Виктимное поведение жертвы. / Прокуратура (новости) / Официальный сайт городского округа Егорьевск

Психологи уже давно обратили внимание, что одни люди, как будто бы магнитом притягивают к себе несчастья, и становятся жертвами преступлений, а другие практически не сталкиваются в своей жизни с такими ситуациями. Очень часто потерпевшие сами своим поведением способствуем совершению в отношении них криминальных деяний. Существует даже целая наука, изучающая жертв преступления и потерпевших — виктимология. Зачастую человек сам провоцирует преступников в совершении правонарушений и преступлений. Происходит это либо в силу личностных характеристик жертвы, либо в результате ее ненадлежащего поведения.
Выделяют несколько основных варианта поведения, провоцирующих совершение преступления: неосторожное или самонадеянное поведение жертвы либо действия потерпевшего, вызывающие неадекватные поступки преступника. При неосторожном поведении жертва сама создает практически все условия для того чтобы в отношении неё было совершено преступление.

Это и оставленные ценные вещи в салоне автомобиля или ношение кошельков в прозрачном полиэтиленовом пакете, позднее возвращение домой в коротком платье или ношение солидной суммы денег и ее явное афиширование.
Самонадеянное поведение наиболее характерно для «ярких» оптимистов, которые считают, что с ним несчастье случиться и не может. Так, часто дамы становятся жертвами изнасилования, принимая приглашение посетить жилье малознакомого мужчины. Так 30.11.2011 года в Егорьевском городском суде состоялся приговор в отношении Кашина С.В. В ходе судебного заседания было установлено, что  25.05.2011  на аллее во 2 микрорайоне гражданка П. познакомилась с ранее неизвестным ей Кашиным С.В. Он пошел провожать её домой, по дороге они распивали пиво. Гражданка П. предложила Кашину С.В. попить пива  в подъезде, на что он предложил ей пойти к нему домой, поскольку его квартира свободна. Она согласилась, т.к. Кашин С.В. внешне внушал доверие. В результате гражданка П. была изнасилована. Именно легкомысленное поведение жертвы может вызвать неадекватную реакцию со стороны преступника, не следует бравировать своим бесстрашием, пытаясь задержать преступника, а также не следует вступать с правонарушителем ни в какие дебаты, чтобы не спровоцировать его на незапланированное преступление.

  В этом случае лучше всего действовать в соответствии с золотым правилом: «береженого бог бережет».     Помощник городского прокурора юрист 3 класса                                                                            Климанов А.Н.    

ПРОФИЛАКТИКА ВИКТИМНОГО ПОВЕДЕНИЯ

ПРОФИЛАКТИКА ВИКТИМНОГО ПОВЕДЕНИЯ У МЛАДШИХ ПОДРОСТКОВ ПОСРЕДСТВОМ КОММУНИКАТИВНОГО ТРЕНИНГА

Габдулхакова Александра Андреевна

На социализацию ребёнка в условиях современного мегаполиса влияют множество факторов, на которые индивид может реагировать по-разному, в том числе и отрицательно — страх, тревожность, агрессия, выражающиеся в различных формах насилия.

Человек, являясь как субъектом, так и объектом социализации, всё же может стать и жертвой такого процесса. Ведь именно культура, традиции, обычаи, особенности семейного воспитания могут стать теми обстоятельствами, которые деформируют нормальное развитие, не дают реализовать заложенные способности. Таким образом, насилие, присутствующее в процессе социализации, изменяет личность, направляя её по пути выбранного виктимного поведения.

Виктимность – это склонность человека становиться жертвой в определенных ситуациях. ^[3] Так же выделяют термин виктимное поведение, то есть такое поведение, в результате особенностей которого повышается вероятность превращения лица в жертву преступления, обстоятельств или несчастного случая.

[2]

Исходя из ряда исследований, можно сделать вывод, что больше всего в классификации по возрасту жертвами становятся подростки и пожилые люди.^[5] Это обусловлено их статусом – они находятся в зависимости в силу обстоятельств, и не могут переломить ситуации, прекратив тем самым насилие над своей личностью.

Исследование, проведенное нами по русифицированным методикам, апробированным в рамках международного проекта «Quality of life of immigrant and native adolescents. AcomparativestudybetweenPortugal, Spain, Russia, BelarusandUkraine»

, дают возможность говорить о том, что дети уже в 5-6 классах ощущают на себе насилие в семье. Исследование проводилось в МОУ СОШ №90, где респондентами выступали учащиеся 6 и 11 классов в равных соотношениях мальчиков и девочек. Данное решение было принято в связи с тем, что наибольший интерес представляет сопоставление данных старшеклассников, которые уже близки к взрослой жизни, и позиция тех школьников, которые ещё дети, но уже имеющие возможность осознавать и замечать негативные проявления в свой адрес.

Наиболее значимыми для нашего исследования были следующие аспекты: «Общее состояние», «Дом и семья», «Проявление насилия», «Стрессовые ситуации за последние 5 лет».

Анализ аспекта «Общее состояние», в котором нас заинтересовал вопрос: «Ощущали ли Вы давление за последнюю неделю?», дал следующие результаты.

Таблица 1. Данные по ответам респондентов на вопрос «Ощущали ли Вы давление за последнюю неделю?» в процентах.

	6 класс	11 класс
Никогда	16%	80%
Редко	48%	20%
Очень часто	16%	—
Всегда	20%	—

Из ответов видно, что шестиклассники более дифференцируют своё состояние, нежели старшеклассники.

Возможно, причины этого связаны с категоричностью, присущей возрастным особенностям выпускников. Так же можно увидеть, что дети младшего возраста чаще подвергаются насилию со стороны родителей.

В категории «Дом и семья» было 6 вопросов, но для исследования мы решили выбрать наиболее интересные. Одним из первых задавался вопрос «Поступали ли родители по отношению к тебе несправедливо?». Большинство школьников – 55% — и 6, и 11 классов ответили «всегда». Далее у шестиклассников варианты «редко» — 30% и «очень часто» — 15%. У старшеклассников «довольно часто» — 45%. Шестиклассники давали более разнообразные ответы, что говорит об их особом восприятии проблемы.

Следующий вопрос для анализа: «Был ли ты счастлив дома?». Большинство старшеклассников, а именно 55 %, отвечали, что «всегда» по сравнению с 25% у шестиклассников. Вариант «очень часто» был выбран 45% старшеклассников и 20% шестиклассников. «Довольно часто» ответили 19% выпускников и 55% шестиклассников. Таким образом, шестиклассники реже, чем старшеклассники ощущают эмоциональный комфорт дома.

Последний вопрос, представляющий интерес для нашего исследования, звучал как «Уделяли ли тебе родители достаточно внимания?». В отличие от старшеклассников, шестиклассники выбирали ответ «никогда» — 10%. Большинство старшеклассников – 60% — отвечали «очень часто» в противовес 18% шестиклассников. Из опрошенных шестиклассников 55% «всегда» уделяли внимание родители, а старшеклассникам – 25%. Так же вариант «редко» выбрали 17% шестиклассников, а вариант «довольно часто» — 15% выпускников. Таким образом,

шестиклассники более чувствительно относятся к недостатку внимания, нежели старшеклассники, так как именно они выбирали варианты «никогда» и «редко».

Следующим аспектом, представляющим интерес для исследования, являются результаты анкеты на тему «Стрессовые ситуации за последние 5 лет». В перечне различных ситуаций нужно было выбрать те моменты, которые повлияли на несовершеннолетнего и указать в балльном количестве степень этого влияния.

Как показывает анализ ответов, сильная раздражительность и ссоры между родителями одинаково влияют и на старшеклассников – 32% — и на шестиклассников – 28%опрошенных.

В категории «Проявление насилия» рассматриваются вопросы, касающиеся проявления давления и жестокости в среде сверстников. Одним из наиболее важных вопросов был «Боялись ли Вы кого-нибудь из мальчиков или девочек». Из опрошенных 22% шестиклассников никогда не боялись никого из сверстников, а у старшеклассников эта цифра больше – 70%. Таким образом,

шестиклассники больше боятся своих сверстников. Однако на вопрос«Высмеивали ли тебя другие мальчики или девочки» процент шестиклассников, которые боялись сверстников, совпадает. То есть, шестиклассники бояться сверстников не просто так, а из-за того, что они их высмеивают. У старшеклассников же всё наоборот: из 70 % опрошенных, которые боялись сверстников, только 30 % высмеивали. То есть, у старшеклассников боязнь сверстников не зависит от опыта высмеивания.

Чтобы изменить сложившуюся ситуации и воспитать уже в учениках средней школы умение отстаивать свои права и не превратиться в жертву, мы считаем, что нужно воспитать в детях способность свободно и не боясь выражать свои мысли, желания и потребности. Умение правильно и грамотно защищать свои права возможно в рамках коммуникативного тренинга, так как это позволит использовать как теорию, так и практику – ролевые игры и упражнения.

Мы предлагаем именно тренинг, потому что по теории «семи интеллектов», выдвинутой американским психологом Говардом Гарднером, нас интересуют два вида интеллекта – межличностный и внутриличностный. Межличностный интеллект отвечает за способность понимать других людей и сотрудничать с ними, он выражается в том, как мы воспринимаем настроение, темперамент и потребности других людей, как мы реагируем на них. Внутриличностный же интеллект – это наша способность понимать свой собственный внутренний мир, он позволяет воспринимать наши чувства, установки и предрассудки и ориентировать поведение из наших собственных желаний. ^[6]

Коммуникативный тренинг — это тренинг, целью которого является рост личности через расширение сферы осознания себя и других, а так же процессов, происходящих в обществе. Группа используется как лаборатория для развития и отработки умений межличностного общения. Плюс каждый наблюдает за поведением других. У всех есть возможность дать и получить обратную связь, что позволяет развивать умение эффективного общения. ^[1]

Тренинг поможет достичь три вида целей:

1. . Когнитивных, направленных на передачу знаний о проблеме;
2. . Аффективных, направленных на эмоциональное воспитание детей;
3. . Прагматических, направленных на формирование конкретных знаний и умений.

Таблица 2. Структура целей коммуникативного тренинга.

Когнитивные цели	Аффективные цели	Прагматические цели
А1. Знание симптомов насилия над несовершеннолетним в семье	В1. Установка на предотвращение насилия	С1.Умение противостоять насилию
А2. Понимание опасности насилия над несовершеннолетними	В2.Уверенность в защите взрослых	С2. Умение открыто говорить о своих страхах перед наказанием
А3.Знание видов насилия и круга насилия	В3. Ощущение возможности разорвать круг насилия	С3. Умение разглядеть факторы-провокаторы насилия и распознать их
А4. Понимание, что бывают ситуации, когда необходимо настаивать на своих потребностях	В4. Ценность своей личности и своего самочувствия	С4. Умение грамотно донести свою позицию и аргументировать её

Основное содержание будут составлять следующие типы упражнений:

-ролевые игры, направленные на проигрывание конфликтных ситуаций и анализ выхода из них, отстаивание своей точки зрения;

-упражнения, направленные на вербализацию чувств;

-упражнения, направленные на формирование уверенности в себе и развитие ассертивности.

Изменение поведения в результате тренинга будем ожидать по следующим критериям:

-повышение уровня самооценки и самосознания у учащихся;

-умение аргументировано отстаивать своё мнение и убеждать остальных;

-улучшение психологического климата в классе.

Таким образом, мы рассматриваем коммуникативный тренинг, ориентированный на достижение уверенной коммуникации, средством профилактики виктимного поведения у младших подростках.

Список литературы:

1. Алиева М.А., Гришанович Т.В., Лобанова Л.В., Травникова Н.Г., Трошихина Е.Г. Я сам строю свою жизнь. / Под ред. Е.Г. Трошихиной. – Спб.: Речь, 2006. – 216 с.
2. Андронникова О.О. Методика исследования склонности к виктимному поведению http://spsi.narod.ru/5.htm
3. Малкина-Пых И.Г. Виктимология. Психология поведения жертвы. — М: Эксмо, 2010. — 864 с.
4. Монина Г.Б., Лютова — Робертс Е.К. Коммуникативный тренинг (педагоги, психологи, родители). — М.:Речь, 2005. — 224 с.
5. Ривман Д. В. Криминальная виктимология — СПб.: Питер, 2002. — 304 с.
6. Фопель К. Эффективный воркшоп. Динамическое обучение. Пер.с нем. – М: Генезис, 2003. – 368 с.
7. Oliva, A., Jiménez, J., Parra, Á. & Sánchez-Quejiga, I. (2008). Acontecimientos vitales estresantes, resiliencia y ajuste Revista de Psicopatología y Psicología Clínica,13, 53-62.
8. Matos M., Simões C., Carvalhosa S. et al. (2000). A saúde dos adolescentes portugueses. Estudo Nacional da Rede Europeia HBS/OMS. Lisboa: FMH / PEPT.
9. Nunes, C., Lemos, I., & Guimarães, S. (2011). Questionário de dados sócio-demográficos para adolescentes (DASA). Documento não publicado, Universidade do Algarve, Faro, Portugal.
10. The KIDSCREEN Group Europe. (2006). The Kidscreen questionnaires. Quality of life questionnaires for children and adolescents. Berlin: Pabst Science Publs.

 

Габдулхакова Александра Андреевна

специалист по социальной работе отделения

психолого-педагогической помощи семье и детям

МБУ «КЦСОН Свердловского района»

Психологические особенности проявления виктимного поведения у современной молодежи

Библиографическое описание:

Кузнецова, Л. Э. Психологические особенности проявления виктимного поведения у современной молодежи / Л. Э. Кузнецова, А. Н. Ерошенко. — Текст : непосредственный // Актуальные вопросы современной психологии : материалы II Междунар. науч. конф. (г. Челябинск, февраль 2013 г.). — Т. 0. — Челябинск : Два комсомольца, 2013. — С. 73-75. — URL: https://moluch.ru/conf/psy/archive/81/3404/ (дата обращения: 21.02.2021).

Актуальность исследования психологических особенностей проявления виктимного поведения у современной молодежи определяется социальной и практической значимостью вопросов гуманизации общества, необходимостью решения задач формирования социально адаптированной личности, а так же возросшей потребностью виктимологической профилактики и коррекции.

Ритм и стиль жизни, нормы и правила, которые диктует современное общество, все большая необходимость в самореализации молодежи приводит к различным проявлениям виктимности в их поведении. Молодые люди хотят реализовать себя в полной мере и захватывать все больше сфер для самоактуализации. Стремясь быть первыми во всем и всегда, они жертвуют своими потребностями, положительными эмоциями, отношениями со значимыми людьми, неосознанно порождая виктимность по отношению к себе.

В российской психологии крайне мало экспериментальных исследований по теме виктимного поведения личности, имеются лишь единичные работы, изучающие психологические особенности детей и подростков на судебно-психиатрическом материале (Бурелов Э.А., 1991; Морозова И.Г., 1992; Кузнецов И.В., 1994; Догадина М.А., Пережогин Л. О; Кудрявцев И.А., 1988 и др.). Однако необходимость в таких исследованиях все более возрастает в практическом отношении (Гурьева В.А., 1991).

До настоящего времени малоизученными оказались проблемы генезиса виктимного поведения, системы факторов, детерминирующих его возникновение, особенности проявления этих паттернов поведения у молодежи. Практически нет хоть сколько-нибудь удовлетворительного диагностического материала, позволяющего выявлять потенциальную виктимность человека. Также отсутствует разработанная система превентивных мероприятий, направленных на предотвращение реализации виктимного потенциала [1].

Сегодня виктимность и виктимное поведение лица становится предметом пристального внимания социальной психологии (Мудрик А.В., Хартман С., Анлауф К., Туляков В.А., Холыст Б., Эминов В.Е., Еникеев М.И), психологии личности (Васильев В.Л., Мамайчук И.И., Догадина М.А., Пережогин Л.О., Прозументов Л.М., Франк Л.В.), психопатологии (Асанова Н.К., Рыбальская В.Я.).

Виктимность рассматривается нами как психологическое отклонение, закрепленное в привычных формах человеческой активности (поведении), обуславливающих потенциальную или реальную предрасположенность субъекта становиться жертвой [3].

Виктимность определяется совокупностью эмоционально-личностных особенностей, способствующих дезадаптивному стилю реагирования субъекта, приводящему к ущербу для его физического или эмоционально — психического здоровья [2]. При этом возможность реализации данных качеств во многом зависит от наличия конкретной ситуации. Поэтому изучение психологических аспектов виктимного поведения должно проводиться на двух основных уровнях: как следствие социального процесса и как индивидуальная девиация. Несомненно, уровень виктимности может быть в пределах нормы, а может выходить за рамки нормы, проявляться как дезадаптация личности или нарушение паттернов его взаимодействия со средой.

Многочисленные исследования показали, что дети, особенно подросткового возраста, наиболее склонны к проявлению виктимного поведения. Скорее всего, полученные результаты обусловлены особым внимание исследователей к криминальному поведению личности и рассмотрению виктимной личности как жертве преступления.

Но, если рассматривать виктимность по Л.В. Франку как повышенную способность человека в силу его социальной роли и ряда физических и духовных качеств при определенных обстоятельствах становиться потерпевшим [4], то к группе «риска» можно отнести людей с низким социально-экономическим статусом: молодежь (студентов), стариков, инвалидов. Учитывая требования современных российских работодателей к нанимаемому персоналу, к «жертвам» можно отнести женщин старше 40-45 лет и мужчин старше 45-50 лет. В связи с чем, в категорию людей, склонных к виктимному поведению, в российском обществе попадает значительная часть зрелых самостоятельных личностей, желающих работать, зарабатывать и самореализовываться в жизни.

Таким образом, у многих людей имеется потенциальный «психологический комплекс виктимности», у кого-то больше обусловленный личностными особенностями, а у кого-то социальной ситуацией развития современного общества. В любом случае он сказывается на поведение людей и провоцирует агрессивное поведение по отношению к ним.

Японский виктимолог Коити Миядзава выделял как общую виктимность, зависящую от социальных, ролевых и гендерных характеристик жертвы, так и специальную, реализующуюся в установках, свойствах и атрибуциях личности. Причем, по утверждению К. Миядзавы, при наслоении этих двух типов друг на друга виктимность увеличивается [3].

Холыст Б. вводит понятие виктимогенного потенциала, включающего в себя состояние индивидуальной и групповой виктимизации в конкретный исторический момент. Несомненно, качества личности, составляющие виктимогенный потенциал, относительны, и объективизируются лишь как элементы системы «человек – среда» в контексте адаптационной реакции [3]. К сожалению, социально-экономические условия развития современного общества представляют благоприятную среду для развития виктимогенного потенциала личности молодого человека, пытающегося максимально адаптироваться и самореализоваться.

Целью нашего исследования стало изучение особенностей проявления виктимного поведения у современной молодежи. Мы предполагаем, что разновидность проявление виктимного поведения у молодежи обусловлена их адаптационным потенциалом и особенностями психоэмоционального состояния личности.

Исследование проходило на базе ЮРГУЭС г. Шахты Ростовской области. В исследовании приняли участие студенты в возрасте 17-25 лет: юноши (80 человек) и девушки (70 человек). На первом этапе исследования было обследовано 150 студентов с целью выявления юношей и девушек, склонных к виктимному поведению и особенностей проявления у них виктимного поведения (разновидностей виктимности). Использовалась методика «Склонность к виктимному поведению» О.О. Андроникова. На втором этапе были изучены психологические факторы виктимного поведения молодежи с использованием методики «САН» В.А. Доскина, Н. А. Лаврентьевой, методики диагностики социально-психологической адаптации личности К. Роджерса и Р. Даймонда.

Проведенное исследование позволило сделать следующие выводы.

Из 150 студентов было выявлено 60 человек, склонных к виктимному поведению, что составляет 40% от общего числа студентов, принявших участие в исследование. Из них (рис. 1):

— 45% студентов склонны к гиперсоциальному виктимному поведению. Гиперсоциальное поведение – жертвенное поведение, социально одобряемое и зачастую ожидаемое. Это люди активные, самоуверенные, нетерпимые к поведению, нарушающему общественный порядок. Именно такое положительное поведение навлекает на них действия агрессора.

— 35% студентов склонны к некритичному виктимному поведению. Студенты демонстрируют неосторожность, неосмотрительность, неумение правильно оценивать жизненные ситуации в результате каких-либо личностных или ситуативных факторов. Некритичность может проявиться как на базе негативных личностных черт (алчность, корыстолюбие и др.), так и положительных (щедрость, доброта, отзывчивость, смелость и др.).

— 20% студентов склонны к самоповреждающему виктимному поведению. Самоповреждающее и саморазрушающее поведение — жертвенность, связанная с активным поведением человека, провоцирующим ситуацию виктимности своей просьбой или обращением. По существу для активных потерпевших характерно поведение двух видов: провоцирующее, если для причинения вреда привлекается другое лицо, и самопричиняющее, которое характеризуются склонностью к риску, необдуманному поведению, зачастую опасному для самого человека и окружающих. Они могут не осознавать последствий своих действий или не придавать им значения, надеясь, что все обойдется.

Рис. 1. Студенты, склонные к различным видам виктимного поведения

Изучение адаптационного потенциала и особенностей психоэмоционального состояния молодежи, склонной к проявлению различных видов виктимного поведения, показало:

— молодежь с гиперсоциальным видом виктимного поведения характеризуется высоким уровнем адаптации, который происходит за счет позитивного отношения к себе и к другим людям. Наблюдается уверенность в себе, оптимизм, активность, социальная нормативность, ответственность, отзывчивость, высокая коммуникабельность. Психоэмоциональное состояние характеризуется высоким уровнем активности и настроения, эмоциональным комфортом.

— молодежь с некритичным видом виктимного поведения характеризуется средним уровнем адаптации, который поддерживается в основном за счет высокого позитивного отношения к другим людям. Однако наблюдается пониженное принятие себя, что приводит к высокой отзывчивости и неспособности отказа другим людям. Психоэмоциональное состояние характеризуется снижением самочувствия и эмоционального комфорта.

— молодежь с самоповреждающим видом виктимного поведения характеризуется средним уровнем адаптации, который поддерживается за счет высокой уверенности в себе, принятия себя и других людей. Психоэмоциональное состояние характеризуется сниженным эмоциональным комфортом, самочувствием и настроением.

Таким образом, 40% современной молодежи проявляет склонность к виктимному поведению. Доминирующими видами виктимного поведения у студентов стали: гиперсоциальное, некритическое и самоповреждающее поведение. Разновидность проявление виктимного поведения у молодежи обусловлена их адаптационным потенциалом и особенностями психоэмоционального состояния личности.

Гиперсоциальный вид виктимного поведения характеризуется высоким уровнем адаптации. Снижение адаптации при некритичном виде виктимного поведения происходит по причине недостаточного принятия себя, что приводит к высокой отзывчивости и неспособности отказа другим людям, а в дальнейшем к снижению самочувствия и эмоционального комфорта. Снижение адаптации при самоповреждающем виде виктимного поведения происходит по причине самоуверенности, приводящей к снижению эмоционального комфорта, самочувствия и настроения.

Обнадеживает, что в выявленных группах студентов, склонных к виктимному поведению, не наблюдается значительного снижения адаптации. Это свидетельствует о том, что современная молодежь способна приспособиться ко многим жизненным ситуациям и реализовать себя в полной мере. Однако, в зависимости от вида виктимного поведения, проявляющегося у молодежи, студенты нуждаются в психологической помощи с использованием соответствующих техник психологического воздействия.

Социально-педагогический аспект профилактики виктимного поведения включает широкий круг мер, направленных на обеспечение нормального и гармоничного развития личности, создание безопасной и благоприятной микросоциальной среды. Следует больше внимания придавать организации молодежных клубов для проведения безопасного досуга, развития интересов и коммуникативных способностей, формирование морально-нравственных принципов об общественно приемлемых формах и безопасных стереотипах поведения в различных ситуациях. Литература:

1. Малкина-Пых И.С. Психология поведения жертвы / И.С. Малкина-Пых. — М.: Наука, 2009. – 329 с.

2. Мудрик А.В. Виктимология / А.В. Мудрик. — М.: Магистр, 2002. – 524 с.

3. Ривман Д.В., Устинов В.С. Виктимология / Д.В. Ривман, В.С. Устинов. — СПб.: Гардарика, 2000. – 320 с.

4. Франк Л.В. Виктимология и виктимность / Л.В. Франк. — Душанбе, 2002. – 342 с.

Психолого-педагогические факторы возникновения виктимного поведения подростков и способы его предупреждения Текст научной статьи по специальности «Психологические науки»

УДК 37.035.4 ББК 74.200.44 Г 62

М.С. Голубь

ПСИХОЛОГО-ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ВИКТИМНОГО ПОВЕДЕНИЯ ПОДРОСТКОВ И СПОСОБЫ ЕГО

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ

(РЕЦЕНЗИРОВАНА)

Аннотация. В статье рассматриваются различные подходы к пониманию виктимности; уточняется понятие «виктимное поведение подростков», «виктимный потенциал». Выявляются факторы возникновения виктимного поведения: стратегии семейного воспитания отца, влияние стратегий воспитания матери, отсутствие ощущения социальной поддержки у подростков и др., а также факторы, определяющие формирование «невиктимного» поведения подростков. Раскрываются способы предупреждения виктимного поведения подростков на примере авторской профилактической программы.

Ключевые слова: виктимность, виктимное поведение личности, виктимология, виктимный комплекс жертвы, насилие, жестокое обращение с детьми, педагогическая профилактика жестокого обращения с детьми.

M.S. Golub

PSYCHOLOGICAL AND PEDAGOGICAL FACTORS OF THE ORIGIN OF VICTIM’S BEHAVIOUR IN TEENAGERS AND WAYS OF ITS PREVENTION

Abstract. The paper examines various approaches to understanding victim’s behaviour. The concepts “victim’s behaviour of teenagers” and “victim’s potential” are specified. The author reveals factors of the origin of victim’s behaviour, including strategy of family education of the father, influence of strategies of education of mother, absence of sensation of social support in teenagers, etc., as well as the factors defining formation of “nonvictim’s” behaviour of teenagers. Ways of the prevention of victim’s behaviour in teenagers are disclosed using an example of the author’s preventive program.

Keywords: “victim’s character”, victim behaviour of the person, victimology, a complex of a victim, violence, cruel treatment of children, pedagogical preventive measures of cruel treatment of children.

Проблема насилия и жестокого обращения с детьми в последнее время подвергается глубокому междисциплинарному анализу, связанному с выявлением социополитических, культурных, психологических, педагогических и биологических факторов, которые способствуют сохранению насилия и передачи его из одного поколения в другое. Насилие в любой своей форме не может проходить бесследно для личности, и его негативные последствия доказаны в теоретических и эмпирических исследованиях.

Наиболее актуальным, на наш взгляд, является рассмотрение проблемы виктимного поведения детей и подростков, переживших насилие: каков

виктимологический образ жертвы и каковы характеристики виктимной личности, ее самосознания; особенности педагогической профилактики виктимного поведения подростков.

На протяжении последних 20 лет происходящие социально-экономические и политические проблемы резко способствовали увеличению общей социальной

виктимизации и криминализации населения (А.В. Мудрик, Ю.М. Антонян, А.Л. Репецкая, Д.В. Ривман и др.).

Проанализировав различные подходы к пониманию виктимности (В. П. Коновалов,

В.Я. Рыбальская, Л.В. Франк, В.И. Полубинский, Д.В. Ривман и т.д.), можно прийти к выводу о несогласованности в определении основных виктимологических терминов и понятий.

В российских научных исследованиях крайне мало экспериментальных исследований по теме виктимного поведения личности. Однако заметим, что необходимость в такого рода исследованиях все более возрастает в практическом отношении (В.А. Гурьева.,1991).

Безусловно, сам термин «виктимное поведение» возник в рамках криминальной виктимологии. Виктимология как научное направление начала складываться в 40-50-х годах прошлого века. В настоящее время термин «виктимология» чаще используется для обозначения самостоятельного направления, занимающегося изучением жертвы и связанного с криминологией, криминалистикой, судебной статистикой, что прослеживается в работах Э. С. Мельниковой, Д.В. Ривмана, Л.В. Франка, В.Е. Христенко и др.

Исследования отечественных ученых, таких, как Ю.Н. Антонян, Е.Е. Вахрамов, Л.В. Ильина, Т.И. Колесникова, В.Н. Полубянский и др., позволяют раскрыть личностные особенности, приводящие к виктимогенному комплексу жертвы.

Таким образом, «виктимность» и «виктимное поведение» становится предметом пристального внимания социологии, социальной психологии, психологии личности, психопатологии, педагогики.

Анализируя развитие учения о жертве, можно отметить, что в настоящий момент нет однозначной теоретической и операционной трактовки основных понятий и категорий виктимности.

Например, Л.В. Франк рассматривает «виктимное поведение» через категорию виктимности, констатируя, что все типы виктимности существуют в двух формах: потенциальной и реализованной.

Так, Л.В. Франк дает следующее определение: «Виктимность — это потенциальная или актуальная способность лица индивидуально или коллективно становиться жертвой социально-опасного проявления» [4].

«Реализованная виктимность», по словам Л.В. Франка, «реализованная преступным актом личная «предрасположенность», вернее, способность стать при определенных обстоятельствах жертвой преступления» [4].

Д.В. Ривман придерживается иной точки зрения и выделяет «нормальную», «среднюю» и «потенциальную» виктимность всех членов социума, обусловленную существованием в обществе преступности. При этом Д.В. Ривман приходит к выводу, что любой индивид потенциально виктимен и, находясь в определенной жизненной ситуации, может стать жертвой преступления, то есть не приобретает виктимность, а просто не может быть невиктимным» [3].

Б. Холыст вводит в научный оборот понятие «виктимного потенциала», включающего в себя состояние индивидуальной и групповой виктимизации в конкретный исторический момент, процесс виктимизации, виктимиологическую стимуляцию, функциональный механизм соотношения «жертва-виновник преступления» [5].

А.Л. Репецкая выделяет четыре разновидности виктимности:

— виктимогенная деформация личности как совокупность социальнопсихологических свойств личности, связанных с неблагоприятными особенностями социализации последней, ее неудовлетворенностью социальной адаптацией;

— профессиональная (ролевая) виктимность как объективная в данных условиях характеристика социальной роли человека, независимо от его личностных свойств, повышающая опасность посягательств лишь в силу исполнения этой роли;

— возрастная виктимность как биофизическое свойство личности. Речь идет о повышенном риске виктимизации людей, имеющих инвалидность, и некоторых возрастных групп населения;

— «виктимность-патология», виктимность как следствие патологического состояния личности; психическая болезнь, дефицитарность анализаторов зрения и слуха и другие тяжкие соматические расстройства [1].

В настоящее время повышенное внимание уделяется феномену нарушения физических и эмоциональных границ как последствие насилия, пережитого в детстве, в результате которого травматический опыт хроницируется. По мнению Н.В. Тарабриной, результатом воздействия психологической травмы «может стать изменение Я-концепции и образа мира индивида, что может сопровождаться чувством вины, стыда и снижением самооценки» [8]. Нарушения, возникающие после насилия, затрагивают все уровни человеческого функционирования. Они приводят к стойким личностным изменениям, которые препятствуют способности реализовать себя в будущем.

С.В. Ильина,С. Cahill отмечают, что отсроченные последствия насилия, пережитого в детстве, в последнее время становятся объектом эмпирических исследований в психологии и педагогике [7]. Таким образом, можно говорить о том, что детский и подростковый возраст являются сензитивными к насилию периодами в жизни ребенка. Переживая возрастные кризисы, например, подростковый возраст, когда меняется и внешний облик, и поведение ребенка, по мнению Дж. Мэнделла и Л. Дамона, подростки становятся провокативными не только для потенциального насильника, но и вызывают у родителей стремление немедленно исправить непослушное чадо, актуализируя те или иные воспитательные установки, способствующие психологической виктимизации ребенка. С.В. Ильина также отмечает, что основные типы искаженного родительского отношения — депривация и симбиоз — ложатся в основу формирования виктимной личностной организации, которая вынуждает ее обладателя всю дальнейшую жизнь вызывать на себя то или иное насильственное воздействие. Также С.В. Ильина отмечает, что особенно важным является травматическое родительское воздействие в раннем возрасте, влекущее формирование виктимности, которое часто не носит внешних признаков насилия и является неосознанным.

Итак, анализируя основные подходы к определению виктимного поведения подростков, мы пришли к закономерному выводу о необходимости комплексного и системного определения виктимности как биологического, социального, психологического и педагогического отклонения, которое закреплено как в привычках, так и в поведении, обусловливающих реальную или потенциальную предрасположенность к виктимному комплексу жертвы. Процесс виктимизации подростков возможно и необходимо рассматривать на различных уровнях: на уровне виктимной

предрасположенности или виктимного потенциала (с дифференциацией типов потенциально возможного поведения) и на уровне реализованной виктимности в виде виктимного поведения различных типов. Как неспецифический фактор возникновения виктимного поведения выделяется подростковый возраст, психологическое содержание которого обусловливает актуализацию виктимного поведения.

К неспецифическим факторам возникновения виктимного поведения относятся факторы, увеличивающие виктимизацию подростков и приводящие к виктимному поведению, индивидуальный опыт переживания или наблюдения факта насилия, ранее сформированные такие психологические качества, как эмоциональная неустойчивость, тревожность, низкий порог фрустации, повышенная агрессивность, неадекватная самооценка, нарушение процесса социальной адаптации, отсутствие ощущения поддержки, стратегии семейного воспитания отца и матери. Системообразующими факторами возникновения виктимной предрасположенности и ее реализации в форме виктимного поведения различных типов являются (по мере значимости) стратегии

семейного воспитания отца, влияние стратегии воспитания матери, отсутствие ощущения социальной поддержки у подростков.

Подростковый возраст является фактором, повышающим степень виктимной уязвимости подростка, но тип виктимного поведения во многом определяется индивидуально-психологическими (склонность к риску, тревожность, неустойчивая самооценка, радикализм, подозрительность) и психофизиологическими (половая дифференциация) особенностями, а также имеет конкретно историческое происхождение.

К факторам, определяющим формирование «невиктимного» поведения подростков, относятся: позитивный интерес и доброжелательность со стороны отца,

последовательность и демократичность в воспитании со стороны матери, ощущение социальной поддержки и включенности в социум, дающие подростку ощущение спокойствия, уверенности в себе, независимость, эмоциональную устойчивость и общительность, позволяющие обеспечить самосохраняющее поведение, самоконтроль, эмпатийность и дружелюбное отношение к другим.

С 2007 по настоящее время на базе МОУ-гимназии № 44 г. Краснодара нами осуществляется опытно-экспериментальная работа по выявлению факторов виктимного поведения подростков и поиску педагогических средств его предупреждения.

С целью выявления подростков с виктимным поведением мы использовали «Методику исследования склонности к виктимному поведению» О.О. Андронниковой. Данная методика исследования является стандартизированным тестом-опросником, предназначенным для измерения предрасположенности подростков к реализации различных форм виктимного поведения. Тест-опросник представляет собой набор специализированных психодиагностических шкал, направленных на измерение предрасположенности к реализации отдельных форм виктимного поведения. По результатам диагностики нами была сформирована группа подростков (п=25чел.), с которыми осуществлялась коррекционная работа в рамках реализации авторской профилактической программы «Мой безопасный мир».

Результаты апробации авторской профилактической программы позволяют утверждать, что комплексное коррекционное и профилактическое воздействие на подростков, изменение их личностных характеристик позволяют снижать уровень их виктимизации, снабжая эффективными моделями безопасного поведения и увеличивая личностный ресурс.

В результате анализа мы получили «поведенческий фактор», отражающий взаимосвязь между воспитанием родителей, поведением детей и реализацией виктимности. Кроме того, применение различных методов исследования позволило нам сформировать факторные модели виктимности разного генеза и модель «невиктимного» подростка, что позволило более направленно планировать профилактическую работу с подростками, подвергшимися насилию.

Примечания:

1. Репецкая А.Л. Виновное поведение потерпевшего и принципы справедливости в уголовной политике. Иркутск, 1994.

2. Ривман Д.В. О содержании понятия «виктимность» // Вопросы теории и практики борьбы с преступностью. Л.: ВПУ МВД СССР, 1974. С. 25-27.

3. Ривман Д.В. Криминальная виктимология. СПб.: Питер, 2002. 304 с.

4. Франк Л.В. Виктимология и виктимность. Душанбе, 1972.

5. Холыст Б. Факторы, формирующие виктимность // Вопросы борьбы с преступностью. М., 1984. Вып. 41.

6. Андроникова О.О. Психологические факторы возникновения виктимного поведения подростков: дис. … канд. психол. наук. Новосибирск, 2005.

7. Ильина С.В. Влияние пережитого в детстве насилия на возникновение личностных расстройств // Вопросы психологии. 1998. № 6. С. 65-75.

8. Тарабрина Н.В. Практикум по психологии посттравматического стресса. СПб.: Питер, 2001. 272 с.

References:

1. Repetskaya A.L. Guilty behaviour of the victim and justice principles in the criminal policy. Irkutsk, 1994.

2. Rivman D.V. About the contents of the concept “victim’s character” // Questions of the theory and practice of struggle against criminality. L: VPU Ministry of Internal Affairs of the USSR, 1974. P. 25-27.

3. Rivman D.V. Criminal victimology. SPb.: Peter, 2002. 304 p.

4. Frank L.V. Victimology and victim’s character. Dushanbe, 1972.

5. Kholyst B. Factors forming victim’s character // Questions of struggle against criminality. M., 1984. Iss. 41.

6. Andronikovqa O.O. Psychological factors of the origin of victim’s behaviour in teenagers: Thesis for Candidate of Psychology degree . Novosibirsk, 2005.

7. Ilyina S.V. Influence of the violence endured in the childhood on occurrence of personal frustration // Voprosy Psikhologii. 1998. No.6. P. 65-75.

8. Tarabrina N.V. Practical work on psychology of posttraumatic stress. SPb.: Peter, 2001. 272 p.

что это такое и как с этим бороться? / Официальный портал Администрации города Ханты-Мансийска

24.10.2019 20:10

Ежемесячно в Центре психолого-педагогической, медицинской и социальной помощи Ханты-Мансийска для педагогов-психологов образовательных организаций проводятся различные мероприятия на актуальные темы. Последний семинар-практикум был посвящен профилактике и коррекции виктимного поведения и буллинга среди детей и подростков.

Виктимное поведение в психологии – это повышенная способность человека в силу его социальной роли, физических или моральных качеств, при определенных обстоятельствах становиться потерпевшим. Это особенности личности, навлекающие агрессию со стороны других людей. Буллинг это негативное воздействие ребенка на другого ребенка, оно может выражаться в оскорблениях либо прямом физическом воздействии.

На семинаре психологов познакомили с различными теоретическими материалами, практическими играми и упражнениями, которые позволяют воспитать у детей и подростков уверенность в себе и правильное поведение в той или иной конфликтной ситуации. Специалистов учили, как помочь детям не стать жертвой или агрессором.

«Для того чтобы научить наших детей правильному общению, мы организуем подобные мероприятия. Рассказываем педагогам, психологам об особенностях работы с этой проблемой, как правильно проводить диагностику, какие материалы, тесты и программы использовать», – рассказала директор Центра психолого-педагогической, медицинской и социальной помощи Ирина Бондарева.

По ее словам, борясь с этой проблемой, в первую очередь, необходимо работать с родителями. Изначально поведение ребенка, как агрессора, так и склонного быть подвергнутым ситуации насилия, закладывается в семье с неправильными методами воспитания.

Например, любой родитель желая видеть своего ребенка воспитанным должен соблюдать правило золотой середины. Если «перегибать палку» в нотациях и дисциплине, то дети, сталкиваясь с конфликтной ситуацией, просто не могут с ней справиться – замнутся. Есть и обратная реакция, ребенок долго терпевший жесткое отношение родных, вскоре сам подсознательно начнет проявлять агрессию.

Тема буллинга актуальна не только для современных детей. Однако именно сегодня, во времена бурного развития информационных технологий, у подростков имеется широкий круг общения в социальных сетях, где нередко допускают оскорбления и нецензурную лексику, провоцируя конфликты. Для того чтобы этого не происходило, со стороны родителей и педагогов должна проводиться работа по обучению культуре не только в реальной жизни, но и в интернете.

Источник: Управление общественных связей / МБУ «ГИЦ»

Виктимное поведение:причины и последствия | HARVED online журнал

У всех нас имеется хотя бы один знакомый, который постоянно находит приключения на свою беспокойную голову — о таких еще говорят «тридцать три несчастья». Можно подумать, что их сглазили или прокляли — но нет, все объясняется логично и просто. Эти люди сами провоцируют практически все, что с ними происходит, причем делают это несознательно. Такое поведение называется виктимным.

Но не стоит думать, что во всех происшествиях обязательно косвенно повинна сама жертва — трагические случайности могут настигнуть и тех, кто дисциплинирован, разумен и не ищет приключений. Виктимное поведение лишь умножает эту вероятность.

Виктимное поведение это термин, распространенный в психологии и криминалистике (от латинского victima — существо, которое приносят в жертву). Криминалисты называют виктимным вызывающее, безнравственное или противозаконное поведение пострадавшего, ставшее поводом для совершения преступления. В народе об этом говорят просто: сам напросился. Жертвы подобного рода совсем не желают оказываться во всех этих неприятных ситуациях, но все равно постоянно в них «вляпываются».

При этом ущерб жизни, здоровью и материальному благополучию не обязательно наносит другой человек — можно стать жертвой несчастного случая, различных аппаратов или механизмов, стихии, вооруженного конфликта или диких животных.

Жертв преступлений и несчастных случаев изучает наука виктимология, идеи которой зародились не одну сотню лет назад. Было выявлено, что профилактика криминальности общества действует не только при влиянии на потенциального преступника (от воспитания в семье до наказания виновного в назидание другим).  Виктимология уже давно незримо работает в качестве одного из средств предотвращения преступлений при помощи самих потенциальных жертв.

Это выработка в гражданах сознательного поведения, препятствующего несчастным случаям, нападениям и нанесению материального ущерба. В то же время это и сотрудничество с архитекторами, продумывающими городское пространство так, чтобы в нем было как можно меньше закрытых мест, удобных для совершения преступлений.

В школьных курсах большинства развитых стран существует виктимологический инструктаж. Школьников учат не садиться в машину к незнакомым людям, не открывать посторонним дверь, не перебегать дорогу в неположенных местах и так далее. Соблюдение самых простых правил ежедневно спасает тысячи жизней, а безответственное отношение к ним — губит их.

Склонность к виктимному поведению в немалом зависит от семейного уклада. К примеру, в семье, где родители отвечают за свои слова и выполняют обещания, дети более склонны прислушиваться к их советам и выбирать верные решения в различных ситуациях. Они знают — мама и папа поступают правильно, а значит и советы их правильные. Кроме того, в семьях с виктимными родителями чаще всего вырастают такие же виктимные дети.
Психология виктимного поведения выделяет три типа людей, провоцирующих насилие над ними:

—  пассивно-подчиняемый;
—  псевдопровоцирующий;
—  неустойчивый.

Первый является самым распространенным (40 %) и выражается в том, что жертва либо вяло и неуверенно обороняется, либо не обороняется совсем, выполняя все требования нападающего. Ко второму относится четверть жертв, и он выражается в провокации нападающего активным заигрыванием сексуального характера и даже совместным распитием спиртного (если речь идет об изнасиловании) или в других действиях, вызывающих агрессию второй стороны. К неустойчивому типу относится 35% пострадавших, и он проявляется в резкой смене линии поведения, непоследовательности и чередованию предыдущих двух типов.

Виктимное поведение личности рассматривается психологами как отклонение, основанное на двух факторах, работающих вместе или порознь: личная предрасположенность и негативное влияние социума. Наиболее подвержены психологическому комплексу виктимности подростки.

Согласно криминологической классификации типы виктимного поведения разделяются на:

— активное;
— интенсивное;
— пассивное.
Активное поведение — провокация преступления, причем зачастую преступник изначально не имел намерения нападать. Интенсивное поведение — то, при котором жертва предпринимала правильные попытки избежать опасности, но они не смогли уберечь. Пассивное заключается в полнейшем отсутствии сопротивления.

Случайности неслучайны — так говорил герой фильма «Трасса-60». И действительно, наше будущее в большинстве своем определяется не случаем, а нашими же поступками. То, что кажется злым роком и неприятной неожиданностью — всего лишь закономерность, исходящая из определенных действий. Просто нужно открыть глаза и осознать собственную ответственность за происходящее с нами, научиться жить безопасно и как можно реже создавать ситуации, ведущие к трагическим последствиям.

 

Психология жертвы: | ⭐️ MAXIMONLINE ⭐️

 Комплекс падающих штанов 

Умение встречать неловкие ситуации, не дрогнув ни одной лицевой мышцей, — великолепное качество. Вот обычный человек, у которого упали штаны посреди торжественного приема, ушел бы в гардеробную и удавился, а ты лишь хмыкнул, надел штаны и продолжаешь вести светскую жизнь. Но в таком умении справляться со своим смущением есть и элемент виктимности. Три сильнейшие эмоции, призванные обеспечить твою безопасность, — это страх, брезгливость и стыд. Убери страх — и ты через пару недель лишишься головы, попав в опасную ситуацию и не испугавшись ее. Убери брезгливость — и ты станешь обладателем половины статей из «Справочника врача-инфекциониста».

Убери стыд — и ты лишишься своих способностей к социализации. Ребенок, который демонстрирует виктимное поведение такого плана, часто становится изгоем в детских коллективах, потому что не умеет задумываться о том, как на его действия отреагируют другие. Он показывает зад, чтобы рассмешить приятелей, ест червяков, чтобы по­разить их, — и вдруг выясняет, что остальные школьники относятся к нему как к тому червяку. Взрослый человек, который совсем не руководствуется в своих действиях чувством стыда, находится в столь же опасном положении.

Стыд удерживает нас от поступков, которые могут вызвать гнев или отвращение окружающих. И если чувство стыда мешает тебе почему-то рассказать прекрасный матерный анекдот в незнакомой компании, то, не исключено, к нему правильнее будет прислушаться.

 Самостигматизация 

Виктимолог В. Туляков в своей статье «Виды и проявления виктимности» пишет: важным фактором при изучении поведения жертвы является понимание того, что часто виктимность проявляется в готовности пострадавшего принимать на себя вину за действия человека, причинившего ей ущерб. Происходить это может по-разному. Жертва ограбления может винить себя в том, что ей хватило глупости снимать деньги из банкомата в темном малолюдном месте.

Мужчина, брошенный и обобранный жадной женщиной, может при этом оправдывать ее и винить себя в том, что что-то сделал неправильно, не уделял ей должного внимания и не дарил нужного количества душевного тепла. Женщина, избиваемая садистом, может винить себя за то, что не умеет нравиться своему любимому настолько, чтобы он ее не бил. В худших случаях жертвы виктимности вообще априори принимают на себя вину за любые беды, которые с ними случаются. Туляков назвал этот процесс «самостигматизацией» — убежденностью, что ты неудачник, растяпа, гадкий, никому не нужный человечек, который сам виноват в своих бедах. Как ни странно, такое поведение — один из элементов оптимистического восприятия мира.

Часто именно оно помогает человеку не свихнуться от горя в тяжелый момент. Человеку важно верить в то, что этот мир справедлив и правильно устроен. Что в нем существуют правила, которые достаточно соблюдать, и все будет хорошо. И если с тобой произошло что-то плохое, то виноват в этом ты сам. Признавая свою вину, жертвы таким образом пытаются уверить себя, что они все же как-то контролируют окружающую действительность, просто делают ошибки. Туляков же, как и многие виктимологи, полагает, что самостигматизация все-таки приносит больше вреда, чем признание того, что нами правит случай, а этот мир — сплошной бардак, когда смешной, а когда и страшный. Потому что самостигматизация поощряет жертву к виктимному поведению и в будущем.

Управление человеком с менталитетом жертвы — от MindTools.com

© GettyImages
Maravic

Отказывается ли член вашей команды нести ответственность за то, что с ним происходит?

Скорее всего, вы делили офис с людьми, чьи жизни кажутся серией драм, в которых они не виноваты. Как только они садятся, вы ждете, когда они расскажут свою последнюю печальную историю. И они редко разочаровывают!

«Почему мне всегда поручаются черные задания? Это так несправедливо! Всем остальным достаются сочные, интересные…»

«Как я должен закончить этот отчет сегодня? Она только на днях дала мне краткую информацию…»

«Я не виноват, что снова опоздал.Моей девушке сегодня утром нужно было воспользоваться машиной, а мне нужно было сесть на автобус ».

Звучит знакомо? Если да, то вы можете работать с кем-то с «менталитетом жертвы».

Вначале вы слушаете с беспокойством, потом вам немного наскучит их жалость к себе. Затем вы раздражаетесь, когда их постоянное обвинение других в своих ошибках на работе и в жизни начинает влиять на командный дух и производительность.

В этой статье мы исследуем, что подразумевается под менталитетом жертвы, и рассмотрим, как можно справиться с этой потенциально опасной чертой.

Что такое менталитет жертвы?

Манфред Ф. Р. Кетс де Вриз, профессор кафедры развития лидерства и организационных изменений бизнес-школы INSEAD во Франции, описал менталитет жертвы в своем рабочем документе «Являетесь ли вы жертвой синдрома жертвы?»

Профессор Кетс де Фрис говорит, что человек с менталитетом жертвы чувствует, что мир окружает его или ее, и он всегда находится в невыгодном положении из-за махинаций других людей или отсутствия внимания.

Но не только судьба заставляет «жертву» испытывать больше трудностей, чем другие люди. Он может искать разочарования, потому что это может дать ему «толчок», который психологи называют вторичной выгодой. Это когда не решение проблемы действительно может принести пользу.

Например, человек с менталитетом жертвы может испытывать удовольствие, когда получает внимание или жалость в результате своего несчастья. Она также может испытывать извращенный «трепет», демонстрируя травму, причиненную другими, и вызывая чувство вины. А отказ принять ответственность за проблему может освободить.

Профессор Кетс де Фрис говорит, что, хотя такое поведение может быть нелогичным, манипулятивным и разрушительным, «жертва» может искренне не осознавать свою причастность к своим проблемам, и его вторичная выгода может быть подсознательной.

Совет:

Очень важно учитывать возможность того, что данное лицо на самом деле является жертвой. Издевательства на рабочем месте может быть незаметным, но разрушительным для уверенности людей в себе, и вы обязаны выявить и остановить его.Рекомендации в этой статье даны при условии, что вы внимательно изучили обстоятельства и достаточно уверены, что проблема заключается в человеке, а не в другом человеке.

Примечание:

Не путайте менталитет жертвы с синдромом жертвы. Эти термины иногда используются как синонимы, но «синдром жертвы» — это, точнее, короткая форма синдрома нарциссической жертвы, которая относится к реальным жертвам человека с нарциссическим расстройством личности.

Каковы опасности менталитета жертвы?

Член команды с менталитетом жертвы может создать реальные проблемы для вас как менеджера и для остальной части вашей команды. Вот четыре негативных последствия, которые он может иметь.

1. Подрывает моральный дух: ее хронический пессимизм и взгляд «горе мне» могут раздражать и утомлять ее коллег, портя общее счастье команды.
2. Вред для производительности: она может делать ошибки или вызывать задержки, которые она могла бы предотвратить, чтобы она могла винить других людей или подчеркивать некоторые предполагаемые трудности в ее рабочих условиях.
3. Вред для отношений: ее поведение может колебаться от жертвы к «обидчику». В одну минуту она может сыграть жертву и привлечь внимание, а в следующую она может обвинить кого-то еще или причинить боль тем, кто пытается ей помочь.
4. Повреждение доверия: она, вероятно, имеет внешний локус контроля . Это означает, что она считает, что все, что с ней происходит, находится вне ее контроля и зависит от судьбы, удачи или поведения других людей. В результате вы можете не чувствовать, что можете доверять ей какие-либо важные задачи, или ожидать, что она возьмет на себя ответственность за результат.

Управление человеком с менталитетом жертвы

По словам профессора Кетс де Врис, одна из проблем общения с кем-то с менталитетом жертвы заключается в том, что он, вероятно, не хочет никакой помощи и будет негативно реагировать на любые попытки изменить свое поведение или образ мышления.

Это может быть связано с эффектом вторичного усиления, который мы рассмотрели ранее. То есть она не хочет брать на себя бремя личной ответственности. за проблемы, которые ее преследуют.Она может защищаться или действовать пассивно-агрессивно путь к любому, кто просто пытается помочь. (Если бы она была откровенно агрессивной, ей было бы труднее винить возникшую напряженность в недоразумении. )

Также существует опасность, что он обвинит помощника в причинении дальнейших страданий. Поэтому важно понимать риск сознательной или неосознанной дискриминации. , и быть очень осторожным, чтобы не выдать его даже на первый взгляд.

Не пытайтесь выполнять роль специалиста по психическому здоровью — вы быстро потеряете свою глубину. В своей книге 1964 года «Игры, в которые играют люди» психиатр Эрик Берн описал некоторые роли, которые люди принимают в своих отношениях, и психологические игры, в которые мы все играем. Он также описал, насколько сложно даже терапевту иметь дело с «жертвой». Вы можете подробнее изучить теорию доктора Берна в нашей статье Трансактный анализ. .

Как менеджер, ваша задача — дать возможность членам вашей команды хорошо выполнять свои обязанности. От вас не ждут, что вы будете терапевтом, и ваша стратегия должна строиться вокруг четкого и эффективного управления производительностью. Выполните следующие восемь шагов:

Шаг 1.

Определите признаки менталитета жертвы

Если член команды регулярно демонстрирует некоторые или все из следующих черт или поведения, возможно, у него может быть менталитет жертвы:

• Она часто обвиняет других, когда что-то идет не так, или если она не достигает цели или задачи.
• Ее разговоры, как правило, сосредоточены вокруг ее проблем с ожиданием, что другие пожалеют ее.
• Она может отказаться от возможности участвовать в веселых занятиях на рабочем месте или может отказаться признать, что ей нравится.
• Она часто подразумевает, что у других людей более легкий путь к успеху, потому что им дают лучшие задачи или предпочтение.
• Кажется, она привлекает непропорционально много драмы и неудач по сравнению со своими сверстниками.
• Она может соглашаться выполнять задания или просьбы только после тонких проявлений пассивно-агрессивного сопротивления.

Предупреждение:

Будьте осторожны, оставьте постановку диагноза специалистам-психиатрам. Как правило, избегайте навешивания ярлыков на людей и превращения их в стереотип.

Шаг 2. Проконсультируйтесь с вашим отделом кадров

Если вы считаете, что имеете дело с членом команды, у которого менталитет жертвы, и это влияет на его и его коллег, проконсультируйтесь с HR по поводу ситуации.

Как мы подчеркивали ранее, принятие независимых мер для разрешения ситуации может легко рассматриваться «жертвой» как издевательство. Очень важно защитить себя и не выглядеть хулиганом. Обозначьте шаги, которые вы планируете предпринять, и попросите HR дать рекомендации и одобрить каждый из них. Держите их в курсе на каждом этапе, чтобы они были готовы вмешаться и выступить посредником , или при необходимости предпринять более решительные действия.

Шаг 3. Установите четкие цели и границы

Будьте твердо в отношении стандартов поведения и производительности, которых вы ожидаете.Четко объясните их и получите согласие «жертвы», чтобы не было «места для маневра» для неудач. Вам необходимо установить и поддерживать контроль над ситуацией.

Например, установите четкие крайние сроки для задач и проектов, согласуйте контрольные точки для отслеживания прогресса и проясните, ожидаете ли вы, что она инициирует какие-либо действия или будет ждать инструкций от вас или кого-то еще.

Это действительно краткосрочное исправление; как менеджер вы не хотите в конечном итоге заниматься мелким менеджментом ее в течение длительного периода времени.Если это произойдет, возможно, вам придется рассмотреть действия, которые мы выделяем на восьмом шаге ниже.

Шаг 4: ведите подробный учет

Записывайте свои наблюдения и делайте подробные записи о действиях, которые вы предпринимаете, и о работе, которую вы делегируете. Обзор собранных вами доказательств поможет вам лучше понять, что происходит, а наличие записи поможет вам противостоять любым обвинениям в том, что вы действуете несправедливо или хулиганите.

Также ведите учет ресурсов, обучения, повышения, продвижения по службе, обсуждений и льгот, которые получает каждый член команды. Убедитесь, что каждый получает свою долю сложных или непопулярных заданий. И тщательно задокументируйте свои наблюдения об их работе и профессиональном поведении.

Получите бесплатную рассылку новостей!

Изучайте новые карьерные навыки каждую неделю и получайте бонус Контрольный список для успешного менеджера , бесплатно!

Прочтите нашу Политику конфиденциальности

Шаг 5. Сосредоточьтесь на построении команды

Регулярно проводить упражнения по командообразованию чтобы укрепить связи между членами вашей команды.Включите упражнения с благодарностью, в которых люди пишут сообщения благодарности друг другу. Это поможет сосредоточить внимание каждого на том, где им помогают и поддерживают.

Это также может привести к тому, что «жертва» получит благодарность от коллеги. Это может помочь ему понять, что не все хотят его заполучить. Это также могло дать ему некоторую гордость за то, что он взял на себя ответственность за успехи команды.

Шаг 6: Установите четкие линии связи

Сообщите своим сотрудникам, что они обязаны «выявлять» любые потенциальные узкие места в проекте.Например, если работа одного члена команды зависит от того, что кто-то другой выполняет задачу, убедитесь, что они предупреждают вас и преследуют другого человека в случае задержки. Это поможет предотвратить превращение «жертвы» в серьезную проблему, в которой она может винить кого-то еще.

Также дайте членам вашей команды эффективную обратную связь . Используйте эти встречи один на один, чтобы обсудить любые потребности в поддержке и обучении, которые могут у них возникнуть. Это означает, что «жертва» не может утверждать, что вы не предложили или не предоставили инструменты, необходимые ей для работы.

Шаг 7. Поощрение личной ответственности

Убедите своих людей принять личную ответственность за результаты своего выбора и брать на себя ответственность за свои действия. Например, дайте каждому из них, включая «жертву», небольшой проект, который нужно завершить, и скажите им, что они несут ответственность за выполнение задачи и за преодоление любых возникающих проблем или проблем. Доллар с ними останавливается.

Если он сможет успешно принять на себя ответственность в этой безопасной среде, это поможет укрепить доверие между вами.Эта победа поможет укрепить его чувство собственного достоинства и ваше доверие к нему. Дайте ему понять, что, даже если он не может контролировать все обстоятельства, вы ожидаете, что он будет контролировать свою реакцию на невзгоды и преодолевать их.

Поощряйте его рассматривать это как возможность продемонстрировать, что он готов к большей ответственности. Дайте понять, что он не настроен на неудачу, поскольку он вряд ли будет рассматривать такой опыт в положительном свете.

Сделайте это постоянным процессом, а не разовым упражнением, чтобы укрепить его принятие личной ответственности.По мере того, как он прогрессирует, вы можете увеличивать размер этих проектов или поручить ему проекты с более высоким уровнем ответственности.

Шаг 8: Не позволяйте стандартам падать

Если она продолжает пропускать сроки и цели или ее поведение оказывается слишком вредным для благополучия или производительности команды, может потребоваться начать дисциплинарное производство или сделать официальное предупреждение. . Продолжайте привлекать представителя отдела кадров ко всем вашим встречам и обсуждениям. Наличие объективной третьей стороны, которая будет слушать, выступать посредником и делать записи, может помочь предотвратить ложные обвинения или заявления о преследовании в будущем.

Если проблемы с производительностью или поведением продолжаются без каких-либо признаков улучшения, будьте готовы сказать «достаточно, достаточно». Вы обязаны перед остальной частью вашей команды и перед своей организацией действовать быстро и не ввязываться в затяжной конфликт.

Ключевые моменты

Люди с менталитетом жертвы считают, что во всех своих бедах и несчастьях можно винить кого-то или что-то еще. Их бесконечные драмы и отговорки могут подорвать моральный дух и производительность команды, и с ними нужно справляться быстро и эффективно.

Но важно избегать обвинений в дискриминации, издевательствах или несправедливом обращении. Поэтому привлекайте HR, как только вы считаете, что имеете дело с кем-то с менталитетом жертвы. В этом также может помочь подробный учет вашего взаимодействия с «жертвой».

Вы также можете использовать упражнения по построению команды, чтобы повысить доверие и вовлеченность в вашей команде, но не позволяйте воспринимаемой несправедливости оправдать низкую производительность или негативное поведение.

Распутывая мышление жертвы

Быстро: Оцените, насколько вы согласны с каждым из этих пунктов по шкале от 1 («совсем не я») до 5 («это так я»):

• Для меня важно, чтобы люди, причинившие мне боль, признавали, что по отношению ко мне была сделана несправедливость.
• Я думаю, что в своих отношениях с другими людьми я более сознателен и нравственен по сравнению с их отношением ко мне.
• Когда близкие мне люди обижаются из-за моих действий, мне очень важно разъяснять, что справедливость на моей стороне.
• Мне очень трудно перестать думать о несправедливости, которую сделали мне другие.

Если вы набрали высокие баллы (4 или 5) по всем этим пунктам, у вас может быть то, что психологи определили как «склонность к межличностной жертве».”

СОЦИАЛЬНАЯ АМБИГАЦИЯ

Социальная жизнь полна двусмысленности. Свидания не всегда отвечают на ваши текстовые сообщения, друзья не всегда улыбаются вам в ответ, когда вы им улыбаетесь, а у незнакомцев иногда бывает расстроенное выражение на лицах. Вопрос: Как вы интерпретируете эти ситуации? Вы принимаете все на свой счет или считаете, что более вероятно, что у вашего друга просто плохой день, ваше новое свидание все еще интересно, но хочет сыграть это круто, и что незнакомец на улице рассердился на что-то и не скрывал даже не заметил, что ты был там?

В то время как большинство людей склонны относительно легко преодолевать социально неоднозначные ситуации — регулируя свои эмоции и признавая, что социальная неоднозначность является неизбежной частью социальной жизни, — некоторые люди склонны считать себя постоянными жертвами. Рахав Габай и ее коллеги определяют эту тенденцию к межличностной жертве как «постоянное ощущение себя жертвой, которое распространяется на многие виды отношений. В результате виктимизация становится центральной частью личности человека ». Те, кто имеет постоянное мышление жертвы, обычно имеют «внешний локус контроля»; они верят, что жизнь человека полностью находится под контролем внешних сил, таких как судьба, удача или милосердие других людей.

Основываясь на клинических наблюдениях и исследованиях, исследователи обнаружили, что тенденция к межличностной виктимности состоит из четырех основных измерений: (а) постоянное стремление к признанию своей жертвы, (б) моральный элитизм, (в) отсутствие сочувствия к боли и страданиям других, и (d) частые размышления о прошлой виктимизации.

Важно отметить, что исследователи не приравнивают переживание травм и виктимизации к обладанию мышлением жертвы. Они указывают на то, что мышление жертвы может развиться без серьезных травм или виктимизации. И наоборот, тяжелая травма или виктимизация не обязательно означает, что у кого-то разовьется мышление жертвы. Тем не менее менталитет виктимизации и виктимизация имеют общие психологические процессы и последствия.

Кроме того, хотя четыре выявленные ими характеристики мышления жертвы были определены на индивидуальном уровне (на выборке израильтян-евреев) и не обязательно применимы к уровню групп, обзор литературы предполагает, что есть некоторые поразительные параллели с этим. коллективный уровень (на что я укажу ниже).

Сняв эти предостережения, давайте немного углубимся в основные характеристики менталитета постоянной жертвы.

УЗОР ЖЕРТВЫ

Постоянно добивается признания своей жертвы. Те, кто имеет высокие баллы по этому параметру, постоянно нуждаются в признании своих страданий. В общем, это нормальная психологическая реакция на травму. Переживание травмы имеет тенденцию «разрушать наши представления» о мире как о справедливом и нравственном месте. Признание своей жертвы является нормальной реакцией на травму и может помочь восстановить уверенность человека в том, что он воспринимает мир как справедливое и справедливое место для жизни.

Кроме того, потерпевшие могут требовать, чтобы виновные взяли на себя ответственность за свои проступки и выразили чувство вины.Исследования, проведенные на основе свидетельств пациентов и терапевтов, показали, что подтверждение травмы важно для терапевтического восстановления после травмы и виктимизации (см. Здесь и здесь).

Чувство моральной элитарности. Те, кто набирает высокие баллы по этому параметру, считают себя обладающими безупречной моралью и считают всех остальных безнравственными. Моральный элитизм может использоваться для контроля над другими, обвиняя других в аморальности, несправедливости или эгоизме, при этом считая себя в высшей степени моральным и этичным.

Моральный элитарность часто развивается как защитный механизм от глубоко болезненных эмоций и как способ поддерживать положительное представление о себе. В результате люди, находящиеся в бедственном положении, склонны отрицать свою агрессивность и деструктивные импульсы и проецировать их на других. «Другой» воспринимается как угроза, тогда как «я» воспринимается как преследуемый, уязвимый и морально превосходящий.

Хотя разделение мира на «святых» и «чистое зло» может защитить себя от боли и нанесения ущерба их самооценке, это в конечном итоге тормозит рост и развитие и игнорирует способность видеть себя и мир во всех его сложностях.

Отсутствие сочувствия к боли и страданиям других. Люди, получившие высокие баллы по этому параметру, настолько озабочены своей собственной жертвой, что не обращают внимания на боль и страдания других. Исследования показывают, что люди, которых только что обидели или которым напомнили времена, когда с ними обидели, чувствуют себя вправе вести себя агрессивно и эгоистично, игнорируя страдания других и принимая больше для себя, оставляя меньше другим. Эмили Зитек и ее коллеги предполагают, что такие люди могут чувствовать себя так, как будто они достаточно пережили, поэтому они больше не чувствуют себя обязанными заботиться о боли и страданиях других. В результате они упускают возможность помочь тем, кто, как считается, находится в их чужой группе.

На групповом уровне исследования показывают, что повышенное внимание к виктимизации внутри группы снижает сочувствие как к противнику, так и к другим противникам. Было показано, что даже простая инициация виктимности увеличивает продолжающиеся конфликты, причем прайминг ведет к снижению уровня сочувствия к противнику, и люди с большей готовностью принимают меньшую коллективную вину за текущий вред.Фактически, исследование «конкурентной жертвы» показывает, что члены групп, вовлеченных в насильственные конфликты, склонны рассматривать свою виктимизацию как исключительную и склонны минимизировать, принижать или прямо отрицать страдания и боль своего противника (см. Здесь и здесь).

Группа, полностью озабоченная своими собственными страданиями, может развить то, что психологи называют «эгоизмом жертвы», когда члены не могут видеть вещи с точки зрения конкурирующей группы, не могут или не хотят сочувствовать страданию. конкурирующей группы и не желают брать на себя ответственность за вред, причиненный их собственной группой (см. здесь и здесь).

Часто размышляет о прошлой виктимизации. Те, кто имеет высокие баллы в этом измерении, постоянно размышляют и говорят о своих межличностных нарушениях, их причинах и последствиях, вместо того, чтобы думать или обсуждать возможные решения. Это может состоять из ожидаемых будущих преступлений или прошлых преступлений. Исследования показывают, что жертвы склонны размышлять о своих межличностных проступках, и что такие размышления снижают мотивацию к прощению, увеличивая стремление к мести.

На групповом уровне анализа группы жертв, как правило, часто размышляют о своих травмирующих событиях. Например, широкое распространение материалов о Холокосте в школьных программах, культурных продуктах и ​​политическом дискурсе евреев Израиля с годами увеличилось. Хотя современные израильтяне-евреи, как правило, не являются непосредственными жертвами Холокоста, израильтяне все больше озабочены Холокостом, зацикливаясь на нем и опасаясь, что он может повториться снова.

ПОСЛЕДСТВИЯ РАЗУМА

В межличностном конфликте все стороны мотивированы поддерживать позитивное моральное представление о себе.В результате разные стороны могут создать две очень разные субъективные реальности. Правонарушители склонны преуменьшать серьезность нарушения, в то время как жертвы склонны воспринимать мотивы правонарушителей как произвольные, бессмысленные, аморальные и более серьезные.

Следовательно, складывающееся мышление человека — жертвы или преступника — оказывает фундаментальное влияние на то, как ситуация воспринимается и запоминается. Габай и ее коллеги определили три основных когнитивных предубеждения, которые характеризуют тенденцию к межличностной жертве: предубеждения в интерпретации, атрибуции и памяти.Все три этих предубеждения способствуют отсутствию готовности прощать другим за их предполагаемые проступки.

Давайте углубимся в эти предубеждения.

Ошибка интерпретации

Первая предвзятость интерпретации связана с воспринимаемой оскорбительностью социальной ситуации. Исследователи обнаружили, что люди с более высокой тенденцией к межличностной виктимности воспринимали как правонарушения малой степени тяжести (например, отсутствие помощи), так и правонарушения высокой степени тяжести (например, оскорбительные заявления относительно их целостности и личности) как более серьезные.

Вторая ошибка интерпретации связана с ожиданием причинения вреда в неоднозначных ситуациях. Исследователи обнаружили, что люди с большей склонностью к межличностным жертвам с большей вероятностью предполагали, что новый менеджер в их отделе проявит меньше внимания и готовности помочь им еще до того, как они на самом деле встретятся.

Атрибуция вредного поведения

Те, кто склонен к межличностной жертве, также с большей вероятностью приписывали отрицательные намерения со стороны правонарушителя, а также с большей вероятностью испытывали большую интенсивность и продолжительность негативных эмоций после обидного события.

Эти результаты согласуются с работой, показывающей, что степень, в которой люди считают взаимодействие оскорбительным, связана с их восприятием того, что обидное поведение было преднамеренным. Люди со склонностью к межличностной виктимности могут более интенсивно переживать правонарушения, потому что они приписывают преступнику более злой умысел, чем те, у кого склонность к межличностной жертве ниже.

Было обнаружено, что эта предвзятость существует и на коллективном уровне.Социальный психолог Ноа Шори-Эйал и его коллеги обнаружили, что те, кто набрал более высокие баллы по шкале «Постоянная ориентация на внутреннюю жертву», измеряющей убежденность в том, что члены группы постоянно подвергаются преследованиям и преследованиям со стороны разных врагов и в разные периоды времени, имели большая тенденция классифицировать чужие группы как враждебные внутренней и быстрее реагировать на такую ​​категоризацию (предполагая, что это было более автоматическим). Лица, набравшие высокие баллы по этой шкале, также с большей вероятностью приписывали злонамеренные намерения членам вне группы в двусмысленных ситуациях; и когда они были наполнены напоминаниями об исторической групповой травме, они с большей вероятностью приписывали злонамеренные намерения чужой группе.

Также примечательно, что в их исследовании, даже несмотря на то, что большинство их участников были евреями-израильтянами, все еще было довольно много различий в степени, в которой люди поддерживали постоянную ориентацию на групповую жертву. Это еще одно свидетельство того, что то, что кто-то стал жертвой, не означает, что он должен считать себя жертвой. Мышление жертвы — это не то же самое, что реальное переживание коллективной и / или межличностной травмы, и существует ряд людей, которые пережили ту же травму, но отказались воспринимать себя как постоянные жертвы внутри группы.

Смещение памяти

Те, кто с большей склонностью к межличностным жертвам, также имели более сильное искажение памяти , вспоминая больше слов, представляющих оскорбительное поведение и чувство обиды (например, «предательство», «гнев», «разочарование»), и больше вспоминая отрицательные эмоции. с легкостью. Тенденция к межличностной жертве не была связана с положительными интерпретациями, атрибуциями или воспоминанием положительных эмоциональных слов, предполагая, что именно отрицательные стимулы активировали образ мыслей о жертве. Эти результаты согласуются с предыдущими исследованиями, которые показали, что размышление способствует усилению негативного воспоминания о событиях и распознаванию в различных психологических ситуациях.

На уровне группы группы, вероятно, будут одобрять и запоминать события, которые оказали на них наибольшее эмоциональное воздействие, включая события, в которых внутренняя группа стала жертвой другой группы.

Прощение

Исследователи также обнаружили, что люди с высокой склонностью к межличностным жертвам были менее склонны прощать других после правонарушения, выражали повышенное желание мести, а не простого избегания, и на самом деле были более склонны вести себя мстительно.Исследователи утверждают, что одним из возможных объяснений низкой склонности к избеганию может быть более высокая потребность в признании среди тех, кто имеет высокие баллы в склонности к межличностной жертве. Важно отметить, что этот эффект был опосредован взглядом на перспективу, что отрицательно коррелировало со склонностью к межличностной жертве.

Подобные результаты были обнаружены на групповом уровне. Сильное чувство коллективной жертвы связано с низкой готовностью прощать и повышенным желанием мести.Этот вывод был воспроизведен в различных контекстах, включая размышления о Холокосте, конфликте в Северной Ирландии и израильско-палестинском конфликте.

ИСТОКИ РАЗУМА

Откуда взялось мышление жертвы? На индивидуальном уровне определенную роль играет множество различных факторов, в том числе реальная виктимизация в прошлом. Однако исследователи обнаружили, что тревожный стиль привязанности был особенно сильным предшественником тенденции к межличностной жертве.

Тревожно привязанные люди обычно зависят от одобрения и постоянного одобрения других. Они постоянно ищут поддержки, исходя из сомнений в своей социальной ценности. Это приводит к тому, что тревожно привязанные люди смотрят на других весьма амбивалентно.

С одной стороны, тревожно привязанные люди ожидают отказа от других. С другой стороны, они чувствуют себя зависимыми от других, чтобы подтвердить свою самооценку и ценность. Что касается прямой связи между тревожной привязанностью и тенденцией к межличностной жертве, исследователи отмечают, что «с мотивационной точки зрения склонность к межличностной жертве, кажется, предлагает тревожно привязанным людям эффективную основу для построения их небезопасных отношений с другими, которые включает в себя привлечение их внимания, сострадания и оценки, и в то же время переживание тяжелых негативных чувств и их выражение в своих отношениях.”

На групповом уровне Габай и ее коллеги указывают на потенциальную роль процессов социализации в развитии коллективной виктимности. Они отмечают, что убеждениям жертвы, как и любому другому человеческому убеждению, можно научиться (см. Здесь и здесь). Через множество различных каналов, таких как образование, телепрограммы и социальные сети в Интернете, члены группы могут узнать, что жертва может быть использована как силовая игра и что агрессивность может быть законной и справедливой, если пострадала одна сторона. Люди могут узнать, что усвоение менталитета жертвы может дать им власть над другими и защитить их от любых последствий онлайн-моббинга и стыда, которые они могут навязывать членам воспринимаемой чужой группы.

ОТ ПОБЕДЫ К РОСТУ

По правде говоря, в настоящее время мы живем в культуре, где многие политические и культурные группы и отдельные лица подчеркивают свою идентичность жертвы и соревнуются в «Олимпийских играх по борьбе с жертвами». Чарльз Сайкс, автор книги Нация жертв: разложение американского персонажа , , отметил, что это частично проистекает из права групп и отдельных лиц на счастье и самореализацию.Основываясь на работе Сайкса, Габай и ее коллеги отмечают: «Когда это чувство права сочетается с высокой индивидуальной тенденцией к межличностной жертве, борьба за социальные перемены с большей вероятностью примет агрессивную, унизительную и снисходительную форму».

Но вот в чем дело: если процессы социализации могут привить людям мышление жертвы, то, несомненно, те же самые процессы могут привить людям установку на личностный рост. Что, если бы мы все в молодом возрасте узнали, что наши травмы не должны определять нас? Что возможно пережить травму и что жертва не является основой нашей идентичности? То, что можно вырасти из травмы , стать лучше, использовать опыт, полученный в нашей жизни, для работы, чтобы вселить надежду и возможности другим, находящимся в подобной ситуации? Что, если бы мы все узнали, что можно иметь здоровую гордость за свою группу, не испытывая ненависти извне? Что, если вы ожидаете доброты от других, стоит быть добрым и самому? Что никто не имеет права ни на что, но все мы достойны , чтобы с ними обращались как с людьми?

Это был бы настоящий сдвиг парадигмы, но он соответствовал бы последним социальным наукам, которые ясно дают понять, что постоянное мышление жертвы заставляет нас смотреть на мир в розовых очках.С помощью прозрачной линзы мы могли бы увидеть, что не все в нашей чужой группе злые, и не все в нашей внутренней группе — святые. Мы все люди, у которых одни и те же основные потребности: принадлежать, быть увиденным, быть услышанными и иметь значение.

Как можно более ясное видение реальности — важный шаг к долгосрочным изменениям, и я считаю, что одним из важных шагов на этом пути является отказ от постоянного мышления жертвы в пользу чего-то более продуктивного, конструктивного, обнадеживающего и поддающегося построению позитивных отношений с другими. .

Жертвы школьных издевательств более склонны к развитию агрессивного поведения в будущем

ИЗОБРАЖЕНИЕ: Аспирантка Университета Кордовы Ракель Эспехо во время пребывания в Институте криминологии Кембриджского университета. посмотреть еще

Кредит: Университет Кордовы

Есть еще одна пандемия, которую люди переживают в течение длительного времени и для которой еще не найдены эффективные превентивные меры: насилие.Это проявляется по-разному в различных аспектах жизни и продолжает иметь серьезные последствия для общества, экономики, нашего здоровья и человеческих отношений. Начало агрессивного поведения можно наблюдать с детства и подросткового возраста, поэтому изучение того, какие аспекты приводят к развитию такого поведения и какие его сдерживают, стало необходимым шагом в их предотвращении.

Университет Кордовы и Кембриджский университет уже давно сотрудничают в исследованиях аспектов, связанных с насилием, тем самым помогая снизить его риски и предотвратить его.В своем последнем исследовании они изучили возможные факторы риска и защиты от насилия и, таким образом, проверили, можно ли предсказать насильственное поведение за месяцы или даже годы до его развития.

В частности, исследование было сосредоточено на выяснении того, предсказывают ли мораль, виктимизация, сочувствие, социальные и эмоциональные навыки проявление различного агрессивного поведения у детей и подростков в разных контекстах, в том числе в школе и в семье. «Такое поведение относится, например, к вызывающему беспокойство поведению дома, включая физическое насилие по отношению к родителям, братьям и сестрам, в школе, включая физическое насилие по отношению к преподавательскому составу и одноклассникам, а также к другим условиям, включая плохое поведение в общественных местах», — объясняет Ракель Эспехо Силес. докторант Кордовского университета, которая проводила это исследование во время своего пребывания в Институте криминологии Кембриджского университета благодаря одному из грантов ELMER от Diputación de Córdoba (правительство графства Кордова).

Ракель Эспехо работала с Изабелой Зих, профессором факультета психологии Университета Кордовы и членом исследовательской группы LAECOVI (Исследовательская лаборатория сосуществования и предотвращения насилия), направление исследований которой лежит в основе данного исследования. В исследовании также приняли участие Дэвид П. Фаррингтон, заслуженный профессор криминологии Кембриджского университета, и Висенте Дж. Льорент, профессор департамента образования Кордовского университета.

В исследовании приняли участие

871 студент в возрасте от 10 до 17 лет из различных андалузских учебных центров.Они заполнили две анкеты, одну в июне 2017 года и одну в июне 2018 года.

По результатам были сделаны интересные выводы. «Мы обнаружили, что насилие, применяемое непосредственно по отношению к людям, связано со склонностью к импульсивным решениям и слепой мотивацией к достижению своих целей, без учета недостатков или негативных последствий от применения насилия», — говорит Ракель Эспехо.

Более того, быть жертвой издевательств было определено как фактор риска развития агрессивного поведения дома по отношению к своей семье, а также в школе.Точно так же люди, которые проявляли насилие на публике или в классе, показали более высокие показатели моральной неприязни, что означает, что они обычно оправдывались, чтобы эти действия казались менее серьезными, чем они были на самом деле.

В школе было подтверждено, что более высокие баллы по социальным и эмоциональным компетенциям, таким как социальная осведомленность, самоуправление, мотивация и принятие решений, являются факторами защиты от насилия. Таким образом, эти результаты поддерживают профилактические инициативы, основанные на потенциале обучения социальным и эмоциональным навыкам как дома, так и в школе.

Данные показывают, что сокращение виктимизации в школьной среде может быть эффективным в уменьшении насилия в различных контекстах в будущем. << Важно предотвращать насилие, как виктимизацию, так и запугивание, поскольку данные, полученные в этом и других исследованиях, указывают на то, что насилие является порочным кругом. Быть агрессором или жертвой влечет за собой высокий риск развития противоположной роли, усиливая и усиливая насилие как в школе, так и вне школы », — отмечает Ракель Эспехо.

Согласно этому исследованию, предоставление подросткам возможности пересмотреть свои цели и последствия их агрессивного поведения может повлиять на снижение уровня насилия в будущем. Кроме того, обучение различным стратегиям решения проблем по-разному может помочь им сравнить и увидеть высокую индивидуальную и социальную цену, которую приходится платить за агрессивное поведение.

###

Это исследование является частью проекта «Электронный интеллект: риски и возможности эмоциональных компетенций, выраженных в Интернете» (PSI-2015-64114-R) Национальной программы исследований, развития и инноваций, финансируемого Министерством экономики и конкурентоспособности. .С целью более глубокого понимания реальности насилия в детстве и подростковом возрасте команда продолжит изучение агрессивного поведения при личной встрече и в онлайн-контекстах. Во-первых, они изучили факторы, которые могут сдерживать или усиливать киберхат в исследовании, финансируемом Центром андалузских исследований. Во-вторых, они продолжат работу в том же направлении исследований, исследуя связь между издевательствами и употреблением наркотиков в исследовании, финансируемом Министерством здравоохранения.

Ракель Эспехо-Силес, Изабела Зих, Дэвид П.Фаррингтон, Висенте Дж. Льорент. Моральное разобщение, виктимизация, эмпатия, социальные и эмоциональные способности как предикторы насилия у детей и подростков. Обзор служб для детей и молодежи . Doi: https: / / doi. org / 10. 1016/ j. детского возраста. 2020. 105337

Отказ от ответственности: AAAS и EurekAlert! не несут ответственности за точность выпусков новостей, размещенных на EurekAlert! посредством участвующих организаций или для использования любой информации через систему EurekAlert.

сталкеров и их жертв | Psychiatric Times

Опросы сообщества показывают, что каждый год от 1% до 2% женщин и от 0,25% до 0,5 & 337; мужчин преследуют (Австралийское статистическое бюро, 1996; Tjaden and Thoennes, 1998). Хотя такое поведение документировалось веками, преследование было признано социальной проблемой только в течение последнего десятилетия (Meloy, 1999; Mullen et al., 2000). Средства массовой информации начали использовать слово « преследует » в конце 1980-х годов, чтобы описать постоянное преследование знаменитостей.Вскоре он был обобщен, чтобы включить широкий спектр периодических преследований и столь же разнообразный круг жертв. Успешные кампании в СМИ сделали преследование общественной проблемой и стимулировали законодательные изменения, позволяющие более эффективно преследовать сталкеров.

Калифорния приняла первый закон о борьбе с преследованием в 1990 году, вскоре за ним последовали остальные США, а также Канада, Австралия, Великобритания, а теперь и некоторые европейские страны. Только после того, как преследование стало особой формой оскорбительного поведения, бихевиористы и медицинские работники начали систематически изучать сталкеров и, что не менее важно, влияние их поведения на жертв.

Жертва преследователя

Преследование — это преимущественно преступление, определяемое жертвой. Страх жертвы меняет восприятие поведения с неуместного, назойливого и неумелого на разрушительное и преступное. Это не для того, чтобы упростить преследование, а для того, чтобы поместить опыт жертвы в надлежащее место в качестве определяющей характеристики.

Уголовное преступление обычно требует как преступного умысла, так и действия. Однако значительная часть сталкеров не имеет явных преступных намерений.Например, они могут захотеть начать новые отношения или восстановить утраченные. Это способ, которым они преследуют свои, казалось бы, благие цели, разумный человек может счесть огорчением и страхом. Законы о борьбе с преследованием, чтобы они были эффективными, должны определять преступление с точки зрения реакции жертвы, а не намерений преступника (Gilligan, 1992; McAnaney et al. , 1993; Sohn, 1994).

Влияние на психологическое и социальное благополучие жертвы является значительным.Путь и Маллен (1997) изучили 100 жертв постоянного преследования. Большинству пришлось резко ограничить свою жизнь, сменив работу или бросив ее, свернув всю общественную деятельность и превратившись в виртуальных отшельников. Более чем у 80% развились серьезные симптомы тревоги. Нарушение сна было обычным явлением, и многие прибегали к злоупотреблению психоактивными веществами. Более половины из них имели симптомы посттравматического стрессового расстройства. Чувство бессилия и депрессия было обычным явлением, и почти четверть жертв активно рассматривали самоубийство как средство бегства.Об аналогичных уровнях дистресса и беспокойства сообщалось в исследовании Холла (1998).

Было предложено несколько классификаций жертв, обычно на основе отношения сталкера к ним (Fremouw et al., 1997; Meloy and Gothard, 1995; Zona et al., 1993). Хармон и его коллеги (1995), например, разделили предыдущие отношения на личные, профессиональные, служебные, медийные, знакомые или никакие. Личные жертвы, скорее всего, будут преследоваться бывшим партнером. Эти жертвы часто сообщали о том, что подвергались домашнему насилию до разрыва отношений (Tjaden and Thoennes, 1998).Обычно они подвергаются широкому спектру преследований и наиболее подвержены нападениям (Harmon et al., 1998; Meloy, 1998; Mullen et al., 1999). Особенно уязвимы профессиональные жертвы (например, медицинские работники, юристы и учителя, которые вступают в контакт с одинокими, неадекватными и пострадавшими). Когда преследование впервые возникло как проблема, это считалось проблемой, свойственной знаменитостям. Сейчас признано, что жертвой сталкера может стать практически любой.

Насилие сталкеров

Zona et al. (1993) были первыми, кто систематически изучал нападение при преследовании. Они указали на низкий риск открытого насилия: только двое из 74 сталкеров напали на своих жертв. Напротив, Хармон и его коллеги (1998) сообщили, что 46% сталкеров проявляли агрессивное поведение. Большинство сталкеров, угрожавших своим жертвам, впоследствии действовали в соответствии с заявленными намерениями. Кинлен и его коллеги (1997) сообщили, что 32% сталкеров в их исследовании совершали нападения, причем количество нападений было выше среди непсихотических субъектов с расстройством личности или токсикоманией.Mullen et al. (1999) сообщили, что более трети жертв в своем исследовании подверглись нападению со стороны преследователя. Кроме того, 6% сталкеров напали на третьих лиц, которые, по их мнению, препятствовали их доступу к цели.

Эти исследования основаны на выборках сталкеров. Однако жертвы, на наш взгляд, являются наиболее надежным источником информации о запугивании, угрозах и насилии. Холл (1998) сообщил, что 41% из 145 изученных жертв подвергались угрозам, 43% имели повреждение их собственности, 38% подвергались ударам или избиениям и 22% подвергались сексуальному насилию.Кроме того, 11 человек были похищены, а двое — жертвами поджогов. Path и Mullen (1997) в своей выборке из 100 жертв сообщили, что 58% подвергались угрозам, 36% подвергались нападениям и 7% подвергались сексуальным нападениям. В 70% случаев угрозы предшествовали нападению. Нападение было значительно более вероятным для жертв, которые ранее имели интимные отношения со сталкером. Мелой (1999, 1998) пришел к выводу, что примерно половина всех сталкеров угрожает жертве. Большинство угрожающих не прибегают к последующему насилию.Тем не менее, к угрозам следует относиться серьезно, поскольку те, кто приступает к нападению, обычно уже угрожали. Насилие происходит примерно в трети случаев, но редко приводит к серьезным физическим травмам.

Типы сталкеров

Было предпринято несколько попыток описать различные типы сталкеров (Harmon et al., 1995; Mullen et al., 1999; Zona et al., 1993). Общепринятой классификации пока нет.

Mullen et al. (1999) предложили многоосную классификацию.Первая ось представляла собой типологию, основанную в первую очередь на мотивации сталкера, вторая — на предшествующих отношениях с жертвой, а третья — на разделение на непсихотических и психотических субъектов. Это попытка уловить поведение сталкера с точки зрения как мотивации, так и потребностей и желаний, которые само преследование удовлетворяет. Они описали пять подтипов:

• Отвергнутые реагируют на нежелательный конец близких отношений действиями, направленными на примирение, получение компенсации от жертвы или и то, и другое.Для сталкера поведение поддерживает некоторое подобие непрерывного контакта и отношений с жертвой.
• Искатели близости преследуют кого-то, с кем у них мало или вообще нет отношений, ошибочно полагая, что жертва любит или неизбежно будет любить их. Преследование удовлетворяет потребности в контакте и близости, питая фантазии о возможных любовных отношениях.
• Некомпетентные — потенциальные женихи, ищущие партнера. Из-за своего невежества или безразличия к обычным ритуалам ухаживания они используют методы, которые в лучшем случае контрпродуктивны, а в худшем — устрашающи.Преследование дает приближение к поиску партнера.
• Обиженные отвечают на кажущееся оскорбление или травму действиями, направленными не только на месть, но и на оправдание. Преследование — это акт мести.
• Хищники преследуют свои желания сексуального удовлетворения и контроля. Преследование — это репетиция жестоких сексуальных фантазий сталкера и частичное удовлетворение вуайеристских и садистских желаний.

Когда типология, отношение к жертве и психотическая / непсихотическая дихотомия были объединены, результат предсказал продолжительность и характер преследования, риски угрожающего и агрессивного поведения и, в некоторой степени, реакцию на стратегии управления ( Mullen et al., 1999; Mullen et al., 2000).

Отвергнутые использовали самый широкий спектр действий, таких как подписка, неоднократное приближение, звонки, написание писем и оставление заметок. Напротив, хищные сталкеры сосредоточились почти исключительно на тайном следовании и поддержании наблюдения. Искатели интима были наиболее плодовитыми писателями, они также рассылали самые нежелательные подарки и другие материалы. Самая большая продолжительность была у отвергнутых и ищущих близости, а самая короткая у хищников. Психотические субъекты чаще всего отправляли незапрашиваемые материалы, а непсихотические пациенты следовали и поддерживали наблюдение.

Психотик и непсихотик с одинаковой вероятностью угрожали, но непсихотик в два раза чаще переходил к нападению. Отвергнутые были наиболее склонны к нападению, а обиженные, хотя и часто выступали с угрозами, реже всего прибегали к открытому насилию.

Лучшим предиктором продолжительности преследования была типология. Также типология лучше всего предсказывала нападения.Когда нападения сочетались со злоупотреблением психоактивными веществами и предыдущими судимостями, они составляли большую часть объясненных различий.

Искатели близости были в основном невосприимчивы к судебным санкциям и часто считали появление в суде и тюремное заключение ценой, которую нужно было заплатить в поисках настоящей любви. Однако у них часто было излечимое психическое расстройство, которое, если эффективно лечить, положило конец преследованию.

Напротив, отвергнутые, которые обычно могли рассчитывать собственное преимущество, часто отвечали на угрозу или наложение судебных санкций сдерживанием своего поведения. Однако отвергнутый тип действительно имеет значительный уровень психопатологии, особенно связанной с расстройством личности, и терапевтические вмешательства могут сыграть роль в предотвращении рецидива.

Обычно некомпетентного типа можно было убедить с относительной легкостью отказаться от преследования своей нынешней жертвы. Задача состоит в том, чтобы помешать им преследовать следующую жертву, которая им понравится. Хищники в основном были парафиликами. Управление их сексуальными отклонениями играет центральную роль в предотвращении рецидивов преследований.

Обиженных, которые слишком часто проявляли и самоуверенность, и жалость к себе, бывает очень трудно привлечь терапевтом. Если у них нет явного параноидального заболевания, они редко получают пользу от обязательного лечения. Однако они обычно отказываются от преследований, если цена судебных санкций для них становится слишком высокой.

Бедствие жертвы можно уменьшить, только остановив преследователя. Преследование является уголовным преступлением (в большинстве юрисдикций), но это поведение, в котором часто может играть роль психическое расстройство. При управлении сталкером выбор между уголовными санкциями и терапией не стоит ни / ни. Скорее, выбор должен быть прагматичным, выбирая соответствующий баланс судебных санкций и терапии, который наилучшим образом положит конец преследованию и снизит вероятность рецидивов в будущем (Mullen et al., 2000).

Выводы

Преследование, когда-то считавшееся социальной проблемой, вызвало быструю реакцию со стороны системы уголовного правосудия. Знания о природе и влиянии преследований были менее открытыми, но постепенно накапливались.Надеемся, что сочетание надлежащего уголовного правосудия и терапевтических вмешательств вскоре сможет облегчить страдания как жертв, так и сталкеров, последние часто являются пленниками своих бесполезных и саморазрушающих занятий.

Доктор Маллен — профессор судебной психиатрии в Университете Монаша в Австралии и клинический директор Викторианского института судебной психиатрии. Доктор Пат является помощником клинического директора Викторианского института судебной психиатрии.

Ссылки

Статистическое бюро Австралии (1996 г.), Безопасность женщин, Австралия, 1996 г.Канберра: Австралийское Содружество.
Фремоу В.Дж., Уэструп Д., Пеннипакер Дж. (1997), Преследование в университетском городке: распространенность и стратегии борьбы с преследованием. J Forensic Sci 42 (4): 666-669.
Гиллиган MJ (1992), Преследование сталкера: разработка новых законов, чтобы помешать тем, кто терроризирует других. Обзор законодательства Джорджии 27: 285-342.
Hall DM (1998), Жертвы преследования. В: Психология преследования: клинические и судебные перспективы, Мелой JR, изд. Сан-Диего: Academic Press, стр. 113-137.
Harmon RB, Rosner R, Owens H (1998), Секс и насилие в судебно-медицинской популяции навязчивых преследователей.Психология, государственная политика и право 4 (1/2): 236-249.
Harmon RB, Rosner R, Owens H (1995), Навязчивые домогательства и эротомания в уголовном суде. J Forensic Sci 40 (2): 188-196.
Кинлен К.К., Бирмингем Д.Л., Сольберг К.Б. и др. (1997), сравнительное исследование психотического и непсихотического преследования. Закон J Am Acad Psychiatry Law 25 (3): 317-334.
Макэнани К., Керлисс Л., Абейта-Прайс К.Э. (1993), От неосторожности к преступлению: законы о преследовании. Обзор закона Нотр-Дам 68 (4): 830-849.
Мелой-младший (1999), Преследование: старое поведение, новое преступление.Психиатр Clin North Am 22 (1): 85-99.
Мелой JR (1998), Психология преследования. В: Психология преследования: клинические и судебные перспективы, Мелой JR, изд. Сан-Диего: Academic Press, pp2-23.
Мелой Дж. Р., Готард С. (1995), Демографическое и клиническое сравнение навязчивых последователей и правонарушителей с психическими расстройствами. Am J Psychiatry 152 (2): 258-263.
Mullen PE, Path M, Purcell R (2000), Сталкеры и их жертвы. Кембридж, Массачусетс: Издательство Кембриджского университета.
Mullen PE, Path M, Purcell R, Stuart GW (1999), Исследование сталкеров.Am J Psychiatry 156 (8): 1244-1249.
Path M, Mullen PE (1997), Влияние сталкеров на своих жертв. Br J Psychiatry 170: 12-17.
Сон Э.Ф. (1994), Законы о борьбе с преследованием: действительно ли они защищают жертв? Бюллетень уголовного права 30: 203-241.
Tjaden P, Thoennes N (1998), «Преследование в Америке: результаты национального исследования насилия в отношении женщин». Вашингтон, округ Колумбия: Национальный институт правосудия и Центры по контролю и профилактике заболеваний.
Зона М.А., Шарма К.К., Лейн Дж. (1993), Сравнительное исследование эротоманиакальных и обсессивных субъектов в судебно-медицинской выборке.J Forensic Sci 38 (4): 894-903.

Устойчивое развитие | Бесплатный полнотекстовый | Типы поведения жертв наводнения вокруг паводковых вод. Корреляция с ситуационными и демографическими факторами

1. Введение

Наводнения — один из самых смертоносных типов стихийных бедствий, вызывающий большое количество смертельных случаев [1,2,3], значительный экономический ущерб [4] и множество неблагоприятных факторов. последствия [5,6]. Исследования показали, что особенно в отношении экстремальных наводнений они могут привести к большому количеству смертей [7,8].В ряде предыдущих работ изучали влияние наводнений на здоровье человека [9] путем изучения наборов данных, извлеченных в результате нескольких наводнений [2], или путем изучения конкретных примеров катастрофических наводнений [10]. Их выводы позволяют понять, как эти факторы влияют на риск для людей во время наводнения. К таким факторам относятся демографические данные жертвы [2,11,12], действия жертвы во время аварии [13], использование автомобилей [14], различные причины смерти [13,15], а также различные социальные и ситуационные детали. [16], которые изучались как описательным способом [17,18], так и более систематическим, основанным на статистике [12].Одним из факторов, которые обсуждались в небольшом фрагменте этой литературы, является поведение людей перед лицом неминуемого риска наводнения. В этих исследованиях имеется множество доказательств опасного или рискованного поведения [1,16,18,19,20,21,22]. Например, есть сообщения о лицах, игнорирующих или даже удаляющих соответствующие предупреждающие знаки [23], а также стоявших в опасной близости от бушующей воды, чтобы наблюдать это явление [1]. Стаес [24] сообщил о случаях, когда жертвы решали войти в паводковые воды, несмотря на предупреждения случайных прохожих и официальных лиц, убирая или объезжая блокпосты и баррикады.Коутс [11] и Диакакис и др. [10] сообщают об инцидентах, во время которых люди заходили в паводковые воды в рекреационных целях, предполагая, что поведение определенных жертв указывает на непонимание присущих им опасностей. Въезд в затопленные водные пути также был признан в многочисленных работах [14,23]. Группа исследований, использующих хорошо зарекомендовавшие себя теоретические основы поведенческих наук, такие как Теория запланированного поведения [25], попыталась объяснить, почему люди въезжают в паводковые воды или избегают их [23,26].Эти исследования показывают, что решения людей в основном имеют психологический характер и зависят от нескольких факторов, включая убеждения в самоэффективности, социальное влияние, восприятие риска, прошлый опыт и поведение, а также другие личные качества [26,27]. В этой области проводятся исследования, в которых используются в основном опросы и экспериментальные данные, чтобы предоставить очень полезную информацию, которая может быть использована для формирования эффективных поведенческих вмешательств [23,26,27,28,29,30]. Однако, хотя отношение к риску было признано на протяжении более двух десятилетий в литературе [11,24], и есть убедительные свидетельства того, что существуют многочисленные случаи, в которых действия жертв являются неосторожными до сегодняшнего дня, в литературе нет единого мнения по стандартизированной терминологии или классификации этого типа поведения. .В предыдущих работах использовались разные термины для обозначения этого, например, «ненужный», «рискованный» [13,21,31], «опасный» [21], «несоответствующий» [31] или «неправомерное поведение» [32 ], а связанные с этим смерти «предотвратимы» [27]. Кроме того, хотя небольшое количество исследований [1,30,33,34] относится к определенным типам опасного поведения и выявляет конкретные мотивы или причины для них, есть лишь несколько исследований, которые делят эти мотивации на категории. Беккер и др. [30] и Гамильтон и др. [28] сгруппируйте рискованное поведение по типам, включая спасение, отдых, попытки добраться до места назначения, защиту собственности и другие.Эти исследования в основном сосредоточены на отношении к риску и обсуждают разнообразные объяснения и мотивации, которые их окружают. Защитному поведению уделялось меньше внимания, несмотря на интересные результаты, полученные в соответствующих исследованиях [29]. Более того, до сих пор существует ограниченное количество исследований систематического и количественного способа регистрации различных типов рискованного и не связанного с риском поведения. идентифицированы [28,30] или объяснены посредством поведенческих исследований [23,26] в соответствующей литературе. Из-за полного отсутствия эмпирических данных о поведенческом аспекте инцидентов со смертельным исходом (см., Например, в Petrucci et al.[1]), в ряде существующих исследований смертности общая активность жертв [не их действия] обсуждается как индикатор, чтобы сделать выводы об их поведении. Некоторые из этих занятий (например, серфинг в паводковых водах) действительно свидетельствуют о риске. Однако есть и другие (например, кемпинг), для которых неясно, действовала ли жертва ненадлежащим, неосторожным или рискованным образом. Кроме того, имеются лишь единичные свидетельства того, насколько распространены различные типы действий и мотивы, стоящие за этими типами поведения, есть, несмотря на большое количество исследований смертности от наводнений.Кроме того, в литературе в очень ограниченной степени исследовались эмпирические данные [10,35] о том, коррелируют ли и как различные типы поведения или действий с ситуационными переменными или демографическими данными жертв. Эти корреляции могут быть особенно полезны для понимания того, как происходят эти инциденты, какие типы опасных ситуаций возникают и как их можно избежать с помощью более целенаправленных вмешательств. Фактически, существующая литература предлагает провести дальнейшие исследования мотивов и поведения жертв наводнения [20,30], подчеркивая, что существует «недостаток знаний» о причинах, по которым люди принимают рискованное поведение [23,27].Более прямым способом определить поведение жертвы было бы получение информации об их действиях и намерениях, о которых сообщалось во время наводнения и вплоть до инцидента, в котором участвовала каждая жертва. Эти действия могут быть ценными, поскольку отражают принятие решений жертвами, особенно в то время, когда варианты были доступны, а не в то время, когда человек уже был пойман или унесен паводковыми водами. Обращаясь к этому вопросу, Diakakis et al. [10] разработали разделение на две группы жертв наводнения, различая людей, которые подошли к паводковым водам, находясь в безопасности, и людей, которые оказались в положении, в котором их безопасность постепенно снижалась.Diakakis et al. [10] также упомянули девять различных типов мотивации, анализируя действия жертв во время катастрофического наводнения в Греции.

В этом контексте данная работа направлена ​​на изучение поведения жертв во время наводнений, отраженного в их действиях, путем разработки системы классификации, которая включает поведенческие элементы, описанные в соответствующей литературе. Затем в настоящем исследовании эта система классификации применяется к базе данных о жертвах наводнения в Греции, используя отчеты об их действиях и намерениях во время инцидентов.С помощью этого подхода исследование ставит перед собой следующие цели:

(a)

Обеспечить стандартизированную систематическую классификацию различных взглядов или моделей поведения;

(b)

для количественной оценки степени рискованного поведения среди жертв наводнения; и

(c)

для изучения возможных корреляций поведения с другими ситуационными, средовыми и демографическими факторами.

3. Результаты

Из общего количества 258 смертельных случаев в базе данных информация о поведении была найдена для 173 случаев.В 78 случаях действия или намерения потерпевших не были точно известны. Для семи человек смерть была косвенным эффектом наводнения (например, аварии, произошедшие во время очистки), и поэтому они не были включены в этот анализ.

Из 173 погибших 127 (или 73,4%) могут быть отнесены к спектру «умышленно активного» поведения, из которых большая часть (74) состояла из людей, которые добровольно вошли в паводковые воды, чтобы добраться до места назначения (45 ) и стоял / шел / ехал на границе паводка (29).Кроме того, 34 жертвы погибли в качестве пассажиров транспортных средств, попавших в паводковые воды, когда за рулем находился другой человек. С другой стороны, в общей сложности 44 (25,4%) пострадавших проявили пассивное поведение, из которых большая часть (24) не знала об угрозе наводнения до тех пор, пока не было невозможно эвакуироваться. Другие типы пассивного поведения также были выявлены в меньшем количестве (рис. 1).

Среди 173 случаев группа DA1 (жертвы, которые добровольно вошли в паводковые воды, чтобы пересечь / добраться до пункта назначения) была первой, за ней следовала группа DA8 (жертвы, попавшие в паводковые воды в качестве пассажиров транспортных средств, в которых ехал кто-то другой).Оба типа инцидентов в основном были вызваны тем, что кто-то пытался войти / пересечь водоток из безопасной исходной позиции. Лица, которые подходили и стояли / шли или ехали на границе паводка (группа DA4), заняли третье место. Группа P3 была четвертой по распространенности категорией.

В целом, инциденты, произошедшие в результате умышленно активного поведения, когда жертвы перемещались в паводковые воды или приближались к ним из исходной безопасной позиции (DA1 – DA8), составляют до 73,4% от всех известных случаев.С другой стороны, инциденты, относящиеся к сфере пассивного поведения (P1 – P5), в которых жертвы оказались в состоянии снижения уровня безопасности, в сумме составляют 25,4% (т.е. примерно четверть от общего числа ).

3.1. Окружающая среда

Что касается окружающей среды, в которой произошли изучаемые инциденты, было обнаружено, что активное поведение (DA1 – DA10) проявлялось в основном на открытом воздухе. В частности, из 129 таких случаев 123 произошли на открытом воздухе, только 2 в помещении и в 2 случаях непосредственное окружение неизвестно.Напротив, смертность, связанная с пассивным поведением (P1 – P5), характеризовалась другим режимом: 35 инцидентов в помещении и 9 инцидентов на улице (Таблица 3). Тест хи-квадрат (N = 171), проведенный для проверки независимости между поведением жертв и непосредственным окружением, показал статистически значимую разницу между двумя группами (например, инциденты в помещении и на улице), что указывает на связь между двумя переменными. Что касается общей среды, в которой произошел инцидент (городская или сельская), было обнаружено, что активное поведение (DA1 – DA10) происходит в основном в сельской местности.С другой стороны, пассивное поведение чаще всего проявляется в случаях гибели людей в городской среде (Таблица 4). Тест хи-квадрат (N = 170), выполненный для проверки независимости между поведением и окружающей средой, в которой произошли инциденты, показал статистически значимое различие между двумя переменными.

3.2. Демографические данные потерпевших

Исследование пола потерпевших показывает различия в соотношении мужчин и женщин при рассмотрении различных типов поведения. В группах активного поведения мужчины составляют подавляющее большинство жертв (таблица 5), с соотношением, равным 3.6 к 1. В группе жертв, относящихся к категории пассивного поведения, мужчины снова составляют большинство, но с гораздо меньшим соотношением (примерно 1,4 к 1). Тест независимости Хи-квадрат (хи-квадрат = 5,789, p = 0,024) показал статистически значимую связь между поведением и полом жертв.

Жертвы, принадлежащие к группе DA8 (пассажиры автомобилей, которыми управлял кто-то другой), не были включены в гендерный анализ, поскольку неясно, принимали ли они участие в процессе принятия решения о попадании в паводковые воды.Следовательно, нет никакого смысла проверять, играл ли их пол роль в принятии решений.

Что касается возраста жертв (за исключением группы DA8, как указано выше), было обнаружено, что люди, скончавшиеся в результате инцидентов, характеризовавшихся активным поведением, были в среднем значительно моложе, чем умершие, проявляя пассивное поведение (44 против 63,2 соответственно). Разница между случаями активного и пассивного поведения с точки зрения распределения по возрастным группам очевидна на Рисунке 2.Это распределение показывает, что особенно в старших возрастных группах существуют расхождения между активным и пассивным поведением жертв. В частности, в диапазоне от 0 до 80 лет активные группы перепредставлены, тогда как для возрастной группы> 80 наблюдается обратное.

3.3. Время возникновения инцидентов

Что касается времени суток, когда произошли инциденты (днем или ночью), выполнение теста хи-квадрат (n = 136) не выявило значительных различий (p = 0,682) в соотношении пассивного и активного поведения (таблица 6 ), что указывает на то, что это не фактор, связанный с отношением пострадавших к неминуемой опасности.

3.4. Использование транспортных средств

В отношении использования транспортных средств было обнаружено, что большинство смертельных случаев, относящихся к группам активного поведения, было связано с транспортными средствами. Напротив, только небольшое количество погибших в результате пассивного поведения произошло с транспортным средством (таблица 7). Разница в распределении жертв в этих двух группах была признана статистически значимой с помощью теста хи-квадрат (хи-квадрат = 35,914, p = 0,000).

3.5. Масштабы события

Что касается уровня смертности в результате наводнения, мы использовали порог, предложенный Vinet et al.[21]. Сравнение показало, что события с высокой смертностью (> 10 смертей) характеризуются большим количеством смертельных случаев, связанных с пассивным поведением, чем события меньшего масштаба, что приводит к впечатляюще разному соотношению между двумя категориями, как показано в таблице 8. Тест хи-квадрат (N = 173). ), выполненный для проверки независимости между величиной событий и поведением жертв, показал, что нулевая гипотеза не может быть принята, и, следовательно, разница в распределении случаев между этими двумя переменными является статистически значимой.

3,6. Способность к прогнозированию

Применение теста бинарной логистической регрессии (BLR) показало, что связь между поведением жертвы и комбинацией факторов является относительно сильной, что позволяет предсказать, следовала ли жертва поведению активных групп или нет, с помощью знание определенных характеристик инцидента.

Эти характеристики включают в бинарном режиме общую среду (городскую или сельскую), в которой произошел инцидент, непосредственное окружение (в помещении или на улице) и возрастную группу жертвы (старше или младше 70 лет) (Таблица 9).Важность этих трех факторов выражается коэффициентом B, который является прямой мерой их влияния в уравнении, указывающим на относительное влияние конкретного независимого фактора (предиктора) на поведение жертвы. , уравнение формируется следующим образом:

ПОВЕДЕНИЕ = -4,773 + 2,327ENV + 3,385SUR + 2,675AGE

(1)

где: BEHAVIOR выражает вероятность рискованного поведения (то есть принадлежность к преднамеренно активной группе) от имени жертвы (членство в рискованном поведении, т.е., принятие риска кодируется как «1», а пассивное поведение — как «0»). ENV обозначает общую среду (городская или сельская), SUR обозначает непосредственное окружение (внутри или снаружи), а AGE обозначает возрастную группу жертвы (70 лет).

Производительность модели BLR оценивалась Nagelkerke R ² в качестве параметра для оценки качества соответствия, а также коэффициента точности прогноза и теста Хосмера-Лемешоу с положительными результатами. Тест BLR показал значительную прогностическую способность при 89 баллах.7% и Nagelkerde R ² , равный 0,741, что указывает на сильную согласованность модели. По сути, это означает, что, зная три переменных-предиктора (ENV, SUR и AGE), мы можем с относительно хорошей точностью предсказать, проявляла ли жертва поведение, принадлежащее к активным группам, или нет. Для этого теста BLR тест Хосмера и Лемешоу показал значение p = 0,764, принимая нулевую гипотезу, подтверждая гипотезу модели.

Как описано выше, если коэффициент B для фактора положительный, то независимая переменная положительно влияет (увеличивает) вероятность того, что жертва в инциденте демонстрирует рискованное поведение, которое принадлежит группе DA (т.е., ПОВЕДЕНИЕ = 1). Таким образом, тест BLR показывает, что в случае происшествий, происходящих в сельской местности, вероятность того, что жертва проявит рискованное поведение в отношении риска наводнения, в 10,25 раз выше, чем в городской среде. В случае инцидентов на открытом воздухе вероятность того, что жертвы будут проявлять рискованное поведение, в 29,5 раз выше, чем в случае инцидентов в помещении, что указывает на то, что SUR является более тесно связанным фактором. Наконец, жертвы в возрасте до 70 лет в 14,5 раз чаще склонны к рискованному поведению, чем жертвы более старшего возраста.Тесты, проведенные с различным разделением возрастных групп, не показали корреляции с поведением, указывая на то, что у более молодых людей (в группе <70 лет) нет важных различий.

4. Обсуждение

Эта работа развивает метод классификации для систематического анализа поведения жертв наводнения и изучения его корреляции с другими экологическими и демографическими факторами, которые, как известно, играют роль в смертности от наводнений. Система классифицирует поведение жертв в зависимости от их действий таким образом, чтобы его можно было применять в наборах данных о смертности от наводнений, учитывая описательный характер свидетельств, которые обычно содержатся в этих наборах данных.Использование системы продемонстрировано на примере базы данных о жертвах наводнений, разработанной для Греции.

Результаты показывают, что большинство случаев (примерно 3 из 4) связаны с действиями потерпевших, которые относятся к сфере рискованного поведения в отношении риска наводнения (группа DA), когда люди выходят из безопасности и намеренно контактируют с паводковыми водами. Представленный здесь процент особенно высок по сравнению с некоторыми предыдущими работами [2,16], но в пределах записанного в них диапазона [11,31].Этот высокий процент является убедительным свидетельством того, что отношение жертв к риску действительно является важным фактором смертности от наводнений, что, хотя и было признано в предыдущих исследованиях смертности, не обсуждалось в той же степени и с такой же серьезностью по сравнению на другие факторы, такие как демографические или ситуационные (например, использование транспортного средства) (см., например, Alderman et al. [9]). Частично это можно объяснить отсутствием соответствующих данных, как это показано, например, в Petrucci et al.[1]. Такой высокий процент преднамеренного контакта с паводковыми водами указывает на то, что даже значительные улучшения в технологии предупреждения о наводнениях не обязательно могут привести к значительному снижению человеческих потерь, если это не сопровождается изменением поведения [53]. Систематическая категоризация действий пострадавших. в настоящем исследовании позволяет различать различные мотивации или механизмы контакта с паводковыми водами, даже в пределах одних и тех же групп поведения, и указывает на то, что они могут сильно различаться.Например, намеренный контакт с водой для «туризма во время наводнения» очень отличается от входа в воду для спасения кого-либо. Однако в этом исследовании и в предыдущих работах [2,16] данные показывают, что большинство смертельных случаев из-за активного поведения происходит, когда люди пытаются пересечь водоток, чтобы добраться до пункта назначения, тогда как лишь небольшой процент происходит во время спасать. Этот вывод, выделяющий наиболее распространенный механизм или мотивацию людей для преднамеренного контакта с паводковыми водами, может быть полезен для адаптации любых будущих поведенческих вмешательств, направленных на снижение рискованного отношения [28].

Разделяя модели поведения на разные группы, предлагаемая система позволяет также исследовать возможные ассоциации с другими факторами. В целом, ассоциации, обнаруженные между группами поведения и различными факторами, изученными в этом исследовании, показывают, что распространенность рискованного поведения не одинакова между различными группами жертв или различными средами. Таким образом, происшествия, происходящие в сельской местности и на открытом воздухе, особенно с участием транспортного средства, обычно характеризуются более высоким процентом рискованного поведения, чем происшествия в городе или в помещении.Кроме того, мужчины и молодые жертвы, как правило, демонстрируют более высокий процент рискованного поведения по сравнению с женщинами и пожилыми жертвами.

Исследования в области бихевиоризма позволили выявить определенные механизмы и факторы, влияющие на решения людей войти в паводковые воды, с помощью опросов и экспериментальных данных. Недавние исследования с использованием различных теоретических моделей [27,28] подчеркивают влияние поведенческих, нормативных и контрольных убеждений [29] и других факторов [28].Например, Гамильтон и др. [23] находят ряд установочных убеждений, убеждений социальных ожиданий и убеждений в самоэффективности, влияющих на рискованное поведение. Некоторые работы предполагают, что часть людей, которые решают войти в паводковые воды, могут осознавать риск и не могут его персонализировать. [26,29,53]. В частности, Sharif et al. [34], а также Зигрист и Гутчер [54] предположили, что, несмотря на то, что они могут предвидеть физический риск наводнения, некоторые люди не могут представить себе реальных негативных последствий, которые могут возникнуть в результате реального наводнения, которое они видят перед собой.Это подтверждают Hamilton et al. [23], которые обнаружили, что часть людей склонна полагать, что результатом их контакта с паводковыми водами будет «достижение места назначения». Кроме того, Ruin et al. [17] и Гамильтон и др. [23] предполагают, что восприятие риска может быть изменено или ограничено в ходе запланированной деятельности (признано также у Келлара и Шмидлина [20]) или что люди просто не хотят изменять свои запланированные действия [18]. предложили, чтобы люди не воспринимали предупреждения о наводнении как реальную угрозу [14] или как угрозу жизни [2].Переход через затопленные водные пути без повреждений в прошлом или наблюдение за тем, как это делают другие люди, также может повлиять на их восприятие риска в некоторых случаях [20]. Присутствие или влияние алкоголя также обсуждалось и даже обнаруживалось в крови жертв наводнения [24], но это не было систематически связано с таким поведением в остальной литературе. Часть случаев может быть связана с сильной эмоциональной мотивацией спасти любимого человека или домашнего животного [27]. Другая причина может заключаться в чрезмерной уверенности в своих транспортных средствах, устройствах или способностях, как предполагает [16].Другое объяснение принятия риска — это ситуация, в которой индивид имеет конфликтующие приоритеты [16], которые в условиях чрезвычайного положения приводят людей к иррациональным решениям. Это стало очевидным в случае жертвы наводнения в Греции в 2017 году, который после эвакуации передумал и вернулся в свой затопленный подвал, чтобы забрать некоторые ценности [10]. По предположению Terti et al. [16], третьи стороны (например, родственники, официальные лица) могут иметь положительное влияние в некоторых из этих случаев, возвращая человеку разум в этом состоянии.Установлено, что использование транспортных средств связано с рискованным поведением, подтверждая большой процент таких смертельных случаев, признанных в литературе [23,39]. Что касается связи, обнаруженной между поведением и полом жертв, это подтверждает предположение предыдущего показывает, что мужчины более склонны к рискованному поведению, чем женщины [20,27]. Гамильтон и др. [55] показали существенные различия между мужчинами и женщинами в восприятии риска и приеме поведенческих вмешательств.Обширная разница в активном и пассивном отношении, обнаруженная между двумя полами, также может быть одной из причин соответствующей разницы в уровнях смертности от наводнений, выявленной в Греции [22] и в большинстве регионов [1,9]. Действительно, Gissing et al. [56] обнаружили, что мужчины-водители, как правило, более часто въезжают в паводки, чем женщины, в то время как Драбек [57] обнаружил, что мужчины с большей вероятностью будут участвовать в спасении как близких, так и незнакомых людей [27] или пытаются спасти свое имущество [11].В этом исследовании во всех происшествиях, связанных со спасательными работами, спасателем является мужчина. В трагическом случае на севере Греции отец вошел в паводок, чтобы спасти своего сына, и в результате потерял свою жизнь. Что касается возраста жертв, то более высокий процент молодых людей в группе активного поведения согласуется с выводами. из Haynes et al. [37] и Ruin et al. [17] и в соответствии с наблюдениями о том, что молодые водители склонны недооценивать риск наводнений [29]. Пожилые люди явно чрезмерно представлены в группе пассивного поведения и смертельных случаях в помещениях, поскольку они являются наиболее вероятной категорией населения, оказавшейся в ловушке у себя дома.Признаки этого типа пассивного поведения были признаны ранее также Йонкманом и Кельманом [13], которые предположили, что пожилые люди могут предпочесть оставаться в затопленных зданиях, показывая, что восемь из девяти утоплений в зданиях были связаны с пенсионерами во время наводнения 1999 года во Франции. Эта закономерность может быть объяснена различными причинами, включая проблемы с неподвижностью, незнание наводнения, пока не стало слишком поздно, неспособность бежать из-за какого-либо физического состояния или нежелание бежать из-за эмоциональной привязанности [9,11,13,21 ].Кроме того, восприятие риска пожилыми людьми может отличаться от других возрастных групп, учитывая, что возраст признан фактором, влияющим на восприятие [58,59]. Пожилые люди также могут больше пережить прошлые наводнения, что может повлиять на их взгляды и, следовательно, на их отношение. Однако не ожидается, что очень далекий опыт существенно изменит их восприятие [60]. Тенденция к тому, что пожилые жертвы не проявляют рискованного поведения, также отмечается ранее при единичных наводнениях.Например, в случае наводнения в Вар 2010 г., 7 из 13 жертв, погибших в закрытых помещениях, были старше 80 лет [21]. В аналогичном случае Diakakis et al. [10] исследовали смертность, связанную с катастрофическим наводнением Мандры в 2017 году в Греции, и обнаружили, что средний возраст жертв в помещениях составлял почти 85 лет, в отличие от 52 лет для умерших на открытом воздухе. Обеспокоенность по поводу проблем с укрытием дома уязвимыми лицами выражалась в предыдущих исследованиях [37].Доказательства, представленные в этом исследовании, показывают, что большое количество, возможно, большинство, смертельных случаев от наводнений можно предотвратить, если изменится поведение людей вокруг паводковых вод (предложено также Уилсоном [33]), то есть если люди воздерживаются от преднамеренного входа в паводковые воды. . Следовательно, различные меры, направленные на снижение рискованного поведения, следует усилить или даже сделать их приоритетными в зависимости от местных условий. Кроме того, распространенность рискованного поведения среди определенных сред и групп людей предполагает, что меры профилактики должны быть сосредоточены соответствующим образом.Учитывая, что в большинстве случаев предупреждающие знаки отсутствовали (зарегистрированные для Греции Дьякакисом и Делигианнакисом [46]), было бы желательно улучшить дорожные знаки, особенно в местах повышенного риска, таких как переходы бродов, небольшие мосты и т.д. не ожидается, что это полностью решит проблему, поскольку люди, по имеющимся данным, обходят баррикады [24] и игнорируют предупреждения официальных лиц или предупреждающие жесты прохожих [24]. Активные системы предупреждения (такие как заграждения со звуками и светом, используемые на железнодорожных переездах), вероятно, обеспечат более высокий процент соблюдения, чем пассивные [61].Показания глубины воды также могут быть полезны, поскольку водители не могут оценить реальную глубину воды, особенно в темноте или в сложных условиях вождения. Однако было высказано предположение, что такие установки могут быть неэффективными для передачи информации о том, насколько опасна определенная глубина воды [34]. Информационные кампании, подчеркивающие опасность ходьбы или вождения в паводковых водах в зависимости от их глубины, могут быть важны для общественности для эффективного считывания показаний глубиномеров в сочетании с активными дорожными указателями.Более сложные установки, использующие определенные пороги или знаки (свет, звуки и т. Д.), Чтобы сообщить об опасной глубине воды, могут быть более многообещающим решением. Шариф и др. [34] предположили, что усовершенствования этого типа глубиномерных устройств или установок для передачи сообщения об опасности могут усилить их роль в качестве мотиватора изменения поведения. Свидетельства снижения процента лиц, намеренно «пересекающих реку», очень ограничены [37], и поэтому необходимо провести дополнительные исследования эффективности различных сооружений.

Крупные сооружения для защиты от наводнений и инфраструктура, которые удерживают население и особенно участников дорожного движения от рек, способны обеспечить лучшее решение проблемы, особенно на участках дорог с интенсивным движением и подверженными наводнениям. Однако создание такой инфраструктуры во всех потенциально подверженных наводнениям местах и ​​на переходах через реки нецелесообразно из-за чрезвычайных затрат.

Помимо улучшения инфраструктуры и ее установок, следует проводить образовательные и информационные кампании, нацеленные на группы повышенного риска, включая автомобилистов, пожилых людей, проживающих в зонах, подверженных наводнениям (особенно тех, которые проживают в наземных и подземных этажах). , а также профессиональные или неформальные опекуны.Эти кампании должны основываться на результатах исследований в области поведенческих наук, направленных на формирование эффективных вмешательств. Предоставление информации о неблагоприятных последствиях перехода через затопленную реку было бы полезным, особенно если побудить людей взвесить сопутствующие риски и преимущества безопасного достижения пункта назначения [23]. Литературные данные показывают, что информационные кампании, подчеркивающие преимущества безопасного поведения в положительном эмоциональном отношении, могут быть эффективной тактикой [26].Тем не менее, необходимо провести дальнейшие исследования того, как следует формировать сообщение или кампанию, чтобы эффективно влиять на психологические и когнитивные процессы принятия решений во время чрезвычайной ситуации. Кроме того, учитывая, что поведение людей вокруг паводковых вод включает в себя элементы восприятия [34], оценку ситуационного риска и быстрое или даже реактивное принятие решений [26], важно подробно изучить восприятие с помощью смоделированных или реальных экспериментов, чтобы понять как разное восприятие может привести к разным решениям [23].

Из-за присущих упомянутым выше подходам недостатков или ограничений, использование нескольких, а не единственной меры считается предпочтительным, в зависимости от ограничений или конкретных характеристик места / страны, в которой применяются меры.

Метод, разработанный в этом исследовании, группирует поведение по категориям, основанным на действиях, решениях и намерениях людей на ранних стадиях изучаемых инцидентов, когда у них были разные варианты или направления действий, которым нужно следовать.Этот выбор был сделан потому, что на этой ранней стадии общее поведение людей воспринималось как более критическое, чем их действия после того, как они были унесены паводковыми водами или оказались в ловушке в подвале. Другими словами, поведение и принятие решений не будут иметь большого значения и не будут очень разнообразными, если жертва окажется в ловушке паводковых вод. На этом этапе большинство людей предпримут защитные действия. Напротив, перед этой опасной для жизни стадией чрезвычайной ситуации индивидуальные решения, например, переходить или не переходить затопленную дорогу, могут иметь важное значение, оказывая большое влияние на поведение (выраженное в этих вариантах выбора).

5. Выводы

Настоящее исследование разрабатывает систему для категоризации поведения жертв наводнения вокруг паводковых вод, что отражается в их действиях. Эта систематическая классификация обеспечивает основу для лучшего понимания различий между различными механизмами и преобладающими типами поведения, которые приводят к несчастным случаям со смертельным исходом во время наводнений. Предлагаемая система имеет потенциал для изучения поведения жертв в рамках ограничений, накладываемых описательным характером типичных наборов данных о смертности от наводнений.Кроме того, разделение поведения на разные типы позволяет исследовать статистические ассоциации с различными факторами, включая демографические данные жертвы, использование транспортных средств и типы окружающей среды.

Эти ассоциации показали способность предсказывать (со скоростью, близкой к 90%), проявляла ли жертва рискованное поведение, с помощью трехфакторной статистической модели. Возраст и пол жертв, а также непосредственное окружение и окружающая среда (городская или сельская), как было установлено, статистически связаны с поведением жертвы.

Результаты показывают, что рискованное поведение преобладает в инцидентах со смертельным исходом, что составляет примерно 3 из 4 случаев, причем наиболее распространенной мотивацией является достижение пункта назначения. Высокий процент рискованного поведения ясно показывает важность поведенческих аспектов в развитии опасных ситуаций во время наводнения для пострадавших. Следовательно, из-за преобладания такого отношения среди жертв наводнения считается, что изменение поведения людей вокруг паводковых вод или во время наводнений может быть ключевым фактором снижения смертности от наводнений.Поскольку инфраструктура постепенно улучшается, а технологии позволяют лучше прогнозировать экстремальные погодные условия и давать более точные предупреждения, усилия также должны быть сосредоточены на важнейших поведенческих вмешательствах. Изучение эмпирических данных, полученных из наборов данных о смертности, и изучение мотивационных путей, которые приводят к принятию рискованных решений, с помощью поведенческих наук, является важным шагом для выполнения этих вмешательств.

Полученные данные дают представление, полезное для формирования и ориентации образовательных и информационных программ или других мер политики общественного здравоохранения.Лица из группы высокого риска, такие как автомобилисты и пожилые люди или другие важные группы (например, лица, осуществляющие уход), должны быть приоритетом, когда дело доходит до информационных кампаний. Тем не менее, сочетание эмпирических результатов, касающихся жертв наводнения, с глубоким пониманием психологических и когнитивных факторов, влияющих на решения, будет полезно для эффективности будущих вмешательств.

Классифицируя типы поведения по категориям, исследование способствует созданию основы для стандартизации поведенческих исследований жертв во время наводнений, которые могут быть применимы в любой точке мира, чтобы можно было сравнивать больше данных в различных условиях и странах.

Типы виктимизации | Тихоокеанский университет

Кто является жертвой?

Жертва — это лицо, которому причинен прямой или угрожающий физический, эмоциональный или финансовый вред в результате действия кого-либо другого, которое является преступлением.

Типы виктимизации

(щелкните термин, чтобы просмотреть определение)

Сексуальные проступки — это общий термин, который включает в себя любые сексуальные действия без согласия, которые совершаются с применением силы или страха, а также с умственной или физической недееспособностью, в том числе посредством употребления алкоголя или наркотиков.Сексуальные проступки могут различаться по степени тяжести и включают в себя различные виды поведения, включая изнасилование, изнасилование, предусмотренное законом (сексуальный контакт с лицом моложе 18 лет), сексуальные прикосновения, сексуальную эксплуатацию, сексуальные домогательства и поведение, предполагающее попытку совершения любого из вышеупомянутые акты.

При вступлении в какие-либо сексуальные действия необходимо дать четкое согласие.

Изнасилование — Изнасилование — это сексуальное проникновение (пусть даже незначительное) во влагалище, рот или прямую кишку жертвы без согласия.Изнасилование предполагает проникновение с (а) применением силы / страха или угрозы силой / страхом; или (б) с лицом, которое иным образом неспособно дать согласие, включая ситуации, когда человек находится под воздействием алкоголя или наркотиков, и об этом условии было или должно было быть известно обвиняемому.

Сексуальное прикосновение — Сексуальное прикосновение, также известное как сексуальная батарея, представляет собой акт установления нежелательного и сексуально оскорбительного контакта (в одежде или без одежды) с интимной частью тела другого человека или действие, которое вызывает немедленное опасение, что сексуальное прикосновение произойдет .Интимные части тела включают половые органы, анус, пах, грудь или ягодицы любого человека. Сексуальные прикосновения включают ситуации, в которых обвиняемый вступает в описанные контакты с лицом, неспособным дать согласие.

Сексуальная эксплуатация — Сексуальная эксплуатация — это использование несогласного лица или ситуации для личной выгоды или удовлетворения или для выгоды кого-либо, кроме предполагаемой жертвы; и такое поведение не является изнасилованием, сексуальными прикосновениями или сексуальными домогательствами.Сексуальная эксплуатация включает, но не ограничивается:

Сексуальные домогательства — Сексуальные домогательства — это любое нежелательное сексуальное поведение или поведение, создающее устрашающую, враждебную или оскорбительную рабочую или образовательную среду. Полный список запрещенного поведения можно найти в Tiger Lore.

Преследование — Преследование запрещено. Это умышленное, злонамеренное и неоднократное преследование человека или агрессивное поведение по отношению к другому человеку, вызывающее у него разумный страх за его или ее личную безопасность или безопасность его или ее семьи.Это включает использование заметок, почты, подарков, коммуникационных технологий (например, голосовой почты, текстовых сообщений, Интернета и сайтов социальных сетей — использование любых электронных или телекоммуникационных средств, также известных как киберпреследование) для преследования или передачи угрозы. В определенных ситуациях это правонарушение также может рассматриваться как разновидность проступка сексуального характера.

Physical Assault / Battery — Физическое нападение или нанесение побоев запрещено. Это прикосновение к человеку или нанесение ему ударов против его воли или угроза применения насилия в отношении этого человека.

Свидания / Отношения / Домашнее насилие — Свидания / Отношения / Домашнее насилие запрещены. Этот тип насилия может быть эмоциональным, словесным, физическим и / или сексуальным насилием со стороны интимного партнера, членов семьи или сторон в отношениях на свидании.

Кража — Кража — это незаконное и несанкционированное изъятие любого личного имущества для личного пользования.

Угроза вреда — Передача угроз, которые приводят или могут привести к причинению вреда любому человеку умышленными и преднамеренными средствами, запрещены.

По вопросам других видов преступлений обращайтесь в Департамент общественной безопасности по телефону 209.946.2537.

Жертвы насилия: Психологические эффекты и последствия

1.

Фон Хентиг, Х. Преступник и его жертва . Нью-Хейвен: Издательство Йельского университета, 1948.

Google ученый

2.

Шафер С. Жертва и его преступник . Нью-Йорк: Random House, 1968.

Google ученый

3.

Мулвихилл и Тумин. «Преступления насилия». В Национальная комиссия по причинам и предупреждению насилия , vol. 2. Типография правительства США.

4.

Фунер М. «Преступность, спровоцированная жертвой». Наука 153: (1966) 1080–1083.

Google ученый

5.

Абрахамсон Д. Психология преступности . Нью-Йорк: Джон Вили, 1960.

Google ученый

6.

Мендельсон, Б. «Виктимология и потребности современного общества». Израильские анналы психиатрии 2: (1973) 189–198.

Google ученый

7.

О’Хара, К. Э. Основы уголовного расследования . Спрингфилд, Иллинойс: Чарльз Томас, 1970.

Google ученый

8.

de Celle, J. Как предотвратить преступление, стратегия безопасности. Джозеф Ранг, 1971.

9.

No related posts.