Психастеник — Психологос

Психастеник — разновидность астеника в типологии характеров П.Б. Ганушкина.

Как все астеники, психастеники возбудимы, чувствительны, но быстро устают и утомляются.

Психастенический тип определяет склонность к самоанализу и рефлексии. Психастеники часто колеблются при принятии решений и не переносят высоких требований и груза ответственности за себя и других. Такие субъекты демонстрируют аккуратность и рассудительность, характерной чертой для них является самокритичность и надёжность. У них обычно ровное настроение без резких перемен. В сексе они зачастую опасаются совершить ошибку, но в целом их половая жизнь проходит без особенностей.

У психастеников нет соматических расстройств, зато добавляется другое качество — боязливость, нерешительность, сомнения во всем. Они сомневаются относительно настоящего, будущего и прошлого.

Часто их одолевают ложные опасения за свою жизнь и за жизнь близких. Им очень трудно начать какое-то дело: они принимают решение, потом отступают, снова собираются с силами и т. д. Им трудно принимать решения потому, что они сомневаются в успехе любого задуманного дела.

С другой стороны, если уж психастеник что-то решил, то должен осуществить это сразу; иными словами, он проявляет крайнюю нетерпеливость. Постоянные сомнения, нерешительность и нетерпеливость, вот такое парадоксальное сочетание свойств. Однако оно имеет свою логику: психастеник торопит события потому, что опасается, как бы что-нибудь не помешало совершить задуманное; иными словами, нетерпеливость происходит из той же неуверенности.

Направление развития

Побеседуйте с врачом. Если случай нетяжелый, многое можете сделать самостоятельно. Смотри Астеник: как работать над собой

ФГБНУ НЦПЗ.

‹‹Психопатические конституции››

(Навязчивые идеи, тревожно-мнительный характер).

Обсуждая вопрос о генетическом происхождении навязчивых идей, ¹⁾ нам прежде всего приходится сталкиваться с колоссальным клиническим разнообразием их: они возникают то эпизодически и реактивно, то как периодические аутохтонные явления, то как постоянная особенность личности, то иногда в связи с психозом-процессом (Гейльброннеровские progressive Zwangsvorstellungspsychosen). Поэтому, прежде всего возникает вопрос, можно ли гово­рить об одном способе их возникновения или необходимо допустить несколько различных механизмов.

Биолого-генетический метод мышления данный вопрос разрешает, как и во всех других случаях, таким образом: всякое, однообразное фенотипическое явление прежде всего исследуется как возникающее из одного и того же генотипа, и лишь в том случае, если генетические данные не оправдывают этого предположения, мы из получившихся при исследовании данных делаем заключение или о генотипической сложности явления, его полигибридности, или о зависимости его от различных паратипических факторов.

Относительно навязчивых идей исследования показали, что целый ряд данных свидетельствует о существовании особого типа характеров, весьма близких по своей структуре к тому состоянию, которое наблюдается в резко-выраженной степени при патологических формах навязчивых идей. Этот характер разные авторы называли различными именами: Пьер Жане и П. Б. Ганнушкин назы­вают его «психастеническим», Гартенберг — les timides, Рибо — les humbles, С. А. Суханов — тревожно-мнительным характером, Шнейдер — Anankasten, другие — обсессивными психопатами. Основными чертами этого характера, по прекрасному описанию П. Б. Ганнушкина, являются следующие особенности. Психастеники с рождения чрезвычайно впечатлительны, робки, боязливы, у них нет доверия к себе, они во всем сомневаются, у них отсутствуют энергия и решимость. Резкая эмоциональность сопровождает у них не только непосредственное переживание, но в той же степени и мир представлений, мир прошлого, а еще больше мир будущего. Мир образов для психастеника даже важнее мира действия, он живет не настоящим, а, главным образом, про­шедшим и будущим, имея большую склонность к рефлексии.

Постоянные тревоги и опасения наполняют жизнь психастеника; ожи­дание для психастеника крайне мучительно, он боится решения. Но раз решившись, он начинает беспокоиться возможно скорым исполнением, делается нетерпеливым и даже настойчивым. В случае неизбежности опасности это тот храбрец, который бросается вперед, закрывши глаза. Он не только беспокоится сам, но и не дает покоя другим, «пристает», выражаясь вульгарно. При этом — как указывает Штромайер — его беспокоит стремление к точности и скропулезности решения. В характере психастеников лежит особая совестливость и «беспокойство мысли», мысль о необходимости именно точного и правильного решения. Психастеники постоянно проверяют себя, постоянно находят поводы к тревогам и сомнениям. На почве этого характера и возникают часто настоящие пато­логические «навязчивые идеи», «фобии».

Эту особенность характера, а вместе с ним и возникновение «навязчивых идей», многие авторы видели стойко держащимися в целом ряде поколений одной и той же семьи. Пильц, например, в своем IV случае описывает семью, где психастенический характер держался в течение 3-х поколений. Шнейдер в своем подробном реферате литературы о навязчивых состояниях за 12 лет также указывает на многие наблюдения, когда навязчивые состояния стойко держались в семье. Ганнушкин и Суханов описали навязчивые состояния у двух братьев. Меггендорфер приводит обширную генеалогию с психастеническим характером.

Здесь мы видим, таким образом, навязчивые состояния как бы в чистой культуре, проходящими ряд поколений и на этом основании вполне можно предположить возможность генотипической самостоятельности и обособленности данного признака.

Однако, Ястровиц, Бонгоффер, Гейльброннер, Ашаффенбург, Штоккер, Ю. В Каннабих—основу возникновения навязчивых идей видят в аффекте, главным образом в депрессии, и относят навязчивые идеи к м.д. психозу. Штоккер приводит целый ряд генеалогий, из которых явствует, что навязчивые идеи возникали в семьях, где наследование шло, главным образом, маньякально-депрессивное.

Точно также на м.д. отягощение ука­зывают и семьи, приводимые Рейссом и другими авторами. Штоккер и психологически объясняет возникновение навязчи­вых идей из аффекта депрессии, впрочем, он указывает, что эти депрессии отличаются почти полным отсутствием психических заторможений и даже нередко обнаруживают «поток мыслей», почему он и относит «маньякально-депрессивное состояние») на почве которого возникают навязчивые идеи, к «смешанным» состояниям.

Случаи генетической связи навязчивых состояний с маньякально-депрессивным состоянием настолько несомненны, что отрицать их совершенно невозможно. Мы полагаем, что, действительно, одним из компонентов сложного маньякально-депрессивного генного комплекса может явиться, и ген психастенический, и именно его присут­ствие в таких случаях окрашивает психоз в своеобразную депрессивно-тревожную форму.

Исследованная нами с А. Г, Галачьяном маньякально-депрессивная семья с несомненностью показала, что в ней присутствовал и психастенический характер и именно его присоединение к дру­гим генам и создавало, в известных случаях, генетическое ядро м.

д. психоза, при чем в дальнейшем психастенический ген отщеплялся и продолжал существовать самостоятельно. Мы в настоящее время не обладаем большим числом точных генеалогий, которые бы доказывали эту возможность, но для дальнейших исследований это предположение дает широкое поле. То обстоятельство, что без психастенического гена м.д. психоз сам по себе не может дать навязчивых идей и что вовсе не аффект депрессии состав­ляет психогенетическую сущность навязчивых идей, доказы­вается тем, что случаи м.д. психозов с навязчивыми идеями вовсе не представляются очень частыми. Во всех таких случаях, по нашему мнению, всегда надо искать психастенический характер в семье, как это мы нашли в нашем случае.

Здесь следует упомянуть об очень интересном мнении французских авторов: Жане считает, что само течение психастени­ческих расстройств склонно давать большие колебания в сторону как понижения, так и повышении психического тонуса, что издавна счи­тается особенностью периодического психоза. Фалльре, Сеглас, Балле — все утверждают, что навязчивым состояниям, как таковым, присуща периодичность.

Жане поднимает даже вопрос, доста­точно ли одной наличности периодического течения для выделения части психастении в особую группу под названием м.д. психоза, и не правильнее ли м.д. психоз считать частью психастении.

Мы считаем основной сущностью циклоидной конституции не периодичность, а длительность колебания настроения и особенности циклоидной психики, мы суживаем границы психастени­ческого характера, и думаем, что при таком понимании дела пси­хастения и циклоидность являются двумя особыми единицами, которые лишь в известных случаях могут существовать совместно. Однако, мы уже указывали, что психастенический ген нередко входит как составная часть в маньякально-депрессивный психоз. С другой стороны, еще старые авторы толковали явления навязчивости, как «изолированные» расстройства интеллекта, а за последнее время основу навязчивых состояний стали искать в шизоид­ном предрасположении.

Прежде всего, в самом психастеническом характере, несомненно, имеются некоторые черты, которые сближают его с шизоидным кругом. Психастеники живут больше в мире представлений, боятся реальности, они конфузливы, предпочитают одиночество, у них есть биполярность: с одной стороны, нерешительность, с другой — известный тип «храбрости» и т. д. Блейлер считает, что навяз­чивые идеи относятся к скрытым формам шизофрении. Шнейдер в группу «неуверенных в себе психопатов» (Selbstunsichere) относит одновременно и сенситивных Кречмера, и чистых психастеников (Anankasten) с навязчивыми идеями, находя, что и в том, и в другом случаях основной особенностью является живая интрапсихическая активность при недостаточной способности к действованию; при этом он не отграничивает сенситивных психастеников от сенситивных шизоидов.

Кроме того, ряд авторов: Христиан, Гаше-Клюндер, Шварц, Д. С. Озерецковский, Гейльброннер описали клинически несомненные случаи шизофрении с навязчивыми явлениями. Дальше, в генеалогиях больных навязчивыми идеями иногда находят родственников шизофреников. Так, даже у Штоккера, сторонника отношения навязчивых идей к маньякально-депрессивному психозу, его семья 6-я, например, имеет мать и сестру пробанда с пара­ноидной шизофренией, а семья 1-я — мать и сестру с ослабоумливающим процессом, также, повидимому, шизофреническим. Ловенфельд подчеркивает, что при навязчивых состояниях наследствен­ное отягощение бывает самое разнообразное и «часто шизофреническое». Гоффманн приводит ряд случаев с шизофреническим отягощением.

Однако, очень интересное исследование Д. С. Озерецковского из психиатрической клиники 1-го М. Г. У. показало, что в тех случаях, где при шизофрении были настоящие навязчивые идеи (I и II случаи автора), у больных были с детства черты психастенического характера, и шизофренический процесс лишь усилил отчетливость этих черт, довел их до патологического. В этих случаях генетическая самостоятельность психастенического гена была вполне доказана.

В двух же других случаях Д. С. Озерецковского навязчивые идеи шизофреников были не настоящими навязчивыми идеями, а лишь симулировавшими их шизофреническими автома­тизмами и стереотипиями: в них не доставало основной черты насто­ящих навязчивых состояний— «аффективности», связанности со всем «я». Следует при этом отметить, что В. П. Сербский, Бумке, Клези уже давно утверждали, что так называемые навязчивые идеи при шизофрении характеризуются полным отщеплением от остальной психики и являются стереотипиями, а не навязчивыми идеями.

Точно также и сходство Психастенического характера с описанным Кречмером сенситивным характером вовсе не свидетельствует о шизоидности психастеников. Мы уже и раньше говорили, что понятие шизоидности нельзя понимать безгранично широко. Стенический и астенический типы реакций Кречмера принадлежат не только шизоидам, также как и его экспансивный и сенситив­ный типы. Это просто деление по степени активности. Мы видели, что кроме экспансивных шизоидов есть экспансивные эпилептоиды, и сенситивность психастеников иная, чем сенситивность шизоидов: в ней больше простоты, больше непосредственного чув­ства, больше мягкости; тревога у астеников больше эмоциональна, а у шизоидов более холодна; в них нет шизоидного «прощаю все другим, но не прощаю себе», нет замкнутости шизоидов и т. п.

Гоффманн полагает, принимая во внимание частое присутствие в семьях психастеников как маньякально-депресивного, так. и шизоидного предрасположения, что психастеники в своей основе имеют смешение этих предрасположений, но такое мнение, как это справедливо отмечает и Керер, не ясно, как и все учение а «смешениях» (Legierung). Мы неоднократно указывали, что сме­шения таких сложных генетических комплексов, как шизофрения и маньякально-депресеивный психоз, как замкнутых целых, не мо­жет быть; за последнее время и сам Гоффманн и Кан, столпы учения о Legierung, ограничивают его и идут, как и мы, по пути выделения отдельных, более простых свойств. Таким образом, мне­ние о самостоятельном существовании психастенического гена, становится все более несомненным.

Возникает еще вопрос, относится ли психастенический меха­низм к стойким глубинным механизмам, или он принадлежит к условным рефлексам, как думает Керер. Керер полагает, что при навязчивых состояниях дело идет о ненормальной, в раннем детстве образовавшейся склонности к ассоциативной символике (assoziative Symbolfixierung) под влиянием аффекта, что основу навязчивых состояний составляет «нарушение эротики в виде заторможения относительно сильной и рано развившейся сексуальности». Точно также и Кречмер относит возникновение навязчивых идей к особенностям ассоциативного аппарата при сенситивном характере. С нашей точки зрения, едва ли самый вопрос может быть по­ставлен так. Нет сомнения, что все глубинные механизмы тор­мозятся для приведения их в соответствие с реальной действи­тельностью корковым аппаратом условных рефлексов, но сущность возникновения стойких патологических влечений (хотя бы и рано развившейся сексуальности) лежит в извращении глубинных меха­низмов влечений, а не в опирающихся на них условных рефлексах. Неправильная установка рефлексов именно потому и получается, что их глубинная основа патологична. Совершенно несомненно, что в каждом психическом акте человека принимает участие и аппарат условных рефлексов, но они представляют из себя лишь пути для соединения анализаторов внешнего мира с глубинными механизмами и сами по себе не создают новых сущностей. Стой­кая передача навязчивых идей по наследству также говорит против значения условных рефлексов в их генезе.

Признав генетическую стойкость и самостоятельность психастенического комплекса, мы должны еще решить вопрос, просто или сложно его генетическое строение. Здесь придется, быть может, принять во внимание и участие в его построении особенностей половой жизни психастеника. Еще раньше Керера, Штромайер признал правильность Фрейдовского утверждения, что сексуальная жизнь играет большую роль в генезе навязчивых щей. Гоффманн у людей с навязчивыми идеями также отмечает сильное половое влечение и извращение полового чувства с мазохистическими тенденциями, гомосексуализмом. С другой стороны, педантичность, любовь к порядку, совестливость, мягкость психастеников создают препятствия к проявлению сексуальных ненормальностей. На почве этого противоречия, по Гоффманну, создается конфликт, и навязчивые идеи являются выражением этой борьбы двух различных генотипических предрасположений. Гоффманн считает даже эти особенности доказательством сое­динения в психастении маньякально-депрессивного и шизоидного ядра, причем сексуальные перверсии он считает выражением шизоидной сущности, а мягкость, советливость—чертами циклоидной сущности. Но подробный анализ психастеников с этой стороны дан только в двух случаях Гоффманна, частью Штромайером, и дело дальнейших исследователей выяснить значение сексуальных перверсий в происхождении психастенических явлений, тем более, что генетического анализа своих генеалогий с этой точки зрения не дает даже и Гоффманн.

Многие авторы отмечают различные признаки инфантилизма у психастеников, и Керер думает, что условием развития псих­астении является наличие своеобразной комбинации раннего созревания и задержек развития.

Возможно, что происхождение навязчивых идей, часто связанных с фобиями, аффектом страха и тревоги имеет отношение к гормонам адреналина (Кеннон), и в этом, действительно, есть нечто общее между маньякально-депрессивным психозом и психастенией. Но это предположение пока еще меньше обосновано, чем все предыдущие.

Разбирая все эти особенности психастенических проявлений, мы видим много общего с теми отношениями, которые имеются при параноидной конституции. Здесь также имеется в смысле клиническом и возможность острых психогенных вспышек навязчивых идей, и случаи хронического их развития без резкого изменения личности, и связь их с манькально-депрессивным психозом и с шизофренией. Это все свидетельствует о том, что целый ряд факторов, мобилизующих параноидное предрасположение, моби­лизует также и предрасположение психастеническое. Однако, крайняя редкость существования в одной и той же семье навяз­чивых состояний и состояний параноидных свидетельствует об их самостоятельности. Да и среди мобилизующих факторов есть такие, которые действительны только для одного и недействительны для другого. Так, органические поражения мозга нередко моби­лизуют параноидное предрасположение, но, по-видимому, не являются возбудителями предрасположения психастенического.

1) Под навязчивыми идеями понимаются такого рода идеи, которые несут в себе чувство субъективной принудительности, невозможности от них избавиться, хотя самим пациентом они в спокойном состоянии сознаются как нелепые. Собственно нелепо обычно не самое содержание идей, а то, что они доминируют над другими и управляют поведением без соотношения к реальной действительности. Обычно происходит борьба между рассудком и навязчивой идеей, и, как правило, побеждает, несмотря на все доводы рассудка, последняя.

Психастенический мир Чехова

П. Бологов

С 1995 года в Московском музее Чехова почти ежегодно проходят конференции посвященные творчеству писателя, причем они привлекают внимание не только искусствоведов и филологов, но и психиатров и психотерапевтов. Темы конференций звучали соответствующе: «Чехов и медицина», ««Черный монах» глазами врачей и филологов», такие же разборы, касающиеся произведений «Степь», «О любви», «Палата № 6», «О природе комического и характере смеха в творчестве Чехова-юмориста» и т.д.

Интерес медиков к личности и творчеству Чехова нельзя объяснить лишь его принадлежностью к врачебной профессии, особенно проявившуюся в начале 1890-х годов, когда Чехов познакомился и сблизился с выдающимся русским психиатром В.И.Яковенко и работал над двумя своими знаменитыми повестями о душевнобольных — «Палатой №6» и «Черным монахом». Собратья — врачи шокировали гуманитарную общественность тем, что самому Чехову-человеку поставили диагноз, звучащий для уха непосвященных весьма угрожающе: психастенический психопат. И хотя некоторые из выступавших, пытаясь смягчить впечатление, объясняли, что психопатия не болезнь, а определенного рода болезненный характер, наличие которого ни в коем случае не отменяет способности к творчеству, и что Чехов, обладая некоторыми яркими чертами психастеника, как личность не может быть к ним лишь сведен и исчерпан, тем не менее сразу «переварить» и, тем более принять такой сугубо медицинский взгляд на Чехова было отнюдь не просто.

Со временем впечатление от первоначального шока прошло, стало понятно, что психиатры любят Чехова не меньше, чем филологи, и хорошо знают его творчество, а если и интерпретируют его как-то по-своему, иногда в обход привычных правил филологического анализа, то происходит это не от невежества, а от специфически — медицинского угла зрения. Да, этот угол зрения по-своему узок, но с тем же успехом и на том же основании в корпоративной узости можно упрекнуть и филологический взгляд на вещи.

В чем же состоит существо «психиатрического» образа Чехова?

Так, выясняется, что психастеник — это особый клинико-психологический тип личности, впервые описанный французским психиатром П. Жане и характеризующийся заметным преобладанием тревожных умственных сомнений над живой конкретностью чувства и эмоционального переживания. Неуверенность в своих чувствах, заставляющую его страдать, психастеник как бы компенсирует беспокойной деятельностью ума, напряженно анализирующего непонятную для него ситуацию, при этом, как правило, только еще более запутывая ее. При этом ум психастеника остается полностью реалистичным: всегда привязанным к этой действительности, он не может найти успокоения, как, к примеру, ум шизоида — аутиста, придумывающий свою субъективную особую действительность. Этим объясняется отсутствие у психастеника глубокого религиозного чувства, поскольку оно заменено реалистической рефлексией в сочетании с нравственно — этическими переживаниями. По этой же причине психастеник часто намного острее других людей чувствует неизбежность смерти, своей или своих близких, по поводу которой неизменно тревожится. Педантично — требовательный к самому себе, в контактах с людьми психастеник проявляет повышенную дефензивность (качество, противоположное агрессивности), он постоянно защищает свой внутренний мир, действительно очень хрупкий, тонкий, болезненно — чувствительный, от всевозможных вторжений извне, представляющихся ему слишком грубыми и вульгарными; случается, что психастеник тянется к веселым, шумным компаниям, но быстро устает от их шума и начинает тосковать по одиночеству, столь благотворному для него, особенно если он творческая личность. Типичны для психастеника также разного рода соматические недуги, которыми он может мучаться всю жизнь, часто ипохондрически преувеличивая их опасность для своего здоровья.

Кажется, что названных свойств более чем достаточно, чтобы убедиться в диагностической проницательности врачей — психиатров. Тем, кто знает жизнь Чехова — человека не по официальным версиям и парадным биографиям, не может не броситься в глаза, что предлагаемое описание психастенического типа одновременно является и точным и удачным, хотя несколько заостренным, житейским портретом Чехова. В психастенический тип вписываются и чеховское раздражение на бесчисленных гостей, многих из которых он накануне с настойчивостью радушного хозяина приглашал к себе, и его упорное нежелание участвовать в помпезно — торжественных мероприятиях, где требовалось публично произносить речи. Что касается частых чеховских упоминаний в письмах о своем здоровье, а точнее, нездоровье, они по — настоящему впечатляют и оказываются свидетельствами типичных для психастении ипохондрических и соматовегетативных расстройств, появившихся у Чехова задолго до чахотки. Об этом пишет М.Е.Бурно в статье «О психастеническом мироощущении А.П.Чехова ( в связи с рассказом «Черный монах»).

«Кажется, я психически здоров, — писал Чехов в письме другу — Правда, нет особенного желания жить, но это пока не болезнь в настоящем смысле, а нечто, вероятно, переходное и житейски естественное». В этом высказывании заключатся абсолютно трезвый и лишенный всякой патетики взгляд Чехова на самого себя. Он писал о том, что писателю для понимания людей необходимо изучать психиатрию, при этом сам оставаясь в качестве исследователя и наблюдателя, он четко определяет свое психическое состояние, как «переходное», что в современном клиническом понимании соответствует «пограничному расстройству личности». Во многих письмах Чехова рассыпаны характерные психастенические жалобы: «безличное и безвольное состояние», «у меня не характер, а мочалка», «противная физическая и мозговая вялость», «нервы скверные до гнусности», «смертная тоска по одиночеству», «отвратительное психопатическое настроение». И еще несколько выдержек из переписки: «От жизни сей надлежит ожидать одного только дурного — ошибок, потерь, болезней, слабости и всяких пакостей…», «Я встаю рано и пишу. Утром мне хорошо, день проходит в еде, в слушании глупостей, вечером киснешь и хочешь одного — поскорее бы остаться solo», «…Смерть — жестокая, отвратительная казнь. Если после смерти уничтожается индивидуальность, то жизни нет. Я не могу утешиться тем, что сольюсь с вздохами и муками в мировой жизни, которая имеет цель. Я даже этой цели не знаю. Смерть возбуждает нечто большее, чем ужас…».

Из другой статьи М.Е.Бурно «О теплой иронии Чехова» мы узнаем, что из психастенического характера писателя, из его стремления охранить свой душевный мир, мир творческой личности, единственный мир, где он чувствовал себя самим собой, вытекал и его страх перед женитьбой, и отношения с влюбленными в него женщинами, которых он «измучивал», ведя с ними двойную игру и всегда смешно уходя от прямых ответов. С особенностями психической конституции Чехова связано и своеобразие его комизма: это никогда, даже в ранних произведениях, не «жизнелюбиво-беззлобный» сангвинический юмор, это смех-исследование, сочетающий ироническую отстраненность с теплым сочувствием — состраданием ( в противовес «чувственно — истерическому» Бунину или «сангвинически — синтонному» Мопассану). Яркий образец иронии Чехова в письме к любимой женщине: «Я буду в восторге, если Вы приедете ко мне, но, боюсь, как бы не вывихнулись Ваши вкусные хрящики и косточки. Дорога ужасная, тарантас подпрыгивает от мучительной боли и на каждом шагу теряет колеса. Когда я в последний раз ехал со станции, у меня от тряской езды оторвалось сердце, так что я теперь уже не способен любить».

Психиатрический ракурс может быть применим и к продолжающей оставаться загадочной сфере мировоззрения Чехова, его самобытной философии. Если взглянуть на последнюю сквозь «психастеническую» призму, то обнаружится, что и постоянное колебание чеховского ума между «есть Бог» и «нет Бога», и обостренное чувство ускользающей жизни, и концептуально — смысловая незавершенность чеховских текстов, в которых стремление героя разрешить важный для него вопрос приводит к окончательному увязанию в его «непроходимой» сложности, то есть все то, что считается аксиомами философского адогматизма, — может быть истолковано в качестве объективации распадающихся составляющих тревожной души, бессильной, несмотря на отчаянные попытки волевого самоурегулирования, собрать их в цельный узел ( излишне добавлять, что объективация — бесспорно гениальная). Чехов не любил «мировоззрений» и не любил ни громких слов, ни повышенного тона, ни выставления напоказ своих чувств, ни надрыва, ни преувеличений. Когда при нем кто-то пожаловался — «рефлексия заела, Антон Павлович», Чехов ответил — «а Вы водки меньше пейте». Но несмотря на то, что Чехов всегда писал простым языком о самых простых вещах, его творчество — все те же вечные проблемы, вне приближения к которым не существует ни подлинного искусства, ни подлинной культуры.

В новом свете предстает и сложнейшая проблема автобиографизма чеховских произведений. Психиатров можно упрекнуть в том, что они, игнорируя азы филологического анализа, не различают автора и героя и, подобно неискушенным школярам, приписывают свойства последнего первому и наоборот. Но эта ситуация легко переворачивается. Закон разделения автора и героя имеет границы своего применения. Проводя такое разделение, мы неизбежно превращаем автора в носителя некоего высшего знания о мире, пусть и адогматического, которое должно превосходить ограниченные разумения его героев. Однако в результате игнорируется универсальная психологическая истина, согласно которой уже сам выбор героев и сюжетов производится автором исходя из особенностей его душевной организации: он никуда не может от нее уйти, она диктует ему характер этого отбора, делая, иногда вопреки его собственным намерениям, многих его героев психологически точными копиями авторского «я». Выраженными психастеническими чертами характера, подобно самому Чехову, обладают многие его герои, например Володя из одноименного рассказа, Иванов из одноименной пьесы, Огнев из рассказа «Верочка», мальчик Егорушка из «Степи», студент Васильев из рассказа «Припадок», профессор из «Скучной истории», Войницкий из «Дяди Вани» и даже несчастный Червяков из хрестоматийной «Смерти чиновника». Добрый, человечный чеховский анализ исключает деление героев на абсолютно положительных или отрицательных: в описании симпатичных персонажей постоянно присутствует ирония, «снижающая» образ до «слишком человеческого», и наоборот — даже для скверных героев автор находит крупицу сочувствия. Также исключается абсолютизирование комического и трагического: в одном неизбежно присутствует и другое. Подобная манера письма из современных авторов наиболее характерна для С.Довлатова ( который не скрывал своего желания быть похожим на Чехова ), с той лишь разницей, что проза Довлатова насквозь автобиографична и требует присутствия автора в канве повествования, тогда как Чехов — наблюдатель. То, что описывает Чехов, не похоже на чудовищный бред гениального Гоголя. Это также не Иван Карамазов со слезинкой ребенка, не князь Андрей на Аустерлицком поле. Все, что описывает Чехов, гораздо проще, прозаичнее, это обыкновенная жизнь обыкновенных людей. Но все это пессимистично, как письмо Ваньки Жукова «на деревню дедушке». Только в отличие от мальчика, Чехов знает, что никакое обращение ничему не поможет и никуда не дойдет.

Возраст, болезнь и самовоспитание ( знаменитое» выдавливание из себя по капле раба») медленно меняют и углубляют чеховскую интонацию: от того веселого молодого смеха над студентом, который, напившись пива, испортил себе свидание («Свидание, хотя и состоялось, но…»), до теплой, глубокой иронии, перемешанной с грустью, которой проникнуты и верный слуга Фирс, забытый в запертом доме, и светлое умирание самого Чехова после бокала шампанского.

Жизнь и творчество. Болезнь и творчество.

Жизнь Чехова в нескольких словах: глушь южной России, город Таганрог, отец — владелец лавочки, убежденный в нескольких несложных вещах: надо бояться Бога, семью содержать в строгости, детей пороть; братья ( двое впоследствии станут хроническими алкоголиками), сестра, мать, убожество провинциального мещанства, среднее учебное заведение, уроки в старших классах, отъезд в Москву, университет, бедность, короткие юмористические рассказы в плохих журналах, докторский диплом, потом литературная известность и материальная обеспеченность, короткий расцвет, поездка на Сахалин, затем начало болезни, Мелихово, Ялта, медленное умирание, женитьба на О.Л.Книппер за четыре года до кончины, Германия, Баденвейлер, «Ich Sterbe», смерть.

Ни биография Чехова, ни его врачебная профессия, ни его «психастения» не объясняют целиком его творчества. И если надо непременно оставаться в рамках этой схемы — жизнь и творчество, то более правдоподобным кажется утверждение, что не жизнь Чехова определила его творчество, а его творчество определило его жизнь. «Работая, я всегда бываю в хорошем настроении». Как все замечательные писатели, он слишком много увидел, слишком много понял, слишком много создал. Он ушел, не оставив в том, что он написал никаких иллюзий, надежд, обещаний лучшего будущего. Лишь убежденность в том, что «В человеке все должно быть прекрасно…».

Психастения: что это и как с этим жить? | Lets Look | STYLE

В широком понимании термина, психастения не является психическим заболеванием. Данное состояние можно охарактеризовать как «неврозы на фоне педантичности».

Фото депрессии мужчин

Психологический портрет психастеника

Человек подобного психологического склада большую часть своей жизни пребывает в тревожно-мнительном состоянии. Его эмоциональная сфера очень вялая, он постоянно погружается в размышления и мыслит сугубо рационалистично с минимальными вкраплениями абстрактных категорий.

Представители данного психологического типа не склонны к агрессии, скорее наоборот, они стараются избегать возможных конфликтов. Эти люди могут обладать целой «коллекций» комплексов, их попытки разобраться в себе часто проявляются в гипертрофированной скромности, перманентных тревогах и сомнениях. Из-за собственных мыслей психастенику зачастую тяжело заснуть.

Чешский писатель Франц Кафка, русский поэт Константин Бальмонт и легендарный классик отечественной прозы Фёдор Достоевский, все они были психастениками.

Проблемы психастеников в социуме

Психастенические личности никогда не живут сегодняшним днём. Они пребывают либо в экзальтированной ностальгии, либо в тревожных ожиданиях будущего. Из-за постоянной взвинченности на фоне преувеличенных проблем, психастеник практически всегда рассеян.

Врождённая мнительность мешает представителям данного типа личности принимать сколько-нибудь серьёзные решения. Они постоянно испытывают «паралич перфекциониста»: страх неудачи мешает заниматься серьёзными делами. Если психастеник всё-таки за что-то взялся, то делает он это нетерпеливо, торопится. Взаимоисключающие качества – застенчивость и нетерпеливость, настоящий бич этих людей.

Знаменитый физиолог Иван Павлов называл психастеников сильными мыслью, но слабыми эмоционально. Эти люди часто очень сухие и сдержанные, они кажутся ко всему равнодушными. Однако не стоит судить по внешней оболочке: внутри чёрствого «сухаря» скрывается сочувствующий, романтичный человек.

Можно ли ужиться с психастеником? Конечно! Есть свои трудности в виде постоянных душевных терзаний и страхов, однако психастеник – это личность бесхитростная, обходительная и педантичная. Он идеальный руководитель, о таком исполнителе мечтает каждый работодатель, часто психастеники являются хорошими родителями.

А вы когда-нибудь чувствовали себя как психастеник?: otrageniya — LiveJournal

У меня есть один друг, который считает себя больным психастенией. Если вы не в курсе, то психастения — это психическое расстройство, носителей которого характеризует высокий уровень тревожности. Вот ссылка на Википедию, можете почитать подробнее. Также психастеникам присущи неуверенность в себе, сильное чувство вины, рефлексивная аналитичность, тугодумие, крайне ранимое самолюбие, боязнь неудач и так далее. Мой друг уверен, что симптомы этой болезни точно описывают его характер. И я, честно говоря, с ним согласна. Это нельзя назвать совсем уж болезненным состоянием, но приходится моему другу порой очень несладко. Он попросил меня описать его в этой статье, не называя его имени. Ему интересно, многие ли люди испытывают те же чувства, что и он. Поэтому далее я буду называть его Психастеник. С большой буквы. Хотя особенности его характера присущи, я думаю, не всем психастеникам. Итак, мы начинаем.

Психастеник жаждет похвалы. Это, пожалуй, одно из постоянных его желаний. Ему нужна даже не столько похвала, сколько положительное внимание. Он так сильно этого хочет, что его можно было бы назвать тщеславным. Но есть несколько особенностей. По-настоящему Психастенику важна похвала либо специалиста, либо близкого ему человека, либо того, с которым у него совпадают интересы. И ему не нужна дешёвая похвала. Ему нужна заслуженная похвала. Ему нужно чувствовать, что он действительно сделал что-то правильно. Что-то важное, что-то хорошее… талантливое, гениальное, в конце концов! И Психастеник не почувствует радости, если будет сомневаться в том, заслужил ли он похвалу. А он будет, потому что сомнение — это то, что его постоянно преследует.

Психастеник хочет чувствовать себя нужным, но при этом боится ответственности. Он не верит в свои силы, не верит, что сможет. И у него есть основания, чтобы быть таким неуверенным. Во-первых, он — тугодум. Быстро думать слишком сложно для него. Ему надо разжевать все подробности задания, которое на него возложено.

Во-вторых, он — забывчив. Психастеник забывает даже те вещи, которые искренне хочет запомнить. Неиспользуемую информацию его мозг активно вытесняет. Он, в принципе, неплохо учится новому. (Если данное занятие для него сложное, то нужно ему терпеливо объяснять и показывать, а потом снова объяснять, наблюдая как он это делает.) Но, если Психастеник долго, скажем, пару недель, не нуждается в том навыке, который приобрёл, то легко его забывает. И ему надо снова повторить, что и как, куда и зачем. У психастеников вообще плохая механическая память.

В-третьих, он — неуклюж. У него плохая координация движений. Это не значит, что он не может быть ловким, но в силу своей рассеянности, он постоянно совершает ошибки.

Уже достаточно причин для комплекса неполноценности? Но это ещё далеко не всё. Идём дальше.

Психастеник не чувствует времени. Если он не будет смотреть на часы, то не поймёт, сколько времени прошло. Также он не понимает расстояния. Метр для него, например, это, в лучшем случае, пять двадцатисантиметровых линеек, а вот представить их ему довольно трудно. Поэтому при хорошем зрении у него ужасный глазомер.

Из этого также вытекает плохое ориентирование на местности. Психастеник не узнает здание с другой стороны, если не видел его раньше. Ему трудно понять, как можно дойти до назначенного пункта другим, непривычным путём. Психастеник не знает названия большинства улиц, он ориентируется по конкретным предметам (магазинам, домам, рекламам, светофорам, деревьям и пр. ). И ему очень сложно представить себе объект на карте… Вы уже, наверное, поняли, почему у него проблемы и с геометрией?

Психастеник любит говорить об интересных ему вещах. И, когда я говорю «любит», то это значит, «ужасно любит». Это одно из главных его наслаждений: говорить о том, что приятно обсуждать, с собеседником, которого это интересует не меньше. Обычно он довольно замкнутый, но с подходящими собеседниками может стать болтливым и даже навязчивым. У него также есть склонность вываливать свои мысли (а он часто обдумывает их по нескольку раз) на человека, при этом путаясь и повторяясь. Это качество делает его порой абсолютно невыносимым. (Вообще-то довольно часто, но я не хочу осуждать своего друга, так как сама не слишком связно говорю).

Психастеник упрям. Звучит довольно странно, потому что вам он скорее всего покажется слабохарактерным и даже малодушным. Но, если Психастеник, в чём-то твёрдо уверен, то будет держаться до конца. А ещё своим упрямством он компенсирует слабоволие.

Если вы придёте к Психастенику и скажете, что ему, вот прямо сейчас, необходимо что-то сделать, то вы стопроцентно получите возмущенный ответ: «Почему ты меня не предупредил?». Делать спонтанные вещи — не его лучшая сторона. И это понятно. Ему нужно быть морально готовым к стрессовым ситуациям, потому что неожиданность приводит его в ступор. А ещё Психастеник ленив. Во-первых, потому что он не умеет правильно распоряжаться своим временем. Во-вторых, потому что тратит много сил на, как ему говорят, «элементарные» занятия и дела. А тратит он много времени, потому что осознаёт свою рассеянность и по нескольку раз проверяет свою работу. Эта педантичность и боязнь сделать что-то неправильно возникла из-за страха осуждения. Поэтому Психастеник предпочитает, если есть возможность, ничего не делать вообще.

Психастеник довольно эгоистичен. Но при этом ему стыдно за свой эгоизм, если он причиняет вред другим людям. Больше всего он боится осуждения. Именно поэтому Психастеник, если его обвиняют, реагирует несколько неадекватно. Его часто винят в том, что он слишком сильно оправдывается. Но оправдывается он как раз потому, что чувствует себя виноватым. На самом деле Психастеник не совсем хорошо понимает, что ему говорить в таких случаях. Извинения не помогают, его спрашивают, зачем и почему он что-то сделал. Он начинает рассказывать, но люди слишком рассерженны, чтобы его выслушать. К тому же Психастеник от волнения ещё больше путается в словах, мямлит и заикается. Его часто понимают неправильно, потому что он не может правильно выразить свою мысль. Если же обвинение несправедливо, то возмущению Психастеника нет пределов. Он сам часто сомневается в своих действиях, а тут на него ещё возводят напраслину!

Психастеник очень боится чувства вины. Даже если его не осуждают, он может почувствовать себя виноватым, если сделал (или думает, что сделал что-то не так). Он сам себе кажется вруном, если скрывает свою провинность. Когда он правда забывает о том, что он сделал, то сам не знает, виноват ли он или нет.

От чувства вины Психастеник чувствует физическую боль. У него спирает дыхание и начинает болеть живот. Ему хочется провалиться сквозь землю. От стресса Психастеник начинает плакать. Если он продолжает слышать слова осуждения, то не может сдержать слёз. Если ситуация совсем ужасная, и он в ней виноват, ему становится трудно дышать.

Втайне Психастеник стыдится своих проблем, но хочет обсудить их с людьми, которые его поймут. Он очень стыдится доставлять неудобства другим людям, но стыдится проявлять этот стыд. К тому же он часто не понимает, что чувствуют другие, потому что не умеет сосредотачиваться сразу на нескольких вещах. В основном Психастеник зациклен на своих мыслях и переживаниях. Поэтому он часто выглядит совершенно бестактным.

Так как Психастеник постоянно переживает свои мысли, то часто повторяет одно и то же по сто раз подряд. Ещё ему интересно, скажут ли ему что-то новое в ответ на один и тот же вопрос.

Психастеник легко путается и туго соображает. Его часто называют глупым и… он даже с этим согласен. Хотя не совсем. Он может считать себя умным в определенной степени. Но он понимает, что быстро соображать у него не получается. К тому же он не знает многих вещей просто потому что не интересуется ими.

Психастеник не любит слушать или читать новости (политические, особенно). Во-первых, они для него скучные, во-вторых, они слишком часто плохие. В-третьих, он не знает, что делать с полученной информацией. Изменить ситуацию он не может, обсуждать не любит, а сочувствовать не может, потому что не знает настоящей правды. На это нужны усилия, а Психастеник не любит прилагать усилия. Да и события у него в голове легко перепутываются и забываются. По той же причине он недолюбливает учебники по истории.

Психастеник признался мне, что его самолюбие сродни самолюбию персонажа моего стихотворения «Упрямец». Некоторые могут посчитать его хвастливым, так как он любит отмечать то, в чём он хорош. Но на самом деле внутри Психастеника постоянно борются уязвимое самолюбие и чувство неполноценности. Если он не будет напоминать себе о своих удачах, то ничто не спасёт его от ощущения собственного ничтожества.

Психастеник в глубине души считает себя плохим человеком. Втайне он думает, что от него мало кому есть польза. Он хочет измениться, но не думает, что у него получится. Больше всего он боится, что его перестанут любить.

И те из вас, кто дочитал до этого места наверно думают: «Как этот человек вообще живёт?». Ну… Видите ли, всё, о чём я рассказывала, обычно проявляется не так сильно. Просто я хорошо знаю этого человека.

Мой друг сам отредактировал этот текст. Когда я его спросила, чего он ожидает, то он ответил, что не знает. Ему хотелось узнать, бывают ли у других людей такие же проблемы, что у него. Поэтому, пожалуйста, напишите в комментариях, что вы думаете по этому поводу.

О проблемах и преимуществах психастении — Н.Нарицын, М.Нарицына

Дата создания: 11.06.2006
Дата обновления: 12.09.2020

Психастения позволила людям, пусть и не всем, накапливать знания и вообще в них нуждаться. У таких людей существует выраженная потребность учесть максимальное количество «ветвления развития ситуации»; собирать не только основные сигналы, но и множество «дополнительных», побочных, неявно выраженных. И чем дальше развивалась наука, тем более востребованным и реально используемым оказывалось это свойство личности…

Описание психастении в рамках личностных акцентуаций по MMPI (СМИЛ)
 

Начинать говорить о психастении полезно с происхождения её как акцентуации. С тех же первобытных людей, среди которых наряду с решительными и быстрыми охотниками (импульсивность), с шаманами и учителями (истероидность) и с теми, кто способен делать что-то долго и сперва безрезультатно, никуда не сворачивая (эпилептоидность) – нужны были следопыты. Те, кто умеет наблюдать, сравнивать, анализировать, делать выводы и формировать прогнозы. Условно говоря – те, кто может предсказать, кто выскочит из-за ближайшего куста: мамонт или саблезубый тигр, и к чему быть готовым даже самым быстрым и решительным охотникам.
Это и были психастеники.
Во многом психастения имеет свои возможности в силу высокой сензитивности (восприимчивости), и там, где психастеники полезны, их берегут, в том числе учитывая эту самую восприимчивость. Более того, в первобытных племенах именно психастеники были основными вождями, так как могли предсказать, как и где можно добыть пищу.

Но с переходом к земледельческой системе качества психастеника стали неактуальны. Более того:  психастеник тяжело вписывается в иерархическую систему. Кроме того, что ему постоянно нужна новая информация (а информация – в порожденной земледелием иерархической системе привилегия старших, а кто хочет постоянно учиться и никак не скажет «теперь я знаю всё и сам могу учить» – тот в такой системе вечный Дурак), но еще человек думающий и анализирующий опасен для иерархической системы как таковой. Ибо в этой системе поклоняться иерарху полагается бездумно, просто потому, что так положено. Слушаться старших тоже полагается бездумно, даже если старшие несут, мягко говоря, не самую логичную информацию. И если у кого-то в отношении подобных устоев возникают вопросы типа «А почему так надо, какие к этому логическое основания?» – это становится угрозой для позиции иерарха, потому что как только так начнёт думать один – к нему может присоединиться второй, пятый, десятый, сотый… и так далее. В том числе и поэтому всех, кто имеет тягу к такому анализу, в социумах, основанных на жёсткой иерархии в любых видах, объявляют инакомыслящими, а то и сумасшедшими, и прячут в соответствующие учреждения, лишая дееспособности и как бы отвращая остальные массы от того, чтобы прислушиваться «к этим ненормальным».

Потом, довольно часто психастеник, пользуясь своими способностями, неожиданно для себя может стать неформальным лидером, и люди пойдут за ним, а не за лидером официальным, который ничем своё лидерство не подкрепляет. Этим тоже носитель психастении может быть опасен для иерархической системы.

Да и вообще человек, который может «предсказывать будущее», довольно часто пугает людей, и его считают «опасным для общества» и уничтожают – особенно если его прогнозы начинают сбываться. Опять же, подобное уничтожение происходит чаще всего там, где «предсказывать» может лишь тот, кто облечён достаточной властью, а не какой-то там вечный Дурак. Психастенику бывает чрезвычайно сложно найти себе психотерапевта: потому что большинство терапевтов, следуя массовым запросам, на заказы вида «Я не знаю, как жить» – отвечают: «Я сейчас тебе скажу, как тебе жить, записывай!» Но это опять будет чужая жизнь, к сожалению.

Одним из главных желаний психастеника является желание все рассчитать, все проанализировать, от всего подстраховаться. А если есть хоть опасность, которую предусмотреть заранее сложно — он чаще всего предпочтет в это дело не соваться вообще. Поэтому психастеника очень часто называют «перестраховщиком». И смеются над ним — мол, он припасает соломки там, где вообще нет вроде бы никакой вероятности упасть! Однако часто оказывается, что именно здесь падение возможно, причем именно в то место, куда психастеник соломки и подстелил. Дело в том, что у него вообще повышенная чуткость к опасности, повышенная восприимчивость даже мизерных, не ощутимых другими «сигналов» надвигающейся беды или конфликта.

Все живые существа так или иначе вынуждены прогнозировать развитие текущей ситуации, начиная с той же амебы: если где-то впереди пахнет кислотой – значит, там впереди будет неприятно – значит, нужно от этого направления удирать. И наоборот, если где-то впереди пахнет едой – значит, там будет приятно – значит, надо туда скорее двигаться. 
А более сложные виды, общаясь с внешним миром, чаще всего предполагают развитие текущей ситуации по принципу «После того – значит, вследствие того». И чем животное все-таки примитивнее, тем «анализ развития событий» краткосрочнее (между связываемыми друг с другом сигналом и результатом времени все меньше) и тем труднее выяснить и увязать реальную причинно-следственную связь событий. Ибо далеко не всегда что-то с вами произошедшее имеет причину, лежащую здесь же во времени.

По мере усложнения нервной системы анализируемый промежуток между сигналом и результатом может увеличиваться, и в расчет и анализ принимается уже большее количество событий и явлений, воспринимаемых как сигнал к каким-то другим событиям.
При этом у каждого вида свой уровень переполнения восприятия, зависящий от степени развития нервной системы – это вроде бы естественно. У приматов (к коим относится и гомо сапиенс) самый высокий объем воспринимаемой информации (от чего прямо зависит способность к обучению и вообще к установлению различных причинно следственных связей). 
Однако и внутри одного и того же вида порог восприятия количества тех или иных событий, явлений и вариантов причинно-следственных связей тоже разный! В частности, у разных людей разная потребность воспринимать такую информацию и разная способность перерабатывать ее и связывать в многозвенные цепочки. 

Говоря уже психоаналитическим языком, система «после того = вследствие того» – это бессознательная система связи событий. Общая для животных и человека. Собаки, например, оценивают и прогнозируют обстановку в основном точно так же. 
И когда субъект обучается прогнозировать развитие ситуаций «в первом приближении» по принципу «после = вследствие», и что существенно, при этом его прогнозы совпадают с реальностью – то все и хорошо. Ничто его не тревожит и не беспокоит. Но чем длиннее «причинно-следственная цепочка», тем вероятнее, что итоговый спрогнозированный результат не совпадет с предыдущим опытом. И вот тут возникают неожиданные для субъекта и подчас весьма фрустрирующие его события.

Как избежать такой фрустрации?
Грубо применяется два варианта.
Первый вариант – не строить таких длинных цепочек, думать «только о том, что вижу» – иначе говоря, жить про принципу «здесь и сейчас». Ведь как правило, все короткие прогнозы, рассчитанные на маленькие промежутки времени, совпадают с реальностью. Так решает эту проблему человек с одной структурой личности (в которой преобладает импульсивность).
Люди, не делающие долгосрочных прогнозов, в общем ни о чем не тревожатся. У них все совпадает с их ожиданиями А что они зачастую не видят дальше собственного носа – это их не волнует. И то, что там, «за границей собственного носа», их поджидают какие-то неприятности – тоже их не заботит. Пока они не подойдут к этим неприятностям ближе и не упрутся в них вплотную. Но пока их психика не занята анализом всяческих ветвящихся вариативных событий, и они могут быстро отреагировать на бОльшую часть внешних сигналов.
Такие люди, поскольку обычно не строят долгосрочных планов, всегда уверены в себе по крайней мере на ближайшие 10 минут. 

У людей с другой структурой личности, в которой преобладает психастения, наоборот, существует выраженная потребность учесть максимальное количество «ветвления развития ситуации»; собирать не только основные сигналы, но и множество «дополнительных», побочных, неявно выраженных. И на основе всего имеющегося устанавливать причинно-следственные связи.
Но одной потребности в сборе большого количества дополнительной информации для точных прогнозов, увы, недостаточно! Потому что очень часто даже скрупулезно устанавливаемые связи, опираясь на тот же примитивный и нелогичный принцип «после того = вследствие того», оказываются несостоятельными и приводят к такой же, если не большей, фрустрации.

И чем больше у психастеника логики, интеллекта, аналитического и прогностического мышления — всего того, что Эрик Бёрн называл «субличностью Взрослого», — тем больше он накапливает новых причинно-следственных связей, заменяя ими несостоятельные старые цепочки, но анализируя при этом и прошлые шаблоны.

Важно еще учитывать, что психастения – это свойство преимущественно человеческой личности. Животные чаще всего опять-таки пользуются первым вариантом действия – используют только краткосрочные прогнозы и не тревожатся по поводу возможной фрустрации. И у животных всегда имеется какой-то рассматриваемый активный сигнал, который либо разрешает, либо запрещает им делать тот или иной следующий шаг.
И можно сказать, что психастения – это задаток будущей аналитичности человека, но не сама аналитичность как таковая. Логическое анализирование – это на самом деле не основное свойство самого психастеника, а основное средство его адаптации. 

Психастения как акцентуация формировалась в ходе эволюции головного мозга, но опять же — внутри каждого вида эволюция тоже идет неравномерно! Иными словами, мозг развивается и формируется не у всех одинаково. В процессе формирования личности психастения могла либо накапливаться, либо наоборот, не развиваться вообще. Таким образом, умение строить многозвенные цепочки свойственно не всем людям, а раздается в виде некоей «лотереи» – разумеется, с учетом наследственности и особенностей окружающего социума, воспитания и т.п.

Но с другой стороны, психастения сама послужила основной для «эволюции интеллекта», заставляя все больше людей отрываться от принципа «после того = вследствие того» и перейти к анализу реальных причинно-следственных связей. Психастения позволила людям, пусть и не всем, накапливать знания и вообще в них нуждаться. И чем дальше развивалась наука, тем более востребованным и реально используемым оказывалось это свойство личности (в совокупности с развитым Взрослым).

И по поводу «внутреннего стержня психастеника».
Если субъект живет по принципу управления извне – ему по большому счету никакой внутренний стержень не нужен. Куда велит сигнал, туда и иди.  
Если же субъект опирается в основном на «управление изнутри» – то протяженная цепочка для прогнозирования строится в основном затем, чтобы субъект удовлетворил свою потребность в «получении результата, который он сам понимает как результат».

• К примеру, если такому субъекту надо из точки А попасть в точку Б – он будет долго и кропотливо разрабатывать маршрут: и если дорога из А в Б единственная, то импульсивный человек придет туда быстрее, чем психастеник : ведь пока еще последний всё спрогнозирует… А если не одна, то еще неизвестно, кто опередит.

Так у психастеника возникают «ветвящиеся цепочки событий», которые одновременно являются источником дополнительной фрустрации в случае, если они «рвутся и не состыковываются». Однако, как вроде бы ни странно, — данная фрустрация все равно не отменяет конечной цели психастеника. Да, он может временно прекратить осуществлять свои ближайшие планы, пусть даже надолго; но его личная конечная цель все равно останется прежней. Вообще чем психастеник Взрослее (в бёрновском плане), тем его глобальная цель «многослойнее и многосмысленнее» (хотя он сам четко не всегда может это для себя отразить), и тем может оказаться сложнее сесть ему на шею в этом плане.

«Внутренний стержень» психастеника – это его внутренняя мораль. Говорят ему, например, «иди и убивай» – если он считает, что убивать нельзя, то он не пойдёт. Он способен ослушаться любого начальника, предлагающего ему то, что расходится с его собственными представлениями о допустимых поступках, в том числе с его личными прогнозами «Если я это сделаю, плохо будет всем, и в том числе мне самому».

И что еще важно — цели, их специфика, формирование и постановка, зависят еще и от жизненных мотиваций, и от наличия пресловутого интеллекта — у всех акцентуаций. Так что в плане разговора о психастении мы можем говорить только об определенной специфике постановки таких целей и о специфическом к ним отношении. 
Но некоторые психастеники сами могут переориентироваться в своих целях, сменив их на более адаптивные, если их ознакомить с принципами такой переориентации (каковые принципы они чаще всего активно ищут сами).
Причем поменять психастенику цель «директивным велением извне» нельзя. Если на него в этом плане грубо давить (а не предлагать ему анализировать несостоятельность той или иной его установки) – вот тут его как раз и можно сломать (то есть он убедится, что в данных условиях реализация его цели невозможна, а другой у него нет).

Посему и получается, что основное средство адаптации психастеника — это развитие его Взрослого во всей его неоднозначности: логическое мышление, знания, интеллект в общем. И как одна из разновидностей «помощи в накоплении необходимых сведений, в том числе и о себе и своей личности» — консультативная работа с психотерапевтом. Именно консультативная, включающая в себя непременно содействие самого клиента в анализировании его проблем и работе над ними.

 

Заказы «Электронного доктора», наиболее подходящие к статье:
Я хочу выяснить причины неуверенности
Я хочу выяснить причины тревоги
Я хочу быть адекватным
Я хочу быть богатым
Я хочу быть женщиной
Я хочу быть здоровым
Я хочу быть знаменитым
Я хочу быть любимым
Я хочу быть матерью
Я хочу быть мужчинойТемы: психастения, психологическая грамотность, структура и качества личности, черты характера.

© Нарицын Николай Николаевич
врач-психотерапевт, психоаналитик
© Нарицына Марина
психолог, психоаналитик
г. Москва

Творческие люди, женитесь на душечках | Статьи

Денег нет

Нашлось письмо Чехова

Когда говорят, что Чехов вечен, Чехов не устаревает, за этими громкими фразами кроется в том числе и простая истина: характеры, описанные Чеховым, встречаются в жизни повсеместно. Нас и сегодня окружают «попрыгуньи», «хамелеоны», кому повезет — «душечки». К 150-летию классика мы взяли несколько известных чеховских рассказов и попросили профессора психиатра-психотерапевта Марка Бурно прокомментировать типажи главных героев и героинь.

«Душечка»

«…Она повторяла мысли ветеринара и теперь была обо всем такого же мнения, как он. Было ясно, что она не могла прожить без привязанности и одного года и нашла свое новое счастье у себя во флигеле. Другую бы осудили за это, но об Оленьке никто не мог подумать дурно, и все было так понятно в ее жизни. ..»

Героиня рассказа — женщина всепоглощающей естественности и полнокровной чувственности. То, что называется характер сангвинический или синтонный (греч. syntonia — созвучность, согласованность), т.е. в один тон, вместе. Когда разговариваешь с синтонным человеком, чувствуешь его душевность, мягкость, и нет между ним и тобой никакого забора.

Естественность предполагает и способность получать подробное, достаточно острое, тонкое наслаждение от непосредственного соприкосновения органов чувств с чем-то любимым — будь то запах духов или интимная близость. Очень часто синтонные женщины любят свою работу через любовь к тому, с кем они вместе работают. Душечка именно такая. Она земная, натуральная, горит желанием кого-то любить, о ком-то заботиться. Она трижды выходила замуж и растворялась в жизни своих мужей. Ей плохо, она страдает, если не в ком растворяться.

Душечка — лучшая жена для творческого мужчины. Лев Толстой восторгался Душечкой, говорил, что Чехов хотел над ней посмеяться, но, будучи художником, возвысил ее.

«Попрыгунья»

«…Она боготворила знаменитых людей, гордилась ими и каждую ночь видела их во сне. Она жаждала их и никак не могла утолить своей жажды. Старые уходили и забывались, приходили на смену им новые, но и к этим она скоро привыкала или разочаровывалась в них и начинала жадно искать новых…»

Ольга Ивановна — женщина демонстративного, истерического склада. Такие люди чувственны, но нет в них естественности, а значит, и теплого света. Ольга Ивановна искусственна. Играет, демонстрирует свои чувства. Про таких людей философ и психиатр Карл Ясперс говорил, что они стремятся не быть, а казаться значительнее, нежели есть на самом деле. Они-де стремятся переживать больше, чем на самом деле способны пережить. Такие женщины внутренне холодны при внешней страстности. Ольга Ивановна — вечный ребенок, в душе которого нет глубины, одухотворенности. Она стремится приукрасить свои неглубокие переживания, казаться загадочно-необыкновенной.

«О любви»

«. ..Я любил нежно, глубоко, но я рассуждал, я спрашивал себя, к чему может повести наша любовь, если у нас не хватит сил бороться с нею…» (Алехин)

Этот тип характера называется психастенический (от psychastenia — душевная слабость), или тревожно-сомневающийся. Подобные люди лишены яркой чувственности. Не надо путать с чувствами, ведь чувственность — прежде всего страсть.

Как и истерики-демонстранты, они неестественны. Но это неестественность другого рода. У них довольно вялая, как говорил Павлов, жухлая «животная» половина. Психастеник все понимает головой. Может выстроить сложную цепь мыслей, происходит постоянный анализ происходящего, но полнокровное, цельное чувствование отсутствует. Он испытывает настоящий сексуальный голод и потребность его утолить, но при этом нет палитры чувственных подробностей. Он не способен сходить с ума от любви.

У Чехова в рассказах много психастеников. Он писал их с себя. Психастенический, тревожно-сомневающийся характер — это национальный характер российской интеллигенции, особенно XIX века. Это по-своему прекрасно. Российский интеллигент — не западный интеллектуал. Интеллигент богат анализом и мечтой, но не практичен, не воин.

«Человек в футляре»

«И мысль свою Беликов также старался запрятать в футляр. Для него были ясны только циркуляры и газетные статьи, в которых запрещалось что-нибудь…»

Однако человек тревожно-сомневающийся может быть и безнравственным. Как, например, Беликов, учитель греческого языка. Он ранимый, страшно боится всяких прикосновений, перемен. Тревожный раб, но агрессивный. Беседу с учителем Коваленко (смелый сангвиник) Беликов заканчивает примерно так: я вынужден буду доложить господину директору содержание нашего разговора, «а то как бы чего не вышло». Это карикатура на психастеника. Подобные карикатуры даны и в рассказах «Смерть чиновника», «Хамелеон».

«Тяжелые люди»

«- Молчи! — крикнул отец и затопал ногами. — Ты должен слушать, что я говорю! Что хочу, то и говорю, а ты — молчать! В твои годы я деньги зарабатывал, а ты, подлец, знаешь, сколько мне стоишь? Я тебя выгоню! Дармоед!. .»

Отец в этом рассказе — человек с напряженно-авторитарным (эпилептоидным) характером. Такие люди прямолинейны и в мыслях, и в чувствах. Если безнравственны, то могут быть тиранами. Но надо учитывать, что среди них много честных, умных, борцов за справедливость. Это может быть замечательный начальник, полководец…

Определение психастении по Merriam-Webster

Psy · as · the · nia | \ ˌSī-kəs-ˈthē-nē-ə \

: невротическое состояние, характеризующееся особенно фобиями, навязчивыми идеями или компульсиями, которые, как известно, иррациональны.

психастеник — определение и значение

Как правило, собственно так называемый психастеник имеет только нарушения отражения; он сомневается, но не бредит.

Столетие психиатрической клиники Блумингдейл, 1821-1921 гг.

Также из того, что Сартр сказал бы о том, что самая распространенная причина всех психастенических заболеваний основана на страхе, его аргументы кажутся логически лаконичными, поскольку старая поговорка гласит, что страх контролирует.

В четверг будет опубликован отчет Legg вместе с …

Некоторые люди переходят за несколько лет от психастенической депрессии с сомнениями и навязчивыми идеями к психастеническому бреду с упрямством и негативизмом, а затем к астеническому безумию с непоправимым и полным отсутствием власти.

Столетие психиатрической клиники Блумингдейл, 1821-1921 гг.

Это очень любопытные факты, которые можно наблюдать в колебаниях ума, в частности, когда психастеническая депрессия становится более серьезной и трансформируется в психастенический бред, который случается чаще, чем можно себе представить.

Столетие психиатрической клиники Блумингдейл, 1821-1921 гг.

Какие бы расстройства вы ни рассматривали, абулии, истерические происшествия, психастенические навязчивые идеи, периодические депрессии, меланхолики, систематизированный бред, астеническое безумие, вы всегда найдете ряд фактов, являющихся результатом этого общего возмущения.

Столетие психиатрической клиники Блумингдейл, 1821-1921 гг.

Обладая острым пониманием и научным руководством, они научат начинающих параноиков, меланхоликов, неврастеников, ясновидящих и психастеников. навсегда!

Freedom Talks No.II

Это психастеническое состояние , folie du doute французов, сопровождается страхом, беспокойством и гнетущим чувством нереальности.

Основы личности

Эта картина может быть дополнительно осложнена так называемыми неврастеническими, психастеническими, , истерическими или другими реакциями.

Журнал аномальной психологии

Основа для дополнительных состояний (истерическое, , психастеническое, и др. ) Здесь очень плодородная.

Журнал аномальной психологии

Следовательно, мы должны осознавать необходимость раннего распознавания и лечения тиков и фиксированных привычных движений, тем более что существует тенденция к распространению, умножению тиков и появлению психических симптомов и реакций истерического и психастенического характера. , если они еще не существовали или не существовали до начала тика.

Журнал аномальной психологии

Психастения: определение и симптомы | Изучать.com

Навязчивые идеи и компульсии

Симптомы психастении включают чрезмерный страх или тревогу , которые вызывают навязчивых идей и навязчивых состояний . Термин навязчивая идея описывается как мыслительный процесс, в котором человек настолько сосредоточен на определенной теме, что отвлекает внимание от важных задач. Уровень тревожности, который испытывают люди при навязчивых мыслях, часто может вызывать у них сомнения в своей способности принимать здоровые решения. Однако, несмотря на это, навязчивые идеи часто заставляют человека также выполнять действия, которые временно облегчают навязчивые идеи, даже если они неразумны. Эти действия называются принуждением. Например, если человек одержим тем, чтобы выключить плиту перед уходом на работу, он может вернуться домой, чтобы убедиться, что плита действительно выключена. Однако, если человек опаздывает на работу или не приходит на работу, потому что он проверил и перепроверил, что ручки на плите выключены, навязчивые идеи мешают ему выполнять свои рабочие обязанности.

Фобии

Термин психастения также включает фобий , которые представляют собой сильные и иррациональные страхи по поводу определенной ситуации или объекта. Например, некоторые люди боятся пауков, также называемые арахнофобией. Если страх достаточно силен, люди, страдающие этой фобией, могут решить не покидать свои дома в более теплую погоду, когда пауки появляются чаще. Другие люди очень боятся высоты до такой степени, что отказываются жить или работать на этажах, которые они считают слишком высокими. У некоторых людей даже работа на втором этаже здания может вызывать сильное беспокойство.

Физические симптомы

Еще одним признаком психастении является переживание физических тиков , при которых человек совершает непроизвольные движения или производит непроизвольные голосовые звуки. Например, можно наблюдать, как человек неоднократно чешет голову, даже не осознавая, что делает это. Царапины могут стать настолько серьезными, что повреждают кожу и вызывают инфекцию. У некоторых людей, страдающих тиковым расстройством, подергивание может появиться из ниоткуда; однако это может указывать на внутреннее эмоциональное напряжение.Вокальные тики — это непроизвольные звуки или произносимые слова. Другие могут спонтанно выкрикивать определенный звук, слово, фразу или предложение несколько раз, не имея возможности остановиться. Некоторые люди даже выкрикивают ненормативную лексику и сожалеют, хотя они не виноваты в том, что страдают тиковым расстройством. Люди, у которых считалось психастенией, также сообщали о других физических симптомах, включая головные боли , нарушения пищеварения и кровообращения, усталость и беспокойство .

Деперсонализация

По словам доктораДжанет, некоторые люди с психастенией также испытывают любопытное ощущение, называемое деперсонализацией , или то, что известно как внетелесный опыт. Этот опыт иногда описывается как человек, который смотрит на себя почти так, как если бы он смотрел фильм, а не на самом деле в этой ситуации. Деперсонализация, кажется, происходит для того, чтобы защитить ум от очень стрессовых ситуаций, позволяя ему мысленно дистанцироваться от опыта как можно дальше.

Краткое содержание урока

Хотя термин психастения больше не используется и не использовался в качестве диагноза в течение многих лет, этот термин применялся для описания определенного набора факторов в оценке личности, называемой Миннесотским многофазным списком личности.Категория используется для оценки различных тревог и тенденций, связанных с тревожной личностью. Кроме того, многие симптомы психастении являются критериями текущих расстройств, таких как обсессивно-компульсивное расстройство, генерализованное тревожное расстройство, посттравматическое стрессовое расстройство и соматоформное расстройство, и это лишь некоторые из них. Например, страхи и тревоги являются движущей силой повторяющегося мытья рук, наблюдаемого при обсессивно-компульсивном расстройстве. Человек, страдающий от чрезмерного мытья рук, опасается, что он может заразиться микробами, и поэтому пытается избавиться от них.При посттравматическом стрессовом расстройстве у человека может быть такой ужасный, невыносимый опыт, что разум защищает его, отсоединяя тело от разума, тем самым создавая ощущение деперсонализации. Хотя психастения больше не считается психическим расстройством, многие из ее симптомов отражаются в различных диагнозах, доказывая, что работа доктора Джанет была весьма значимой и актуальной.

psychasthenic — Перевод на французский — примеры английский

Эти примеры могут содержать грубые слова на основании вашего поиска.

Эти примеры могут содержать разговорные слова, основанные на вашем поиске.

Предложите пример

Другие результаты

Я чувствую симптомы психастении

Эта психастения была признана Kriegsministerium (Военное министерство Германии) в апреле 1917 года.

Cette psychasthénie fut reconnue par le Kriegsministerium (ministère de la guerre allemand) в апреле 1917 года.

Психастения с более или менее выраженной депрессией и идеями смерти.

Psychasthénie avec dépression plus ou moins accentuée et idée de mort.

Эти производные в форме препаратов с галеновым энтеросолюбильным покрытием с доставкой активных ингредиентов in situ подходят для лечения психастении , депрессии, тревожных состояний и гериатрических расстройств.

Ces dérivés, mis sous une forme galénique gastrorésistante avec libération in situ des Principes actifs, sont offer dans le traitement de la psychasténie , de la dépression, de l’anxiété et des manifestations liées au vieillissement.

Выражение восходит к Джанет, «Навязчивые идеи и психастения », Париж, 1903 г. , и часто встречается в трудах Юнга в его последних произведениях.

L’expression remonte à Janet, Les Obsessions et la psychasthénie , Paris 1903, et se Trouve fréquemment sous la plume de Jung dans ses derniers écrits.

Объективные эффекты дексамфетамина и амобарбитала и их отношения к психастеническим чертам личности

Карлссон, А .: Биохимическая фармакология амфетамина. В симпозиуме по злоупотреблению центральными стимуляторами. Стокгольм: Альмквист и Викселл, 1968.

Google ученый

Кеттелл Р. Б .: Личность и мотивация, структура и измерение. Нью-Йорк: World Book 1957.

Google ученый

org/ScholarlyArticle»>

Костелло, К.Г .: Влияние депрессантов и стимуляторов на взаимосвязь между временем реакции и интенсивностью стимульного света. Брит. J. soc. клин. Psychol. 3 , 1–5 (1964).

PubMed Google ученый

Ди Мацио, А., Буйе, Д. Х .: Психофармакология хлорфентермина и d -амфетамина. Clin. Pharmacol. Ther. 5 , 174–184 (1964).

Google ученый

Франкенхаузер, М., Пост, Б.: Объективные и субъективные характеристики, на которые влияют изменения уровня активации, вызванные лекарственными средствами. Сканд. J. Psychol. 7 , 168–178 (1966).

PubMed Google ученый

org/ScholarlyArticle»>

Молоток W., Ideström, C.-M., Sjöqvist, F .: Химический контроль терапии антидепрессантами. Excerpta Med. Междунар. Серия Конгрессов 122 , 301–310 (1966).

Google ученый

Ideström, C.-M .: Flicker-fusion при хроническом употреблении барбитуратов. Копенгаген: Munksgaard 1954.

Google ученый

-: Эффект γ -фенилпропилкарбамата по сравнению с мепробаматом и плацебо.Экспериментальное психологическое исследование. Psychopharmacologia (Berl.) 3 , 15–22 (1962).

Google ученый

-, Кадениус, Б .: Временные отношения эффектов алкоголя по сравнению с плацебо. Psychopharmacologia (Berl.) 13 , 189–200 (1968).

Google ученый

-, Kahan, E .: Monoaminooxidasinhibitorer. Nord. Med. 65 , 201–206 (1961).

PubMed Google ученый

— -, Molander, L .: Feniprazin — en efterundersökning. Nord. Med. 70 , с 1188 по 1194 (1963).

Google ученый

Janke, W .: Experimentelle Untersuchungen zur Abhängigkeit der Wirkung psychotroper Substanzen von Persönlichkeitsmerkmalen. Франкфурт-на-Майне: Акад. Verlagsges. 1964.

Google ученый

org/ScholarlyArticle»>

Йонссон, К.-O., Sjöberg, L., Vallbo, S .: Исследования психологических эффектов нового препарата (диэтилпропион). Rep. Psychol. Лаб., Унив. Стокгольм, № 174 (1964).

Кинг, Х. Э .: Психомоторные аспекты нервных заболеваний. Кембридж: Издательство Гарвардского университета, 1954.

Google ученый

Клерман, Г. Л., Ди Мацио, А., Гринблатт, М., Ринкель, М .: Влияние конкретных личностных паттернов на реакции на фенотропные агенты.В: Массерман, Дж. Х. (Ред.): Биологическая психиатрия. Нью-Йорк: Грин и Страттон, 1959.

Google ученый

Корнецкий К., Хамфрис Е. В. Взаимосвязь между эффектами ряда препаратов центрального действия и личностью. Arch. Neurol. Психиатр. (Chic.) 77 325–327 (1957).

PubMed Google ученый

Линдеманн, Э., Фельсингер, Дж. М.фон: Эффекты наркотиков и теория личности. Psychopharmacologia (Berl.) 2 , 69–92 (1961).

Google ученый

Милфельдт, М .: Слияние мерцания в неврологии. Орхус: Universitetsförlaget 1957.

Google ученый

Pichot, P .: Структура личности и оценка психологических модификаций, производимых как психотропные группы. Ред.Psychol. приложение 11 , с 353 по 360 (1961).

Google ученый

org/Book»>

Ринкель М. ( Ред. ): Специфические и неспецифические факторы в психофармакологии. Нью-Йорк: Философская библиотека, 1963.

Google ученый

Шаллинг, Д .: Терпимость к экспериментально вызванной боли в связи с личностью. Рукопись (1970).

— Идестрем, К.-М .: Личность и эффекты наркотиков. Изменения объективных тестов через один и два часа после приема дексамфетамина и амобарбитала в двух группах, различающихся по личности. Рукопись (1969).

Шаллинг, Д., Розен, А.-С .: Личность связана с результатами теста Струпа преступников, направленных на судебно-психиатрическую экспертизу. Рукопись (1969).

org/ScholarlyArticle»>

— Рислер, А., Эдман, Г .: Переносимость боли, личностные и вегетативные индексы. Рукопись (1970).

Талланд, Г.A., Quarton, G.C .: Эффекты метамфетамина и пентобарбитала на моторику человека. Psychopharmacologia (Berl.) 8 , 241–250 (1965).

Google ученый

Траутон Д., Айзенк Х. Дж .: Влияние наркотиков на поведение. В: Айзенк, Х. Дж. ( Ed. ): Справочник по ненормальной психологии. Нью-Йорк: Basic Books 1961.

Google ученый

психастеник в предложении — как использовать слово «психастеник» в предложении

SentencesMobile

• Психастеник имеет недостаточный контроль над своим сознательным мышлением и памятью, иногда бесцельно блуждая и / или забывая, что они делали.
• Карл Ясперс сохраняет термин «неврастения», определяя его как «раздражительную слабость» и описывая такие явления, как раздражительность, чувствительность, болезненная чувствительность, ненормальная реакция на раздражители, телесные боли, сильное переживание усталости и т. Д. Это контрастирует с «психастенией», которую, вслед за Джанет, он описывает как множество явлений, «удерживаемых вместе теоретической концепцией уменьшения психической энергии». «Психастенический человек предпочитает« отстраняться от своих собратьев и не подвергаться разоблачению ». к ситуациям, в которых его аномально сильные «комплексы» лишают его присутствия духа, памяти и уравновешенности.«Психастенику не хватает уверенности, он склонен к навязчивым мыслям, необоснованным страхам, самоанализу и нерешительности.
• Карл Ясперс сохраняет термин «неврастения», определяя его как «раздражительную слабость» и описывая такие явления, как раздражительность, чувствительность, болезненная чувствительность, ненормальная реакция на раздражители, телесные боли, сильное переживание усталости и т. Д. Это контрастирует с «психастенией», которую он вслед за Джанет описывает как множество явлений, «удерживаемых вместе теоретической концепцией уменьшения психической энергии».«Психастеник предпочитает« отстраняться от своих товарищей и не попадать в ситуации, в которых его ненормально сильные «комплексы» лишают его присутствия разума, памяти и уравновешенности ». Психастеник неуверен в себе, склонен к навязчивым мыслям, необоснованным страхам. , самоанализ и нерешительность.
• Психастеническое трудно увидеть в предложении.

Психастения — Антропология киборгов

Определение

«Психастения — психологическое расстройство, характеризующееся фобиями, навязчивыми идеями, компульсиями или чрезмерным беспокойством.Этот термин больше не используется в психиатрической диагностике, хотя он по-прежнему составляет одну из десяти клинических подшкал популярного опросника личности MMPI-I и MMPI-II ». ^[1]

«Психастеник не имеет достаточного контроля над своим сознательным мышлением и памятью, иногда бесцельно блуждая и / или забывая, что они делали. Мысли могут быть рассеяны и требуют значительных усилий для организации, часто приводя к предложениям, которые выходят не так, как задумано поэтому не имеет смысла для других.Постоянные умственные усилия и характерная бессонница вызывают утомляемость, что ухудшает состояние. Симптомы могут быть значительно уменьшены с помощью упражнений на концентрацию и терапии, в зависимости от того, является ли состояние психологическим или биологическим ». ^[2]

Психастения и технологическая связь

Подключение к Интернету часто приводит людей в когнитивное состояние, напоминающее психастению. В течение периода потока, характеризующегося множеством вкладок и многозадачностью в сети, пользователи часто «недостаточно контролируют свое сознательное мышление и память, иногда бесцельно блуждают и / или забывают, что они делают». Чтобы создать собранные мысли, разум должен собрать воедино различные фрагменты и воспоминания, к которым осуществляется одновременный доступ, чтобы достичь когнитивной согласованности («мысли могут быть рассеяны и требовать значительных усилий для организации»). Это «постоянные умственные усилия и характерная бессонница вызывает утомляемость, которая ухудшает состояние », и в сочетании с постоянной умственной стимуляцией, которую обеспечивает Интернет, приводит к меньшему количеству сна и времени на умственную дефрагментацию.

Поскольку существенность Интернета невидима для его пользователей, действия, которые можно рассматривать как умеренный психоз, могут легко произойти с пользователями Интернета, потому что они часто не имеют материальных доказательств. Многие люди накапливают информацию, навязчиво проверяют свою электронную почту и просматривают сразу несколько фрагментированных тем. В действительности, эти действия будут проявляться как принудительная проверка физического почтового ящика или P. O. box сотни раз в день, накапливая бесполезную информацию по комнатам, делая миллионы снимков и сохраняя их в подсобке, и открывая одновременно 200 книг на разные страницы (несколько вкладок браузера).Мобильные компьютеры позволили мобилизовать эти навязчивые идеи и действия, чтобы можно было проверять электронную почту в очереди, заполняя моменты бездействия на сайтах навязчивых идей.

Ссылки по теме

Ссылки

1. ↑ Айткен, Пол. MySpace и легендарная психастения
2. ↑ http://en.wikipedia.org/wiki/Psychasthenia

.

No related posts.