивают, после какого слова смеяться, значит, плохой ты рассказчик. А ведь хорошо рассказывать — почетно. Если партнер по диалогу согласен слушать, то механизм, который регулирует смену очереди говорящего, включается в особый режим: вы ждете, пока я расскажу историю до конца. Детская аудитория очень живая, и если рассказчик плохой, она отказывает ему в кредите доверия и терпения.

Как только прозвучал финал, паузы могут быть весьма красноречивыми: пауза может быть долгой, пока «доходит как до жирафа», или же ребенок понимает и молчит, а потом говорит — нет, ты не так все рассказываешь. В тот момент, когда дети решают, что делать после паузы — рассмеяться или фыркнуть и сказать: «Ты какую-то фигню рассказал», — они смотрят друг на друга. Им нужна социальная санкция на то, чтобы рассмеяться. Даже если я не понял анекдота, но ты смеешься, я тоже рассмеюсь. Ведь и взрослые умеют смеяться из вежливости и скрывать свою непонятливость.

Но, в отличие от взрослых, дети не умеют прицеплять анекдоты к жизненным реалиям, к месту в разговоре. У них анекдот является самостоятельной формой деятельности. Вообще, шутить к месту — искусство взрослых.

Содержание детского анекдота учит смеяться над чем-то и над кем-то — абсурдным, глупым, глупее тебя. Это важное умение. Надо ли говорить, что ребенок часто сам оказывается в положении наивного незнайки, который не вполне еще освоил нормы этого мира и делает что-то такое, что кажется окружающим смешным. Рассказывая анекдот, ребенок оказывается таким взрослым по отношению к героям и готовится к тому, чтобы посмеяться над самим собой, посмотрев на себя со стороны.

Интересно, что сегодня, когда взрослый анекдот как жанр практически умер в нашей культуре, дети продолжают рассказывать свои анекдоты. Вне зависимости от взрослой жизни детские анекдоты транслируются из поколения в поколение внутри детской субкультуры, причем практически в неизменном виде, только герои меняются. И это притом что дети часто рассказывают друг другу «дефектные» версии, где что-то потеряно, а что-то, наоборот, добавлено. Видимо, существует в фольклорном тексте механизм, который отсеивает такие дефекты, и механизм этот связан с социальным взаимодействием рассказчика и «понимающего» слушателя.

Сергей Титов

Доктор биологических наук, профессор Института психологии им. Л.С. Выготского РГГУ.

В мозге юмор «живет», в первую очередь, в центрах, связанных с эмоциями — гипоталамусе, лимбической коре, в некоторых участках базальных ганглиев. Но в этих же центрах расположено управление всеми эмоциями — и положительными, и отрицательными, вот почему они часто путаются. Пример тому — истерический смех от страха или горя — бывает, что люди не могут удержаться от смеха на похоронах близких. Было проведено исследование нарушений чувства юмора при повреждении мозга. У правшей, как известно, левое полушарие логическое, а правое — образно-художественное и эмоциональное (у левшей — наоборот). И восприятие юмора больше страдает при поражении правого полушария. Поскольку при нарушениях левого полушария страдает также и речь, в экспериментах использовался невербальный юмор: последовательность комиксов без названия, каждый из которых состоял из нескольких картинок, образующих рассказ. Последнюю картинку, содержавшую кульминацию шутки, участники должны были выбрать сами из нескольких вариантов. Подавляющее большинство теоретиков юмора считают, что два обязательных его условия — это неожиданность и разрешение. Так вот, больные с поражением эмоционального полушария выбирали правильную концовку хуже, что доказывает, что юмор больше связан с эмоциями. Эти больные могли, например, выбрать концовку, которая содержала неожиданность, но без разрешения, то есть не связанную с предыдущим контекстом — например, человека, поскользнувшегося на банановой кожуре. То есть они предполагали, что должно быть что-то неожиданное и, видимо, связанное с агрессией, но «ненастоящей». Вторая же группа пациентов, с поражением левого, логического полушария, выбирала концовки, которые не содержали вообще никакого несоответствия и служили концом истории, но не логически прерванным (как в юморе). То есть люди, лишенные логики, юмора не улавливают в принципе.

Мимика хорошо развита у мно­­­­гих животных, но настоящий смех Дарвин фиксировал только у обезьян. У них есть так называемое «игровое выражение», напоминающее человеческий смех: рот открыт, но губы прикрыты, ведь открытые зубы — признак агрессии. То есть смех — словно имитация агрессии, форма игры. Вообще, в смехе есть разные компоненты, но улыбка обязательна. Есть эталон настоящей искренней улыбки — так назы­ва­емая улыбка Дюшена. Поднять скуловую мышцу довольно легко, но есть еще окологлазная мышца, которая плохо управляется произвольно. Если она сокращается, так, что вокруг глаз появляются «гусиные лапки», — такая улыбка считается настоящей.

У обезьян выявлены не только улыбка и смех, но и юмор — в нашем, человеческом понимании. Когда их обучали азбуке глухонемых, некоторые начинали острить, и сами смеялись над своими шутками. Например, обезьяне ставили задачу изобразить определенным жестом какой-то фрукт, а другим жестом — его форму. Одна из испытуемых показала треугольное яблоко и сама при этом хохотала. Также смех выявлен у крыс, правда, другой — от щекотки. Крысы часто друг друга щекочут и охотно идут к людям, которые щекочут их, издавая при этом своеобразную ультразвуковую вибрацию.

Щекотка и то, почему она вызывает смех, вообще не очень понятный феномен. Ставились эксперименты со специальной машиной, имитирующей щекотку, — от нее человек смеялся так же, как и от щекотки ассистента. Но самому себя щекотать невозможно. То есть это всегда ответное поведение, вызванное неким внешним раздражителем. Есть мнение, что импульсы, которые идут от щекотки, близки к тем, которые проводят боль. Получается, это имитация боли, а все, что ненастоящее, не опасное — в природе юмора.

При смехе также меняются многие физические параметры организма, причем сходно с изменениями при отрицательных эмоциях, скажем страхе, но в меньшей степени: повышается давление, активизируется потоотделение. Но все как будто придумано так, чтобы смеяться было полезно. Например, гипервентиляция легких при хохоте: хахаха (хохохо, хехехе или хихихи — все равно) — обязательно первая согласная и четкое чередование с гласными, начинается с выдоха, потом воздух заканчивается — глубокий вдох и снова выдох. Отсюда, кстати, выражение «животик надорвать можно»: хохочущий человек часто хватается за живот — придерживает мышцы диафрагмы, которые во время смеха работают гораздо более активно, чем при обычном дыхании. Известные примеры смерти от смеха также объяснимы: при такой сильной нагрузке слабое сердце может и не выдержать. При любом возбуждении усиливается активность симпатического отдела нервной системы, который увеличивает давление и усиливает работу сердца. Иногда при этом возникает стресс, то есть активизируется защита организма, выбрасывается определенная группа гормонов. Смех — это всегда провокатор небольшой стрессорной реакции, но поскольку часто несильной, в целом, это полезная встряска для организма.

Синонимов к слову смех и виды смеха «смех слов» — Boom Positive

СЛОВА ДЛЯ ОПИСАНИЯ СМЕХА «СИНОНИМЫ ДЛЯ СМЕХА»

Когда вы смеетесь, вы выражаете себя разными способами, в зависимости от того, какой смех вы отпускаете.

Ваш смех содержит в себе целый мир эмоций и противоположностей. Например, любовь или потеря, надежда или надежды, легкость или беспокойство, отвага или трусость.

Как вы наверняка знаете, смех может изменить ваше настроение в мгновение ока.Это может заставить вас почувствовать себя защищенным, расслабленным, связанным, радостным, любимым и целыми американскими горками других эмоций.

Ваш смех — мощное средство преобразования и одно из самых полезных занятий, которые вы можете делать.

Хороший смех лечит от многих ран. — Мадлен Л’Энгл ТВИТ ЭТО

ВИДЫ СМЕХА «ОТ СМЕХА НА ЖИВОТНОМ К СМЕХУ»

Смех животом
Глубокий, сердечный и громкий смех, который «исходит» прямо из вашего живота.

Boff
Громкий душевный смех, который хочет услышать каждый комик после шутки или кульминации.

Bray
Когда вы громко смеетесь и резко, как осел.

Расставание
Когда вы смеетесь бесконтрольно и с большой силой, вам кажется, что вы собираетесь расколоться на части.

Cachinnation
Когда смеетесь громко, судорожно и безудержно.

Cackle
Когда вы громко смеетесь и звучите как кудахтанье курицы после откладывания яйца.

Записанный смех (смех)
Записанный смех, который вы слышите в телешоу или радиопрограммах.

Chortle
Когда вы смеетесь тихо или сдержанно (радостный и мягкий, частично приглушенный смех).

Смеяться
Когда вы внутренне смеетесь мягко, тихо или приглушенно.

Convulse
Когда вы смеетесь, и ваше тело полностью вышло из-под контроля. Вы так сильно смеетесь, что теряете равновесие, задыхаетесь и можете упасть со стула.

Умри от смеха
Когда ваш смех настолько силен, что вы чувствуете полную беспомощность и трансцендентные переживания, как будто вы умираете. Вы чувствуете себя новым человеком после освежающего момента одышки, и все кажется вам более ярким и искрящимся.Вы родились свыше!

Gale
Когда ты так развлекаешься, что не можешь сдержаться и хохотать.

Giggle
Когда вы смеетесь, делая легкие и легкие короткие вдохи. Высокий или легкий и глупый, головокружительный или притворный смех. Обычно вы слышите, как дети хихикают.

Guffaw
Вы хохочете, когда выпускаете взрыв глубокого, громкого и безудержного сердечного смеха.Слово «хохотать» имеет шотландское происхождение, и как глагол оно означает «громко и шумно смеяться».

Haw-haw
Когда вы громко смеетесь и говорите, как лошадь.

Хи-хоу
То же, что и хоу-хоу, иначе лошадиное ржание, или смех лошадиного ржания. Когда вы разражаетесь от души и громким смехом и звучите как лошадь.

Howl
Когда вы смеетесь от души, громко и безудержно под сильным порывом.

Улыбка — это кривая, которая все исправляет. — Филлис Диллер ТВИТ ЭТО

Рев
Когда вы выпускаете взрыв глубокого, искреннего и безудержного смеха и звучите немного как дикое животное.

Визг
Похож на вой, но более интенсивный, когда вы чувствуете беспомощность и уязвимость.

Беззвучный смех
Когда вы смеетесь внутренне, не издавая ни звука.

Snort
Когда ваш смех звучит, как свинья, набирающая воздух через нос.

Tee-hee
Странный легкий смех, что-то среднее между хихиканьем и хихиканьем.

Titter
Когда вы смеетесь нервно, сдержанно и застенчиво.

СЛОВА ДЛЯ ВЫРАЖЕНИЯ СМЕХА «ВОСКРЕСЕНИЯ ДЛЯ ГОЛОСА ВАШЕГО СМЕХА»

Ага! Вот дополнительные синонимы смеха, которые вы можете использовать, чтобы придать «звук» письменному смеху.

Ahah
Bahaha
Bwah-hah-hah
Ha
Ha ha
Hah
Har har
Hardy har har
Haw haw
He he
Hee
Heh
Ho-ho-ho
Lol
Lmao
Muahaha
Mwah-hah -хах

Всегда смейтесь, когда можете. Это дешевое лекарство. — Лорд Байрон ТВИТ ЭТО

Четыре вида смеха

Джон Райт — театральный режиссер и преподаватель актерского мастерства, чей подход к игре соответствует цели этого блога.У меня есть его книга «Почему это так смешно ?: Практическое исследование физической комедии» (в мягкой обложке), и я нашел несколько полезных материалов, чтобы разместить здесь. Я бы порекомендовал купить его книгу, чтобы получить полную отдачу от того, что он может предложить.

Цель комедии — вызвать смех у публики. Но люди смеются над вещами по разным причинам. Райт назвал четыре различных типа смеха:

1. Признанный смех.

2. Внутренний смех

3. Странный смех

4.Неожиданный смех.

Описание «Признанного смеха» Райтом включает в себя больше повествований, чем я хочу воссоздать, но я считаю, что могу перефразировать. Одно из самых анализируемых выступлений Чарли Чаплина — в «Ломбарде». Входит покупатель и просит Чарли взглянуть на его карманные часы. Часы не работают, поэтому Чарли исследует проблему. Все его движения основаны на движениях врача, который ставит диагноз. Он выполняет операцию с такой точностью, что мы понимаем, что он делает.Если бы он сказал: «Я вахтенный врач и пойду лечить пациента», это было бы не смешно. Но когда он приступает к работе, мы, , обнаруживаем, это в нашем собственном сознании, и понимаем, насколько это странно, но уместно. Он зависит от выбора действия исполнителями и качества игры. Проще говоря, хорошая мимика — это забавно.

Призрачный смех, возможно, больше всего нравится аниматорам. Он включает в себя энергию и удар, полет и падение.

Действие в мультипликационном фильме происходит по аналогичной схеме: чихание может унести персонажа через комнату, через окно в дерево, где он может крутиться вокруг ветки и в конечном итоге, шатаясь, кататься по дороге в дезориентированном состоянии. танцевать, пока его не раздавит проезжающая машина.Комедия — это театральная версия мультфильма.

Райт продолжает объяснять, как исполнитель должен быть в состоянии убедить зрителя в том, что он видит, например, поскользнувшись на банановой кожуре:

Надо просто поверить в ту поездку. Если это выглядит даже слегка преднамеренным, даже слегка нерешительным или надуманным, тогда никто не будет смеяться. Если мы верим в падение, то нам приятно видеть, что вы вышли из-под контроля.

Райт приводит пример Летающего цирка Монти Пайтона в качестве источника для «Причудливого смеха». Это сюрреалистично, бессмысленно и не поддается логике.

Клоун живет в мире недоумения, где одно ведет к другому. Это состояние постоянной свободной ассоциации, когда нам больше не нужно задавать вопрос «почему?» Причудливый смех — полная противоположность общепризнанному смеху.

Наконец, «Смех-сюрприз» — самый простой из всех. Райт напоминает нам Джека из коробки и детскую игру в прятки.

Я помню, как смотрел презентацию, когда в решающий момент мы услышали сильный шум в задней части зала, и все обернулись, чтобы посмотреть, что происходит.Когда мы снова повернулись, сцена изменилась. Мы смеялись, потому что нас поймали на простой и действенной маленькой уловке.

Когда волк Текса Эйвери отправляется на другой конец земного шара, чтобы спастись от Друпи, но обнаруживает, что Друпи прибыл раньше него, мы поражаемся удивленным смехом.

20 способов посмеяться

Марк Никол

Попробуйте это (если вы один, то есть): исследуйте все разновидности смеха, которые вы можете вызвать, и обозначьте каждую из них.Для каждого типа часто используется свое слово или фраза. Вот двадцать способов посмеяться и несколько связанных с ними выражений.

1. (Be) швами : смеяться
2. брюшным смехом : смеяться глубоко, от души, как будто животом или таким образом, что живот двигается от напряжения
3 Расставание : смеяться как бы беспомощно
4. Cachinnate : громко и / или неприятно смеяться
5. Cackle : резко или резко смеяться
6. Chortle : посмеяться или иным образом посмеяться, чтобы выразить удовлетворение или торжество
7. Chuckle : посмеяться мягко и / или тихо
8. Взбодриться : см. «Разойтись»
9. Crow : чтобы насмешливо или злорадно смеяться
10. Giggle : смеяться короткими повторяющимися звуками
11. Guffaw : шумно и / или громко
12. Hee-haw : синоним gigaw
13. Хорсело : Смеяться, вызывая подозрение или имитируя ржание или ржание лошади
14. Насмешка : неуважительно или насмешливо смеяться
15. Смех : насмешливо или пренебрежительно смеяться
16. Сникер : частично подавить смех, как бы скрыть свое веселье
17. Сниггер : изменение образа хихиканье с дополнительным подтекстом озорства
18. Расщепление (своих) сторон: судорожный смех, как будто продолжение этого действия приведет к разрыву тела
19. Хихикает : притвориться смехом , или нервно; также является синонимом snicker и snigger
20. Twitter : синоним хихиканья или хихиканья, но также означает болтовню или трепет, как если бы он был взволнован

Можно выть, рычать, кричать, визжать, фыркать или кричать от смеха. Можно также сказать, что он разрывается (или разрывается) от смеха, содрогается от смеха, умирает от смеха и беспомощен от смеха, а также катится по проходам (как будто не может удержаться от падения в проход, пока сидящий на юмористическом представлении). Среди других идиом — «смейтесь до упора» и «глупо смейтесь над собой».«Можете ли вы придумать еще какие-нибудь слова или идиомы?

Хотите улучшить свой английский за пять минут в день? Оформите подписку и начните ежедневно получать наши советы по написанию и упражнения!

Продолжайте учиться! Просмотрите категорию «Словарь», просмотрите наши популярные публикации или выберите соответствующую публикацию ниже:

Прекратите делать эти досадные ошибки! Подпишитесь на Daily Writing Tips уже сегодня!

• Вы будете улучшать свой английский всего за 5 минут в день, гарантировано!
• Подписчики получают доступ к нашим архивам с более чем 800 интерактивными упражнениями!
• Вы также получите три бонусные электронные книги совершенно бесплатно!

Попробовать бесплатно

Как вы описываете смех в письменной форме? — Мворганизация.org

Как вы описываете смех в письменной форме?

Больше синонимов смеха

• Вспышка: внезапно начать смеяться или плакать.
• Коллапс: Если вы впадаете в смех, вы начинаете бесконтрольно смеяться.
• Взбеситься: Вдруг много над чем-то посмеяться.
• Складка: Чтобы рассмеяться или рассмешить кого-нибудь.
• Умри от смеха: Чтобы много смеяться.

Какой звук издает смех?

На самом деле, даже звук слова «хихиканье» может вызвать у вас желание посмеяться или тихо посмеяться.Хихиканье — одно из многих слов для обозначения разных видов смеха. К ним относятся хихиканье, хихиканье, хихиканье и слово, которое представляет собой нечто среднее между хихиканью и фырканьем — хихиканье. Все эти слова подражательны.

Как выразить смех?

Мы используем «хаха», «хи-хи» или «хе-хе». Однако во время онлайн-чата мы можем использовать сокращения / слова, такие как lol (громкий смех), rofl (катиться по полу от смеха) и lmao (смеяться до упора).

Как вы описываете смех?

Вот несколько прилагательных для смеха: безудержный, бессердечный, пронзительно-презрительный, маниакальный, постоянный маниакальный, громкий ювенильный, мягкий и пустой, пугающий, высокий, слышно спину, саркастический и торжествующий, далекий ироничный, мягкий и неприятный, кривой, сомнительный , ужасный, невеселый, гортанный, громкий и непочтительный, беспечный…

Как письменно показать смех?

Использование фразы «хахаха» для обозначения того, что кто-то смеется, совершенно законно в текстах, электронных письмах и других неформальных условиях.Не используйте это в своих письмах. +1 к Cyn, очень мой ответ; используйте тег.

Что я могу сказать вместо того, чтобы смеяться?

смеяться

• хихикать.
• хихикает.
• ухмылка.
• рев.
• крик.
• визг.
• хихикает.
• возглас.

Как бы вы описали злой смех?

Обычно, когда злодей смеется, автор использует слова «темный», «злой», «взвыл от смеха» и «кудахтанье».

Почему так сильно смеется?

Смех зависит от нервной системы, которая может «расслабиться». Причина в том, что как только ваша нервная система активизируется, ваш мозг переходит в состояние травмы. В состоянии травмы довольно сложно сосредоточиться на чем-либо, кроме того, что необходимо для выживания.

Почему я не могу перестать смеяться?

У людей с черепно-мозговой травмой или неврологическим заболеванием также могут развиваться внезапные неконтролируемые и преувеличенные эмоциональные всплески. Это состояние называется псевдобульбарным аффектом (ПБА).Если человек, о котором вы заботитесь, внезапно начинает смеяться или плакать без причины или не может остановить эти эмоциональные всплески, у него есть PBA.

Сколько лет тебе добавляет смех?

Исследование показало, что люди с чувством юмора жили в среднем на восемь лет дольше, чем те, у кого его не было. «Некоторые люди считают, что сейчас слишком серьезное время для смеха», — поделился Багдонас с The Guardian.

Действительно ли смех продлевает вам жизнь?

Верно, но эксперты, изучающие влияние юмора, говорят, что он работает в обоих направлениях.Когда вы здоровы, легко смеяться, но исследования показывают, что смех также может улучшить здоровье и, возможно, предотвратить болезнь, тем самым продлив жизнь. Он также снимает стресс и помогает больным справиться с болезнью и болью.

Что Бог говорит о смехе?

Бытие 21: 6 Сарра сказала: «Бог послал мне смех, и всякий, кто слышит об этом, будет смеяться вместе со мной». Иакова 4: 9 Скорбите, плачьте и рыдайте. Измени свой смех на траур, а радость на мрак.

Что такое смех Святого Духа?

Из Википедии, бесплатной энциклопедии.Святой смех — это термин, используемый в харизматическом христианстве, который описывает религиозное поведение, при котором люди спонтанно смеются во время церковных собраний.

Смеется ли Бог от радости?

Трижды в Книге Псалмов (Псалом 2: 4; 37:13; 59: 8) мы читаем, что Бог будет смеяться. Слово «смеяться» не означает то, что мы обычно думаем сегодня как «смеяться от радости» или «шутить». Это всегда означает «высмеивать — насмехаться или презирать». Затем он полагается на своего Бога.

Что такое смех — лучшее лекарство?

Это правда: смех — сильное лекарство. Смех укрепляет вашу иммунную систему, поднимает настроение, уменьшает боль и защищает вас от разрушительного воздействия стресса. Ничто не помогает восстановить равновесие между разумом и телом быстрее и надежнее, чем хороший смех.

Кто первым сказал, что смех — лучшее лекарство?

В 1300-х годах Анри де Мондевиль, профессор хирургии, с юмором пропагандировал послеоперационную терапию.Норман Казинс, журналист и профессор, также инициировал эту тенденцию, когда разработал свое собственное «лечение», основанное на подъеме настроения через смех.

Полезен ли смех для сердца?

Когда вы смеетесь, у вас учащается пульс, и вы делаете много глубоких вдохов. Это означает, что по вашему телу циркулирует больше крови, насыщенной кислородом, что улучшает функцию сосудов. Предотвращает сердечные заболевания. Улучшение функции сосудов и кровообращения также может помочь снизить риск диагноза сердечного заболевания.

Лечит ли смех тревогу?

Смех помогает уменьшить депрессию и беспокойство и может сделать вас счастливее.

Что лучше всего подходит для снятия стресса?

16 простых способов снять стресс и тревогу

1. Упражнение. Упражнения — одно из важнейших средств борьбы со стрессом.
2. Рассмотрим добавки. Некоторые добавки способствуют снижению стресса и беспокойства.
3. Зажгите свечу.
4. Уменьшите потребление кофеина.
5. Запишите это.
6. Жевательная резинка.
7. Проводите время с друзьями и семьей.
8. Смех.

15 видов смеха для камеры, которым нужно научиться | Как к

Изучите знаменитый стиль смеха Навджот Сидху

Если вы играете в камеру, есть хорошие и плохие новости.

Хорошие новости: вы можете создавать множество разных дублей, а редактор / режиссер может выбрать тот, который лучше всего работает.
Плохая новость: съемочных групп стоят дорого, а время равняется деньгам. Режиссер станет нетерпеливым, если вы не сможете придумать правильное реалистичное ля. В зависимости от сцены и ваших коллег-актеров взаимодействие за кадром может часто вызывать искренний смех. Кроме того, неожиданные моменты между актерами могут творить чудеса — если режиссер это ценит!

Изучение смеха

• Звуки смеха во всем мире похожи. Чаще всего смех состоит из H-звуков: Ха, хо, хи.Другие приступы смеха могут содержать гласные звуки.
• На самом деле, есть целая область науки, посвященная изучению смеха. Он называется гелотология .
• Изучение умственных и физических аспектов смеха может помочь актерам стать более искусными в создании смеха по сигналу.

Факты о смехе

1. Женщины смеются чаще мужчин.
2. Мужчины чаще пытаются рассмешить других.
3. Ораторы (рассказчики анекдотов) смеются почти на 50% больше, чем их аудитория.
4. Смех часто появляется в конце предложения.
5. Мы смеемся больше в компании других, чем в одиночестве.

Что может мотивировать вашего персонажа смеяться?

Если вы можете спонтанно смеяться и звучать правдоподобно, вы готовы к прослушиванию.
Если смех казался натянутым, это могло быть из-за того, что вы не понимали, почему ваш персонаж смеется. Чем больше вы эмоционально «чувствуете» со своим персонажем, тем больше вы можете чувствовать себя ей и смеяться, как она.

Как смеяться

Для некоторых актеров смеяться по * реплике может быть такой же трудной задачей, как плакать по * реплике . Вот несколько советов, как эффективно смеяться:

• Прежде всего, удерживайте свое внимание на сцене и на своем партнере. Если вы действительно поглощены моментом сцены, смех выйдет естественным образом.
• Подумайте, какой смех требуется в данный момент. Какой размер или тип смеха является адекватной реакцией на ситуацию? Иногда легкий смешок намного эффективнее, чем смех живота.Хотя, казалось бы, неуместный смех тоже может сработать, особенно если вы играете в комедии.
• Помните о настроении сцены и решите, как ваш персонаж честно отреагирует. После этого забудьте об этом. Позвольте моменту пройти через вас.

Когда перестать смеяться



• Вы не можете продолжать смеяться до вечности, если, конечно, ваш персонаж не маньяк. Это будет зависеть от персонажа, которым вы играете.Если роль комедийная , то резкий конец и оставшиеся все еще могут сработать.
• Например, вы играете персонажем подчиненного, и ваш босс поскользнулся, когда сидел, или неправильно произнес слово или уронил что-то, что вызвало у вас смех (естественно). Вы должны внезапно остановиться и замереть, понимая, что ваш смех может оскорбить вашего начальника.
• Во второй ситуации вы сидите с друзьями и наслаждаетесь шутками.Здесь смеяться пузом может быть хорошо

Смотри, как смеются другие

Как актер, вы, вероятно, уже наблюдаете за людьми, и если вы еще не занялись времяпрепровождением, внимательно наблюдая за другими, пора начинать . Проведите следующие пять дней, наблюдая за тем, как разные категории людей смеются.
• Они хихикают в резком рывке?
• Они смеются вежливо, чтобы угодить другим?
• Они в состоянии алкогольного опьянения?
• Маниакальный? По-детски?
• Они саркастически смеются? Неконтролируемо?
• Они пытаются (но безуспешно) сдержать это?
• Делайте заметки, если можете.
Вот некоторые из современных стилей смеха, которым могут научиться актеры. Некоторых из них никогда не учат в актерских школах, и они могут удивить директора по кастингу или режиссера Болливуда. Вы можете найти этот смех в живом видео, прикрепленном ниже:


Узнайте эти 15 типов смеха
1. Хриплый смех: Хриплый смех — это пронзительный воющий смех, похожий на взрывающийся паровой двигатель.У пострадавшего обычно возникают проблемы с дыханием в течение нескольких минут. этот тип смеха обычно возникает из-за неожиданного происшествия, например, когда монахиня ругается, или я рассказываю смешную шутку, которая всем понятна.
2. Хихикающий смех: Хихиканье — это смех «я действительно не хочу смеяться, но думаю, что это смешно». Обычно этот смех происходит, когда кто-то (например, учитель), обладающий властью, находит заявление подчиненного и / или реакцию тела на то, что это смешно, но также думает, что смеяться было бы неуместно.Примером может служить случай, когда парень пукнул в классе, и девушка спросила, что смешного он сказал, когда все начали хихикать. Излишне говорить, что это была борьба, чтобы не высмеять мою задницу (или другие придатки тела).
3. Смех мима: Это совершенно тихий смех, который слышат только собаки. кажется, что человек от души смеется, но звука не слышно.
4. Пулемет смеется: когда кто-то смеется как пулемет.Очень прерывистый смех — например, мальчик смеялся из автомата. это походило на пулемет.
5. Кихотать смехом: Чтобы смеяться или говорить пронзительно. Например смех ведьмы
6. Ти-хи смех: хихиканье, милый смех, как в случае со школьницей
7. Повторяющийся смех : когда один смеется так же, как другой
8. Смех высшего общества: Высокопоставленная леди или джентльмен приглушенно смеется, может быть без звука или тихо
9. Потеря контроля или сумасшедший смех : Дико или причудливо смеяться без всякого контроля
10. Без улыбки, смех: Смех внутри, может издавать звук, но без улыбки
11. Смеются все ноздри: Смех расширенными ноздрями
12. Заразительный смех: Вид смеха, который заставляет смеяться других.Вы продолжаете смеяться, а люди вокруг вас продолжают смеяться, слыша ваш смех (http://youtu.be/W59znLRtokk)
13. Не смешит: Человек смеется, хотя не понимает, в чем проблема
14. Смех метателя: В ответ человек смеется, выбрасывая все, что он пил
15. Смех танцора: Смеющийся, делая танцевальные позы



* cue: Сказанное или сделанное действие, которое служит сигналом для актера или других исполнителей войти или начать свою речь или выступление.

га! Согласно исследованию, смех бывает двух типов.

Кихот и хихиканье могут означать разные вещи.

Ученые говорят, что существует два типа смеха: тот, который исходит от чистого ликования, и тот, который предназначен для отправки социального сообщения. Новое исследование показывает, что аутичные дети не часто проявляют второй тип, и это открытие может раскрыть больше о природе человеческого смеха.

Ученые полагают, что смех, вероятно, появился на миллионы лет раньше, чем человеческая речь.По словам Уильяма Худенко, психолога из Итака-колледжа, который руководил новым исследованием, это, вероятно, развилось как ранняя форма общения, которая помогает людям согласовывать групповую динамику и устанавливать иерархию.

Младенцы обычно учатся смеяться до того, как учатся говорить.

«Мы думаем, что это настолько запрограммировано, что даже младенцы начинают смеяться, чтобы способствовать аффилированности и сближению с опекунами», — сказал Худенко LiveScience.

Социальный феномен

Люди примерно в 30 раз чаще смеются в присутствии других, чем в одиночестве, что подтверждает идею о том, что смех — это социальное явление.

И хотя мы ассоциируем смех с юмором, большая часть смеха не является ответом ни на что хоть отдаленно смешное. Скорее, это часто просто утверждения, сообщения или выражения радости.

Мы смеемся, «чтобы смазать социальные колеса», — сказал Худенко.

Смех в основном бывает двух типов, по мнению исследователей: голосовой и глухой.

«Нам нужно провести дополнительные исследования, чтобы понять функцию голоса по сравнению с глухим смехом, но наша лучшая гипотеза состоит в том, что глухой смех, вероятно, больше используется для согласования социальных взаимодействий, а озвученный может быть больше связан с положительным внутренним состоянием», — сказал Худенко.

Итак, звонкий смех — прототип, типичный смех животом, который больше похож на пение песни — обычно спонтанный. Мы создаем звук с помощью голосовых связок (отсюда и название) и обычно смеемся таким образом естественно и спонтанно.

Однако глухой смех — это, скорее, сознательное выражение. Мы издаем эти хлопанье, кряхтение и фырканье, когда намеренно пытаемся рассмеяться, обычно в общественных целях, например, чтобы облегчить разговор или завести друзей.

Для взрослых каждый тип смеха составляет около 50 процентов от общего количества смеха.Маленькие дети могут выражать более громкий, чем глухой смех, поскольку они еще не научились смеяться намеренно.

Тестовая группа аутичных детей смеялась примерно так же часто, как и неаутичные дети, но смех аутичных детей был на 98 процентов озвучен, в то время как неаутичные дети воспроизводили оба типа смеха.

«Мы воспринимаем это как предварительное доказательство того, что дети с аутизмом могут не использовать смех таким же образом», — сказал Худенко. «Наша гипотеза состоит в том, что обычно развивающиеся дети в процессе развития изучают большой репертуар смеющихся звуков, чтобы справляться с социальными обстоятельствами.Мы подозреваем, что дети с аутизмом не приспособлены к одним и тем же социальным тонкостям ».

Это открытие помогает подчеркнуть разные цели двух видов смеха. Это также может помочь исследователям разработать более эффективные способы помочь детям с аутизмом ориентироваться в социальных ситуациях.

«Идея состоит в том, что мы могли бы помочь им с большей готовностью выражать смех во время социальных взаимодействий, — сказал Худенко. — Это показывает, что эти дети с аутизмом обладают действительно фантастическими навыками, которые могут помочь им налаживать отношения с людьми.»

На самом деле, исследования показывают, что большинство людей предпочитают слушать громкий смех, а не глухой. Назовите это нашей подозрительной природой: мы лучше реагируем на спонтанный смех, чем на смех, который рассчитан на отправку сообщения.

Этот факт может оказаться полезным для аутичных детей, которые, как правило, вызывают более популярную разновидность смеха.

«Мы, по крайней мере, знаем, что они производят звуки, которые другим людям нравится слышать», — сказал Худенко. «Мы думаем, что это мощное средство. Сначала начните искать способы, которыми мы могли бы использовать уже имеющиеся у этих детей эмоциональные способности, вместо того, чтобы пытаться научить их каким-то новым навыкам.»

Лексический подход к классификации смеха: естественный язык различает шесть (классов) формальных характеристик

Выбор слов

Выбор корпуса

Чтобы получить почти исчерпывающий список терминов, которые можно использовать для описания смеха на немецком языке мы проверили множество лингвистических корпусов и словарей. Корпуса описаны в таблице 1.

Таблица 1 Характеристики корпусов

Таблица 1 показывает, что корпуса включают в себя широкий спектр текстовых форм (художественные и неигровые) художественная литература, я.е. газетные статьи, научная и функциональная литература, а также стенограммы разговорной речи), в основном из 20-го и 21-го веков. Лишь меньшая часть доступных корпусов также включала транскрипции разговорного языка, но, поскольку мы не были заинтересованы в сравнении частот дескрипторов, а только в создании списка используемых дескрипторов, выбор корпусов казался подходящим для охвата всего диапазона письменных и устное использование немецкого языка.

Идентификация слов

В корпусах, перечисленных в Таблице 1, с сентября по Ноябрь 2012 г., поддержанный техническими решениями нескольких корпусов (например.g., всего в базе данных COSMAS-II учтено 46 различных фракций). В рамках этих результатов мы исследовали все термины, которые совпадают с любым из этих фрагментов, то есть, которые появляются в предложении вместе с фрагментом «смеяться» или «смеяться» в диапазоне 5 слов до или после фрагментации. Один из авторов просмотрел все записи (в общей сложности более 250 000), используя два критерия включения: предложение, описанное или дополнительно уточняющее: 1) событие смеха (например, «это был громкий смех») или 2) то, как человек смеялся ( е.г., «от души засмеялась»). В случае сомнений автор проконсультировался с одним из соавторов. Используя эти критерии, можно было принять окончательное решение о включении всех записей. В целом, поиск дал в общей сложности 1148 различных однословных терминов (в основном прилагательных) и 172 выражения, состоящих из более чем одного слова (например, смеяться на части [sich vor Lachen biegen]). Для дальнейшего анализа использовались только односложные термины.

Категоризация

Следующий шаг состоял в группировке прилагательных для близости контента и итеративном построении системы категорий для описания атрибутов смеха.Мы обнаружили, что на глобальном уровне слова можно разделить на широкие категории, такие как формальные характеристики, категории стиля (относящиеся к типу общения, эмоциональным качествам, психическим состояниям), термины, отражающие индивидуальные различия, термины, описывающие человека, и чисто оценочные термины. . В настоящем исследовании мы сосредоточились на терминах, описывающих формальные атрибуты смеха, исключая все прилагательные, которые представляют выражение эмоций, коммуникативные и социальные функции смеха, психические состояния человека, который смеется, и чисто оценочные термины (поскольку последние не могут быть предметом консенсуса при отсутствии контекстной информации).

Классификация формальных характеристик смеха была произведена в итеративном процессе. Во-первых, мы сгруппировали слова по их содержательной близости / сходству. Мы начали с извлечения слов, описывающих определенные аспекты, а затем обратились к остальным терминам и извлекли дополнительные категории (пример: все слова, относящиеся к звуку смеха, были сгруппированы вместе, затем были рассмотрены оставшиеся слова). В ходе этого процесса мы консультировались со словарями, лингвистами и экспертами по исследованию смеха.Эти эксперты также помогли нам создать подкатегории того же уровня и категории более высокого порядка. Эта иерархически структурированная система категорий позволит нам проводить анализ на уровне основных и подкатегорий в будущем. После того, как первоначальный набор категорий был установлен, он был итеративно уточнен с помощью группы экспертов по исследованию смеха.

В рамках этой исходной системы классификации формальных атрибутов смеха смех описывается терминами, которые относятся к (1) основным параметрам сигнального смеха (например,g., продолжительность), (2) насколько интенсивен смех (с точки зрения силы, динамизма и вовлеченности тела), (3) как он выглядит (т.е. наблюдаемые визуальные качества), (4) как он звучит ( т.е. воспринимаемые слышимые качества), (5) выражает ли он уникальность человека, и (6) регулируется или модифицируется и каким образом (т.е. усиливается, де-интенсифицируется, моделируется, принудительно или не регулируется). Из общего списка из 1148 слов (включая, например, эмоциональные и оценочные термины) 43,6% (501 слово) были отнесены к одной из этих шести категорий.Из сокращенного списка из 857 слов (на основе оценок, полученных в исследовании 2) 44,2% (379 слов) были отнесены к одной из этих шести категорий; т.е. к формальным атрибутам.

Таблица 2 показывает категории высшего и низшего порядка формальных атрибутов смеха. Для каждой подкатегории приводится несколько примеров (переведенных на английский язык). Более подробно, первая высшая категория обозначает основных параметров смеха и содержит прилагательные, описывающие параметры, общие для смеха с другими сигналами.Эти параметры включают заметное присутствие или отсутствие триггера (1.1), задержку ответа (1.2), характеристики временного хода (1.3) и продолжительность (1.4). Таким образом, эти категории описывают последовательность между действием триггера, активацией реакции и множеством формальных различий в пространственно-временном действии и его частоте.

Таблица 2 Основные и второстепенные категории с количеством наблюдений и примеров

Анализ показал, что люди замечают, случается ли смех по какой-либо причине или проявляется при очевидном отсутствии триггера (будь он обычно отсутствует или просто неизвестен окружающим). наблюдатель).Есть 13 слов в категории наличие или отсутствие триггера (1.1), из которых двенадцать относятся без причины, например беспричинный (unmotiviert) или беспричинный (grundlos) , и одно слово, описывающее реакцию смеха, как , соответствующее ( angemessen ).

Задержка (1,2) события смеха относится к времени между воспринимаемым триггером или причиной смеховой реакции и началом реакции. Если задержка короткая, смех можно описать как внезапно (plötzlich) или внезапно (jäh) .Если он довольно длинный, его можно назвать отложенным (verzögert) или нерешительным (zögerlich) . В этой категории 19 слов, из которых 15 слов описывают короткую задержку, а четыре слова — большую задержку.

Двадцать описаний смеха относятся к различиям во времени сигнала (1.3). Эти различия включают вариации в резкости начала смеха (4 слова), которые можно описать либо качеством вспышки (например, explosive [explosiv] ), либо постепенным увеличением громкости.Этот параметр описывает, где максимальная точка интенсивности сравнивается с началом и смещением. Если энергия в самом начале, смех будет отмечен как взрывной. Групповой смех (возможно, также индивидуальный смех) может иметь поздний пик, когда, например, вызывающий стимул раскрывает свою силу только постепенно (медленное осознание юмора в ситуации) или когда заразительность усиливается (общий групповой) смех. Восемь прилагательных в этой категории описывают изменения интенсивности во времени, что в большинстве случаев означает отсутствие или наличие разрывов в сигнале.Если сигнал прерывается, смех обозначается как отрывистый ( stoßartig ), застойный ( stockend ) или обрезанный (abgehackt) . Если в сигнале нет разрывов, он обозначается как устойчивый ( ununterbrochen ). Третий аспект изменения сигнала во времени — это характеристики его затухания / смещения (8 слов). Это может быть как с резким, так и, возможно, неожиданным концом, например Discountinued (abgebrochen), оторвано (abgerissen), разрушено (zerschellend) , или оно может медленно и постепенно исчезать, например.грамм. отходит (abschwellend) . В первом случае смех прекратился, скорее всего, из-за изменения психологического состояния; например, неожиданный поворот ситуации, который сделал ситуацию серьезной, или другие события. Последняя категория, кажется, больше относится к естественному угасанию смеха.

Продолжительность (1.4) характеризует продолжительность времени, в течение которого длится сигнал, и эта категория включает 23 слова. Прилагательные, описывающие продолжительность смеха, включают мимолетных (flüchtig), кратких (kurz) , устойчивых (anhaltend) и бесконечных (endlos) .Пять прилагательных описывают довольно короткий смех, 18 описывают смех, воспринимаемый как довольно или даже чрезвычайно долгий.

Вторая высшая категория — интенсивность . Он содержит все прилагательные, которые относятся к силе и динамизму (2,1) в смехе, жизнеспособности (2,2), а также к степени вовлеченности всего тела (2,3). Мощный и динамичный смех (2.1) выполняется насильно. В этой подкатегории 22 слова, 14 из которых описывают высокий уровень силы, включая сильных (абсолютных), и сильных (крифтиг). На противоположном конце этого измерения 8 слов описывают низкий уровень мощности, например weak (schwach) или soft (sanft).

Жизнеспособность (2.2) относится к словам, описывающим смех как обладающий живым и энергичным качеством. 30 слов в этой категории включают жизнерадостный (lebhaft) и витальный (витальный) , а также усталый (müde) или усталый (матовый ) на другом конце измерения. Двадцать пять слов в этой категории относятся к очень или очень интенсивному смеху, пять слов — к смеху меньшей интенсивности.

Анализ также выявил ряд прилагательных ( n = 11), которые выражают интенсивность смеха, ссылаясь на степень вовлеченности тела в смех (2.3). Большинство этих слов описывают сильную вовлеченность тела в смех. Когда смех называют дрожащим (изгибом) или спазматическим (крампфартиг) , это касается не только лица и голоса, но более или менее всего тела. Одно прилагательное также описывает противоположное состояние — тело не участвует в смехе, т.е.е., без движения (bewegungslos) .

Третья категория высшего уровня — это видимых аспектов. Он содержит 33 прилагательных, описывающих аспекты появления смеха, которые можно наблюдать, ничего не слыша, например покраснение (errötend) или однобокое (schief) .

Содержит наибольшее количество слов из шести категорий (всего 184), четвертая высшая категория — звуков. Состоит из прилагательных, описывающих способ звучания смеха.Его подкатегории включают слуховое описание (4,1), дыхание (4,2), сочленение (4,3), фонирование (4,4), ритм (4,5), вовлечение тела в звук (4,6), и метафорическое или слухово-метафорическое описание (4.7).

Есть 57 прилагательных, которые относятся к слуховому описанию (4.1). Это дескрипторы того, как воспринимается звук, и слова, которые в основном используются для описания звуков.Эти слова в основном описывают воспринимаемую громкость сигнала (варьируется от тихий [leise] или невыносимый [lautlos] до громкий [laut] или громкий [lärmend] , всего 15 прилагательных описывают исключительно разные уровни громкости ). Таким образом, есть две категории, которые описывают величину смеха, но сосредотачиваются на разных аспектах: слуховое описание (4.1), которое включает воспринимаемую громкость, и интенсивность (2), которое описывает силу, жизнеспособность и вовлеченность человека. тело.Вторая группа слов в слуховом описании категории относится к звуковым качествам, таким как высота и тембр (т. Е. То, что отличает звуки двух событий смеха, даже если они имеют одинаковую продолжительность и громкость, хотя некоторые из слов также связано с определенным уровнем громкости). К ним относятся такие прилагательные, как пирсинг (schrill) или громкий (schallend) , 42 прилагательных описывают эти звуковые качества.

Дыхание (4.2) описывает, как различия в дыхании влияют на звук сигнала смеха. Восемь прилагательных в этой категории включают такие слова, как дыхание (атемлос) или дыхание (шнауфенд) . Точно так же восемь прилагательных были классифицированы как описывающие способ, которым различия в артикуляции (4.3) влияют на звук смеха, например, nasal (näselnd) или chirruping (schnalzend) . Влияние различий в звучании (4.4) на звук смеха улавливается 16 прилагательных, в том числе хриплый (gehaucht) или нажатый (gepresst) . Два слова (например, wobbling [ kullernd ]) описывают звуковые вариации, создаваемые различными ритмами (4.5) смеха, а восемь слов относятся к звукам, которые производятся при участии тела (4.6) в производстве звук (например, кашляет, [ hustend ]) или реакция на звук (напр.g., разделение на бок [ zwerchfellerschütternd ]).

Было также довольно много (85) слов, которые описывают звук смеха с помощью метафорического описания (4.7). Некоторые из этих метафорических описаний включают слова, которые являются общими метафорами при обращении к звуку (например, high [hoch] или deep [tief] как дескрипторы уровня высоты тона), а также могут называться слухово-метафорическими описаниями .Существует также большая группа прилагательных, относящихся к звукам животных (например, ржание [wiehernd] или кудахтанье [schnatternd] , всего 10 слов). Другая большая группа включает описание смеха с помощью музыкальной метафоры. Примеры этих семи атрибутов включают dissonant (misstönend) или melodic (melodisch) . Другие метафоры сравнивают звук смеха с другими звуками, такими как звон (клингельнд) или колокольчик (глокенхелл) .Последняя группа слов включает метафоры, которые относятся к качествам, которые не обязательно являются типичными для описания звуков, например, dry (trocken) или cold (kalt) .

Есть несколько прилагательных, которые относятся к тому факту, что смех может выражать индивидуальность или уникальность человека. Пятая высшая категория включает те 32 прилагательных, которые описывают уникальность смеховой реакции. Среди этих слов есть две подкатегории. Смех может иметь качество отпечатка (5.1) означает, что смех настолько типичен для человека, что его можно четко отличить от других, и что в конечном итоге можно идентифицировать человека, только услышав его смех. Эта подкатегория состоит из 13 прилагательных, таких как несравненный (unvergleichlich) , неподражаемый (unnachahmlich) и всемирно известный (weltberühmt) . Другой способ выразить уникальность — обратиться к более общим описаниям обычных (5.2) смеха, которые попадают во вторую подкатегорию.Семь прилагательных описывают обычный смех, в том числе непримечательный (unauffällig) и обычный (konventionell) , а 12 слов описывают необычный смех, в том числе необычный (ungewöhnlich) и необычный (eigenartig) . Прилагательные в последней группе отличаются от прилагательных в подкатегории 5.1 в том смысле, что они относятся к смеху не как к характеристике конкретного человека, а к степени отклонения сигнала смеха от прототипного события смеха.

Наконец, шестая высшая категория — это положение , правило . Он включает в себя все слова, относящиеся к некоторому регулированию или сознательному изменению смеха или его заметному отсутствию. Соответственно, подкатегории описывают ослабленный смех (6.1.1), усиленный смех (6.1.2), искаженный смех (6.1.3), а также нерегулируемый смех (6.2).

Деусиленный смех (6.1.1) — это тип смеха, который намеренно регулируется таким образом, чтобы он был менее громким или менее продолжительным, чем это было бы естественно.Таким образом, выражение эмоции подавляется. 24 термина в этой подкатегории варьируются от слегка ослабленных, например сдержанный (verhalten) или колеблющийся (zaghaft ), почти или совсем не слышный, например исключено (unterdrückt) или отклонено (verkniffen ).

С другой стороны, усиленный смех (6.1.2) означает смех, который намеренно регулируется, чтобы он был громче или длиннее, чем это было бы естественно. То есть эмоция может присутствовать, но она намеренно повышена, чтобы казаться сильнее.Три прилагательных, описывающих усиленный смех, включают преувеличенный (übertrieben) и эксцентричный (exaltiert) .

Подкатегория симулировал смех (6.1.3) включает все термины, которые описывают события смеха, которые не происходят как выражение пережитой эмоции, а вызываются намеренно. Примеры 24 прилагательных в этой подкатегории включают искусственный (künstlich) , неискренний (aufgesetzt) ​​ или лицемерный (unaufrichtig) .

Принудительный смех (6.1.4) описывает смех, который наблюдается в ситуациях, когда человеку не хочется смеяться, но он все равно намеренно вызывает смех. Восемь прилагательных в этой подкатегории включают сопротивляющееся (более широкое вложение) и напряженное (веркрампфт) .

Нерегулируемый смех (6.2) показывает отсутствие каких-либо регулирующих или модифицирующих влияний, которые описаны в предыдущих подкатегориях. Некоторые из 53 прилагательных в этой подкатегории явно относятся к отсутствию регулирования, например, без ограничений (ungehemmt) , без ограничений, ( zügellos ).Другие термины в этой подкатегории скорее относятся к подлинности смеха, подразумевая, но не упоминая прямо об отсутствии регулирования, например, подлинный (echt), дикий (дикий) или искренний (ehrlich ).

Обсуждение

Ориентируясь на формальные признаки смеха, по согласованию с экспертами была получена классификация с шестью категориями более высокого порядка. Генерация категорий более высокого порядка последовала вполне естественно, поскольку атрибуты в основном попадали в относительно четкие категории параметров.Только подкатегории требовали обсуждения и время от времени пересматривались. Термины, касающиеся эмоций, коммуникативных и социальных функций смеха, особенностей смеющегося человека, а также чисто оценочные термины были опущены, поскольку эти определения зависят от контекста и субъективной интерпретации декодера, называющего смех.

No related posts.