Brave Designers | Бихевиористский подход к дизайну

Менять поведение людей — трудно. Каждый день эта мысль находит новые подтверждения: новогодние обещания оказываются забыты, абонементы в спортзал сгорают, а самые искренние стремления правильно питаться или откладывать больше денег так и остаются стремлениями.

Существует немало продуктов и сервисов, созданных, чтобы помочь людям добиться какой-либо цели: сделать рацион более здоровым, выработать полезные финансовые привычки или вести активный образ жизни. Однако разработать продукт, успешно справляющийся с подобной задачей, бывает крайне сложно. Дизайнеры все чаще приходят к выводу, что традиционных методов проектирования недостаточно, если перед нами стоит сложная задача изменить привычную манеру поведения людей.

Мы должны учитывать весь опыт, который переживают пользователи при взаимодействии с нашим продуктом.

Компания Opower занимается разработкой продуктов, призванных помочь всем жителям планеты экономить энергию. Мы стараемся дать нашим клиентам приятный и удобный пользовательский опыт, для чего используем уникальный подход, учитывающий психологию поведения людей и последние исследования в области бихевиоризма. Понимание принципов работы человеческого мозга — того, как люди интерпретируют информацию, принимают решения и совершают действия — помогает нам находить более эффективные дизайнерские решения. Благодаря научному подходу мы изменили привычки большого числа людей и помогли клиентам сэкономить в общей сложности более миллиарда долларов на счетах за энергию.

Бихевиористский дизайн: основные шаги проектирования новой модели поведения

Недавно наша команда разработала простую схему из четырёх блоков — теперь это план, по которому развивается наш дизайн-процесс, и, одновременно, шкала для оценки эффективности продукта с точки зрения поведения пользователей. В этой статье мы познакомим вас со схемой и приёмами, полезными для всех дизайнеров, которые хотят быть уверенными в том, что их продукт вовлекает, убеждает и воздействует на пользователей.

Привлеките внимание — Повлияйте на решение — Упростите задачу — Закрепите привычку

Первая ступень: привлеките внимание

Первое, о чём думают потенциальные пользователи: «Почему эта проблема должна меня волновать?». Продукт может быть безупречным с точки зрения дизайна, но если мы не заставим людей обратить внимание на наше сообщение или попробовать продукт, о нём никто никогда не узнает.

Привлеките внимание — Повлияйте на решение — Упростите задачу — Закрепите привычку

Приёмы

• Продукт должен располагать к себе. Привлеките внимание людей броским визуальным рядом, интересной историей или завораживающим моушн-дизайном.
• Спровоцируйте эмоциональный отклик. Ваш продукт должен отличаться от других и застревать в памяти благодаря эмоциям: удивлению, любопытству, стремлению решить актуальную проблему (здесь можно использовать такие триггеры как дефицит или страх потери).
• Показывайте пользователям персонализированный контент.Люди восприимчивы к сообщениям, соответсвующим их привычкам, интересам и ценностям.

Примеры

• Благодаря привлекательным изображениям и видео у посетителей главной страницы Airbnb сразу же создаётся хорошее впечатление о сервисе. Доброжелательный, располагающий к общению тон повествования вызывает желание продолжить знакомство и посмотреть, что ещё есть на сайте.

• Приложение Mint рассылает пользователям электронные письма о нетипичных для них тратах. Такие сообщения быстро привлекают наше внимание: с одной стороны, они персонализированы, с другой — эмоциональны: письмо приходит неожиданно и, возможно, содержит тревожный сигнал. В результате мы не можем проигнорировать его.

Вторая ступень: влияйте на решения пользователей

Как только вам удалось заинтересовать и вовлечь пользователей, необходимо привести понятные и убедительные аргументы, способные побудить их к действию.

Привлеките внимание — Повлияйте на решение — Упростите задачу — Закрепите привычку

Приёмы

• Предложите пользователям простой и понятный контент. Старайтесь не использовать узкоспециализированные термины — конкретизируйте сообщение, сделайте его лёгким для восприятия. Предложите контент, который отвечает на вопросы посетителей и помогает сделать осознанный выбор.
• Предложите рекомендации. Люди с большей охотой совершают целевое действие, если имеют четкое представление о последующих шагах и вариантах. Пользователи ценят предложения и персонализированные рекомендации от экспертов или из источников, которым они доверяют (включая социальные сети).

Предложите контент, который развеет возможные сомнения и поможет посетителям сделать осознанный выбор.

• Расскажите о преимуществах вашего продукта. Люди хотят знать, чем он полезен.  Их могут заинтересовать внешние поощрения (деньги, скидки или бонусы), статусные вещи (связанные с повышенным уровнем комфорта) или обращение к внутренней мотивации и ценностям.
• Переосмыслите подачу сообщения. Меняйте восприятие вашего сообщения и поощряйте действия пользователй с помощью бихевиористских приёмов. Расставляйте якоря, фиксирующие внимание пользователей на определённых опциях, убеждайте их с помощью триггера дефицита и аргументов социального характера таких, как сравнение с окружением или социальное доказательство.

Примеры

• Команда Opower убедила миллионы домовледельцев снизить расход энергии путём сопоставления их потребления с потреблением соседей. Хотя обычно люди не задумываются о количестве расходуемой энергии, информация такого рода оказывается очень действенной: она заставляет людей пересмотреть свои привычки в пользу более рациональной модели.

• Kickstarter и другие краудфандинговые сайты влияют на желание сделать взнос разными методами. Задействованы как внешние стимулы (например, возможность попробовать продукт одним из первых), так и внутренние (чувство гордости от того, что проявил заботу о проекте). Рекомендации усилены классическими бихевиористскими приемами: социальным доказательством (данными о том, сколько людей уже сделало взнос) и имитацией дефицита (ограничением времени и тиража продукта для участников каждого раунда).

Третья ступень: упростите задачу

Итак, вам удалось убедить пользователя действовать, и ваша следующая задача — убрать все возможные препятствия на его пути и сделать действие максимально простым.

Привлеките внимание — Повлияйте на решение —

Упростите задачу — Закрепите привычку

Приёмы

• Упростите действие. Разбейте целевое действие на несколько простых шагов. Уменьшите когнитивную нагрузку на пользователя: упростите интерфейс, разделите информацию на блоки, используйте метод последовательного раскрытия (progressive disclosure— стратегия управления комплексным контентом, согласно которой в каждый момент времени пользователю показывается только необходимая его часть). Определите и устраните возможные препятствия.
• Помогите пользователю ориентироваться. Пользовательский опыт должен логично подходить к целевому действию. Используйте популярные средства: пошаговые руководства, напоминания и — на случай отказа от выбора — опции по умолчанию (Default effect — эффект умолчания, психологическое явление, которое состоит в том, что стандартные варианты редко меняются на другие, но их принятие также является решением).
• Помогите пользователям разработать свой план действий. Мотивируйте пользователей на постановку собственных целей и самостоятельную активность. Присылайте им напоминания, следите за их успехами.
• «Выстреливайте» в нужный момент. Очень важно правильно выбрать время — убедитесь, что вы побуждаете человека к действию именно в тот момент, когда он воодушевлён и наиболее к нему расположен.

Примеры

• Стартап-сервис Brigade, поощряющий обмен мнениями о новостях и политических событиях, недавно выпустил набор инструментов, облегчающих пользователям выбор кандидата. Накануне дня выборов приложение помогало людям найти ближайший избирательный участок. А ответив на несколько тематических вопросов, пользователь мог получить рекомендации относительно того, за кого ему голосовать.

• Приложение ZenPayroll Giving упрощает процесс пожертвований на благотворительность, избавляя пользователей от лишних хлопот: оно позволяет работающим людям делать автоматические отчисления напрямую из зарплаты. Система вносит данные в форму W-2 (форма для налоговой службы, выданная в начале года работодателем, в которой указан доход и объем уплаченных за год налогов) благодаря чему вы видите не только свой годовой доход, но и суммарный объём пожертвований.

Чётвёртая ступень: закрепите «правильное» поведение

Для формирования привычки разового действия недостаточно. Изменить модель поведения сможет только такой продукт, который мотивирует следовать той же модели поведения и сообщает пользователю о достигнутом с ее помощью прогрессе.

Привлеките внимание — Повлияйте на решение — Упростите задачу — Закрепите привычку

Приёмы

• Радуйтесь успехам пользователей. Похвалите их, обеспечте обратную связь и покажите, насколько они продвинулись к цели. Попробуйте повысить их вовлечённость и стимулировать перемены в поведении с помощью гибкой системы вознаграждений.
• Выстраивайте долгосрочные отношения. Проектируя продукт, не ограничивайтесь разовым взаимодействием — разрабатывайте опыт, разворачивающийся во времени и улучшающийся по мере того, как вам поступает новая информация о пользователе.
• Делайте упор на внутреннюю мотивацию. В том, что касается изменения модели поведения, нет стимула сильнее внутренней мотивации. Согласно исследованиям, люди предпочитают пользовательский опыт, который кажется им осмысленным, дарит чувство сопричастности другим людям, повышает их статус в глазах других, позволяет самовыражаться, даёт ощущение контроля и независимости.

Попробуйте повысить вовлечённость пользователей и стимулировать перемены в поведении с помощью гибкой системы вознаграждений.

Примеры

• Приложение Nest каждый месяц присылает пользователям отчёт, отражающий их паттерны потребления энергии за прошедший период. Для людей, не следящих за данными системы отопления, интересная инфографика — это отличная возможность своими глазами увидеть то, как Nest экономит энергию и деньги. Кроме того, значки-вознаграждения и набранные очки вносят дух соперничества и подстегивают пользователей быть лучше.

• Runkeeper и другие приложения для фитнеса используют различные приёмы, чтобы поддержать “правильное поведение” в течение продолжительного периода. Пользователи ставят цели и отслеживают свой прогресс — индивидуально и в сравнении с другими участниками. Личные рекорды, общий рейтинг и подбадривающие комментарии сервиса стимулируют желание преодолеть себя, быть частью команды, быть лучше других.

Заключение

Дизайнеры должны учитывать весь опыт, который переживают пользователи при взаимодействии с продуктом. Они должны понимать, что заставляет людей обратить внимание на проблему, предпринять какое-либо действие и сохранить интерес и вовлечённость в течение долгого времени. Посмотрев на работу с точки зрения науки о поведении, можно увидеть, какие этапы пользовательского пути работают, а какие необходимо улучшить. В конечном счёте, эти знания помогают создавать сильный дизайн и снижают риск того, аудитория проигнорирует или вскоре забудет продукт.

Надеюсь, наша схема будет полезна другим дизайнерам, стремящимся применять бихевиористские принципы в своей работе.

Бихевиористский (поведенческий) подход

В бихевиористстком (поведенческом) подходе фактически ставится под вопрос необходимость понятия «личность». Представители теории убеждены, что человек не наследует личностных свойств. Личность порождается воздействиями окружающей среды. Реагируя на эти внешние воздействия, человек обучается, т.е. приобретает навыки поведения в среде, а также определенные рефлексивные реакции. Другими словами, человек рассматривается бихевиористами как чистый лист бумаги, на котором с помощью специально составленной программы подкреплений и наказаний за выполненный им поведенческий акт можно «нарисовать» личность с любыми свойствами.

«Я гарантирую, что, выбрав наугад ребенка, могу сделать его специалистом любого профиля — врачом, адвокатом, художником, торговцем, даже нищим или вором-карманником — независимо от его склонностей и способностей, рода занятий и расовой принадлежности его предков», — писал в своей книге «Бихевиоризм» основатель подхода Дж. Уотсон.

Он был уверен, что такой тотальный контроль за поведением человека позволит воспитать в нем личность, на которую всегда будет запрос со стороны семьи и общества. Этот подход к исследованию и формированию личности мало чем отличался от стратегии научения животных в виде жесткой дрессировки. Чего стоят лишь советы автора родителям, основанные на идеях бихевиоризма: детей нельзя обнимать, целовать, сажать к себе на колени, допускать сентиментальность в обращении с ними. Самое большее, что допускается, — это погладить ребенка по головке, если тому удалось выполнить выданное ранее задание.

Появлению бихевиоризма способствовали учение И. Павлова об условных рефлексах, законы научения Э. Торндайка, открытие В. Бехтеревым сочетательных рефлексов, отдельные работы представителей функционализма в психологии. Кроме того, бихевиоризм был продиктован самими социальными условиями: жизнь требовала выхода результатов теоретических исследований в психологии за пороги университетских городков. «Психолог. Принимает круглосуточно» — на эти привлекательные дверные вывески работал прагматический механизм бихевиоризма.

Методы исследования в политологии

Метод исследования в политологии – это совокупность приемов и способов построения научного знания и его применения в исследовании тех или иных явлений.

В политологических исследованиях применяются как, традиционные так и современные научные методы.

Традиционные методы исследования в политологии

Традиционные методы, применяемые в политологии, – это исторический, ценностно-нормативный, институциональный методы.

Исторический метод применяется в политологии для описания истории государств и характеристики исторических личностей. Исторический метод позволяет раскрыть закономерности возникновения и развития политических процессов, выяснить факторы и особенности политических явлений, их роль в определенных исторических условиях.

Ценностно-нормативный метод помогает выяснить значение политических явлений для общества и личности, дать их оценку в сопоставлении с определенной ценностью, нормой. Нормативный метод применяется в прогнозах. Он позволяет выяснить возможность полученного идеального (нормативного) варианта, определить пути и средства его достижения.

Институциональный метод – это метод изучения политических институтов (государства, права, политических партий и движений) и их взаимодействий. Институциональный метод помогает понять политическую реальность при помощи изучения групп, контролирующих власть и политического процесса в целом.

Современые методы исследования в политологии

К современным методам политологии можно отнести сравнительный, системный, структурно-функциональный, антропологический, психологический, социологический и бихсвиористский методы.

Сравнительный анализ в политологии стал применяться с 1960-1980-х годов. Он основан на сопоставлении однотипных политических явлений и процессов у разных народов, в разных странах и культурных средах.

Сравнительный метод позволяет выявить общие и особые черты политической жизни разных народов и стран, общие и специфические тенденции развития политических процессов, определить особенности политических режимов, выявить факторы повышения эффективности действия механизмов власти, раскрыть связи и взаимодействия политической системы с экономической и духовной сферами жизни общества, использовать отечественный и зарубежный опыт для решения актуальных проблем сегодняшнего политического развития.

Системный метод, у истоков которого стояли американские ученые Д. Истон и Т. Парсонс, применяется в политологии с 1950-1960-х годов. Этот метод исследует политическую жизнь общества как открытую систему, подверженную внутренним и внешним воздействиям, но при этом способную сохранять свое существование. Системный метод сосредоточен на целостности политики и на ее взаимоотношениях с внешней средой. Он позволяет определить важнейшие цели функционирования государств и других элементов политической системы, оптимальные пути и способы достижения этих целей – при помощи построения модели, включающей все факторы взаимосвязи реальной политической ситуации.

Структурно-функциональный метод в политологии используется с середины ХХ в. Этот метод был разработан американскими социологами Р. Мертоном и Т. Парсонсом, а в политологии – американскими политологами Г. Алмондом и Д. Истоном. Структурно-функциональный анализ расчленяет сложный объект политики на составные части, выявляет и изучает связи между ними, определяет их роль в удовлетворении потребностей системы. Путем структурно-функционального анализа выясняется количество социальных изменений, к которым может приспособиться политическая система, устанавливаются способы сохранения и регулирования политической системы. Структурно-функциональный метод позволяет ответить на вопросы: какие функции должна выполнять политическая система, при помощи каких структур и с какой эффективностью она их выполняет.

Антропологический метод помогает выявлению в политике объективной роли инстинктов, устойчивых черт интеллекта, психики, национального характера, то есть качеств человека как биосоциального существа. Таким образом, этот метод нацелен на уяснение человеческого фактора в политике, роли личности в политических событиях и процессах.

Психологический метод помогает выяснить психологические механизмы политического поведения индивида (побуждения, желания, страсти и др.). Метод восходит к основоположнику психоанализа З. Фрейду, который усматривал главные мотивы политической активности субъекта в неудовлетворенности его базовых потребностей. Применяя психологический метод, политологи анализируют индивидуальные качества личности, черты характера, бессознательные психические процессы, влияющие на политическое поведение индивида.

Социологический метод сосредоточен на изучении зависимости политики от социальных факторов (экономики, социальной структуры, идеологии, культуры и др.) Применение социологического метода позволяет анализировать политику как сферу целенаправленных взаимодействий различных социальных групп, преследующих свои интересы, характер которых обусловлен социальными факторами. Именно использование социологического метода позволяет ответить на вопрос о том, в интересах каких социальных групп осуществляется политика, вырабатываются политические решения, предпринимаются те или иные политические действия.

Бихевиористский метод стал формироваться еще в начале ХХ в., когда американский политолог Ч. Мерриам указал на определяющую роль политического поведения людей в политической жизни общества. В дальнейшем, благодаря исследованиям американского философа Ч. Лассуэла и английского ученого Дж. Кетлина, бихевиористский (поведенческий) метод получил признание. В 1920-1930-х годах он был революционным методом внедрен в политологию и стал основой прикладных политологических исследований. Бихевиористский метод ориентирует исследователя на систематическое наблюдение за поведением личности, социальных групп в политике. Он акцентирует внимание на действиях людей по реализации своих целей, на изучении мотивации политического поведения.

Бихевиористская концепция требует учета роли количественных показаний деятельности и поведения людей (при принятии решений, в ходе избирательной кампании и др.). Моделируя заданную ситуацию с учетом воздействия всех возможных «силовых векторов», можно достоверно прогнозировать развитие будущих политических событий. С середины ХХ в. в США научные учреждения и университеты, наблюдая поведение различных общественных групп и их отдельных представителей, стали разрабатывать целевые программы, связанные с внешней политикой США, системой обороны, борьбой с бедностью, этническими проблемами. Разработка таких программ встретила серьезную поддержку со стороны крупнейших фондов (Фонда Форда, Фонда Рокфеллера и др.)

ПОЛИТОЛОГИЯ Под ред. Лавриненко В.Н. Учебник и практикум – Образовательная платформа Юрайт. Для вузов и ссузов.

Тест к разделу Опубликован 11.01.2019 Глава 1. Политология — наука о политической жизни общества Авторы: Титова Л. Г., Головин Ю. А., Зельников Ю. И., Митрошенков О. А., Буренко В. И., Шабров О. Ф., Ледяев В. Г., Пеньковский Д. Д., Сковиков А. К., Лавриненко В. Н.

Тест к разделу Опубликован 11. 01.2019 Глава 2. Методы научного исследования в политологии Авторы: Титова Л. Г., Головин Ю. А., Зельников Ю. И., Митрошенков О. А., Буренко В. И., Шабров О. Ф., Ледяев В. Г., Пеньковский Д. Д., Сковиков А. К., Лавриненко В. Н.

Тест к разделу Опубликован 11.01.2019 Глава 3. Историческое развитие политической мысли в странах Западной Европы и США Авторы: Титова Л. Г., Головин Ю. А., Зельников Ю. И., Митрошенков О. А., Буренко В. И., Шабров О. Ф., Ледяев В. Г., Пеньковский Д. Д., Сковиков А. К., Лавриненко В. Н.

Тест к разделу Опубликован 15.01.2019 Глава 4. Политическая мысль в России ХIХ — начала ХХ в. По какому пути пойти России Авторы: Титова Л. Г., Головин Ю. А., Зельников Ю. И., Митрошенков О. А., Буренко В. И., Шабров О. Ф., Ледяев В. Г., Пеньковский Д. Д., Сковиков А. К., Лавриненко В. Н.

Тест к разделу Опубликован 16.01.2019 Глава 5. Основные течения политической мысли второй половины XX — начала XXI в. Авторы: Титова Л. Г., Головин Ю. А., Зельников Ю. И., Митрошенков О. А., Буренко В. И., Шабров О. Ф., Ледяев В. Г., Пеньковский Д. Д., Сковиков А. К., Лавриненко В. Н.

Тест к разделу Опубликован 16.01.2019 Глава 6. Политика и власть Авторы: Титова Л. Г., Головин Ю. А., Зельников Ю. И., Митрошенков О. А., Буренко В. И., Шабров О. Ф., Ледяев В. Г., Пеньковский Д. Д., Сковиков А. К., Лавриненко В. Н.

Тест к разделу Опубликован 16.01.2019 Глава 7. Политический режим как способ осуществления государственной власти Авторы: Титова Л. Г., Головин Ю. А., Зельников Ю. И., Митрошенков О. А., Буренко В. И., Шабров О. Ф., Ледяев В. Г., Пеньковский Д. Д., Сковиков А. К., Лавриненко В. Н.

Тест к разделу Опубликован 11.01.2019 Глава 8. Политическая система общества и ее основные институты Авторы: Титова Л. Г., Головин Ю. А., Зельников Ю. И., Митрошенков О. А., Буренко В. И., Шабров О. Ф., Ледяев В. Г., Пеньковский Д. Д., Сковиков А. К., Лавриненко В. Н.

Тест к разделу Опубликован 17.01.2019 Глава 9. Политические процессы Авторы: Титова Л. Г., Головин Ю. А., Зельников Ю. И., Митрошенков О. А., Буренко В. И., Шабров О. Ф., Ледяев В. Г., Пеньковский Д. Д., Сковиков А. К., Лавриненко В. Н.

Тест к разделу Опубликован 17.01.2019 Глава 10. Политические партии и партийные системы в политических процессах Авторы: Титова Л. Г., Головин Ю. А., Зельников Ю. И., Митрошенков О. А., Буренко В. И., Шабров О. Ф., Ледяев В. Г., Пеньковский Д. Д., Сковиков А. К., Лавриненко В. Н.

Тест к разделу Опубликован 11.01.2019 Глава 11. Группы интересов в политических процессах Авторы: Титова Л. Г., Головин Ю. А., Зельников Ю. И., Митрошенков О. А., Буренко В. И., Шабров О. Ф., Ледяев В. Г., Пеньковский Д. Д., Сковиков А. К., Лавриненко В. Н.

Тест к разделу Опубликован 11.01.2019 Глава 12. Политическое участие Авторы: Титова Л. Г., Головин Ю. А., Зельников Ю. И., Митрошенков О. А., Буренко В. И., Шабров О. Ф., Ледяев В. Г., Пеньковский Д. Д., Сковиков А. К., Лавриненко В. Н.

Тест к разделу Опубликован 17.01.2019 Глава 13. Политические элиты Авторы: Титова Л. Г., Головин Ю. А., Зельников Ю. И., Митрошенков О. А., Буренко В. И., Шабров О. Ф., Ледяев В. Г., Пеньковский Д. Д., Сковиков А. К., Лавриненко В. Н.

Тест к разделу Опубликован 16.01.2019 Глава 14. Политическое лидерство Авторы: Титова Л. Г., Головин Ю. А., Зельников Ю. И., Митрошенков О. А., Буренко В. И., Шабров О. Ф., Ледяев В. Г., Пеньковский Д. Д., Сковиков А. К., Лавриненко В. Н.

Тест к разделу Опубликован 16.01.2019 Глава 15. Политическое сознание Авторы: Титова Л. Г., Головин Ю. А., Зельников Ю. И., Митрошенков О. А., Буренко В. И., Шабров О. Ф., Ледяев В. Г., Пеньковский Д. Д., Сковиков А. К., Лавриненко В. Н.

Тест к разделу Опубликован 17.01.2019 Глава 16. Политическая культура Авторы: Титова Л. Г., Головин Ю. А., Зельников Ю. И., Митрошенков О. А., Буренко В. И., Шабров О. Ф., Ледяев В. Г., Пеньковский Д. Д., Сковиков А. К., Лавриненко В. Н.

Тест к разделу Опубликован 16.01.2019 Глава 17. Международные отношения и внешняя политика Авторы: Титова Л. Г., Головин Ю. А., Зельников Ю. И., Митрошенков О. А., Буренко В. И., Шабров О. Ф., Ледяев В. Г., Пеньковский Д. Д., Сковиков А. К., Лавриненко В. Н.

Тест к разделу Опубликован 11.01.2019 Глава 18. Прикладная политология и политические технологии Авторы: Титова Л. Г., Головин Ю. А., Зельников Ю. И., Митрошенков О. А., Буренко В. И., Шабров О. Ф., Ледяев В. Г., Пеньковский Д. Д., Сковиков А. К., Лавриненко В. Н.

Бихевиоризм в политической науке

Понятие бихевиоризма

Мы знаем, что современная политическая наука возникла на стыках двух древнейших существующих гуманитарных наук — философии и права. Между тем, еще в 19 веке были предприняты попытки создания социальных науки, изучающих законы развития общества примерно в той же мере, что и естествознание изучает законы природы. Одной из таких попыток и связанас явлением, известным как бихевиоризм.

Замечание 1

Это трудное для произношения на русском языке слов, производное от английского «behavior» означает «поведение».

Если отталкиваться от принципа, по которому наука должна заниматься изучением только непосредственно наблюдаемым. Первыми бихевиористы были психологи, провозгласившие переход от изучения сознания к анализу людского поведения. Бихевиористы-социологи сформировали базис изучения определенного поведения как в юридически оформленных (формальных), так и в не формальных группах. Следующими по очереди были политологи. Инициаторы и последователи данного движения, которое принадлежало в большинстве чикагской школе американской политической науки, представителями которой являлись Ч. Мерриам, Г. Лассуэлл, Л. Уайт и др., они выделяли первоочередность изучения политического поведения в институтах, группировках и в процессе политики в целом. Особое внимание они уделяли анализу не самого государства, скореевласти и процесса ее реализации.

Готовые работы на аналогичную тему

Определение 1

Бихевиоризм в политической науке представляется методологической ориентацией, целью которой является анализ политических явлений при помощи наблюдения за поведением людей и групп, состоящих из них.

Оба понятия — поведение и наблюдение,— которые использованыв этом определении, самостоятельно не имеют нужды в дефинициях. Политическое поведение понимается любое поведение человека — словесное (вербальное) либо невербальное, характеризующее его в образе члена конкретной политической совокупности. Другими словами, изучение политического поведения представляется исследованием политической жизни общества через призму поведения человека.

Под наблюдением необходимо понимать истребование информации разнообразными способами — непосредственными и косвенными. Различается наблюдение естественного и искусственного характера. Естественное наблюдение мы наблюдаем тогда, когда политическое поведение в существующих независимых от нас условиях, к примеру, анализ итогов выборов. Политическое поведение искусственного характера мы может наблюдать, когда изучающий самостоятельно провоцирует интересующее его поведение, наиболее часто путем анкетного исследования, реже — при лабораторном эксперименте.

Следует особо останавливаться на следующих преимуществах, дающих политической науке применение бихевиористских методов.

Во-первых, это выражается в учете психологического образа политики, который раньше вообще не принимался во внимание.

Ч. Мерриам полагал, что основой политической реальности служат индивидуальная человеческая воля и страсти, а особенно — жажда власти, возможности применения силы. Сначала бихевиоризм стремился искать, применять методы исследования, которые позволяют не только оценивать внешнее поведение , а так же его результаты, но и определять психологическое объяснениеданного поведения, другим языком говоря, такие методики, которые могли бы позволить увидеть отношения в сфере сквозь отражение переживаний его участников-людей.

Во-вторых, бихевиоризм всегда характеризовался ориентацией на количественные исследовательские методики. Базисными для любого исследования в политической сфере всегда признавались такие требования, как опора на данные, которые получены в процессе выборочных обследований, контентного анализа и т. д., их строгая системность и обработка математического плана. Классическими трудамибихевиористской политической науки признаны:

• Г. Лассуэлл «Политика: кто получает что, когда и как» 1936г.:
• Б. Берелсон, П. Лазарсфельд, У. Макфи«Голосование» 1954г.;
• П. Лазарсфелд «Выбор народа»;
• Г. Алмонд и С. Верба «Гражданская культура» 1963г.

Они построены путем обобщения крупнейших массивов данных.

Происхождение и развитие сравнительной политологии

В своем очерке Ч. Мерриам «Современное состояние изучения политики» в 1925г. главным недостатком политологии называл острый дефицит научности. Если подразумевать научностью свойства, которые присущи естественному научному исследованию, то следует признавать, что данный недостаток сохраняется и в настоящее время. Но в какой-то мере он все-таки преодолен, именно это в главной степени заслуга бихевиористов. Бихевиоризм значительно развернул представления о видении политику обычными людьми, об их поведении, когда ста-новятся участниками процесса политики. Но куда более важно именно методологические достижения.

В границах бихевиоризма разработаны базисные методики прикладных политических исследований:

• статистические исследования активности в политике, в основном это исследования, которые касаются выборов;
• анкетирование и опросы;
• 3эксперименты лабораторного типа;
• применение теории игры при изучении механизма принятия решений в политической сфере.

Бихевиористская политология была основополагающим видом эмпирического— то естьсориентированного на сбор, обработку данных — исследования в политике. Эмпирическая наука занимается описанием реальности, а так же объяснением ее. Противоположным эмпирическому подходу является нормативный,который задается преимущественно вопросами о том, чем должна являться политика, а не тем, чем она является. Нормативистский характер носили множественные построения сторонников традиционного институционализма.

Сама по себе «бихевиористческая революция» не справлялась с новыми задачами, появившимися перед политической наукой после окончания второй мировой войны. В силу своего происхождения бихевиоризм уделил глубокое внимание подданным количественному анализу аспектам политики таким как, выборы, общественное мнению и т. д., в то время как все другое устранилось из видимости исследователей.

Гемпель, Райл и Витгенштейн — Гуманитарный портал

Логический бихевиоризм есть теория о том, что быть в ментальном состоянии означает быть в бихевиоральном состоянии. Мышление, надежда, восприятие, воспоминание и так далее — всё это должно пониматься либо как поведение, либо как обладание сложной диспозицией или склонностью к поведению. Сознание (mind) не является чем-то иным, помимо поведения, где под «поведением» подразумевают доступное общему наблюдению телесное поведение. Подобное сведение ментального к поведенческому логические бихевиористы отстаивают в качестве лингвистического тезиса — тезиса о том, как возможно употреблять в нашем языке психологические понятия типа «образ», «восприятие», «мысль», «память». И это, согласно логическим бихевиористам, возможно потому, что любое предложение (или набор предложений) о сознаниях может быть без изменения значения переведено в любое предложение (или набор предложений) относительно доступного общему наблюдению поведения. В этом суть логического бихевиоризма. До тех пор пока наша психологическая терминология не станет обозначать внешнее поведение, она не будет обладать значением. Логические бихевиористы различаются между собой по вопросу, почему это должно быть так. Некоторые полагают, что мы не сможем определять, истинны или ложны психологические утверждения, если одновременно они не будут и утверждениями о поведении. Другие же придерживаются мнения, что психологические понятия не играли бы роли в нашем общем (public) языке, если бы не существовало общедоступных критериев для их употребления. Все логические бихевиористы согласны в том, что, если наш психологический язык не будет описывать поведение, он вообще будет не о чём. Следует чётко разграничивать логический бихевиоризм и бихевиоризм в психологии. Бихевиоризм в психологии представляет собой метод для изучения человеческих существ. Но он не является ни учением о значении психологических понятий, ни возможным решением проблемы сознания и тела. Для американских психологов Д. В. Уотсона и В. Ф. Скиннера характерен взгляд, что всё человеческое поведение может быть объяснено как совокупность ответов на стимулы, которые воздействуют на личность. Бихевиористы не в большей степени обращаются к неврологическим фактам, чем к данным интроспекции. Считается, что знания причин человеческого поведения — какие стимулы причинно обусловливают те или иные ответные реакции — достаточно для объяснения этого поведения. Конечно, верно, что бихевиористы-психологи иногда делают квазифилософские заявления: Уотсон, к примеру, полагает, что сознание (consciousness) не существует. Тем не менее эти заявления не составляют части их бихевиорального метода. Последний есть попытка предсказания и контроля человеческого поведения с помощью изучения причин, исходящих из окружения. И в самом деле, достоинства и недостатки бихевиоризма как метода в психологии логически независимы от возможных решений проблемы сознания и тела. Я, к примеру, имею в виду, что, даже если дуализм сознания и тела истинен, бихевиоризм всё же мог бы быть лучшим методом объяснения поведения, но если материализм был бы истинным, то бихевиоризм мог бы и не быть лучшим методом для объяснения поведения. Хотя психологический бихевиоризм и логический бихевиоризм достаточно различны и хотя практика психологического бихевиоризма логически совместима с различными онтологиями ментального, логический бихевиоризм может быть истолкован как философская легитимация психологического бихевиоризма. И это потому, что если всякий осмысленный психологический язык на самом деле оказывается языком поведения, то в таком случае бихевиористская психология становится единственно значимой разновидностью психологии. Возможных соперников бихевиористской психологии тогда можно было бы априори исключить. Также логический бихевиоризм мог бы отчасти обосновать претензию психологического бихевиоризма на подлинную научность. Уотсон и Скиннер полагают, что одним из признаков подлинной науки является изучение некоего доступного общему наблюдению предмета. Если предметом психологии будет приватное и субъективное, то в указанном смысле научности психология будет невозможна. Но если можно указать, как рассуждают бихевиористы, что ментальное в действительности есть бихевиоральное, то психологии будет гарантирован доступный общему наблюдению предмет. Представляется, что логический бихевиоризм открывает путь для научной психологии. Для рассмотрения в данной главе я выбрал концепции двух логических бихевиористов — североамериканского философа науки Карла Гемпеля и английского философа Гилберта Райла. Каждый из них — заметный представитель определённого движения в философии XX века: Гемпель — логический позитивист, а Райл — лингвистический философ. Эти две философии отличаются одна от другой. Логический позитивизм, в сущности, представляет собой взгляд, согласно которому каждая подлинная проблема может быть решена научным путём и всевозможные ненаучные пути познания вселенной бессмысленны. Лингвистическая философия — это взгляд, согласно которому философские проблемы, подобные проблеме сознания и тела, возникают в результате неправильного употребления нашего обыденного, ненаучного языка. Далее я подробно расскажу о логическом позитивизме и лингвистической философии в параграфах, посвящённых Гемпелю и Райлу. Я также включил обсуждение некоторых чрезвычайно влиятельных работ позднего Витгенштейна. Некорректно называть Витгенштейна «логическим бихевиористом» в каком-либо ясном и прямом смысле; его мысли слишком сложны и утончённы для подобной упрощённой таксономии. Тем не менее его антикартезианство имеет более близкое сходство с логическим бихевиоризмом, нежели любой другой взгляд, рассмотренный в этой книге. Гемпель Для того, чтобы понять, что собой представляет логический бихевиоризм, будет полезно сравнить его с двумя другими важными направлениями современной философии. Логический бихевиоризм основывается на логическом позитивизме и в некотором смысле является его экстраполяцией, а в своей стратегии он имеет отношение к ряду утверждений позднего Витгенштейна. Сначала я расскажу о логическом позитивизме, а обсуждение концепции Витгенштейна отложу до конца данной главы. Венский кружок Позитивизм представляет собой доктрину о том, что любой феномен в принципе может быть объяснён посредством естествознания. Логические позитивисты, которые собрались в Вене в 1930-е годы для того, чтобы сформировать так называемый Венский кружок, пытались переформулировать философские проблемы таким образом, чтобы их можно было решать с помощью научных методов. Для достижения этой цели они выработали особый критерий установления осмысленности, и любое философское предложение, которое не отвечало данному критерию, классифицировалось как бессмысленное. Этот критерий для отличения осмысленного от бессмысленного был назван «принцип верификации». Он предполагал, что некое предложение является осмысленным, если и только если имеется или могла бы быть некоторая процедура для установления его истинности или ложности. Так, предложение осмысленно, только если, по крайней мере в принципе, возможно доказать или опровергнуть его. Ясно, что в соответствии с этим критерием многие традиционные философские положения — о происхождении вселенной, о существовании Бога или души — фактически оказывались лишёнными значения. Заметьте, логические позитивисты отнюдь не заявляли, что подобные положения ложны, но что они полностью бессмысленны. Далее, они были убеждены, что есть только два совершенных способа определения истинности или ложности предложения и потому есть только два совершенных вида предложений, истинность или ложность которых можно установить. Первой разновидностью являются тавтологии математики и логики, да и вообще все дефиниции. Вторую разновидность представляют научные предложения и предложения здравого смысла, которые могут быть подтверждены или опровергнуты с помощью наблюдения. Эти последние суть эмпирические предложения. Ясно, что огромное число философских предложений прямо не попадает ни в одну из этих категорий. В лучшем случае они могут иметь эмоциональное значение для людей, произносящих их. Применяя принцип верификации к философскому языку, логические позитивисты надеялись научным образом решить все подлинные философские проблемы. Бессмысленный остаток «псевдопроблем» можно было спокойно проигнорировать. Логический бихевиоризм Гемпеля представляет собой экстраполяцию этого проекта, ибо он стремится ликвидировать качественное различие между психологией и естественными науками; фактически он хочет, чтобы психология была ещё одной естественной наукой. Основанием этому, согласно Гемпелю и другим логическим позитивистам, служит идеал единства науки — науки должны сформировать взаимно поддерживающее целое для объяснения мира природы. он признает, что естественные науки обладают такой точностью и объяснительной силой, которая психологии и — по той же причине — метафизической философии недоступна. Его подход заключается в сведении психологии к физическим наукам. Одна дисциплина (subject) «сводима» к другой, если и только если возможно перевести теоретическое содержание одной в термины другой. Например, биология может быть сведена к химии, если и только если в принципе любое предложение биологии может быть без потери значения переведено в предложение химии (даже если эти предположения химии будут очень длинными и сложными). В соответствии с данным взглядом и в идеале все науки в конечном итоге могли бы быть сведены к физике. Проект перевода Согласно Гемпелю, существенным шагом в этой редукции психологии должен быть перевод предложений психологии в предложения о человеческом поведении, сформулированных с помощью терминов физики. Ясно, что это полностью согласуется со взглядом Венского кружка о том, что если предложение значимо, то оно должно быть верифицируемо. Общеизвестно, насколько трудно верифицировать утверждения относительно ментальных состояний других людей. И в самом деле, философская проблема «других сознаний» заключается в том, что один человек не может знать, что думает другой или мыслят ли вообще другие. По крайней мере, существует проблема относительно того, откуда мы знаем, мыслят ли и о чём мыслят другие люди. Гемпель надеется квалифицировать эту проблему как псевдопроблему и снабдить психологию научным содержанием, а именно предложениями, подтверждаемыми или опровергаемыми в процессе наблюдения. Очевидно, что утверждения делаются относительно именно такого верифицируемого поведения человека. Гемпель полностью осознает, что его проект небесспорен. Он понимает, что многие мыслители признают существование субъективного, личного и опытного измерения ментального, которое доступно только интроспекции и невыразимо посредством физических терминов. Он также знает, что ряд мыслителей — немецкий философ XIX столетия Вильгельм Дильтей, например, — убеждены в том, что ментальные состояния в своей основе «осмысленны» и что эти смыслы могут быть оценены только благодаря эмфатическому прыжку воображения, называемому «понимание» (Verstehen). Кроме того, есть утверждения о том, что ментальное в своей основе культурно обусловлено и что невозможно понять ментальность индивида, не понимая ментальности группы, частью которой он является. Но Гемпель также знает, что если придерживаться всех этих утверждений, то возникнут непреодолимые барьеры для включения психологии в состав естественных наук. Однако, по мнению Гемпеля, эти утверждения лишены значения, а значит не подлежат научному обсуждению. Он открыто обращается к одной из версий принципа верификации для того, чтобы квалифицировать утверждения интроспективной и понимающей (Verstehen) психологии как бессмысленные: «Значение утверждения устанавливается условиями его верификации» («The Logical Analysis of Psychology», p. 17). Но для верификации предложений о якобы сугубо личных ментальных событиях не существует условий, так что любые подобные категоричные утверждения на деле оказываются псевдоутверждениями или бессмысленными высказываниями. Они подпадают под категорию, которую Гемпель определяет следующим образом: «Утверждение, для верификации которого нельзя определить абсолютно никаких условий и которое в принципе неспособно вступать в противоречие с условиями проверки, совершенно лишено содержания и не обладает значением. В подобных случаях мы должны иметь дело не с утверждениями, как таковыми, но с «псевдоутверждениями», то есть с правильно построенной с точки зрения грамматики последовательностью слов, лишённых, однако, значения» (Ibid., p. 17). Гемпель вовсе не считает, что утверждения о том, что человек думает, что ему больно или что ему присущи определённые эмоции, бессмысленны. Он лишь высказывает мнение, что значения подобных утверждений должны быть корректно представлены особым образом. Значения психологических утверждений даются в предложениях, сообщающих об «условиях их проверки». В целях пояснения Гемпель предлагает следующий пример: «У Пола болят зубы» (Ibid., p. 17). Для того, чтобы понять значение этого предложения, нам нужно рассмотреть обстоятельства, которые могли бы сделать его истинным. Затем мы могли бы представить это значение в виде набора предложений, характеризующих условия истинности для утверждения «у Пола болят зубы», или условий, при которых оно могло бы быть верифицировано. Это бихевиоральные условия. Человек, у которого болят зубы, вероятно, кричит и жестикулирует, а когда его спрашивают, что с ним, он искренне отвечает, что у него болят зубы, к тому же в его зубе наблюдаются признаки загнивания, а в его кровяном давлении и центральной нервной системе отмечены изменения. Гемпель отнюдь не утверждает, что все эти поведенческие и физиологические феномены суть лишь симптомы чего-то другого — зубной боли; как раз наоборот, он говорит, что это и есть то, что значит иметь зубную боль. Упоминание их и есть придание значения словосочетанию «зубная боль». Согласно Гемпелю, «все обстоятельства, верифицирующие это психологическое утверждение, выражены посредством предложений физической проверки» (Ibid., p. 17), а поскольку значение предложения есть метод его верификации, психологическое предложение и выражает эти проверочные предложения. Таким образом, слово «боль» есть лишь сокращённая запись того факта, что субъект ведёт себя определённым образом: «Рассматриваемые утверждения о чьей-то «боли» являются поэтому … сокращённым выражением того факта, что все условия его проверки верифицированы» (Ibid., p. 18). Гемпель полагает, что для всех наших психологических понятий можно предложить сходные типы анализа. Если Гемпель прав, значит он не только обеспечил психологию предметом, который можно изучать, используя методы естественных наук — контролируемые эксперименты, тщательное наблюдение, выдвижение гипотез, подведение событий под законы природы, — но также добился успеха в «сведении» психологии к физике. Имеет смысл процитировать то, как сам Гемпель формулирует свою точку зрения: «Все осмысленные психологические утверждения, то есть верифицируемые в принципе, переводимы в утверждения, которые включают в себя только понятия физики и не включают психологических понятий. Следовательно, утверждения психологии суть физикалистские утверждения. Психология является интегральной частью физики» (Ibid., p. 18). Под «физикалистским утверждением» Гемпель имеет в виду утверждение, переводимое на язык физики без потери значения. Если он прав в том, что значение предложения заключается в методе его верификации, и если он также прав, что психологические утверждения могут быть верифицированы только путём общедоступного и наблюдаемого телесного поведения, то имеет право заключить, что психология и в самом деле может быть сведена к физике, ибо нельзя же отрицать, что наше телесное поведение составляет часть естественного физического мира, функционирование которого объясняется законами физики. Если мы не согласны с мнением Гемпеля, то должны сами ответить на вопрос, в чём заключается значение таких психологических терминов, как «мысль», «боль» или «эмоция». Нам, вероятно, придётся отрицать отсутствие потери содержания при переводе ментального понятия посредством какого-либо поведенческого термина, но при этом мы также должны быть способны уточнить, в чём заключается утерянное содержание. Псевдопроблема Каково же отношение логического бихевиоризма к дуализму и идеализму? Ведь эти две теории представляют собой решения проблемы сознания и тела, то есть вопроса о том, является ли человек полностью физическим, полностью ментальным или же и физическим, и ментальным одновременно. Но Гемпель не стремится дать ещё одно решение данной проблемы. Его точка зрения сводится к тому, что эта проблема, как таковая, фактически бессмысленна — это псевдопроблема. Поэтому, как бы близко Гемпель, казалось бы, ни приближался к материализму — взгляду, согласно которому человек есть не что иное, как физический объект высокой степени сложности, — мы должны помнить, что Гемпель рассматривает сам спор, по отношению к которому материализм мыслится в качестве одного из ответов, как лишённый значения. Создаётся впечатление, что спор возникает только потому, что мы не понимаем, как действительно функционируют наши психологические понятия. И, как только мы проясним их с позиции логического бихевиоризма, тотчас исчезнет сама проблема сознания и тела. Когда мы увидим, что слова типа «сознание» («mind») являются лишь сокращёнными терминами для обозначения телесного поведения человека, то просто не останется концептуального пространства для вопроса, существуют ли сознания, равно как и тела. Гемпель проводит аналогию с ходом часов. Сказать, что часы «идут», значит просто кратко сказать, что все их части правильно функционируют, в частности что их стрелки движутся соответствующим образом. Было бы концептуальной ошибкой предполагать, будто ход часов есть что-то помимо этого правильного функционирования, или же предполагать, будто функционирование часов есть только симптом или знак чего-то ещё называемого «ходом» часов, — это как раз то, что «ход» действительно означает или в чём он состоит. Поэтому также ошибочно было бы удивляться, что стало с ходом часов, как только все их наблюдаемые части перестали функционировать. Кроме того, сходной концептуальной ошибкой было бы предположение, будто сознание есть нечто помимо телесного поведения, что подобное поведение есть лишь симптом или знак ментальности или что сознания могут существовать как своего рода остаток, после того как прекратится какое-либо телесное поведение. Согласно Гемпелю, эти утверждения не ложны, но бессмысленны, ибо представляют собой неправильное употребление психологических понятий. Позиция Гемпеля, таким образом, является наиболее радикальной. Если бы можно было последовательно придерживаться этой позиции, то можно было бы считать, что он преуспел в решении самой проблемы, по отношению к которой другие теории, представленные в данной книге, — всего лишь попытки её решения. Используя лингвистические посылки — посылки относительно правильного употребления нашей психологической терминологии, — он заключает, что определённые онтологические утверждения (утверждения о том, какого рода вещи существуют) совершенно неуместны. Являются ли ментальные события в действительности физическими или же физические события в действительности ментальны, или это два отдельных класса событий, и, если так, способны ли они к каузальному взаимодействию — всё это для логического бихевиориста псевдовопросы. Как об этом говорит сам Гемпель: «Старая проблема отношения между ментальными и физическими событиями… основывается на недоразумении относительно логической функции психологических понятий. Наша аргументация позволяет понять, что психофизическая проблема является псевдопроблемой, формулировка которой основывается на недопустимом употреблении научных понятий» (Ibid., p. 20). Райл Плодом работы оксфордского философа Гилберта Райла является систематическое опровержение картезианского дуализма сознания и тела. Его книга «Понятие сознания» 12, написанная в весьма своеобразном стиле, полном остроумия, живописных метафор и исторических ссылок, опирается на огромное разнообразие простых, повседневных практик, используемых для иллюстрации главного тезиса. С некоторыми оговорками Райл позволяет нам рассматривать его книгу как теорию сознания и говорит, что не столь существенно, назовём ли мы её «бихевиористской», но мы должны помнить, что оригинальность и детализированность книги противятся любым прямым категоризациям подобного рода. Конечно, было бы грубой ошибкой думать о Райле как о материалисте, несмотря на его резкую и высмеивающую критику самой идеи имматериального сознания. Причина этого лежит в том, что он присоединяется к позиции, изложенной в конце последнего параграфа, а именно что само убеждение в существовании проблемы сознания и тела является результатом целой серии глубоких концептуальных заблуждений. Райл видит, что возможные решения этой предполагаемой проблемы беспорядочно колеблются между взглядом, что ментальное в действительности есть физическое, и взглядом, что физическое в действительности есть ментальное. Он и в самом деле стремится покончить с этим имеющим давнюю историю спором, однако не путём принятия одной из этих позиций: «… сакральная противоположность между Материей и Духом будет рассеиваться, но не за счёт одного из столь же сакральных поглощений Духа Материей или Материи Духом, а совсем иным способом» (Ук. изд., с. 32). Что же это за «совсем иной способ»? Очевидно, что он не сводится к тому, чтобы предоставить какие-либо новые сведения о сознании. Важной составной частью райловской аргументации является то, что каждый из нас уже обладает значительной информацией о ментальном. И без помощи философской рефлексии мы способны решить, действует ли некоторый человек разумно или глупо, демонстрирует ли некоторый уровень самоконтроля, является ли остроумным, беспечным, суетным, наблюдательным, трудолюбивым и прочим. Нам, очевидно, нет необходимости обращаться к картезианскому различению мыслящей и телесной субстанций, чтобы правильно высказывать подобные суждения в повседневной жизни. И в самом деле, те понятия, которые мы используем для понимания и оценки поступков людей, обычно не принадлежат однозначно к словарям «ментального» или «физического». Проблема сознания и тела возникает лишь тогда, когда люди размышляют философски, и это происходит потому, что в ходе подобной спекуляции наша обычная терминология используется неверно. Райл прослеживает подобное неправильное употребление вплоть до раннего дуализма Нового времени — специфической теории сознания, выдвинутой Декартом в XVII веке и исследованной в первой главе настоящей книги. Райл ставит перед собой задачу показать, как неспособность понять логику наших обычных понятий приводит нас к ошибочному суждению, будто существует проблема сознания и дуализм служит её решением. Именно это он имеет в виду, когда говорит, что его проект заключается лишь в том, чтобы прояснить и очистить «логическую географию уже имеющегося у нас знания» (Ук. изд., с. 19). Призрак в машине Райл называет картезианский дуализм «догмой призрака в машине» (Ук. изд., с. 25) и, поскольку его так широко придерживались, иногда ссылается на него как на «официальное учение» (Ук. изд., с. 21). Это учение о том, что существуют и сознания, и тела, но, в то время как тела являются пространственно-временными, доступными всеобщему наблюдению и объяснению с помощью законов механики, сознания лишь темпоральны и их деятельность приватна самому сознанию и объяснима с помощью загадочных немеханических законов. Полагают, будто сознания находятся внутри тел, но этого не может быть ни в каком обычном смысле слова «внутри», ибо сами-то сознания внепространственны. Из этого образа ментального вырастают такие проблемы, как проблема знания одним сознанием того, что происходит внутри другого сознания, а также проблема как сознания могут воздействовать на тела, а тела — на сознания. Никакие каузальные отношения, казалось бы не применимы к этим категориям. В соответствии с дуалистическим взглядом каждый из нас обладает привилегированным и уникальным доступом к операциям своего собственного сознания, так что наше знание о наших собственных ментальных состояниях особо достоверно: если человек находится в некотором ментальном состоянии, то он знает, что находится в этом состоянии; исключение, возможно, составляют лишь бессознательные мысли и мотивации. В частности, ментальные слова нашего обыденного языка обозначают события в сознаниях, описанных вышеприведённым образом, так что «сознание» указывает на нечто специфически секретное и оккультное. Приговор, который Райл выносит дуализму, или «догме призрака в машине» гласит: «… она совершенно, ложна, причём ложна не в деталях, а в самих своих принципах. Это не просто собрание частных ошибок. Это одна большая ошибка и ошибка особого рода. А именно это — категориальная ошибка. Теория представляет факты ментальной жизни так, как если бы они принадлежали к одному логическому типу или категории (или же к ряду типов и категорий), в то время как в действительности они принадлежат к совершенно другому» (Ук. изд., с. 25–26). Категориальные ошибки Сейчас нам необходимо понять райловскую идею «категориальной ошибки», поскольку она составляет существенную часть его тезиса о том, что дуализм сознания и тела есть иллюзия, возникшая вследствие неправильного употребления нашего обыденного языка. Райл не без пользы снабжает нас определённым количеством примеров категориальных ошибок, так что если мы их изучим, то будем способны отчётливо понять, какого рода концептуальную путаницу он имеет в виду. Райл приглашает нас рассмотреть случай, когда иностранному посетителю Оксфорда или Кембриджа показывают различные колледжи, библиотеки, административные здания и учебные факультеты. Тот видит, где сотрудники и студенты живут и работают, что они посещает музеи и научные лаборатории. Но в конце своей экскурсии он задаёт следующий вопрос: «Где же университет?» Задавая этот вопрос, он ошибочно полагал, будто из его экскурсии был исключён существенный элемент. Он предположил, что хотя он и увидел различные колледжи и учреждения вместе с людьми, которые в них работают, но он не видел самого университета, как будто бы университет был какой-то дополнительной сущностью, которая существует помимо всего того, что он видел. Фактически, конечно, университет не является особой вещью, подобной другому колледжу или отделению; скорее, слово «университет» употребляется для указания на все колледжи, все отделения и всех их сотрудников, действующих как единое, связанное целое. Так что, хотя посетитель и не понимал этого, в действительности он уже познакомился с университетом, поскольку ничего дополнительного и нельзя было увидеть. Он просто не осознал, что университет не попадает в ту же самую категорию, что и какой-либо из колледжей или лаборатория. Сходным образом, Райл представляет себе ребёнка, наблюдающего за проходящей маршем армейской дивизией, состоящей из различных подразделений пехотных батальонов, артиллерийских батарей и так далее. После парада ребёнок спрашивает, когда же появится сама дивизия. Подобно тому как посетитель Оксфорда или Кембриджа полагал, что сам университет был чем-то сверх и помимо различных колледжей и отделений, так же и ребёнок ошибочно считал, что дивизия — это что-то вроде ещё одного батальона, батареи или эскадрона. Но ведь фактически, наблюдая проходящие подразделения, он видел проходящую мимо него дивизию. Дивизия есть просто сумма её частей, в той мере, в какой они участвуют в согласованных военных действиях. Так же и в игре в крикет проявление «командного духа» — это не реализация некоторого дополнительного умения вроде умения подавать, отбивать и ловить мяч на поле; скорее, это те ловкость и проворство, с которыми эти умения проявляются. Почему Райл считает подобные категориальные ошибки концептуальной путаницей? Он полагает, что люди, допустившие ошибки, не знали, как правильно использовать определённые слова обыденного языка. Они не знали правильного толкования понятий «университет», «дивизия» и «командный дух». Это и заставило их предположить, будто в каждом случае они имели дело с загадочной новой сущностью, которая существует сверх и помимо того, с чем они уже были знакомы. Райл также обнаруживает категориальные ошибки в нашем абстрактном мышлении, так что, к примеру, человек может ошибочно рассматривать «Британскую конституцию» как загадочный и тайный институт, существующий сам по себе или же в качестве дополнения к функционирующим кабинету, парламенту и другим институтам. Или же он может считать «среднестатистического налогоплательщика» иллюзорным невещественным человеком — призраком, который пребывает везде и одновременно нигде. Райлу не нравится этот термин, но ведь «онтология» является ветвью философии, которая пытается установить, что существует. Точка зрения Райла, полагаю, заключается в том, что, неверно понимая функционирование нашего языка в обычных, повседневных контекстах, мы впадаем в онтологические ошибки. Неправильно используя родовые или абстрактные понятия, мы склонны постулировать существование сущностей, которых на самом деле нет. Когда мы мыслим подобным образом, наши идеи создаются по образцу знакомых нам вещей, и поскольку мы знаем, что эти дополнительные сущности не являются физическими объектами, то думаем о них как о странных, призрачных, нефизических объектах. Целью «Понятия сознания» является исправление этой привычки нашего мышления, и в частности демонстрация того, что слово «сознание» (mind) не является именем какой-то странной, нефизической сущности, но обозначает сложное переплетение известных всем нам умений и поступков, таких, как воображение, верование, знание, решение проблем, восприятие и желание. Райл озабочен тем, как бы его не поняли неправильно. Он отнюдь не пытается отрицать тот очевидный факт, что каждый из нас живёт полноценной психической жизнью — что мы все испытываем удовольствия и страдания, что нам присущи мысли и эмоции, настроения, интересы и склонности. Он говорит, что всё это хорошо известные факты к тот факт, что наша психологическая терминология обладает значением, не должен вести нас к картезианскому дуализму. Позднее я приведу примеры райловского «прояснения логической географии» наших ментальных понятий, но сначала следует отметить, что его философский проект в своей основе относится к логическому бихевиоризму. Он считает, в частности, что ментальные термины обретают своё значение благодаря тому, что обозначают доступное наблюдению телесное поведение и высказывания, а не благодаря тому, что тайно навешиваются как ярлыки на данные интроспекции. К примеру, он заявляет, что, «когда мы описываем людей как обнаруживающих определённые способности сознания, мы не обращаемся к скрытым эпизодам, следствием которых являются внешне наблюдаемые поступки и высказывания; мы обращаемся к самим этим поступкам и высказываниям» (Ук. изд., с. 34). Диспозиции Давайте рассмотрим, к примеру, райловский анализ «убеждения» (beliefs). Кто-то может придерживаться той точки зрения, что, фактически, убеждения — это индивидуальные ментальные состояния, непосредственно известные тому, кто их придерживается, но открывающиеся другим только в речи и действии. Отчасти подобная точка зрения означает, что убеждения подобны идеям, вероятно, подобны эпизодам или явлениям в нефизической среде, называемой «сознанием». Райл совершенно отвергает эту точку зрения и выдвигает идею, согласно которой иметь убеждения значит быть склонным говорить и вести себя определённым образом. Он не утверждает, что наши высказывания и действия — это симптомы чего-то ещё, что относится исключительно к иному миру; он лишь говорит, что наша склонность действовать и говорить и есть убеждение на самом деле. Чтобы прояснить это, процитирую пример, который приводит сам Райл: «Разумеется, если я верю (believe), что лёд опасно тонок, то я, не раздумывая, говорю себе и другим, что «лед тонок», соглашаюсь, когда другие люди делают такие же высказывания, и возражаю на противоположные по смыслу, вывожу следствия из предложения «лед тонок» и так далее. Однако вера (belief) в то, что лёд опасно тонок, выражается также и в склонности кататься осторожно, бояться, представлять себе в воображении возможные несчастья и предостерегать от них других катающихся» (Ук. изд., с. 139). Райл считает ошибочным говорить об убеждении как о любого рода явлении вообще. Убеждения суть диспозиции. Согласно объяснению, данному Райлом, человек обладает диспозицией, если ему присуща склонность вести себя определённым образом. Так, в вышеприведённом примере убеждение человека в тонкости льда есть его диспозиция говорить об этом) другим, кататься осторожно и так далее. Ряд возражений приходит в голову в ответ на представленное объяснение, но я полагаю, что Райл не считает их обоснованными. К примеру, разве человек не может быть убеждённым, что лёд тонок, но ничего не говорить другим или же кататься неосторожно — вероятно, потому, что он пребывает в особом, нерешительном или безрассудном, расположении духа? Это означает, что определённые действия или слова не являются необходимым условием наличия определённого убеждения. И наоборот, разве не могут люди говорить другим, что лёд тонок, а также осторожно кататься, даже если они не убеждены, что лёд тонок? Вероятно, в первом случае они лгут, а во втором у них есть какой-то другой повод для того, чтобы кататься осторожно. Если так, то представляется, что определённое поведение или высказывание суждений не являются достаточными условиями для наличия определённого убеждения. Райл считает вполне возможным, что люди могут обманывать друг друга и самих себя, и у него есть объяснение тому, чем является притворство. Я думаю, его ответ свелся бы здесь к тому, что есть предел скептицизму, выраженному мной в отношении его примера. В другом месте он говорит, что не может быть фальшивых монет, если нет настоящих, и это верно. Нет смысла говорить о том, что кто-то лжёт, если не бывает случаев, когда говорят правду, да и притворства не может быть, если не бывает естественного поведения. В частности, наши психологические слова вроде слова «убеждение» получают своё значение — при использовании в повседневных ситуациях — в таких контекстах, которые описывает пример с катанием на коньках. Райл предлагает объяснение того, как употребляются наши понятия, но отнюдь не утверждает, что каждое заверение в убеждении подлинно. Он применяет диспозициональный анализ к целому ряду наших психологических понятий. Когда мы говорим о человеке как о «вежливом», то имеем в виду, что он передаёт соль, когда его об этом просят, и не игнорирует нашей просьбы. Если мы спрашиваем, попал ли солдат «в яблочко» в силу своей сноровки или по счастливой случайности, то имеем в виду, что он смог бы повторить это снова и снова, возможно, даже если сипа и направление ветра оказались бы иными. Если мы говорим о ком-то, что он «интеллигентен», то эта значит, что данный человек обладает способностью точно и, вероятно, быстро решать определённого рода проблемы. И это не значит, что решению проблемы предшествовала или была ему параллельной чисто ментальная серия интеллектуальных шагов. По мнению Райла, просто неверно считать, будто любое разумное действие заранее ментально репетируется или дублируется: один раз — ментально, другой — физически. По мнению Райла, также неверно, что действия, совершаемые добровольно, предваряются или вызываются чисто ментальными причинами, называемыми «велениями» или «волевыми актами». Он, разумеется, согласен, что есть несомненные различия между добровольными и недобровольными действиями. Но он отрицает, что мы правильно проведём данное различие, если укажем, что одни действия причинно обусловлены, а другие — не обусловлены загадочными ментальными усилиями (tryings) под названием «воления», появляющимися в некоторой таинственной среде, которая как тень сопровождает действия. Как раз наоборот, сказать, что человек сделал что-то добровольно, значит просто сказать, что он оказался способным сделать это, что ему в этом не препятствовали и, наконец, что он действительно сделал это. Именно потому, что мы наблюдаем людей в ситуациях такого рода, мы можем провести различие между «добровольным» и «недобровольным», а философы, разделяющие иллюзию «догмы призрака в машине», неправильно употребляют эти понятия и потому ставят ложную проблему свободы воли. Диспозициональному объяснению, предлагаемому Райлом, присуща, без сомнения, немалая интуитивная правдоподобность. Представляется, что оно согласуется со здравым смыслом в том, что если, к примеру, человек знает, что решением некоторой арифметической операции является определённое число, то он может написать данное число в качестве ответа на экзамене или же сказать его нам, когда мы спросим его о решении данной арифметической операции. Или если человек знает, как завязывать рифовые узлы, или умеет говорить по-немецки, то при прочих равных условиях он должен суметь сказать что-то по-немецки или завязать рифовый узел, когда его об этом попросят. Однако читателю, возможно, интересно знать, можно ли это объяснение распространить и на такие связанные исключительно с переживаниями черты ментального, как восприятия или ощущения? Можно ли действительно объяснить подобным образом интроспекцию или воображение, связанное с продуцированием ментальных образов? Явления Райл осознает эту проблему и признает, что не ко всем психологическим понятиям применим диспозициональный анализ. Некоторые ментальные термины обозначают явления, а не диспозиции, но даже и в этом случае они не явления сознания в каком-либо картезианском смысле. Для того чтобы понять, что Райл имеет в виду под понятием «явление» (occurence), мы можем сопоставить это понятие с понятием «диспозиция». Взять хотя бы один из райловских примеров из повседневной жизни, когда фиксируется важное различие между утверждением, что человек является курильщиком, и утверждением, что человек курит сигарету. Первое утверждение приписывает человеку диспозицию: у данного человека есть склонность курить сигареты. Ясно, что здесь вовсе не имеется в виду, что данный человек всегда или постоянно курит сигареты или что он курит непосредственно в данный момент. Второе же утверждение не приписывает человеку диспозицию, но сообщает об определённом явлении — о том, что происходит некоторое событие (event). Такого же рода различие имеет место, когда, с одной стороны, говорят, что некто что-то знает или в чём-то убеждён, и, с другой стороны, когда говорят, что ему больно или у него зуд. Райл допускает в отношении определённых (но не всех) диспозиций, что они не могли бы существовать, если бы не существовали определённые явления. К примеру, если истинно, что некоторый человек — курильщик, то есть обладает диспозицией «курить сигареты», то это утверждение может быть истинным только при условии, что имеют место определённые явления, то есть человек иногда курит сигарету. Ясно, что если бы человек время от времени не курил сигареты, то было бы неправильно называть его курильщиком. Но тот факт, что человек выкурил только одну сигарету, ещё не даёт основания назвать этого человека курильщиком. Таким образом, имеется как различие, так и взаимосвязь между явлениями и диспозициями. Интроспекция Возможно, наиболее трудным для логико-бихевиористского анализа является понятие «интроспекция». Если в самом деле имеются восприятия нефизических сущностей и в этих восприятия сознание фиксирует свои собственные операции, то трудно понять, как их можно объяснить, ссылаясь на речь или поведение человека. Говоря без обиняков, ответ Райла сводится к тому, что интроспекции в этом смысле просто не существует. Такой вывод не покажется столь уж необычным, если мы рассмотрим, какие основания выдвигает Райл в его пользу. Райл отмечает, что, признав существование интроспекции, мы допускаем, что имеет место своего рода осознание сознания, а это означает, что мы можем одновременно осуществлять два ментальных акта. Если, например, в ходе вашей интроспекции обнаруживается, что вы принимаете решение вставать рано по утрам, то в отношении вас одновременно верны две вещи: что вы принимаете решение вставать рано по утрам и что вы мысленно обращаете внимание на это решение. Райл очень сомневается в том, что подобное двойное ментальное действие когда-либо имеет место. Он не отрицает того, что имеет смысл говорить о «сосредоточенном внимании», и потому Допускает возможность обратного ему распределённого внимания, когда нас отвлекают или когда мы одновременно выполняем две задачи. Тем не менее, полагает он, этот феномен лучше всего объясняется нашей способностью периодически переключать внимание с одной задачи на другую. В этом вопросе он апеллирует к нашему здравому смыслу, чтобы освободить нас от картезианского образа: «… многие из тех, кто готов поверить, что действительно может заниматься описываемой в этом духе интроспекцией, пожалуй, усомнятся в этом, когда убедятся, что для этого они должны будут концентрировать своё внимание одновременно на двух процессах. Они скорее сохранят уверенность в том, что не концентрируют внимание одновременно на двух процессах, чем в том, что способны заниматься интроспекцией» (Ук. изд., с. 166–167). В дополнение к сказанному Райл ставит непростой вопрос перед сторонниками теории интроспекции: откуда вы знаете, что занимаетесь интроспекцией? Если я знаю, что занимаюсь интроспекцией благодаря интроспекции, то это, как представляется, потребует трёх одновременных ментальных актов: изначального акта, который я интроспективно наблюдаю, моей интроспекции изначального акта и, наконец, моей интроспекции самого акта интроспекции. С точки зрения здравого смысла не только не правдоподобно, что существуют подобные ментальные триады, но предложенное решение порождает регресс в бесконечность — я занимаюсь интроспекцией, чтобы знать, что я занимаюсь интроспекцией, чтобы знать, что я занимаюсь интроспекцией, и так далее. Альтернативой является отказ от идеи, что мы знаем о своей интроспекции благодаря интроспекции. Отказавшись от неё, мы тем самым признаем, что можем знать о своём нахождении в некотором ментальном состоянии без помощи интроспекции, но если мы можем без интроспекции знать о своих ментальных состояниях, то почему не могут все остальные? Естественно, если райловское доказательство того, что наша интроспекция — это просто миф, способно выдержать критику, то оно тем самым наносит серьёзный урон целому ряду небихевиористских теорий в психологии. К примеру, поскольку теории Юнга и Фрейда в определённой степени опираются на предполагаемые данные интроспекции, то (если интроспекции не существует) эти теории оказываются совершенно пустыми. Если же вообще не существует знания, полученного с помощью интроспекции, то не может быть истинным и утверждение (которого придерживался Декарт), что знание, полученное с помощью интроспекции, не нуждается в исправлении. Хотя Райл открыто не называет свою философию бихевиоризмом, но одним из очевидных её следствий (если она верна) является устранение концептуальных препятствий на пути развития бихевиористской психологии как эмпирической науки. Поэтому заключение Райла о том, как следует заниматься психологией, полностью совпадает с надеждами таких первых логических бихевиористов, как Гемпель. Единый мир Следует далее отметить, что отрицание интроспекции не просто согласуется с райловским опровержением дуализма сознания и тела, но и составляет часть этого опровержения, поскольку Райл настаивает на том, что наши повседневные поступки, включая произносимые нами высказывания, не дублируются в теневом «втором мире», называемом «сознанием». И в самом деле, даже нет смысла говорить о ментальном и физическом мире: «Говорить о сознании человека — не значит говорить о некоем вместилище объектов, где запрещается размещать то, что называется «физическим миром». Говорить о сознании — значит говорить о человеческих способностях, обязанностях и склонностях что-то делать или претерпевать, причём делать или претерпевать в повседневном мире. В самом деле, нет смысла говорить, будто существуют два или одиннадцать миров» (Ук. изд., с. 197). Таким образом, есть только один мир — тот, в котором вы сейчас читаете эту книгу. В соответствии с райловским анализом само чтение не делится на два процесса — физический и ментальный. Утверждать подобное деление значит злоупотреблять нашими обыденными понятиями. Только в том случае, если мы примем «догму призрака в машине», мы будем вынуждены считать, что любой процесс должен быть либо ментальным, либо физическим или же должен содержать отдельные компоненты ментального и физического. Фактически, Райл считает, что то, что мы говорим и делаем, явно не подпадает ни под одну из этих категорий и если дуализм ментального и физического не служит нам отправной точкой, то он не должен быть и завершающей точкой. Важный принцип логического позитивизма, логического бихевиоризма и того вида концептуального анализа, который проводит Райл, состоит в том, что философские проблемы возникают в результате постановки неправильных вопросов. Примером подобного вопроса будет следующий: является ли личность на самом деле ментальной или физической? И дело не в том, что ответить на него очень сложно или что в задачу философа должно входить изобретение все более остроумных решений. Согласно логическому позитивизму, если вопрос оказался неразрешимым, без преувеличения, на протяжении тысяч лет, то верной тактикой будет, в первую очередь, предположить, что есть нечто ошибочное в самой постановке вопроса. Райл придерживается этой точки зрения и полагает, что рассматриваемая им философская проблема возникла только потому, что философы злоупотребляли нашим обыденным языком. Как бы ни были убедительны аргументы Райла против дуализма сознания и тела и интроспективной психологии, всё ещё остаётся вопрос, может ли он объяснить наши эмоции, ощущения и ментальные образы в терминах, сходных с теми, что использовались до сих пор. Разумеется, не нужно быть сторонником дуализма сознания и тела, чтобы придерживаться точки зрения здравого смысла, согласно которой каждый из нас испытывает удовольствия и страдания, проходит через периоды депрессии и счастья и способен воображать себе вещи «в уме», причём такое воображение вещей совсем не то же самое, что их восприятие. Видимо, также в своих повседневных представлениях мы считаем, что эти явления в таком-то смысле являются личными для нас. Они субъективны. Райл, разумеется, сказал бы, что называть подобные ментальные состояния «личными» или «субъективными» с философской точки зрения ошибочно, и не только потому, что это могло бы привести к картезианскому дуализму, но и потому, что если бы об испытываемых эмоциях, ощущениях и ментальных образах мог знать только тот, кто их испытывает, то наши понятия об этих событиях не могли бы иметь те значения, которыми они в действительности имеют. Согласно Райлу, термин «эмоция» является двусмысленным, поскольку он может обозначать определённый вид явления или же определённый вид диспозиции. Эмоции, относящиеся к явлениям, он называет чувствами и в качестве их простых примеров приводит: «трепет, приступы боли, угрызения совести, нервную дрожь, щемящую тоску, непреодолимые желания, мучения, холодность, пыл, обременённость, приступ дурноты, стремления, оцепенения, внезапную слабость, напряжения, терзания и потрясения» (Ук. изд., с. 90). Райл отмечает, что выражения, в которых мы сообщаем о наших чувствах, сплошь состоят из пространственных метафор, но урок, который, по его мнению следует из этого извлечь, заключается не в том, что чувства относятся к какому-то личному, субъективному миру, состоящему из призрачных парамеханических частей, а в том, что нет особого смысла называть их ментальными или физическими. Полагаю, что Райла привлекает точка зрения американского философа и психолога Уильяма Джемса, полагавшего, что чувства в действительности следует определять как ощущения, обладающие конкретной пространственно-временной локализацией в теле. Но он не принял эту точку зрения, ибо она довольно сильно напоминала ему ответ на вопрос, который он считает бессмысленным. Вместо этого Райл отмечает тот факт, к примеру, что: «прилив гордости как бы пронизывает все тело человека, показывая, что строгая таксономия ментальное/физическое неуместна и чувства вроде прилива гордости хотя и явления, но всё же явления не в картезианской душе. Чувства не следует путать с настроениями. Настроения лучше всего понимать как диспозиции, а не как явления, так что человек, пребывающий, скажем, в легкомысленном настроении, имеет обыкновение или склонность чаще обычного смеяться над шутками и более беззаботно относиться к своим повседневным делам. Человек в подавленном настроении склонен к определённым позам, а также, вероятно, склонен плакать и признаваться в своих чувствах, говоря, к примеру: «я чувствую подавленность» (Ук. изд., с. 107). Признания такого рода выражают настроение, и даже отчасти в них заключается само это настроение, так же, как признания в ненависти или любви к другому человеку могут быть частью самой этой ненависти или любви. По мнению Райла, ошибочно рассматривать признания (avowals) как главным образом автобиографические сообщения о ментальном состоянии личности; скорее, они части такого состояния. Мы заблуждаемся, считая настроения сугубо личными или субъективными явлениями, ибо мы неправильно ставим определённый каузальный вопрос: мы, к примеру, спрашиваем, сделал ли человек нечто потому, что находился в депрессии, как будто бы депрессия была чем-то вроде скрытой внутренней причины действия. Фактически, настроения не являются причинами в том смысле, в каком причинами являются события; настроения — это диспозициональные причины. Для иллюстрации своей мысли, Райл приводит пример со стеклом, которое бьётся, потому что оно хрупкое. Сказать, что стекло хрупкое, значит сказать, что оно имеет тенденцию разбиваться, когда по нему бьют с определённой силой. Под «хрупкостью» мы вовсе не имеем в виду внутренне присущее стеклу свойство, которое можно было бы объяснить в полном отвлечении от его отношений к другим объектам. Сходным образом, если мы говорим, что человек заливается слезами, поскольку находится в депрессии, то подразумеваем его склонность или предрасположенность делать именно это; мы отнюдь не имеем в виду, что какое-то внешнее событие имеет своей причиной это внутреннее событие. Райл говорит, что настроения не являются переживаниями. Но даже если это утверждение допустимо, оно, безусловно, будет оспорено, ведь ощущения (sensations) — это переживания. В известной мере Райл готов допустить это, но он призывает нас осознать, что само слово «ощущение» в действительности является специальным термином, используемым, главным образом, философами. Оно не играет большой роли в повседневной жизни или в художественной литературе. Обычно мы обходимся лишь тем, что говорим, что кто-то что-то воспринимает, например видит соловья или нюхает сыр. Согласившись с этим утверждением, мы, согласно Райлу, поймём, что определение восприятия как только ментального явления ничего не добавит к нашему пониманию восприятия. К примеру, если кто-то наблюдает за скачками, имеет смысл спросить, хорошо или плохо ему было видно, видел ли он все или только мельком взглянул на соревнования. Идея существования ощущений как «мира иного» коренится в привычке использовать слова вне их повседневных контекстов. И как только мы переместим их — скорректируем их логическую географию, — искусственный разрыв между ментальными и физическими явлениями покажется лишённым смысла. Ментальные образы представляются ещё более неподатливыми, чем ощущения. Образы моего детства — это парадигмальный пример сущностей, которые являются сугубо ментальными и личными только для меня. С целью критики подобной идеи Райл проводит различие между «воображением» и «представлением», с одной стороны, и неоптическим рассматриванием нефизических образов — с другой. Он пишет: «Короче говоря, акт воображения происходит, но образы не видятся» (Ук. изд., с. 241). Райл имеет в виду: если я представляю себе некую вещь, то представляю её, внутренне не осознавая ментальный образ этой вещи. Я не вижу эту вещь, но я как бы её вижу. Мне кажется, что я вижу эту вещь, но это не так: «… человек, представляющий свою детскую комнату, в определённой мере похож на человека, видящего свою детскую комнату, но это сходство заключается не в реальном взгляде на реальное подобие его детской комнаты, а в реальной кажимости того, что он видит саму эту детскую комнату, в то время как на самом деле не видит её. Он не наблюдает подобия своей детской комнаты, хотя и подобен её наблюдателю» (Ук. изд., с. 241–242). По сути, эта разновидность воображения зависит от притворства, и многое из того, что мы называем «воображением», следует объяснять как притворное поведение. Например, если вы воображаете себя медведем, это может принять форму игры в медведя. Что же касается других анализируемых Райлом понятий, то они получают значение в результате их употребления в единственно доступном всеобщему наблюдению мире здравого смысла, а не вследствие их использования в качестве ярлыков для сугубо индивидуальных эпизодов, происходящих в картезианской душе. Как нам следует оценить этот тезис Райла? С точки зрения сторонника дуализма сознания и тела, Райл, очевидно, допускает существование всего, кроме наиболее важного, а именно того чисто ментального и, возможно, духовного центра самосознания, которым каждый из нас, в сущности, является, и, конечно, главная цель Райла заключается в опровержении подобной идеи я (self). Но даже те из нас, кто не являются сторонниками дуализма, могут решить, что Райл, по крайней мере, пытается преуменьшить значимость жизненного опыта индивида, даже несмотря на его собственные заверения в том, что в его планы не входило отрицание хорошо известных фактов психической жизни — он лишь стремился дать нам более ясное их понимание. Материалисты зачастую находят в работах Райла много полезного для своей теории. Но сам Райл считает материализм почти столь же большой ошибкой, как и дуализм. Возможно, достоинство его работы не в последнюю очередь заключается в том, что он поставил вопрос о правомерности проблемы сознания и тела с её чётким различением ментального и физического. Если данная проблема вводит в заблуждение, то позиция Райла, и в самом деле, оказывается наиболее радикальной, ибо требует от неё пересмотреть многое из того, что считается «философией сознания». Витгенштейн Можно доказать, что никто не оказал более непосредственного и основательного влияния на англоязычную философию в XX столетии, чем Людвиг Витгенштейн. Хотя он и родился в Австрии, но наиболее продуктивную часть своей жизни провёл в Кембриджском университете. Обычно считают, что его философия имела три фазы: раннюю фазу, продолжавшуюся до конца 1920-х годов, в которой философские проблемы должны были решаться путём изобретения логически совершенного языка; среднюю фазу начала 1930-х годов, во время которой выполнимость подобного проекта была поставлена под вопрос; и позднюю фазу, продолжавшуюся с 1930-х годов до его смерти в 1951 году, когда философские проблемы считались путаницей, порождённой неправильным употреблением нашего обычного повседневного языка. Шедевром, относящимся к ранней фазе, является «Логико-философский трактат» (1921). Среди ряда текстов среднего периода наиболее заметными являются «Голубая и Коричневая книги» (1958) и «Философская грамматика» (1974), а третья фаза представлена другим шедевром — «Философскими исследованиями» (1953). (В каждом случае я даю дату публикации книг на английском языке.) В дальнейшем мы будем иметь дело только с поздней работой, поскольку она имеет прямое отношение к проблеме сознания и тела. Для более углублённого изучения Витгенштейна я отсылаю читателя к книге Энтони Кении «Витгенштейн» (см. раздел «Библиография»). Аргумент личного языка и философия сознания Витгенштейновский аргумент личного языка есть аргумент против возможности существования такого языка. Возможен ли личный язык — решающий вопрос для философии сознания (а на самом деле и для философии в целом) в силу следующей причины: могло бы быть так, что несколько теорий сознания предполагали бы личный язык. Если бы они это сделали и если личный язык невозможен, то эти теории должны были бы быть ложными. Например, и Платон, и Декарт допускают, что мы можем иметь понятие о сознании или душе, существующих независимо от любого тела. Декарт, в частности, полагает, что каждый приобретает понятие сознания, основываясь на опыте своего собственного существования. Для него ментальное есть личное в том смысле, что только тот, кому принадлежит сознание, имеет прямой когнитивный доступ к своим состояниям, и можно сомневаться, обладают ли другие люди сознаниями. Он также думает, что психологическое знание от первого лица особым образом не поддаётся коррекции: если я убеждён в том, что нахожусь в определённом ментальном состоянии, то это убеждение истинно. Чтобы сформулировать такую позицию, Декарт, кажется, предполагает существование языка, который мог бы обретать значение только от указания на содержание его собственного сознания, то есть языка, понимать который, вероятно, мог бы только он. Другой пример: солипсизм есть доктрина, утверждающая, что существует только (чье-то) личное сознание. Другие люди суть лишь физический внешний вид или видимость, но личное сознание есть. Если аргумент Витгенштейна против существования личного языка работает, то солипсизм может быть сформулирован только при условии, что он ложен. Солипсизм допускает — формулируя, к примеру, предложение «Только моё сознание существует», — что существует язык, который обретает значение исключительно от указания на содержание (чьего-то) личного сознания. Ясно, что для солипсиста никто другой не смог бы обучиться этому языку. Да никого другого и нет. Солипсизм представляет собой крайнюю версию идеализма, который, как мы увидим в следующей главе, есть теория о том, что существуют только сознания и их содержания. Идеалисты часто допускают, что все, с чем вообще может быть знакомо сознание, — это его собственное содержание, то есть мысли и опыт. Представляется, что любому языку обучаются путём личного навешивания ярлыков на свои мысли и опыт, которые и будут значениями такого языка. Опять же, если Витгенштейн способен показать, что такой язык невозможен, то данный вид идеализма ложен. В феноменологии делались попытки описать содержание сознания беспредпосылочным образом, без предварительного принятия положения об объективном существовании этого содержания. Тем не менее феноменология, вероятно, не может избежать предположения о существовании феноменологического языка — языка, который указывает субъекту только на «феномены» или личные явления. Если Витгенштейн исключил подобный язык, то он исключил и феноменологию. Последний пример из философии сознания: феноменализм — учение о том, что предложения о физических объектах могут быть корректно проанализированы с помощью предложений, описывающих содержание чувственного опыта. Тот язык, Который мы используем, говоря о физических объектах, должен быть полностью переведён именно на язык, описывающий содержания чувств. Если чувственные содержания приватны — содержание вашего опыта не то же самое, что содержание моего опыта, — тогда все выглядит так, что и сам феноменализм требует перевода с общего языка на личный язык. Вопрос в следующем: возможен ли подобный личный язык? Потенциально аргумент личного языка обладает огромной элиминативной силой в философии. Если он правилен, то он не только служит опровержением дуализма, идеализма (включая солипсизм), феноменологической философии и феноменализма, но также делает бессмысленной постановку определённых скептических вопросов. Например, утверждение о том, будто мы не можем знать ни того, что другие люди вообще думают, ни того, о чём они думают, а также допущение того, что ваш опыт может совершенно отличаться от моего, — оба утверждения, кажется, предполагают существование личного языка. Далее, согласно более чем одной влиятельной теории в философии языка, значением слова является идея: нечто «внутреннее», личное и психологическое. И в самом деле, целое философское направление под названием «эмпиризм» есть, в сущности, взгляд, что все знание каждого из нас, включая и знание языка, извлечено из опыта. Если опыт является «личным», то, по мнению эмпириста, таковым же является и язык. Из сказанного следует, что Витгенштейн, если он прав, своим аргументом серьёзно подрывает позиции столь разных философов, как Декарт, Локк, Беркли, Юм, Шопенгауэр, Гуссерль, Рассел и Айер. Чем же конкретно является личный язык? Витгенштейн полностью допускает, что в некоторых смыслах личный язык возможен. К примеру, вы можете решить записывать свои секреты в дневник и изобрести некий код, чтобы переводить на него свои секреты с английского. Иногда мы браним или подбадриваем самих себя и зачастую говорим сами с собой по-английски или по-немецки. Ясно также, что молодые братья и сестры или друзья могут изобрести язык исключительно для своего собственного употребления, чтобы скрывать своё общение от других. Витгенштейн отнюдь не озабочен аргументированием против существования любого из подобных языков. Цель Витгенштейна — найти философски значимый смысл «личного языка»: «Но мыслим ли такой язык, на котором человек мог бы для собственного употребления записывать или высказывать свои внутренние переживания — свои чувства, настроения и так далее? — А разве мы не можем делать это на нашем обычном языке? — Но я имел в виду не это. Слова такого языка должны относиться к тому, о чём может знать только говорящий, — к его непосредственным, личным впечатлениям. Так что другой человек не мог бы понять этот язык» («Философские исследования», с. 171, № 243) 13. Личный язык, таким образом, обладает двумя мнимыми характеристиками: он указывает исключительно на опыт говорящего, и никто, помимо самого говорящего, не может понимать его. Подобный опыт также обладает определёнными мнимыми характеристиками. Он — «внутренний», «личный» и «непосредственный», и только сам говорящий знает, что он есть и что он такое. Витгенштейн продолжает атаку на мнимую приватность опыта и значения. Является ли опыт сугубо личным? Представим себе, что некто сказал, что его или её ощущения индивидуальны (private) в том смысле, что «только я могу знать, действительно ли у меня что-то болит» (Ук. изд., с. 171, № 246). Витгенштейн полагает, что это неверно. По его мнению, при одной интерпретации это просто ложно, при другой — бессмысленно. Ложно, поскольку другие люди часто и в самом деле знают, когда у меня что-то болит. В обыденном языке употребление глагола «знать» допускает это. Бессмысленно, поскольку фраза «я знаю, что у меня что-то болит» ничего не добавляет к фразе «у меня что-то болит», кроме, пожалуй, ударения. О знании имеет смысл говорить только тогда, когда есть вероятность сомнения или ошибки. Нет смысла говорить о сомнении в том, что у кого-точто-то болит — в его собственном случае, — поэтому также нет смысла говорить о том, что некто знает, что у него что-то болит. Примечательно, что использование глагола «знать» предполагает скорее возможность сомнения, нежели факт абсолютной достоверности. Витгенштейн допускает лишь один вид употребления утверждения «ощущения индивидуальны». И не для того, чтобы выразить некий мнимый факт относительно ощущений, но для того, чтобы показать, как слово «ощущение» употребляется в английском языке. Это пример того, что он называет «грамматическим предложением», которое показывает, как употребляется определённое слово. Было бы заблуждением думать, что утверждение «ощущения индивидуальны» выражает некий факт из области философии сознания или некое метафизическое прозрение. Подобное предложение просто показывает нам, как определённое слово употребляется в английском языке. Предположим, что некто заявил о том, что его ощущения индивидуальны в несколько ином смысле. Этот человек говорит: «У другого не может быть моих болей» (Ук. изд., с. 173, № 253). Опять же, это утверждение имеет смысл лишь постольку, поскольку имеется возможность ошибки или сомнения относительно того, чьи боли являются чьими. Конечно, может быть путаница относительно того, какой физический объект является каким — является ли данный стул тем же самым, что вы видели вчера, или же он просто похож на него, — но не может быть никакого сомнения в том, что переживаемая вами боль действительно ваша. Это бессмысленное предположение. Витгенштейн допускает, что можно вообразить определённые подобные случаи без того, чтобы возникала бессмыслица. Вы можете чувствовать боль в моём теле, или сиамские близнецы могут чувствовать боль в одной и той же области тела. Но вот что действительно лишено смысла, так это утверждение, что другой человек может или не может иметь мою боль. Для Витгенштейна искушение полагать, что существуют глубокие метафизические проблемы, сродни заболеванию. В действительности же подобные проблемы есть иллюзии, порождённые неверным пониманием нашего обыденного языка. Он полагает, что «философ лечит вопрос как болезнь» (Ук. изд., с. 174, № 255). Является ли значение индивидуальным? Мы, конечно, можем использовать повседневный язык для указания на наши ощущения, и Витгенштейн этого не отрицает. Он настаивает на том, что эти ощущения не являются сугубо личными ни в каком философски значимом смысле и что наша психологическая терминология, хотя она и в полной мере значима, отнюдь не получает своё значение от навешивания ярлыков на наш опыт. Его выступление против существования индивидуального значения можно разделить на три компоненты: мнение о том, как можно обучиться словам, обозначающим ощущения, аргумент против возможности существования личного остенсивного определения и, наконец, утверждения относительно необходимости некой основы для правилосообразной коммуникации, а также необходимости публичных «критериев» для употребления психологических понятий. Употребление слов, обозначающих ощущения типа «боли», происходит в языке отнюдь не в силу того, что эти слова являются ярлыками чего-то внутреннего и личного. Скорее, полагает Витгенштейн, слово «боль» используется для замены изначальных проявлений боли. Ещё до овладения языком ребёнок, испытывая боль, просто кричит, но взрослые учат его новым лингвистическим способам выражения боли, которые употребляются вместо крика: «Они учат ребёнка новому болевому поведению» (Ук. изд., с. 171, № 244). С этой точки зрения «боль» есть скорее проявление боли, нежели имя боли. Также ребёнок обучается «боли» путём обучения его языку, а не в результате скрытого процесса внутреннего навешивания ярлыков. Витгенштейн не говорит ни того, что «боль» означает «крик», ни того, что «боль» можно полностью перевести в сообщение о нелингвистическом поведении. Тем не менее он явно считает, что болевое поведение включает употребление (слова) «боль». По его мнению, первое употребление слова «боль» и есть приобретённая часть болевого поведения, то есть вербальное выражение боли. Обратите внимание также на то, что если употребление слова «боль» оказывается частью того, что Витгенштейн называет «естественными проявлениями этих ощущений» (Ук. изд., с. 174, № 256), то язык, в котором это слово фигурирует, будет не личным, а общим. И это потому, что подобные проявления оказываются доступными всеобщему наблюдению элементами поведения. Идея о том, что слово «боль» представляет собой приобретённое в результате обучения, общедоступное выражение боли, служит Витгенштейну альтернативой личному остенсивному определению. Остенсивное определение следует отличать от вербального определения. В вербальном определении значение слова объясняется только с помощью других слов. Словари, к примеру, предоставляют вербальные определения. Наоборот, в остенсивном определении слово определяется путём показа примера того, на что оно указывает. Например, чтобы вербально определить слово «квадрат», формулируют такое предложение: «Слово «квадрат» означает равностороннюю, равноугольную, прямоугольную замкнутую плоскость». Но, остенсивно определяя слово «квадрат», указывают на квадрат и произносят: «Квадрат». В работе «Философские исследования» Витгенштейн систематически критикует взгляд, согласно которому слова получают значение от простых остенсивных определений. У слов широкое разнообразие употреблений: отдавать приказы, задавать вопросы, обижать, умалять и так далее. Слова имеют разные употребления, или функции, подобно тому, как имеют разные употребления человеческие артефакты вроде столов или отверток. Вырывать слово из его поведенческого и лингвистического контекста — его «языковой игры» — и спрашивать о его значении — значит вводить в заблуждение посредством процедуры вроде той, когда из машины удаляют винтик и спрашивают, что это такое. Замените данный винтик в машине, и его функция станет очевидной. Замените слово в жизненном контексте человека, и его употребление станет очевидным. Значение не является внутренним, загадочным, личным и психологическим. Оно — внешнее, очевидное, общедоступное и бихевиоральное. В самом деле, нам следует прекратить поиск теории «значения» и направить внимание на актуальное лингвистическое употребление. Значение и есть такое употребление. Остенсивное определение возможно, но оно заранее предполагает существование общего языка с тем, что Витгенштейн называет его «установкой сцены»: с его грамматикой, его правилами, его миром здравого смысла людей, находящихся в общении друг с другом. Остенсивные определения полезны, поскольку они показывают роль или место слова во всём таком контексте. Как философам, нам не следует забывать отмеченную «установку сцены», которая и делает остенсивное определение возможным. Для того чтобы показать невозможность существования личного остенсивного определения, Витгенштейн приглашает нас рассмотреть мнимую возможность того, что некто решает вести дневник о повторяющемся ощущении (Ук. изд., с. 174, № 258). Идея заключается в том, что человек записывает знак s каждый раз, когда имеет место данное ощущение. Витгенштейн считает, что это будет невозможно для того, кто овладел общим языком, в рамках которого s может быть отведена роль в качестве имени ощущения. Мнимое личное остенсивное определение не содержит в себе ничего. Человек не может указать на своё ощущение. Он, конечно, способен сконцентрировать внимание на данном ощущении и, так сказать, «указать на него внутренне», но будет заблуждением полагать, будто таким путём могло бы установиться референциальное отношение между s и ощущением. В s не заключается ничего такого, что было бы именем ощущения. В нём не заключается ничего такого, что бы правильно или неправильно именовало ощущение. В данном случае нет ничего, что было бы правильным или неправильным навешиванием ярлыка s на ощущение, так что ничего подобного здесь не происходит. Как об этом пишет Витгенштейн: «Но ведь в данном случае я не располагаю никаким критерием правильности. Так и тянет сказать: правильно то, что мне всегда представляется правильным. А это означает лишь, что здесь не может идти речь о правильности» (Ук. изд., с. 175, № 258). Именование предполагает саму возможность того, что оно может быть правильным или неправильным. Но эта возможность существует только в общем языке, где есть критерии правильности или неправильности. Личное остенсивное определение фиксирует употребление слова не более, чем сверка с железнодорожным расписанием. Это напоминает покупку нескольких экземпляров утренней газеты, чтобы удостовериться, что сообщение о какой-то новости истинно. Нельзя обучиться психологическим понятиям только на своём собственном случае. Необходимо, чтобы обучающийся был знаком с критериями от третьего лица для их употребления. Если бы каждый только переживал боль и никогда не показывал её, то слово «боль» могло бы и не использоваться в нашем общем языке. То же самое применимо и к случаю, когда никто никогда не знал бы, что другому больно. Именно потому, что мы иногда правы, а иногда неправы в наших приписываниях боли другим, данное слово может употребляться. Поведенческие критерии предоставляют условия для употребления термина. Если витгенштейновский аргумент личного языка работает, то он уничтожает картезианскую картину мира её же собственным оружием. Декарт полагает психологическое знание от первого лица единственного числа наиболее достоверным и основополагающим. Он считает, что нет ничего более достоверного, чем то, что он мыслит, и основывает на этом все свои иные притязания на знание, включая и притязание на то, что он существует. Если витгенштейновский аргумент личного языка обоснован, то Декартова доступность своего сознания самому себе основывается на очень больших допущениях: общем языке и мире здравого смысла находящихся в общении друг с другом людей. Его (Декарта) сомнения возможны только в том случае, если они беспочвенны. Интересно отметить, что Декарт явно не ставит под сомнение осмысленность своего собственного языка в «Размышлениях».

Гуманитарная библиотека — Гуманитарный портал

Новые публикации
Новые книги:
Коллектив авторов: Апории дискурса 21.01.2018 С. С. Неретина, А. П. Огурцов, Н. Н. Мурзин, К. А. Павлов-Пинус. Апории дискурса. / Коллективная монография. Ответственный редактор: С. С. Неретина. — М., Институт философии Российской Академии наук, 2017.
Рассел Акофф: Искусство решения проблем 01.10.2014 Russell L. Ackoff. The Art of Problem Solving. — John Wiley & Sons, 1978. / Акофф Р. Л. Искусство решения проблем. — Перевод с английского: Е. Г. Коваленко, под редакцией кандидата технических наук Е. К. Масловского. — М., 1982.
Рассел Акофф: Планирование будущего корпорации 26.09.2014 Russel L. Ackoff. Creating the Corporate Future. Plan or be Planned for. — John Wiley & Sons, 1981. / Акофф Р. Планирование будущего корпорации. — Перевод с английского. Общая редакция и предисловие доктора экономических наук В. И. Данилова-Данильяна. — М., 1985.
Мишель Фуко: Археология знания 21.06.2014 Мишель Фуко: Археология знания. — Перевод с французского С. Митина и Д. Стасова под общей редакцией Бр. Левченко. — К., 1996.
Новые статьи:
Ларс Квортруп: Общественная система образования — введение в педагогическую теорию Никласа Лумана 21.03.2021 Ларс Квортруп (Lars Qvortrup) — профессор Университета Южной Дании, историк, политолог, специалист в области медиа и коммуникации. В 1998 году опубликовал книгу «Гиперкомплексное общество» (Lars Qvortrup: Det hyperkomplekse samfund. — Gyldendal, 1998), в основе которой лежат мысли Никласа Лумана (Niklas Luhmann, 1927–1998) о структуре современного информационного общества. Публикуемая рукопись основана на лекциях, которые автор читал в Датском педагогическом университете в 2002 году и в университетском колледже Лиллехаммера в 2004 году.
Мишель Фуко: Субъект и власть 20.07.2017 Michel Foucault. «The Subject and Power» («Le sujet et le pouvoir», trad. Ε Durand Bogaert), in Dreyfus H. and Rabinow P. / Michel Foucault: Beyond Structuralism and Hermeneutics. — Chicago, The University of Chicago Press, 1982, pp. 208–226. // Перевод с французского Б. М. Скуратова под общей редакцией В. П. Большакова. — М., 2006.
Мишель Фуко: Omnes et singulatim: К критике политического разума. Лекция 10.07.2017 Michel Foucault. «Omnes et singulatim: Toward a Criticism of Political Reason». Запись лекции в Стэнфордском университете 10 и 16 октября 1979 года. — В книге: McMurrin (S.) ed., The Tanner Lectures on Human Values, t. II, Salt Lake City, University of Utah Press, 1981. P. 223–254. // Фуко М. Omnes et singulatim: К критике политического разума. Перевод с французского И. Окуневой под общей ред. Б. М. Скуратова. — М., 2005.
Джон Сёрль: Сознание, мозг и программы 10.12.2013 Searle J. Minds, Brains, and Programs. The Philosophy of Artificial Intelligence / Boden M (ed.) Oxford. 1990. Впервые опубликовано в журнале: «The Behavioral and Brain Sciences», 1980, № 3, pp. 417–424. / Сёрль, Дж. Сознание, мозг и программы. Перевод на русский язык: А. Л. Блинов.

Бихевиоризм | Просто Психология

1. Перспективы
2. Бихевиоризм

Бихевиористский подход

Д-р Саул МакЛеод, обновлено 2020

---

Бихевиоризм, также известный как поведенческая психология, представляет собой теорию обучения, которая утверждает, что все взаимодействие с окружающей средой посредством процесса, называемого обусловливанием. Таким образом, поведение — это просто реакция на раздражители окружающей среды.

Бихевиоризм касается только наблюдаемых поведенческих реакций на стимулы, поскольку их можно изучать систематическим и наблюдаемым образом.

Бихевиористское движение началось в 1913 году, когда Джон Ватсон написал статью под названием «Психология, как ее видит бихевиорист», в которой изложил ряд основных предположений относительно методологии и поведенческого анализа: environment:

Бихевиоризм подчеркивает роль факторов окружающей среды в влиянии на поведение, почти исключая врожденные или унаследованные факторы. По сути, это сосредоточение внимания на обучении.

Мы учимся новому поведению с помощью классической или оперантной обусловленности (вместе известной как «теория обучения»).

Следовательно, когда мы рождаемся, наш ум — это «tabula rasa» (чистый лист).

Психологию следует рассматривать как науку:

Теории должны подкрепляться эмпирическими данными, полученными путем тщательного и контролируемого наблюдения и измерения поведения. Уотсон (1913) заявил, что:

«Психология как бихевиорист рассматривает ее как чисто объективную экспериментальную отрасль естествознания.Его теоретическая цель -… предсказание и контроль ». (стр.158).

Компоненты теории должны быть как можно более простыми. Бихевиористы предлагают использовать операционные определения (определение переменных в терминах наблюдаемых, измеримых событий).

Бихевиоризм в первую очередь занимается наблюдаемым поведением, а не внутренними событиями, такими как мышление и эмоции:

Хотя бихевиористы часто признают существование познаний и эмоций, они предпочитают не изучать их только как наблюдаемые (т.е., внешнее) поведение можно объективно и научно измерить.

Следовательно, внутренние события, такие как мышление, следует объяснять поведенческими терминами (или вообще исключать).

Существует небольшая разница между обучением, которое происходит у людей и других животных:

Нет фундаментального (качественного) различия между поведением человека и животных. Следовательно, исследования могут проводиться как на животных, так и на людях (например, сравнительная психология).

Следовательно, крысы и голуби стали основным источником данных для бихевиористов, поскольку их среду обитания можно было легко контролировать.

Поведение является результатом реакции на стимул:

Любое поведение, независимо от его сложности, можно свести к простой ассоциации стимул-ответ). Уотсон описал цель психологии как:

«Предсказать, на данный стимул, какая реакция будет иметь место; или, учитывая реакцию, укажите, какая ситуация или стимул вызвали реакцию.'(1930, с. 11).

Типы бихевиоризма

Типы бихевиоризма

Исторически наиболее значительным различием между версиями бихевиоризма является различие между оригинальным «методологическим бихевиоризмом» Уотсона и формами бихевиоризма, позже вдохновленных его работами, известных под общим названием необихевиоризм (например, радикальный бихевиоризм).

Методологический бихевиоризм

Методологический бихевиоризм

Статья Уотсона «Психология, как ее рассматривают бихевиористы» часто называют «манифестом бихевиориста», в котором Уотсон (1913, стр.158) излагает принципы всех бихевиористов:

«Психология, с точки зрения бихевиористов, представляет собой чисто объективную экспериментальную отрасль естествознания. Его теоретическая цель — предсказание и контроль поведения. Самоанализ не составляет существенной части его методов, и научная ценность его данных не зависит от готовности, с которой они поддаются интерпретации в терминах сознания.

Бихевиорист, пытаясь получить единую схему реакции животных, не видит границы между человеком и животным.Поведение человека со всей его утонченностью и сложностью составляет лишь часть общей схемы исследования бихевиориста ».

Радикальный бихевиоризм

Радикальный бихевиоризм

Радикальный бихевиоризм был основан Б. Ф. Скиннером и согласился с предположением методологического бихевиоризма о том, что целью психологии должно быть предсказание и контроль поведения.

Скиннер, как и Ватсон, также признавал роль внутренних психических событий, и, хотя он согласился, что такие частные события не могут использоваться для объяснения поведения, он предложил, чтобы они объяснялись при анализе поведения.

Еще одно важное различие между методологическим и радикальным бихевиоризмом касается степени влияния факторов окружающей среды на поведение. Методологический бихевиоризм Уотсона (1913) утверждает, что ум — это tabula rasa (чистый лист) при рождении.

Напротив, радикальный бихевиоризм принимает точку зрения, что организмы рождаются с врожденным поведением, и, таким образом, признает роль генов и биологических компонентов в поведении.

---

История бихевиоризма

История бихевиоризма

• Павлов (1897) опубликовал результаты эксперимента по кондиционированию после первоначального изучения пищеварения у собак.
• Уотсон (1913) основывает поведенческую школу психологии, публикуя статью Психология, как ее рассматривает бихевиорист .
• Уотсон и Рейнер (1920) научили сироту по имени Альберт Б. (он же Маленький Альберт) бояться белой крысы.
• Торндайк (1905) формализовал Закон действия .
• Скиннер (1938) написал Поведение организмов и ввел концепции оперантного обусловливания и формирования.
• Кларк Халл (1943), Принципы поведения, был опубликован.
• Б.Ф. Скиннер (1948) опубликовал Walden Two , в котором описал утопическое общество, основанное на принципах бихевиоризма.
• Журнал экспериментального анализа поведения , начатый в 1958 году.
• Хомский (1959) опубликовал свою критику бихевиоризма Скиннера « Обзор вербального поведения ».
• Бандура (1963) издает книгу под названием Теория социальной поддержки и развития личности , в которой сочетаются как когнитивные, так и поведенческие рамки.
• Б.Ф. Скиннер (1971) опубликовал свою книгу Beyond Freedom and Dignity , в которой утверждает, что свобода воли — это иллюзия.

Сводка по поведению

Сводка по поведению

Основные допущения

Психологию следует рассматривать как науку, которую нужно изучать с научной точки зрения.

Бихевиоризм в первую очередь занимается наблюдаемым поведением, а не внутренними событиями, такими как мышление.

Поведение является результатом реакции на стимул (т.е.е., любое поведение, каким бы сложным оно ни было, можно свести к простому стимулу-ответу).

Поведение определяется окружающей средой (например, кондиционирование, воспитание).

Сильные стороны

Бихевиористский подход дает четкие прогнозы. Это означает, что объяснения могут быть научно проверены и подтверждены доказательствами.

Приложения в реальной жизни (например, терапия)

Делает упор на объективные измерения

Множество экспериментов в поддержку теорий

Идентифицированные сравнения между животными (Павлов) и людьми (Уотсон и Рейнер — Литтл Альберт)

Ограничения

Игнорируют посреднические процессы

Игнорирует биологию (напр.g., тестостерон)

Слишком детерминированный (мало свободы воли)

Эксперименты — низкая экологическая значимость

Гуманизм — нельзя сравнивать животных с людьми

Редукционист

Проблемы и дебаты

Проблемы и дебаты

Бесплатно воля против детерминизма

Сильный детерминизм поведенческого подхода, поскольку все поведение усваивается из окружающей среды посредством классической и оперантной обусловленности. Мы — сумма нашей предыдущей обусловленности.

Более мягкий детерминизм теории подхода к социальному обучению, поскольку он признает элемент выбора в отношении того, имитировать ли мы поведение или нет.

Природа против воспитания

Бихевиоризм в значительной степени является воспитательной стороной дискуссии, поскольку он утверждает, что наше поведение определяется окружающей средой.

Теория социального обучения также находится на стороне воспитания, поскольку утверждает, что мы учимся нашему поведению на примерах для подражания в нашей среде.

Бихевиористский подход предполагает, что, за исключением нескольких врожденных рефлексов и способности к обучению, всему сложному поведению учатся из окружающей среды.

Холизм против редукционизма

Бихевиористский подход и социальное обучение являются редукционистскими; они выделяют части сложного поведения для изучения.

Бихевиористы считают, что любое поведение, каким бы сложным оно ни было, можно разбить на фундаментальные процессы обусловливания.

Идиографический и номотетический

Это номотетический подход, поскольку он рассматривает все поведение, подчиняющееся одним и тем же законам обусловливания.

Однако он учитывает индивидуальные различия и объясняет их с точки зрения различий в истории обусловливания.

Научны ли используемые методы исследования?

Бихевиористский подход привнес в психологию научные методы. Были проведены лабораторные эксперименты с высоким контролем посторонних переменных.

Эти эксперименты можно было воспроизвести, а полученные данные были объективными (на которые не влияли индивидуальные суждения или мнения) и измеримыми. Это придало психологии больше доверия.

Однако бихевиористы используют эксперименты на животных, поскольку они предполагают, что люди учатся так же, как животные.

Критическая оценка

Критическая оценка

Бихевиоризм получил экспериментальное подтверждение: Павлов показал, что классическое обусловливание приводит к обучению по ассоциации. Уотсон и Райнер показали, что фобиям можно научиться с помощью классической обусловленности в эксперименте «Маленький Альберт».

Очевидным преимуществом бихевиоризма является его способность четко определять поведение и измерять изменения в поведении. Согласно закону экономности, чем меньше предположений делает теория, тем она лучше и надежнее.Поэтому бихевиоризм ищет простые объяснения человеческого поведения с очень научной точки зрения.

Однако бихевиоризм дает лишь частичное описание человеческого поведения, которое можно объективно рассмотреть. Такие важные факторы, как эмоции, ожидания, мотивация более высокого уровня, не рассматриваются и не объясняются. Принятие бихевиористского объяснения может помешать дальнейшим исследованиям с другой точки зрения, которые могут выявить важные факторы.

Многие эксперименты проводились на животных; мы разные когнитивно и физиологически, у людей разные социальные нормы и моральные ценности, которые опосредуют влияние окружающей среды, поэтому мы можем вести себя иначе, чем животные, поэтому законы и принципы, полученные в результате этих экспериментов, могут применяться больше к животным, чем к людям.

Кроме того, гуманизм (например, Карл Роджерс) отвергает научный метод использования экспериментов для измерения и контроля переменных, поскольку он создает искусственную среду и имеет низкую экологическую ценность.

Гуманистическая психология также предполагает, что люди имеют свободную волю (личную свободу воли) для принятия собственных решений в жизни и не следуют детерминированным законам науки. Гуманизм также отвергает номотетический подход бихевиоризма, поскольку они считают людей уникальными и считают, что людей нельзя сравнивать с животными (которые не восприимчивы к характеристикам спроса).Это называется идиографическим подходом.

Психодинамический подход (Фрейд) критикует бихевиоризм, поскольку он не принимает во внимание влияние бессознательного разума на поведение, а вместо этого фокусируется на внешне наблюдаемом поведении. Фрейд также отвергает идею о том, что люди рождаются с чистого листа (tabula rasa), и утверждает, что люди рождаются с инстинктами (например, эросом и танатосом).

Биологическая психология утверждает, что любое поведение имеет физическую / органическую причину. Они подчеркивают роль природы над воспитанием.Например, на наше поведение, помимо окружающей среды, также влияют хромосомы и гормоны (тестостерон).

Когнитивная психология утверждает, что между стимулом и реакцией происходят посреднические процессы, такие как память, мышление, решение проблем и т. Д.

Несмотря на эту критику, бихевиоризм внес значительный вклад в психологию. Сюда входит понимание процессов обучения, языкового развития, морального и гендерного развития, которые были объяснены с точки зрения обусловленности.

Вклад бихевиоризма можно увидеть в некоторых его практических приложениях. Поведенческая терапия и модификация поведения представляют собой один из основных подходов к лечению аномального поведения и легко используются в клинической психологии.

Ссылка на эту статью:

Ссылка на эту статью:

McLeod, S. A. (2017, 5 февраля). Бихевиористский подход . Просто психология. https: //www.simplypsychology.org / behaviorism.html

Ссылки на стиль APA

Бандура А. и Уолтерс Р. Х. (1963). Социальное обучение и развитие личности . Нью-Йорк: Холт, Райнхарт и Уинстон.

Хомский, Н. (1959). Обзор вербального поведения Б.Ф. Скиннера. Язык, 35 (1) , 26-58.

Халл, К. Л. (1943). Принципы поведения: Введение в теорию поведения . Нью-Йорк: Appleton-Century-Crofts.

Павлов, И.П. (1897). Работа пищеварительных желез . Лондон: Гриффин.

Скиннер, Б. Ф. (1938). Поведение организмов: экспериментальный анализ . Нью-Йорк: Appleton-Century.

Скиннер, Б. Ф. (1948). Уолден два. Нью-Йорк: Макмиллан.

Скиннер, Б. Ф. (1971). За пределами свободы и достоинства . Нью-Йорк: Кнопф.

Торндайк, Э. Л. (1905). Элементы психологии . Нью-Йорк: А. Г. Зайлер.

Уотсон, Дж.Б. (1913). Психология с точки зрения бихевиориста . Психологическое обозрение, 20 , 158-178.

Уотсон, Дж. Б. (1930). Бихевиоризм (исправленное издание). Издательство Чикагского университета.

Уотсон, Дж. Б., и Рейнер, Р. (1920). Условные эмоциональные реакции. Журнал экспериментальной психологии , 3 , 1, стр. 1–14.

Терминология

Классическая обусловленность

Классическая обусловленность относится к обучению по ассоциации и включает обусловливание врожденных телесных рефлексов новыми стимулами.

Стимул

Любая особенность окружающей среды, влияющая на поведение. Например. в опытах Павлова пища была стимулом.

Ответ

Поведение, вызванное стимулом. Например. в опытах Павлова ответом было слюноотделение.

Оперантное кондиционирование

Оперантное кондиционирование включает обучение через последствия поведения.

Положительное подкрепление

Подарить объекту то, что ему нравится. Например, Скиннер наградил своих крыс кормовыми гранулами.

Отрицательное подкрепление

Награда — в смысле устранения или избегания какого-либо отталкивающего (болезненного) стимула. Например, крысы Скиннера научились нажимать на рычаг, чтобы выключать электрический ток в клетке.

Наказание

Наложение отталкивающего или болезненного раздражителя. например, крыс Скиннера пытали электрическим током.

Теория социального обучения

Теория социального обучения утверждает, что люди учатся друг у друга посредством наблюдения, имитации и моделирования.

Эту теорию часто называют мостом между бихевиористской теорией и теорией когнитивного обучения, потому что она охватывает внимание, память и мотивацию.

Редукционизм

Редукционизм — это вера в то, что человеческое поведение можно объяснить, разбив его на более мелкие составляющие.

Редукционисты говорят, что лучший способ понять, почему мы ведем себя именно так, — это внимательно изучить самые простые части, из которых состоят наши системы, и использовать самые простые объяснения, чтобы понять, как они работают.

Бихевиоризм сводит все поведение (независимо от его сложности) к ассоциациям «стимул-ответ».

Как ссылаться на эту статью:

Как ссылаться на эту статью:

McLeod, S.А. (2017, 05 февраля). Бихевиористский подход . Просто психология. https://www.simplypsychology.org/behaviorism.html

сообщить об этом объявлении

История и ключевые концепции поведенческой психологии

Бихевиоризм, также известный как поведенческая психология, — это теория обучения, основанная на идее, что все формы поведения приобретаются посредством обусловливания. Кондиционирование происходит через взаимодействие с окружающей средой. Бихевиористы считают, что наша реакция на стимулы окружающей среды формирует наши действия.Взаимодействие с другими людьми

Согласно этой школе, поведение можно изучать систематическим и наблюдаемым образом независимо от внутренних психических состояний. Согласно этой точке зрения, следует рассматривать только наблюдаемое поведение — познания, эмоции и настроения слишком субъективны.

Строгие бихевиористы считали, что потенциально можно обучить любого человека выполнять любую задачу, независимо от генетического фона, личностных черт и внутренних мыслей (в пределах своих физических возможностей).Это требует только правильного кондиционирования.

Веривелл / Цзяци Чжоу

Краткая история бихевиоризма

Бихевиоризм был официально утвержден после публикации в 1913 году классической статьи Джона Б. Уотсона «Психология с точки зрения бихевиористов». Лучше всего это можно выразить следующей цитатой Уотсона, которого часто считают «отцом» бихевиоризма:

«Дайте мне дюжину здоровых младенцев, хорошо сложенных, и мой собственный определенный мир, чтобы вырастить их, и я гарантирую, что возьму любого наугад и обучу его, чтобы он стал специалистом любого типа, которого я выберу — врачом, юристом, художник, главный купец и, да, даже нищий и вор, независимо от его талантов, склонностей, склонностей, способностей, призвания и расы его предков.»

Проще говоря, строгие бихевиористы считают, что любое поведение является результатом опыта. Любого человека, независимо от его или ее происхождения, можно научить действовать определенным образом при правильной обусловленности.

Примерно с 1920 до середины 1950-х годов бихевиоризм стал доминирующей школой психологии. Некоторые предполагают, что популярность поведенческой психологии выросла из желания сделать психологию объективной и измеримой наукой.

В то время исследователи были заинтересованы в создании теорий, которые можно было бы четко описать и измерить эмпирически, но также использовать для внесения вклада, который мог бы повлиять на ткань повседневной жизни человека.

Ключевые концепции

Есть несколько принципов, которые отличают поведенческую психологию от других психологических подходов.

Два типа кондиционирования

Согласно поведенческой психологии, существует два основных типа обусловливания: классическое обусловливание и оперантное обусловливание.

Классический кондиционер

Классическое кондиционирование — это техника, часто используемая в поведенческом обучении, в которой нейтральный стимул сочетается с естественным стимулом. В конце концов, нейтральный стимул вызывает ту же реакцию, что и естественный стимул, даже без естественного стимула.

В течение трех различных фаз связанный с ним стимул становится условным стимулом, а усвоенное поведение — условной реакцией.Взаимодействие с другими людьми

Оперантное кондиционирование

Оперантное обусловливание (иногда называемое инструментальным обусловливанием) — это метод обучения, который осуществляется посредством подкреплений и наказаний. Посредством оперантного обусловливания устанавливается связь между поведением и последствиями этого поведения.

Когда за действием следует желаемый результат, такое поведение с большей вероятностью повторится в будущем. С другой стороны, реакция, за которой следуют неблагоприятные исходы, с меньшей вероятностью повторится в будущем.Взаимодействие с другими людьми

Обучение через ассоциацию

Классический процесс кондиционирования работает путем развития ассоциации между стимулом окружающей среды и естественным стимулом.

В классических экспериментах физиолога Ивана Павлова собаки связывали подачу пищи (то, что естественно и автоматически вызывает реакцию слюноотделения) сначала со звуком колокольчика, а затем с видом белого халата лаборанта. В конце концов, лабораторный халат вызвал у собак слюноотделение.Взаимодействие с другими людьми

На кондиционирование можно повлиять

Во время первой части классического процесса обусловливания, известного как приобретение, устанавливается и усиливается реакция. Такие факторы, как выраженность стимулов и время их предъявления, могут играть важную роль в том, как быстро формируется ассоциация.

Когда ассоциация исчезает, это называется исчезновением, в результате чего поведение постепенно ослабевает или исчезает. Такие факторы, как сила первоначальной реакции, могут сыграть роль в том, насколько быстро произойдет вымирание.Чем дольше реакция была обусловлена, например, тем больше времени может потребоваться для ее исчезновения.

Последствия влияют на обучение

Бихевиорист Б. Ф. Скиннер описал оперантное обусловливание как процесс, в котором обучение может происходить через подкрепление и наказание. В частности, вы учитесь, формируя связь между определенным поведением и его последствиями.

Например, если родитель награждает своего ребенка похвалой каждый раз, когда он берет свои игрушки, желаемое поведение постоянно подкрепляется.В результате ребенок будет с большей вероятностью убирать беспорядок.

Время играет роль

Графики подкрепления важны для оперантного обусловливания. Этот процесс кажется довольно простым — просто понаблюдайте за поведением, а затем предложите награду или наказание.

Однако Скиннер обнаружил, что выбор времени для этих наград и наказаний оказывает важное влияние на то, как быстро приобретается новое поведение и на силу соответствующей реакции.Взаимодействие с другими людьми

• Непрерывное подкрепление включает вознаграждение за каждый отдельный случай поведения. Его часто используют в начале процесса оперантного кондиционирования. Но по мере изучения поведения расписание может переключиться на частичное подкрепление.
• Частичное подкрепление включает предложение вознаграждения после ряда ответов или по истечении определенного периода времени. Иногда частичное подкрепление происходит по согласованному или фиксированному графику.В других случаях, прежде чем подкрепление будет доставлено, должно произойти переменное и непредсказуемое количество ответов или время.

Сильные и слабые стороны

Одно из главных преимуществ бихевиоризма заключается в том, что он позволяет исследователям исследовать наблюдаемое поведение научным и систематическим образом. Однако многие мыслители считали, что этого не произошло из-за пренебрежения некоторыми важными факторами, влияющими на поведение.

Сильные стороны

• Ориентирован на наблюдаемое, измеримое поведение

• Научное и воспроизводимое

• Полезно для изменения поведения в реальном мире

• Полезные приложения в терапии, образовании, воспитании, уходе за детьми

Слабые стороны

• Без учета биологических воздействий

• Не учитывает настроения, мысли или чувства

• Не объясняет все обучение

Сильные стороны

Одна из самых сильных сторон поведенческой психологии — это способность четко наблюдать и измерять поведение.Бихевиоризм основан на наблюдаемом поведении, поэтому иногда легче количественно оценить и собрать данные при проведении исследования.

Эффективные терапевтические методы, такие как интенсивное поведенческое вмешательство, анализ поведения, экономия токенов и дискретное пробное обучение, уходят корнями в бихевиоризм. Эти подходы часто очень полезны для изменения неадаптивного или вредного поведения как у детей, так и у взрослых.

Слабые стороны

Многие критики утверждают, что бихевиоризм — это одномерный подход к пониманию человеческого поведения.Критики бихевиоризма предполагают, что поведенческие теории не учитывают свободную волю и внутренние влияния, такие как настроение, мысли и чувства.

Фрейд, например, считал, что бихевиоризм потерпел неудачу из-за того, что не учитывал мысли, чувства и желания подсознания, которые влияют на действия людей. Другие мыслители, такие как Карл Роджерс и другие психологи-гуманисты, считали, что бихевиоризм был слишком жестким и ограниченным, не принимая во внимание личную свободу действий.

Совсем недавно биологическая психология подчеркнула силу мозга и генетики в определении действий человека и влиянии на них. Когнитивный подход к психологии фокусируется на психических процессах, таких как мышление, принятие решений, язык и решение проблем. В обоих случаях бихевиоризм пренебрегает этими процессами и влияниями в пользу изучения только наблюдаемого поведения.

Кроме того, поведенческая психология не учитывает другие типы обучения, которые происходят без использования подкрепления и наказания.Более того, люди и животные могут адаптировать свое поведение при вводе новой информации, даже если это поведение было установлено посредством подкрепления.

Факторы влияния и влияние

Несколько мыслителей повлияли на поведенческую психологию . Помимо уже упомянутых, существует ряд выдающихся теоретиков и психологов, оставивших неизгладимый след в поведенческой психологии. Среди них Эдвард Торндайк, психолог-новатор, описавший закон эффекта, и Кларк Халл, предложивший теорию влечения к обучению.Взаимодействие с другими людьми

Существует ряд терапевтических техник, основанных на поведенческой психологии. Хотя после 1950 года поведенческая психология заняла более второстепенное место, ее принципы все еще остаются важными.

Даже сегодня анализ поведения часто используется в качестве терапевтического метода, чтобы помочь детям с аутизмом и задержками в развитии приобрести новые навыки. Он часто включает в себя такие процессы, как формирование (вознаграждение за более близкое приближение к желаемому поведению) и связывание (разбиение задачи на более мелкие части, а затем обучение и объединение последующих шагов вместе).Взаимодействие с другими людьми

Другие методы поведенческой терапии включают терапию отвращения, систематическую десенсибилизацию, экономию токенов, моделирование и управление непредвиденными обстоятельствами.

Слово Verywell

Хотя поведенческий подход может и не быть доминирующей силой, как раньше, он все же оказал большое влияние на наше понимание человеческой психологии. Один только процесс обусловливания используется для понимания множества различных типов поведения, начиная от того, как люди учатся, и заканчивая тем, как развивается язык.

Но, возможно, самый большой вклад поведенческой психологии заключается в ее практических приложениях. Его методы могут сыграть важную роль в изменении проблемного поведения и поощрении более положительных и полезных ответов. Помимо психологии, родители, учителя, дрессировщики и многие другие используют основные поведенческие принципы, чтобы научить новому поведению и препятствовать нежелательному.

Этот веб-сайт был создан для использования студенты PSY 501.Материал на этих страницах не предназначен для использования лица, не обучающиеся на этом курсе.

Человеческое поведение изучено, таким образом, можно отучить любое поведение и изучить новое поведение. на свое место. Бихевиоризм касается прежде всего наблюдаемых и измеримых аспектов. человеческого поведения. Поэтому, когда поведение становится неприемлемым, его можно отучить. Бихевиоризм рассматривает развитие как непрерывный процесс, в котором дети играют относительно пассивная роль.Это также общий подход, который используется в различных условиях, включая как клинические, так и образовательные.

Бихевиористы предполагают, что единственное, что реально (или, по крайней мере, заслуживает изучения), — это то, что мы можем видеть и наблюдать. Мы не можем видеть ум, ид или бессознательное, но мы можем видеть, как люди действуют, реагируют и ведут себя. Из поведения мы можем сделать выводы о разуме и мозге, но они не являются основным предметом изучение.То, что люди делают , а не то, что они думают или чувствуют , является объект исследования. Точно так же бихевиорист не смотрит на ум или мозг, чтобы понять причины ненормального поведения. Он предполагает, что поведение представляет собой определенное усвоил привычки, и он пытается определить, как они усваиваются.

Изучаемый материал — это всегда поведение. Потому что бихевиористы не интересуются в уме или его более редких эквивалентах, таких как психе и душа, выводы о условия, которые поддерживают и укрепляют человеческое поведение, могут быть получены из исследования животных поведение.Исследования на животных предоставили очень важную основу для поведенческих подход. Исследователь поведения заинтересован в понимании механизмов лежащих в основе поведения как нормальных людей, так и людей с проблемами, которые могут именуется «психическим заболеванием». Когда поведенческая модель применяется к основным болезнь, как правило, используется для решения самых разных проблем. Это, пожалуй, самый эффективен при лечении поведенческих расстройств и нарушений контроля над импульсами, таких как чрезмерное употребление алкоголя , ожирение или сексуальные проблемы.Поведенческие подходы могут быть весьма полезными при лечении тревоги и иногда был полезен при лечении более тяжелых психических расстройств, таких как шизофрения .

Ранние теоретики:

Павлов (1849-1936)

Иван Павлов — самый известный российский ученый. Он впервые получил большое признание за свою исследования по физиологии пищеварительной системы. Павловен встретился с методическим проблема, которая в конечном итоге оказалась более важной и интересной, чем его физиологические исследования.Он открыл «обусловленность».

Для Павлова все поведение было рефлексивным. Но чем такое поведение отличается от поведение обычно называют «инстинктивным»? Иногда говорят об инстинктивном поведении быть мотивированным. Животное должно быть голодным, испытывать сексуальное возбуждение или иметь гормоны, создающие гнездо, до того, как может возникнуть такое инстинктивное поведение. Но Павлов пришел к выводу, что, по-видимому, нет оснований для различения рефлексов и того, что обычно считается нерефлексивным поведением.Как психолог Павлов был обеспокоен с нервной системой, и в частности с корой головного мозга, а не с какими-либо законами, которые он может найти в поведении.

На более абстрактном уровне Павлов думал, что всякое обучение, будь то желаемое реакции животных или высоко концептуальные модели поведения у людей были обусловлены механизмами классического кондиционирования. Теперь мы считаем, что это неправильно, но, тем не менее, это одна из великие идеи нашей культуры. (Боллс)

Уотсон (1878–1958)

Джон Б.Уотсон был одной из самых ярких личностей в истории психологии. Хотя он не изобрел бихевиоризм, он стал широко известен как его главный представитель и главный герой.

Уотсон воспитан в господствующей традиции: механизм объясняет поведение. В широко используемый учебник (Watson, 1914), он сказал, что изучение психики является прерогативой философия; это царство домыслов и бесконечных словесных игр. Уму нет места в психология.Психологическая наука должна основываться на объективных явлениях и конечном счете. объяснение должно быть найдено в центральной нервной системе.

Именно Ватсон больше, чем Павлов или кто-либо другой, убедил психологов что реальное объяснение поведения лежит в нервной системе и что как только мы поняли мозг немного лучше, большинство загадок исчезнет. И это было в основном из-за Уотсона, который так много психологов пришел к выводу, что то, что они назвали кондиционирование было так важно.(Боллс)

Скиннер (1904–1990)

Многие авторитеты считают, что Б. Ф. Скиннер был величайшим специалистом по поведению. психолог всех времен.

Раньше бихевиоризм интересовался связями «стимул-реакция». Скиннер смотрели на процесс обучения с противоположной стороны, исследуя, как это повлияло на обучение стимулами, предъявляемыми после совершения действия. Он обнаружил, что определенные стимулы вызывают организм повторять действие чаще.Он называл стимулы с этим эффектом «подкрепления». Уотсон обнаружил, что систематическое подкрепление можно было изменить поведение в желаемом направлении. Ссылка на оперант

Учителя извлекли наибольшую пользу из фундаментальной работы Скиннера по подкреплению как средства контроля и мотивации поведения студентов. Его различные приложения в классе практики обычно называют «модификацией поведения» — техникой, которую многие учителя считают одним из самых ценных инструментов для улучшения как обучения, так и поведение своих учеников.(Чарльз)

Типы обучения

Классическое кондиционирование демонстрируется, когда нейтральный раздражитель приобретает возбуждающие свойства безусловного раздражителя через сочетание безусловного стимула с нейтральным стимулом. Поведение контролируется путем ассоциации.

Оперантное кондиционирование демонстрируется, когда усиление последствий сразу после реакции увеличивает его будущее вероятность; отвращающие последствия сразу же после реакции, чтобы уменьшить ее вероятность будущего.

В поисках более прямого и эффективного объяснения развития детской социального поведения, психологи спровоцировали появление наблюдательного обучения (или социального Теория обучения). Альберт Бандура продемонстрировал, что моделирование или наблюдение обучение — это основа разнообразия поведения детей. Он заявил, что дети получить много положительных и отрицательных отзывов, просто наблюдая и слушая других вокруг них.Ребенок, который пинает других детей, увидев это, происходит у няни. дом, студент, который бреет волосы, потому что это сделали ее друзья, и мальчик, который всегда опаздывает на занятия, потому что другие опаздывают, все демонстрируют результаты наблюдательных учусь.

Другие примеры обучения с наблюдением: моделирование, имитация, заместительная обучение, идентификация, копирование, социальная помощь, заражение и ролевые игры.

При изучении поведения животных термин , импринтинг , был введен Лоренцем.Под импринтингом понимается проявление сложного поведения, по-видимому, в результате воздействия к соответствующему объекту в критическое время. Это демонстрируется недавно вылупившимися утята, которые будут следовать за первым движущимся объектом, с которым они столкнутся, и привяжутся к это (обычно мать).

Методы оценки:

Поведенчески ориентированный клиницист заинтересован в самом шаблоне реакции и конкретные ситуации, в которых это происходит.Он использует методы, которые позволяют определение функциональной взаимосвязи между дезадаптивным поведением и внешние раздражители, которые влияют на него. Врач пытается собрать информацию что позволит ему / ей определить:

1. Какое поведение требует изменения?
2. Какие факторы окружающей среды поддерживают такое поведение?
3. Какие положительные подкрепления или наказания можно использовать для изменения индивидуального поведения?

Приложения

Обычно бихевиористы используют следующие приложения: положительное подкрепление , отрицательное подкрепление , наказание, жетон экономика , самоуправление , вымирание , формирование , контракты , тайм-аут, и систематическая десенсибилизация .

Список литературы

---

Это руководство было создано: Лизой Бустаманте, Дебби Хоу-Теннант, и Кристина Рамо в 1996 году.

Что такое теория поведенческого обучения?

В классе теория поведенческого обучения играет ключевую роль в понимании того, как мотивировать учащихся и помогать им. Информация передается от учителя к учащимся в ответ на правильный стимул. Учащиеся являются пассивными участниками поведенческого обучения — учителя предоставляют им информацию как элемент реакции на стимулы.Учителя используют бихевиоризм, чтобы показать ученикам, как они должны реагировать и реагировать на определенные стимулы. Это нужно делать постоянно, чтобы регулярно напоминать ученикам, какое поведение ищет учитель.

Положительное подкрепление — ключ к теории поведенческого обучения. Без положительного подкрепления ученики быстро откажутся от своих ответов, потому что они не работают. Например, если учащиеся должны получать наклейку каждый раз, когда они получают пятерку на тесте, а затем учителя перестают давать это положительное подкрепление, меньшее количество студентов может получить пятерки на своих тестах, потому что поведение не связано с вознаграждением за их.

Повторение и положительное подкрепление идут рука об руку с теорией поведенческого обучения. Учителя часто работают над тем, чтобы найти правильный баланс: повторение ситуации и получение положительного подкрепления, чтобы показать ученикам, почему они должны продолжать такое поведение.

Мотивация играет важную роль в поведенческом обучении. Положительное и отрицательное подкрепление может быть мотиватором для студентов. Например, ученик, получивший похвалу за хороший результат теста, с гораздо большей вероятностью выучит ответы эффективно, чем ученик, который не получил похвалы за хороший результат теста.Учащийся, не получивший похвалы, испытывает негативное подкрепление — их мозг говорит им, что, хотя он получил хорошую оценку, на самом деле это не имело значения, поэтому материал теста становится для них несущественным. И наоборот, учащиеся, получающие положительное подкрепление, видят прямую корреляцию с постоянным совершенствованием, полностью основанную на этой реакции на положительный стимул.

Учебно-ресурсный центр GSI

Бихевиористские методы обучения оказались наиболее успешными в тех областях, где есть «правильный» ответ или легко запоминающийся материал.

Предпосылки
Взгляд на знания
Взгляд на обучение
Взгляд на мотивацию
Значение для обучения

Фон

Методологический бихевиоризм возник как реакция на интроспективную психологию, которая доминировала в конце 19-го и начале 20-го веков. Психологи-интроспективы, такие как Вильгельм Вундт, утверждали, что изучение сознания было основным объектом психологии. Их методология была в первую очередь интроспективной, в значительной степени полагаясь на сообщения от первого лица об ощущениях и составляющих непосредственных переживаний.Бихевиористы, такие как Дж. Б. Уотсон и Б. Ф. Скиннер, отвергли методы интроспекции как субъективные и не поддающиеся количественной оценке. Вместо этого они сосредоточились на объективно наблюдаемых, поддающихся количественной оценке событиях и поведении. Они утверждали, что, поскольку невозможно объективно наблюдать или количественно оценить то, что происходит в сознании, научные теории должны принимать во внимание только наблюдаемые индикаторы, такие как последовательности стимул-реакция. Согласно Скиннеру (1976, 23), «проблемы ментализма можно избежать, если обратиться непосредственно к предшествующим физическим причинам, минуя промежуточные чувства или состояния ума.Самый быстрый способ сделать это — это… рассмотреть только те факты, которые можно объективно наблюдать в поведении одного человека в его отношении к его [или ее] предыдущей экологической истории ». Радикальные бихевиористы, такие как Скиннер, также сделали онтологическое утверждение, что факты о ментальных состояниях можно свести к фактам о поведенческих диспозициях.

Взгляд на знания

Бихевиористы, такие как Уотсон и Скиннер, истолковывают знания как набор поведенческих моделей. Скиннер утверждает, что это не тот случай, когда мы используем знания, чтобы направлять наши действия; скорее, «знание — это действие или, по крайней мере, правила действия» (152).Это набор пассивных, в основном механических реакций на раздражители окружающей среды. Так, например, бихевиорист будет утверждать, что сказать, что кто-то знает Шекспира, значит сказать, что у него есть определенный поведенческий репертуар по отношению к Шекспиру (152). Знания, которые не выражаются активно в поведении, можно объяснить поведенческими способностями. Например, фраза «Я узнаю синюю птицу, когда вижу ее» может быть эффективно эквивалентна фразе «У меня есть способность идентифицировать синюю птицу, хотя сейчас я этого не делаю» (154).Если знание истолковывается как репертуар поведения, можно сказать, что кто-то что-то понимает, если он обладает соответствующим репертуаром. Упоминание о когнитивных процессах не требуется (156–57).

Просмотр обучения

С бихевиористской точки зрения передача информации от учителя к ученику — это, по сути, передача реакции, соответствующей определенному стимулу. Таким образом, цель обучения состоит в том, чтобы представить ученику соответствующий репертуар поведенческих реакций на определенные стимулы и усилить эти реакции с помощью эффективного графика подкрепления (161).Эффективный график армирования требует постоянного повторения материала; небольшие, прогрессивные последовательности задач; и постоянное положительное подкрепление. Без положительного подкрепления выученные реакции быстро угаснут. Это потому, что учащиеся будут продолжать изменять свое поведение, пока не получат положительное подкрепление.

Вид мотивации

Бихевиористы объясняют мотивацию с помощью графиков положительного и отрицательного подкрепления. Подобно тому, как получение кормовых гранул каждый раз, когда он клюет кнопку, учит голубя клевать кнопку, приятный опыт заставляет учащихся устанавливать желаемые связи между конкретными стимулами и соответствующими реакциями.Например, ученик, получивший словесную похвалу и хорошие оценки за правильные ответы (положительное подкрепление), скорее всего, усвоит эти ответы эффективно; тот, кто получает мало или не получает положительных отзывов на одни и те же ответы (отрицательное подкрепление), с меньшей вероятностью усвоит их так же эффективно. Точно так же люди-ученики склонны избегать ответов, связанных с наказанием или неприятными последствиями, такими как плохие оценки или отрицательная обратная связь.

Значение для обучения

Бихевиористские методы обучения, как правило, основываются на так называемых упражнениях «навык и упражнение», которые обеспечивают постоянное повторение, необходимое для эффективного закрепления моделей реакции.Другие методы включают структуру вопросов (стимулов) и ответов (ответов), в которых вопросы постепенно увеличиваются; управляемая практика; и регулярные обзоры материала. Бихевиористские методы также обычно в значительной степени полагаются на использование положительных подкреплений, таких как словесная похвала, хорошие оценки и призы. Бихевиористы оценивают степень обучения, используя методы, которые измеряют наблюдаемое поведение, например, успеваемость на экзамене. Бихевиористские методы обучения оказались наиболее успешными в тех областях, где есть «правильный» ответ или легко запоминающийся материал.Например, хотя бихевиористские методы оказались успешными в обучении структурированному материалу, такому как факты и формулы, научные концепции и словарный запас иностранного языка, их эффективность в обучении пониманию, композиции и аналитическим способностям сомнительна.

Номер ссылки

Скиннер, Б. Ф. (1976). О поведении . Нью-Йорк: старинные книги.

Поведенческий подход | Подростковая психология

Поведенческий подход

Бихевиоризм возник в начале 20 века и стал значительной силой в американской психологии.Поведенческий подход предполагает, что ключом к пониманию развития являются наблюдаемое поведение и внешние стимулы в окружающей среде. Бихевиоризм — это теория обучения, а теории обучения фокусируются на том, как мы приучаемся реагировать на события или стимулы. Эти теории объясняют, как опыт определяет поведение.

Поддерживаемый такими психологами, как Джон Б. Уотсон (1878–1958) и Б. Ф. Скиннер (1904–1990), бихевиоризм отвергал любые ссылки на разум и рассматривал открытое и наблюдаемое поведение как надлежащий предмет психологии.Была надежда, что посредством научного изучения поведения можно будет вывести законы обучения, которые будут способствовать предсказанию и контролю поведения. Русский физиолог Иван Павлов (1849–1936) оказал влияние на ранний бихевиоризм в Америке. Его работа об условном обучении, широко известном как классическое обусловливание, подтвердила идею о том, что обучение и поведение контролируются событиями в окружающей среде и могут быть объяснены без ссылки на разум или сознание (Fancher, 1987).

Видео 3.6.1. Как тренировать мозг объясняет бихевиористские теории классической и оперантной обусловленности.

Классический кондиционер Павлова

Ранние работы в области поведения проводил русский физиолог Иван Павлов (1849–1936). Павлов изучал форму обучающего поведения, называемую условным рефлексом, при которой животное или человек вырабатывали рефлекторную (бессознательную) реакцию на раздражитель и со временем были обусловлены вызывать реакцию на другой раздражитель, который экспериментатор ассоциировал с исходным. стимул.Рефлексом, с которым работал Павлов, было слюноотделение в ответ на присутствие пищи. Рефлекс слюноотделения можно было вызвать с помощью второго стимула, такого как определенный звук, который несколько раз подавался в связи с первоначальным пищевым стимулом. Как только реакция на второй стимул была «усвоена», пищевой стимул можно было пропустить. «Классическая обусловленность» Павлова — лишь одна из форм обучения поведению, изучаемая бихевиористами.

Рисунок 3.6.1. Иван Павлов

Рисунок 3.6.2. Перед условием безусловный раздражитель (еда) вызывает безусловный ответ (слюноотделение), а нейтральный раздражитель (звонок) не вызывает ответа. Во время кондиционирования безусловный стимул (еда) предъявляется повторно сразу после предъявления нейтрального стимула (звонка). После кондиционирования один только нейтральный раздражитель вызывает условную реакцию (слюноотделение), становясь, таким образом, условным раздражителем.

Видео 3.6.2. Классическое кондиционирование объясняет процесс, используемый в классическом обучении.

Уотсон и бихевиоризм

Джон Б. Уотсон (1878–1958) был влиятельным американским психологом, чья самая известная работа произошла в начале 20 века в Университете Джонса Хопкинса. Уотсон считал изучение сознания ошибочным, потому что объективный анализ разума был невозможен. Ватсон предпочел сосредоточиться непосредственно на наблюдаемом поведении и попытаться взять его под контроль.Уотсон был одним из основных сторонников смещения фокуса психологии с разума на поведение и этого подхода наблюдения и управления поведением, и его считают отцом бихевиоризма . Значимым объектом изучения бихевиористов было изученное поведение и его взаимодействие с врожденными качествами организма. Бихевиоризм обычно использовал животных в экспериментах, исходя из предположения, что то, что было изучено с использованием животных моделей, в некоторой степени можно применить к поведению человека. Действительно, Толмен (1938) заявил: «Я считаю, что все, что важно в психологии (кроме… таких вопросов, как общество и слова), можно исследовать по существу посредством непрерывного экспериментального и теоретического анализа факторов, определяющих поведение крысы в ​​точке выбора. в лабиринте.”

Рисунок 3.6.3. Джон Б. Уотсон

Бихевиоризм доминировал в экспериментальной психологии в течение нескольких десятилетий, и его влияние все еще ощущается сегодня (Thorne & Henley, 2005). Бихевиоризм в значительной степени ответственен за превращение психологии в научную дисциплину с помощью ее объективных методов и особенно экспериментирования. Кроме того, этот подход используется в поведенческой и когнитивно-поведенческой терапии. Модификация поведения обычно используется в классных комнатах.Бихевиоризм также привел к исследованиям влияния окружающей среды на поведение человека.

Скиннер и оперантное кондиционирование

Б. Ф. Скиннер (1904–1990) был американским психологом. Как и Ватсон, Скиннер был бихевиористом и сосредоточился на том, как на поведение влияют его последствия. Поэтому Скиннер говорил о поощрении и наказании как об основных факторах в поведении водителя. В рамках своего исследования Скиннер разработал камеру, которая позволила тщательно изучить принципы изменения поведения посредством подкрепления и наказания.Это устройство, известное как камера оперантного кондиционирования (или, более привычно, ящик Скиннера), остается важным ресурсом для исследователей, изучающих поведение (Thorne & Henley, 2005).

Рисунок 3.6.4. (a) Б. Ф. Скиннер известен своими исследованиями оперантной обусловленности. (b) Модифицированные версии оперантной камеры кондиционирования или бокса Скиннера до сих пор широко используются в исследовательских учреждениях.

Ящик Скиннера — это камера, которая изолирует объект от внешней среды и имеет индикатор поведения, такой как рычаг или кнопка.Когда животное нажимает кнопку или рычаг, ящик может дать положительное подкрепление поведения (например, еда), или наказание (например, шум), или символический кондиционер (например, свет), который коррелирует либо с положительным подкреплением. или наказание.

Акцент Скиннера на позитивном и негативном подкреплении усвоенного поведения оказал длительное влияние на психологию, которое несколько ослабло со времени роста исследований в области когнитивной психологии. Несмотря на это, условное обучение все еще используется для модификации поведения человека.Две широко читаемые и противоречивые научно-популярные книги Скиннера о ценности оперантной обусловленности для создания более счастливой жизни остаются аргументами, заставляющими задуматься о его подходе (Greengrass, 2004).

Видео 3.6.3. Operant Conditioning объясняет различные типы последствий, влияющих на поведение.

Теория социального обучения: обучение через наблюдение

Идеи Альберта Бандуры об обучении отличались от взглядов строгих бихевиористов.Бандура предложил разновидность бихевиоризма, названную теорией социального обучения , которая учитывала когнитивные процессы и социальные контексты; он принимает во внимание динамическое и взаимное взаимодействие человека, окружающей среды и поведения. Согласно Бандуре, чистый бихевиоризм не может объяснить, почему обучение может происходить без внешнего подкрепления. Он чувствовал, что внутренние психические процессы, такие как мышление и мотивация, также должны играть роль в обучении.

Наблюдательное обучение является составной частью теории социального обучения Альберта Бандуры (Bandura, 1977).В наблюдательном обучении мы учимся, наблюдая за другими, а затем имитируя или моделируя то, что они делают или говорят. Лица, выполняющие имитацию поведения, называются моделями . Бандура выделил три вида моделей: живые, вербальные и символические. Живая модель демонстрирует поведение лично. Словесная учебная модель не выполняет поведение, а вместо этого объясняет или описывает поведение. Символическая модель демонстрирует поведение в медиа-формах.

Конечно, мы не изучаем поведение, просто наблюдая за моделью.Бандура описал конкретные шаги в процессе моделирования, которые необходимо соблюдать, чтобы обучение было успешным: внимание, удержание, воспроизведение и мотивация. Во-первых, вы должны сосредоточиться на том, что делает модель — вы должны обращать внимание. Затем вы должны уметь запоминать или запоминать то, что вы наблюдали; это удержание. Затем вы должны уметь выполнять поведение, которое вы наблюдали и запомнили; это репродукция. Наконец, у вас должна быть мотивация. Вам нужно захотеть скопировать поведение, и то, мотивированы вы или нет, зависит от того, что случилось с моделью.Если вы увидели, что модель была подкреплена ее поведением, у вас будет больше мотивации копировать ее. Это называется замещающим подкреплением . С другой стороны, если вы наблюдаете, как модель наказывают, у вас будет меньше мотивации копировать ее. Это называется субсидиарным наказанием .

Видео 3.6.4. Эксперимент с куклой Бобо Альберта Бандура объясняет, как обучение происходит посредством наблюдения, и демонстрирует это в своем эксперименте с куклой Бобо с детьми дошкольного возраста.

Бихевиоризм (Стэнфордская энциклопедия философии)

1. Что такое бихевиоризм?

Нужно быть осторожным со словами «изм». У них часто есть как свободные, так и строгие значения. А иногда несколько значений каждого тип. «Бихевиоризм» не исключение. Грубо говоря, бихевиоризм — это установка — способ представления эмпирических ограничения на атрибуцию психологического состояния. Строго говоря, бихевиоризм — это доктрина — способ психологической или психологической сама поведенческая наука.

Уилфред Селларс (1912–89), выдающийся философ, отмечал что человек может квалифицироваться как бихевиорист, свободно или по отношению к поведению говоря, если они настаивают на подтверждении «гипотез о психологические события с точки зрения поведенческих критериев »(1963, п. 22). В таком понимании бихевиорист — это тот, кто требует поведенческое свидетельство любой психологической гипотезы. Для такого человек, нет ощутимой разницы между двумя состояниями ума (убеждения, желания и т. д.), если нет очевидной разницы в поведение, связанное с каждым состоянием.Рассмотрим текущее убеждение человека, что идет дождь. Если нет разницы в его или ее поведение между верой в то, что идет дождь, и верой в то, что не идет дождь, нет оснований приписывать одно убеждение а не другой. Атрибуция эмпирически пуста или непринужденный.

Возможно, в бихевиоризме нет ничего по-настоящему захватывающего. понял. Он возводит на трон поведенческие свидетельства, что, пожалуй, неизбежно. предпосылка не только в психологической науке, но и в обычном дискурсе о разуме и поведении.Каким должно быть поведенческое свидетельство «На троне» (особенно в науке) можно обсуждать. Но интронизация само по себе не подлежит сомнению.

Не совсем бихевиоризм учение. Это широко и энергично обсуждается. Эта статья о доктрине, а не об отношении. Бихевиоризм, доктрина, вызвала большое волнение среди как защитники, так и критики. В некотором смысле это доктрина или семейство доктрин о том, как возвести на престол поведение, а не просто в науке психологии, но в метафизике человека и поведение животных.

Бихевиоризм, доктрина, исповедуется во всей полноте и полное понимание истинности следующих трех наборов утверждений.

1. Психология — это наука о поведении. Психология — это не наука о внутреннем разуме — как о чем-то другом или отличном от поведения.
2. Поведение можно описать и объяснить без дополнительных ссылок к ментальным событиям или внутренним психологическим процессам. Источники поведения являются внешними (в среде), а не внутренними (в в уме, в голове).
3. В ходе развития теории в психологии, если так или иначе ментальные термины или концепции используются при описании или объяснении поведение, то либо (а) эти термины или понятия следует исключить и заменены поведенческими терминами или (б) они могут и должны быть переведены или перефразированы в поведенческие концепции.

Эти три группы требований логически различны. Причем взятые независимо друг от друга каждый помогает сформировать тип бихевиоризм. «Методологический» бихевиоризм стремится к истинность (1).Совершается «психологический» бихевиоризм. к истине (2). «Аналитический» бихевиоризм (также известный как «философский» или «логический» бихевиоризм) привержен истинности подутверждения в (3), что ментальный термины или концепции могут и должны быть переведены на поведенческие концепции.

Другая номенклатура иногда используется для классификации бихевиоризмов. Жорж Рей (1997, с. 96), например, классифицирует бихевиоризм как методологический, аналитический и радикальный, где «радикальный» это термин Рей для обозначения того, что я классифицирую как психологические бихевиоризм.Я оставляю за собой термин «радикальный» для психологический бихевиоризм Б. Ф. Скиннера. Скиннер использует выражение «радикальный бихевиоризм», чтобы описать его бренд бихевиоризм или его философия бихевиоризма (см. Skinner 1974, п. 18). В схеме классификации, использованной в этой записи, радикальный бихевиоризм — это подвид психологического бихевиоризма, в первую очередь, хотя он сочетает в себе все три типа бихевиоризма (методологический, аналитический и психологический).

2. Три типа поведения

Методологический бихевиоризм — нормативная теория научного ведение психологии.Он утверждает, что психология должна заботиться о себе. с поведением организмов (человеческих и нечеловеческих животные). Психология не должна заниматься психическими состояниями или событий или с построением внутренних счетов обработки информации поведения. Согласно методологическому бихевиоризму, ссылка на психические состояния, такие как убеждения или желания животного, ничего не добавляют к что психология может и должна понять об источниках поведение. Психические состояния — это частные сущности, которые, учитывая необходимой гласности науки, не образуют должных объектов эмпирическое исследование.Методологический бихевиоризм — доминирующая тема в труды Джона Ватсона (1878–1958).

Психологический бихевиоризм — это исследовательская программа в психологии. Это призваны объяснить поведение людей и животных с точки зрения внешних физические стимулы, реакции, истории обучения и (наверняка типы поведения) подкрепления. Психологический бихевиоризм — это присутствует в работах Ивана Павлова (1849–1936), Эдварда Торндайка. (1874–1949), а также Ватсон. Его самый полный и самый влиятельный выражение — B.Работа Ф. Скиннера над расписаниями армирование.

Для иллюстрации рассмотрим голодную крысу в экспериментальном камера. Если определенное движение, например нажатие на рычаг, когда горит свет, затем следует презентация еды, затем вероятность того, что крыса снова нажмет на рычаг, когда голодна, и свет горит, увеличивается. Такие презентации — подкрепления, такие огни являются (различительными) стимулами, такие нажатия на рычаг ответы, и такие испытания или ассоциации являются историями обучения.

Аналитический или логический бихевиоризм — это философская теория о значение или семантика ментальных терминов или концепций. В нем говорится, что сама идея психического состояния или состояния — это идея поведенческого предрасположенность или семейство поведенческих тенденций, очевидных в том, как человек ведет себя скорее в одной ситуации, чем в другой. Когда мы приписываем убеждение, например, кому-то, мы не говорим, что он или она в определенном внутреннем состоянии или состоянии. Вместо этого мы характеризуя человека с точки зрения того, что он или она может сделать в конкретные ситуации или взаимодействия с окружающей средой.Аналитический бихевиоризм можно найти в работах Гилберта Райла (1900–76) и более поздняя работа Людвига Витгенштейна (1889–1851) (если, возможно, не без противоречия в интерпретации, в случае Витгенштейна). Более недавно философ-психолог У. Т. Плейс (1924-2000) выступал за марку аналитического бихевиоризма, ограниченного намеренными или репрезентативные состояния ума, такие как убеждения, которые Место занимало составлять тип, хотя и не единственный тип ментальности (см. Грэхем и Валентайн 2004).Возможно, вариант аналитического или логический бихевиоризм также можно найти в работе Дэниела Деннета о приписывание состояний сознания с помощью метода, который он называет «Гетерофеноменология» (Dennett 2005, стр. 25–56). (Смотрите также Мельсер 2004.)

3. Корни бихевиоризма

Каждый методологический, психологический и аналитический бихевиоризм имеет исторические основы. Аналитический бихевиоризм прослеживает свою историческую корнями к философскому движению, известному как логический позитивизм (см. Смит 1986).Логический позитивизм предполагает, что значение утверждения, используемые в науке, следует понимать с точки зрения экспериментальных условия или наблюдения, подтверждающие их истинность. Этот позитивист доктрина известна как «верификационизм». В психологии верификационизм лежит в основе или обосновывает аналитический бихевиоризм, а именно: утверждение, что ментальные концепции относятся к поведенческим тенденциям и так должны быть переведены в поведенческие термины.

Аналитический бихевиоризм помогает избежать метафизической позиции, известной как субстанциальный дуализм.Вещество дуализм — это учение о том, что ментальные состояния происходят в особом, нефизическая ментальная субстанция (нематериальный разум). Напротив, для аналитический бихевиоризм, вера, которая у меня есть, когда я прихожу вовремя для визит к стоматологу в 14:00, а именно, что я назначен на прием в 14:00, — это не свойство ментальной субстанции. Вера — это семья тенденции моего тела. Кроме того, для аналитического бихевиориста мы не может определить убеждение в моем прибытии независимо от этого прибытия или других членов этой семьи тенденций.Итак, мы также не может рассматривать это как причину прибытия. Причина и следствие, поскольку Юм учил, концептуально отличному существованию. Полагая, что у меня есть встреча в 14:00 не отличается от моего прибытия и поэтому не может быть частью причинных основ прихода.

Исторические корни психологического бихевиоризма частично заключаются в классический ассоцианизм британских эмпириков, в первую очередь Джона Локк (1632–1704) и Дэвид Хьюм (1711–76). Согласно классической ассоциативность, разумное поведение — продукт ассоциативного учусь.В результате ассоциаций или пар между перцептивными опыты или стимулы, с одной стороны, и идеи или мысли о другой, люди и животные приобретают знания об окружающей их среде. и как действовать. Ассоциации позволяют существам открывать причинно-следственные связи. устройство мира. Ассоциацию лучше всего рассматривать как получение знаний об отношениях между событиями. Интеллект в поведении — признак такого знания.

Классический ассоцианизм опирался на интроспективные сущности, такие как перцептивные переживания или стимуляции как первые звенья в ассоциации и мысли или идеи в качестве вторых ссылок.Психологические бихевиоризм, мотивированный экспериментальными интересами, утверждает, что понять происхождение поведения, ссылка на стимуляцию (переживания) следует заменить ссылкой на стимулы (физические события в окружающей среде), и ссылка на мысли или идеи следует исключить или заменить ссылкой на ответы (открытое поведение, двигательное движение). Психологический бихевиоризм — это ассоцианизм без обращение к внутренним душевным событиям.

Люди не говорят об интроспективных сущностях, мыслях, чувства и т. д., даже если они не признаются бихевиоризмом. или лучше всего понимать как поведенческие тенденции? Психологические бихевиористы рассматривают практику разговоров о своих собственных состояниях ум, и интроспективно сообщать об этих состояниях, как потенциально полезные данные в психологических экспериментах, но не предполагающие метафизическая субъективность или нефизическое присутствие тех состояния.Есть разные причины, стоящие за интроспективным отчеты, и психологи-бихевиористы принимают эти и другие элементы интроспекции, поддающейся поведенческому анализу. (Для дополнительное обсуждение, см. Раздел 5 этой записи). (См. Для сравнение, метод гетерофеноменологии Деннета; Деннет 1991, стр. 72–81)

Задача психологического бихевиоризма — указать типы ассоциации, понять, как экологические события управляют поведением, обнаруживать и выяснять причинные закономерности или законы или функциональные отношения, которые управляют формированием ассоциаций, и предсказывают, как поведение будет меняться по мере изменения окружающей среды.Слово «Кондиционирование» обычно используется для определения процесса. участвует в приобретении новых ассоциаций. Животные в т.н. Эксперименты с «оперантным» обусловливанием не учатся, например, нажимайте на рычаги. Вместо этого они узнают о отношения между событиями в их среде, например, что определенное поведение, нажатие на рычаг в присутствии света, вызывает появление пищи.

По своим историческим основам методологический бихевиоризм разделяет аналитический бихевиоризм влияние позитивизма.Один из главных Целями позитивизма было объединение психологии с естествознанием. Уотсон писал, что «психология как бихевиорист считает, что это чисто объективная экспериментальная отрасль естествознания. Его теоретическая цель -… предсказание и контроль »(1913 г., п. 158). Уотсон также писал о цели психологии следующим образом: «Предсказать, на данный стимул, какая реакция произойдет; или, учитывая реакцию, укажите, какая ситуация или стимул вызвало реакцию »(1930, с. 11).

Хотя логически разные, методологические, психологические и аналитический бихевиоризм иногда встречается в одном бихевиоризме.Скиннера радикальный бихевиоризм сочетает в себе все три формы бихевиоризма. Это следует аналитической критике (по крайней мере, в общих чертах) в перефразировании ментальные термины поведенчески, когда или если они не могут быть исключены из объяснительный дискурс. В Verbal Behavior (1957) и др. Скиннер пытается показать, как ментальные термины можно дать поведенческим интерпретации. В книге «О бихевиоризме» (1974) он говорит, что когда психическое терминологию нельзя исключить, ее можно «перевести на поведение »(стр. 18, Скиннер ставит это выражение в скобки со своими собственными двойные кавычки).

Радикальный бихевиоризм занимается поведением организмов, а не с внутренней обработкой (если трактовать или описывать иначе, чем явное поведение). Итак, это форма методологического бихевиоризм. Наконец, радикальный бихевиоризм понимает поведение как отражение частотных эффектов среди стимулов, что означает, что это форма психологического бихевиоризма.

4. Популярность бихевиоризма

Бихевиоризм того или иного рода был чрезвычайно популярным исследованием. программа или методологическая приверженность студентов поведению из примерно с третьего десятилетия двадцатого века до середины его десятилетия, по крайней мере, до зарождения когнитивной науки революция.Когнитивная наука начала развиваться примерно с 1960 по 1985 год (см. Bechtel, Abrahamsen, and Graham, 1998, стр. 15–17). В Помимо Райла и Витгенштейна, философов, симпатизирующих бихевиоризм включал Карнапа (1932–33), Хемпеля (1949) и Куайна. (1960). Куайн, например, придерживался бихевиористского подхода к исследованию. языка. Куайн утверждал, что понятие психологического или ментального деятельности нет места в научном отчете ни о происхождении, ни о смысл речи. Говорить научно дисциплинированно о значении высказывания — говорить о стимулах для высказывание, его так называемое «стимульное значение».Хемпель (1949) утверждал, что «все психологические утверждения, которые имеют смысл … Могут быть переведены в утверждения, которые не включают психологические концепции », но только концепции физического поведения. (стр.18).

Среди психологов бихевиоризм был даже более популярен, чем среди психологов. философы. Помимо Павлова, Скиннера, Торндайка и Ватсона, список бихевиористов среди психологов включал, среди прочего, Э. К. Толмен (1886–1959), К. Л. Халл (1884–52) и Э. Р. Гатри (1886–1959).Толмен, например, писал, что «Все, что важно в психологии… можно исследовать по сути, благодаря постоянному экспериментальному и теоретическому анализу детерминантов поведения крысы в ​​точке выбора в лабиринте » (1938, с. 34).

Бихевиористы создали журналы, организовали общества и основали программы для выпускников психологии, отражающие бихевиоризм. Бихевиористы организовались в различные типы исследовательских кластеров, чьи различия проистекают из таких факторов, как разные подходы к кондиционирование и экспериментирование.Некоторые кластеры получили следующие названия: «Экспериментальный анализ поведения», «поведение анализ »,« функциональный анализ »и, конечно же, «Радикальный бихевиоризм». Эти ярлыки иногда были отвечает за звания ведущих обществ бихевиоризма и журналы, в том числе Общество по улучшению поведения Анализ (SABA) и Журнал Экспериментальный анализ поведения (начат в 1958 г.), а также Журнал прикладного анализа поведения (начат в 1968 году).

Бихевиоризм породил тип терапии, известный как поведенческая терапия. (см. Римм и Мастерс 1974; Эрвин 1978).Это развитое поведение методы лечения аутичных детей (см. Ловаас и Ньюсом 1976) и символическая экономика для лечения хронических шизофреников. (см. Stahl and Leitenberg 1976). Это вызвало дискуссии о том, как лучше всего понять поведение нечеловеческих животных и важность лабораторные исследования естественных экологических проявлений поведения животных (см. Шварц и Лейси 1982).

Бихевиоризм наткнулся на различные критические трудности с некоторыми из свои обязательства.Одна из трудностей — заблуждение относительно эффектов подкрепление поведением (см. Gallistel 1990). В первоначальном смысле стимул, такой как еда, является подкреплением только в том случае, если его предъявление увеличивает частоту ответа в виде ассоциативных обусловливание, известное как оперантное обусловливание. Проблема с этим определение состоит в том, что он определяет подкрепления как стимулы, которые изменяют поведение. Однако презентация еды может не иметь видимых признаков. влияние на частоту отклика по отношению к еде даже в случаях какое животное лишено пищи или голодно.Скорее, частота отклика может быть связаны со способностью животного определять и запоминать временные или пространственные свойства обстоятельств, в которых раздражитель (скажем, еда). Эта и другие трудности вызвали изменения в приверженности бихевиоризма и новые направления исследований. Один альтернативным направлением было изучение роли краткосрочных память в содействии эффектам подкрепления так называемых траектория поведения (см. Killeen 1994).

Еще одним камнем преткновения в случае аналитического бихевиоризма является тот факт, что поведенческие предложения, которые предназначены для поведенческие пересказы ментальных терминов почти всегда используют ментальные термины сами (см. Chisholm 1957).На примере моей веры в то, что я записаться на прием к стоматологу в 14:00, нужно также сказать о моем желании прибыть в 14:00, иначе поведение прибытия в 14:00 не могло быть Считайте, что я верю, что у меня назначена встреча на 14:00. Срок «Желание» — это мысленный термин. Критики аналитического бихевиоризма обвиняют нас в том, что мы никогда не избежать использования ментальных терминов при характеристике значение мысленных терминов. Это говорит о том, что мысленный дискурс не может быть вытеснен поведенческим дискурсом. По крайней мере, этого не может быть смещен посменно.Возможно, аналитическим бихевиористам нужно перефразировать сразу целый рой мысленных терминов, чтобы распознать презумпция того, что присвоение любого такого мысленного термина предполагает применение других (см. Rey 1997, p. 154–5).

5. Зачем быть бихевиористом

Зачем кому-то быть бихевиористом? Есть три основные причины (см. также Zuriff 1985).

Первая причина носит эпистемологический или очевидный характер. Ордер или доказательства для говоря, по крайней мере, в случае третьего лица, что животное или человек в определенном психическом состоянии, например, обладает определенной верой, является основано на поведении, понимаемом как наблюдаемое поведение.Более того, концептуальное пространство или шаг между утверждениями о том, что поведение оправдывает приписывание веры и утверждение, что вера состоит в само поведение — короткий и в некотором смысле привлекательный шаг. Если мы посмотрите, например, как людей учат использовать ментальные концепции и термины — такие термины, как «верить», «желать», и так далее — условия использования оказываются неразрывно связанными с поведенческие тенденции при определенных обстоятельствах. Если психическое состояние атрибуция имеет особую связь с поведением, это заманчиво сказать, что менталитет состоит только из поведенческих тенденций.

Вторую причину можно выразить следующим образом: одно важное отличие между менталистическим (психические состояния в голове) и ассоциативным или обуславливающих объяснений поведения заключается в том, что менталистские описания имеют тенденцию имеют сильные нативистские наклонности. Это правда, даже если может быть нет ничего изначально нативистского в менталистских объяснениях (см. Cowie 1998).

Менталистические учения склонны предполагать, а иногда даже прямо объятия (см. Fodor 1981), гипотезу о том, что разум обладает рождение или врожденный набор процедур или внутренне представленный правила обработки, которые используются при изучении или приобретении новых ответы.Бихевиоризм, напротив, антинативистский. Бихевиоризм, поэтому обращается к теоретикам, которые отрицают существование врожденных правил с помощью которых организмы учатся. Организмам Скиннера и Ватсона учиться без врожденного или предварительного опыта неявных процедуры, с помощью которых учиться. Обучение не состоит, по крайней мере, изначально в поведении, управляемом правилами. Обучение — это то, что организмы делают в реакция на раздражители. Для бихевиориста организм учится, были, от ее успехов и ошибок. «Правила», — говорит Скиннер (1984a), «получены из непредвиденных обстоятельств, которые определяют различительные стимулы, реакции и последствия » (п.583). (См. Также Dennett 1978).

Много современных работ в когнитивной науке на множестве известных моделей поскольку модели коннекционистов или параллельной распределенной обработки (PDP) кажутся разделить антинативизм бихевиоризма в отношении обучения. Построение модели PDP требует подход к обучению, ориентированный на реакцию, а не управляется правилами, и это потому, что, как и бихевиоризм, он имеет корни в ассоцианизм (см. Bechtel 1985; сравните Graham 1991 с Maloney 1991). Являются ли модели PDP в конечном итоге или должны быть антинативистскими зависит от того, что считается естественными или врожденными правилами (Bechtel и Абрахамсен 1991, стр.103–105).

Третья причина привлекательности бихевиоризма, по крайней мере, популярная исторически связано с его пренебрежением к внутренним умственным или менталистическая обработка информации как объяснительные причины поведения. В пренебрежение наиболее ярко проявляется в работе Скиннер. Скептицизм Скиннера относительно объяснительных ссылок на ментальные внутренность можно описать следующим образом.

Предположим, мы пытаемся объяснить публичное поведение человека с помощью описание того, как они представляют, осмысляют или думают о своей ситуации.Предполагать они представляют или думают о своей ситуации в определенном кстати, не как голые, как заполненные предметами без атрибутов, а как вещи, как деревья, как люди, как моржи, стены и кошельки. Предположим, мы также говорим, что человек никогда не просто взаимодействует со своим окружением; скорее взаимодействует с окружающей средой, как они воспринимают, видят или представляют Это. Так, например, думая о чем-то как о кошельке, человек тянется к нему. Воспринимая что-то за моржа, они отступают от Это. Считая что-то стеной, они не врезаются в нее.Так понял, поведение — это эндогенно произведенное движение, а именно. поведение, имеющее свое причинное происхождение внутри человека, который думает или представляет свою ситуацию в определенным образом.

Скиннер возражал бы против таких утверждений. Он будет возражать не потому, что он считает, что глаз невиновен или что внутренняя или эндогенная активность не происходит. Он будет возражать, потому что считает, что поведение должны быть объяснены в терминах, которые сами по себе не предполагают вещь, которая объясняется. Внешний (общественный) поведение человека не объясняется обращением к внутреннему (внутренняя обработка, познавательная деятельность) поведение человека (скажем, его или ее классифицируя или анализируя окружающую их среду), если в ней поведение человека совершенно необъяснимо.«В возражение, — писал Скиннер, — внутренним состояниям не в том, что их не существует, но они не актуальны в функционале анализ »(Скиннер, 1953, стр. 35). ‘Не имеет значения’ для Скиннера означает круговой или регрессивный.

Скиннер утверждает, что, поскольку умственная деятельность — это форма поведения, (хотя и внутренний), единственный нерегрессивный, некруговой способ объяснить поведение — это апелляция к чему-то не поведенческому. Это не-поведенческое что-то — стимулы окружающей среды и взаимодействия организма с окружающей средой и подкреплением из нее.

Итак, третья причина привлекательности бихевиоризма заключается в том, что он пытается Избегайте (как утверждается) циклических, регрессивных объяснений поведения. Он направлен на воздерживаться от учета одного типа поведения (явного) с точки зрения другой тип поведения (скрытый), при этом в некотором смысле оставление поведения необъяснимым.

Следует отметить, что взгляды Скиннера на объяснение и предполагаемая цикличность объяснения со ссылкой на внутреннюю обработку являются одновременно крайними и спорными с научной точки зрения, и многие из тех, кто идентифицировали себя как бихевиористы, включая Гатри, Толмена и Халл, или продолжать работать в рамках широко понимаемых традиций, включая Киллина (1987) и Рескорла (1990), возражают против многих что Скиннер сказал об объяснительных ссылках на внутренность.Кроме того, сам Скиннер не всегда ясно понимает свое отвращение к внутреннему миру. Насмешливое отношение Скиннера к объяснительным ссылкам на внутреннюю психику отчасти связано не только с из опасений объяснительной замкнутости, но из его убежденности в том, что если на языке психологии разрешено относиться к внутренним обработки, это в некоторой степени позволяет говорить о несущественных психические субстанции, агенты, наделенные противопричинной свободной волей, и маленькие человечки (гомункулы) внутри тел. Каждый из этих Скиннер берет быть несовместимым с научным мировоззрением (см. Скиннер 1971; см. также День 1976 г.).Наконец, необходимо отметить, что отвращение Скиннера к объяснительные ссылки на внутреннюю сущность — это не отвращение к внутреннему ментальному состояния или процессы как таковые. Он с готовностью признает, что существуют личные мысли и прочее. Лица Скиннера говорят о внутренних событиях, но только при условии, что их внутреннее рассматриваются так же, как публичное поведение или открытые ответы. Адекватный он утверждает, что наука о поведении должна описывать происходящие события внутри кожи организма как часть самого поведения (см. Скиннер 1976 г.).«Насколько я понимаю, — написал он в 1984 г. в специальном выпуске журнала Behavioral and Brain Sciences, посвященном его работа, «все, что происходит, когда мы исследуем общественный стимул, во всех отношениях аналогично тому, что происходит, когда мы исследуем частную один »(Скиннер 1984b, стр. 575; сравните Graham 1984, С. 558–9).

Скиннеру нечего сказать о том, насколько внутреннее (скрытое, личное) поведение (например, мышление, классификация и анализ) можно описать так же, как публичное или открытое поведение.Но его идея примерно так. Так же, как мы можем описать явное поведение или моторную движение с точки зрения таких понятий, как стимул, реакция, обусловливание, подкрепление и т. д., поэтому мы можем использовать те же термины в описание внутреннего или скрытого поведения. Одна мысль или линия мысли могут укрепить другая мысль. Акт анализа может служить стимулом для усилие при классификации. И так далее. Чисто «менталистическая» деятельность можно хотя бы примерно проанализировать с точки зрения поведенческих концепций — тема, к которой мы вернемся позже в записи (в 7-м разделе).

6. Социальное мировоззрение Скиннера

Скиннер — единственная крупная фигура в истории бихевиоризма, которая предложить социально-политическое мировоззрение, основанное на его приверженности бихевиоризм. Скиннер построил теорию, а также повествование картина в Walden Two (1948) того, каким было бы идеальное человеческое общество как если бы они были разработаны в соответствии с принципами бихевиоризма (см. также Скиннер 1971). Социальное мировоззрение Скиннера иллюстрирует его отвращение к свободе воли, гомункулам и дуализму, а также его положительным причинам утверждая, что история взаимодействия человека с окружающей средой контролирует свое поведение.

Одна из возможных черт человеческого поведения, которую Скиннер намеренно отвергает, заключается в том, что люди свободно или творчески создают свою собственную среду (см. Хомский 1971, Черный 1973). Скиннер возражает, что «это в природе экспериментальный анализ человеческого поведения, который следует исключить функции, ранее возложенные на свободное или автономное лицо, и передать их один за другим к контролирующей среде »(1971, стр. 198).

Критики выдвинули несколько возражений против социальной теории Скиннера. картина.Один из самых убедительных и, безусловно, один из самых часто рекламируют видение Скиннера идеального человеческого общества. Это — вопрос, который задают вымышленному основателю Walden Two, Фрейзеру, философом Замком. Вопрос в том, что лучше социальный или общинный способ существования человека. Frazier’s, и в нем Скиннера, ответ на этот вопрос слишком общий и неполный. Фрейзер / Скиннер превозносит ценности здоровья, дружба, расслабление, отдых и так далее.Однако эти значения вряд ли детальная основа социальной системы.

В социальной теории существует печально известная трудность определения соответствующий уровень детализации, на котором создается план нового и идеального общество должно быть представлено (см. Арнольд 1990, стр. 4–10). Скиннер определяет бихевиористские принципы и стимулы к обучению, которые он надеется уменьшить систематическую несправедливость в социальных системах. Он также описывает несколько практик (касающихся воспитания детей и т.п.), которые призваны способствовать человеческому счастью.Однако он предлагает только самые туманные описания повседневной жизни Уолдена Два гражданина и нет предложений, как лучше разрешить споры об альтернативных способах жизни, которые на первый взгляд согласуются с принципами бихевиоризма (см. Kane 1996, p. 203). Он мало или совсем не уделяет серьезного внимания важнейшая общая проблема разрешения межличностных конфликтов и к роли институциональных механизмов в разрешении конфликтов.

В эссе, опубликованном в The Behavior Analyst (1985), почти через сорок лет после публикации «Уолдена Два» Скиннер в образе Фрейзера, попытался прояснить свою характеристику идеального человека. обстоятельства.Он писал, что в идеальном человеческом обществе «люди просто естественно делать то, что им нужно делать, чтобы поддерживать себя … И хорошо относятся друг к другу, и они, естественно, делают сто других вещей, которые им нравится делать, потому что они не должны делать их »(стр. 9). Однако, конечно же, люди, совершающие сотню вещей, «получать удовольствие от занятий» означает лишь то, что Уолден Два нечетко определен, а не его культурно установленные привычки и характер институтов заслуга подражания.

Неполнота описания Скиннера идеального человеческого общества или жизнь настолько широко признана, что можно задаться вопросом, действительно ли эксперименты в жизни Уолдена Два могли бы дать полезные детали его план.Был проведен не один такой социальный эксперимент. проведенный. Пожалуй, самое интересное (отчасти потому, что сообщество эволюционировал от своих скиннеровских корней) — это Twin Oaks Сообщество в Вирджинии в США, которое можно исследовать косвенно через Интернет (см. Другие Интернет-ресурсы).

7. Зачем быть противником поведения

Бихевиоризм отклоняется когнитивные ученые, разрабатывающие сложную внутреннюю информацию модели обработки познания. Его лабораторные или экспериментальные режимы игнорируются когнитивными этологами и экологическими психологами, убежденными, что его методы не имеют отношения к изучению поведения животных и людей в их естественной и социальной среде.Его традиционный родственник безразличие к нейробиологии и уважение к окружающей среде непредвиденные обстоятельства отвергаются нейробиологами, уверенными, что прямое изучение мозг — единственный способ понять истинные причины поведения.

Но бихевиоризм никоим образом не исчез. Прочные элементы бихевиоризм выживает как в поведенческой терапии, так и в лабораторных условиях. теория обучения животных (о которой подробнее ниже). В метафизике разум тоже бихевиористские темы выживают в подходе к разуму, известному как функционализм.Функционализм определяет состояния ума как состояния, которые играют причинно-функциональные роли у животных или систем, в которых они случаются. Пол Черчленд пишет о функционализме следующим образом: «Существенная или определяющая черта любого типа психического состояния. это набор причинно-следственных связей, которые он имеет с… телесным поведение »(1984, с. 36). Это функционалистское понятие аналогично к бихевиористской идее, относящейся к поведению и отношения стимул / реакция входят централизованно и, по сути, в любую объяснение того, что значит для существа вести себя или подчиняться, в схема аналитического или логического бихевиоризма, к атрибуции психические состояния.

Поклонники так называемого и широко обсуждаемого сейчас расширенного разума Гипотеза (EMH) также имеет родство с бихевиоризмом или, по крайней мере, со Скиннером. Определяющая гипотеза EMH заключается в том, что «психическое» представление — это вопрос, который изливается из мозга или головы в мир и культурная среда (Levy 2007). Представления вещи, внешние по отношению к голове или которые имеют особую индивидуализацию отношения с внешними устройствами или формами культурной деятельности. Опасения Скиннера об изображении силы ментального представление как что-то ограниченное головой (мозг, внутренний разум) по крайней мере, в некоторой степени сродни переходу EMH к изображению репрезентативности как экологически расширенный.

Однако элементы есть элементы. Бихевиоризм больше не доминирующая исследовательская программа.

Почему снизилось влияние бихевиоризма? Самый глубокий и Самая сложная причина снижения влияния бихевиоризма — это его приверженность тезису о том, что поведение можно объяснить без ссылка на неповеденческие и внутренние психические (когнитивные, репрезентативная, или интерпретативная) деятельность. Поведение для Скиннера, можно объяснить просто ссылкой на его «функционал» (Термин Скиннера) отношение к окружающей среде или ее вариации. к истории взаимодействия животного с окружающей средой.Нейрофизиологические и нейробиологические состояния для Скиннера, поддерживать или реализовывать эти функциональные или причинно-следственные связи. Но они не служат окончательными или независимыми источниками или объяснениями поведение. Поведение, как писал Скиннер (1953), не может быть объяснено «Находясь полностью внутри [животного]; в конце концов мы должны обратиться к силам, действующим на организм извне ». «Если в нашей причинно-следственной цепочке нет слабого места, так что второе [неврологическое] звено не определяется по закону первым [стимулы окружающей среды], или третий [поведение] вторым, первая и третья ссылки должны быть связаны на законных основаниях.»(Стр. 35) «Правильная информация о второй ссылке может пролить свет на это отношения, но никоим образом не может их изменить ». (там же) Это «Внешние переменные, поведение которых является функцией». (там же)

Скиннер не был триумфатором в области нейробиологии. Неврология, для он более или менее просто определяет физические процессы в организме, которые лежат в основе взаимодействия животных и окружающей среды. В нем он едет доказательная или эпистемическая комбинация предшествующего радикального бихевиоризма описание этих взаимодействий.«Организм», он говорит: «не пусто, и его нельзя адекватно лечить, просто как черный ящик »(1976, с. 233). «Что-то сделано сегодня что влияет на поведение организма завтра »(с. 233). Неврология описывает внутренние механизмы, которые позволяют сегодняшним усиливающий стимул повлиять на завтрашнее поведение. Нейронный ящик не пустой, но он не может, кроме случаев неисправности или расстройство, чтобы отвлечь животное от прошлых моделей поведения, которые были усилены.Он не может действовать независимо или власть над поведением, не являющаяся экологической компенсацией.

Многим критикам бихевиоризма кажется очевидным, что как минимум возникновение и характер поведения (особенно поведения человека) не зависит в первую очередь от индивидуальной истории подкреплений, хотя это фактор, но на том факте, что окружающая среда или история обучения представлена ​​человеком и как (способ в котором) он изображен. Тот факт, что окружающая среда представленный мной ограничивает или информирует функциональные или причинно-следственные связи, которые держаться между моим поведением и окружающей средой и, возможно, из-за анти-бихевиористской точки зрения, частично отвлечь мое поведение от его история кондиционирования или подкрепления.Неважно, например, как без устали и неоднократно меня подкрепляли за то, что я указывал на есть мороженое, такая история бессильна, если я просто не вижу потенциальный стимул как мороженое или представить себе как мороженое или если я хочу скрыть тот факт, что что-то мороженое от другие. Моя история кондиционирования, в узком понимании, как непредставленная для меня поведенчески менее важен, чем окружающая среда или мои изучение истории в том виде, в каком я ее представляю или интерпретирую.

Точно так же для многих критиков бихевиоризма, если репрезентативность находится между средой и поведением, это означает, что Скиннер слишком ограниченно или ограниченно в своем отношении к роли механизмы мозга в производстве или контроле поведения.Мозг — это не просто пассивный банк памяти поведения / окружающей среды. взаимодействия (см. Roediger and Goff 1998). Центральная нервная система, которая в остальном поддерживает мою историю подкреплений, содержит системы или нейровычислительные подсистемы, которые реализуют или кодируют независимо от того, какое репрезентативное содержание или значение имеет для меня среда. это также активный интерпретатор или семантический механизм, часто критически действующий экологически непривязанный и поведение контрольные задачи. Такие разговоры о представлении или толковании, однако это точка зрения, с которой бихевиоризм — безусловно у Скиннера — желает и пытается уйти.

Одно из определяющих стремлений традиционного бихевиоризма состоит в том, что он пытался освободить психологию от теоретических рассуждений о том, как животные и люди представляют (внутренне, в голове) свое окружение. Это усилие на свобода была важна исторически, потому что казалось, что Связи между поведением и средой стали более понятными и управляемыми экспериментально, чем внутренние представления. К сожалению, для бихевиоризм, трудно представить более ограничительное правило для психологии, чем та, которая запрещает гипотезы о репрезентативных хранение и переработка.Стивен Стич, например, жалуется на Скиннера, что «теперь у нас есть огромная коллекция экспериментальных данные, которые, казалось бы, просто невозможно понять, если мы постулируйте что-то вроде «механизмов обработки информации в головы организмов (1998, с. 649).

Вторая причина отказа от бихевиоризма заключается в том, что некоторые особенности менталитет — некоторые элементы, в частности, сознательной душевной жизни люди — имеют характеристику «qualia» или презентабельно-непосредственные или феноменальные качества.Быть в боли, для пример, заключается не только в том, чтобы вызвать уместное болевое поведение под правильные экологические обстоятельства, но это должно испытать «Подобие» боли (как что-то тупое или острое, возможно). Существо чисто бихевиористское, «зомби», как оно были, могут проявлять болевое поведение, в том числе под кожной болью ответы, но полностью лишены качественно отличительных боли и свойственны боли (ее болезненности). (См. Также Graham 1998, С. 47–51 и Грэм и Хорган 2000.О масштабах феноменального в человеческом менталитете, см. Graham, Horgan, and Tienson 2009).

Философ-психолог У. Т. Плейс, хотя в остальном сочувствует применению бихевиористских идей к вопросам разума, утверждал, что феноменальные квалиа не могут быть проанализированы с точки зрения бихевиоризма. Он утверждал что квалиа не являются ни поведением, ни предрасположенностью к вести себя. «Они дают о себе знать, — сказал он, — от тот самый момент, когда опыт, чьим квалиа они являются » появляется (2000, с.191; перепечатано в Graham and Valentine 2004 г.). Это мгновенные характеристики процессов или событий, скорее чем предрасположенности, проявляющиеся с течением времени. Качественные ментальные события (например, ощущения, перцептивные переживания и т. д.) для Place, склонность к поведению, а не считаться диспозиции. Действительно, есть соблазн постулировать, что качественные аспекты ментальности влияют на некачественные элементы внутреннего обработки, и что они, например, способствуют возбуждению, внимание и восприимчивость к ассоциативной обусловленности.

Третья причина отказа от бихевиоризма связана с Ноамом. Хомский. Хомский был одним из самых успешных и успешных представителей бихевиоризма. разрушительные критики. В обзоре книги Скиннера о вербальном поведении (см. выше), Хомский (1959) утверждал, что бихевиористские модели изучение языка не может объяснить различные факты о языке приобретение, такое как быстрое овладение языком молодыми детей, что иногда называют феноменом «Лексический взрыв». У ребенка проявляются лингвистические способности быть радикально недоопределенным свидетельствами вербального поведения предложены ребенку в течение короткого периода, в течение которого он или она выражает эти способности.К четырем-пяти годам (нормальным) у детей есть почти безграничная способность понимать и составлять предложения, которые они никогда не слышали раньше. Хомский также утверждал, что кажется явно неверно, что изучение языка зависит от применения детальное армирование. Ребенок этого не делает, поскольку он говорит по-английски в наличие дома, многократно произносить «дом» в присутствие усиливающих старейшин. Язык как таковой кажется изученным без, в некотором смысле, явного обучения или обучения в деталях, и бихевиоризм не предлагает объяснения того, как это могло быть так.Собственные рассуждения Хомского о психологических реалиях лежащая в основе языкового развития гипотеза о том, что правила или принципы, лежащие в основе языкового поведения, абстрактны (применительно к все человеческие языки) и врожденные (часть нашей родной психологической одаренность как человеческие существа). При проверке произнесения грамматическое предложение, человек, по Хомскому, имеет практически бесконечное количество возможных ответов и единственный способ понять эту практически бесконечную порождающую способность — значит предположить что человек обладает мощной и абстрактной врожденной грамматикой (лежащая в основе любой компетенции, которой он или она может обладать в одном или нескольких отдельные естественные языки).

Проблема, о которой говорит Хомский, — это проблема поведенческая компетентность и, следовательно, производительность, превосходящая индивидуальную истории изучения, выходит за рамки простой лингвистической поведение у маленьких детей. Похоже, это фундаментальный факт о люди, которых наше поведение и поведенческие способности часто превосходят ограничения индивидуальных историй подкрепления. Наша история арматуры часто слишком мало, чтобы однозначно определить, что мы делаем или как мы это делаем.Поэтому, кажется, требуется много учиться. ранее существовавшие или врожденные репрезентативные структуры или принципиальные ограничения, в которых происходит обучение. (См. Также Brewer 1974, но сравните с Bates et al. 1998 и Коуи 1998).

Являются ли доводы против бихевиоризма окончательными? Решающий? Пол Миль отметил десятилетия назад, что теории в психологии, казалось, исчезают не при силу решительного опровержения, а скорее потому, что исследователи теряют интерес к их теоретической ориентации (Meehl 1978).Один Смысл тезиса Миля состоит в том, что когда-то популярный «Изм», не будучи решительно опровергнутым, может восстановить некоторую часть своего прежнего значения, если он мутирует или трансформируется так, чтобы включить ответы на критику. Что это может значить для бихевиоризм? Это может означать, что какая-то версия доктрины может отскок.

Скиннер утверждал, что нейронная активность подчиняет или лежит в основе отношения между поведением и окружающей средой и вклад организма в эти отношения не сводятся к нейрофизиологическим свойствам.Но это не означает, что бихевиоризм не может найти полезного союза с нейробиология. Ссылка на структуры мозга (нейробиология, нейрохимия и т. д.) может помочь в объяснении поведения, даже если такие ссылки в конечном итоге не заменяют ссылки на экологические непредвиденные обстоятельства в бихевиористском учете.

Таков урок моделирования животных, в котором бихевиористские темы все еще пользоваться валютой. Животные модели зависимости, привычки и инструментальные обучения особенно примечательны, потому что они приносят поведенческие исследование более тесного контакта, чем традиционные психологические бихевиоризм с исследованиями механизмов мозга, лежащих в основе подкрепление, особенно положительное подкрепление (West 2006, стр.91–108). Одним из результатов этого контакта стало открытие, что сенсибилизированные нейронные системы, ответственные за усиление подкрепления ценность или сила могут быть отделены от гедонистической полезности или приятное качество подкрепления (см. Робинсон и Берридж 2003). Сила стимула для подкрепления поведения может быть независимо от того, является ли это источником или причиной удовольствия. Сосредоточьтесь на мозге механизмы, лежащие в основе армирования, также являются центральным элементом одного из наиболее активных исследовательских программ в современной нейробиологии, так называемая нейроэкономика, которая объединяет изучение вознаграждения мозга системы с моделями оценки и принятия экономических решений (см. Монтегю и Бернс 2002; Нестлер и Маленка 2004; Росс и др. 2008 г.).Бихевиоризм может помочь приобрести некоторые из нейроэкономических концептуальная валюта, тем более что некоторые сторонники программы считают себя бихевиористами по духу, если не по стереотипной букве и высоко оцениваем работы ряда теоретиков бихевиористской традиции экспериментального анализа поведения, такие как Джордж Эйнсли, Ричард Хернштейн и Говард Рахлин о том, как поведение связано с паттернами вознаграждения или подкрепления (см. Ross et al. al. 2008 г., особенно стр. 10). Одно из важных предположений нейроэкономики состоит в том, что полные объяснения взаимодействий организм / окружающая среда будут объединены факты о таких вещах, как графики подкрепления с обращением к нейрокомпьютерное моделирование и нейрохимия и нейробиология армирования.

Другие потенциальные источники обновления? Продолжающаяся популярность поведенческая терапия заслуживает внимания, потому что она предлагает потенциальную область приложение для тестирования режима бихевиоризма. Ранние версии поведенческой терапии стремились применить ограниченные результаты Скиннеровские или павловские парадигмы обусловливания человеческого поведения проблемы. Не следует говорить ни о каком уме; просто поведение — стимулы, ответы и подкрепление. Терапия формирует поведение, а не мысль. Последовательные поколения поведенческой терапии ослабили те концептуальные ограничения.Защитники называют себя когнитивными поведенческие терапевты (например, Mahoney, 1974; Meichenbaum, 1977). Клиентов проблемы поведения описываются со ссылкой на их убеждения, желания, намерения, воспоминания и так далее. Даже язык саморефлексивное мышление и вера (так называемые «Мета-познание») фигурирует в некоторых описаниях поведенческих трудности и вмешательства (Wells 2000). Одна цель таких язык призван побуждать клиентов следить за своими собственное поведение. Самоусиление — важная черта поведенческого самоконтроль (Rachlin 2000; Ainslie 2001).

Можно задаться вопросом, последовательна ли когнитивно-поведенческая терапия с бихевиористской доктриной. Многое зависит от того, насколько веры и желания понятны. Если убеждения и желания понимаются как положения, каким-то образом выплескиваются в окружающую среду и индивидуализированы в терминах об их нементалистической, поведенческой роли во взаимодействиях организм / среда, это соответствовало бы традиционной бихевиористской доктрине. Это будет отражать принцип логического или аналитического бихевиоризма, который если мысленные термины должны использоваться в описании и объяснении поведения, они должны быть определены или перефразированы в нементальном поведенческом условия.Перспективы индивидуализации убеждений / желаний в нементальном, экологически экстерналистские термины могут выглядеть сомнительными, особенно в случаи сознательного отношения (см. Horgan, Tienson and Graham 2006). Но тема форм и ограничений поведенческой терапии и диапазона его правдоподобное применение открыто для дальнейшего продолжения исследование.

8. Заключение

В 1977 году Уиллард Дэй, поведенческий психолог и редактор-учредитель журнала журнал Behaviorism (который теперь известен как Behavior and Философия), опубликовал книгу Скиннера «Почему я не когнитивный психолог »(Скиннер, 1977).Скиннер начал статью с заявления что «переменные, функцией которых является человеческое поведение, лежат в окружающая среда »(стр. 1). Скиннер закончил, отметив, что «Когнитивные конструкции дают … вводящее в заблуждение что »находится внутри человека (стр. 10)

Более десяти лет назад, в 1966 году, Карл Хемпель объявил о своем бегстве. от бихевиоризма:

Чтобы охарактеризовать… поведенческие модели, склонности, или способности … нам нужен не только подходящий бихевиористский словарный запас, но также и психологические термины.(стр.110)

Хемпель пришел к выводу, что ошибочно полагать, что человеческий поведение можно понять исключительно в нементальном, бихевиористском условия.

Современная психология и философия во многом разделяют взгляды Хемпеля. убежденность в том, что объяснение поведения не может не указывать на представление существом своего мира. Психология должна использовать психологические термины. Поведение без познания слепо. Психологическое теоретизирование без ссылки на внутренние когнитивные обработка по понятным причинам затруднена.Сказать это, конечно, не значит априори исключить, что бихевиоризм восстановит некоторые из своих известность. Как представить когнитивную обработку (даже если найти его) остается предметом горячих споров (см. Melser 2004; см. также Леви 2007, стр. 29–64). Но если бихевиоризм хочет восстановить некоторые из его известность, это восстановление может потребовать переформулирования его доктрины, соответствующие изменениям (например, нейроэкономика) в нейробиологии, а также в новых терапевтических направлениях.

Точка зрения Скиннера на бихевиоризм или его особый вклад в науку о поведении с языком взаимодействия организм / среда. Но мы, люди, не просто бегайте, спаривайтесь, гуляйте и ешьте в той или иной среде. Мы думаем, классифицируем, анализируем, воображаем и теоретизировать. В дополнение к нашему внешнему поведению у нас есть очень сложные внутренняя жизнь, в которой мы активны, часто творчески, в наших головах, при этом часто оставаясь застрявшими, как столбы, неподвижными, как камни.Назовите нашу внутреннюю жизнь «поведением», если хотите, но этот кусок лингвистического оговорка не означает, что вероятность или возникновение внутреннего события формируются теми же непредвиденными обстоятельствами окружающей среды, что и явные поведение или телодвижения. Это не означает, что понимание предложение или составление статьи для этой энциклопедии состоят из тех же общих способов дискриминационных ответов, что и научиться двигаться в поисках источника пищи. Как внутренний Репрезентативный мир мыслей отображается в Страну бихевиоризма.