Что такое альтруизм с точки зрения биологии
«Афиша Daily» узнала у биолога и лауреата премии «Просветитель» Александра Маркова, что на самом деле побуждает нас жертвовать собственными интересами ради других.
Александр Марков
Что такое альтруизм?
Если посмотреть определение слова «альтруизм» в философском словаре, то там будет написано, что это нравственный принцип, который предписывает бескорыстные действия, направленные на благо других людей, или способность приносить себя в жертву ради общего блага. Но эволюционные биологи используют этот термин с другой точки зрения. Мы называем альтруизмом поведение, которое повышает приспособленность или репродуктивный успех других особей в ущерб своим собственным шансам на успешное размножение.
Эволюция и естественный отбор сделали из нас существ, у которых как будто есть некая «корыстная цель».
Она состоит в том, чтобы оставить как можно больше потомства — передать копии своих генов следующим поколениям. И иногда происходит так, что какое-то живое существо жертвует этим своим корыстным интересом ради интересов другого существа. Такие действия мы называем альтруистическими.
Заложена ли у нас в генах склонность к альтруизму?
Нельзя сказать, что это есть в каждом из нас. Но склонность к альтруистическому поведению определенно заложена во многих живых существах. Хотя в биологии доминирует эгоизм, потому что по умолчанию каждое живое существо в первую очередь заботится о собственных интересах: выживании, размножении и так далее. Но иногда у некоторых организмов, в том числе у человека, мы можем наблюдать альтруистическое поведение.
Люди — довольно сложные существа. Есть множество факторов, которые влияют на наше поведение и могут заставить нас действовать альтруистически. В том числе и таких, которые неактуальны для других животных. У нас очень сложный социум, культура, правила совместной жизни и мораль, выработанная обществом уже в ходе культурной эволюции.
Но это все накрутки поздней культуры. У нас нет врожденных инстинктов и полностью генетически запрограммированных поведенческих последовательностей, которые бы не зависели от воспитания и обучения. Мы все свое поведение обретаем в ходе развития, обучения, впитывая ту культуру, которую нам предлагает общество. Но мы генетически запрограммированы на то, что довольно легко и охотно обучаемся. Альтруизму в том числе.
Зачем мы жертвуем собой ради других?
Совсем бескорыстного альтруизма не существует.
Подробности по теме
Почему мы любим делиться на «своих» и «чужих» — и чем это опасно
Почему мы любим делиться на «своих» и «чужих» — и чем это опасноЕсть модель родственного альтруизма. Это главная теория, которая объясняет большую часть случаев альтруизма в природе, почему и при каких условиях может в ходе эволюции развиваться альтруистическое поведение по отношению к родственникам. В некоторых ситуациях альтруизм помогает распространять свои гены.
Если особь родственна вам, значит, какая-то часть ее генов идентична вашим. Поэтому, помогая выживать и размножаться другой особи, вы тем самым помогаете копиям своих же генов жить. Эффект с точки зрения эволюции будет точно такой же, как если вы сами размножитесь. Но это зависит от степени родства. Скажем, у родных братьев и сестер около половины генов идентичны. Получается, что пожертвовать своей жизнью ради спасения двоих своих братьев — это, так сказать, нулевой итог, никто не выиграл — никто не проиграл. А вот пожертвовать жизнью ради троих родных братьев или сестер — это уже выгодно с точки зрения эволюции. Поэтому у многих животных выработалась склонность отказываться от собственных интересов ради родственников. Например, ради родных сестер отказываются от собственного размножения пчелы и муравьи. То есть бесполые самки работают на размножение собственной матери, братьев, сестер. Это типичный пример альтруизма в биологии.
Еще существует альтруизм ради повышения репутации.
Это уже только у социальных животных с неплохо развитыми мозгами и у человека. В развитом социуме репутация — это ценный ресурс. Если другие особи к вам хорошо относятся, они будут с вами взаимодействовать каким-то удобным для вас образом. А если вас все не любят — конечно, вам будет плохо. Поэтому ради повышения репутации стоит порой поступаться своими корыстными интересами. В биологии такой процесс называется непрямой взаимностью. У человека сильно развита боязнь за свою репутацию.
Ученые заметили, что люди, которые жертвуют деньги на благотворительность, предпочитают делать это таким образом, чтобы об этом узнали побольше их знакомых и родственников. Проводились психологические эксперименты, где добровольцам предлагали совершить какое-то альтруистическое действие. Скажем, участнику выдают какую-то сумму денег и говорят: «Вы можете пожертвовать часть на помощь голодающим детям Эфиопии, остальное забрать себе». И оказалось, что от степени анонимности ситуации жертвуют больше или меньше.
Все эти механизмы способны вызвать развитие альтруистического поведения в ходе эволюции в определенных ситуациях. Естественный отбор автоматически просчитывает эти вещи, само животное этого может не осознавать. Пчела, когда выбирает не размножаться ради кого-то, не просчитывает степень родства и не понимает, сколько генов она передаст, у нее просто срабатывает инстинкт.
Так же и у человека. В прошлом естественный отбор поддержал развитие психологических склонностей, которые помогали повышать репутацию в коллективе пещерных людей.
Теперь наш мозг устроен так, что человек испытывает удовольствие, совершая добрый поступок в определенных ситуациях. Сам человек при этом не просчитывает родство, репутационные возможности и выгоду, чаще всего ему просто хочется совершить добрый поступок.
Сам человек может быть добрым, благородным и жертвенным, но причины этих проявлений отчасти эволюционные. И они довольно циничны.
Если это выгодно обществу и самому человеку, почему все не стали альтруистами?
Такой вопрос можно задать практически про любой признак. Почти по всем биологическим параметрам люди разнообразны. Например, у нас изменилось строение скелета, чтобы нам было удобнее быстро бегать. Но если нам выгодно быстро бегать, то почему не все люди могут это делать? Потому что человеческая популяция полиморфна.
Признак такого рода, как склонность к альтруистическому поведению, — это очень полигенный признак. Это значит, что многие гены могут на него влиять, прямо или косвенно.
При этом один ген может выполнять еще кучу других функций и иметь разные эффекты. В такой ситуации естественный отбор просто не может всех подстричь под одну гребенку, и неизбежно возникает полиморфизм. К тому же новые мутации возникают постоянно. Каждый новорожденный человек, например, имеет около 70 новых мутаций, которых не было у его родителей. И одна из 70 мутаций вполне может попасть в какой-нибудь ген, влияющий на склонность к альтруизму.
Кроме того, существует балансирующий отбор. Так называют ситуацию, когда выгодно быть представителем редкого фенотипа.
Скажем, если все вокруг беззаветные альтруисты, значит, существует поток ресурсов, которые эти альтруисты всем вокруг раздают. В этом обществе очень выгодно затаиться одним тихим эгоистом, который не будет ничего давать, но будет у всех все брать. Но если все кругом эгоисты и никто уже не производит общественного ресурса, то уже становится выгоднее быть производителем этого ресурса. Это на уровне одноклеточных организмов можно изучить. Например, дрожжи. Если дрожжей кормить сахарозой, то дрожжи будут выделять специальный фермент во внешнюю среду, он расщепляет сахарозу на фруктозу и глюкозу, последней они потом и питаются. Но этот полезный общественный фермент производит только часть клеток, а другая часть только пользуется плодами их трудов. То есть первые клетки — это кооператоры, альтруисты, которые производят общественно полезный продукт за свой счет, а другие — эгоисты, которые не производят фермент, но питаются наравне со всеми. В такой системе есть некое равновесие: если высок процент альтруистов, очень выгодно быть эгоистом, потому что эгоисты находятся в выигрышном положении и могут быстрее размножаться.
Но если они размножаются быстрее, то процент эгоистов стремительно растет. И когда эгоистов становится слишком много, в выигрышном положении оказываются альтруисты. Соответственно, есть такая промежуточная частота, при которой приспособленность и тех и других оказывается равной. Это устойчивый полиморфизм.
Одно дело, если люди находятся в большом городе, где никто никого не знает, — это способствует индивидуалистическому поведению. Другое дело, если люди живут в какой-то небольшой уединенной деревне, где все друг друга знают, и не дай бог сделать что-то такое, за что соседи осудят. В мирное время, когда все обеспечены и не нуждаются в помощи друг друга, формируется среда, которая способствует эгоизму. А в военное время или период блокады, когда без помощи ближнего выжить невозможно, люди собираются в кучку и помогают друг другу изо всех сил.
Но важно понимать, что один и тот же человек в разных ситуациях будет вести себя либо эгоистично, либо альтруистично.
Поэтому здоровых людей трудно классифицировать на альтруистов и эгоистов. Нездоровый человек, конечно, может совершать исключительно эгоистичные или, напротив, альтруистические поступки. Есть история про американца, дорожного рабочего, которому железным стержнем пробило голову насквозь. Врачи его спасли, но большая часть лобной доли мозга погибла, из-за чего у него радикально изменилась личность. До этого он был добрым парнем и душой компании, а после стал злым, циничным, асоциальным.
Человеческий альтруизм, кстати, почти всегда парохиальный, то есть направлен только «на своих»: на семью, народность, религиозную общину. А есть еще «чужие», враги, на них альтруизм не распространяется. К сожалению, мы еще не доросли до такого уровня, когда бы мы считали всех людей своими, вне зависимости от их расовой, религиозной и любой другой принадлежности. Такое в нас эволюция не закладывала.
На постсоветском пространстве не хватает альтруистов – Новости – Научно-образовательный портал IQ – Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»
Население любой из стран не гомогенно по своей ценностной структуре.
В одном и том же обществе можно встретить как людей, ориентированных на заботу о других, так и индивидуалистов, нацеленных на личные достижения и рассчитывающих в первую очередь на себя и собственные ресурсы. Меньше всего в европейских странах носителей ценностей роста – независимых альтруистов, готовых, с одной стороны, помогать другим, но с другой, не ждущих ничего взамен. Самая малочисленная группа альтруистов локализована на постсоветском пространстве, пришли к выводу сотрудники Лаборатории исследований массового сознания НИУ ВШЭ Владимир Магун и Максим Руднев.
Независимые aльтруисты в России – «дефицитная» социальная группа. Речь в исследовании Владимира Магуна и Максима Руднева идет о представителях так называемого класса ценностей роста. Этот термин ученые придумали для описания ценностного типа людей, которые не зацикливаются только на личных достижениях, а готовы помогать окружающим и улучшать общество без расчета на получение «бонусов» от государства, социальных групп или конкретных людей.
В ходе своих исследований Магун и Руднев разработали ценностную типологию для европейских стран, выделив пять ценностных классов европейцев, которые в том или ином соотношении сочетают в себе такие ценности, как консерватизм и заботу и открытость и самоутверждение.
Последние данные, полученные учеными, свидетельствуют о том, что население постсоветских стран в большей степени ориентировано либо на заботу взамен на ответную защиту, либо на собственные достижения с готовностью рисковать, чем на альтруизм с одновременной самостоятельностью и независимостью.
Ученые проанализировали данные 4,5 и 6 волны (2008, 2010 и 2012 гг.) Европейского социального исследования (ESS) по 32 странам.
«Союзники» по ценностям есть везде
Жители любой европейской страны представляют собой не уникальную и гомогенную «национальную культуру», а комбинацию нескольких транснациональных ценностных систем, пришли к выводу в ходе анализа Магун и Руднев. Практически во всех изученных странах, согласно полученным данным, есть представители всех пяти ценностных классов.
Проведенное исследование опирается на теорию ценностей Ш. Шварца, в которой базовые ценности определяются как «желаемые кросс-ситуативные цели, различающиеся по важности и служащие руководящими принципами в жизни человека».
Десять базовых ценностей могут быть объединены в четыре ценностные категории – Открытость изменениям, Забота о людях и природе, Сохранение, Самоутверждение. А эти категории, в свою очередь, объединяются в две биполярных ценностных оси – Сохранение – Открытость изменениям и Самоутверждение – Забота о людях и природе.
Другой вариант группировки – по критерию «индивидуальное-социальное». Социальная ориентация включает ценности заботы и сохранения, направленные на интересы других людей и групп. Индивидуалистическая ориентация, включающая ценности открытости изменениям и самоутверждения, напротив, сфокусирована на интересах самого носителя ценностей. Исследователи поясняют, что люди с социальной ориентацией готовы действовать на благо окружающих, но в то же время рассчитывают взамен на получение социальной защиты.
Индивидуалисты действуют прежде всего в своих собственных интересах и при этом не надеются на социум и государство и открыты новизне и риску.
В ходе анализа исследователи пришли к выводу, что более 80% европейского населения объединяются в четыре ценностных типа или класса: сильная индивидуалистическая ориентация, слабая индивидуалистическая ориентация, слабая социальная ориентация, сильная социальная ориентация.
Рисунок 1. Ценностные классы европейского населения в пространстве ценностных осей Шварца
Источник: материалы исследования Владимира Магуна и Максима Руднева
Наименьшая по количеству ценностная группа в Европе – класс ценностей роста, если противопоставлять ее социальной и индивидуалистической ориентации. Таких образом, класс ценностей Роста, как отмечают исследователи, оказался вне ценностной диагонали. Так в 2008, 2010 и 2012 годах в среднем по Европе доля носителей ценностей роста составляла 16, 18 и 16% соответственно.
Доли носителей социальных и индивидуалистических ценностей были примерно соотносимы по своим объемам – 45 и 39% в 2012 году соответственно.
Внутристрановая ценностная гетерогенность, как отмечают исследователи, ведет к тому, что даже в сильно отличающихся друг от друга странах можно встретить группы людей, разделяющих одни и те же системы ценностей. «В плане социально-политических последствий это может облегчить общение людей из разных стран, потому что в каждой из них люди могут найти своих «ценностных союзников», – комментируют Магун и Руднев.
Альтруизм независимых людей
Концентрация более 80% европейского населения в группах социальной или индивидуалистической ценностной ориентации, как отмечают исследователи, объясняется тем, что люди строят свои ценностные предпочтения по принципу социального обмена. «Если человек предпочитает заботу о других людях самоутверждению, то он взамен хочет получить от окружающих руководство к действию и защиту (предпочитая сохранение открытости).
Если же человек предпочитает самоутверждение заботе, то тогда у него нет оснований ждать ответной помощи, и приходится полагаться на себя», – комментируют авторы. Ожидания защиты и руководства к действию выражаются в ценностях безопасности, конформности и традиции. Взамен этим ценностям индивидуалисты предпочитают ценности самостоятельности и риска.
Ученые отмечают, что в качестве одного из социальных партнеров человека может выступать государство. Из этого следует, что ценности двух социально ориентированных типов, как говорится в исследовании, включают в себя в том числе и вертикально ориентированную социальность и вертикальное доверие. «Это может означать готовность заботиться и доверять адресатам, указанным государством, полагаться на государственные источники информации и государственную защиту», – поясняют исследователи.
Что касается представителей класса ценностей роста, то у них отсутствует жесткая связь между альтруизмом и социальной зависимостью. «Люди, принадлежащие к этому типу, сильно привержены заботе об окружающих, но в то же время не ожидают от них взамен указаний, как жить и действовать, или ответной защиты и заботы, они привержены самостоятельности и не боятся рисковать.
Это альтруизм независимых людей», – говорится в исследовании Магуна и Руднева. Представители класса ценностей роста в среднем более молоды, более образованны, более обеспечены, происходят из семей более высоких социальных страт, чем представители других ценностных классов. «Мы полагаем, что для возникновения такого рода ценностей необходимо большое количество ресурсов, в которые включаются различные виды капитала: человеческий (образование), социальный (доверие окружающим), финансовый (удовлетворенность базовых потребностей) и другие», – комментирует Максим Руднев.
В России растет количество индивидуалистов
Класс ценностей роста наиболее представлен среди жителей Северной и Западной Европы, чем среди жителей средиземноморских и постсоциалистических стран. В России класс ценностей Роста охватывает всего 2% населения.
Распределение ценностных классов в четырех группах европейских стран в 2008, 2010 и 2012 годы
Источник: материалы исследований В.
Магуна и М. Руднева
«Типологическая структура ценностей россиян похожа на внутристрановые распределения ценностных типов в других постсоциалистических и средиземноморских странах и заметно отличается от типологического профиля скандинавских и западноевропейских стран долей класса роста: 2-3% в России против в среднем 24-36% по Скандинавии и Западной Европе», – говорится в исследовании.
В течение последних нескольких лет доля представителей класса роста в России практически не менялась. Однако есть определенная динамика в изменении соотношения социально и индивидуалистически ориентированных классов. «Если в 2008 году в российском населении наблюдалось небольшое преобладание социально ориентированных индивидов, то в 2012 году баланс изменился на противоположный и возникло преобладание индивидуалистически ориентированных индивидов (54 против 44%)», – говорится в исследовании. Изменения, как отмечают авторы, происходили за счет обеих составляющих индивидуализма: росло предпочтение ценностей открытости изменениям ценности сохранения, а также предпочтение ценностей самоутверждения ценностям заботы.
Уже проведенные исследования Магуна и Руднева доказывают, что у молодых поколений почти всех постсоциалистических стран (в сравнении с их сверстниками из западно- и североевропейских стран) сильнее, чем у их более старших соотечественников (сравниваемых со сверстниками из тех же стран) выражены разные группы индивидуалистических ценностей. «Это связано в первую очередь с приходом новых поколений россиян, социализировавшихся вне советской системы и в условиях новых социально-экономических реалий, и уходом советских поколений», – комментирует Руднев.
См. также:
Родители воспитывают в детях индивидуализм
Эвтаназия стала следствием индивидуализации общества
Принимающая страна влияет на ценности мигрантов
Экономический кризис не сказался на ценностях европейцев
Россиян тянет к полюсу «жадности и подозрительности»
Подпишись на IQ.HSE
Отличается ли альтруизм людей от бескорыстных поступков животных
- Джош Габбатисс
- BBC Earth
Автор фото, Anup Shah/naturepl.com
Подпись к фото,Как отмечают ученые, шимпанзе так же способны к проявлению альтруизма, как и маленькие дети
В мире животных есть место доброте и помощи собратьям, однако, если разобраться, эти благие дела обычно совершаются небескорыстно. Обозреватель BBC Earth рассказывает, почему так происходит и что думают ученые об истинном альтруизме.
Очередной безмятежный день в саванне. Стада жующих буйволов мирно пасутся в траве, время от времени прядая ушами, чтобы отогнать мух.
Над ними порхают буйволовые скворцы, выискивая крошечных кожных паразитов, которых буйволы даже не замечают.
Однако не все так идиллически прекрасно. Ученые обнаружили, что буйволовые скворцы не просто чистят кожу крупных копытных.
Некоторые из них расклевывают шкуру буйволов в тех местах, где она уже повреждена, чтобы напиться крови.
По-видимому, даже эти широко известные симбиотические отношения между травоядными гигантами и птицами-чистильщиками омрачены склонностью к эгоизму, присущей всем живым организмам.
Вероятно, это можно рассматривать даже как общее правило. Взаимовыгодные отношения в природе зачастую считают нестабильными именно потому, что один из их участников, как правило, при малейшей возможности начинает ими злоупотреблять.
Из этого можно сделать вывод, что эгоизм является доминирующей силой в природе, неизбежным следствием теории выживания наиболее приспособленных особей.
Так бывают ли действительно бескорыстные поступки? И почему тогда люди занимаются благотворительностью?
Автор фото, Richard Du Toit/naturepl.com
Подпись к фото,Красноклювые буйволовые скворцы на жирафе
Дарвин очень серьезно подходил к своим исследованиям. Если ему встречался пример поведения, идущего вразрез с его теорией эволюции путем естественного отбора, он очень долго обдумывал его, чтобы найти разумное объяснение.
Вскоре он признал альтруизм «одной особой трудностью, которая сначала казалась мне […] и действительно роковою для всей теории».
В своей книге «Происхождение человека» (The Descent of Man) он отмечает: «Тот, кто охотно жертвовал своею жизнью, часто вовсе не оставлял потомства, способного унаследовать его благородную натуру».
Так как же гены, отвечающие за самопожертвование, могли распространиться, если их героические носители больше времени тратили на благие поступки, а не на обеспечение своего выживания?
По-видимому, на добрые поступки способны различные виды животных. Приматы чистят шерсть своим собратьям, птицы предупреждают друг друга о приближении хищника, а гиеновидные собаки из одной стаи помогают друг другу присматривать за щенками.
Подобное альтруистическое поведение не всегда связано с риском для выживания особи, однако бывают разные случаи.
В качестве примера можно привести суслика Белдинга. Эти грызуны обитают в горах в северо-западной части США и живут колониями. Ими не прочь полакомиться различные хищные птицы и млекопитающие.
Если к стайке таких грызунов приближается хищник, первый суслик, обнаруживший опасность, не спешит убегать, а издает различные звуки, предупреждая своих сородичей о надвигающейся угрозе.
Именно это и волновало Дарвина. Эти животные не только ставят безопасность других превыше своей, но и очень сильно рискуют.
Исследования показали, что, издавая определенные звуки, животное подвергается большей опасности быть съеденным.
Автор фото, David Kjaer/naturepl.com
Подпись к фото,Суслик Белдинга (Spermophilus beldingi)
Лишь через 100 лет после того, как теория Дарвина впервые увидела свет, биологам удалось сформулировать гипотезу, которая могла бы объяснить это удивительное поведение.
Объяснить сущность этой гипотезы можно при помощи одной — возможно, выдуманной — истории.
Когда Дж. Б. С. Холдейна, соавтора синтетической теории эволюции, спросили, бросится ли он в реку, чтобы спасти своего брата, он якобы ответил: «Нет, но я бы пожертвовал своей жизнью ради двух братьев или восьмерых кузенов».
В этом и заключается суть концепции родственного отбора, сформулированной авторитетным биологом У. Д. Гамильтоном в 1963 году.
Согласно Гамильтону, альтруистическое поведение каждого отдельного суслика можно объяснить, если рассмотреть акт самопожертвования в правильном контексте.
Животное может пожертвовать своей жизнью и возможностью оставить потомство ради выживания и размножения своих сородичей.
Автор фото, Markus Varesvuo/naturepl.com
Подпись к фото,Кукши (Perisoreus infaustus) предупреждают друг друга об опасности
Родственники имеют схожий набор генов и могут служить друг другу заменой с точки зрения успешного эволюционного процесса.
Ответ Холдейна подтверждает: чем ближе родственник, тем лучше.
Как оказалось, поведение сусликов является образцовым примером родственного отбора.
Пол Шерман, исследователь из Корнелльского университета, в 1970-х годах в течение трех лет следил за жизнью популяций сусликов, обращая особое внимание на их семейные отношения.
В итоге он пришел к выводу, что тревожные крики представляют собой проявление семейственности в сообществах сусликов, так как особи чаще предупреждают об опасности именно родственников.
Гамильтон также предположил, что родственный отбор может объяснять самую крайнюю форму самопожертвования в природе: эусоциальность.
У обычной медоносной пчелы, муравья или термита выбор в жизни весьма ограничен. В их колониях очень развита кооперация, и все особи, кроме матки, должны заплатить самую высокую эволюционную цену: отказаться от возможности оставить потомство.
Эти насекомые образуют сообщества, которые биологи называют эусоциальными.
Автор фото, Chris Gomersall/2020vision/naturepl.com
Подпись к фото,Рабочие пчелы (Apis mellifera) всю свою жизнь посвящают служению своей матке
Со времен Гамильтона теория родственного отбора стала наиболее распространенным объяснением этого парадоксального явления, хотя его изначальная гипотеза претерпела ряд изменений.
Тот факт, что все женские особи в колонии муравьев являются сестрами, объясняет, почему одна из них способна пожертвовать способностью к размножению и даже собственной жизнью на благо колонии.
Ученые до сих пор спорят о том, является ли родственный отбор единственной причиной эусоциальности, а также о том, насколько это явление важно в целом.
Независимо от того, каким будет окончательный вывод, идея о том, что в основе бескорыстного поведения лежат генетические связи, стала одной из важнейших доктрин эволюционной биологии.
Тем не менее существует еще одна ключевая теория альтруизма, вызвавшая немало споров.
В 1984 году Джералд Уилкинсон из Мэрилендского университета опубликовал работу о том, как летучие мыши-вампиры кормят друг друга. Во время этого довольно неаппетитного с нашей точки зрения, но в то же время необходимого для этих животных процесса один вампир срыгивает кровь в пасть другого.
Вампиры могут обходиться без еды не более 36 часов, поэтому подобное поведение помогает им не умереть от голода.
Наблюдения Уилкинсона заслуживают внимания, потому что, несмотря на то, что вампиры живут семейными группами, они в первую очередь помогали самым голодным особям, а не только тем, с которыми у них были общие гены.
Автор фото, Dietmar Nill/naturepl.com
Подпись к фото,Обыкновенный вампир (Desmodus rotundus)
Открытие Уилкинсона на данный момент является лучшей иллюстрацией концепции взаимного альтруизма, ранее предложенной выдающимся эволюционным биологом Робертом Триверсом.
Взаимный альтруизм — это модель отношений, при которой животные помогают не родственным им особям и готовы мириться с кратковременными неудобствами, если в долгосрочной перспективе это даст им преимущества.
Так, например, если сытый вампир помогает голодному, он делает это потому, что какой-то глубокий неосознанный инстинкт подсказывает ему, что в будущем ситуация может измениться, и завтра он может оказаться голодным, а его товарищ — сытым.
«Можно считать это «социальным капиталом» — когда вампир голодает, он зависит от членов своей семьи и друзей», — говорит Джералд Картер, исследователь из Смитсоновского института тропических исследований Университета Торонто.
Картер получил степень доктора философии под началом Уилкинсона и с тех пор работал над поиском доказательств наличия взаимного альтруизма у вампиров, чтобы опровергнуть заявления, что даже это поведение можно объяснить родственным отбором.
В то время как теория родственного отбора получила широкое обоснование как в теоретическом, так и в эмпирическом плане, теорию взаимного альтруизма доказать сложнее.
Для того чтобы определить соотношение издержек и выгод, за животными нужно следить на протяжении очень долгого периода времени — возможно, на протяжении всей их жизни.
Однако важным моментом как в родственном отборе, так и во взаимном альтруизме является то, что по нашим стандартам ни тот, ни другой вид поведения не являются подлинно бескорыстными.
По-видимому, они существуют только потому, что «альтруист» получает косвенную выгоду.
Автор фото, Tommy Trenchard / Alamy Stock Photo
Подпись к фото,Во время стихийных бедствий люди часто помогают незнакомцам
Это дает основание полагать, что все формы альтруизма у животных имеют эгоистическое происхождение, по крайней мере, с точки зрения выживания генов.
Триверс признает этот факт, заявляя, что модели альтруистического поведения в контексте естественного отбора «лишают альтруизм самой его сущности».
Что же это значит для нас, людей? Способны ли мы — в отличие от животных — совершать совершенно бескорыстные поступки без какой-либо задней мысли?
Джонатан Берч, философ науки из Лондонской школы экономики и политических наук, считает, что да. Он считает, что следует отличать биологический альтруизм от психологического альтруизма.
«Биологический альтруизм всегда имеет последствия для размножения — он приводит к тому, что альтруист оставляет меньше потомства, а получатель помощи — больше. А мотивом для психологического альтруизма служит забота о других, свойственная многим людям».
Вопрос заключается в том, характерен ли психологический, или истинный альтруизм, только для людей, или он имеет более глубокие эволюционные связи с альтруизмом, наблюдаемым у животных.
Автор фото, Shattil & Rozinski/naturepl.com
Подпись к фото,Степные полевки (Microtus ochrogaster) способны утешать друг друга
Майкл Платт, нейробиолог из Университета Дьюка, США, который в течение многих лет занимался исследованием неврологических механизмов у животных, отвечающих за принятие решений, утверждает, что у животных и людей больше общего, чем мы предполагаем.
«Лично я считаю понятие «истинный альтруизм» слегка неуместным, — говорит Платт. — В том, что касается мотивированного поведения, приносящего пользу другим, в человеческом мозге нет ничего особенного, что отличало бы его от мозга обезьян и даже крыс».
Платт и его коллеги провели бихевиоральные эксперименты с участием макак-резусов, чтобы выяснить, насколько им свойственно бескорыстное поведение по отношению к своим собратьям.
Обезьяны, как и мы, являются социальными животными, и подобное поведение может представлять собой адаптивную стратегию, благодаря которой мы все можем строить и поддерживать социальные связи.
Просканировав мозг обезьян, ученые определили мозговые клетки, отвечающие за помощь другим особям.
Важность этого открытия состоит в том, что те же клетки находятся в области мозга человека, которая активизируется в моменты сопереживания другим людям.
Автор фото, Bernard Castelein/naturepl.com
Подпись к фото,Макаки-резус (Macaca mulatta) часто делятся друг с другом пищей
Это позволяет предположить, что факторы, влияющие на проявление психологического альтруизма, характерны, как минимум, и для приматов, и, возможно, для других животных.
«Мотивы, побуждающие человека помочь беженцу из Сирии или сделать пожертвование в пользу [благотворительной организации] Оксфам, заложены в нашем мозгу», — говорит Платт.
Дарвин писал: «Из всех различий между человеком и низшими животными нравственное чувство, или совесть, является самым важным».
Обесценивают ли выводы Платта, связывающие наш «истинный» альтруизм с явно эгоистичными инстинктами животных, это «нравственное чувство» и бескорыстные поступки, вызванные им?
«Некоторые люди считают, что эволюционные объяснения морали превращают ее в своего рода иллюзию. В конце концов, для эволюции нет добра и зла», — говорит Берч.
«Но мне кажется, что в данном случае роль естественного отбора переоценена, а роль культурной эволюции, напротив, недооценена».
Культура оказывает на нас огромное влияние, в отличие от животных, и с учетом фактора культурной эволюции понять наше поведение становится еще сложнее.
«Вряд ли можно с уверенностью утверждать, что культурная эволюция представляет собой аморальный по своей сути процесс», — говорит Берч.
«Поэтому в теории человеческого альтруизма как продукта культурной эволюции есть место и для морали, в отличие от теории, полностью основанной на генетической эволюции».
Однако если оставить культуру в стороне, то возникает еще один риск. Если мы попытаемся полностью отмежеваться от животных и отвергнуть идею о том, что альтруизм стал результатом естественного отбора, то тогда придется признать, что истинного альтруизма не бывает.
В поиске ответа ученые обнаружили, что шимпанзе так же способны к проявлению альтруизма, как и маленькие дети.
А исследование, опубликованное в январе 2016 г., показало, что даже мыши-полевки утешают друг друга в трудных ситуациях.
Ученые связали подобное поведение с нейрохимическими процессами, характерными и для людей, склонных к эмпатии.
«Научные факты опровергают предположение о том, что обезьянами и другими животными, кроме человека, движут лишь инстинкты», — говорит Платт.
Если мы считаем себя видом, способным на бескорыстные поступки, тогда нам придется признать, что, по крайней мере, некоторые животные также обладают этой способностью.
«Жестко разделяя людей и животных, мы лишаем себя возможности понять, как и почему у нас возникает желание помогать другим», — заключает он.
«Надеюсь, что, исследовав этот предмет глубже, мы узнаем, как разбудить в себе этих «добрых ангелов природы». Мне кажется, что если мы сможем выяснить, почему люди так поступают, наше общество станет немного лучше».
Использование внешних скелетов в логистике – стратегия альтруистов
Такие системы в России только трестируются, но не применяются в повседневных складских операциях, отмечает заместитель генерального директора компании «Ориентир» Анар Дамиров. Поскольку подавляющее большинство российских складов, РЦ и фулфилмент-центров – это специально построенные для таких целей современные индустриальные здания с большой рабочей высотой до потолка и ровными полами, технологически удобнее применять на них технику, построенную на колесном перемещении. По предварительным прогнозам аналитиков, лишь к концу 2024-го – началу 2025 года объем рынка промышленных экзоскелетов увеличится примерно на 120% и достигнет $8,3 млрд. Экзо- и эргоскелеты для бизнеса, в частности для улучшения условий труда, начали появляться лишь в 2018–2019 гг., поэтому эта область еще не развита настолько хорошо, как в ряде других стран.Однако и в мире экзоскелеты тоже пока не нашли широкого применения. Чаще (но также весьма ограниченно) такие системы применяются в производственной логистике (тяжелое машиностроение, производство вооружения, авиастроение), где требуется перемещение тяжелых, но компактных деталей. В логистике экзоскелеты применяются на военных складах, в зонах обслуживания и оснащения боекомплектом военного транспорта, боевой авиации, железнодорожных вагонов.
Экзоскелеты пришли в логистику из медицины: изначально они применялись для повышения качества жизни и операционной автономности людей с ограниченными возможностями. Однако перспективы использования подобных систем для расширения возможностей при использовании вполне здоровыми людьми определили для них путь в складской логистике. В первую очередь речь идет о повышении грузоподъемности работника, скорости передвижения и формирования универсальности человека как элемента внутрискладской логистики, добавляет А. Дамиров.
Сегодня широко известны два вида экзоскелетов: пассивные и активные. Первые позволяют облегчать нагрузку на опорно-двигательный аппарат и незначительно повышать направленную силу через задействование биомеханической связки человеческой костно-мышечной системы и различного рода электро- и механических приводов. «Наиболее удобными для работы в складской логистике являются именно пассивные экзоскелеты, – рассказывает сооснователь ExoAtlet Екатерина Березий. – Это конструкции, которые для работы используют упругие элементы и не требуют источников питания. Кроме того, эти экзоскелеты можно оборудовать датчиками, которые будут передавать на пульт различные телеметрические данные, что позволит предприятию контролировать работу сотрудников и учитывать эффективность применения самих экзоскелетов».
Как рассказывает операционный директор логистической компании «Точка-Точка» Максим Алексеев, больше всего расходов появляется в процессе работы с грузом, которая на данный момент реализуется при помощи ручной обработки: гидравлических тележек, погрузчиков и штабелеров (90% всех операций на складах производится подобным образом). Использование гидравлических тележек как самого востребованного механизма для перемещения грузов возможно только при участии человека. И эта работа весьма травмоопасна и тяжела, поэтому пассивный экзоскелет мог бы значительно облегчить и обезопасить условия труда складского персонала, а также повысить его общую производительность.
Активные, особенно промышленные, экзоскелеты поначалу могли бы стать частичной, а затем и полной альтернативой, например, вилочным погрузчикам и привести к значительной оптимизации процесса, а возможно, и прямой экономии средств, так как их функциональность в отличие от пассивных экзоскелетов абсолютно иная. Однако М. Алексеев подчеркивает, что сегодня еще непонятно, насколько эффективно экзоскелеты смогут оптимизировать погрузо-разгрузочные работы, так как на данный момент их стоимость запредельно высока. Активные внешние скелеты намеренно призваны увеличить силу подъемного механизма рук или опорную силу ног в разы, но и по конструкции своей гораздо сложнее, а значит, и дороже. В российских реалиях низкооплачиваемого неквалифицированного труда окупить такие вложения практически невозможно: компании придется потрать на закупку и обслуживание техники больше, чем выйдет наем в 2 раза большего количества сотрудников.
Да и применение всех упомянутых систем весьма ограниченно, напоминает А. Дамиров. В первую очередь – габаритами поднимаемой грузовой единицы, ведь человек даже в экзоскелете должен быть способен обхватить или же стабильно захватить грузовую единицу. Кроме этого, даже если возможности экзоскелета позволят поднять большой груз (весом 50, 100, 200 кг и даже больше), отсутствие противовеса и значительное нарушение центра тяжести человека сделает работу с грузом крайне нестабильной.
Тем не менее директор по информационным технологиям, процессам и инновациям FM Logistic в России Дмитрий Федоров рассказал, что опыт транспортной компании в использовании данной технологии оказался скорее положительным. По заявленным характеристикам промышленный экзоскелет увеличивает выносливость оператора на 30%, а его использование снимает до 40% нагрузки со спины. Во время пробной эксплуатации экзоскелетов на складе операторы поднимали, перемещали и укладывали на паллеты коробки с бананами весом 20 кг, сетки с капустой по 15 кг, упаковки из бутылок по 18 кг, а также сетки с картофелем по 30 кг. Наиболее заметен эффект был при нагрузке 20–30 кг: вес практически не ощущался, что в значительной степени упростило процесс, а также позволило выполнить работу оперативнее. «Таким образом, для ряда наших операционных задач экзоскелет оказался оптимальным решением», – добавил Д. Федоров. Однако заметил, что при внедрении данной технологии компаниям нужно учитывать специфику ее использования, а также экономическую эффективность.
Наиболее продвинутые на сегодняшний день системы, где комбинированно применяется труд человека и работа техники, – это, например, комплекс с отбором вручную со стеллажей на автоматическую тележку, которая затем самостоятельно перемещается к конвейерам, сортерам или сразу в зону формирования готовых заказов, или система кранов-штабелеров с человеком на борту, где возможно перемещение комплектовщика на верхние уровни стеллажной системы (от 4 до 20 паллетных ярусов вверх).
«На мой взгляд, многим игрокам рынка складской логистики, осуществляющим, например, сортировку или даже простое паллетное хранение, тема экзоскелетов могла бы быть очень интересна. А логистическому цеху в целом активные и пассивные экзоскелеты могут помочь увеличить эффективность начально-конечных операций, что в итоге повлияет на себестоимость обработки условного килограмма груза», – подвел итог М. Алексеев. В целом пока эта технология остается скорее альтруистичной, чем экономически эффективной, и продолжает отвечать своим корням: сохранять здоровье человека, который ее использует. Однако в долгосрочной перспективе она вполне может выйти на уровень неотъемлемой части складского оборудования за счет оптимизации процесса работы с грузом.
Автор: Юлия Чернышевская
Если Вы заметили ошибку, выделите, пожалуйста, необходимый текст и нажмите Ctrl+Enter, чтобы сообщить об этом редактору.
Сострадающие эгоисты и истинные мотивы альтруизма — Моноклер
Рубрики : Нейронаука, Переводы, Последние статьи
Обозреватель журнала Scientific American Джордана Цепелевич рассказывает, как психологи и нейрофизиологи изучают альтруизм и эгоизм, какие мотивы альтруизма можно отследить на основе анализа работы мозга и почему в альтруистичных поступках эгоистичных людей больше искренности и сострадания, чем в поступках общественных активистов.
В декабре 2015 года генеральный директор Facebook Марк Цукерберг и его жена Присцилла Чан объявили о рождении своей дочери и дали обещание в течение своей жизни пожертвовать 99 процентов своих акций Facebook на благотворительные цели. Решение было встречено как похвалами за альтруизм, так и критикой, так как многие засомневались в истинных мотивах Цукерберга и предположили, что это был шаг, позволяющий сэкономить миллионы долларов, которые могли бы пойти на уплату налогов. Конечно, мир никогда не смог бы достоверно узнать, действительно ли мотивы альтруизма этих родителей были филантропичны.
Точнее — до этого момента. Исследование, опубликованное не так давно в журнале Science, доказывает, что, анализируя способ взаимодействия разных областей мозга, можно предсказать, был ли альтруистический поступок мотивирован эмпатией или взаимной услугой из разряда «вы почесали мне спинку, теперь я почешу вашу». Эрнст Фер, поведенческий экономист из Цюрихского университета (U.Z.H.) и руководитель исследования, говорит:
«Мотивы имеют нейрофизиологические «отпечатки пальца». Значение слова «мотив» говорит нам о том, что это чисто психическое понятие, которое мы не можем непосредственно наблюдать. Но нам удалось показать, что мы могли бы сделать его видимым».
Исследователи обнаружили, что простое наблюдение за поведением человека или деятельностью конкретных областей мозга не может ничего рассказать о мотивах, лежащих в основе его или ее альтруистических решений. Однако взаимодействие этих областей мозга имеет свои специфические особенности – в зависимости от того, эмпатией или взаимностью было вызвано то или иное решение. Кроме того, будь то эгоистические, альтруистические или просоциальные мотивы, у разных людей они проявляются по-разному: так, эгоистичные люди принимали больше альтруистических решений, когда они были мотивированы сопереживанием, а не взаимностью, в то время как люди с просоциальной направленностью чаще принимали альтруистические решения на почве взаимности, а не сопереживания.
Видео по теме Интервью с Диком Сваабом: «Свободы действий и бездействий не существует»
Исследовательская команда случайным образом распределила первых участников по двум группам: группу, стимулируемую эмпатией, и группу, стимулируемую взаимностью. В первой группе каждый субъект наблюдал, как партнер (который сотрудничал с исследователями) получал удары шокером, и это должно было вызвать сопереживание. Во второй группе субъект наблюдал, как партнер отказывался от денег, чтобы избавить его от шоковой терапии, что должно было вызвать взаимность, заставить человека чувствовать себя обязанными по отношению к партнеру. В каждом случае у каждого субъекта также был второй, нейтральный партнер, который выступал как контрольный субъект.
После этого команда исследователей измеряла поведение и мозговую активность добровольцев. Ученые сделали исследуемым фМРТ в тот момент, когда участники занимались распределением денег между собой и одним из партнёров: вызывающим эмпатию, стимулирующим на проявление взаимности и контрольным партнёром. Участники могли либо увеличить денежное вознаграждение партнера в ущерб себе (просоциальное поведение) или максимизировать свое собственное денежное вознаграждение в ущерб партнеру (эгоистичное поведение). Решение, которое они принимали, учитывая наличие контрольного партнёра, служило мерой их «базового уровня», или безусловным уровнем альтруизма, потому что никакие мотивы не были задействованы в этом сценарии.
Исследователи обнаружили, что участники, независимо от того, к какой группе они относились, демонстрировали одно и то же альтруистическое поведение: они принимали альтруистическое решение в отношении партнёров, вызывающих эмпатию или взаимность, гораздо чаще, чем в отношении контрольного партнёра, и эта тенденция в равной степени была характерна для обеих групп. Кроме того, фМРТ-сканирование показало активизацию нейронной сети мозга в передней островковой, передней поясной коре и вентральном стриатуме — областях, которые, как было ранее установлено, связаны с эмпатией и взаимностью, и это вполне согласовалось с мотивами.
Но исследователи нашли существенные различия, когда они проанализировали взаимодействие и связь между этими тремя областями мозга с использованием динамического каузального моделирования — вероятностного метода прогнозирования для выделения скрытой нейронной архитектуры основной активности мозга. Сети у эмпатически вызванного альтруизма и базового альтруизма были похожи: в обеих зафиксировали положительную связь между передней поясной корой головного мозга и островком (с увеличенным взаимодействием в мозге испытуемых, поступки которых стимулировали эмпатией). Нейронная модель у испытуемых, практикующих взаимный альтруизм, в противоположность этому, характеризовалась положительной связью между передней островковой долей и вентральным стриатумом. Таким образом, хотя два мотива привели к одному и тому же поведению, каждый из них активировался различными нейронными связями. Грит Хейн, психолог Цюрихского университета и ведущий автор исследования, отмечает:
«Эти различия достаточно надежны, так что мы можем использовать их, чтобы классифицировать мотивы».
По факту, Хейн и ее команда были в состоянии использовать данные мозга участников для определения их мотивов с точностью почти в 80 процентов.
И, наконец, учёные хотели проверить, действительно ли люди, классифицируемые как «эгоистичные» или «просоциальные» во время распределения денег, реагировали по-разному на стимулирование эмпатией и взаимностью. Они перераспределили участников на две новые группы, основываясь на том, как часто те принимали эгоистичные и альтруистичные решения, когда давали деньги контрольному партнеру, а затем изучили влияние обоих мотивов на каждую группу. Исследователи обнаружили, что стимуляция сопереживания увеличивала альтруизм у эгоистичных людей, но не у людей, настроенных просоциально. В то же время стимуляция взаимностью повлияла на увеличение альтруизма среди просоциальных личностей, но не имела никакого влияния на эгоистичных людей. Цендри Хатчерсон, психолог из университета Торонто, который не принимал участия в исследовании, комментирует:
«Это хороший результат. Он показывает, что если вы пытаетесь думать о том, как увеличить уровень альтруизма — либо потому что вы благотворительная организация, которая пытается собрать деньги, или вы просто думаете, что великодушие в целом — это хорошая вещь, — вы действительно должны знать свою аудиторию и то, на какие мотивы они обычно полагаются, потому что это поможет вам понять, какая стратегия, вероятнее всего, будет успешной».
Себастьян Глат, психолог из Базельского университета, который также не принимал участия в исследовании, считает, что в своей работе ученые совершили некий переворот в применение данных фМРТ. В то время как фМРТ предоставляет информацию о деятельности различных областей мозга, исследователи пошли дальше, комбинируя сложное вероятностное моделирование с алгоритмом классификации для оценки того, как разные области взаимодействуют. Глут подчёркивает:
«Это особенно хороший способ показать, что метод фМРТ может больше, чем просто искать активные области мозга. Здесь важно, как эти активные области взаимодействуют друг с другом. И за этим будущее. Здесь кроется огромный потенциал проникновения в суть проблем; новые знания и новая информация могут быть извлечены из такого анализа фМРТ».
Хатчерсон соглашается с тем, что такой тип исследований обладает потенциалом использования в будущем, отмечая, что их исследование, анализирующее взаимодействия областей мозга во время того, как кто-то принимает альтруистические решения, рассказывает только половину истории. Измерение степени включенности областей мозга во время принятия эгоистичных решений может быть не менее показательно. В конце концов, один человек часто принимает как великодушные, так и эгоистичные решения на основе различных факторов, в том числе, исходя из того, чего субъекту будет стоить его великодушие или сколько партнёр в конечном счете получит от этого великодушия.
Читайте также Распознавание эмоций: предубеждения и искажения
Теперь исследователи планируют обобщить свои выводы, изучая другие мотивы для альтруистического поведения, такие как желание действовать морально, получение выгоды от будущей взаимности или защита своей репутации. Профессора Хайнс также интересует, что может произойти, если несколько мотивов соединятся в одном поступке — при условии, что эта ситуация будет близка к реальной жизни.
И эти измерения связи не говорят нам ничего о базовой склонности человека к альтруизму или эгоизму. Хатчерсон подчеркивает:
«Есть один огромный вопрос: учитывая ряд преимуществ, связанных с просоциальным поведением, как люди, которые априори великодушны или эгоистичны на уровне базового состояния, доходят до этой точки? Здесь дело в генетических различиях? Или это касается обучения и образования?»
Преследуя ответы на все эти вопросы, она также предлагает рассматривать другие части головного мозга, такие как височно-теменной узел — область, связанную с самосознанием и сопереживанием.
«Мы находимся в начале решения этой головоломки, и это [исследование] добавило лишь один кусочек, но оно также подчеркнуло, насколько велика эта загадка. Это не пазл для пятилетних, это пазл из тысячи частей, у которого нет границ. Здесь хранится очень много тайн, и все они предельно важны для человеческого состояния».
Источник: «What’s Your Real Motive for Being Altruistic?» /S cientific American
Обложка: Жак Луи Давид «Велизарий, просящий подаяние»
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Похожие статьи
Практики личной филантропии и альтруизма
Цели
Конкурс направлен на поддержку инициатив по распространению лучших практик личной филантропии и альтруизма, проведения благотворительных инициатив и акций, в том числе приуроченных к Международному дню благотворительности «Щедрый Вторник». Конкурс создан для поддержки победителей всех программ Фонда всех лет.
Возможности
Победители конкурса получают денежные средства на реализацию социально значимых инициатив и проведение благотворительных мероприятий и акций.
Кто может участвовать
В конкурсе могут принять участие физические лица – победители конкурсов и представители команд организаций-победителей наших программ всех лет.
Кто не может участвовать
- эксперты или члены экспертных советов, проводившие оценку заявок по любым программам Фонда, если с даты окончания договора с Фондом не прошло два календарных года, или их близкие родственники
- действующие партнеры Фонда – руководители / члены команд, имеющие действующие договоры подряда, договоры возмездного оказания услуг, агентские договоры по программам, в рамках которых проводится конкурс, или их близкие родственники
- государственные и муниципальные должностные лица, а именно:
- любое российское или иностранное, назначаемое или избираемое лицо, замещающее какую-либо должность в законодательном, исполнительном, административном, судебном органе или международной организации
- любое лицо, выполняющее какую-либо публичную функцию для государства, в том числе для государственного органа
- ведущие политические деятели, должностные лица политических партий, включая кандидатов на политические посты, послов, руководителей и сотрудников государственных органов
- заявители, представившие неполный комплект конкурсных документов
- заявители, заявки которых были не допущены к участию в каком бы то ни было конкурсе Фонда из-за плагиата в течение двух последних лет
- заявители, заявки которых когда-либо были не допущены к участию в конкурсах Фонда из-за нарушения этических норм:
- предоставление в предыдущих заявках и/ или в сопроводительных документах к ним заведомо ложной/ недостоверной/ сфальсифицированной информации
- нецелевое использование средств ранее полученных грантов / пожертвований/ благотворительной помощи
Критерии отбора
Заявителя:
- лидерские качества и опыт организации работы в команде
- опыт участия в благотворительной и волонтерской деятельности
- мотивация к реализации проекта
Проекта:
- соответствие целям конкурса
- партнерский потенциал: участие других профессионалов и организаций, в т.ч. из других сфер деятельности
- реалистичность бюджета
- актуальность проекта для территории
- актуальность проекта для ее целевой аудитории
- устойчивость проекта после окончания срока предоставления поддержки
- вклад в развитие сообщества выпускников программ Фонда
Важная информация
В связи с тем, что технические работы на портале не завершены в срок, в качестве временной меры мы принимаем заявки по электронной почте. Форму заявки в формате .doc и инструкцию для работы можно найти в файле внизу страницы.Фонд поддержки конкурса
Победители конкурса
2020
2019
|
Альтруизм — это нравственный принцип, согласно которому благо других людей и их интересы более значимы, чем собственное Я и личные интересы. Термин «альтруизм» был сконструирован и введён в оборот О. Контом, развивавшим традиции британской моральной философии XVIII века, для фиксации понятия, противоположного понятию эгоизм (см. Эгоизм). Конт называл альтруизм «жизнью ради других», рассматривая, таким образом, бескорыстное удовлетворение человеком интересов других людей в качестве высшего блага. Центральная идея альтруизма — идея бескорыстия как непрагматически ориентированной деятельности, выполняемой в интересах других людей и не предполагающей реального вознаграждения. Отдельные идеи альтруизма развивались в более ранних этических учениях — ранним христианством; в Средние века Франциском Ассизским; в Новое время многими просветителями (Д. Юм, А. Смит, Ж.-Ж. Руссо, И. В. фон Гёте и другими). В XIX веке под влиянием утилитаризма альтруизм понимался как ограничение личного интереса ради интереса общего (в некоторых интерпретациях — общественного). Как требование, предъявляемое к отношениям между людьми, альтруизм шире принципа уважения, запрещающего отношение к другому как к средству достижения собственных целей, и принципа справедливости, запрещающего ущемление интересов другого и обязывающего воздавать другим по заслугам. В своём существенном содержании принцип альтруизма был воплощён в заповеди любви, хотя им и не исчерпывается христианская заповедь милосердия, содержание которой включает благоговение и совершенствование; в этом смысле альтруизм представляет собой частный случай милосердия. Однако в новоевропейской философии милосердие начинает трактоваться именно в духе альтруизма, а содействие благу другого человека рассматривается как основа морали вообще. В XIX и начале XX века принцип альтруизма стал предметом критики христианских, в особенности православных, мыслителей, полагавших, что новоевропейский альтруизм неприемлем как «учение буржуазно-демократической морали». В марксизме альтруизм, равно как и эгоизм, рассматривались в качестве исторически и ситуативно конкретных форм самовыражения индивидов. Альтруизм определялся как идеологическая иллюзия, призванная закамуфлировать такой общественный порядок, который позволяет обладателям частной собственности представить свой частный корыстный интерес «в качестве интересов своих ближних». Решительно отвергал принцип альтруизма Ф. Ницше, видя в нём одно из выражений «морали рабов». Для А. Шопенгауэра альтруизм — это «изнанка мировой воли». Л. Фейербах считал альтруизм «родовой сущностью» человека. В психоаналитической концепции З. Фрейда проявление альтруизма рассматривается как невротическая потребность субъекта в ослаблении чувства вины, или же как компенсация им первобытного эгоизма, подвергнутого вытеснению. Во второй половине XX века философско-этическая проблематика, связанная с альтруизмом, получила развитие в исследованиях «помогающего» или, шире, «просоциального» поведения, в которых альтруизм анализируется в контексте практических отношений между людьми, на материале различных форм солидарности, благодеяния, благотворительности и так далее. Она также переосмысливается в контексте этики заботы (К. Гиллиган, Н. Ноддингс). Достижения эволюционной генетики позволили представителям эволюционной этики (Р. Триверс, Э. Уилсон) показать биологические предпосылки альтруизма и функциональную неопределённость того, что принято считать «личным интересом». Очевидно, действительная проблема, отражённая в дилемме «альтруизм — эгоизм», заключается в противоречии не частного и общего интересов, а интересов Я и Другого. Как видно из определения термина (и этимологии слова «альтруизм»), речь идёт о содействии не общему интересу, а именно интересу другого человека (возможно, как равного, и при любых условиях — как ближнего), и уточняется, что альтруизм необходимо отличать от коллективизма — принципа, ориентирующего человека на благо сообщества (группы). Такое определение нуждается в нормативной и прагматической спецификации; в частности, относительно того, кто судит о благе другого, в особенности когда другой не может считаться в полной мере суверенным судить о том, что составляет его действительный интерес. Обращенный к индивиду как к носителю частного интереса альтруизм предполагает самоотречение, поскольку в условиях социальной и психологической обособленности людей забота об интересе ближнего возможна лишь при ограничении собственного интереса. |
Определение альтруиста от Merriam-Webster
al · tru · ist | \ ˈAl-trü-ist \ : тот, кто придерживается или практикует альтруизм: например,а : бескорыстный человек, в действиях которого проявляется забота о благополучии других. Ким присоединилась к Compass, районной группе, которая обслуживает растущее число альтруистов, которые жертвуют не только время и деньги на благотворительность и искусство, но и свой профессиональный опыт.- Роберт Маккартни
б : животное, поведение которого невыгодно или может быть вредным для него самого, но которое способствует выживанию других представителей его вида. Взаимный альтруизм относится к обмену полезными действиями между людьми, при котором выгода для получателя превышает затраты для альтруиста.… Хотя потенциал для взаимного альтруизма существует во многих сообществах животных, большинство взаимодействий происходит между близкородственными людьми… — Роберт М. Зейфарт и др.
Роман: Ридкер, Эндрю: 9780525522713: Amazon.com: Книги
Один
«Ты идешь с нами».
Мэгги знала Эмму со времен скобок, но неуклюжая девочка, которая играла на саксофоне в их школьном джаз-бэнде с достаточным энтузиазмом, чтобы выкупить инструмент — и, если уж на то пошло, джаз — училась на втором курсе юридической школы. Дюжина ее одноклассников стояла кучкой в гостиной Эммы, цепляясь руками за значимых других или уверенно опираясь им на бедра. На мини-кухне ручки с водкой с матовым стеклом делили прилавок с пластиковыми кувшинами Simply Orange.Мэгги клялась, что она знала песню, разносящуюся по квартире, но каждый раз, когда она приближалась к ее опознанию, входящее сообщение звякнуло по телефону, подключенному к динамикам, и сбивало ее с толку. «Ты всегда появляешься в самом начале, — продолжила Эмма, — но потом ты ускользаешь, как будто никто не заметит».
«Нет, не знаю», — сказала Мэгги.
«Ну, хорошо. Потому что ты собираешься с нами сегодня вечером».
Мэгги скрипнула зубами и уставилась на оранжевое кольцо остатков на дне своей чашки Solo.В другом конце комнаты зубастый мальчик в модных очках производил впечатление человека, которого Мэгги не узнала.
«Здесь много интересных людей», — добавила Эмма, указывая на группу своих одноклассников.
Мэгги нахмурилась. Вся сцена казалась постановкой. Все были слишком собранными, слишком самоуверенными. Ее охватила паранойя. Неужели эта вечеринка, это собрание сотрудников по маркетингу, финансовых аналитиков и почти юристов в Нижнем Ист-Сайде было организовано в ее пользу? Мэгги не могла избавиться от ощущения, что эта заметная демонстрация восходящей мобильности была предназначена для того, чтобы послать ей сообщение.
«Что ты хочешь сказать?»
Эмма подняла руки. «Я не пытаюсь ничего сказать!»
Мэгги расслабила плечи. В конце концов, у нее все было хорошо. Она зарабатывала аренду на хороших людей Квинса. Единственным ее хозяином была совесть. В большинстве случаев это означало выполнение поручений, присмотр за детьми или поддержание связи с властями города от имени ее испаноязычных, русскоязычных и китайскоязычных соседей. Случайные заработки. В течение пяти месяцев она приобрела небольшую сеть клиентов, в основном иммигрантов, которые считали ее американское гражданство выгодным навыком.Это была удовлетворительная работа, хотя и не очень хорошо оплачивалась. Она всегда была немного голодна.
Зубастый мальчик бочком подошел к ним. «Мы говорили о Циглере», — сказал он.
«Боже мой, — сказала Эмма. «Зиглер!»
«Кто такой Циглер?» — спросила Мэгги.
«Он один из наших профессоров», — сказал мальчик. «Проститутки».
«Что такое правонарушения?»
«Это когда пострадавший…»
«Ой, неважно».
Мальчик выглядел обиженным. «Хорошо, — сказал он.
Их представила Эмма. «Это Мэгги. Мы вместе ходили в среднюю школу».
«Чем вы занимаетесь?» — спросил мальчик, прищурившись.
Недавно полька на Химрод-стрит наняла Мэгги, чтобы она поговорила с ее новорожденным сыном. Ей сказали, что она может говорить все, что ей нравится, при условии, что она будет говорить это по-английски, идея заключалась в том, что ребенок усвоит язык в своем растущем подсознании и вырастет бегло. Но в свой первый день, как только мать вышла из комнаты, Мэгги потеряла сознание.Она бормотала э-э-э-э и э-э всю сессию, парализованная сначала нервами, а затем чувством вины перед перспективой зарабатывать десять долларов в час, не заработав этого. «Я не могу забрать твои деньги», — сказала она женщине в конце сеанса. «Но я вернусь на следующей неделе, чтобы сказать много чего. Обещаю».
Ладно, значит, голод не был ужасным, но если честно? Отказать себе в полном животе было немного святым. У Мэгги было достаточно денег, чтобы позволить себе чувствовать себя святой и позволить отказаться от других денег.Она регулировала свои расходы со скрупулезной дисциплиной, потребляя только то, что ей было нужно, только то, что, по ее мнению, она заслуживала. Проблема заключалась в том, что ее тело не могло отличить голод, причиненный самому себе, и другой вид голода. Оно, тело, знало только «голод» — недостаток питательных веществ, а не идеологическое утверждение, — и, соответственно, она похудела. Шесть фунтов за два года. Что было не так уж важно, особенно когда ты начинал не особо.
Сначала было приятно, все время казалось легким и шатким.Она шла по улицам Риджвуда с легким гудением, размывающим границы ее сознания. Но затем ее судороги превратились в когти, и муки голода стали сильными. Она забеспокоилась после того, как потеряла сознание в облаке с пятью ароматами позади гонконгского супер-шведского стола, ее ноги подогнулись в мятеже против нее. В первом семестре первого года обучения в университете Данфорт в Сент-Луисе Мэгги потребовалось две недели курса «Философия 101: основы западной мысли», прежде чем бросить его на что-то менее теоретическое, что было достаточно долгим, чтобы она выучила фразу «проблема разума и тела». но не его определение.Теперь она чувствовала, что испытывает если не проблему разума и тела, то, по крайней мере, проблему разума и тела. Ее тело выдвигало свои собственные требования, в то время как та ее часть, которая заставляла ее Мэгги — она предполагала, что это было «я», казалось, парила над ним, как привязанный воздушный шар.
Эмма махнула рукой перед собой. «Мэгги? Брайан тебя что-то спросил».
Если не считать веса, Мэгги была достоверным подобием своей покойной матери. У нее были волосы Франсин Кляйн Альтер, рыжевато-каштановые, склонные к завиткам, и легкая струйка веснушек на переносице.Но там, где Мэгги была маленькой, ее мать была (не крупной или коренастой, но) солидной, с плотностью, которая говорила о твердой моральной убежденности. От своего отца, с которым Мэгги отказывалась признавать сходство, она унаследовала частично выступающий лоб, череп, придаваемый ему разумом, который не мог смириться.
«Она в порядке?» — спросил мальчик, Брайан.
«Нам нужно положить в тебя немного еды», — сказала Эмма. «Я думаю, у меня где-то здесь есть чипсы из тортильи».
«Нет, нет.«Мэгги отмахнулась от нее.« Я в порядке ».
« Вы уверены? »
Она кивнула. Небольшое головокружение было всем.« Положительно ».
« Хорошо. Ну ладно. Собери свои вещи. Мы уходим через десять минут ».
« Куда мы идем? »
« Выйти ».
Мэгги осматривала комнату. Каждые несколько минут кто-то выходил из своего кластера и присоединялся к другому, что неизменно приводило к этот кластер должен уйти в ближайшее время и перейти к другому, группы всегда меняются, но остаются одного и того же размера в какой-то социальной термодинамике, которая показалась Мэгги преднамеренной и отчуждающей.«Это проблема», — сказала она. «Все здесь идут куда-то еще».
«О чем ты? Мы идем в бар. Все мы».
Мэгги приподняла брови. «Не путайте меня с этим« нами ».
Эмма вздохнула. «Все здесь супер милые. И умные!» Она ткнула Брайана локтем. «Брайан — гений».
Мэгги покачала головой. «Я не могу».
«Мэгс. У меня день рождения». Она отчаянно улыбнулась. «Вы знаете меня дольше, чем кто-либо здесь.Не могли бы вы? Один раз? Для меня? »
Мэгги была польщена — действительно ли она знала Эмму дольше всех и, следовательно, лучше всех? — но она уже могла видеть, как закончится вечер. Она покупала один коктейль за шестнадцать долларов и тратила остаток ночь, сожалея о расходах, продолжая разговоры о том, что 1 литр был намного сложнее, чем 2 литра, отказываясь от напитков от мальчиков с чистым доходом, которые все носили одинаковые синие рубашки на пуговицах. это. «
Эмма исказила улыбку.«Ты можешь, но не будешь. Знаешь, тебе не нужно усложнять себе жизнь так тяжело. Жизнь не должна быть такой тяжелой».
Но Эмма ошиблась. Жизнь была тяжелой почти для всех, и долг тех, для кого жизнь была легкой, — создать себе трудности, пока они не сгнили изнутри. Если и было что-то, чего Мэгги не могла видеть, так это то, что люди, которым есть что терять, развлекаются.
Внезапно у нее закружилась голова. Больной. Музыка в комнате стала невнятной.Кто-нибудь еще это слышал? Капля пота упала в ее чашку. Она протянула руку и дотянулась до плеча Эммы, но ее пальцы так и не дошли до нее.
Хотя она знала, что ей не следует пропускать обед, Мэгги винила в своем приступе обморока износ, который она перенесла от рук двенадцатилетнего мальчика.
Дважды в неделю она навещала Бруно Накахару в квартире его родителей, якобы чтобы помочь ему и его брату с домашним заданием. Но вновь обретенный интерес Бруно к смешанным единоборствам привел к тому, что по ее телу распространилось множество синяков, с трудом добытых пятен цвета несвежего стейка.Он утверждал, что избиение его наставника было необходимым упражнением на службе его ремеслу.
«Земля и фунт!» — крикнул он ранее в тот день, сбив Мэгги на пол.
Хотя эта работа почти не оплачивалась, Мэгги терпела и даже приветствовала жестокое обращение с Бруно. Его нападения были свидетельством того, что она занималась той работой, которая требовала жертв. Подумайте о матери Терезе, хрупкой и сутулой. Ганди и его выступающие грудные клетки. У Мэгги были синяки. Доказательство характера.Потому что в этом заключалась суть попыток творить добро: всегда оказывалось поражение в животе.
Накахары жили в тесных, но уютных кварталах. Окна квартиры выходили на неловкое сердце Сайпресс, Миртл и Мэдисон в Риджвуде, Квинс, павильон негативного пространства, где тихими воскресными вечерами можно было слышать отдельные компоненты района: церковные колокола, часы регистрации, молния мерцающего неона вывески. Тридцатилетняя вражда между лысым и голубем.
«Ой, ладно», — проворчала она, выбиваясь из-под него.Она хромала в квартиру. «Я вижу, что мы все еще работаем над проблемами гнева». Она использовала множественное число от первого лица с мальчиками. Это помогло установить единство и доверие.
Гостиная Накахара неизменно пахла подгоревшими такитос, булочками для пиццы или чем-то еще, что Бруно ел на той неделе, порезанным пердежом их немощного желтого Лабрадора Флауэра, который давно поселился в углу гостиной и умри. Ковровое покрытие от стены до стены было грязным, бежевым, как уличный снег.Над коричневой кожаной кушеткой бок о бок висела пара портретов: один — Майкла Джексона, другой (она спросила) — Петра Порошенко.
«У меня нет проблем с гневом», — сказал Бруно. «У меня ODD». Он имел в виду оппозиционный вызывающий беспорядок, болезнь, о которой он читал в Интернете.
«Это настоящая болезнь, — сказал он, — и ты это знаешь». Но точность его диагноза не смягчила его последствий.
«Беспорядок», — поправила она. «Не болезнь».
За те шесть месяцев, что она работала с ним, Мэгги наблюдала, как Бруно исчерпал самые разные интересы, включая, помимо прочего, переключение ножей, экстремальное питание и пироманию.Хотя, насколько Мэгги могла судить, ММА было не более чем предлогом для невменяемых боксеров отказаться от философских элементов, которые якобы сделали кулачный бой «джентльменским спортом», она утверждала, что это было лучшее хобби, чем другие. В конце концов, это было спортивно, и было ощутимое доказательство его воздействия. Плоды трудов Бруно были очевидны на его теле — теперь они распространились и на ее.
«Я уже сделал домашнее задание», — крикнул Алекс из-за кухонного стола, его голос мерцал, как звонок консьержа.Там, где Бруно был массивным, его конечности раздуты и сжаты в суставах, как у воздушных шаров, его брат был маленьким и гладким, обтекаемым, с чистой кожей и чернильно-черными волосами.
«Если вы закончили, вы можете сделать MathBlast. И, Бруно, пожалуйста, уберите все, что дымится из духовки, прямо сейчас».
Она расстегнула ремень, которым ее сумка пристегивалась к груди, и она упала с тихим звоном молнии на ковер. Освободившись, она начала руководить квартирой, положив доминирующей рукой Алекса три заточенных карандаша, прежде чем сесть в кресло Бруно, чтобы свернуть видео с нокаутом и открыть Microsoft Word.
Затем, как по команде, отец мальчика, неопрятный японец, которого Мэгги никогда официально не представляли, и который мало говорил по-английски, что было странно, потому что она не думала, что мальчики знают японский, ткнул головой. в кухню. Он бросил долгий, озабоченный взгляд на сцену и снова исчез в своей спальне.
«Бруно, сейчас».
Мальчик хмыкнул и направился на кухню.
Мэгги старалась придерживаться дисциплины. Под ее строгими правилами к мальчикам был заложен глубокий источник нежности.Ей не нравилось их наказывать. Она бы предпочла, чтобы они слушались ее из чистого уважения. Она не просила полного почтения. Но она утверждала, что они ее уважали. Иногда уважение подростка может выглядеть как неуважение. Так они проявляли привязанность. И, подумала она, вспоминая работу выдающегося антрополога, которого она читала в колледже, заслужить уважение туземцев всегда было первым шагом. Или не «туземцы», а что угодно.
«Кому нужна мини-пицца кальцоне?» — спросил Бруно, вытаскивая из духовки поднос с почерневшими рулетами.Он переключился на свой рэп-голос. «Шучу, ублюдок. Эти суки мои». Он запрокинул голову и позволил одному из дерзких карманов упасть ему в рот.
Своевременный путь Мэгги в Риджвуд начался с идеи, придуманной в детстве, что мир не просто мал, но и поддается ее усилиям.
Девочкой она часто гуляла по Форест-парку в Сент-Луисе, собирая заблудшие мячи для гольфа, которые вылетели за пределы поля. Накопив достаточно, чтобы заполнить синюю мусорную корзину на четырнадцать галлонов, которую ее родители хранили в гараже, она промыла их из шланга и вытащила на тротуар у площадки для игры в футбол.Предпринимательский инстинкт заставил ее поставить табличку: мячи для гольфа. 1 доллар за В первый день она заработала сорок долларов, продав более половины своих акций. Но когда она появилась на следующих выходных, Мэгги передумала. Она решила бесплатно раздать свой товар. И почему бы нет? Ей нравились прогулки, ей нравилось собирать мячи для гольфа — ей даже нравилось очищать их! Хотя для нее гольф был сплошной шуткой, скучным развлечением для белых мужчин самого устаревшего типа, на лужайке она обнаружила, что ей также нравится отдавать.
Это было откровением. Если щедрость вызывает такую эйфорию, почему люди вообще продают вещи? Зачем заниматься компромиссом (и компромиссом) в торговле? За две недели она создала и разрушила рынок. И получил ценный урок: границы, установленные между людьми и их системами, никогда не были такими непреодолимыми, как казалось.
Она пришла к такому выводу, несмотря на то, что отец глубоко сомневался в благотворительности. Через несколько лет после того, как в Форест-парке перехитрили капитализм, Мэгги выразила заинтересованность в пожертвовании своего пособия пострадавшему от урагана Новому Орлеану.Но Артур отговаривал ее, рассказывая дочери о сомнительном фетишизме жертвы и тенденции Красного Креста тратить все свои деньги на накладные расходы.
«Они ничего не делают со всеми этими деньгами, а просто сидят на них», — сказал он.
«Альтруисты», Эндрю Ридкер: NPR
Альтруисты
Эндрю Ридкер
Эндрю Ридкер, которому все еще около двадцати лет, откупорил живой, трагикомический дебютный роман, исследующий вопросы, которые никогда не устареют: что составляет хорошую, нравственную жизнь и как вы ее реализуете в этом мире?
Многие первые романы попадают в одну из двух категорий: кампусный роман или неблагополучный семейный роман. Альтруисты сочетает в себе два, но пусть это вас не смущает. Ридкер возвышает свою книгу острым взглядом на абсурдность современной американской культуры и надоедливые мелочи его персонажей, хотя его ироническая чувствительность компенсируется хорошей долей сострадания.
Стремление к добродетели постоянно сбивает с толку семью потенциальных добродетелей в Альтруисты. Альтеры — несовершенные, но не лишенные сочувствия бездельники, которые своими ошибочными усилиями часто приносят больше вреда, чем пользы себе и другим
Патриарх Артур — разочарованный инженер, который несколько отчаянно и эгоистично перемещал свою жену и двоих детей из Бостона в С.Луи в погоне за химерическим профессором в университете Данфорта (заменяющий Вашингтонский университет в Сент-Луисе, частью которого он фактически является). Адаптивная Франсин скрепила свою семью и создала успешную практику семейного терапевта, но Артур ускользнул от должности.
Через двадцать лет после переезда Артур — ожесточенный 65-летний помощник и вдовец. К тому же он скряга, оправдывающий свою скупость удобными моральными доводами. В условиях растущей финансовой борьбы через два года после смерти жены он с опозданием осознает, что «у него было и то, и другое в течение почти двух десятилетий, ругая культуру товаров, одновременно наслаждаясь комфортом, с помощью которого Франсин изолировала его семью.«
Роман прослеживает источник боли каждого Альтера, переключаясь между прошлым и настоящим. Есть несколько очень забавных сцен, в том числе замечательная, задающая тон вступление, воспоминание о пожаре 15 лет назад, который отправил всю семью на прогулку. Франсин выходит из своего домашнего офиса с парой в масках животных, новыми клиентами, которые искали заверений в том, что их «небольшой изгиб среднего возраста», пристрастие к одеванию домашних животных, было нормальным.Она беспокоится о том, что подумают соседи, но ее более важная задача — не дать Артуру вернуться в горящий дом. (Позже мы узнаем, что он хотел спасти.) « Что бы этот человек делал без меня?» — думает Франсин. В конце концов мы узнаем ответ и на это.
Овдовевший Артур бродит. В опасности потерять и свою гораздо более молодую девушку, и семейный дом, он вызывает своих отчужденных детей обратно в Сент-Луис. Его план состоит в том, чтобы отомстить им за деньги, которые Франсин оставила им из личного тайника, о котором он никогда не знал.(И снова Ридкер позволяет читателям рассказать о своем виновном источнике.)
Итан и Мэгги бежали в Нью-Йорк после смерти матери. Сделала ли их неожиданная удача их счастливыми? Нет. Эта семья не создана для счастья — по крайней мере, пока. Итан, гей-интроверт, до сих пор страдающий от неудачно закончившейся истории в колледже, зашел в один из жизненных тупиков. Мэгги, прожившая два года в Дэнфорте, отталкивает всех своим непоколебимым моральным превосходством: «Я лучше умру, чем буду жить лишней жизнью», — заявляет она.У нее суровая, карающая этика самоотречения, предполагающая неблагодарную, жалкую работу и недостаточное питание.
Ридкер возвышает свою книгу острым взглядом на абсурдность современной американской культуры и надоедливые пирожки его персонажей, хотя его ироническая чувствительность компенсируется хорошей долей сострадания.
Обстановка на месте, повествование строится к столкновению между нуждающимся отцом и его отчужденными взрослыми детьми. Неуклюжая идея Артура завоевать расположение своего чувствительного сына включает его посещение балета, несмотря на отсутствие у Итана интереса к танцам.Но Итан тронут, отметив, что это лучше, чем их катастрофическая прогулка на бейсбольном матче, когда ему было десять. Однако потребуется нечто большее, чтобы смягчить Мэгги, которая считает, что «отцовство было жутким, неподходящим взглядом на Артура, как плащ или спидометр».
Умелое уравновешивание Ридкером сочувствия и сатиры полностью и потрясающе демонстрируется в моменте «Я-черт побери и-я-не собираюсь брать это-больше» , когда Артур разглагольствует перед деканом инженерного факультета саморазрушительной, нефильтрованной тирадой, наполненной действительными пунктами: «Он проклял тонкокожих и титулованных студентов… Он проклял суши, которые прилетали для столовых, и матрасы Tempur-Pedic в общежитиях для первокурсников. Он проклял Попечительский совет — заговор миллиардеров из угольной и биотехнологической промышленности, которые выступали против минимальной заработной платы в 15 долларов в час для сотрудников общепита, которые часами добираются до кампуса из Восточного Сент-Луиса ». И, о ирония: этот человек тот, кто потерял всякую рациональную перспективу в отношении надлежащего поведения, проклинает университетскую «одержимость связями с общественностью и имиджем».
Альтруисты могут похвастаться многочисленными прелестями, начиная от достойных этических проблем, решаемых с действенной критичностью, до его редкого, нежного празднования горячего Св.Луи. Его концовка заслужена, равно как и уроки жизни, добавившие к необычно многообещающему дебюту.
Комический роман воссоединяет поврежденного отца и его непокорное потомство
Мэгги пытается изменить мир к лучшему, в основном за счет неэффективного самопожертвования. Она бросила своего корпоративного парня, живет в частично заколоченном многоквартирном доме и редко ест. Между приступами обморока она выполняет низкооплачиваемую случайную работу «для хороших людей Квинса». Это включает в себя обучение братьев-подростков, один из которых занимается с ней боевыми искусствами.«Мэгги терпела и даже приветствовала жестокое обращение с Бруно. … Потому что в этом была суть попыток творить добро: ты всегда оказывался сбитым с толку ». Сатира Ридкера на непродуманное доброхотство едко и весело, делая Мэгги смешной и одновременно сочувствующей.
Пока Мэгги голодает, Итан «препоясывается в комфорте». Он купил солнечную квартиру в Бруклине и оснастил ее дорогой кухонной техникой, которой редко пользуется. В припадке морального отвращения он бросил работу в хищнической консалтинговой фирме и начал тратить свои сбережения и наследство.Когда открывается «Альтруисты», он в долгах, холост и затворник. Не один парень бросил его из-за его пассивности и эмоциональной недоступности. Он проводит свое время, читая философию как «противоядие от всех экранов, отвлечение от шкафа для спиртных напитков Crate and Barrel с его лакированным фасадом и винным интерьером».
Братья и сестры, не подозревая о финансовом кризисе своего отца и имея собственные корыстные планы, соглашаются на предложенный им визит. Они прибывают в Сент-Луис вскоре после того, как торнадо сорвало крышу вестибюля в аэропорту, и этим все сказано.
Эндрю Ридкер редактировал антологию «поэтики наблюдения», опубликованную в 2014 году. То есть стихи, посвященные исчезновению конфиденциальности благодаря дронам, устройствам слежения и другим инструментам вуайеризма. Он пишет предложения с живым, поэтическим звучанием человека, настроенного как на звучание слов, так и на их значение. «Огромное хлопьевидное облако затемнило и оживило город, имитируя семейное настроение, как погода в воспоминаниях». Лысину персонажа «ругает» дождь. Его комментарий о культурных эксцентриситетах среднего класса Америки до Трампа (действие книги происходит в 2015 году) проницателен и очень интересен.«Его одноклассники очень охотно рассказывали конфиденциальную информацию, как будто интимность была не тем, чем можно было заработать, а передачей ребенка от одного рта к другому». И в его описаниях достаточно остроумия и психологической точности, чтобы заставить даже второстепенных персонажей ожить в многомерной жизни. «Кожаный голос декана был украшен аристократическим видом, который он демонстрировал со вкусом, как золотые часы, которые большую часть времени проводят в рукаве».
Возможно, уместно, что, описывая персонажей, столь обремененных тяжестью прошлого, Ридкер посвящает почти столько же страниц оглядыванию назад, как и действию в настоящем.В сценах, рассказываемых с разных точек зрения, в том числе с покойным матриархом Франсин, он, среди прочего, исследует студенческие годы Итана и его неловкое выходное положение, детство и юность Франсин, а также ухаживания Артура и Франсин. Наиболее важно (и с большим успехом) он описывает длительное путешествие, которое Артур совершил в Африку, когда ему было чуть за тридцать, и он все еще оставался идеалистом. Его план состоял в том, чтобы использовать свои инженерные навыки для улучшения санитарных условий в сельских районах Зимбабве. Эффектный провал его проекта буквально ставит его на колени, формирует его будущее и преследует всю семью на десятилетия вперед.Амбициозная смесь Ридкера глобальной перспективы и интимной человеческой комедии, похоже, вызывает сравнения с работами Джонатана Франзена и Натана Хилла.
Какими бы убедительными и увлекательными ни были эти воспоминания, они действительно прерывают основную сюжетную линию, заложенную в первых главах, и временами мне хотелось более беспрепятственного движения вперед. Мэгги и Итан не прибывают в разрушенный аэропорт до середины романа.
В итоге, почти психоаналитический откат Ридкера от слоев времени и опыта проникает в самую суть семейной дисфункции, создавая персонажей с истинной глубиной.Я обнаружил, что болею за то, чтобы Альтеры наконец-то направили свой альтруизм на самих себя, чтобы после исцеления они могли более эффективно делать добро в другом месте. Теплый финал открывает для них возможность светлого будущего, что и предполагает этот выдающийся дебют для талантливого автора.
АЛЬТРУИСТЫ | Kirkus Обзоры
от Салли Руни ‧ ДАТА ВЫПУСКА: 16 апреля 2019 г.
Молодая ирландская пара собирается вместе, расстается, собирается вместе, расстается — извините, не могу сказать, чем это закончилось!
Ирландская писательница Руни произвела фурор с момента публикации своего первого романа Беседы с друзьями в 2017 году.Ее второй фильм уже получил премию Costa Novel Award, среди прочих наград, поскольку он был опубликован в Ирландии и Великобритании в прошлом году. В общих чертах это простая история, но Руни рассказывает ее с бравурным умом, остроумием и деликатностью. Коннелл Уолдрон и Марианна Шеридан — одноклассники в маленьком ирландском городке Каррикли, где его мать работает уборщицей в своей семье. 2011 год, после финансового кризиса, который витает на краю книги, как призрак. Коннелл популярен в школе, хорош в футболе и хорош; Марианна странная и без друзей.Они самые умные дети в своем классе, и они создают близость, когда Коннелл забирает свою мать из дома Марианны. Вскоре они занимаются сексом, но Коннелл не хочет, чтобы кто-то знал, и Марианна не возражает; либо ей действительно все равно, либо это все, что, по ее мнению, она заслуживает. Или оба. Хотя однажды, когда она оказалась в социальной ситуации с некоторыми из их одноклассников, она кратко фантазирует о том, что произойдет, если она раскроет их связь: «Каким ужасающим и сбивающим с толку статусом она обретет в этот единственный момент, насколько это будет дестабилизировать. , как разрушительно.«Когда они оба переезжают в Дублин для поступления в Тринити-колледж, их должности меняются местами: Марианна теперь кажется привлекательной и востребованной, в то время как Коннелл чувствует себя дрейфующей в этой незнакомой среде. Гениальность Руни заключается в ее способности отслеживать тонкие сдвиги в силе своих персонажей, оба внутри себя и по отношению друг к другу, и то, как они знают и не знают друг друга; они оба чувствуют себя наиболее похожими на себя, когда они вместе, но у них все еще есть катастрофические сбои в общении. Марианна говорит Коннеллу в феврале 2012 года.Затем Руни уточняет: «Она пытается произнести это таким образом, чтобы передать несколько вещей: извинения, болезненное смущение, дополнительное болезненное смущение, которое служит для иронии и смягчает болезненный вид, ощущение, что она знает, что она будет прощена или уже прощена». желание не «делать крупную сделку». «Тогда:« Забудь об этом, — говорит он ». Руни четко формулирует все, что происходит под поверхностью; здесь есть юмор и проницательность, а также удовольствие от знакомства с двумя колючими и сложными людьми, которые пытаются понять, кто они и кем хотят стать.
Абсолютно увлекательно. Прочтите это.Дата публикации: 16 апреля 2019 г.
ISBN: 978-1-984-82217-8
Количество страниц: 288
Издатель: Hogarth / Crown
Обзор Опубликовано в сети: фев.18, 2019
Обзоры Киркуса Выпуск: 1 марта 2019 г.
Поделитесь своим мнением об этой книге
Вам понравилась эта книга?
Альтруисты | Еврейский книжный совет
В литературе неблагополучная семья всегда занимала излюбленное место.Его корни уходят в глубь веков Шекспира, разрывают страницы Толстого и увлекают нас Джейн Эйр. Низкорослые семьи — вот что воплощает большую часть творчества Филипа Рота и, несомненно, составляет основу семьи Дж. Д. Сэлинджера Глассов; они составляют грим Джоджо из Джесмин Уорд из Sing, Unburied Sing и Оскара Вао Жуно Диаса. Эти голоса говорят об их уникальном семейном опыте и напоминают нам о нас самих. Дебютный роман Эндрю Ридкера увлекателен и увлекателен — также есть масса неэффективного сочувствия.
Альтруисты содержат многие из тех забавных ингредиентов, которые Джонатан Франзен предложил в Исправлениях , написанном почти двадцать лет назад: черная комедия, стареющие родители в средней Америке и разрозненные братья и сестры со своими слабостями, живущие с мутными глазами в разрозненная среда. Но в отличие от Францена, Альтруисты начинается в конце трагедии. С самой первой страницы мы узнаем, что матриарх Франсин Альтер умерла два года назад.Брачный консультант и жена Артура Альтера, мать Итана и Мэгги, Франсин умерла в Сент-Луисе, куда семья переехала, когда ее муж стал преподавателем в колледже Данфорт. Также речь идет о деньгах Франсин, которые были разумно вложены и отложены исключительно для ее детей. Послание денег кажется просто тем, что каждый член семьи стремится быть альтруистом по причинам, которые они не могут полностью объяснить, но в процессе бескорыстной отдачи они в конечном итоге причиняют вред себе или другим.
Что касается детей, то юная Мэгги живет в Квинсе, присматривая за детьми в надежде поправиться в процессе. Она борется со своим собственным расстройством пищевого поведения и в какой-то момент думает о своей привилегии и определяет, что «долг тех, для кого жизнь была легкой, — создавать себе трудности, пока они не сгнили изнутри». С другой стороны, ее старший брат Итан укрылся в престижном районе Бруклина, где он накапливает долги по кредитной карте, покупая товары для дома в различных магазинах товаров для дома.
Большая часть романа Ридкера охватывает жизнь Артура как молодого, амбициозного и доброжелательного человека, вынашивающего идею создания «прочных, гигиеничных и недорогих флигелей в сельской местности Зимбабве». Во второй половине мы видим Франсин, выросшую в Огайо, где ее мать собирает семью на кухне в Шаббат, зажигает свечи и молится на иврите; в частности, о том, как Франсина с нетерпением ждала Высоких Святых Дней, «когда ее мать поступила с величайшей добротой.Ридкер указывает, что это был момент юности Франсин, когда она, подобно юному Артуру, а позже и ее дочери, «озабочена справедливостью», задаваясь вопросом, почему в одной семье больше, чем в другой.
Результат поперечного сечения семьи Эндрю Ридкера поистине великолепен. Это веселое и увлекательное исследование любви и доброты, а также того, как щедрость, даже проявленная в ее звездный час, не щадит собственных, очень уникальных и неопрятных недостатков.
Печальная правда об альтруизме заключается в том, что не хватает альтруистов
Печальная правда об альтруизме заключается в том, что альтруистов недостаточно
Людей, которые выполняют действительно важные роли в обществе, часто не хватает
Автор: Джо Куинэн Иллюстрации Себастьян Тибо
Время от времени общества испытывают недостаток в вещах и людях, в которых они действительно нуждаются.Однажды мы просыпаемся и понимаем, что врачей слишком мало. Или слишком мало медсестер. Или нас внезапно доходит до того, что не хватает учителей, инженеров или сантехников. Конечно, никогда не бывает достаточно парней, которые хорошо работают с гипсокартоном.
Других профессионалов у нас в избытке. Ландшафтных дизайнеров, бариста, актеров, массажистов, персональных тренеров, парикмахеров, айтишников и поваров всегда более чем достаточно. Нам также никогда не грозит реальная опасность того, что у нас закончатся менеджеры хедж-фондов, балерины, агенты по недвижимости, специалисты по урегулированию претензий, стендап-комиксы, бармены, начинающие певцы и авторы песен или продавцы автомобилей.Но людей, которые выполняют действительно важные роли в обществе, часто не хватает.
Что-то подобное может уже происходить с добрыми самаритянами. Время от времени общества отчаянно нуждаются в преданных, непримиримых альтруистах, которые всегда готовы внести свой вклад и сделать мир лучше.
Институциональный альтруизм редко является проблемой. Множество церквей, фондов и государственных учреждений работают день и ночь, чтобы улучшить общество. Эти люди зарабатывают на жизнь добром.Но институциональная филантропия сама по себе не может справиться с такой серьезной проблемой, как проблема, созданная нынешней пандемией. Общества всегда и везде полагаются на большое количество этих людей, которых иногда насмешливо называют «благодетелями», чтобы дела шли гладко. А сейчас доброхотов не хватает. Не помогает то, что из-за пандемии многие благотворители застревают в закрытых помещениях.
Досадная проблема Недостатка Доброго Самаритянина пришла ко мне домой в феврале прошлого года, когда я был в Вашингтоне, округ Колумбия.C. Прогуливаясь по М-стрит, ко мне подошел молодой человек в красном жилете, который собирал деньги для достойного дела. Я сказал ему, что уже внес свой вклад в организацию, которую он представляет, благодаря моей жене, которая регулярно, рефлекторно, почти автоматически отправляет чеки большому количеству бесспорно святых предприятий. Другими словами, если использовать надежную старую фразу, которую я дал в офисе. Что ж, она сделала.
Молодой человек дружелюбно улыбнулся. Он не был напористым. Он не был осуждающим.Он не пытался смутить меня той насмешкой «Хорошего дня», которую так часто используют добродетельные пара-профессионалы, когда люди начинают уходить, не открывая кошельков. Он поблагодарил меня за великодушие, или, если быть точным, за великодушие моей жены. Он сказал, что регулярные пожертвования таких людей, как мы, были кровью организации. Но в данном случае, добавил он, он не собирал деньги для конкретной инициативы.
Теперь я попытался объяснить, что просить меня больше отдавать тому делу, которое я уже поддерживал, было похоже на двойное благотворительность.Это было все равно что попросить человека, который уже выписывал чеки на спасение исчезающих бегемотов, выписать второй чек на спасение исчезающих носорогов. Это было все равно, что просить кого-то, кто уже явно был «хорошим» человеком (или, по крайней мере, имел с ним какие-то супружеские отношения), стать еще лучше. Мой вопрос — довольно очевидный, как мне показалось, — был: почему для разнообразия никто другой не может взять мяч в руки?
Молодой человек терпеливо выслушал, а затем отмахнулся от моих протестов. «Мы просим людей, которые уже пожертвовали, дать еще раз, потому что мы знаем, что эти люди щедры», — сказал он.«Разве не имеет больше смысла преследовать людей, которые уже думают, как мы, чем преследовать незнакомцев?»
Обманчиво хитрая логика его аргументов поразила меня. Я всегда считал, что если мы — как семья — уже пожертвовали в Фонд свежего воздуха и Sierra Club, то нам не нужно было жертвовать в Красный Крест или Армию спасения. На мой взгляд, я объединил все организации, которые пытались сделать мир лучше, в один монолит достоинств. Моя жена, Франческа, не смотрела на вещи так.По ее мнению, то, что вы уже дали этому, не означает, что вы не можете дать этому. По ее мнению, для добрых дел нет потолка.
Я не согласен. Я даже пошутил, что мы должны принять простую этическую политику ограничения и торговли квотами, предусматривающую, что, если мы помогаем очистить реки, нам не нужно помогать очищать озера. По крайней мере, не нам обоим. У нее этого не было. Кто когда-нибудь сказал, что вам позволено отдохнуть от добродетели? Плохие люди не берут отпуск из-за проступков, так почему же хорошим людям делать перерыв в добрых делах? Если вы были альтруистом, от вас требовалось быть беспрерывным альтруистом.Говоря языком ее родной Англии, если вы были за пенни, вы были за фунт.
Альтруизма недостаточно, чтобы обойтись вокруг
Это заставило меня задуматься о Добрых Самарянах, которых я знал лично. В какой-то момент я понял, что высокопоставленные благотворители в моем сообществе почти никогда не ограничивали свои добрые дела одним делом. Если бы вы видели их волонтерами на распродаже книг в библиотеке в субботу, вы, вероятно, также видели бы их на распродаже выпечки для девочек-скаутов в воскресенье.Если бы они размахивали петициями о спасении исторического здания, вы, вероятно, также увидели бы, как они борются за спасение исторической фрески. Сначала я подумал, что такие люди практиковали добродетель в таком большом масштабе, главным образом потому, что это заставляло их чувствовать себя лучше, что, несомненно, и происходит. Но с годами я пришел к выводу, что эти соседи не обязательно занимаются столькими добродетельными делами только потому, что они хорошие, заботливые люди. Потому что они знают, что хороших и заботливых людей мало.
Часто говорят, что в мире альтруизма важна мысль. Неправильно. Если вы собираетесь поступать правильно, вы должны делать это правильно.
Бейсбольные команды полагаются на ряд талантливых игроков из низшей лиги, которые, в конечном итоге, попадают в высшие. Я думаю, что те, кто занимается альтруистической деятельностью на уровне высшей лиги, могут извлечь выгоду из такой системы. Я заметил, что моя жена, которая руководит центром для пожилых людей на общественных началах, постоянно воспитывает граждан с гражданскими взглядами, которые примерно на поколение моложе нас.Недостаточно быть хорошим. Быть молодым действительно помогает.
Все это предлагает опровержение кажущегося неуязвимым аргумента молодого человека в красном жилете, с которым я столкнулся на улицах Вашингтона. Если вы хотите сделать мир лучше, вы не можете продолжать собирать деньги у одних и тех же людей снова и снова, как он предлагал, какими бы щедрыми они ни были. Общество не может полагаться исключительно на патологически альтруистических или врожденно сострадательных людей, чтобы продолжать работу.Их просто не хватает. Добродетельным людям нужна помощь. Добродетельным людям нужно привлекать новые таланты. Все время. Собственно, поэтому и существуют Ротари клубы.
Добрый самаритянин против временного доброго самаритянина
Здесь стоит обсудить разницу между Добрым Самаритянином и Просто Адекватным Самаритянином. Как и большинство людей, я по своей сути не хороший человек; добро — это выученное поведение. Предоставленный самому себе, я мог бы со временем превратиться в приличного человека.Но я не думаю, что когда-либо пошел бы намного дальше этого. Никогда в своих самых смелых мечтах я не думал, что когда-нибудь стану образцом добродетели. Ближе всего к этому я могла подойти замуж за образец добродетели. Это противоположность вины по ассоциации. Это невиновность по ассоциации.
Когда мы впервые поженились, мы с женой разработали подход разделения труда к гражданственности. Она выполняла всю волонтерскую работу со школами, обществом, пожилыми людьми, обездоленными, с озоновым слоем и ламантинами, а я покупал билеты в оперу.Пока она выписывала чеки в Красный Крест, Детскую помощь, Гринпис и Врачи без границ, я покупал билеты в Нью-Йоркский филармонический оркестр или Токийский струнный квартет. Я также купил членство во всех местных музеях. Таким образом, добрые дела, совершаемые в нашем доме, были разделены пополам. Она посвятила себя поддержанию общества на плаву; Я посвятил себя поддержанию цивилизации на плаву. Ее работа отнимала намного больше времени.
С тех пор, как разразилась эпидемия коронавируса, я наблюдал, как растущее число людей, которые никогда не делали ничего гражданского в своей жизни, участвуют и помогают, я все больше и больше думал о сути благотворительности.Когда все добрые дела совершаются всего несколькими людьми, что почти всегда бывает в маленьких городах, подобных тому, где я живу, это вредит сообществу, потому что люди, которые не делают хорошие дела регулярно, либо забывают, как их делать, либо никогда не учиться, в первую очередь. Очистить загрязненные озера или усыпанные мусором игровые площадки — это искусство. Есть искусство терпеливо сидеть с людьми и помогать им выучить английский как второй язык. В этом отношении есть искусство выйти на улицу и попросить совершенно незнакомых людей раскошелиться на свои деньги.
Это место, где Добрый Самаритянин и Временами Добрый Самаритянин расходятся. В течение нескольких лет мой сын студенческого возраста помогал нам доставлять индейки и продукты нуждающимся членам нашего сообщества на Рождество. Это была чрезвычайно приятная работа, потому что он мог видеть, как его усилия улучшали жизнь людей, пусть и мимолетно. Иногда другие студенты колледжей или пенсионеры предлагали свою помощь. Эти люди были искренне благонамеренны.
Добродетельным людям нужна помощь.Добродетельным людям нужно привлекать новые таланты. Все время. Собственно, поэтому существуют Ротари-клубы.
Но когда фишки кончаются и пора бросать рождественские корзины, благих намерений недостаточно. Часто говорят, что в мире альтруизма важна мысль. Неправильно. Если вы собираетесь поступать правильно, вы должны делать это правильно. Часто это невозможно, потому что те, кто лишь периодически бывает добродетельным, обычно невежественны. Они дают кур людям, которые просили индюков, и индюков людям, которые просили ветчину.Они положили слишком много Орео в один пакет и ни одного — в другой. В конце этих прогулок с едой нам неизменно приходилось совершать вторую поездку в супермаркет, потому что нам всегда не хватало пары индюков. Это был не способ управлять железной дорогой, не говоря уже о благотворительности.
Вот и суть дела: добрые самаритяне в основном любители, но они не должны быть любителями в разряде. Тем, кто собирается серьезно отнестись к альтруизму, необходимо развивать навыки, чтобы знать, где их таланты полезны, а где нет.Добродетель, как и владение чеканной цимбалой, требует практики. Это одна из немногих хороших черт пандемии: она дала огромному количеству людей, которые никогда и пальцем не пошевелились, чтобы помочь своим собратьям, золотую возможность научиться тяготам, превратиться из неуклюжих любителей в эффективных делателей добра. Люди в моем городе, которые никогда не проявляли особого альтруизма, теперь дают большие чаевые тем, кто работает в сфере услуг, или оставляют еду тем, кто не может покинуть свои дома, или помогают убирать мусор, разбросанный вдоль набережной.Я никогда не знал, что это в них есть.
В поисках добрых дел нового поколения
А как быть с теми, кто упорно отказывается протянуть руку помощи? Лично я не сторонник принуждения людей к доброй работе, как некоторые прогрессивные компании заставляют своих сотрудников выполнять общественные работы в свободное время. Но я не против того, чтобы заставлять людей делать добрые дела. Когда я рос на убогих улицах Филадельфии — и да, эти улицы были скудными и остаются скудными по сей день — мои родители были набожными католиками.Они тоже были бедны. Волк не всегда был у двери, но обычно он был где-то поблизости. Тем не менее, как бы плохо ни было, мои родители всегда клали что-то в корзину для церковных сборов в воскресенье утром. Они не платили десятину, но они старались.
Они сделали это с помощью конвертов, отправленных церковью, с указанием их имени, адреса и суммы пожертвования каждое воскресенье. Каждый месяц церковь публиковала список пожертвований прихожан. Было неловко, когда твое имя появилось рядом с ничтожными 5 долларами.Но это было лучше, чем вообще не появляться.
Я думаю, что обществу нужно попробовать что-то подобное. В течение многих лет я наблюдал, как одни и те же благодетели стареют и стареют, ожидая прибытия кавалерии. И пока они ждут, одни и те же люди работают на избирательных участках, те же люди навещают больных и те же люди работают в ОТА. Вот так просто. Вот почему нам могут понадобиться общедоступные доски объявлений со списком всех добрых дел, только колонка помощи, которую эти люди когда-либо увидят, если каждый из нас добровольно присоединится к кавалерии.Это как местные волонтеры, с огромными пустыми ячейками рядом с именами тех, кто ничего не сделал. Конфронтационный? Да. Осуждающий? Да. Но как гласит старая пословица: если вы не можете победить их, запугайте их.
Моя дочь однажды встречалась с очень умным молодым человеком, который специализировался на экономике. Неумолимый защитник теории «рационального действующего лица», он настаивал на том, что каждая человеческая деятельность имеет определенную экономическую основу, что люди, занимающиеся альтруистической деятельностью, тайно получают от этого некоторое экономическое вознаграждение.Эта теория никогда не имела для меня смысла.
Но теперь это так. Ну вроде как. Помогая ближнему, вы чувствуете себя лучше. Это действительно так. А это помогает сократить расходы. В обществе, где все эти уроки пилатеса, все эти курсы повышения квалификации, все эти книги и видео по самопомощи и учебные лагеря в основном являются дорогими, трудоемкими и неизменно безуспешными способами улучшить самочувствие, альтруизм — очевидное решение к твоей проблеме. Что бы ни говорили экономисты, за счастье нельзя ставить цену.Нет таких цифр.
• Эта история впервые появилась в выпуске журнала Rotary за декабрь 2020 года.
• Джо Куинен — частый автор журнала «Ротари». С марта он написал четыре одноактных пьесы (все они будут поставлены на Zoom), сценарий и рок-оперу.
Связанное содержание
Почему доброта важна как никогда
Как Rotary смягчает последствия изоляции во время COVID-19
Узнайте больше о Rotary и примите участие
.