Лайма Вайкуле (рак молочной железы, диагностирован в 1991 г., в 37 лет)
Известная певица столкнулась с болезнью в 1991 году: в Америке врачи поставили ей диагноз – рак груди. При этом шансов на то, что она выживет, было не так уж много. В Интервью СМИ она рассказывала, что недуг перевернул ее жизнь, заставил задуматься о многом и иначе взглянуть на привычные вещи и отношения. “Лишь пережив то, что случилось со мной, я по-другому стала смотреть на жизнь”, – заявила Лайма. После лечения певица решила как можно быстрее вернуться на сцену. Она стала больше уделять внимания своим близким и друзьям.

Мартина Навратилова (рак молочной железы, диагностирован в 2010 г., в 54 года)
Мартина Навратилова – в прошлом чехословацкая, американская теннисистка. Оставалась первой ракеткой мира целых девять лет подряд. Выигрывала Турниры Большого Шлема 18 раз в одиночном разряде. В 2010 году, в самом его начале, у Мартины врачи диагностировали рак молочной железы (внутрипротоковую карциному). Тогда она не сдержалась и расплакалась. Однако рак был обнаружен на ранней стадии. Она так сказала, что эта новость огрела ее, как доской по мягкому месту. После интенсивных курсов лечения спортсменка с каждым разом чувствовала себя намного лучше. В октябре 2010 года Навратилова сообщила, что её здоровью больше ничего не угрожает. Позже она поделилась, через что ей пришлось пройти, что рака у нее больше нет. Точнее, технически его не стало еще в марте после проведения секторальной резекции молочной железы. Однако, чтобы приобрести уверенность в том, что раковых клеток больше нет и рецидива не будет, она прошла полный курс лучевой терапии. Само заболевание раком длилось целых пол года и выглядела теннисистка так, будто бы из неё выжали все соки.

Кайли Миноуг (рак молочной железы, диагностирован в 2005 г. , в 36 лет)
После визита к врачу Миноуг долго не могла прийти в себя. «Мне казалось, что я уже умерла, — вспоминает Кайли. — Помню, вышла из клиники и направилась куда-то. У меня было совершенно пусто в голове и тяжело на сердце». От мрачных мыслей певицу заставила отвлечься маленькая поклонница: «Ко мне подбежала девочка с листиком в руке и попросила автограф. Когда я расписалась, она протянула мне значок, на котором было изображено улыбающееся сердце. Я взяла значок из рук девочки, а она попросила разрешения обнять меня. В ту секунду поняла: жизнь не остановилась. Я сильная и все смогу». И у нее действительно получилось. Миноуг перенесла операцию по удалению молочных желез, прошла курс химиотерапии. На публике она появлялась в цветных платках, чтобы скрыть поредевшие волосы. Во время лечения певица сильно похудела и весила всего 38 килограммов. Папарацци не переставали преследовать Миноуг даже в самые тяжелые минуты. Дошло до того, что в дело вмешался премьер-министр штата. Он обещал строго наказывать журналистов за вмешательство в личную жизнь семьи Миноуг. Миниатюрная Кайли вела себя как настоящая железная леди. Несмотря на болезнь и депрессию, она основала благотворительный фонд по борьбе с раком молочной железы и написала детскую книгу. В конце концов, певице удалось побороть болезнь. Более того, врачи заговорили об «эффекте Кайли», который заставил тысячи женщин по всему миру стать более внимательными к своему здоровью и регулярно проходить обследование.

Синтия Никсон (рак молочной железы, диагностирован в 2006 г., в 40 лет)
В известном сериале «Секс в большом городе», где Синтия Никсон играла одну из четырех подруг, Миранду, поднималась тема рака груди. Актриса не захотела создавать шумиху и рассказала журналистам о своей болезни только через два года после выздоровления. К счастью, благодаря регулярным маммографическим обследованиям врачи смогли выявить признаки рака на ранней стадии. Никсон призналась, что о болезни рассказала только детям: «Я сказала, что в правой груди у меня обнаружили рак. Очень маленький и на очень ранней стадии. Мне сделают операцию, и я пройду шесть недель лучевой терапии. Бабушка тоже через это прошла, и со мной все будет в порядке». Операция и лучевая терапия помогли актрисе выздороветь. Актриса говорит, что ее бабушка и мать также перенесли рак, поэтому она периодически обследовалась у врача, и этот диагноз не стал для нее большой неожиданностью. В данное время Синтия Никсон является представителем программы Susan G. Komen for the Cure.

Шерил Кроу (рак молочной железы, диагностирован в 2006 г., в 44 года)
«Я ходячая реклама ранней диагностики», — рассказала Шерил Кроу об обнаружении подозрительных уплотнений в обеих грудях во время плановой маммограммы в октябре 2006 г. Она немедленно отложила запланированное турне, согласилась на операцию и прошла 7-недельный курс радиотерапии, дополненной иглоукалыванием и травяными чаями. Исполнительнице, чья помолвка с велосипедистом Лансом Армстронгом была разорвана как раз во время обнаружения заболевания, удалось избежать химиотерапии именно благодаря ранней диагностике. В марте 2007 г. Шерил Кроу (у которой нет семейного анамнеза рака груди) подала в Конгресс прошение о финансировании исследования по возможной связи между раком груди и факторами окружающей среды.

Иди Фалко (рак молочной железы, диагностирован в 2003 г., в 40 лет)
Когда звезда сериала «Клан Сопрано» была диагностирована раком груди, она держала эту новость в полном секрете. В 2004 г. Иди Фалко прошла курс лечения и вернулась здоровой (со слегка укороченными волосами). Она объяснила свое молчание тем, что не хотела суеты или жалости. «Для меня было очень важно держать мой диагноз в тайне, иначе благонамеренные люди свели бы меня с ума вопросами о моем самочувствии», — сказала актриса в интервью журналу Health. Вместо этого она «взбодрилась, вооружилась ногтями Кармелы и ринулась в бой».

Жаклин Смит (рак молочной железы, диагностирован в 2002 г., в 56 лет)
Возможно, икона 1970-х и в прошлом модель Жаклин Смит запомнилась вам по роли Келли Гарретт, одной из трех сексуальных частных сыщиц в телесериале «Ангелы Чарли». Однако сейчас она преследует рак груди, а не закоренелых преступников. В 2002 г. предпринимательница, занимающаяся предметами моды и домашнего обихода, а также ведущая шоу Shear Genius в ходе профилактического осмотра обнаружила уплотнение в груди. Она прошла через секторальную резекцию молочной железы и радиотерапию, а позже стала активным участником таких движений, как Susan G. Komen for the Cure. В рамках программы «Знание — сила» Жаклин Смит рассказывает общественности о факторах риска, влияющих на развитие рака груди

Бетси Джонсон (рак молочной железы, диагностирован в 2002 г., в 60 лет)
Звезда эпатажной моды, американский дизайнер Бетси Джонсон, в 2002 году тоже пережила рак молочной железы. Шокирующая всех своей непосредственностью и акробатическими этюдами Бетси ворвалась в мир американской уличной моды в 60-х. В ее платьях в свое время блистали Шер и Кортни Лав, сейчас среди поклонников Бетси Рианна, Кэти Пери и многие другие. Прошло уже пятьдесят лет, а Бетси Джонсон с тех пор как будто не постарела ни на год. Даже тяжелая болезнь не смогла заставить ее страдать. Кажется, она избавилась от нее с такой же легкостью, с какой модницы расстаются с вещами из прошлогодних коллекций.Теперь Джонсон активистка движения против рака груди. Она постоянно появляется на мероприятиях, посвященных сбору средств, продает с молотка вещи из своих коллекций, а вырученные деньги направляет в благотворительные фонды по борьбе с раком. «Я не могу оставаться в стороне после того, как сама перенесла рак груди, — рассказывает модельер, — и делаю все, чтобы мода как-то повлияла на решение этой проблемы».

Анастейша (рак молочной железы, диагностирован в 2003 г., в 34 года)
Американская певица знает о борьбе с онкологическим заболеванием не понаслышке: дважды она слышала от врачей роковую фразу «У вас рак». Впервые это случилось в 2003 году, когда звезде было 34 года. «Мне никогда не было так страшно, как в тот раз», — рассказывала она о дне, когда доктор сообщил ей о злокачественной опухоли, обнаруженной в молочной железе. Анастейша была прооперирована, ей пришлось согласиться на удаление части одной из молочных желез. Болезнь отступила, однако в начале 2013 года вернулась. Отменив все выступления, певица вновь начала курс лечения, и спустя полгода её поклонники вновь ликовали — Анастейша и во второй раз не дала болезни сломить себя. «Никогда не давайте раку забрать вас, боритесь до последнего», — обратилась певица ко всем тем, кто тоже столкнулся со страшным недугом. Сегодня Анастейша известна не только как певица и автор песен, но и как основательница фонда, носящего ее имя и призванного просвещать молодых женщин в вопросах, связанных с обнаружением и лечением рака.

Кристина Эпплгейт (рак молочной железы, диагностирован в 2008 г., в 37 лет)
Американская актриса Кристин Эпплгейт, больше всего известная по роли дочери семейства Банди в сериале «Женаты с детьми», не только победила рак молочной железы, который у нее обнаружили в 2008 году, но и родила после излечения своего первенца. Болезнь удалось диагностировать на ранней стадии. Актриса выбрала самый радикальный метод лечения, из-за чего ей пришлось удалить обе груди, однако это лишило её многих проблем и, также, на 100 % предупредило возможность рецидива. Операция по удалению прошла успешно, после чего пластические хирурги восстановили Кристине грудь.

Мэгги Смит (рак молочной железы)
Мало кто знает, что британской актрисе, более известной украинскому зрителю по роли профессора Минервы МакГонагалл в фантастической саге о Гарри Поттере, пришлось перенести рак груди. Болезнь настигла ее во время съемок шестой части фильма «Гарри Поттер и Принц-полукровка». Несмотря на всю серьезность положения, актриса не прервала своего участия в съемках, она даже шутила, что после химиотерапии ей легче носить парик, необходимый для роли. Мэгги смеялась: «Его гораздо проще надевать на лысую голову!» Однако так она говорила уже после болезни. До выздоровления ей было тяжело совмещать лечение с работой. «Я была полностью выбита из колеи, рак истощил все мои жизненные ресурсы, — призналась актриса. — Теперь не знаю, вернусь ли когда-либо на сцену. Я полностью утратила уверенность в себе как в театральной актрисе. Съемки в кино также утомительны, но психологически мне проще с ними справиться». И все же в кино Мэгги Смит вернулась, теперь она много времени проводит на съемочных площадках и вовсе не собирается уходить на пенсию.

Евгения Власова (рак шейки матки, диагностирован в 2009 г., в 31 год)
Когда украинская певица Евгения Власова внезапно исчезла со сцены и экранов телевизоров, никому и в голову не могло прийти, что причина этому – рак, который диагностировали у нее врачи. Было решено сразу же удалить опухоль, операция прошла успешно, но оказалось, что этого недостаточно – нужна химиотерапия. Жене пришлось пройти и через это испытание. Она до сих пор с ужасом вспоминает, как целыми локонами у нее выпадали волосы, а позже, когда пришлось обрить голову наголо, она до смерти перепугала своим видом маленькую дочь. Сегодня все это позади, Власова снова поет, участвует в телевизионных проектах, ее часто можно видеть на звездных тусовках. Но борьба должна продолжаться без остановок и передышек. Каждые 3 месяца надо проходить полное обследование. Борясь с болезнью, Евгения читала книги Луизы Хей, вышивала бисером икону и молилась.

Светлана Сурганова (рак толстой кишки)
Немало целителей обошла со своей болезнью российская певица Светлана Сурганова, которая в прошлом выступала вместе с Дианой Арбениной в группе «Ночные снайперы», а теперь выступает сольно с группой «Сурганова и оркестр» — почти десять лет боролась против рака кишечника. — Когда у меня диагностировали рак, еще на ранней, операбельной стадии, я отказалась ложиться под нож хирурга, — рассказвает Светлана. – Решила, раз опухоль небольшая, можно попробовать ее победить народными средствами. К тому же близкие друзья, которым рассказала об этом, посоветовали экстрасенсов и целителей. В результате я обошла немало таких людей, выполняла все их инструкции, молилась и Богу, и дьяволу, совершала ритуалы, часто странные и страшные, но болезнь не только не отступала – она прогрессировала. В результате я попала на операционный стол с разрывом кишки и перитонитом, чудом выжила, а дальше несколько лет жила с колостомой (выведенной на поверхность тела кишкой). Конечно, молилась каждый день, по возможности ходила в церковь. Сейчас, когда все уже позади, хочу сказать, что меня смогли спасти только врачи. Рак не лечится никакими народными средствами, вам не помогут никакие целители. Верьте только в медицину и в Бога.

Шэрон Осборн (рак толстой кишки)
Телеведущая, писательница, продюсер и по совместительству жена «великого и ужасного» Оззи Осборна Шэрон пережила рак толстой кишки. Диагноз был поставлен во время съемок очередного сезона реалити-шоу «Семейка Озборнов», и Шэрон довольно долго отказывалась отменять съемки. Позже муж Оззи признался, что вся семья находилась в глубокой депрессии из-за болезни Шэрон, а сын даже хотел покончить с собой. При прогнозе выживания менее 40 процентов, ей все-таки удалось остановить рак. Из-за угрозы опухоли, в ноябре 2012-го года Шэрон удалили обе груди, что не помешало ей остаться успешной деловой леди и любимой женой.

Тура Бергер (меланома, диагностирована в 2009 г., в 28 лет)
В 2013 году на чемпионате мира по биатлону норвежка Тура Бергер завоевала четыре золотые медали. Она призналась, что золотую медаль Олимпийских игр в Ванкувере в 2010 году она выиграла будучи больной меланомой, а на чемпионате мира выступала после перенесенной операции и периода восстановления. Еще в 2009 году у Туры Бергер удалили якобы безобидную родинку, и после исследования удаленного материала был поставлен диагноз меланома. Была вероятность, что Тура Бергер просто не доживет до Олимпийских игр в Ванкувере. Биатлонистке провели операцию, после чего она вернулась к тренировкам и успешно выступила в Ванкувере. Сейчас, по мнению врачей, все позади. Только раз в полгода спортсменка должна проходить контрольные осмотры онколога.

Элизабет Тейлор (рак кожи, диагностирован в 2002 г., в 70 лет)
Актриса, известная своей силой духа и оптимизмом, перенесла не только опухоль мозга (доброкачественную), и множество других серьезных проблем со здоровьем, но и рак кожи. В возрасте 70 лет она прошла курс химиотерапии и прожила еще девять лет.

назад

Рак груди победить реально

Несколько лет назад наши героини услышали от врачей фатальные слова: «У вас рак груди!» Они прошли через отчаяние, страх, депрессию. Но не сдались и нашли в себе силы победить болезнь.

Их истории – пример мужества. Они очень разные, но независимо друг от друга говорят: рак – не приговор, а всего лишь диагноз! И войну с недугом выиграть можно!

«Нет, этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!» – сказала себе Дарья Донцова, узнав о своем диагнозе. Мозг отказывается воспринимать такую информацию. «Я испытала чувство недоумения и обиды. Почему именно я? За что мне это наказание? Это несправедливо!!! Ведь я еще многого не успела сделать в этой жизни, – это цитата из письма другой девушки (см. «Пять писем к подруге», amazonki.kiev.ua). – Мой муж… заставил меня выпить без закуски целую бутылку коньяка, обеспечив мне наркоз на сутки. Извини меня, подруга, за интимные подробности, каждый спасается по-своему». «Что делать? – продолжает Дарья Донцова. – Пожалеть себя первые два часа, потом вытереть сопли и понять, что это не конец. Придется лечиться. Рак лечится. По крайней мере, лечение продлевает жизнь». И это не просто слова поддержки: Дарью Аркадьевну прооперировали более 10 лет назад. Выйдя из клиники, она начала новую жизнь. Стала известной писательницей.

Ежегодно в нашей стране более 16 тыс. женщин ставят диагноз «рак груди». И если раньше недугом заболевали в возрасте 50-60 лет и старше, то сейчас рак «помолодел»: в группе риска оказываются те, кому 40. Что делать, чтобы уберечься? Онкологи рекомендуют вести правильный образ жизни. И регулярно обследоваться у маммолога (делать снимок, УЗИ). Следить за своим здоровьем – осматривать грудь и при первых тревожных симптомах (покраснение, «лимонная корка» на коже молочной железы, втянутый сосок, боли) – немедленно обратиться к доктору. Чем раньше выявлена опухоль – тем успешнее будет лечение. У большинства из нас выработался стереотип: рак – значит смерть. Но так случается не сегда! Если заболевание обнаруживается на ранних стадиях, в 95% случаев женщины выздоравливают, восстанавливаются и через несколько лет живут обычной жизнью. Важно не опускать рук. Бороться с недугом. И верить в свое выздоровление.

…Женщины, с которыми мы встретились, излучают энергию и оптимизм. Они – светлые и сильные люди. «Во время этой болезни мы научились ценить жизнь», – говорят они. Их опыт бесценен: потому что вселяет веру в то, что эту фатальную болезнь можно преодолеть!

Светлана Малай, 47 лет
Стать волонтером я решила в клинике!

На больничной койке я дала себе слово: «Вылечусь – и обязательно начну помогать другим, как теперь поддерживают меня!» Сейчас у Светланы очень насыщенная и активная жизнь. Она волонтер, участвует во многих благотворительных проектах по сбору средств на борьбу с раком груди. Несколько раз в месяц приходит в киевский онкоцентр к тем, кто недавно перенес операцию. Она говорит так: «Верьте, у вас все будет хорошо. Я такая же, как и вы. Несколько лет назад я прошла через то же самое, но сегодняим за это благодарна. Тогда я дала себе слово: как только закончу с лечением (а химия длилась полгода) – обязательно стану волонтером! Так и вышло. Каждую неделю я чувствовала необходимость пойти и поговорить с теми, кто нуждается в помощи.Я воспрянула духом. Хотя, конечно, организм восстанавливался медленно. Из-за удаленных лимфоузлов не могла высоко поднять руку. Фонд и компания «Мэри Кэй (Украина) Лтд» предоставили мне возможность отправиться в Крым на курс реабилитации. Море, горы, природа – все это очень успокаивает и настраивает на позитивный лад. Более того, я делала специальную гимнастику в бассейне – чтобы разработать руку. И уже через две недели почувствовала, что рука восстановилась. Также я занималась арт-терапией, которая помогла улучшить психологическое состояние. Из санатория уехала другим человеком – оздоровленным и помолодевшим. А страхи – они рассеялись сами собой.

Люблю жизнь!

Когда-то, еще до болезни, онкодиспансер представлялся мне мрачным заведением. Сейчас это то место, куда я прихожу несколько раз в месяц. К нам, волонтерам, хорошо относятся врачи, нас ждут пациенты. В онкоцентре есть горячая линия, куда можно позвонить и получить психологическую помощь, ответы на многие вопросы. Мои дети выросли. Старший окончил институт, теперь у него своя семья. Младший еще учится. Я вернулась к обычной жизни: верю в лучшее и не падаю духом. Поняла, что очень многое зависит от человека. Ни один доктор, никакая терапия не поставит тебя на ноги, если ты не веришь в себя! Надо заботиться о своем здоровье. Раз в год делать маммографию. Регулярно ходить к гинекологу. И при первых тревожных симптомах (уплотнение, деформация груди) – немедленно обратиться к врачу. Всем хочу сказать: не занимайтесь самолечением! Не теряйте время: ведь чем раньше начнется лечение – тем больше шансов выздороветь. Рак – это диагноз, и его победить можно!

Оксана Нагорная, 40 лет
Мне помогла арт-терапия

Моя жизнь разделилась на две части – до того момента, когда у меня обнаружили рак груди, и после. Теперь я не переживаю из-за мелких неприятностей, я знаю – это все не важно. Главное, что я живу.

Это случилось со мной два года назад. Во время месячных стала немного болеть грудь.Я вначале не придавала этому значения, к врачу не шла. У меня в то время был напряженный период на работе, и я больше думала о выполнении планов по продажам, чем о своем здоровье. Была независимым консультантом по красоте компании «Мэри Кэй». До врача дошла только тогда, когда боль в груди стала беспокоить постоянно. Помню, был январь, недавно закончились рождественские праздники. Подумать только, в новогоднюю ночь я строила планы, не представляя, что судьба уже все решила за меня! Что мне придется отложить все дела и восемь месяцев бороться за свою жизнь. Анализы подтвердили догадки врача:у меня рак молочной железы. Нужна операция по удалению груди. Это известие меня словно парализовало. Я не хотела об этом думать. Взяла неделю на принятие решения – соглашаться на операцию или нет. Среди моих знакомых были и такие, кто отговаривал меня, убеждал лечиться нетрадиционными методами. Но в глубине души я уже знала, что соглашусь на хирургическое вмешательство. Я доверяла врачу. Просто мне нужно было время, чтобы немного прийти в себя,осознать происходящее. Не давала покоя мысль: «Как я скажу маме?» Что чувствует мать, когда узнает,что у ее ребенка рак? Своих детей у меня не было, но я знала, что ей будет очень больно. Как мне. Поэтому рассказала ей о болезни только после второй химии. На мое удивление, она встретила известие стойко: «Будем бороться». Ее уверенность была для меня неоценимой поддержкой.

«Любимая процедура»

С первого дня лечения я четко выполняла предписания врача. Старалась не впадать в отчаяние, думать о хорошем. Читала книги Луизы Хей, Лууле Виилмы – женщин, которые сами прошли через это непростое испытание. Молила Бога, чтобы он дал мне силы выдержать химиотерапию. Чувствовала себя после нее ужасно, даже не хочу вспоминать те дни. Но держалась. Называла химию «любимой процедурой». Не скрою, иногда накатывал беспричинный страх. Особенно ночью. Бывало, я долгие часы лежала без сна, отгоняя от себя мрачные мысли. Поддержали консультанты компании «Мэри Кэй» – и морально, и материально. Звонил директор с работы. Первый вопрос: «Как здоровье?» Второй: «Когда ты выйдешь на работу?» Но я поняла, что у меня нет никакого желания возвращаться… После химии и лучевой терапии опухоль уменьшилась. Врач сказал, что, возможно, достаточно будет лишь частичной ампутации груди. Операции я боялась больше всего. Но она прошла на удивление легко. После нее остался шрам до самой подмышки, из-за чего движения руки были стеснены. Лечение я закончила летом, а в сентябре уже вышла на новую работу. Организм был ослаблен до предела.Кабинеты на работе находились на двух этажах – четвертом и шестом. С четвертого я поднималась на лифте. Идти по ступенькам не было сил. Но я верила, что каждый новый день добавит и сил, и здоровья.

Поездка в «Мисхор»

Я и раньше слышала о Программе реабилитации компании «Мэри Кэй (Украина) Лтд». Сейчас на своем опыте убедилась, насколько она нужна тем, кто пережил болезнь. Раз в месяц мы встречались в «Школе здоровья», куда приходили различные специалисты. Нам рассказывали, как лучше питаться, что делать, чтобы быстрее восстановить организм. Здорово помогла поездка в санаторий «Мисхор». Там я познакомилась с женщинами, которые делали операцию много лет назад и отлично себя чувствуют! Среди них была и художница Ира Ковтун. Она провела занятия по арт-терапии. Я никогда в жизни не рисовала, а тут с таким удовольствием взялась за краски! А еще мы с девочками много гуляли, ходили пешком по побережью. Я чувствовала, как ко мне возвращаются силы. Хочется сказать огромное спасибо каждому консультанту и лидеру компании, каждому клиенту, благодаря которым мы замечательно отдохнули, почувствовали себя лучше, наполнились энергией, нашли новых друзей.Сейчас я активно подключилась к благотворительной программе «Мэри Кэй». Рассказываю своим клиентам о новом оттенке помады, средства от которого идут в поддержку женщин, перенесших опухоль молочной железы. Сейчас научилась радоваться каждому дню и каждому событию. Жизнь продолжается. И она
прекрасна!

Марина Аксютина, 35 лет
Хочу создать центр!

Когда я узнала свой диагноз, не представляла, как буду жить дальше. Мне через многое пришлось пройти. Сейчас я могу с уверенностью сказать, что живу полноценно, и хочу помочь другим, открыв реабилитационный центр.

Тогда я только вышла из декрета (младшему сыну исполнилось два с половиной года). Параллельно с работой поступила в институт, на вечернее отделение. Дом, работа, дети, учеба – некогда было голову поднять. Я и не заметила, как стала меньше весить, в груди периодически что-то ныло. На боль не обращала внимания, ведь я всегда была здоровой и подумать не могла, что это что-то серьезное. В больницу пошла только через год, когда на груди образовалась ямка. После сдачи анализов узнала свой диагноз: рак молочной железы. Для меня это был удар.

Что со мной будет?

Я понимала, что могу умереть. Как же мне было жаль себя! Помню, лежала без движения много часов подряд, смотрела в потолок, слезы сами катились по щекам. В мыслях я уже была на собственных поминках. Начала обдумывать, кому из подруг подарю дубленку, кому пальто. А потом сообразила: они же не смогут это носить! Они будут думать обо мне и не наденут этих вещей. А что будет с детьми без меня?.. В те дни я буквально заставляла себя вставать с постели. Первое время не могла без содрогания переступать порог онкодиспансера. Но когда началась химиотерапия, перенесла ее относительно хорошо. Во рту ощущала металлический привкус, болела каждая клеточка тела. Но боль быстро проходила. Черпала силы в чтении Библии: «Даже если что смертоносное выпьешь, не повредит тебе!» Шесть курсов химии дали хороший результат, опухоль уже не прощупывалась, а видно ее было только на УЗИ.

Выбираю жизнь!

Я надеялась только на Бога. Молилась, чтобы он дал мне силы и терпение. Я знаю, что Бог посылает только те испытания, которые мы можем вынести. Задавала вопрос: «За что?» Наверное, у Бога ко мне вопросов было больше…

Когда ты на грани жизни и смерти, начинаешь пересматривать свою жизнь: что сделала, что сказала,что подумала. Мне нужно было изменить свое отношение к людям, к еде, к жизни, к Богу. Теперь я уверена: рак – это духовное заболевание. Нередко мы сами своими действиями выносим себе приговор – когда нарушаем правила жизни. В Библии сказано:«Не убий!» А я до болезни сделала три аборта. Были душевные муки, угрызения совести. Но сделанного не вернешь… Позже я прочитала, что аборт может спровоцировать рак. Женщины, милые, если вы стоите перед выбором, оставлять ребенка или нет, – выберите жизнь!

Я здорова!

Я очень благодарна своему мужу за поддержку. В перерывах между курсами химии он каждый день делал мне свежеотжатые соки (свекла, тыква, морковь, яблоко). Мотался в больницу, дома готовил, стирал, смотрел за детьми. В клинике я наблюдала другую картину: женщины лежат и ждут, когда же их мужья придут. Но те не спешат… А ведь так нужна поддержка любимого человека! Что съедает сильнее всего? Страх! Перед смертью, неизвестностью. Я это поняла и стала отгонять любую негативную мысль.
Меня очень вдохновили книги Доди Остин «Исцелена от рака» и Пет Робертсон «Чудеса, доступные и вам». Это свидетельства людей, которые перенесли онкозаболевания. Они укрепляли мою веру. Я уже не сомневалась, что буду здорова. После лечения прошло 4 года. Я окончила институт, вышла на работу. А еще у меня появилось хобби – устраивать праздники для друзей. Я организовала День святого Валентина, 8 Марта, детские дни рождения. А главная моя мечта – создать реабилитационный центр в моем городе. Чтобы поддерживать тех, кто столкнется с аналогичной бедой. Поддержка – это самое главное. Я в этом убедилась на собственном опыте.

Можем ли мы помочь прооперированным женщинам? Да, это в наших силах.  Приобрети помаду «Розовая мечта» от Mary Kay. 10 грн от ее стоимости пойдет на реабилитацию женщин после рака груди в санатории «Мисхор» (Ялта). «Красота, которая изменит мир» – так называется Глобальная благотворительная программа от «Мэри Кэй». Она проводится с 12 мая по 15 декабря ежегодно.

Феномен выздоровления в том, чтобы отдавать!

Как уберечься от рака? Какие сегодня существуют программы лечения? Как выявить опухоль на ранней стадии? На эти и другие вопросы отвечает врач-онколог Галина Павловна Майструк, Глава правления фонда «Здоровье женщины и планирование семьи» 

Рак молочной железы – болезнь развитых стран, хотя встречается во всем мире, – считает Галина Павловна. – Нашим женщинам надо пересмотреть приоритеты. И каждой после 40 лет необходима консультация специалиста по молочной железе. Только так мы сможем справиться с раком».

…На стенах офиса фонда «Здоровье женщины и планирование семьи» – яркие картины. Их создали женщины, победившие опухоль молочной железы. «Уже доказано, что арт-терапия помогает бороться с раком, – продолжает Майструк. – Сейчас мы планируем ввести такие занятия в больницах».

Галина Павловна, сколько людей в нашей стране болеет раком?
В Украине ежегодно этот диагноз ставят 160 тыс. человек, из них у 16 тыс. – злокачественная опухоль молочной железы. В США, Канаде и странах Западной Европы раком груди болеют чаще. В развитых странах все женщины после 40-50 лет проходят маммографическое обследование. В Голландии, Швеции, Бельгии более 20 лет работают национальные программы. Если женщина живет далеко от центра, где делают такое обследование, к ней выезжает мобильный маммограф. Ей для этого ничего делать не надо: после 40-50 лет все женщины поставлены на учет. В нашей же стране, увы, нет организованных программ ранней диагностики.

Врачи и сейчас не могут назвать причину возникновения рака…
Это так. Но существуют реальные и обоснованные факторы риска. Курение, лишний вес, неправильное питание, малоподвижный образ жизни – все это приводит к болезни. Есть вещи, которые мы не в силах предупредить, – это наследственность. Согласно европейским исследованиям, если человек ежедневно в течение часа занимается спортом – риск заболевания снижается на 30%.

Галина Павловна, поздние роды увеличивают вероятность болезни?
Безусловно. Современные украинки стремятся сделать карьеру, детей рожают после 30 или даже 40 лет. Они должны понимать, что даже если кормят ребенка грудью, это не снижает риск опухоли молочной железы. Оптимальный вариант – первые роды между 20 и 30 годами и кормление грудью. Что я могу порекомендовать? Пересмотрите свои приоритеты. Помните: рожать детей – это наша миссия.

Большинство людей уверены, что рак – неизлечимая болезнь с фатальным исходом…
Тем не менее сегодня достигнуты большие успехи в области ранней диагностики. А это гарантия того, что процесс метастазирования еще не затронул организм. Ранняя диагностика повлияла на хирургию: если 30-40 лет назад женщинам удаляли грудь полностью, то сейчас практикуют частичное удаление. В мире все более востребованной становится пластическая хирургия после лечения рака груди. Да, лечение длительное: оно включает и химио-, и лучевую терапию, и лечение гормонами. Сейчас препараты по химиотерапии уже не столь болезненны. Ученые-медики сегодня стараются разгадать генетический код опухоли: это позволит прогнозировать поведение «злой клетки» и выявить, какие лекарства могут ее уничтожить. Пока Украина использует мировой опыт. Это очень затратные технологии, наше государство в достаточной мере не покрывает расходов по лечению рака.

Но почему на Западе, где уровень жизни выше, раком болеют чаще?
В 70-80-е годы Запад пережил увлечение гормональной терапией. Принимали таблетки, потому что хотели оставаться молодыми даже в период климакса. Идея очень заманчива. Но цена за молодость – жизнь – слишком высока! Сегодня специалисты признают: гормональные препараты оказывают не последнюю роль в стимуляции развития опухолей груди.

Скажите, как проявляется рак на ранних стадиях?
Его может обнаружить только врач на рентгеновском снимке. Многие наши женщины не имеют доступа к оборудованию: они находят образование сами, и не на ранней стадии. Если женщина обнаружила уплотнение – надо идти к доктору. Не бойтесь: лишь в одном случае из десяти опухоль злокачественная. Неясно другое: почему женщины не осматривают себя сами? Следите за собой! Посещайте врача.

Многим мешает страх. Как с этим справиться?
Я тоже боюсь! И это естественно. Онкологический пациент болеет не один год, он страдает, мучительно уходит… Это страшно. Сегодня в мире эту болезнь считают семейной: кто бы ни заболел – мама, ребенок, бабушка, – это в корне меняет жизнь всей семьи. Многие люди после болезни родственников жертвуют госпиталям большие средства на борьбу с раком.

Волонтерами чаще всего становятся люди, сами прошедшие через болезнь…
Это правда. Понимаете, после случившегося у женщин появляется потребность рассказать о себе, помочь другим, показать, что все не так фатально. Женщины приходят к мысли, что надо не только брать, но и отдавать. Сегодня это движение существует почти во всех городах страны. Наш фонд «Здоровье женщины и планирование семьи» поддерживает любую волонтерскую организацию: проводим обучение, оказываем техническую помощь, вовлекаем в мероприятия на национальном уровне. Уже 9 лет мы помогаем желающим стать волонтерами.

Сколько лет существует ваш фонд?
Тринадцать. Мы работаем с проблемами репродуктивного здоровья и профилактики онкологии у женщин. Добились серьезных результатов: почти во всех областных центрах работают волонтерские организации («Амазонки», «Виктория», «Я не одна» и др.). Наш фонд их объединяет. Дважды в год мы встречаемся, оказываем техническую и информационную поддержку, обмениваемся опытом. Такие форумы проходят и в Киеве, и в Крыму. Стараемся вовлечь как можно больше людей. Мы активно работаем с Верховной Радой Украины: сейчас в процессе рассмотрения Закон о раке молочной железы. Надеюсь, он скоро появится. У нас много надежных партнеров – среди них большую, и не только финансовую, поддержку оказывает компания «Мэри Кэй (Украина) Лтд». На сегодняшний день около 2 млн грн вложено в Программу реабилитации женщин в послеоперационный период.

Скажите, кто попадает в Программу реабилитации?
Те, кто звонят на горячую линию фонда, оставляют заявки. Конечно, мы не можем всех прооперированных отправить, о стараемся. Все дело в финансировании: оно остается приватным. Государство ам сейчас не помогает.

Но ведь люди после операции получают вторую группу инвалидности…
Группу дают, но через год снимают – часто это становится очередной травмой. Даже при проведении нашей Программы реабилитации мы столкнулись с тем, что люди ждут подвоха. Мы предоставляем путевку на ЮБК, с хорошими условиями, с усиленным питанием, с крытым бассейном – женщины не верят! Они спрашивают: «А вода есть? А отопление? Может, взять постель?» И только когда приезжают и видят, что все хорошо, – начинают чувствовать себя нормальными людьми. Мы долго шли к формату именно такой Программы: помог европейский опыт.

Многие доктора считают онкобольных невыездными.
Да, таким людям загорать нельзя – именно поэтому мы вывозим их отдыхать в весенне-осенний период, когда солнце не очень активно. Одна женщина написала нам: «Яке щастя, що я захворіла на рак,– так я побачила море!» Для меня ее слова – шок! Получается, чтобы попасть на море – надо заболеть?! О каком качестве жизни идет речь, если в нашей стране есть люди, которые ни разу не видели моря?!

Женщины по Программе занимаются арт-терапией. Расскажите об этом.
Ребенок, беря в руки карандаш или кисть, никогда не скажет, что не умеет рисовать. Он это просто делает! У взрослых слишком много зажимов. Арт-терапия их снимает, позволяет выплеснуть эмоции. С нашими женщинами работает художник Ирина, сама переболевшая раком. Она очень открытый, светлый человек. Картина – это коллективное творчество. Сначала все вместе обсуждают, потом рисуют: одна
– камни, другая – волны, чаек, море, небо и т. д. Это и преодоление комплексов, и лечение цветом: женщины понимают, что все реально. За этой Программой – будущее: мы будем внедрять ее в больницах.

Что бы вы порекомендовали женщинам, перенесшим эту болезнь?
Я вижу наших волонтеров. Женщин после операции, которые вдруг понимают, что чужого горя не бывает. Они идут в госпиталь и помогают другим – у них возникает потребность в этом. Думаю, феномен выздоровления – в том, чтобы отдавать. Стать открытым, добрым и позитивным человеком.

Рак – болезнь цивилизации. В арабских странах с патриархальным укладом жизни женщины раком груди болеют реже. Украинкам пора перераспределить приоритеты.

Самообследование груди

Эта процедура помогает выявить заболевание. Не будь равнодушной к своему здоровью – осматривай грудь каждый месяц, через 7-10 дней после начала менструации.

По очереди обследуй каждую грудь. Правую руку подними вверх и запрокинь за голову. Ощупай все зоны правой груди. Осмотри сосок. Аналогично обследуй левую грудь.
Прощупай надключичную, подключичную и подмышечную области.

Проведи самообследование лежа. Для этого под грудную клетку положи подушку, чтобы она была слегка приподнята. Если обнаружила любые изменения, сразу обращайся к врачу!

Помощь в период восстановления

После операции большинство женщин пребывают в депрессии. Как дальше жить? Что впереди? «Школа здоровья» и Программа реабилитации – два проекта, созданные компанией «Мэри Кэй (Украина) Лтд» и БФ «Здоровье женщины и планирование семьи», чтобы поддержать женщин в трудный период.

«Школа здоровья» и «Празднуем жизнь» – так называются клубы, куда можно прийти и узнать всю необходимую информацию. Здесь работают волонтеры – женщины, которые несколько лет назад перенесли операцию по поводу рака груди. Они оказывают психологическую помощь, своим примером помогают другим справиться с апатией. Также на встречи приглашают врачей: гомеопатов, химиотерапевтов, онкологов, диетологов, которые отвечают на вопросы. Сейчас подобные школы открыты в 18 регионах Украины.

Бесплатная горячая линия: 8-800-505-09-00, 8 (044) 432-73-68.

Программа реабилитации проводится с 2006 г. За это время 244 женщины из всех регионов Украины прошли данный курс. Две недели в санатории «Мисхор» (Ялта) женщины получают санаторно-курортное лечение. Физкультура, комплекс упражнений в бассейне на разработку рук, ароматерапия, а также арт-терапия – вот неполный перечень оздоровительных мероприятий. Программа существует за счет благотворительных взносов от независимых консультантов компании «Мэри Кэй (Украина) Лтд».

Мое мнение
Елена Скачко, главный редактор журнала «Единственная»

«Мне очень нужно проведать подругу, ее только что прооперировали», – Таня объясняет, почему покидает нас раньше, чем в предыдущие дни. Услышав диагноз, мы сочувственно округляем глаза, на что девушка реагирует спокойно: «Все будет хорошо. Ее маму и старшую сестру тоже когда-то оперировали. Здесь вообще к раку груди стали относиться как к насморку…» «Здесь» – это в Норвегии. А Таня – наш гид-переводчик. Она украинская девушка, которая вышла замуж за норвежского парня-нефтяника. Но по-прежнему для нее «у нас» – это в Украине. А «здесь», в Норвегии, официальная статистика по заболеваемости раком груди так высока, что сравнение с насморком перестает казаться мне натянутым… Но есть и другая статистика. Свыше 95% – полное исцеление. Более того, норвежские специалисты гордятся тем, что с каждым годом эта цифра растет. Почему? Потому что рака груди перестали бояться. Молодые женщины сознательно ходят на обследования. Для более взрослых действует государственная программа, в рамках которой предполагается обязательная маммография раз в два года. Ранняя диагностика позволила практически на 100% победить эту беду.

А у нас? Недавно я столкнулась с термином «низкая онкологическая настороженность». Я очень верю, что мы доживем до времен, когда забота о нас станет нормой для государства, но пока… Проявите инициативу – пройдите обследование. Помните, страх и умолчание – главные союзники этой болезни.

Позитивные аффирмации, или как Луиза Хей избавилась от рака | TIME to LIVE

Многие психологи и бизнес-коучи большое внимание в своих программах уделяют позитивным аффирмациям. Они представляют своего рода аутотренинги, направленные на улучшения психического состояния человека и его эмоционального фона. Аффирмации в буквальном смысле способны на чудеса. Известный американский психолог Луиза Хей в своей книге «Исцели свое тело» делится тем, как смогла победать рак матки (но об этом чуть позже).

Что такое?

Давайте разберемся, что же такое аффирмация. Этимология этого слова связана с латинским словом «affirmatio» — подтверждение. Аффирмация представляет собой убеждение, в котором содержится вербальная формула. Вербальная формула при многократном повторение формирует в подсознании человека уверенность в себе и установку на позитивные изменения в его жизни.

Можно использовать позитивные аффирмации применительно к любой сфере вашей жизни: спорт, здоровье, карьера, отношения, хобби. Вот несколько вариантов:

1) «С каждым днем я становлюсь все мудрее и мудрее;

2) «Я успешный человек. Любой проект, который я начинаю, приносит мне радость;

3) «Я чувствую себя здоровым, бодрым и сильным»;

4) «Я обязательно получу повышение в течение года»;

5) «Мое финансовое благосостояние увеличивается с каждым днем»

С методикой применения позитивных аффирмаций я сталкивался у разных авторов и могу резюмировать рекомендации по ним в единую универсальную инструкцию:

1) Избегайте слово «нет» и отрицание в аффирмациях. Гораздо лучше будет восприниматься аффирмация «Лень покинула меня, у меня полно энергии и внутренних сил» вместо «Я больше не ленюсь». В финансовой сфере аффирмация «У меня не будет долгов» лучше звучит в форме «Я избавлюсь от всех долгов».

2) Аффирмация должна быть короткой и легко усваиваемой. Не стоит делать из аффирмации длинную «молитву», комбинирующую в себе вопросы здоровье, карьеру и личную жизнь. Лучше сделайте несколько коротких. Вы работаете с тренингом, который требует повторений. Если вы будете ежедневно менять свою аффирмацию по форме или содержанию, то не добьетесь усвоение последней на подсознательном уровне.

3) Визуализируйте. В момент произнесения аффирмации визуалиируйте в воображение ее содержание. Это увеличивает эффект от аффирмации, помогает конкретизировать вашу цель.

4) Не все аффирмации должны быть про деньги. У нас у всех есть финансовые цели и амбиции. Однако не стоит использовать аффирмации лишь для достижения финансовых результатов. «У меня много денег» — одна из самых слабых аффирмаций. Человек склонен зацикливаться на деньгах и придавать им большую ценность, чем есть на самом деле. Если вы будете энергичным, бодрым, упорным и заряженным на успех, деньги сами к вам придут. Просите лучше об этом.

5) Произносите аффирмацию вслух. Опять же увеличивает эффект для подсознания. Честно скажу, что немного стесняюсь, поэтому время аффирмаций для меня приходит, когда никого нет дома. Если все-таки возможность произнести заветное «заклинание» вслух отсутствует, пишите свои аффирмации в дневник.

6) Посвящайте аффирмациям утренние часы. Аффирмации призваны заряжать вас энергией и позитивным настроение в течение дня. Поэтому ритуал позитивных аффирмаций лучше проводить утром, а вечером оставлять время на медитацию.

Бизнес тренер и мотиваор Тонни Роббинс

Одним из главных проповедников позитивных аффирмаций является бизнес коуч Тонни Роббинс. У него есть программа под названием «Час силы», которая помогает зарядиться энергией на весь день. Ее можно найти в интернете в открытом доступе. «Час силы» представляет собой набор дыхательных упражнений в комбинации с произнесением позитивных аффирмаций, а-ля «я самый сильный и здоровый», «с каждым днем мне становится лучше и лучше». Сначала я относился к программе скептически и с легкой иронией, но после эксперимента длиной в неделю осознал, что в этом что-то есть. Энергия берется будто из ниоткуда.

Американский психолог Луиза Хей

Одна из основателей движения самопомощи Луиза Хей в своей книге «Ты можешь исцелить свою жизнь» также уделяет большое внимание позитивным аффирмация. Если вам кажется это чем-то несерьезным, то сильным аргументом будет служить тот факт, что Луиза вылечила рак путем визуализаций и аффирмаций, а также прожила до 90 лет. Когда Луизе был поставлен страшный диагноз, она разработала программу прощения своих внутренних обид и позитивных аффирмаций. Луиза отмечала, что успех в борьбе с болезнью возможен лишь, когда ты любишь самого себя и принимаешь себя таким, какой ты есть. В итоге, по заверениям психолога от болезни не было и следа после 6 месяцев самовнушений.

Изображение с сайта litres.ru

Книги Луизы Хей входят в категорию популярной психологии и будут доступны даже для неподготовленного читателя. Наиболее популярной у Хей является книга «101 мысль несущая силу».

Женщины начинают и выигрывают. Рак не приговор

Гусейн Фараджов:

В эфире программа «О здоровье и не только с доктором Фараджовым». Я Гусейн Фараджов. Сегодня мы встречаемся с вами канун 8 Марта – красивого женского праздника. Я очень хотел, и у меня получилось пригласить в студию очень красивых женщин, за что хотел бы поблагодарить ещё одну очень красивую, дорогую нам Елену Спасову. Она мне помогла с гостями, и придумала замечательное название передаче: «Женщины начинают и выигрывают. Рак не приговор». Мы поговорим о здоровье женщин именно с ними, потому что лучше них нам никто не расскажет, как оставаться женщиной в любой ситуации. Первая гостья – Оксана Молдованова, основатель и президент Фонда поддержки здоровья женщин, представитель Российской Федерации в европейской коалиции по борьбе с раком груди Europa Donna. Татьяна Чичканова – врач-маммолог, онколог, рентгенолог, клиника «К31 Петровские Ворота», консультант благотворительного фонда «Вместе против рака груди». И очень важная для меня гостья, я сразу благодарен за то, что она у нас сегодня в студии – Ольга Белей. Я сразу скажу, я считаю, что вы человек, который победили рак. Ольга – специалист по оздоровлению, и потом немного об этом расскажет.

Оксана, я про вас много прочитал, благодаря Татьяне; она рассказала, вы очень многое сделали в стране для поддержки женщин, и для меня, как для врача, наверное, больше для ранней диагностики. Расскажите про ваш фонд, чем вы занимаетесь?

Оксана Молдованова:

Нашему фонду всего 9 лет, и целых 9 лет это абсолютно частная инициатива. Фонд поддержки здоровья женщин уже 9 лет занимается развитием программ ранней диагностики и психосоциальной реабилитацией женщин с диагнозом рак молочной железы. Я думаю, что ключевые наши достижения в том, что мы первыми поставили вопрос по стандартизации ранней диагностики. Мы помогаем регионам внедрять программы ранней диагностики рака молочной железы, занимаемся обучением врачей, внедряем системы стандартизации. При поддержке фонда разработана первая система для стандартизации скрининга в России, я имею ввиду программное обеспечение.

Второй был, важный для нас шаг ― создание первого в России центра сопровождения женщин с онкологическим диагнозом, центра «Вместе». Сегодня его уже воспринимают как отдельный фонд, хотя это наше детище, наша благотворительная программа. Центр работает всего 2 года, центр абсолютно благотворительный. Любая женщина, вне зависимости от гражданства, от места проживания и прописки может получить у нас помощь как оффлайн, так и онлайн. Основная концепция центра в том, чтобы помочь женщине разобраться со своим диагнозом, обрести силы и жить дальше. В команде центра работают только профессиональные специалисты, это онколог, диетолог, лимфолог, реабилитолог, клинические психологи, медицинский юрист. Задача – сфокусировать женщину, собрать все её силы на то, чтобы справиться с болезнью, разъяснить диагноз и жить дальше. Сегодня у нас в центре уже более 700 резидентов. Это женщины, которые в любой момент могут обратиться к нам. Мы видим огромный интерес и понимаем, что работа только начинается. Причем, все услуги абсолютно бесплатные.

Гусейн Фараджов:

Спасибо вам! Я очень хотел бы, чтобы эта передача была полезна женщинам. Праздник – праздником, но помощь всегда нужна. Она бывает очень ценна вовремя. Поэтому сегодня я хотел бы, чтобы мы и о профилактике, и обо всем поговорили, и более подробно вы расскажете, чем вы сможете помочь.

Ольга, расскажите, как вы узнали о вашим диагнозе и когда это было?

Ольга Белей:

Это было осенью 2016 года. Дело в том, что я занимаюсь оздоровительными практиками, они помогают снять стресс. У моей подруги умирал муж от рака, и в течение года, пока ему поставили диагноз и всё происходило, я помогала ей пережить этот период, скажем так. В августе он умер. У неё была, понятное дело, тяжелая ситуация, потому что тяжело, когда уходит любимый человек. Я ей помогала. Помогала – в смысле, снимала стресс краниосакральными практиками, которые помогают людям в любой ситуации облегчить психоэмоциональное состояние. Потом мне приснился её муж, который показал мне на то место, где у меня проблема. Поскольку у меня ничего не болело, то я поначалу отмахнулась. Он мне приснился ещё раз, и ещё, пока я не сказала своему мужу, что что-то неправильно. Он говорит: иди к врачу. Долго меня убеждал, что все-таки надо пойти к врачу.

Гусейн Фараджов:

Скажите, ранее когда вы были у врача?

Ольга Белей:

Ребенку было 3 года. Последний раз я была у врача, когда мы кормились, налаживали грудное вскармливание.

Татьяна Чичканова:

То есть 2 года назад или 3 года назад?

Ольга Белей:

Почти 3.

Татьяна Чичканова:

Молочные железы тебе когда-нибудь проверяли до того?

Ольга Белей:

В роддоме. Когда налаживали вскармливание, то пальпировали. Сказали, что все в порядке.

Татьяна Чичканова:

Никаких методов инструментальной диагностики не было? Ни маммографии, ни УЗИ в период до беременности?

Ольга Белей:

Нет, ничего не болело же, меня не беспокоило.

Татьяна Чичканова:

То есть фактически ты обратилась впервые в жизни только потому что приснилась сон?

Ольга Белей:

Да. Я знала, что у меня там проблема.

Татьяна Чичканова:

На самом деле, это реально беда. Действительно, так бывает. У меня тоже есть такие пациенты, которые рассказывают: мне приснилось, что у меня проблема. Бывает, что мы подтверждаем наличие рака. Но, всё могло быть намного проще и легче, если бы женщины соблюдали интервальность посещения специалистов, которые занимаются диагностикой заболеваний молочных желез. Во сколько лет получилось так, что ты выявила заболевание?

Ольга Белей:

В 40.

Татьяна Чичканова:

Ровно в 40 лет. Какую тебе поставили стадию?

Ольга Белей:

Вторую. Мне сначала не поставили, после операции уже.

Татьяна Чичканова:

После операции. Но, неважно. Это говорит о том, что, если бы она обратилась на 2 года раньше, возможно, мы нашли бы образование, но оно было бы меньшим размером, что было бы лучше с точки зрения перспектив. Мы же не знаем, какой был вид онкологического заболевания, потому что бывают онкологические заболевания, которые быстро растут, а бывают, которые очень медленно растут. Но усредненный интервал, который предложен нашим Минздравом для обследований, позволяет не запускать онкологические заболевания. Я с данной рекомендацией в большинстве случаев согласна, уже хотя бы потому, что большая часть наших женщин их не соблюдает. Если наши женщины будут соблюдать интервал, хотя бы раз в 2 года приходить, у нас выявляемость ранних раков улучшится, как минимум, на 50 % точно.

Гусейн Фараджов:

Когда женщине впервые нужно показаться?

Татьяна Чичканова:

По нашим рекомендациям женщина, начиная с 39 лет, должна в обязательном порядке проходить маммографию даже при отсутствии жалоб. Направить на маммографию ее может любой специалист – терапевт, гинеколог, неважно. Но, в любом случае, она тоже должна знать, что с 39 лет все женщины без исключения, независимо от размера молочных желез, от количества детей, от других проблем в обязательном порядке должны пройти маммографию.

Оксана Молдованова:

Татьяна Владимировна, я добавлю. По закону о диспансеризации не нужно направление специалистов. Ты можешь идти в обязательном порядке, потому что это часть программы диспансеризации. Любая женщина, начиная, по-моему, сейчас уже с 40 лет (была поправка в 2019 году) имеет право раз в 2 года проходить маммографию без каких-либо показаний в рамках диспансеризации.

Татьяна Чичканова:

Да, а гинеколог может направить и еще раньше.

Гусейн Фараджов:

Но, гинеколог обязан посмотреть любой женщине, это же осмотр.

Татьяна Чичканова:

Конечно. Но, к сожалению, так бывает не всегда. Поэтому, женщину надо информировать о том, что гинеколог может посмотреть её молочные железы, или, например, у нее бывает предменструальное нагрубание или болезненность молочных желез. Сказать об этом гинекологу надо обязательно, это повод посмотреть железы. Когда у женщины ничего не болит, она вообще никому ничего не говорит, а если у неё есть хотя бы предменструальное нагрубание, то иногда они жалуются, но многие женщины считают это нормой, что так и должно быть. Им не приходит в голову воспринимать это как какой-то симптом.

Гусейн Фараджов:

Первый посыл: 39–40 лет, дорогие дамы, если вы не были – сходите и сделайте маммографию! Это обычный рентген-снимок.

Оксана Молдованова:

Это должно быть такой же нормой, как покупать себе косметику, нижнее белье, покупать обязательные предметы женского туалета. Маммография абсолютно должна стать частью культуры женщины, как стандарт.

Гусейн Фараджов:

Поговорим тогда о возможностях. Везде ли, во всех ли городах России у женщины есть возможность обследоваться?

Оксана Молдованова:

Это хороший вопрос. Благодаря программе, первой волне национальных проектов было обновлено. Я занимаюсь данной проблемой с 2004 года. Собственно, с Татьяной мы и познакомились на первой программе, которая проводилась фондом «Вместе против рака груди» компанией AVON. Мы объезжали всю Россию, более 40 городов на мобильных комплексах, и впервые у женщин появилась возможность пройти маммографию, попробовать, что это такое. Тогда маммографов в стране практически не было. Прошло 15 лет, маммографы появились. Была первая волна национальной программы, сейчас идет следующая волна, обновляется парк. Но, доступности в некоторых регионах нет.

Маммографы стоят, но у нас дефицит специалистов. Не секрет, что у нас во многих ЛПУ, поликлиниках в регионах России всего лишь один рентгенолог, который закрывает собой и маммографию, и рентген, и КТ, и УЗИ, и всё на свете. Например, на одном маммографическом аппарате с полной нагрузкой в 2 смены можно в течение года посмотреть 9,5 тысяч женщин. Когда мы смотрим отчеты лечебных учреждений, то мы видим, что 900 женщин в год, 1,5 тысячи женщин год, в лучшем случае 3 тысячи женщин в год – это вообще считается hi class. Это говорит о том, что оборудование на 70–80 % недозагружено из-за дефицита кадров. Поэтому, естественно, возникают очереди, возникает вопрос с квалификацией, с повышением квалификации специалистов. Для специалиста маммография — это всегда насмотренность. У специалиста должен быть «насмотрен» глаз, и он тогда хорошо видит те самые ранние раки, которые трудно поймать и которые самые важные. Поймать самый ранний рак, который буквально менее 1 сантиметра. Поэтому, конечно, подготовка.

Но, самая большая проблема — отсутствие стандарта системы контроля. Когда сегодня, например, в федеральный центр приходят снимки, то в большей части их заставляют переделывать, потому что качество снимков очень плохое. Это и ошибки при выполнении маммографии, когда половину молочной железы срезали, или проекции неправильно выбрали, определенное положение, и ошибки с точки зрения описания снимков. Поэтому большая проблема.

Оборудование есть, есть дефицит кадров, есть вопрос квалификации кадров, и самая большая проблема, на мой взгляд, это отсутствие системы контроля качества. В мире не зря существует второй просмотр как обязательный стандарт, потому что если, как говорят доктора, разные органы, в принципе, похожи, то молочные железы каждой женщины абсолютно разные. Поэтому здесь очень важна система контроля качества.

Татьяна Чичканова:

Я это подтверждаю, и хочу сказать, что, если мультидисциплинарный доктор владеет несколькими методами, то выявляемость будет лучше. Я, например, смотрю маммографические снимки и могу тут же сделать УЗИ, если мне что-то не понравится на маммограммах; я имею возможность тут же, в этом же кабинете на УЗИ досмотреть те участки, которые мне показались сомнительными, я тут же могу с ними разобраться. А если доктор занимается только чистым рентгеном, у него нет возможности оценить, что же было на самом деле. Потом снимки куда-то ушли, у него нет обратной связи. Он, может быть, эти снимки вообще больше в жизни не увидит. Это тоже интересный момент, благодаря которому повышается квалификация врача. Чем больше в твоих руках есть возможностей для диагностики, тем качество интерпретации будет выше. Когда я, как мультимодальной специалист, могу сразу же сделать биопсию и получить обратную связь по результатам биопсии, соотнести с тем, что я вижу на маммограммах или на УЗИ, то уровень моей квалификации автоматически возрастает, потому что я уже знаю, как при определенной гистологии может выглядеть рентгенологическая картинка. Соответственно, если доктор никогда в жизни не видел биопсийный пистолет и никогда в жизни не видел гистологическое заключение, для него будут некие диагностические сложности.

Оксана Молдованова:

Я добавлю. Часто у медицинского учреждения даже нет лицензии на проведение таких манипуляций. Не секрет, что подавляющее большинство медицинских учреждений первичного звена, в которых есть маммографический аппарат, просто не могут, не имеют права делать биопсию, потому что у них нет лицензии, потому что нет специалистов, которые умеют её делать.

У нас есть ещё проблемы с маршрутизацией пациентов. Как показывает опыт и Москвы, и других регионов, женщина узнаёт о своем диагнозе, но 50 % пациенток при подозрении на рак молочной железы не доходят до онкодиспансеров, теряются. Боятся, уезжают в регион, забывают. Понятно, что в этой возрастной группе много активных женщин. Если в онкологическом центре или в ЛПУ налажена системная работа с женщинами, каждую пациентку ведут, то этих женщин доведут. Но, к сожалению, медучреждений, в которых ведется такая работа, сейчас пока очень мало. Это зависит от политической воли. Здесь вопрос не к организации, не к специалистам, а к системе и организаторам здравоохранения. Как показывает мой опыт, а я за 15 лет посетила больше 40 регионов и могу сказать, что там, где сильный главный врач, где на борьбу с онкологией нацелены главный онколог, руководители здравоохранения региона, губернатор, там система работает как часы.

Гусейн Фараджов:

Система – системой, но, я на собственном опыте скажу, что все-таки от врача многое зависит. Я вам расскажу пример. Я уролог, соответственно, у вас – рак молочной железы, у нас – рак предстательной железы, о котором тоже много говорят. У меня на приеме мужчина, который впервые ко мне обратился. При обследовании мы понимаем, что уже метастазы в кости, в легкие. Он мне показывает бумагу, по которой ему рак предстательной железы после биопсии был установлен 8,5 лет назад. Это было в поликлинике. Дальше доктор говорит: вас ждет кастрация. А мужчина только ушел на пенсию, у него хороший дом у моря, молодая жена. Это очень показательный пример. Он мне говорит: «Гусейн Маликович, я только начинал жить. Я решил, что я поживу без кастрации 2–3 года, но поживу. А дальше как-то живу, живу, ничего и ничего». Доктор не рассказал, что кастрация это… Ну, я не знаю, кто сейчас пациентам кастрацию предлагает. Есть много методов лечения, и прекрасно всё можно было бы сделать, и эректильную функцию мужчине сохранить. Все-таки, я считаю, что мы на первичном звене можем совершить такую ошибку. Вы правы, конечно, система и прочее, но, если женщине все рассказать, и, хотя бы поинтересоваться через некоторое время: а как вы? Вы были у нас. Система съедает таких врачей. Простите, я о наболевшем.

Оксана Молдованова:

Вы подняли очень важную тему по поводу коммуникации. На местах – неважно, в Москве или в самой дальней точке страны – работает много хороших, отзывчивых людей, но сильно выгоревших. Сколько я езжу, сколько я вижу онкологов, я вижу абсолютно выгоревших людей, потому что огромный поток пациентов. Когда человек принимает в день 40–60 пациентов, это просто за гранью добра и зла. У него на пациента, порой, бывает 4 минуты, так не должно быть.

Гусейн Фараджов:

А с такой патологией как раз таки надо говорить.

Оксана Молдованова:

Как сообщить диагноз, как поговорить человеком, как объяснить ему, что это такое? Врачей, с одной стороны, не учат, нет такого навыка; ни в медицинском учреждении, ни на курсах повышения квалификации у нас нигде этому профессионально не обучают, это раз. Во-вторых, у человека просто нет времени об этом говорить. Регламент работы не предполагает времени на коммуникацию, и врачей не обучают коммуникации, поэтому мы имеем те самые 40 % пациентов, которые при постановке онкологического диагноза не начинают лечение.

Гусейн Фараджов:

Мы сейчас подняли такие глобальные вопросы. Татьяна, как врач, посоветуйте обычной женщине, которая живет в области, далеко. Она сделала маммографию, дошла, сделала. Как ей дальше быть? Искать второе мнение?

Татьяна Чичканова:

Дело в том, что очень часто женщина сделала маммографию, поставил себе галочку, что она сделала маммографию, а за результатом не пришла. Она должна поставить вторую галочку – пойти забрать результат, где будет написано, что ей делать дальше. Очень часто мы в заключении пишем, что, либо консультация маммолога или онколога, либо прийти через 2 года, либо через год, либо сделать УЗИ. Соответственно, уже некая маршрутизация там есть. Но, половина пациентов не приходит забирать результат, это первый момент. Второй момент: многие, увидев в рекомендациях слова «консультация онколога», пугаются, хотя, как правило, наши маммологи в поликлиниках – на самом деле онкологи. Чаще всего, если написано, что необходимо дополнительное обследование, то ещё ничего не значит. Как мы знаем, онкологические заболевания бывают не в 100 % случаев, а среди всех заболеваний молочных желез их не больше 10 %, 6–8–9 процентов, по-разному бывает. В любом случае, сам процесс дообследования не предполагает, что обязательно должно быть онкологическое заболевание.

Оксана Молдованова:

По статистике, по-моему, из 5 направленных женщин на дообследование только у одной будет обнаружен рак, подтвержден рак.

Татьяна Чичканова:

Я думаю, даже меньше.

Гусейн Фараджов:

Это очень важно. Мы сейчас должны избавлять женщин от страха. Даже на этом этапе.

Татьяна Чичканова:

А дальше все зависит от того, есть ли у врача банально время на приеме, чтобы ей в спокойном режиме сообщить результатах. Главная задача — сообщить достаточно мягко и не вызвать испуг. В большинстве ситуаций действительно нет никакой критической ситуации, но от того, насколько женщина будет в это верить, зависит, собственно, как она будет дальше поступать, либо она не поверит и уйдет в депрессию, если ей покажется, что что-то не так. Ведь, в половине случаев даже рака-то нет, но есть описание, что там что-то есть, или киста. Многих же слово «киста» пугает ужасно, они сразу идут завещание писать, заниматься альтернативной медициной, и в результате психологическое состояние, естественно, страдает. А на самом деле, даже при онкологических заболеваниях, если всё правильно объяснить пациентке, то в большинстве случаев никаких проблем в плане лечения и перспектив её дальнейшей жизни нет. На сегодняшний день, при нынешних современных методиках выживаемость от рака молочной железы очень высокая. По американским стандартам, если I стадия, то вообще 98–99 %.

Гусейн Фараджов:

Второй посыл, который мы сейчас делаем: сделали маммографию – не бояться идти дальше. Для меня вообще важно, когда пациент из моего кабинета выходит с минимумом вопросов. От него зависит ответ. Получи на все вопросы ответ, и будет легко, согласитесь!

Оксана Молдованова:

Главное, конечно, пациентам не стесняться задавать вопросы, готовиться к встрече. Это абсолютная норма. Мы рекомендуем нашим пациентам: обязательно готовьте список вопросов врачу, вы должны их задать, у вас не должно быть вопросов, когда вы выходите. Человек должен быть подготовлен.

Гусейн Фараджов:

Татьяна, давайте научим женщин самим немного заниматься диагностикой. Как называется – самодиагностика, пальпация молочных желёз? Покажите, пожалуйста, у вас для этого сегодня всё есть.

Татьяна Чичканова:

Сегодня мы принесли в студию 2 муляжа молочных желез. Предположим, что это собственная, родная, теплая, любимая грудь. Как же проверять свои молочные железы, что надо знать женщине?

Во-первых, не стесняться, как минимум, на себя смотреть. Как показывает практика, на себя с удовольствием смотрят не такое большое количество женщин, в основном, те, кто собой доволен и кто может любоваться собой в зеркале. Очень важно: в светлом помещении, раздеты, как минимум, до пояса, а не в маечке, встать напротив зеркала с высоко поднятыми ручками, поставить их за голову и покрутиться перед зеркалом, у кого большая грудь, чтобы посмотреть на молочные железы со всех сторон. Надо поворачиваться. Если железа большая и птозированная, с хорошей субмаммарной складочкой, то надо не стесняться поднять её и посмотреть, что же там под железой. Мы должны обратить внимание на кожу, на цвет кожи, на наличие изменений на коже, на неровности и шероховатости. Может быть, есть прыщики, изъязвления, участочки, похожие на лимонную корочку. Всё, что кажется непривычным, ненормальном, должно насторожить женщину, с этим она и должна обращаться.

На что еще она должна обратить внимание: есть у нее выделения или нет? Как мы это проверяем? Для этого надо нажать на ареолу. Что такое ареола? Это сосочек и пигментированная часть вокруг сосочка. Но нажимать надо не на сам сосочек, не на кончик, иначе будет больно, неприятно, некомфортно, и никакой информации вам не даст. Женщины, которые когда-либо кормили, знают, это примерно так же, как когда-то они сцеживалась. Но, кто не кормил: надо нажать двумя пальчиками по краю ареолы, по краю пигментированной зоны, где она переходит в нормальную кожу. Женщина нажимает, и, если из сосочка выделяются капельки, то надо обратить внимание на их цвет. Выделения могут быть, у любой нормальный женщины могут быть выделения различного цвета, но не должно быть кровянистых. Проверить это тоже несложно, достаточно приложить к сосочку белую салфеточку, посмотреть, какого цвета выделения. На самом соске за счет пигментации цвет может меняться и создавать иллюзию, что он действительно похож на кровь. Когда салфеточку приложили, то видно, что это кровь или, например, есть оттенок – беленький, зелененький, желтоватый, всё это возможно. Главное, не должно быть кровянистых и янтарных выделений.

Эти признаки, кровянистые и янтарные по цвету выделения, – обязательно повод показать врачу, женщина должна сразу же показать. Если женщина ходит к гинекологу, тоже надо не стесняться говорить: у меня бывают выделения. Когда женщина идет гинекологу, она же рассказывает, у неё могут быть свои гинекологические выделения или нет. Так и здесь: она может сказать об этом врачу. Если у врача возникнут какие-то сомнения, он возьмет мазки и посмотрит, что за выделения.

Дальше мы приступаем к самому приятному. Собственно, простые методы диагностики, ими должны владеть и мужчины в том числе. Каким образом проверяем? Двумя–тремя сложенными пальчиками необходимо прощупать всю молочную железу. Прощупывать можно двумя способами. Есть, так называемая, поверхностная пальпация, когда мы гладим. Этот момент очень удобно делать в ду́ше, когда женщина моется. Она намылилась мылом или гелем, и очень удобно прощупать каждый отдел молочной железы по кругу. Главное, чтобы она прошла, прогладила все участки. А есть глубокая пальпация, когда она должна подушечками пальцев глубоко проникающими движениями точно так же пропальпировать каждый участок молочных желез. Абсолютно все, по кругу, продавливая, таким образом, чтобы абсолютно. Не жалеть себя, не страшно, тут никоим образом она себе не навредит. Не забыть область, которую мы не видим, то, что незаметно. Если железа большая – поднять ее, если где-то что-то нависает – отодвинуть, у крупных женщин так может быть, и обязательно пощупать в подмышечной области, потому что иногда там тоже бывают уплотнения. Бывают женщины с добавочными сосками, с добавочными желёзками, такое тоже может быть. Женщины, если они ходят, обследуются, об этом знают, но некоторые могут не знать. Бывает так, что добавочная железа может находиться в аксиллярной области, подмышкой, где-то может быть под грудью, иногда бывает над грудью. Такие варианты существуют, по большому счету, обследовать надо всё, что находится в районе грудной клетки.

Гусейн Фараджов:

Татьяна, спасибо тебе! Ты так интересно рассказала!

Татьяна Чичканова:

Наш учебный материал очень удобный, здесь есть вариант патологии. Иногда мы проводим наши лекции в фонде для работающих женщин, в том числе для молодых женщин, чтобы они не боялись прикоснуться. Как показывает практика, некоторые женщины боятся себя пощупать: «А вдруг я там что-то найду?»

Оксана Молдованова:

Татьяна подтвердит, что нередко мужья или партнер женщины нащупывают образование, женщины всегда плохо знают.

Татьяна Чичканова:

У меня была пациентка, которую прислал муж, прилетела из Сочи, мужчина озаботился этим. Все звонки, вся коммуникация шла исключительно через мужчину. У нас очень много заботливых, настоящих мужчин.

Оксана Молдованова:

Мне кажется, что проблема, порой, не в здравоохранении, не в доступности, а проблема в оценке самой себя, в собственной значимости. Когда женщина ценит себя, уважает себя, для неё этот аспект является важным. Для женщины свое здоровье должно быть на первом месте, потому что, если ты сильна, ты сможешь всё вокруг выстроить. Если ты у себя на последнем месте – последствия бывают печальными.

Ольга Белей:

Это самое важное, чем мучается женщина после диагноза: поставить себя на первое место.

Гусейн Фараджов:

Ольга, вы куда обратились, в поликлинику по месту жительства? Вам сделали маммографию?

Ольга Белей:

Да, я обратилась в поликлинику по месту жительства. Мне сделали сразу биопсию, и она показала наличие раковых клеток. Параллельно была маммография, но уже с диагнозом. Мне дали направление в больницы, одну из 3-х, я выбрала Каширку, онкоцентр на Каширском шоссе, поехала к врачу, к какому мне рекомендовали.

Гусейн Фараджов:

Вы попали сразу к врачу?

Ольга Белей:

Это было очень быстро. Буквально в течение месяца я успела сдать бесплатно все анализы и попасть на хирургический стол. В течение месяца от первого обращения до операции.

Татьяна Чичканова:

Это идеальный вариант.

Гусейн Фараджов:

Месяц – это хорошо. У вас на пути того, как вы попали к врачу, были какие-то трудности?

Ольга Белей:

Я была в такой дикой депрессии, что это прошло просто как вот…

Гусейн Фараджов:

Организационно никаких трудностей не испытывали?

Ольга Белей:

Нет, были трудности, но они меркли по сравнению с остальным состоянием.

Гусейн Фараджов:

В депрессии кто вас поддерживал? Вы делились тем, что у вас есть диагноз, вы рассказывали кому-то о нём?

Ольга Белей:

Да, только близким, но я даже маме боялась сказать. Я считала, что как-то сейчас быстренько порешаем, что-нибудь сделаем.

Татьяна Чичканова:

Ольга, а если бы вам на том этапе доктор сказала, что надо поговорить с психологом, вы бы как отнеслись?

Ольга Белей:

Не было психологов, не было таких предложений, не могу ничего сказать.

Татьяна Чичканова:

Поскольку я работаю в этом центре, такая возможность есть. Я знаю, что, благодаря спонсорской помощи, есть бесплатная психологическая помощь, я предлагаю своим пациентам. Очень часто бывает так, что они не принимают эту помощь в момент, когда узнают о диагнозе. Всё действительно меркнет, думать ни о чём не хочется, всё в тумане, как будто не со мной. Хорошо, если женщина, так скажем, энергетически сильная, взяла себя в руки и начала быстро собой заниматься, но в большом проценте случаев она немножко раскисает и ей нужно время, чтобы принять ситуацию. Не всегда получается так быстро, как у Ольги. Даже не только потому что есть чисто проблема организационная здравоохранения, но бывает, что сама пациентка не готова еще принять факт болезни и начать лечиться. Даже имея возможность дать ей проспект с адресом, с телефоном, и даже иногда лично позвонив, она не всегда доходит до психолога. Хотя один из главных успехов в лечении зависит от готовности женщины начать лечиться. Здесь хороший пинок происходит после того, как в голове все устаканится. Если не получается, то помогает только психолог.

Гусейн Фараджов:

А вы, Ольга, думали не лечиться или вы хотели лечиться, бороться?

Ольга Белей:

Я хотела лечиться, но, дело в том, что все, кого я знала, умирали от рака. Поэтому я была уверена, что – всё.

Оксана Молдованова:

Да, существует стереотип.

Ольга Белей:

Вне зависимости от стадии, от всего, я считала, что только вопрос времени. Мой отец умер от рака желудка, и во время лечения, во время химии у него отказало сердце.

Татьяна Чичканова:

А на самом деле, в большинстве ситуаций, если бы, опять же, на приеме было время поговорить спокойно с женщиной, уже ее немного морально подготовить. Если бы наши женщины рекомендацию сходить к психологу не воспринимали как ненужную, то эффект от лечения тоже был бы намного выше.

Гусейн Фараджов:

Еще до всего этого доктор анамнез собрал бы, любой доктор, у которого Ольга была, что у них в анамнезе наследственность, должна быть онконастороженность.

Оксана Молдованова:

Это хороший вопрос. Мы говорим, что скрининг, программа ранней диагностики начинается с 40 лет. Но, женщины, молодые женщины должны знать, что, если в семье у кого-то из родственников был онкологический диагноз, любой, значит, ты находишься в зоне риска – повышенного риска, среднего риска. Значит, в идеале, нужно сдать анализ на BRCA1, BRCA2, для того чтобы проверить, являешься ли ты носителем мутации гена. Если ты не являешься носителем мутации гена ― это тоже ни о чём не говорит, диагноз может выстрелить, может не выстрелить, но риск у тебя повышенный. Поэтому у тебя есть два пути. Одни женщины выбирают путь динамического наблюдения, раз в полгода, раз в год, ― только доктор решает, как часто должно быть; ты проходишь обследование, мониторишь свое состояние, есть что-нибудь или нет. Либо некоторые женщины выбирают радикальный путь, как сделала Анджелина Джоли. Это личный выбор женщины. Но, абсолютно правильно знать свою предрасположенность. Если есть генетический риск, значит, нужно проверить и осознавать: я в группе риска, я должна наблюдаться немного чаще.

Татьяна Чичканова:

К этому должна готовить, все-таки, мама. Если женщина не готова, то ей легче не знать о том, что у нее есть генетический риск; она лучше спрячет голову в песок, нежели будет знать: о, у меня есть генетика, наследственность, значит я точно умру.

Ольга Белей:

Здесь очень сложно. Некоторые, кто знает свои риски, преувеличивают их и надумывают. Если всю жизнь искать у себя проблему – ты её, конечно, найдешь. Очень важно видеть женщин, которые пережили. Я в тот период искала хоть кого-нибудь, кто остался. Эти передачи, эти центры показывают, что да, есть женщины, они проходят тяжелый путь, но он проходим, он реальный.

Татьяна Чичканова:

Как ты попала в центр?

Ольга Белей:

В центр «Вместе»? Я ходила на арт-терапию, и там мне сказали, что есть еще один центр, можно сходить, там тоже что-то будет интересное. Так я пошла в центр «Вместе», из одного центра в другой.

Оксана Молдованова:

Ольгу направила наша коллега Алена Кузьменко. Если говорить о системе сопровождения пациентов, психологической, социальной, к сожалению, на сегодня это делают только благотворительные фонды или благотворительные инициативы. В рамках государственной поддержки, в рамках государственной системы подобного не существует. Да, есть несколько организаций, которые организуют, как Алёна организует в онкодиспансерах арт-терапию, есть наш центр как системное учреждение, как система, где можно получить помощь на регулярной основе, мы единственные в Москве.

Мы – абсолютно благотворительный проект, который живет за счет пожертвований. В государстве системе такой помощи нет, но, мы же понимаем, что такое онкологическое заболевание. Во-первых, человек столкнулся с диагнозом – его нужно принять, нужно сформировать приверженность лечению, а другой стороны, у нас много бравых историй, что рак, я победил рак, всё такое. Но, мне кажется, что это очень сильно фрустрирует людей. Надо понимать, что, в принципе, рак – это хроническое заболевание, как диабет. Мы должны в принципе изменить отношение к раку как таковому. Есть диабет, с которым ты живешь всю жизнь, это хроническое заболевание. Ты выбираешь, есть образ жизни, есть препараты, которые позволяют поддерживать, если кому-то нужна терапия. Но это хроническое заболевание, с которым нужно научиться жить. На разных этапах у тебя будут разные ситуации, нужно научиться жить.

Человеку нужна поддержка, каким бы сильным он не был, какой бы ни был ресурс, какое бы социальное положение у него не было, на разных этапах жизни с этим заболеванием у него будут возникать разные потребности. Поэтому нужна система сопровождения онкопациентов, которую мы впервые реализовали на базе центра «Вместе». Мы подглядели модель у иностранных коллег. Я увидела её в 2016 году у англичан, я поняла, что такую систему нужно попробовать внедрить у нас. Но, как показывает практика, проекты для взрослых, которые больны онкологией, имеют очень маленькую поддержку. Например, британскую сеть центров Haven, аналогом которых является наш центр, поддерживает, её патроном является принц Чарльз, и все известные семьи Британии поддерживают, там 8 центров. Об этом говорят, об этом пишут, и является нормой, абсолютной нормой. У нас же, фактически, у нашего проекта есть один большой ключевой донор. Ситуация такая, что через несколько месяцев наш центр может оказаться без финансовой поддержки, потому что поддерживать проекты для людей взрослых в онкологии у нас стране не принято.

Гусейн Фараджов:

Как поддерживать? Как финансово люди могут вас поддержать?

Оксана Молдованова:

Важна и финансовая поддержка, важна программная поддержка. Это можно сделать на нашем сайте центра «Вместе» vmeste-bcc.ru. Любой человек может нас поддержать. Крайне важно развивать систему, чтобы больше людей могли иметь доступ к сервису, таким проектам, как наш, нужна поддержка. Взрослой онкологии нужна поддержка, это важная тема.

Гусейн Фараджов:

Для меня сегодня в нашей студии главный герой — Ольга. Большая победа складывается из маленьких побед, одна за другой. У Ольги уже победа есть, она сегодня пришла и об этом говорит. Она герой сегодня, я еще раз вам очень благодарен. Я сегодня очень эмоционален, о многом хочется поговорить.

Ольга, скажите, пожалуйста: важно об этом говорить, важно, чтобы такие фонды были? Представьте, сейчас нас смотрит девушка, которой вчера сказали диагноз. Скажите из собственного опыта: какие важные слова, как себя вести, куда обратиться? Я хочу, чтобы это вы рассказали, а потом уже профессионалы.

Ольга Белей:

Прежде всего, нужно понимать, что действительно это все переживаемо. Можно пройти путь, он очень тяжелый. Это и стрессы, и принятие себя, принятие себя в новом виде, ограничение в руке. Но это все восстанавливаемое и можно вернуться к жизни, можно радоваться жизни. Главное – не опускать руки, от настроя все зависит. Если человек решает умирать – он будет умирать, если человек решает жить – он найдёт способ, чтобы жить. Нужно находить силы, привлекать психологов, арт-терапевтов, со мной работали биодинамисты, остеопаты, которые меня просто вытягивали за уши из этого состояния.

Татьяна Чичканова:

Ты не стеснялась об этом сказать? Ты просила помощь?

Ольга Белей:

Я стеснялась. У меня было большое чувство вины.

Гусейн Фараджов:

Почему вы стеснялись об этом говорить?

Ольга Белей:

Я считала, что, поскольку все болезни от каких-то личных проблем, я не справилась. По большому счету, я считала, что я не справилась. Я считала, что я виновата.

Гусейн Фараджов:

Часто такое бывает?

Татьяна Чичканова:

Бывает, человек считает, что он виноват, а бывает, что он считает, что кто-то виноват.

Ольга Белей:

Я занималась оздоровительными практиками, я понимаю, что есть психосоматика. Любое заболевание основано на психологии, на какой-то ситуации, с которой человек не справился, либо он не хочет прощать, либо еще что-то. Какие-то глубокие психологические переживания, которые приводят к заболеванию. Такое моё личное восприятие мира. Даже если это произошло, прошло медикаментозное лечение, но человек не изменил свою позицию к миру, не изменился сам, то вероятность возвращения болезни, возвращения на Каширку к химиотерапии, к лучевой, очень велика. Человек с помощью психологов, с помощью любых методик должен найти и принять мир, принять себя, принять бога, всё принять, всё простить и отпустить. Именно тогда. Об этом пишет и Луиза Хей, об этом говорит новая германская медицина, которая находит область в мозге, который отвечает за эмоцию, которая спровоцировала это.

Оксана Молдованова:

Об этом говорит клиническая официальная медицина в лице клинических психологов. Говорит о том, что, изменив свое мышление, человек получает новый вектор. Это улучшает в том числе биохимические показатели, человек нацелен на жизнь; главное ― это нацеленность на жизнь. Она помогает человеку жить с заболеванием и жить с совершенно другим настроем.

Ольга Белей:

Жить полноценной жизнью. Не просто больницы, капельницы, а жить по-другому, обычной полноценной жизнью. Именно сменить вектор, и очень мало кто об этом знает, и мало людей, кто видели переживших рак. Большинство тех, кто пережили, не хотят о нём говорить, они закрываются. У меня не было даже примера. Когда женщина видит, что да, это реально, то это меняет всё, меняет картину мира.

Оксана Молдованова:

Из женщин мы видим только, наверное, Д. Донцову, которая открыто говорит, ей спасибо огромное. Но мы не видим огромное количество молодых и не очень молодых, но активных женщин, которые справляются, живут, которые являются примером. Наталья Синдеева недавно официально заявила. Это потрясающий пример, когда активная, яркая, умная молодая женщина сказала о том, что она справилась. Успешная женщина, модель поведения, которая смело об этом сказала. Ей огромное спасибо, это сигнал для многих активных женщин о том, что это жизнь. Жизнь может быть качественной, и ты – хозяйка своей жизни, ты направляешь вектор. Не болезнь направляет тебя, а ты – болезнь, ты рулишь, ты пилот своей жизни. Это очень важно, это модель поведения. Очень важно сейчас переломить сознание, что болезнь – это страдание. Ты пилотируешь свою жизнь. Это крайне актуально для женщин с диагнозом рак молочной железы.

Гусейн Фараджов:

Татьяна, а как вы ведете разговор с пациенткой, которой выставили диагноз? Вы же первая смотрите в глаза женщине.

Татьяна Чичканова:

Чаще всего спокойно. Я-то как раз вижу выздоравливающих женщин, кто находится в хорошей ремиссии. Я вижу, как качественно поменялась их жизнь. Очень многие пересмотрели свои взгляды на многие вещи, на простые вещи. Она сегодня встала и ей хорошо, и она этому радуется. Не то, что Москва серая, грустная, унылая, она идёт и страдает. Она радуется: «Потрясающе! У меня сегодня отличный новый день!» И так каждый раз, каждый день. Пациенты, кто к нам приходит, они же приходят ко мне потом, я их очень много лет наблюдаю. Бывает, что ремиссия всю жизнь, и никаким образом качественно её жизнь не поменялась. Очень часто бывает, что даже улучшилась.

Оксана Молдованова:

В большинстве случаев женщины говорят о том, что «моя жизнь стала значительно лучше». Подавляющее большинство говорят: качественнее.

Татьяна Чичканова:

Не просто качественнее, а у кого-то больше стало возможностей в бизнесе, у кого-то стало больше возможностей развивать свою женственность, даже несмотря на то, что у нее была, условно, калечащая операция, её идентичность вроде бы должна была пострадать. Но я, например, лично знаю своих пациентов, кто даже без одной груди продолжает восхищать мужчин, те просто падают штабелями. Никаким образом ее операция не повлияла на их восприятие ее новой. Они просто пересмотрели свое отношение к своему телу.

Оксана Молдованова:

Я хочу сказать, что женщинам, которые приходят к нам в центр, от 23 до 80 лет. Они абсолютно разные, но всех их отличает активное желание жить. Это абсолютно качественная среда. Как мне недавно говорит одна женщина: «Я хожу к вам уже третий год, у вас я получаю такое качественное общение! Мы узнаем друг друга по ИГХ». Я: «Как?» ― «А это же важно, что у нас разные диагнозы. Мы по ИГХ находим друг друга, и у нас качественное общение, нам хорошо общаться». Это супер, понимаете!

Гусейн Фараджов:

Спасибо вам огромное! Время пролетело очень быстро. Я хочу сказать: сегодня, познакомившись поближе с вами, Татьяну с Ольгой я знаю, я понимаю, что и правда, рак – не приговор. Есть такие замечательные доктора как Татьяна, есть такой замечательный человек как Оксана. Вы делаете огромную работу! У женщин есть поддержка. Пожалуйста, не бойтесь ходить к врачам, не бойтесь разбираться. Я вам желаю крепкого здоровья, и чтоб вам дарили цветы каждый день! С праздником!

Реакция на болезнь. Я всё могу! Позитивное мышление по методу Луизы Хей

Реакция на болезнь

Линда и Пол Маккартни были вегетарианцами, потому что Линда очень боялась умереть от рака.

Я уверена, вы догадались, от чего умерла Линда в расцвете лет. А Пол, который тайно все-таки поедал «вредную» пищу, до сих пор не только жив, но и полон сил, снова женился, родил ребенка и счастлив.

Когда человек узнает, что серьезно болен, он сначала реагирует на это неприятием, затем злостью, а потом принятием и желанием или нежеланием что-то сделать для своего здоровья. Некоторые люди считают, что злость – это «недостойное» чувство, и стараются не испытывать ее, когда им сообщают о болезни, опасной для их жизни. Но ведь в этом нет ничего плохого, это же ваши чувства! Злитесь хоть на самого Господа Бога! Злость, тревога, депрессия, страх и многие другие чувства только тогда могут причинить нам вред, когда скапливаются внутри нас и остаются нераскрытыми, т. е. когда мы ничего с ними не делаем.

Желая изменить себя, нам следует стремиться к одной цели – обретению душевного покоя. Наше тело есть отражение нашей психики, а душевный покой – это то, что нам хотелось бы выразить с помощью тела. И это вовсе не означает, что нам необходимо подавлять свои чувства и эмоции.