Что такое любовь? • Arzamas

Расшифровка

Любовь сегодня является одной из главных ценностей человеческой жизни, куль­туры, она в центре наших общественных проблем. Наряду с публичным успехом или, скажем, богатством, к которому мы тоже стре­мимся, любовь, как считается, наполняет смыслом личную жизнь человека. Любви ищут, от не­удо­вле­т­воренной любви страдают, любовь подвергают испытаниям и так далее. Причем у этого феномена есть выраженный гендер­ный перекос. Любовь (осо­бенно в патриархальных, традиционалистских обществах) видится как сфе­ра самоутверждения женщин. И часто для самих женщин любовь — это такая форма самореализа­ции, особенно там, где для них затруднены публич­ные каналы самоутверждения. И, соответственно, такой важнейший институт, как семья, как считается, держится на любви как на та­кой аффективной базе. Соответ­ственно, поскольку она аффективная, она рождает и напряжение, ведь любовь — это непростая страсть, непростая эмоция.

Надо сказать, что современный феми­низм, с одной стороны, пытается преодо­леть эту привязку гендера к любви; первые волны феминизма старались мини­мизировать эти разговоры, перевести сферу самоутвер­ждения женщин в пуб­личную плос­кость.

Сегодня многие феминисты задумываются о том, как пере­осмыс­лить любовь, как сделать ее более свободной, как сделать роль женщины в ней более активной, но тем не ме­нее сохранить ее как важнейшую для жен­щины ценность.

Это такое введение со стороны нашей повседневной жизни, со стороны социо­логии. Из него уже ясно, что под любовью мы понимаем не половой акт, упаси господи, или даже сожительство двух и более людей, но понимаем некий нема­те­риальный аффективный довесок, в котором никогда нельзя быть до кон­­ца уверенным. Поэтому жизнь в любви (как в нашем обществе, так, в общем-то, и в обществах прошлого) — это всегда вопросы «Люблю ли я?», «Любят ли меня?». Здесь никогда нет уверенности.

Почему так? Согласитесь, что в этой нашей системе ценностей частной жизни, в ее сосредоточенности на вот этом ускользающем аффекте любви есть как ми­нимум что-то странное. И это странное сделало любовь ключевым фило­соф­ским и теологиче­ским понятием западной интеллекту­альной истории. В прин­ципе, почти все философы в этой истории соглашались, что любовь есть похвальное, даже обычно вполне разумное стремление к добру, симпатия к другому человеку, влечение вообще к какой-то обще­ственной жизни. Но почему все-таки для нас так важно избирательное стремление к одному индивиду и мы это стремление называем любовью? Ну хорошо, может быть, не к одному, может быть, к нескольким. Как пра­вило, у каждого из нас неско­лько таких индивидов в течение жизни, но тем не менее это чувство избира­тельно. В любви есть вот это индивидуальное начало, и оно тоже нуждается в некото­ром объяснении. Если симпатия к дру­гим людям — это однозначно что-то хорошее, то, как мы увидим, стремле­ние к одному человеку может быть, наоборот, разрушительным для всего остального.

Симпатия — это прекрасно, но зачем обязательно испытывать страсть? Зачем стулья ломать? И, более того, почему для этой ломки стульев выбрана прежде всего половая страсть? Почему в нашей цивилизации так проблематично и так сверхценно удовлетворение этой, конечно, очень важной, но лишь одной из физио­логи­­ческих наших потреб­ностей?

Эти вопросы, я думаю, себе задавал каждый, и, чтобы на них ответить, я вас приглашаю обратиться к интеллек­ту­альной истории, к философии и с этой точки зрения разобраться, почему же любовь стала таким центром, важным для нашей культуры.

Вообще, термин «любовь» — не един­ственное слово для обозначения самого феномена, о котором мы говорим. Это понятие на редкость богато всякими синонимами, которые его обозначают. Я бы сказал, тут десятки близких между собой слов, которые относятся к любви. В нашем языке — «любовь», «симпа­тия», «дружба», «страсть». У древ­них греков, с которых, в общем-то, начина­ется наша системная интеллектуальная история, тоже было много слов, но прежде всего они различали «эрос» и «филию». Слово «эрос» означает, как можно догадаться, прежде всего половую любовь, но как раз не обяза­тельно избирательную. Стихия эроса охватывает, в общем-то, всех. Мы знаем о боге Дионисе и о дионисий­ских празднествах. Собственно, богиня эроса — это Афродита, ей тоже были посвящены различные мистические культы. Эрос был очень важен для древних греков. Но, кроме того, у них было слово «филия», которое тоже нам хорошо знакомо, но входит в разные слова типа «филоло­гия», «философия», то есть, как ни странно, связано с наукой или с хобби (например, «фила­телия»).

Но есть, скажем, и зоофилия, то есть половой аспект снова возникает. Но по-гречески «филия» — это все-таки было что-то не такое фундаментальное, тяжелое, как эрос, это более спокой­ное чувство, которое связывало людей. И было еще одно слово, которое потом приобретает значи­мость, — это слово «агапэ», которое означает, грубо говоря, более духовное, душевное отношение к другому человеку, иногда даже покло­нение вышестоя­щему.

Наш русский корень «люб» отсылает к похвале, к словесной формуле приня­тия, то есть прежде всего ты говоришь: «Я тебя люблю». Вокруг этих слов вер­тится, собственно, сам феномен, и в языке это очень видно. Не только в русском: в немецком тот же самый корень. И в то же время в использо­вании этого слова есть элемент воли. Любовь — это то, что ты выбрал. Здесь есть момент произ­вола, отсюда слово «любой». Любой — это тот, кого мы произвольно любим, предпочитаем, и, в принципе, могли бы любить кого-то другого. Вот этот мо­мент выбора, избирательности — он в рус­ском слове «любовь» есть, в отличие от некоторых других языков.

Шире говоря, в нем не только похвала или покло­нение богам, но и свобода, некоторая бурная стихия, которая не призвана отчиты­ваться нам же о своих выборах, а превос­ходит свои случайные объекты. То есть, поскольку любовь выбирает любого, в общем-то, понятно, что любовь важнее, чем тот, кого мы вы­брали. Это, как мы знаем по опыту, часто действительно так.

Любовь — это с самого начала, конечно, страсть, аффект, passio, то есть пас­сивное переживание. Сама ценность вообще какой-либо страсти далеко не бес­спорна. И были в истории периоды рационализма, когда любая страсть стави­лась под вопрос как что-то, что мешает нашему разуму и свободной воле. Это и стоицизм, например, в Древней Греции; в XVII ве­ке — это классицизм (напри­мер, известная французская драма — Расина, Корнеля, где речь идет, в част­ности, об обуздании чувств). Это немецкая ситуация времен Канта или извест­ное всем викторианство XIX века. То есть вообще довольно часто люди не толь­ко любовь, но и всю излишне сильную эмоциональную жизнь стараются миними­зировать.

Но это довольно сложно сделать. И при этом как раз любовь в ее очищенном, более возвышенном виде даже в эти периоды была более-менее приемлемой.

И далеко не во все периоды западная культура была столь пуританской. В начале истории философии древне­греческий философ Платон, основатель философии как дисциплины, просла­вился своим учением о сверхчувствен­ных, внечувственных истинах, о бессмертной душе, о морали, которая должна быть для человека его внутрен­ней сущностью. Поэтому в вульгарной мифологии возникло представление о некой платонической, якобы не фи­зио­­логической любви. Все слышали, наверное: «платоническая любовь». Но этот термин никакого отношения к учению Платона как раз не имеет. Потому что Платон очень много в своих «Диалогах» пишет как раз о телесной любви, половой. Не говоря уж о том, что эта практика была вообще достаточно обще­принятой. Школа Сократа и потом Платона была во многом построена на гомосексуаль­ной эротике. Конечно, сама по себе эротика была недостаточна и даже мешала постижению научной истины.

Однако Платон говорит, что в какой-то момент любовь, страсть все равно необходима для того, чтобы воспарить к возвышен­ным истинам. Так, напри­мер, в диалоге Платона «Федр» Сократ и его совре­мен­­ник, крупный ритор Лисий, соревнуются в похвалах Эросу. И оказыва­ется, что Эрос двояк: один конь Эроса везет нас вниз, в сферу тяжелой материальной любви, нежности к вещам, а другой поднимает ввысь, наоборот, отталкивается от материи и подпрыгивает к небесным ярким, кристальным очертаниям мира как мира форм. Но и то и другое своего рода любовь. Без страсти, без любви, говорит Платон, ты не перейдешь в сферу бесстрастного, в сферу сугубо оче­вид­ного и разумного. В этом есть такой парадокс, то, что мы бы сегодня назвали диалектикой.

В другом диалоге Платона, «Пир», героиня Диотима рассказывает целый миф о том, как людей разделили на две половинки и эти половинки (мужчина и жен­щина, например) стремятся вновь объединиться, отсюда — любовь. То есть любовь — это страсть к восста­новлению единства, которое уже когда-то было. Это дух всеобщего единения. И за этим единением, конеч­но, стоит опять же не только половая любовь (половая любовь в данном случае — это символ), а единое как таковое, единство как метафизический принцип. И это так и останется в западной философии: любовь будет пониматься как страсть к единству. А единство — это один из высших метафизических принципов на протя­жении всей нашей интеллектуальной истории, основной метафизи­ческий принцип научного мышления вообще. Потому что, чтобы что-то по­нять, нужно это прежде всего собрать воедино. При этом любовь не только собирает воедино разрозненные части, вот эти самые половинки, но она и вы­деляет вещь или, скажем, индивида как специфический предмет, делает из про­сто вещи личность. Отсюда ее избира­тельность. Грубо говоря, где един­ство, там всегда есть и одиночество, выделе­ние, выявление. Кажется, что лю­бовь распадается на принцип просто симпа­тии и на принцип избиратель­ности, но на самом деле это две стороны феномена единства.

В чем, если обобщать, у Платона связь между страстью, аффектом, сексуаль­ностью, сексуальным порывом и философским, научным знанием, понима­нием устройства мира? Как они связаны? Притом что вроде бы как раз знание должно быть бесстрастным, должно отвлекаться от материальных движений и влечений. Связь здесь есть, и она заключается в том, что фило­софы назы­вают ученым словом «транс­цен­денция». Трансценденция — это выход за пре­делы чего-либо. Если я сижу, допустим, в кабинете, закрываю дверь, а потом откры­ваю и выхожу — у меня произошла локальная трансцен­ден­ция каби­нета. Ну, это неинтересно, поэтому так это не используется, а интереснее, когда мы трансцендируем, например, вообще нашу конечную жизнь, нашу личную, сугубо индивидуальную перспективу и выходим на что-то безличное, на что-то, что, по идее, в нашей материальной жизни не при­сут­­ст­вует. Вот это трансценденция в сильном смысле слова.

Так вот, в истинных формах вещей, в том, как мир устроен на самом деле, есть нечто принципиально не чело­веческое, нечто, более того, чуждое нам как от­дельным конечным существам, поэтому встреча с истиной пережи­вается нами столь часто как страдание или страсть; по крайней мере, как стра­дание той нашей плотской составляю­щей, которая несовместима с бесконеч­ностью. Поэтому, по Платону, мы и ле­зем из кожи вон, мы загоняем коней, страдаем, чтобы вырваться из страто­сферы наших мелких, локальных устремлений и выпрыгнуть на этот безличный уровень. Другой вопрос — возможно ли это.

Платон рассказывает нам мифы о том, как мы действительно выпрыгиваем из болота и попадаем в другой мир, настоящий, но это все-таки мифы, алле­гории какие-то. Я не уверен, что Платон действительно верил в эти сказки. Но он поставил вот такую задачу — выпрыгивание. Сейчас вроде бы мы разо­блачили сферу фан­тазий, которая была примешана к фи­ло­софии, и вроде бы мы уже не ду­маем, что есть надмирный мир бессмертных сущностей и душ. Может быть, его действительно и нет, однако все выглядит так, как будто бы он есть, вот в чем проблема. И в этом — специфика человеческого состояния: в том, что ничего нематериального нам не надо, но в то же время материаль­ного явно недостаточно. И поэтому, собственно, по крайней мере в платони­че­ской традиции, мы испытываем любовь.

Надо сказать, что Платон вводит еще одно разделение: любовь, которая дви­жется полнотой смысла и присут­ствием любимого или, например, происходит от факта встречи с люби­мым, то есть любовь избытка, любовь полноты, и любовь-нехватка, которая не знает, чего именно она ищет, и не мо­жет поэто­му удовлетвориться чисто материальным обладанием. Последняя приобретает, как мы бы сегодня сказали, несколько истери­ческий характер, и зачастую мы и на­зываем любовью вот эту страсть-нехватку — немножко тщетную, суетли­вую, беспокойную страсть. Но любовь все-таки — это еще и другое, это и ощу­щение полноты, счастья, избытка, который, с другой стороны, некуда деть, то есть он тоже рождает беспокойство, но другого рода.

Итак, любовь в классической платони­ческой версии — это, конечно, символ. Плотская любовь, половая любовь — это символ указанной трансценденции, выхода за пределы. Платон довольству­ется тем, что рисует в качестве этого запредельного бытия или запредельных вещей эйдосы  Эйдосы — бестелесные формы вещей. . Принцип еди­ного как наиболее возвышенный и недостижи­мый принцип. Но здесь заложена вот эта страсть к выходу за свои пределы — я бы сказал, к Другому. Ты транс­цен­ди­руешь себя, выходишь за свои пределы. Куда? Ты выходишь к чему-то или кому-то другому, к инаковому. И, в от­ли­­­чие от Платона, дальше в нашей интеллектуальной истории («дальше» означает, правда, «через несколько веков») именно вот эта идея и ощуще­ние другости выходят на первый план. То есть принцип трансценденции резко усиливается, и тем самым тема любви переходит из философского, метафизи­ческого плана в план религиозный.

Забегая вперед, любовь вообще, конечно, — это центральная теологема Запада и прежде всего христианства. И любовь в христианстве — это прежде всего как раз любовь к иному, к инако­вому, которым является Бог. Это доста­точно понятно, собственно, в Еванге­лиях, это есть уже в иудаизме, из кото­рого христианство выросло, и до сих пор мысль, которая более-менее теологически ориентирована, понимает любовь именно так. В частности, крупный литовско-еврейско-француз­ский философ любви Эммануэль Левинас в наши дни гово­рил о том, что самым важным для человека этическим императивом является уважение и любовь к Другому. Причем мы любим другого как лич­ность рядом с нами, уже эта личность — это что-то другое, чем мы, но через эту личность мы выходим и чувствуем что-то радикально другое. Грубо говоря, Бога. Это современная радикализация иудаистского подхода к божеству, но на самом деле христиан­ство подхватило ее и соединило эту любовь как выпрыгивание к Другому с более античными мотивами любви как единения.

Дело в том, что христианство вообще является религией синтетической. Оно объединило иудаизм в ранней его версии, религию Торы, религию, разви­вав­шуюся как минимум тысячи лет в Иудее, Израиле, и, с другой сторо­ны, как раз античную философию, насле­дующую Платону. Если узко говорить, христиан­ство — это прививка стоицизма к иудаизму. И поэтому, как я уже сказал, здесь объединяются два этих основных понимания любви, которые оба уже присут­ст­вуют у Плато­на. С одной стороны, любовь — это трансценденция, выход за пределы и любовь к Богу как к другому; соответ­ственно, любовь к ближнему как образу этого самого Бога, но в то же время любовь — это принцип симпа­тии и объеди­нения всех людей и вещей. Вслед за книгой Левит Евангелия при­зывают любить ближнего как самого себя, а апостол Павел добавляет, что все-таки Бога надо любить выше и себя, и ближнего, если вдруг кто-то в этом сомневался. Уже в иудейском Второза­конии было сказано: «Ты дол­жен любить Бога всем сердцем, всей душой и со всей силой».

Христианство нагнетает, насыщает вот эту тему любви. Поскольку христиан­ство развивалось первоначально в основ­­ном на греческом языке, то ис­пользо­валась греческая термино­логия, и по-гре­чески христиане выби­рают именно слово «агапэ» как синоним любви. Соответ­ственно, подчерки­ва­ется, что хри­стианская любовь — это совсем не эротика, и половая состав­ляю­щая не при­ветствуется, мягко говоря, в этой религии, она скорее носит с самого начала пуританский, аскетический характер.

Это варьи­руется, естественно, на протя­жении христианской истории, но, грубо говоря, это более аскетическая религия, чем, скажем, иудаизм. Тем не менее агапэ — это все равно любовь.

Христианство — это религия любви в том смысле, что оно основано, во-первых, на нисходящей, снисходя­щей, можно сказать, любви Бога к тому, что он соз­дал, и если говорить о том, что Христос — это Бог и сын Бога, то Христос — это акт любви Бога к людям. Любовь, которая в данном случае также и жалость. Христос жалеет людей, милует их, и в качестве Бога он спускается на землю. И наоборот, естественно: есть экстатическая любовь человека к Богу, особенно к Христу. Через любовь к Богу человек объеди­няется с другими верующими, вообще подсоединяется каким-то образом к космосу.

В Средние века сентиментальный арсенал христианства дополнился еще и куль­­том Мадонны, Богоматери с ее сверхчувственной, но тем не менее жен­ской красотой, с ее материнской любовью к Христу, которая становится как бы дополнением любви Бога Отца к его детям, к тварям. В Богоматери дан как бы более чувственный аспект любви, но в то же время, поскольку это любовь матери к сыну, это любовь чистая, не половая.

Тут важно, что от платоновской экста­тической страсти, от любви-желания мы приходим к любви в таком нисхо­дящем, но в то же время плотском смысле жалости и милости. Интересно, что греки саму любовь, эрос, понимали не со­всем так. Они разводили жалость и любовь. Есть известная формула Достоев­ского о том, что у нас от жало­сти до любви один шаг, — это обще­христианское понимание. У греков было не так: жалость связывалась ими с жанром трагедии. И Платон, и Ари­сто­тель говорят о том, что в траги­ческом театре описывается страсть-жалость. И Платон негодует по этому поводу, ему эта эмоция совсем не нра­вится, в отличие от эмоции любви, а Аристотель, напротив, считает, что жалость — это важная эстетическая страсть, которая позволяет нам очистить наши эмоции и переживать их в беспредметном, более интеллек­туальном смысле.

У Аристотеля есть такой термин — «катарсис», очищение. С его точки зрения, в театре жалость очищает саму себя, мы испытываем жалость, но не к кому-то конкретно, а жалость как таковую. Возникает как бы интел­лектулизированная страсть-жалость, то есть с ней происходит нечто вроде того, что происходит у Платона с любовью. Так вот, христи­анство объединяет эти две страсти, два аффекта, и создает любовь-жалость, которая идет, повторяю, снизу вверх, но одновременно и сверху вниз. Поскольку неясно, кто кого вообще больше жалеет: человек Бога, который умер на кресте, или Бог человека, который вообще смертен и несовершенен.

Мы упомянули Аристотеля — вернемся к хронологии, мы немножко его проскочили, перейдя от Платона сразу к христианству, поскольку христиан­ство выросло, конечно, из платонизма. Но в Древней Греции было много всего другого. Аристотель — непосредствен­ный наследник Платона, тоже один из самых важных и интересных философов всей нашей западной истории. Аристотель развивает мысль Платона о любви, но о любви-эросе он пишет очень мало, это ему не так интересно. Аристотель прежде всего использует слово «филия» — как я упоминал, это тоже тип любви. И до сих пор мы исполь­зуем корень «фило» в значении «любовь». Но любовь-«филия» имеет и вообще в греческом языке, и у Аристотеля прежде всего гражданское значе­ние, поэто­му этот термин у Аристотеля принято переводить как «дружбу». Аристотель пишет в трактате о поли­тике о том, что в городе, в государстве необходима дружба, необходимы сети дружеских связей, которые бы пропи­тывали, пронизывали общество.

Любовь в этом смысле — это всеобщая симпатия, она пронизывает, интегри­рует государство за счет формирования всеобщих неформальных связей. То есть, получается, там, где Платон все-таки говорит о любви к возлюблен­ным (пусть даже их много), Аристотель говорит прежде всего о любви к дру­зьям, которых больше. Можно сказать, что дружба — это такая публичная версия любви, более ослабленная, не такая страстная. Она как раз ближе к пла­то­новскому идеалу интеллек­туальной, не материальной любви, к которой еще, правда, надо воспарить каким-то образом. Как перейти от телес­ной любви к дружбе — это большой вопрос. Вы, наверное, знаете шутку Чехова о том, что если женщина вам друг, то «это» уже произошло. Платон, наверное, с этим согла­сился бы. То есть надо пройти через чувственную стадию. Аристотель перескакивает, он говорит: это не так важно, важна публичная чистая любовь-привязанность, где мы любим человека ради него самого. Он замечает (вполне здраво), что очень часто мы дружим, в общем-то, для наших эгоистических целей, особенно если мы говорим о дружбе как социальном институте. В Рос­сии сегодня дружба тоже очень популярна; наверное, без дружеских связей и сетей российское общество разрушилось бы. В этом смысле Аристотель прав. Но можно критиковать этот институт, говоря о том, что на самом деле мы про­сто дружим с людьми, чтобы получить от них какие-то блага, или мы заклю­чаем с ними подсознательно контракт: вот мы сейчас с тобой выпьем, ты мне нравишься, но за это ты мне окажешь десять услуг, а я тебе потом тоже окажу какие-то другие услуги в рамках моих возможностей. Происходит как бы такой бессознательный расчет. Но имен­но поэтому Аристотель и гово­рит, что все это будет работать только при условии того, что есть искренняя, бескорыстная любовь, привязанность к человеку ради него самого, к человеку как таковому. Здесь есть избиратель­ность: все равно мы не со всеми дру­жим. И Аристотелю даже приписывают такой странный парадоксальный афоризм: «О, друг, друзей не существу­ет». То есть именно потому, что есть все время эти бессознатель­ные расчеты, мы сомневаемся, мы делимся с другом о том, что, может быть, друзей вообще нет, но чтобы поделиться этим, нужен хотя бы один друг, чтобы поговорить. Тем не менее Аристотель считает, что каким-то образом этот институт возмо­жен и на нем держится вообще челове­че­ское общество, по крайней мере государство.

Еще одно наблюдение Аристотеля связано с тем, что, хотя дружба выво­дится им из простого эгоизма, тем не менее есть такой феномен, как «любовь к себе», — он ее называл «филаутия». В ней самой по себе нет ничего плохого, то есть она не может подменить любовь к другому, но себя самого тоже любить необ­хо­­димо. И очень часто любовь к себе и любовь к другу сочетаются, могут не кон­фликтовать друг с другом. Дружба (она же любовь) на самом деле может работать как социальный феномен только при условии, что есть вот это одно­направленное усилие, бескорыст­ный дар любви по отношению к нашему другу. Вообще, то, что у Аристотеля этот термин переводят как «дружбу», по смыслу оправданно, но именно для понимания любви он нас сбивает с толку. На самом деле Аристотель говорит о любви, а дружба — это уже наш, более поздний, более узкий термин.

Идеи Платона и Аристотеля продол­жают развиваться в учении так называе­мых неоплатоников — это еще одна ведущая философская школа в поздней Антич­ности. Они пересе­каются и влияют на христианство, но долгое время не слива­ются с хри­стианской теологией, работают отдельно. Неоплатоники переинтер­пре­тируют платоновскую любовь как религиозное обожание трансцендент­ного принципа единого. То есть там, где у Платона есть двусмысленность, символы, связанные с эротикой, нео­пла­тоники трактуют его более реши­тельно, более мистически. Платонизм становится у них своего рода религией. Но и они тоже не отбрасывают телес­ную любовь. Они выстраивают теорию об уровнях, или ипостасях, мироздания, между ними есть иерархия, и вот если единое является высшим, то телесная любовь располага­ется на низших уровнях миро­здания. Но эти уровни — как бы ступени, по кото­рым можно подниматься, поэтому (в полном согласии с учением самого Платона) если вы любите очень сильно, скажем, юношу или девушку, то это не противо­речит, а, напротив, помогает вашей любви к единому, если вы правильно понимаете эту свою страсть как сту­пень. На самом деле она вводит вас в экстаз, который гораздо выше, чем желание завладеть вот этим конкретным юношей.

То есть греческие авторы осмысляют любовь все-таки как единую стихию, в отличие от многих римских авторов, тоже поздней Античности, которые призывают разделять эти смыслы любви. Например, Сенека, крупнейший римский писатель, теоретик I века нашей эры, очень много пишет о друж­бе, рассказывает о том, как важна дружба для него как римского патри­ция, оказав­шегося, в общем-то, в какой-то момент в изоляции. Он пи­шет письма своему другу Луцилию (они опубликованы) и рассказывает о том, как он любил этого Луцилия, учит Луцилия тому, как по-настоящему дружить. Он подчер­кивает, что дружба не имеет никакого отношения к поло­вой любви, это сугубо духов­ная прак­тика, духовная связь и, как мы знаем уже от Аристотеля, она должна быть направлена на личность друга как таковую. Путать такого типа любовь-дружбу с любовью-страстью нельзя. 

Что такое любовь? — Журнальный зал

Ключевые слова: любовь, сексуальное различие, женщина, мужчина, сексуация, ситуация,

субъект

Ален Бадью

 

ЧТО ТАКОЕ ЛЮБОВЬ?*[1]

 

1. ПОЛ И ФИЛОСОФИЯ

Кое-кто полагал, что в фундаменте философии, как систематической воли, заложено исключение полового различия. Действительно, не в том, что в этой воле было наиболее состоятельным, — от Платона до Ницше включительно — слово «женщина» достигало статуса понятия. Быть может, и не в том призва-ние этого слова? Но разве лучше обстояло дело со словом «мужчина», если лишить его родового смысла и взять с точки зрения чистой сексуации?[2] Должны ли мы тогда заключить, что философия и в самом деле обезразличивает половое различие? Я так не считаю. Слишком многое говорит об обрат-ном, особенно если учесть, что хитрость такого различия, очевидно куда бо-лее тонкая, чем хитрость Разума, заключается в том, что ни слово «женщина», ни слово «мужчина» не выдвигается на первый план. Возможно, поэтому фи-лософски приемлемо применить к полу способ, которым Жан Жене вопро-шал о расах. Он спрашивал, что такое негр, уточняя: «И во-первых, какого он цвета?» Тогда, если мы зададимся вопросом, что такое мужчина или что такое женщина, вполне философски благоразумно будет уточнить: «И во-первых, какого он(а) пола?» Ибо согласятся, что вопрос о поле является первичной трудностью: половое различие может быть помыслено лишь через трудоем-кое определение той идентичности, внутри которой оно возникает.

Добавим, что современная философия — чему есть каждодневные под-тверждения — адресована и адресуется женщинам. Философию даже можно подозревать — мою в том числе, — что как дискурс она в значительной мере ориентирована стратегией соблазнения.

Так или иначе, философия подступается к полу через любовь — это верно до такой степени, что только у Платона некто Лакан вынужден был искать опору, чтобы помыслить любовь в переносе.

Здесь, однако, возникает более серьезное возражение: за исключением соб-ственно платоновского начала, все, что было сказано подлинно верного о люб-ви — пока психоанализ не поколебал это понятие, — было сказано в области искусства, особенно в искусстве романа, чей пакт с любовью носит сущност-ный характер. Помимо всего прочего, отметим, что женщины преуспели в этом искусстве, придав ему определяющий импульс. Мадам де ла Файетт, Джейн Остин, Вирджиния Вулф, Кэтрин Мэнсфилд, множество других. И задолго до них, в XI веке — что невообразимо для западных варваров — госпожа Мурасаки Сикибу, автор величайшего текста, в котором развертывается сказы-ваемое любви в ее мужском измерении, «Гэндзи-моногатари».

Итак, пусть не возражают мне, приводя в пример классическую локализа-цию женщин в поле эффектов возвышенной страсти и в измерении нарратива. Во-первых, как я покажу, значимая связь между «женщиной» и «любовью» за-трагивает все человечество, более того, легитимирует само его понятие. Кроме того, я, разумеется, разделяю мысль, что женщина способна, в будущем тем бо-лее, преуспеть в любой области и даже переосновать любое поле заново. Про-блема, как и с мужчинами, лишь в том, чтобы знать, при каких условиях и ка-кой ценой. Наконец, я считаю романную прозу искусством ужасающей и абстрактной сложности, а шедевры этого искусства — величайшими свидетель-ствами того, на что способен субъект, когда он пронзен и учрежден истиной.

Из какого места можно наблюдать связку истинностных процедур, подоб-ных связке между любовью и романом? Из места, в котором удостоверяется, что любовь и искусство пересекаются, то есть они совозможны во времени. Это место называется философией.

Следовательно, слово «любовь» здесь будет сконструировано как фило-софская категория, что вполне легитимно, если вспомнить, что такой же ста-тус имеет платоновский Эрос.

Отношение этой категории к тому, как мыслит любовь психоанализ, на-пример в вопросе о переносе, будет, скорее всего, проблематичным. Скрытым правилом здесь будет правило внешней связности: «Сделай так, чтобы фи-лософская категория, при всем своем возможном своеобразии, оставалась со-вместимой с психоаналитическим понятием». Но я не буду вдаваться в де-тали этой совместимости.

Отношение этой категории к открытиям романного искусства будет кос-венным. Скажем, что общая логика любви, схваченная в расщеплении между (универсальной) истиной и (сексуированными) знаниями, должна быть впо-следствии проверена через конкретные прозаические тексты. Правило в та-ком случае будет правилом подведения под понятие: «Сделай так, чтобы твоя категория учитывала великие прозаические тексты о любви как синтаксис, задействующий ее семантические поля».

Наконец, отношение этой категории к общеизвестным очевидностям (ибо любовь, по сравнению с искусством, наукой и политикой, является истин-ностной процедурой не то чтобы наиболее распространенной, но наиболее доступной) будет смежностью. В вопросе о любви присутствует здравый смысл, попытка избежать которого будет достаточно комичной. Правило мо-жет быть таким: «Сделай так, чтобы твоя категория, какими бы парадоксаль-ными ни были ее следствия, не удалялась от ходячих интуиций о любви».

 

2. О НЕКОТОРЫХ ОПРЕДЕЛЕНИЯХ ЛЮБВИ, ЧТО НЕ БУДУТ ИСПОЛЬЗОВАНЫ ДАЛЕЕ

Философия вообще, любая философия, основывает свое место мысли на дисквалификациях (recusations) и на декларациях. В самом общем плане, на дис-квалификации софистов[3] и на декларации, что имеются истины. В нашем случае это будет:

1) Дисквалификация концепции слияния в любви. Любовь не является тем, что из заданной структурно Двоицы производит Единое экстаза. Эта дис-квалификация, в сущности, идентична дисквалификации бытия-к-смерти. Ибо экстатическое Одно полагает себя по ту сторону Двоицы лишь в качестве подавления множественности. Отсюда метафора ночи, настойчивая сакрали-зация встречи, террор, осуществляемый миром. Тристан и Изольда Вагнера. В моих категориях, это фигура катастрофы, в данном случае происходящей в любовной родовой процедуре. Но это катастрофа не самой любви, она яв-ляется следствием философемы, философемы Единого.

2) Дисквалификация жертвенной концепции любви. Любовь не является принесением в жертву Того же на алтаре Другого. Ниже я попытаюсь показать, что любовь не является даже опытом другого. Она — опыт мира, или ситуации, при постсобытийном условии, что имеется нечто от Двоицы (qu‘il y a du Deux). Я намерен изъять Эрос из какой бы то ни было диалектики Гетероса[4].

3) Дисквалификация «сверхструктурной» или иллюзионной концепции любви, столь дорогой для пессимистической традиции французских морали-стов. Я имею в виду концепцию, в соответствии с которой любовь — лишь иллюзорное украшение, через которое проходит реальное секса. Или же что сексуальное желание и ревность являются основой любви. Мысль Лакана иногда граничит с этой идеей, например когда он говорит, что любовь — это то, что восполняет отсутствие сексуальных отношений[5]. Но он также говорит и обратное, когда признает за любовью онтологическое призвание, призвание «подступа к бытию». Дело в том, что любовь, как я полагаю, ничего не вос-полняет. Она пополняет, и это совсем другое дело[6]. Она оказывается прова-лом только при условии, что ее ошибочно полагают связующим отношением. Но любовь — не отношение. Любовь — это производство истины. Истины о чем? О том именно, что Двоица, а не только Одно, задействованы в ситуации[7].

 

3. РАЗЪЕДИНЕНИЕ

Перейдем к декларациям.

Здесь необходимо задать аксиоматику любви. Зачем нужна аксиоматика? По причине глубокого убеждения, впрочем, обоснованного Платоном: любовь никогда не дана непосредственно в сознании любящего субъекта. Относитель-ная скудость всего, что философы говорили о любви, как я убежден, происхо-дит оттого, что они подступались к ней через психологию или через теорию страстей. Но любовь, хотя и включает в себя опыт блужданий и мучений лю-бящих, нисколько не раскрывает в этом опыте свою собственную сущность. Напротив, именно от этой сущности зависит возникновение субъектов любви. Скажем, что любовь — это процесс, который распределяет опыт так, что из-нутри этого опыта закон распределения не поддается расшифровке. Что можно сказать по-другому: опыт любящего субъекта, являющийся материей любви, не учреждает никакого знания о любви. Именно в этом особенность любовной процедуры (по сравнению с наукой, искусством или политикой): мысль, которой она является, не является мыслью о ней самой, как мысли. Любовь, являясь опытом мысли, не мыслит себя (s‘impense). Знание в любви, несомненно, требует применения силы, в частности силы мысли. Но оно само остается неподвластным этой силе.

Следовательно, необходимо держаться в стороне от пафоса страсти, за-блуждения, ревности, секса и смерти. Никакая другая тема не требует чистой логики более, чем любовь.

Мой первый тезис будет следующим:

 

1. В опыте даны две позиции.

Под «опытом» я разумею опыт в самом широком смысле, презентацию[8] как таковую, ситуацию. И в презентации даны две позиции. Условимся, что обе позиции сексуированы, и назовем одну из них позицией «женщины», а другую позицией «мужчины». На данный момент мой подход строго номиналистский — никакое разделение, эмпирическое, биологическое или соци-альное, здесь не учитывается.

То, что имеются две позиции, может быть установлено лишь задним чис-лом. На деле именно любовь, и только она, позволяет нам формально утвер-ждать существование двух позиций. Почему? По причине второго тезиса, по- настоящему фундаментального, который гласит:

 

2. Эти позиции полностью разъединены.

«Полностью» необходимо понимать в буквальном смысле: в опыте ничто не является одним и тем же для позиции мужчины и позиции женщины. Что означает: позиции не разграничивают опыт так, что есть тип презентации, за-крепленный за «женщиной», тип презентации, закрепленный за «мужчиной», и, наконец, зоны совпадения или пересечения. Все, что презентировано, презентировано таким образом, что не может быть удостоверено никакое совпа-дение между закрепленным за одной и за другой позицией.

Назовем такое положение дел разъединением, дизъюнкцией. Сексуированные позиции разъединены в отношении опыта в целом. Разъединение не мо-жет быть обнаружено, оно не может само стать объектом конкретного опыта или непосредственного знания. Ибо такой опыт или знание сами находились бы в разъединении и не могли бы встретиться с чем-либо, что говорило бы о другой позиции.

Для того чтобы имелось знание, структурное знание разъединения, потре-бовалась бы третья позиция. Именно это запрещает третий тезис:

 

3. Третьей позиции не существует.

Идея третьей позиции вовлекает работу Воображаемого: это ангел. Спор о поле ангелов имеет фундаментальное значение, поскольку его ставка — ар-тикулировать разъединение. Что невозможно сделать лишь с одной из пози-ций в опыте или в ситуации.

Что же тогда позволяет мне здесь артикулировать разъединение, не обра-щаясь к ангелу, не превращаясь в ангела? Поскольку ресурсов самой ситуа-ции здесь недостаточно, необходимо, чтобы она была пополнена. Не третьей структурной позицией, но уникальным событием. Это событие запускает лю-бовную процедуру, и мы назовем его встречей.

 

4. УСЛОВИЯ СУЩЕСТВОВАНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Но прежде, чем мы перейдем к встрече, необходимо коснуться, если так можно выразиться, другой крайности в этой проблеме. Это наш четвертый тезис:

 

4. Дано только одно человечество.

Что значит «человечество» в негуманистическом смысле? Этот термин не может быть основан ни на одном объективном предикате. Неважно, будет ли такой предикат биологическим или задающим идеал, в любом случае он не-релевантен. Под «человечеством» я понимаю то, что обеспечивает поддержку родовым, или истинностным, процедурам. Существует четыре типа таких процедур: наука, политика, искусство и, как раз, любовь. Человечество, сле-довательно, есть тогда, и только тогда, когда есть (эмансипаторная) политика, (концептуальная) наука, (созидающее) искусство — и любовь (не сведенная к коктейлю из сентиментальности и сексуальности). Человечество — это то, что поддерживает бесконечную сингулярность истин, которые вписываются в эти четыре типа. Человечество — это историческое тело истин.

Обозначим функцию человечества как Н(х). Эта запись означает, что дан-ный терм х, каким бы он ни был, поддерживает хотя бы одну родовую про-цедуру. Аксиома человечества тогда звучит так: если терм х (чтобы быть со-звучным широко распространенному кантианству, скажу: ноуменальный человек = х) активен, точнее, активирован в качестве Субъекта посредством одной из родовых процедур, тогда удостоверено, что функция человечества существует, — постольку, поскольку она допускает данный терм х в качестве аргумента.

Необходимо подчеркнуть, что существование человечества, то есть эффек-тивность его функции, возникает в точке, которую действующая истина ак-тивирует как «локальное подтверждение», являющееся субъектом. В этом смысле любой терм х принадлежит области значений или виртуальности функции человечества, которая в свою очередь локализирует его постольку, поскольку он охвачен истиной. Остается нерешенным, понуждает ли терм х функцию к существованию или, наоборот, функция «гуманизирует» терм х. Эта нерешенность подвешена на событиях, запускающих истину, оператором верности[9] которой является терм х (то есть х выдерживает трудоемкую дли-тельность любви, инициированную встречей: ему приходится быть — мето-нимией чему служит прославленное одиночество влюбленных — локализо-ванным в качестве доказательства, что Человечество существует).

Как таковой термин Н в целом (то есть существительное «человечество») предстает в качестве виртуальной сводки четырех типов — политики (х акти-вист), науки (хученый), искусства (хпоэт, художник и т.д.), любви (х, в разъ-единении «снятый» Двоицей, любовник, любовница). Термин Н связывает все четыре типа в узел. Как мы увидим, презентация этого узла находится в сердцевине разъединения между позициями «мужчины» и «женщины» в их отношении к истине.

Теперь наш четвертый тезис, утверждающий, что существует лишь одно человечество, будет означать: любая истина имеет значение для всего несу-щего ее исторического тела. Истина, любая истина, безразлична к каким бы то ни было предикатам, разделяющим то, что ее поддерживает.

Это видно хотя бы из того, что термы х — ноуменальные переменные для функции Человечества — образуют гомогенный класс, который не подвержен никакому другому разделению, кроме того, которое налагают субъективные активации, инициированные событием и помысленные внутри процедуры верности.

В частности, истина как таковая изъята из какой бы то ни было позиции. Истина транспозиционна. В общем-то, она — единственное, что обладает этим качеством, и именно поэтому истина будет именоваться родовой. В «Бытии и событии» я попытался построить онтологию из этого прилагательного.

 

5. ЛЮБОВЬ КАК РАБОТА С ПАРАДОКСОМ

Если соотнести следствия из четвертого тезиса с тремя предыдущими тези-сами, то можно четко сформулировать проблему, которая нас занимает: как возможно, чтобы истина была транспозиционной, как таковой для всех — если существуют, по крайней мере, две позиции, мужчины и женщины, ко-торые радикально разъединены в отношении опыта в целом?

Кто-то может подумать, что из первых трех тезисов вытекает следующее утверждение: истины сексуированы. Есть женская наука и мужская наука, как в свое время кое-кто полагал, что есть наука буржуазная и наука проле-тарская. Есть женское и мужское искусство, женские и мужские политиче-ские взгляды, женская любовь (стратегически гомосексуальная, как реши-тельно заявляют некоторые направления феминистской мысли) и мужская любовь. При этом обязательно добавят, что, хотя все это так, об этом невоз-можно ничего знать.

Все совершенно иначе в пространстве мысли, которое я хочу учредить. В нем одновременно утверждается, что разъединение радикально, что третьей позиции нет и, однако, что случаются истины, являющиеся родовыми, изъя-тыми из любого позиционного разъединения.

Любовь является именно тем местом, где имеют дело с этим парадоксом.

Рассмотрим это утверждение со всей серьезностью. В первую очередь оно означает, что любовь — операция, которая артикулируется через парадокс. Любовь не снимает этот парадокс, она с ним работает. Точнее, она производит истину из самого парадокса.

Знаменитое проклятие «каждый пол умрет сам по себе, со своей стороны»[10] на деле представляет собой очевидный — и не парадоксальный — закон вещей. Оставаясь на уровне ситуации (если в ней отсутствует событийное пополне-ние, а значит, и чистый случай), оба пола не прекращают умирать каждый сам по себе. Более того, под нажимом Капитала, который нисколько не озабочен половым различием, [гендерные] социальные роли оказываются неразличи-мыми: чем более явно — непосредственно и без протокола — действует закон разъединения, тем больше оба пола, практически неразличимые, умирают каж-дый со своей стороны. Ибо «сторона», на которой умирает пол, став невидимой, оказывается тем более порабощающей, препровождая обратно к тотальности разделения. Сама мизансцена половых ролей, распределение термов х в два на-блюдаемых класса, то есть hx и fx, нисколько не является выражением разъ-единения, служа для него лишь гримом, смутным опосредованием, управляе-мым всеми видами распределительных ритуалов и протоколов. Но ничто не подходит лучше Капиталу, чем существование одних лишь х. Наши общества с недавних пор заняты разгримированием разъединения, которое тем самым снова становится невидимым, теперь без опосредующей маскировки. Таким образом, на сексуированные позиции накладывается их видимая неразличи-мость, в которой упускается разъединение как таковое. Ситуация, в которой каждый чувствует, что убивает в себе возможное человечество, что он накла-дывает запрет на х, которым он является в верности истине.

Тогда становится очевидной функция любви в сопротивлении закону бы-тия. Мы начинаем понимать, что любовь, отнюдь не являясь тем, что «есте-ственным образом» налаживает мнимую связь между полами, производит истину из их развязанности.

 

6. ЛЮБОВЬ, КАК СЦЕНА ДВОИЦЫ, ПРОИЗВОДИТ ИСТИНУ ИЗ РАЗЪЕДИНЕНИЯ И ГАРАНТИРУЕТ ОДНО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Чтобы понять такое предназначение любви и, следовательно, утвердить ее как постоянную новизну в мысли — как говорит поэт Альберто Каэйро, «лю-бить значит мыслить», — необходимо вернуться к разъединению. Сказать, что оно тотально, что нет нейтрального наблюдателя или третьей позиции, значит сказать, что две позиции не могут быть сосчитаны за две. На основе чего мог бы быть сделан такой подсчет? Двое презентированы как таковые только в трех, они презентированы как элемент трех.

Необходимо тщательно различать любовь — и пару, чету. Пара — это то, что из любви видимо для третьего. Таким образом, два сосчитаны исходя из ситуации, где наличествуют трое. Но третий, о котором идет речь, кем бы он ни был, не представляет собой отдельную, третью позицию. Следовательно, двое, которых считает третий, являются какими угодно, неразличимыми двумя, полностью внешними Двоице разъединения. Феноменальная види-мость пары, подчиненная внешнему закону счета, ничего не говорит о любви.

Пара именует не любовь, но статус (и даже Государство[11]) любви. Не презен-тация любви, но репрезентация. Двое, сосчитанные с точки зрения трех, не существуют для любви. Для любви нет трех, а Двоица в ней пребывает изъя-той из любого счета.

Поскольку трех нет, необходимо модифицировать формулировку тезиса 1, ибо точнее будет сказать, что

 

1бис. Дана одна позиция и дана другая позиция.

Даны «одно» и «одно», не образующие два, единичность каждого «одного» при этом неотличима, хотя они тотально разъединены, от единичности дру-гого. В частности, никакая одиночная позиция не включает в себя опыт дру-гого, иначе это было бы интериоризацией двух.

Этот момент всегда ставил в тупик феноменологические подходы к любви: если любовь есть «сознание другого как другого», это значит, что другой идентифицируем в сознании как тот же. Иначе как помыслить, что созна-ние — которое является местом идентификации себя как того-же-как-себя — может (вос)принять или испытать другого как такового?

У феноменологии тогда лишь два выхода:

—или приглушить инаковость. На моем языке это означает, что она детотализирует разъединение и, по сути, сводит схизму мужчина/женщина к про-стому разделению человеческого, где сексуация как таковая исчезает;

— или же уничтожить тождественное. Это сартровский подход: сознание есть ничто, и у него нет места для самого себя, оно является сознанием себя, нететическим сознанием себя. Но известно, чем для Сартра становится лю-бовь, вынуждаемая этой чистой прозрачностью: безвыходным колебанием между садизмом (заставить другого быть объектом-собой) и мазохизмом (за-ставить себя быть объектом-собой для другого). Что означает, что Двоица яв-ляется лишь махинациями Одного.

Чтобы одновременно удержать и разъединение и то, что существует ис-тина разъединения, необходимо исходить не из сознания любящего, но из любви как процесса.

Скажем тогда, что любовь является именно свершением Двоицы как та-ковой, сценой Двоицы.

Но внимание: сцена Двоицы не является бытием Двоицы, которое пред-полагает трех. Сцена Двоицы является работой, процессом. Она существует лишь как траектория в ситуации, при условии гипотезы, что в ней имеется нечто от Двоицы. Двоица — это гипотетический оператор, оператор алеатор- ных запросов для той или иной траектории.

Свершение гипотезы о Двоице изначально событийно. Событие — это слу-чайное пополнение ситуации, которое мы называем встречей. Разумеется, со-бытие-встреча существует лишь в форме своего затмения и исчезновения. Оно удерживается лишь через именование, и это именование представляет собой декларацию, признание в любви. Декларирующее имя извлекается из пустоты места, в котором встреча заимствует минимум бытия для его пополнения.

Что за пустота выставляется через признание в любви? Это безотчетная пустота разъединения. Признание в любви запускает в оборот ситуации во-кабулу, извлеченную из нулевого интервала, который разделяет позиции мужчины и женщины. «Я тебя люблю» сцепляет два местоимения, «я» и «ты», несоединимые с точки зрения разъединения. Признание номинально фиксирует встречу, бытием которой является пустота разъединения. Осу-ществляющаяся в любви Двоица является подлинным именем разъединен-ного, схваченного в его разъединении.

Любовь — это нескончаемая верность первичному именованию. Она являет-ся материальной процедурой, которая переоценивает тотальность опыта, обо-зревает всю ситуацию — фрагмент за фрагментом, исходя из того, соединимы или нет эти фрагменты с номинальным предположением о наличии Двоицы.

Есть числовая схема, свойственная любовной процедуре. Эта схема гласит, что Двоица расщепляет Единое и испытывает бесконечность ситуации. Одно, Два, Бесконечность — такова нумеричность любовной процедуры. Она струк-турирует становление родовой истины. Истины чего? Истины ситуации, по-скольку в ней существуют две разъединенные позиции. Любовь — не что иное, как серия испытывающих запросов о разъединении, о Двоице, которая в рет-роактивном действии встречи удостоверяется как всегда представлявшая со-бой один из законов ситуации.

Если в ситуации разъединения свершается хотя бы одна истина, тогда ста-новится ясно, что всякая истина адресована всем и что она гарантирует един-ство проявлений и следствий функции человечества Н(х). Ибо тогда заново установлено, что есть только одна ситуация, та, в которой схватывается ис-тина. Одна ситуация, не две. Ситуация, в которой разъединение является не формой бытия, но законом. И все без исключения истины являются истинами этой ситуации.

Любовь есть место, работа которого в том, что разъединение не разделяет ситуацию в ее бытии. Или что разъединение является лишь законом, а не суб-станциальным разграничением. Это научная сторона любовной процедуры.

Любовь раскалывает Единое по линии Двоицы. И только исходя из этого, может быть помыслено, что, хотя ситуация и прорабатывается разъедине-нием, она такова, что в ней имеется что-то из Единого и что именно этим Еди-ным-множественным удостоверяется любая истина.

В нашем мире любовь является хранителем универсальности истинного. Она высвечивает его возможность, поскольку производит истину разделения.

Но какой ценой?

 

7. ЛЮБОВЬ И ЖЕЛАНИЕ

Двоица в качестве постсобытийной гипотезы должна быть отмечена матери-ально. У ее имени должны быть прямые референты. Этими референтами, как всем известно, являются тела, тела, отмеченные сексуацией. Отличительный признак, который несут тела, вписывает Двоицу в регистр своих имен. Сек-суальное связанно с любовной процедурой как приходом Двоицы в двух точ-ках: имени пустоты (признания в любви) и материального диспозитива, ограниченного телами. Извлеченное из пустоты разъединения имя и поме-ченные различием тела образуют оператор любви.

Вопрос о том, как тела входят в любовь, должен быть тщательно рассмот-рен, поскольку он затрагивает неизбежную развязанность между любовью и желанием.

Желание находится в плену у своей причины, которая не является самим телом, еще меньше «другим» как субъектом; причина — это объект, чьим носителем является тело, объект, перед которым субъект, оказавшись в фантазматической рамке, приходит к собственному исчезновению. Разумеется, любовь участвует в процессии желания, но для любви нет объекта желания как причины[12]. Таким образом, любовь, помечающая материальность тел ги-потезой Двоицы, которую она активирует, не может ни избежать объекта- причины желания, ни подчиниться его приказам. Ибо любовь имеет дело с телами со стороны разъединяющего именования, тогда как желание соотно-сится с ними как с основанием бытия расщепленного субъекта.

Поэтому любовь всегда оказывается в замешательстве, если не перед сек-суальностью, то, по крайней мере, перед блуждающим в ее поле объектом. Любовь проходит через желание, как верблюд через игольное ушко. Любовь вынуждена пройти через него, но лишь затем, чтобы жизнь тел удержала ма-териальную отметку разъединения, внутреннюю пустоту которой воплотило признание в любви.

Скажем, что любовь и желание имеют дело не с одним и тем же телом, хотя это тело, в сущности, «одно и то же».

В ночи тел любовь стремится, следуя разъединению, расширить всегда частичный характер объекта желания. Она стремится преодолеть ограниче-ние, нарциссическую опору и установить (что она может сделать, лишь бу-дучи изначально ограниченной объектом), что данное тело-субъект принад-лежит генеалогии события и что до того, как проявится блеск объекта желания, это тело было сверхштатной эмблемой грядущей истины, что это тело — встречено.

Только в любви перед телами стоит задача засвидетельствовать Двоицу. Тело желания — это состав преступления, преступления со стороны «я». Оно пытается заручиться поддержкой Единого в форме объекта. Лишь любовь отмечает Двоицу через определенное освобождение от объекта, которое предполагает соответствующую захваченность им.

Именно в точке желания любовь впервые раскалывает Единое, чтобы свершилась гипотеза Двоицы.

Хотя здесь есть какая-то насмешка — поскольку это тема Святых Отцов Церкви — необходимо принять то, что отличительные половые признаки сви-детельствуют о разъединении лишь при условии признания в любви. Без этого условия Двоицы нет и отмеченность полом целиком находится в разъединении, без возможности быть удостоверенной. Скажем чуть жестче: любое обнажающее раскрытие тел вне связи с любовью является в строгом смысле мастурбационным; оно имеет смысл лишь изнутри одной позиции. Это никакое не осуждение, а лишь простое разграничение, поскольку «сек-суальная» мастурбационная активность является вполне разумной со сто-роны каждой из разъединенных позиций. Но в этой активности нет ничего общего с той ситуацией, когда переходят — но можно ли здесь «перейти»? — от одной позиции к другой.

Только любовь предъявляет сексуальное как фигуру Двоицы. Следова-тельно, она является местом, где утверждается, что наличествуют два сексуированных тела, а не одно. Любовное раскрытие тел является доказательством того, что за уникальным именем пустоты, разверзающейся в промежутке разъединения, происходит разметка самого этого разъединения. Это и есть процедура верности, которая основывается на факте радикального разъеди-нения (дизъюнкции).

Но сексуированное удостоверение разъединения в постсобытийном имени его пустоты не отменяет разъединение. Дело лишь в том, чтобы произвести из него истину. Следовательно, действительно верно, что не существует сек-суальных отношений, ибо любовь основывает Двоицу, а не соотношение Од-них в Двоице. Два тела не презентируют Двоицу — тогда понадобился бы бес-полый третий, — они лишь отмечают Двоицу.

 

8. ЕДИНСТВО ЛЮБОВНОЙ ИСТИНЫ, СЕКСУИРОВАННЫЙ КОНФЛИКТ ЗНАНИЙ

Это очень тонкий момент. Необходимо понять, что любовь под эмблемой Двоицы производит истину из разъединения, но она производит истину из-нутри неотменимого принципа разъединения.

Не присутствуя, Двоица действует в ситуации как связка из имени и телес-ной отметки. Она служит для исчисления ситуации через трудоемкие запро-сы, включая запросы о своем сообщнике, который является также помехой: желании. Сексуальность, но также и совместное проживание, представлен-ность в обществе, выходы в свет, разговоры, работа, путешествия, ссоры, дети — все это представляет собой материальность процедуры, ее истинност-ную траекторию в ситуации. Но эти операции не объединяют партнеров. Двоица действует разъединенно. Будет наличествовать лишь одна любовная истина ситуации, но процедура этого единства движется внутри разъедине-ния, истину которого она производит.

Эффекты этого напряжения можно наблюдать на двух уровнях:

1)    В любовной процедуре наличествуют функции, соединения которых по-новому определяют позиции.

2)    То, что единая истина дозволяет в будущем предвосхищать относи-тельно знания, является сексуированным. Иначе говоря, отдаленные от ис-тины, позиции возвращаются к знанию.

По первому пункту я позволю себе отослать читателя к тексту (послед-нему в этой книге), опирающемуся на творчество Самюэля Беккета, под на-званием «Письмо родового»[13]. Там я показываю, что, по Беккету (я возвра-щаюсь к тому, что в романной прозе функционирует как мысль о любви как мысли), становление любовной процедуры задействует:

— функцию блуждания, алеа, случайностного путешествия по ситуации, которое обеспечивает артикуляцию Двоицы вкупе с бесконечностью. Эта функция выставляет гипотезу о Двоице к бесконечной презентации мира;

—функцию неподвижности, которая хранит и удерживает первоначальное именование и гарантирует, что имя события-встречи не исчезнет вместе с са-мим событием;

— функцию императива: всегда продолжать, даже в разлуке. Поддержи-вать само отсутствие как способ продолжения;

— функцию нарратива, которая последовательно записывает в виде не-кого архива становление-истиной блуждания.

Итак, можно установить, что разъединение заново вписывает себя в таб-лицу функций. «Мужчина» тогда будет аксиоматически определен как лю-бовная позиция, соединяющая императив и неподвижность, тогда как «жен-щина» соединяет блуждание и нарратив. Не страшно, что эти аксиомы могут совпасть с поверхностными (или весьма ценными) общими местами: «муж-чина» — это тот (или та), кто ничего не делает, я имею в виду ничего явного для и во имя любви, поскольку он полагает, что то, что сработало один раз, вполне может работать и дальше без переаттестации. «Женщина» — это та (или тот), кто отправляет любовь в путешествие и желает, чтобы любовная речь повторялась и обновлялась. Или в лексике конфликта: «мужчина» нем и жесток; «женщина» болтлива и требовательна. Это эмпирическая материя для труда любовных запросов об истине.

Второй пункт самый сложный.

В первую очередь я отвергаю то, что в любви каждый пол может узнать что-либо о другом поле. Я в это нисколько не верю. Любовь — это запрашива-ние о мире с точки зрения Двоицы, она никоим образом не является запросом одного из термов Двоицы о другом. Есть реальное разъединения, заключаю-щееся в том, что как раз никакой субъект не может занимать в одно и то же время и в одном и том же отношении обе позиции. Это невозможное, которое лежит в основе самой любви. Оно управляет вопросом о любви как месте зна-ния: что, с точки зрения любви, может быть познано?

Необходимо тщательно различать знание и истину. Любовь производит истину ситуации, в которой разъединение является законом. Эту истину она конструирует до бесконечности. Значит, истина никогда полностью не пре- зентирована. Любым знанием, связанным с этой истиной, можно располагать как предвосхищением: если эта незавершимая истина будет иметь место, ка-кие суждения тогда будут пусть не истинными, но достоверными? Такова об-щая форма знания, обусловленного родовой процедурой или процедурой истины. Из технических соображений я назвал ее вынуждением[14]. Можно вы-нудить знание через гипотезу об имении-места истины, которая осуществ-ляется. В случае любви осуществление истины обращено на разъединение. Каждый может вынудить знание о сексуированном разъединении исходя из любви, при гипотезе о том, что она имела место.

Но вынуждение осуществляется внутри ситуации, где действует любовь. Если истина одна, тогда вынуждение, а значит, и знание подчинены разъеди-нению позиций. То, что исходя из любви знает «мужчина», и то, что знает «женщина», остается разъединенным. Иначе говоря: достоверные суждения о Двоице исходя из ее событийного открытия не могут совпадать. В част-ности, знания о поле сами остаются непоправимо сексуированными. Оба пола не то чтобы не знали о себе, но они достоверно знают о себе разъединен-ным образом.

Любовь является сценой, где осуществляется единая истина о сексуированных позициях, проходящая через непримиримый конфликт знаний.

Дело в том, что истина находится в точке не-знаемого. Знания являются достоверными и антиципирующими, но при этом разъединенными. Это разъ-единение формально представимо внутри инстанции Двоицы. Позиция «мужчины» утверждает расколотое в Двоице — то между-двумя, где нахо-дится пустота разъединения. Позиция «женщины» утверждает, что Двоица длится в блуждании. Я как-то предложил следующую формулу: знание муж-чины направляет свои суждения на ничто Двоицы. Знание женщины — ни на что, кроме самой Двоицы. Можно также сказать, что сексуация знаний в любви разъединяет:

1)   достоверное мужское высказывание: «Истинным будет то, что мы были двумя, но никоим образом не одним»;

2)   не менее достоверное женское высказывание: «Истинным будет то, что мы были двумя, и иначе нас не было».

Женское высказывание направлено на само бытие. Таково ее предназначе-ние — онтологическое — в любви. Мужское высказывание направлено на из-менение числа, мучительное взламывание Единого гипотезой о Двоице. Оно сущностно логично.

Конфликт знаний в любви демонстрирует, что Единое какой-либо ис-тины всегда предъявляется одновременно логически и онтологически. Это отсылает нас к Книге гамма «Метафизики» Аристотеля — и к прекрас-ному комментарию к этой книге, озаглавленному «Решение смысла», не-давно появившемуся в издательстве «Врэн». Загадкой в этом тексте Арис-тотеля является переход между онтологической позицией науки о бытии- как-бытии и решающей позицией принципа тождества — чисто логиче-ского принципа. Этот переход переходим не более, чем переход от позиции мужчины к позиции женщины. Авторы комментария показывают, что Ари-стотель «вынужденно» впадает в опосредующий стиль — в опровержение софистов. Между онтологической и логической позициями есть лишь по-средничество опровержения. Таким образом, каждая из позиций, вовле-ченных в любовь, может войти в контакт с другой лишь как с некой софисти-кой, которую необходимо опровергнуть. Кому не знакома утомительная жестокость этих опровержений, в конце концов сводящихся к прискорбной фразе «ты меня не понимаешь»? Можно было бы сказать, что это раздра-женная разновидность признания в любви. Кто действительно любит, тот плохо понимает.

Я не могу считать случайностью, что комментарий к Аристотелю, который я здесь использую для моих собственных целей, написан женщиной и муж-чиной, Барбарой Кассэн и Мишелем Нарси.

 

9. ЖЕНСКАЯ ПОЗИЦИЯ И ЧЕЛОВЕЧЕСТВО

Здесь можно было бы закончить. Но я добавлю постскриптум, который вер-нет меня к тому, с чего я начал.

Существование любви ретроактивно проявляет то, что в разъединении по-зиция женщины является единственным носителем связи между любовью и человечеством, — человечеством, понимаемым, как это делаю я, в качестве функции Н(х), которая образует узел, вовлекающий истинностные про-цедуры, то есть науку, политику, искусство и любовь.

Скажут: еще одно общее место, гласящее, что «женщина» не может не ду-мать о любви, «женщина» — это бытие к любви.

Смело пересечем общее место.

Установим аксиоматически, что позиция женщины такова, что в случае изъятия из любви она оказывается затронутой бесчеловечностью. Иначе го-воря, функция Н(х) обладает значимостью, лишь поскольку существует ро-довая любовная процедура.

Эта аксиома означает, что для данной позиции предписание человечест-ва может иметь значение лишь тогда, когда удостоверено существование любви.

Мимоходом заметим, что такое удостоверение не обязательно принимает форму любовного опыта. Можно быть «захваченным» существованием ис-тинностной процедуры иным путем, нежели ее испытывание. Здесь опять- таки необходимо остерегаться любого психологизма: важно не сознание любви, но наличие для терма х доказательства ее существования.

Есть терм х — ноуменальная виртуальность человеческого, каким бы ни был ее эмпирический пол, — активирующий функцию человечества лишь при условии такого доказательства, и мы утверждаем, что этот терм — жен-щина. Таким образом, «женщина» — это та (или тот), для кого изъятие из любви обесценивает Н(х) в его других разновидностях — в науке, политике и любви. A contrario, существование любви виртуально развертывает Н(х) во всех его типах, и в первую очередь в наиболее связанных или пересекаю-щихся. Что, возможно, проясняет — если принять, что именно о «феминизи-рованном» терме х речь идет в письме романисток, — почему женщины до-стигли совершенства в романе.

Для позиции мужчины дело обстоит по-другому: каждый тип процедуры сам обеспечивает значимость функции Н(х), без учета других типов.

Таким образом, я пытаюсь последовательно дать определение словам «мужчина» и «женщина» исходя из точки, в которой любовь надрезает связку четырех типов истинностных процедур. Иначе говоря, будучи соотнесенным с функцией человечества, половое различие может быть помыслено лишь в осуществлении любви как различающего критерия.

Но разве может быть иначе, если любовь, одна любовь производит истину из разъединения? Желание не может обосновать мысль о Двоице, поскольку оно захвачено засвидетельствованием бытия-Одним, которое предписыва-ется объектом.

Можно также сказать, что желание, какой бы ни была сексуация, является гомосексуальным, тогда как любовь, даже между геями, является принципи-ально гетеросексуальной.

Проход любви через желание, о чьей проблематичной диалектике я гово-рил выше, может быть высказан так: заставить гетеросексуальное любви пройти через гомосексуальное желания.

В конечном счете, оставив за скобками пол тех, кого любовная встреча на-значает к истине, лишь внутри поля любви даны «женщина» и «мужчина».

Но вернемся к человечеству. Если принять, что Н является виртуальной композицией четырех типов истин, можно утверждать, что для женской позиции любовь связывает все четыре типа и что лишь при условии люб-ви человечество, Н, существует в качестве общей конфигурации. Тогда как для позиции мужчины каждый тип метафоризирует другие типы, и эта ме-тафора равняется утверждению имманентного присутствия в каждом типе человечества Н.

Тогда перед нами две следующие схемы[15].

Из этих схем ясно, что женская репрезентация человечества является од-новременно обусловленной и связанной, что обеспечивает более полное вос-приятие — и, в некоторых случаях, более короткий путь к бесчеловечности. В то же время мужская репрезентация является одновременно символиче-ской и разделяющей, что может привести к безразличию, но обеспечивает большую способность к заключениям.

Идет ли речь об ограничительной концепции женского? Не сводится ли это общее место, пускай и более утонченное, к схеме господства, гласящей в общем и целом, что доступ к символическому и универсальному более непо-средственен для мужчины? Что этот доступ менее зависим от встречи?

Можно возразить, что встреча есть всегда и везде: любая родовая про-цедура является постсобытийной.

Но не это является принципиальным. Принципиально то, что любовь, как я уже сказал, является гарантом универсального, поскольку только она вы-свечивает разъединение в качестве простого закона единой ситуации. То, что значение функции Н(х) для женской позиции зависит от существования любви, может быть высказано и так: женская позиция требует для Н(х) га-рантий универсальности. Лишь при таком условии она связывает составляю-щие Н. Позиция женщины в ее уникальном отношении к любви опирается на ясность формулы «для любого х, Н(х), какими бы ни были эффекты разъединения или разъединений (поскольку сексуальное разъединение, воз-можно, не является единственным)».

Здесь я совершаю дополнительный шаг по отношению к лакановским формулам сексуации. Очень схематично: Лакан исходит из фаллической функции Ф(х)[16]. Он назначает универсальный квантор для позиции муж-чины (для-всех-мужчин) и определяет позицию женщины через комбинацию экзистенциального квантора и отрицания, что приводит к утверждению, что женщина — это не-все и не-вся (pas—toute).

Во многих отношениях это классическая позиция. Когда Гегель говорил, что женщина — это ирония сообщества, он указывал именно на такой эффект экзистенциальной межи: женщина подрывает целое, которое мужчины от-чаянно пытаются упрочить.

Но это происходит строго внутри поля действия функции Ф(х). Наиболее очевидный вывод из того, что я здесь сказал, заключается в том, что функция человечества Н(х) не совпадает с функцией Ф(х).

В отношении функции Н(х) именно позиция женщины поддерживает универсальную всеобщность, а позиция мужчины метафорически диссеми- нирует виртуальности единой композиции Н.

Любовь является тем, что, отделяя Н(х) от Ф(х), возвращает женщинам — на всей протяженности истинностных процедур — универсальный квантор.

Пер. с франц. Сергея Ермакова

 

_________________________________

 

* Qu’est-ce que l’amour? — Глава из книги: Badiou A. Conditions. ї Editions du Seuil, 1992.

1) Этот текст представляет собой переработанную версию до-клада, прочитанного в рамках коллоквиума «Работа знания и половое различие» (1990). Коллоквиум проходил в Меж-дународном коллеже философии и был организован Женевьевой Фрэс, Моникой Давид-Менар и Мишелем Тором. Мой доклад был озаглавлен «Любовь — место сексуированного знания?», он был опубликован вместе с другими докла-дами коллоквиума в издательстве «L‘Harmattan» (1991).

2) Сексуация, по определению Ж. Лакана, в отличие от био-логической сексуальности, обозначает способ, каким субъ-ект вписан в сексуальное различие. — Примеч. ред.

3) Подробнее о бадьюанской концепции противостоянии со-фиста и философа см.: Бадью А. Манифест философии. СПб.: Machina, 2003. С. 63—65.

4) ETEQog — иной, другой (гр.). Здесь «гетерос» не имеет ни-какого отношения к гетеросексуальности, поскольку, со-гласно Бадью (см. ниже), именно любовь и может ее за-свидетельствовать. — Примеч. перев.

5) Подробнее об этом см. статью Л. Кьезы в этом номере «НЛО».

6) Бадью противопоставляет здесь глаголы suppleer и sup— plementer, компенсацию-восполнение (нехватки) и сверх-штатную надбавку. По Бадью, событие никогда не является ответом на ту или иную нехватку внутри ситуации, любая ситуация при взгляде на нее изнутри — полна и не нужда-ется в событии. И лишь после сверхштатного события, зад-ним числом, становится очевидной «центральная пустота», которая подшивает ситуацию к ее бытию. В общем и целом, это вполне хайдеггеровская мысль: ведь и бытие в повсе-дневности является чем-то излишним для Dasein, которое может довольствоваться одними сущими. — Примеч. перев.

7) Ситуация — это «какое-либо положение вещей, произ-вольно предъявленная множественность» (Бадью А. Ма-нифест философии. С. 17) или «любая предъявленная кон-систентная множественность, то есть: множество и режим счета-за-одно, структура». См.: Badiou A. L’etre et l’evene- ment. Paris: Seuil, 1988. Р. 557.

8) «Презентация — первичное слово метаонтологии (или фи-лософии). Презентация — это бытие-множественным в его действительном развертывании. «Презентация» полностью соответствует «неконсистентному множеству»». См.: Badiou A. L‘etre et l‘evenement. P. 555. Презентация должна тщательно отличаться от присутствия (Ibid. P. 35). Мы пе-редаем presentation как презентацию, а глагол presenter в большинстве случаев как презентировать. — Примеч. перев.

9) Верность (процедура верности) — базовая операция бадьюанского субъекта — имеет очень простую логическую структуру: это случайностная траектория запросов (enquetes) субъекта о том, что может быть присоединено из ситуации к имени события. Например, в случае научной ситуации, о том, какие уже существующие ресурсы могут быть задействованы для развития новой революционной теории или интуиции и т.д. Субъект состоит из всех эле-ментов ситуации, запрошенных позитивно, то есть из всех элементов, присоединенных им к имени события. Таким образом, верность — это одновременно и верность собы-тию, и верность себе как субъекту — если субъект прекра-щает запрашивать ситуацию, он исчезает. — Примеч. перев.

10) «Les deux sexes mourront chacun de leur cote» — строчка из поэмы Альфреда де Виньи «Гнев Самсона» («La colere de Samson»,1839). Ср. с переводом Д. Проткина «Два пола встретят смерть, хотя и будут рядом». — Примеч. перев.

11) Бадью, начиная с «Бытия и события», часто пользуется тем, что во французском языке слово etat означает как «со-стояние, статус», так и «государство». Etat у Бадью — это «счет счета», «метаструктура», то, что накладывается на исходную ситуацию-множество (например, в случае с по-литикой — на общество), пересчитывая ее таким образом, что из ситуации исключаются все неконсистентные эле-менты и гарантируется, что ситуация не встретится с собственной «блуждающей пустотой», которая, однако, и является собственным бытием ситуации. Если изначаль-ный счет-за-одно — это презентация ситуации, то etat — это репрезентация. См.: Badiou A. L‘etre et l‘evenement. P. 109— 117, 542. — Примеч. перев.

12) Подробнее об этом см. статью Л. Кьезы. — Примеч. ред.

13) Badiou A. Conditions. P. 329—366.

14) О вынуждении см., во-первых, предисловие к данной книге Франсуа Валя (Badiou A. Conditions. P. 7—54), наш текст «Истина: вынуждение и неименуемое» (Ibid. P. 196—212) и, разумеется, последние размышления в «Бытии и событии».

15) Схемы не приведены на сайте по техническим причинам.

16) Подробнее об этом см.: LacanJ. On Feminine Sexuality, The Limits of Love and Knowledge: Book XX. New York; London: Norton, 1998 (рус. пер. готовится к публикации).

 

ЛЮБОВЬ — это… Что такое ЛЮБОВЬ?

нравственно-эстетич. чувство, выражающееся в бескорыстном и самозабвенном стремлении к своему объекту. Понятие Л. многозначно: существует Л. к делу, идее, родине, человечеству, личности. Специфич. содержанием Л. является самоотверженность, самоотдача и возникающее на этой основе духовное взаимопроникновение. Духовная близость в Л. ощущается как постоянное взаимное мысленное присутствие, как такое отношение любящих, когда один человек направляет свои помыслы и чувства к другому и оценивает свои поступки в соответствии с его взглядами. «Истинная сущность любви состоит в том, чтобы отказаться от сознания самого себя, забыть себя в другом «я» и, однако, в этом же исчезновении и забвении впервые обрести самого себя и обладать самим собою» (Гегель, Соч., т. 13, М., 1940, с. 107). Индивидуальности с их духовными и природными различиями образуют в Л. завершенное единство; дополняя друг друга, они выступают как^: гармонич. целое. Процесс формирования Л. как исторически, так и в ходе индивидуального развития неразрывно связан со становлением личности (см. Самосознание). Нравств. природа Л. выявляется в ее устремленности не просто на существо другого пола, что характерно для непосредств. чувств. влечения, а на личность с ее индивидуальной неповторимостью, к-рая выступает для нас ценной благодаря своим интеллектуальным и эмоциональным качествам. Природа как будто хочет, по словам Гёте, чтобы один пол чувственно воспринимал в другом доброе и прекрасное. Чувственное влечение выступает в Л. лишь как биологически целесообразный источник возникновения и одна из форм ее проявления.

Эстетич. аспект Л. выражается в чувстве длительной радости, возникающей от непосредств. созерцания или представления любимого существа. Л. пробуждает и вызывает подъем жизненных сил.

В истории духовной культуры понятие Л. трактовалось весьма различно. На ранних стадиях развития человечества Л. понималась еще мифологически как грандиозная, надмировая сила, господствующая в природе. Так, в др.-греч. философии орфики представляли Л. в виде мистич. существа – Эроса, к-рый воплощал производит. силы мира. В последующем Эрос отождествлялся с др. божествами, в частности с Зевсом; к нему обращались как к существу, владеющему «ключом всех вещей». В космогонии Эмпедокла Л. является началом, организующим Вселенную; если вражда разъединяет мир, то Л. объединяет всех людей, явления и элементы природы. Платон впервые отметил два вида Л.: чувственную и духовную. Первый вид Л. – низший, ограниченный любованием красивыми формами; духовная Л. – источник активной познавательной деятельности. Платон указывает на взаимосвязь этих видов Л. Совершенствование Л. состоит в переходе от чувственной Л. к духовной, т.е. от Л. к красивой форме к пониманию красоты вообще – нравственной, эстетической, научной и т.д. (отсюда выражение – «платоническая любовь», т.е. максимально духовная). По Платону, Л. рождается от соприкосновения с чувственными формами, с ощутимой красотой; зарождающаяся Л. носит все признаки «безумия», «неистовства», делающего человека чужим самому себе; лишь тогда, когда в чувств. красоте познается скрытая в ней идеальная красота, раскрывается истинная сущность Л. В антич. эпоху появляется и обширная эротич. лит-ра (трактат Овидия «Искусство любви» – Ars amatoria, и др.). Особенно широкое распространение эротич. лит-ра получает в Индии. Типичным образцом этого жанра является трактат «Камасутра», в к-ром практицизм в вопросах Л. своеобразно сочетается с элементами мифологии, нар. медицины и т.д. В ср.-век. этике резкое различение чувств. и духовной Л. привело к их противопоставлению. Христ. Л. – это сверхъестеств. акт, каритас (т.е. человеколюбие), посредством к-рого человек освобождается от грешной, чувств. природы и достигает слияния с богом. Сам бог рассматривается как Л. Истинная Л., по Фоме Аквинскому, это Л. к богу, к-рая исчерпывается в себе самой вне всяких отношений к человеку и к реальной действительности. Христ. религия проповедует ряд догматич. принципов: возлюби бога больше всего существующего, люби ближнего как самого себя, возлюби врага своего и т.д. Проповедь вечной Л. – один из реакц. этич. догматов христианства, посредством к-рого религия поныне пытается скрыть классовые противоречия и достигнуть «мира» между угнетателями и угнетенными. Философия Возрождения вновь обращается к античному представлению о Л. как объективной космич. силе. Итал. гуманист Марсилио Фичино развивал теорию любви Платона; он видел в Л. циклич. движение, основную закономерность Вселенной: исходя от бога-творца, Л. к человеку и прочим творениям наполняет мир вещей красотой, к-рая возбуждает в них ответную Л. к богу. Проходя через мн. «очистительные» ступени, душа, движимая Л. к богу, достигает высшего блаженства, поднимаясь к высотам интеллигибельного мира и наслаждаясь созерцанием божественного. Пико делла Мирандола различал три вида Л.: иррациональную (чувственную), рациональную и интеллектуальную. Причем главная из них – рациональная, или человеческая в собств. смысле слова, порожденная красотой чувственно воспринимаемой вещи, возбуждает желание духовно овладеть предметом Л., т.е. познать идею вещи. Она стимулирует совершенствование человеч. разума. «В силу этой («человеческой») любви, если человек идет от совершенства к совершенству, то он достигает такой степени, когда его душа полностью сливается с мировым интеллектом» (Комментарий к «Канцоне о любви» Джироламо Бенивиени). Рассматривая Л. как стимул к совершенствованию человека, Пико делла Мирандола придает ей важный этич. смысл. Космологич. понимание Л. свойственно и Дж. Бруно, для к-рого Л. – страстное желание, героич. энтузиазм, переполняющий человека и влекущий его к познанию и покорению природы (см. «О героическом энтузиазме», 1585, рус. пер., М., 1953). Понятие Л. занимает большое место в этике Спинозы, считавшего, что, познавая бога, т.е. природу как причину всех вещей, человек испытывает к нему интеллектуальную Л., к-рая освобождает душу от аффектов, свойственных чувств. Л. В познавательной Л. совпадают чувство и разум, и сам интеллект выступает как естеств. сила природы. Просветители рассматривали Л. как естеств. человеческое чувство. Шефтсбери, напр., видел в Л. чувство солидарности, условие порядка и красоты в обществе. Гельвеций считал Л. самым могучим источником нашей деятельности (см. «О человеке», М., 1938, с. 74–78), гл. условием воспитания и развития человека. Этика просветителей пыталась в духе учения о разумном эгоизме объяснить Л. отношение человека к обществу, связать в единое целое индивидуальный и обществ. интерес. Понятие Л. как социального чувства развивалось в учениях утопич. социалистов. Кампанелла рассматривал Л. как силу, организующую социальную жизнь: Л. обусловливает не только деторождение, но и воспитание детей и «… вообще все, относящееся к пище, одежде и половым отношениям» («Город Солнца», М., 1954, с. 44). Фурье относил Л. к страстям привязанности, к-рые в условиях справедливых обществ. установлений являются основой возникновения человеч. коллективности и общности, условием гармонич. развития личности. Франц. утописты 19 в. высказывали многочисл. проекты такой организации обществ. и частной жизни, при к-рой Л. и семья будут основаны не на корысти и отношениях собственности, а на свободном чувстве взаимной привязанности. Л. составила одну из гл. тем философского и художеств. творчества в нем. романтизме. Напр., Ф. Шлегель, наряду с др. романтиками, истолковал Л. как космич. силу, объединяющую в единое целое земное и небесное, человека и природу, конечное и бесконечное. Л. идеальна, она раскрывает истинный смысл природы и назначение человека, конкретно проявляясь в Л. к женщине. Вместе с тем идеальный смысл Л. к женщине раскрывается в мировой Л. По Фейербаху, Л. «есть у н и в е р с а л ь н ы й закон разума и природы, она есть не что иное, как осуществление единства рода через единомыслие… Любовь может корениться только в единстве рода, в единстве интеллекта и в природе человечества» (Избр. произв., т. 2, М., 1955, с. 304). Вместе с тем, объявляя сущностью человека и религии вечную и неизменную Л., Фейербах создал своеобразную религию Л., обожествил половую Л. и придал отношениям между полами характер некоей трансцендентальной сущности. Для бурж. философии 19–20 вв. характерен пессимизм в оценке и понимании Л., истолкование ее как иллюзии, фикции, обмана. Так, по Шопенгауэру, Л. – это выражение простого физиологич. инстинкта, к-рый, заманивая живые существа иллюзией счастья, делает их орудием для собств. целей. Теория психоанализа Фрейда, сводя все виды Л. к физиологич. инстинкту, игнорирует социальную природу человека и его чувств. В его учении все виды Л. – отцовская, сыновняя, интеллектуальная и пр. – лишь сублимация полового импульса. В философии ценностей М. Шелера чувство Л., трактуемое в качестве первичного условия этич. ценности человеч. личности, выступает как иррациональный акт, истоки к-рого уходят в глубины неискоренимой сущности каждого человека. С т. зр. Сартра, идеал и цель Л. состоят в том, чтобы влиять на свободу другого, оставляя ее вместе с тем невредимой. У представителя католич. экзистенциализма Г. Марселя чувство Л., а не разум является средством постижения «существования». В марксистской философии Л. рассматривается в тесной связи со всем процессом обществ.-историч. развития. В Л. проявляется «…не только данное природой, но и привнесенное культурой…» («Воспоминания о В. И. Ленине», т. 2, 1957, с. 483). Энгельс характеризовал Л. в совр. ее форме индивидуально-избирательного чувства как сложный продукт длительной истории. «Современная половая любовь существенно отличается от простого полового влечения, от эроса древних. Во-первых, она предполагает у любимого существа взаимную любовь; в этом отношении женщина находится в равном положении с мужчиной, тогда как для античного эроса отнюдь не всегда требовалось ее согласие. Во-вторых, сила и продолжительность половой любви бывают такими, что невозможность обладания и разлука представляются обеим сторонам великим, если не величайшим несчастьем; они идут на огромный риск, даже ставят на карту свою жизнь, чтобы только принадлежать друг другу… Появляется новый нравственный критерий для осуждения и оправдания половой связи; спрашивают не только о том, была ли она брачной или внебрачной, но и о том, возникла ли она по взаимной любви или нет?» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 21, с. 79–80). По характеристике Маркса, Л. является своеобразным мерилом того, насколько «е с т е с т в е н н о е поведение человека стало человечески м», «в какой мере сам он, в своём индивидуальнейшем бытии является вместе с тем общественным существом» (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Из ранних произв., 1958, с. 587). Л. составляет нравственную основу брака и семейных отношений (см. Семья). Лит.: Маркс К. и Энгельс Ф., Из ранних произведений, М., 1956, с. 587–588; Энгельс Ф., Происхождение семьи, частной собственности и государства, в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 21; Ленин В. И., [Письма ] Инессе Арманд, Соч., 4 изд., т. 35, с. 137–41; Бебель Α., Женщина и социализм, пер. с нем., М., 1959; Колбановский В. Н., Л., брак и семья в социалистич. обществе, М., 1948; Xарчев А. Г., Семья и сов. общество, Л., 1960; его же, О нравственной сущности социалистической семьи, «Вопр. философии», 1961, No 1; Стендаль, О Л., пер. с франц., Собр. соч., т. 4, М., 1959; Каленов П., Л. по Платону, «Рус. вестник», 1886, ноябрь; Φулье Α., Л. по Платону, пер. с франц., М., 1898; Веселовский Α., Из истории развития личности. Женщина и старинные теории Л., СПБ, 1912; Арсеньев Н. С., Платонизм Л. и красоты в литературе эпохи Возрождения, «Ж. Мин-ва народного просвещения», 1913, No 1, 2; Лосев Α., Эрос у Платона, в кн.: Г. И. Челпанову от участников его семинариев…, М., 1916; Volkelt I., Zur Geschichte der Philosophie der Liebe, [s. 1. ], 1873; Wiegand W., Die wissenschaftliche Bedeutung der platonischen Liebe, В., 1877; Teichmüller G., Ueber das Wesen der Liebe, Lpz., 1879; Robin L., La théorie platonicienne de l’amour, P., 1908; Lagerborg R., Die platonische Liebe, Lpz., 1926; Pflaum H., Die Idee der Liebe bei Leone Ebreo, Tübingen, 1926; Krakowski E., Une philosophie de l’amour et de beauté, P., 1929; Ortega y Gasset J., Estudios sobre el amor, В. Aires, [1939 ].

А. Спиркин. Москва.

Философская Энциклопедия. В 5-х т. — М.: Советская энциклопедия. Под редакцией Ф. В. Константинова. 1960—1970.

Что такое любовь: стадии, любовь и страсть, факты

Любовь – это совокупность эмоций, поступков и убеждений, объединенных сильным чувством привязанности, защищенности, тепла и уважения к другому человеку.

Кроме того, понятие любви может применяться к животным, абстрактным явлениям или религиозным убеждениям. Например, человек может сказать, что любит свою кошку, свободу или Бога.

Самое лучшее, что вы можете удержать в жизни, – это друг друга.
Одри Хепбёрн

Что такое любовь

Любовь всегда была популярной темой для обсуждения, которую поднимали философы, поэты, писатели и ученые на протяжении бесчисленных поколений, и многие из них выводили разную формулу любви, имея свой собственный взгляд на ее определение, условия возникновения и формы проявления.

В то время как большинство исследователей согласны с тем, что любовь подразумевает сильное чувство привязанности, существует много разногласий относительно ее точного значения, выражающихся в различном отношении к ней разных людей.

Характеристики любви:

1. Более высокий приоритет благополучия и счастья объекта любви по сравнению с собственными потребностями.
2. Сильное чувство привязанности.
3. Чувство влечения и уважения.
4. Стремление к оказанию помощи и заботы.
5. Комбинация вышеуказанных характеристик.

Существовало множество споров, является ли любовь свободным выбором, либо она способна поработить несмотря на присутствие воли, она постоянная или мимолетная, любовь между членами семьи и супругами биологически запрограммирована либо навязана социумом.

Читайте: виды любви

Представление о любви может варьироваться в зависимости от конкретного человека, а также рассматриваемой культуры. Результат каждого спора о любви бывает более близким к истине в привязке к какому-то времени или месту.

Например, в некоторых случаях любовь может являться выбором, в то время как в других, – неуправляемым чувством.

Любовь, страсть (влюбленность), романтическая любовь

В особенности на ранних этапах отношений может быть трудно выявить разницу между любовью и страстью (влюбленностью).

В сочетании с подавляющим желанием быть ближе к другому человеку оба чувства обусловлены физическим влечением и опьяняющим воздействием гормонов, но только одно из них характеризуется длительностью существования – это любовь.

Читайте: что такое настоящая любовь

Любовь – это то, что зарождается между двумя людьми и развивается в течение продолжительного периода времени, испытывая на своем пути множество жизненных взлетов и падений. Поэтому любовь требует времени, верности, взаимного доверия и принятия человека таким, каков он есть.

Страсть связана с сексуальными переживаниями, которые в начале притягивают людей друг к другу и подпитываются стремлением к размножению.

Страсть, размывая ваше сознание воздействием гормонов и идеализацией личности ее объекта, притупляет способность видеть человека в его подлинном свете, в связи с чем она не всегда способна стать прямым путем к долгосрочным отношениям.

Идеальный сценарий крепких отношений предполагает сбалансированное сочетание любви и страсти.

Влюбленность, т.е. страстное увлечение другим человеком, в совокупности с чувством привязанности образуют романтическую любовь, которая является важной ранней стадией длительных отношений.

Возрождение первоначальной искры страсти – это практика, которую счастливым парам обязательно следует придерживаться.

Любовь и страсть. Отличия

Чтобы определить для себя, чем отличаются любовь и страсть, ответьте себе на 5 вопросов.

1. Ваши отношения делают вас лучше?

Только любовь способна заставить вас почувствовать, что вы способны на все, причем в течение продолжительного периода времени.

Мотивация этого удивительного чувства способствует взаимному росту партнеров. И если вы, оглянувшись назад, сделаете вывод, что преуспели, стали лучшей версией себя с момента вашего первого свидания – это явный признак любви.

Страсть несет в себе противоположную, разрушительную силу. Она останавливает ваше личностное развитие посредством ограничений вашей свободы и неявных запретов к самореализации.

Страсть ухудшает качество жизни обоих партнеров, любовь же дарит свободу, мотивирует, делает возлюбленных лучше.

2. Где находится ваше “Я”?

В основе ваших отношений располагается ваше Эго, или их центральным звеном является любимый человек?

Вы предпочитаете давать или получать?

Вы ведете счет того, сколько вы сделали для партнера, а сколько он для вас?

Если вы готовы сделать все возможное для своей девушки или парня, не предусматривая при этом собственную выгоду: начиная отправкой любовных сообщений, одариванием подарками, и заканчивая жертвованием своими убеждениями и принципами, тогда, скорее всего, это любовь.

Когда вы влюблены, счастье другого человека для вас важнее собственного благополучия.

Страсть эгоцентрична, любовь же полностью бескорыстна.

3. Что вас привлекает в вашем партнере?

Страсть к другому человеку действует, в основном, на физическом уровне, заставляя вас восхищаться внешностью, телом, голосом, походкой или стилем одежды объекта влечения.

Любовь, в первую очередь, направлена ​​на личность партнера, его внутренний мир, образ мышления, жизненные ценности и другие внутренние качества.

Физическая привлекательность, конечно, также важна, но в гораздо меньшей степени.

Таким образом, страсть основана на внешнем влечении, любовь – на внутренних личностных ценностях.

4. Остаетесь ли вы самим собой в отношениях?

Если каждый из вас может ответить “Да”, вы, определенно, предназначены друг для друга.

Если вы способны быть самим собой, рассказывая любимому человеку о самых личных вещах, делая то, что вам нравится, и не стараясь контролировать свое поведение, можете быть уверены – это любовь.

Честность, полное доверие, понимание, близость, взаимная симпатия и романтические чувства создают стабильную платформу для долговременного союза.

Когда вам не нужно носить маски, прикрывая ваше истинное лицо; когда вы не боитесь, что вас смогут неправильно понять, отвергнуть, высмеять, осудить за то, кем вы являетесь; когда вы всегда пытаетесь понять действия своего партнера без осуждения – все это является составляющими элементами настоящей любви, а не страсти.

Страсть диктует правила, а любовь освобождает от внутренней закрепощенности, она не осуждает, она приходит к вам за то, кто вы есть.

5. Готовы ли вы развиваться вместе?

Любовь не может оступиться или сломаться. Она способна противостоять всем видам жизненных препятствий, возникающих на совместном пути, находя выход из любых сложившихся обстоятельств.

Если вы чувствуете, что можете быть с этим человеком всегда, независимо от того, получаете ли вы такое же количество заботы и тепла, сколько отдаете, это любовь.

Страсть временна и скоротечна, поэтому рано или поздно отношения, основанные на ней, завершатся.

Страсть воспламеняется и гаснет, прекращая свое существование. Любовь – устойчивая, глубокая и постоянная.

Любовь вне времени.

Любовь и психическое здоровье

И хотя нет единственной истины в отношении определения понятия любви, большинство людей согласны, что любовь играет важнейшую роль как в физическом, так и в психическом благополучии.

Преимущества любви:

1. Недостаток любви и заботы, который могут испытывать дети, практически всегда в различной степени оказывает негативное влияние на их дальнейшую жизнь.
2. Ощущение недостатка любви имеет сильную взаимосвязь с низкой самооценкой, комплексом неполноценности и способно вызвать состояние депрессии.
3. Люди, проживающие жизнь, наполненную любовью, как правило, более счастливы.
4. Любовь и ощущение эмоционального единства может оказывать непосредственное влияние на здоровье, способствуя повышению иммунитета.

Любовь и физиология

С эволюционной точки зрения любовь можно рассматривать как инструмент выживания – механизм, который мы развили с целью способствования долгосрочным отношениям, обоюдной защите и родительской поддержке.

Когда вы осознаете, что кто-то является привлекательным для вас, любовь, кроме прочего, начинает проявляться в форме биологического процесса.

Ваше тело усиливает то, что ваш разум уже и так знает, – этот человек заставляет вас наполняться потрясающими эмоциями.

Когда мы ощущаем близость к другому человеку, наш мозг дает сигнал телу о необходимости выработки гормонов, таких как серотонин, окситоцин, вазопрессин, допамин и норэпинефрин.

Эти химические вещества заставляют нас тонуть в любовных мыслях и испытывать физические ощущения, которые мы связываем с любовью.

Подробнее о “гормонах любви”:

1. Серотонин. Этот гормон повышает ваше настроение. Те, кто принимают некоторые запрещенные препараты, вызывают тем самым огромный прирост уровня серотонина. Вместо этого они могли бы просто найти кого-нибудь, кто бы их полюбил, – и пользы больше, и здоровья прибавилось бы.

2. Окситоцин. Является биологической основой для любви. Этот гормон вырабатывается во время объятий и занятия любовью, наполняя вас ощущением привязанности к возлюбленному.

3. Вазопрессин. Наряду с окситоцином отвечает за чувство близости к кому-либо.

4. Дофамин. Несет ответственность за желание и вознаграждение, т.е. вы ощущаете огромное удовольствие, когда вознаграждаетесь любовью, если она выражается посредством доброты, прикосновений, ночного свидания или ощущения счастья.

5. Норадреналин. Вырабатывается, когда вы влюбляетесь и чувствуете волнение, обусловленное желанием, чтобы все складывалось и развивалось хорошо. Такие физические ощущения проявляются учащенным биением сердца или влажными ладонями.

Стадии любви (отношений)

1. Влюбленность

Влюбленность – это самая захватывающая стадия любви, и многие с этим согласятся.

Когда мужчина и женщина находят друг друга привлекательными, между ними вспыхивает искра влечения, заставляя их тонуть в океане романтики и страсти.

На этой стадии вы просто не можете перестать думать о девушке или парне, они постоянно у вас на уме. Именно сейчас наиболее ярко проявляется значение старой поговорки “любовь слепа”.

Этот этап “очарования” приносит много романтических эмоций, смеха, флирта и игривости, а все отрицательные черты партнеров игнорируются. Большое внимание уделяется сходству, которое вы оба разделяете.

Люди на этой стадии словно “летают”, находясь вместе, и не могут дождаться момента, когда окажутся рядом, если они разлучены. В животе летают бабочки, а трепетные сердца как будто замирают.

В такие моменты большинство людей уверены, что нашли свою вторую половинку, но основополагающей причиной всех этих безудержных эмоций является физиология.

“Гормоны любви” заставляют вас ощущать эйфорию, вызывают веселое настроение, пропитанное счастьем, и повышают общий уровень энергии. Кажется, что вы другой человек, ваша сексуальность на пике, вы чувствуете, что все вам по плечу, вы просто бесстрашны.

Находясь в таком состоянии, вы, игнорируя основные недостатки в вашем партнере, способны вступить в брак, прежде чем перейти на следующую стадию любви.

Несомненно, рассмотренное романтическое чувство кажется прекрасным, пока оно продолжается, но оно не может длиться вечно, даже если вы этого и сильно хотите.

Объединяясь с чувством близости и привязанности, влюбленность трансформируется в романтическую любовь.

2. Насыщение (привыкание)

После нескольких месяцев совместной жизни, когда “химия любви” прекращает свою активную фазу воздействия, пары возвращаются к своим привычным “Я” с обычным настроением и уровнем влечения.

Все нормализуется, и вместо сосредоточения внимания друг на друге пара становится более активной на профессиональном поприще и в других повседневных делах.

Молодые люди, неосведомленные об этой стадии любви, могут подумать, что чувства прошли. Порой они могут расстраиваться из-за недостатка внимания со стороны возлюбленного.

Незначительные разногласия и даже ссоры – нормальная составляющая этого этапа. Стоит признать, что здоровая конфронтация является естественной, потому что помогает вам обоим лучше понять ситуацию.

Когда вы научитесь решать возникающие проблемы и разгорающиеся конфликты, ваши отношения станут более зрелыми.

На этой стадии любви вы можете задаться вопросом, почему ваша интимная жизнь стала немного пресной, или почему иногда вы наблюдаете раздражение своего партнера.

Вы начинаете более объективно оценивать свою вторую половину, и пришедшие на ум выводы могут послужить причиной восторга либо апатии.

То, что вам нужно сделать, так это двигаться дальше. Лучшее еще впереди, даже если вам кажется, что отношения потускнели.

3. Отвращение (ссоры)

У вас может быть много ожиданий от любимого человека. Вы даже можете совершить попытку приблизить партнера к своему идеальному образу.

Эта стадия любви напоминает борьбу за власть, и иногда отношения заканчиваются, если одна из сторон слишком сильно доминирует над другой.

Вместо того, чтобы обращать внимание на имеющиеся сходства, как вы это ловко проделывали на этапе влюбленности, сейчас вы фокусируетесь на различиях и недостатках вашего партнера.

Некоторые пары расстаются на этом этапе. Другие, переживая боль и неудовлетворенность отношениями, приходят к осознанию, что настоящая любовь связана с компромиссами, и вместо увядания в возникающих конфликтах, можно находить выход с помощью понимания, тепла и доброты.

4. Смирение (понимание)

Достижение этой стадии любви означает, что сейчас вы уже намного лучше понимаете своего партнера.

На этом этапе пары пребывают в радостном состоянии, но не прекращают прилагать усилия, работая над своими отношениями.

Сейчас оба партнера принимают друг друга такими, какими они являются на самом деле, но не стоит почивать на лаврах. Избегайте непонимания и продолжайте узнавать друг друга лучше.

Стадии любви нередко привносят суматоху в отношения, но если вы знаете об их существовании, переходить с одного этапа на другой станет для вас не такой уж и сложной задачей.

Чтобы перейти на следующую стадию, примите сильные и слабые стороны друг друга. Вам нужно сосредоточиться на позитивных моментах, не заострять внимание на негативных вещах, а также узнать о целях и интересах каждого из вас.

5. Изучение

Как только пара проходит вышеупомянутые стадии любви, все нереалистичные ожидания, как правило, исчезают.

Каждая из сторон начинает всё больше открывать друг друга, и возникает более ясное понимание, как они могут эффективно вместе действовать в отношениях.

Пары начинают определять и уточнять свои роли в отношениях, а также совместимость друг с другом.

Возникает необходимость решения некоторых вопросов, например, сколько времени парню и девушке нравится проводить вместе, а как долго оставаться наедине, как каждая сторона привыкла выражать любовь и получать ее и т.д.

Как только пары смогут эффективно сообщать друг другу о своих потребностях, они станут способны избегать многих неприятных вещей, таких как агрессивное поведение, избегание, критика или защитная позиция.

Сосредоточьтесь вместо этого на понимании, сострадании, прощении и терпении.

6. Близость

Далее следует стадия любви, когда пары еще больше погружаются в доверие, привязанность и единство друг с другом.

Это этап, когда они испытывают истинную близость. Они еще лучше поддерживают друг друга, давая и получая любовь взамен.

Взлеты и падения являются неотъемлемой частью любых отношений. Однако доверие и лояльность обоих партнеров смогут без существенных препятствий пронести их через эти неурядицы.

На этой стадии любви каждый из вас перестанет быть зациклен на своей собственной личности и переключит внимание на то, что лучше всего подходит для отношений.

Сейчас вы ощущаете и единство, и индивидуальность, и любовь друг к другу. При этом дух единства все же превалирует, еще больше укрепляя ваши отношения.

На этом этапе вы чувствуете себя идеальной парой. Многие влюбленные могут даже решиться связать свою судьбу семейными узами, раз уж они зашли так далеко.

7. Сомнения

Обычно этот этап наступает после многих лет совместной жизни. Вы можете начать думать о своих бывших возлюбленных и прошлых отношениях, или начать сравнивать настоящего партнера с предыдущими.

На этой стадии многое зависит от уровня удовлетворенности имеющимися отношениями. Если вы ощущаете недовольство и уязвленность, вы склонны обвинять в этом своего партнера.

Вы даже можете начать сравнивать свои отношения с другими парами, находящимися в вашем окружении.

Но не стоит подливать масло в огонь, потому что вы способны пройти и этот не самый развеселый этап.

8. Сексуальность

На этой стадии любви ваша интимная жизнь играет ключевую роль. Возможны изменения в любовных предпочтениях, когда один из вас станет менее заинтересованным в воплощении диких фантазий, либо, наоборот, захочет устраивать что-то невероятное.

Если возникает существенная разница в ваших пристрастиях, у одного из партнеров может возникнуть роман на стороне.

Ключ к решению основной проблемы на этом этапе заключается в поиске творческого подхода, чтобы сделать вашу интимную жизнь более разнообразной и захватывающей, укрепив тем самым ваши отношения.

9. Любовь

Это наивысший этап отношений, когда оба партнера полностью любят и доверяют друг другу. Однако иногда сложившееся полное доверие может заставлять вас воспринимать друг друга как должное, поэтому будьте осторожны.

На данной стадии любви вы прекрасно знаете друг друга, знаете, чего друг от друга можно ожидать, а также ясно представляете себе направление развития отношений.

Несмотря на то, что на этом этапе воцарилось полное блаженство и понимание, не переставайте ценить и уважительно относиться к своему партнеру, потому что любовь следует постоянно культивировать и развивать.

Помните, что любовь подобна растению, которое нуждается в питании, чтобы поддерживать его жизнь.

34 интересных факта о любви

1. Моногамия

И хотя люди хотели бы думать, что совершенно не похожи на представителей животного мира, мы не единственные создания, отношения которых характеризуются моногамией.

Известно, что волки, гиббоны, альбатросы и даже термиты выбирают себе вторую половинку на всю жизнь.

2. Время, необходимое для оценки привлекательности

Первое впечатление является очень важным, особенно если учесть, что для принятия решения, нравится вам человек или нет, требуется всего 4 минуты.

Влияние оказывает не только то, как он выглядит и что говорит, но и язык его тела, а также тон и скорость голоса.

3. Синхронизация

Если двое возлюбленных будут долго смотреть друг другу в глаза, их сердцебиение синхронизируется примерно через 3 минуты.

4. Зависимость

Влюбленность похожа на воздействие наркотических препаратов, так как задействуются аналогичные части мозга и вызываются похожие химические реакции.

Поэтому долой употребление запрещенных веществ, вместо этого любите и будьте любимы.

5. Снижение головной боли

Окситоцин, гормон любви, вырабатываемый организмом во время объятий, способствует снижению головной боли и делает сон крепче.

В следующий раз, когда у вас заболит голова, просто прижмите любимого человека к себе поближе.

6. Уровни привлекательности

Люди часто влюбляются и начинают отношения с теми, кто имеет аналогичный уровень привлекательности.

Если в отношениях кто-то физически более привлекателен, то, скорее всего, он компенсирует имеющиеся минусы за счет присутствия других важных социально-культурных качеств.

7. Слишком одинаковые

Пары, в которых люди слишком похожи, имеют тенденцию к скоротечному расставанию.

Исследователи обнаружили, что сходство помогает сформировать фундамент отношений, но если партнерам нечему учиться друг у друга, они с большей вероятностью разойдутся.

Так что противоположности притягиваются.

8. Ограничение по времени

Ученые считают, что пик влюбленности или романтической любви приходится на момент, датированный одним годом с начала отношений.

Напоминаем, что именно влюбленность заставляет вас переживать эйфорию и бабочки в животе.

После того, как влюбленность проходит, отношения заканчиваются либо переходят на более высокий уровень, трансформируясь в настоящую любовь.

9. Ассоциации

Исследования показывают, что мышление, поглощенное любовью, оказывает положительное влияние на творчество, абстрактные мысли, а также долгосрочное планирование.

Размышления о скоротечной интимной связи воздействуют на немедленное принятие решений и внимание к текущему моменту.

10. Лицо или тело?

Люди, находящиеся в поисках кратковременной интрижки, больше заботятся о привлекательном теле своего партнера, чем о красоте его лица.

В противовес им, желающие вступить в долгосрочные отношения ставят в приоритет привлекательность лица по сравнению с телом.

11. Держитесь за руки

В следующий раз, когда вы окажетесь в стрессовом состоянии, попробуйте держать любимого человека за руку, потому что романтические рукопожатия способствуют снижению уровня стресса и ощущений физической боли.

12. Благодарность

Выражение благодарности возлюбленным приводит к немедленному всплеску уровня счастья.

13. Бабочки в животе

Бабочки в области живота, которые вы ощущаете, когда влюбляетесь, являются результатом вырабатывания телом гормона адреналина.

14. Зрачки глаз

Когда вы смотрите на любимого человека, даже если это всего лишь фотография, зрачки ваших глаз будут расширяться.

Следует добавить, что люди с расширенными зрачками воспринимаются как более привлекательные.

Поэтому неудивительно, что находясь в отношениях, вы кажетесь более притягательными для противоположного пола.

15. Поиск любви

Проведенное продолжительное исследование позволило сделать вывод, что счастье и жизнь большинства людей практически всегда вращаются вокруг любви или поиска любви.

Поэтому даже если вы не найдете вторую половину, один только поиск приведет к счастливой жизни.

16. Счастливое число семь

В среднем люди влюбляются семь раз, прежде чем, наконец, решают завести семью. Седьмая попытка, как правило, и становится причиной женитьбы.

17. Мужской взгляд

За свою жизнь мужчина в среднем проводит целый год, заглядываясь на женщин.

18. Самооценка

Люди с более высокой самооценкой, как правило, имеют более длительные и более успешные отношения.

Если вы не способны полюбить себя, зачем ожидать этого высокого чувства от других людей?

19. Эмоции при расставании

По статистике мужчины более подвержены негативному эмоциональному воздействию в связи с расставанием, чем женщины.

Поэтому не стоит считать, что мужчина может взять все свои чувства под полный контроль.

20. Долгая жизнь

Считается, что мужья, которые целуют своих жен по утрам, живут на пять лет дольше. А это еще пять лет дополнительно, чтобы целовать своих любимых и дарить им теплые пожелания каждое утро.

21. Нелюбовь

Некоторые люди неспособны испытывать любовь по причине заболевания под названием гипопитуитаризм, в связи со снижением или полным прекращением выработки гормонов гипофизом.

22. Симметрия

Симметрия лица – основа красоты и привлекательности, во всяком случае так считает человеческий мозг.

Обладатели симметричных черт лица чаще занимаются любовью и могут похвастаться большим количеством поклонников.

23. Розовые очки

Состояние влюбленности подавляет части человеческого мозга, ответственные за восприятие социального осуждения.

Никто не хочет думать, что может влюбиться в ужасного человека.

24. Любовный квест

Романтические ситуации, связанные с возникающими на пути возлюбленных препятствиями, являются важными факторами влюбления, оказывающими влияние, насколько сильно вы влюбляетесь.

Чем дольше романтический путь и больше хитросплетений, тем ярче и сильнее проявляются чувства любви и тоски.

25. Темная сторона любви

По статистике более 50% убийств женщин совершаются их любовниками или мужьями.

26. Измены

Почти 60% женатых мужчин заявляли, что были неверны своим женам. Замужние женщины ответили цифрой, равной 40%.

Читайте: почему женщины изменяют

Эта информация была составлена в результате опроса, поэтому нельзя исключать нечестность со стороны любой группы.

27. Кризис четырех лет

Большинство браков по всему миру испытывают кризис в отношениях по истечении четырех лет совместной жизни.

Следующий важный этап, который предстоит преодолеть супругам, ожидает их по прошествии очередных четырех лет, т.е. при наступлении восьмилетней годовщины.

28. Вечно молодой

Обычно мужчины впервые женятся на женщинах, которые являются их одногодками либо моложе в пределах 3 лет.

При повторной женитьбе разница в возрасте составляет, как правило, приблизительно 5 лет.

При решении жениться в третий раз, мужчина, скорее всего, обращает внимание на женщин, которые моложе его на 8 и более лет.

29. Биология

Стремление любить, подобно желанию употреблять пищу, является биологическим стимулом, с которым мы рождаемся.

Так что даже мужчины в большей степени являются любовниками, нежели воинами.

30. Опасный возлюбленный

С большей вероятностью вы влюбитесь в кого-то (особенно это касается женщин), если познакомитесь, находясь в опасной ситуации.

31. Пивной живот

Женщин меньше привлекают мужчины, которые решили наградить себя пивным животом.

Присутствие излишне выпирающего мужского живота указывает на более низкий уровень тестостерона, что означает пониженную способность к размножению.

32. Чувство юмора

Чувство юмора чаще всего связано с честностью и уровнем интеллекта.

Вот почему большинство женщин привлекают мужчины, которые могут блеснуть юмором.

33. Конкуренция

Мужская привлекательность возрастает, если мужчина находится в окружении других женщин.

34. Голос

Мужчины, обладающие более низким тембром голоса, в женских глазах кажутся более достойными внимания.

Психолог и нейрохирург рассказали, что такое любовь

15 февраля 2019 | 10:05| Просто о сложном

День всех влюблённых поделил людей на три категории: одни его ждали, готовились, а после выложили в соцсети фотографии подарков от любимых, другие и рады были бы отметить, но не с кем, а третьи проигнорировали дату, не придавая ей особого значения. Относиться к этому празднику можно по-разному, но что уж точно не могут отрицать упрямые скептики — саму любовь. «Диалог» решил выяснить, как появляется это чувство с точки зрения физиологии и психологии, и можно ли его создать искусственно.

кадр из фильма «Секс в большом городе» / Darren Star Productions / HBO Original Programming / Warner Bros. Television

Учёные называют любовь химическим процессом, но что именно может вызвать это чувство, сказать сложно. Кому-то достаточно просто увидеть человека, кому-то же нужно с ним поговорить, дотронуться или поцеловать. В конечном счёте, когда появляется влюблённость, в организме активизируется целый ряд гормонов: серотонин (гормон удовольствия), адреналин (гормон стресса), эндорфин (гормон счастья), окситоцин и вазопрессин (гормоны нежности и привязанности). По словам нейрохирурга центра имени Алмазова Павла Красношлыка, всё это вместе можно назвать гормоном любви.

«Мы можем объяснить биохимию процесса, но с чего он начинается, сколько длится — вам никто никогда не скажет. Это почти как привыкание к лекарственным препаратам. Вообще, каждый человек индивидуален — всё равно, что множество комбинаций цифр. Нельзя записывать ни вас, ни меня в какую-то общую статистику. Потому что никто не скажет правду: влюблён он или нет. Какие бы тесты человек ни делал, всегда существует вероятность того, что что-то останется при нём» , — говорит Красношлык.

Эксперты не спешат дать окончательный ответ на вопрос — сколько может продлиться любовная химия? Хотя, например, французский писатель Фредерик Бегбедер написал роман с возможным ответом в названии — «Любовь живёт три года». «У каждого химического процесса есть свои сроки. Не могу ничего сказать точно: чувство это прекрасное и неизведанное», — отметил петербургский нейрохирург.

Но всё даже влюблённость, по мнению Павла Красношлыка, можно создать искусственно, зная, как ведут себя гормоны.

«Существуют духи с феромонами. Когда-то была очень популярной линейка «Молекула». Вот вам и формула любви. Опять же, повторяю: кто-то влюбляется в образ, кто-то в запах. Для некоторых достаточно прикосновения. Симуляция процесса, который происходит внутри мозга, у каждого может происходить по-разному. Поэтому единого подхода к созданию такого эликсира здесь нет», — говорит специалист.

Кстати, и без специальных «любовных зелий» человек может влюбиться в кого-то буквально за считанные мгновения. Всё дело опять же в феромонах, главное — чтобы они привлекли объект вашего желания. Однако, по словам психолога Натальи Варской, в таком случае речь идёт, скорее, о мимолётной увлечённости, а не о большом чувстве.

«Если иметь в виду именно сексуальный подтекст, эту часть любви, — то да, здесь нужны именно микрозапахи, которые невозможно фиксировать, но они есть и вызывают возбуждение. Правда, это именно гормональная влюблённость. Её можно ощутить очень быстро. Хотя бывают обратные случаи, когда ничего не ёкнуло, а в процессе общения возникает, — это уже чувство на другом уровне, где включаются другие механизмы», — объясняет эксперт.

Она полагает, что чёткого определения любви дать нельзя — хотя бы потому, что каждый рассматривает это чувство по-своему.

«Многие считают, что это физиологическое влечение, и в момент гормонального наркоза, который длится разное время, полностью уверены, что они и духовно привязаны к человеку. То есть этому чувству под воздействием гормонов приписывают уже какие-то нефизиологические понятия. Но называть это любовью я бы не стала, если только условно», — говорит эксперт, поясняя, что это можно отнести именно к влюблённости.

Она считает, что любовь — это не про секс, а, если точнее, — не только про это. Если говорить не о чувствах к родным и близким, а именно об отношениях между партнёрами, то идеальный союз — это влечение тел, душ и разума.

«Не я изобрела это определение, но оно мне очень нравится. Всё это вместе порождает сексуальное желание, дружбу, уважение друг к другу. И если все составляющие сходятся, тогда это любовь, но я думаю также, что почти никогда не бывает так, когда это всё сливается воедино», — говорит психолог.

Она объяснила, что эмоции мужчин и женщин могут сильно отличаться, если речь идёт именно о влюблённости. Слабый пол в таком случае руководствуется, скорее, эмоциями, сильному же чувства диктуют в большей степени физиологические потребности. Другое дело, когда говорится о более глубоком уровне отношений и взаимной привязанности. Тогда и та, и другая сторона готовы, как говориться, быть вместе и в горе, и в радости.

Подготовила Алла Бортникова / ИА «Диалог»

Что такое любовь? | Tengrinews.kz

«Любовь — восхитительный цветок, но требуется отвага, чтобы подойти и сорвать его на краю пропасти».

Фредерик Стендаль (Мари-Анри Бейль)

Наступает «День Любви», или как его еще называют «День Валентина», которой проходит ежегодно 14 февраля. Об этом празднике идут бесчисленные споры и дискуссии — стоит его праздновать или нет. Национал-патриоты и религиозные деятели нашей страны считают его пришлым праздником, чужеродным для нас. И клеймят его. Дотошные историки и буквоеды считают это не праздником взаимоотношений между мужчиной и женщиной, а взаимоотношений между мужчиной и… мужчиной, то есть праздником гомосексуалистов. А пессимисты и скептики — что это праздник владельцев цветочных бутиков.

Я не буду рассказывать об истории данного праздника, о «Дне Валентина» написано бесчисленное количество статей и книг. Я хочу сказать, что в первую очередь это праздник влюбленных вне зависимости от возраста. И причина для неуверенных людей признаться в этот день в любви. Это действительно праздник любви мужчины и женщины.

И я хотел бы разобраться, что такое любовь? В первую очередь современный человек ищет данную информацию в интернете и, как всегда, в «Википедии». «Википедия» пишет, что любовь — чувство, свойственное человеку, глубокая привязанность к другому человеку или объекту, чувство глубокой симпатии. Любовь рассматривается также как философская категория, в виде субъектного отношения, интимного избирательного чувства, направленного на предмет любви. Любовь выступает важнейшим субъективным индикатором счастья. Любовь — одна из фундаментальных и общих тем в мировой культуре и искусстве. Рассуждения о любви и ее анализ как явления восходят к древнейшим философским системам и литературным памятникам, известным людям.

А в действительности, что такое любовь? Среди всех заблуждений относительно любви самым действенным и распространенным оказывается представление, что влюбленность — это тоже любовь или по меньшей мере одно из ее проявлений. Действенным это заблуждение является потому, что влюбленность субъективно переживается так же ярко, как и любовь. Когда человек влюблен, его чувство, конечно же, выражается словами «Я ее люблю». Однако сразу же возникают две проблемы.

Во-первых, влюбленность — это специфическое, сексуально ориентированное, эротическое переживание. Мы не влюбляемся в своих детей, хотя можем очень сильно любить их. Мы не влюбляемся в друзей одного с нами пола — если только мы не гомосексуально ориентированы, хотя можем преданно заботиться о них. Мы влюбляемся только тогда, когда это сексуально мотивировано, — не имеет значения, осознается это или нет.

Во-вторых, переживание влюбленности всегда непродолжительно. В кого бы мы ни влюбились, раньше или позже это состояние проходит, если отношения продолжаются. Я не хочу сказать, что мы неминуемо перестаем любить человека, в которого влюбились. Но экстатичное, бурное чувство, собственно влюбленность, проходит всегда. Медовый месяц всегда быстротечен. Цветы романтики неминуемо увядают.

По моему мнению, любовь — это непреодолимое влечение к другому человеку, желание быть с ним рядом, заботиться и оберегать, жертвовать собой ради любимого и в то же время не чувствовать себя зависимым, быть внутренне свободным, оставаться самим собой. Любовь невозможна без взаимного уважения, заботы, верности, ответственности. 

Или это чувство, которое ты испытываешь к человеку, которого очень любишь, за которого переживаешь — как ее здоровье, как она добралась до дома, как она провела этот день… Когда для тебя важна каждая проведенная с ней минутка, и еще есть много факторов, которые можно перечислять до бесконечности. Не знаю, для кого как, но для меня именно так. 

Любовь — это радость восторженных глаз. Это тот поцелуй, самый первый. Любовь — это смысл недосказанных фраз, бегущий волшебной истомой по нервам. Любовь — это истина чутких сердец, что бьется синхронно, удар за ударом. Любовь — это золото узких колец, три слова, звучащих не громко, но с жаром. Это когда заболеваешь одним человеком и больше никого не замечаешь вокруг.

Это когда любишь свою половину больше самого себя, когда чувствуешь, переживаешь, плачешь вместе и вместе смеешься… На самом деле это немалые страдания, но они приносят огромную радость. Любовь — это песни, стихи и цветы, гармония красок, сияние света, трепет несмелой мечты.

Любовь — это, пожалуй, самое интимное чувство, которое может испытывать человек по отношению к другому человеку. Истинную любовь дано познать далеко не каждому из нас — ведь только единицы готовы к глубокому познанию любви и постоянной работе над тем, чтобы сохранить ее силу на протяжении долгих лет. Как правило, человек относится к любви в той или иной степени эгоистично, наслаждаясь лишь положительными эмоциями от этого чувства, а когда любовь сталкивается с неизбежными препятствиями — отказывается от нее.

В чем смысл любви? Считается, что только любящий человек способен понять другого человека и принять его таким, какой он есть, со всеми достоинствами и недостатками. Любовь считается одной из составляющих человеческой социализации и характерна исключительно для homo sapiens — вполне вероятно, что «из обезьяны человека» сделала именно способность любить, а не трудиться. Без любви человек не может понять окружающих и самого себя, найти себе место в этом мире, получать от жизни удовольствие. Это несчастный человек, лишенный главной радости жизни. И только человек любящий сможет познать жизнь во всей ее красе, ощутить всю полноту чувств, которые можно испытывать по отношению к другому человеку.

Сложно ответить однозначно на вопрос, в чем суть любви. Несмотря на существующие определения, любовь для каждого человека индивидуальна и способна сподвигнуть на совершенно разные поступки, действия, эмоции. Для одних это источник вдохновения, стимул для творчества. Для других — разрушающая сила, изматывающая и не приносящая радости (в большинстве случаев это касается безответной любви). Для третьих — просто блаженство и полное растворение в другом человеке.

Любовь стоит отдельно от других человеческих чувств, отличаясь от них своей духовностью, возвышенностью, побуждением к созиданию и самосовершенствованию. Один из главных «симптомов» любви — когда человек получает больше удовольствия от того, что отдает, чем от того, что получает, при этом не требуя ничего взамен. Речь идет не о материальных вещах, а о духовных — грубо говоря, любя, мы отдаем человеку свою жизнь, ведь отныне все помыслы, все радости и печали связаны с любимым человеком. Именно поэтому не может называться любящим человек, относящийся к любви только с потребительской точки зрения, стремящийся лишь получить от другого человека его внимание и заботу.

В поисках ответа на вопрос «Что такое любовь?» люди находились с давних времен. Еще древние греки вывели целую классификацию типов любви, которая является довольно разумной и не утратила своей актуальности в наше время. Согласно этой типологии, любовь бывает следующих типов:

— «эрос» — любовь-страсть, неизменными спутниками которой являются преобладание чувственной стороны, физиологической потребности друг в друге, пафосность, ревность, полная самоотдача и жертвенность, в которой человек теряет собственное «я», полностью растворяясь в объекте любви;

— «филиа» — любовь-дружба, опирающаяся на духовную составляющую отношений. Это любовь-симпатия, возникшая в результате общения двух людей, которых связали общие интересы, взгляды на жизнь, взаимопонимание и взаимоуважение;

— «сторге» — любовь, в основе которой лежат родовые связи. Это любовь между мужем и женой, родителями и детьми, братом и сестрой. Сторге — любовь нежная и спокойная, основанная на взаимном доверии;

— «агапе» — любовь разумная, основанная на объективной оценке достоинств и недостатков любимого человека. В этой любви не место чувствам и эмоциям — за дело берется разум. Возможно, разумная любовь не настолько поэтична, как страстный эрос, но она более долговечна и созидательна.

У ученых свой взгляд на то, что значит любовь. Согласно последним исследованиям антропологов, любовь — это всего-навсего химические и биологические процессы, протекающие в человеческом организме. Так, во время страстной любви мозг вырабатывает допамин — вещество, повышающее возбуждаемость, дающее ощущение эмоционального подъема. Выработка этого вещества непостоянна, она длится от шести месяцев до трех лет, и этого времени обычно достаточно для того, чтобы влюбленные связали свои жизни для воспроизведения потомства. 

Впоследствии выработка допамина прекращается, страсть притупляется, а супруги вздыхают, говоря о том, что «быт заел, и любовь ушла». На самом деле все не так печально — допамин может вырабатываться в мозгу в результате новых ощущений. Для этого нужно не забывать привносить романтику в отношения на протяжении всей совместной жизни.

Смысл любви для каждого из нас заключается в чем-то своем, интимном и непередаваемом словами. Любовь многогранна, как никакое другое человеческое чувство. Познавший истинную любовь человек счастлив, но еще больше счастлив тот, кто смог сохранить ее спустя долгие годы.

А для тех, кто скептически относится к любви, хочу закончить одной мечтой: «Однажды ты не заметишь, как это произойдет. Когда ты живешь, работаешь или занимаешься своим определенным делом или встречаешься с друзьями, коллегами и этот мир тебе кажется непоколебим. Но вдруг в твою жизнь вмешивается судьба в виде человека противоположного пола. И этот человек становится для тебя всем, заменив родственников, друзей и коллег. Твоя новая жизнь состоит в ее улыбке, в ее сияющих глазах, и… в запахе ее тела, дурманящего тебя, сводящего с ума. И самое главное — ты ради этого человека готов на сумасбродные поступки, с ней и ради нее. Ты хочешь чувствовать ее ежесекундно, прижать ее, поцеловать в губы. Тебе охота творить, писать ей каждую минуту любовные сообщения. Ты работаешь на той же работе, встречаешься с теми же друзьями, ходишь к одним и тем же родственникам, но твои мысли уже только о ней» …

А, впрочем, когда полюбите — узнаете об этом!

Что такое любовь — изучаем любовь с 9 разных перспектив

Меню статьи:

Часто именно любовь считается наипрекраснейшим чувством, которое можно встретить среди людей. Возможно, любовь – результат божественного дара, возможно – следствие биохимических реакций. Как бы там ни было, над вопросом, что такое любовь, человечество размышляет столетиями.

Действительно, понять такую загадку, как любовь, пытались философы древности, современности, а также совершенно обычные люди. Ведь любовь – это эмоция, сопровождающая жизнь всякого человека. В каком-то смысле, человек рождается из-за любви, часто и умирает из-за любви. Говорят, что, любя, человек бросается в авантюры, напрочь забывает о рациональности. Однако из-за нее же человек становится ответственным и серьезным, грустным и способным на творчество.

И все твое –
от неизбежного…
Осип Мандельштам

Влюбленность и любовь

Для начала, поговорим о любви и влюбленности. Влюбленность – это, пожалуй, первая ступень любви, самая легкая. Как выглядит влюбленный человек? Глаза у такого человека сияют и светятся, словно звезды. На лице – улыбка. Вид – мечтательный. Походка – легкая и невесомая. О влюбленности говорят так: она окрыляет. Это чувство, кроме прочего, способствует творчеству: человек открывает в себе новые горизонты и глубины. Кто-то начинает писать стихи, кто-то – музыку, а кто-то – картины… Влюбленность требует огласки, призывает рассказывать о своих чувствах. И правда, когда душу и разум наполняют такие эмоции, молчать неимоверно трудно.

Другое дело любовь. Это постоянство, стабильность. Любовь – это чувство в себе, когда преодолеваются территории и временные рамки. Если влюбленность проходит, то любовь – никогда. Любовь – это одна из ключевых ценностей в жизни людей, а также – неотъемлемая часть культуры. Даже общественные проблемы часто имеют причиной любовь. Ведь человека не удовлетворяет исключительно богатство, социальный статус и слава: как говорил Андрей Тарковский, «человеку нужен человек». Без любви мир человека пуст.

Однако не всегда влюбленность и любовь взаимны. Если чувство однонаправленно, не взаимно, то оно приносит страдания. В целом любовь всегда предполагает наличие определенных испытаний, преград. И преодолевая эти барьеры, люди проверяют свои чувства на прочность. Этот процесс похож на закаливание стали или превращение графита в алмаз.

Гендерный аспект любви

Многие писатели и философы, размышлявшие о любви, пришли к выводу, что мужчины и женщины любят по-разному. Формы любви также зависят от типа общества: патриархального или же либерального. В патриархальном обществе у мужчины и женщины в романтических отношениях всегда четко определены роли. Однако в либеральных обществах эти роли более гибкие.

Традиционный общественный уклад предполагает, что именно в любви и семейных отношениях женщина может самоутвердиться, реализоваться. Ведь в патриархальных обществах допуск женщин к публичному пространству осложнен. Семья представляется таким обществам важнейшим институтом. Впрочем, тут господствует не только любовь, но и обязанности.

Любовь и феминизм

Феминизм – продукт борьбы женщин с патриархальным укладом жизни. Сторонники феминизма выступают против ассоциации любви с гендером. Это течение также стремится ввести женщин в плоскость публичной жизни. Соответственно, в данном случае любовь отходит на второй план и становится лишь одним из многих способов самореализации. В рамках феминизма любовь переосмысливается, воспринимается более свободно. Женщины открывают для себя мир вне семьи. А соответственно – и новые грани любви.

Следует отметить, что любовь – это не только страсть. Последняя – лишь часть любви. Также будет справедливо заметить, что любовь – это высокое духовное чувство, а потому так важно не привязывать любовь к полу. Социология учит, что ответ на вопрос «Что такое любовь?» всегда предполагает долю неуверенности. Аффективный план человеческой жизни ускользает. Над этим качеством любви ломали голову философы и теологи, положив начало традиции интеллектуального размышления о любви.

Любовь и культура

Любовь принимает разные формы – в зависимости от традиций определенного общества. Любовь на Западе воспринимается иначе, чем на Востоке. Для Запада характерна куртуазность, рыцарская любовь к Прекрасной даме. Эта дама – идеальна, а потому – недостижима. На Востоке любовь воспринимается более прагматично. В целом, рука об руку с любовью идут доброта, гуманизм, симпатии, влечение, ответственность и страсть. Это обязательно избирательное чувство. Почему любовь часто кажется деструктивной? Потому что любить одного человека – всегда опасно, ведь влюбленный человек не замечает остальных.

Культура также предполагает обычаи проявления симпатий. Либеральный Запад предпочитает не вмешиваться в личную жизнь людей. Любовь здесь – исключительно частная территория. На Востоке же любовь неотделима от жизни коллектива. Но что такое симпатия? Если на Западе это, прежде всего, духовное чувство, то на Востоке – предмет договоренности. Современность, впрочем, часто связывает любовь с физиологическими потребностями.

Любовь в нашей речи

Чувство, о котором мы говорим, не всегда называется только любовью. Это лишь одно из тысяч слов, обозначающих наш сложных аффективный комплекс. Русский язык изобрел только одно это слово, но, например, санскрит – 99 слов. Немного скромнее оказались греки, в языке которых есть пять ключевых слов-названий любви. Агапе – это любовь к Богу. Эрос – человеческая страсть. Мания – нездоровая, патологическая зависимость и, как правило, неразделенное, мучительное чувство. Филия – это любовь между друзьями, а также супругами. С филией ассоциируются дружба, стабильность, постоянство и симпатия. Наконец, есть еще сторге – родительская, покровительственная любовь.

В Древней Греции любовь – это вотчина Афродиты и Диониса. Если богиня дарит взаимную любовь, то Дионис – это бог драматичного чувства. Любовь, которую дарит Дионис, всегда опьяняет.

Что касается русского языка, то лингвисты находят в слове «любовь» созвучие со словами «любой» и «воля». Таким образом, в любви фигурирует момент выбора. Сначала любовь связана с пассивными переживаниями. Это страсть, которая не зря называется passio. Страсть мешает трезво мыслить, а потому такая форма любви не принималась Просвещением и классицизмом. Романтики же возвращают любви ее аффективную, асимметричную, хаотичную и бурную сущность.

Драмы от любви

Любовь превращается в трагическое, драматическое чувство тогда, когда она не взаимна. Неразделенная любовь способствует разочарованию и возникновению ощущения потери, неполноты, пустоты. Человек, лишенный любви, часто теряет даже смысл своего существования. Нередко от несчастной любви люди совершали самоубийства. К такому же летальному исходу приводит и смерть любимого человека. Мы могли бы последовать примеру философов и сказать, что человек лишь тогда является человеком, когда живет ради кого-то другого.

Крылья, подаренные любовью, легко обрезаются предательством и изменой. На месте утраченных крыльев возникает зияющая рана. Страдания подкрепляются воспоминаниями, меланхолией и ностальгией. Человек в таком случае выпадает из настоящего и живет лишь прошлым.

Порой любовь к конкретному человеку заменяется всеобъемлющим, глобальным чувством к человечеству в целом. И любить всех людей разом легче, чем любить кого-то одного. Любовь к конкретному человеку нужно доказывать каждый день, преодолевая трудности быта. Именно быт – частая причина расставаний, потому что любовь означает умение видеть в человеке недостатки и принимать их. А вот влюбленность не приемлет недостатков. Когда же те становятся явными, влюбленность сменяется холодностью. Страсть требует постоянного подпитывания: это ссоры, конфликты, бурные примирения. Как часто любовь вырастает на дистанции, и как же часто она гибнет в совместной жизни!

Любовь и религия

Из всех религий мира, пожалуй, только христианство создало модель духовной, возвышенной любви. Плотская любовь считается греховной. Другое дело – индийская культура или китайские обычаи, где телесная любовь всегда неразрывно связана с духовной. В исламе любовь – это темное, закрытое дело. Коран куда менее романтичен, чем христианство. Скорее ислам воспринимает любовь прагматично, ведь таким было требования того времени, когда возникает эта религия.

Христианство, кроме прочего, призывает человечество возлюбить ближних. И когда мы читаем Новый Завет, то вспоминаем – это послание любящего Бога. Это значит, что великая любовь строится на малой, и чтобы полюбить конкретного человека, нужно сперва полюбить весь мир.

Христианство перечеркивает плотскую любовь, о которой писал Платон. В этой религии акцент делается на чистой любви к Богу.

Однако средневековье дополняет любовь к Богу любовью к Деве Марии. Так и рождается тот самый культ Прекрасной дамы, воспетый Петраркой. Возможно, в вопросе восприятия любви христианство больше почерпнуло у Аристотеля, нежели у Платона. Например, Аристотель пишет о любви как «катарсисе», то есть очищении. Позже традицию воспевания духовной любви как возвращения к изначальному единству перенимают неоплатоники – последователи Платона. В христианстве, любовь долго терпит и «никогда не перестает».

Любовь как труд

Иногда любовь ошибочно воспринимают как легкий отдых. Но это не так: любовь требует усилий, терпения, совершенствования, труда. В этом труде не бывает выходных и отпусков. Любовь предполагает – кроме романтики и влечения – заботу, ответственность, серьезность, уважение и внимание друг к другу.

В любви люди должны, как говорится, смотреть в одну сторону. Искренность, честность, умение признаться в своих ошибках – тоже атрибуты любви, без которых отношения обречены на поражение. Действительно, влюбиться очень легко, а вот удержать любовь, сохранить ее – трудная задача. Такая же нелегкая задача – научиться уважать потребность другого человека в одиночестве.

Любовь в литературе

Во все времена люди пели оды любви. Так, Петрарка посвящает свои произведения Лауре, Рафаэль воплощает свой образ-идеал в Сикстинской мадонне, а Мэри Шелли выливает горечь от любви на страницы «Франкенштейна». Одну из самых красивых и драматичных историй любви пережил русский писатель и лауреат Нобелевской премии Иосиф Бродский.

Посмотрим на фрагменты его стиха, посвященного музе – Марине Басмановой:

Я дважды пробуждался этой ночью
и брел к окну, и фонари в окне,
обрывок фразы, сказанной во сне,
сводя на нет, подобно многоточью,
не приносили утешенья мне…

…Ибо в темноте –
там длится то, что сорвалось при свете.
Мы там женаты, венчаны, мы те
двуспинные чудовища, и дети
лишь оправданье нашей наготе…

Любовь Бродского к Басмановой – трагическое чувство, которое мучило писателя всю жизнь. Этот стих – подтверждение того, как сильно любовь вдохновляет на творчество. Более того, творчество порой – единственный способ выразить боль от любви. Молодые люди познакомились в 1962 году, а в 1964-м – расстались. Но чувство осталось. Стих «Любовь» поэт написал спустя семь лет после разрыва. Множество произведений Бродского адресовано «М. Б.», то есть Марине Басмановой.

Это произведение – и светлое, и грустное одновременно. И строки Бродского идеально передают сущность любви. Любовь можно утратить, но из памяти ее извлечь нельзя. Это домовой, который будет вечно переворачивать мебель в квартире, не давать спать, будет мучить и заставлять страдать. Однако любовь повторяется. Даже Бродскому удалось встретить еще одну музу.

Любовь не терпит эгоизма. Хороший пример всепрощающей любви – это образ супруги Льва Толстого, Софьи. Читая записи женщины, осознаешь глубину ее внутреннего мира и широту, вечность чувства к мужу. Хотя эти отношения трудно назвать счастливыми для Софьи. В среде философов – не менее творческих людей, чем писатели – яркий пример любви, странной и причудливой, представляют Сартр и Симона де Бовуар. Но, конечно, совсем не обязательно страдать, как поэты и художники. Можно просто наслаждаться этим чувством, потому что человек живет только пока любит.

Что такое любовь, а что нет?

Любовь — это сила природы. Как бы сильно мы ни хотели, мы не можем повелевать, требовать или отнимать любовь, точно так же, как мы не можем приказать луне, звездам, ветру и дождю приходить и уходить по нашим прихотям. У нас может быть некоторая ограниченная способность изменять погоду, но мы делаем это, рискуя нарушить экологический баланс, которого мы не полностью понимаем. Точно так же мы можем инсценировать соблазнение или ухаживать, но результатом, скорее всего, будет увлечение или две иллюзии, танцующие вместе, чем любовь.

Любовь больше тебя. Вы можете пригласить любовь, но вы не можете диктовать, как, когда и где любовь выражает себя. Вы можете выбрать, отдаться любви или нет, но в конце концов любовь поражает как молния: непредсказуемо и неопровержимо. Вы даже можете полюбить людей, которые вам совсем не нравятся. Любовь не имеет условий, оговорок, дополнений или кодексов. Подобно солнцу, любовь излучается независимо от наших страхов и желаний.

Любовь по своей природе свободна. Его нельзя купить, продать или обменять.Вы не можете ни заставить кого-то полюбить себя, ни предотвратить это — ни за какие деньги. Любовь не может быть заключена в тюрьму и не может быть узаконена. Любовь — это не субстанция, не товар и даже не рыночный источник энергии. У любви нет территории, нет границ, нет измеримой массы или энергии.

Можно купить сексуальных партнеров и даже партнеров по браку. Брак — это вопрос закона, правил и судов, а также прав собственности. В прошлом цена брака или приданое, а в настоящее время алименты и брачный договор ясно дают понять, что все дело в браке — это контракты.Но, как все мы знаем, браки, устроенные или нет, могут иметь мало общего с любовью.

Сексуальное возбуждение и удовлетворение, будь то с помощью пальцев, рта, предметов, фантазийных игр, кнутов и цепей или просто полового акта, безусловно, можно покупать и продавать, не говоря уже о том, чтобы их можно было использовать для продажи других вещей. Стоит ли продавать секс — это совершенно другой вопрос, но сама любовь не может быть продана.

Можно купить верность, товарищество, внимание и, возможно, даже сострадание, но за любовь нельзя купить.Оргазм можно купить, а любовь — нет. Оно приходит или нет, по милости, по своей собственной воле и в свое время, без какого-либо человеческого планирования.

Любовь нельзя включить как награду. Его нельзя отключить в наказание. Только что-то другое, притворяющееся любовью, можно использовать в качестве приманки, в качестве крючка, для наживки и подмены, имитировать, намекать, но настоящая сделка никогда не может быть достигнута, если она не исходит свободно из сердца.

Это не означает, что любовь позволяет не сдерживать деструктивное и оскорбительное поведение.Любовь выступает за справедливость и протестует, когда причиняется вред. Любовь указывает на последствия причинения вреда себе или другим. Любовь оставляет место для выражения и высвобождения гнева, горя или боли. Но любовь не грозит удержаться, если не получит того, чего хочет. Любовь не говорит прямо или косвенно: «Если ты плохой мальчик, мама тебя больше не любит». Любовь не говорит: «Папина маленькая девочка этого не делает». Любовь не говорит: «Если ты хочешь, чтобы тебя любили, ты должен быть хорошим», или «Делай, что я хочу», или «Никогда никого не любить», или «Пообещай, что никогда не покинешь меня.«

Любовь заботится о том, что с вами станет, потому что она знает, что все мы взаимосвязаны. Любовь по своей природе сострадательна и сопереживала. Любовь знает, что «другой» — это тоже мы сами. Это истинная природа любви, а самой любовью нельзя манипулировать или сдерживать. Любовь уважает суверенитет каждой души. Любовь — это собственный закон.

Выдержка из Семь естественных законов любви Деборы Анапол и опубликована с разрешения издателя. Этот материал защищен авторским правом.Все права защищены. Пожалуйста, свяжитесь с автором для получения разрешения на копирование, распространение или перепечатку.

Реальна ли любовь с первого взгляда? Что говорят исследования и эксперты

Исследование показало, что люди действительно склонны решать, интересуются ли они человеком романтически, в течение нескольких секунд после встречи с ними, и это почти мгновенное решение зависит от сочетания физических и психологических сигналов, которые они улавливают о человеке с первого взгляда.

Что касается настоящей влюбленности, то в 2017 году группа исследователей приступила к изучению любви с первого взгляда, как только это произошло.Они организовали встречи с потенциальными романтическими партнерами для примерно 400 мужчин и женщин, а затем спросили о чувствах, которые они испытали во время встречи. Небольшое количество людей действительно сообщали о том, что влюбились с первого взгляда, но эти чувства не включали в себя высокую страсть, близость или приверженность — все классические признаки романтической любви, которые ищут психологи, согласно треугольной теории любви Штернберга.

Главный фактор, предсказавший влюбленность с первого взгляда в незнакомого человека? Физическая привлекательность.

Фактически, оценка привлекательности человека на один пункт выше была связана с в девять раз большей вероятностью заявить о любви с первого взгляда. Это говорит о том, что подавляющее большинство людей, утверждающих, что влюбились с первого взгляда, на самом деле испытывают вожделение с первого взгляда .

Чтобы быть справедливым, любовь и похоть очень часто путают, согласно психологам Симоне Хамфри, PsyD, и Сигне Саймон, доктору философии. «Эти два явления активируют сходные нейронные пути в мозгу, которые задействованы в представлении о себе, целенаправленном поведении, счастье, вознаграждении и зависимости», — пишут они на mbg.

Сильные, всепоглощающие чувства страсти, восторга и тоски, связанные с влюбленностью, являются продуктом серии нейрохимических реакций, в которых система вознаграждения мозга, подпитываемая дофамином, побуждает человека искать близости и близость с объектом их привязанности — подобно тому, как ведет себя мозг, когда человек страдает от наркотической зависимости. Исследования поведенческого антрополога Хелен Фишер, доктора философии, показывают, что эта система романтического влечения теоретически может срабатывать мгновенно.

Тем не менее, другие исследования обнаружили различия в мозге людей, которые недавно влюбились, и тех, кто влюблялся десятилетиями. В то время как системы вознаграждения мозга загорались для обеих групп людей, когда они думали о своих возлюбленных, у новобрачных активировались некоторые дополнительные части мозга: те, которые связаны со страхом и тревогой.

5 (обновлено): Что такое любовь? / Что такое любовь? Забавно, спросите вы.

Добро пожаловать в TOB по вторникам

Обновленный .В течение следующих нескольких месяцев мы вернемся к прошлым блогам Катрины, а затем обратимся к размышлениям Джека Хенца *.

Что такое любовь? Катрина Дж. Зено, МТС

Добро пожаловать в TOB вторник! Меня зовут Катрина Зено, и каждую неделю мы будем тратить несколько минут на размышления об одном из аспектов монументальной работы Иоанна Павла II « Мужчина и женщина, которые он создал их» , также известной как «Богословие тела». Сегодняшняя тема: «Что такое любовь?»

В начале моей ораторской карьеры я провел двухдневный семинар для молодой (но теперь уже сильной!) Организации Family Honor.В середине второго дня одна из участниц многозначительно спросила: «Вы изучили много материала, но почему ничего не сказали о любви?»

Внутри я зашипел. Внешне я старался воздержаться от выражения ужаса, думая: «Любовь? Что ты имеешь в виду, я ничего не сказал о любви? Это все , о которых я говорил — «дар себя» — это любовь! »

Почему-то, на мой взгляд, связь была очевидна. Когда Иоанн Павел II говорит: «Человек … не может полностью найти себя, кроме как через искренний дар самого себя» [цитируя Gaudium et Spes 24], это то же самое, что сказать: «Человеческая личность создана, чтобы выражать любовь через себя. -подарок.«И все же эта связь не была очевидна для тех, кто посещал мою мастерскую.

С того дня, примерно 15 лет назад, мое собственное понимание любви как полного самоотдачи претерпевало волну за волной болезненного роста и расширения. Однако почему-то кажется, что наша современная культура пошла навстречу другому барабанщику. Сообщения, циркулирующие вокруг нас, провозглашают: «Любовь есть любовь!» «Любовь — это чувство!» «Любовь желает добра другим!» Итак, что это такое?

Проще говоря, два из этих ответов относятся друг к другу, а третий вводит в заблуждение.Сможете ли вы угадать, какой из них уводит нас от полноты истины? Ответ таков: «Любовь есть любовь», потому что она делает любовь самореферентной.

«Почему это проблема?» вы можете спросить. Потому что никакая реальность не может быть определена сама по себе. Например, что, если бы мой сосед постучал в мою дверь и сказал: «Я только что получил эту деризу по почте. Подскажите, пожалуйста, что это? » И я отвечаю: «О, это легко. Дериза — это дериза ».

Насколько это полезно? Нисколько. Чтобы понять, что такое , мы должны определить его по качествам и характеристикам, которые похожи на , но при этом заметно отличаются от от других реальностей.(Подумайте: у собаки четыре ноги, хвост, мех, , и она лает …)

Итак, что такое , это любовь? Как мы можем дать хотя бы начальное определение любви в ограниченном пространстве блога? Два других приведенных выше описания служат полезной основой.

В стольких католических кругах я слышал следующее заявление, как если бы оно было окончательной католической доктриной: «Любовь — это не чувство. Он желает добра другим ». Это правда? Любовь — это не чувство ?

Давайте проведем эксперимент: если бы вы спросили любого мужчину, почему он женился на своей жене, как вы думаете, он бы ответил: «Я провел анализ затрат и выгод своих отношений с моей девушкой, и было очевидно, что лучший способ Я мог бы , если бы ее хороший женился на ней.- Вряд ли мы ожидали романтического ответа, а?

Конечно, любовь — это чувство . Родители любят своих детей, часто с первого взгляда, с поразительной силой, которая удивляет даже их самих. Лучшие друзья любят друг друга и могут испытать душераздирающее горе, когда кто-то переезжает в отдаленное место. Солдаты чувствуют защитную любовь к своей стране до такой степени, что готовы отдать свою жизнь за своих сограждан.

Любовь — это действительно чувство. Однако это не , а только ощущение .Если бы любовь была просто эмоциональным ощущением, то любовь была бы временной, мимолетной, непредсказуемой и ужасно трагичной. Что происходит, когда любовные чувства ушли, испарились? Как правильно поступить? Действуем ли мы тогда в соответствии с другими чувствами ?

Любовь Бога к вам —

эрос; он желает и ищет союза с Возлюбленным (то есть с вами). В то же время любовь Бога к вам также полностью агапе; он всегда и только желает вам добра.

К счастью, пробел, вызванный отсутствием любовных чувств, заполняется волей. Воля может обеспечить устойчивый и аргументированный настрой, даже когда исчезают чувства близости и единства, или когда требуются постоянные жертвы и дискомфорт, или когда неверность или трагическая потеря бьют нас по лицу.

Любовь как чувство и действие воли верно не только для наших человеческих отношений, но и для наших отношений с Богом. Бог не просто желает нам добра, Он движется к нам в интимных узах любви. Почетный папа Бенедикт XVI смело вторил св.Супружеское понимание спасения Иоанна Павла II (см. Блог прошлой недели, Блог 4) в его первой энциклике «Бог есть любовь» ( Deus Caritas Est ). Кардинал Ратцингер / Папа Бенедикт XVI известен как глубоко мыслящий, тихий и рациональный мыслитель, и тем не менее он ясно заявляет: любовь Бога к человеку, безусловно, может быть названа эрос , но она также полностью агапе (см. DCE, № 9. ).

Как это для землетрясения силой 6,6 балла? Божья любовь к вам — эрос; он желает и ищет союза с Возлюбленным (то есть с вами).В то же время любовь Бога к вам также полностью агапе; он всегда и только желает вам добра. Папа Бенедикт также писал: «[M] an действительно может вступить в союз с Богом…. единство, в котором Бог и человек остаются самими собой и все же становятся полностью одним целым »(DCE, № 10).

Вау! Я хочу иметь отношения с таким Богом! Я надеюсь, что такая любовь пронизывает всю нашу культуру, потому что она имеет содержание и значение, которые восходят к тому, что мы созданы мужчиной и женщиной, что мы созданы для союза и общения не только естественным, но и сверхъестественным образом.Бог не хочет изгнать нас или поглотить нас в Себе. Он хочет, чтобы двое, вы и Бог, оставались двумя, но все же полностью стали одним целым. Это настоящая любовь!

Бог не хочет изгнать нас или поглотить нас в Себе. Он хочет, чтобы двое, вы и Бог, оставались двумя, но все же полностью стали одним целым. Это

настоящая любовь!

На этой неделе, возможно, вы могли бы поразмышлять над этим двойным измерением любви, являющимся одновременно эросом, и агапе, чувством и желанием добра другого, и позволить ему расшириться, сделав подарок себе (даже если вы не чувствую себя как он) в эросе, когда становится единым целым.И помните… вы подарок!

© Катрина Дж. Зено, МТС

---

Размышления Джека Хенца: что такое любовь? Забавно, спросите вы.

В четверг вечером пару раз в месяц я собираюсь с тремя другими католиками из моего прихода для общения, холодного пива и мужского разговора. Мы называем себя The Four Amigos.

Чаще всего разговор начинается со спорта, а затем переходит к нашей католической вере и тому, что значит быть католиком. Иногда мы обсуждаем сложные вопросы, которые могут беспокоить кого-то из нас.Это идеальная группа, чтобы получить реалистичную мужскую точку зрения.

Четыре Amigos состоят из водителя автобуса на пенсии, спасателя на пенсии, бывшего профессора колледжа и меня, метеоролога на пенсии. Блоги Катрины часто становятся предметом обсуждения, поэтому я недавно спросил их: «Что такое любовь — это чувство и / или желание добра другим?»

Из-за немедленного отсутствия ответа мне показалось, что я попросил их помочь покрасить мой дом в разгар лета в Фениксе.Я ждал. В конце концов водитель автобуса, старший Амиго, в шутку ответил: «Что такое любовь? Это пять футов небес и «конский хвост» », — повторяя лирику когда-то популярной песни Playmates в 1959 году. Он всегда знает, как завязать разговор!

Но, наконец, он сказал без лишнего шума: «Я люблю Бога, потому что он всегда любит меня, даже когда я совершаю ошибку. Я стараюсь делать добро для других, жертвую деньги и время на множество целей, а приход — это моя семья. Я сделаю все для семьи, друзей и Церкви.Если это желает добра для другого — тогда это любовь ко мне ».

Самый молодой Амиго, EMR, который недавно развелся, сказал, что его смущает супружеская любовь или любая любовь, потому что его жена категорически больше не любит его. Она была замужем за своей работой, и она любила власть и деньги больше, чем он. «У нас с Богом забавные отношения, — сказал он. «Когда я был первым респондентом, Бог всегда поддерживал меня. Я сделал карьеру, помогая другим и спасая жизни. Он заботился обо мне. У меня есть глубокая эмоциональная связь с Ним из-за всех близких вызовов, которые я пережил.Но когда дело доходит до эмоциональной человеческой любви, которая длится с обязательствами, — он посмотрел на стол и поерзал в кресле, — я никогда не испытывал такой любви. Я все еще ищу это ».

Мой самый близкий друг, «Старый профессор» женат уже несколько десятилетий. Он начал с того, что сказал, что у него с женой глубокие, интимные любовные отношения. Еще много эмоций. Ежедневное принятие Евхаристии и частые посещения исповеди — его ключи к достижению небес. Он является катехизатором RCIA, ведет Розарии и служит в Св.Винсент де Поль. Инстинктивно в его жизни есть определенная степень желания добра другим, хотя он признал: «Я не часто об этом думаю; Я просто делаю что-то для других ».

Тогда Старый профессор повернулся ко мне и сказал: «А ты, дорогой друг, что ты скажешь о любви?» Я быстро заметил, что на меня смотрят три пары глаз. Я сделал большой глоток холодного пива, чтобы собраться с мыслями, вспоминая слова Катрины: «Любовь как чувство и действие воли верна не только в наших человеческих отношениях, но и в наших отношениях с Богом.”

Я посмотрел им в глаза, и слова потекли. «Хорошо, я признаюсь, что моя жизнь была непрерывной эмоциональной любовью на американских горках с множеством взлетов и падений. Однако стабилизирующее влияние в этой шумной поездке было направлено на то, чтобы делать добро другим, а другие — на то, чтобы делать добро для меня. Это заставляет меня указывать на углубляющуюся любовь к жене, семье и Богу ».

Я выбираю строить свою жизнь вокруг любви к Богу и позволяю этой любви перетекать в мои отношения и то, что я делаю.

Три пары глаз смотрели на меня, и я продолжил: «Да, мне нравятся эмоции, а кому нет? Но они могут быть мимолетными. Я предпочитаю строить свою жизнь вокруг любви к Богу и позволяю этой любви перетекать в мои отношения и то, что я делаю ».

За столом было тихо, почти слишком тихо. Затем водитель автобуса хлопнул левой рукой по столу, потрясая каждого из нас, и выпалил: «Мне это нравится», после чего кивнул ЭМИ и улыбнулся на лице Старого профессора.