СКЕПТИЧЕСКИЙ — это… Что такое СКЕПТИЧЕСКИЙ?
СКЕПТИЧЕСКИЙ — Ничему не верящий без анализа. Объяснение 25000 иностранных слов, вошедших в употребление в русский язык, с означением их корней. Михельсон А.Д., 1865. СКЕПТИЧЕСКИЙ недоверчивый, подозрительный. Полный словарь иностранных слов, вошедших в… … Словарь иностранных слов русского языка
скептический — подозрительный, критический, скептичный, косой, нигилистический, недоверчивый Словарь русских синонимов. скептический см. недоверчивый Словарь синонимов русского языка. Практический справочник. М.: Русский язык … Словарь синонимов
СКЕПТИЧЕСКИЙ — СКЕПТИЧЕСКИЙ, ая, ое. Проникнутый скептицизмом (во 2 знач.), выражающий скептицизм. С. ум. Скептическая улыбка. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова
Скептический — I прил. 1. соотн. с сущ. скептицизм I, связанный с ним 2.
Скептический — I прил. 1. соотн. с сущ. скептицизм I, связанный с ним 2. Свойственный скептицизму [скептицизм I], характерный для него. II прил. 1. Склонный к скептицизму [скептицизм II] (о человеке). 2. Преисполненный скептицизма [скептицизм II] … Современный толковый словарь русского языка Ефремовой
скептический — скептический, скептическая, скептическое, скептические, скептического, скептической, скептического, скептических, скептическому, скептической, скептическому, скептическим, скептический, скептическую, скептическое, скептические, скептического,… … Формы слов
скептический — скепт ический … Русский орфографический словарь
скептический — … Орфографический словарь русского языка
скептический — Syn: см.
подозрительный … Тезаурус русской деловой лексики
скептический — ая, ое. 1. к Скептицизм (1 зн.). С ое направление в философии. 2. Критический, недоверчивый, полный сомнений; склонный к скептицизму (2 зн.). С ие взгляды. С. ум. С. характер. С ое отношение к чему л. С. склад мыслей. Что за с ие мысли! //… … Энциклопедический словарь
Происхождение мышления: скептицизм и радикальное сомнение
Владимир Мацкевич. Введение в философию. Цикл лекций
Цикл лекций под общим названием «Введение в философию» был прочитан беларусским философом и методологом Владимиром Мацкевичем в рамках Минского методологического семинара сезона 2008-2009 года.
Лекция 1. Иллюзия знания и право судить об ошибках
ЛЕКЦИЯ 2. Происхождение мышления: скептицизм и радикальное сомнение18.09.2008
Происхождение мышления: проблемы дискретности и непрерывности
На первой лекции я пытался рассуждать о том, что такое философия и говорил, что философия – это разговор и рассуждение.
Причем, акцент делался на процессуальности в разговоре и в рассуждении. И в тени оставался результат или продукт разговора и рассуждения. Я собирался сегодня говорить об этом. И для меня из прошлой лекции важны несколько моментов или аспектов. Во-первых, это странное отношение философии и философствования со знанием. Другим важнейшим моментом является времённость, темпоральность разговора и размышления, потому что третьим важным аспектом будет происхождение того, что было объявлено в прошлый раз содержанием или одной из тем моего философствования – мышления. И сегодня я начинаю разговор о происхождении мышления или об истории мышления.
Когда мы говорим об истории чего-то, то сам исторический заход предполагает, что мы мыслим время, и время имеет определенную структуру, и это не астрономическое время без начала, без конца, а историческое время. Оно обязательно имеет начало, какое-то течение, изменение и, может быть, конец. Про конец я вообще мало знаю, а вот про начало непременно приходится говорить.
То есть если мы говорим про историю чего-то, имея в виду происхождение и начало, то, мы должны говорить и о том, что было время, когда то, что мы обсуждаем, исторически не существовало. В данном случае: было время, когда мышления не было. Что означает для нас этот тезис? Это означает не просто обсуждение того, а что бывает без мышления. Он означает, что оно (мышление) как-то должно было возникнуть, из чего-то возникнуть, возникнуть само или могло быть создано из чего-то. Но беда по отношению к мышлению в данном случае заключается в том, что все это, включая и само мышление, и то, что было до мышления, мы мыслим, т.е. это все существует в самом мышлении. Это, похоже на то, как маленький ребенок начинает размышлять о том, где он был, когда его не было. И до чего додумывается ребенок, когда он начинает спрашивать у родителей, где он был, когда его не было? Какие ответы он получает? Понятно, что сам разобраться с этим ребенок не успевает.
Размышление о происхождении мышления, об истории мышления – все это осуществляется в самом мышлении и извне в мышление взять знания об этом неоткуда. У мышления нет «взрослого», нет свидетеля, который давал бы ответы, как взрослые рассказывают ребенку о том, что было до него. Мир без мышления помыслить можно, и даже очень просто. Наука мыслит мир именно таким, не потому, что мир таков, а потому, что наука его себе таким постулирует – природа это мир без мышления, и именно природу наука сделала своим объектом познания, одновременно объявив, что природа не зависит от познания. Но ведь независимость природы (законов, по которым она живет, функционирует и эволюционирует) от познания и мышления – это допущение и постулат самого мышления.
Предыдущие попытки мыслить мышление, его происхождение, его историю в основном сводятся к двум типам. Первый тип – эволюционный, когда говорится, что мышление отличается от не-мышления не качественно, не субстанционально, а количественно. То есть мы мышление можем обнаружить не только у человека, например, но и у животных. У животных просто мало мышления, а у человека много мышления. И деконструируя это до оснований, приходиться говорить, что в этом случае мышление отождествляется с некой способностью индивида.
Эта прерывность-непрерывность – одна из проблем эволюции как метода, как взгляда на жизнь в природе, в мире и т.д. Дело в том, что эволюционный взгляд на мир предполагает сохранение всех естественнонаучных постулатов, которые касаются природы. Ну, в частности, постулата о том, что ничего из ничего не возникает. Все, что существует, имеет в прошлом определенную причину и определенный материал, из которого возникают новые вещи. Это представление о непрерывности эволюционного процесса упирается в очевидное несоответствие.
По отношению к мышлению тоже самое: мы можем пытаться рассматривать происхождение мышления в континуальном подходе, т.е. вычленять, конструировать, придумывать какой-то непрерывный процесс, когда из несовершенного развивается совершенное; из недомышления – мышление. Или мы должны допустить дискретность, что нечто возникает заново, а не из чего-то уже существующего. И это второй тип мышления о мышлении или второй подход – дискретный или прерывный. В рамках такого взгляда необходимо говорить о каком-то периоде, когда мышления не было как такового и о том, когда мышление возникло, а затем дальше развивалось, совершенствовалось, эволюционировало или что-то еще. Всякое полагание дискретности этого процесса приводит к полному разрыву или дуализму природ, т.е. есть природа немышления, или без мышления, и есть природа с мышлением.
Ну, в частности, такой дуализм приписывают в истории философии Декарту, говоря, что Декарт полагал мышление совершенно иной субстанцией, нежели материю (природную субстанцию). Он полагал, что они сосуществуют, не вытекая друг из друга. Материализм, которому учили в советской школе, в советской философии – он учит иначе. Существует только материя, а вот сознание, мышление – это есть только особая форма организации этой самой материи или форма ее существования. Примерно такой же позиции придерживался современник Декарта Спиноза, который полагал субстанцию единой, а материю (природу) и мышление он полагал разными модусами этой единой субстанции.
И раз уж я взялся излагать тут свою философию, я декларирую, что моя позиция в этом вопросе лежит во втором подходе или типе мышления – в признании дискретности или прерывности происхождения мышления. Поэтому рассуждая об этом, мне не нужно апеллировать к зачаточным, несовершенным, предшествующим формам, мне приходиться говорить о мышлении, как о том, что уже есть как таковое.
Следовательно, можно и необходимо говорить о каком-то моменте, когда мышление стало, когда мышление появилось. Не развилось из предшествующих форм, но появилось. Эта установка, эта декларация – может быть охарактеризована как метафизическая декларация. Метафизическая, догматическая, т.е. не основанная на логических выводах, или эмпирических обоснованиях. Но в данном случае дело не в догматизме как таковом, а в том, что после такой декларации возникают специфические вопросы, уже не метафизического порядка, а предметно-методического или методологического. Например, как найти, как обнаружить в истории (большей, чем история мышления), то место, ту историческую эпоху, когда мы собственно можем говорить о том, что мышление уже возникло? И это вопрос не метафизики, это вопрос исторического метода.
Исторический метод
По отношению к историческому методу я также обозначу два подхода или два пути. Первый путь – это метод псевдогенетической реконструкции, когда мы с помощью логики, с помощью каких-то идеальных построений пытаемся создать модель интересующего нас явления или процесса, и, исследуя эту модель установить, обнаружить то, что нас интересует.
Другой путь – путь эмпирической истории, когда мы пытаемся исследовать исторический процесс как бы непосредственно, то есть таким, какой он был на самом деле. И тогда нам нужно уже не модельные конструкции и схемы, нам нужны факты. История требует фактического материала для своего наполнения. Другое дело, что там уже возникают свои, другие вопросы. А что считать фактом? И тогда требуется обращение к другим методам, в том числе, к логическим и философским методам, феноменологической редукции и т.д. Псевдогенетическая реконструкция не требует исходных фактов, она требует проверки и фальсификации модели, которая построена.
Приближаясь к теме сегодняшней лекции – «происхождение мышления», которое я связываю и с происхождением философии и философствования как такового – приходится говорить и о разного рода псевдогенетических реконструкциях мышления, и об истории философии, которая опирается на фактологию. Комплексирование этих двух подходов, или этих двух отношений и задает собственно коллизию темы происхождения мышления.
Можем ли мы представить себе (как схему или модель) этот разрыв или это место и время, такой хронотоп, когда еще вчера мышления не было, а сегодня оно возникает? Или мы должны непременно указать на факт происхождения, появления этого? Вот смотрите, мышления не было, а сейчас это возникает. Псевдогенетическая реконструкция апеллирует к некоторой идеальной модели объекта (мышления), тогда как история философии, альтернативная этому подходу псевдогенетической реконструкции, оперирует фактами, или апеллирует к фактам. Проблема комплексирования состоит в том, чтобы найти меру между историей философии, с одной стороны, и методом псевдогенетической реконструкции, с другой. И тот и другой методы являются чисто философскими, а не научными. И не следует принимать историю философии за науку, в том же смысле, в котором является наукой сама история как таковая, и история физики, например, или математики. История философии и философия истории не могут быть различены так же, как история математики и философия математики.
История философии и философия истории, может быть, и не одно и тоже, но не существуют по отдельности, они вложены друг в друга, как стороны ленты Мёбиуса.
Представление или модель, которая лежит в основании моего рассуждения о происхождении мышления исходит из того, что мышление возникает и существует только в определенной сфере – в сфере идей. Сама сфера существования идей и является основанием зарождения и развития мышления. Там, где идей нет или нет сферы идеального, там ни о каком мышлении говорить не приходится. Чтобы такое заявление не носило метафизического характера, мы должны разобрать некоторые следствия, которые из этой модели проистекают. И главным следствием является то, что любое оперирование знаками или образами к мышлению отнесено быть не может.
В традиционной психологии мышление всякий раз рассматривается как некая надстройка или высшая форма психических процессов. Базовым психическим процессом является сенсорика, получение ощущений, над ним надстраивается перцепция, построение из ощущений образов.
Дальше идет разветвление, в одном случае мы имеем непосредственное оперирование с образами – перцепция или восприятие, а в другом с оперированием знаками этих образов, остающимися в памяти или воображении. И только уже на памяти и воображении строится более высокий процесс – мышление. Этот процесс не исключает и непосредственное восприятие, но, все равно, над ним. Но не вся психология представляет дело именно таким образом. В свое время Вюрцбуржская школа постулировала своеобразный дуализм в психологии, утверждая, что мышление точно так же первично, как и ощущение. Но когда я говорю, что мышление строится на сфере идеального, то это означает, что мы оставляем ощущения за пределами мышления. Мы не распространяем категорию мышления на оперирование всем, чем угодно, за исключением идей. И это очень принципиальное отношение к мышлению. Оно означает, что исследование мышление возможно только за пределами психологии, вне ее компетенции. В этом отношении важна критика концепции психических процессов Льва Веккера.
Веккер дальше всех, видимо, продвинулся в теории психических процессов, но с м мышлением у него возникли непреодолимые трудности. С одной стороны, в его теории с большой натяжкой возможно отделить процессы мышления от культурно детерминированных форм перцептивных процессов, от восприятия. С другой стороны он вынужден определять мышление как перевод с языка на язык, с языка образов язык семантики, и в семантике привлекать различные языки. Непризнание мышления внепсихической реальностью у Веккера можно объяснить только дисциплинарным «патриотизмом», или психологическим холизмом.
Радикальность такого представления о мышлении базируется на разотождествлении ума и мышления. Даже в лингвистике различают речь и язык, а вместе они составляют рече-языковую действительность. Если уж рассуждать по аналогии, то следовало бы изобрести некий термин, например умо-мышление. Но отношение между мышлением и умом значительно сложнее, чем отношение между языком и речью. Хотя и есть нечто общее в этих отношениях.
Ум и речь в большей степени принадлежат индивиду, чем мышление и язык. Индивид может в какой-то степени владеть своей речью, управляться своим умом, но не языком, и не мышлением. Об этом Георгий Петрович достаточно часто говорил, перефразируя Гумбольдта: «Не человек овладевает мышлением, а мышление человеком». Он говорил даже резче: «Мыслит мышление посредством человека, а не сам человек». Поэтому, задумавшись о происхождении мышления, мы не станем выяснять, кто из людей и когда впервые помыслил. Нас будет интересовать, как и когда возникает «идеальный план» – пространство, где живут идеи, возникает сопричастность человека идеям, умение оперировать не образами или знаками, а идеями.
Соответственно, исследуя или задаваясь вопросом о происхождении мышления, мы должны найти в истории время, когда не существовало идей или не существовало идейного пространства, идеального плана.
И здесь мне придется вспомнить одну идею, которую, по-своему интерпретируя, я заимствую у Ясперса — категорию «осевого времени».
В данном случае для меня важна, в первую очередь, метафорика, которая стоит за этой категорией. Осевое – имеется в виду время, поворачивающееся вокруг некой оси. Поворот – это мягкая форма задания прерывности или дискретности, это когда возникает этот самый разрыв. Разрыв, при котором мы можем говорить, что до этого осевого времени чего-то не было, затем произошел поворот и там все изменилось. Может быть, изменилось не совсем все, в смысле логической категории, много чего осталось, но все, что осталось, в связи с этим приобрело другой статус, другой вид, другой смысл. И вот эти вот поворотные моменты истории нам предстоит обнаружить, предстоит схватить.
В псевдоисторической реконструкции эти поворотные моменты схватываются за счет введения некоего фактора или, сначала конструирования этого фактора, а потом попытки найти какие-то исторические, фактические, эмпирические корреляции этого фактора в истории. Или мы можем поступать другим способом – исследовать историю, интерпретировать некоторые, найденные нами факты как таковые.
Историку философии тоже иногда нужны модели, но для чего? Для того чтобы разобраться: найденное что-то является фактом или не является?
Например, мы сейчас знаем, что колесо в природе не существует. Это типичный артефакт, его нельзя заимствовать в непосредственно готовом виде ни из какого природного прототипа, его можно только сделать. Дальше мы говорим: «Раз его можно только сделать, то кто-то должен быть автором этого колеса». Но при этом мы точно знаем, что никогда не узнаем, кто был первым изобретателем колеса. И мы тогда строим модель – модель логическую, объясняющую, из чего могло появиться колесо. Иногда такого рода модели – как происходили первые открытия человечества – показывают в мультиках. Но там точно понятно, что никаких фактов за этим мы восстановить не можем и не нужны нам факты. Как они не нужны были Туру Хейердалу в его путешествии на «Ра». Он смог переплыть Атлантику на модели египетской лодки, проверил возможности своей модели. Но это никак не доказывает, что египтяне бывали в Америке, как, впрочем, и не опровергает этого. И другое дело, когда мы находим, например, Стоунхендж, или пирамиды и т.д. Мы говорим: «Вот есть такая штука. А как можно было взгромоздить такой тяжести камень и поставить его на два других вертикальных камня?» И мы ищем фрагменты обработки этого камня, археологические остатки орудий, с помощь которых это делалось, либо мы берем и пытаемся смоделировать и объяснить технологический процесс, с помощью которого эти вещи строились. Но первичны здесь факты, которые затем требуют объяснений.
Эти два разных подхода по отношению к истории постоянно употребляются. Надо иметь определенные модели, схемы или представления и там, и там, потому что ни один факт не может быть проинтерпретирован без соответствующих моделей. Но историко-философская установка и установка на псевдогенетическую реконструкцию – они очевидно различаются. В одной обнаруживаются факты, а потом их интерпретируют и объясняют, а в другой сначала строится абстрактная модель, а потом под это дело может искать какие-то подтверждения. Но эти подтверждения не фактические, а логические.
Вот Михаил Петров[1] в своей статье о «школе европейской мысли» размышляет, у кого первого появился идеальный план: у пиратов, которые бросались на разграбление городов, или, наоборот, у тех, которые никуда не бросались, а устраивали заговор против капитана. Я говорю: «И то и другое – домыслы». Любая псевдогенетическая реконструкция – это домыслы и ничего другого. Но и почтенная наука, основанная на археологических данных, текстах и т.д. – тоже домыслы. Они одного поля ягоды. И я, рассуждая о происхождении мышления, буду заниматься и тем, и другим. В точности как философ, который работает там, где нет знания. Я в своем поиске «начала мышления» принимаю сначала историко-философский заход и буду иметь дело с фактами. Но, будучи философом, я философствую в том самом ключе, который я изложил в первой лекции – я буду обходится с фактами легко. Они мне нужны только для того, чтобы начать размышление.
Итак, возвращаемся к «осевому времени». Как только мы начинаем обсуждать, когда что-то возникло в истории, мы всякий раз попадаем в ситуацию, уязвимую для критики: почему мы решили, что в это время что-то возникло. И вот здесь в помощь привлекаются эти самые два метода: исторический метод, или предметная история, и псевдогенетическая реконструкция. Мы должны совместить их каким-то образом, для того чтобы из всего непрерывного исторического потока, исторического времени выделить определенные времена, с которыми надо разбираться.
Недавно я читал продолжение «Основания» Айзека Азимова, где он пытается описать, как Гарри Селдон дошел до своей психоистории. Когда он начал как математик лезть в историю, он обнаружил очень интересную вещь, для себя, по крайней мере. Оказывается, из огромного числа объектов в историю попадают от силы несколько десятков. Остальные вроде бы и существуют, но в истории их как бы нет. Историки пишут множество книг про какие-то периоды, а все остальное время как бы и отсутствует. Гарри Селдон говорит историкам: «Что это вы делаете такое? Одним все увлекаются, а про остальное забывают? Надо заняться этим». А ему популярно объясняют, что этим невозможно заняться, так как материалов про другие времена просто нет, они стерты за ненадобностью. Есть какие-то вещи, которые не представляют какого-то интереса, а другие почему-то представляют интерес.
И, действительно, скажем, конец 18-го века. Во всех странах что-то происходит, большой культурный подъем. Но как только начинают заниматься 18-м веком, все обязательно упираются в огромный массив информации про Французскую буржуазную революцию, ну и немножко про что-нибудь другое. Если вы пойдите в исторические музеи и библиотеки Беларуси, то вы обнаружите, что 85% всей этой литературы и исторических материалов приходится на период Второй мировой войны или Великой Отечественной войны.
«Осевое время» и зарождение мышления
Когда мы сталкиваемся с этими временами прерывности, ищем точку происхождения, мы должны хоть как-то для себя обосновать, почему мы сосредотачиваем свое внимание на определенном времени и почти игнорируем другое время. Тот же Ясперс, выделяя или называя некоторое время осевым, когда вообще история повернулась, дает очень большой диапазон от 8-го до 2-го века до нашей эры. То есть на это самое осевое время длится 600-700 лет. Представляете, с какими скрипом и с какой скоростью вертится история, если исторический поворот занял столько времени. Например, Джон Рид пишет книжку «10 дней, которые потрясли мир». Там 10 дней, а тут 6 веков. И что же произошло в эти 6 веков?
Упомянутый мной Петров, в своих псевдогенетических реконструкциях о происхождении мышления говорит именно об этом времени. Жители острова Крит сажали своих молодых людей на пентакантеры, как раз в этот самый промежуток времени, в осевое время.
С другой стороны, существует некоторая письменная история, зафиксированные факты, которые говорят, что первые люди, имеющие собственные имена, то есть исторические персонажи, по крайней мере, в тех культурах и цивилизациях, которые нам известны до сегодняшнего дня, появляются в те же времена (с точностью до шестисот лет). И главными именами в это время являются люди, создавшие философию, или хотя бы имеющие какое-то отношение к философии. В частности, Конфуций в Китае, Будда в Индии, пророки израильские, досократики или мудрецы Древней Греции. Да и сами философы древней Греции попадают в этот же промежуток времени. К этому же времени относятся первые тексты, имеющие философское значение до сих пор. В это время записаны Гомеровские и Гесиодовские поэмы, которые доходят до нас, в это время записаны изречения Конфуция, в это время сочинены истории про Будду, Заратустру и т.д.
То есть, ориентируясь на реконструированное в псевдогенетическом подходе время, когда что-то повернулось, мы попадаем в ситуацию, когда про это же время у нас есть определенный набор фактов. Причем, надо заметить, что псевдогенетическое моделирование в свете фактов выглядит, мягко говоря, сомнительно. Ну, например, Петров говорит, что идеальный план возник тогда, когда пираты вылезали из своих кораблей и шли на разграбление города, реализуя план, который им вложил в голову командир. Все это происходит в тот момент, когда стоят пирамиды, когда Вавилонская башня уже разрушена, когда Минойский лабиринт на Крите, дворец Минотавра, не только построен, но уже пережил свои лучшие времена и начал разрушаться и т.д. А что, для построения пирамид не нужны были идеальные планы? Но с другой стороны, уязвима и фактология. Кто читал Гомера в оригинале? Считается что первые оригинальные тексты Библии, которые можно зафиксировать как артефакты, отстают от времени, которое приписывается их появлению, на несколько столетий, если не больше. Книги того же Гомера (в материальном воплощении), относится уже к нашей эре. До этого они существуют либо в цитатах, либо как переписаные с каких-то других.
Очень мало достоверных источников, по которым мы может утверждать, что что-то существовало. Тот же самый Конфуций, который жил в 6-5 веке до нашей эры, только после падения империи Цин, уже при следующей династии императоров Хань, становится главным и доминирующим философом древнего Китая. Спрашивается, а с чего мы взяли, что ханьцы не придумали некий персонаж в древности, которого там не существовало? Мы считаем существование Конфуция фактом, при том, что он, точно также как и Сократ не написал ни одной книжки, и точно также не был популярен в то время, когда жил, а стал популярным в гораздо более позднее время. Почему мы считаем его непременно историческим, а не мифическим персонажем? И то же самое, такие же сомнения могут быть по отношению к любому персонажу осевого времени.
Мне этот ход с осевым временем, и с проблемами псевдогенетической реконструкции и истории философии нужен, чтобы найти время, с которого мы можем начать отсчет для появления мышления. Но мышление я связываю с определенного типа философствованием, и пик этого философствования непременно должен быть развернут и представлен в истории философии. Все, что не может быть представлено в истории философии, может быть развернуто в псевдогенетической реконструкции, но не становится предметом истории философии.
Что может попасть в историю философии? Следы или результаты философствования. И эта точка «осевого времени» мне нужна для того, чтобы зафиксировать результаты философствования, при этом дать им определенную оценку. Все, что я буду дальше говорить о зарождении скептицизма, оно же в данном случае зарождение философии, и оно же – первые следы существующего мышления, все это связано с важным состоянием или характеристикой этой эпохи. В какой-то момент времени в разных местах мира люди переживают состояние катастрофичности происходящего.
Молодой Конфуций, человек аристократического происхождения, который в новых условиях утрачивает привычные формы жизни и в 19 лет должен устроиться кладовщиком, чиновником, при этом даже не в столице, а в каком-то провинциальном поселении. И что же обнаруживает этот чиновник, работая на каком-то незначительном складе? Он обнаруживает, что, взвешивая зерно, разные люди кладут на одну и ту же меру разное количество этого зерна. Он обнаруживает, что разные меры не совпадают друг с другом. Он обнаруживает, что разные люди не просто ошибаются в измерениях, но еще и врут, преследуя свои корыстные интересы. Кроме того, их невозможно разоблачить. И он начинает сомневаться во всем том, что до этого момента считал нормальным знанием. Он был, видимо, человеком довольно аутичным и доверчивым, его интересовали ритуалы и всякие древние традиции. И занимаясь всем этим, он обнаруживает, что верить ничему нельзя.
Коллизия осевого времени состоит в том, что люди столкнулись с тем, что все источники знания не несут истинного знания. Чувства лгут, вместо божественного откровения бывают дьявольские наваждения, вместо продвижения в разуме к правильным выводам, мы приходим к ошибкам сплошь и рядом, или к таким вещам, как апории. И не имея развитой эпистемологии, гносеологии, логики и т.д., люди этого времени, которые оказались на границе незнания, вынуждены были решать вопрос о вере и доверии. А чему можно доверять в этой ситуации и есть ли вообще что-либо, чему можно доверять? Это основной вопрос философии эпохи возникновения скептицизма, то есть даже не эпохи скептицизма и сомнения, а эпохи разочарования во всем том, что люди знали до этого. Фактически осевое время приходится в каждой цивилизации на какое-то одно поколение людей. И когда мы посмотрим в истории философии на знакомые нам имена, персоналии – это, фактически, современники. Например, Лао-Цзы – старший современник Конфуция. Одновременно с Фалесом существуют «семь» мудрецов. Сократ, который выступает полумифическим персонажем для целого ряда греческих авторов, оставляет после себя 10 или 12 сократических школ. Осевое время – это время поворота от того, что казалось незыблемым, понятным, истинным к тому, что ничто не истинно, ничто не достоверно. И это время занимает от одного до трех поколений людей.
У этого радикального сомнения мы замечаем нестираемые следы до сегодняшнего дня. Среди тех персонажей, которых я называл (Конфуций и Лао-Цзы в Китае, Шакья-Муни или Сиддхартха Гаутама в Индии, Заратустра, древнееврейские пророки и греческие мудрецы), за исключением греческих мудрецов и философов, все остальные являются не просто персонажами из истории философии, а создателями крупных религиозных систем. И при поиске ответа на основной вопрос тогдашней философии — а чему же можно доверять? – философы или вот эти скептики того времени, в основном давали догматический ответ: доверять можно тому-то и тому-то. Конфуций дал один вариант ответа, Лао-Цзы – другой, Будда – третий, Заратустра – четвертый, еврейские пророки – пятый. И в Греции в это же время зарождается своя религия. Не та, которую придумали Гесиод с Гомером (скептик Ксенофан говорил, что всех богов придумали эти два автора), а реальная религия древних греков. Там были соответствующие мистерии, посвященные Деметре, Дионису, орфические мистерии и т.д..
Фактически эти персонажи осевого времени или родоначальники скептицизма заложили последующие цивилизации. Почему мне это важно? Потому что ответы на вопросы о том, чему можно доверять, сформировали способы мышления и отношения к миру, которые потом породили не сходящиеся, а существующие автономно цивилизации.
Но для того, чтобы это действительно произошло, кроме самих сомнений, нужна была какая-то другая форма общественной, мыслительной, интеллектуальной, ментальной деятельности – а именно, практическая деятельность. Чем занимались все эти первые философы? И Будда, и Конфуций, и Сократ – почти никто из них не писал своих книжек. Они разговаривали. Разговаривали на те темы, которые наверняка, тогда волновали многих людей. Ничему нельзя верить. И как с этим быть? Ничего из того, что мы знаем, не является достоверным. И они предлагали – кто-то знание, а кто-то способы мышления, кто-то особое отношение к таким вопросам. И только потом это было записано и стало основой тех традиций, которые дальше уже не прерывались. А потом люди стали конфуцианцами, буддистами, зороастрийцами и т.д. Но для того, чтобы они ими стали, нужно было, чтобы действовала еще вторая интенция – воплощение этого всего в практике, приведение хаотического мира в соответствие с тем, что диктует предлагаемый способ отношения к миру. Фактически эти философии формировали общественно-политическую практику.
Здесь, наверное, нужно упомянуть две такие попытки. Первую попытку предпринял «правнучатый ученик» Сократа – Александр Македонский, которого учил Аристотель, учителем которого был Платон, учителем которого был Сократ. Александр Македонский попытался реализовать видение мира в практическом плане. После того, как возникло сомнение и скепсис, любое утверждение о том, чему можно верить, требовало проверки. А проверка возможна только в одном случае: если привести мир в соответствие с предлагаемым знанием об этом мире или об истиной сути вещей. И первые попытки установления больших империй были направлены на упорядочивание мира. Александр Македонский начинает упорядочивать свой мир, начиная с Греции в четвертом веке до нашей эры. А затем империя Александра Македонского распространяется на Малую Азию, Египет, Месопотамию с Палестиной, Персию и Индию. Это огромная ойкумена с попыткой установления единой империи. Во всем этом мире начинается процесс эллинизации. Причем в этом процессе сохраняются остатки исконных культур, в зависимости от того, насколько они (культуры и народы) прошли через сомнение и формирование ответов на главные скептические вопросы вот в это самое осевое время. В этом смысле цивилизации древнего Египта и Месопотамии не выжили под напором эллинизма. Потому что эллинизм пришел с ответами, а эти цивилизации даже этих вопросов не поставили.
И только Китай не оказался в сфере этой экспансии Александра Македонского. Но зато в третьем веке, более чем через сто лет после Александра Македонского, эпоха воюющих царств в Китае была прекращена экспансией одного из этих царств, последний представитель которого – Шихуанди – смог объединить силой и хитростью весь Китай и утвердить там какое-то единое пространство. При этом были уничтожены около пяти сотен конфуцианцев, или последователей Конфуция. Кого утопили, кого отправили строить великую китайскую стену, кого – гробницу этого самого Шихуанди. Это вообще очень интересный персонаж китайской истории, не только китайской, но и мировой истории, много с ним всего связано, но по крайней мере, что делает Александр Македонский чуть раньше, а потом Шихуанди в Китае чуть позже? Они начинают рационализировать мир. Помните, я говорил про Конфуция, который, работая на складе, столкнулся с тем, что каждый меряет меру чего-то полезного – зерна там, или чего-нибудь еще – по-своему? Шихуанди стандартизовал меры в Китае. То, что в Европе было сделано только после французской буржуазной революции, в Китае стандартизация началась при Шихуанди. Стандартизовалась каллиграфия, то есть написание иероглифов, стандартизировались меры и т.д., много всего другого. Он рационализировал Китай. Делалось это жестоко, но тем не менее как-то это делалось. Что делал Александр Македонский? Александр Македонский делал то же самое. Он приходил в каждую новую область, или на новую территорию с зачатками какой-то цивилизации, и там строил новую столицу, по эллинистическому образцу, с эллинской архитектурой, эллинскими институтами и т.д. поэтому на всем протяжении «анабасиса», или вот этого вот хождения Александра до Индии, строились города Александрии. Иногда они могли называться как-нибудь по-другому, но, тем не менее, там, где они строились, там возникали очаги эллинизации, проникновение греческой цивилизации в эти страны, и фактически вплоть до Средней Азии и Северной Индии установилось это обэллинистичивание цивилизаций. Но в отличие от жесткой рационализации, которую делал Шихуанди, Александр Македонский пытался не просто установить там греческие порядки, но еще и что-то заимствовать, обогащать греческую цивилизацию заимствованиями из других культур.
Поэтому судьба этих двух империй принципиально различна. Империя Шихуанди, не смотря на конец и пресечение его династии, затем продолжилась, и Китай уже больше никогда не распадался. Фактически вся та ойкумена (китайцы говорят Поднебесная), которую объединил Шихуанди, осталась, после чего конфуцианские ответы на все важные вопросы стали определяющими для этой цивилизации. Как известно, Александр Македонский не сумел установить единую империю, потом это делали, уже гораздо позже, римские диктаторы, римские цезари, тоже не совсем так, как это было в китайской ойкумене, но, тем не менее, эти попытки, похожие по замыслу, по происхождению своему, имели очень разную судьбу. И разная судьба во многом связана с целым рядом политических событий, но сейчас я не буду анализировать историю войн и т.д., я сейчас просто говорю про первую установку на рационализацию в философии. Дело в том, что на западе, то есть в Греции, скептицизм имел продолжение, а ответы, данные Конфуцием, Лао-Цзы в Китае, продолжения не имели. Поэтому дальнейшее развитие, изменение, совершенствование, а также деградация мира связаны с взаимодействием этих двух вещей: 1) технического отношения или рационализации беспорядочного мира, приведения его к рациональному виду, или рационализация в смысле поиска ответов, суждения; и 2) разговор о каких-то сложных вещах в виде философии. И если этот самый скептицизм продолжается, если наступает время от времени новое поворотное время (осевое), когда все старые ответы обнуляются и начинается поиск новых ответов – там одна ситуация складывается. А если этого не происходит, там складывается другая ситуация.
Этапы развития скептицизма
Я сейчас цивилизационный подход развивать не стану (оставим это Тойнби и Гегелю), но обозначу в общем виде несколько этапов развития этого самого скептицизма. Итак, после распада империи Александра Македонского скептицизм стал основной формой философского рассуждения в древней Греции, пока не был остановлен новым догматизмом. Новый догматизм был привнесен христианством с Ближнего Востока, распространился, и фактически наступила религиозная эпоха, в которой базовые и главные ответы на сложные вопросы были даны. Поэтому люди могли долгое время пребывать в рамках незыблемого знания, фундаментального знания, фактически вплоть до Нового времени. В Новое время, примерно также, как в то осевое время, которое я описывал, люди вдруг усомнились во всем, что имеет место в их жизни и деятельности. И началась так называемая в Европе эпоха Реформации, с одной стороны, и Возрождения с другой стороны. По-своему в эту эпоху в Европе повторялось почти конфуцианское отношение. Сам Конфуций, в одном лице собирая в себе размышление, рассуждение и говорение осевого времени, с одной стороны, сомневался во всем, а с другой стороны, выставлял в качестве ответа на все вопросы старину, которой нет. Поэтому конфуцианская апелляция к старине, производству ритуала и т.д. фактически была воспроизведена в Новое время в Европе, когда возрожденцы, ну или гуманисты Возрождения, в ответ на полное разоформление существующего порядка и сомнение в том, что их окружает, предлагали в качестве ориентира и образца классическую Грецию и Рим. То же самое христианские реформаты – в ответ на все, что их окружало: деградацию католической церкви, церковных институтов, деградацию монастырей и т.д., предлагали возвращение к апостольскому христианству – они знали ответы, находили их в древности. Сомнения у них были, но они ответы предлагали.
И к этому же времени примерно относится этапный человек или этапный знак скептицизма, радикального сомнения Нового времени – это Рене Декарт, который, будучи человеком, воспитанным в иезуитском коллегиуме, то есть плоть от плоти христианства, в тоже время, будучи достаточно подготовленным и образованным в светском плане, усвоив гуманистическую культуру, не мог принимать на веру ни того, что делают одни, ни того, что делают другие, и тем более, басен про какую-то там старину. Поэтому Декарт доходил (опять же, не анализируя сейчас его философию) доходил в своем рассуждении до этого радикального сомнения. Сомнению подлежит все, кроме одного – как он останавливал свое радикальное сомнение – «cogito ergo sum», «мыслю, следовательно существую». Сомнению подлежит все, кроме того, что сомнению подлежит все. Сомнению подлежит все, кроме самого факта сомнения.
И вот смотрите, какая штука происходит. Датировать появление мышления и/или сомнения можно в первую осевую эпоху (когда усомневается знание как таковое, и ищется ответ на вопрос, а во что можно верить), а замыкает собой этот период существования скептицизма Декарт. Но сам период очень богат всевозможными сомнениями. Если заниматься историей философии, поднимать Секста Эмпирика, Зенона Китийского, который был главой скептической школы, скептиков внутри христианства, и внутри схоластической философии – там масса всего интересного. Фактически, мышление возникает в осевое время через сомнение, но осознает себя только в сомнении Декарта. Отсюда, Декарт принимает несомненным только существование самого сомнения, и фактически его же объявляет мышлением. И поэтому, заимствуя уже у Мамардашвили декартовский вопрос, если я приписываю осевому времени – началу – вопрос «чему можно верить, чему можно доверять?», то у Декарта это звучит иначе: «Что я могу знать?». Собственно, все знание недостоверно, достоверно только то, что я могу в этом всем сомневаться, вот это сомнение конституирует некоторую новую реальность, которая есть мышление, и, собственно, теперь надо куда-то это мышление пристроить, дать ему какое-то применение. Декарт сам на этот вопрос ответа дать не мог. Он занимался помимо собственно рассуждения и разговора еще много чем, математикой, немножко физикой и т.д., но в самой философии он такого ответа не дает.
И проходит еще достаточно большое время – но уже не такое большое, как два тысячелетия до Декарта – проходят десятки лет, пока Кант не оформляет, или не обозначает собой следующую стадию радикального скептицизма. Кант начинает усомневать сами по себе способы отношения к познанию. Он по очереди усомневает чувственный опыт, разум, мышление, откровение тем более, и прочие вещи, и понимает, что, например, невозможно построить синтетического суждения. То есть невозможно, ни опираясь на разум, ни опираясь на опыт, ни опираясь на какие-то факты откровения, совместить разные факты разума, опыта и откровения между собой и вывести что-то новое. И поэтому у него возникает та самая критическая стадия, когда Декарт постулирует само сомнение как существующее, и на этом базирует появление новой реальности и мышления, а Кант начинает критиковать само мышление, поэтому и критика чистого разума, и критика практического разума замыкают собой эту историю.
Ну и, последним элементом этого всего, в рассмотрении радикального сомнения, необходимо достаточно быстро поставить следующего за Кантом Гегеля, который возводит невозможность построения какого-либо достоверного знания, достоверного подхода в мышлении в принцип. Этот принцип он называет диалектикой, и в этом смысле совсем процессуализирует само мышление и саму философию. Процессуализирует в том смысле, что если раньше люди философствовали в поиске хоть какого-то ответа, хоть какого-то результата – древние философы осевого времени в поиске того, во что верить, Декарт и современники Декарта – в поиске того, что можно знать, Кант – в поиске того, что можно делать – Гегель со своей диалектикой, будучи таким немецким долдоном, фактически отвечает: а ничего. Надо просто все это обмусоливать, рассуждать и т.д. Не зря Гегеля считают этаким «закрывателем» философии, в плане этой самой радикальности.
Теперь, после философов Нового осевого времени, Декарта, Канта и Гегеля вся философия существует исключительно локально. Больше никого не интересуют вот эти все радикальные вопросы: во что верить, что знать, что делать. Сама по себе постановка таких вопросов утрачивает смысл. После Гегеля начинается философствование в локальных ситуациях.
И так начинается методология. Собственно, Декарт в своем рассуждении о методе это и начал делать: «что я могу знать? И как познавать?» И к концу 18 века начинается слияние знания и техники. И возникает собственно практика, общественно-историческая практика, о которой Маркс и марксисты потом начали кричать на всех углах. Именно в это время, конец 18-го века, в период французской революции абстрактное рассуждение и философский разговор, порождающий целый ряд разворотов и иллюзий, сошлись с практической деятельностью. Попытки такого рода предпринимались и раньше, но они никогда не приводили к такому сочленению, к этому прегнантному комплексу. Ну, например, все, кто размышляет на эту тему, любят ссылаться на примеры греческих инженеров, того же Герона, Архимеда, ну а совсем уже любимым персонажем в этом смысле является Леонардо да Винчи, который, отрываясь от написания Джоконды, изобретал всякие летательные аппараты и прочие штуки. Но до школы, которую создал Гаспар Монж в революционном Париже было еще очень далеко. Там в Политехнической школе и в Эколь Нормаль инженеров, которые должны были строить паровые машины, фортификационные сооружения и корабли, начали учить философии и теории. Это происходит тоже примерно в одно время, при жизни одного поколения – Кант еще жив, Гегель еще молод, Гаспар Монж в расцвете сил, Маркс еще не родился, и все это оформляется в начале 19 века. После чего радикальный скептицизм превращается в локальный скептицизм, более того, он превращается из экзистенциального отношения к жизни в метод. И этот метод с одной стороны, направлен на практику, а с другой стороны, фундирован философским способом отношения к миру.
Без философии в этом смысле практика невозможна. Ну а одна из таких наиболее ярких практик, в которой философия выступает главным элементом – это практика образования, или практика формирования индивидуального человека. Если наука, возникшая после Декарта, оккупировала очень многие локальные ситуации со знанием, накопила массу знаний про всякие общие вещи, про то, о чем раньше философы только рассуждали, наука прекратила эти рассуждения и заполнила это знанием. То единственное место, где философское рассуждение, сомнение и разговор остаются в абсолютно чистом, неприкосновенном виде, и никаким знанием заполнены быть не могут – это воспитание индивидуальности. Поэтому педагогика есть практическая философия в одном смысле, и второе место, где в этом смысле философия находит себе место – это политика и управление. В большом смысле управление. Не управление ларьком, продающим фрукты, а управление общественными процессами. То есть там, где управление напрямую связано с политикой. И то и другое отличаются от всего остального мира только одним: вот этой самой индивидуальностью, которая не подлежит идеализации.
И вот, заканчивая сегодняшнюю лекцию, я бы хотел обратить внимание на следующее. Мышление базируется на идеальном, то есть на том, что оторвано от всяких частных, случайных вещей, где факты, случайности не имеют никакого значения, но применима философия со своей фундированностью мышлением, построенном на идеальном плане, только к экезмлификатам, которые не поддаются идеализации. А это либо какие-то общественные явления, которые сугубо ситуативны («здесь и сейчас»), либо к индивидуальности человеческой, то есть воспитанию и формированию человеческой индивидуальности.
После Гегеля особой необходимости в радикальном сомнении нет. Сомнение перемещается в локальные вещи и ситуации, в экземплификаты. Нет необходимости сомневаться в глобальных каких-то вещах. За нас отсомневался Конфуций, Декарт, Кант и Гегель. Но сомневаться в каждом фрагменте знания, особенно когда это касается некоторых вещей, которыми ты занимаешься. Поэтому я сегодня обозначил два приложения философии: это воспитание и образование индивидуального человека и это общественно-политическая и управленческая деятельность, которая тоже имеет дело с экземплификатами идей, с индивидуальностями. Проблематизация Беларуси и практическая философия в воспитании и образовании – вот здесь сегодня живет философия.
__________________________________________________________
[1] Петров М.К. ПЕНТЕКОНТЕРА. В ПЕРВОМ КЛАССЕ ЕВРОПЕЙСКОЙ ШКОЛЫ МЫСЛИ // Альманах «Восток», Выпуск: N 1\2 (25\26), январь-февраль, 2005. http://www.situation.ru/app/j_art_739.htm
__________________________________________________________
ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ:
Лекция 3. Идеальный план и основа европейского мышления
Рабочие материалы всего цикла лекций
Почему пандемия приведет к падению рейтингов власти — Левада-Центр
Меры, которые предпринимают власти для борьбы с коронавирусной инфекцией, разнятся от региона к региону, как и степень распространения эпидемии. На каких-то территориях жесткие ограничения, принятые по примеру Москвы, с середины апреля начали ослаблять. Целые отрасли, такие как продовольственные магазины, банки, транспорт и связи, предприятия с непрерывным циклом производства даже не прекращали работы; часть бизнесов перешли на работу онлайн. По некоторым оценкам, продолжают трудиться около 60% работающего населения. Иными словами, многих россиян принимаемые меры затронули лишь частично. А значит, и реакция на действия властей, в том числе усталость или недовольство, будет заведомо ограниченной и неоднородной.
Очевидно, что наибольший стресс в связи с происходящим должны испытывать люди в очагах распространения инфекции — в Москве, Подмосковье, Санкт-Петербурге, Ленинградской области — крупнейших российских городах и близких к ним территориях с высокой плотностью населения и интенсивными связями с внешним миром. Чем больше количество заболевших, чем жестче ограничения, тем больше граждане чувствуют их на себе. Именно здесь можно ожидать наибольшего роста напряжения, а значит, и недовольства политикой властей.
В целом по стране по состоянию на апрель предпринимаемые властями меры по борьбе с коронавирусной инфекцией одобряли более половины россиян. При этом принципиальных противников месячного карантина насчитывалось до пятой части населения; большинство из них считали эти меры просто бесполезными, но 5% даже полагали, что предпринимаемые шаги только усугубят ситуацию. Однако отдельные категории граждан, особенно предприниматели, которые уже почувствовали на себе и своем бизнесе последствия эпидемии и карантина, демонстрируют гораздо более скептическое отношение к власти и предпринимаемым мерам, говорят о недостаточной поддержке со стороны государства.
Отношение людей к конкретным ограничениям, таким как ограничения на передвижение или необходимость оформлять электронные пропуска, пока оценить сложно — для этого недостаточно опросных данных. Да и сами ограничения пока носят временный характер и на фоне эпидемии выглядят вполне разумно и оправданно. Многие меры действуют на территории лишь нескольких регионов. Полигоном по апробированию различных технологических средств контроля безусловна является Москва — самый богатый и технологически продвинутый регион страны, который одновременно является эпицентром заболевания. Впрочем, средства контроля и слежения за гражданами начали внедряться здесь задолго до эпидемии, и последняя лишь послужила дополнительным оправданием развертыванию этой системы.
Чтобы измерить отношение к внедряемым ограничениям, нужно подождать и посмотреть, какие из них будут отменены по истечении карантина, а какие останутся с нами надолго и будут распространены на другие территории. Пока что можно лишь сказать, что всего несколько процентов россиян считают избыточными действия властей по борьбе с болезнью.
Недовольство, напротив, демонстрировали молодые, образованные, социально активные россияне, жители крупнейших городов страны. Они лучше понимали суть ограничений, а также примеряли на себя возможное наказание. По аналогии можно предположить, что введение новых ограничений будет только углублять наметившийся разрыв между молодыми и пожилыми, гражданами активными и не очень.
Однако, как уже приходилось отмечать, большинство россиян боятся не столько ужесточения контроля в связи с эпидемией и даже не самой инфекции, сколько экономических последствий эпидемии и ухудшения экономической ситуации. Именно страх снижения уровня жизни, снижения доходов и потери работы фиксируется в опросах общественного мнения. При этом наиболее чувствительны к ухудшению экономической ситуации оказались москвичи, и в несколько меньшей степени — жители крупнейших городов.
Желание людей тратить деньги и делать большие покупки в Москве падало в два раза быстрее, чем по стране в целом. Ожидания по поводу будущего развития экономики в столице еще более пессимистичны. Так, среди москвичей практически нет тех, кто в ближайшее время ожидает улучшения своего материального положения: только 6% надеется, что финансовая ситуация их семьи улучшится в следующие 12 месяцев, ухудшения ждут 40% москвичей. Меньше всего изменились потребительские и экономические настроения жителей малых городов и сельской местности.
По всем показателям получается, что эпидемия коронавируса затрагивает территорию и население страны неравномерно. Вместе с наиболее уязвимыми слоями населения (малообеспеченными гражданами, людьми предпенсионного возраста) в группе риска неожиданно обнаружили себя наиболее модернизированные группы: жители столицы и крупнейших городов — территорий с высокой долей сферы услуг и негосударственного сектора; предприниматели; представители малого и среднего бизнеса. Они не только оказались под ударом, но и ощущают наибольшую неопределенность по поводу будущего. О бюджетниках и пенсионерах государство позаботится, а вот остальным оно помогать не спешит.
Недостаточные или несвоевременные меры государственной поддержки населения неминуемо вызовут снижение поддержки власти. При этом специфика нынешнего кризиса должна еще больше обнажить и углубить те разрывы в общественном мнении, которые были заметны до начала эпидемии: разница в отношении к власти молодых и пожилых россиян; экономически активных и независимых от власти с одной стороны, и бюджетников — с другой. Вторые в большинстве своем остаются лояльны, среди первых поддержка убывает.
Вконтакте
Почему города мира отказываются от Олимпиад?
- Гарет Эванс
- Би-би-си
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Демонстранты в Чикаго требуют отозвать заявку города на проведение Игр 2016 года
Олимпийские игры считаются самыми красочными спортивными соревнованиям на планете.
Они привлекают миллионные аудитории и внимание мировых средств массовой информации, не говоря уже о рекламе и правах на вещание.
Поэтому когда жители канадского города Калгари голосовали на референдуме о том, подавать ли заявку на проведение Зимних Олимпийских игр в 2026 году, можно было ожидать, что они с готовностью проголосую за.
Но на деле их вердикт оказался недвусмысленным: спасибо, но не надо.
Этот отказ, в основе которого лежат сомнения в экономических выгодах Игр и опасения их высокой стоимости, не случаен — с начала этого года три других города отозвали свои заявки.
Всё меньше и меньше городов мира проявляют интерес к тому, чтобы стать хозяевами Олимпийских игр.
Игры 2004 года, которые состоялись в Афинах, привлекли 11 заявок, но вот на право проведения летней Олимпиады 2024 года претендует всего два города.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Крис Демпси возглавлял кампанию протеста против заявки Бостона на проведение Игр 2024 года
Что стоит за этой тенденцией? Крис Демпси хорошо знает, почему растет скептическое отношение к Олимпийским играм.
Он стоял во главе общественного движения против заявки Бостона на проведение Олимпиады 2024 года. В начале 2013 года разговор об этом начался в его гостиной, где собрались его друзья.
«Мы видели, как группа очень богатых и влиятельных людей приняла решение о том, что Бостону было бы хорошо подать заявку, — рассказывает Демпси. — Но нас волновал вопрос о том, во что это обойдется городу».
«Сначала опросы показывали, что бостонцы приветствовали идею проведения Игр, — говорит он. — Но когда они стали внимательно читать текст заявки, они осознали, что она не отвечает их интересам».
После того как жители Калгари проголосовали против подачи заявки, член городского совета Шон Чу заявил: «Мне кажется, люди устали от постоянного контроля со стороны сильных мира сего, когда нам диктуют, что думать и что делать. Это они говорят нам — надо тратить миллионы и миллиарды, этой пойдет вам на пользу».
Когда в Бостоне опросы стали показывать уменьшение масштабов поддержки олимпийской заявки города, летом 2015 года она была отозвана.
«Сторонники заявки потратили на пропаганду и рекламу 15 млн долларов, а мы, её противники, — меньше 10 тысяч на всю кампанию», — рассказывает Демпси.
Растущие опасения по поводу экономических благ, которые якобы несут с собой Олимпийские игры, по мнению экспертов, являются вполне обоснованными.
«Имеются веские причины для тревоги, — говорит профессор Бент Фливберг, который занимается финансовой историей олимпийского движения. — Общая тенденция состоит в росте бюджетов Игр, и правительствам всё труднее оправдать столь гигантские расходы».
«Для проведения Игр теперь требуется бюджет в десятки миллиардов долларов, и это только расходы на спортивные мероприятия, — говорит он. — А ведь есть еще и косвенные траты, например, на развитие транспортной инфраструктуры».
Зимняя Олимпиада 2014 года в Сочи обошлась России в 51 млрд долларов и стала самой дорогостоящей в истории. Летняя Олимпиада 2008 года в Пекине стоила 40 млрд долларов.
По словам профессора Фливберга, с 1960 года каждая Олимпиада превышала первоначальный бюджет.
Так почему же растут эти бюджеты? «Люди делают это ради тщеславия, — отмечает профессор. — Существует негласное соревнование, кто больше потратит деньги и устроит самое роскошное зрелище в истории».
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Над Олимпийским стадионом в Пхёнчхане гремит салют, но теперь он стоит пустой
Другой причиной является отсутствие опыта, считает Фливберг.
«Любой город, который подает заявку на проведение Игр, либо никогда этого ранее не делал или делал так давно, что об этом все забыли, — говорит он. — Таким образом, этим дорогостоящим делом, которое обойдется во много миллиардов, занимаются люди, не имеющие никакого опыта».
Международный Олимпийский комитет, который является организатором игр, признает наличие проблемы.
«Мы знаем, что стоимость Игр начинает внушать тревогу, — говорит исполнительный директор Кристоф Дуби. — Я считаю, что нам надо удвоить усилия по сдерживанию затрат и сложности этих соревнований».
По его словам, за последние годы МОК стал принимать меры по сокращению затрат на проведение Игр.
Организация стала, например, выделять средства на облегчение финансового бремени, с которым связано проведение Олимпиад. Она обещала внести 1,8 млрд долларов в бюджет Олимпиады 2028 года, которая пройдет в Лос-Анджелесе.
МОК также приветствует подачу заявок городами, которые обладают нужной инфраструкторой в виде стадионов и спортивных комплексов. Это поможет решить проблему «белых слонов», то есть специально возведенных за огромные деньги спортивных объектов, которые становятся ненужными по завершении Игр.
Примером этого является зимняя Олимпиада этого года в южнокорейском городе Пхёнчхане. Центральным объектом этих Игр был новый стадион, который обошелся в 109 млн долларов. За всю его историю он был использован всего четыре раза.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Олимпийский плавательный стадион был одним из главных объектов Олимпиады в Рио-де-Жанейро
В Бразилии многие спортивные объекты, которые были специально построены для Олимпиады 2016 года, сейчас брошены и пребывают в запустении.
«Если в городе нет стадиона или спортивной арены до проведения Олимпиады, то зачем ему они будут нужны потом?» — говорит профессор Эндрю Цимбалист, экономист, который входил в руководство движения против подачи олимпийской заявки в Бостоне.
«Причина отсутствия таких объектов до Олимпиады — в том, что такие инвестиции не были бы экономически оправданы, — отмечает он. — А в результате такие проекты оказываются чрезвычайно затратными».
«Некоторые города — например, Лос-Анджелес, могут приглашать летние Игры, почти ничего не вкладывая в их организацию, потому что вся нужная для этого инфраструктура уже создана».
«Но какой смысл городу без такой инфраструктуры подавать заявку?» — задается вопросом экономист.
Автор фото, AFP
Подпись к фото,Известие о выборе Лонлона как места проведения Игр 2012 года было встречено с ликованием
Впрочем, Дэниэл Риттербанд, который занимался маркетингом при подготовке Лондонской Олимпиады 2012 года, а затем работал над заявкой Будапешта на проведение Игр 2024 года, считает, что Игры могут оказывать положительное воздействие на менее крупные и состоятельные города.
По его мнению, в 2012 году было проявлено слишком много тщеславия по поводу перспектив проведения Олимпиады в Лондоне.
«Я думаю, что будущее принадлежит городам с населением до миллиона, в которых Игры могут действительно преобразить жизнь их обитателей, — говорит он. — В больших городах люди страдают от специальных мер, вводимых на время проведения игр, например, ограничения движения на дорогах. В малых городах такие меры переносятся легче».
По его словам, крайне важно иметь поддержку общественности для успеха заявки. «Посмотрите, что произошло в Бостоне — если вас не поддерживает население — всё пропало».
Так что он посоветовал бы городу, который собирается подать олимпийскую заявку?
«Такая заявка должна быть частью 20-летнего плана по развитию инфраструктуры города, — говорит он. — Горожане должны быть уверены, что такие игры принесут с собой рабочие места».
Но в реальности таких заявок от небольших городов просто нет. Так что будет делать МОК, если никто не пожелает устраивать у себя Олимпийские игры?
«Логическим выходом было бы назначение постоянного хозяина летних Олимпиад и постоянного хозяина зимних Олимпиад», — считает профессор Цимбалист.
Крис Демпси считает, что такой подход имеет смысл, но проблема в том, что желающих стать такими постоянными олимпийскими столицами сейчас просто нет.
Профессор Дональд Денгел, который исследует долгосрочное воздействие Олимпийских игр на город, в котором они проводятся, считает, что МОК должен будет увеличить в будущем свой финансовый вклад в проведение таких игр, чтобы снять бремя с плеч горожан.
Вопрос в том, хватит ли Олимпийскому движения ресурсов на это.
С-400 в уравнении Москва — Анкара — Вашингтон
Вопросы о том, какие шаги предпримет Анкара во внешней политике, как изменится ее политика в отношении государств Ближнего Востока и Сирии в частности, а также — стоит ли ожидать перемен в отношениях с США и Россией, сегодня обсуждаются на разных уровнях. Одним из факторов, определяющих внешнюю политику Турции, безусловно, являются экономические показатели. Другим важным элементом является политическая стабильность. Но, к сожалению, сегодня ни экономические показатели Турецкой Республики, ни итоги местных выборов, прошедших 31 марта 2019 г., не являются удовлетворительными для Анкары.
Будет уместным рассмотреть тенденцию к структурному изменению взаимоотношений Турции с НАТО. Одной из причин таких перемен является исчезновение большинства угроз, воспринимаемых Турцией на свой счет после холодной войны, и вместе с этим — скептическое отношение лиц, принимающих решения, к традиции автоматической поддержки политики НАТО, поскольку такой подход был рискованным, и стало укореняться понимание того, что политическая потребность в НАТО стала ослабевать. При этом начинают прослеживаться следы нового периода сближения в российско-турецких отношениях. Трансграничная операция, проведенная в 2007 г., состоялась, несмотря на возражения США.
Представляется, что Анкара вернется к переговорам с Вашингтоном, но и с Москвой она постарается поддерживать партнерские или стратегические отношения, оставаясь при этом членом НАТО. Даже если произойдет сближение с США, это не сильно навредит нынешним торговым отношениям с Россией; за исключением периода кризиса после инцидента с самолетом, в периоды напряженных политических отношений с Россией торговые отношения всегда сохранялись.
Вопросы о том, какие шаги предпримет Анкара во внешней политике, как изменится ее политика в отношении государств Ближнего Востока и Сирии в частности, а также — стоит ли ожидать перемен в отношениях с США и Россией, сегодня обсуждаются на разных уровнях. Одним из факторов, определяющих внешнюю политику Турции, безусловно, являются экономические показатели. Другим важным элементом является политическая стабильность. Но, к сожалению, сегодня ни экономические показатели Турецкой Республики, ни итоги местных выборов, прошедших 31 марта 2019 г., не являются удовлетворительными для Анкары. Правящая партия потеряла свои места в муниципалитетах самых крупных городов Турции, в том числе и в Стамбуле. Согласно данным, обнародованным Институтом статистики Турции (TUİK), в 2018 г. отмечается рост коррупции среди государственных чиновников и снижение уровня доверия к власти. Кроме того, по данным Института статистики, в стране отмечается рост безработицы (на 14,7%), рекордный по масштабам отток турецких и иностранных инвестиций из страны и ослабление производственных мощностей. Политика «ноль проблем» с соседями в итоге привела к тому, что не осталось государств, в отношениях с которыми у Турции не было бы проблем (как в отношениях со странами — членами ЕС, так и соседними государствами). Когда-то отношения Турции с Сирией находились на таком уровне, что Р. Эрдоган называл Б. Асада «моим братом», а между министрами двух стран регулярно проводились встречи. Однако сегодня «мой брат» Б. Асад в одночасье в глазах турецких политиков превратился в «самого кровавого диктатора».
В политике не бывает ситуаций, когда отношения между странами строятся на любви или ненависти — они всегда основываются на взаимных интересах. Однако понятия «дружбы» и «вражды» могут играть только роль символов. Лидеры государств понимают происходящие вокруг них события через новостные сводки, аналитику и комментарии. А значит, политическая реальность не до конца объективна. По этой причине восприятие политических событий руководствами разных стран может значительно отличаться. Подобное различие в восприятии обусловлено системой ценностей, которой придерживаются те или иные акторы международных отношений.
Структурные изменения в отношениях Турции с НАТО
Начиная с 2003 г., Турция, оставив функциональную роль, которую она играла во время холодной войны, придерживалась политики превращения в региональную державу. Таким образом, отношения Турецкой Республики с НАТО стали строиться на принципах взаимной выгоды. Недавним примером тому служит обращение Турции напрямую к НАТО после кризиса со сбитым российским самолетом; при этом, несмотря на заявления властей Республики, в которых они напоминали о том, что государство является членом НАТО, в последовавшем за инцидентом заявлении генерального секретаря НАТО Йенса Столтенберга не прозвучало слов поддержки Турции как союзнику. В то время как ранее, после инцидента с нарушением Россией воздушного пространства Турции 5 октября 2015 г., генеральный секретарь НАТО сделал более резкое заявление. Ситуацию можно трактовать так: в НАТО отказались рисковать развязыванием конфликта с Россией в случае с Турцией. Можно отметить, что НАТО придерживается особенного политического подхода к Турции как к государству – члену Альянса.
Будет уместным рассмотреть тенденцию к структурному изменению взаимоотношений Турции с НАТО. Одной из причин таких перемен является исчезновение большинства угроз, воспринимаемых Турцией на свой счет после холодной войны, и вместе с этим — скептическое отношение лиц, принимающих решения, к традиции автоматической поддержки политики НАТО, поскольку такой подход был рискованным, и стало укореняться понимание того, что политическая потребность в НАТО стала ослабевать. Другой причиной стал внешнеполитический курс, которого придерживается Партия справедливости и развития (ПСР). Во внешнеполитической доктрине сторонника ПСР, министра иностранных дел, премьер-министра Ахмета Давутоглу отмечено стремление Турции стать региональным лидером. Стоит также добавить, что Республика стала одним из значимых геополитических центров Ближневосточного региона, к которому относится и она сама. После того, как исчезли определенные факторы, обязывавшие Турцию придерживаться скоординированной с НАТО политики в ходе холодной войны, Республика в значительной степени избавилась от своего пассивного статуса. Распад Советского союза, воспринимавшегося в Турции как опасность, нейтрализовал как идеологическую, так и геополитическую угрозу. Внешняя угроза формировала идентичность НАТО, и исчезновение смысла существования блока стало причиной для возникновения сомнений в его необходимости среди членов Альянса. Такое отношение членов организации в то же время может рассматриваться как одно из следствий трансформации мирового порядка из биполярного в однополярный, а сегодня — в многополярный. В 1999-2004 гг. Турция поддержала процесс расширения НАТО таким образом, чтобы эта поддержка не оказала влияние на ее взаимоотношения с Россией. Проявлением той же политики можно считать отказ некоторых членов НАТО (Италии, Франции, Германии и Турции), не желавших ухудшения отношений с Россией, оит поддержки идеи принять Украину и Грузию в Альянс в 2008 г. Члены НАТО после окончания холодной войны изменили свое мнение о членстве Турции в организации. Дистанцированность позиции проявилась и в тот момент, когда Германия и Бельгия ответили отказом на запрос Турции о приобретении ЗРК «Патриот». В этом контексте можно отметить два недавних переломных момента. Одним из них является отклонение Меморандума от 1 марта 2003 г., вторым — трансграничная операция, проведенная Турцией в Ираке в 2007 г. Отклонение Великим национальным собранием Турции Меморандума 1 марта вызвало сильное разочарование на Западе, в то же время оно стало причиной восприятия Россией Турции как независимого от Запада актора. Здесь начинают прослеживаться следы нового периода сближения в российско-турецких отношениях. Трансграничная операция, проведенная в 2007 г., состоялась, несмотря на возражения США.
Зависимость Турции от Запада и Россия
В этот период взаимодействие России с европейскими странами по вопросам экономики и энергетики вышло на новый уровень. Возросла зависимость Европы от российских энергоресурсов, а также укрепились культурные связи между государствами. Такие перемены положительно повлияли и на турецко-российские отношения. В период с 2010 по 2014 гг., когда НАТО сотрудничало с Россией, в турецко-российских отношениях отмечалась схожая позитивная тенденция. За исключением месяцев, в течение которых отношения переживали кризис после инцидента с самолетом, отмечалось развитие связей между Россией и Турцией в очень многих сферах. Однако наличие коммерческих соглашений и развитие отношений с Россией не означает разрыва связей Турции с Западом. Несмотря на зависимость Турции от России в энергетической сфере, я считаю соглашение с Россией о покупке ЗРК С-400 и передачу России тендера на строительство первой атомной электростанции — проекта Аккую в Мерсине — всего лишь торговыми отношениями. Это просто альтернативное оружие, это отношения, основанные на поиске технологии. Зависимость Турции от Запада, Атлантические соглашения, членство в НАТО, членство в Совете Европы, ее статус кандидата в члены Европейского союза являются структурными, и здесь не стоит ожидать мгновенных перемен. Кроме того, все это началось до появления ПСР. Влияние Запада на турецкие структуры (армию, большой капитал, чиновничий аппарат, академии и университеты, партии, называющие себя либеральными левоцентристами), а также на консервативные слои общества настолько велико, что даже если в Турции сменится власть, уход от Запада будет долгим процессом, способным растянуться на десятилетия. Безусловно, важным моментом, на который необходимо обратить внимание, являются причины, по которым президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, руководствуясь личными соображениями, отдает предпочтение России.
Напряжение США вокруг С-400
Сегодня отношения между Анкарой и Вашингтоном переживают один из самых напряженных периодов. США не хотят, чтобы Турция приобрела у России С-400. Аргументируют они это тем, что система обороны, произведенная в России, не может быть интегрирована с системами НАТО; и выказывают обеспокоенность тем, что из-за этих развернутых в Турции систем произойдет утечка информации о системах вооружений НАТО в Россию (в том числе речь может идти об истребителях F-35). Таким образом, в ответ на нежелание Турции отказаться от покупки С-400 в последнее время все чаще звучат угрожающие заявления от представителей США, в конце концов, было принято решение о прекращении поставки в Турцию оборудования по F-35. Если поставки российской ЗРК состоятся, то Турция станет первой страной НАТО, имеющей батареи С-400.
Глава Госдепартамента США М. Помпео в первые часы после предпринятой 16 июля 2016 г. попытки переворота в Турции опубликовал твит, в котором обвинил Р. Эрдогана в «превращении Турции в исламистскую диктатуру». Вице-президент расположенного в Вашингтоне аналитического центра «Фонд защиты демократий» Джонатан Шанцер отмечает: «Не думаю, что у Помпео сложилось какое-то ошибочное представление об Эрдогане. Полагаю, что необходимо занять более жесткую позицию и потребовать у Анкары вернуться на фронт НАТО. Без четкого сообщения в этом направлении, совершенно очевидно, что Турция еще больше отдалится от Вашигтона и остальной части Запада».
Министерство финансов США в рамках ужесточения политики в отношении Ирана приняло решение о введении санкций против некоторых граждан Турции и четырех турецких компаний за их связи с группировками, входящими в список террористических, а также за поддержку ими иранских компаний, находящихся под санкциями США. Данные санкции во многом основываются на показаниях бизнесмена иранского происхождения Резы Зарраба, ранее избежавшего наказания на родине благодаря покровительству правительства. Американцы обвиняют Зарраба в нарушении эмбарго против Ирана. Недавно бизнесмен предстал перед судом присяжных в Нью-Йорке и начал подробно рассказывать обо всем, что ему известно по делам 2011 и 2016 гг. в рамках расследований нарушений, связанных с Турцией. Расследование по делу Резы Зарраба и банка «Халкбанк» сильно напугало членов турецкого правительства. Многие представители кабинета ПСР, в особенности Р. Эрдоган и его зять, министр Б. Албайрак, находятся на повестке ввиду продолжающихся в США расследований. Иными словами, в руках Вашингтона много козырей, способных поставить турецких политиков и государственных министров в весьма затруднительное положение.
Палата представителей США приняла законопроект, целью которого является наказание Турции за покупку ею российской системы противовоздушной обороны С-400. Данный законопроект не позволит Турции приобрести истребители F-35, и более того — приведет к экономическим трудностям. В течение всего 2018 г. администрация США всячески предупреждала Турцию о ситуации с С-400. Несколько месяцев назад некто из посольства США в Анкаре сообщил журналистам, что «если Турция купит С-400, то не сможет купить “Патриоты”, ее участие в программе F-35 будет под угрозой, и в отношении нее могут быть введены санкции США». Вслед за этим вице-президент США Майк Пенс на Конференции по безопасности в Мюнхене заявил, что «если наши союзники по НАТО станут покупать оружие у наших противников, мы не останемся равнодушными». В действительности, за день до этого выступления он позвонил Р. Эрдогану, передал «привет» от Д. Трампа и озвучил предупреждения по этому вопросу.
Вашингтон протестировал, насколько легко он может влиять на Турцию с помощью экономических инструментов, в ситуации с пастором Брансоном. Власти США увидели, что одним опубликованным твитом они способны перевернуть турецкую экономику с ног на голову. Поэтому не будет сюрпризом, если мы будем наблюдать использование той же тактики и в ситуации с С-400. Кроме того, позиция Конгресса США не отличается от позиции Белого дома по вопросу поставок С-400 — скорее, является даже более скептической. Если Турция не сделает шаг назад по вопросу С-400, она может столкнуться с эмбарго, как уже было в 1974 г. [1]
Поэтому даже если Анкара заявляет, что «справится с проблемами с США», ситуация не выглядит обнадеживающей. Новые санкции, принятые в отношении Ирана, однозначно окажут влияние и на Турцию. Вместе с этим, стратегия, сфокусированная в первую очередь на санкциях, приводит к постоянному росту напряженности в отношениях между США и Турцией. Но несмотря ни на что, Анкара официально заявляет о том, что «не будет отступать» по вопросу С-400. По мнению турецкого правительства, это «дело» сделано. Согласно подписанному с Россией договору, ракетные комплексы прибудут в Турцию летом или осенью 2019 г. — то есть времени остается совсем немного. Какое же решение предложит Анкара? Если она откажется от С-400, то выступит против Москвы, а если не откажется — против Вашингтона.
Какое решение примет Анкара в кризисе с С-400?
Оказавшись в ловушке во внутренней политике после антикоррупционной операции 17-25 декабря 2013 г., и при этом испытывая трудности во внешней политике, полагая, что зашла в тупик, Турция приблизилась к восточному блоку. Она вступила в более тесные взаимоотношения с Россией, Китаем и Ираном. Наряду с этим, в связи с кризисом с самолетом и другими событиями, Россия собрала достаточно доказательств (документов, видеозаписей и показаний), способных поймать Анкару на крючок. Так, как только Р. Эрдоган шел на сближение с США, появлялись новости, связанные с Россией. Опубликованные Russia Today и другими телеканалами документы до сих пор доступны к просмотру на Youtube. Например, широкое распространение в сети получили новости о лечении в Хатае одного из лидеров Аль-Нусры и о покупке Турцией нефти у ИГ. Бесспорно, подобные новостные заметки не были размещены только в целях информирования аудитории. После этого Москва не простит Анкаре, если та откажется от С-400; то есть даже при большом желании Р. Эрдоган не сможет отказаться от систем С-400.
Здесь и вступает в силу принцип, о котором мы говорили выше: «между странами не бывает отношений, основанных на любви или ненависти, а есть отношения, строящиеся на взаимных интересах». Особую роль в данной ситуации играет личность президента Р. Эрдогана. Если конфликт в его интересах — он конфликтует, если ему нужно перемирие — он заключает его. То есть и во время борьбы, и во время переговоров его целью является не решение проблемы, а сохранение своей позиции. В результате турецкая внешняя политика переживает самый противоречивый период. Представляется, что Анкара вернется к переговорам с Вашингтоном, но и с Москвой она постарается поддерживать партнерские или стратегические отношения, оставаясь при этом членом НАТО. Даже если произойдет сближение с США, это не сильно навредит нынешним торговым отношениям с Россией; за исключением периода кризиса после инцидента с самолетом, в периоды напряженных политических отношений с Россией торговые отношения всегда сохранялись. Если Турция прекратит тесное взаимодействие с Россией, это может повлиять лишь на соглашения по С-400 и строительству АЭС. Учитывая особенности региональных стратегий, Анкара и Москва смогут прийти к согласованному решению. Одним из вариантов, когда стороны смогут договориться, может стать ситуация, в которой Анкара купит системы С-400, но не воспользуется ими [2]. На самом деле и Греция приобрела у России С-300, но из-за давления США не смогла эксплуатировать их. Второй вариант — это принятие Анкарой и Москвой других важных смягчающих решений, способных снизить накал вокруг ситуации с С-400. Например, речь может идти об открытии в Средиземном море в районе Мерсина, где расположена АЭС «Аккую», портовой зоны, которой сможет пользоваться Россия. Другим вариантом может стать развертывание с разрешения Москвы С-400, которые намеревается приобрести Турция, в Азербайджане, Катаре или Индии. Например, в прессе было отражено установление контакта Катара с Россией по вопросу покупки С-400.
***
Судя по опубликованной информации о встрече министра финансов Турции Берата Албайрака с президентом США Дональдом Трампом, состоявшейся на прошлой неделе в Белом доме, развязать гордиев узел вокруг С-400 не удалось. Переговоры представителей обеих сторон в рамках 37-й Конференции по турецко-американским отношениям в Вашингтоне также не смогли разрешить споры относительно С-400. Б. Албайрак, сидевший между министром финансов США Стивом Мнучиным, намеревавшимся выписать штрафы турецкому банку «Халкбанк» на миллиарды долларов, и зятем Д. Трампа Джаредом Кушнером, хотя и заявил, что «передал Трампу сообщения моего тестя», на совместной фотографии позировал так, словно это сыграет ему на руку в будущем. Первое, что приходит на ум при виде этой фотографии, — что зять, переживающий плохие времена с момента приземления в Вашингтоне из-за полученной в свой адрес резкой критики его действий во Всемирном банке, МВФ и холдинге «JP Morgan», сильно воодушевился после встречи с Д. Трампом.
В итоге после покупки в США в прошлом году двух F-35 и начала обучения турецких пилотов в Соединенных Штатах, поставка истребителей в Турцию осенью пока не представляется возможной. Могут возникнуть сложности с долевым участием Турции в компании «Lockheed Martin» в совместном производстве военных истребителей F-35. Главной задачей сегодня является ослабление шторма на линии Москва — Анкара — Вашингтон. Ключом к этому здесь выступает С-400. Времени остается все меньше, а уравнение кажется сложным для Анкары. Как говорится в одной турецкой пословице: «плюнешь вниз — попадешь на бороду, плюнешь вверх — попадешь на усы».
1. Adem Yavuz Arslan ABD, Rusya ve S-400, TR724
2. Там же.
«Дипломатия исходит из реальных возможностей, а не гипотетических»
Делегация РФ готовится к участию в сессии Группы правительственных экспертов Конвенции ООН о негуманном оружии, где будет обсуждаться инициатива о запрете смертоносных автономных систем вооружений (САС). О том, почему Москва негативно относится к требованию запретить «боевых роботов», корреспонденту “Ъ” Елене Черненко рассказал высокопоставленный дипломат в отставке, советник департамента по вопросам нераспространения и контроля над вооружениями (ДНКВ) МИД РФ Андрей Малов.
— Почему Россия скептически относится к инициативе по запрету САС?
— Проблематика смертоносных автономных систем вооружений весьма актуальная, но еще достаточно сырая. Многие ее аспекты остаются непроясненными. Де-факто подобные системы еще не существуют, физически их нет. Как и нет пока универсально понимаемого рабочего определения, что такое САС. Разные страны, международные организации и неправительственные структуры вкладывают свое понимание в этот термин. И на данный момент картина получается достаточно хаотичной. Именно поэтому мы (Россия.— “Ъ”) достаточно скептически относимся к переговорным перспективам этой темы. В то же время, чтобы не ломать сложившийся консенсус, мы решили принять активное участие в дискуссии в рамках Группы правительственных экспертов Конвенции о негуманном оружии.
— Сторонники запрета «боевых роботов» говорят, что технологии искусственного интеллекта развиваются так быстро, что появление полноценных САС — это вопрос ближайшего будущего.
— Дипломатия исходит из реальных возможностей, а не из гипотетических. Создание так называемой суперсингулярности, то есть достижение прорыва в процессе разработки искусственного интеллекта,— это пока еще теория, а не практика. Несуществующие возможности не могут быть фактором, влияющим на переговорный процесс.
— Но ведь Россия (вместе с Китаем) пытается, например, добиться превентивного запрета на милитаризацию космоса.
— Попытки провести аналогию с нашими усилиями превентивно запретить размещение оружия в космосе неуместны. Дело в том, что в случае с космосом речь идет о возможностях, ряд из которых практически уже существует. Вопрос в политической воле — выводить их в космос или не выводить. А САС еще нет в природе.
— Противники «боевых роботов» предупреждают об опасностях, которыми чревата разработка подобных вооружений.
— Заметьте: сторонники радикальных идей пытаются добиться превентивного запрета не просто разработки и создания еще не существующих полностью автономных систем вооружений, но даже ввода ограничений на уже существующие боевые системы (ПРО, ПВО и так далее), которые наделены определенной степенью автономности. При этом почему-то замалчивается, что эти интеллектуальные возможности — алгоритмы выбора цели и мгновенного ее поражения — вкладываются человеком, и он продолжает сохранять контроль над ними. Такие требования вступают в явное противоречие с интересами крупнейших разработчиков, производителей, обладателей и потенциальных покупателей такого рода вооружений. Отсюда скептическое отношение к подобного рода призывам со стороны ключевых игроков в этой области, таких как США, Великобритания, Израиль, Франция, Германия, Япония, Южная Корея и других.
— Но сторонники запрета «боевых роботов» указывают на то, что при появлении полноценных САС человеческий контроль может быть утерян.
— Мы позитивно относимся к обсуждению функции поддержания должного человеческого контроля за подобного рода системами. И в доктринальных документах России, касающихся развития робототехники, вопрос о поддержании должного человеческого контроля за применением вооружений четко прописан, тут никаких сомнений быть не должно.
— Скептическая позиция по вопросу о запрете САС со стороны России, США, Израиля и других стран не связана с тем, что именно они активно разрабатывают такие системы?
— Это упрощенный подход. Вопрос даже не в том, что многие страны работают в этом поле и поэтому не хотят себя ограничивать. На автономность ведь можно смотреть по-разному, кто-то воспринимает ее как зло, а кто-то — как благо. Возьмите, например, высокоточное оружие, которое обладает высоким интеллектом, способностью четко определять цель и поражать ее без существенного побочного ущерба. Это плохо с точки зрения норм международного гуманитарного права или хорошо? Наши военные эксперты убеждены, что более «умное» оружие ведет к уменьшению гуманитарного ущерба, а значит — хорошо.
Россия выступает против запрета полностью автономных боевых систем
Читать далее
Губернатор и Правительство / Сообщения пресс-службы
Директор по развитию сотрудничества Фонда инфраструктурных и образовательных программ ОАО «Роснано» Леонид Гозман отметил высокий инновационный потенциал Ульяновской области
30 января Леонид Гозман обсудил с Губернатором Сергеем Морозовым реализацию программы «Роснано. Приблизим будущее».
Как сообщил директор по развитию сотрудничества фонда «Роснано», Ульяновская область станет первой пилотной площадкой проекта.
«Нам кажется, что люди сильно недооценивают возможности развития инновационной экономики в России и инновационный потенциал отдельных регионов. Ульяновская область благодаря людям, здесь живущим, благодаря конструктивной и активной позиции руководства является одним из самых перспективных регионов с точки зрения развития инновационной экономики, но об этом знают очень немногие, — отметил Леонид Гозман. — Мы тесно сотрудничаем с Ульяновской областью, здесь есть хорошие проекты, и мы хотим все вместе изменить скептическое отношение многих людей к развитию высокой экономики в России».
Как сообщил глава региона Сергей Морозов, представитель «Роснано» выступил с предложением оказать помощь при проведении III Фестиваля науки, который будет проходить в регионе с 8 по 14 февраля. В частности, в его рамках запланирована серия лекций, дискуссий, встреч с интеллигенцией. «Наше сотрудничество с «Роснано» — огромная удача для Ульяновской области, это значит, что мы сумели предложить интересные и важные для развития России проекты», — подчеркнул Губернатор.
Для справки:
Проект «Роснано. Приблизим будущее» представляет собой серию мероприятий, проводимых в регионах РФ в формате фестиваля. Это лекции, круглые столы, панельные дискуссии, показ научно-популярных или художественных фильмов, встречи с местной интеллигенцией на темы, связанные с областью нанотехнологий и инноваций, деятельностью «Роснано» и Фонда инфраструктурных и образовательных программ.
В качестве лекторов, ведущих круглых столов и дискуссий будут привлекаться сотрудники «Роснано» и Фонда инфраструктурных и образовательных программ, а также специалисты из соседних регионов, известные предприниматели и ученые, авторитетные представители научно-технической диаспоры, проживающие за рубежом.
Добавлено: 30 января 2013 года, 16:56
Изменено: 31 января 2013 года, 17:35
Подписаться на рассылку
Определениев кембриджском словаре английского языка
И снова моя идея была встречена скептицизмом . В конце концов, скептицизм — это здоровый элемент науки.Причины этого скептицизма следующие. Но новая диета встречает скепсис некоторыми экспертами.Во-первых, нам нужно подходить к каждому набору данных со скептицизмом . Эта близость дает прекрасную возможность преодолеть культурный разрыв и преодолеть расовый скептицизм в отношении медицины.Не только она скептически относится к будущему здоровью этого ребенка. Предложение вызвало одобрение со стороны тех, кто поддерживает более широкий доступ к колледжу, и скептицизм со стороны тех, кто предсказывает, что большая часть денег будет потрачена впустую.Хотя группа рассматривается как наиболее заслуживающая доверия двухпартийная инициатива, она все еще сталкивается со скептицизмом . Мы стоим на пороге инновационного взрыва, и в такой жизненно важный момент в нашей технологической истории нам не нужно больше скептицизма .Мой скептицизм густой; моя бровь приподнята. Но когда любители гаджетов узнали о его последнем проекте — планшетном компьютере — скептически восприняли его.Но вы можете выбрать со своим скептицизмом в полной сохранности. Я добросовестно отследил все зацепки, все больше присоединяясь к экспертам в их скептицизме .Но этот шаг не впечатлил скептицизмом , что отступление было стратегическим императивом, а не дипломатической уступкой.Эти примеры взяты из корпусов и из источников в Интернете.Любые мнения в примерах не отражают мнение редакторов Cambridge Dictionary, Cambridge University Press или его лицензиаров.
Что означает скептицизм? — MVOrganizing
Что означает скептицизм?
Скептицизм, также называемый скептицизмом, в западной философии, позиция сомнения в утверждениях о знании, изложенных в различных областях. Скептики ставят под сомнение адекватность или надежность этих утверждений, спрашивая, на каких принципах они основаны или что они фактически устанавливают.
Какова цель скептицизма?
По своей сути, древний скептицизм — это образ жизни, посвященный исследованиям. Кроме того, он так же озабочен верой, как и знанием. Пока знания не достигнуты, скептики стремятся ничего не утверждать. Это порождает их самые противоречивые амбиции: жизнь без веры.
Какие два типа скептицизма?
Есть две разные категории эпистемологического скептицизма, которые можно назвать смягченным и абсолютным скептицизмом.Эти две формы контрастируют, но по-прежнему являются истинными формами скептицизма.
Как избавиться от скептицизма?
Вот 8 полезных советов, как избавиться от скептицизма
- 1: Определите свою неуверенность и постарайтесь заметить самые сильные.
- 2: Найдите хобби или уделите больше времени тому хобби, которое у вас уже есть.
- 3: Определите свои достижения.
- 4: Помогайте другим людям.
- 5: Посмотрите в лицо своим страхам.
- 6: Взгляните на сбой по-другому.
Как поступать со скептиками?
Как бороться со скептически настроенными людьми.
- Каждый раз, когда встречаешь скептиков: —
- 1) Берегите свои цели.
- 2) Оцените скептически настроенных людей.
- 3) Оцените свои слова.
- 4) Игнорировать их.
- 6) Есть границы.
- 7) Окружите себя помощниками.
- 8) Подумайте о своем видении для себя.
Что вы называете скептиком?
Скептик — это человек, который не верит в то, что что-то правда, если не видит доказательств.Скептики сомневаются — им нужно увидеть доказательства, прежде чем они поверят. Если вы скептик, вы, вероятно, сомневаетесь в таких вещах, как астрология и магия.
Как убедить человека быть скептиком?
Вы можете сказать все, что хотите убедить скептика, но вам также необходимо убедиться, что вы говорите это правильно и посылаете правильные сигналы своим сообщением. Обращайте пристальное внимание на свой язык тела и то, что ваш язык говорит о сообщении, которое вы действительно передаете.
Что означает скептический по своей природе?
прилагательное. склонен к скептицизму; Сомнение: скептически настроенная молодая женщина, которая будет сомневаться в том, что вы говорите. Сомневаюсь в чем-то конкретном: мой учитель думает, что я могу получить стипендию, но я настроен скептически. отрицание или сомнение в догматах религии: скептический подход к природе чудес.
Что такое скептическое отношение?
1: установка сомнения или склонность к недоверию в целом или к конкретному объекту.2а: учение о том, что истинное знание или знание в определенной области является неопределенным. b: метод отсроченного суждения, систематического сомнения или критики, характерный для скептиков.
Что такое скептицизм в психологии?
п. 1. установка вопросов, недоверия или сомнений.
Как назвать человека, который всегда сомневается?
Skeptic | Определение Skeptic на Dictionary.com.
Какова природа скептицизма?
В философии скептицизм может относиться к: способу исследования, который подчеркивает критический анализ, осторожность и интеллектуальную строгость; метод получения знаний посредством систематических сомнений и постоянного тестирования; набор утверждений об ограниченности человеческих знаний и надлежащей реакции на такие ограничения.
Что означает cogito ergo sum?
Cogito, ergo sum, (латинское: «Я думаю, следовательно, я») изречение, придуманное французским философом Рене Декартом в его «Рассуждениях о методе» (1637) в качестве первого шага в демонстрации достижимости определенного знания.
Что такое картезианская достоверность?
Стр. 3. Декартова достоверность. Таким образом, в «собственном» значении для Декарта истина — это бинарные отношения между мыслью и объектом, отношения конформности. Тогда «вечная истина» будет той, для которой эти отношения сохраняются всегда.Это выражало бы мысль, которой всегда соответствуют объекты.
Каковы первые принципы по Аристотелю?
Согласно Аристотелю, первая философия или метафизика имеет дело с онтологией и первыми принципами, из которых принцип (или закон) непротиворечивости является самым твердым. Аристотель говорит, что без принципа непротиворечивости мы не могли бы знать ничего из того, что знаем.
Каков первый принцип природы?
Правильно понимается, что естественный закон содержит одну первую заповедь, поскольку он состоит из одного наиболее абстрактного первого принципа, основанного на постижимости добра, а именно: «добро нужно делать и добиваться, а зла избегать.«Но поскольку человеческая природа имеет множество природных наклонностей и разум улавливает…
Что означает скептицизм — Определение скептицизма
Примеры использования слова «скептицизм».
Милтон, ребенок-отступник, был бы подтвержден в его скептицизме , потому что его дух не вернулся в тот день, пытаясь пройти мимо меня.
Его заявление сопровождалось сердечным смехом, свидетельствующим о скептицизме его братьев, которые начали спорить между собой.
Престкотт был всем доказательством, которое мне когда-либо могло понадобиться, чтобы убедить меня навсегда отказаться от скептицизма , потому что ни одна человеческая форма не была бы способна к жестокому зверству, которое я видел в той комнате.
Но, как вы можете понять по тому, насколько хитро он выглядит на этой фотографии и по скептицизму в моем профессиональном голосе диктора, Боб Шалтай не говорит правду.
Будучи также скептиком, его скептицизм иногда окрашивает его воображение.
Затем автор опишет импульс, приданный спиритуалистической философией, и противодействие, с которым она столкнулась в Материализме, Пантеизме и Скептицизме .
Иоанн разрывался между благоговением перед Иисусом из-за событий в Вифабаре и подлинным скептицизмом из-за того, что он теперь знал о своем происхождении.
Чудо в Кане было слишком свежо в его памяти, чтобы вызвать сильный скептицизм по отношению к Назарянину.
Возмущения европейских столиц заставили администрацию умерить свою позицию, но Буш никогда не терял своего скептицизма по поводу миротворчества на Балканах.
Несмотря на то, что магическое имя Гая Мариуса также использовалось, врожденный консерватизм деревенских жителей склонялся к скептицизму его способности командовать в этой новой войне.
Сидя за столом, Долли могла видеть, как настороженный скептицизм уступил место откровенной, хотя и неохотной, признательности.
Brown-Sequard как ценные лечебные средства, мы относились к использованию этих экстрактов с большим скептицизмом , но, в конце концов, опыт — лучший учитель, и после многочисленных успешных испытаний мы были вынуждены признать их высокую эффективность.
Когда в 1990 году Секретная служба развернула антихакерскую операцию по всей стране, Капор следил за каждым шагом с глубоким скептицизмом и растущей тревогой.
На самом деле они поджаривали Джилли, как будто считали, что под автокреслом спрятаны чадра и пистолет-пулемет, и изучали Фреда с настороженностью и скептицизмом , как если бы были убеждены, что он имеет средневосточное происхождение, придерживается фанатичных политических взглядов и таил злые намерения.
Отцы и матери смотрели на своих детей со смешанными чувствами, в которых скептицизм родителей по отношению к своим детям и привычное ощущение превосходства старших над молодежью странным образом смешались с чувством абсолютного уважения к ним, с постоянным меланхолия думала, что жизнь теперь стала скучной, и с любопытством, возбужденным молодыми людьми, которые так смело и бесстрашно говорили о возможности новой жизни, которую старшие не понимали, но которая, казалось, обещала что-то хорошее.
Философские новости | Что такое скептицизм?
Введение
Корни скептицизма почти так же глубоки, как и корни самой философии. Слово «скептицизм» происходит от древнегреческого слова «skeptikos» (σκεπτικός), прилагательного, означающего «вопрошающий» или «сомневающийся». Сегодня это слово стало обозначать своего рода крайнее или разъедающее сомнение, которое отрицает существование предмета, волнующего скептика.
Если я, например, скептически отношусь к НЛО, я сомневаюсь в существовании НЛО и подвергаю сомнению любые доказательства, которые кто-то предлагает в пользу их существования. Используемый таким образом — «скептик по поводу X» — скептицизм локален, или ограничен конкретным предметом.
Напротив, существует вероятность того, что глобальный скептик . Глобальный скептик не просто сомневается в том, имеет ли смысл конкретная предметная область — например, изучение НЛО или астрология, — но сомневается в существовании знаний или даже свидетельств в целом.Самая распространенная форма глобального скептицизма — это скептицизм в отношении знания или свидетельств о внешнем мире, мире за пределами наших чувств. Однако также можно скептически относиться к чужому мышлению или морали. В каждом случае глобальный скептик сомневается в том, что могут быть какие-либо убедительные доказательства, подтверждающие знания о внешнем мире или других умах, или моральные суждения.
Как мы увидим, философы склонны рассматривать глобальный скептицизм как вызов, который необходимо победить.Тем не менее, даже если глобальные скептические аргументы преувеличивают импульс сомнений и сомнений, который характеризует скептицизм, все же есть место для такого рода вызовов догматизму, который представляет собой скептицизм. Однако уроки скептицизма необходимо применять осторожно.
Например, рост количества фейковых новостей и демагогии может указывать на то, что скептическое послание «Авторитета вопросов» следует применять безоговорочно. Однако широко распространенная неспособность общественности понимать научные темы, такие как глобальное потепление, генетически модифицированные организмы или ядерная энергия, не говоря уже о форме Земли, предполагает, что в сегодняшнем сетевом обществе требуется не слепой скептицизм, а скорее соответствующий скептицизм.
Чтобы исследовать скептицизм более глубоко, мы начнем с краткого обзора древнего скептицизма, прежде чем обсуждать новую форму скептицизма и проблемы, которые она представляет. После рассмотрения некоторых современных ответов на вызовы, которые ставит то, что называется «картезианским скептицизмом», мы рассмотрим способ мышления о роли скептицизма, который поможет понять, когда скептические позиции могут иметь ценность.
Древний скептицизм
Предположим, я скажу вам, что сегодня будет солнечно.Вы пытаетесь решить, как провести свой день, поэтому дважды уточняйте у меня: как мне узнать, какая будет погода? Какие доказательства у меня есть для моей претензии? В этот момент я мог бы ответить, сказав: «Ну, я выглянул наружу, сейчас хорошая и солнечная погода». В качестве альтернативы я мог бы сказать: «Я только что проверил приложение погоды на своем телефоне; оно предсказывает солнце на полдень».
Вы можете подать встречный иск: то, как погода выглядит сейчас, не является гарантией того, как она будет выглядеть позже, или что разные погодные приложения более надежны, чем другие.И, возможно, я отвечу дополнительной информацией, или, возможно, в какой-то момент я не смогу или не захочу предоставить вам больше доказательств и сказать, что это все доказательства, которые мне нужны, чтобы поддержать мое первоначальное утверждение о погоде. Большинство из нас ведет такие разговоры каждый день и ничего об этом не думает. Но это основа процесса поиска истины, который ценился древними. Это процесс, который, если его правильно понять, должны ценить и мы, современные люди.
Древнегреческое Средиземноморье и индуистская и буддийская школы Индийского субконтинента были двумя центрами культуры, которые уделяли большое внимание спорам и спорам.Поэтому неудивительно, что мыслители в обоих культурных контекстах тратили много времени на размышления об особенностях общей структуры аргументации.
Например, примерно в I веке н. представлены как за, так и против иска, и как могут развиваться дебаты по этому иску.Секст Эмпирик в «Очерках Пирронизма » приводит следующее описание:
Согласно способу, проистекающему из спора, мы обнаруживаем, что неразрешимые разногласия по предложенному вопросу возникли как в обычной жизни, так и среди философов. Из-за этого мы не можем выбирать или исключать что-либо, и в итоге мы приостанавливаем вынесение приговора. В режиме, проистекающем из бесконечного регресса, мы говорим, что то, что выдвигается в качестве источника убеждения для предложенного вопроса, нуждается в другом таком источнике, которому сам нужен другой, и так до бесконечности, так что у нас нет точки, с которой можно было бы начать. чтобы установить что-либо, следует приостановление судебного решения.В режиме, проистекающем из теории относительности, как мы сказали выше, существующий объект кажется таким-то и таким-то по отношению к субъекту, оценивающему и наблюдаемым вместе с ним, но мы приостанавливаем суждение о том, на что он похож по своей природе. У нас есть способ, основанный на гипотезе, когда догматики, отброшенные назад до бесконечности, начинают с чего-то, чего они не устанавливают, но претендуют на то, чтобы просто и без доказательств предполагать на основании уступки. Реципрокный режим возникает, когда то, что должно быть подтверждением исследуемого объекта, должно быть убедительным с помощью исследуемого объекта; затем, будучи не в состоянии использовать одно для установления другого, мы приостанавливаем суждение об обоих.(Sextus Empiricus, Outlines of Skepticism , стр. 41)
Другими словами, есть пять способов, которыми запрос дополнительных доказательств может в конечном итоге закончиться: (1) несогласие или приостановление судебного решения; (2) Бесконечный регресс, когда дача показаний продолжается вечно; (3) релятивизм, когда каждый приходит к чему-то, что является «его (или ее) истиной»; (4) догматизм, когда дачи показаний останавливаются на предположении, которое не подвергается сомнению, но также не подтверждается дополнительными доказательствами; и (5) циркулярное рассуждение, когда свидетельство зацикливается само на себе.
Если мы сосредотачиваемся на дебатах, которые приводят к принятию или отклонению претензии (например, «сегодня будет солнечно»), мы можем опустить первый вариант, Несогласие, и третий вариант, Релятивизм, ни то, ни другое. из которых приводит к ситуации, в которой предоставление доказательств приводит к соглашению о том, что первоначальное утверждение истинно (или ложно). Остались три других варианта, которые стали известны как Agrippan Trilemma ( tri означает «три» и lemma означает «брать»: три варианта, которые следует рассмотреть).Пытаясь поддержать утверждение, в конечном итоге мы приходим к ситуации, в которой мы поддерживаем наш аргумент на основе:
- Бесконечный регресс,
- Догматизм или
- Круговое рассуждение.
В поисках истины ни один из этих вариантов не подходит. Согласно Агриппе, кажется, что сама природа обоснования означает, что мы обречены основывать наши аргументы, в конечном счете, на очень шатком основании! В этом суть классического скептицизма: общая структура аргументации делает невозможным представление аргумента, неуязвимого для критики.
Современный скептицизм: Декарт и современный скептицизм
В то время как древний скептицизм мотивировал сомнения на основе общих черт аргументации и предоставления свидетельств, французский философ Рене Декарт (1596-1650) заимствовал свои скептические сомнения из другого источника. Декарт считал, что разум является средоточием мысли и радикально отделен от физической материи. Таким образом, для Декарта единственное свидетельство, в котором я могу быть немедленно уверен, — это свидетельство, касающееся моих текущих психических состояний: того, что я думаю, чувствую и переживаю прямо сейчас, в тот момент, когда я думаю, чувствую и переживаю это.
Современные версии скептического аргумента Декарта обычно включают рассмотрение тяжелого положения мозга в чане. Представьте, что злой ученый похитил вас, удалил ваш мозг, сохранил его в чане с питательным раствором и подключил ваш мозг к сложному компьютеру. Компьютер снабжает ваш мозг информацией, так что вы верите, что вы по-прежнему являетесь человеком, с телом, перемещающимся по миру — все это несмотря на то, что теперь вы — бестелесный мозг, плавающий в чане с питательным раствором в лаборатория где-нибудь! Это может напомнить вам популярный фильм Матрица .Это та же идея.
Вот иллюстрация. Давайте рассмотрим какое-нибудь утверждение о внешнем мире, скажем, утверждение, что у меня есть руки. Мы можем видеть, что скептицизм, мотивированный сценарием «мозг в чане», является глобальным скептицизмом, если рассмотреть следующий аргумент:
- Если у меня есть веские доказательства того, что у меня есть руки, то у меня также есть веские доказательства того, что я не (без рук) мозг в чане. [Предположим]
- Все мои переживания неотличимы от переживаний, которые у меня были бы, если бы я был мозгом в чане.[Предположим]
- Если все переживания, которые у меня сейчас есть, неотличимы от переживаний, которые я получил бы, если бы был мозгом-в-чане, тогда у меня нет убедительных доказательств того, что я не являюсь мозгом-в- ват. [Предположим]
- Таким образом, у меня нет убедительных доказательств того, что я не мозг в чане. [Из 2 и 3]
- Таким образом, у меня нет убедительных доказательств того, что у меня есть руки. [Из 1 и 4]
Поскольку заявление о том, что у меня есть руки, было просто репрезентативным заявлением и могло вместо этого быть любым другим заявлением о мире за пределами моего непосредственного опыта, скептицизм, вызванный мозгом в чане сценарий действительно очень далеко идущий!
Современные ответы на глобальный скептицизм
Аргумент «мозг в бочке» может помочь нам рассмотреть различные ответы на скептицизм, которые были предложены в современных дискуссиях.Аргумент содержит три предположения — посылки 1, 2 и 3 выше — и каждый из различных ответов включает в себя отклонение одного или нескольких из этих предположений. Хотя есть современные ответы, которые сосредотачиваются на каждой из посылок, мы сосредоточимся на предпосылках 1 и 3, поскольку именно эти две помогут нам понять, где те из нас, кто не может успокоиться в картезианской уверенности, могут по-прежнему найти ценность в ней. скептицизм. Разберем их по порядку.
У меня могут быть доказательства того, что у меня есть руки, но при этом нет доказательств того, что я не мозг в чане
Одно из самых радикальных решений скептического аргумента было предложено в различных формах такими философами, как Фред Дрецке и Роберт Нозик.По их мнению, проблема со скептическим аргументом — это первая посылка и принцип дедуктивного закрытия, лежащий в ее основе. [1]
Что такое дедуктивное замыкание? Предположим, у вас есть веские доказательства того, что p . Кроме того, предположим, что у вас есть веские доказательства того, что , если p, то q . Принцип дедуктивного закрытия позволяет сделать вывод, что у вас есть веские доказательства для утверждения, что q .
Применительно к аргументу «мозг в чане» это дедуктивное замыкание, которое поддерживает первую предпосылку.У меня есть веские доказательства того, что если у меня есть руки, то я не безрук, включая то, что я не безрукий мозг в чане. Итак, у меня есть веские доказательства того, что, если у меня есть руки, я не мозг в чане (без рук).
Дрецке и Нозик утверждают, однако, что дедуктивное замыкание имеет место только в определенном контексте свидетельств. Если я рассматриваю доказательства того, есть ли у меня руки, то эти доказательства будут включать в себя то, что я вижу, когда я печатаю на компьютере, скажем, или то, что я чувствую, когда мои пальцы касаются клавиатуры, или то, что я слышу, когда кончики пальцев касаются ключи.Все это в обстоятельствах, когда я пытаюсь думать о нормальных, повседневных физических объектах поблизости, считается отличным доказательством того, что у меня есть руки.
Но есть проблема. Дрецке и Нозик принимают посылку номер два: у меня были бы все те же экспериментальные свидетельства о нормальных, повседневных физических объектах в моем окружении, если бы я был мозгом в чане, что я делаю прямо сейчас. По их мнению, как только я понимаю это, я должен признать, что рассмотрение сценария «мозг в резервуаре» означает, что ни одно из свидетельств о нормальных, повседневных физических объектах, находящихся поблизости от меня, не учитывается таким же образом.
Нозик и Дрецке утверждают, что дедуктивное замыкание больше не работает, потому что стандарты оценки доказательств изменились между обычным сценарием, в котором я рассматриваю, есть ли у меня руки, — сценарием, в котором руки являются повседневными, а физические объекты взаимодействуют друг с другом. с другими повседневными, физическими объектами — и необычным сценарием, в котором я рассматриваю, являюсь ли я мозгом в чане — сценарием, в котором экспериментальные свидетельства больше не имеют такого же доказательного веса.
Более повседневная аналогия могла бы мотивировать отказ от дедуктивного замыкания. Когда я пришел на работу сегодня утром, я припарковал свою машину на стоянке на некотором расстоянии от моего офиса — достаточно далеко, чтобы теперь я не мог видеть свою машину или слышать автосигнализацию и т. Д. У меня есть веские основания полагать, что моя машина там, где я его припарковал, на верхнем этаже парковочной площадки.
Без моего ведома, парковочная площадка могла быть построена с конструктивным дефектом, поэтому, когда я был на работе сегодня утром, парковочная площадка рухнула вместе с моей машиной.(К счастью, никто не пострадал, когда палуба обрушилась.) Конечно, если у меня есть веские основания полагать, что моя машина находится там, где я ее припарковал, на верхнем этаже парковочной площадки, то у меня также есть веские основания полагать, что Парковочная площадка не обрушилась вместе с моей машиной. Но я не инженер-строитель, и я не делал оценку структурной прочности конструкции парковки на своей работе! У меня нет веских оснований думать, что площадка для парковки не обрушилась — у меня нет никаких доказательств структурной прочности конструкции парковки.
Назад с края пропасти: контекстуализм и дедуктивное замыкание
Я сказал, что отказ от дедуктивного замыкания был радикальным решением, и это так. Без дедуктивного замыкания нет гарантии, даже если у нас есть дедуктивно верный аргумент, и даже если у нас есть веские доказательства для каждой из предпосылок, что мы имеем очевидную поддержку при выводе этого аргумента. И это действительно было бы очень радикальным заявлением!
Одной из недавних попыток воспользоваться уроком Дрецке и Нозика, не отказываясь от дедуктивного замыкания, является контекстуализм.Согласно контекстуалистскому решению скептического аргумента, Дрецке и Нозик были правы, обратив наше внимание на необычный характер скептических сценариев. Их ошибка, по мнению контекстуалистов, состоит в том, чтобы интерпретировать последствия необычности этих сценариев как влияющие на дедуктивное замыкание. Скорее, контекстуалисты предлагают использовать последствия необычности скептических сценариев для воздействия на функционирование скептического аргумента в целом.
Вот как они предлагают это сделать. Снова рассмотрим первую предпосылку:
- Если у меня есть веские доказательства того, что у меня есть руки, то у меня также есть веские доказательства того, что я не мозг в чане (без рук).
Эта посылка может быть основой антискептического аргумента, а именно: AS1. Если у меня есть веские доказательства того, что у меня есть руки, то у меня также есть веские доказательства того, что я не мозг в чане (без рук). AS2. У меня есть веские доказательства того, что у меня есть руки. AS3. Таким образом, у меня есть веские доказательства того, что я не мозг в чане (без рук).
Или это может быть основанием для проскептического аргумента, например: PS1. Если у меня есть веские доказательства того, что у меня есть руки, то у меня также есть веские доказательства того, что я не мозг в чане (без рук). PS2. У меня нет убедительных доказательств того, что я не мозг в чане (без рук). PS3. Таким образом, у меня нет убедительных доказательств того, что у меня есть руки.
Контекстуалист говорит, что в обычном, повседневном контексте, когда вы сидите за компьютером, наблюдаете, как ваши пальцы танцуют по клавиатуре, чувствуете клавиши под пальцами и слышите щелчки во время набора текста, ваши доказательства таковы, что аргумент от AS1 — AS3 верен для вас.Однако важно отметить, что в этих контекстах вы даже не рассматриваете возможность того, что вы можете оказаться мозгом в чане!
Как только вы хотя бы рассмотрите возможность того, что вы можете оказаться мозгом в чане, предлагает контекстуалист, теперь вы меняете контекст оценки ваших доказательств. И, согласно новому контексту оценки, аргумент PS1 — PS3 теперь верен и вам. Итак, как только вы рассматриваете скептический сценарий, скептический аргумент побеждает. Перефразируя фразу из фильма восьмидесятых годов « Военные игры », единственный способ победить скептика «мозги в чане» — это не играть.
Таким образом, контекстуалистическое решение напоминает наблюдения Дэвида Юма о притяжении философских, скептических забот и о том, что эти заботы кажутся бессильными при повседневной деятельности:
[повседневная деятельность] излечивает меня от этой философской меланхолии. и бред [скептицизма], либо из-за ослабления этого умонастроения, либо из-за какого-то увлечения и живого впечатления моих чувств, которое стирает все эти химеры. Я обедаю, играю в нарды и веселюсь с друзьями; и когда после трех или четырех часов развлечений я возвращался к этим рассуждениям, они казались такими холодными, напряженными и смешными, что я не мог найти в своем сердце желания углубляться в них.
Не все свидетельства основаны на опыте
Итак, вот где мы находимся. У нас есть одно решение — Нозика и Дрецке — которое требует от нас отрицания дедуктивного замыкания. Это привело нас ко второму решению, контекстуалистическому. Однако проблема с этим состоит в том, что это не отказ от скептицизма, а жалкое подчинение скептицизму. Как только скептик вступает в спор с нами, выигрывает скептик.
Есть еще один способ справиться со скептическим аргументом, который фактически отвергает скептицизм.Этот способ состоит в том, чтобы заблокировать аргумент «мозг в бочке», отвергнув третью предпосылку и отрицая, что единственное свидетельство, которое я могу иметь, — это своего рода экспериментальные свидетельства, доступные мозгу в бочке. Например, одной из современных теорий познания является экстернализм , согласно которому по крайней мере некоторые свидетельства, подтверждающие наши убеждения, являются внешними по отношению к нашему разуму. Существуют разные формы экстернализма, но все они разделяют идею о том, что люди могут отличаться друг от друга по качеству имеющихся у них свидетельств в пользу своих убеждений неизвестными им способами.
Вот один из способов, которым это могло бы сработать, относящееся к делу «мозг в ванне». Рассмотрим людей, страдающих от заблуждения Капгра — бредового убеждения, что знакомые, значимые другие, такие как семья, друзья и любимые, были заменены искусно замаскированными роботами или инопланетянами. Стандартное объяснение причины заблуждения Капгра состоит в том, что, хотя система распознавания лиц тех, кто страдает от заблуждения, не повреждена, их эмоциональная система повреждена, так что они не получают ожидаемой эмоциональной обратной связи, когда видят знакомые лица людей. своих близких.Именно это заставляет их думать, что лица, которые они видят, являются самозванцами.
Экстерналист попытался бы решить эту проблему, заявив, что у тех, кто страдает от заблуждения, есть все те же доказательства, что и у человека, не страдающего от заблуждения — визуальное свидетельство видения знакомого лица — несмотря на тот факт, что они не надежно формируют соответствующие убеждения на основе этих доказательств; а именно, что знакомое лицо, которое они видят, — это лицо их любимого человека. В таком случае экстерналист мог бы сказать, что одних экспериментальных свидетельств недостаточно для объяснения того, что составляет хорошее свидетельство: ваша система распознавания лиц также должна быть надежно интегрирована с вашей эмоциональной системой, чтобы сформировать соответствующие убеждения на основе этого экспериментального свидетельства.
Однако вы не можете знать, надежно ли интегрирована ваша система распознавания лиц надлежащим образом. Те, кто страдает заблуждением Капгра, не знают, что что-то не так с и . Скорее они думают, что с их близкими что-то не так: все они были заменены роботами или пришельцами.
Обратите внимание, что экстерналист предлагает нам решение древнего скептицизма, устанавливая, что могут быть формы бесконечного регресса или догматизма, которые на самом деле являются добродетельными, поскольку они зависят от процессов, которые надежно формируют истинные убеждения на основе свидетельств, несмотря на тот факт, что стороны в споре не осведомлены о надежности этих процессов.
Например, предположим, что моя супруга, зная, что я использую любое погодное приложение, которое отображается на первом экране, который я вижу, когда я разблокирую свой телефон, исследовала, какое приложение погоды является наиболее надежным, и, не сообщая мне, поставила это на первом экране, который я вижу, когда разблокирую свой телефон. Когда я говорю вам, что сегодня будет солнечно, и делаю это на основе приложения погоды на моем телефоне, я на самом деле передаю вам достоверную информацию — действительно, информацию, которую мой супруг подготовил на основе его надежность — хотя я сам не осведомлен ни об одном из этих фактов.Я даю вам надежную и заслуживающую доверия информацию о погоде, но не знаю, что это такое.
В подобном случае, если я категорически полагаюсь на приложение погоды на моем телефоне, мне кажется, что это совсем другой случай, чем случай человека, который догматически полагается на ненадежные доказательства. Другое дело не из-за психологии самих догматиков, а из-за качества доказательств, на которые они полагаются.
Связывая нити вместе
Хотя экстернализм обеспечивает подлинный отказ от скептицизма, он не очень хорошо объясняет, почему скептицизм вообще оказывает какое-либо влияние на наше воображение.Но, как предполагает Юмовское описание скептицизма как «бреда», скептицизм действительно оказывает такое влияние — по крайней мере, время от времени. Вот где уроки контекстуализма. Что контекстуалист правильно понимает, так это то, что скептик пытается поднять стандарты доказательности настолько высоко, что никакой нормальный ответ не будет удовлетворительным. Однако контекстуализм ошибается, оставляя поле зрения скептикам.
По мнению контекстуалиста, скептик не просто последнее слово в каждой дискуссии, но заслуживает того, чтобы за было последнее слово в каждой дискуссии.Однако это тоже не кажется правильным. Хотя контекстуалист объясняет, почему вызов скептика кажется убедительным, он не объясняет, почему споры со скептиком так расстраивают . Если скептик заслуженно побеждает во всех спорах, то, по-видимому, мы не должны расстраиваться, когда она это делает.
Проблема с контекстуалистом состоит в том, что она рассматривает повышение стандартов доказательности скептиком как законный шаг, который собеседник скептика должен принять.Другими словами, контекстуалист рассматривает скептицизм как серьезный вклад в дискуссию, даже если это обсуждение, отличное от того, о котором мы могли подумать.
Однако нам нужен способ определить, какие формы скептицизма уместны и в каких контекстах. Именно здесь мы можем применить то, что узнали из обсуждения Нозика и Дрецке. Мое свидетельство того, что моя машина припаркована на верхнем этаже парковочного сооружения во время моей работы, основано на надежности моей памяти, а не на том, что я инженер-строитель, обладающий информацией о структурной целостности парковочной конструкции.Из этого следует, что не все, кто паркуется на стоянках, должны изучать гражданское строительство и собирать данные о структурной целостности парковочных мест. Скорее дело в том, что даже наши повседневные знания зависят от того, насколько надежен окружающий нас мир, что мы обычно даже не рассматриваем.
Более того, это говорит о том, что ценность скептицизма не всегда заключается в том, что каждый человек все время скептически настроен. Результатом этого был бы паралич, а не больше знаний.
Скорее, мы должны стремиться к тому, чтобы каждое, более ограниченное сообщество знаний было тем, в котором есть место скептицизму. Я могу доверять конструкции парковки, потому что, если инженеры-строители, которые работают инспекторами в моем городе, заметят структурные недостатки в гараже, они будут иметь право закрыть его, пока не будут уверены, что он исправлен.
Вот отличный способ подумать, к каким соображениям нужно относиться скептически. Если вы столкнулись с претензией, спросите себя, сколько денег вы готовы поставить на истинность этого утверждения.Фактически, я уже делаю это, когда припарковываю свою машину на верхнем этаже парковочной конструкции на работе: я держу пари, по крайней мере, на восстановительную стоимость автомобиля, что конструкция парковки имеет хорошую структурную целостность. Затем, чтобы увидеть, когда скептицизм оправдан, спросите себя, какая информация потребуется вам, чтобы изменить свою ставку. Например, если бы я узнал, что проверка кода в моем городе была очень дрянной, а инспекторы плохо обучены, готов ли я поспорить со стоимостью моей машины, припаркованной там, или я бы предпочел припарковаться где-нибудь в другом месте.
Это также может помочь увидеть, как ведут себя люди, у которых на самом деле есть деньги на кону в связи с определенным требованием — не как они говорят , а что они на самом деле делают . Возьмем один пример: я не знаю, какие мнения инвесторы Exxon выражают о реальности глобального изменения климата, но я знаю, что они подталкивают Exxon к тому, чтобы делать больше для планирования последствий изменения климата.
Чем точнее вы сможете сформулировать свои претензии и чем честнее вы будете с самим собой относительно реальной денежной стоимости, которую вы бы поставили на результат, тем лучше может быть эта стратегия.Более конкретные советы можно найти в книге профессора Пенсильванского университета Филипа Э. Тетлока и Дэна Гарднера «Суперпрогнозирование ».
[1] Для обсуждения см. Https://plato.stanford.edu/entries/closure-epistemic/
Джозеф Х. Шибер — адъюнкт-профессор философии в колледже Лафайет. До преподавания в Lafayette он преподавал в Брауновском университете, Массачусетском технологическом институте и колледже Коннектикута. Он является автором многочисленных статей по эпистемологии, философии языка и истории философии, а также книги «Свидетельство : философское введение».
Свидетельство: философское введение. Эпистемология свидетельских показаний пережила рост интереса за последние двадцать пять лет, который был сопоставлен с немногими другими областями философии, если они вообще были. Свидетельство: философское введение предоставляет эпистемологию свидетельства, которая исследует эту быстро развивающуюся область исследований, включая обсуждение соответствующей эмпирической работы из социальной психологии и психологии развития, а также из междисциплинарного исследования создания знания в группах.За последнее десятилетие было опубликовано несколько научных монографий по эпистемологии свидетельских показаний, но существует нехватка книг, посвященных данной области. Эта книга заполняет этот пробел, оценивая сильные и слабые стороны всех основных конкурирующих теорий. Все главы завершаются предложениями для дальнейшего чтения и вопросами для обсуждения (с веб-сайта издателя).Профессиональный скептицизм и почему он важен для аудита заинтересованных сторон
Прочтите это, если у вас есть смешанная рабочая сила, состоящая как из штатных, так и удаленных сотрудников.
Трудно поверить, что прошло почти полтора года с тех пор, как мы начали свой путь удаленной работы. В то время многие думали, что переход к удаленной работе будет краткосрочным. Затем пара недель превратилась в месяц, месяц в другой месяц, еще один месяц в год, и некоторые работодатели теперь, наконец, рассматривают возможность повторного открытия своих офисов.
Еще в апреле 2020 года мы представили некоторые проблемы внутреннего контроля и возможные решения, с которыми можно столкнуться при работе в удаленной среде.Эти проблемы включали, среди прочего, поддержание надлежащего тона на высшем уровне, соблюдение надлежащего разделения обязанностей и обеспечение своевременной проверки. Хотя эти проблемы все еще существуют, есть новые соображения, которые необходимо учитывать при переходе (надеюсь) в постпандемический мир.
Смешанные кадры
Как мы упоминали в той статье, поскольку люди теперь были вынуждены работать в удаленной среде, они будут более склонны продолжать это делать. Для некоторых сотрудников преимущества отказа от долгой поездки на работу перевешивают бесплатный кофе, который они получают в офисе.Работодатели должны принять решение: позволяем ли мы нашим сотрудникам продолжать работать из дома или требовать, чтобы сотрудники работали из офиса, как это было стандартно перед пандемией? Теперь, когда сотрудники продемонстрировали способность эффективно и результативно работать из дома, может оказаться трудным переместить всех сотрудников обратно в офис. Требование от всех сотрудников вернуться в офис может привести к тому, что сотрудники будут искать работу в другом месте, а возможность работать удаленно является выгодным аргументом для многих рекрутеров.Кроме того, запрет на удаленную работу может вызвать у сотрудников чувство недоверия или недооценки, что может привести к снижению эффективности и результативности работы.
Однако удаленная работа сопряжена со многими проблемами. Хотя видеочат играет важную роль в навигации в удаленной рабочей среде, он все же имеет ограничения. Ничто не может сравниться с личными разговорами и отношениями, которые они помогают построить. Почти у каждого видеочата есть цель, и, к сожалению, вы не можете просто «наехать» на кого-то в видеочате, как в офисе.В удаленной среде сложно создать дух товарищества и привить корпоративную культуру. А если у вас смешанный персонал, когда одни работают в офисе, а другие работают удаленно, формирование культуры может оказаться даже более трудным, чем если бы весь ваш персонал был удален. Сотрудники в офисе могут быть менее склонны к общению с удаленными коллегами. Если у вас есть задача, которую вы хотите делегировать, вы можете подумать о том, чтобы передать ее кому-нибудь в офисе, прежде чем думать о своих удаленных коллегах, которые могут быть столь же способны и готовы выполнить это задание.Будет важно обеспечить равные возможности для всех сотрудников, независимо от того, где они работают.
Политика удаленной работы
Независимо от решения вашей компании разрешить сотрудникам работать удаленно или нет, мы рекомендуем разработать политику удаленной работы, учитывающую ожидаемое поведение. При разработке такой политики учитывайте:
- Будут ли положения политики применяться ко всей компании или будут разные положения по отделам? В последнем случае подумайте, как это отразится на моральном духе сотрудников.
- Будет ли минимальное количество дней в неделю, которое необходимо проводить в офисе?
- Если сотрудникам разрешено работать удаленно, нужно ли им работать по установленному графику или может ли частота и в какие дни удаленно изменяться от недели к неделе?
- Кому сотрудник должен сообщить о своем решении? Каким образом эта информация будет распространяться в масштабах всей компании?
- Как удаленные сотрудники борются с уничтожением документов? Если они работают с секретными и конфиденциальными документами, как им распоряжаться этими документами?
- Точно так же, каковы ожидания от защиты секретной и конфиденциальной информации дома?
- Разрешено ли сотрудникам подключать оборудование, предоставленное компанией, к личным устройствам, например, к личным принтерам?
- Если сотрудник сталкивается с клиентом / клиентом, каковы ожидания от дресс-кода и фона для встреч по видеочату?
- Как будет выглядеть развитие персонала для людей, работающих удаленно? В качестве альтернативы, как будет выглядеть их участие в адаптации / развитии новых сотрудников?
- Каковы ожидания от встреч? Будут ли все собрания организованы таким образом, чтобы принимать участие как лично, так и удаленно? Есть ли встречи, на которых личное присутствие обязательно?
Важность этих соображений, вероятно, будет отличаться от компании к компании.Некоторые из этих соображений могут быть учтены в других, уже существующих политиках.
Готовы ли ваши системы внутреннего контроля для «смешанной рабочей силы»?
Если ваша компания планирует разрешить сотрудникам работать удаленно, вам необходимо оценить, имеет ли ваш внутренний контроль смысл как для офисных, так и для удаленных сотрудников. Как правило, система внутреннего контроля написана независимо от того, где проживает сотрудник. Однако могут возникнуть ситуации, когда потребуется переработать внутренний контроль, чтобы приспособить его к работе в офисе и удаленных сотрудников.Например, есть ли у вас внутренний контроль, который ссылается на конкретный отчет, который можно запустить только в офисе? Если владелец контроля планирует перейти на гибридный график работы, нужно ли изменить частоту внутреннего контроля, чтобы отразить новый график работы сотрудника? В качестве альтернативы, имеет ли смысл передать этот внутренний контроль кому-то другому, который будет чаще находиться в офисе?
Помещения внутреннего контроля
Переход к удаленной среде был быстрым, и многие думали, что удаленная среда быстро исчезнет.В результате во внутренний контроль могли быть внесены изменения, которые были сделаны по необходимости, хотя они не были идеальными с точки зрения внутреннего контроля. Обоснованием этих приспособлений могло быть ожидание того, что удаленная среда будет недолговечной. Хотя эти приспособления могли иметь смысл в течение короткого периода времени и не представляли практически никакого дополнительного риска для вашей компании, чем дольше эти приспособления оставались в силе, тем больше вероятность непредвиденных последствий.
Мы рекомендуем проверить ваш внутренний контроль и создать журнал любых корректировок внутреннего контроля, которые были сделаны в связи с пандемией. Некоторые из этих модификаций могут по-прежнему иметь смысл и после продолжительного периода работы под новым внутренним контролем могут быть даже предпочтительнее прежнего внутреннего контроля. Однако для тех модификаций, которые, по всей видимости, увеличивают риск контроля, владельцы средств контроля должны оценить, могла ли продолжительность пандемии привести к неадекватно разработанным системам внутреннего контроля.И если да, то каковы могут быть последствия плохо продуманной системы внутреннего контроля для компании?
Внутренний контроль и процесс
Изучая систему внутреннего контроля вашей компании, это также хорошее время, чтобы убедиться, что описание вашего внутреннего контроля действительно описывает внутренний контроль, а не просто процесс. Хотя наличие хорошо задокументированных процессов для различных транзакционных циклов вашей компании важно, хорошее описание внутреннего контроля уже должно включать процесс в него.Думайте об описании вашего внутреннего контроля как о написании рассказа: «процесс» предоставляет справочную информацию о персонажах и обстановке, а «внутренний контроль» — это сюжет рассказа.
Например: Менеджер по бухгалтерскому учету загружает рыночную стоимость из системы учета инвестиционного портфеля и ежемесячно вводит рыночную стоимость в главную книгу. После того, как запись в журнале введена, менеджер по бухгалтерскому учету предоставляет отчет о рыночной стоимости и копию записи в журнале контроллеру.
Хотя опытный читатель может определить, где находятся точки внутреннего контроля в рамках этого процесса, его можно легко изменить, включив в него явное обсуждение фактического внутреннего контроля. Текст, выделенный полужирным шрифтом ниже, представляет изменения к оригиналу:
Менеджер по бухгалтерскому учету загружает рыночную стоимость из системы учета инвестиционного портфеля и ежемесячно вводит рыночную стоимость в главную книгу. После того, как запись журнала введена, менеджер по бухгалтерскому учету предоставляет отчет о рыночной стоимости и копию записи журнала контроллеру по электронной почте.Это электронное письмо служит документом для подготовки бухгалтерской записи менеджером по бухгалтерскому учету. Затем Контролер проверяет точность отчета о рыночной стоимости и записи в журнале. После утверждения Контроллер публикует запись в журнале и отвечает на электронное письмо, чтобы указать, что они просмотрели и одобрили. Менеджер по бухгалтерскому учету сохраняет цепочку сообщений электронной почты в качестве проверяемого доказательства.
Текстовые добавления, выделенные жирным шрифтом, помогают составить полную историю. Новый сотрудник может легко прочитать это описание и понять, что ему нужно делать, и как это должным образом задокументировать.Что наиболее важно, внутренний контроль благоприятен как для офиса, так и для удаленной среды.
Возвращение в офис вызвало смесь волнения и беспокойства. Необходимо заново усвоить рутинные офисные нормы, такие как рукопожатие и спонтанная встреча за чашкой кофе. Точно так же необходимо пересмотреть политики и внутренний контроль, чтобы учесть меняющуюся ситуацию. Чем более проактивной будет ваша компания, тем лучше она сможет удовлетворять потребности своих сотрудников, одновременно повышая эффективность внутреннего контроля.Пожалуйста, свяжитесь с Дэвидом Стоуном или Дэном Фогтом, если возникнут какие-либо вопросы.
Что скептицизм говорит о науке
В эпизоде 1997 года Симпсоны под названием «Спрингфилдские файлы» — пародии на Секретные материалы , в которых Гомер встречается с инопланетянином в лесу (после того, как выпил 10 бутылок Red Tick Beer) — Леонард Нимой озвучивает вступление, как он когда-то озвучивал свой пост-Спок в детективном телесериале В поисках … : «Следующая история о встречах с инопланетянами — правда.И под истиной я подразумеваю ложь. Это все ложь. Но они развлекают ложь, и, в конце концов, разве это не правда? Ответ — нет.»
Без куба. Постмодернистская вера в релятивизм истины в сочетании с кликерной культурой средств массовой информации, где продолжительность внимания измеряется в нью-йоркских минутах, оставляет нам ошеломляющее множество утверждений истины, упакованных в информационно-развлекательные устройства. Это должно быть правдой — я видел это по телевидению, в кино, в Интернете. «Сумеречная зона», «Внешние границы, это невероятно», «Шестое чувство», «Полтергейст», «Незначительное изменение», «Дух времени» в кино .Тайны, магия, мифы и монстры. Оккультизм и сверхъестественное. Заговоры и клики. Лицо на Марсе и инопланетяне на Земле. Снежный человек и Лох-Несс. ESP и PSI. НЛО и ETI. JFK, RFK и MLK — заговоры алфавита. Измененные состояния и гипнотическая регрессия. Удаленный просмотр и астропроекция. Доски для спиритических сеансов и карты Таро. Астрология и хиромантия. Иглоукалывание и мануальная терапия. Подавленные воспоминания и ложные воспоминания. Говорить с мертвыми и слушать своего внутреннего ребенка. Такие утверждения представляют собой запутывающую смесь теории и предположений, реальности и фантазии, научной фантастики и научной фантастики.Подайте драматическую музыку. Затемните фон. Бросьте луч света на лицо хозяина. Истина где-то там. Хотелось бы верить.
То, во что я хочу верить, основываясь на эмоциях, и во что я должен верить, основываясь на доказательствах, не всегда совпадает. И после 99 ежемесячных колонок, посвященных изучению таких тем (это Opus 100), я прихожу к выводу, что я скептик не потому, что не хочу верить, а потому, что хочу, чтобы знали . Я верю, что правда где-то рядом. Но как мы можем отличить то, что мы хотим быть правдой, и то, что действительно правда? Ответ — наука.
Наука начинается с нулевой гипотезы, которая предполагает, что исследуемое утверждение неверно, пока не будет продемонстрировано иное. Статистические стандарты доказательства, необходимые для отклонения нулевой гипотезы, существенны. В идеале в контролируемом эксперименте мы хотели бы быть на 95–99 процентов уверенными в том, что результаты не были вызваны случайностью, прежде чем мы временно согласимся с тем, что эффект может быть реальным. Неспособность отклонить нулевую гипотезу не делает утверждение ложным, и, наоборот, отклонение нулевой гипотезы не является гарантией истинности.Тем не менее, научный метод — лучший из когда-либо изобретенных инструментов для различения истинных и ложных паттернов, различения реальности и фантазии и обнаружения вздора.
Нулевая гипотеза означает, что бремя доказательства лежит на человеке, утверждающем положительное утверждение, а не на скептиках, которые его опровергают. Однажды я появился на Larry King Live , чтобы обсудить НЛО (его постоянный фаворит) вместе со столом, полным уфологов. Вопросы Кинга к другим скептикам и мне обычно упускают из виду этот центральный научный принцип.Скептики не должны опровергать НЛО. Хотя мы не можем провести управляемый эксперимент, который дал бы статистическую вероятность отклонить (или нет) нулевую гипотезу о том, что инопланетяне не посещают Землю, доказательство будет простым: покажите нам космический корабль пришельцев или внеземное тело. А пока продолжайте поиски и обращайтесь к нам, если у вас что-нибудь появится. К несчастью для уфологов, ученые не могут принять в качестве окончательного доказательства посещения инопланетянами такие доказательства, как размытые фотографии, зернистые видео и анекдоты о жутких огнях в небе.Фотографии и видео можно легко подделать, а огни в небе имеют много прозаических объяснений (воздушные вспышки, зажженные воздушные шары, экспериментальные самолеты, даже Венера). Правительственные документы с отредактированными абзацами также не считаются доказательством контакта с инопланетянами, потому что мы знаем, что правительства хранят секреты по соображениям национальной безопасности. Земные секреты не приравниваются к сокрытию внеземных цивилизаций.
Очень многие утверждения такого рода основаны на отрицательных доказательствах. То есть, если наука не может объяснить X, то ваше объяснение X обязательно верно.Не так. В науке многие загадки остаются невыясненными до тех пор, пока не появятся новые доказательства, а проблемы часто остаются нерешенными до следующего дня. Я вспоминаю космологическую загадку начала 1990-х годов, когда выяснилось, что существуют звезды старше самой Вселенной — дочь старше матери! Думая, что у меня может быть горячая история, о которой можно было бы написать что-то глубоко неправильное в нынешних космологических моделях, я сначала спросил космолога Калифорнийского технологического института Кипа С.Торн, который заверил меня, что это расхождение было всего лишь проблемой в текущих оценках возраста Вселенной и что со временем оно разрешится само собой с помощью большего количества данных и более совершенных методов датирования. Это произошло, как и многие другие научные проблемы. А пока можно сказать: «Я не знаю», «Я не уверен» и «Давайте подождем и посмотрим».
Честно говоря, не все заявления подлежат лабораторным экспериментам и статистическим испытаниям. Многие исторические и логические науки требуют детального анализа данных и конвергенции свидетельств из нескольких направлений исследования, которые указывают на безошибочный вывод.Подобно тому, как детективы используют метод конвергенции доказательств, чтобы установить, кто наиболее вероятно совершил преступление, ученые используют этот метод для определения наиболее вероятного объяснения конкретного явления. Космологи реконструируют историю Вселенной, объединяя данные космологии, астрономии, астрофизики, спектроскопии, общей теории относительности и квантовой механики. Геологи реконструируют историю Земли, объединяя данные из геологии, геофизики и геохимии. Археологи собирают воедино историю цивилизации из пыльцевых зерен, кухонного мусора, черепков, инструментов, произведений искусства, письменных источников и других артефактов, связанных с конкретным местом.Ученые-климатологи доказывают антропогенное глобальное потепление с помощью наук об окружающей среде, планетарной геологии, геофизики, гляциологии, метеорологии, химии, биологии, экологии и других дисциплин. Эволюционные биологи раскрывают историю жизни на Земле из геологии, палеонтологии, ботаники, зоологии, биогеографии, сравнительной анатомии и физиологии, генетики и так далее.
Однако, если логическая или историческая наука прочно обосновалась посредством накопления положительных свидетельств, она будет столь же надежной, как лабораторная или экспериментальная наука.Например, чтобы креационисты опровергали эволюцию, им необходимо распутать все эти независимые линии свидетельств, а также построить конкурирующую теорию, которая могла бы объяснить их лучше, чем теория эволюции. Они этого не сделали, вместо этого они использовали только отрицательные свидетельства в форме: «Если биологи-эволюционисты не могут представить естественное объяснение X, то сверхъестественное объяснение X должно быть истинным».
Ко всем претензиям применяется принцип положительного доказательства. Скептики из штата Миссури, штат Покажи.Покажи мне тело Сасквотча. Покажи мне археологические артефакты Атлантиды. Покажите мне доску для спиритических сеансов, на которой написаны слова, при условии, что участникам надёжно завязаны глаза. Покажите мне катрен Нострадамуса, который предсказал Вторую мировую войну или 9/11 до (не после) факта (постдикции в науке не учитываются). Покажите мне доказательства того, что альтернативные лекарства работают лучше, чем плацебо. Покажи мне инопланетянина или отвези меня на корабль-базу. Покажи мне Интеллектуального конструктора. Покажи мне Бога. Покажи мне, и я поверю.
Большинство людей (включая ученых) рассматривают вопрос о Боге отдельно от всех этих других утверждений.Они имеют право поступать так до тех пор, пока данное конкретное утверждение не может — даже в принципе — быть исследовано наукой. Но что это может включать? Большинство религиозных утверждений поддаются проверке, например, молитва положительно влияет на исцеление. В этом случае контролируемые эксперименты на сегодняшний день не показывают разницы между пациентами, за которых молятся и за которых не молятся. И помимо таких контролируемых исследований, почему кажется, что Бог лечит только болезни, которые часто проходят сами по себе? То, что заставит меня поверить, будет чем-то недвусмысленным, например, если у инвалида вырастет новая конечность.На это способны амфибии. Несомненно, всемогущее божество могло это сделать. Многие ветеринары иракской войны с нетерпением ждут божественных действий.
Есть одна загадка, на которую наука не может ответить, и это вопрос о том, что существовало до того, как возникла наша Вселенная. Один ответ — мультивселенная. Согласно теории, каждая из множества вселенных имела собственное происхождение, и некоторые из этих вселенных породили (возможно, в результате коллапса черных дыр) детские вселенные, одна из которых была нашей. У этой гипотезы нет положительных доказательств, но нет и положительных доказательств традиционного ответа на вопрос — Бог.И в обоих случаях остается вопрос reductio ad absurdum о том, что было до мультивселенной или Бога. Если Бог определяется как то, что не нужно создавать, то почему вселенная (или мультивселенная) не может быть определена как то, что не нужно создавать?
В обоих случаях у нас есть только отрицательные доказательства типа «я не могу придумать никакого другого объяснения», что вовсе не является доказательством. Если есть чему-то, чему нас научила история науки, так это тому, что было бы высокомерно думать, что мы теперь знаем достаточно, чтобы знать, чего мы не можем знать.Так что на данный момент все сводится к когнитивным или эмоциональным предпочтениям: ответ только с отрицательными доказательствами или вообще без ответа. Бог, мультивселенная или Неизвестное. Какой из них вы выберете, зависит от вашей терпимости к двусмысленности и вашего желания верить. Что касается меня, я остаюсь в возвышенном трепете перед великим Неизвестным.
Примечание. Изначально эта статья была напечатана с заголовком «Я хочу верить».
Воплощение скептицизма Крипке по поводу смысла
Пусть S N и S Q будут обозначениями символа S в интерпретациях N и Q соответственно.