«Онлайн не заменит живого общения с искусством»

— С точки зрения пользователя это тоже было уникальное время. Мне невероятно повезло съездить в Италию, пока многие ограничения еще сохранялись. Вы знаете, такого счастья посетителя музеев я в своей жизни еще не испытывала. Я увидела столько всего, на что в обычных обстоятельствах ушло бы лет десять. Это была уникальная возможность прикоснуться к искусству практически в одиночестве. Но, с другой стороны, это значит, что люди по-прежнему боятся возвращаться в музеи. Вы тоже это почувствовали?

— У нас все схоже с тем, что происходило за рубежом, в Европе, в Австралии, где музеи открылись и снова закрылись. Американские музеи начинают открываться только сейчас, ряд европейских музеев — тоже. Я знаю, что в Италии ряд крупнейших музеев перешли на работу только в течение первой половины. Мы открылись 2 июля, и в первый месяц к нам пришло всего 25% от нашей прежней публики — причем я сравниваю не с июлем 2019 года, когда у нас заканчивались выставки Репина и Эдварда Мунка, а с обычным зимним сезоном. Мы видели, что люди, конечно, очень осторожно возвращались в музеи, но они возвращались, потому что они испытывали в этом потребность.

Нам говорили: «Вот вы выбросили такое количество онлайн-материала, а вы не боитесь, что люди пресытятся этим и, когда вы откроетесь, они к вам просто не будут приходить?» Я, опираясь только на какие-то умозаключения, говорила: «Нет, мы не боимся». То, что мы людям давали, помогало им психологически выдержать тот стресс, в котором мы все находились.

Но теперь я каждый вечер получаю точную сводку и вижу, что день за днем в наши пространства приходит чуть больше человек. В августе мы вышли на уровень примерно в половину от обычного числа наших посетителей. Я могу привести цифры — 59 тысяч человек в июле побывали во всех наших пространствах, 101 тысяча человек — в августе. А в сентябре мы увидели то, чего не видели уже довольно давно, то, что является признаком успеха любой экспозиции, — очереди на выставку. Это была выставка «Русская сказка» Васнецова — интереснейший экспериментальный, иммерсивный, театрализованный проект для семейного просмотра, для взрослых и для детей.

— Сейчас есть две точки зрения: первая — что все вернется обратно в офлайн, вторая — что половина искусства останется в онлайне. Молодое поколение гораздо более адаптировано к онлайн-смотрению, онлайн-потреблению. Каков ваш прогноз?

— Это прекрасный вопрос. В период карантина мы включили все ресурсы и выдали очень много. Но нужно понимать, что все, связанное с онлайном, — это вложения. Ты не можешь делать это на коленке. И я говорю не о проектах вроде фильма со Шнуром или «Третьяковка» с Хабенским — это были совсем другие и гораздо более серьезные вложения со стороны Сбербанка. Я говорю о том, что сделали мы сами — это были вложения самого музея, из наших внебюджетных доходов, и, в общем, боюсь это признать, но этот ресурс мы за этот год исчерпали.

Это действительно серьезный вызов. Сейчас к нам возвращаются те, кто живет в Москве или может себе позволить приехать. Но мы прекрасно понимаем, что у многих людей сейчас совсем другие приоритеты — им трудно как раньше тратить деньги на то, чтобы летом привезти детей на каникулы и показать им музеи. Мы понимаем, что до сих пор огромная российская аудитория в российских регионах не может попасть в наши залы, поэтому мы продолжаем те онлайн-программы, которые мы делали перед пандемией. Но мы уверены, что они все равно не смогут заменить живого общения с искусством.

Может быть, я звучу как идеалист, но я думаю, что при всех возможностях современных технологий то, что мы предлагаем нашему зрителю, — это лишь введение в тот мир, в который он должен погрузиться, когда сам придет в залы и встанет перед тем или иным произведением искусства. Это касается не только музеев, это касается театров, концертных залов, опер.

Я сама была на первых двух концертах после пандемии в зале Чайковского, это были совершенно замечательные концерты. Первый — это выступление Дениса Мацуева, который играл концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Второй — опера «Сельская честь» под руководством маэстро Валерия Гергиева. То, что ты испытывал, сидя наконец в концертном зале, — это невероятное ощущение живой музыки, которое не заменит ни одно воспроизведение, сколь совершенной ни была бы сегодня техника и как бы потрясающе ни звучал оркестр у тебя в голове, когда ты слушаешь музыку в хороших наушниках.

— Пока я вас слушала, у меня возникла идея: если вы с помощью интерактивного формата для детей расскажете о какой-то картине, после такого интерактива встреча с этой картиной вживую будет волшебным «вау»-приключением. То есть путь к искусству удлинится, но связь будет гораздо крепче. Я подумала почему-то о «Явлении Христа народу», потому что это очень масштабная картина и там много о чем можно рассказывать.

— Абсолютно с вами согласна, и вы привели самый правильный пример. И наш рассказ о шедеврах Третьяковской галереи как раз начинается с картины Александра Иванова «Явление Христа народу». Наш разговор с Сергеем Шнуровым во время съемок тоже начинался с этой картины, а после окончания карантина у нас проходили съемки фильма с владыкой Иларионом — и снова на этой картине было сосредоточено большое внимание в его рассказе о том, как евангельские сюжеты претворяются в изобразительном искусстве.

— Вы говорите, что искусство — один из самых сильных антидепрессантов. Вы наблюдали наверняка в социальных сетях такое явление, как «изоизоляция». Как вы относитесь к этой форме и считаете ли вы, что подобные флешмобы пригодятся нам и в будущем?

— Мне очень понравился этот проект, хотя на предложение самой что-то придумать ответила отказом. Мне кажется, что в нем присутствуют три очень важных момента, которые помогали людям оставаться в позитиве. В целом за этими же ощущениями люди приходят в музей — за вдохновением, впечатлениями, которые подталкивают к серьезным размышлениям, а в результате развивают нас как личностей.

Во-первых, этот проект был проявление той внутренней креативности, которая есть у каждого из нас. Но эта креативность соотносилась напрямую с изобразительным искусством. Его участники погрузились полностью в рассматривание произведений искусства с тем, чтобы подобрать тот образ, в котором они сами хотели бы предстать.

Во-вторых, все мы, прекрасные дамы, сидели со своим серьезным, подобранным на разные случаи жизни гардеробом, три месяца дома, никуда не выходя. Сидели в майке и в свободных спортивных костюмах — даже когда ты выходил в зум, ты мог остаться в этих же спортивных брюках, просто наверх на ту же майку накинуть пиджак или джемпер. Но выход в свет – это важная составляющая нашей жизни. А этот проект позволил использовать все, что нашлось в гардеробе, чтобы создать какой-то образ, преобразиться и выйти из этого состояния, когда ты все время в спортивном костюме и майке. В этом присутствовал игровой момент, которого нам так не хватало, и момент живого общения, когда ты выкладываешь это онлайн и начинаешь получать отклики и реагировать на них.

На самом деле нам еще предстоит оценить те травмы от отсутствия общения, возможности посмотреть в глаза, просто прикоснуться к своему близкому. Я провела карантин со своей дочерью, я ни разу ее не обняла, ни разу не поцеловала, ни разу к ней не притронулась, потому что я понимала, что, увы, этого делать не надо. Поэтому эта игра, возможность немного похулиганить и посмеяться, обменяться впечатлениями с большим кругом людей — все это было очень важно. К сожалению, как у всякой идеи, у нее есть пределы, и мне кажется, в какой-то момент она стала немного выдыхаться. Но в целом такие идеи — это очень положительная история. Я про новый карантин стараюсь не думать, но, если нас ждут повторные ограничения, надеюсь, люди сумеют придумать еще что-нибудь очень остроумное и веселое.

— Я раньше не задумывалась о том, что вся эта история нанесла нам всем коллективную психотравму, это все нам еще предстоит обдумать. А вот приглашение врачей в Третьяковку — это тоже часть терапевтической, психологической помощи и поддержки или это дань уважения? Что это для вас?

— Конечно, в первую очередь это дань уважения и благодарность. Мы прекрасно понимаем, как им всем досталось, как им было тяжело. Наша миссия — отдавать то, что мы храним, людям и зрителю. Мы все невероятно обязаны этим людям, и у нас есть возможность сделать для них что-то приятное — пригласить их как наших дорогих гостей с их спутниками, дать им возможность посетить наши залы, которые сейчас не заполнены, как раньше. Это то немногое, что мы можем сделать, чтобы поблагодарить врачей.

Несмотря на сложные финансовые обстоятельства, мы долго размышляли над тем, продолжать ли нам пускать бесплатно детей и подростков, молодых людей до 17 лет или все-таки просить эту категорию наших зрителей платить за вход хотя бы какие-то льготные деньги. Для этой категории посетителей Министерство культуры покрывает нашу упущенную выгоду, но наша молодая аудитория была так активна, что эту квоту мы выбрали за первые месяцы года, еще до карантина. Мы долго думали, как быть, ведь наши расходы до сих пор превышают наши доходы, — и тут надо сказать спасибо правительству и Министерству культуры, что и музеи, и театры, и филармонии поддержали в том, чтобы мы продолжали платить своим сотрудникам ту же зарплату, которую платили раньше. В общем, мы долго обсуждали этот вопрос, но в конце концов приняли решение, что до конца года мы сохраняем эту льготу для всех, кто не достиг 18 лет, потому что нам очень важно, чтобы они продолжали приходить в музей, нам очень важно, чтобы они, вдохновленные тем, что мы делали онлайн, могли свободно прийти к нам. Работа с медиками – это то же самое.

«Это сложная задача — не поддаваться партийной позиции»

— Вы говорили, что в искусстве должно быть многоголосие, и вы всегда выступаете за объективную позицию. Но сейчас общество сильно поляризовано, и классическому музею сложно показывать всю многогранность жизни. Собственно ничего нового — мы знаем, что картины Николая Ге, к примеру, в свое время, когда Третьяковка еще была музеем современного искусства, были закрыты от публики. Сейчас легко себе представить, какая была риторика тогда…

— Риторика была простая — эти вещи были просто запрещены цензурой, которая существовала в России до 1917 года. Когда эта система была разрушена, Павел Михайлович Третьяков, которому, насколько я понимаю, работы Николая Ге не очень нравились, понимая, что это тем не менее очень важные, принципиальные для русского искусства произведения, может быть, в чем-то опережающие свое время, счел для себя необходимым купить их. И при жизни Павла Михайловича Третьякова они висели действительно закрытыми черными коленкоровыми занавесками.

— Это отчасти касается и передвижников, которые тоже были современным искусством.

— Да, это были современные художники, которых тоже очень серьезно критиковали, но это всегдашняя ситуация. Это действительно очень сложная задача — стараться быть объективным и не поддаваться какой-то позиции, которая была бы, как я это называю, «партийной». Я хотела бы привести в качестве примера такой попытки объективного анализа две наши недавние выставки. Одна называлась «Некто 1917», мы показывали ее в 2017 году, отмечая столетие октябрьских событий 1917 года. Мы захотели воспроизвести в наших залах коллективный разноголосый хор художественных высказываний 1917 года и сделать этот срез максимально объективным.

Моим коллегам, в частности Ирине Вакар, одному из лучших в мире специалистов по русскому авангарду, очень хотелось показать значимость работ художников русского авангарда. Но одновременно мы понимали, что авангард на тот момент был лишь небольшой частью этого многосоставного, многоголосного художественного высказывания. К сожалению, эта выставка недополучила своего зрителя, потому что, вероятно, многие предположили, что она просто посвящена революции. Но она была посвящена искусству в 1917 году, которое начало прозревать какие-то невероятные драмы, трагедии и катаклизмы. При этом у всех художников того времени — художников авангарда, классических художников старой волны, представителей Серебряного века или таких художников, как Кузьма Петров-Водкин или Михаил Нестеров, было только одно общее место — нежелание фиксировать действительность, те революционные события, которые происходили у них за окнами. В составе выставки было буквально четыре-пять произведений, связанных с актуальными событиями, что еще раз подтверждает тот факт, что искусство — это не документальная фотография, это сложнейшие рефлексии.

Вторая попытка объективного подхода, подхода вне банальных, устаревших, скучных представлений о том или ином художнике, — это наша ретроспектива Ильи Репина, которая, на мой взгляд, стала настоящим прорывом в изучении творчества не только этого художника, но и всех художников-передвижников. К сожалению, мы существуем сейчас в ситуации искусствоведческого вакуума: из-за очень серьезной идеологической нагруженности искусствоведческих текстов 50–70-х годов авторы сознательно обходили или старались не видеть в творчестве этих художников то, что выходило за рамки принятой точки зрения. Она заключалась в том, что передвижники — это критика язв современного им буржуазного общества. Но, когда ты сегодня смотришь на Репина и в целом на передвижников, ты понимаешь, что это искусство, к которому многие долго и незаслуженно относились с каким-то пренебрежением — скучно, неинтересно.

— Такая школьная программа…

— Да, и вообще будто бы не искусство это. Но это абсолютно не соответствует истине. Так вот Третьяковская галерея — это действительно галерея демократического искусства 60–90-х годов, она оставалась такой вплоть до смерти Павла Михайловича Третьякова в 1898 году. Он всегда старался собирать все самое главное, важное и лучшее, покуда Александр III не вознамерился создать в Петербурге Императорский национальный музей, который и стал мощнейшим конкурентом Павла Михайловича в покупке работ современных художников. Сегодняшние научные сотрудники Третьяковской галереи очень серьезно и глубоко на протяжении последних десятилетий изучают творчество передвижников и самых ярких крупных фигур. И вы видите, что все выставки, посвященные искусству художников этого времени, каждый раз представляют этого художника с совсем новой точки зрения, являясь шагом и очень серьезным заявлением, формулирующим уже новую современную историю русского искусства.

В Репине при внимательном изучении, рассмотрении, исследовании выявилось многое из того, на что мы раньше совсем не обращали внимания. Например, что русское искусство этого времени на самом деле погружено в ту же проблематику, в которую погружено творчество величайших писателей того времени. Я в первую очередь имею в виду Федора Михайловича Достоевского и Льва Николаевича Толстого. Всюду в мире и в стране признано, что творчество этих писателей — это вершина развития мировой литературы, а не только русской литературы. Эти люди вскрыли такие глубины человеческого сознания, что это звучит современно до сих пор, хотя их герои в кринолинах говорят по-французски, как в начале «Войны и мира». Но в тех же передвижниках раньше предпочитали не замечать эту духовность и апелляцию к вечным евангельским истинам.

Возьмем, к примеру, картину «Не ждали», которую современники воспринимали как парафраз «Явления Христа народу», ведь Александр Иванов был для всего русского искусства второй половины ХIХ века мощнейшим ориентиром. Это парафраз истории и притчи о блудном сыне и многое, многое другое. Это гораздо более сложные смыслы, чем принято было считать, это такая картина-загадка — там на стене рядом с с портретами Тараса Шевченко и Некрасова висит распятие, две литографии, одна из которых изображает Александра II на смертном одре, а вторая — «Голгофу».

— То есть речь о цареубийце?

— Мы не знаем, что это за человек, за что он оказался на каторге. Мы не знаем, кто эта женщина за фортепиано, но можем предположить, что поднявшаяся пожилая женщина — это мать, мальчик и девочка — дети, но все равно мы не знаем, что было до, и мы можем только предполагать, что будет через секунду. Репин фиксирует вот эту сложность, многозначность момента, и этим замечательна эта картина и сам художник, который является невероятным, величайшим живописцем всех времен и народов.

Наша выставка показала, что это крупнейшее имя в европейском искусстве второй половины ХIХ века. Мы также показали его поздние работы, к которым многие критики относились достаточно сдержанно, но теперь мы видим в них глубочайшую духовность, сосредоточенность на личных вопросах, мучительный поиск истины, так же как у Николая Ге или Федора Михайловича Достоевского.

Наконец, эта выставка доказала, что Репин был еще и невероятный провидец. Мы показали совершенно удивительные эскизы к его картине, посвященной манифестации 17 октября 1905 года, написанной в 1907–1911 годах, когда еще было далеко до революционных событий октября 1917 года. На них по небу летят джентльмены в черных фраках и дамы в черных платьях, которые в какой-то момент превращаются в страшное воронье.

13 октября эта выставка должна была открыться в Petit Palais в Париже, потом она должна была поехать в Хельсинки, в музей Ateneum. Обе выставки, к сожалению, пришлось перенести на более поздний срок.

Это ответ на ваш вопрос про стремление быть объективными и стремление попробовать сделать так, чтобы картина сама разговаривала со зрителем. Картина, экспозиция, подбор вещей сами подводят публику к совершенно новым открытиям и новым точкам зрения, заставляют не проходить мимо, скользя глазом, а действительно проникнуться и погрузиться.

— А теперь несколько вопросов от наших зрителей. Изоляция, ограничения в количестве посетителей музеев показали необходимость работы онлайн. Нужна ли для этого переподготовка музейных работников?

— Я думаю, чему мы научились, так это умению преподносить свой материал в более сжатой, сконцентрированной, яркой, понятной форме, которая интересна современному зрителю, молодой и детской аудитории. Конечно же, мы все прекрасно понимали, что поиск подобного формата, языка и манеры разговора — это насущная необходимость, и мы не можем думать о будущем, не понимая, что мы должны изменить вот эту интонацию разговора с людьми. Это мы поняли, этому мы научились. Благодаря этому появились наши образовательные платформы, в том числе и совершенно замечательный образовательный портал «Лаврус», сделанный на средства наших партнеров и друзей, над которым мы работали с высокопрофессиональной командой студии Артемия Лебедева. Этот образовательный ресурс очень отличается от тех материалов, которые обычно располагаются на музейных сайтах.

— Какова роль в современном мире небольших местных краеведческих музеев. Я сама часто в небольших городах смотрю за энтузиастами, которые поддерживают эти музеи, там мало посетителей, там очевидно мало денег, но они хранят в себе порой совершенно уникальные вещи. Как вы оцениваете их положение, особенно сейчас?

— Я абсолютно согласна с вами в том, что эти музеи в большинстве случаев хранят и показывают уникальный материал и что эти музеи при грамотном руководстве и умении находить деньги на трансформацию могут становиться градообразующими. Яркий пример — Елабуга, маленький город, который навсегда связан с Мариной Цветаевой, музей его просто трансформировал. Еще примеры — Коломна или Владивосток, где мы работаем вместе с нашими коллегами из Эрмитажа и музея Востока над созданием музейного центра. Я, впервые приехав во Владивосток, зашла в музей истории Дальнего Востока имени В.К. Арсеньева. Им руководит Виктор Шалай — замечательный, на мой взгляд, директор. Cейчас музей федерализирован, объединен с Владивостокской крепостью. Я никогда прежде не видела столь интересной экспозиции, которая бы рассказывала о жизни этого удивительного края так захватывающе. Причем, глядя профессиональным взглядом на то, как сделана эта экспозиция, я понимаю, что туда вложена невероятная креативность, но совсем небольшие деньги. И мне кажется, что это очень важно и нужно сделать все, чтобы региональные власти обращали внимание на эти музеи. Если мы говорим о сохранении памяти и культуры, то иногда она бывает сконцентрирована именно в таких местах.

— Что вы лично для себя извлекли из всех этих испытаний последнего времени?

— Невзирая на то, что к моменту закрытия музея я руководила Третьяковской галереей уже пять лет, эти три месяца стали для меня настоящим открытием того, с какими людьми я работаю. Это была работа, когда каждый виден. Тут не скроешься — «я пошел к художнику в мастерскую, я пошел на ту территорию…» Это было в какой-то степени откровением, насколько все сконцентрировались на том, чтобы устоять, не откатиться, насколько все выкладывались и вкладывались. Наверное, эта ситуация дала толчок той энергетике, тем возможностям, тому потенциалу, который в этих людях был и который я, возможно, каюсь, не видела, а может быть, они и сами не отдавали себе отчета в том, что могут невероятно много. И вот этот опыт был для меня крайне важным.

Паули как психотравма | kniganews

Когда человека мучает сильная психологическая травма, это чревато серьёзными проблемами не только для физического здоровья или нормальной жизни, но и для жизни вообще. Поэтому все согласны, что такое состояние требует лечения. Но вот когда от последствий мощной психотравмы страдает коллективное сознание научного сообщества, то даже сам факт болезни обычно принято отрицать.

Есть в России одна совершенно замечательная газета под названием «Троицкий вариант – Наука» . Замечательна она не только тем, что постоянно публикует правдивые и содержательные материалы о состоянии дел в науке и обществе, но и тем, в особенности, что делают эту газету настоящие учёные. То есть не просто весьма компетентные в своём профессиональном деле специалисты, но и честные-отважные люди, открыто и аргументировано – с научных позиций – сражающиеся с враньём, воровством и прочими несправедливостями этого государства.

Но здесь, впрочем, речь пойдёт совсем о другом.

Речь пойдёт о том, что абсолютно всем людям, включая и самых умных, честных и порядочных учёных, свойственно иметь те или иные недуги. Болезни, страдания и расстройства как физического, так и психологического свойства. Но если коллективные физические болезни – вроде массовых вирусных эпидемий – ныне уже явно и отчётливо волнуют всех, то вот коллективные психические недуги пока что существуют словно невидимо. Сколь бы серьёзна такая болезнь ни была, общество её фактически не замечает, а потому и о необходимости лечения вопросов не ставится. Что вряд ли есть мудро.

Как же может выглядеть такое заболевание коллективного сознания, которое применительно к отдельным людям обычно именуют термином психотравма? Недавний выпуск газеты «Троицкий вариант» непосредственно связан именно с таким случаем массовой болезни – благодаря статье «Ярость Вольфганга Паули», рассказывающей об одном из малоизвестных эпизодов в истории науки (Выпуск ТрВ № 306 от 16.06.2020, с. 10–11 ).

Формулируя аккуратнее, речь здесь идёт не совсем о статье, а о перепечатке главы из недавней мемуарной книги известного теоретика Джона Моффата «Эйнштейн ответил на письмо. Моя жизнь в физике», выходящей скоро из печати в издательстве «Регулярная и хаотическая динамика» в переводе на русский язык.

Мемуары Моффата – это интересная книга, написанная человеком, прожившим долго и многое повидавшим. Написанная одним из тех немногих доныне живущих «старейшин науки», кому доводилось лично общаться с Нильсом Бором и Альбертом Эйнштейном, с Дираком и Паули, с Шрёдингером и Оппенгеймером. С теми титанами, одним словом, кто создал физику XX века.

Моффат на страницах своей книги рассказывает обо всех этих встречах. Особое внимание уделяя тем из великих, кто сыграл значительную роль в выборе дела его жизни и в становлении молодого учёного, то есть Эйнштейну, Бору и Дираку. Редакция газеты «Троицкий вариант», однако, из пятнадцати глав мемуаров, не считая пролога и эпилога, по каким-то неназываемым причинам решила выбрать для публикации главу под номером 8. В книге имеющую название «Вольфганг Паули» и целиком посвящённую одному из тех гигантов физики, кого учителем или вдохновителем Моффата назвать не получится даже при большом желании. Тут, скорее, замешаны эмоции совсем иного рода…

Вполне возможно, что именно по этой причине в публикации газеты данный текст получил и иное название: «Ярость Вольфганга Паули». А главный изюм эпизода, выбранного из воспоминаний Моффата, заключается в том, что портрет знаменитого теоретика и одного из отцов квантовой физики написан здесь не в традиционно-парадной, так сказать, манере, а в куда более жёстком и приземлённом стиле бытового реализма.

Для объективного и объёмного представления о жизни науки «как она есть» такого рода зарисовки от непосредственных участников всегда полезны, спору нет. Но прежде чем переходить к цитированию содержательных фрагментов из этой главы, зафиксировавшей самую памятную из личных встреч Моффата с Паули (а их всего было две с хвостиком, если считать за хвостик самый первый обмен рукопожатиями на одной из больших конференций физиков в Берне), полезно сделать кое-что ещё.

А именно, полезно процитировать совсем коротенький фрагмент одной из следующих глав, «Главы 11. Империал Колледж». Ибо этот фрагмент не только упоминает ещё одну, последнюю встречу Моффата с Паули, но и даёт сильное документальное свидетельство тому, насколько вообще можно доверять нынешним воспоминаниям патриарха о событиях, происходивших свыше шестидесяти лет тому назад.

Время и место действия данного эпизода – 1959 год, Лондон. Туда вслед за старшим коллегой Абдусом Саламом наш герой переехал из Кембриджа, где в 1958 закончил аспирантуру и защитил диссертацию, а потому искал место для трудоустройства. Как раз в это же время Абдус Салам получил новую должность и возможность сформировать в лондонском Империал Колледже свою собственную исследовательскую группу из аспирантов и постдоков. Среди других молодых учёных вошёл в эту группу и Моффат.

Фрагмент мемуара о данном периоде выглядит так:

Несмотря на дурной совет Паули относительно нарушения чётности в слабых взаимодействиях [воздержаться от приоритетной публикации статьи с революционными идеями, которые в 1957 принесли Нобелевскую премию Янгу и Ли], Салам продолжал боготворить Паули. В 1959 году Салам пригласил Вольфганга Паули в Империал Колледж посетить его новую исследовательскую группу, а студентам и постдокам группы было велено подобающе приодеться по этому случаю.

В день приезда Паули Салам вошёл ко мне в кабинет, наряженный в новый костюм-тройку, белоснежную сорочку и галстук Сент-Джон Колледжа. Он сообщил мне, что сопровождать Паули во время этого визита должен буду я, обеспечивая гостю комфорт пребывания и всё, что только может ему понадобиться. Уже по второму заходу за несколько последних лет я опять должен был служить на побегушках у тех, кто принимал великого австрийского физика. И оставалось лишь гадать, что за участь уготована мне на сей раз…

Благодаря этому краткому фрагменту можно с абсолютной уверенностью утверждать, что Джон Моффат излагает свои воспоминания исключительно на основании того, как они отложились у него в памяти. То есть без всякой опоры на дневники, письма или какие-то ещё личные записи того периода, который описывается в мемуарах. Ну а о том, сколь коварные штуки и фокусы может устраивать вера людей в собственную память, известно очень хорошо (массу подробностей на данный счёт – причём в том же контексте мемуаров учёных – можно найти в материале «Обманы памяти и ложь мемуаров» ).

Конкретно в случае с мемуарами Моффата при их сравнении с известными фактами истории получается так, что этого из описанных в воспоминаниях эпизодов в реальности просто не могло быть никак. Уже по той хотя бы причине, что в 1959 году Вольфганг Паули не только не приезжал в Лондон, но и вообще не ездил уже никуда. Потому что ранее, в 1958 он неожиданно для всех умер в совсем не старом ещё возрасте. Джон Моффат, как видим, совершенно этого «не помнит». То есть данный исторический факт из его памяти оказался вытеснен напрочь ложными воспоминаниями.

О глубоких психологических причинах для подобного вытеснения речь пойдёт ближе к концу, а сейчас пора процитировать содержательные фрагменты из мемуара Моффата о его второй, самой продолжительной встрече с великим учёным (и не самым приятным в общении человеком). При чтении, однако, полезно помнить, что на самом деле всё могло происходить и не совсем так. Но именно так оно запомнилось мемуаристу…

#

[Начало цитаты]

Глава 8. Вольфганг Паули (или «Ярость Вольфганга Паули» в версии перевода ТрВ)

Поздней осенью 1955 года, на втором году моей аспирантуры в Тринити-колледже, тьютор Джеймс Хэмилтон объявил, что в Кембридж на пару дней заедет Вольфганг Паули. Память о его грубости на бернской конференции ещё не выветрилась, и я ожидал его появления со смесью возбуждения и страха.

Джеймс Хэмилтон был старшим преподавателем; он специализировался на физике частиц и выпустил учебник по этой теме. Это был высокий, сурового вида человек с ярко-синими глазами и правильными чертами лица, на его висках пробивалась ранняя седина. Джим во время войны служил в армии, в Бирме, где подхватил малярию. Он славился ядовитыми замечаниями и крутым нравом, из-за чего многие его побаивались.

— А, Моффат, — приветствовал он меня, сверля своими холодными синими глазами. — Наш высокий гость скоро прибудет. Вам придётся сопроводить его на ленч. Ваш коллега Иэн Маккарти согласился составить вам компанию.

… Хэмилтон сунул руку в карман и вытащил десять фунтов.
— На ленч этого должно хватить. Но не забудьте взять копию счета и вернуть мне сдачу.
— Конечно, сэр.

… Около часа кто-то оглушительно заколотил в дверь, я распахнул её и увидел знакомую низенькую, пухлую фигуру Паули в измятом тёмном костюме и криво завязанном галстуке. Он уставился на меня, выкатив карие глаза, и прорычал:
— Guten Tag! Это вы отведёте меня на ленч?

Паули энергично потряс мою руку, шагнул внутрь и поздоровался с Иэном.

— Пошли есть, я голоден. Показывать Кембридж не надо. Я уже видел город и все эти колледжи. Одного раза вполне достаточно! Хэмилтон сказал мне, что после ленча аспиранты меня развлекут. Я полагаю, в этой же комнате.

Я первый раз услышал об этом развлечении, но, с пересохшим горлом, был вынужден подтвердить, что да, после ленча мы вернёмся сюда, чтобы поговорить о физике.

— «Поговорить о физике»! — передразнил меня Паули. — Вы будете рассказывать о своей работе!
— Конечно, профессор, — только и смог пробормотать я.

По узкому тротуару Бенет-стрит мы отправились в Королевский ресторан на Кингз-пэрэйд. Я там никогда не был (он был мне не по карману), но часто, проходя мимо, видел со вкусом обедавших и потягивавших вино посетителей.

Метрдотель провёл нас к столику у окна и подал меню. Не раскрывая меню, Паули уставился на официанта и скомандовал:
— Принесите красное вино.
В неловкой тишине мы ожидали вино, пока Паули что-то неразборчиво бормотал себе под нос.

У Паули была большая голова с редеющими темно-коричневыми волосами, красное лицо, а его жирную шею перехватывал воротник сорочки с небрежно повязанным галстуком. Как я заметил ещё в Берне, у него был нервный тик — он постоянно «нырял головой вперед». Чтобы скрыть неловкость, я стал глядеть в окно на сновавших по улице студентов и горожан. Наконец появился официант с бутылкой красного вина и показал Паули этикетку. Тот кивнул, и официант налил вина в его бокал. Потом он обошёл стол и собрался было наполнить наши бокалы, но Паули остановил его:

— Nein! Nein! Поставьте бутылку здесь, — потребовал он, указывая на место на столе рядом с собой.
Пораженный официант поглядел на меня, я тоже кивнул, и он поставил бутылку, куда указывал Паули.

Мы сделали заказ, и, пока ждали его, Паули успел выпить больше чем полбутылки. После супа он покончил и со второй половиной, поглядел на меня и скомандовал:
— Закажите ещё одну, молодой человек.

— Конечно, профессор, — промямлил я, пытаясь в то же время привлечь внимание официанта.
Принесли вторую бутылку, и Паули велел наполнить и наши бокалы. Остальное он явно намеревался осилить самостоятельно.

… Я подозвал официанта, попросил счёт и расплатился, втайне радуясь, что, несмотря на две бутылки вина, мы не вылезли за 10 фунтов. По дороге в Школу искусств я раздумывал о том, какой катастрофой может обернуться для нас послеобеденное «развлечение» Паули.

Мы вернулись в аспирантскую комнату, узкую и продолговатую, с дубовыми панелями по стенам и чёрной доской в торце. В середине комнаты напротив доски стояло единственное кресло. Нас уже ждали Поль Дирак, Джим Хэмилтон и несколько аспирантов, разместившихся на стульях вдоль стены. Весь антураж напоминал сцену из истории испанской инквизиции. Дирак подошёл и пожал Паули руку. Тот выглядел польщенным. Я надеялся, что Дирак не учуял запаха поглощённого за ленчем вина. Я был поражён, что довольно большая, по моим понятиям, доза алкоголя не произвела на Паули заметного эффекта.

… Дирак вскоре распрощался и отправился на какое-то заседание. Паули уселся в кресло перед доской и велел начинать. Напряжение усугублялось его нервным тиком. Хэмилтон подал знак Риазуддину, аспиранту второго года, работавшему над проблемами квантовой теории поля. Он был очень молчалив и редко разговаривал с кем-нибудь из нас — прямо пакистанский вариант Дирака. Мы знали, что он проводит очень длинные, трудоёмкие вычисления. Он подошёл к доске с мелком в руке и начал выписывать своим мелким заковыристым почерком длинные формулы. Не произнося ни слова, он принялся заполнять вычислениями всю доску. Когда он дошёл до нижнего края, Паули внезапно перестал «нырять головой вперёд», вскочил и, размахивая руками, заорал:

— Это глухонемой! Я не намерен разглядывать эти никому не интересные вычисления! Долой!

Бедный Риазуддин стеснительно улыбнулся и сел на место. Хэмилтон подал знак Дэвиду Кендлину, молодому физику одного из колледжей. Тот встал со стула и нервно улыбнулся Паули.

Я с замиранием сердца следил за Дэвидом. (Он занимался какой-то сложной задачей теории рассеяния в квантовой теории поля, которую никто из нас не понимал.) Заикаясь, он быстро-быстро заговорил, иногда записывая что-то на доске. Мы ждали. Минут через десять голова Паули прекратила дёргаться, и стало ясно, что ждёт Дэвида.

— Этот молодой человек за всё время не произнёс ни одного вразумительного слова. Полная чушь! Не желаю больше слушать! — прокричал Паули с сильным венским акцентом.

Дэвид уронил мелок. Лицо его покраснело ещё больше, а на лбу выступил пот.

— Дэвид, можете садиться, — сказал Хэмилтон.

Мы все замерли, ожидая, кто будет следующим. Хэмилтон посмотрел на меня ничего не выражающим взглядом и произнёс:

— Теперь вы, Джон. Постарайтесь быть покороче.

Подходя к доске, я ощущал себя Дантоном на пути к гильотине на площади Конкорд под равнодушным взглядом продолжавшей вязать мадам Дефарж. Я начал с нескольких вводных замечаний о теореме Хаага в квантовой теории поля. … Скоро я увлёкся изложением своей аргументации и на время забыл о сидящем в кресле Паули, который был похож на жабу и энергично раскачивал головой. И тут я заметил, что качание прекратилось. Я замер.

— Моффат, то, что вы говорите, — полная чушь! — вскричал Паули, в гневе тряся рукой.

К этому моменту во мне накопилось уже достаточно адреналина, из-за чего я безрассудно заорал в ответ:

— Нет, профессор Паули, это не чушь!

Наступило долгое, тяжёлое молчание. Хэмилтон смотрел на меня с удивлением и тревогой. Вдруг Паули встал и направился ко мне. Я замер у доски. Он приблизился, по-медвежьи обнял меня за плечи и провозгласил:

— Wunderbar! Хоть этот молодой человек может постоять за себя!

Коллеги были в восторге от моей смелости. Я не стал объяснять, что это была лишь необдуманная непроизвольная реакция, вызванная моим взвинченным состоянием, вроде коленного рефлекса. Кроме того, я не очень понимал, с чем же конкретно был не согласен Паули. Но всё же я вынес из этого инцидента важный урок: если уверен в своей правоте, отстаивай её.

[Конец цитаты]

#

Джон Моффат вынес из этой истории, несомненно, очень важный и полезный урок. Но чем ещё крайне интересны контакты между Моффатом и Паули с точки зрения психологии?

Вполне заметно, что встреча с великим физиком оставила у начинающего теоретика весьма сильное и болезненное воспоминание об унижениях со стороны грубого и малоприятного в общении человека, имеющего несравненно более высокий статус в научной иерархии.

Но также очевидно и то, как мы убедились ранее, что Моффат полностью вытеснил из памяти в подсознание факт преждевременной и неожиданной для всех кончины Вольфганга Паули. Совсем молодой в ту пору физик был не только лично знаком с одним из великих «отцов-основателей», но и сам работал в той же самой области исследований. Поэтому крайне трудно представить, что стремительную болезнь и смерть знаменитого Паули, потрясшую научный мир в 1958 году, Моффат мог «не заметить».

Но с течением времени, как показывает глава 11, вместо реального хода событий в памяти учёного сложилась альтернативная картина из ложных воспоминаний.

Самое же главное, что подобное вытеснение травмирующего события в подсознание характерно для коллективной памяти всей физической науки.

В порядке наглядной и убедительной демонстрации этого факта здесь вполне уместно процитировать соответствующий фрагмент научно-мистического расследования kniganews:Sci-Myst пятилетней давности:

#

Обо всем, кроме главного

В качестве подходящего фона, наглядно отображающего степень различий между абсолютно достоверными фактами в истории науки и тем, как они воспринимаются в массовом сознании человечества, удобно взять общенародную онлайн-энциклопедию. Потому что ныне Wikipedia – это наиболее полное и адекватное собрание знаний и сведений, передающих устоявшиеся представления людей о мире и о себе.

Поскольку личность и творчество Вольфганга Паули занимают в мире науки весьма видное и респектабельное место, данная тема отражена в Википедии широко и подробно. Но при этом – что в высшей степени показательно – в текстах энциклопедии нет ни слова о последнем, самом великом научном открытии физика-теоретика.

Открытие было сделано на рубеже 1957-58 годов, по мере разработки приводило Паули в состояние все большего восторга и небывалого воодушевления… Но затем неожиданно, на фоне визита к коллегам в США, все вдруг резко оборвалось. Паули отменил уже запланированную в анонсах публикацию, впал в глубочайшую депрессию и к концу года умер от быстротечного рака поджелудочной.

В многочисленных биографических книгах и эссе, посвящённых великому учёному, этот загадочный эпизод так или иначе упоминается, ясное дело. Однако практически всюду интерпретируют произошедшее однотипно и совершенно банально. Типа того, что Паули в своих построениях сильно увлёкся, похоже, чего-то там в эйфории накосячил, ну а грамотные американские товарищи его поправили и указали на ошибки. Не получилось, короче, никакого открытия, так что и рассказывать тут в общем-то не о чем…

Понятно, что данная интерпретация выглядит наиболее правдоподобно – коль скоро в истории науки такого рода сюжетов хоть пруд пруди. Но именно в этой – особо важной – для нас истории есть сразу несколько специфических моментов, отчётливо сигнализирующих, что дело тут нечистое. И с умыслом или без, но существенные факты здесь все время не договариваются.

Начать можно с того, что никто из учёных и комментаторов, затрагивающих данный сюжет, на самом деле даже приблизительно по сию пору не знает, а в чем именно заключалось-то, собственно говоря, открытие Паули (независимо от того, ложное оно было или подлинное)? И что существенно, сам факт неведения учёного мира на данный счёт прямо и открыто никем тоже не признается.

Прочие неоспоримые факты таковы, что наиболее полную и подробную научную биографию Вольфганга Паули написал к 2002 году его ученик и последний ассистент, Чарльз Пауль Энц (в январе 2015 отметивший 90-летие). Энц всегда имел полный доступ к архивам Паули, вместе с его вдовой, Франкой Паули, разбирал бумаги сразу после смерти учёного, а все последующие годы многократно работал с этими документами при подготовке собраний сочинений учителя и при написании посвящённых ему статей-докладов.

Короче говоря, в мире не было и нет человека, лучше чем Энц знакомого с работами Паули, особенно в последние годы его жизни. Но при этом нигде в текстах Чарльза Энца вы не найдёте ни единой строчки, добавляющей хоть какую-то содержательную физико-математическую информацию о последнем открытии Паули. За исключением того, конечно, что нам и так известно из публикаций Вернера Гейзенберга (лишь благодаря мемуарам которого мир вообще узнал об этой истории в начале 1970-х годов).

Формулируя суть чуть иначе, самый авторитетный биограф Паули, Чарльз Энц, за более чем полустолетие, прошедшее после смерти великого физика, так и не нашёл НИЧЕГО, что можно было бы рассказать человечеству об этом несомненно интересном и крайне загадочном эпизоде из жизни учёного.

Согласитесь, что выглядит это чрезвычайно странно. Особенно с учётом того, что профессор Энц всю свою жизнь вращался в высших сферах теоретической науки, лично знал чуть ли не всех знаменитых людей этого мира и персонально от них получал многие воспоминания о тех или иных страницах жизни Паули. В частности, были там рассказы и о встречах Паули с коллегами в США в ту роковую поездку 1958 года.

Но вот какая занятная вещь с этими встречами получается. В соответствующем месте биографической книги Энца, когда упоминаются люди, слушавшие доклад Паули о его новой работе, мы видим имена только учёных-эмигрантов (китайцы Янг, Ли, Ву, голландец Пайс) и практически ни одного имени физиков-американцев. Единственное, как бы мимоходом упомянуто обсуждение интересующей нас работы между Паули и Норманом Кроллом.

Это весьма примечательный на самом деле момент. Потому что если вы пойдёте в Википедию, чтобы узнать, кто же это такой, американский физик-теоретик Норман Майлз Кролл, и почему вы о нём раньше не слышали, то сразу же обнаружите и причину. Общенародная онлайн-энциклопедия в своём самом обширном англоязычном сегменте (5 с лишним миллионов статей обо всем на свете) не содержит в себе практически НИКАКИХ содержательных сведений об учёном по имени Norman Myles Kroll. [Примечание из 2020 г: ныне краткая биографическая статья про Кролла в Википедии имеется.]

В других местах интернета, ясное дело, про неординарную личность и выдающиеся достижения Кролла рассказывается немало (ибо в узких кругах специалистов он человек достаточно известный). Но и в этих сведениях нельзя не заметить ощутимые пробелы. Например, в наиболее интересный для нас период с середины 1950-х до середины 1960-х годов в библиографии у этого талантливого и плодовитого учёного нет, по сути дела, вообще ни одной публикации. Ни одной открытой публикации, надо подчеркнуть особо.

Но при этом достоверно известно, что на рубеже 1950-60-х годов Норман Кролл стал одним из первых членов научной группы JASON, секретного подразделения ведущих учёных-физиков в составе Института оборонных исследований, где проработал над решением тайных задач правительства США свыше двадцати лет. В начале же 1980-х Кролл решил-таки покинуть ряды JASON, в качестве причины назвав чрезвычайную секретность работы и невозможность обсуждать её результаты с коллегами из научного сообщества…

Но вернёмся, однако, к загадке великого и по сию пору неизвестного для человечества открытия Вольфганга Паули. Дабы выделить в нем самую примечательную известную деталь – о которой наш научный мир старается ни в коем случае не говорить. Ни при каких обстоятельствах. Со стороны происходящее выглядит очень забавно, но и это неоспоримый факт нашей странной жизни.

Из личной открытки Вольфганга Паули, отправленной им другу Гейзенбергу в канун нового, 1958 года, мы знаем, что суть своего грандиозного открытия учёный сформулировал в следующей фразе: «Раздвоение и уменьшение симметрии – вот где собака зарыта! Уж теперь-то мы напали на след»…

Вернер Гейзенберг в своих мемуарах честно признался, что совершенно не понял смысла этих слов – хотя и сам в тот период работал над их совместной с Паули статьёй, и много думал над загадочной фразой впоследствии.

Естественно, было бы очень интересно узнать, что думают на данный счёт и другие большие учёные, особенно по прошествии стольких лет и при взгляде с высоты результатов, достигнутых наукой ныне. Но воистину поразительная вещь заключается в том, что смысл «формулы от Паули» люди науки не желают обсуждать самым категорическим образом.

Среди наиболее часто цитируемых работ, посвящённых жизни Паули вообще и событиям его последнего года, в частности, обычно фигурируют три следующих биографии, написанных коллегами физиками:

(1) Фундаментальный труд Чарльза Энца, ставший своего рода эталоном и первоисточником для всех последующих исследований: Enz, Charles P. (2002). No Time to be Brief, A scientific biography of Wolfgang Pauli. Oxford Univ. Press.

(2) Большое эссе Брэма Пайса в его сборнике «Гении науки»: Pais, Abraham (2000). The Genius of Science. Oxford: Oxford University Press.

(3) Биографическая книга Артура Миллера «о странной дружбе Паули и Юнга»: Miller, Arthur I. (2009). Deciphering the Cosmic Number: The Strange Friendship of Wolfgang Pauli and Carl Jung. New York: W.W. Norton & Co.

Это может показаться совершенно невероятным, но ни в одной из перечисленных книг нет ни малейшего упоминания о словах Паули про «раздвоение и уменьшение симметрии» – как про корень нового взгляда науки на мир.

Справедливости ради надо упомянуть, что есть все же одна сравнительно недавняя работа, где этот момент упомянут – в диссертации шведской исследовательницы Сюзанны Гисер, посвящённой многолетнему сотрудничеству Вольфганга Паули и отца аналитической психологии Карла Юнга (Gieser, Suzanne. The Innermost Kernel. Depth Psychology and Quantum Physics. Wolfgang Pauli’s Dialogue with C.G. Jung. Springer Verlag 2005). Дальше просто упоминания, впрочем, дело тут не идёт. Потому что и сама Гисер гуманитарий, а не физик, да и тема её диссертации не о том.

Но вот когда в 2007 году исследователи творчества Паули и его духовные преемники провели в Швейцарии представительную научную конференцию «Философские идеи Вольфганга Паули и современная наука», а затем опубликовали соответствующий сборник докладов, то и в этом собрании работ от специалистов опять не оказалось ни единого упоминания о самом главном – про раздвоение и уменьшение симметрии (см. Recasting Reality: Wolfgang Pauli’s Philosophical Ideas and Contemporary Science. Editors Harald Atmanspacher and Hans Primas, Springer-Verlag Berlin Heidelberg 2009).

Приведённых здесь фактов уже достаточно, наверное, чтобы стало совершенно ясно – с мозгами людей научного мира уже давно и отчётливо происходит нечто действительно необычное. И тому явно должна быть какая-то причина…

#

По состоянию на 2020 год собран и проанализирован весьма большой массив достоверных фактов, указывающих на то, что великое открытие Вольфганга Паули было сразу же закрыто и засекречено во имя «интересов национальной безопасности» одной всем известной сверхдержавы (некоторые содержательные детали на данный счёт можно найти в материале «Гостайна как метафора» ). Иначе говоря, почему об этом упорно молчит по сию пору вся наука США, объяснить или понять хоть как-то можно. Хотя и сложно.

Но вот почему об этом же упорно молчит мировая наука всего остального учёного сообщества – это объяснить с позиций современных физико-математических открытий просто невозможно. Потому что в арсенале нынешних научных достижений уже накоплено воистину гигантское количество как теоретических, так и экспериментальных результатов, совершенно отчётливо выводящих физику из затяжного кризиса именно по тому пути, который указывал Паули: «Раздвоение и уменьшение симметрии – вот где собака зарыта!»…

Кучу содержательных подробностей на данный счёт можно найти в материалах расследований kniganews «Краткая история нашей глупости» или «Единство в основах Раздвоения и Асимметрии» (см. ссылки в конце). Но все эти расследования, однако, сделаны не внутри, а полностью за пределами научного мира. Иначе говоря, для вселенной серьёзных учёных этот параллельный мир фактов как бы «не существует».

То есть проблемы тут вовсе не с фактами природы и науки, а с коллективным сознанием учёных. Из-за сильнейшей психологической травмы от гибели Паули, раздавленного своим великим открытием, они оказались по сути не способны эти факты воспринимать. Так что помочь тут уже могут только отработанные методики психотерапевтов. Но для успеха психотерапевтического лечения, как известно, настоятельно требуется, чтобы сам больной прежде всего признал наличие проблем с психикой.

Для той конкретной психотравмы науки, что освещена здесь, первым признаком такого признания станут инициативы по извлечению эпизода с Главным Открытием Паули из недр больного коллективного подсознания. И честная всесторонняя проработка этого травмирующего Эпизода с позиций успехов и достижений современной науки.

Судя по нынешним публикациям в научной или околонаучной прессе вообще, а также в газете «Троицкий вариант» в частности, ничего подобного пока не происходит даже близко. Хотя по возвращениям к мемуарам о позднем Паули состояние заметного психологического дискомфорта и раздражения от этой истории ощущается в научной среде уже вполне отчётливо. А это и означает, собственно, что психотерапевты определённо могли бы тут помочь…

# # #

Дополнительное чтение:

Обманы памяти и ложь мемуаров [kiwi arXiv]

Как это делается (Sci-Myst 8½)

Гостайна как метафора [kiwi arXiv]

Сны Вольфганга П. (Большая и подробная история о пути учёного физика к Великому Открытию, не только перебрасывающему мост между материей и сознанием, но и открывающему двери к неисчерпаемому источнику чистой энергии. PDF-версия одним файлом.)

Про Раздвоение и Уменьшение симметрии как основы Единства мира. И что рассказывает об этом Краткая история нашей глупости (PDF-версия 2019г).

# #

Основные источники:

John W. Moffat. Einstein Wrote Back: My Life in Physics. Thomas Allen Publishers, 2010

«Ярость Вольфганга Паули». Троицкий вариант – Наука, 16.06.2020 / № 306

Первая помощь при психологических стрессах. Дышите глубже! | Психология жизни | Здоровье

Рассказывает наш эксперт – врач-психотерапевт Борис СУВОРОВ.

Что со мной?

У понятия «психотравма» нет единого определения, речь идет о некоем событии в жизни человека, вызывающем сильные травматические изменения в его психике. Есть распространенное представление, что психологически травмирующее событие – это непременно нечто из ряда вон выходящее. Однако это не так. Например, для маленького ребенка травмирующим может оказаться то, что взрослому покажется совершенным пустяком. Просто детская психика более пластичная и чувствительная, но от этого она и более уязвимая. Такая пластичность и чувствительность психики оборачивается более острой реакцией на травмирующие события. Именно поэтому самые тяжелые психотравмы мы получаем в раннем детстве.

Четкого определения психотравмы не существует, вероятно, потому, что это довольно субъективное понятие. Диагностировать ее можно лишь по последствиям, которые возникают или сразу, или спустя какое-то (иногда долгое) время. В первом случае это называется «острой реакцией на стресс»: проблемы возникают сразу же в виде сильных эмоций, неадекватного поведения, потери ориентации…

Отсроченная реакция на стресс носит название «посттравматическое стрессовое расстройство», сокращенно ПТСР. Обычно она возникает через полгода-год после травмирующего события. Человеку вдруг начинают сниться кошмары или он внезапно ловит себя на внутреннем погружении в то событие, полностью теряя в этот момент контакт с окружающей действительностью.

Наконец, бывает еще более отсроченная реакция, которая может возникнуть спустя долгие годы. Это происходит в ответ на шоковую травму, связанную с угрозой жизни. Обычно такие травмы случаются в раннем детстве. Шок при них настолько силен, что человек вытесняет из памяти травмирующее событие до тех пор, пока реакция не «прорвется» наружу в совершенно неожиданный момент.

Тип реакции на психотравму у каждого человека заранее предсказать нельзя, но она всегда протекает по одному из вышеперечисленных сценариев. Чем больше отсрочена реакция, тем тяжелее она протекает и тем труднее с нею справиться. Самое тяжелое – это шоковая травма, с которой могут справиться даже не все психотерапевты.

Самый легкий вариант – это острая реакция на стресс. Она быстрее всего протекает и дает меньше последствий и осложнений. Но это при условии, что все с нею связанное полностью прожито и прочувствовано. Понятие «первая помощь» применимо только к этому типу реакции.

Первая помощь

Работа с дыханием. Обычно в момент сильного переживания мы начинаем дышать часто и поверхностно. Такое дыхание нужно заменить глубоким: вдохнуть по максимуму, чуть задержать дыхание и затем сделать долгий медленный выдох до конца. Таким способом следует подышать не менее двух – трех минут. Только это уже может оказать сильное успокаивающее действие.

Движения глаз. Задача – воспроизвести те движения глаз, которые происходят во сне. Сначала пострадавшему нужно осознать испытываемое в данный момент чувство (например, страх чуть было не состоявшейся смерти в момент произошедшей аварии).

Сосредоточившись на этой эмоции, нужно сформулировать связанную с ней фразу (например, «Я боюсь умереть») и произносить ее, одновременно как можно быстрее двигая глазами по дуге или по диагонали (именно так движутся глаза в фазе быстрого сна). Спустя какое-то время сила испытываемой эмоции должна уменьшиться. После того как она заметно ослабнет, нужно «заказать» себе желаемое состояние (например, «Я спокоен, я чувствую себя уверенно») и произносить соответствующие слова, опять совмещая это с движениями глаз по дуге или по диагонали, но теперь уже медленными (как это происходит в фазе глубокого сна).

Сильное болевое воздействие или вибрация (встряхивание или простукивание по всему телу). Оно поможет человеку, находящемуся в состоянии шоковой нечувствительности, когда он уже вышел из ступора.

В любом случае важно начать с работы над дыханием. К методу движения глаз можно переходить лишь после того, как человек продышался.

Как это работает?

Первая психологическая помощь через работу с телом необходима для того, чтобы разгрузить психику и уменьшить дальнейшие последствия психотравмы. Чем раньше она оказана, тем лучше. Наиболее эффективно ее действие в первые трое суток после травмировавшего события, дальше ее эффект будет ослабевать. Эту технику можно использовать несколько раз, ориентируясь на состояние человека. По истечении 2–3 недель имеет смысл обращаться уже к специалисту.

Смотрите также:

процедур для лечения посттравматического стрессового расстройства

APA настоятельно рекомендует четыре вмешательства для лечения посттравматического стрессового расстройства и условно рекомендует еще четыре.

Приведенная ниже информация о рекомендуемых вмешательствах предназначена для предоставления клиницистам общего понимания конкретного подхода к лечению. Клиницистам рекомендуется ознакомиться с каждым из различных вмешательств, чтобы определить, какие из них могут быть совместимы с их практикой, разработать план дополнительного обучения и профессионального развития, а также получить информацию о различных вариантах лечения, основанных на фактических данных. чтобы помочь пациентам в принятии решений и в любых необходимых направлениях.Информация, содержащаяся в данном документе, недостаточна для того, чтобы научиться проводить эти методы лечения. Клиницистов поощряют использовать возможности обучения и, чтобы стать полностью компетентными в новых вмешательствах, получить консультацию или наблюдение во время первого вмешательства.

Настоятельно рекомендуется

Настоятельно рекомендуется четыре вмешательства, все из которых являются вариациями когнитивно-поведенческой терапии (КПТ).Категория КПТ включает различные типы и элементы лечения, используемые когнитивно-поведенческими терапевтами, в то время как терапия когнитивной обработки, когнитивная терапия и длительное воздействие — это более специализированные методы лечения, которые сосредоточены на определенных аспектах вмешательств КПТ.

Когнитивно-поведенческая терапия фокусируется на отношениях между мыслями, чувствами и поведением; нацелен на текущие проблемы и симптомы; и фокусируется на изменении моделей поведения, мыслей и чувств, которые приводят к трудностям в функционировании.

Терапия когнитивной обработки — это особый тип когнитивно-поведенческой терапии, который помогает пациентам научиться изменять и оспаривать бесполезные убеждения, связанные с травмой.

Полученная на основе когнитивно-поведенческой терапии, когнитивная терапия влечет за собой изменение пессимистических оценок и воспоминаний о травме с целью прерывания тревожных поведенческих и / или мыслительных паттернов, которые мешали повседневной жизни человека.

Длительное воздействие — это особый тип когнитивно-поведенческой терапии, который учит людей постепенно приближаться к воспоминаниям, чувствам и ситуациям, связанным с травмами. Столкнувшись с тем, чего удалось избежать, человек, вероятно, узнает, что связанные с травмой воспоминания и сигналы не опасны и их не нужно избегать.

Условно рекомендованная

Условно рекомендуются три психотерапевтических и четыре медикаментозных препарата.Все вмешательства, получившие условную рекомендацию, имеют доказательства, указывающие на то, что они могут привести к хорошим результатам лечения; тем не менее, доказательства могут быть не такими убедительными, или баланс пользы от лечения и возможного вреда может быть менее благоприятным, или вмешательство может быть менее применимым в лечебных учреждениях или подгруппах людей с посттравматическим стрессовым расстройством. Дополнительные исследования могут привести к изменению силы рекомендаций в будущих руководствах.

Краткая эклектическая психотерапия сочетает в себе элементы когнитивно-поведенческой терапии с психодинамическим подходом.Он фокусируется на изменении эмоций стыда и вины и подчеркивает отношения между пациентом и терапевтом.

Структурированная терапия, которая побуждает пациента ненадолго сосредоточиться на воспоминаниях о травмах, одновременно испытывая двустороннюю стимуляцию (обычно движения глаз), что связано со снижением яркости и эмоций, связанных с воспоминаниями о травмах.

Нарративная экспозиционная терапия помогает людям создать связное жизненное повествование, в котором можно контекстуализировать травмирующие переживания. Он известен тем, что используется при групповом обращении с беженцами.

Четыре препарата получили условную рекомендацию для использования в лечении посттравматического стрессового расстройства: сертралин, пароксетин, флуоксетин и венлафаксин.

Этот веб-сайт предназначен только для информационных и образовательных целей. Он не дает индивидуальных профессиональных советов и не рекомендует какое-либо конкретное лечение для каких-либо лиц. APA рекомендует людям проконсультироваться со специалистом в области психического здоровья, чтобы получить точный диагноз и обсудить различные варианты лечения. Когда вы встречаетесь с профессионалом, обязательно работайте вместе, чтобы установить четкие цели лечения и отслеживать прогресс в достижении этих целей.Даже методы лечения, получившие научную поддержку, не подойдут всем, и тщательный мониторинг вашего прогресса поможет вам и вашему специалисту в области психического здоровья решить, следует ли попробовать другой подход. Не стесняйтесь распечатать информацию с этого веб-сайта и взять ее с собой для обсуждения со своим специалистом в области психического здоровья.

Последнее обновление: июнь 2020 г. Дата создания: июль 2017 г.

Новые рекомендации ISTSS по профилактике и лечению

Основанные на обширных обзорах литературы по клиническим исследованиям, Рекомендации ISTSS по профилактике и лечению предназначены для оказания помощи клиницистам, которые проводят профилактические и лечебные мероприятия для детей, подростков и взрослых с или с риском развития посттравматического стрессового расстройства и Комплексное посттравматическое стрессовое расстройство.Комитет по руководствам ISTSS, созданный в 2015 году, разработал руководящие принципы для замены предыдущих версий, опубликованных в 2009 и 2012 годах.

Обновленное руководство состоит из нескольких компонентов: Полная методология и рекомендации общедоступны с открытым доступом, как и два позиционных документа по сложному посттравматическому стрессу . Эти документы представляют собой всеобъемлющий и актуальный синтез высококачественных научных данных, которые могут помочь практикующим специалистам в их работе.Обзоры свидетельств , на основе которых были сформулированы рекомендации, вместе со списками литературы включенных исследований доступны для загрузки только членам ISTSS.

Последний компонент, , третье издание Эффективное лечение посттравматического стрессового расстройства , , опубликованное 2 сентября 2020 г., направлено на предоставление практикующим врачам более подробного руководства по использованию рекомендаций и позиционных документов для информирования клинической практики.

Купите сейчас: Эффективные средства лечения посттравматического стрессового расстройства, третье издание

Под редакцией Дэвида Форбса, Джонатана И. Биссона, Кэндис М. Монсон и Люси Берлинер (О редакторах)

Членам ISTSS скидка 25%! *

Получите скидку

* Соответствующие члены не имеют права на эту скидку.

Членам аффилированной организации ISTSS предоставляется скидка 25%!

Получите скидку

Не участник? Выберите ваше местоположение для предзаказа сейчас:

Северная и Южная Америка Европа, Великобритания и Азиатско-Тихоокеанский регион * Австралия и Новая Зеландия Азия (не Тихоокеанский регион) и Африка **

* Азиатско-Тихоокеанский регион включает Сингапур, Малайзию, Таиланд, Индонезию, Филиппины, Бруней, Вьетнам, Камбоджу, Китай и Гонконг.
** Скидка зависит от решения дистрибьюторов в Азии (не Тихоокеанский регион) и Африке.

Основанное на обновленных Рекомендациях ISTSS по профилактике и лечению посттравматических стрессовых расстройств, третье издание этой окончательной работы содержит более 90% нового содержания, что делает ее практически новой книгой. Он был полностью переписан, чтобы отразить более чем десятилетние клинические, эмпирические и теоретические разработки, а также изменения в DSM-5 и ICD-11. В главах описываются методы оценки и вмешательства при посттравматическом стрессовом расстройстве, которые доказали свою эффективность, и даются практические рекомендации по практическому применению.В пересмотренном издании особое внимание уделяется практическому применению рекомендаций в конкретных клинических ситуациях. Читать далее.

«Поздравляем Дэйва Форбса, Джона Биссона, Кэндис Монсон и Люси Берлинер за руководство этим новым изданием. Они мастерски синтезировали обширные исследования по лечению посттравматического стрессового расстройства, которые проводились с момента выхода второго издания этого тома. Их редакционное видение позволило по-новому взглянуть на рекомендации ISTSS по лечению и предложить этой области бесценный ресурс.Мы очень рады видеть, что тщательная работа в этой области продолжается, давая рекомендации практикам и исследователям по всему миру ».

— Эдна Б. Фоа, доктор философии; Теренс М. Кин, доктор философии; Мэтью Дж. Фридман, доктор медицинских наук; и Джудит А. Коэн, доктор медицины, редакторы журнала «« Эффективные методы лечения посттравматического стрессового расстройства », второе издание

Другие отзывы

Plus: предварительный просмотр содержания.

Посмотреть другие заголовки о травмах, посттравматическом стрессе и самоубийстве.

Руководящие документы

* В документ «Методология и рекомендации» 19 марта 2019 г. были внесены поправки в результате признания того, что исследование раннего лечения детей и подростков было неправильно классифицировано. Это привело к тому, что рекомендация по раннему лечению на странице 13 была изменена на «Недостаточно доказательств, чтобы рекомендовать Brief CBT-T , CBT-T или Пошаговое профилактическое лечение в течение первых трех месяцев после травматического события. для лечения клинически значимых симптомов посттравматического стресса у детей и подростков.«

Найденные здесь документы защищены авторским правом Международного общества исследований травматического стресса. Разрешение ISTSS требуется для ксерокопирования, перепечатки, электронного хранения или использования любой части документа Руководства по лечению. За разрешением можно обратиться в штаб-квартиру ISTSS, 111 West Jackson Blvd., Suite 1412, Chicago, IL 60604 USA (телефон: + 1-847-686-2234 / факс: + 1-847-686-2251).

Публикации по теме

Биссон Д.И., Берлинер Л., Клойтр М., Форбс Д., Дженсен Т.К., Льюис К., Монсон С.М., Олфф М., Пиллинг С., Риггс Д.С., Робертс Н.П., Шапиро Ф.(2019). Новое руководство Международного общества по изучению травматического стресса по профилактике и лечению посттравматического стрессового расстройства: методология и процесс разработки. Журнал травматического стресса , 32, 475-483.

Психотравма — обзор | Темы ScienceDirect

От психоанализа к психотерапии

Вначале Фрейд делал упор на выявлении подавленных эмоциональных травм, часто возникающих в результате эдипального конфликта. Первые серьезные отступления от этой модели традиционного анализа появились в работах Ранка, Ференци и Анны Фрейд.Они переориентировали терапевтический процесс с выявления бессознательных воспоминаний, желаний и страхов на цель усиления адаптивных защит пациента, чтобы лучше справляться с проблемами в текущих межличностных отношениях (см. Eagle and Wolitzky, 1992).

Работы Хартмана (по психологии эго), Кернберга (по объектным отношениям), Кохута (по психологии самости) и других еще больше отклонились от исходных теорий и методологии Фрейда. Понимание развивающейся личности сместилось с акцента на решении проблем, связанных с Эдипом, на развивающееся восприятие себя и важных объектов (т.е., другие), которые имели решающее значение в жизни человека (Horowitz, 1998).

С середины двадцатого века психодинамическая терапия стала подчеркивать более прямую, интерактивную и поддерживающую роль терапевта в ведении пациента к лучшему пониманию источника психологических проблем. Стандартные 4–5 сеансов были изменены до одного посещения в неделю. Кушетку заменили очные занятия. Психотерапевты перешли от своей в основном отдаленной позиции в терапии к укреплению отношений между клиентом и терапевтом.Внимание терапевта сместилось с простого слушания пациента на взаимодействие терапевта с пациентом. Интерпретация была рассчитана на то, чтобы лучше понять чувства и проблемы, представленные пациентом (Summers and Barber, 2010). Когда горячо обсуждался вопрос о различии между психоанализом и психодинамической психотерапией, Александер (1954) предположил, что разница заключается не в продолжительности сеансов, а в поддерживающих и раскрывающих методах терапии.

К концу двадцатого века большинство психотерапевтов перешло от прежних целей понимания бессознательного как минимум к трем основным типам: исследовательская, работа с текущими проблемами и установление приоритетов; сосредоточенный, противостоящий защите напрямую, чтобы преодолеть текущие конфликты; и поддерживающие, укрепляющие сильные стороны и правильный выбор пациентов. Более короткие методы лечения требуют «рабочего союза», в котором доверие к терапевту имеет решающее значение для развития открытости со стороны клиента (Wolitzky, 2011).Некоторая гибкость в отношении роли самораскрытия терапевта заменила прежний императив сохранения нейтралитета и воздержания. Когда-то запрещенное, самораскрытие стало разрешено и даже ценилось для повышения свободы выражения клиентами (Wachtel, 2008; см. Статью о самораскрытии).

За последние несколько десятилетий многие методы психодинамической психотерапии доказали свою применимость к групповой терапии (Rutan et al. , 2007). Кроме того, краткосрочная психодинамическая терапия превратилась в отдельную область со специфическими методами и целями лечения (Rawson, 2002; Ursano et al., 2004). Общее количество сеансов может составлять менее 5–20 и более. Техники сильно различаются, но имеют несколько общих черт. Например, важно на раннем этапе установить доверительные отношения с клиентом. Обозначены существующие проблемы и взаимно определены цели лечения. Кроме того, терапевт исследует, противостоит и даже бросает вызов защитам клиента, в зависимости от комфорта и стиля терапевта (Davanloo, 2005). Терапевт также усиливает адаптивные защиты и механизмы совладания и может давать домашние задания.Терапевт должен внимательно относиться к тому, какие внутрипсихические и межличностные конфликты следует исследовать, а какие игнорировать, поскольку цель работы — помочь пациенту преодолеть определенные проблемные области, а не продлить лечение (см. Crits-Christoph and Barber, 1991). ). (Дальнейшие обсуждения терапии можно найти в статьях о психотерапии, интегративной психотерапии и детской психотерапии.)

(PDF) Психотравмы и эффективное лечение посттравматического стрессового расстройства у солдат и миротворцев

Журнал профессиональной медицины и токсикологии 2009, 4:21 http: // www.busy-med.com/content/4/1/21

Стр. 6 из 7

(номер страницы не для цитирования)

вместо того, чтобы проверяться через несколько лет после развертывания во Вьетнаме —

нам [25].

Несмотря на то, что были достигнуты значительные успехи, необходимо дальнейшее исследование

в нескольких областях исследования посттравматического стрессового расстройства

, чтобы понять влияние и уникальные психологические требования

военных операций на международных

солдат, развернутых союзниками [48].Дальнейшие исследования и лечение

следует сосредоточить на международном сотрудничестве

и мультимодальных подходах для повышения эффективности лечения посттравматического стрессового расстройства

.

Конкурирующие интересы

Авторы заявляют, что у них нет конкурирующих интересов.

Вклад авторов

Все авторы прочитали и одобрили окончательную версию и

рукопись не финансировалась, не отправлялась и не публиковалась.

где-либо еще.KV, SM и DAG разработали исследование

. KV и RJ выполнили процедуры поиска. KV, DQ

и DAG выполнили процедуры поиска и анализа пилотных данных

sis.

Ссылки

1. Виттхен Х.Ю., Глостер А., Бисдо К., Шонфельд С., Перконигг А: Пост-

: диагностические и эпидемиологические

перспективы. Спектры ЦНС 2009, 14: 5-12.

2. Брюнет А., Акериб В., Бирмес П.: Не выбрасывайте ребенка с водой из ванны

(посттравматический стресс не диагностируется).Канадский журнал психики

chiatry 2007, 52: 501-502. обсуждение 503

3. Лёве Б., Хеннингсен П., Херцог В.: Посттравматическое стрессовое расстройство —

дер: история политически нежелательного диагноза. Psychotherapie,

Psychosomatik, Medizinische Psychologie 2006, 56: 182-187.

4. Keane TM, Marshall AD, Taft CT: Посттравматическое стрессовое расстройство —

der: Этиология, эмпидемиология и исход лечения.

Ежегодный обзор клинической психологии, 2006 г., 2: 161-197.

5. Pietrzak RH, Johnson DC, Goldstein MB, Malley JC, Southwick SM:

Психологическая устойчивость и социальная поддержка после службы

защищают от травматического стресса и депрессивных симптомов у

солдат, возвращающихся с операций «Несокрушимая свобода» и

Иракская свобода . Депрессия и тревога 2009, 26 (8): 745-751.

6. Хайман С.М., Паливал П., Чаплин Т.М., Мазур С.М., Рунсавиль Б.Дж., Синха

Р: Тяжесть детской травмы является предиктором кокаина

исходы рецидива у женщин, но не у мужчин.Наркотики и алкоголь

зависимость 2008, 92: 208-216.

7. Иегуда Р., Флори Дж .: Дифференциация биологических коррелятов риска,

посттравматического стрессового расстройства и устойчивости после воздействия травмы. Предварительный просмотр.

Journal of Traumatic Stress 2007, 20: 435-447.

8. Финкельхор Д., Ормрод Р., Тернер Х: Поли-виктимизация:

игнорируемый компонент в детской виктимизации. Жестокое обращение с детьми и

Безнадзорность 2007, 31: 7-26.

9. Фридман М.Дж., Шнурр П.П., МакДонах-Койл A: Посттравматическое стрессовое расстройство

у ветеранов вооруженных сил.Психиатрические клиники

Северная Америка 1994, 17: 265-277.

10. LeardMann CA, Smith TC, Smith B, Wells TS, Ryan MA: Исходный уровень

функциональное здоровье и уязвимость к посттравматическим стрессовым расстройствам

после боевого развертывания: проспективное когортное исследование

в США. BMJ (изд. Клинических исследований) 2009,

338: b1273.

11. Foa EB, Meadows EA: Психосоциальные методы лечения посттравматического стрессового расстройства

: критический обзор.Ежегодный обзор психол-

огы 1997, 48: 449-480.

12. Форбс Д., Парслоу Р., Кример М., Аллен Н., МакХью Т., Хопвуд М:

Механизмы гнева и исход лечения в бою

ветерана с посттравматическим стрессовым расстройством. Журнал Trau-

matic Stress 2008, 21: 142-149.

13. Видерхольд, Б.К., Видерхольд, Мэриленд: От SIT к посттравматическому стрессу: разработка-

непрерывной помощи военнослужащим. Ежегодный обзор

CyberTherapy and Telemedicine 2006, 4: 13-18.

14. Канг Х. К., Хьямс К. Потребности в психиатрической помощи среди недавних

ветеранов войны. Медицинский журнал Новой Англии 2005,

352: 1289-1289.

15. Стивенсон В.Э .: Преждевременное прекращение лечения рассерженными

пациентов с посттравматическим стрессовым расстройством, связанным с боевыми действиями —

дер. Военная медицина 2000, 165: 422-424.

16. Хауэлл A: Примирение солдат: военизированная мужественность и

терапевтические практики в канадских вооруженных силах.Согласование Sol-

diering: милитаризованная мужественность и терапевтические практики в канадской армии

. 47-я ежегодная конференция ISA, 22–25 марта 2006 г., Сан-Диего, Cal-

ifornia.

17. Форд Дж. Д., Гривз Д., Чендлер П., Такер Б., Шоу Д., Сеннхаузер С.,

Шварц Л.: Ограниченная по времени психотерапия с операцией

Ветераны бури в пустыне. Journal of Traumatic Stress 1997,

10: 655-664.

18. Bacon BL, Staudenmeier JJ: Исторический обзор боевых

единиц контроля стресса U.С. Армия. Военная медицина 2003,

168: 689-693.

19. Холл Д.П., Чиприано Э.Д., Бикнелл Г.: Профилактические мероприятия по охране психического здоровья

в миротворческих миссиях в Сомали и Гаити. Mil-

itary Medicine 1997, 162: 41-43.

20. Брашер Э.А.: Боевой и оперативный контроль стресса. Международный журнал экстренной психиатрической помощи

, 2007, 9: 111-122.

21. Деаль М.П., ​​Сринивасан М., Джонс Н., Томас Дж., Неблетт К., Джолли А: до

выведение психологической травмы у солдат: роль операционного стрессового тренинга и психологического анализа.Британский

Журнал медицинской психологии 2000, 73: 77-85.

22. Шарпли Дж. Г., Страх Н. Т., Гринберг Н., Джонс М., Уэссели С.: Брифинг по стрессу до

: имеет ли он эффект? Occupa-

циальная медицина (Оксфорд, Англия) 2008, 58: 30-34.

23. Магуэн С., Литц Б: Предикторы препятствий на пути к психическому здоровью

Лечение миротворцев из Косово и Боснии: предварительный отчет

. Военная медицина 2006, 171: 454-458.

24.Hoge C: Солдаты скрывают травмы. Журнал консультирования и психотерапии

2004, 15: 23-23.

25. Хоге С.В., Кастро Калифорния, Мессер С.К., МакГерк Д., Коттинг Д.И., Коффман

Р.Л .: Боевая служба в Ираке и Афганистане, психическое здоровье

проблемы и препятствия на пути оказания медицинской помощи. Журнал Новой Англии medi-

cine 2004, 351: 13-22.

26. Армстронг К., Бест С., Доменичи П.: Мужество после огня: стратегии преодоления

для войск, возвращающихся из Ирака и Афганистана, и их семей 1-е изд.

.Улисс Пресс; 2005.

27. Джеймс LC: Каждый возвращающийся солдат испытывает посттравматическое стрессовое расстройство?

PsycCRITIQUES 2006, 51 :.

28. Eaton KM, Hoge CW, Messer SC, Whitt AA, Cabrera OA, McGurk

D, Cox A, Castro CA: Распространенность проблем психического здоровья,

потребности в лечении и препятствия для оказания первичной медицинской помощи —

ищут супругов военнослужащих, участвовавших в развертывании в Ираке

и Афганистане. Военная медицина 2008,

173: 1051-1056.

29. Milliken CS, Auchterlonie JL, Hoge CW: Продольная оценка

проблем психического здоровья среди активных и резервных подразделений

солдат, возвращающихся с войны в Ираке. JAMA 2007,

298: 2141-2148.

30. Диркцвагер А.Дж., Брамсен И., Адер Х., Плоег Х.М. ван дер: Вторичный

Травма у партнеров и родителей голландского мира —

солдат на хранении. Журнал семейной психологии 2005, 19: 217-226.

31. McLean HB: повествовательное исследование супругов травмированных

канадских солдат.В докторской диссертации — исследовательский университет

Британской Колумбии; 2007.

32. Moon PK: Терапия песочными играми с солдатами США, у которых

диагностировано посттравматическое стрессовое расстройство и их семьи. In Vistas: убедительные перспективы

по консультированию 2006 Под редакцией: Walz GR, Bleuer JC, Yep RK. Alexan-

дриа, Вирджиния, США: Американская ассоциация консультантов; 2006: 63-66.

33. Sareen J, Belik SL, Afifi TO, Asmundson GJ, Cox BJ, Stein MB: Cana-

численность военнослужащих, приходящаяся на долю

психических расстройств и психиатрических услуг, связанных с боевыми и миротворческими операциями

.Американский журнал

общественного здравоохранения 2008, 98: 2191-2198.

34. Ротбаум Б.О., Ходжес Л.Ф., Готовый Д., Граап К., Аларкон Р.Д.: Virtual

— терапия воздействием реальности для ветеранов Вьетнама с травматическим стрессовым расстройством после

. Журнал клинической психиатрии 2001,

62: 617-622.

Проектов | Глобальное сотрудничество

ТЕМЫ и

ПРОЕКТОВ

Тема 1

Устойчивость и выздоровление взрослых, переживших жестокое обращение в детстве

Руководитель темы: Миранда Олфф

Первой темой, на которой глобальное сотрудничество решило сосредоточиться, было влияние жестокого обращения и отсутствия заботы в детстве на взрослых (см. Также Schnyder et al., 2017). Группа собрала руководящие принципы по всему миру, создав основу для синтезированного основного руководства по профилактике и лечению, которое можно адаптировать к конкретным культурным контекстам, в результате чего получится «Интернет-информация о жестоком обращении и безнадзорности в детстве» (iCAN). Группа также признала, что не существует инструмента для скрининга широкого диапазона потенциальных исходов травм, что привело к разработке Глобального экрана психотравм (GPS). Группа также сосредоточилась на валидации компьютеризированного экрана детской привязанности и относительной травмы (CARTS), показателя самоотчета, предназначенного для измерения случаев жестокого обращения в детстве, и его перевода на несколько языков.

Проектов:

1. iCAN: Развитие Интернет-информации о жестоком обращении с детьми и безнадзорности (iCAN). iCAN на всех языках можно найти здесь.

2. GPS: Разработка краткого скрининга широкого спектра потенциальных последствий травмы: Global Psychotrauma Screen (GPS). Узнайте больше здесь.

3. CARTS: Новая методология онлайн-опроса: Экран детской привязанности и травмы отношений (CARTS). Заполните его здесь.

Тема 2

Вынужденные переселенцы

Руководитель темы: Марит Сиджбрандиж

В настоящее время во всем мире насчитывается более 70 миллионов вынужденно перемещенных лиц, более 29 миллионов из которых являются беженцами и просителями убежища (UNHCR, 2019). Уровень психических расстройств повышен среди лиц из числа беженцев. Крайне важно провести тщательные исследования для понимания факторов, влияющих на психическое здоровье беженцев и просителей убежища.Развитие доказательной базы, касающейся этих факторов, будет напрямую влиять на политику и практику поддержки лиц, подвергшихся преследованиям и перемещению.

В настоящее время разрабатываются проекты, посвященные этой теме.

Проектов:

1. D-СТРЕСС: факторы стресса после перемещения и психическое здоровье беженцев и лиц, ищущих убежища. Подробнее читайте здесь.

Тема 3

Глобальная распространенность расстройств, связанных со стрессом и травмами

Руководитель темы: Фил Хайленд

Примерно 70% населения мира подверглось травматическому жизненному событию, и связанные с этим проблемы психического здоровья представляют собой серьезную проблему для государственных служб охраны психического здоровья во всем мире.В 2018 году Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) выпустила 11-ю версию Международной классификации болезней (МКБ-11), руководства по первичной диагностике, используемого профессионалами здравоохранения во всем мире. Все государства-члены Организации Объединенных Наций привержены использованию МКБ-11, и актуальная для психотравматологов МКБ-11 предоставляет новые описания психопатологии, связанной со стрессом, по сравнению с МКБ-10 и DSM-5 (Американская психиатрическая ассоциация, 2013). … Подробнее читайте здесь.

Проектов:

1.G-Stress: Глобальная оценка расстройств, связанных со стрессом, согласно МКБ-11. Подробнее читайте здесь.

Тема 4

Социально-эмоциональное развитие в разных культурах

Руководитель темы: Моник Пфальц

Жестокое обращение в детстве (жестокое обращение и пренебрежение) имеет долгосрочные последствия для психического и физического здоровья. Это также негативно влияет на социальное функционирование, которое, в свою очередь, тесно связано со здоровьем и благополучием. В проектах по этой теме в основном будут использоваться экспериментальные методы для оценки когнитивных, поведенческих, физиологических и эмоциональных аспектов социального функционирования и межличностных взаимодействий.Целью этих проектов является выявление факторов, которые лежат в основе здоровых (например, удовлетворение близких отношений) и нарушенного социального функционирования (например, трудности с установлением границ, регулированием близости и расстояния, или обработкой и интерпретацией невербальных межличностных сигналов, таких как выражение лица) у пострадавших. жестоким обращением в детстве. Полученные данные должны стать основой для разработки мероприятий, улучшающих социальное функционирование и, следовательно, здоровье и благополучие.

Проектов:

1.CROSS-ER: межкультурное распознавание эмоций у травмированных людей на протяжении всей жизни. Подробнее читайте здесь.

2. CM SEC: Жестокое обращение с детьми: определение социально-эмоциональных последствий. Подробнее читайте здесь.

Тема 5

Совместная работа по подготовке данных исследования травматического стресса «FAIR»

Руководитель темы: Нэнси Кассам-Адамс

Руководящие принципы FAIR по управлению научными данными гласят, что данные должны быть доступными для поиска, доступными, взаимодействующими и повторно используемыми (FAIR).Эти принципы являются частью растущего движения к более открытой и прозрачной науке. Повышение достоверности данных исследований травматического стресса может способствовать развитию научных знаний, углубить понимание воздействия травмы и восстановления и, в конечном итоге, принести пользу людям и сообществам, подвергшимся травме, по всему миру. Но на сегодняшний день большинство исследований травматического стресса не были разработаны с учетом сохранения, обмена или повторного использования данных. Проекты по этой теме создадут ресурсы, которые могут предоставить ПРАВДЕЛЬНЫЕ данные в области исследований травматического стресса.

Проектов:

1. НАЙТИ ДАННЫЕ О ТРАВМАХ: Можем ли мы сделать данные о травматическом стрессе более доступными? Читать далее.

(Руководители проекта: Яара Садех и Анна Денейкина)

2. МНОГОКРАТНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ДАННЫХ О ТРАВМАХ: «Недостаточно обмениваться данными — данные должны рассказывать свои истории». Возможность повторного использования зависит от …. Подробнее. (Руководители проекта: Нэнси Кассам-Адамс и Майя О’Нил)

3. ДАННЫЕ О ДЕТСКИХ ТРАВМАХ: создана международная совместная группа исследователей….Читать далее.

(Руководитель проекта: Нэнси Кассам-Адамс)

4. ДАННЫЕ О ТРАВМАТИЧЕСКИХ СЧАСТЯХ: Этот проект будет сосредоточен на создании архива данных о горе взрослых и детей после травматической и нетравматической утраты. ….Читать далее.

(Руководитель проекта: Пол Боелен)

5. НАБОР ДЛЯ СПРАВЕДЛИВЫХ ДАННЫХ О ТРАВМАТИЧЕСКОМ СТРЕССЕ: Этот проект направлен на предоставление набора ресурсов, которые могут помочь исследователям травматического стресса создавать более СПРАВЕДЛИВЫЕ наборы данных…..Читать далее.

(Руководитель проекта: Талья Грин)

Тема 6

Глобальные кризисы Вмешательства и лечение расстройств, связанных с травмами, в разных культурах

Руководители темы: Сара Фридман и Татьяна Дэвидсон

Мероприятия по травматическому стрессу, связанные с COVID-19, по всему миру

Вспышка COVID-19 — это глобальная проблема, беспрецедентная пандемия, чрезвычайная ситуация в области общественного здравоохранения, имеющая международное значение, которая угрожает жизни и благополучию населения мира.Это также влияет на профессионалов здравоохранения, находящихся на передовой, а также на специалистов в области психического здоровья, оказывающих психологическую поддержку.

Поскольку вспышка COVID-19 является глобальной проблемой, она также требует глобального решения. Следовательно, жизненно важно глобальное сотрудничество, то есть совместная работа над аспектами травматического стресса, связанными с COVID-19 (политика, передовой опыт и исследования).

Нам нужно будет рассмотреть, как люди могут по-разному реагировать на кризис во всем мире, как лучше всего сообщать о вспышке и ее последствиях — с учетом культурных, гендерных и возрастных аспектов — как оказывать равную поддержку медицинским работникам или другим пострадавшим профессионалов, и какие (онлайн) вмешательства, которые потребуются на более позднем этапе.

Проектов:

… Подробнее

Тема 7

Обработки в разных культурах

Руководитель темы: Дебра Кайсен

Вмешательства и лечение расстройств, связанных с травмами, в разных культурах

Травма не ограничивается национальными границами. Кроме того, с глобальной точки зрения воздействие одного или нескольких травмирующих событий является скорее нормой, чем исключением.Важно отметить, что, несмотря на множество совпадений и общих черт, травматический опыт, симптомы, связанные с травмами, а также подходы к лечению различаются в зависимости от географических регионов и культур.

Global Collaboration в настоящее время инициирует проекты с целью генерирования и распространения более глубоких знаний о культурных аспектах травмы и ее психологических, физических и социальных последствиях, а также их лечении.

Проектов:

…Подробнее (в процессе)

Коронавирусный синдром: психотравма, связанная с COVID-19 | Европейский журнал трансляционной миологии

Отчет о ситуации с коронавирусной болезнью 2019 (COVID-19) # 88. Всемирная организация здравоохранения (17 апреля 2020 г.)

ОБНОВЛЕНИЕ СТРАТЕГИИ COVID-19. Всемирная организация здравоохранения (14 апреля 2020 г.)

Интервью с доктором наук Мюрреем Штайном преподобным доктором Робертом С. Хендерсоном. Тень мира: COVID-19.Публикации Chiron. 2020 март. Доступно по адресу: https://chironpublications.com/a-world-shadow-covid-19

Мэдсен, Алекс (2015). Соня Делоне: Художница потерянного поколения. Распределение открытых дорог. ISBN 9781504008518.

Бремнер Д.Д., Саутвик С.М., Дарнелл А., Чарни Д.С. Хроническое посттравматическое стрессовое расстройство у ветеранов боевых действий Вьетнама: течение болезни и токсикомания. Am J Psychiatry. 1996; 153: 369-375. DOI: https://doi.org/10.1176/ajp.153.3.369

Солдаткин В.А., Снедков Е.В., Сукиасян С.Г. Вьетнамский, афганский, чеченский, донбасский синдром. Эволюция взглядов на природу посттравматического стресса. В кн .: XVI съезд психиатров России. Всероссийская научно-практическая конференция с международным участием «Психиатрия на этапах реформирования: проблемы и перспективы» Аннотация. Москва, 2015: 495

Шарова Н.А.Сравнительный анализ вьетнамского и афганского синдромов. Наука-Растудент.ру. 2014; 12–2 (12): 6.)

Леухова М.Г., Манукян Г.И., Хопияйнен О.А. Агрессия: чеченский синдром. В сб: Социальная агрессия. Третьи Кузбасские философские чтения. Материалы Int. конф. в 2-х частях. 2004: 95–98

Sandifer PA, Walker AH. Повышение устойчивости к бедствиям за счет снижения воздействия на здоровье, связанного со стрессом. Фронт общественного здравоохранения. 2018; 6: 373. DOI: 10.3389 / fpubh.2018.00373 DOI: https://doi.org/10.3389/fpubh.2018.00373

Шинфуку Н.Психическое здоровье бедствия: уроки, извлеченные из землетрясения Хансин Авадзи. Мировая психиатрия. 2002; 1 (3): 158-9.

Pietrzak RH, Southwick SM, Tracy M, Galea S, Norris FH. Посттравматическое стрессовое расстройство, депрессия и предполагаемые потребности в психологической помощи у пожилых людей, пострадавших от урагана Айк. J влияет на Disord. 2012; 138 (1-2): 96-103. DOI: 10.1016 / j.jad.2011.12.018 DOI: https://doi.org/10.1016/j.jad.2011.12.018

Neria Y, DiGrande L, Adams BG.Посттравматическое стрессовое расстройство после террористических атак 11 сентября 2001 года: обзор литературы среди групп населения, подвергшихся высокому воздействию. Am Psychol. 2011 сентябрь; 66 (6): 429-46. DOI: 10.1037 / a0024791 DOI: https://doi.org/10.1037/a0024791

Александровский Ю.А. Социальные стрессовые расстройства. RMJ. 1996; 3 (11): 117–126. DOI: https://doi.org/10.1002/mds.870110130

Stein DJ, Seedat S, Iversen A, Wessely S. Посттравматическое стрессовое расстройство: медицина и политика.Ланцет. 2007 13; 369 (9556): 139-44 DOI: 10.1016 / S0140-6736 (07) 60075-0 DOI: https://doi.org/10.1016/S0140-6736(07)60075-0

Kuester A, Köhler K, Ehring T., Knaevelsrud C, Kober L, Krüger-Gottschalk A, Schäfer I, Schellong J, Wesemann U, Rau H. Сравнение DSM-5 и предлагаемых критериев МКБ-11 для посттравматического стрессового расстройства с DSM-IV и МКБ-10: изменения в распространенности посттравматического стрессового расстройства у военнослужащих. Eur J Psychotraumatol. 2017; 8 (1): 1386988. DOI: 10.1080 / 20008198.2017.1386988 DOI: https: // doi.org / 10.1080 / 20008198.2017.1386988

Американская психологическая ассоциация. Руководство по клинической практике лечения посттравматического стрессового расстройства у взрослых. (2017). Получено с http://www.apa.org/about/offices/directorates/guidelines/ptsd.pdf.

Национальный центр сотрудничества в области психического здоровья (Великобритания). Пост-травматическое стрессовое растройство. (Клинические рекомендации NICE, № 116) Дата публикации: 5 декабря 2018 г. ISBN: 978-1-4731-3182-8 Доступно по адресу: https://www.nice.org.великобритания / руководство / ng116 / ресурсы / посттравматическое-стрессовое-расстройство-pdf-66141601777861

Канадское агентство по лекарствам и технологиям в области здравоохранения. Лечение посттравматического стрессового расстройства, операционного стресса или критического стресса: обзор руководящих принципов [Интернет]. Отчеты CADTH Rapid Response Reports .; 2015 Апрель. Отчеты об оперативном реагировании CADTH. Доступно по ссылке: https://www.ncbi.nlm.nih.gov/books/NBK304757/pdf/Bookshelf_NBK304757.pdf

Фастовцов Г.А., Соколова Е.А. ПТСР и коморбидные психические расстройства. Российский психиатрический журнал. 2012; 3: 77–82

Тушкова К.В., Бундало Н.Л. Особенности проявлений посттравматического стрессового расстройства разной степени тяжести у мужчин и женщин. Сибирское медицинское обозрение. 2011; 68 (2): 80–84

Gilpin NW, Weiner JL. Нейробиология коморбидного посттравматического стрессового расстройства и расстройства, связанного с употреблением алкоголя. Гены поведения мозга. 2017; 16 (1): 15-43. DOI: 10.1111 / GBB.12349. DOI: https://doi.org/10.1111/gbb.12349

Frueh B, Elhia J, Grubaugh A, et al. Документированные случаи боевого воздействия на ветеранов, обращающихся за лечением от связанного с боевыми действиями посттравматического стрессового расстройства: обзор записей Национального центра кадровой документации США Br J Psychiatry. 2005; 186: 467-72 DOI: https://doi.org/10.1192/bjp.186.6.467

Китайма Н., Ваккарино В., Катнер М., Вайс П., Бремнер Дж. Д.. Магнитно-резонансная томография (МРТ): измерение объема гиппокампа при посттравматическом стрессовом расстройстве — метаанализ.J влияет на Disord. 2005; 88: 79-86 DOI: https://doi.org/10.1016/j.jad.2005.05.014

Коннор К.М., Дэвидсон JRT Роль серотонина в нейробиологии и фармакотерапии посттравматического стрессового расстройства. Спектры ЦНС. 1998; 3С2: 43-51 DOI: https://doi.org/10.1017/S1092852

7318

Bremner JD, Innis RB, Southwick SM, Staib L, Zoghbi S, Charney DS. Снижение связывания бензодиазепиновых рецепторов в префронтальной коре при посттравматическом стрессовом расстройстве, связанном с боевыми действиями.Am J Psychiatry. 2000; 157: 1120-26 DOI: https://doi.org/10.1176/appi.ajp.157.7.1120

Harvey BH, Oosthuizen F, Brand L, Wegener G, Stein DJ. Стресс-стресс вызывает устойчивую активность iNOS и изменяет уровни ГАМК и рецепторов NMDA в гиппокампе крыс. Психофармакология. 2004; 175: 494-502

Иегуда Р. Текущее состояние кортизола при посттравматическом стрессовом расстройстве. Psychiatr Clin North Am. 2002; 25: 341-68 DOI: https://doi.org/10.1016/S0193-953X(02)00002-3

Чарни Д.Психобиологические механизмы устойчивости и уязвимости: последствия для успешной адаптации к экстремальному стрессу. Американский журнал психиатрии. 2004; 161: 195-216. DOI: https://doi.org/10.1176/appi.ajp.161.2.195

Брэди Ф., Варнок-Паркс Э., Баркер С., Элерс А. Ранние предикторы во время сеанса реакции на когнитивную терапию, ориентированную на травму, при посттравматическом стрессовом расстройстве. Behav Res Ther. 2015; 75: 40-7. DOI: 10.1016 / j.brat.2015.10.001 DOI: https://doi.org/10.1016/j.брат.2015.10.001

Мэтью AR, Кук JW, Japuntich SJ, Leventhal AM. Симптомы посттравматического стрессового расстройства, лежащие в основе аффективные уязвимости и курение для регуляции аффекта. Я наркоман. 2015; 24 (1): 39-46. DOI: 10.1111 / ajad.12170 DOI: https://doi.org/10.1111/ajad.12170

Kessler RC, Sonnega A, Bromet E, et al. Посттравматическое стрессовое расстройство в Национальном обследовании коморбидности. Arch Gen Psychiatry. 1995; 52: 1048-60 DOI: https://doi.org/10.1001 / archpsyc.1995.03950240066012

Danzi BA, La Greca AM. Генетические пути к посттравматическому стрессовому расстройству и депрессии у детей: исследование катехол-O-метилтрансферазы (COMT) Val158Met с использованием различных диагностических моделей посттравматического стрессового расстройства. J Psychiatr Res. 2018; 102: 81-86. DOI: 10.1016 / j.jpsychires.2018.03.014 DOI: https://doi.org/10.1016/j.jpsychires.2018.03.014

Winkler EA, Yue JK, Ferguson AR, Temkin NR, Stein MB, Barber J, Yuh EL, Sharma S, Satris GG, McAllister TW, Rosand J, Sorani MD, Lingsma HF, Tarapore PE, Burchard EG, Hu D, Eng C, Ван К.К., Мукерджи П., Оконкво Д.О., Диас-Аррастия Р., Мэнли Г.Т., следователи TRACK-TBI.Полиморфизм COMT Val158Met связан с посттравматическим стрессовым расстройством и функциональным исходом после легкой черепно-мозговой травмы. J Clin Neurosci. 2017; 35: 109-116. DOI: 10.1016 / j.jocn.2016.09.017 DOI: https://doi.org/10.1016/j.jocn.2016.09.017

Малейко К., Аблер Б., Пленер П.Л., Штрауб Дж. Нейронные корреляты психотерапевтического лечения посттравматического стрессового расстройства: систематический обзор литературы. Фронтальная психиатрия. 2017; 8: 85. DOI: 10.3389 / fpsyt.2017.00085 DOI: https: // doi.org / 10.3389 / fpsyt.2017.00085

Brewin CR, Andrews B, Valentine JD. Метаанализ факторов риска посттравматического стрессового расстройства у взрослых, подвергшихся травмам. J Консультируйтесь с Clin Psychol. 2000; 68: 748-66. DOI: https://doi.org/10.1037/0022-006X.68.5.748

DiGangi J.A., Gomez D., Mendoza L., Jasona L.A., Keys C.B., Koenen K.C. Факторы риска до травмы посттравматического стрессового расстройства: систематический обзор литературы. Обзор клинической психологии. 2013; 33 (6): 728-744 DOI: https: // doi.org / 10.1016 / j.cpr.2013.05.002

Биссон Дж. И., Робертс Н. П., Эндрю М., Купер Р., Льюис С. Психологические методы лечения хронического посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) у взрослых. Кокрановская база данных Syst Rev.2013, 13 декабря; (12): CD003388. DOI: 10.1002 / 14651858.CD003388.pub4 DOI: https://doi.org/10.1002/14651858.CD003388.pub4

Снайдер К. Стресс, моноамины и когнитивная гибкость. Общедоступные диссертации Пенсильвании. 2013.928 с. http: //repository.upenn.edu / edissertations / 928

Gesto M, López-Patiño M.A., Hernández, Soengas JL, Míguez JM. Реакция серотонинергической и дофаминергической систем мозга на острый стрессорный фактор у радужной форели: исследование с течением времени. Журнал экспериментальной биологии 2013; 216: 4435-4442; DOI: 10.1242 / jeb.091751 DOI: https://doi.org/10.1242/jeb.091751

Ли Т.В., Ю Ю.В., Чен М.С., Чен Т.Дж. Корковые механизмы симптоматики при большом депрессивном расстройстве: исследование ЭЭГ в покое.Журнал аффективных расстройств. 2011; 131 (1-3): 243–250. DOI: 10.1016 / j.jad.2010.12.015 DOI: https://doi.org/10.1016/j.jad.2010.12.015

Atlantis E, Fahey P, Cochrane B, Smith S. Двунаправленные ассоциации между клинически значимой депрессией или тревогой и хронической обструктивной болезнью легких (ХОБЛ): систематический обзор и метаанализ. Грудь. 2013; 144 (3): 766-777. DOI: 10.1378 / сундук.12-1911. DOI: https://doi.org/10.1378/chest.12-1911

Манна К.Б., Тенке К.Э., Гейтс Н.А., Кайзер Дж., Бород Дж. К., Стюарт Дж. У., МакГрат П. Дж., Брудер Дж. Э.. Асимметрия полушария ЭЭГ во время когнитивных задач у пациентов с депрессией с высоким или низким уровнем тревожности. Клиническая ЭЭГ и нейробиология, 2010; 41 (4): 196–202. DOI: 10,1177 / 155005941004100406, DOI: https://doi.org/10.1177/155005941004100406

Mathersul D, Williams LM, Hopkinson PJ, Kemp AH. Изучение моделей аффекта: взаимосвязь между альфа-асимметрией ЭЭГ, депрессией и тревогой. J BiolPsychol.2008; 80: 560–572. DOI: 10.1037 / a0012811. DOI: https://doi.org/10.1037/a0012811

Марковиц С., Фанселоу М. Экспозиционная терапия посттравматического стрессового расстройства: факторы ограниченного успеха и возможное альтернативное лечение. Brain Sci. 2020; (3) 10: 167. DOI: 10.3390 / brainsci10030167. DOI: https://doi.org/10.3390/brainsci10030167

Новый взгляд на психотравматологию

В развивающейся литературе о посттравматическом росте мы обнаружили, что количество сообщений о переживаниях роста после травматических событий намного превышает количество сообщений о психических расстройствах (Quarantelli, 1985; Tedeschi, 1999).И это несмотря на то, что нас беспокоят по-настоящему травмирующие обстоятельства, а не повседневные стрессоры. Сообщения о посттравматическом росте были обнаружены у людей, переживших тяжелую утрату, ревматоидный артрит, ВИЧ-инфекцию, рак, трансплантацию костного мозга, сердечные приступы, решение медицинских проблем детей, транспортные несчастные случаи, домашние пожары, сексуальное насилие и сексуальное насилие, боевые действия. , опыт беженцев и взят в заложники (Тедески и Калхун, в печати).

Области посттравматического роста

Виды положительных изменений, которые люди испытывают в своей борьбе с травмой, отражены в моделях посттравматического роста, которые мы строим (Calhoun and Tedeschi, 1998), и в измерении посттравматического роста, который мы разработали на основе интервью со многими выжившими после травм (Tedeschi and Calhoun, 1996).Эти изменения включают улучшение отношений, новые возможности для жизни, большее понимание жизни, большее чувство личной силы и духовного развития. Кажется, существует основной парадокс, который понимают пережившие травму, которые сообщают об этих аспектах посттравматического роста: их потери привели к ценной выгоде.

Мы также обнаруживаем, что здесь присутствуют и другие парадоксы. Например: «Я более уязвим, но сильнее». Люди, которые переживают травмирующие жизненные события, как правило, сообщают — что неудивительно — о повышенном чувстве уязвимости, соответствующем переживанию страдания, которое они, возможно, не смогли бы контролировать или предотвратить.Однако эти же люди могут также сообщать о повышенном чувстве собственной способности выжить и побеждать (Calhoun and Tedeschi, 1999). Еще один опыт, о котором часто сообщают выжившие после травмы, — это необходимость рассказать о травмирующих событиях, которые запускают двигательные тесты межличностных отношений — одни проходят, другие терпят неудачу. Они также могут чувствовать себя более комфортно в близости и испытывать большее сострадание к другим, испытывающим жизненные трудности.

Люди, столкнувшиеся с травмой, с большей вероятностью будут когнитивно вовлечены в фундаментальные экзистенциальные вопросы о смерти и цели жизни.Обычно сообщаемое изменение заключается в том, что человек больше ценит мелкие вещи в жизни, а также принимает во внимание важные изменения в религиозных, духовных и экзистенциальных компонентах философии жизни. Конкретное содержание, конечно, варьируется в зависимости от исходной системы убеждений человека и культурных контекстов, в которых происходит борьба с жизненным кризисом. Однако общая тема состоит в том, что после духовных или экзистенциальных поисков жизненные философии могут стать более полно развитыми, приносящими удовлетворение и значимыми.Похоже, что для многих переживших травму начинается период сомнения в своих убеждениях, потому что экзистенциальные или духовные вопросы стали более заметными и менее абстрактными. Хотя твердые ответы на вопросы, поднятые травмой — почему случаются травмирующие события, в чем смысл моей жизни сейчас, когда эта травма произошла, почему я должен продолжать бороться — не всегда можно найти, борьба с этими проблемами часто приводит к удовлетворение переживших травму, чтобы они пережили жизнь на более глубоком уровне осознания.К настоящему времени должно быть ясно, что размышления о своих травмах и их последствиях часто неприятны, хотя и необходимы для реконструкции жизненного повествования и установления более мудрого взгляда на жизнь, приспособленного к этим трудным обстоятельствам. Следовательно, посттравматический рост не обязательно приводит к меньшим эмоциональным страданиям.

Когнитивное вовлечение и рост

Центральной темой жизненных вызовов, которые здесь находятся в центре внимания, является их сейсмический характер (Calhoun and Tedeschi, 1998).Подобно землетрясениям, которые могут повлиять на физическую среду, травматические обстоятельства, характеризующиеся их необычными, неконтролируемыми, потенциально необратимыми и угрожающими качествами, могут вызвать переворот в основных представлениях переживших травму о мире, своем месте в нем и о том, как они осмысливают свое Повседневная жизнь. При пересмотре этих предположений появляются семена для новых взглядов на все эти вопросы и появляется ощущение того, что ценные — хотя и болезненные — уроки были извлечены.

По мере того, как индивидуум приходит к пониманию того, что некоторые цели более недостижимы, и что некоторые компоненты предполагаемого мира не могут ассимилировать реальность последствий травмы, он может начать формулировать новые цели и пересматривать основные компоненты предполагаемого мира способами, которые признают их изменившиеся жизненные обстоятельства.Когнитивному взаимодействию человека с травмой и когнитивной обработке травмы может способствовать раскрытие этого внутреннего процесса другим людям в социально благоприятной среде. В какой-то момент пережившие травму могут быть в состоянии участвовать в своего рода мета-познании или размышлении над собственной обработкой своих жизненных событий, видя, что они потратили время на серьезные изменения в своем понимании себя и своей жизни. Это становится частью жизненного повествования и включает понимание новых, более сложных способов борьбы с жизненными событиями (McAdams, 1993).

Содействие посттравматическому росту

Изменения, вызываемые травмой, носят эмпирический, а не просто интеллектуальный характер, и именно это делает их такими сильными для многих переживших травму. То же самое и с посттравматическим ростом — в этом есть неотразимый аффективный или опытный привкус, который клиницист должен уважать. Таким образом, роль клинициста в этом содействии часто бывает незаметной. Клиницист должен быть хорошо настроен на пациента, когда он может быть в процессе реконструкции схем, диалектического мышления, распознавания парадокса и создания пересмотренного жизненного нарратива.Ниже приведены некоторые общие рекомендации для этого процесса. Более подробное обсуждение и примеры из практики можно найти в Calhoun and Tedeschi (1999).

Внимание к элементам посттравматического роста совместимо с широким спектром подходов, которые в настоящее время используются для помощи людям, которые имеют дело с травмами. Первоначально врачи должны обращать внимание на высокий уровень эмоционального дистресса, оказывая поддержку, которая может помочь справиться с этим дистрессом (Tedeschi and Calhoun, 1995).Если позволить больному, находящемуся в бедственном положении, восстановить способность когнитивно воздействовать на последствия травмы довольно преднамеренным образом, это повысит вероятность посттравматического роста.

Клиницисты должны чувствовать себя комфортно и быть готовыми помочь своим пациентам обрабатывать свои познавательные взаимодействия с экзистенциальными или духовными вопросами и в целом уважать и работать в рамках экзистенциальных рамок, которые пациенты разработали или пытаются восстановить после травмы. Более того, хотя отдельные пациенты могут нуждаться в дополнительных специфических вмешательствах, направленных на облегчение психологических симптомов, связанных с кризисом, выслушивание — без обязательной попытки решить — имеет тенденцию позволить пациентам преобразовать травму в рост (Calhoun and Tedeschi, 1999).Фактически, один из способов убедиться, что клиницисты практикуют такой подход, — это личное отношение к истории выжившего после травмы. Изменение себя в результате прослушивания истории травмы и ее последствий свидетельствует о высочайшей степени уважения к пациенту и побуждает его увидеть ценность в собственном опыте. Эта признанная ценность — короткий шаг до посттравматического роста.

Непосредственные последствия трагедии — это время, в течение которого клиницисты должны особенно внимательно относиться к психологическим потребностям пациента.Никогда не участвуйте в бессмысленном введении дидактической информации или банальных замечаний о росте, происходящем от страданий. Это не означает, что систематические программы лечения, разработанные для выживших после травм, не должны включать компоненты, связанные с ростом, потому что они действительно могут быть полезными (Antoni et al., 2001). Перспектива посттравматического роста может использоваться даже при управлении стрессом в критических ситуациях (Calhoun and Tedeschi, 2000). Однако даже в рамках программы систематического вмешательства вопросы, связанные с ростом, лучше всего решать после того, как у человека будет достаточно времени, чтобы адаптироваться к последствиям травмы.

Предостережения относительно посттравматического роста

Чтобы прояснить клиническую точку зрения на посттравматический рост, мы предлагаем эти напоминания. Во-первых, посттравматический рост происходит в контексте страдания и значительной психологической борьбы, и акцент на этом росте не должен происходить за счет сочувствия к боли и страданиям переживших травму. Для большинства переживших травму посттравматический рост и дистресс сосуществуют, и рост возникает в результате борьбы с совладанием, а не самой травмы.Во-вторых, для роста не нужна травма. Люди могут созревать и развиваться осмысленно, не переживая трагедии или травмы. В-третьих, мы никоим образом не предполагаем, что травма «хороша». Мы считаем жизненные кризисы, потери и травмы нежелательными и хотим, чтобы никто не пережил такие жизненные события. В-четвертых, посттравматический рост не универсален и не неизбежен. Хотя большинство людей, попавших в широкий спектр очень сложных жизненных обстоятельств, испытывают посттравматический рост, есть также значительное число людей, которые практически не развиваются в своей борьбе с травмой.Такой исход вполне приемлем — мы не поднимаем планку для выживших после травм, поэтому следует ожидать, что они покажут посттравматический рост, прежде чем будут считаться выздоровевшими.

Ссылки:

Ссылки 1. Antoni MH, Lehman JM, Kilbourn KM et al. (2001), Вмешательство по управлению когнитивно-поведенческим стрессом снижает распространенность депрессии и повышает эффективность лечения женщин от рака груди на ранней стадии. Health Psychol 20 (1): 20-32 [см. Комментарий].
2. Cadell S, Regehr C, Hemsworth D (2003), Факторы, способствующие посттравматическому росту: предлагаемая модель структурного уравнения. Am J Orthopsychiatry 73 (3): 279-287.
3. Калхун Л.Г., Тедески Р.Г. (1998), Посттравматический рост: направления на будущее. В: Посттравматический рост: позитивные изменения после кризиса, Tedeschi RG, Park CL, Calhoun LG, ред. Махва, Нью-Джерси: Издательство Lawrence Erlbaum Associates, стр 215-238.
4. Калхун Л.Г., Тедески Р.Г. (1999), Содействие посттравматическому росту: Руководство для клинициста.Махва, штат Нью-Джерси: Издательство Lawrence Erlbaum Associates.
5. Калхун Л.Г., Тедески Р.Г. (2000), Ранние посттравматические вмешательства: облегчение возможностей для роста. В: Вмешательство при посттравматическом стрессе: проблемы, проблемы и перспективы, Виоланти Дж. М., Патон Д., Даннинг С., ред. Спрингфилд, Иллинойс: Издательство Чарльза С. Томаса, стр 135-152.
6. Каплан Г. (1964), Принципы превентивной психиатрии. Нью-Йорк: Основные книги.
7. Франкл В. Э. (1963), Человек в поисках смысла; Введение в логотерапию, Лаш I, пер.Бостон: Beacon Press.
8. Маслоу А.Х. (1970), Мотивация и личность, 2-е изд. Нью-Йорк: Харпер и Роу.
9. McAdams DP (1993), Истории, которыми мы живем: личные мифы и создание себя. Нью-Йорк: В. Морроу.
10. Quarantelli EL (1985), Оценка противоречивых взглядов на психическое здоровье: последствия травмирующих событий. В: Trauma and Its Wake: The Study and Treatment of Post-Traumatic Stress Disorder, vol.