Обделенные природой. У людей не нашли ни одного инстинкта

https://ria.ru/20190517/1553555943.html

Обделенные природой. У людей не нашли ни одного инстинкта

Обделенные природой. У людей не нашли ни одного инстинкта — РИА Новости, 17.05.2019

Обделенные природой. У людей не нашли ни одного инстинкта

Большинство сомнительных поступков люди привыкли объяснять инстинктами — например, продолжения рода или самосохранения. Однако, как выяснили ученые, у человека… РИА Новости, 17.05.2019

2019-05-17T08:00

2019-05-17T08:00

2019-05-17T08:00

ноам хомский

санкт-петербургский государственный университет

наука

/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content

/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content

https://cdn25.img.ria.ru/images/95603/07/956030788_0:89:2447:1465_1920x0_80_0_0_aefef6c001a5e649998e8b9876835625.jpg

МОСКВА, 17 мая — РИА Новости, Альфия Еникеева. Большинство сомнительных поступков люди привыкли объяснять инстинктами — например, продолжения рода или самосохранения. Однако, как выяснили ученые, у человека таких жестких врожденных схем поведения, как у животных, нет. Наши действия — по большей части результат обучения и опыта, а не генетической программы.Слепой инстинктКогда в гнезде пеночки или камышевки вылупляется кукушонок, он, как правило, совсем не похож на остальных птенцов ни по цвету, ни по размеру. Более того, уже на 14-й день жизни кукушонок почти в три раза больше приемных родителей, но они будто бы не видят этого и исправно скармливают подкидышу всю найденную пищу.Птицы и в самом деле ничего не замечают, кроме широко открытого желтого рта и птенцового позыва — крика, которым детеныш выпрашивает корм. Эти стимулы пробуждают в животных родительский инстинкт или, если говорить по-научному, запускают фиксированный комплекс действий. Птица всегда и везде будет действовать по единой и одобренной эволюцией схеме — кормить того, кто открыл рот.»Инстинкт всегда генетически детерминирован, то есть он — врожденный. Для его развития не требуется дополнительного обучения, он одинаков у всех особей данного вида — то есть видотипичен. Инстинкт включает в себя потребность, ключевой стимул и фиксированный комплекс действия. Последний состоит из аппетентного поведения — поиска и приближения к объекту удовлетворения потребности — и консуматорного поведения — удовлетворения потребности (убийство добычи, совокупление и прочее). В соответствии с этим определением у человека и высших животных в таком классическом виде инстинктов не найти. В процессе эволюции у нас остался только один элемент инстинкта: врожденная потребность», — объясняет доцент кафедры высшей нервной деятельности и психофизиологии Санкт-Петербургского государственного университета, кандидат биологических наук Екатерина Виноградова.Без подсказки не обойтисьВрожденные потребности есть у всех без исключения животных. Но удовлетворяют они их по-разному. Членистоногие и насекомые предпочитают полностью доверять своим инстинктам. Поэтому, например, если из норки дорожной осы (Pompilus plumbeus) вытащить парализованного укусом тарантула, предназначенного в пищу ее потомству, и положить рядом, то насекомое отправится на поиски нового живого паука, хотя и будет видеть лежащую невдалеке еду. Оса ничего не сможет сделать, потому что в ее инстинктивной программе действий этого не прописано.Но такая жесткая схема поведения начинает размываться уже у рыб. Исследования показали, что у них появляется некое представление о собственной индивидуальности, а инстинкты теряют свою идеальную точность. У птиц врожденным можно считать только диапазон научаемости. А у высших приматов и человека вместо четкой программы действий остается только указатель, в какую сторону надо двигаться.»Боюсь, что границу, где именно инстинкты исчезают, провести нельзя. Эволюция — процесс непрерывный. «Жесткие» инстинкты или готовые универсальные программы в ходе эволюции начинают играть все меньшую роль. По мере развития центральной нервной системы большее значение приобретает обучение для адаптации к изменяющимся условиям. Организм становится более пластичным», — уточняет Екатерина Виноградова.В результате мы имеем лишь потребности, а как их удовлетворить, можем узнать только у сородичей. Даже в том, что касается продолжения рода (казалось бы, наиболее мощная врожденная потребность), высшим приматам не обойтись без посторонней помощи. Так, у орангутанов, детеныши которых первые шесть лет живут с матерью, принято просвещать молодежь демонстрацией полового акта. Если мать не найдет поблизости подходящего самца, она может начать спариваться со своим детенышем сама.Что касается человека, то считается, что без малейшего сексуального воспитания, единственный путь, каким он сможет удовлетворить врожденную потребность продолжения рода, — это мастурбация.Рефлекс или инстинктВпрочем, у человека есть некоторые врожденные программы, без которых ему никак не выжить. Все младенцы могут по запаху найти материнскую грудь, открывают рот, если дотронуться до их губ, крепко хватают взрослого за палец. Однако, предупреждают ученые, такое поведение нельзя назвать инстинктивным, это врожденные безусловные рефлексы. И большинство из них уже к годовалому возрасту исчезают. Дальше человеческое поведение формируется только через обучение и опыт.»Основное различие связано с тем, что безусловный рефлекс, независимо от потребности, реализуется всегда, когда раздражается рецептивное поле. Хочет ребенок есть или не хочет, но раздражение рецепторов губ вызывает сосательное движение, раздражение ладони — хватательное движение. Сколько бы раз подряд вы ни касались губ или ладони — десять, двадцать, сто — рефлекс будет реализовываться. А инстинкт «включается» на действие стимула только на фоне наличия потребности. Один раз роющая оса вырыла ямку, отложила яйца, принесла еду, запечатала норку и все, второй раз фиксированный комплекс действий не будет реализовываться. Если нет у барана ранней весной половой потребности, то и не возникает у него половое поведение на первую течку у овец, а только на вторую, когда под действием первой течки у него не включилась половая потребность. Кроме того, безусловный рефлекс значительно более простой по реализации по сравнению с инстинктами, не имеет аппетентной и консуматорной фазы. Это, кстати, приводит иногда к спорам, является ли поднятие бровей при приветствии хорошего знакомого инстинктом», — подчеркивает Виноградова.Действительно, дискуссии по поводу единственного официально зарегистрированного человеческого инстинкта не утихают уже несколько десятков лет. Австрийский биолог Иренеус Эйбл-Эйбесфельдт показал, что все люди в любой точке земного шара при встрече симпатичного им человека, непроизвольно приподнимают брови. Это длится всего одну шестую секунды, но так делают все. Даже слепые от рождения — они реагируют на приятный голос.А вот относительно гипотезы Стивена Пинкера, что видовой инстинкт Homo sapiens — это язык, позиция специалистов однозначна.»Последователи Ноама Хомского (а Пинкер к ним относится. — Прим. ред.) — не биологи, не этологи, а филологи. Поэтому они придают термину «инстинкт» свой смысл. Все упирается в дефиниции. Определение, данное биологами, четкое: инстинкт не требует дополнительного обучения. Поэтому язык никак не может быть инстинктом. Видовая особенность — это лишь способность к овладению языком, но овладение языком — результат обучения», — полагает исследователь.

https://ria.ru/20180530/1521633357.html

https://ria.ru/20171023/1507397627.html

https://ria.ru/20180410/1518287478.html

https://ria. ru/20190223/1551184106.html

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

2019

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

Новости

ru-RU

https://ria.ru/docs/about/copyright.html

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

https://cdn25.img.ria.ru/images/95603/07/956030788_189:0:2260:1553_1920x0_80_0_0_69dc74d97b7b72d68f8ea1ef75f032b0.jpg

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og. xn--p1ai/awards/

ноам хомский, санкт-петербургский государственный университет

МОСКВА, 17 мая — РИА Новости, Альфия Еникеева. Большинство сомнительных поступков люди привыкли объяснять инстинктами — например, продолжения рода или самосохранения. Однако, как выяснили ученые, у человека таких жестких врожденных схем поведения, как у животных, нет. Наши действия — по большей части результат обучения и опыта, а не генетической программы.

Слепой инстинкт

Когда в гнезде пеночки или камышевки вылупляется кукушонок, он, как правило, совсем не похож на остальных птенцов ни по цвету, ни по размеру. Более того, уже на 14-й день жизни кукушонок почти в три раза больше приемных родителей, но они будто бы не видят этого и исправно скармливают подкидышу всю найденную пищу.

Птицы и в самом деле ничего не замечают, кроме широко открытого желтого рта и птенцового позыва — крика, которым детеныш выпрашивает корм. Эти стимулы пробуждают в животных родительский инстинкт или, если говорить по-научному, запускают фиксированный комплекс действий. Птица всегда и везде будет действовать по единой и одобренной эволюцией схеме — кормить того, кто открыл рот.

«Инстинкт всегда генетически детерминирован, то есть он — врожденный. Для его развития не требуется дополнительного обучения, он одинаков у всех особей данного вида — то есть видотипичен. Инстинкт включает в себя потребность, ключевой стимул и фиксированный комплекс действия. Последний состоит из аппетентного поведения — поиска и приближения к объекту удовлетворения потребности — и консуматорного поведения — удовлетворения потребности (убийство добычи, совокупление и прочее). В соответствии с этим определением у человека и высших животных в таком классическом виде инстинктов не найти. В процессе эволюции у нас остался только один элемент инстинкта: врожденная потребность», — объясняет доцент кафедры высшей нервной деятельности и психофизиологии Санкт-Петербургского государственного университета, кандидат биологических наук Екатерина Виноградова.

30 мая 2018, 08:00НаукаСпасительный страх: как правильно бояться, чтобы выжить

Без подсказки не обойтись

Врожденные потребности есть у всех без исключения животных. Но удовлетворяют они их по-разному. Членистоногие и насекомые предпочитают полностью доверять своим инстинктам. Поэтому, например, если из норки дорожной осы (Pompilus plumbeus) вытащить парализованного укусом тарантула, предназначенного в пищу ее потомству, и положить рядом, то насекомое отправится на поиски нового живого паука, хотя и будет видеть лежащую невдалеке еду. Оса ничего не сможет сделать, потому что в ее инстинктивной программе действий этого не прописано.

Но такая жесткая схема поведения начинает размываться уже у рыб. Исследования показали, что у них появляется некое представление о собственной индивидуальности, а инстинкты теряют свою идеальную точность. У птиц врожденным можно считать только диапазон научаемости. А у высших приматов и человека вместо четкой программы действий остается только указатель, в какую сторону надо двигаться.

23 октября 2017, 16:20НаукаУченые доказали, что эволюция никогда не останавливается

«Боюсь, что границу, где именно инстинкты исчезают, провести нельзя. Эволюция — процесс непрерывный. «Жесткие» инстинкты или готовые универсальные программы в ходе эволюции начинают играть все меньшую роль. По мере развития центральной нервной системы большее значение приобретает обучение для адаптации к изменяющимся условиям. Организм становится более пластичным», — уточняет Екатерина Виноградова.

В результате мы имеем лишь потребности, а как их удовлетворить, можем узнать только у сородичей. Даже в том, что касается продолжения рода (казалось бы, наиболее мощная врожденная потребность), высшим приматам не обойтись без посторонней помощи. Так, у орангутанов, детеныши которых первые шесть лет живут с матерью, принято просвещать молодежь демонстрацией полового акта. Если мать не найдет поблизости подходящего самца, она может начать спариваться со своим детенышем сама.

Что касается человека, то считается, что без малейшего сексуального воспитания, единственный путь, каким он сможет удовлетворить врожденную потребность продолжения рода, — это мастурбация.

10 апреля 2018, 12:27НаукаУченые выяснили, какую роль играли брови в эволюции человека

Рефлекс или инстинкт

Впрочем, у человека есть некоторые врожденные программы, без которых ему никак не выжить. Все младенцы могут по запаху найти материнскую грудь, открывают рот, если дотронуться до их губ, крепко хватают взрослого за палец. Однако, предупреждают ученые, такое поведение нельзя назвать инстинктивным, это врожденные безусловные рефлексы. И большинство из них уже к годовалому возрасту исчезают. Дальше человеческое поведение формируется только через обучение и опыт.

«Основное различие связано с тем, что безусловный рефлекс, независимо от потребности, реализуется всегда, когда раздражается рецептивное поле. Хочет ребенок есть или не хочет, но раздражение рецепторов губ вызывает сосательное движение, раздражение ладони — хватательное движение. Сколько бы раз подряд вы ни касались губ или ладони — десять, двадцать, сто — рефлекс будет реализовываться. А инстинкт «включается» на действие стимула только на фоне наличия потребности. Один раз роющая оса вырыла ямку, отложила яйца, принесла еду, запечатала норку и все, второй раз фиксированный комплекс действий не будет реализовываться. Если нет у барана ранней весной половой потребности, то и не возникает у него половое поведение на первую течку у овец, а только на вторую, когда под действием первой течки у него не включилась половая потребность. Кроме того, безусловный рефлекс значительно более простой по реализации по сравнению с инстинктами, не имеет аппетентной и консуматорной фазы. Это, кстати, приводит иногда к спорам, является ли поднятие бровей при приветствии хорошего знакомого инстинктом», — подчеркивает Виноградова.

23 февраля 2019, 08:00НаукаС языка сняли. Почему из всех животных разговаривают только люди

Действительно, дискуссии по поводу единственного официально зарегистрированного человеческого инстинкта не утихают уже несколько десятков лет. Австрийский биолог Иренеус Эйбл-Эйбесфельдт показал, что все люди в любой точке земного шара при встрече симпатичного им человека, непроизвольно приподнимают брови. Это длится всего одну шестую секунды, но так делают все. Даже слепые от рождения — они реагируют на приятный голос.

А вот относительно гипотезы Стивена Пинкера, что видовой инстинкт Homo sapiens — это язык, позиция специалистов однозначна.

«Последователи Ноама Хомского (а Пинкер к ним относится. — Прим. ред.) — не биологи, не этологи, а филологи. Поэтому они придают термину «инстинкт» свой смысл. Все упирается в дефиниции. Определение, данное биологами, четкое: инстинкт не требует дополнительного обучения. Поэтому язык никак не может быть инстинктом. Видовая особенность — это лишь способность к овладению языком, но овладение языком — результат обучения», — полагает исследователь.

Что такое инстинкты и есть ли они у нас — Нож

Пожалуй, каждый хотя бы раз, виртуозно изогнувшись, избегал падения на льду или выбирал нужный ответ, следуя «шестому чувству». Ошибочно мы говорим, что действовали «инстинктивно», но на самом деле каждое наше неосознанное решение — это результат работы интеллекта, а точнее — опыта, накопленного за долгие-долгие годы. Мозг человека способен принимать решения настолько быстро, что нам кажется, будто они продукт эволюции, длившейся тысячи лет, и наше тело само «знает», что ему делать.

Люди часто путают инстинкты с желаниями, автоматическими действиями или рефлексами.

А между тем именно инстинкты для миллионов животных — единственная программа, обеспечивающая выживание.

Инстинкт возникает, когда необходимо удовлетворить потребность в чем-то, и желательно с минимальными затратами на принятие решений. Для этого животному нужен генетически (или эпигенетически) закрепленный, четкий и фиксированный комплекс действий и некий сигнал, который его запустит.

Инстинкт не всегда выглядит логично, но представителю фауны знать об этом ни к чему.

Например, пауки плетут кокон из паутины для продолжения рода строго определенным образом: дно, затем стенки, после чего насекомое откладывает яйца и накрывает их крышкой. Если командировать такого умельца в другое место, когда он уже смастерил основание, паук, следуя инстинкту, возобновит работы с того этапа, на котором остановился. Гибель потомства (а из кокона без дна яйца выпадут почти сразу) его не смущает — главное, он закончил то, что было предначертано инстинктом.

Беспозвоночные вообще не любят думать — они доверяют готовой программе, и выходит у них здорово. Пчелы без обучения строят соты так, чтобы в них умещалось как можно больше меда при меньших затратах воска. Кроме того, они инстинктивно находят мед и инстинктивно же передают эту информацию соседям по улью.

Их более позвоночные собратья такими умениями уже не обладают: собаки и кошки могут инстинктивно погнаться за движущимся предметом, но только погнаться, а вот схватить и съесть — это уже не инстинкт, а результат обучения.

Сложнее ли мы, чем пауки?

Приматы и особенно человек пошли в развитии еще дальше и окончательно растеряли остатки инстинктов. Наше поведение очень сложно, а ум — более гибок, поэтому нам не нужна четкая программа, и мы можем выбрать из нескольких решений самое легкое и подходящее. Спасибо стоит сказать высокоразвитой лобной доле головного мозга, где находятся центры управления поведением и приобретения навыков. Благодаря ей мы можем удовлетворять наши потребности так, как того требует ситуация, а не идти по прямым рельсам, проложенным далекими предками.

Оппоненты возражают: без инстинктов все люди давно бы вымерли — взять хотя бы способность младенцев громко и долго плакать или чихать из-за пушинки в носу! Однако это всего лишь рефлекс — очень простой (или чуточку усложненный) сигнал организма на раздражение. В общем виде схема выглядит так: рецептор — нейроны — исполнитель (например, мышца). Рецептор на руке, или в глазу, или на поверхности кожи фиксирует какое-то раздражение, но мы ничего не можем с этим поделать. Зато наши чувствительные нейроны срочно передают сигналы в спинной мозг, где уже и «зреют» простые, но эффективные решения: отпрыгнуть от пламени или заплакать, вымывая соринку из глаза.. Всё просто и быстро, вопрос — ответ. Рефлексов у людей немало: с какими-то мы уже появляемся на свет (у новорожденных таких полно, но по мере взросления многие из них угасают), другие получаем в процессе обучения и накопления опыта.

Так что если услышите про чей-то небывало развитый «инстинкт самосохранения», знайте, что, скорее всего, у этого человека просто отлично работает рефлекторная дуга, а такого «инстинкта» у людей нет.

Точнее, нет его ни у одного животного в мире. «Инстинкт самосохранения» — это собирательный образ множества действий, которые совершают представители фауны для выживания. К нему можно отнести и способность к длительным сезонным перелетам у птиц, и рефлекторное отдергивание руки от горячего предмета.

Как птицы находят дорогу на юг?

Кстати о пернатых. Перелетные птицы два раза в год совершают нечто поистине грандиозное, если не сказать невозможное, и речь не только о преодолении огромных расстояний, но и о выборе направления миграции. Они используют множество источников информации: это и положение солнца и звезд, и кое-какие наземные ориентиры, и магнитное поле планеты.

Кажется, вот он — истинный инстинкт: еще ни разу не побывав в месте зимовки, птица чувствует потребность лететь именно туда. Но на самом деле молодые особи не сразу понимают, куда им нужно держать путь, и только со временем постигают премудрую науку навигации. Правда, как это происходит, до сих пор остается загадкой. У некоторых видов юнцы просто следуют за своей стаей, изучая маршрут, а у других, видимо, способность выбирать нужное направление заложена генетически (если скрестить птиц с разными типами миграции, потомство может и заблудиться).

Так что инстинкт инстинктом, но всё же и ему нужно учиться. А вот потребность к перелету совершенно точно проявляется инстинктивно: при изменении длительности светового дня в организме птиц запускаются физиологические изменения, которые побуждают их готовиться к миграции, а затем и лететь.

Половой инстинкт или желание?

Как мы выяснили, инстинкт часто путают с желаниями и потребностями — особенно когда речь заходит о половом влечении. Казалось бы, так легко отдаться зову природы, прикрываясь великой целью размножения, и оставить повсюду свои гены. И всё же «основной инстинкт» не более чем простое желание человека получить удовольствие (в конце концов, почти каждый из нас сначала открывает для себя мастурбацию, а уже потом — секс с партнером).

Если бы потребность в соитии действительно была инстинктивной, то все люди на Земле занимались бы этим абсолютно одинаково и, более того, существовал бы единый сигнал готовности обеих сторон (возможно, жить стало бы и легче).

Млекопитающие опять расплачиваются за большой мозг — и даже сексу им приходится учиться. Животные, выросшие в неволе, часто никак не воспринимают «знаки внимания» от потенциальных партнеров, а их попытки физического сближения расценивают как агрессию и насилие. Разнополые макаки, выращенные вне стаи, скорее всего, начнут ухаживать друг за другом (классическая программа — взаимный груминг и обнимашки), но вряд ли поймут, как и зачем заниматься сексом. А если и поймут, то самку ждет следующее испытание — рождение детеныша и высокая вероятность его ранней смерти, ведь у млекопитающих нет инстинктов.

Материнский инстинкт — выдумка?

Нет у людей (и вообще у представителей нашего отряда) и материнского инстинкта. Конечно, еще во время вынашивания и после рождения детеныша тело каждой женской особи подвергается сильным изменениям. Постепенное повышение уровня гормонов, от хорионического гонадотропина на первых порах до пролактина под конец, может прямо или опосредованно влиять на гипофиз и гипоталамус, меняя поведение: животное становится более стрессоустойчивым, растет доверие к окружающим, обостряется желание создавать «гнездо» и заботиться о ком-либо. Тем не менее это не обязательная программа, так что перечисленные ощущения у беременных могут проявляться с разной силой или отсутствовать вовсе.

И даже роды не делают самку (или женщину, если говорить о людях) матерью: у млекопитающих забота о детеныше — это приобретенное поведение.

От биологических факторов (гормоны) оно зависит в той же мере, что и от социальных, — например, огромное значение имеет пример собственной матери. Нередки случаи, когда молодые самки орангутанов, рано осиротев, так и не начинали заботиться о детеныше (в зоопарках в подобных ситуациях малышам ищут приемную маму).

Материнский инстинкт, который якобы спит в каждой женщине, вероятно, пропал еще задолго до появления млекопитающих.

А вот у земноводных он встречается. У гладких лягушек-гвардейцев, правда, о головастиках заботится самец, так что инстинкт, скорее, отцовский, зато суринамская пипа воспитывает детей, буквально жертвуя собственной спиной. Птицы готовы кормить чужих птенцов, игнорируя своих отпрысков, лишь бы те шире открывали клюв. Заканчивается это порой плачевно: потомство гибнет, а подкидыш (не только кукушки, но также и скворцы, и ткачики) вырастает и улетает прочь, но противостоять материнскому инстинкту при всём своем желании птица не может. Пожалуй, и хорошо, что у нас его нет.

Люди совсем лишены инстинктов?

Долгое время ученые говорили, что у нас есть только один настоящий инстинкт: при неожиданной встрече с вызывающим симпатию человеком представители разных культур одинаково на ⅙ секунды приподнимали брови. Более того, так же поступали и слепые от рождения дети при звуке знакомого им и приятного голоса.

Но в 2017 году вышла статья, авторы которой заявляют, что, судя по всему, страх перед пауками и змеями без зазрения совести тоже можно назвать инстинктивным. Проверяли это на невинных младенцах, которые еще ни разу не сталкивались с теми и другими животными: детям показывали ряд изображений (цветы и пауки, змеи и рыбы), похожих по цвету и форме. И оказалось, что при рассматривании «опасных» картинок зрачки расширялись сильнее. Это говорит о запуске норадреналиновой системы, которая активизируется в ответ на пугающий стимул.

Исследователи решили, что страх перед опасными животными может быть заложен в нас на генетическом уровне.

Древнему человеку было выгоднее испугаться и сразу убежать от потенциально ядовитого животного. Это знание каким-то образом укоренилось и, по-видимому, сохранилось до наших дней. Так что недаром арахно- и офиофобия (боязнь пауков и змей соответственно) постоянно входят в список самых распространенных страхов человечества.

Конечно, хочется иногда оправдать поведение, сославшись на зов природы или списав всё на биологическое наследие, но не стоит забывать: многие тысячи лет человека формировал социум, мы стали такими, какие есть, благодаря постоянному обучению и мышлению. Всё это помогло нам выжить и начать доминировать в мире. Инстинкты у человека пропали уже давным-давно, и, даже если кажется, что вот этот-то поступок точно продиктован природой, — нет, просто у кого-то проблемы с самоконтролем.

Есть ли у человека инстинкты. Что у человека вместо инстинктов

Пожалуй, каждый из нас сталкивался с такими понятиями, как «материнский инстинкт», «инстинкт самосохранения», «инстинкт размножения» и пр. по отношению к человеку. Но задумывались ли вы, есть ли у человека инстинкты на самом деле? Спойлер: у людей нет инстинктов (в том смысле, в котором это слово, как правило, употребляется в быту).

Почему так и что этого следует на практике, читайте в нашей статье.

Почему у человека нет инстинктов

Вопрос инстинктов лежит в области зоологии, этологии (науки, изучающей генетически обусловленное поведение животных) и иных дисциплин. Как это часто бывает, сами ученые не во всем друг с другом согласны. Мы предлагаем в общем разобраться, что такое инстинкты, почему у человека их нет и что есть вместо них.

Для начала посмотрим, что такое инстинкт. Единого, всеобъемлющего определения, с которым были бы согласны все специалисты, у явления также нет. Образно говоря, это «вшитая» программа, которая характерна для данного вида и которой особь следует «автоматически» – не обучаясь такой «программе», не анализируя ее и значительно не изменяя.

Разберем несколько важных особенностей инстинкта:

• Инстинкту особь никто не учит – это врожденные программы поведения. Например, есть рыбы, которые живут в пресной воде, но нерестятся в соленой или слабосоленой. Им никто не объясняет, что нужно плыть из места их обитания к морю или к месту впадения реки в море, а потом – обратно. В определенный момент у животных срабатывает «программа», и они делают то, что данной программой заложено. Даже если такая рыба с самого рождения оторвана от своих сородичей и не может учиться на их примере, она все равно действует так же, как они.
• Данные программы выполняются всеми особями данного вида (или всеми самками/самцами данного вида).
• Программы исполняются «автоматически» , с несущественными отклонениями или вовсе без них. Это и преимущество инстинкта (животному не надо учиться «заложенным» в него действиям), и их недостаток. Недостаток потому, что «вшитую» программу нельзя значительно видоизменить сообразно текущей ситуации, кардинально усовершенствовать и пр.

Если мы возьмем человека, то у него нет программ действий, которые бы он «по умолчанию» знал с рождения. Человек учится ходить, говорить, учится всем навыкам, он не знает, что можно и нельзя есть. Размножаться без обучения человек не сможет, а уж тем более ухаживать за потомством. Также у нас нет действий, которые бы мы все делали одинаково и автоматически. Даже процент самоубийств говорит о том, что инстинкт самосохранения на самом деле не инстинкт.

А что же есть у человека?

Вместо инстинктов у человека есть рефлексы, витальные (жизненные) потребности и многочисленные социальные установки, осознаваемые или, что чаще, неосозноваемые (иными словами, решения, навязанные социумом, которые мы порой принимаем за якобы свой собственный выбор). Среди витальных потребностей отметим, например, потребность в безопасности, еде, избегании боли и пр. Рефлексы, как многие помнят, бывают условными и безусловными. В контексте инстинктов интерес больше представляют безусловные рефлексы.

Самый частый пример безусловного рефлекса – отдергивание руки от горячего чайника. Также можно вспомнить сосательный рефлекс младенца. Это действительно «врожденные» действия, совершаемые автоматически и часто без контроля сознания. Таких рефлексов у нас довольно много, включая чихание, кашель и пр.

У рефлекса и инстинкта есть важное отличие. Рефлекс – сравнительно простое действие, ответ на конкретный раздражитель. Инстинкт – программа действий, часто преследующая определенную цель (размножение, поиск или создание укрытия и пр.).

Практическая сторона вопроса

Казалось бы, какая на практике разница, есть ли у человека инстинкты или нет? С нашей точки зрения, вера в миф о существовании инстинктов заставляет людей неправильно оценивать свое и чужое поведение, а также плодит другие мифы.

Например, вера в инстинкты заставляет верить, что в нужный момент сами по себе проснутся нужные чувства и так же сами по себе появятся нужные знания. Особенно ярко это проявляется с материнским инстинктом. Считается, что любовь к ребенку и знание, как с ним обращаться, у матери безусловны и проявляются сразу после родов. У кого-то под воздействием гормонов любовь к младенцу действительно приходит. Однако у многих женщин она появляется значительно позже – в том числе через года – или не появляется вовсе. И это – совершенно нормальные ситуации. Человек не может любить по заказу, тем более если ребенок нежеланный, его зачатие/рождение связано с физическими и моральными травмами и т.д. И конечно, не могут ни откуда появиться знания, как ухаживать за новорожденным.

В свою очередь, вера в существование материнского инстинкта становится дополнительным источником морального давления на женщин. Особенно это актуально для беременных (которые верят или которых убедили, что они полюбят своих детей, как только их увидят) и для молодых матерей, которые думают, что с ними что-то не так, раз они не любят своего ребенка и не понимают потребностей новорожденного. Если вам близок этот вопрос, помните, что никакого материнского инстинкта не существует.

Еще один миф – что самоубийцы просто привлекают к себе внимание (попытками суицида выражают, что у них есть проблемы). Якобы инстинкт самосохранения не победить, и те, кто все же совершили суицид, просто что-то не рассчитали. Да, кто-то действительно только пытается привлечь внимание к себе или своей проблеме, имитируя суицидальные действия, и да, суицид – действительно крайний шаг. Однако инстинкта самосохранения также нет, сильна только витальная потребность в безопасности, отсутствии боли и пр., а также очень сильны рефлексы (например, нельзя задохнуться, просто задержав дыхание).

Вспомним и преступления, которые оправдывают инстинктами (характерно для абьюзеров, насильников и пр.). Якобы человек бы и хотел бы сдержаться, да инстинкт сработал. На самом деле сработать может только рефлекс (в том числе условный). Например, очень плохая идея – подкрадываться со спины к профессиональному военному, недавно вернувшемуся из боевых действий. В таком случае рефлексы действительно могут сработать прежде, чем «включится» мозг. Однако, например, полового инстинкта не существует – только потребность в удовольствии, сексуальное желание и пр. Но все это не инстинкты, и у психически здоровых людей они контролируются разумом. Также не существует и инстинктов – ответов на «провокацию», будь то короткая юбка жертва или ее якобы «неправильное поведение» («Я делаю это, потому что ты будишь мои инстинкты, вынуждаешь меня»).

С другой стороны, витальная потребность в безопасности и избегании боли может заставить жертву насилия защищаться, если текущая ситуация будет напоминать о пережитой в прошлом травме. И хотя в таких случаях говорят, что человек защищается инстинктивно, к настоящим инстинктам это отношения также не имеет.

как управлять своими желаниями – Москва 24, 30.10.2014

Какие невидимые силы позволяют нам мгновенно реагировать на опасность? Что на самом деле стоит за нашим желанием нравиться? И почему мы стремимся во всем быть первыми? Ответы на эти вопросы читайте в специальном сюжете телеканала «Москва Доверие».

«Титаник» и «Лузитания»

14 апреля 1912 года самый крупный в мире английский пассажирский лайнер «Титаник» столкнулся с айсбергом, в результате чего затонул. Из 2207 пассажиров выжила только треть. Спустя три года другой английский корабль с пассажирами «Лузитания» был внезапно атакован немецкой подводной лодкой недалеко от Ирландии. Не прошло и 15 минут после взрыва, как «Лузитания» полностью погрузилась в воду. Из 2000 человек, находившихся на борту, погибло чуть меньше половины.

Эти два чудовищных кораблекрушения вызвали массу вопросов, один из них: почему выживших на «Лузитании» оказалось гораздо больше, хотя «Титаник» боролся со стихией три часа, а «Лузитания» затонула всего за 18 минут? А главное, как получилось, что спаслись в основном молодые крепкие мужчины, а на «Титанике» уцелело больше женщин и детей?

Титаник

«Инстинкт – это такое эволюционное приобретение, которое представляет собой сложную форму поведения животного или человека, которая направлена на решение какой-то очень важной для популяции, для вот этого вида, задачи. Получилось таким образом, что у тех животных, у тех популяций вернее, где инстинкты появлялись, выживаемость была выше, оставляли потомства они больше, поэтому они победили в борьбе за существование по Дарвину», — утверждает доктор биологических наук, физиолог Валентин Сонькин.

Мы все отчаянно хотим выжить. Любой ценой и в любых обстоятельствах. Опасности подстерегают нас повсюду, но мы научились им противостоять с помощью заданных природой тонких настроек нашего тела: отдергиваем руку, если горячо; отказываемся есть, если пища вызывает подозрения; не лезем в воду, если не умеем плавать.

«Инстинкт самосохранения базовый в том смысле, что если его нет, то как бы все остальные инстинкты тоже теряют какой-то смысл, потому что в первую очередь особь должна заботиться о сохранении собственного существования, иначе она не сможет функционировать, не сможет оказать какую-то услугу миру», — говорит Валентин Сонькин.

Кадр из фильма режиссера Скотта Дерриксона «Синистер». Фото ТАСС/ кинокомпания Top Film Distribution

Мы начинаем защищать себя буквально с первых минут жизни. Новорожденный младенец сворачивается калачиком, сжимая кулаки и пряча голову: так легче сохранить тепло, а значит – выжить. Частые крики и плач – стремление обратить на себя внимание матери, чтобы не чувствовать дискомфорт. Отказ есть то, что обладает неприятным вкусом, – врожденная способность уберегать себя от потенциально опасной пищи. Все это проявления инстинкта самосохранения.

«Зиждется инстинкт самосохранения на страхе, голоде, жажде, которые знакомы уже ребенку с младых ногтей. И во многом это определяет жизнь, сохранение жизни человека. На фоне страха, тревоги, у человека оказываются востребованы такие резервы, о которых он даже и не подозревал. Это позволяет ему приспособиться к изменчивому миру и ситуации», — рассказывает профессор, ведущий научный сотрудник Московского НИИ психиатрии, доктор медицинских наук Евгений Любов.

Что же стоит за инстинктом самосохранения? Два важных вещества, отвечающие за взаимодействие клеток нервной ткани. Первое из них – гормон счастья серотонин – синтезируется в мозге, и он же, как считают ученые, дает сигнал в случае опасности.

Дальше вступает в дело адреналин – стрессовый гормон надпочечников. Он заставляет наше сердце биться чаще, перекачивая огромный объем крови. Кровь приливает к мышцам, чтобы мы могли тут же убежать от опасности.

Во время крушения «Лузитании» и «Титаника» шансы на выживание людей составляли приблизительно 30%. На обоих суднах была нехватка спасательных шлюпок. Но все решило время: на борту стремительно погружавшейся «Лузитании» каждый был сам за себя, поэтому у наиболее приспособленных было больше шансов уцелеть в этой катастрофе.

Фото: ТАСС/Алексей Павлишак

Когда ощутимая угроза не кажется такой фатальной, выработка гормонов стабилизируется. У человека появляются мысли более высокого порядка. Так и произошло на «Титанике»: медленное погружение позволило людям следовать принятым социальным нормам – спасать в первую очередь женщин и детей. При этом каждый осознавал, что делает это в ущерб самому себе, то есть игнорировал собственный инстинкт самосохранения.

«Инстинкт самосохранения присутствует среди всех нас, однако человек таков, что он может развить какие-то свои резервы и вместе с тем подавить столь распространенный и базисный инстинкт, как самосохранение», — говорит Евгений Любов.

«Есть категории профессионалов, которые развили определенные качества до очень высокой степени, за счет этих качеств они позволяют себе рисковать. Это те качества, как мы знаем, у спортсменов, сила, ловкость, гибкость, выносливость и так далее. Вот эти качества он настолько развил в себе, технические какие-то навыки, выполнение каких-то действий, что для нас кажется сверхъестественным, а для него это естественно. Но, естественно, он должен подавить страхи, стать бесстрашным», — считает доктор педагогических наук, профессор, мастер спорта международного класса Юрий Байковский.

Без страха и упрека

Иногда выполнить опасное действие нам помогает именно отсутствие страха. Если я знаю, что я не упаду, я внушил себе, я могу двигаться по веревке, балансируя, и не потерять равновесие. Как только во мне появится страх, я тут же теряю равновесие.

Несмотря на инстинкт самосохранения, заложенный в нас природой, мы взбираемся на отвесные скалы, прыгаем с парашютом, отправляемся туда, где выживание – задача не из легких.

Фото: ТАСС/Виталий Белоусов

«От животных мы отличаемся тем, что наши инстинкты, все, которые у нас есть, они, в общем-то, хоть и базовые, но мы ими можем управлять. Животные не могут управлять своими инстинктами, не могут их перестраивать. Если, например, ворона вьет гнездо именно так, то мы ее не можем переучить, чтобы она вила гнездо по-другому. Это ее инстинкт. А человек обучаем, и он справляется со своими врожденными программами ради каких-то других потребностей своих в жизни», — объясняет врач-психотерапевт Алина Чумакова.

Склонность к риску – не единственное, что, на первый взгляд, противоречит инстинкту самосохранения. Ученые не раз задавались вопросом, почему человек добровольно лишает себя жизни? Доводы о причинах, заставляющих сделать фатальный шаг, неубедительны. В отчаянном положении находятся миллионы, но на самоубийство идут единицы.

«Можно говорить о разных обстоятельствах. Это может быть усталость, это может быть обстоятельство сильного стресса, когда человек уже устал бороться, когда сил на эту программу самосохранения просто не осталось. И тогда единственным решением, которое принимает человек, это остановить. Когда бытие уже непереносимо, больно, приходит решение прекратить это», — говорит психолог Екатерина Янковская.

Даже если человек хоть раз задумывался о том, чтобы свести счеты с жизнью, вероятность, что он действительно это сделает, к счастью, очень мала. Но она все же есть. Исследователи суицидального поведения утверждают, на такую крайнюю меру способны только те, кто может блокировать инстинкт самосохранения.

«Люди, которые склонны к саморазрушающему суицидальному поведению. Это особенные люди с низкой стрессоустойчивостью, поэтому ситуация достаточно бытовая, проходящая для большинства из нас, скажем так, для них оказывается критической. И вот этот инстинкт самосохранения при этом подавляется, а включается другой механизм – саморазрушение», — рассказывает Евгений Любов.

Автор теории психоанализа австрийский ученый Зигмунд Фрейд утверждал, что человеком движет два вида инстинктов: жизни и смерти. Инстинкты жизни или Эрос – это все, что направлено на поддержание выживаемости нашего организма.

Инстинкты смерти или Танатос отвечают за разрушительное поведение, в том числе и по отношению к самому себе. Эти две мощные силы присутствуют в каждом из нас, без исключения. Наша жизнь представляет собой результат борьбы Эроса и Танатоса, жизни и смерти.

«Инстинкт – это тоже своего рода система в нашем организме. Каждая система может работать в штатном режиме, а может оказаться в режиме перегрузки, и тогда она ломается. И если она сломалась, может и инстинкт самосохранения сломаться, то эффекты могут быть прямо противоположные тому, какие должны быть при нормальной работе», — говорит Валентин Сонькин.

Если инстинкт жизни Эрос подавлен, а инстинкт смерти Танатос гипертрофирован, в итоге человек будет тяготеть к экстремальной деятельности, балансируя на грани жизни и смерти либо к саморазрушающему поведению – например, зависимости от алкоголя и наркотиков. Крайняя степень воплощения этой модели – личность, склонная к суициду.

«Люди, которые впервые идут на суицидальную попытку, но выживают, то вторые и третьи попытки у них становятся уже тоже автоматизированным действием на любые раздражители, которые ограничивают их жизнь. Каждая следующая суицидальная попытка требует все меньшего и меньшего внутреннего сопротивления. Это становится уже стереотипом – привычкой решения своих проблем», — утверждает Евгений Любов.

В мире фобий

Рассмотрим другой психологический перекос. Когда инстинкт смерти Танатос подавлен, вплоть до отрицания, а инстинкт жизни Эрос приобретает нездоровую форму, личность будет склонна к фобиям и страхам.

«Страх – это, конечно, необходимое для выживания чувство человека, однако он может быть патологическим, препятствовать жизни, закрывать человека в четырех стенах, или позволять, наоборот, сохранить свою жизнь и сохранить жизнь своих близких», — считает Любов.

Повышенная осторожность, страх перед болью, навязчивые состояния и тревожная мнительность – все это побочные эффекты чрезмерно выраженного инстинкта самосохранения. Крайнее проявление – агорафобия, боязнь открытых дверей. Ее еще называют болезнью домохозяек. Это паническое расстройство было распространено в основном у женщин, но в последнее время стало проявляться в равной степени и у мужчин.

Агорафобия вызвана гипертрофированным страхом за собственную жизнь. Страдающие ею могут годами не покидать собственной квартиры, боясь столкнуться с многочисленными опасностями, которые подстерегают их на улице.

«Здесь, я думаю, две причины. Первая – это, естественно, очень высок инстинкт самосохранения, и очень высок страх объективных опасностей, которые окружают его. То есть он просчитывает эту опасность и ее чрезмерно преувеличивает», — рассуждает Юрий Байковский.

«Он отказывается выходить из дома, он не может находиться в людных местах, в толпе. Очень часто в мегаполисах человек не может ездить в метро и вообще любым другим общественным транспортом – он себя чувствует очень неуютно в скоплении людей где-то, даже в не очень большом скоплении. И это проявляется таким страхом, что человек может, в общем-то, начать сильно задыхаться, то есть развивается паническая атака, он может даже упасть в обморок. Возникает страх смерти очень сильный, потому что действительно жизнь представляет опасность для человека», — объясняет Алина Чумакова.

Агорафобией страдал чешский композитор и дирижер Антонин Дворжак. Этот страх был настолько велик, что с годами композитор почти совсем перестал выходить из дома. Лишь в крайних случаях, на торжественные мероприятия, его сопровождали друзья или ученики.

Писатель-фантаст Айзек Азимов покидал свой рабочий кабинет только после настоятельных просьб жены пройтись по Пятой авеню, чтобы сделать роскошные покупки. Писатель был далеко не бедным человеком. Но во время выходов в свет у него начинались панические атаки, и супруги спешно возвращались в свой дом.

Кинорежиссер Вуди Аллен заболел агорафобией еще в раннем детстве: он практически не участвовал в детских играх, предпочитая чтение книг в своей комнате. Съемочная группа знает, что Вуди панически боится толпы, присутствия на площадке детей, собак, насекомых и яркого солнечного света.

Инстинкты под контролем

Но можно ли управлять своими инстинктами, где-то усилить, а где-то ослабить их влияние? Ведь не секрет, что в некоторых случаях инстинкт самосохранения, денно и нощно защищающий нас от гибели, может сыграть с нами злую шутку.

«Инстинкт самосохранения формировался эволюционно, и та опасность, которая нам угрожала, она была тоже, в общем-то, природного характера, и организм автоматически привык эти реакции проявлять: или мы бежим, или мы вступаем в бой с тем, что представляет для нас опасность.Но сейчас жизнь такая, что человек создал сам какие-то вещи, которые уже стали для него опасны, и к ним пока адаптационных механизмов нет. И поэтому тело реагирует естественным образом, который, в общем-то, может не соответствовать той опасности, которая искусственно создана. И поэтому тут нужно действительно учитывать эти инстинкты, наши встроенные программы и реакции, для разработки систем безопасности. Что делают сейчас производители автомобилей, когда они встраивают систему безопасности, ориентируясь на естественные телесные реакции на опасность», — утверждает Алина Чумакова.

Инстинкт может оказаться нашим врагом, когда речь идет о спасении в чрезвычайных условиях. Шансы выжить в условиях природных катаклизмов и техногенных катастроф равны нулю, если не совладать со страхом, застилающим разум.

Программа самосохранения запускает в нас двигательную бурю – так ученые называют шоковые реакции на следствие пережитого стресса. Они характерны сумеречными расстройствами сознания, бессмысленными и беспорядочными движениями, безудержным бегством. Шансы выжить в таких обстоятельствах равны нулю.

«Возникает паника, реакция страха, может быть, шока, оцепенения, а потом, когда нужно думать, что делать, вот эта первая стрессовая реакция проходит, потому что здесь «бей или беги» уже не поможет, вот эта быстрая реактивность, тогда нужны, конечно, знания. Если здесь действовать только через инстинкт, он может подвести», — говорит Алина Чумакова.

Если в момент опасности усилием воли не допустить двигательной бури и тем самым сохранить рациональное мышление, путь к спасению может быть найден. Но удается это далеко не каждому.

Но всегда ли инстинкт самосохранения заставляет нас спасать именно себя в критической ситуации? Что если речь идет о помощи ближнему? Как мы поступим – будем отчаянно спасаться сами или поможем другому?

40-летняя британка Ясмин Хендерсон, прогуливалась вместе со своим двухлетним сыном по улице, увидела автомобиль, на полной скорости несущийся им навстречу. Не раздумывая ни секунды, женщина подхватила ребенка и отбросила его в сторону. Сама попала под машину и в результате осталась инвалидом.

26-летняя россиянка спасла своего ребенка от гибели при пожаре. Она закрыла его от пламени собственным телом и вынесла из горящего дома. Женщина получила 80% ожогов тела.

22-летняя американка Минди Тран, пристегнув своих двухлетних дочерей на заднем сиденье машины, вышла проверить, закрыла ли дверь в доме. Неожиданно машина с детьми покатилась по крутому спуску на полосу встречного движения. Женщина бросилась на землю, чтобы замедлить машину, по сути, использовав свое тело в качестве лежачего полицейского. Она чудом осталась жива, но до конца жизни останется в инвалидном кресле.

Что двигало этими женщинами? Почему в считанные секунды они приняли решение спасать детей, действуя вразрез с базовым инстинктом самосохранения?

«Это влияние гормона окситоцина, он блокирует этот инстинкт самосохранения. Гормон окситоцин – это важный гормон, который отвечает за чувство дружбы, чувство сохранения своего близкого, чувство любви и защиты ребенка. Материнский инстинкт – это очень сложная вещь. Она даже не думает, что она погибнет. То есть она не знает, ей все равно», — считает эндокринолог Евгений Греков.

Бой с тенью

Авторы теории эволюции утверждают: все виды живых существ постоянно вынуждены решать несколько биологических задач, направленных на выживание. Это питание, размножение и доминантность – то есть стремление постоянно доказывать свою значимость и исключительность по сравнению с остальными.

Выживают те, кто успешно решает эти основные задачи. Ведь главное, ради чего существует любой организм, – передать свой генетический материал следующим поколениям.

«И не будь этого инстинкта, человечество бы вымерло. Любой биологический вид заботится о своем сохранении. И инстинкт продолжения рода есть у каждого биологического вида», — утверждает кандидат медицинских наук, врач-сексолог Александр Полеев.

Другое дело, что у такого необычного биологического вида как Homo sapiens этот инстинкт продолжения рода довольно сложный. Он намного сложнее, чем у наших самых близких предков – человекообразных обезьян. Если верить инстинктам, главная цель мужчины – передать свои гены максимальному количеству потомства. Для этого он физиологически готов к сексу 365 дней в году.

«Так действует этот инстинкт размножения. Но на него накладываются культуральные особенности. Это особенность – любовь: исключительно человеческое свойство. Больше того, любовное чувство, в общем-то, и возникло недавно, всего семь-восемь веков назад, как избирательное чувство: мы не можем любить раз за разом, потому что после любви наступает, после исчезновения медленного любовного чувства наступает постлюбовная астения: мужчина может вступать в любовные отношения, может привязываться, может дружить, но любить не может, поскольку любовь предполагает гипермобилизацию и идеализацию», — говорит Александр Полеев.

«Бывают ли моменты, когда человек действует вопреки этим заложенным программам? Безусловно, иначе мы ничем бы не отличались от животных. У человека есть большое преимущество – он может взять паузу и подумать, вообще делать то, что я собрался, это мне надо или нет? Например, когда мужчина видит привлекательную женщину, вовсе необязательно, что он схватит ее за волосы и потащит в кусты, если это здоровый психически мужчина. Он может остановиться, взять паузу, предпринять какие-то действия ухаживания, он может подумать и вспомнить, что у него жена и пятеро детей, и вовсе отказаться от этой идеи. В данном случае мы имеем некую когнитивную составляющую, которая позволяет нам обдумать и взять под контроль инстинкты», — рассказывает Екатерина Янковская.

А чего же хочет женщина? Биологическая программа подсказывает ей выносить здорового ребенка и обеспечить ему пропитание до тех пор, пока он не станет самостоятельным. Поэтому ей нужна поддержка в лице мужчин. Но чтобы найти того самого, кто может обеспечить наилучшее развитие потомства, нужно не ошибиться в выборе партнера. Поэтому теория о женской моногамности сильно преувеличена.

«Так же, как женщина делает свой выбор по отношению к множеству мужчин, так же и мужчина делает свой выбор по отношению к множеству женщин. Другое дело, что в реальной жизни чаще всего такой выбор бывает не единственный, а бывает несколько. По статистике получается, что на самом деле количество партнеров в среднем у мужчин и у женщин одинаковое, так что я бы не сказал, что здесь есть у мужчин какая-то особо большая специфика в этом отношении», — говорит Валентин Сонькин.

«Для продолжения рода, по-хорошему, нужен только один пункт из этого – это влечение. Если возникало влечение, как правило, возникал секс. Возникал секс – возникали дети. Только развитие социума сделало эту последовательность не такой очевидной. То есть сейчас секс не всегда означает детей, и даже влечение не всегда означает секс», — объясняет Екатерина Янковская.

Но природа предусмотрела и это. Что же может подстегнуть нас к продолжению рода? Любовь. Ученые предполагают, что это сильное чувство – всего лишь хитрая уловка эволюции. Все дело в нейромедиаторе дофамине, который вырабатывается в нашем мозге.

Влюбленность заставляет его уровень стремительно расти. Человек становится сверхактивным, теряет аппетит и сон. Это как наркотическое опьянение. Кроме этого, избыточный дофамин заставляет нервничать и ревновать.

Больше всего влюбленный боится потерять объект своего чувства, поэтому бессознательно стремится скорее привязать партнера к себе, доставив свои гены по назначению. Но всем ли из нас присущ инстинкт продолжения рода? Исследователи-антропологи утверждают: во все времена в любом обществе было около 10% женщин и 12% мужчин, которые категорически не желали становиться родителями.

«Это результат того, что у человека на самом деле реализация его инстинкта размножения осложнена или почему-либо невозможна. И тогда начинаются такие аберрации, когда он вроде бы начинает исповедовать прямо противоположное тому, что должно исповедоваться в соответствии с этим самым инстинктом. Это, конечно, какая-то компенсаторная реакция, потому что с точки зрения живой природы это ненормально, это неестественно», — говорит Валентин Сонькин.

В конце ХХ века в мире появляются организации, которые видят свою миссию в пропаганде отказа от продолжения рода. Мы все должны уйти, считают сторонники одного из экологических движений. Человеческая популяция вышла из-под контроля и угрожает планете и другим видам животных и растений, обитающим на ней.

И только полное исчезновение вида Homo sapience восстановит естественный порядок вещей и гармонию природы. Для достижения этой цели не нужно совершать самоубийство или убивать других. Достаточно отказаться от продолжения рода.

Общество без детей

Чуть менее глобальная задача стоит перед другим движением – Childfree. Его последователи активно пропагандируют бездетность ради эгоистического чувства свободы от ответственности. Большинство из них прибегли к стерилизации, чтобы физиологически не иметь возможности деторождения.

«Объяснять это можно очень долго. Если быть очень краткой, можно свести к трем пунктам: не хочу вынашивать, не хочу рожать, не хочу растить. Да, я не хочу менять свой образ жизни, я очень дорожу возможностью распоряжаться всецело собой, своим временем, своими финансами, ни от кого не зависеть. То есть я могу сорваться на два дня в другой город, потому что мне так захотелось, допустим. После работы я могу пообщаться с коллегами в непринужденной обстановке или погулять по городу, если погода хорошая. Если плохая, то прийти домой и устроиться с книгой на диване, но не бежать в детский сад за ребенком», — рассказывает «чайлдфри» Таня Вязникова.

Почему же физически здоровые женщины и мужчины отказываются от продолжения рода? Неужели инстинкт размножения у них не развит в должной мере? Может, всему виной изменение в геноме или биохимии мозга? Исследуя феномен «чайлдфри», ученые провели эксперимент. В нем участвовали две группы женщин.

Первые уже были мамами или планировали ими стать. Представители второй группы не видели себя в этой роли. В начале исследования у женщин измерили уровень гормона прогестерона в крови. Всем испытуемым предстояло получасовое общение с маленькими детьми. После этого кровь снова брали на анализ.

«Это гормон беременности, то есть организм подготавливается: ага, яйцеклетка вышла из яичника, она поджидает сперматозоид… Женщина подходит к мужу и говорит: «Давай сексом займемся». До этого она говорила: «Нет, отойди», – а вот как только выделилась яйцеклетка, вышла из яичника, то есть она готова к оплодотворению», — утверждает Евгений Греков.

Эксперимент показал: представительницы первой группы буквально при одном взгляде на детей менялись в лице, при этом уровень прогестерона у них был несколько выше, чем у остальных участниц эксперимента. Исследования продолжились дальше. За наличие или отсутствие материнского инстинкта может отвечать еще один гормон – пролактин. Именно он обеспечивает в женском организме выработку молока для грудного вскармливания.

По некоторым данным, в советских родильных домах инъекции пролактина вводили женщинам, которые отказывались от детей. Это делалось без их ведома. И действительно, некоторые меняли свое решение. Но было ли это последствием гормональной атаки, точно не известно.

Гормональный фон женщин с развитым материнским инстинктом и без него будет отличаться, но весьма незначительно, чтобы на этих данных можно было строить догадки об ином устройстве работы организма – такой вывод сделали ученые.

Возможно, ответ стоит искать в психологии. Наиболее активные представительницы течения «чайлдфри» признавались, что пережили тяжелое детство. Многие из них были жертвами диктаторства и даже насилия со стороны родителей.

«Принимая это сознательное решение заводить детей или нет, мы, в первую очередь, оглядываемся на свой собственный опыт, и он не всегда бывает удачным. У кого-то было несчастливое детство, кого-то мало любили, кого-то игнорировали, кому-то рассказали, что после его рождения карьера мамы пошла под откос, кому-то рассказали, что его рождение разрушило семью. Разумеется, принимая решение, такой человек, оглядываясь на свой опыт, какое он может принять решение? Зачем? Все это мне зачем?», — говорит Екатерина Янковская.

Но были и другие. Некоторые современницы с подавленным материнским инстинктом заявили, что в детстве были окружены любовью и вниманием родителей. Но что это была за любовь? По отношению к ним проявляли чрезмерное беспокойство, контроль и гиперопеку.

«Вспоминается, что были один сплошные запреты, контроль за каждым шагом. Я понимаю, что родители это делали из самых лучших намерений, они все время за меня боялись, чтобы со мной чего-то не случилось, чтобы я не пошла на кривую дорожку, выросла нормальным ребенком, то есть это было из лучших побуждений. Но с детства я ничего хорошего вспомнить не могу», — рассказывает Таня Вязникова.

«Это слияние, симбиоз с матерью, когда человек не смог вырасти, когда мама просто не отпустила, репарации полноценной не произошло. Он все еще остается ребенком своей матери. Может быть, в таких случаях, да, появление собственных детей будет означать конец этого периода и разрыв вот этой связи. Это может трактоваться и так. Это тогда представляет опасность для пары, для матери и для ребенка», — считает Екатерина Янковская.

Психологический возраст задушенных любовью не совпадает с биологическим. Понятно, что желание обзаводиться потомством и брать на себя ответственность у таких неповзрослевших взрослых отсутствует. Зачем? Ведь самый любимый ребенок, которого нужно баловать, холить и лелеять у них уже есть – это они сами.

Сохранить и выжить

Благодаря инстинктам самосохранения и продолжения рода мы выжили, но что позволило человечеству достичь небывалого прогресса в науке, технике, искусстве, культуре? Доминантность – третья биологическая задача, которую мы решали в борьбе за сохранение вида. И помогал нам в этом инстинкт победителя.

«Конкуренция существует и у животных изначально, но животные конкурируют в основном за базовые потребности, такие как еда, территория и репродуктивная сфера. В нашей обычной жизни мы конкурируем уже за другие вещи. Самое ценное для нас – это самоутверждение, самореализация», — говорит Алина Чумакова.

Наши предки стремились быть лучшими среди соплеменников, доказывая свою исключительность. Чем определялся более высокий или низкий ранг? В первую очередь, физической силой, хитростью и агрессией. Сегодня физическая сила играет гораздо меньшую роль. На первый план вышли такие категории, как социальный статус, финансовое положение и внешность.

Мы традиционно сравниваем себя с другими. И когда сравнение оказывается не в нашу пользу, воспринимаем это болезненно. Но, с другой стороны, это же и заставляет нас развиваться, желая быть первым в иерархии. Мы рвемся вперед, стараясь оставить других далеко позади.

Что общего между Чарльзом Дарвином, рискнувшим заявить, что мы произошли от обезьян, Мартином Лютером Кингом – американских борцом за права человека, Махатмой Ганди, отстаивавшим независимость Индии, Бернардом Шоу, осмелившимся критиковать политику Англии с помощью тонкой сатиры? Каждый в свое время ломал стереотипы, отказываясь от общепринятых норм мышления, и все они были младшими детьми в семье.

«Русская народная сказка. Три брата: старший умный был детина, средний был и так и сяк, младший вовсе был дурак. А выиграл, в конечном счете, именно младший», — объясняет Валентин Сонькин.

Ученые опросили около 12 тысяч человек, которые были младшими детьми в семье, а выяснилось, что многие из них в детстве выбирали тип поведения, нацеленный на привлечение внимания, и перенесли его во взрослую жизнь.

«Да, они конкурируют со старшими детьми даже, скорее, не за внимание родителей как таковое, а за момент самоутверждения, потому что старший ребенок больше может, а младший еще этого не может, а ему очень хочется. Он же видит, что старшие дети более свободные, с одной стороны, их не так опекают», — утверждает Алина Чумакова.

Психологи считают, чтобы развивались наши лучшие качества, нам просто жизненно необходимо конкурировать. Младшие дети приучаются к этому с раннего детства, закаляясь в соперничестве со старшими. Повзрослев, мы продолжаем это делать до глубокой старости. Считается, что дух соперничества в большей степени присущ мужчинам, но ученые с этим не согласны. Женщины соперничают не меньше, только делают это иначе.

В конкурентной борьбе мужчины применяют логику и силу, оружие женщины – тонкие интриги и коварство. Начиная соперничество, мужчины действуют исключительно в одиночку. Женщина всегда ищет союзников, которые будут помогать ей противостоять объекту конкуренции.

У мужчин соперничество носит открытый характер. Женщины, как правило, тщательно скрывают от посторонних глаз свое стремление к лидерству. Что же происходит в организме победителя? И почему это ощущение не имеет себе равных по интенсивности и глубине?

«Человек, который стоит на пьедестале – это эйфория, это подъем сил, и мозг у нас не самый глупый орган в организме, он очень хорошо запоминает пути достижения вот этого состояния, пути достижения удовольствия. И раз от разу он будет стремиться повторить это, чтобы снова попасть в это состояние, потому что, если этого не случается, у нас появляется скука», — считает Екатерина Янковская.

В мозге победителя активируется центр удовольствия, в организм вбрасываются эндорфины – вещества, которые сражаются с усталостью и вызывают эйфорию. Надпочечники вырабатывают и наполняют кровь адреналином и тестостероном, пульс учащается, обогащенная кислородом кровь питает мозг и мышцы.

Победитель в отличной форме и готов к новым свершениям. Однако побеждать всегда и во всем не удавалось еще никому. Людей, которые бы не знали горечь поражения, не существует. Осознание провала высвобождает гормон стресса – кортизол.

Смешиваясь с адреналином, он приносит ощущение тревоги и страха. Сердцебиение замедляется, кровь отливает от желудка, появляется неприятное ощущение дурноты, мышцы слабеют, ноги подкашиваются.

Это невыносимое состояние практически впечатывается в память, активизируя область гиппокампа, а центр наших чувств – мозжечковая миндалина – окрашивает это воспоминание глубоким чувством горя. Так создается напоминание о неудаче – мощный стимул не повторять подобных ошибок в будущем.

«Чувство победы достаточно кратковременное, потому что счастье, эйфория всегда бывает кратковременной. А поражение – это нечто такое, когда тебя скрутили, спеленали, положили, и ты лежишь и не видишь выхода из этой ситуации. И это драматично и может длиться долго», — объясняет Валентин Сонькин.

«На самом деле поражение – это самый ценный опыт, гораздо ценнее наших побед. Благодаря этому мы получаем возможность расти. Если мы всегда побеждаем, мы просто повторяем старую модель. Если мы проигрываем, мы ищем пути выхода из этой ситуации. Да, это не всегда бывает легкопереносимо, но это очень индивидуально. Кто-то переносит поражение с легкостью, кто-то тут же садится работать над ошибками, кто-то уходит в длительную депрессию. Это индивидуально. Но в любом случае без поражений ни развития, ни каких-то более зримых результатов мы просто не увидим», — говорит Екатерина Янковская.

«Мы рождаемся, чтобы побеждать»

Доказано: увеличить свои шансы на победу можно с помощью внутреннего воздействия. Желаемые события или состояния надо увидеть, услышать и ощутить с помощью воображения. Ведь наш мозг не делает отличий между воображаемой и настоящей активностью.

В любом из этих случаев нейроны образуют определенную цепочку. Таким образом, в реальности мы просто повторяем воображаемые действия с легкостью, ведь наш мозг уже знает дорогу к успеху.

«Конечно, лучше проводить визуализацию по всем возможным каналам, по которым мы взаимодействуем с окружающей средой. То есть одно дело – подумать о яблоке, другое дело – представить его запах, представить сочный вкус этого яблока, и это будут два совершенно разных яблока. Точно так же и с успехом. Если мы его будем чувствовать, как если бы он произошел, мы будем чувствовать этот запах победы, вкус победы, безусловно, это станет на шаг реальнее», — рассказывает Янковская.

Мы рождаемся, чтобы побеждать, но в своем развитии наши инстинкты позаботились, чтобы мы выбирали цели и не боролись беспрестанно. Нам нравится вкус победы. Но бесконечная борьба может быть изматывающей, так что мы инстинктивно проявляем осторожность при выборе цели.

«В данном случае мы можем говорить о сбое программы «борись или убегай». Это очень древняя программа, не люди ее придумали, ее можно увидеть даже у аквариумных рыбок. Это способность мгновенно, не задумываясь, оценить соперника, оценить его возможности, понять, сейчас мы его съедим или он нас съест. И в связи с этим выбрать стратегию убегать прятаться или принять бой», — утверждает Екатерина Янковская.

Обратная сторона воли к победе или доминированию – отказ от них. Ученые протестировали несколько сотен бездомных в разных странах мира, интересовало ли их когда-нибудь высокое положение в обществе, стремились ли они к победе. Оказалось, что многие потеряли интерес к проявлениям так называемой социальной успешности в обществе после череды неудач, которая их подкосила.

«Вообще инстинкт первенства, инстинкт альфа-самца, допустим, или инстинкт власти, инстинкт обладания какой-то высшей иерархии в популяции, в сообществе – это очень сильная внутренняя потребность достижения этой цели, но если сила воли у такого субъекта недостаточна, чтобы соответствовать высоте этой цели и ее трудности, то он может перевернуться и уйти в свою противоположность», — рассуждает Валентин Сонькин.

Человек – венец эволюции. Инстинкты защищали нас, помогая выживать в суровом доисторическом мире, но с тех прошло немало лет, и наше поведение претерпело значительные изменения. Развивая разум, мы научились вступать в борьбу с нашими инстинктами. Чем может обернуться такой конфликт для последующих поколений, трудно представить. Может, наши потомки будут руководствоваться совсем иными наследственными программами?

«Инстинкты – это очень важная часть нашей жизни, потому что это база, на которой все построено. Это то, что позволяет нам при всем развитии оставаться живыми существами, в связи с природой, которая есть, с землей, с планетой. В общем-то, это то, что делает нас живыми и то, что нам позволит в дальнейшем тоже развиваться, так или иначе», — говорит Алина Чумакова.

Человек одновременно и раб, и хозяин своих инстинктов. В этом наша сила и гарантия выживаемости вида. Базовые инстинкты – невидимая защита каждого из нас. Они остаются на страже нашей безопасности, личного благополучия и успеха 24 часа в сутки и 365 дней в году.

Что такое инстинкты и есть ли они у людей

_{У людей инстинктов, видимо, нет. Даже материнского. Даже самосохранения. Ученые до сих пор с этим разбираются, но, судя по всему, всё, что мы считаем инстинктами — это заблуждение.}

_{Инстинкты — это врожденные механизмы, которые одинаково срабатывают в определенных ситуациях и помогают приспособиться к ним. Можно сказать, это врожденная форма поведения.}

_{Поведение животных во многом инстинктивное:}

• _{птицы вьют гнезда;}

• _{медведи зимой впадают в спячку;}

• _{зебры бегут, когда страшно;}

• _{кенгуру после рождения залезают в сумку матери;}

• _{собаки стряхивают воду с шерсти.}

_{Инстинкты помогают животным выживать: инстинкт добычи пищи помогает охотиться, инстинкт самосохранения — чувствовать хищников или улетать в теплые края, а инстинкт размножения — менять привычный образ жизни, чтобы завести потомство.}

_{Когда вспоминают о людях, то чаще говорят о материнском инстинкте и инстинкте самосохранения. Но это всего лишь стереотипы, у которых нет научных доказательств.}

_{Многие люди думают, что у всех женщин должны быть инстинктивные желания иметь детей — и это не зависит от личного выбора, потребностей и опыта. А еще материнский инстинкт сам подсказывает, как заботиться о детях. И именно инстинкт отвечает за то, что женщины любят своего ребенка, когда он только родился. Всё это чушь.}

_{Материнская любовь не возникает сама по себе: чувство привязанности может появиться через несколько дней, а иногда и месяцев после родов. Если чувство возникает не сразу, женщины могут думать, что у них нет материнского инстинкта и с ними что-то не так. На самом деле его ни у кого нет, а привязанность выстраивается со временем через, например:}

• _{прикосновения к ребенку: когда берут на руки, обнимают или качают;}

• _{грудное вскармливание или кормление из бутылочки;}

• _{чтение или пение ребенку;}

• _{купание ребенка.}

_{Такая привязанность возникает и между отцами и детьми. А еще — между приемными родителями и детьми.}

_{Пора обсудить и отцовские инстинкты. Например, как и матери, отцы так же хорошо распознают крики своих детей. Это показывает, что материнский инстинкт — миф, а то, что принимают за инстинкт, есть и у отцов. Поэтому правильнее будет говорить не о материнском инстинкте, а о родительском поведении.}

_{Идея материнского инстинкта может закладывать неправильные ожидания: женщины думают, что сразу полюбят ребенка, а когда этого не происходит, испытывают чувство вины и послеродовую депрессию. А еще это обесценивает способность мужчин заботиться о детях и вообще мужские желания завести детей.}

_{У животных инстинкт самосохранения — это врожденное поведение, которое помогает спастись от опасности. Например, когда еды становится мало, некоторые животные впадают в спячку, а птицы — улетают в другие места.}

_{Инстинкт самосохранения выражается через боль и страх: если эти чувства возникают, нужно предпринять что-то, чтобы спасти себя.}

_{Если у человека становится мало еды, он идет в магазин, рвет яблоки у соседа, едет к бабушке, берет в долг, просит милостыню, сажает картошку — набор действий разный, потому что люди гибкие и умеют хорошо адаптироваться.}

_{У животных набор реакций ограничен — это заданное поведение в тех или иных ситуациях, люди же могут находить разные способы выйти из ситуации.}

_{За инстинкты часто принимают рефлексы. Например, если человек отдергивает руку от горячей поверхности, это как раз рефлекс, а не инстинкт.}

_{Рефлексы бывают безусловными, или врожденными, или условными, или приобретенными. Например, известный эксперимент с собакой Павлова — это пример условного рефлекса, а кошки, которые всегда приземляются на четыре лапы — безусловный рефлекс.}

_{Рефлексы у людей бывают самые разные:}

• _{рвота — если человек отравился;}

• _{чихание — если просыпал перец во время готовки;}

• _{сосательный — чтобы ребенку не остаться голодным;}

• _{поворот головы — если появляется новый раздражитель.}

_{У людей много разных рефлексов: защитные, пищеварительные, зрительные, слуховые, половые. Рефлексы — это ответная реакция на раздражители, а не врожденное поведение, как в случае с инстинктами.}

Животные инстинкты: как наша внешность управляет нашей личностью

• Кристиан Джарретт
• для BBC Future

29 июня 2019

Автор фото, Getty Images

Мы обычно считаем, что наша внешность — это действительно что-то внешнее по отношению к нашей личности, нашему характеру. Но, оказывается, физические черты, — например рост или привлекательность, — могут формировать нашу личность, влиять на наше поведение и даже на политические пристрастия.

Школа-интернат, в которой я учился в 1990-х, обеспечивала идеальный микрокосм для каждого, кто интересуется тем, как тезис «выживает сильнейший» воплощается в жизнь у людей.

Нас там было с полсотни неугомонных, порой буйных мальчишек, и каждый выбирал собственную стратегию, чтобы избежать травли сверстников или изоляции от коллектива.

Среди таких стратегий были создание коалиций, обретение популярности с помощью продажи дешевых батареек и так далее. Я придумал собственный способ отпугнуть потенциальных обидчиков — создал себе репутацию фаната карате.

Кроме того, был небольшой процент крупных, физически крепких мальчиков, размеры которых позволяли им чувствовать себя в безопасности. Эти парни вели себя довольно развязно, они были полны уверенности в себе, и их компанейский характер, решительное поведение, судя по всему, отражали их физические качества, соответствовали им.

Было ли это соответствие случайной корреляцией или на развитие характера влиял их физический облик?

Существует теория (известная как «факультативная калибровка личности»), согласно которой никакой случайности не было.

Согласно этой теории, наши личности развиваются, наши характеры формируются в соответствии с теми физическими качествами, что дала нам генетика, — в том числе с нашими размерами, силой и внешней привлекательностью.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Отражает ли ваш характер ваши физические черты?

Подтверждений тому, что эта теория верна, все больше — причем внешность влияет не только на черты характера, но и на то, как мы выбираем свою «половинку» и каких политических взглядов придерживаемся.

(Стоит отметить, что пока выводы этой теории неокончательны, поскольку сделаны на основе корреляций и противоречивых данных. Кроме того, существуют и другие объяснения, прямо обратные — например, что как раз черты характера могут формировать наши тела.)

Возьмем такую черту, как экстраверсия. Она подразумевает, что вы не только более общительны, но и более предприимчивы, готовы идти на риск. По логике эволюции, более физически крепкие люди могли лучше использовать это преимущество, становясь экстравертами.

И это подтверждают некоторые исследования. Одно из них, проведенное специалистами немецкого Гёттингенского университета с участием более 200 мужчин, показало, что более физически сильные, обладающие телом «мачо», с широкой грудью и развитыми бицепсами, — как правило, экстраверты. И это проявляется прежде всего в напористости и физической активности. У женщин подобная связь не была выявлена.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Степень нашей замкнутости может зависеть от нашей внешности

Опять-таки, это имеет смысл, если рассматривать развитие личности как адаптивную стратегию. Если вы физически слабы, то осторожное поведение, скорее всего, продлит вам жизнь. Ну а если вы одарены физически, то можете себе позволить время от времени рискнуть.

Интригующие параллели обнаруживают ученые, исследующие поведение животных. Они заметили, что у многих видов индивидуальность животного (склонность вести себя более или менее смело) зависит от его физического размера. Например, более крупные пауки ведут себя смелее перед лицом хищника, чем мелкие.

Легко заметить, что большая часть исследований поведения людей на эту тему (связи физической силы с агрессивностью и чертами экстраверта) сосредоточена на мужчинах.

Это потому, что, согласно теории эволюции, физическая сила и способность драться более свойственны мужчинам, которым приходится соревноваться за благосклонность женщин.

В исследовании, проведенном в Калифорнийском университете в Санты-Барбаре, участвовали и мужчины, и женщины, и вышеуказанная связь гораздо более заметно проявлялась именно у мужчин.

В том же исследовании замерялась степень привлекательности участников как еще один физический атрибут, который теоретически должен влиять на развитие характера экстраверта. Результаты показали, что и у женщин, и у мужчин такая связь есть.

Авторы исследования сделали вывод, что (по большей части) степень экстраверсии можно предсказать, исходя из физической силы и физической привлекательности человека.

Автор фото, Getty Images

Более того, эти выводы не могут быть объяснены только разницей в генах, связанных с функцией гормонов андрогенов (вероятно, влияющих на силу, привлекательность и аспекты личности).

Это подкрепило идею, что физические свойства усиливают черты личности, связанные с экстраверсией, и такие черты — не просто отражение генов.

Причем с физическими качествами связаны не только невротичность, замкнутость в себе, любовь к уединению или экстраверсия, разговорчивость, общительность.

Из результатов еще одного исследования можно сделать вывод, что и наше поведение при построении отношений с потенциальным романтическим партнером тоже может быть не чем иным, как стратегической адаптацией под влиянием ваших физических черт, внешности — особенно если вы мужчина.

Например, в исследовании с участием сотен студентов Аарон Лукашевск из университета Лойола Мэримаунт и его коллеги, среди которых Кристина Ларсон и Келли Гилдерслив из Калифорнийского университета, обнаружили, что более сильные и более привлекательные мужчины (но не женщины) с большей долей вероятности считают, что секс без любви — это нормально, и охотно занялись бы сексом с малознакомым человеком.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Даже наши мнения и наши жизненные ценности могут формироваться физическими чертами

«Результаты современных исследований поддерживают гипотезу о том, что более сильные и более привлекательные мужчины имеют больше партнеров по сексу — частично по причине того, что эти мужчины «откалиброваны» на использование всех возможностей «свободного от обязательств спаривания», — пишут ученые.

Но как далеко простирается связь между вашей внешностью и тем, кто вы в этой жизни? У мужчин это может отражаться даже на политических взглядах.

В исследовании, результаты которого опубликованы в этом году, два политолога сообщили: данные, полученные в 12 странах (включая США, Данию и Венесуэлу), говорят о том, что более сильные, более мускулистые мужчины, как правило, выступают против политического эгалитаризма (равных политических возможностей).

Обоснованием этому можно считать то, что в прошлом такие мужчины, скорее всего, преуспевали в обществе, где каждый был за себя.

В случае с женщинами результаты не так однозначны. В некоторых исследованиях подтверждалось, что более сильные из них с большей вероятностью выступают за равные политические права, в других — всё ровно наоборот.

Нам нравится думать, что наша личность (то, во что мы верим, что любим, за что выступаем, наш характер со всеми его чертами, верностью, стеснительностью или склонностью флиртовать и т.д.) — это результат работы нашего интеллекта, результат наших взглядов на мораль, духовность и проч.

Сама идея, что эти аспекты нашей личности отражают (пусть даже частично) лишь стратегическую адаптацию, приспособление нашего поведения к тому, чем мы обладаем от природы (физическим телом, внешностью), пока остается довольно противоречивой теорией.

Однако теория эта, как и та самая школа-интернат, полная шумных детей, смиренно напоминает нам о том, что животные инстинкты в нас по-прежнему живы.

Доктор Кристиан Джаррет редактирует блог «Дайджест исследований» Британского психологического общества. Его новая книга «Персонология» (Personology) выйдет в свет в 2019 году.

Прочитать оригинал этой статьи на английском языке можно на сайте BBC Future.

Инстинкт симпатичного незнакомца

Актуальность

На современном этапе развития науки вопрос об инстинктах человека остаётся дискуссионным. Среди учёных существуют диаметрально противоположные мнения по исследуемой нами проблеме: одно гласит о том, что инстинкты у человека и у животных есть, другое придерживается гипотезы, что поведение человека зависит от его культуры и общества. В XXI веке многие представители социобиологии, этологии и эволюционной психологии продолжают развивать дискуссионную тему о содержании понятия «инстинкт» и его применимости к поведению человека.

Но несмотря на многообразие подходов к проблеме инстинктов, их антагонисты, признают один, не самый очевидный: человек поднимает брови и улыбается при виде симпатичного незнакомца (это экспериментальным путём установил Иренеус Эйбл-Эйбесфельдт).

Цели

1. Изучить современное состояние анализа проблемы наличия инстинктов и причины их отсутствия
2. Проверить гипотезу исследования на основе сравнительного анализа современных исследований на тему инстинктов
3. Проанализировать эксперимент, на котором основывается работа.
4. На основании данных работы Эйбл-Эйбесфельдта доказать справедливость существования «инстинкта симпатичного незнакомца»

Описание

В ходе проекта автор узнал много новой информации об инстинктах, проанализировал мнения учёных разных времен на данную тему. Проведённый эксперимент подтвердил выдвинутую автором гипотезу: «инстинкт симпатичного человека» существует. Правда со временем, возможно в следующем году, автор бы хотел усовершенствовать проект.

Проделанная работа была разделена на несколько основных этапов.

На этапе «Теоретический анализ проблемы исследования» автор сравнил мнения учёных различных периодов времени и попытался обобщить их высказывания, сформулировав при этом независимую точку зрения. Также автором был проведён анализ общего инстинктивного поведения человека, опирающийся на медицинско-практические работы некоторых учёных. В заключение первого этапа автор смог выдвинуть краткую обобщённую классификацию инстинктов.

Этап «Эмпирические исследования инстинктивного поведения человека» совмещал в себе как практическую, так и теоретическую части. Автором был проанализирован конкретный эксперимент учёного Эйбл-Эйбесфельдта, в котором он доказывает гипотезу нашего исследования, проверяя наличие специфических инстинктов у человека. В практической части автор решил повторить вышеупомянутый эксперимент с учениками школы. Результаты представлены на диаграмме.

Подняли брови при встрече с новым человеком 4 человека из семи, улыбка же была замечена у 6 человек. Пол «симпатичного человека» не важен: и юноши и девушки проявляли описанные действия. Разница не является существенной, поэтому данный эксперимент не может подтвердить наличие или отсутствие данного инстинкта. Но как говорилось ранее, можно отметить чёткое проявление улыбки у каждого исследуемого. Следовательно, исследование требует новых, более строгих и современных, возможно, аппаратных методов анализа движения бровей человека.

Результаты работы/выводы       

1. Изучено современное состояние проблемы наличия инстинктов и причины их отсутствия

2. Проведён сравнительный анализ современных исследований на тему инстинктов

3. Проведён видеоэксперимент с участием учеников школы № 1287, на основе анализа данных этого эксперимента сделан вывод

Традиционно инстинкт рассматривается как наследственный и неизменный компонент поведения. По современным представлениям, инстинкт неразрывно связан с научением и составляет с ним неразрывное целое. Учение об инстинктах человека имеет противоречивый характер и требует дополнительного исследования в области психологии, психофизиологии высшей нервной деятельности и медицины.

Насколько жестко запрограммировано человеческое поведение?

Новые области науки возникают не мгновенно, и эволюционная психология — иногда называемая современным дарвинизмом — не исключение. Но за последние несколько лет эволюционная психология как дисциплина набрала обороты и уважение. Конвергенция исследований и открытий в области генетики, нейропсихологии и палеобиологии, среди других наук, эволюционная психология утверждает, что, хотя сегодня люди населяют полностью современный мир освоения космоса и виртуальных реальностей, они делают это с укоренившимся менталитетом охотников каменного века. собиратели. Homo sapiens появился на равнине Саванны около 200000 лет назад, однако, согласно эволюционной психологии, люди сегодня все еще ищут те черты, которые делали возможным выживание тогда: инстинкт яростной борьбы, когда им угрожают, например, и желание торговать информацией и делимся секретами. Другими словами, люди жестко запрограммированы. Вы можете вывести человека из каменного века, утверждают эволюционные психологи, но вы не можете вывести из него каменный век.

Вы можете вывести человека из каменного века, но не из каменного века.

Тем не менее, эволюционные психологи не утверждают, что все люди похожи друг на друга. Дисциплина учитывает индивидуальные различия, вызванные уникальной генетической наследственностью человека, а также личным опытом и культурой. Кроме того, как и другие научные теории — Большого взрыва и глобального потепления, если назвать два, — эволюционная психология является предметом ожесточенных споров. (См. Вставку «Эволюционная психология: конвергенция исследований и противоречий».) Действительно, сторонники и противники этой области становятся все более многочисленными и громкими.

Но эволюционная психология к настоящему времени достаточно устоялась, чтобы ее можно было исследовать. Понимание эволюционной психологии полезно для менеджеров, потому что это дает новый и провокационный способ размышлять о человеческой природе; он также предлагает основу для понимания того, почему люди склонны действовать так, как они поступают в организационной среде. Другими словами, эволюционная психология, выявляя врожденные и универсальные аспекты человеческого поведения, может объяснить некоторые знакомые закономерности.Он проливает свет на то, почему люди ведут себя так, что не приносит пользы ни им самим, ни их бизнесу. Эволюционная психология заходит так далеко, что ставит вопросы: как можно спроектировать организации, чтобы они работали в гармонии с нашей биогенетической идентичностью? и Управляют ли современные руководители вопреки человеческой природе?

Natural Selection: Грунтовка

Сто тридцать девять лет назад британский натуралист Чарльз Дарвин потряс мир своей теорией естественного отбора.Согласно его теории, люди не были полностью сформированы на Земле. Напротив, они были развитым видом, биологическими потомками линии, которая простиралась от обезьян до древних обезьян. Фактически, сказал Дарвин, люди разделяют общее наследие со всеми другими видами.

Со времен Дарвина ученые опирались на теорию естественного отбора с современными открытиями, в первую очередь в области генетики. Сегодня современные дарвинисты выдвигают гипотезу о том, что эволюция происходит следующим образом: все живые существа «созданы» с помощью определенных комбинаций генов.Гены, которые вызывают дефектные конструктивные особенности, такие как мягкие кости или слабое сердце, в значительной степени исключаются из популяции двумя способами. Во-первых, виды с такими характеристиками просто не выживают в элементах достаточно долго, чтобы воспроизводиться и передавать свои гены. Это называется экологический отбор . Во-вторых, эти же существа непривлекательны для других членов своей группы, потому что кажутся слабыми и менее склонны к размножению. Они не спариваются и, следовательно, не размножаются. Это называется половой отбор .

Гены, пережившие экологический и половой отбор, передаются последующим поколениям. В то же время иногда возникают генетические мутации. Они создают новые вариации — скажем, улучшенный слух или острые зубы. Характеристики, которые помогают виду процветать и размножаться, выживут в процессе естественного отбора и будут переданы. Те, кто этого не делает, отсеиваются. Таким образом, виды развиваются со стабильными генетическими профилями, которые оптимально соответствуют занимаемым ими экологическим нишам.Таким образом, рыбы, обитающие на морском дне, могут видеть в темноте, а собаки, охотящиеся на роющих грызунов, обладают острым обонянием. Виды вымирают, и появляются новые виды, когда радикальные изменения условий окружающей среды делают устаревшим один набор конструктивных особенностей и открывают возможности для процветания нового набора.

Дарвин и его сторонники на протяжении десятилетий использовали теорию естественного отбора, чтобы объяснить, как и почему люди разделяют биологические и физические черты, такие как противопоставление большого пальца и острое зрение, с другими видами.Эволюционные психологи идут дальше. Они используют теорию естественного отбора для объяснения работы человеческого мозга и динамики человеческой группы. Они говорят, что если эволюция сформировала человеческое тело, она также сформировала человеческий разум.

Эволюционные психологи описывают «создание» этого разума следующим образом: первые двуногие гоминиды появились после длительного периода глобального похолодания примерно четыре миллиона лет назад. Целый ряд вариаций их биогенетического дизайна кратковременно процветал, а затем вымер, оставив Homo sapiens в качестве всепобеждающего выжившего.

Успех Homo sapiens не был случайностью. Сильно увеличенный мозг этого вида сделал возможным выживание в непредсказуемой окружающей среде обширной африканской равнины Саванна. Большая часть программ этого мозга уже была заложена в наследство от дочеловеческих предков. Но в конце концов, благодаря естественному отбору, возникли другие «схемы», в частности те, которые помогали людям выживать и воспроизводиться в качестве клановых охотников-собирателей.

На протяжении большей части нашей истории люди жили так, пока их мир радикально не изменился с изобретением сельского хозяйства примерно 10 000 лет назад.Это внезапно позволило людям накапливать богатство и жить в больших количествах и в большей концентрации, и освободило многих от пропитания из рук в рот. Из этого сельскохозяйственного периода быстрые и короткие шаги привели нас к современной цивилизации с ее огромными социальными изменениями, вызванными передовыми технологиями и коммуникациями.

Но эволюционные психологи утверждают, что эти изменения не стимулировали дальнейшую эволюцию человека по трем причинам. Во-первых, еще 50 000 лет назад люди настолько рассеялись по планете, что новые полезные генетические мутации не могли распространяться.Во-вторых, не было постоянного нового давления окружающей среды на людей, которое требовало бы дальнейшей эволюции. Другими словами, ни одно извержение вулканов или ледников, протекающих на юг, не изменило так погоду или снабжение продуктами питания, что мозг людей был вынужден эволюционировать. В-третьих, 10 000 лет — недостаточное время для того, чтобы существенные генетические модификации установились в популяции. Таким образом, эволюционные психологи утверждают, что, хотя мир изменился, люди — нет.

Управленческие последствия эволюционной психологии

Эволюционная психология предлагает теорию построения человеческого разума. И этот разум, по мнению психологов-эволюционистов, запрограммирован способами, которые и по сей день определяют поведение большинства людей. Но не все врожденные черты характерны для людей, пытающихся управлять компаниями — например, взгляд психолога-эволюциониста на то, как люди «программируются» на воспитание детей, вероятно, относится к другой статье.Однако некоторые ключевые гипотезы эволюционных психологов обращаются напрямую к руководителям, поскольку они проливают свет на то, как люди думают и чувствуют, и как они относятся друг к другу. Давайте рассмотрим эти темы по очереди.

Мышление и чувство.

Жизнь на равнине Саванна была короткой и очень хрупкой. Продовольствие и другие ресурсы, такие как одежда и жилье, были ненадежными и разного качества. Возникло множество природных опасностей, угрожающих жизни. Как слабые, лишенные шерсти двуногие существа, человеческая сила была заложена в их умах.Мысли и эмоции, которые лучше всего им служили, были запрограммированы в их психике и продолжают определять многие аспекты человеческого поведения сегодня. Основными среди них являются:

Эмоции до разума. В нестабильном мире у тех, кто выжил, всегда был включен их эмоциональный радар — назовите это инстинктом, если хотите. И люди каменного века, находящиеся во власти диких хищников или надвигающихся стихийных бедствий, больше всего стали доверять своим инстинктам. Опора на инстинкт, несомненно, спасла человеческие жизни, позволив тем, кто обладал острыми инстинктами, размножаться.Таким образом, для человека, как и для любого другого животного, эмоции — это первый экран для получения всей получаемой информации.

Сегодня деловых людей часто учат отказываться от эмоций в пользу рационального анализа и побуждают делать выбор, используя логические устройства, такие как деревья решений и электронные таблицы. Но эволюционная психология предполагает, что эмоции невозможно полностью подавить. Вот почему, например, кажется, что даже самые разумные сотрудники не могут получить обратную связь в том конструктивном ключе, в котором она часто дается.Из-за преобладания эмоций люди первыми и громче слышат плохие новости.

Эмоции невозможно подавить полностью, поэтому дать обратную связь бывает так сложно.

Менеджеры не должны предполагать, что они могут сбалансировать положительные и отрицательные сообщения. Негативы обладают гораздо большей силой и могут одним махом уничтожить весь накопленный авторитет позитивных сообщений. Фактически, из-за преобладания эмоций, возможно, самое обескураживающее и потенциально опасное, что вы можете сделать, — это сказать кому-то, что он потерпел неудачу.Поэтому будьте осторожны с тем, кого вы назначаете ответственным за системы аттестации в своей организации. Эти менеджеры должны быть чувствительны к эмоциональным минным полям, через которые должны проходить все негативные сообщения.

Неприятие потерь, за исключением случаев угрозы. Люди, пережившие суровые стихии каменного века, несомненно, пытались избежать потерь. В конце концов, когда вы живете на грани, потеря даже немного будет означать, что само ваше существование находится под угрозой. Таким образом, следует, что древние охотники-собиратели, у которых было достаточно еды и жилья, чтобы выжить, не были большими склонными к риску.Это не значит, что они никогда не исследовали свой мир и не проявляли интереса к нему. Действительно, когда обстоятельства казались достаточно безопасными, они, скорее всего, именно так и поступили. Мы можем наблюдать такое же поведение у детей; когда они надежно привязаны — будучи уверены, что взрослый предотвратит нанесение им какого-либо вреда — они могут быть весьма смелыми. Но когда нависает угроза, такое поведение улетучивается. В каменном веке такой осторожный подход к утрате, безусловно, увеличивал шансы людей выжить и, таким образом, размножаться.Следовательно, их потомки с этим генетическим наследием также с большей вероятностью избежали бы потери.

Давайте сделаем еще один шаг вперед к отвращению к потере, за рамки жизни, близкой к марже. Иногда наши предки жили за границами, едва хватая еды и не имея надежного убежища. Или они испытали прямую угрозу своей жизни со стороны хищника, стихийного бедствия или другого человека. Нет никаких исторических записей о том, что люди каменного века делали в таких обстоятельствах, но само собой разумеется, что они воевали яростно.И, конечно же, те люди, которые готовы на все, чтобы спастись, были теми, кто выжил, чтобы передать гены, кодирующие такую ​​решимость.

Таким образом, мы запрограммированы на то, чтобы избегать потерь, когда нам удобно, но безумно карабкаться, когда нам угрожают. Такое поведение наблюдается в бизнесе постоянно. Каждый трейдер финансовых рынков может повторить старую пилу: «Сократите убытки и позвольте прибыли расти». Те же трейдеры также скажут вам, что это рациональное практическое правило — самое сложное, чему им приходится усвоить на работе.Их инстинкт — рисковать, как только убытки начинают расти. Акция начинает падать, и, например, они удваивают свои позиции. Это безумная борьба за выживание в действии. Точно так же инстинкт побуждает людей продавать, пока акции все еще растут. Это неприятие риска в действии. Тем не менее, опытные трейдеры знают, насколько разрушительны эти инстинкты; а также правила и процедуры, которые вынуждают их сокращать свои убытки и позволять своим прибылям расти. Но без таких правил и процедур человеческая природа, скорее всего, пойдет своим чередом.

Подумайте, что происходит, когда компания объявляет о приближающихся увольнениях, но не указывает, какие люди потеряют работу. В таких ситуациях люди будут делать практически все, чтобы сохранить свои рабочие места и избежать боли, связанной с такой потерей. Как еще можно объяснить скачки в производительности, которые мы наблюдаем после того, как компания делает объявление? Другая динамика возникает, когда компания объявляет о закрытии целых подразделений. Пострадавшие — те, кто не может избежать потери — совершают немыслимое.Они кричат ​​на своих начальников или совершают другие агрессивные действия. Вместо того чтобы действовать рационально, они в панике вспыхивают, чтобы выжить. На равнине Саванна эти отчаянные усилия, по-видимому, окупились. Но вспыхивать при отчаянии — вряд ли план выживания в современной организации.

Помимо осознания того, что люди запрограммированы на отчаянные действия при прямой угрозе, менеджеры должны прислушаться к другому сообщению. Вы можете просить людей мыслить нестандартно и заниматься предпринимательской деятельностью сколько угодно, но не ожидайте слишком многого.И то и другое — рискованное поведение. В самом деле, любое изменение рискованно, если вас устраивает существующий статус-кво. И психологов-эволюционистов совсем не удивляет тот факт, что, несмотря на прекрасную прессу об этих изменениях, почти все сопротивляются им, за исключением тех случаев, когда они недовольны.

Но как быть с теми предпринимателями из Кремниевой долины, которые сделали ставку на компанию в виде высокого искусства? Эволюционная психология сказала бы нам, что эти люди относятся к типу мужчин и женщин, которые на протяжении тысячелетий искали острых ощущений и жили, чтобы рассказать о них.В конце концов, эволюционная психология не игнорирует индивидуальные личностные различия. Человеческое поведение существует непрерывно. В среднем люди избегают риска, за исключением случаев, когда им угрожают. Но представьте себе кривую колокола. С одной стороны, небольшое меньшинство людей жаждет риска. В конце концов, небольшое меньшинство настолько осторожных, что не пойдет на риск, даже если зависит от этого. Подавляющее большинство находится посередине, избегая потерь, когда им комфортно жить, и яростно сражаясь, когда этого требует выживание.

Менеджеры поступили бы правильно, если бы предположили, что люди, с которыми они работают, подпадают под колокол континуума.Возможно, наиболее конкретный вывод из этого утверждения состоит в том, что если вы хотите, чтобы люди рисковали, создавайте ситуацию как угрожающую. Конкуренция собирается уничтожить нас новым продуктом. Или наш бренд потерял свой кэш, и его доля на рынке стремительно сокращается. С другой стороны, если вы хотите, чтобы люди избегали рискованного поведения, убедитесь, что они чувствуют себя в безопасности, рассказав им, насколько успешен бизнес.

Однако этот совет вызывает вопрос. Что, если вы хотите, чтобы люди в вашей организации проявляли творческий подход, исследовали новые идеи и экспериментировали с различными подходами к бизнесу? В конце концов, большинство руководителей хотят, чтобы их люди не были ни диковинными фантазерами, ни бездумными роботами.Золотая середина находится где-то между крайностями. Что делать менеджеру? Если вы предложите людям совершать ошибки во имя творчества, они этого не сделают. Они увидят в этом пустую риторику; фактически, инстинкт подсказывает им, что совершение ошибок влечет за собой потерю (возможно, их работы). Но если вы скажете им, что ошибки будут наказаны, вы снова ничего не получите. К сожалению, эволюционная психология выявляет это затруднительное положение в сфере управления, но не может решить его. Эффективные менеджеры должны уметь справляться с очень сложной задачей — формулировать вызовы таким образом, чтобы они не угрожали и не успокаивали сотрудников.

Доверие перед реализмом. В непредсказуемых и часто ужасающих условиях каменного века выжили те, кто верил в то, что они выживут. Их уверенность укрепляла и воодушевляла их, привлекала союзников и приносила им ресурсы. Кроме того, люди, которые казались самоуверенными, были более привлекательными в качестве партнеров — они выглядели так, как будто они были достаточно выносливыми, чтобы выжить и процветать. Таким образом, люди, излучавшие уверенность, имели наибольшие шансы передать свои гены.Наследие этой динамики состоит в том, что люди ставят доверие выше реализма и упорно трудятся, чтобы защитить себя от любых свидетельств, которые могут подорвать их интеллектуальные игры.

Написано бесчисленное множество книг по менеджменту, превозносящих достоинства уверенности; они умело впитывают человеческую природу. Учитывая их биогенетическую судьбу, люди стремятся чувствовать себя хорошо. Но если вы работаете с высокооктановым эликсиром уверенности, вы столкнетесь с несколькими опасностями. Например, вы пренебрегаете важными подсказками о надвигающихся бедствиях.Вы можете попасть в безнадежные бизнес-ситуации, если у вас есть все необходимое, чтобы их исправить. Склонность ставить уверенность выше реализма также объясняет, почему многие бизнесмены действуют так, как будто нет проблемы, которую они не могут контролировать: ситуация не так уж плоха — все, что ей нужно, — это кто-то с правильным отношением.

По правде говоря, даже имея уверенность в себе, мы не можем управлять миром. Некоторые события случайны. Спросите любого генерального директора, которого обвиняют в плохой работе компании, вызванной непредсказуемым скачком обменных курсов.Или попросите любого молодого MBA, посланного из штаб-квартиры корпорации, развернуть истекающую кровью фабрику. Он может входить с большими надеждами, но через год или два он будет говорить обо всех факторах, находящихся вне его контроля, которые он не мог победить.

Что сказать менеджерам? Возможно, иногда имеет смысл бросить вызов человеческой природе и задать такие вопросы, как: «Не слишком ли оптимистичен я?» или Я слишком многого требую от определенного менеджера? Такие вопросы заставляют нас отделять уверенность от реальности, поскольку, как говорит нам эволюционная психология, наш разум не будет делать этого инстинктивно.

Классификация до исчисления. Мир охотников-собирателей был сложным и постоянно создавал новые затруднения для людей. Какие ягоды можно есть без риска смерти? Где найти хорошую охоту? Какой язык тела указывает на то, что человеку нельзя доверять?

Чтобы понять сложную вселенную, люди развили потрясающие способности для сортировки и классификации информации. Фактически, исследователи обнаружили, что некоторые бесписьменные племена, все еще существующие сегодня, обладают полными таксономическими знаниями об окружающей их среде с точки зрения привычек животных и растений.Они систематизировали свой обширный и сложный мир.

В каменном веке такие возможности не ограничивались природной средой. Чтобы преуспеть в клане, люди должны были научиться создавать разумные союзы. Им нужно было знать, с кем разделить еду, например, с кем-то, кто ответит тем же, когда придет время. Они также должны были знать, как обычно выглядят неблагонадежные люди, потому что было бы глупо иметь с ними дело. Таким образом, люди привыкли стереотипизировать людей на основе очень небольших доказательств, в основном их внешности и нескольких очевидных форм поведения.

Будь то сортировка ягод или людей, оба работали на одну цель. Классификация упростила жизнь и сэкономила время и силы. Каждый раз, когда вам приходилось делиться едой, вам не приходилось заново выяснять, кому можно, а кому нельзя доверять. Ваша система классификации сказала вам мгновенно. Каждый раз, когда в поле зрения появлялась новая группа, вы могли выбрать высокопоставленных членов, чтобы не оттолкнуть. И чем быстрее вы принимаете подобные решения, тем больше у вас шансов выжить. Сидеть без дела, занимаясь расчетами, то есть анализируя варианты и следующие шаги, не было рецептом для долгой и плодотворной жизни.

Итак, классификация до исчисления остается с нами сегодня. Люди естественным образом распределяют других по группам и внешним — только по внешнему виду и действиям. Мы подсознательно (а иногда и сознательно) навешиваем на других людей ярлык: «Она сноб» или «Он флирт». Менеджеры не исключены. Фактически, исследования показали, что менеджеры разделяют своих сотрудников на победителей и проигравших уже через три недели после начала работы с ними.

Самоуверенность — часть нашего генетического наследия, но для менеджеров это может быть палкой о двух концах.

То, что такая склонность к классификации является человеческой природой, неверно. Люди сложные и многосторонние. Но полезно знать, что мы на самом деле запрограммированы не видеть их такими. Возможно, это помогает объяснить, почему, несмотря на все усилия менеджеров, некоторым группам внутри организации трудно смешиваться. Битва между маркетингом и производством так же стара, как и маркетинг и производство. Техническим специалистам ИТ-отделов часто кажется, что трудно ладить с группами, которые они должны поддерживать, и наоборот.Все слишком заняты, навешивая на других ярлык посторонних и при этом игнорируя их.

Последний пункт должен быть сделан на вопрос классификации перед исчислением, и он касается области развития навыков. Если вы хотите развить чьи-то навыки, лучший способ — дать им способы классификации ситуаций и поведения. Списки привлекательны и часто запоминаются. Но продвинутое математическое и естественнонаучное образование в значительной степени полагается на сложные модели процессов — сложные объяснения причин и следствий в различных обстоятельствах.Он также пропагандирует вероятностный способ мышления, при котором людей учат взвешивать совокупные вероятности различных событий вместе при принятии решений. Многие люди могут научиться понимать и использовать эти методы — например, прогнозисты погоды и инвестиционные аналитики, — но даже длительное обучение не может полностью устранить наши иррациональные и упрощающие предубеждения.

Сплетни. Наряду с нехваткой еды, одежды и жилья и постоянной угрозой стихийных бедствий каменный век также характеризовался постоянно меняющейся социальной сценой.От сезона к сезону было непросто предсказать, у кого будет еда, не говоря уже о том, кто будет достаточно здоров, чтобы выдержать стихии. Другими словами, люди, которые управляли кланом и контролировали ресурсы, всегда менялись. Выжившими были те, кто был достаточно смекалист, чтобы предвидеть смену власти и быстро приспосабливаться к ней, а также те, кто мог ими манипулировать.

Они были смекалистыми, потому что участвовали в сплетнях и, вероятно, демонстрировали в них свои умения. Даже в сегодняшней офисной среде мы можем наблюдать, как сплетники снова и снова узнают ключевую информацию раньше всех.Так всегда было в человеческом обществе. Люди, которые общаются с нужными людьми в нужное время, часто ставят себя в нужное положение. Фактически, справедливо предположить, что люди остались живы и увеличили свои шансы на размножение из-за такого хитрого политиканства.

Поскольку сплетни спасали жизни в каменном веке, они навсегда останутся с организациями.

Каковы последствия для менеджеров? Слухи — так называемые «неофициальные новости» — распространены в каждой организации.А поскольку интерес к слухам укоренился в человеческой природе, бессмысленно пытаться устранить такой интерес, увеличивая поток официальных сообщений. Скорее, менеджеры поступили бы умно, чтобы следить за мельницей слухов. Они могут даже использовать свои собственные сети, чтобы подключиться к виноградной лозе. Это не означает, что менеджеры должны участвовать в злонамеренных и мелких сплетнях или поощрять их. Но когда дело доходит до сплетен, может оказаться, что управление путем блуждания является наиболее эффективным способом общения, если оно осуществляется в атмосфере доверия и открытости.

Сочувствие и чтение мыслей. Проще говоря, эти два навыка — строительные блоки сплетен. Люди с большей вероятностью услышат секреты и другую информацию, если они покажутся заслуживающими доверия и сочувствующими. Точно так же люди, умеющие угадывать, о чем думают другие, обычно задают лучшие, то есть более зондирующие и наводящие вопросы. Таким образом, поскольку сочувствие и чтение мыслей способствуют выживанию сплетен, они тоже стали неотъемлемой частью человеческого мозга.

В то же время люди запрограммированы на дружелюбие.Обмен едой был основой для совместного обмена с относительными незнакомцами в клане охотников-собирателей. Люди или, по крайней мере, те, кто выжил, стали искусными в построении мирных социальных союзов и ведении переговоров с беспроигрышными результатами. Сегодня мы можем видеть эти «конструктивные особенности» на каждом шагу — люди любят бартер и торговлю; Фактически, оба они были краеугольными камнями экономики с самого начала цивилизации. (Мы можем наблюдать бартер и торговлю даже среди очень маленьких детей.) И поэтому дружеский обмен информацией и услугами остается нашим предпочтительным способом общения с несемейными людьми и ключом к созданию политических союзов для достижения социального успеха.

Хорошая новость для менеджеров на этом фронте заключается в том, что сочувствие и дружелюбие в целом являются положительной динамикой для всей организации. Например, стоит сопереживать клиентам, и мы можем предположить, что такие вещи, как приверженность и лояльность, растут, когда сотрудники дружат друг с другом. Плохая новость заключается в том, что инстинкт сочувствия очень легко заставляет нас вообразить, что люди больше похожи на нас, а также более компетентны и заслуживают доверия, чем они есть на самом деле.Кроме того, стремление действовать дружелюбно может затруднить предоставление плохих новостей, например, о производительности.

Собеседование при приеме на работу — это ситуация, в которой в полной мере используются способности к дружелюбию и творческому сочувствию. Наша естественная склонность сочувствовать человеку, сидящему за столом, заставляет нас оправдываться за его слабости или вкладывать в его работу или личный опыт больше существа, чем есть на самом деле. В то же время наша программа классификации — сортировка людей по группам и чужим — может заставить нас жестко судить тех, кто, по всей видимости, находится в чужой группе.Мы даже сосредоточимся на различиях, которые воспринимаем, и преувеличим их. Таким образом, необходимы строгий контроль и длительное обучение, чтобы интервью были эффективными процедурами для объективного суждения, и даже в этом случае они остаются очень уязвимыми для сочувствия и предубеждений при чтении мыслей.

Конкурс и показ. Наконец, статус племенных групп часто выигрывался на публичных соревнованиях. (Такие соревнования не были введены людьми; действительно, это были драмы, обычно разыгрываемые приматами.) Чтобы установить статус в ранних человеческих обществах, люди (особенно мужчины) часто устраивали соревнования, такие как игры и сражения, с явными победителями и неудачники.Точно так же они демонстрировали свой статус и умственные способности в сложных публичных ритуалах и художественных представлениях. Основная цель такой практики — произвести впечатление на других. Считалось, что успешные, то есть имеющие высокий статус, здоровые самцы производят сильное и умное потомство. Для самок, стремящихся к выживанию, полных решимости не только воспроизводить, но и выкармливать своих детенышей, как только они появятся, такие самцы были… ну, неотразимы. Со своей стороны, женщины считали, что соревнования между собой не нужны, хотя они действительно стремились быть более привлекательными, чем друг друга, чтобы иметь лучший выбор среди мужчин с высоким статусом.Но более прямые формы состязания не гарантируют женщинам статуса привлекательных партнеров и не помогают им в достижении своих целей по защите своего потомства.

Итак, укоренившееся мужское желание вести публичную борьбу и демонстрировать мужество и компетентность сохраняется и сегодня. Это не должно удивлять ни одного представителя корпоративного мира. Мужчины постоянно устраивают соревнования между собой, чтобы увидеть, кто будет продвигаться по службе, выиграть новый аккаунт или заслужить внимание лидеров. Победителей этих конкурсов часто устраивают на публичные показы ударов в грудь.И даже в организационных условиях, где сотрудничество было бы выгодным, мужчины часто выбирают конкуренцию.

Каковы последствия для менеджеров? Ответ — чувствительная территория, потому что он касается врожденных различий между мужчинами и женщинами и того, что это значит для менеджеров. Вспомните, что произошло девять лет назад, когда Феличе Шварц в своей статье «Женщины-менеджеры и новые факты жизни» (HBR, январь – февраль 1989 г.) предложила компаниям рассмотреть возможность создания другого карьерного пути для женщин с детьми.Некоторые провозгласили концепцию так называемого «следа мамы» — термин, кстати, придуманный не Шварц, — но многие феминистки критиковали ее работу.

Таким образом, достаточно сказать, что менеджеры должны знать, что вы можете убедить мужчин воздерживаться от превосходства над собой, но вы можете бороться с их программированием. Кроме того, компании могут спросить себя, написаны ли их правила успеха для мужчин или для мужчин. Возможно, причина того, что большинство женщин не разбивают стеклянный потолок, заключается в том, что они находят эти правила отвратительными или, по крайней мере, противоречащими своей природе.

Когда все сказано и сделано, эволюционная психология рисует довольно яркую картину человеческого мышления и чувств. Мы можем желать, чтобы люди были более рациональными, но наш мозг, созданный для другого времени и места, мешает. Но правда в том, что сегодня рациональность нужна нам больше, чем когда-либо. Мир становится все более сложным, и мы должны принимать более сложные и многоуровневые решения все быстрее и быстрее.

Конечно, люди изобрели замечательные инструменты, помогающие прогнозировать неопределенность и управлять ею.Тот факт, что сейчас не так много мошенников, подобных Нику Лисону, который в одиночку сумел обрушить британский банк Barings Bank своей игрой в систему, говорит о том, что уже существует множество средств контроля, которые сдерживают эти импульсы и управляют ими. Например, на современных торговых площадках компьютерное моделирование широко используется для объективной оценки рисков и вероятностей. Трейдеры и менеджеры коллективно изучают рискованные рыночные позиции, чтобы ограничить финансовые риски. Системы вознаграждения и наказания поощряют открытость в отношении потерь и строго наказывают за сокрытие.Ответственность за различные элементы торговых сделок разделена между функциями, чтобы предотвратить мошенничество. Но даже с этими средствами контроля и защиты, несомненно, что огромные затраты по-прежнему связаны с проявлением человеческой иррациональности в этой и других сложных средах, основанных на информации.

Эволюционные психологи, однако, утверждают, что наша примитивная психорациональность, столь хорошо приспособленная к ненадежной жизни охотников-собирателей, будет продолжать звонить нам, когда у нее будет возможность сделать это.В выборе, который делают бизнесмены, можно ожидать, что скрытые замыслы эмоций, неприятие потерь, чрезмерная уверенность, категоричность мышления и социальная интуиция будут по-прежнему преобладать. Таким образом, эволюционная психология показывает, насколько важно для нас иметь четкое представление о нашей предвзятой природе, чтобы мы могли построить образ мышления, чтобы защититься от их худших последствий.

Социальная жизнь.

Наряду с работой человеческого разума эволюционная психология также исследует динамику человеческой группы.Как естественный отбор объясняет способы организации людей? Какие аспекты социального поведения можно объяснить нашей развитой схемой?

Чтобы определить наши программы для социальной жизни, ученые в области эволюционной психологии искали общие черты человеческих обществ, прошлых и настоящих, и экстраполировали из них то, что должно быть биогенетическим. Концепция коэволюции имеет решающее значение для этого метода анализа — идея о том, что культура и социальные институты являются адаптациями, которые находят компромисс между условиями окружающей среды, такими как снабжение продуктами питания и плотность населения, и устойчивыми характеристиками человеческой психологии.Итак, как указали сравнительные антропологи, когда каждый смотрит на удивительное разнообразие человеческих обществ, он постоянно сталкивается с общими темами, дилеммами и конфликтами. Эти общие факторы являются врожденными и определяют многие аспекты социальных отношений сегодня.

Выводы эволюционной психологии о человеческом устройстве социальных отношений имеют значение для менеджеров в трех областях: организационный дизайн, иерархия и лидерство.

Организационный дизайн. Как и предшествовавшие им приматы, люди никогда не были одиночками. В самом деле, семья является центральным элементом всех человеческих обществ. Из-за постоянного преобладания семьи современные дарвиновские мыслители выдвигают гипотезу о том, что человеческому выживанию в значительной степени способствовала квалифицированная моногамия — парные узы, необходимые для длительного ухода за молодыми. Но ни одна семья не пережила бы каменный век без дополнительной поддержки. Так родился клан или расширенная семья, построенная через «браки», то есть спаривание с другими семьями.

Кланы на равнине Саванны, по-видимому, были схожи в одном ключевом отношении: по словам Робина Данбара, профессора психологии Ливерпульского университета, они насчитывали до 150 членов. В своем исследовании Данбар обнаружил линейную зависимость между размером мозга и размером группы социальных приматов. Чем больше мозг, тем больше размер группы. Теперь может показаться, что у других видов есть группы, превышающие 150 членов. Например, мы видим вместе тысячи лосей. Но это не кланы в том смысле, в каком их настраивают или воспринимают люди.У лосей нет ни связывающей связи, ни социальной организации. Например, они не защищают друг друга и не устанавливают разделения труда. Они просто собираются в брачные группы — одинокий самец со своими многочисленными самками и их потомством.

Люди организовываются социально. Они связаны узами сообществ, хотя поддержание таких сообществ — сложный вопрос. Это требует большой силы мозга: запоминание людей, создание союзов и выполнение обещаний — все это сложные умственные задачи.А учитывая размер нашего мозга, согласно исследованию Данбара, самый большой клан, с которым может справиться человек, насчитывает 150 членов.

Вполне возможно, что именно по этой причине мы видим стойкую силу малых и средних семейных предприятий на протяжении всей истории. Эти компании, обычно насчитывающие не более 150 членов, остаются доминирующей моделью во всем мире, обеспечивая примерно 60% всей занятости. Семейные компании также составляют значительную часть крупного бизнеса, особенно в Азиатско-Тихоокеанском регионе.А на Западе многие крупные компании опираются на существенные взаимосвязанные семейные сети.

Конечно, сегодня во многих компаниях работает более 150 человек. И многие из этих предприятий борются со склонностью людей к разделению на группы, а также со склонностью к конфликту между функциями, отделами или даже командами. В последние годы многие компании пытались справиться с этой сложностью с помощью матричного управления. Тем не менее, это оказалось одной из самых сложных и наименее успешных организационных форм.Причина? Эволюционные психологи утверждают, что матричные формы по своей природе нестабильны из-за противоречивого притяжения к слишком большому количеству центров тяжести. Людей инстинктивно тянет к приверженности одному сообществу за раз, обычно тому, которое им ближе и более знакомо. Таким образом, когда современного бизнесмена просят подчиниться и своему региональному боссу, и менеджеру по продукту, его обычно привлекает региональный босс, потому что он физически ближе к тому месту, где работает сотрудник, и к тому, что он знает лучше всего.Точно так же, когда менеджер «принадлежит» функции и проекту, его преданность функции — ее основное назначение — обычно преобладает. Двойную лояльность, требуемую матричным управлением, трудно поддерживать в долгосрочной перспективе. Поэтому неудивительно, что матрица работала лучше всего там, где она была ограничена по размеру и продолжительности и была направлена ​​на общую цель конечного проекта — например, временное собрание части клана охотников-собирателей. для какого-нибудь крупного начинания, такого как игровой драйв.

Правило 150 эволюционной психологии может также объяснить успех современных клеточных и звездообразных организационных форм, когда подразделения выделяются из основного корпуса растущей компании или когда новые подразделения приобретаются, но позволяют сохранить высокую степень автономии. , такое, что численность подразделения не превышает 150 человек. Двумя яркими примерами являются ABB, транснациональная корпорация со штаб-квартирой в Швеции, которая благодаря этому стала лидером в мире, и Virgin, которая, особенно в первые дни своего существования, культивировала атмосферу индивидуального предпринимательства и самоуправления.ABB насчитывает около 1500 подразделений, в каждом из которых работает в среднем 50 человек. В первые годы феноменального роста и успеха Virgin допускала на работу не более 50 сотрудников.

Иерархия. Вернемся снова к отношениям между полами. Мир охотников-собирателей был определенно более изменчивым, чем наш сегодня, поскольку богатство, представленное едой, одеждой и кровом, было менее предсказуемым. Как отмечалось ранее, те, кто был «богат» в один сезон, легко могут стать бедными в следующем.Тем не менее, мы можем предположить, что одни люди регулярно добивались лучших результатов, чем другие, и, таким образом, получали статус. Когда пришло время заключать союзы, их разыскивали, а когда пришло время выбирать лидеров, их выбирали.

Наши задачи могут отличаться от задач охотников-собирателей, но наша проводка — нет.

Богатство имело значение в социальных отношениях людей каменного века, но, вероятно, не больше, чем другой символ статуса — репродуктивное качество. Самки пришли к выводу, что у доминирующих самцов рождаются более сильные дети с большей вероятностью выживать в стихии.Мужчины искали женщин, которые казались здоровыми и плодородными.

Теперь вы можете спросить, что это значит для менеджеров? Ответ заключается в том, что желание получить статус в организационной среде заложено в человеческой природе. Когда мы пытаемся устранить это путем разделения слоев или, что более радикально, в экспериментальных сообществах, таких как кибуцы, человеческий инстинкт статусной дифференциации вновь проявляет себя. Даже в небольших временных группах равных, таких как учебные мероприятия, объединяющие незнакомцев из разных компаний, начало иерархии можно сразу увидеть в образцах неформального лидерства и почтительного поведения.Мы наблюдаем разыгрывание ролей столь же древних, как наше время на планете.

Стремление получить статус в организационной среде, попросту говоря, является частью человеческой природы.

Эволюционная психология предполагает, что если менеджеры попытаются устранить маркеры статуса, такие как угловой офис и выделенное парковочное место, или если они попытаются избавиться от иерархических уровней, на их месте просто возникнут новые вариации. Во что бы то ни стало, статусом и иерархией следует управлять гибко и гибко, и все компании уже знают, как избегать чрезмерно длинных цепочек команд.Но менеджерам не мешало бы узнавать и вознаграждать сотрудников через признание статуса. Это не всегда требует обычных вознаграждений, таких как повышение по службе и повышение заработной платы; Статус также может быть присвоен через такие обязанности, как временное руководство производственной командой.

В совокупности исследования эволюционной психологии размера и иерархии групп помогают менеджеру по-новому взглянуть на команды. Действительно, менеджеры должны стараться поддерживать такие группы, как рабочие группы и комитеты, в управляемом соотношении размера семьи до 12 человек.Более того, менеджерам, вероятно, не следует пытаться управлять командами в условиях строгой демократии. Им следует выстроить общий набор целей, поддерживая эгалитарный дух разделения и равных прав, но при этом ожидать и позволять неформальным руководящим ролям действовать. В то же время менеджеры должны остерегаться скотоводства, нормальной человеческой тенденции подражать тому, что делают другие, особенно высокопоставленные люди, вместо того, чтобы делать собственные суждения.

Наконец, наблюдения эволюционной психологии об иерархии показывают, что компании могут поддерживать эгалитарный этос власти только при определенных условиях.Некоторые малые и средние консалтинговые фирмы, которые «охотятся и собирают» клиентов и проекты в рассредоточенном поле неопределенных ресурсов, кажется, лучше всего способны развивать этот идеал, как это делалось в старых ремесленных гильдиях до индустриализации. Что касается более традиционной организации современности, мы сталкиваемся с противоречиями, так мастерски высмеянными в мультипликационной ленте Дилберта — сотрудники, которые цинично относятся к расширению прав и возможностей и не доверяют разделению слоев, потому что они признают, что традиционная власть и скрытая иерархия живы, здоровы и контролируют своих судеб.Персонажи Дилберта, кажется, знают то, что вам сказал бы любой эволюционный психолог: иерархия вечна.

Истина в том, что лидеры рождаются, а не становятся. Они не клоны, но всех их объединяет одна особенная черта характера: страсть к лидерству.

Лидерство. Как отмечалось в начале этой статьи, эволюционная психология не оспаривает индивидуальных различий. Действительно, все более обширные исследования близнецов, проводимые поведенческими генетиками, показывают, что люди рождаются с предрасположенностями, которые усиливаются по мере того, как они становятся взрослыми.Например, были обнаружены гены непривязанности и избегания новизны, которые вместе, кажется, равносильны застенчивости. Раньше считалось, что застенчивость вызвана исключительно окружающей средой — если застенчивый человек достаточно сильно постарается, он или она может стать душой компании. То же самое было сказано о людях, которые были очень эмоциональны — их можно уговорить избавиться от таких чувств. Но опять же, исследования показывают, что такие черты характера, как застенчивость и эмоциональная чувствительность, являются врожденными.

То, что личность является врожденной, не новость для родителей, имеющих более одного ребенка.Вы обеспечиваете своим выводкам стабильную домашнюю среду — ту же пищу, те же школы, те же самые базовые условия повседневной жизни. И все же первый ребенок интроверт и вырастает ученым-исследователем. Второй, который никогда не переставал болтать в детстве, вырастает ярким менеджером по продажам. И все же третий ребенок максимально уравновешен и делает карьеру школьного учителя. Эволюционная психология сказала бы нам, что каждый из этих людей жил своей биогенетической судьбой.

Все трое из этих детей запрограммированы на определенные предрасположенности. Например, каждая из них находится где-то в континууме неприятия риска, описанном ранее. Но уровень неприятия риска у каждого разный. Дело в том, что наряду с фундаментальной структурой мозга каждого человека люди также обладают врожденной личностью. Некоторые люди доминируют над другими. Некоторые настроены более оптимистично. Некоторым математика нравится больше, чем поэзия. Люди могут компенсировать эти скрытые предрасположенности обучением и другими формами образования, но бессмысленно пытаться изменить укоренившиеся склонности.

Последствия для лидерства значительны. Во-первых, наиболее важным атрибутом лидерства является желание вести за собой. Управленческие навыки и компетенции можно обучить в человека, но страсть к управлению организацией — нет. Это подпитывает довольно непопулярное представление о том, что лидеры рождаются, а не становятся. Эволюционные психологи согласятся и, по сути, утверждают, что некоторые рождаются , а не , чтобы руководить.

Во-вторых, теория врожденной личности не означает, что все люди с генами доминирования становятся хорошими лидерами.Склонность к авторитарному поведению может помочь, но в некоторых организационных ситуациях более остро требуются другие черты характера, такие как сочувствие или способность вести переговоры. Есть столько же типов лидеров, сколько и лидерских ситуаций. Важно иметь личностный профиль, отвечающий требованиям ситуации.

И наконец, в-третьих, если вы рождены с личностными качествами, которые не сразу поддаются лидерству (застенчивость — хороший пример, как и высокая чувствительность к стрессу), это не означает, что вы не можете быть лидером.Скорее, это означает, что вы должны защитить себя определенными способами. Например, если у вас низкий порог стресса, вам лучше не вести с передовой. Вы можете направить туда своих доверенных старших менеджеров и занять место в корпоративном офисе, чтобы сосредоточиться на стратегии.

Наихудшая проблема, в которую может попасть организация, предполагает этот образ мышления, — это иметь лидера, который не хочет руководить. Неохотные лидеры могут выжить в качестве символических подставных лиц, но будут плохо работать, если их попросят управлять другими людьми.Мотивация к лидерству — это базовое требование для компетентного руководства. После этого имеют значение другие личностные качества и управленческие навыки. Они должны соответствовать требованиям ситуации. Но если ответственный человек не рождается с желанием лидировать, он или она должны сделать всем одолжение и последовать за ними или объединиться с партнерами, которые это делают.

Как заставить эволюционную психологию работать

Как руководители оценивают взгляд на мир эволюционного психолога? Одна альтернатива — не соглашаться на том основании, что именно воспитание, а не природа делает нас такими, какие мы есть.Другой путь — рассмотреть последствия эволюционной психологии при рассмотрении управленческих проблем. Или, на дальнем конце континуума, вы можете использовать эту перспективу при проектировании своей компании.

Один из менеджеров, который сделал это — очевидно, без подсказки со стороны эволюционных психологов — это Рикардо Семлер, генеральный директор бразильской компании Semco. Это замечательное бразильское предприятие было организовано в соответствии с принципами эволюционной психологии, вплоть до убеждения Семлера, что группы должны состоять не более чем из 150 человек.В своей книге Maverick (Warner Books, 1995) он описывает, как он выбросил свои управленческие тексты и начал попытки найти «естественный» способ управления, который оказался весьма успешной самоорганизующейся коммунитарной системой. построены вокруг небольших подразделений. Эти подразделения включали частую торговлю людьми между подразделениями, отдельные планы развития для женщин и гибкое использование иерархии и разделения труда. В процессе Семлер создал нечто близкое к тому, что эволюционная психология считает архетипом наших предков.

Многие другие менеджеры, конечно, тоже делают некоторые из этих вещей, даже если они не осведомлены о перспективе эволюционной психологии. Для сторонников эволюционной психологии это неудивительно и является признаком того, что мы инстинктивно признаем и принимаем то, что мы считаем правдой в отношении нашей природы, когда мы вольны делать это. Однако можно добавить, что многие этого не делают, потому что — вдохновленные оптимистическими рецептами управленческих кулинарных книг или ограниченные технологическими и экономическими императивами — они ошибочно полагают, что с целеустремленностью, ресурсами и изобретательностью все возможно.В этом духе мы снова и снова пытались устранить иерархию, политику и межорганизационное соперничество, но безуспешно. Эволюционная психология говорит, что пора осознать, кто мы есть, и использовать эту информацию, чтобы жить в гармонии с нашей проводкой.

Версия этой статьи появилась в выпуске Harvard Business Review за июль – август 1998 года.

Человеческий инстинкт: беседа с Кеном Миллером

Кен Миллер снова и снова спорил с креационистами, сторонниками разумного замысла и другими, отрицающими реальность эволюции.Теперь он меняет свое внимание. Как один из главных защитников теории эволюции в Америке, он заметил тревожную закономерность как среди сторонников, так и противников эволюции: «Слишком многие люди уходят от [изучения] эволюции с идеей, что эволюционное повествование унижает наш вид».

В Человеческий инстинкт: как мы эволюционировали, чтобы иметь разум, сознание и свободную волю , Миллер утверждает обратное — теория эволюции доказывает наше особое место среди жизни на Земле, опираясь на данные биологии, палеонтологии, философии и т. Д. нейробиология.Миллер, перефразируя своего редактора, написал напутственную беседу, основанную на доказательствах, для человеческого вида.

Здесь я спрашиваю Миллера о самых важных идеях в его книге, таких как примирение эволюции с сознанием и свободой воли, избежание эволюционных преувеличений и уловок для поддержания дружеских отношений с идеологическими противниками.

DJ Neri: Я хочу остановиться на двух основных вопросах, о которых вы уделяете много времени в книге: свободная воля и сознание.Это два больших, сложных и противоречивых вопроса. Что касается свободы воли, ваш аргумент, по-видимому, в значительной степени противоречит Сэму Харрису, который является детерминистом и считает, что наше чувство свободы воли является иллюзией. Не могли бы вы просто объяснить, почему вы думаете, что он неправ, и почему вы думаете, что на этот вопрос так важно отвечать иначе, чем он отвечает на него?

Кен Миллер: Что ж, позвольте мне прояснить: я ни на секунду не утверждаю, что точно определил локус свободы воли в мозгу или выдвинул аргумент нейробиологии, который может продемонстрировать свободу воли. .Но я, конечно же, не думаю, что кто-то придумал идеальную детерминистскую точку зрения и в этом отношении.

Одна из книг, которые я обсуждал в своей главе о свободе воли, — это очень короткая одноименная книга Сэма Харриса. Харрис, имеющий опыт работы в области нейробиологии, приводит очень аргументированные и убедительные аргументы против любой идеи о том, что в мозгу происходит какой-то жуткий процесс, который противоречит законам химии, физики и клеточной биологии связей между мозгом и мозгом. головной мозг. Я, как клеточный биолог, полностью согласен с этим.Я не думаю, что в мозгу что-то происходит, что требует какого-то эфирного духа, чтобы объяснить это, или что не является неотъемлемой частью того, что на самом деле делают клетки и электрические потенциалы, протекающие вокруг мозга. Прежде всего, я хочу прояснить это.

Однако меня поражает, что аргументы Харриса против свободы воли в значительной степени сводятся к своего рода детерминизму, который выступает не только против свободы воли, но также против независимости и индивидуальности. По сути, если бы я проглотил его аргументы, крючок, линию и грузило, я бы не был собой.Я был бы просто набором атомов, каждое действие и каждое мгновение которых просто определялось ранее существовавшим состоянием этих атомов и молекул. Есть замечательная цитата Дж. Б. С. Холдейна, великого биолога-эволюциониста, которая в основном гласит: «Если мой мозг полностью состоит из атомов, а я не вижу причин полагать, что это не так, то даже моя вера в существование атомов определяется атомы в моем мозгу, и поэтому у меня нет оснований полагать, что это правда ».

Меня беспокоит отказ от свободы воли, поскольку это угрожает науке.

И вот какой парадокс приходит с этой идеей. Я думаю, что Сэм Харрис считает свободную волю важным компонентом западной авраамической религиозной веры, к которой он, безусловно, очень аргументированно враждебен. Следовательно, любой намек на то, что свобода воли может быть как-то подлинной, является апологией религиозной веры, которую Харрис счел бы непродуктивной.

Но меня беспокоит то, что отказ от свободы воли угрожает науке. Причина в том, что сама идея науки основана на вере — если вы хотите ее так называть — в то, что мы, люди, можем быть независимыми судьями эмпирических данных в правильно спланированном и контролируемом эксперименте.Когда вы прямо к этому подойдете, если нам действительно не хватает свободы воли, тогда нам не хватит независимого суждения, необходимого для продвижения науки.

В его книге есть несколько отрывков, которые показались мне глубоко ироничными. Один из них — отрывок, в котором Харрис в основном говорит, насколько лучше будет наша жизнь, если мы поймем, что нам не хватает свободы воли. Когда вы встаете именно на эту кафедру, вы говорите своим читателям, которым, по-видимому, не хватает свободы воли, сделать ценностное суждение о том, что их жизнь станет лучше (и, конечно же, у них нет свободной воли, чтобы сделать свое дело. живет лучше), если они принимают ваш аргумент (и, опять же, у них нет свободной воли, чтобы принять его), что вы делаете, даже если у вас нет свободы воли, эта свобода воли не существует.

Ближе к концу книги есть очень любопытный набор отрывков. Я думаю, что, завершая эту короткую книгу, доктор Харрис понял, что ему нужно объяснить, почему он написал ее, поскольку у него также нет свободы воли. Это очень странный отрывок в конце, где он в основном говорит, перефразируя, Мой мозг подсказывает мне делать разные вещи, например, использовать слово слон на этой странице, что я просто сделал без всякой причины . Он говорит, в основном, . Я не могу сказать вам, как я решил, что эта книга закончена, потому что мой мозг решил за меня, но, может быть, я сейчас голоден.Я пойду поесть, . И это конец книги.

Это совершенно неудовлетворительный вывод с точки зрения ученого — говорить, что мы принимаем фундаментальные решения без всякой причины. В своей книге я цитирую Стивена Хокинга, которого тоже беспокоит свобода воли. Хокинг говорит, что если мы когда-нибудь придем к окончательной теории, которая сможет объяснить не только происхождение Вселенной, но и ее поведение в каждый момент с тех пор, и мы действительно детерминированные существа, это будет означать, что сама теория определит путь. в котором мы приходим к теории и как, следовательно, мы можем узнать, верна ли теория? И для меня это великая ирония, присущая аргументам против свободы воли.

Последний момент — я изложил это в книге, которая в основном посвящена эволюции человека — состоит в том, что я думаю, что многие люди в популярном смысле слова эволюция понимают, что у нас нет свободы воли, потому что мы «просто животные». Аргумент, который я пытался выдвинуть, состоит в том, что если у нас действительно есть подлинная свобода воли, то ее нам дала эволюция. Следовательно, эволюция — не враг свободы воли. Эволюция, если существует свобода воли, на самом деле является ее создателем.

DN: Соответственно, вы утверждаете, против Thomas Nagel или Raymond Tallis , что объяснения сознательного мышления могут быть объяснены наукой, что само сознание могло развиться.Можете ли вы резюмировать, почему вы так думаете?

KM: Сознание — действительно интересный вопрос, и пока я не углубился в него, я понятия не имел, насколько спорным было это поле. Но мальчик, теперь я знаю. Я показал черновик моей книги нескольким людям, и один из них сказал мне: «Я любил вашу книгу вплоть до главы о сознании», но он не мог одобрить ее, потому что я слишком много уступал «физикалистам». ” Другой рецензент рукописи сказал: «Мне понравилась ваша книга вплоть до главы о сознании», но этот рецензент придерживался прямо противоположной точки зрения, а именно, что я слишком сомневался в физикализме и слишком много приписывал возникающим свойствам, сложности мозга и т. Д. так далее.

Одна из вещей, которая мне подсказывает, это то, что о сознании будут спорить долгое время. И одна из самых интересных вещей в сознании — и это очевидное наблюдение — это то, что буквально каждый думает, что он в этом эксперт, потому что все сознательны!

Когда я готовил книгу, я прочитал очень влиятельную книгу философа Нью-Йоркского университета Томаса Нагеля под названием Mind and Cosmos . Подзаголовок, как многие из ваших читателей, возможно, знают: . Почему материалистическая неодарвинистская концепция природы почти наверняка ложна .И мальчик поймал меня на этом подзаголовке. Ученому-эмпирику трудно читать эту книгу, потому что она очень глубоко посвящена философии. Но усилия того стоят, потому что Нагель действительно пишет четко и твердо в своих выводах. Он в основном утверждает, что сознание — или то, что Дэвид Чалмерс мог бы назвать «трудной проблемой сознания» — по своей сути выходит за рамки того, что мы сегодня можем объяснить с точки зрения эмпирической науки. А если сознание необъяснимо, то неодарвинистская теория природы ошибочна, что всегда казалось мне натяжкой.

Эволюция — не враг свободы воли. Эволюция, если существует свобода воли, на самом деле является ее создателем.

Причина этого, по словам Нагеля, в том, что неодарвинизм утверждает, что может объяснить эволюцию всего, что нас окружает, включая сознание. И если сознание нельзя объяснить периодом науки, значит, что-то не так с неодарвиновской теорией эволюции. Я бы сказал, что на самом деле он говорит о проблеме нейробиологии.Неврология еще не окончательно объяснила все, что происходит в мозге. Другими словами, человеческий мозг пока не смог разобраться во всех деталях. И это абсолютно верно — это то, что удерживает экспериментальных нейробиологов в бизнесе.

Но проблема сознания всегда казалась мне — опять же, как биологу клетки — немного странной. Часто в рассуждениях Нагеля встречается идея, что физикалисты ошибаются, потому что в свойствах материи или сложных молекулах, системах и даже клетках, построенных из материи, нет ничего, что позволило бы предсказать существование сознания.Если наша жизнь состоит из материи — а они, безусловно, таковы, — то как могут быть сознательными такие атомы, как углерод, фосфор, азот и сера? Сознание должно выходить за пределы материала.

Мой ответ: я не уверен, что есть что-нибудь в основных свойствах материи, что позволило бы кому-то сделать вывод о возможности самой жизни. Но тем не менее жизнь — явление материальное. Если у меня есть конфета с большим количеством атомов углерода, и я съем ее, некоторые из этих атомов углерода станут частью меня: кости, мышцы, жир и, возможно, часть моей нервной системы.Происходит ли фундаментальное изменение в этих атомах углерода, когда они включаются в живую человеческую клетку? Поговорите с любым химиком, и ответ — «нет». Углерод по-прежнему остается углеродом, независимо от того, является он частью живого существа или нет.

Итак, я бы сказал, что сознание не является «свойством» материи. Сознание — это не то, что имеет значение . Скорее, сознание, как и жизнь, имеет значение. делает . Многие люди, кажется, приходят к выводу, что для объяснения сознания должно быть нечто большее, чем материя.Я думаю, как и многие другие люди, писавшие об этом, что мы переоцениваем то, что мы понимаем о природе материи. Многие физики, особенно люди, работающие в ЦЕРНе, Большом адронном коллайдере, скажут вам, что природа материи — это не только протоны, нейтроны и электроны. Это намного сложнее. Думать, что это не влияет на живые системы, я считаю безнадежно наивным.

Итак, я думаю, что сознание реально. Я думаю, что сознание основано на материи.И я думаю, что в конечном итоге наука будет делать то, что всегда делает, а именно все ближе и ближе к раскрытию окончательной природы нейронных явлений. И я думаю, это включает в себя сознание.

DN: В вашей книге есть несколько отрывков из литературы или стихов, которые вы используете, чтобы проиллюстрировать свои мысли. Я хочу вспомнить один, о котором я вспомнил, когда читал The Trial от Kafka. Ближе к концу главный герой К. разговаривает со священником и пытается разобраться в том, что ему говорит загадочный «привратник закона».Вывод священника таков: «Не обязательно все принимать правду. Его нужно принимать только в случае необходимости ».

Это чувство может немного пройти через эти дебаты. Это может быть обычным явлением среди религиозных людей, которые выступают против эволюции или за существование Бога, потому что без Бога они верят, что общество будет в руинах, поэтому они принимают Бога как a priori необходимым. Когда на карту поставлено столько всего, как избежать мотивированных рассуждений, в которых ваши взгляды на религию определяют то, как вы исследуете или интерпретируете эволюционную теорию?

KM: В соответствии с тем, что вы сказали о Кафке, есть замечательная цитата Достоевского: «Если Бог мертв, то все дозволено.«Я слышал, что это поднял Филип Джонсон, профессор права в Калифорнийском университете в Беркли, ведущий критик эволюции и видный деятель движения за разумный замысел. Он сказал это, как бы говоря: «Что ж, возможно, вы действительно не верите в Бога, но вы должны, потому что без этого предположения общество рухнет».

Моя первая книга для широкой аудитории называлась В поисках бога Дарвина : Ученый в поисках точки соприкосновения между Богом и эволюцией .Справедливости ради стоит сказать, что, когда я писал эту книгу, я вышел из туалета как религиозный человек. Несмотря на то, что я не сказал об этом прямо, люди, которые это прочитали, сразу поняли — из-за того, как я говорил о религиозной вере, — что я католик. Я всегда говорю людям, потому что считаю, что это лучший способ описать меня, — это то, что я практикующий католик, и я буду продолжать практиковать, пока не получу это правильно. Потому что я определенно думаю, что должен продолжать работать над этим.

Сознание — это не то, что имеет значение . Скорее, сознание, как и жизнь, имеет значение. делает .

Что касается религиозных императивов, то в этой книге я пытаюсь обратиться как к религиозным, так и к нерелигиозным людям с точки зрения поиска ценности и ценности в человеческом духе и в человеческой природе. Честно говоря, двое из людей, которых я нашел наиболее вдохновляющими в этом отношении, были атеистами: Якоб Броновски, написавший The Ascent of Man , и особенно покойный Карл Саган.Саган был беззастенчивым атеистом, но он определенно ценил религиозные чувства с точки зрения священности природы.

Многие люди могут знать меня по моим более ранним книгам и сказать: «Ну, конечно, вы верите в свободную волю, вы верите в реальность сознания и так далее просто потому, что это религиозный императив». Для меня это было бы все равно что взять в руки очень серьезную книгу Сэма Харриса о свободе воли и сказать: «Ну, конечно, вы не верите в свободу воли — вы атеист, и поэтому я избавился от вашей идеи.«В этой книге я очень мало говорю о религиозной вере. Я пытаюсь привести чисто научный аргумент. Настоящий вопрос заключается в том, считаете ли вы эксперимент на людях исключительным и ценным. Я бы сказал, пытаясь перефразировать Карла Сагана, что мы, люди, — все живые существа на этой планете — буквально созданы из звездной пыли. Причина этого в том, что более тяжелые элементы, делающие жизнь возможной, сами были выкованы в огне звезд. Итак, мы буквально являемся частью этого, мы материально часть космоса.

Но что отличает нас от других, так это то, что мы являемся сознательной и осознающей частью космоса. Итак, в человеческих существах вселенная осознала себя. По сути, мы пробуждаем Вселенную. И это не совсем соответствует чьей-либо версии религиозных догм, и я не хотел, чтобы она соответствовала.

DN: Я хочу спросить вас о другой спорной теме: эволюционной психологии. В книге вы немного оспариваете эволюционную психологию, как она может быть чрезмерно амбициозной или как прикладная теория эволюции может иногда создавать «именно такие» истории.На ваш взгляд, является ли эволюционная психология дефектной по своей сути? Или существует версия эволюционной психологии, которая может помочь нам лучше понять человеческое поведение или эволюцию человеческого разума?

KM: Эволюционная психология — это , а не изначально ошибочная область, и она может рассказать нам действительно важные вещи. Это область, в которой по своей сути соблазнительно спекулировать и чрезмерно обобщать. Наиболее убедительный пример этого связан с детоубийством, то есть убийством маленьких детей их родителями, обычно отцами или отчимами.

Г.К. Уильямс, великий биолог-эволюционист, в книге под названием The Pony Fish’s Glow говорил об убийствах в гаремах среди определенных видов обезьян (и описание, которое я собираюсь вам дать, было недавно подтверждено учеными, ищущими Данные ДНК, подтверждающие родство самцов обезьян с потомством и т. Д.).

Г. К. Уильямс описал особый вид обезьян, живущих в Индии, где социальная структура основана на гареме. Есть один-единственный самец, который является хозяином гарема для нескольких меньше, чем дюжины самок, и он оплодотворяет их всех, и все они имеют этих детей и так далее.Время от времени между мужчинами происходят схватки, и хозяин гарема оказывается побежденным или убитым. Когда новый самец захватывает гарем, он систематически убивает маленьких детей всех самок. Как только он убивает их младенцев, у них начинается течка, он спаривается с ними, а затем заводит от них своих собственных детей.

Теперь то, что Дж. К. Уильямс написал об этом — и это довольно устрашающе — я думаю, его язык был таков: «он убивает ее детей. Затем они демонстрируют свою любовь к убийце своих младенцев, вынашивая для него новых детей.А затем Дж. К. Уильямс написал: «Вы все еще думаете, что Бог добр?» Боже, это действительно страшно. Вот почему это интересно. Вы можете спросить себя: «Ну и дела, интересно, есть ли какое-нибудь отражение этого в человеческом поведении?» И ответ оказался потрясающим: да. Было проведено несколько исследований детоубийства (убийство ребенка в возрасте до 12 месяцев в семье), и его почти всегда проводит родитель-мужчина.

Исследования проводились в нескольких странах, в том числе в США.С., но лучшее было сделано в Канаде. Когда я рассказываю об этом своим ученикам, я говорю им, чтобы они приготовились к этому, потому что это звучит пугающе, но не так страшно, как кажется сначала. Оказывается, отчим в сто двадцать раз больше вероятности убить одного из своих приемных детей по сравнению с вероятностью биологического отца убить одного из своих собственных биологических детей. Сто двадцать раз. Это ужасно. Это согласуется с анализом поведения гарема обезьян Г. К. Уильямсом.

Но потом я также говорю своим студентам: «Теперь я знаю, что многие из вас происходят из семей, в которых есть приемные родители, и все вы университетского возраста, и вы можете задаться вопросом:« Боже мой, как я выжил в этом? ? ‘”Ключ в том, чтобы отступить на секунду и взглянуть на статистику. Фактическое количество детоубийств в канадском исследовании составило 324 случая на миллион пасынков. Это равняется одному из 2500. Более чем в 999 случаях из 1000 этот отчим, скорее всего, будет любящим, заботливым и ласковым родителем.

Итак, в человеческих существах Вселенная стала осознавать себя. По сути, мы пробуждаем Вселенную.

Итак, когда вы приводите аргументы в пользу эволюционной психологии, интересно то, что очень легко аргументировать, почему отчим должен иметь биологический императив убивать пасынков: генетической связи нет, и, следовательно, в эволюционной термины это пустая трата ресурсов. Но если вы приведете этот аргумент, вы должны будете сказать: «Почему эволюционный аргумент настолько слаб, что теряет свою значимость: один из 2500?»

Думаю, ответ здесь очень простой.Что касается человеческого поведения, все мы наследуем определенные биологические предрасположенности к поведению, которое может быть сформировано эволюцией. Вот о чем нам может рассказать эволюционная психология. Но причина того, что количество убийств исчезает почти до минимума, заключается в том, что мы, люди, выросли в культуре, а культура сильна. Эта культура в основном состоит в том, чтобы воспитывать молодых людей — не всегда успешно, я признаю, — с уважением к жизни, к детям и с необходимостью уважать жизни других людей.Это часть всех человеческих культур.

Итак, эволюционная психология может многое рассказать нам о внутренних побуждениях, которые естественный отбор вложил в нас. Но время от времени эволюционная психология претендует на роль только причины, по которой мы ведем себя так, как мы. Я думаю, что притворяться, что эволюционная психология может дать нам полное объяснение всех гуманитарных и социальных наук, является примером чрезмерного охвата.

DN: По той же линии вы звоните по номеру половой отбор через выбор партнера «весьма спекулятивный.В частности, существует теория, согласно которой создание произведений искусства, музыки или литературы — это способ обозначить нашу унаследованную умственную пригодность, и что наш выбор партнеров является движущим механизмом выбора. Эта теория просто переоценена или вы думаете, что это совершенно неточный способ объяснить эволюцию нашего разума?

KM: То, что вы конкретно имеете в виду, — это книга Дениса Даттона под названием The Art Instinct . Даттон был австралийским искусствоведом, который утверждал, что создание искусства можно объяснить как пример полового отбора.Он отметил, что исторически большинство художников были мужчинами, и утверждал, что люди занимаются искусством, чтобы произвести впечатление на девочек и расширить их возможности для спаривания. Я женат на художнице, и я не уверен, что она скажет, что создала искусство для того, чтобы заполучить целую кучу парней.

Половой отбор — это реальность. Ни один биолог не станет спорить иначе. Я, конечно, тоже не стал бы. Но взять — как это делают некоторые писатели — не только искусство, но также музыку и литературу, и попытаться использовать их в качестве примеров полового отбора, чтобы объяснить, почему мужчины доминируют в этих профессиях? Я слышал, как люди утверждают, что все великие комики — мужчины именно потому, что комедия — это искусство, которое парни использовали, чтобы везти с девушками.Вот почему женщины не смешные. Я думаю, что женщины смешные, и некоторые из моих любимых комиков — женщины.

Когда кто-то приводит эти аргументы, они пытаются выдумать эволюционную «просто так», объясняющую, почему это заложено в наших генах, даже не потрудившись на самом деле искать эти гены. Я думаю, что люди упускают из виду тот факт, что все мы растем в обществе (я так же относился к проблеме детоубийства). Но в этих обществах преобладали мужчины, и им исторически отводились гендерные роли.Неудивительно, что в таком обществе мужчины в значительной степени взяли на себя эти роли.

В частности, имея дело с аргументами Даттона об инстинкте искусства, он процитировал психологические исследования, которые показывают, что люди, особенно молодежь, предпочитают пейзажи с деревьями, животными и водой. И это действительно так. Но, пожалуйста, объясните мне, почему мы считаем Пикассо великим художником. На большинстве его картин нет деревьев, животных или воды.

Как написал один критик книги Даттона, хотя подобная теория может объяснить заурядное искусство, стоит отметить, что, когда каждое произведение великого искусства в большом музее нарушает ваш главный принцип, возможно, стоит подумать еще раз.

DN: Переходя к эволюции и религии, вы пишете: «Дарвин ясно осознавал, что небольшая полировка человеческого эго будет иметь большое значение для поощрения принятия его идей». Я думаю, что ваш аргумент в книге аналогичен. Чтобы убедить людей, нужно ли шлифовать эго некоторых верующих, чтобы сделать эволюцию более приемлемой для них?

КМ: Я так не думаю. Когда я говорю с религиозной аудиторией, особенно с христианской аудиторией, я говорю очень просто.Я вообще не хочу шлифовать эволюцию. Я просто говорю: смотрите, первый долг любого христианина — истина. Я думаю, вы понимаете это как христианин. И поэтому ваш первый вопрос об эволюции не должен быть . Это противоречит тому, что мой проповедник сказал мне о книге Бытия? или Противоречит ли это упоминаниям об Адаме в письмах Павла? Нет, нет, нет. Ваш первый вопрос об эволюции должен быть очень простым: Это правда? И если это правда, то мы должны найти способ понять это.

Нам часто крайне не хватает необходимого навыка: всегда предполагать добрую волю со стороны человека, с которым вы не согласны, даже если это не всегда так.

Мой авторитет — и я всегда рад его процитировать — не какой-нибудь теолог нового века. Это святой Августин, епископ Гиппопотама, писавший в начале пятого века. Он написал книгу под названием Буквальное значение Книги Бытия . Там есть замечательный отрывок, в котором святой Августин пишет, что даже неверующий может — и я модернизирую его слова — изучать астрономию, геологию и биологию, и худшее, что могло бы случиться, было бы для верующего человека, предположительно рассказывающего неверующий, что имеет в виду Библия, несущий чушь на научные темы; мы должны сделать все возможное, чтобы этого не произошло, чтобы неверующий не пропустил послание спасения.

Итак, я говорю религиозной аудитории не «Эй, я собираюсь дать вам красивую, отточенную версию эволюции», а скорее «Эволюция — это научный факт. Смирись с этим. И найти способ — как нашел бы способ святой Августин — в основном согласовать это с вашим пониманием мира и места Бога в нем ».

DN: Вы только что продемонстрировали, что являетесь ярым защитником эволюции, но, как вы упомянули, вы также являетесь практикующим католиком. Я заметил, что вы дружите с Ричардом Докинзом, чьи взгляды на религию, как мы можем с уверенностью сказать, совершенно противоположны вашим.

KM: Действительно, но позвольте мне вмешаться, сказав, что я действительно считаю Ричарда своим другом. Он очень щедро упоминал меня в своих книгах, он продвигал мои книги в Великобритании, и я очень хорошо с ним общался.

DN: Я уверен, что вы также дружите со многими христианами, чьи взгляды на эволюцию так же расходятся с вашими, как и взгляды Ричарда Докинза на религию расходятся с вашими. Как вы поддерживаете эти отношения с людьми, которые категорически с вами не согласны, в условиях особенно поляризованной политической или иногда научной обстановки? У вас есть какие-нибудь советы или секреты по этому поводу?

KM: Вы будете смеяться над этим: станьте спортивным чиновником.В детстве я занимался несколькими видами спорта, в частности, играл в бейсбол.

Я думал, что когда у меня будут дети, я буду тренером маленькой лиги своего сына. Но у меня были только девочки, поэтому я стал тренером по софтболу. Потом мои девочки выросли и перешли в старшую школу и так далее. Мне нравился софтбол с быстрой подачей, но я не хотел тренировать чужих детей.

Итак, я перешел на «темную сторону» и стал арбитром. Мне двадцать первый год, и я судью по софтболу с быстрым питанием вплоть до уровня NCAA.Если вы хотите научиться общаться с людьми, которые категорически с вами не согласны, станьте спортивным чиновником!

Некоторые из моих коллег спросили меня: «Когда вы ведете дебаты с так называемым научным креационистом, как вы сохраняете хладнокровие?» Мой ответ: если вы хоть представляете, что люди говорят судье во время игры с мячом, вы поймете не только, как сохранять хладнокровие, но и почему это важно. Это первое.

Я думаю, вторая вещь — я сейчас очень широко говорю о нынешнем политическом климате в Соединенных Штатах — это то, что нам часто крайне не хватает необходимого навыка: всегда предполагать добрую волю со стороны человека, с которым вы не согласны, даже если это не всегда правда.Но, мальчик, это помогает вам психологически, а также помогает сформировать более последовательный аргумент, если вы предполагаете, что другой человек поддается разуму, и если вы пытаетесь увидеть мотивацию, стоящую за вашим собственным аргументом.

У меня большой опыт работы с мячом и вне его. И я думаю, это важно. Что касается Ричарда, я честно думаю, что на протяжении многих лет Ричард был самым ясным, наиболее проницательным и убедительным автором теории эволюции на этой планете.Поэтому я ценю его прозу, его проницательность и его способность объяснять сложные эволюционные идеи.

Если вы возьмете откровенно ненаучную книгу Ричарда The God Delusion , его бестселлер всех времен, даже несмотря на то, что он очень щедро упоминает меня в книге и благодарит меня за мои усилия против движения разумного замысла, я нахожу в этой книге есть за что критиковать. Но я бы не стал преследовать Ричарда лично, потому что я знаю, что он порядочный человек, и я знаю, что он придерживается своих убеждений.Они отличаются от моих, но это, конечно, не мешает нам взаимодействовать и на самом деле помогать друг другу и делать общее дело.

Человеческие инстинкты

Люди наслаждаются мистикой и преуспевают в ней, о чем свидетельствует огромный успех Гарри Поттера. книги. Мы обучаем наших детей верить в возрастных мифических существ, начиная с зубная фея, пасхальный кролик и Санта-Клаус (папа Ноэль в Бразилии). Один отец решил пришло время сообщить эту новость его 12-летнему сыну, который все еще верил в Санта-Клауса.Когда он сказал мальчику, что Деда Мороза нет, его умный ребенок блеснул в глазах и сказал О, Я понимаю, Бога тоже нет! Затем папе пришлось быстро отступить и успокоить его. сын, что Бог действительно был реальным. Ожидается, что дети перерастут зубную фею, пасхального кролика, и Санта-Клаус, но никогда не миф о доброжелательном божестве. Этот должен терпеть всю жизнь. Религии занимают особое место в иррациональной правой части нашего мозга. нашему тщательно запрограммированному чувству «духовности»! Любой вызов набожно религиозному вера человека встречает категорическое противодействие, даже физическую вражду.

Интересно, что музыка находится в иррациональном правом полушарии мозга в одном и том же месте. где язык и речь находятся в рациональной левой части (область Брока). Музыка вызывает сильные эмоции у людей и используются нашими лидерами, чтобы побудить нас к действию: таким образом национальные гимны вызывают патриотизм и используются для разжигания наших племенных инстинктов, когда мы идем в безумные войны. Религиозный и политический пыл используется так же, как религиозный и политический. политические группы противопоставляются друг другу.Спортивные болельщики образуют похожие противоборствующие группы используя музыкальную тему своей команды, чтобы пробудить страсть.

Мы рождены с определенным цветом кожи, национальностью, языком, религией и культурой — все являются случайностями рождения, но оказывают глубокое влияние на нашу жизнь и общество, в котором мы живем. Действительно, вместе они определяют, на чьей стороне вы будете в следующей войне! Мало людей могут переходить из своей группы рождения в другую. Правила равного игрового поля диктуют, что люди всегда будут хотеть эмигрировать из бедной родной группы в другую который имеет более высокий уровень жизни.Правительства противодействуют нелегальной иммиграции. Океаны и пограничные патрули укрепляют границы и поддерживают неоднородность и неравенство между национальные группы.

Движущая сила всех живых существ — дарвиновская. естественный отбор или дифференциальный репродуктивный успех. К сожалению, естественный отбор слеп к долгосрочному будущему — награды естественного отбора только одно: потомство. Это недальновидный эксперт по эффективности. Лица, которые оставляют наибольшее количество генов в генофонде следующего триумф поколений — их генетическое наследие сохраняется, а те те, кто передает меньше генов, проигрывают в этом непрекращающемся соревновании.Один из наших самый мощный инстинкт — это стремление к продолжению рода, которое проявляется сам по-разному у мужчин, чем у женщин. Мужчины просто хотят много секса, тогда как самки запрограммированы на гнездовое поведение которые предполагают безопасный дом для их семьи (конечно, половой отбор намного сложнее, чем этот краткий синопсис из одного предложения). Первобытные люди не даже знают, как формировались младенцы, но тем не менее они их сделали. Отдавая предпочтение частям, которые припадки и нервные окончания, которые покалывали в нужных местах, естественный отбор, окончательный кукловод, заставил замуж размножаться.Прижались к нашим мехам во время зимы и длительного ледникового периода два превратились в три. Следовательно, мы запрограммирован инстинктом размножения. И разводим мы, на самом деле, мы слишком хороши в этом для нашего же блага, все 7,6 миллиарда из нас. Если мы не прекращайте размножаться в ближайшее время, человеческая цивилизация обречена.

Некоторые люди, к сожалению, самые успешные из перспектива естественного отбора, сочетать жадность с разведением и иметь до неприличия большие семьи. Вместо того, чтобы праздновать ТЕЛЕВИЗОР, такие люди должны быть социальными изгоями, изгнанными из общества, потому что они крадут у других права на воспроизведение.Земли просто не хватает ресурсы, чтобы поддержать всех нас в том стиле, который нам нравится привыкнуть. Более того, такие ресурсы, как вода, земля и еда, конечны, в то время как человеческие популяции всегда расширяются, неуклонно сокращаются доли на душу населения. Людей поощряют думать что ресурсы постоянно расширяются, хотя верно обратное. Мы в состоянии полного отрицания о кризисе перенаселения — вместо сталкиваясь с реальностью, люди хотят только облегчить ее многочисленные симптомы, например, нехватка еда, масло и вода, глобальное изменение климата, загрязнение, болезни, потеря биоразнообразия и многие другие.Перенаселение — почти смертельная болезнь, которую нельзя вылечить с помощью просто облегчая его симптомы. Примите аспирин, хорошо проведите ночь спать, а утром возвращаться. Если мы не столкнемся с реальностью и уменьшить человеческое население, нас ждет мир боли и даже большие человеческие страдания. Конечно, в конце концов, наше население должно уменьшиться, но мы могли бы уменьшить предстоящие страдания, приняв меры сейчас же. К сожалению, большинство людей вряд ли проявят инициативу и гораздо больше шансов откладывать дела до тех пор, пока они не будут вынуждены отреагировать.

Конкуренция присутствует везде, где не хватает ресурсов поставлять. Растения соревнуются за свет и воду. Грибы и микробы соревнуются за питательные вещества. Животные соревнуются за еду и пространство. Конкуренция ведет к жадному поведению. Люди укоренили жадность — мы позволяем, даже поощряем, безудержную жадность. Наши политические и экономические системы способствовать жадности. Жадность — основная движущая сила как капитализма, так и предпринимательства. Наши банковские и страховые компании в сочетании с формированием корпорации с ограниченной ответственностью позволили алчности взорваться.Корпорации контролируют политиков, которые принимают законы, разрешающие уклонение от уплаты налогов и гарантирующие непристойную прибыль корпораций.

Тем не менее, некоторых жадных врагов Земли можно идентифицировать — перенаселение, банковская и экономическая системы, страховые компании, корпорации (особенно фармацевтические компании и крупные нефтяные компании) и коррупция в правительстве. чиновников, чтобы упомянуть некоторые из самых важных.

Вначале создатели нашей американской экономической системы намеревались контролировать корпоративные привилегии и полномочия жестко.Они хотели подчинить корпорации демократическим надзора и использовать эти регулируемые учреждения в качестве инфраструктуры для создания каналы, дороги и мосты. Вопрос заключался в том, кто будет контролировать право предоставлять корпоративным чартеры (Nace 2003). Эта тема была подробно обсуждена и поставлена ​​на голосование в Конституционной договор, но поскольку штаты выступали против федерального контроля, окончательный текст не включать любое упоминание о корпорациях. Штатам было дано право чартерных корпораций, но осторожно, потому что корпоративная власть рассматривалась как потенциальная угроза демократии (Nace 2003).Верховный суд Вирджинии постановил, что чартер не должен выдаваться, если заявитель объект просто частный или эгоистичный; если это наносит ущерб или не способствует общественное благо. Ограниченные корпоративные полномочия были предоставлены для конкретных общественных проектов, таких как сборы за проезд. дороги, мосты, каналы и берега. В регистрации было отказано, если она имела монополистическую власть, а в противном случае чартеры были ограничены в пространственном и временном масштабе, а также в разрешенных видах деятельности. Уставы отменялись, если имели место нарушения.Такие ограничения корпоративных полномочий были постепенно поднимался, особенно в небольших штатах, нуждающихся в доходах, таких как Нью-Джерси и Deleware. Железные дороги превратились в мощную монополию. Сегодняшние корпорации обладают сверхчеловеческими способностями: они живут навсегда, не знают пространственных или временных границ и могут менять форму и переименовывать себя по желанию.

Мы разработали экономическую систему, которая позволила алчности взорваться. Корпорации теперь существуют исключительно ради прибыли, которую они могут получить, и поэтому они по своей сути жадны в душе.У корпораций нет совести, и, поскольку они не люди, они не имеют права конституционные права, несмотря на Решение Citizens United который недавно дал им такие полномочия (действительно, Америка больше не пользуется демократией, но с тем решением суда она стала корпорацией — Хомский 2010).

Руководителям корпораций выплачивается непристойная заработная плата, и они не несут личной ответственности за свою деятельность. они наблюдают. Корпорации контролируют политиков, которые принимают законы и законы с ограниченной ответственностью. которые позволяют уклоняться от уплаты налогов, и то и другое обеспечивает непристойную прибыль корпораций.Они также могут контрольные судьи. Наш Верховный суд абсурдное постановление дало корпорациям неограниченную власть покупать политиков. Корпорации не могут быть отменены, потому что мы не можем без них жить, но мы должны найти способы ограничить корпоративные привилегии. Непристойные зарплаты генерального директора должны уйти в прошлое. CEO должны нести ответственность и должен платить непомерные налоги. Нельзя позволять корпорациям уклоняться от уплаты налогов путем перемещения офшор. С коррупцией в корпорациях больше нельзя мириться — мы не можем позволить им владеть наши судьи и политики, и политики должны стать более отзывчивыми к мнению среднего граждане.Должны быть ликвидированы исполнительные и политические привилегии. Политики не должны получать удовольствие все особые льготы, которые они дали себе — у них должна быть такая же медицинская страховка как и все мы, и должны ехать в туристическом классе вместе с нами в общественном транспорте. Как общественный служащих, их банковские счета должны быть в режиме онлайн в открытом доступе для проверки их избирателями.

Наша культура институционализировала безудержную жадность, о чем свидетельствует фондовый рынок: это разработан, чтобы помочь руководству Уолл-стрит получать прибыль от мелких инвесторов, которые покупают акции корпоративные акции надеются увеличить свои инвестиции.Вместо этого каждый раз, когда рынок падает маленьким инвесторы проигрывают, в то время как более крупным инвесторам удается получить прибыль за их счет.

В 1864 году Линкольн сказал с поразительной прозорливостью, что корпорации взошли на трон и последует эра коррупции на высшем уровне. . . пока все богатство не будет собрано в руках немногих, и республика разрушена. Он также сказал, что Америка никогда не будет уничтожена извне. Если мы споткнемся и потеряем свободу, это произойдет потому, что мы уничтожили себя. Сбежавшая человеческая жадность угрожает самому нашему будущему и должна как-то исчезнуть. контролируется.Любая попытка обуздать жадность будет решительно встречена, особенно со стороны богатые и могущественные. В самом деле, может оказаться невозможным преодолеть такое деструктивное инстинктивное поведение человека.

Как однажды сказала в ООН мудрая женщина из страны третьего мира: Если богатые страны отказываются делиться с нами своим богатством, мы непременно разделить с ними нашу бедность. Нам нужно более эгалитарное общество с гарантированным медицинским обслуживанием, кровом, едой и водой для всех. Что за смысл иметь больше, чем вы на самом деле можете использовать? Никто не должен владеть больше, чем он / она мог бы заработать собственными усилиями и умениями.Один способ обуздать жадность может заключаться в установлении верхнего предела дохода, чтобы никто не мог стать до неприличия богатым. Одна практика, которая способствует или даже стимулирует значительный экономический рост — это ростовщичество: мы следует серьезно подумать об ограничении или даже отмене процентов.

Наше налоговое законодательство должно быть пересмотрено, и наша экономическая система должна быть изменился кардинально. Налоги вырастут до 99,9% с ростом доходов. Вместо того, чтобы получать вычет за каждого иждивенца, мы должны облагать налогом люди за детей.Налоги на первого ребенка будут умеренные, но они будут быстро обостряться, так что никто не сможет позволить себе иметь очень много детей. Это уменьшит население роста и препятствуют безответственному отцовству. Нежелательные дети уменьшится преступность среди несовершеннолетних. Мы должны наложить аналогичная схема налогообложения транспортных средств с разбивкой по размеру и топливу эффективность. Будем надеяться, что в сочетании с высокими ценами на топливо такие налоги исключит пикапы, внедорожники и хаммеры. Это сохранит сокращение использования ископаемого топлива и сокращение выбросов парниковых газов.Многие необходимы другие изменения, например, солнечные водонагреватели должны быть обязательно в этом новом мире. Но все такие изменения только дают симптоматическое облегчение, временное по самой своей природе. Мы должны противостоять нашим опасные для жизни заболевания и сокращение нашего населения. Если бы было меньше из нас среднее качество жизни каждого могло бы быть улучшено.

Наша экономическая система построена по принципу цепочки: расти, расти, расти в экономике. Такие схемы Понци не могут работать долго в ограниченном мире.Мы должны заменить архаичную концепцию постоянно растущей экономики с устойчивой в равновесии где каждый из нас покидает планету такой, какой он был, когда мы на нее вошли (Солженицын 1974; Дали 1991, 1997; Надо 2008).

Джон Стюарт Милль (1859 г.) указал, что мудрые люди видели это придет надолго, долго:

Я не могу . . . рассматривать стационарное состояние капитала и богатства с непринужденное отвращение, которое обычно проявляется по отношению к нему политэкономисты старой школы.Я склонен верить, что это было бы, в целом, очень значительным улучшением наших Текущее состояние. Признаюсь, я не очарован идеалом жизни придерживаются те, кто думает, что нормальное состояние людей борьба за продвижение; что топтание, дробление, толкание, и наступая друг другу на пятки. . . самые желанные партии человечество. . . Едва ли нужно отмечать, что стационарный состояние капитала и населения предполагает отсутствие стационарного состояния человеческое улучшение.Было бы как никогда много возможностей для всех виды духовной культуры и нравственного и социального прогресса; столько же места для улучшения Art of Living , и гораздо большей вероятности его улучшается. (курсив мой).

Милль написал это более 150 лет назад — по сути, это заявление. о том, как может быть желателен стационарный мир. В неподвижном мире вам не нужно беспокоиться об инфляции, лопнувших пузырях, наличии крах рынка или наборы для выживания.Стационарный мир устойчив и мир остается неизменным изо дня в день, поэтому мы можем сосредоточиться на вещи, которые действительно важны и планируются для будущих поколений. Давайте принимать Милля и приступайте к работе над улучшением искусства жизни. Давайте проявим инициативу и проявим некоторую заботу о наших загробных жизнях: давайте сохраним что-нибудь для наших внуков (наших загробных жизней). Благодарности Студенты моего первого курса семинара по кризису человеческого перенаселения помогли мне развить эти идеи.Я благодарю профессора Лоуренса Л. Эспей за комментарии к рукописи. Список литературы Хомский, Н. 2010. Корпоративный захват демократии в США. Эти времена. Дейли, Х. Э. 1991. Экономика устойчивого состояния. Island Press, Вашингтон, Д. К. Дейли, Х. Э. 1997. Помимо роста: экономика устойчивого развития Разработка. Маяк Пресс Милл, Дж. С. 1859. О свободе. Тикнор и Филдс, Бостон. Моррисон Р. 1999.Дух в гене: гордая иллюзия человечества и законы природы. Комсток. Моррисон Р. 2013. Происхождение веры Нейс, Т. (2003). Банды Америки: рост корпоративной власти и Отключение демократии. Сан-Франциско, Berrett-Koehler Publishers, Inc. Надо: Брат, можешь ли ты пощадить мне планету? Надо, Р. 2008. У экономиста нет одежды. Scientific American, апрель 2008 г., стр. 42. Пьянка, Е., Р. 2008. Кризис перенаселения людей Пьянка, Э, Р.2012. Космический корабль Земля Пьянка, Е., Р. 2015. О природе человека Солженицын А.И. (1974). Письмо советскому руководству. Нью-Йорк, Харпер и Роу. Загрузите pdf-файл этого эссе Ссылки Антропоцентризм ERP: высокомерное невежество и слепой оптимизм Алмаз: «Худшая ошибка, которую когда-либо совершали люди» «Игроки эволюции» Рега Моррисона Последнее обновление: 19 сентября 2012 г., Эрик Р.Пьянка

инстинкт | Определение и факты

Полная статья

Инстинкт , врожденный импульс или побуждение к действию, обычно выполняемое в ответ на определенные внешние раздражители. Сегодня инстинкт обычно описывается как стереотипный, очевидно невыученный, генетически детерминированный образец поведения.

Определяющий

инстинкт

В прошлом термин инстинкт обозначал ряд различных концепций поведения животных.Например, Александр Джеймисон в первом томе своего Словаря механических наук, искусств, производств и других знаний (1829 г.) определил термин инстинкт как «обозначение проницательности и естественных наклонностей животных. , который обеспечивает место разума в человечестве ».

Как приблизительное представление о том, что термин инстинкт означает для большинства людей, это определение все еще имеет смысл. Если принять во внимание возможность того, что люди тоже могут управляться инстинктами, это определение будет широким и расплывчатым, охватывая множество смыслов, для передачи которых с тех пор используется этот термин.Однако эта инклюзивность не позволяет различить тонкие различия значений, заключенных в терминах инстинкт и инстинктив .

Слова инстинкт и инстинктив имеют множество значений в самых разных контекстах, в которых они использовались. Их разнообразные значения и коннотации встречаются в повседневном языке. Например, инстинкт может относиться к рефлексивному или стереотипному поведению, к интуитивному чутью, к врожденным способностям или предрасположенности, к глубоко укоренившемуся побуждению (например,g., «материнский инстинкт»), к способам действий, которые, по всей видимости, не связаны с обучением или опытом в их развитии, или к знаниям, которые являются врожденными или приобретенными подсознательно.

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

Понятие инстинкта усложняется тем фактом, что оно охватывает поведенческие, генетические, связанные с развитием, мотивационные, функциональные и когнитивные чувства. Также существует вероятность того, что одно из этих чувств может повлечь за собой одно или несколько других.Например, свидетельство того, что образец поведения зависит от генетической основы, часто предполагает, что этот образец не усвоен. Ошибочность этого рассуждения должна была быть выдана общепринятым знанием того, что животных можно селективно разводить по признакам (например, следование по следу и пастбище собак), но для реализации их потенциальной полезности требуется обширная подготовка. Тем не менее, дихотомический образ мышления продолжает вызывать дьявольские дискуссии и является основой повторяющегося спора, известного как противоречие между природой и воспитанием (наследственность против окружающей среды), который влечет за собой споры о том, являются ли поведение, интеллект, способности, характер и т. генетика или воздействие факторов окружающей среды (например,г., культура). Даже британский натуралист Чарльз Дарвин утверждал, что наследование подразумевает развитие, не зависящее от опыта.

Дарвиновская концепция мотивационного инстинкта

Дарвину было хорошо известно, что термин инстинкт использовался в нескольких различных смыслах. В начале главы под названием «Инстинкт» в своей важнейшей работе О происхождении видов (1859 г.) он отказался дать определение термина:

Чарльз Дарвин

Чарльз Дарвин, ок.1874.

Из Чарльз Дарвин. Статья Эдварда Вудалла, внесенная в отчеты Шропширского археологического общества , 1884 г.

Этот термин обычно охватывает несколько различных умственных действий; но все понимают, что имеется в виду, когда говорят, что инстинкт побуждает кукушку мигрировать и откладывать яйца в гнездах других птиц. Действие, которое нам самим требуется опыт, чтобы мы могли его совершить, когда оно выполняется животным, особенно очень молодым, без опыта, и когда многие люди совершают его таким же образом, без их ведома, для какой цели оно предназначено. обычно считается инстинктивным.Но я смог показать, что ни один из этих персонажей не универсален.

Дарвин использовал слово инстинкт по-разному — для обозначения того, что побуждает птицу к размножению; к нраву, например к храбрости или упорству собаки; для выборочного разведения моделей поведения, таких как кувыркающиеся движения невалящих голубей; таким чувствам, как симпатия в людях; и к стереотипным действиям, таким как те, которые используются пчелами при построении ячеек сот. Прискорбно, что Дарвин не сделал более явным различие в значении инстинкта, поскольку он создал мощный прецедент неизбирательного использования этого слова, неоднозначность которого неоднократно омрачала и запутывала понимание поведения.

Однако в интересе Дарвина к инстинктам была и положительная сторона. Он обратил внимание на вопросы о причинной основе действий, которые казались не поддающимися объяснению с точки зрения обучения или познания, и это открыло удивительный мир поведения животных, который казался далеким от мира человеческой природы. Таким образом, наследие Дарвина стимулировало изучение мотивации и послужило основой для сравнительной психологии и этологии.

Следующий обзор соответственно разделен на инстинкт, истолкованный как побуждение или побуждение; инстинкт рассматривается как врожденная склонность; а инстинкт интерпретируется как поведение.

Инстинкт как импульс

Инстинкт как своего рода побуждение или движущая сила иллюстрируется тремя очень разными видами теории мотивации: фрейдистским психоанализом; внутренняя цель, по определению американского психолога Уильяма Макдугалла; и причинные концепции, предложенные классической этологией.

Анри Бергсон | Французский философ

Полная статья

Анри Бергсон , полностью Анри-Луи Бергсон , (род.18, 1859, Париж, Франция — умер 4 января 1941, Париж), французский философ, первым разработавший то, что стало называться философией процесса, которая отвергала статические ценности в пользу ценностей движения, изменения и эволюции. Он также был прекрасным литературным стилистом как академического, так и популярного направления и был удостоен Нобелевской премии по литературе в 1927 году.

Ранние годы

Через своего отца, талантливого музыканта, Бергсон происходил из богатой польской еврейской семьи — сыновей Берека, или Берек-сына, от которого произошло имя Бергсон.Его мать происходила из английской еврейской семьи. Воспитание, обучение и интересы Бергсона были типично французскими, и его профессиональная карьера, как и вся его жизнь, была проведена во Франции, по большей части в Париже.

Он получил раннее образование в лицее Кондорсе в Париже, где проявил одинаково большие способности в естественных и гуманитарных науках. С 1878 по 1881 год он учился в Высшей школе высшей школы в Париже, учреждении, ответственном за подготовку университетских преподавателей. Общая культура, которую он получил там, позволила ему одинаково хорошо читать греческих и латинских классиков, получать то, что он хотел и в чем нуждался, от науки своего времени, и в начале своей карьеры в философии, к которой он обратился. выпускной.

Его педагогическая карьера началась в различных лицеях за пределами Парижа, сначала в Анже (1881–1883 ​​гг.), А затем в течение следующих пяти лет в Клермон-Ферране. Находясь на последнем месте, у него была интуиция, которая послужила основой и вдохновением для его первых философских книг. Как он позже писал выдающемуся американскому прагматику Уильяму Джеймсу:

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

До того времени я оставался полностью проникнутым механистическими теориями, к которым меня в свое время привело чтение Герберта Спенсера.. . . Именно анализ понятия времени, входящего в механику и физику, перевернул все мои идеи. К моему великому удивлению, я увидел, что научное время не выдерживает . . . эта позитивная наука состоит, по сути, в устранении продолжительности. Это было отправной точкой для серии размышлений, которые постепенно привели меня к отказу почти от всего того, что я до сих пор принимал, и к полному изменению моей точки зрения.

Первым результатом этого изменения стало его Essai sur les données immédiates de la совесть (1889; Время и свобода воли: эссе о непосредственных данных сознания ), за которое он получил докторскую степень в том же году.Эта работа была прежде всего попыткой установить понятие продолжительности или прожитого времени, в отличие от того, что Бергсон рассматривал как пространственную концепцию времени, измеряемого часами, которая используется наукой. Он продолжил анализ осознания человеком своего внутреннего «я», чтобы показать, что психологические факты качественно отличаются от любых других, обвиняя психологов, в частности, в фальсификации фактов, пытаясь их количественно определить и пронумеровать. Особой критике подвергся закон Фехнера, утверждающий, что он устанавливает вычислимую связь между интенсивностью стимула и интенсивностью соответствующего ощущения.Как только была устранена путаница, которая смешивала продолжительность с протяженностью, последовательность с одновременностью и качество с количеством, он утверждал, что возражения против человеческой свободы, выдвинутые во имя научного детерминизма, можно рассматривать как необоснованные.

Философские триумфы

Публикация Essai обнаружила, что Бергсон вернулся в Париж, где преподает в лицее Генриха IV. В 1891 году он женился на Луизе Нойбургер, двоюродной сестре французского писателя Марселя Пруста.Тем временем он занялся изучением связи между разумом и телом. Преобладала доктрина так называемого психофизиологического параллелизма, согласно которому каждому психологическому факту существует соответствующий физиологический факт, который строго его определяет. Хотя он был убежден, что опроверг аргумент в пользу детерминизма, его собственная работа в докторской диссертации не пыталась объяснить, как связаны разум и тело. Результаты его исследования этой проблемы были опубликованы в 1896 году под заголовком Matière et mémoire: essai sur la Relations du corps à l’esprit ( Matter and Memory ).

Это самая сложная и, возможно, самая совершенная из его книг. Подход, которого он придерживался, типичен для его философского метода. Он не строил общих предположений и не занимался разработкой большой умозрительной системы. В этом, как и в каждой из своих книг, он начал с конкретной проблемы, которую он проанализировал, сначала определив эмпирические (наблюдаемые) факты, которые известны о ней в соответствии с лучшими и самыми современными научными мнениями.Так, для Matière et mémoire он посвятил пять лет изучению всей доступной литературы по памяти и особенно психологическому феномену афазии или потере способности использовать язык. Согласно теории психофизиологического параллелизма, поражение мозга также должно влиять на саму основу психологической силы. Возникновение афазии, утверждал Бергсон, показало, что это не так. Такой человек понимает, что говорят другие, знает, что он сам хочет сказать, не страдает параличом речевых органов, но не может говорить.Этот факт показывает, утверждал он, что теряется не память, а, скорее, телесный механизм, который необходим для ее выражения. Из этого наблюдения Бергсон пришел к выводу, что память и, следовательно, разум или душа не зависят от тела и используют его для достижения своих целей.

Essai был широко рассмотрен в профессиональных журналах, но Matière et mémoire привлек внимание более широкой аудитории и стал первым шагом на пути, который привел к тому, что Бергсон стал одним из самых популярных и влиятельных лекторов и писателей. дня.В 1897 году он вернулся в качестве профессора философии в École Normale Supérieure, куда он впервые поступил студентом в возрасте 19 лет. Затем, в 1900 году, его призвали в Коллеж де Франс, академическое учреждение с высочайшим авторитетом во всем мире. Франции, где он пользовался огромным успехом в качестве лектора. С тех пор и до начала Первой мировой войны бергсонизм был в моде. Уильям Джеймс с энтузиазмом читал его произведения, и двое мужчин стали горячими друзьями. Экспозиции и комментарии к бергсоновской философии можно было найти повсюду.Многие считали, что наступил новый день в философии, который принес свет во многие другие виды деятельности, такие как литература, музыка, живопись, политика и религия.

L’Evolution créatrice (1907; Creative Evolution ), величайшая работа тех лет и самая известная книга Бергсона, наиболее ясно раскрывает его как философа процесса и одновременно показывает влияние биологии на его жизнь. мысль. Изучая идею жизни, Бергсон принял эволюцию как научно установленный факт.Однако он критиковал философские интерпретации, которые были даны ему за то, что они не осознавали важность продолжительности и, следовательно, упускали из виду саму уникальность жизни. Он предположил, что весь эволюционный процесс следует рассматривать как выдержку élan vital («жизненный импульс»), который постоянно развивается и генерирует новые формы. Короче говоря, эволюция творческая, а не механистическая. ( См. творческая эволюция.)

В этом процессе развития он проследил две основные линии: одну через инстинкт, ведущую к жизни насекомых; другой — благодаря эволюции интеллекта, в результате чего появился человек; оба из которых, однако, рассматриваются как работа одного жизненного импульса, который действует повсюду в мире.Последняя глава книги, озаглавленная «Кинематографический механизм мысли и механистическая иллюзия», представляет собой обзор всей истории философской мысли с целью показать, что она повсюду не осознавала природу и важность становления, фальсифицируя тем самым природа реальности путем навязывания статических и дискретных понятий.

Среди второстепенных работ Бергсона — Le Rire: essai sur la value du comique (1900; Смех: эссе о значении комического ) и Introduction à la metaphysique (1903; An Introduction to Metaphysics ). ).Последний, возможно, является лучшим введением в его философию, предлагая наиболее ясное изложение его метода. Он утверждал, что есть два совершенно разных способа познания. Тот, который достигает в науке самого дальнего развития, является аналитическим, пространственным и концептуализирующим, склонным рассматривать вещи как твердые и прерывистые. Другой — интуиция, глобальная, непосредственная, проникающая в самую суть вещи через сочувствие. Первый полезен для выполнения дел, для воздействия на мир, но он не может достичь сущностной реальности вещей именно потому, что не учитывает длительность и ее бесконечный поток, который невыразим и может быть постигнут только интуицией.Всю работу Бергсона можно рассматривать как расширенное исследование смысла и следствий его интуиции о продолжительности как о самой сокровенной реальности всего.

Альфред Адлер | Австрийский психиатр

Альфред Адлер (родился 7 февраля 1870 года, Пенцинг, Австрия — умер 28 мая 1937 года, Абердин, Абердиншир, Шотландия), психиатр, чья влиятельная система индивидуальной психологии ввела термин чувство неполноценности , позже широко и часто неточно называют комплексом неполноценности.Он разработал гибкую поддерживающую психотерапию, чтобы направить эмоционально отсталых из-за чувства неполноценности к зрелости, здравому смыслу и социальной полезности.

На протяжении всей своей жизни Адлер хорошо осознавал социальные проблемы, и это служило основной мотивацией в его работе. С первых лет своей работы врачом (доктор медицины, Медицинская школа Венского университета, 1895 г.) он подчеркивал важность рассмотрения пациента по отношению к окружающей среде в целом и начал разрабатывать гуманистический, целостный подход к человеческим проблемам.

Подробнее по этой теме

личность: Адлер

Австрийский психиатр Альфред Адлер , еще один из первых последователей Фрейда, также оспаривал важность сексуальных мотивов …

Примерно в 1900 году Адлер начал изучать психопатологию в контексте общей медицины и в 1902 году стал тесно сотрудничать с Зигмундом Фрейдом.Однако постепенно различия между ними стали непримиримыми, особенно после появления книги Адлера Studie über Minderwertigkeit von Organen (1907; «Исследование неполноценности органов и ее психической компенсации »), в которой он предлагал людям попытаться психологически компенсировать физический недостаток и сопутствующее ему чувство неполноценности. Неудовлетворительная компенсация приводит к неврозу. Адлер все более преуменьшал значение основного утверждения Фрейда о том, что сексуальные конфликты в раннем детстве вызывают психические заболевания, и далее ограничил сексуальность символической ролью в человеческих стремлениях преодолеть чувство неполноценности.Откровенно критикуя Фрейда к 1911 году, Адлер и группа последователей разорвали связи с его окружением и начали развивать то, что они называли индивидуальной психологией, впервые изложенной в Über den nervösen Charakter (1912; The Neurotic Construction ). Система была разработана в более поздних изданиях этой работы и в других работах, таких как Menschenkenntnis (1927; Понимание человеческой природы ).

Индивидуальная психология утверждает, что преобладающей мотивацией большинства людей является стремление к тому, что Адлер несколько ошибочно назвал превосходством (т.д., самореализация, полнота или совершенство). Это стремление к превосходству может быть нарушено чувством неполноценности, неполноценности или неполноценности, возникающим из-за физических недостатков, низкого социального статуса, изнеженности или пренебрежения в детстве или из-за других причин, встречающихся в течение жизни. Люди могут компенсировать свое чувство неполноценности, развивая свои навыки и способности, или, что менее важно, у них может развиться комплекс неполноценности, который начинает доминировать в их поведении. Чрезмерная компенсация чувства неполноценности может принимать форму эгоцентрического стремления к власти и самовозвеличивающего поведения за счет других.

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

Каждый человек развивает свою личность и стремится к совершенству по-своему, в том, что Адлер называл стилем жизни или образом жизни. Образ жизни человека формируется в раннем детстве и отчасти определяется тем, какая именно неполноценность сильнее всего сказывалась на нем в годы его формирования. Стремление к превосходству сосуществует с другим врожденным побуждением: сотрудничать и работать с другими людьми для общего блага, стремление, которое Адлер назвал социальным интересом.Психическое здоровье характеризуется разумом, социальным интересом и самопревосхождением; психическое расстройство из-за чувства неполноценности и эгоцентричной заботы о своей безопасности и превосходстве или власти над другими. Адлерианский психотерапевт обращает внимание пациента на безуспешный невротический характер его попыток справиться с чувством неполноценности. Как только пациент узнает об этом, терапевт повышает его самооценку, помогает ему принять более реалистичные цели и поощряет более полезное поведение и более сильный социальный интерес.

В 1921 году Адлер основал первую консультационную клинику в Вене, а вскоре после этого открыл и поддержал там еще около 30 под его руководством. Адлер впервые приехал в США в 1926 году и стал приглашенным профессором Колумбийского университета в 1927 году. В 1932 году он был назначен приглашенным профессором Медицинского колледжа Лонг-Айленда в Нью-Йорке. В 1934 году правительство Австрии закрыло его клиники. Многие из его более поздних произведений, такие как Что жизнь должна значить для вас (1931), были адресованы широкому читателю.Хайнц Л. и Ровена Р. Ансбахер редактировали Индивидуальная психология Альфреда Адлера (1956) и Превосходство и социальный интерес (1964).

Инстинкт сострадания | Высшее хорошее

Люди эгоистичны. Так легко сказать. То же самое и со многими последующими утверждениями. Жадность это хорошо. Альтруизм — это иллюзия. Сотрудничество для лохов.Конкуренция естественна, война неизбежна. Плохое в человеческой природе сильнее хорошего.

Подобные утверждения отражают вековые представления об эмоциях. На протяжении тысячелетий мы считали эмоции источником иррациональности, подлости и греха. Идея семи смертных грехов воспринимает наши разрушительные страсти как должное. Платон сравнивал человеческую душу с колесницей: интеллект — возница, а эмоции — лошади. Жизнь — это постоянная борьба за то, чтобы держать эмоции под контролем.

© Джонатан Пейн

Даже к состраданию, заботе, которую мы испытываем о благополучии другого существа, относятся с явной насмешкой. Кант видел в этом слабое и ошибочное чувство: «Такая доброжелательность называется мягкосердечием, и она вообще не должна происходить среди людей», — сказал он о сострадании. Многие задаются вопросом, существует ли вообще истинное сострадание или оно мотивировано личными интересами.

Реклама Икс

Meet the Greater Good Toolkit

От GGSC на вашу книжную полку: 30 научно обоснованных инструментов для благополучия.

Недавние исследования сострадания убедительно приводят аргументы в пользу другого взгляда на человеческую природу, который отвергает превосходство личного интереса. Эти исследования подтверждают взгляд на эмоции как на рациональные, функциональные и адаптивные — взгляды, берущие свое начало в Дарвиновском выражении эмоций в человеке и животных. Это исследование предполагает, что сострадание и доброжелательность — это развитая часть человеческой природы, укорененная в нашем мозгу и биологии и готовая к развитию для общего блага.

Биологическая основа сострадания

Сначала рассмотрим недавнее исследование биологической основы сострадания.Если такая основа существует, мы должны быть, так сказать, настроены на то, чтобы отвечать другим нуждающимся. Недавние данные убедительно подтверждают эту точку зрения. Психолог из Висконсинского университета Джек Нитшке в ходе эксперимента обнаружил, что, когда матери смотрели на фотографии своих младенцев, они не только сообщали, что испытывали большую сострадательную любовь, чем когда видели других младенцев; они также продемонстрировали уникальную активность в области своего мозга, связанной с положительными эмоциями. Открытие Нитшке предполагает, что эта область мозга настроена на первый объект нашего сострадания — на наше потомство.

Но этот инстинкт сострадания не ограничивается родительским мозгом. В другом наборе исследований Джошуа Грин и Джонатан Коэн из Принстонского университета обнаружили, что, когда испытуемые размышляли о причинении вреда другим, в их мозгу загоралась аналогичная сеть областей. Наши дети и жертвы насилия — два очень разных субъекта, но их объединяют схожие неврологические реакции, которые они вызывают. Эта последовательность убедительно свидетельствует о том, что сострадание — это не просто непостоянная или иррациональная эмоция, а скорее врожденная человеческая реакция, заложенная в складки нашего мозга.

В другом исследовании нейробиологов из Университета Эмори Джеймса Риллинга и Грегори Бернса участникам была предоставлена ​​возможность помочь кому-то еще, пока их мозговая активность регистрировалась. Помощь другим вызывает активность хвостатого ядра и передней поясной извилины — частей мозга, которые включаются, когда люди получают вознаграждение или испытывают удовольствие. Это довольно примечательное открытие: помощь другим приносит то же удовольствие, которое мы получаем от удовлетворения личных желаний.

Таким образом, мозг, кажется, настроен на то, чтобы реагировать на страдания других — действительно, он заставляет нас чувствовать себя хорошо, когда мы можем облегчить эти страдания.Но предполагают ли другие части тела биологическую основу для сострадания?

Вроде так. Возьмите непрочную ассоциацию желез, органов, сердечно-сосудистой и дыхательной систем, известную как вегетативная нервная система (ВНС). ВНС играет первостепенную роль в регулировании нашего кровотока и дыхания при различных действиях. Например, когда мы чувствуем угрозу, наше сердце и частота дыхания обычно учащаются, готовя нас либо противостоять угрозе, либо бежать от нее — так называемая реакция «бей или беги».Каков профиль сострадания в ВНС? Оказывается, когда маленькие дети и взрослые испытывают сострадание к другим, эта эмоция отражается в очень реальных физиологических изменениях: их пульс снижается по сравнению с исходным уровнем, что подготавливает их не к драке или бегству, а к приближению и утешению.

Еще есть окситоцин, гормон, который проникает в кровоток. Исследования, проведенные на маленьких, коренастых грызунах, известных как степные полевки, показывают, что окситоцин способствует долгосрочным связям и обязательствам, а также способствует заботе о потомстве, лежащей в основе сострадания.Это может быть причиной того непреодолимого чувства тепла и связи, которое мы испытываем к нашим детям или близким. Действительно, кормление грудью и массаж повышают уровень окситоцина в крови (как и употребление шоколада). В некоторых недавних исследованиях, которые я провел, мы обнаружили, что, когда люди проявляют поведение, связанное с сострадательной любовью — теплые улыбки, дружеские жесты рук, утвердительный наклон вперед, — их тела производят больше окситоцина. Это говорит о том, что сострадание может быть постоянным: сострадание вызывает химическую реакцию в теле, которая побуждает нас быть еще более сострадательными.

Знаки сострадания

Согласно теории эволюции, если сострадание действительно жизненно важно для выживания человека, оно проявится через невербальные сигналы. Такие сигналы будут выполнять множество адаптивных функций. Что наиболее важно, отчетливый сигнал сострадания успокаивал бы других, попавших в беду, позволял бы людям определять добродушных людей, с которыми они хотели бы иметь долгосрочные отношения, и помогал бы наладить связи между незнакомцами и друзьями.

Исследование, проведенное Нэнси Айзенберг, возможно, мировым экспертом по развитию сострадания у детей, показало, что есть особое выражение сочувствия на лице, которое характеризуется косыми бровями и озабоченным взглядом.Когда кто-то показывает такое выражение лица, он с большей вероятностью поможет другим. В моей работе был рассмотрен еще один невербальный сигнал: прикосновение.

Предыдущие исследования уже задокументировали важные функции прикосновения. Приматы, такие как человекообразные обезьяны, часами в день ухаживают друг за другом, даже если в их физическом окружении нет вшей. Они используют уход, чтобы разрешать конфликты, вознаграждать за щедрость друг друга и создавать союзы. Кожа человека имеет особые рецепторы, которые преобразуют паттерны тактильной стимуляции — материнские ласки или похлопывания друга по спине — в неизгладимые ощущения, столь же продолжительные, как запах детства.Определенные прикосновения могут вызвать выброс окситоцина, приносящий чувство тепла и удовольствия. Обращение с заброшенными крысятами может обратить вспять последствия их предыдущей социальной изоляции, вплоть до укрепления их иммунной системы.

Моя работа заключалась в том, чтобы впервые задокументировать, можно ли передать сострадание посредством прикосновения. Такой вывод будет иметь несколько важных последствий. Это покажет, что мы можем передать эту положительную эмоцию невербальными проявлениями, тогда как предыдущие исследования в основном документировали невербальное выражение отрицательных эмоций, таких как гнев и страх.Это открытие также прольет свет на социальные функции сострадания — как люди могут полагаться на прикосновения, чтобы успокаивать, вознаграждать и укреплять связь в повседневной жизни.

В моем эксперименте я поместил двух незнакомцев в комнату, где они были разделены перегородкой. Они не могли видеть друг друга, но могли связаться друг с другом через дыру. Один человек несколько раз коснулся предплечья другого, каждый раз пытаясь передать одну из 12 эмоций, включая любовь, благодарность и сострадание. После каждого прикосновения человек, которого коснулся, должен был описать эмоцию, которую, по его мнению, передает прикосновение.

Представьте себя в этом эксперименте. Как вы думаете, вы могли бы поступить? Примечательно, что в этих экспериментах люди достоверно определяли сострадание, а также любовь и другие десять эмоций по прикосновениям к предплечью. Это убедительно свидетельствует о том, что сострадание — это развитая часть человеческой натуры, то, что мы универсально способны выразить и понять.

Мотивирующий альтруизм

Чувствовать сострадание — это одно; действовать по нему — другое. Мы все еще должны ответить на жизненно важный вопрос: способствует ли сострадание альтруистическому поведению? В одном из важных исследований Дэниел Бэтсон убедительно доказал, что это так.Согласно Бэтсону, когда мы сталкиваемся с людьми, которые нуждаются или находятся в бедственном положении, мы часто представляем, каков их опыт. Это великая веха в развитии — взглянуть на точку зрения другого человека. Это не только одна из самых человеческих способностей; это один из наиболее важных аспектов нашей способности выносить моральные суждения и выполнять общественный договор. Когда мы принимаем точку зрения другого человека, мы испытываем эмпатическое состояние озабоченности и стремимся удовлетворить потребности этого человека и повысить его благосостояние, иногда даже за свой счет.

В серии убедительных исследований Бэтсон подверг участников страданиям другого человека. Затем он попросил некоторых участников представить себе боль этого человека, но позволил этим участникам действовать корыстно, например, отказавшись от эксперимента.

В рамках этой серии в одном исследовании участники наблюдали, как другой человек получает шок, когда он не справляется с заданием на память. Затем их попросили принять электрошок от имени участника, который, как им сказали, в детстве перенес шоковую травму.Те участники, которые сообщили, что они чувствовали сострадание к другому человеку, добровольно вызвались подвергнуть этого человека нескольким ударам электрошока, даже когда они были свободны выйти из эксперимента.

В другом эксперименте Бэтсон и его коллеги исследовали, могут ли люди, испытывающие сострадание, помочь кому-то в беде, даже если их действия были полностью анонимными. В этом исследовании участницы обменивались письменными заметками с другим человеком, который быстро выразил чувство одиночества и заинтересованность в проведении времени с участником.Те участники, которые испытывали сострадание, добровольно вызвались проводить много времени с другим человеком, даже если никто другой не узнает об их добром поступке.

В совокупности наши доказательства позволяют предположить следующее. Сострадание глубоко укоренилось в человеческой природе; он имеет биологическую основу в мозгу и теле. Люди могут выражать сострадание с помощью мимики и прикосновений, и эти проявления сострадания могут служить жизненно важным социальным функциям, убедительно подтверждая эволюционную основу сострадания.А когда переживается, сострадание преодолевает эгоистичные заботы и мотивирует альтруистическое поведение.

Взращивая сострадание

Таким образом, мы можем видеть огромную человеческую склонность к состраданию и влияние сострадания на поведение. Но можем ли мы на самом деле развивать сострадание или все это определяется нашими генами?

Недавние нейробиологические исследования показывают, что положительные эмоции менее наследуются, то есть меньше определяются нашей ДНК, чем отрицательные эмоции.Другие исследования показывают, что структуры мозга, участвующие в положительных эмоциях, таких как сострадание, более «пластичны» — подвержены изменениям, вызванным воздействием окружающей среды. Таким образом, мы можем думать о сострадании как о биологическом навыке или добродетели, но не как о том, что у нас есть или нет. Напротив, это черта, которую мы можем развить в соответствующем контексте. Как может выглядеть этот контекст? Для детей мы узнаем некоторые ответы.

Некоторые исследователи наблюдали за группой детей, когда они росли, в поисках динамики семьи, которая могла бы сделать детей более чуткими, сострадательными или склонными помогать другим.Это исследование указывает на несколько ключевых факторов.

Во-первых, согласно исследованиям Эверетта Уотерса, Джудит Виппман и Алана Сроуфа, дети, надежно привязанные к своим родителям, по сравнению с детьми, привязанными ненадежно, склонны сочувствовать своим сверстникам уже в возрасте трех с половиной лет. Напротив, исследователи Мэри Мэйн и Кэрол Джордж обнаружили, что жестокие родители, прибегающие к физическому насилию, имеют менее чутких детей.

Психологи, занимающиеся развитием, также интересовались сравнением двух конкретных стилей воспитания.Родители, которые полагаются на индукцию, вовлекают своих детей в рассуждения, когда они причинили вред, побуждая их задуматься о последствиях своих действий и о том, как эти действия причинили вред другим. Родители, которые полагаются на утверждение власти, просто заявляют, что правильно, а что неправильно, и чаще прибегают к физическому наказанию или сильным эмоциональным реакциям гнева. Нэнси Айзенберг, Ричард Фабес и Мартин Хоффман обнаружили, что родители, использующие индукцию и рассуждение, воспитывают детей, которые лучше приспособлены и с большей вероятностью будут помогать своим сверстникам.Этот стиль воспитания, кажется, воспитывает основные инструменты сострадания: признание чужих страданий и желание исправить это страдание.

Родители также могут научить состраданию своим примером. Важное исследование альтруизма, проведенное Перлом и Сэмюэлем Олинером, показало, что дети, у которых есть сострадательные родители, как правило, более альтруистичны. В исследовании Олинерс немцев, которые помогали спасать евреев во время нацистского холокоста, одним из самых сильных факторов, предсказывающих это вдохновляющее поведение, была личная память о взрослении в семье, в которой приоритетом были сострадание и альтруизм.

Более сострадательный мир

Человеческие сообщества настолько здоровы, насколько наши представления о человеческой природе. Долгое время считалось, что эгоизм, жадность и состязательность лежат в основе человеческого поведения и являются продуктами нашей эволюции. Требуется немного воображения, чтобы увидеть, как эти допущения руководят большинством сфер человеческих дел, от разработки политики до изображения социальной жизни в средствах массовой информации.

Но очевидно, что недавние научные открытия бросают вызов этому взгляду на человеческую природу.Мы видим, что сострадание глубоко укоренилось в нашем мозгу, нашем теле и в самых основных способах общения. Более того, чувство сострадания способствует сострадательному поведению и помогает формировать уроки, которые мы преподаем нашим детям.

No related posts.