Что такое антропоморфозы? Приведите примеры и расскажите об их эволюционном значении.

Морфологические и физиологические преобразования наших обезьяноподобных предков правильнее будет называть антропоморфозом, т. к. вызвавший их основной фактор — труд — был специфичен только для эволюции человека. Особенно важным было возникновение прямой походки. Размеры и масса тел обезьян увеличились, возник S-образный изгиб позвоночного столба, придавший ему гибкость, образовалась сводчатая пружинящая стопа, расширился таз, упрочнился крестец, челюстной аппарат стал более легким и т. д.
Возникновение прямохождения стало решающим шагом на пути от обезьяны к человеку. В начале процесса формирования человека рука у него была слаборазвитой и могла производить лишь самые простые действия.
С самого начала труд был общественным, т. к. обезьяны жили стадами. Труд способствовал сплочению членов общества; они коллективно защищались от зверей, охотились и воспитывали детей. Старшие члены общества обучали младших отыскивать природные материалы и изготовлять орудия, учили приемам охоты и сохранения огня.

Теменной гребень, к которому у обезьян прикрепляются мощные жевательные мышцы, потерял свое биологическое значение, сделался бесполезным и постепенно исчез в процессе естественного отбора; по этой же причине переход от растительной пищи к смешанной привел к укорочению кишечника. Применение огня помогало защищаться от холода и зверей.
При жизни обществом имелись большие возможности к общению друг с другом: совместная деятельность членов общества вызвала необходимость сигнализации жестами, звуками. Неразвитая гортань и ротовой аппарат обезьян в результате наследственной изменчивости и естественного отбора преобразовались в органы членораздельной речи человека. Человек, как и животные, воспринимает сигналы из окружающего мира через непосредственное раздражение органов чувств — это первая сигнальная система. Но человек способен воспринимать сигналы словом — он обладает второй сигнальной системой.

Слово — важнейшее средство общения между людьми, передачи опыта старших поколений последующим и воспитания человека.
Естественный отбор постепенно утратил значение в эволюции человеческого общества. Трудовые процессы изготовления орудий труда и предметов быта, членораздельная речь и жесты, мимика содействовали развитию головного мозга и органов чувств. Они же стимулировали совершенствование труда и речи.
Если морфологические и физиологические особенности человека передаются по наследству, то способности к коллективной трудовой деятельности, мышлению и речи никогда не передавались по наследству и не передаются теперь. Эти специфические качества человека исторически возникли и совершенствовались под действием социальных факторов и развиваются у каждого человека в процессе его индивидуального развития только в обществе благодаря воспитанию и образованию.
Итак, движущими силами антропогенеза являлись биологические факторы (наследственная изменчивость, борьба за существование и естественный отбор) и социальные факторы (трудовая деятельность, общественный образ жизни, речь и мышление).
Важным антропоморфозом в эволюции человека было прямохождение. В течение многих поколений в результате естественного отбора сохранялись особи с наследственными изменениями, способствующими прямохождению. Постепенно сформировались приспособления к прямохождению: S-образный позвоночник, сводчатая стопа, широкие таз и грудная клетка, массивные кости нижних конечностей.
Прямохождение привело к высвобождению руки. Сначала рука могла выполнять лишь примитивные движения. В процессе труда она совершенствовалась, стала выполнять сложные действия. Таким образом, рука является не только органом труда, но и его продуктом. Развитая рука позволила человеку изготавливать примитивные орудия труда. Это дало ему значительные преимущества в борьбе за существование.
Совместная трудовая деятельность способствовала сплочению членов коллектива, вызывала необходимость обмена звуковыми сигналами. Общение способствовало развитию второй сигнальной системы — общению при помощи слов. Сначала наши предки обменивались жестами, отдельными нечленораздельными звуками. В результате мутаций и естественного отбора шло преобразование ротового аппарата и гортани, формирование речи.
Труд и речь влияли на развитие мозга, мышление. Так в течение длительного времени в результате взаимодействия биологических и социальных факторов осуществлялась эволюция человека.
Если морфологические и физиологические особенности человека передаются по наследству, то способность к трудовой деятельности, речь и мышление развиваются только в процессе воспитания и образования. Поэтому при длительной изоляции ребенка у него не развиваются совсем или развиваются очень плохо речь, мышление, приспособленность к жизни в обществе

Тестовые задания по теме: «Антропогенез»

1 вариант

1. Человек в отличие от позвоночных животных (выберите 3 правильных ответа):

А. имеет 5 отделов головного мозга Г. может создавать искусственную среду

Б. образует различные природные популяции обитания

В. обладает второй сигнальной системой Д. имеет первую сигнальную систему

Е. может создавать орудия труда

2. Установите последовательность таксонов в систематике человека, начиная с наиболее крупного

А. семейство Гоминиды Г. род Человек

Б. отряд Приматы Д. класс Млекопитающие

В. тип Хордовые Е. подтип Позвоночные

3. Установите соответствие между особенностями строения организма человека и видом сравнительно-анатомических доказательств его эволюции

А. развитие хвоста Г. густой волосяной покров 1. атавизмы

Б. аппендикс Д. многососковость 2. рудименты

В. копчик Е. складка мигательной перепонки

2 вариант

1. В результате прямохождения у предков человека произошли следующие антропоморфозы(выберите 3 правильных ответа): :

А. появилась пятипалая конечность Г. противопоставление большого пальца на руках

Б. появление S-образного позвоночника Д. образование сводчатой стопы

В. появления ногтей на пальцах Е. расширенная в стороны грудная клетка

2. Установите предполагаемую последовательность основных стадий эволюции человека

А. питекантроп Г. австралопитек

Б. человек умелый Д. неандерталец

В. кроманьонец Е. дриопитек

3. Установите соответствие между типами и примерами эволюционных факторов антропогенеза

А. трудовая деятельность Г. речь и мышление 1. социальные факторы

Б. мутационная изменчивость Д. общественная жизнь 2. биологические факторы

В. естественный отбор Е. репродуктивная изоляция

3 вариант

1. В чём отличие человека от высших человекообразных обезьян? (выберите 3 правильных ответа):

А. обладает абстрактным мышлением Г. создаёт искусственную среду обитания

Б. имеет вторую сигнальную систему Д. поведение основывается на безусловных рефлексах

В. имеет кору больших полушарий Е. адаптируется к новым условиям путём выработки

условных рефлексов

2. Установите последовательность таксонов в систематике человека, начиная с наименьшего

А. семейство Люди Г. вид Человек разумный

Б. отряд Приматы Д. подтип Позвоночные

В. класс Млекопитающие Е. род Человек

3. Установите соответствие между типами и примерами доказательств животного происхождения человека

А. сходство развития зародышей 1. сравнительно-анатомические

Б. наличие рудиментов 2. эмбриологические

В. сходство строения зародышей

Г. сходство клеточного строения организма

Д. атавизмы

11. Биологические предпосылки гоминизации — СтудИзба

11. Биологические предпосылки гоминизации.

Гоминизация – процесс очеловечивания обезьяны – от появления первых специфических человеческих особенностей до возникновения вида Homo sapiens. Это комплексный феномен, включающий:

развитие прямохождения,

прогрессивное преобразования мозга,

адаптацию руки к трудовой деятельности,

изменение зубочелюстного аппарата,

формирование членораздельной речи, концептуального мышления, сознания, интеллекта,

перестройку онтогенеза, развитие социальной организации и др. аспекты.

Решающим фактором гоминизации явилась трудовая деятельность. Выделение прямохождения— решающий шаг на пути очеловечивания. Антропогенез— процесс активного приспособления человека к среде. Основное положение трудовой теории антропогенеза— решающая роль изготовления орудий в процессе гоминизации. Формирование семейства гоминид было связано с освоением человека более обширной эколого-адаптивной ниши, возникновением принципиально нового способа адаптации, при котором выживание отдельных особей и их групп стало целиком зависеть от применения и изготовления орудий на фоне все большего вымирания человекообразных обезьян.

Рекомендуемые файлы

Биологические предпосылки гоминизации:

·          развитие прямохождения (следствием явился S-образный позвоночник, высокий свод стопы, укорочение передних конечностей, и освобождение их для всевозможных манипуляций)

·          развитие мозга

·          Кратковременное повышение фона радиации, обусловленное тектоническими перемещениями, разломами земной коры и усиленным вулканизмом;

·          Изоляция

·          Перемены в поведенческих реакциях, вызванные переменами в экологической обстановке (пищевое поведение, размножение, предкультурное поведение)

·          Развитие механизма защиты с помощью бросания камней, охота, которая могла привести к бипедии, изготовлению орудий, развитиии руки и мозга.

·          Миграции и смешения

Роль естественного отбора:

На раниих этапах гоминизации, видимо, играл существенную роль в закреплении отдельных изменений (м.б., и в развитиии большей социальности) Но высказывается сомнение о применимости дарвиновской теории для объяснения конкретных свойств, сформировавшихся в эволюции человека, основной особенностью которой являлось развитие новых социальных качеств, приведших к резкому ослаблению отбора.

Факторы изменения поведения (генетические):

В лекции «1.7 Интерфейс и его функции» также много полезной информации.

Нейроэндокринная система: первичная реорганизация структур лимбической системы, которая до некоторой степени контролировала эмоциональное поведение.

Требования к регуляторной деятельности мозга + факторы стресса, усиливающие изменчивость регуляторных систем, могли через механизмы движущего отбора влиять на ускорение темпов эволюции нервной системы и поведения.

Повышение уровня радиации в Восточной и Южной Африке привело к появлению гоминид, тогда как «необлученные» приматы из Западной и Экваториальной Африки морфологически не изменились.

 

Другая позиция исходит из первичной  роли крупных мутаций, вызвавших значительные анатомические изменения при переходе к прямохождению. Под влиянием мутагенного фактора (повышение фона радиации, обусловленное тектоническими перемещениями, разломами земной коры и усиленным вулканизмом)  в Восточной и Южной Африке появляются гоминиды, а приматы Экваториальной и Западной Африки не изменились, однако палеонтологические данные ока не подтвердили эту гипотезу.

 

«Дебаркадер-2020» — старт через месяц

Шестой международный фестиваль современного искусства «Дебаркадер-2020» стартует в Историческом музее в начале ноября. Пришла пора познакомиться с его участниками, вникнуть в его концепцию и узнать, чем он порадует свою преданную и искушенную аудиторию. 

Начнем с того, что программа шестого «Дебаркадера» по своему обыкновению богата, насыщена и зиждется на оригинальной идее. Тематикой нынешнего фестиваля стал слоган «Время после».

Каждый волен трактовать этот слоган, как ему угодно — и это хорошо, когда есть простор для фантазии, повод для дискуссии, маневр для творческой рекогносцировки. Прошлый фестиваль прошел под девизом «Трансформация» — уловите разницу и сделайте выводы. Мы же отметим, что нас ждут такие интересные арт-проекты как выставка работ Игоря Пестова «Пестов. Любовь» из собрания «Ural Vision Gallery» (г. Екатеринбург), выставка «Иштван Орос: графика, плакаты, антропоморфозы», предоставленная Посольством Венгрии в России.

Театрализованный перфоманс «Студии-М» на музыку Рихарда Вагнера — это будет обязательно зрелищно, красочно и загадочно. И не исключено, что эта «Вагнериана» завершится огненным шоу, без которого режиссер Вадик Рябов редко когда обходится.

«Коронавирус и мы» — актуальная выставка плакатов спецпроекта Московской биеннале графического дизайна «Золотая пчела 14», которая просто обречена на успех у широкой публики. Не менее интересна театральная часть: премьера спектакля «Дебаркадер», спектакль ЦСД г. Екатеринбурга «Зулейха открывает глаза» и еще четыре интереснейшие постановки из Челябинска и Екатеринбурга. А завершит фестиваль музыкально-визуальный перфоманс НХА и Льва Гутовского

Фестиваль продлится шесть дней — насыщенных творчеством, полных открытий и откровений. Подробную информацию о фестивале «Дебаркадер-2020» читайте на сайте нашего музея в разделе «Проекты»

 

Происхождение человека Доказательства происхождения человека от животных Пименов

Происхождение человека Доказательства происхождения человека от животных Пименов А. В.

Данные сравнительной анатомии и физиологии В пользу симиальной гипотезы свидетельствуют рудиментарные органы – аппендикс, третье веко, дарвинов бугорок на ушной раковине, сильно развитые ушные мышцы. Об этом же говорят и атавизмы – рождение ребенка с хвостом, сильный волосяной покров на теле, дополнительные соски.

Данные молекулярной биологии У человека и понгид большое сходство в количестве и строении хромосом: у человека — 23 пары, у человекообразных обезьян — 24 пары хромосом; доказано, что плечи 2 -й пары хромосом человека соответствуют 12 и 13 хромосомам шимпанзе. Гомология ДНК человека и человекообразных обезьян составляет более 95%, человека и гиббона — 76%.

Данные молекулярной биологии Отсюда — сходство между строением генов и строением белков. Например, гемоглобин человека и шимпанзе не имеет отличий, а гемоглобин гориллы имеет два отличия в последовательности аминокислот.

Данные молекулярной биологии Чем больше времени прошло с момента разделения видов, тем больше накопилось различий в их ДНК человека и шимпанзе отличается в среднем 1 нуклеотидом из 100, ДНК двух людей — 1 нуклеотидом из 1000.

Антропогенез. Антропоморфозы В связи с прямохождением произошли изменения в опорно- двигательной системе – появилась сводчатая стопа, массивные нижние конечности, расширенный таз, S-образный позвоночник, грудная клетка, расширенная в стороны, смещается затылочное отверстие.

Антропогенез. Антропоморфозы В связи с прямохождением произошли изменения в опорно- двигательной системе – появилась сводчатая стопа, массивные нижние конечности, расширенный таз, S-образный позвоночник, грудная клетка, расширенная в стороны, смещается затылочное отверстие.

Антропогенез. Антропоморфозы Трудовая деятельность вызвала изменение строения руки. Развитие коры головного мозга и появление речи привели к увеличению мозгового отдела черепа. Объем мозга человека около 1400 см 3 (у шимпанзе – 405, гориллы до 500 см 3), площадь коры в 3, 5 раза больше, чем у понгид, что привело к качественному отличию человека от остального животного мира. В связи с речью произошли изменения в гортани, произошло развитие речевых центров в коре мозга, появился подбородочный выступ. Появилась возможность передавать информацию. Использование огня, тепловая обработка пищи изменили нагрузку на жевательный аппарат и пищеварительную систему, в результате стал более изящным лицевой отдел черепа, уменьшились зубы, исчезли гребни на черепе, стал более коротким кишечник. Употребление мясной пищи способствовало развитию мозга.

Антропогенез. Антропоморфозы

Повторение Тест 1. Объяснял происхождение человека с позиций креационизма: 1. К. Линней. 2. Ж. Б. Ламарк. 3. Ч. Дарвин. 4. Ф. Энгельс. Тест 2. Поместил человека в группу приматов, но неверно объяснил движущие силы: 1. Ч. Дарвин. 2. Ж. Б. Ламарк. 3. Ф. Энгельс. 4. К. Линней. Тест 3. Поместил человека в группу приматов и привел убедительные доказательства в пользу родства человека и человекообразных обезьян: 1. Ч. Дарвин. 2. К. Линней. 3. Ж. Б. Ламарк. 4. Ф. Энгельс.

Повторение Тест 4. Раскрыл значение социальных факторов в эволюции человека: 1. Ф. Энгельс. 2. Ж. Б. Ламарк. 3. Ч. Дарвин. 4. К. Линней. **Тест 5. Рудименты, доказывающие родство человека и млекопитающих животных: 1. Рождение ребенка с хвостом. 2. Копчик из 4— 5 позвонков. 3. Развитие сильного волосяного покрова на теле. 4. Рождение ребенка с дополнительными парами сосков. 5. Дарвинов бугорок на ушной раковине человека. 6. Сильно развитые клыки.

Повторение **Тест 6. Атавизмы, доказывающие родство человека и млекопитающих животных: 1. Рождение ребенка с хвостом. 2. Копчик из 4— 5 позвонков. 3. Развитие сильного волосяного покрова на теле. 4. Рождение ребенка с дополнительными парами сосков. 5. Дарвинов бугорок на ушной раковине человека. 6. Сильно развитые клыки. Тест 7. Атавизмами называют: 1. Явление редукции органов, утративших свое значение. 2. Морфофизиологические преобразования, упрощающие организацию. 3. Случаи возврата к признакам предков. 4. Морфофизиологические преобразования, повышающие уровень организации.

Повторение Тест 8. Рудиментами называют: 1. Явление редукции органов, утративших свое значение. 2. Морфофизиологические преобразования, упрощающие организацию. 3. Случаи возврата к признакам предков. 4. Морфофизиологические преобразования, повышающие уровень организации. **Тест 10. К человекообразным обезьянам относят: 1. Гиббона. 2. Орангутана. 3. Шимпанзе. 4. Гориллу. 5. Мартышку.

Урок-контрольная работа по естествознанию по теме: «Макромир» в 10 классе

Контрольная работа по естествознанию

в 10 классе по теме «Макромир».

Тема: Контрольная работа по теме «Макромир».

Цель: Проверить системность, прочность, глубину  знаний по теме

         по теме «Макромир».

Содержание и ход урока.

Организационный момент.

Применение знаний, умений, навыков.

Контрольная работа по естествознанию предназначена для проверки знаний и умений по курсу дисциплины «Естествознание» (раздел «Макромир»). Работа рассчитана на 40 минут.

Работа представляет собой задания, состоящий из трех блоков: А, В, С. Блок А предусматривает выбор одного правильного ответа из четырех. В блоке В требуется выбрать несколько правильных утверждений, найти соответствие явлений и признаков, установить последовательность событий, проанализировать факты, найти причинно- следственные связи. В блоке С предусмотрен свободный ответ. Здесь предлагается ответить на три вопроса. Задания данного блока предусматривают повышенный уровень развития обучающихся. Уровень усвоения знаний устанавливается преподавателем по результатам работы. Каждое задание оценивается в баллах. Часть А. За каждое верно выполненное задание А1 – А10 выставляется 1 балл. Максимальное число баллов за правильно выполненные задания этой части – 10 баллов. Часть В. За верное выполнение заданий В1 – В3 выставляется 2 балла. Если в ответе содержится одна ошибка, выставляется 1 балл. За неверный ответ или ответ, содержащий 2 и более ошибок, выставляется 0 баллов. Максимальное число баллов за верно выполненные задания этой части – 6 баллов. Часть С. За каждое верное выполнение заданий С1 –С3 выставляется по 3 балла. Максимальное число баллов за верно выполненные задания этой части – 9 баллов. Максимальное число баллов за правильно выполненный тест, которое может набрать обучающийся – 25 баллов. Контрольная работа выполнена на «удовлетворительно», если учащийся набирает 14 – 18 баллов. Контрольная выполнена «хорошо» , если набрано учащимся 19-23 балла. При выполнении работы на « отлично», учащимся набрано 24 – 25 баллов.

Контрольная работа выполняется в тетрадях для контрольных работ. 

Вариант №1

Блок А. Выберите один правильный ответ:

А1. Биосферу считают динамической системой, так как она

1) способна к саморегуляции

2) способна изменяться во времени

3) состоит из экосистем

4) связана с космосом обменом веществ

 

А2. К антропогенным факторам относятся

1) осушение болот, вырубка лесов, строительство дорог

2) растения, бактерии, грибы, животные, вирусы

3) минералы, растения, соленость воды, распашка полей

4) температура воздуха и воды, атмосферное давление

 

А3. Расширение озоновых дыр приводит к

1) повышению температуры воздуха, частому появлению туманов

2) усилению ультрафиолетового излучения, вредного для здоровья

3) понижению температуры и повышению влажности воздуха

4) уменьшению прозрачности атмосферы и снижению интенсивности фотосинтеза

 

А4. Жизнь на Земле возникла:

1)первоначально на суше

2)первоначально в океане

3)на границе суши и океана

4)одновременно на суше и в океане

А5.В 1924 году теорию происхождения жизни на Земле в результате эволюции соединений углерода сформулировал:

1) Л.Пастер

2) С.Миллер

3)Дж. Бернал

4) А.И.Опарин

А6. К макроэлементам относятся:

1) углерод, медь, азот, иод

2) медь, иод, бром, марганец

3) цинк, кислород, фтор, водород

4) углерод, кислород, азот, водород

 

А7. Совокупность особей одного вида, длительно обитающих на определенной террритории и относительно изолированных от других особей того же вида – это

1) популяция 3) вид

2) организм 4) биогеоценоз

 

А8. Бактерии относят к прокариотам, так как они:

1) Имеют одну хромосому, расположенную в ядре;

2) Имеют одну кольцевую ДНК;

3) Размножаются делением надвое;

4) Питаются только готовыми органическими веществами.

 

А9. К появлению новых видов приводит:

движущий отбор;

 стабилизирующий отбор; 

половой отбор;

модификационная изменчивость

 

А10. Эволюция это:

1) индивидуальное развитие организмов;

2) изменение особей;

3) историческое необратимое развитие органического мира;

4) изменения в жизни растений и животных.

 

Блок В. Выберите три правильных ответа из шести предложенных.

В 1. Доказательствами происходящей в настоящее время эволюции являются

1)         различие между зимней/летней окраской меха у животных

2)         появление популяций насекомых-вредителей, стойких к ядохимикатам

3)         маскирующая окраска у насекомых

4)         появление бактерий, устойчивых к антибиотикам

5)         возникновение новых форм вируса гриппа

6)         наличие предупреждающей окраски у некоторых видов мух

В 2. Назовите специфические черты человека (антропоморфозы).

1)         гибкий позвоночник с четырьмя изгибами

2)         сильно развитый лицевой отдел черепа

3)         длинные передние конечности

4)         кисть со слабо развитым большим пальцем

5)         наличие второй сигнальной системы

6)         опорная стопа с сильно развитым большим пальцем

В 3. К антропогенным экологическим факторам относят

1) внесение органических удобрений в почву

2) уменьшение освещенности в водоемах с увеличением глубины

3) выпадение осадков

4) прекращение вулканической деятельности

5) прореживание саженцев сосны

6) обмеление рек в результате вырубки лесов

Блок С. Ответьте на вопросы:

С 1. Что такое белки, назовите их биологические функции.

С 2. Что такое экосистема. Приведите примеры природных экосистем различного масштаба.

С 3. Привести примеры известных вам форм естественного отбора и показать их роль в природе и жизни человека.

Вариант №2

Блок А. Выберите один правильный ответ:

А1. Биосфера представляет собой глобальную экосистему, структурными компонентами которой являются

1) типы животных 3) популяции

2) биогеоценозы 4) отделы растений

 

А2. Загрязнение атмосферы оксидами серы и азота способствует

1) разрушению озонового слоя

2) разрушению структуры пахотного слоя

3) выпадению кислотных дождей и уничтожению лесов

4) вымыванию из почвы питательных веществ

А3.Первые живые организмы, появившиеся на Земле, по способу дыхания и способу питания были:

1)аэробными автотрофами

2)аэробными гетеротрофами

3)анаэробными автотрофами

4) анаэробными гетеротрофами

А4. К микроэлементам относятся:

1) углерод, медь, азот, иод

2) медь, иод, бром, марганец

3) цинк, кислород, фтор, водород

4) углерод, кислород, азот, водород

 

А5. Совокупность физических и химических факторов неживой природы, воздействующих на организм в среде его обитания  — фактор

1) биотический      

2) антропогенный        

3) абиотический      

4) экологический

А6. Совокупность особей, сходных по морфофизиологичеким свойствам, имеющих общее происхождение, занимающих определенный ареал, свободно скрещивающихся и дающих плодовитое потомство – это

1) популяция

2) организм

3) вид

4) биогеоценоз

 

А7. Бактерии – это:

1) многоклеточные организмы;

2) одноклеточные организма, не имеющие ядра;

3) клетка, которая имеет ядро;

4) клетка, имеющая только форму палочки.

 

А8. Систему двойных латинских названий в биологическую науку ввел:

1)К.Линней;  2)Ж.Б.Ламарк;  3)Кювье;  4)Ч. Дарвин.

 

А9. Французским естествоиспытателем, создавшим первую эволюционную теорию был:
1) Кювье; 2)Ламарк; 3)Линней; 4) Дарвин

 

А10. Главной движущей силой эволюции является:

1)дивергенция признаков;

2) приспособленность к условиям среды;

3) наследственность;

4)естественный отбор.

Блок В. Выберите три правильных ответа из шести предложенных.

В 1. Укажите палеонтологические доказательства эволюции.

1)         сходство флоры и фауны разных континентов

2)         ископаемые формы

3)         гомология органов

4)         филогенетические ряды видов

5)         биогенетический закон

6)         переходные формы растений и животных

В 2. По отношению к количеству воды, содержащейся в окружающей среде, растения делят на группы

1)         ксерофиты

2)         прокариоты

3)         сапротрофы

4)         мезофиты

5)         хемотрофы

гидрофиты

В 3. К биотическим факторам относят следующие типы взаимодействий

1)         комменсализм

2)         парниковый эффект

3)        кислотные дожди

4)         паразитизм

5)         хищничество

6)         фотосинтез

Блок С. Ответьте на вопросы:

С 1. Что такое жиры, назовите их биологические функции.

С 2. Какие организмы называются гетеротрофными? Приведите примеры систематических групп организмов, относящихся к гетеротрофам.

С 3. Перечислите основные этапы антропогенеза – происхождения и эволюции человека.

Ответы:

Вариант 1.

А1.2; 2.1; 3.2; 4.2; 5.4;6.4; 7.1; 8.2; 9.1; 10.3;

В.1-2,4,5

В.2-1,2,5

В.3-1,5,6

Вариант 2.

А1.2; 2.3; 3.4; 4.2; 5.3;6.3; 7.2; 8.1; 9.2; 10.4;

В.1-2,4,6

В.2-1,4,6

В.3-1,4,5

Происхождение человека. Движущие силы антропогенеза: социальные и биологические факторы. Ведущая роль законов общественной жизни в социальном прогрессе человечества — ОБЩАЯ БИОЛОГИЯ

Эволюционное отделение ветви, приведшей к появлению современных людей, произошло, по разным данным, от 15 до 6 млн. лет назад.

По физиологическому и биохимическому строению человек обнаруживает большое сходство с человекообразными обезьянами (длинные конечности, выступающий нос, бинокулярное зрение, анатомические сходства в легких и почках, четыре группы крови, близкий хромосомный состав и т. д.). Обезьяноподобные предки человека обладали признаками, которые, совершенствуясь, давали преимущества в естественном отборе. Развитие хватательной функции передней конечности (противостояние первого пальца всем остальным), изначально в определенной мере присущее всем приматам, способствовало возникновению прямохождения. Характерный для приматов хорошо развитый головной мозг стимулировал усложнение поведения; что давало преимущества в борьбе за существование. Наконец, существенным фактором в появлении человека явилось то обстоятельство, что его предки вели стадный образ жизни со сложно организованной структурой сообщества, что способствовало развитию средств коммуникации и в конечном счете привело к возникновению речи.

Таким образом, основными тенденциями в развитии человека были прямохождение, увеличение объема мозга и усложнение его организации, развитие руки, удлинение периода роста и развития. Развитая рука с хорошо выраженной хватательной функцией позволила человеку успешно использовать, а затем и изготавливать орудия, что дало ему преимущества в борьбе за существование, хотя по своим чисто физическим качествам он значительно уступал другим животным. Важнейшей вехой в развитии человека было приобретение умения сначала использовать и поддерживать, а затем и добывать огонь. Сложная деятельность по изготовлению орудий труда, добыванию и поддержанию огня и т.д. не могла обеспечиваться врожденным поведением, а требовала индивидуального обучения. Обмен сигналами в процессе трудового общения и обучения привел в конце концов к появлению речи и возникновению второй сигнальной системы, что принципиально отличает человека от человекообразных обезьян. Появление новых функций, в свою очередь, способствовало ускоренному развитию. Так, использование рук для охоты и защиты и употребление приготовленной на огне пищи сделало ненужным наличие мощных челюстей, что позволило увеличить объем мозговой части черепа за счет его лицевой части и обеспечить дальнейшее развитие умственных способностей человека. Возникновение речи способствовало развитию более совершенной структуры сообщества, разделению обязанностей между его членами, что также давало значительные преимущества в борьбе за существование.

Таким образом, факторы антропогенеза можно разделить на биологические и социальные. К биологическим факторам следует отнести наследственную изменчивость, борьбу за существование, естественный отбор. Под их влиянием возникали описанные выше антропоморфозы, то есть морфофизиологические изменения. К социальным факторам антропогенеза можно отнести трудовую деятельность, общественный образ жизни, развитие речи и мышления. Совершенствование труда и трудовых отношений, которое шло параллельно с развитием головного мозга, сознания, речи, привело к созданию новых социальных отношений. Социальные факторы в антропогенезе начали играть ведущую роль с момента появления кроманьонцев.

На современном этапе эволюции человека резко ослабло действие естественного отбора. Однако полностью отрицать его существование в человеческом обществе неправильно. С самого момента возникновения нового организма идет отбор на жизнеспособность зародышей, а затем клеток и органов человеческого организма. Гены людей, умерших до брачного возраста или оказавшихся бесплодными, устраняются из последующих поколений. В человеческом обществе действует как стабилизирующий отбор, поддерживающий стабильность внешнего облика человека и его физиологических функций, так и движущий, обеспечивающий адаптацию к изменениям внешней среды, которые в последнее время связаны главным образом с антропогенными факторами. Принципиальным фактором в современной эволюции человека оказывается и то, что он, в отличие от животных, не нуждается в приобретении личного опыта методом проб и ошибок, а способен воспринимать уже готовые знания, накопленные предыдущими поколениями.

Современный человек — тупиковая ветвь эволюции. Он перестал эволюционировать, так как оказался в стабильных социальных условиях существования.

Значительный вклад в изучение вопроса о происхождении человека внес Ч. Дарвин. В своей работе «Происхождение человека и половой подбор» он впервые поставил на научную основу вопрос об общем предке человека и человекообразных обезьян и проанализировал биологические факторы антропогенеза. Дарвин полагал, что Человек разумный появился на Африканском континенте от общего с высшими обезьянами предка.

границ | Развитие антропоморфизма во взаимодействии: интерсубъективность, воображение и теория разума

Введение

Люди часто приписывают антропоморфные особенности, мотивы и поведение животным, артефактам и природным явлениям. Исторически сложилось так, что многие интерпретации этого отношения давались в разных дисциплинах (см. Guthrie, 1993, где подробно рассматриваются различные точки зрения). Общим для большинства интерпретаций является то, что они различают детские проявления этого отношения, которые считаются «естественными», от проявлений взрослых, которые считаются исключительными и требуют объяснения (Caporael and Heyes, 1997; Epley et al., 2007; Дейси, 2017). Особые обстоятельства, например неуверенность, страх, беспомощность, могут оправдать у взрослых приписывание антропоморфных характеристик невидимым и угрожающим причинам заболеваний, таким как бактерии или вирусы. Некоторые особо опасные природные явления, такие как грозы или пожары, также могут быть описаны в антропоморфных терминах.

Заметным исключением из идеи, первоначально представленной в психологии развития Пиаже (1926/1929), что анимизм — это прежде всего проявление иррационального мышления у детей, которое настигает взрослую жизнь, является позиция, выраженная Гатри (1993).Гатри утверждает, что анимизм и антропоморфизм, отнюдь не иррациональные, являются разумными ответами на неоднозначность мира восприятия. Гатри предлагает следующий пример. Если вы бегаете трусцой в регионе, который хорошо известен наличием медведей, на первый взгляд, вы, скорее всего, ошибетесь, что валуны — это медведи. Фактически, эти кратковременные иллюзии показывают, что люди реагируют на неоднозначность восприятия, используя стратегию «лучше перестраховаться, чем сожалеть». Эта стратегия продиктована необходимостью обнаружения возможных реальных угрожающих агентов, и она не является специфической для человека, а скорее присуща другим животным (Guthrie, 2002).Согласно этой точке зрения, анимизм и антропоморфизм следует рассматривать как континуум. Люди интерпретируют мир с помощью человекоподобных моделей, потому что человеческие мысли и действия — это высшая организация, которую они знают. Таким образом, религиозный антропоморфизм представляет собой «высшую ступень» стратегии приписывания внешней среде как можно большего порядка и значения.

Далее я буду утверждать, что позиция Пиаже, утверждающая, что дети особенно склонны к антропоморфизму, потому что у них еще не развито рациональное мышление, несостоятельна.Я также буду утверждать, что определение антропоморфизма Гатри как адаптивной формы восприятия не учитывает использование антропоморфизма в повседневной жизни. Я буду утверждать, что антропоморфизм — это особая форма взаимодействия с нечеловеческими существами, которую дети реализуют на ранних этапах своего развития и которая сохраняется во взрослой жизни.

Я начну свой аргумент с обсуждения самой концепции антропоморфизма.

Что такое антропоморфизм и чем он не является

Давайте сначала определим анимизм, антропоморфизм и их связь.

Термин анимизм обычно используется для обозначения приписывания намеренного действия и общей концепции «жизни» объектам и природным явлениям. Антропоморфизм — это более конкретно приписывание человеческих психических состояний или аффектов нечеловеческим существам. Эти два понятия различны и в то же время строго связаны. Можно сказать, что анимизм — более слабая форма антропоморфизма. Однако, когда люди приписывают жизнь нечеловеческим существам, они часто также приписывают им человеческие психические и аффективные состояния.

Обрисовать в общих чертах все формы, которые могут принимать анимизм и антропоморфизм, — важная задача. Попробуем, тем не менее, предложить некоторые различия.

Первое явление, которое мы могли бы определить как антропоморфизм, — перцептивное. Это явление иллюстрируется, например, «видением лиц в облаках», по словам Гатри (1993). Люди могут определять характеристики восприятия живых существ в природных объектах. Например, мы можем увидеть человеческое лицо на луне или лошадь в облаках. Эта форма воображения кажется очень простой у людей. Мы находим захватывающие примеры этого в доисторических пещерах, где иногда мы обнаруживаем, что естественная форма стены была подчеркнута художником, который таким образом сделал вид, будто он / она «видел» в ней очертания животного. Люди часто используют фантазию, чтобы выйти за рамки простых фактов и включить простые объекты или изображения в контекст повествования, что делает их более привлекательными и значимыми. Однако я сомневаюсь, что явления этого типа можно рассматривать как форму анимизма или антропоморфизма, а не просто проявление человеческого воображения.Фактически, аспект восприятия, простое распознавание человеческой или животной формы не соответствует определению анимизма, даже в его более слабой форме. В конце концов, распознавание черт человека или животных в группе облаков — лишь одна из возможностей. В облаках мы также можем видеть артефакты, такие как карета, или другие природные объекты, такие как водопад или дерево.

Процесс воображаемой трансформации может стать особенно заметным в некоторых случаях, когда наша фантазия вызвана сильными чувствами.Тот факт, что мы видим опасное животное в скале, ничем не отличается от того, что случайный шум позади нас, когда мы идем по темной и уединенной улице, превращается в след потенциального нападающего. В других случаях мы можем на мгновение узнать в незнакомце, идущем по улице, кого-то, кого мы очень хотим увидеть, даже если мы знаем, что это невозможно. В этих ситуациях мы материализуем объекты наших страхов или желаний. Однако это краткие иллюзии, которые быстро исчезают.

Как утверждает Гатри (2002), есть основания полагать, что эти иллюзии также присутствуют в животном мире.Он предлагает примеры, некоторые из них взяты у фон Юкскюля (1934/1992). Например, наблюдали, как скворец ловит, ловит и, наконец, проглатывает муху, которой не было, — это «волшебный» феномен, согласно Юкскюллю, и продукт воображения, согласно Гатри. В этом случае сильный «кормовой тон» в мире скворцов «заставил» воображаемую муху появиться в отсутствие реального раздражителя. Такая ситуация поддерживает точку зрения Гатри о том, что нет четкого разделения между людьми и другими животными, когда воображение — это почти инстинктивная реакция на окружающую среду, продиктованная «тоном» нынешнего мира субъекта, если использовать прекрасное выражение Уэкскюлла.Однако здесь мы снова не рассматриваем случай анимизма. Феномен этого типа — просто, по крайней мере, в человеческом мире, непреднамеренная ошибка. Если человеку удается вернуть себе хладнокровие, иллюзия исчезает, и он или он сразу же распознает неверное толкование.

Таким образом, в отличие от Гатри, я считаю, что антропоморфизм — также в его более слабой форме, то есть анимизм — не имеет перцептивной природы. Просто увидеть человеческое лицо на Луне — это не приписывание преднамеренной жизни.То, что может превратить наше представление о Луне как лице из простой фантазии в антропоморфный опыт, — это тот факт, что мы приписываем этому лицу намеренную стойку. Мы можем представить, например, что луна смотрит на нас, и это отношение можно определить как анимистическое. Антропоморфизм может появиться, например, когда, как только эта атрибуция простого интенционального состояния реализована, мы можем начать думать, что лицо разделяет нашу печаль или счастье, или что оно задает нам вопросы, или мы можем даже увидеть его как угрожающее или глупо безразличное. нашим чувствам.

Следуя этому подходу, можно сказать, что даже в случае угрожающих событий, таких как гроза, пожар или болезнь, антропоморфизируется не само событие, а скорее отношения, которые человек устанавливает с ним. Типичный контекст, который предлагается в этих обстоятельствах, — это битва, в которой люди чувствуют себя вовлеченными против агрессии злой силы / намерения, которая стремится уничтожить их или их активы. Используемый язык явно преднамерен, и это оправдывает столь же преднамеренный ответ.Например, американские пожарные «видят в лесных пожарах хитрые и подстерегающие опасения» и думают, что они должны их выследить (Guthrie, 1993). Олицетворение смертельных болезней превращает болезненный период, который человек переживает, в драку, а смерть — в героическое падение в битве. В радиопередаче спортсменка высокого уровня, которой пришлось прервать свою деятельность из-за физических проблем, описала свое возвращение к соревнованиям в результате того, что ей удалось заключить сделку со своим телом, которое было персонифицировано и наблюдалось как отдельное от нее.

То, что мы сказали о природных фактах или событиях, становится гораздо более очевидным, когда мы анализируем другие возможные объекты антропоморфизации, то есть артефакты и животных. Что касается артефактов, мы антропоморфизируем тех, кто что-то «делает» для нас или вместе с нами. Неудивительно, что роботы или компьютеры — это механизмы, которые мы наиболее антропоморфизируем, поскольку они специально созданы для взаимодействия с людьми (Airenti, 2015b). Однако предполагается, что более простые устройства, которые производят полезную деятельность, такие как кофеварка, банкомат или будильник, также «сотрудничают» с нами.Мы также можем антропоморфизировать объекты, которые мы видим как препятствия для наших действий, например, дверь, которая не открывается. Мы можем даже проклясть дверь, как если бы она намеренно сопротивлялась нашим попыткам открыть ее. На самом деле сотрудничество и препятствие связаны, поскольку мы воспринимаем как препятствие тот факт, что то, что должно с нами сотрудничать, на самом деле не работает. Дверь должна действовать сообща и позволять себе открываться. Таким образом, любой объект, который может сотрудничать с нами или препятствовать нашей деятельности, может быть целью антропоморфного отношения.

Наконец, люди могут антропоморфизировать животных. Для животных процесс антропоморфизации более тонкий, потому что животные являются живыми существами и обладают когнитивными способностями. Изучение познания животных, которое оценивает когнитивные способности разных видов и их сходство с людьми, создает множество методологических проблем. Однако широко распространено мнение, что у животных есть когнитивные системы (Andrews, 2015). Большинство животных испытывают болезненные состояния (Bateson, 1991; Sneddon et al. , 2014) и иметь хотя бы элементарные эмоции (Панксепп, Бивен, 2012). Таким образом, приписывание психической жизни животным не полностью связано с антропоморфизмом. Однако интересно здесь то, что антропоморфизация животных происходит не всегда, и часто трудно объяснить, почему процесс антропоморфизации происходит в одних случаях, а не в других.

Эдди и др. (1993) обнаружили, что ряд факторов влияет на приписывание когнитивных способностей людей животным, включая воспринимаемое сходство животного с людьми, его филогенетическую принадлежность к группе и, в случае собак и кошек, степень их сформированности. привязанность к определенному животному.Кажется естественным, что более высокий уровень антропоморфизации вызывается домашними животными, которых часто считают товарищами, с которыми можно разделить ее или свою жизнь. Фактически, было показано, что владение животными влияет на то, как животные сообщают об эмоциях, в частности о вторичных эмоциях (Morris et al., 2012). Исследование показало, что владение птицами, кроликами и грызунами значительно увеличивает количество эмоций, которые приписываются этим видам (Wilkins et al. , 2015). Однако это исследование также показало, что эмоции не всегда приписываются даже млекопитающим.Подавляющее большинство участников также приписывали собакам вторичные эмоции. Лишь немногие относили их к коровам. Этот результат можно объяснить тем, что в современной городской жизни собаки — это домашние животные, а коровы — нет. В то же время участники также приписывали эмоции животным, которых общество либо уничтожает как вредителей, либо продолжает использовать. Кроме того, неожиданно Подбершек (2009) обнаружил, что южнокорейцы могут выступать за то, чтобы держать собак в качестве домашних животных, и в то же время против запрета на поедание собак. С другой стороны, большинство жителей Южной Кореи были против того, чтобы есть кошек и держать их в качестве домашних животных.

Таким образом, данные показывают, что люди довольно непоследовательны в своем отношении к животным. Согласно Серпеллу (2009), эта несогласованность объясняется желанием людей поддерживать возможность как иметь животных в качестве компаньонов, так и использовать их для своих нужд. С этой целью они «разделяют» и устанавливают различия между животными, дифференцируя также обязательства, которые они имеют перед ними. Это несоответствие подтверждается тем фактом, что, как было показано, антропоморфизм объясняется больше привязанностью, чем простой собственностью.Повышенный уровень привязанности приводит к более частому использованию эмоциональных терминов для описания поведения животных (Kiesler et al., 2007). Другие исследования показали, что владельцы приписывают развитые человеческие способности и эмоции своим животным, но не животным, принадлежащим другим (Fidler et al., 1996), и что привязанность к владельцу влияет на приписывание отраженных эмоций животным (Martens et al., 2016). ). Таким образом, похоже, что именно наше отношение к животным влияет на наши представления об их сходстве с людьми, а не наоборот.

Этот вывод показывает, что даже в случае животных, которые являются живыми существами и, следовательно, наиболее восприимчивы к антропоморфизации, не вера (например, в отношении существования у них вторичных эмоций) вызывает нашу атрибуцию человекоподобных характеристики. Убеждение прибывает a posteriori , и часто бывает трудно организовать его последовательным и рациональным образом. Также можно отметить, что обычно преобразование отношения к разным животным в согласованную систему убеждений не считается необходимым.Несоответствия проявляются только тогда, когда исследователи побуждают испытуемых высказывать четкие суждения в экспериментальных ситуациях.

В литературе проблема антропоморфизма по отношению к животным особенно обсуждается из-за связанных с ней моральных проблем. Моя цель здесь — не участвовать в этих дебатах. Моя цель — описать возникновение и развитие антропоморфизма, чтобы лучше понять, как он проявляется в разных ситуациях и по отношению к разным объектам. Самый важный факт, который следует из приведенного выше краткого резюме, заключается в том, что люди могут антропоморфизировать практически любой объект, событие или животное.Характеристики этих сущностей слишком разнятся, чтобы дать объяснение антропоморфизму. Что общего между упреком в том, что машина не заводится морозным утром, и в обвинении своей кошки в ревности? Если сходства нет в сущностях, которые являются целью процесса антропоморфизации, мы должны исследовать контекст отношений, в котором активизируется антропоморфизм. Для достижения этой цели я проанализирую начало антропоморфизма у маленьких детей.

Детский анимизм в глазах Пиаже

Пиаже (1926/1929) подробно проанализировал детский анимизм. Он утверждал, что у детей есть спонтанное анимистическое отношение, которое развивается через разные стадии примерно до 12 лет. Пиаже выделяет два периода в детском анимизме. Первый, длящийся до 4-5 лет, характеризуется тем, что он называет интегральным и имплицитным анимизмом. Когда ребенок принимает такое отношение, «все может быть наделено как целью [ намерение, в оригинале], так и сознательной деятельностью в зависимости от случайного воздействия на разум ребенка таких событий, как камень, который отказывается бросить в банк. , стена, которая может повредить руку и т. д.»(Стр. 213). В последующий период имплицитный анимизм постепенно исчезает, и процесс систематизации начинает следовать заметным стадиям. Именно в этот период можно расспрашивать ребенка. Следует отметить, что определение анимизма Пиаже включает антропоморфизм, поскольку в его примерах дети часто приписывают объектам мира не только жизнь и деятельность, но также ментальные и эмоциональные состояния, типичные для людей. Пиаже пишет, например, что «… только что изложенные факты достаточно ясно показывают веру ребенка [курсив мой] в анимизм и анимизм, который не является очень теоретическим (его цель — не объяснять природные явления), но аффективным. .Солнце и луна проявляют к нам интерес (, там же, , стр. 220) ».

Важным моментом является то, как Пиаже получил данные о детях. Он задавал им вопросы об их убеждениях. Например, он спросил: «Солнце движется?» «Да, когда человек идет, он следует за ним. Когда оборачиваешься, поворачиваешься тоже », — ответил шестилетний Жак. Большинство опрошенных им детей, в том числе от 11 до 12 лет, дали аналогичные ответы. На эти ответы он ответил такими вопросами, как: «Если бы мы с вами оба шли, но в противоположных направлениях, за кем из нас он последовал бы?» Пиаже знал, что эта форма прямого опроса, включая привлечение внимания к возникающим несоответствиям, заставляет детей выражать в форме убеждения то, о чем они, скорее всего, никогда раньше не думали. Он дал им возможность искать ответы на вопросы, которые они никогда не задали бы себе спонтанно. Поэтому им пришлось стремиться найти решение противоречий, о которых они не мечтали. Однако схожесть ответов детей того же возраста вселила в него уверенность в надежности своих результатов.

Интересно проанализировать основы, на которых Пиаже проводит различие между первым и вторым периодами детского анимизма. Что означает, что первая форма анимизма неявная и неотъемлемая у маленьких детей? Для Пиаже вначале дети не отделяют свою психическую жизнь от внешнего мира.Они думают, что все в мире разделяет их собственную субъективную жизнь; Между собой и внешним миром существует неразрывность . «Детский анимизм предполагает примитивное состояние веры в континуум сознания» (, там же, , стр. 231). На самом деле, дети описывали все движущиеся объекты как сознательные, а каждое событие как намеренное. «Стена, которая ударила меня», — сказала Нел, 2,9-летняя девочка, которая, например, поцарапалась об стену. Природные объекты бывают хорошими или непослушными в зависимости от их активности; например, дождь может быть непослушным, а свет приятным.Для маленького ребенка, которого допрашивал Пиаже, дождь был непослушным: «потому что мама толкает детскую коляску и коляску полностью мокрыми».

Позже у детей развивается систематический анимизм, то есть набор явных анимистических убеждений. Эти убеждения основаны на принципе интроекции . «Считается, что все, что либо сопротивляется, либо подчиняется себе, обладает такой же активностью, как и деятельность« я », которая командует или пытается преодолеть сопротивление» (там же , стр. 242). Процесс интроекции проистекает из эгоцентризма , характерного для детей эгоцентризма.На этом этапе, когда их заставляют объяснить свои анимистические убеждения — например, что солнце следует за ними, когда они идут, — дети пытаются найти причины, разрешить противоречия и т. Д.

В заключение, анимизм, по мнению Пиаже, является ступенью в развитии мышления и объясняется детским эгоцентризмом. Позже, когда у детей разовьется причинное мышление, они освободятся от этой формы иррационального мышления. С этой же точки зрения Пиаже считает, что анимизм у взрослых присутствует только у «примитивных» людей.По его словам, члены таких обществ полностью подчиняются уважению к традициям и не развивают сотрудничества, которое в развитых обществах позволяет детям преодолевать эгоцентризм. Как следствие, они никогда не достигают стадии рационального мышления, даже будучи взрослыми (Piaget, 1928).

Многие аспекты видения развития Piaget подверглись сомнению. В частности, оспаривается тот факт, что младенцы не отделяют свою внутреннюю жизнь от внешнего мира (Trevarthen, 1980; Stern, 1985/2000).Тем не менее, точка зрения Пиаже по-прежнему считается основным ориентиром в отношении детского анимизма, включая его идею анимизма как формы иррационального мышления, которая в современных обществах исчезает в зрелом возрасте.

Позвольте мне сделать несколько замечаний по этой теме.

Самый общий момент, который мы можем оспорить, заключается в том, что анимизм — это в основном детская (и «примитивная») склонность. Как мы наблюдали в предыдущем разделе, взрослые практикуют многие формы антропоморфизма, и антропоморфизм присутствует в большинстве религиозных представлений во всех обществах.Таким образом, это трудно объяснить путаницей между собой и другим, эгоцентризмом и, в целом, неразвитыми способностями к рассуждению.

Другой момент касается различия, проведенного Пиаже между двумя формами анимизма и приписываемых им разным стадиям развития. Первые проявления анимизма, которые Пиаже обнаруживает в словах маленьких детей, очень похожи на ситуации, в которых взрослые прибегают к антропоморфизму. Если в день, когда я планировал заниматься садоводством, идет дождь, я, скорее всего, обращусь к нему так, как если бы он был непослушным и намеренно мешал моей деятельности.В то же время Пиаже вводит принцип интроекции, который связывает анимизм с идеей объекта, «подчиняющегося» или «сопротивляющегося» себе. На самом деле, в этих интересных описаниях детских форм анимизма очень трудно, как хотелось бы Пиаже, обнаружить разные ступени развития рационального мышления. Путь развития от неразрывности к интроекции довольно неясен, и кажется, что нет четкого различия между первыми формами анимизма и проявлениями интроекции, которые Пиаже относит к фазе систематизации.Во всех случаях Пиаже ссылается на убеждения, которых развлекают дети. Фактически, его расспросы детей на этапе систематизации в основном касаются Солнца и Луны и детских представлений о том, что они действуют как намеренные существа, заинтересованные в жизни людей. Эти идеи представлены как явные убеждения или, по крайней мере, как убеждения, которые становятся явными, когда дети должны отвечать на вопросы о них. Я утверждаю, что принятие концепции веры, как имплицитной, так и явной, в этих ситуациях необходимо проанализировать более подробно.Означает ли тот факт, что ребенок говорит, что дождь непослушный, то, что он / она верит , что дождь — преднамеренное существо? Мы не ожидаем, что это произойдет со взрослым при тех же обстоятельствах. Представления детей о солнце и луне — это верования или, скорее, фантазии? Мы можем считать, что незнание детьми физической реальности может быть заменено фантазиями. Более того, необходимо усвоить тот факт, что вещи отличаются от того, чем они кажутся.На протяжении веков люди верили, что Солнце вращается вокруг Земли, и, согласно опросу, проведенному Американским национальным научным фондом в 2014 году (по данным Time), каждый четвертый американец, опрошенный по этой теме, дал неправильный ответ.

В связи с тем, что представлено выше, есть третий вопрос, заданный самим Пиаже. Это касается роли, которую язык играет в детских анимистических выражениях, и того, что они берут из дискурса взрослых. Пиаже признает, что взрослые часто используют финалистический язык, производя, например, такие выражения, как «солнце пытается пробиться сквозь туман» ( ibid., с. 248) Однако, по его мнению, язык не является причиной анимизма, потому что это естественный образ мышления детей. Сходство между взрослыми и детьми будет очевидным только потому, что дети понимают буквально то, что для взрослых является лишь метафорой. Исследования развития показали, что это не так, по крайней мере, в отношении различия между физическими и ментальными объектами. Дети к 3 годам могут использовать физический язык для описания психических явлений (как это делают взрослые), но они осознают их различную природу.К реальному объекту можно прикоснуться, тогда как мысль или воспоминание об этом же объекте — нельзя (Wellman, 1990). Таким образом, и в случае анимизма нам следует с осторожностью приписывать убеждения, используя простые лингвистические свидетельства.

Последний пункт касается аспекта, отсутствующего в анализе Пиаже. На самом деле, в своем анализе антропоморфизма он никогда не упоминает притворство. Он считает анимизм недоразвитой формой мышления и не задумывается о связи, которую он может иметь со столь важным для детей миром притворства и фантазии.В ролевой игре дети приписывают куклам, куклам, чучелам животных, вымышленным персонажам и даже более простым объектам, таким как блоки или камешки, по крайней мере одушевленность, но часто также психические и эмоциональные состояния. Тот факт, что дети в 18 месяцев начинают иметь дело с повествовательными и фантазийными ситуациями, в которых интенциональность и другие психические и аффективные состояния приписываются нечеловеческим существам, возможно, связан с другими формами анимизма, которые исполняют дети. Более того, маленьких детей часто вовлекают в отношения с домашними животными, которых они считают своими товарищами и с которыми играют.Также необходимо подчеркнуть, что эти формы анимизма часто нравятся взрослым, которые считают их подходящими для детей.

В заключение, сталкиваемся ли мы с различными формами антропоморфизма (например, явным и неявным) в когнитивном развитии ребенка? Должны ли мы ценить роль языка? Есть ли связь с ролевой игрой? Чтобы дать адекватное представление об антропоморфизме, мы должны рассмотреть все эти аспекты, что позволит нам дистанцироваться от слишком простого представления о том, что анимизм можно свести к наивным представлениям детей о сущностях мира.На самом деле антропоморфизм — это гораздо более распространенная установка, которая начинается рано и сохраняется различными способами на протяжении всей жизни. Более того, он играет важную роль во взаимодействии детей и взрослых.

Развитие антропоморфного мышления: от движущихся объектов к притворству

Тенденция интерпретировать в человеческих терминах очень простые движущиеся объекты была продемонстрирована в давней экспериментальной традиции, начиная с основополагающей работы Хайдера и Зиммеля (1944).Они показали испытуемым небольшой фильм, в котором появились три геометрические фигуры — большой треугольник, маленький треугольник и круг — движущиеся в разных направлениях и с разной скоростью. Единственной другой фигурой в поле был прямоугольник, часть которого можно было открывать и закрывать. Когда их просили описать сцену, большинство испытуемых интерпретировали движения геометрических фигур как действия людей и как часть связанной истории. Эти результаты были воспроизведены со взрослыми (Oatley, Yuill, 1985) и детьми (Berry and Springer, 1993; Springer et al., 1996), и что особенно интересно, маленькие дети преуспели в адаптированных версиях этой экспериментальной парадигмы. Монтгомери и Монтгомери (1999) показали, что к 3 годам дети выводят цели по движению мячей и отделяют цели от результатов действий. Gergely et al. (1995) показали, что 12-месячные дети ожидали, что цветные точки на экране будут преследовать их цели, как поступил бы намеренный актер, и были удивлены, если бы это было не так.

Исследователи попытались идентифицировать визуальные подсказки, которые производят эффект анимации, и выяснить связь между восприятием и формами вывода более высокого уровня (Dasser et al., 1989; Шолль и Тремуле, 2000; Шолль и Гао, 2013; van Buren et al., 2016). Однако для настоящего аргумента суть в том, что, видя формы в связном движении, люди с самого раннего возраста естественно приписывают им интенциональность и взаимные взаимодействия; например, они думают, что фигура преследует другую или пытается присоединиться к ней.

В том же духе представлены результаты экспериментов по развитию социоморальной оценки у младенцев. В этой экспериментальной парадигме младенцы смотрели на цветной деревянный блок глазами, пытаясь достичь цели, т. е.е., подняться на холм. Попытке мог способствовать или препятствовать другой блок, который толкал главного героя вверх или вниз по склону. К 3 месяцам младенцы дольше смотрели на людей, которые способствовали достижению цели главного героя, чем на тех, кто блокировал ее (Hamlin et al., 2007, 2010). Эта экспериментальная парадигма во всех ее вариациях позволила сформулировать очень интересные гипотезы об интуитивной морали у младенцев (Wynn and Bloom, 2013; Van de Vondervoort, Hamlin, 2016). Что касается антропоморфизма, один аспект особенно важен.Оценка стала возможной благодаря тому факту, что младенцы естественным образом приписывают геометрические объекты, движущиеся по экрану, добрые или злые намерения. Сосредоточимся на пути развития. Если мы сравним интерпретации движений простых предметов, сделанные взрослыми, с интерпретациями, сделанными детьми, разница между ними, по-видимому, будет только с точки зрения сложности. Как показывают Хайдер и Зиммель (1944), взрослые могут вообразить сложные истории с участием «персонажей», тогда как чем младше дети, тем проще реакция. У младенцев мы можем зарегистрировать только удивление, если «действующие лица» не будут последовательно преследовать свои предполагаемые цели или не отдают предпочтение кооперативному поведению, а не мешающему. Однако антропоморфная принадлежность присутствует в обеих группах. Когда объекты движутся согласованно друг относительно друга, они интерпретируются не только как причинно связанные (Michotte, 1946/1963), но также как взаимодействующие.

Особенно интересно то, что затрагивается язык, используемый для описания этих ситуаций.Как мы наблюдали в исследованиях с младенцами, упомянутыми выше, сами исследователи описывают экспериментальную ситуацию, используя антропоморфный язык, когда блок толкает вверх или вниз. На самом деле описать ситуацию в чисто геометрических объективных терминах было бы сложно, долго и едва ли можно понять, как пишут Хайдер и Зиммель в разделе своей статьи Methods : «Несколько« антропоморфных »слов используются с тех пор, как описание в чисто геометрическом термины были бы слишком сложными и трудными для понимания »(стр. 245). Таким образом, в антропоморфную атрибуцию вовлечены не только испытуемые, но и авторы исследований, и читатели. Мы находим исключения из антропоморфной интерпретации движущихся объектов только в клинических группах, таких как люди с расстройствами аутистического спектра (Abell et al., 2000; Klin, 2000).

Фундаментальной чертой антропоморфизма, проявляющейся уже в младенчестве, является тот факт, что в этих взаимодействиях актерам приписываются две возможные роли.Один персонаж может либо сотрудничать, либо быть препятствием для достижения предполагаемых целей другого (Tomasello and Vaish, 2013). В зависимости от возраста испытуемых это простое дихотомическое различие может проявляться на разных уровнях разработки, но оно все еще присутствует во взрослой антропоморфизации объектов. Как было сказано ранее, в повседневной жизни мы ожидаем, что объекты будут сотрудничать с нами , чтобы обеспечить успех нашей деятельности. В общем, это «сотрудничество» не является проблемой (люди не задаются вопросом о намерении их кофеварки производить кофе), но когда какое-то событие заставляет их сосредоточиться на своих отношениях с объектом, например, когда они не уверены, как это сделать. продолжать или не достичь своей цели, объект попадает в фокус внимания и может быть антропоморфизирован.Можно решить эту проблему и, например, пригласить к более тесному сотрудничеству или обвинить в этом препятствие на пути к достижению намеченной цели.

Анализ движущихся геометрических объектов может быть продолжен. Первоначальный эксперимент показал, что взрослых очень легко побудить соединить простые действия, выполняемые фигурами, и построить истории. Это наблюдение означает, что даже самые простые ситуации могут запустить процесс воображения. Геометрические фигуры не только воспринимаются как действующие, связанные друг с другом, но также им приписываются психические и аффективные состояния.Например, в эксперименте Хайдера и Зиммеля взрослые описали два треугольника как двух мужчин, сражающихся за девушку (представленных кружком). В этом случае взрослые проявляли способность, которая проявляется у детей в возрасте 12 месяцев в ролевой игре (Fein, 1981).

Притворство у детей связано как с антропоморфизацией, так и с воображением. Маленькие дети могут естественно создавать ситуации, подобные тем, которые были предложены в экспериментах, упомянутых ранее, например, используя цветные блоки для представления предметов и воображая простые истории с их участием.Они антропоморфизируют и создают истории с чучелами животных, марионетками и куклами. Однако даже когда маленькие дети антропоморфизируют предметы, с которыми они играют, их не путает их статус. Было показано, что по крайней мере к 3 годам дети начинают отличать реальность от притворства (Woolley, Wellman, 1990; Harris, 2000; Ma, Lillard, 2006) и что различия между детьми и взрослыми отражают непрерывное развитие (Woolley, 1997). Более того, создание детьми воображаемых миров часто является социальной конструкцией (Leslie, 2002), в которой участвуют взрослые.Уже в 15-месячном возрасте дети взаимодействуют с матерями, взаимно имитируя притворные действия, а имитация матерей предсказывает притворство детей (Маркова и Легерсти, 2015).

Роль взрослых в приведении детей к антропоморфизму четко проявляется в детских сборниках рассказов, мультфильмах и фильмах, которые часто содержат антропоморфизированных животных и предметы. Использование антропоморфизации животных для детей недавно подвергалось сомнению в литературе, и ряд исследований показал, что это не обязательно улучшает раннее обучение (Richert et al., 2009; Ganea et al., 2014; Гердтс, 2016). С теоретической точки зрения вопрос заключается в том, является ли антропоморфизм естественной формой мышления, типичной для маленьких детей, которая развивается в более поздние годы, как считает Кэри (1985), или же он развивается под влиянием взрослых и культурной среды. . В этой дискуссии термин антропоморфизм часто заменяется антропоцентризмом, чтобы подчеркнуть тот факт, что использование человеческих категорий для понимания других биологических сущностей приводит к ошибочным представлениям.По словам Кэри, маленькие дети рассуждают о животных с антропоцентрической точки зрения, от которой позже отказались из-за концептуального изменения. В отличие от этой точки зрения, интересные результаты показывают, что антропоморфизм у маленьких детей при взаимодействии с биологическими объектами не универсален. Кажется, что он отсутствует, например, в сельских культурах (Medin et al., 2010). Кроме того, в городских культурах он отсутствует в 3-летнем возрасте, а развивается позже (Herrmann et al., 2010). Эти исследования показывают, что не существует универсальной стадии развития, которая включает распространение антропоморфных свойств на неизвестные биологические объекты.Антропоморфизм — это отношение, которое дети приобретают в городских обществах, в которых животные не являются частью повседневной жизни, кроме как домашние животные и компаньоны.

Свидетельства, представленные в этом разделе, позволяют сделать некоторые выводы о склонности человека к антропоморфизму. Есть аспекты антропоморфизма, которые кажутся универсальными и проявляются на очень ранних стадиях развития. Подведем итоги.

(1) Люди редко, если вообще когда-либо, интерпретируют связное движение нескольких сущностей, не прибегая к антропоморфизму, и это верно как для взрослых, так и для детей с младенчества. Как мы уже заметили, у взрослых нет другого словаря, кроме антропоморфных терминов для обозначения этих ситуаций. Объективно геометрическое описание того, что мы называем блоком, «толкающим» другой, сложно произвести и еще труднее понять. Это больше, чем языковая проблема. Интенциональность — лучшая модель, которую люди могут описать в таких ситуациях.

(2) Приведенное выше наблюдение означает, что причинного мышления недостаточно для объяснения этих фактов и что сущности рассматриваются как связанные и взаимодействующие.Например, одна сущность воспринимается как пытающаяся присоединиться к другой или убежать от нее. Таким образом, другая антропоморфная концепция кажется неизбежной — отношение и . Сущности в определенном пространстве, которые движутся согласованно, связаны друг с другом, как если бы они были людьми.

(3) Отношения этого типа имеют две основные формы выражения: сотрудничество и соревнование. Одно лицо может сотрудничать с другим или восприниматься как препятствие. Опять же, это верно как для детей, так и для взрослых.Объекты воспринимаются как помощники или препятствия. Таким образом, даже в простейших реляционных контекстах мы находим не анимизм, а скорее антропоморфизм. Обратите внимание, что в самом объекте нет ничего, что делало бы его приспособленным к антропоморфизации, и нет какого-либо конкретного убеждения, ведущего к антропоморфной атрибуции ментальности. Антропоморфизм основан на отношении.

(4) Установление этих основных форм отношений подразумевает оценку. Младенцы уже различают две ситуации и предпочитают кооперативный объект некооперативному.Весь процесс стал возможным благодаря воображению. Объекты приобретают воображаемые характеристики, включая психические и эмоциональные состояния, и могут быть вызваны более сложные отношения. Этот процесс начинается у маленьких детей, но все еще присутствует у взрослых, даже если воображаемые конструкции могут быть по-разному разработаны в обоих случаях.

Мы можем сделать вывод, что у людей от младенчества до взрослой жизни существует основная тенденция к антропоморфизации сущностей при определенных обстоятельствах, то есть к тому, что сущность воспринимается как находящаяся с ними в человеческих отношениях.

Важно подчеркнуть, что такое отношение определенно проявляется в младенчестве, но присутствует на протяжении всей жизни. Антропоморфизм — это особое человеческое отношение, а не детская ошибка. В этом отношении отделение установок маленьких детей от установок взрослых неприемлемо, поскольку оно скрывает тот факт, что дети конструируют свои антропоморфные установки во взаимодействии со взрослыми, которые не только обычно используют антропоморфный язык, но также участвуют в ролевых играх с детьми и предлагают им развлечения, в которых антропоморфизм доминирует.

А как насчет антропоморфизации животных? Как мы наблюдали, экспериментальные результаты не подтверждают, что он универсален у маленьких детей. Напротив, он приобретается именно в обществах, в которых контакт с животными нечастен. Как подчеркнули Herrmann et al. (2010), если мы побуждаем маленьких детей классифицировать, они делают это в соответствии с одушевленностью, то есть в соответствии с различием между одушевленными и неодушевленными объектами, различие, которое маленькие дети проводят уже в первый год жизни (DeLoache et al. , 2011). Это согласуется с экспериментами, показывающими, что дети в возрасте 6 месяцев отдают предпочтение естественным ситуациям, в которых экспериментатор разговаривает с человеком или хватает объект, по сравнению с неестественными ситуациями, в которых экспериментатор хватает человека или разговаривает с объектом (Molina et al. др., 2004).

Согласно этой точке зрения, основное различие, которое проводят маленькие дети, — это одушевленные и неодушевленные существа. Напротив, приписывание животным специфических человеческих качеств было бы приобретено.Детей, не имеющих информации о животных, учат использовать человеческую модель для интерпретации своего поведения. В свою очередь, антропоморфизированные животные используются, чтобы научить их поведенческим и моральным правилам человеческого общества. В обществах, где животные сосуществуют с людьми, дети лучше знают о них и имеют более конкретные модели для интерпретации их поведения. Здесь важно то, что это утверждение относится к представлениям о животных и должно отличаться от взаимодействия с ними. Взаимодействуя с животными, дети, у которых есть домашние животные, могут относиться к ним как к компаньонам и антропоморфизировать их, как это делают взрослые.

Предыдущие замечания иллюстрируют фундаментальное различие между антропоморфизмом как верой и антропоморфизмом, как он проявляется во взаимодействии. С моей точки зрения, рассматривать антропоморфизм как систему убеждений без учета его реляционного аспекта — это источник недопонимания и потенциально противоречивых результатов. Ниже я остановлюсь на этом подробнее.

Антропоморфизм во взаимодействии

Как мы уже заметили, когда антропоморфизм определяется как система убеждений, часто признается различие между сильными и слабыми убеждениями.Убеждения могут быть сильными, например, антропоморфными чертами, приписываемыми Богу во многих религиях, или слабыми, как в случае психических состояний, на мгновение приписываемых таким объектам, как автомобиль или компьютер. Например, в своей теории антропоморфизма Эпли и др. (2007) утверждают, что более слабые формы лучше описывать как «метафорические рассуждения». Однако они заключают, что «разница между слабой и сильной версиями антропоморфизма, как мы предполагаем, — это просто вопрос степени силы и поведенческих последствий убеждения, а не фундаментальное различие в характере» (стр.867) ».

Давайте посмотрим, почему бесполезно характеризовать антропоморфизм как форму веры.

Давайте рассмотрим концепцию «сильного убеждения» как часть антропоморфной системы убеждений. Как мы обсуждали в разделе «Что такое антропоморфизм и чем он не является», любая сущность может быть антропоморфизирована, включая артефакты и биологические сущности, такие как растения и животные. Люди могут антропоморфизировать не только кошек и собак, но также вредителей, роботов или замки. Нет требований к человеческому подобию или высокой степени сложности.Более того, одна и та же сущность может рассматриваться одним и тем же человеком поочередно как антропоморфно, так и реалистично, показывая, что это отношение не зависит от знания о сущности, которой обладает человек. Неуверенность, которую человек может испытывать по поводу реальной природы объекта, также не является объяснением. Очевидно, всем известен тот факт, что млекопитающее гораздо больше похоже на человека, чем на насекомое, и люди с большей вероятностью приписывают сложные когнитивные состояния приматам, чем тараканам (Eddy et al., 1993). Таким образом, люди имеют более или менее осознанное представление о scala naturae. Однако при определенных обстоятельствах насекомое также может быть антропоморфизировано. И наоборот, корова может быть объективирована, когда ее используют в пищу.

Давайте теперь посмотрим на идею «слабой веры». Как мы уже заметили, модель метафоры представлена ​​некоторыми авторами как более слабая форма веры, убеждения, которое имеет меньшее поведенческое воздействие. Можно ли считать процесс антропоморфизации формой метафоры? На самом деле модель метафор слишком универсальна, чтобы объяснить процесс обращения с нечеловеческими существами, как если бы они были людьми.Более того, концепция метафоры неадекватна в этом контексте, потому что цель антропоморфного процесса состоит не в описании ситуации, а в том, чтобы повлиять на нее. Мы неоднократно отмечали, что в антропоморфных представлениях содержание не имеет значения. Только реляционный контекст превращает представление в пример антропоморфизма. Активация процесса антропоморфизации объекта на мгновение затемняет имеющееся у человека реалистичное знание о нем. Однако ситуацию легко изменить, и объект можно снова увидеть с его фактическими характеристиками.Во всех случаях, которые мы наблюдали, антропоморфизация никогда не является вопросом степени. Это приписывание «все или ничего», отношение «фигура-фон».

Моя гипотеза состоит в том, что для объяснения существования несовместимых точек зрения на один и тот же объект мы должны определить обстоятельства, при которых происходит этот сдвиг от одной точки зрения к другой. Антропоморфизм — это не вера в его более сильные формы и не метафора в его более слабых формах. По сути, антропоморфизм — это способ отношения с нечеловеческой сущностью, обращаясь к ней, как к человеческому партнеру в коммуникативной ситуации.

Антропоморфизация объектов или биологических сущностей — это средство установить с ними отношения, работая с ними как с собеседниками в коммуникативном взаимодействии. Этот процесс приводит к автоматическому приписыванию преднамеренности и социального поведения. Антропоморфные отношения имеют две основные формы: сотрудничество и соревнование. Когда я устанавливаю этот тип отношений, я ожидаю, что сущность сотрудничает для достижения моих целей, и я использую коммуникативные средства, чтобы побуждать к сотрудничеству.Если я воспринимаю это как препятствие, я борюсь, чтобы его преодолеть. Очевидно, все это выдумка. Моя машина не станет более эффективной, потому что я говорю с ней, и, к сожалению, мои шансы выиграть в лотерею не увеличиваются, потому что я умоляю судьбу помочь мне. Решающим моментом здесь является то, что в этой ситуации нет никакой веры, слабой или сильной, просто потому, что люди не верят, что машины или лотереи имеют человеческий разум.

Самый естественный способ для людей влиять на действия других и заручиться их сотрудничеством — это общаться с ними, а это подразумевает приписывание психических и аффективных состояний.Та же самая модальность используется с нечеловеческими существами в процессе антропоморфизации. Таким образом, можно говорить, жаловаться, ругать, оправдывать, делать комплименты и т. Д. Любому субъекту, к которому он или она намеревается обратиться. Мотивы могут быть множественными, такими как неуверенность, страх, желание, надежда и т. Д., Но этот формат — единственный, который люди умеют использовать, чтобы влиять на других, то есть осуществлять коммуникативное взаимодействие. В случае установления антропоморфных отношений они будут воображаемыми.

Эта модель совместима с доказательствами существования индивидуальных различий в антропоморфизме (Waytz et al., 2010). Некоторые люди, которым не хватает социальных связей и чувствуют себя одинокими, могут быть более склонны устанавливать воображаемые отношения с нечеловеческими существами. Точно так же больной может чувствовать себя менее слабым и беспомощным, если он / она рассматривает свою болезнь как врага, с которым нужно бороться.

Этот подход позволяет нам увидеть с другой точки зрения сравнение между взрослыми и детьми в отношении антропоморфизма.Наиболее общепринятая позиция утверждает, что среди взрослых есть различия, но между взрослыми и детьми существует фундаментальная разница. Дети будут более подвержены антропоморфизму, чем взрослые (Epley et al., 2007). Однако данные показывают, что как у взрослых, так и у детей антропоморфизм проявляет одни и те же черты.

Мы определили антропоморфизм как отношения, которые человек устанавливает с нечеловеческой сущностью. Такие отношения разыгрываются путем помещения нечеловеческого существа в положение собеседника в воображаемой коммуникативной ситуации.Конечно, дети очень скоро познакомятся с этим форматом. С одной стороны, дети участвуют в коммуникативных взаимодействиях очень рано, задолго до овладения языком (Bateson, 1975; Bruner, 1975; Trevarthen, 1998; Liszkowski et al., 2012; Airenti, 2017). С другой стороны, столь же рано, они учатся распространять коммуникативный формат на нечеловеческих под предлогом (Harris, 2000). Можно даже сказать, что притворная игра — это прототип антропоморфной коммуникативной ситуации.

Дети приобретают коммуникативный формат во взаимодействии со взрослыми, а во взаимодействии со взрослыми они получают возможность распространить его на объекты и биологические сущности, реальные или воображаемые.Обратите внимание, что во время первого взаимодействия с младенцами взрослые включают их в коммуникативные игры, в которых дети участвуют с простыми звуками и ухмылками, а взрослые — с их гораздо более сложным жестовым и вербальным коммуникативным репертуаром. В этих прото-диалогах поведение младенцев интерпретируется (а иногда и чрезмерно) как преднамеренные реакции (Newson, 1979). Взрослые приписывают им психические и аффективные состояния, которые они не обязательно испытывают. Таким образом, взрослые, по крайней мере в нашем обществе, часто антропоморфизируют младенцев.В то же время они антропоморфизируют животных, реальных или представленных, и используют их для обучения детей различным аспектам умственной, социальной жизни и моральным правилам. Таким образом, если у детей есть отношение к антропоморфизации, взрослые в равной степени склонны к антропоморфизации, когда они относятся к младенцам. Точнее, в общении между родителями и детьми в качестве третьего партнера часто участвует нечеловек. Придумайте пример такого типа. Мать, указывая на плюшевого мишку ребенка, говорит ей: «Смотри, он смотрит на тебя.Он также хочет, чтобы вы выпили свое молоко! » или «Если вы не пьете молоко, он будет».

И у детей, и у взрослых может измениться стабильность отношений, лежащих в основе этого процесса. В некоторых случаях связь устойчивая. Это ситуация с отношениями маленького ребенка к объекту привязанности (плюшевый мишка, мягкая кукла, кусок ткани, одеяло, подушка и т. Д.). Как и взрослые, дети не приписывают объектам психические состояния на основании их перцептивного сходства с живыми существами.В одном исследовании дети 3-летнего возраста приписывали значительно больше психических состояний своей игрушке-привязанности, чем своей любимой игрушке (Gjersoe et al., 2015). Для детей старшего возраста и взрослых в целом это отношения, которые устанавливаются с домашним животным.

В других ситуациях связь устанавливается мгновенно в силу определенных обстоятельств. В этом случае диапазон возможностей широк. Дети, иногда вместе со взрослыми, играют в ролевые игры с реальными или воображаемыми объектами и животными.Дети и взрослые антропоморфизируют объекты любого типа, которые, например, могут быть приглашены к сотрудничеству или обвинены в проступке.

Модель одинакова как для постоянных отношений, так и для временных. Применение коммуникативного формата подразумевает, что в обоих случаях (1) актор воспринимает собеседника как намеренный и (2) действия собеседника воспринимаются как адресованные актору (Airenti et al., 1993).

Важно отметить, что эта модель отличает убеждения от антропоморфной атрибуции.Антропоморфная атрибуция не зависит от возможности того, что люди придерживаются антропоморфных представлений о животных. Этот коммуникативный формат всегда можно приостановить, и это показывает, что антропоморфная атрибуция не основана на убеждениях. Ребенок может без колебаний выбросить игрушку, к которой он ранее обращался как партнер в игре в жанре фэнтези. Взрослый будет водить ее или его машину, не думая, что он / она ранее призывал его вести себя хорошо.

С этой точки зрения мы можем пересмотреть точку зрения Пиаже в отношении анимизма маленьких детей.По его словам, дети приписывают сознание и свободу воли всем сущностям мира, потому что они не могут отличить себя от внешнего мира. Таким образом, антропоморфизм является продуктом заблуждения, неразрывности в терминах Пиаже, и ему суждено исчезнуть в зрелом возрасте.

Фактически, если мы примем модель взаимодействия, которую мы предложили здесь для объяснения антропоморфизма, очевидно, что маленькие дети и взрослые сосуществуют в континууме. Маленькие дети, как и взрослые, проявляют человеческую предрасположенность к вовлечению в коммуникативный формат нечеловеческих существ, и их отношение к антропоморфизму не зависит от их убеждений, истинны они или ложны.

Эта точка зрения лучше объясняет тот факт, что случаи антропоморфизма, которые рассматриваются как примеры замешательства детей, также очень распространены у взрослых, например, обвинение стены в причинении вреда или обвинение дождя в том, что он мешает запланированной деятельности. Важно отметить, что с этой точки зрения первая и вторая фазы детского анимизма по Пиаже также предстают в явной непрерывности. Вторая фаза характеризуется, согласно Пиаже, процессом интроекции, определяемым им как «тенденция помещать в других или в вещи те чувства, которые мы испытываем в результате их контакта» ( ibid., стр. 242). Иллюстрацией этого типа антропоморфизма является тот факт, что сознание боли предполагает приписывание злого умысла объекту, который является его источником. Это определение кажется несоответствующим и трудным для объяснения, если учесть, что атрибуция является продуктом убеждения. Если мы рассмотрим это с точки зрения отношений, это станет очень легко понять. Фактически, взаимность — это основная черта взаимодействий (Airenti, 2010). Собеседники ожидают, что между их действиями существует взаимная связь.Таким образом, одно из возможных человеческих средств реагирования на факт, вызванный нечеловеческим существом, — это персонифицировать нечеловеческое и поставить его на место адресата во взаимодействии. Это не просто анимизм, а скорее антропоморфизм, потому что в этом случае приписывание роли собеседника нечеловеческой сущности подразумевает приписывание ментальных и аффективных состояний. Если кто-то поранил палец и винит в этом причину, то это то же самое, если это неожиданно закрылась дверь или укусил щенок. Убеждения о преднамеренности дверей и щенков не подлежат сомнению.Приписывание подразумевает позиция в отношениях. Таким образом, маленькие дети, дети старшего возраста и взрослые могут иметь разные представления о нечеловеческих существах, но в этих ситуациях они реагируют одинаково. В то же время при разных обстоятельствах маленькие дети, как и взрослые, могут вести себя по отношению к одним и тем же нечеловеческим существам неантропоморфным, реалистичным образом.

Заключение

В этой статье я обсудил когнитивные процессы, лежащие в основе антропоморфизма.

Некоторые авторы предположили, что приписывание человеческих психических состояний и эмоций нечеловеческим существам основано на тех же механизмах мозга, которые люди разработали для понимания других людей (обзор см. В Urquiza-Haas and Kotrschal, 2015). Все стимулы, указывающие на одушевленность, автоматически активируют социальную сеть в мозгу. Этот процесс, согласно Уркиза-Хаас и Котршал (2015), сочетается с общими механизмами предметной области, такими как индуктивное и причинное рассуждение, на которое больше влияют культурные различия и индивидуальная изменчивость.

Моя гипотеза состоит в том, что необходимо провести решающее различие между антропоморфными верованиями и антропоморфными взаимодействиями. Главный постулат моего аргумента состоит в том, что антропоморфизм основан не на конкретных системах убеждений, а, скорее, на определенной модальности взаимодействия. Во взаимодействии нечеловеческое существо занимает то место, которое обычно приписывается собеседнику-человеку. Этот процесс означает, что антропоморфизм не зависит от представлений людей о природе и характеристиках антропоморфизованных сущностей.Эта точка зрения позволяет нам объяснить проблемы, которые возникают, если мы рассматриваем антропоморфизм как веру: (i) взрослые при определенных обстоятельствах могут антропоморфизировать сущности, даже если они прекрасно знают, что у них нет ментальной жизни; (ii) в зависимости от ситуации одна и та же сущность может быть антропоморфизирована или рассматриваться как объект; (iii) между антропоморфизированными сущностями нет согласованности; и (iv) существует индивидуальная изменчивость в антропоморфизации, и эта изменчивость происходит от аффективных состояний, а не от разной степени знания о сущности, которая антропоморфизируется, или большей или меньшей наивности человека, который антропоморфизируется.

В процессе антропоморфизации устанавливается воображаемый диалог с сущностью. Этот формат подразумевает присвоение психических и аффективных состояний. Я утверждаю, что этот формат лежит в основе любой формы антропоморфизма. Этот формат активируется каждый раз, когда человек вступает в контакт с нечеловеческой сущностью. Что могут измениться, так это мотивации, побуждающие человека устанавливать отношения с объектом, событием или биологической сущностью; тип отношения; и приписываемая сложность менталитета.Именно на этом уровне важны культурные различия. Например, этот процесс может повлиять на отношения, которые обычно принимаются с животными. В Европе или США кошки — типичные домашние животные и считаются идеальными компаньонами, тогда как в Корее их не принимают в этой роли. Также есть место для индивидуальной вариативности. Даже в обществе, которое ценит ценность товарищеских отношений, предлагаемых домашними животными, сила связи, которую люди устанавливают с ними, варьируется, и вместе с этим меняется и сложность приписываемого менталитета, такого как приписывание вторичных эмоций.

С этой точки зрения также легче понять антропоморфизм у детей. Дети очень рано усваивают коммуникативный формат, допускающий антропоморфизацию. Таким образом, они могут применять его так же, как и взрослые. В этом смысле нет отличия от взрослых. Нет никаких оснований постулировать конкретную анимистическую форму мышления, которая была бы характерна только для детей и для которой нет доказательств.

Если мы отделим активацию антропоморфной атрибуции от убеждений о нечеловеческих существах, очевидный факт, что знания детей об этих существах не так развиты, как знания взрослых, не имеет значения.На самом деле, когда мы спрашиваем детей об их убеждениях, это их ограниченные знания, а не недоразвитая форма мышления. Возможные различия касаются только тех аспектов, которые влияют на изменчивость среди взрослых, то есть мотивации, типов отношений и менталитета, приписываемых нечеловеческим существам. Эти аспекты связаны с возрастом. В частности, это верно для атрибуции психических и аффективных состояний. В антропоморфной атрибуции дети используют ту же теорию умственных способностей, которую они используют во взаимодействии с людьми и которая соответствует их стадиям развития.

В заключение, рано приобретенные коммуникативные и творческие способности позволят даже маленьким детям распространить на нечеловеков формат взаимодействия, который они используют в своих повседневных отношениях. Что касается атрибуции ментальности, ее сложность будет зависеть от текущего развития теории разума (Airenti, 2015a, 2016).

Этот подход также полезен для объяснения того, как взрослые и дети влияют друг на друга в антропоморфном процессе, развивающемся в их взаимодействиях.Хотя человеческая предрасположенность к антропоморфизму уже проявляется у младенцев, его использование так часто встречается у детей, потому что оно активно поддерживается взрослыми. Взрослые, которые обычно почти не осознают собственного использования антропоморфизма, явно используют его в своих взаимодействиях с маленькими детьми. Оба они поощряют ролевые игры и рассказывание историй, в которых люди, не относящиеся к человеку, включая не только животных, но и другие биологические сущности, такие как растения или предметы, антропоморфизируются. Намерение часто носит чисто педагогический характер.Таким образом, дети должны усваивать знания, а также социальные и моральные правила. Основная идея заключается в том, что обучение, например, с помощью историй о животных, должно быть более естественным и простым для детей. На самом деле это мнение опровергается экспериментальными исследованиями. Ряд исследований показал, что детям нравится слушать рассказы, но что обучению не способствует присутствие антропоморфных персонажей. Фактически, дети с большей вероятностью перенесут в реальный мир знания, полученные из реалистичных историй, чем из антропоморфных историй (Ларсен и др., 2018). Таким образом, тот факт, что антропоморфизм является фундаментальным инструментом обучения детей, кажется предубеждением взрослых. Эта тема все еще малоизучена: разъяснение того, как взрослые видят детский антропоморфизм, было бы очень полезно для лучшего понимания антропоморфизма в целом. Интуитивно можно сказать, что взрослые антропоморфизируют младенцев так же, как домашних животных. Когда взрослые взаимодействуют с младенцами, они приписывают им такую ​​же сложную теорию разума. В то же время взрослые постоянно приводят детей к антропоморфизму.Все эти вопросы требуют дальнейшего изучения. Несомненно то, что антропоморфизм взрослых и детей взаимосвязаны и что невозможно обсуждать антропоморфизм детей, не принимая во внимание народную психологию взрослых в отношении детей.

В заключение в этой статье я утверждал, что антропоморфизм — это не форма веры, а, скорее, средство установления отношений с нечеловеческими существами, как если бы они были людьми. Антропоморфизм — это базовая человеческая установка, которая начинается у младенцев и сохраняется на протяжении всей жизни.Разница между взрослыми и детьми заключается в усложнении одних и тех же психических процессов.

Авторские взносы

Автор подтверждает, что является единственным соавтором этой работы, и одобрил ее к публикации.

Заявление о конфликте интересов

Автор заявляет, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Сноски

1. Проблемы, создаваемые перцептивным сходством между роботами и людьми, были впервые обнаружены в работе Мори о сверхъестественной долине (Mori, 1970).Мори утверждал, что сходство с людьми не обязательно приводит к знакомству. На графике, рассматривающем знакомство как функцию внешнего вида робота, по мере того, как роботы кажутся более похожими на людей, чувство знакомства людей возрастает до точки, где оно погружается в зловещую долину. Мур (2012) предложил математическое объяснение этого эффекта. Грей и Вегнер (2012) предположили, что люди могут находить роботов «нервирующими», потому что их внешний вид подсказывает атрибуцию разума.
2. Один широко обсуждаемый вопрос касается когнитивных и аффективных способностей, которыми на самом деле обладают разные виды.Эта проблема связана с вопросами, касающимися прав животных и обязанностей человека по обеспечению их благополучия. Другой вопрос: полезно ли приписывание животных человеческих характеристик для понимания их природы и потребностей (Root-Bernstein et al., 2013).
3. В литературе было много споров относительно воспроизводимости и надежности результатов, полученных в рамках этой экспериментальной парадигмы (Hamlin et al., 2012a, b; Scarf et al., 2012a, b; Cowell and Decety, 2015; Hamlin, 2015; Сальвадори и др., 2015; Nighbor et al., 2017). Несомненно, потребуются дополнительные исследования, чтобы определить концепцию основной морали. Для моего аргумента достаточно того факта, что младенцы приписывают намерения геометрическим объектам (факт, который широко признается исследователями, применяющими различные подходы).
4. Simion et al. (2008) показали, что различие между биологическим и небиологическим движением и предпочтение биологического движения уже присутствует у двухдневных младенцев.
5. Я не рассматриваю здесь антропоморфизм, поскольку его можно найти в письменных или устных религиозных текстах.В этом случае у нас действительно есть четкая система убеждений, которую должны разделять люди, исповедующие одну религию. Однако эти системы построены на антропоморфных отношениях (Severi, 2018).
6. Связь между антропоморфизмом и коммуникацией была предложена Горовицем и Бекоффом (2007), которые предполагают, что антропоморфизация может происходить, когда поведение животных следует правилам человеческого общения.

Список литературы

Абелл, Ф., Ф. Хаппе и У. Фрит (2000). Разве треугольники обманывают? Приписывание психических состояний анимированным формам при нормальном и ненормальном развитии. J. Cognit. Dev. 15, 1–16. DOI: 10.1016 / S0885-2014 (00) 00014-9

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Айренти, Г. (2010). Возможна ли натуралистическая теория коммуникации? Cognit. Syst. Res. 11, 165–180. DOI: 10.1016 / j.cogsys.2009.03.002

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Аиренти, Г.(2015b). Когнитивные основы антропоморфизма: от родства к эмпатии. Внутр. J. Soc. Робот. 7, 117–127. DOI: 10.1007 / s12369-014-0263-x

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Айренти, Г. (2017). «Прагматическое развитие» / Под ред. Исследования в области клинической прагматики , изд. Л. Каммингс (Cham: Springer-Verlag), 3–28. DOI: 10.1007 / 978-3-319-47489-2_1

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Айренти, Г., Бара, Б. Г., и Коломбетти, М.(1993). Беседа и поведенческие игры в прагматике диалога. Cognit. Sci. 17, 197–256. DOI: 10.1207 / s15516709cog1702_2

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Эндрюс, К. (2015). Животный разум: философия познания животных. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Рутледж.

Google Scholar

Берри, Д. С., Спрингер, К. (1993). Структура, движение и восприятие дошкольниками социальной причинности. Ecol. Psychol. 5, 273–283.DOI: 10.1207 / s15326969eco0504_1

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Капораэль, Л. Р., и Хейес, К. М. (1997). «Зачем антропоморфизируются? Народная психология и другие истории », в Anthropomorphism, Anecdotes, and Animals , ред. Р. У. Митчелл, Н. С. Томпсон и Х. Л. Майлз (Олбани, штат Нью-Йорк: SUNY Press), 59–73.

Google Scholar

Кэри, С. (1985). Концептуальные изменения в детстве. Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

Google Scholar

Коуэлл, Дж.М., Десети Дж. (2015). Неврология имплицитной моральной оценки и ее связь с щедростью в раннем детстве. Curr. Биол. 25, 93–97. DOI: 10.1016 / j.cub.2014.11.002

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Дассер В., Ульбек И. и Премак Д. (1989). Восприятие намерения. Наука 243, 365–367. DOI: 10.1126 / science.26

CrossRef Полный текст | Google Scholar

ДеЛоаш, Дж. С., Пикард, М. Б., Лобуэ, В. (2011). «Как маленькие дети думают о животных», в книге «Как животные влияют на нас: изучение влияния взаимодействия человека и животного на развитие ребенка и здоровье человека», , ред. П. Маккардл, С. МакКьюн, Дж. А. Гриффин и В. Махолмс ( Вашингтон, округ Колумбия: Американская психологическая ассоциация), 85–99. DOI: 10.1037 / 12301-004

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Эдди Т. Дж., Гэллап Г. Г. и Повинелли Д. Дж. (1993). Приписывание когнитивных состояний животным: антропоморфизм в сравнительной перспективе. J. Soc. Выпуски 49, 87–101. DOI: 10.1111 / j.1540-4560.1993.tb00910.x

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Фидлер М., Лайт П. и Косталл А. (1996). Психологическое описание поведения собак: владельцы домашних животных и не владельцы. Anthrozoös 9, 196–200. DOI: 10.2752 / 089279396787001356

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ганеа П. А., Кэнфилд К. Ф., Гафари К. С. и Чжоу Т. (2014). Говорят ли кавалеры? Влияние антропоморфных книг на знания детей о животных. Фронт. Psychol. 5: 283. DOI: 10.3389 / fpsyg.2014.00283

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Гердтс, М. С. (2016). (Не) настоящие животные: антропоморфизм и ранние знания о животных. Child Dev. Перспектива. 10, 10–14. DOI: 10.1111 / cdep.12153

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Гергей, Г., Надасди, З., Чибра, Г., и Биро, С. (1995). Принятие намеренной позы в возрасте 12 месяцев. Познание 56, 165–193.DOI: 10.1016 / 0010-0277 (95) 00661-H

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Джерсоу, Н. Л., Холл, Э. Л., и Худ, Б. (2015). Дети приписывают игрушкам умственную жизнь, когда они эмоционально привязаны к ним. Cognit. Dev. 34, 28–38. DOI: 10.1016 / j.cogdev.2014.12.002

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Гатри, С. Э. (1993). Лица в облаках. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.

Google Scholar

Гатри, С.Э. (2002). «Анимизм животных: эволюционные корни религиозного познания», в Современные подходы в когнитивной науке о религии , ред. И. Пюйсяйнен и В. Анттонен (Лондон: Continuum), 38–76.

Google Scholar

Хэмлин, Дж. К. (2015). Аргументы в пользу социальной оценки довербальных младенцев: пристальное внимание к своей цели приводит к тому, что младенцы предпочитают Помощников перед Хиндерерами в парадигме холма. Фронт. Psychol. 5: 1563. DOI: 10.3389 / fpsyg.2014.01563

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хэмлин, Дж.К., Винн К. и Блум П. (2012a). «Тонкая социальная оценка: ассоциации не учитываются. В ответ на статьи Шарфа Д., Имута К., Коломбо М. и Хейн Х. (2012). Золотое правило или соответствие валентности? Методологические проблемы. Proc. Natl. Акад. Sci USA 109: E1427. DOI: 10.1073 / pnas.1204712109

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хэмлин, Дж. К., Винн, К., Блум, П. (2012b). Случай для социальной оценки младенцев. Ответ на Шарф Д., Имута К., Коломбо, М., и Хейн, Х. (2012). Социальная оценка или простая ассоциация? Простые ассоциации могут объяснить нравственное мышление младенцев. PLoS One 7: e42698. DOI: 10.1371 / journal.pone.0042698

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Харрис, П. Л. (2000). Работа воображения. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Уайли-Блэквелл.

Google Scholar

Хайдер Ф. и Зиммель М. (1944). Экспериментальное исследование кажущегося поведения. Am. J. Psychol. 57, 243–259. DOI: 10.2307 / 1416950

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Херрманн П., Ваксман С. Р. и Медин Д. Л. (2010). Антропоцентризм — не первый шаг в рассуждении детей о мире природы. Proc. Natl. Акад. Sci. США 107, 9979–9984. DOI: 10.1073 / pnas.1004440107

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Горовиц, А. К., Бекофф, М. (2007). Натурализация антропоморфизма: поведенческие подсказки к гуманизации животных. Anthrozoös 20, 23–35. DOI: 10.2752 / 089279307780216650

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кислер С., Ли С. и Крамер А. (2007). Эффекты взаимоотношений в психологических объяснениях нечеловеческого поведения. Anthrozoös 19, 335–352. DOI: 10.2752 / 089279306785415448

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Клин, А. (2000). Приписывание социального значения неоднозначным визуальным стимулам при высокофункциональном аутизме и синдроме Аспергера: задача социальной атрибуции. J. Child Psychol. Психиатрия 41, 831–846. DOI: 10.1111 / 1469-7610.00671

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ларсен, Н. Э., Ли, К., и Ганеа, П. А. (2018). Способствуют ли сборники рассказов с антропоморфными персонажами животных просоциальному поведению маленьких детей? Dev. Sci. 21: e12590. DOI: 10.1111 / desc.12590

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Лесли, А. (2002). «Пересмотр притворства и репрезентации», в «Репрезентация, память и развитие», , ред.Л. Штейн, П. Дж. Бауэр и М. Рабиновиц (Махва, Нью-Джерси: Lawrence Erlbaum Associates), 103–114.

Google Scholar

Лишковски, У., Браун, П., Каллаган, Т., Такада, А., и Де Вос, К. (2012). Прелингвистический жестовой универсум человеческого общения. Cognit. Sci. 36, 698–713. DOI: 10.1111 / j.1551-6709.2011.01228.x

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

млн лет назад Л. и Лиллард А. С. (2006). Где настоящий сыр? Способность маленьких детей различать реальные и воображаемые действия. Child Dev. 77, 1762–1777. DOI: 10.1111 / j.1467-8624.2006.00972.x

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Маркова, Г., Легерсти, М. (2015). Роль материнского поведения в притворстве детей второго года жизни. Cognit. Dev. 34, 3–15. DOI: 10.1016 / j.cogdev.2014.12.011

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Мартенс П., Эндерс-Слегерс М.-Дж. и Уокер Дж. К. (2016). Эмоциональная жизнь домашних животных: привязанность и субъективные претензии владельцев кошек и собак. Anthrozoös 29, 73–88. DOI: 10.1080 / 08927936.2015.1075299

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Медин, Д., Ваксман, С., Вудринг, Дж., И Вашинаваток, К. (2010). Ориентация на человека не является универсальной чертой рассуждений маленьких детей: культура и опыт имеют значение при рассуждении о биологических объектах. Cognit. Dev. 25, 197–207. DOI: 10.1016 / j.cogdev.2010.02.001

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Мишотт, А.(1946/1963). Восприятие причинности. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Основные книги.

Google Scholar

Молина, М., Ван де Валле, Г. А., Кондри, К., и Спелке, Э. С. (2004). Различие между живым и неодушевленным в младенчестве: развитие чувствительности к ограничениям человеческих действий. J. Cognit. Dev. 5, 399–426. DOI: 10.1207 / s15327647jcd0504_1

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Монтгомери Д. Э. и Монтгомери Д. А. (1999). Влияние движения и результата на атрибуцию намерений маленькими детьми. руб. J. Dev. Psychol. 17, 245–261. DOI: 10.1348 / 0261510958

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Мори, М. (1970). Жуткая долина. Энергия 7, 33–35.

Google Scholar

Моррис П., Лесли С. и Найт С. (2012). Вера в разум животных: влияет ли знакомство с животными на представления об эмоциях животных? Soc. Anim. 20, 211–224. DOI: 10.1163 / 15685306-12341234

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ньюсон, Дж.(1979). «Рост взаимопонимания между младенцем и опекуном», в Before Speech , ed. М. Буллова (Кембридж: издательство Кембриджского университета), 207–222.

Google Scholar

Найбор, Т., Кон, К., Норманд, М., и Шлингер, Х. (2017). Стабильность предпочтения младенцев просоциальных других: значение для исследований, основанных на парадигмах единственного выбора. PLoS One 12: e0178818. DOI: 10.1371 / journal.pone.0178818

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Оатли, К., и Юилл, Н. (1985). Восприятие личных и межличностных действий в мультфильме. руб. J. Soc. Psychol. 24, 115–124. DOI: 10.1111 / j.2044-8309.1985.tb00670.x

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Панксепп Дж., Бивен Л. (2012). Археология разума: нейроэволюционные истоки человеческих эмоций. Нью-Йорк, Нью-Йорк: WW Norton & Company.

Google Scholar

Пиаже, Дж. (1928). Logique génétique et sociologie. Ред.Филос. France l’Étranger 53, 167–205.

Google Scholar

Пиаже, Ж. (1926/1929). Детское представление о мире. Лондон: Рутледж и Кеган Пол.

Google Scholar

Подбершек, А. Л. (2009). Что можно погладить и поесть: содержание и потребление собак и кошек в Южной Корее. J. Soc. Выпуски 65, 615–632. DOI: 10.1111 / j.1540-4560.2009.01616.x

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ричерт Р.А., Шаубер, А. Б., Хоффман, Р. Э., и Тейлор, М. (2009). Учимся у фантастических и реальных персонажей в дошкольном и детском саду. J. Cognit. Dev. 10, 41–66. DOI: 10.1080 / 15248370

6594

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Рут-Бернштейн, М., Дуглас, Л., Смит, А., и Вериссимо, Д. (2013). Антропоморфизированные виды как инструменты сохранения: полезность вне просоциальных, умных и страдающих видов. Biodivers. Консерв. 22, 1577–1589.DOI: 10.1007 / s10531-013-0494-4

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Сальвадори, Э., Блазекова, Т., Волейн, А., Карап, З., Татоне, Д., Маскаро, О., и Чибра, Г. (2015). Исследование силы предпочтения младенцев помощников по сравнению с мешающими: две попытки репликации Хэмлина и Винна (2011). PLoS One 10: e0140570. DOI: 10.1371 / journal.pone.0140570

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шарф, Д., Имута, К., Коломбо, М., и Хейн, Х. (2012a). Золотое правило или соответствие валентности? Методологические проблемы в Hamlin et al. Proc. Natl. Акад. Sci. США 109: E1426. DOI: 10.1073 / pnas.1204123109

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шарф, Д., Имута, К., Коломбо, М., и Хейн, Х. (2012b). Социальная оценка или простая ассоциация? Простые ассоциации могут объяснить нравственное мышление младенцев. PLoS One 7: e42698. DOI: 10.1371 / journal.pone.0042698

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шолль, Б.Дж. И Гао Т. (2013). «Восприятие одушевленности и интенциональности: визуальная обработка или суждение более высокого уровня?» В Социальное восприятие: обнаружение и интерпретация одушевленности, действия и намерения , ред. М. Д. Резерфорд и В. А. Кулмайер (Кембридж: MIT Press), 197–230. DOI: 10.7551 / mitpress / 9780262019279.003.0009

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шолль, Б. Дж., И Тремуле, П. Д. (2000). Перцептивная причинность и одушевленность. Trends Cognit. Sci. 4, 299–309.DOI: 10.1016 / S1364-6613 (00) 01506-0

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Серпелл, Дж. А. (2009). Завести наших собак и поесть их: почему животные — это социальная проблема. J. Soc. Выпуски 65, 633–644. DOI: 10.1111 / j.1540-4560.2009.01617.x

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Севери, К. (2018). Захват воображения. Предложение к антропологии мысли. Чикаго, Иллинойс: Издательство Чикагского университета.

Google Scholar

Снеддон, Л.У., Элвуд Р. В., Адамо С. А. и Лич М. С. (2014). Определение и оценка боли животных. Anim. Behav. 97, 201–212. DOI: 10.1016 / j.anbehav.2014.09.007

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Спрингер, К., Мейер, Дж. А. и Берри, Д. С. (1996). Невербальные основы социального восприятия: изменение чувствительности к паттернам движения, которые выявляют межличностные события, в процессе развития. J. Не глагол. Behav. 20, 199–211. DOI: 10.1007 / BF02248673

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Штерн, Д.Н. (1985/2000). Межличностный мир младенца: взгляд из психоанализа и психологии развития , 2-е изд. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: основные книги.

Google Scholar

Trevarthen, C. (1980). «Основы интерсубъективности: развитие межличностного и кооперативного понимания», в Социальные основы языка и мысли: Очерки в честь Джерома Брунера , изд. Д. Олсон (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: В. В. Нортон), 316–342.

Google Scholar

Trevarthen, C.(1998). «Концепция и основы детской интерсубъективности», в Интерсубъективная коммуникация и эмоции в раннем онтогенезе, , изд. С. Бротен (Кембридж: издательство Кембриджского университета), 15–46.

Google Scholar

Уркиса-Хаас, Э. Г., и Котршал, К. (2015). Разум, стоящий за антропоморфным мышлением: приписывание психических состояний другим видам. Anim. Behav. 109, 167–176. DOI: 10.1016 / j.anbehav.2015.08.011

CrossRef Полный текст | Google Scholar

ван Бюрен, Б., Удденберг, С., Шолль, Б. Дж. (2016). Автоматичность восприятия анимации: целенаправленное движение в простых формах влияет на зрительно-моторное поведение, даже если задача не имеет значения. Психон. Бык. Ред. 23, 797–802. DOI: 10.3758 / s13423-015-0966-5

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ван де Вондервурт, Дж. У., и Хэмлин, К. Дж. (2016). Доказательства интуитивной морали: довербальные младенцы проводят социоморальные оценки. Child Dev. Перспектива. 10, 143–148. DOI: 10.1111 / cdep.12175

CrossRef Полный текст | Google Scholar

фон Икскюлл, Й. (1934/1992). Прогулка по мирам животных и людей: иллюстрированная книга невидимых миров. Семиотика 89, 319–391. DOI: 10.1515 / semi.1992.89.4.319

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Уэйц, А., Качиоппо, Дж., И Эпли, Н. (2010). Кто видит человека? Устойчивость и важность индивидуальных различий в антропоморфизме. Перспектива.Psychol. Sci. 5, 219–232. DOI: 10.1177 / 17456

369336

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Веллман, Х. М. (1990). Детская теория разума. Кембридж: MIT Press.

Google Scholar

Уилкинс, А., М., МакКрэй, Л.С., и Макбрайд, Э.А. (2015). Факторы, влияющие на приписывание человеческих эмоций животным. Anthrozoös 28, 357–369. DOI: 10.1080 / 08927936.2015.1052270

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Вулли, Дж.Д., и Веллман, Х. М. (1990). Понимание детьми реальности, нереальности и внешнего вида. Child Dev. 61, 946–961. DOI: 10.2307 / 1130867

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Винн К., Блум П. (2013). «Моральный младенец» в Справочнике по моральному развитию , 2-е изд., Ред. М. Киллен и Дж. Сметана (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Тейлор и Фрэнсис), 435–453.

Google Scholar

Интерсубъективность, воображение и теория разума

Front Psychol.2018; 9: 2136.

Департамент психологии, Центр логики, языка и познания, Туринский университет, Турин, Италия

Отредактировал: Ален Морин, Университет Маунт-Роял, Канада

Рецензент: Генри Д. Шлингер, Калифорния Государственный университет, Лос-Анджелес, США; Фьоренцо Лаги, Университет дельи Рома Ла Сапиенца, Италия; Курт Котршал, Университет Вены, Австрия

Эта статья была отправлена ​​в Cognitive Science, раздел журнала Frontiers in Psychology

Поступила в редакцию 28 мая 2018 г .; Принята в печать 17 октября 2018 г.

Это статья в открытом доступе, распространяемая в соответствии с условиями лицензии Creative Commons Attribution License (CC BY). Использование, распространение или воспроизведение на других форумах разрешено при условии указания автора (авторов) и правообладателя (ов) и ссылки на оригинальную публикацию в этом журнале в соответствии с принятой академической практикой. Запрещается использование, распространение или воспроизведение без соблюдения этих условий.

Эта статья цитируется в других статьях в PMC.

Abstract

Люди часто приписывают антропоморфные особенности, мотивы и поведение животным, артефактам и природным явлениям. Исторически сложилось так, что многие интерпретации этого отношения давались в разных дисциплинах. Что общего у большинства интерпретаций, так это отличие детских проявлений этого отношения, которые считаются «естественными», от проявлений у взрослых, которые необходимо объяснять, прибегая к конкретным обстоятельствам. В этой статье я утверждаю, что антропоморфизм основан не на конкретных системах убеждений, а, скорее, на взаимодействии.Во взаимодействии нечеловеческое существо занимает место, которое обычно приписывается собеседнику-человеку, что означает, что оно не зависит от убеждений, которые люди могут иметь о природе и особенностях антропоморфизированных сущностей. Эта точка зрения позволяет нам объяснить проблемы, которые возникают, если мы рассматриваем антропоморфизм как веру: (i) взрослые при определенных обстоятельствах могут антропоморфизировать сущности, даже если они прекрасно знают, что у этих сущностей нет ментальной жизни; (ii) в зависимости от ситуации одна и та же сущность может быть антропоморфизирована или рассматриваться как объект; (iii) между антропоморфизированными сущностями нет согласованности; (iv) существует индивидуальная изменчивость в антропоморфизации, и эта изменчивость происходит от аффективных состояний, а не от разной степени знания об антропоморфизированной сущности или большей или меньшей наивности человека, который антропоморфизируется.С этой точки зрения антропоморфизм — это базовая человеческая установка, которая начинается у младенцев и сохраняется на протяжении всей жизни. Разница между взрослыми и детьми не качественная, а вопрос сложности.

Ключевые слова: антропоморфизм, развитие, притворство, интерсубъективность, теория разума, воображение

Введение

Люди часто приписывают антропоморфные черты, мотивы и поведение животным, артефактам и природным явлениям.Исторически сложилось так, что многие интерпретации этого отношения давались в разных дисциплинах (см. Guthrie, 1993, где подробно рассматриваются различные точки зрения). Общим для большинства интерпретаций является то, что они различают детские проявления этого отношения, которые считаются «естественными», от событий взрослых, которые считаются исключительными и должны быть объяснены (Caporael and Heyes, 1997; Epley et al., 2007; Дейси, 2017). Особые обстоятельства, например неуверенность, страх, беспомощность, могут оправдать у взрослых приписывание антропоморфных характеристик невидимым и угрожающим причинам заболеваний, таким как бактерии или вирусы.Некоторые особо опасные природные явления, такие как грозы или пожары, также могут быть описаны в антропоморфных терминах.

Заметным исключением из идеи, первоначально представленной в психологии развития Пиаже (1926/1929), что анимизм — это прежде всего проявление иррационального мышления детей, которое настигает взрослую жизнь, является позиция, выраженная Гатри (1993). Гатри утверждает, что анимизм и антропоморфизм, отнюдь не иррациональные, являются разумными ответами на неоднозначность мира восприятия.Гатри предлагает следующий пример. Если вы бегаете трусцой в регионе, который хорошо известен наличием медведей, на первый взгляд, вы, скорее всего, ошибетесь, что валуны — это медведи. Фактически, эти кратковременные иллюзии показывают, что люди реагируют на неоднозначность восприятия, используя стратегию «лучше перестраховаться, чем сожалеть». Эта стратегия продиктована необходимостью обнаружения возможных реальных угрожающих агентов, и она не является специфической для человека, а скорее присуща другим животным (Guthrie, 2002). Согласно этой точке зрения, анимизм и антропоморфизм следует рассматривать как континуум.Люди интерпретируют мир с помощью человекоподобных моделей, потому что человеческие мысли и действия — это высшая организация, которую они знают. Таким образом, религиозный антропоморфизм представляет собой «высшую ступень» стратегии приписывания внешней среде как можно большего порядка и значения.

Далее я буду утверждать, что позиция Пиаже, утверждающая, что дети особенно склонны к антропоморфизму, потому что у них еще не развито рациональное мышление, несостоятельна. Я также буду утверждать, что определение антропоморфизма Гатри как адаптивной формы восприятия не учитывает использование антропоморфизма в повседневной жизни.Я буду утверждать, что антропоморфизм — это особая форма взаимодействия с нечеловеческими существами, которую дети реализуют на ранних этапах своего развития и которая сохраняется во взрослой жизни.

Я начну свой аргумент с обсуждения самой концепции антропоморфизма.

Что такое антропоморфизм и чем он не является

Давайте сначала определим анимизм, антропоморфизм и их связь.

Термин анимизм обычно используется для обозначения приписывания намеренного действия и общей концепции «жизни» объектам и природным явлениям.Антропоморфизм — это более конкретно приписывание человеческих психических состояний или аффектов нечеловеческим существам. Эти два понятия различны и в то же время строго связаны. Можно сказать, что анимизм — более слабая форма антропоморфизма. Однако, когда люди приписывают жизнь нечеловеческим существам, они часто также приписывают им человеческие психические и аффективные состояния.

Обрисовать в общих чертах все формы, которые могут принимать анимизм и антропоморфизм, — важная задача. Попробуем, тем не менее, предложить некоторые различия.

Первое явление, которое мы можем определить как антропоморфизм, — это перцептивное восприятие. Это явление иллюстрируется, например, «видением лиц в облаках», по словам Гатри (1993). Люди могут определять характеристики восприятия живых существ в природных объектах. Например, мы можем увидеть человеческое лицо на луне или лошадь в облаках. Эта форма воображения кажется очень простой у людей. Мы находим захватывающие примеры этого в доисторических пещерах, где иногда мы обнаруживаем, что естественная форма стены была подчеркнута художником, который таким образом сделал вид, будто он / она «видел» в ней очертания животного.Люди часто используют фантазию, чтобы выйти за рамки простых фактов и включить простые объекты или изображения в контекст повествования, что делает их более привлекательными и значимыми. Однако я сомневаюсь, что явления этого типа можно рассматривать как форму анимизма или антропоморфизма, а не просто проявление человеческого воображения. Фактически, аспект восприятия, простое распознавание человеческой или животной формы не соответствует определению анимизма, даже в его более слабой форме. В конце концов, распознавание черт человека или животных в группе облаков — лишь одна из возможностей.В облаках мы также можем видеть артефакты, такие как карета, или другие природные объекты, такие как водопад или дерево.

Процесс воображаемой трансформации может стать особенно заметным в некоторых случаях, когда наша фантазия вызвана сильными чувствами. Тот факт, что мы видим опасное животное в скале, ничем не отличается от того, что случайный шум позади нас, когда мы идем по темной и уединенной улице, превращается в след потенциального нападающего. В других случаях мы можем на мгновение узнать в незнакомце, идущем по улице, кого-то, кого мы очень хотим увидеть, даже если мы знаем, что это невозможно.В этих ситуациях мы материализуем объекты наших страхов или желаний. Однако это краткие иллюзии, которые быстро исчезают.

Как утверждает Гатри (2002), есть основания полагать, что эти иллюзии также присутствуют в животном мире. Он предлагает примеры, некоторые из них взяты у фон Юкскюля (1934/1992). Например, наблюдали, как скворец ловит, ловит и, наконец, проглатывает муху, которой не было, — это «волшебный» феномен, согласно Юкскюллю, и продукт воображения, согласно Гатри.В этом случае сильный «кормовой тон» в мире скворцов «заставил» воображаемую муху появиться в отсутствие реального раздражителя. Такая ситуация поддерживает точку зрения Гатри о том, что нет четкого разделения между людьми и другими животными, когда воображение — это почти инстинктивная реакция на окружающую среду, продиктованная «тоном» нынешнего мира субъекта, если использовать прекрасное выражение Уэкскюлла. Однако здесь мы снова не рассматриваем случай анимизма. Феномен этого типа — просто, по крайней мере, в человеческом мире, непреднамеренная ошибка.Если человеку удается вернуть себе хладнокровие, иллюзия исчезает, и он или он сразу же распознает неверное толкование.

Таким образом, в отличие от Гатри, я считаю, что антропоморфизм — также в его более слабой форме, то есть анимизм — не имеет перцептивной природы. Просто увидеть человеческое лицо на Луне — это не приписывание преднамеренной жизни. То, что может превратить наше представление о Луне как лице из простой фантазии в антропоморфный опыт, — это тот факт, что мы приписываем этому лицу намеренную стойку.Мы можем представить, например, что луна смотрит на нас, и это отношение можно определить как анимистическое. Антропоморфизм может появиться, например, когда, как только эта атрибуция простого интенционального состояния реализована, мы можем начать думать, что лицо разделяет нашу печаль или счастье, или что оно задает нам вопросы, или мы можем даже увидеть его как угрожающее или глупо безразличное. нашим чувствам.

Следуя этому подходу, можно сказать, что даже в случае угрожающих событий, таких как гроза, пожар или болезнь, антропоморфизируется не само событие, а скорее отношения, которые человек устанавливает с ним.Типичный контекст, который предлагается в этих обстоятельствах, — это битва, в которой люди чувствуют себя вовлеченными против агрессии злой силы / намерения, которая стремится уничтожить их или их активы. Используемый язык явно преднамерен, и это оправдывает столь же преднамеренный ответ. Например, американские пожарные «видят в лесных пожарах хитрые и подстерегающие опасения» и думают, что они должны их выследить (Guthrie, 1993). Олицетворение смертельных болезней превращает болезненный период, который человек переживает, в драку, а смерть — в героическое падение в битве.В радиопередаче спортсменка высокого уровня, которой пришлось прервать свою деятельность из-за физических проблем, описала свое возвращение к соревнованиям в результате того, что ей удалось заключить сделку со своим телом, которое было персонифицировано и наблюдалось как отдельное от нее.

То, что мы сказали о природных фактах или событиях, становится гораздо более очевидным, когда мы анализируем другие возможные объекты антропоморфизации, то есть артефакты и животных. Что касается артефактов, мы антропоморфизируем тех, кто что-то «делает» для нас или вместе с нами.Неудивительно, что роботы или компьютеры — это механизмы, которые мы наиболее антропоморфизируем, поскольку они специально созданы для взаимодействия с людьми (Airenti, 2015b). ¹ Тем не менее, более простые устройства, которые производят полезную деятельность, такие как кофеварка, банкомат или будильник, также должны «сотрудничать» с нами. Мы также можем антропоморфизировать объекты, которые мы видим как препятствия для наших действий, например, дверь, которая не открывается. Мы можем даже проклясть дверь, как если бы она намеренно сопротивлялась нашим попыткам открыть ее.Фактически, сотрудничество и препятствие связаны, поскольку мы воспринимаем как препятствие тот факт, что то, что должен сотрудничать с нами, на самом деле не работает. Дверь должна действовать сообща и позволять себе открываться. Таким образом, любой объект, который может сотрудничать с нами или препятствовать нашей деятельности, может быть целью антропоморфного отношения.

Наконец, люди могут антропоморфизировать животных. Для животных процесс антропоморфизации более тонкий, потому что животные являются живыми существами и обладают когнитивными способностями.Изучение познания животных, которое оценивает когнитивные способности разных видов и их сходство с людьми, создает множество методологических проблем. Однако широко распространено мнение, что у животных есть когнитивные системы (Andrews, 2015). Большинство животных испытывают состояния, подобные боли (Bateson, 1991; Sneddon et al., 2014), и имеют по крайней мере базовые эмоции (Panksepp and Biven, 2012). Таким образом, приписывание психической жизни животным не полностью связано с антропоморфизмом. Однако интересно здесь то, что антропоморфизация животных происходит не всегда, и часто трудно объяснить, почему процесс антропоморфизации происходит в одних случаях, а не в других.

Эдди и др. (1993) обнаружили, что ряд факторов влияет на приписывание когнитивных способностей людей животным, включая воспринимаемое сходство животного с людьми, его филогенетическую принадлежность к группе и, в случае собак и кошек, степень их сформированности. привязанность к определенному животному. Кажется естественным, что более высокий уровень антропоморфизации вызывается домашними животными, которых часто считают товарищами, с которыми можно разделить ее или свою жизнь.Фактически, было показано, что владение животными влияет на то, как животные сообщают об эмоциях, в частности о вторичных эмоциях (Morris et al., 2012). Исследование показало, что владение птицами, кроликами и грызунами значительно увеличивает количество эмоций, которые приписываются этим видам (Wilkins et al., 2015). Однако это исследование также показало, что эмоции не всегда приписываются даже млекопитающим. Подавляющее большинство участников также приписывали собакам вторичные эмоции.Лишь немногие относили их к коровам. Этот результат можно объяснить тем, что в современной городской жизни собаки — это домашние животные, а коровы — нет. В то же время участники также приписывали эмоции животным, которых общество либо уничтожает как вредителей, либо продолжает использовать. Кроме того, неожиданно Подбершек (2009) обнаружил, что южнокорейцы могут выступать за то, чтобы держать собак в качестве домашних животных, и в то же время против запрета на поедание собак. С другой стороны, большинство жителей Южной Кореи были против того, чтобы есть кошек и держать их в качестве домашних животных.

Таким образом, данные показывают, что люди довольно непоследовательны в своем отношении к животным. Согласно Серпеллу (2009), эта несогласованность объясняется желанием людей поддерживать возможность как иметь животных в качестве компаньонов, так и использовать их для своих нужд. С этой целью они «разделяют» и устанавливают различия между животными, дифференцируя также обязательства, которые они имеют перед ними. Это несоответствие подтверждается тем фактом, что, как было показано, антропоморфизм объясняется больше привязанностью, чем простой собственностью.Повышенный уровень привязанности приводит к более частому использованию эмоциональных терминов для описания поведения животных (Kiesler et al., 2007). Другие исследования показали, что владельцы приписывают развитые человеческие способности и эмоции своим животным, но не животным, принадлежащим другим (Fidler et al., 1996), и что привязанность к владельцу влияет на приписывание отраженных эмоций животным (Martens et al., 2016). ). Таким образом, похоже, что именно наше отношение к животным влияет на наши представления об их сходстве с людьми, а не наоборот.

Этот вывод показывает, что даже в случае животных, которые являются живыми существами и, следовательно, наиболее восприимчивы к антропоморфизации, не вера (например, в отношении существования у них вторичных эмоций) является причиной нашей атрибуции человека: подобные характеристики. Убеждение приходит a posteriori , и часто бывает трудно организовать его последовательным и рациональным образом. Также можно отметить, что обычно преобразование отношения к разным животным в согласованную систему убеждений не считается необходимым.Несоответствия проявляются только тогда, когда исследователи побуждают испытуемых высказывать четкие суждения в экспериментальных ситуациях.

В литературе проблема антропоморфизма по отношению к животным особенно обсуждается из-за связанных с ней моральных проблем. ² Моя цель — не участвовать в этих дебатах. Моя цель — описать возникновение и развитие антропоморфизма, чтобы лучше понять, как он проявляется в разных ситуациях и по отношению к разным объектам.Самый важный факт, который следует из приведенного выше краткого резюме, заключается в том, что люди могут антропоморфизировать практически любой объект, событие или животное. Характеристики этих сущностей слишком разнятся, чтобы дать объяснение антропоморфизму. Что общего между упреком в том, что машина не заводится морозным утром, и в обвинении своей кошки в ревности? Если сходства нет в сущностях, которые являются целью процесса антропоморфизации, мы должны исследовать контекст отношений, в котором активизируется антропоморфизм.Для достижения этой цели я проанализирую начало антропоморфизма у маленьких детей.

Детский анимизм глазами Пиаже

Пиаже (1926/1929) подробно проанализировал детский анимизм. Он утверждал, что у детей есть спонтанное анимистическое отношение, которое развивается через разные стадии примерно до 12 лет. Пиаже выделяет два периода в детском анимизме. Первый, длящийся до 4-5 лет, характеризуется тем, что он называет интегральным и имплицитным анимизмом.Когда ребенок принимает такое отношение, «все может быть наделено как целью [ намерение в оригинале], так и сознательной деятельностью в зависимости от случайного воздействия на разум ребенка таких событий, как камень, который отказывается бросить в банк. , стена, которая может повредить руку и т. д. » (стр.213). В последующий период имплицитный анимизм постепенно исчезает, и процесс систематизации начинает следовать заметным стадиям. Именно в этот период можно расспрашивать ребенка.Следует отметить, что определение анимизма Пиаже включает антропоморфизм, поскольку в его примерах дети часто приписывают объектам мира не только жизнь и деятельность, но также ментальные и эмоциональные состояния, типичные для людей. Пиаже пишет, например, что «… только что изложенные факты достаточно ясно демонстрируют веру ребенка [курсив мой] в анимизм и анимизм, который не является очень теоретическим (его цель — не объяснять природные явления), но аффективным. . Солнце и луна проявляют к нам интерес ( там же., стр. 220) ».

Важным моментом является то, как Пиаже получил данные о детях. Он задавал им вопросы об их убеждениях. Например, он спросил: «Солнце движется?» «Да, когда человек идет, он следует за ним. Когда оборачиваешься, поворачиваешься тоже », — ответил шестилетний Жак. Большинство опрошенных им детей, в том числе от 11 до 12 лет, дали аналогичные ответы. На эти ответы он ответил такими вопросами, как: «Если бы мы с вами оба шли, но в противоположных направлениях, за кем из нас он последовал бы?» Пиаже знал, что эта форма прямого опроса, включая привлечение внимания к возникающим несоответствиям, заставляет детей выражать в форме убеждения то, о чем они, скорее всего, никогда раньше не думали.Он дал им возможность искать ответы на вопросы, которые они никогда не задали бы себе спонтанно. Поэтому им пришлось стремиться найти решение противоречий, о которых они не мечтали. Однако схожесть ответов детей того же возраста вселила в него уверенность в надежности своих результатов.

Интересно проанализировать основы, на которых Пиаже проводит различие между первым и вторым периодами детского анимизма. Что означает, что первая форма анимизма неявная и неотъемлемая у маленьких детей? Для Пиаже вначале дети не отделяют свою психическую жизнь от внешнего мира.Они думают, что все в мире разделяет их собственную субъективную жизнь; Между собой и внешним миром существует неразрывность . «Детский анимизм предполагает примитивное состояние веры в континуум сознания» (, там же, , стр. 231). На самом деле, дети описывали все движущиеся объекты как сознательные, а каждое событие как намеренное. «Стена, которая ударила меня», — сказала Нел, 2,9-летняя девочка, которая, например, поцарапалась об стену. Природные объекты бывают хорошими или непослушными в зависимости от их активности; например, дождь может быть непослушным, а свет приятным.Для маленького ребенка, которого допрашивал Пиаже, дождь был непослушным: «потому что мама толкает детскую коляску и коляску полностью мокрыми».

Позже у детей развивается систематический анимизм, то есть набор явных анимистических убеждений. Эти убеждения основаны на принципе интроекции . «Считается, что все, что сопротивляется или подчиняется себе, обладает деятельностью, столь же отличной от активности личности, которая командует или пытается преодолеть сопротивление» (там же, , стр. 242). Процесс интроекции происходит от эгоцентризма , характерной для детей эгоистичности.На этом этапе, когда детей заставляют объяснить свои анимистические убеждения — например, что солнце следует за ними, когда они идут, — дети пытаются найти причины, уладить противоречия и т. Д.

В заключение, анимизм, с точки зрения Пиаже, является шагом в развитии мысли и объясняется детским эгоцентризмом. Позже, когда у детей разовьется причинное мышление, они освободятся от этой формы иррационального мышления. С этой же точки зрения Пиаже считает, что анимизм у взрослых присутствует только у «примитивных» людей.По его словам, члены таких обществ полностью подчиняются уважению к традициям и не развивают сотрудничества, которое в развитых обществах позволяет детям преодолевать эгоцентризм. Как следствие, они никогда не достигают стадии рационального мышления, даже будучи взрослыми (Piaget, 1928).

Многие аспекты концепции развития Piaget подверглись сомнению. В частности, оспаривается тот факт, что младенцы не отделяют свою внутреннюю жизнь от внешнего мира (Trevarthen, 1980; Stern, 1985/2000).Тем не менее, точка зрения Пиаже по-прежнему считается основным ориентиром в отношении детского анимизма, включая его идею анимизма как формы иррационального мышления, которая в современных обществах исчезает в зрелом возрасте.

Позвольте мне сделать несколько замечаний по этой теме.

Самый общий момент, который мы можем оспорить, состоит в том, что анимизм — это в основном детская (и «примитивная») склонность. Как мы наблюдали в предыдущем разделе, взрослые практикуют многие формы антропоморфизма, и антропоморфизм присутствует в большинстве религиозных представлений во всех обществах.Таким образом, это трудно объяснить путаницей между собой и другим, эгоцентризмом и, в целом, неразвитыми способностями к рассуждению.

Другой момент касается различия, проведенного Пиаже между двумя формами анимизма и отнесенного им к разным стадиям развития. Первые проявления анимизма, которые Пиаже обнаруживает в словах маленьких детей, очень похожи на ситуации, в которых взрослые прибегают к антропоморфизму. Если в день, когда я планировал заниматься садоводством, идет дождь, я, скорее всего, обращусь к нему так, как если бы он был непослушным и намеренно мешал моей деятельности.В то же время Пиаже вводит принцип интроекции, который связывает анимизм с идеей объекта, «подчиняющегося» или «сопротивляющегося» себе. На самом деле, в этих интересных описаниях детских форм анимизма очень трудно, как хотелось бы Пиаже, обнаружить разные ступени развития рационального мышления. Путь развития от неразрывности к интроекции довольно неясен, и кажется, что нет четкого различия между первыми формами анимизма и проявлениями интроекции, которые Пиаже относит к фазе систематизации.Во всех случаях Пиаже ссылается на верование, детей. Фактически, его расспросы детей на этапе систематизации в основном касаются Солнца и Луны и детских представлений о том, что они действуют как намеренные существа, заинтересованные в жизни людей. Эти идеи представлены как явные убеждения или, по крайней мере, как убеждения, которые становятся явными, когда дети должны отвечать на вопросы о них. Я утверждаю, что принятие концепции веры, как имплицитной, так и явной, в этих ситуациях необходимо проанализировать более подробно.Означает ли тот факт, что ребенок говорит, что дождь непослушный, то, что он / она верит , что дождь — преднамеренное существо? Мы не ожидаем, что это произойдет со взрослым при тех же обстоятельствах. Представления детей о солнце и луне — это верования или, скорее, фантазии? Мы можем считать, что незнание детьми физической реальности может быть заменено фантазиями. Более того, необходимо усвоить тот факт, что вещи отличаются от того, чем они кажутся.На протяжении веков люди верили, что Солнце вращается вокруг Земли, и, согласно опросу, проведенному Американским национальным научным фондом в 2014 году (по данным Time), каждый четвертый американец, опрошенный по этой теме, дал неправильный ответ.

В связи с изложенным выше есть третий вопрос, заданный самим Пиаже. Это касается роли, которую язык играет в детских анимистических выражениях, и того, что они берут из дискурса взрослых. Пиаже признает, что взрослые часто используют финалистический язык, производя, например, такие выражения, как «солнце пытается пробиться сквозь туман» ( там же., стр. 248) Однако, по его мнению, язык не является причиной анимизма, потому что это естественный образ мышления детей. Сходство между взрослыми и детьми будет очевидным только потому, что дети понимают буквально то, что для взрослых является лишь метафорой. Исследования развития показали, что это не так, по крайней мере, в отношении различия между физическими и ментальными объектами. Дети к 3 годам могут использовать физический язык для описания психических явлений (как это делают взрослые), но они осознают их различную природу.К реальному объекту можно прикоснуться, тогда как мысль или воспоминание об этом же объекте — нельзя (Wellman, 1990). Таким образом, и в случае анимизма нам следует с осторожностью приписывать убеждения, используя простые лингвистические свидетельства.

Последний пункт касается аспекта, отсутствующего в анализе Пиаже. На самом деле, в своем анализе антропоморфизма он никогда не упоминает притворство. Он считает анимизм недоразвитой формой мышления и не задумывается о связи, которую он может иметь со столь важным для детей миром притворства и фантазии.В ролевой игре дети приписывают куклам, куклам, чучелам животных, вымышленным персонажам и даже более простым объектам, таким как блоки или камешки, по крайней мере одушевленность, но часто также психические и эмоциональные состояния. Тот факт, что дети в 18 месяцев начинают иметь дело с повествовательными и фантазийными ситуациями, в которых интенциональность и другие психические и аффективные состояния приписываются нечеловеческим существам, возможно, связан с другими формами анимизма, которые исполняют дети. Более того, маленьких детей часто вовлекают в отношения с домашними животными, которых они считают своими товарищами и с которыми играют.Также необходимо подчеркнуть, что эти формы анимизма часто нравятся взрослым, которые считают их подходящими для детей.

В заключение, сталкиваемся ли мы с различными формами антропоморфизма (например, явным и неявным) в когнитивном развитии ребенка? Должны ли мы ценить роль языка? Есть ли связь с ролевой игрой? Чтобы дать адекватное представление об антропоморфизме, мы должны рассмотреть все эти аспекты, что позволит нам дистанцироваться от слишком простого представления о том, что анимизм можно свести к наивным представлениям детей о сущностях мира.На самом деле антропоморфизм — это гораздо более распространенная установка, которая начинается рано и сохраняется различными способами на протяжении всей жизни. Более того, он играет важную роль во взаимодействии детей и взрослых.

Развитие антропоморфного мышления: от движущихся объектов к притворству

Тенденция интерпретировать в человеческих терминах очень простые движущиеся объекты была продемонстрирована в давней экспериментальной традиции, начиная с основополагающей работы Хайдера и Зиммеля (1944). Они показали испытуемым небольшой фильм, в котором появились три геометрические фигуры — большой треугольник, маленький треугольник и круг — движущиеся в разных направлениях и с разной скоростью.Единственной другой фигурой в поле был прямоугольник, часть которого можно было открывать и закрывать. Когда их просили описать сцену, большинство испытуемых интерпретировали движения геометрических фигур как действия людей и как часть связанной истории. Эти результаты были воспроизведены со взрослыми (Oatley and Yuill, 1985) и детьми (Berry and Springer, 1993; Springer et al., 1996), и что особенно интересно, это то, что маленькие дети преуспели в адаптированных версиях этой экспериментальной парадигмы.Монтгомери и Монтгомери (1999) показали, что к 3 годам дети выводят цели по движению мячей и отделяют цели от результатов действий. Gergely et al. (1995) показали, что 12-месячные дети ожидали, что цветные точки на экране будут преследовать их цели, как поступил бы намеренный актер, и были удивлены, если бы это было не так.

Исследователи попытались идентифицировать визуальные подсказки, которые производят эффект анимации, и выяснить связь между восприятием и формами вывода более высокого уровня (Dasser et al., 1989; Шолль и Тремуле, 2000; Шолль и Гао, 2013; van Buren et al., 2016). Однако для настоящего аргумента суть в том, что, видя формы в связном движении, люди с самого раннего возраста естественно приписывают им интенциональность и взаимные взаимодействия; например, они думают, что фигура преследует другую или пытается присоединиться к ней.

В том же духе результаты экспериментов по развитию социоморальной оценки у младенцев. В этой экспериментальной парадигме младенцы смотрели на цветной деревянный блок глазами, пытаясь достичь цели, т.е.е., подняться на холм. Попытке мог способствовать или препятствовать другой блок, который толкал главного героя вверх или вниз по склону. К 3 месяцам младенцы дольше смотрели на людей, которые способствовали достижению цели главного героя, чем на тех, кто блокировал ее (Hamlin et al., 2007, 2010). Эта экспериментальная парадигма во всех ее вариациях позволила сформулировать очень интересные гипотезы об интуитивной морали у младенцев (Wynn and Bloom, 2013; Van de Vondervoort, Hamlin, 2016). ³ Что касается антропоморфизма, один аспект особенно важен.Оценка стала возможной благодаря тому факту, что младенцы естественным образом приписывают геометрические объекты, движущиеся по экрану, добрые или злые намерения. Сосредоточимся на пути развития. Если мы сравним интерпретации движений простых предметов, сделанные взрослыми, с интерпретациями, сделанными детьми, разница между ними, по-видимому, будет только с точки зрения сложности. Как показывают Хайдер и Зиммель (1944), взрослые могут вообразить сложные истории с участием «персонажей», тогда как чем младше дети, тем проще реакция.У младенцев мы можем зарегистрировать только удивление, если «действующие лица» не будут последовательно преследовать свои предполагаемые цели или не отдают предпочтение кооперативному поведению, а не мешающему. Однако антропоморфная принадлежность присутствует в обеих группах. Когда объекты движутся согласованно друг относительно друга, они интерпретируются не только как причинно связанные (Michotte, 1946/1963), но также как взаимодействующие.

Особенно интересно то, что затрагивается язык, используемый для описания этих ситуаций.Как мы наблюдали в исследованиях с младенцами, упомянутыми выше, сами исследователи описывают экспериментальную ситуацию, используя антропоморфный язык: блок толкает другого вверх или вниз. На самом деле, описание ситуации в чисто геометрических объективных терминах было бы трудным, длинным и едва понятным, как пишут Хайдер и Зиммель в разделе своей статьи Методы : «Несколько« антропоморфных »слов используются, поскольку описание чисто геометрическим термины были бы слишком сложными и трудными для понимания »(стр.245). Таким образом, в антропоморфную атрибуцию вовлечены не только испытуемые, но и авторы исследований, и читатели. Мы находим исключения из антропоморфной интерпретации движущихся объектов только в клинических группах, таких как люди с расстройствами аутистического спектра (Abell et al., 2000; Klin, 2000).

Фундаментальной чертой антропоморфизма, проявляющейся уже в младенчестве, является тот факт, что в этих взаимодействиях актерам приписываются две возможные роли. Один персонаж может либо сотрудничать, либо быть препятствием для достижения предполагаемых целей другого (Tomasello and Vaish, 2013).В зависимости от возраста испытуемых это простое дихотомическое различие может проявляться на разных уровнях разработки, но оно все еще присутствует во взрослой антропоморфизации объектов. Как было сказано ранее, в повседневной жизни мы ожидаем, что объекты будут сотрудничать с нами, чтобы обеспечить успех нашей деятельности. В общем, это «сотрудничество» не является проблемой (люди не задаются вопросом о намерении их кофеварки производить кофе), но когда какое-то событие заставляет их сосредоточиться на своих отношениях с объектом, например, когда они не уверены, как это сделать. продолжать или не достичь своей цели, объект попадает в фокус внимания и может быть антропоморфизирован.Можно решить эту проблему и, например, пригласить к более тесному сотрудничеству или обвинить в этом препятствие на пути к достижению намеченной цели.

Анализ движущихся геометрических объектов может быть продолжен. Первоначальный эксперимент показал, что взрослых очень легко побудить соединить простые действия, выполняемые фигурами, и построить истории. Это наблюдение означает, что даже самые простые ситуации могут запустить процесс воображения. Геометрические фигуры не только воспринимаются как действующие, связанные друг с другом, но также им приписываются психические и аффективные состояния.Например, в эксперименте Хайдера и Зиммеля взрослые описали два треугольника как двух мужчин, сражающихся за девушку (представленных кружком). В этом случае взрослые проявляли способность, которая проявляется у детей в возрасте 12 месяцев в ролевой игре (Fein, 1981).

Притворство у детей связано как с антропоморфизацией, так и с воображением. Маленькие дети могут естественно создавать ситуации, подобные тем, которые были предложены в экспериментах, упомянутых ранее, например, используя цветные блоки для представления предметов и воображая простые истории с их участием.Они антропоморфизируют и создают истории с чучелами животных, марионетками и куклами. Однако даже когда маленькие дети антропоморфизируют предметы, с которыми они играют, их не путает их статус. Было показано, что по крайней мере к 3 годам дети начинают отличать реальность от притворства (Woolley, Wellman, 1990; Harris, 2000; Ma, Lillard, 2006) и что различия между детьми и взрослыми отражают непрерывное развитие (Woolley, 1997). Более того, создание детьми воображаемых миров часто является социальной конструкцией (Leslie, 2002), в которой участвуют взрослые.Уже в 15-месячном возрасте дети взаимодействуют с матерями, взаимно имитируя притворные действия, а имитация матерей предсказывает притворство детей (Маркова и Легерсти, 2015).

Роль взрослых в приведении детей к антропоморфизму четко проявляется в детских сборниках рассказов, мультфильмах и фильмах, которые часто содержат антропоморфизированных животных и предметы. Использование антропоморфизации животных для детей недавно подвергалось сомнению в литературе, и ряд исследований показал, что это не обязательно улучшает раннее обучение (Richert et al., 2009; Ganea et al., 2014; Гердтс, 2016). С теоретической точки зрения вопрос заключается в том, является ли антропоморфизм естественной формой мышления, типичной для маленьких детей, которая развивается в более поздние годы, как считает Кэри (1985), или же он развивается под влиянием взрослых и культурной среды. . В этой дискуссии термин антропоморфизм часто заменяется антропоцентризмом, чтобы подчеркнуть тот факт, что использование человеческих категорий для понимания других биологических сущностей приводит к ошибочным представлениям.По словам Кэри, маленькие дети рассуждают о животных с антропоцентрической точки зрения, от которой позже отказались из-за концептуального изменения. В отличие от этой точки зрения, интересные результаты показывают, что антропоморфизм у маленьких детей при взаимодействии с биологическими объектами не универсален. Кажется, что он отсутствует, например, в сельских культурах (Medin et al., 2010). Кроме того, в городских культурах он отсутствует в 3-летнем возрасте, а развивается позже (Herrmann et al., 2010). Эти исследования показывают, что не существует универсальной стадии развития, которая включает распространение антропоморфных свойств на неизвестные биологические объекты.Антропоморфизм — это отношение, которое дети приобретают в городских обществах, в которых животные не являются частью повседневной жизни, кроме как домашние животные и компаньоны.

Свидетельства, представленные в этом разделе, позволяют сделать некоторые выводы о склонности человека к антропоморфизму. Есть аспекты антропоморфизма, которые кажутся универсальными и проявляются на очень ранних стадиях развития. Подведем итоги.

• (1)

  Люди редко, если вообще когда-либо, интерпретируют связное движение нескольких сущностей, не прибегая к антропоморфизму, и это верно как для взрослых, так и для детей с младенчества.Как мы уже заметили, у взрослых нет другого словаря, кроме антропоморфных терминов для обозначения этих ситуаций. Объективно геометрическое описание того, что мы называем блоком, «толкающим» другой, сложно произвести и еще труднее понять. Это больше, чем языковая проблема. Интенциональность — лучшая модель, которую люди могут описать в таких ситуациях.

• (2)

  Приведенное выше наблюдение означает, что причинного мышления недостаточно для объяснения этих фактов и что сущности рассматриваются как связанные и взаимодействующие.Например, одна сущность воспринимается как пытающаяся присоединиться к другой или убежать от нее. Таким образом, другая антропоморфная концепция кажется неизбежной — отношение . Сущности в определенном пространстве, которые движутся согласованно, связаны друг с другом, как если бы они были людьми.

• (3)

  Отношение этого типа имеет две основные формы выражения: сотрудничество и конкуренцию. Одно лицо может сотрудничать с другим или восприниматься как препятствие. Опять же, это верно как для детей, так и для взрослых.Объекты воспринимаются как помощники или препятствия. Таким образом, даже в простейших реляционных контекстах мы находим не анимизм, а скорее антропоморфизм. Обратите внимание, что в самом объекте нет ничего, что делало бы его приспособленным к антропоморфизации, и нет какого-либо конкретного убеждения, ведущего к антропоморфной атрибуции ментальности. Антропоморфизм основан на отношении.

• (4)

  Установление этих основных форм отношений подразумевает оценку. Младенцы уже различают две ситуации и предпочитают кооперативный объект некооперативному.Весь процесс стал возможным благодаря воображению. Объекты приобретают воображаемые характеристики, включая психические и эмоциональные состояния, и могут быть вызваны более сложные отношения. Этот процесс начинается у маленьких детей, но все еще присутствует у взрослых, даже если воображаемые конструкции могут быть по-разному разработаны в обоих случаях.

Мы можем сделать вывод, что у людей от младенчества до взрослого возраста существует основная тенденция к антропоморфизации сущностей при определенных обстоятельствах, т. Е., чтобы сущность воспринималась как находящаяся с ними в человеческих отношениях.

Важно подчеркнуть, что такое отношение определенно проявляется в младенчестве, но присутствует на протяжении всей жизни. Антропоморфизм — это особое человеческое отношение, а не детская ошибка. В этом отношении отделение установок маленьких детей от установок взрослых неприемлемо, поскольку оно скрывает тот факт, что дети конструируют свои антропоморфные установки во взаимодействии со взрослыми, которые не только обычно используют антропоморфный язык, но также участвуют в ролевых играх с детьми и предлагают им развлечения, в которых антропоморфизм доминирует.

А как насчет антропоморфизации животных? Как мы наблюдали, экспериментальные результаты не подтверждают, что он универсален у маленьких детей. Напротив, он приобретается именно в обществах, в которых контакт с животными нечастен. Как подчеркнули Herrmann et al. (2010), если мы побуждаем маленьких детей классифицировать, они делают это в соответствии с одушевленностью, то есть в соответствии с различием между одушевленными и неодушевленными объектами, различие, которое маленькие дети проводят уже в первый год жизни (DeLoache et al., 2011). ⁴ Это согласуется с экспериментами, показывающими, что дети в возрасте 6 месяцев демонстрируют предпочтение естественных ситуаций, в которых экспериментатор разговаривает с человеком или захватывает объект, по сравнению с неестественными ситуациями, в которых экспериментатор хватает человека или разговаривает с ним. объект (Молина и др., 2004).

Согласно этой точке зрения, основное различие, которое проводят маленькие дети, — это между одушевленными и неодушевленными существами. Напротив, приписывание животным специфических человеческих качеств было бы приобретено.Детей, не имеющих информации о животных, учат использовать человеческую модель для интерпретации своего поведения. В свою очередь, антропоморфизированные животные используются, чтобы научить их поведенческим и моральным правилам человеческого общества. В обществах, где животные сосуществуют с людьми, дети лучше знают о них и имеют более конкретные модели для интерпретации их поведения. Здесь важно то, что это утверждение относится к представлениям о животных и должно отличаться от взаимодействия с ними. Взаимодействуя с животными, дети, у которых есть домашние животные, могут относиться к ним как к компаньонам и антропоморфизировать их, как это делают взрослые.

Предыдущие замечания иллюстрируют фундаментальное различие между антропоморфизмом как верой и антропоморфизмом, как он проявляется во взаимодействии. С моей точки зрения, рассматривать антропоморфизм как систему убеждений без учета его реляционного аспекта — это источник недопонимания и потенциально противоречивых результатов. Ниже я остановлюсь на этом подробнее.

Антропоморфизм во взаимодействии

Как мы наблюдали, когда антропоморфизм определяется как система убеждений, часто признается различие между сильными и слабыми убеждениями.Убеждения могут быть сильными, например, антропоморфными чертами, приписываемыми Богу во многих религиях, или слабыми, как в случае психических состояний, на мгновение приписываемых таким объектам, как автомобиль или компьютер. Например, в своей теории антропоморфизма Эпли и др. (2007) утверждают, что более слабые формы лучше описывать как «метафорические рассуждения». Однако они заключают, что «разница между слабой и сильной версиями антропоморфизма, как мы предполагаем, — это просто вопрос степени силы и поведенческих последствий убеждения, а не фундаментальное различие в характере» (стр.867) ».

Давайте посмотрим, почему бесполезно характеризовать антропоморфизм как форму веры.

Давайте рассмотрим понятие «сильное убеждение» как часть антропоморфной системы убеждений. Как мы обсуждали в разделе «Что такое антропоморфизм и чем он не является», любая сущность может быть антропоморфизирована, включая артефакты и биологические сущности, такие как растения и животные. Люди могут антропоморфизировать не только кошек и собак, но также вредителей, роботов или замки. Нет требований к человеческому подобию или высокой степени сложности.Более того, одна и та же сущность может рассматриваться одним и тем же человеком поочередно как антропоморфно, так и реалистично, показывая, что это отношение не зависит от знания о сущности, которой обладает человек. Неуверенность, которую человек может испытывать по поводу реальной природы объекта, также не является объяснением. Очевидно, всем известен тот факт, что млекопитающее гораздо больше похоже на человека, чем на насекомое, и люди с большей вероятностью приписывают сложные когнитивные состояния приматам, чем тараканам (Eddy et al., 1993). Таким образом, люди имеют более или менее осознанное представление о scala naturae. Однако при определенных обстоятельствах насекомое также может быть антропоморфным. И наоборот, корова может быть объективирована, когда ее используют в пищу.

Давайте теперь посмотрим на идею «слабой веры». Как мы уже заметили, модель метафоры представлена ​​некоторыми авторами как более слабая форма веры, убеждения, которое имеет меньшее поведенческое воздействие. Можно ли считать процесс антропоморфизации формой метафоры? На самом деле модель метафор слишком универсальна, чтобы объяснить процесс обращения с нечеловеческими существами, как если бы они были людьми.Более того, концепция метафоры неадекватна в этом контексте, потому что цель антропоморфного процесса состоит не в описании ситуации, а в том, чтобы повлиять на нее. Мы неоднократно отмечали, что в антропоморфных представлениях содержание не имеет значения. Только реляционный контекст превращает представление в пример антропоморфизма. Активация процесса антропоморфизации объекта на мгновение затемняет имеющееся у человека реалистичное знание о нем. Однако ситуацию легко изменить, и объект можно снова увидеть с его фактическими характеристиками.Во всех случаях, которые мы наблюдали, антропоморфизация никогда не является вопросом степени. Это приписывание «все или ничего», отношение «фигура-фон».

Моя гипотеза состоит в том, что для объяснения существования несовместимых точек зрения на один и тот же объект мы должны определить обстоятельства, при которых происходит этот переход от одной точки зрения к другой. Антропоморфизм — это не вера в его более сильные формы и не метафора в его более слабых формах. По сути, антропоморфизм — это способ отношения с нечеловеческой сущностью, обращаясь к ней, как к человеческому партнеру в коммуникативной ситуации. ⁵

Антропоморфизация объектов или биологических сущностей — это способ установить с ними отношения, работая с ними как с собеседниками в коммуникативном взаимодействии. Этот процесс приводит к автоматическому приписыванию преднамеренности и социального поведения. Антропоморфные отношения имеют две основные формы: сотрудничество и соревнование. Когда я устанавливаю этот тип отношений, я ожидаю, что сущность сотрудничает для достижения моих целей, и я использую коммуникативные средства, чтобы побуждать к сотрудничеству.Если я воспринимаю это как препятствие, я борюсь, чтобы его преодолеть. Очевидно, все это выдумка. Моя машина не станет более эффективной, потому что я говорю с ней, и, к сожалению, мои шансы выиграть в лотерею не увеличиваются, потому что я умоляю судьбу помочь мне. Решающим моментом здесь является то, что в этой ситуации нет никакой веры, слабой или сильной, просто потому, что люди не верят, что машины или лотереи имеют человеческий разум.

Самым естественным средством для людей влиять на действия других и заручиться их сотрудничеством является общение с ними, а это подразумевает приписывание психических и аффективных состояний.Та же самая модальность используется с нечеловеческими существами в процессе антропоморфизации. Таким образом, можно говорить, жаловаться, ругать, оправдывать, делать комплименты и т. Д. Любому субъекту, к которому он или она намеревается обратиться. Мотивы могут быть множественными, такими как неуверенность, страх, желание, надежда и т. Д., Но этот формат — единственный, который люди умеют использовать, чтобы влиять на других, то есть осуществлять коммуникативное взаимодействие. В случае установления антропоморфных отношений они будут воображаемыми.

Эта модель совместима с доказательствами существования индивидуальных различий в антропоморфизме (Waytz et al., 2010). Некоторые люди, которым не хватает социальных связей и чувствуют себя одинокими, могут быть более склонны устанавливать воображаемые отношения с нечеловеческими существами. Точно так же больной может чувствовать себя менее слабым и беспомощным, если он / она рассматривает свою болезнь как врага, с которым нужно бороться.

Этот подход позволяет нам с другой стороны увидеть сравнение взрослых и детей в отношении антропоморфизма.Наиболее общепринятая позиция утверждает, что среди взрослых есть различия, но между взрослыми и детьми существует фундаментальная разница. Дети будут более подвержены антропоморфизму, чем взрослые (Epley et al., 2007). Однако данные показывают, что как у взрослых, так и у детей антропоморфизм проявляет одни и те же черты.

Мы определили антропоморфизм как отношения, которые человек устанавливает с нечеловеческой сущностью. Такие отношения разыгрываются путем помещения нечеловеческого существа в положение собеседника в воображаемой коммуникативной ситуации.Конечно, дети очень скоро познакомятся с этим форматом. С одной стороны, дети участвуют в коммуникативных взаимодействиях очень рано, задолго до овладения языком (Bateson, 1975; Bruner, 1975; Trevarthen, 1998; Liszkowski et al., 2012; Airenti, 2017). С другой стороны, столь же рано, они учатся распространять коммуникативный формат на нечеловеческих под предлогом (Harris, 2000). Можно даже сказать, что притворная игра — это прототип антропоморфной коммуникативной ситуации.

Дети приобретают коммуникативный формат во взаимодействии со взрослыми, а во взаимодействии со взрослыми они получают возможность распространить его на объекты и биологические сущности, реальные или воображаемые.Обратите внимание, что во время первого взаимодействия с младенцами взрослые включают их в коммуникативные игры, в которых дети участвуют с простыми звуками и ухмылками, а взрослые — с их гораздо более сложным жестовым и вербальным коммуникативным репертуаром. В этих прото-диалогах поведение младенцев интерпретируется (а иногда и чрезмерно) как преднамеренные реакции (Newson, 1979). Взрослые приписывают им психические и аффективные состояния, которые они не обязательно испытывают. Таким образом, взрослые, по крайней мере в нашем обществе, часто антропоморфизируют младенцев.В то же время они антропоморфизируют животных, реальных или представленных, и используют их для обучения детей различным аспектам умственной, социальной жизни и моральным правилам. Таким образом, если у детей есть отношение к антропоморфизации, взрослые в равной степени склонны к антропоморфизации, когда они относятся к младенцам. Точнее, в общении между родителями и детьми в качестве третьего партнера часто участвует нечеловек. Придумайте пример такого типа. Мать, указывая на плюшевого мишку ребенка, говорит ей: «Смотри, он смотрит на тебя.Он также хочет, чтобы вы выпили свое молоко! » или «Если вы не пьете молоко, он будет».

И у детей, и у взрослых может измениться стабильность отношений, лежащих в основе этого процесса. В некоторых случаях связь устойчивая. Это ситуация с отношениями маленького ребенка к объекту привязанности (плюшевый мишка, мягкая кукла, кусок ткани, одеяло, подушка и т. Д.). Как и взрослые, дети не приписывают объектам психические состояния на основании их перцептивного сходства с живыми существами.В одном исследовании дети 3-летнего возраста приписывали значительно больше психических состояний своей игрушке-привязанности, чем своей любимой игрушке (Gjersoe et al., 2015). Для детей старшего возраста и взрослых в целом это отношения, которые устанавливаются с домашним животным.

В других ситуациях связь устанавливается мгновенно в силу определенных обстоятельств. В этом случае диапазон возможностей широк. Дети, иногда вместе со взрослыми, играют в ролевые игры с реальными или воображаемыми объектами и животными.Дети и взрослые антропоморфизируют объекты любого типа, которые, например, могут быть приглашены к сотрудничеству или обвинены в проступке.

Модель одинакова как для постоянных отношений, так и для временных. Применение коммуникативного формата подразумевает, что в обоих случаях (1) актор воспринимает собеседника как намеренный и (2) действия собеседника воспринимаются как адресованные актору (Airenti et al., 1993).

Важно отметить, что эта модель отличает убеждения от антропоморфной атрибуции.Антропоморфная атрибуция не зависит от возможности того, что люди придерживаются антропоморфных представлений о животных. Этот коммуникативный формат всегда можно приостановить, и это показывает, что антропоморфная атрибуция не основана на убеждениях. Ребенок может без колебаний выбросить игрушку, к которой он ранее обращался как партнер в игре в жанре фэнтези. Взрослый будет водить ее или его машину, не думая, что он / она ранее призывал его вести себя хорошо.

С этой точки зрения мы можем пересмотреть точку зрения Пиаже в отношении анимизма маленьких детей.По его словам, дети приписывают сознание и свободу воли всем сущностям мира, потому что они не могут отличить себя от внешнего мира. Таким образом, антропоморфизм является продуктом заблуждения, неразрывности в терминах Пиаже, и ему суждено исчезнуть в зрелом возрасте.

На самом деле, если мы примем модель взаимодействия, которую мы предложили здесь для объяснения антропоморфизма, очевидно, что маленькие дети и взрослые сосуществуют в континууме. Маленькие дети, как и взрослые, проявляют человеческую предрасположенность к вовлечению в коммуникативный формат нечеловеческих существ, и их отношение к антропоморфизму не зависит от их убеждений, истинны они или ложны.

Эта точка зрения лучше объясняет тот факт, что случаи антропоморфизма, которые рассматриваются как примеры замешательства детей, также очень распространены у взрослых, например, обвинение стены в причинении вреда или обвинение дождя в том, что он мешает запланированной деятельности. Важно отметить, что с этой точки зрения первая и вторая фазы детского анимизма по Пиаже также предстают в явной непрерывности. Вторая фаза характеризуется, согласно Пиаже, процессом интроекции, определяемым им как «тенденция помещать в других или в вещи те чувства, которые мы испытываем в результате их контакта» ( там же., стр. 242). Иллюстрацией этого типа антропоморфизма является тот факт, что сознание боли предполагает приписывание злого умысла объекту, который является его источником. Это определение кажется несоответствующим и трудным для объяснения, если учесть, что атрибуция является продуктом убеждения. Если мы рассмотрим это с точки зрения отношений, это станет очень легко понять. Фактически, взаимность — это основная черта взаимодействий (Airenti, 2010). Собеседники ожидают, что между их действиями существует взаимная связь.Таким образом, одно из возможных человеческих средств реагирования на факт, вызванный нечеловеческим существом, — это персонифицировать нечеловеческое и поставить его на место адресата во взаимодействии. Это не просто анимизм, а скорее антропоморфизм, потому что в этом случае приписывание роли собеседника нечеловеческой сущности подразумевает приписывание ментальных и аффективных состояний. Если кто-то поранил палец и винит в этом причину, то это то же самое, если это неожиданно закрылась дверь или укусил щенок. Убеждения о преднамеренности дверей и щенков не подлежат сомнению.Приписывание подразумевает позиция в отношениях. Таким образом, маленькие дети, дети старшего возраста и взрослые могут иметь разные представления о нечеловеческих существах, но в этих ситуациях они реагируют одинаково. В то же время при разных обстоятельствах маленькие дети, как и взрослые, могут вести себя по отношению к одним и тем же нечеловеческим существам неантропоморфным, реалистичным образом.

Заключение

В этой статье я обсудил когнитивные процессы, лежащие в основе антропоморфизма.

Некоторые авторы предположили, что приписывание человеческих психических состояний и эмоций нечеловеческим существам основано на тех же механизмах мозга, которые люди разработали для понимания других людей (обзор см. В Urquiza-Haas and Kotrschal, 2015). Все стимулы, указывающие на одушевленность, автоматически активируют социальную сеть в мозгу. Этот процесс, согласно Уркиза-Хаас и Котршал (2015), сочетается с общими механизмами предметной области, такими как индуктивное и причинное рассуждение, на которое больше влияют культурные различия и индивидуальная изменчивость.

Моя гипотеза состоит в том, что необходимо провести решающее различие между антропоморфными верованиями и антропоморфными взаимодействиями. Главный постулат моего аргумента состоит в том, что антропоморфизм основан не на конкретных системах убеждений, а, скорее, на определенной модальности взаимодействия. Во взаимодействии нечеловеческое существо занимает то место, которое обычно приписывается собеседнику-человеку. ⁶ Этот процесс означает, что антропоморфизм не зависит от представлений людей о природе и характеристиках антропоморфизованных сущностей.Эта точка зрения позволяет нам объяснить проблемы, которые возникают, если мы рассматриваем антропоморфизм как веру: (i) взрослые при определенных обстоятельствах могут антропоморфизировать сущности, даже если они прекрасно знают, что у них нет ментальной жизни; (ii) в зависимости от ситуации одна и та же сущность может быть антропоморфизирована или рассматриваться как объект; (iii) между антропоморфизированными сущностями нет согласованности; и (iv) существует индивидуальная изменчивость в антропоморфизации, и эта изменчивость происходит от аффективных состояний, а не от разной степени знания о сущности, которая антропоморфизируется, или большей или меньшей наивности человека, который антропоморфизируется.

В процессе антропоморфизации устанавливается воображаемый диалог с сущностью. Этот формат подразумевает присвоение психических и аффективных состояний. Я утверждаю, что этот формат лежит в основе любой формы антропоморфизма. Этот формат активируется каждый раз, когда человек вступает в контакт с нечеловеческой сущностью. Что могут измениться, так это мотивации, побуждающие человека устанавливать отношения с объектом, событием или биологической сущностью; тип отношения; и приписываемая сложность менталитета.Именно на этом уровне важны культурные различия. Например, этот процесс может повлиять на отношения, которые обычно принимаются с животными. В Европе или США кошки — типичные домашние животные и считаются идеальными компаньонами, тогда как в Корее их не принимают в этой роли. Также есть место для индивидуальной вариативности. Даже в обществе, которое ценит ценность товарищеских отношений, предлагаемых домашними животными, сила связи, которую люди устанавливают с ними, варьируется, и вместе с этим меняется и сложность приписываемого менталитета, такого как приписывание вторичных эмоций.

С этой точки зрения также легче понять антропоморфизм у детей. Дети очень рано усваивают коммуникативный формат, допускающий антропоморфизацию. Таким образом, они могут применять его так же, как и взрослые. В этом смысле нет отличия от взрослых. Нет никаких оснований постулировать конкретную анимистическую форму мышления, которая была бы характерна только для детей и для которой нет доказательств.

Если мы отделим активацию антропоморфной атрибуции от убеждений о нечеловеческих существах, то очевидный факт, что знания детей об этих существах не так развиты, как знания взрослых, не имеет значения.На самом деле, когда мы спрашиваем детей об их убеждениях, это их ограниченные знания, а не недоразвитая форма мышления. Возможные различия касаются только тех аспектов, которые влияют на изменчивость среди взрослых, то есть мотивации, типов отношений и менталитета, приписываемых нечеловеческим существам. Эти аспекты связаны с возрастом. В частности, это верно для атрибуции психических и аффективных состояний. В антропоморфной атрибуции дети используют ту же теорию умственных способностей, которую они используют во взаимодействии с людьми и которая соответствует их стадиям развития.

В заключение, рано приобретенные коммуникативные и воображаемые способности позволят даже маленьким детям распространить на нечеловеков формат взаимодействия, который они используют в своих повседневных отношениях. Что касается атрибуции ментальности, ее сложность будет зависеть от текущего развития теории разума (Airenti, 2015a, 2016).

Этот подход также полезен для объяснения того, как взрослые и дети влияют друг на друга в антропоморфном процессе, развивающемся в их взаимодействиях.Хотя человеческая предрасположенность к антропоморфизму уже проявляется у младенцев, его использование так часто встречается у детей, потому что оно активно поддерживается взрослыми. Взрослые, которые обычно почти не осознают собственного использования антропоморфизма, явно используют его в своих взаимодействиях с маленькими детьми. Оба они поощряют ролевые игры и рассказывание историй, в которых люди, не относящиеся к человеку, включая не только животных, но и другие биологические сущности, такие как растения или предметы, антропоморфизируются. Намерение часто носит чисто педагогический характер.Таким образом, дети должны усваивать знания, а также социальные и моральные правила. Основная идея заключается в том, что обучение, например, с помощью историй о животных, должно быть более естественным и простым для детей. На самом деле это мнение опровергается экспериментальными исследованиями. Ряд исследований показал, что детям нравится слушать рассказы, но что обучению не способствует присутствие антропоморфных персонажей. Фактически, дети с большей вероятностью перенесут в реальный мир знания, полученные из реалистичных историй, чем из антропоморфных историй (Ларсен и др., 2018). Таким образом, тот факт, что антропоморфизм является фундаментальным инструментом обучения детей, кажется предубеждением взрослых. Эта тема все еще малоизучена: разъяснение того, как взрослые видят детский антропоморфизм, было бы очень полезно для лучшего понимания антропоморфизма в целом. Интуитивно можно сказать, что взрослые антропоморфизируют младенцев так же, как домашних животных. Когда взрослые взаимодействуют с младенцами, они приписывают им такую ​​же сложную теорию разума. В то же время взрослые постоянно приводят детей к антропоморфизму.Все эти вопросы требуют дальнейшего изучения. Несомненно то, что антропоморфизм взрослых и детей взаимосвязаны и что невозможно обсуждать антропоморфизм детей, не принимая во внимание народную психологию взрослых в отношении детей.

В заключение в этой статье я утверждал, что антропоморфизм — это не форма веры, а, скорее, средство установления отношений с нечеловеческими существами, как если бы они были людьми. Антропоморфизм — это базовая человеческая установка, которая начинается у младенцев и сохраняется на протяжении всей жизни.Разница между взрослыми и детьми заключается в усложнении одних и тех же психических процессов.

Вклад авторов

Автор подтверждает, что является единственным соавтором этой работы, и одобрил ее для публикации.

Заявление о конфликте интересов

Автор заявляет, что исследование проводилось в отсутствие каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могли бы быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Footnotes

¹ Проблемы, создаваемые визуальным сходством между роботами и людьми, были впервые обнаружены в работе Мори о сверхъестественной долине (Mori, 1970).Мори утверждал, что сходство с людьми не обязательно приводит к знакомству. На графике, рассматривающем знакомство как функцию внешнего вида робота, по мере того, как роботы кажутся более похожими на людей, чувство знакомства людей возрастает до точки, где оно погружается в зловещую долину. Мур (2012) предложил математическое объяснение этого эффекта. Грей и Вегнер (2012) предположили, что люди могут находить роботов «нервирующими», потому что их внешний вид подсказывает атрибуцию разума.

² Один широко обсуждаемый вопрос касается когнитивных и аффективных способностей, которыми на самом деле обладают разные виды.Эта проблема связана с вопросами, касающимися прав животных и обязанностей человека по обеспечению их благополучия. Другой вопрос: полезно ли приписывание животных человеческих характеристик для понимания их природы и потребностей (Root-Bernstein et al., 2013).

³ В литературе было много споров относительно воспроизводимости и надежности результатов, полученных в рамках этой экспериментальной парадигмы (Hamlin et al., 2012a, b; Scarf et al., 2012a, b; Cowell and Decety, 2015 ; Hamlin, 2015; Salvadori et al., 2015; Nighbor et al., 2017). Несомненно, потребуются дополнительные исследования, чтобы определить концепцию основной морали. Для моего аргумента достаточно того факта, что младенцы приписывают намерения геометрическим объектам (факт, который широко признается исследователями, применяющими различные подходы).

⁴ Simion et al. (2008) показали, что различие между биологическим и небиологическим движением и предпочтение биологического движения уже присутствует у двухдневных младенцев.

⁵ Я не рассматриваю здесь антропоморфизм, поскольку его можно найти в письменных или устных религиозных текстах.В этом случае у нас действительно есть четкая система убеждений, которую должны разделять люди, исповедующие одну религию. Однако эти системы построены на антропоморфных отношениях (Severi, 2018).

⁶ Связь между антропоморфизмом и коммуникацией была предложена Хоровицем и Бекофом (2007), которые предполагают, что антропоморфизация может происходить, когда поведение животных следует правилам человеческого общения.

Источники

• Абель Ф., Хаппе Ф., Фрит У. (2000). Разве треугольники обманывают? Приписывание психических состояний анимированным формам при нормальном и ненормальном развитии. J. Cognit. Dev. 15 1–16. 10.1016 / S0885-2014 (00) 00014-9 [CrossRef] [Google Scholar]
• Airenti G. (2010). Возможна ли натуралистическая теория коммуникации? Cognit. Syst. Res. 11 165–180. 10.1016 / j.cogsys.2009.03.002 [CrossRef] [Google Scholar]
• Airenti G. (2015a). Теория разума: новый взгляд на загадку приписывания убеждений. Фронт. Psychol. 6: 1184. 10.3389 / fpsyg.2015.01184 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Airenti G. (2015b). Когнитивные основы антропоморфизма: от родства к эмпатии. Внутр. J. Soc. Робот. 7 117–127. 10.1007 / s12369-014-0263-x [CrossRef] [Google Scholar]
• Airenti G. (2016). Игра с ожиданиями: контекстуальный взгляд на развитие юмора. Фронт. Psychol. 7: 1392. 10.3389 / fpsyg.2016.01392 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Airenti G.(2017). «Прагматическое развитие» / Под ред. Исследования в области клинической прагматики , изд. Каммингс Л. (Cham: Springer-Verlag;), 3–28. 10.1007 / 978-3-319-47489-2_1 [CrossRef] [Google Scholar]
• Airenti G., Bara B.G., Colombetti M. (1993). Беседа и поведенческие игры в прагматике диалога. Cognit. Sci. 17 197–256. 10.1207 / s15516709cog1702_2 [CrossRef] [Google Scholar]
• Эндрюс К. (2015). Животный разум: философия познания животных. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Рутледж.[Google Scholar]
• Бейтсон М. К. (1975). Обмены между матерью и младенцем: эпигенез разговорного взаимодействия. Ann. Акад. Sci. 263 101–113. 10.1111 / j.1749-6632.1975.tb41575.x [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Бейтсон П. (1991). Оценка боли у животных. Аним. Behav. 42 827–839. 10.1016 / S0003-3472 (05) 80127-7 [CrossRef] [Google Scholar]
• Берри Д. С., Спрингер К. (1993). Структура, движение и восприятие дошкольниками социальной причинности. Ecol. Psychol. 5 273–283. 10.1207 / s15326969eco0504_1 [CrossRef] [Google Scholar]
• Брунер Дж. С. (1975). Онтогенез речевых актов. J. Child Lang. 2 1–19. 10.1017 / S0305000

  0866 [CrossRef] [Google Scholar]

• Капораэль Л. Р., Хейес К. М. (1997). «Зачем антропоморфизируются? Народная психология и другие сказки »в Антропоморфизм, анекдоты и животные , ред. Митчелл Р. В., Томпсон Н. С., Майлз Х. Л. (Олбани, штат Нью-Йорк: SUNY Press;), 59–73.[Google Scholar]
• Кэри С. (1985). Концептуальные изменения в детстве. Кембридж, Массачусетс: MIT Press. [Google Scholar]
• Коуэлл Дж. М., Десети Дж. (2015). Неврология имплицитной моральной оценки и ее связь с щедростью в раннем детстве. Curr. Биол. 25 93–97. 10.1016 / j.cub.2014.11.002 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Дейси М. (2017). Антропоморфизм как когнитивная предвзятость. Philos. Sci. 84 1152–1164.10.1086 / 694039 [CrossRef] [Google Scholar]
• Дассер В., Ульбаек И., Премак Д. (1989). Восприятие намерения. Наука 243 365–367. 10.1126 / science.2
6 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• ДеЛоуч Дж. С., Пикард М. Б., Лобуэ В. (2011). «Как маленькие дети думают о животных», в Как животные влияют на нас: изучение влияния взаимодействия человека и животного на развитие ребенка и здоровье человека , ред. Маккардл П., МакКьюн С., Дж. А. Гриффин и В.Maholmes (Вашингтон, округ Колумбия: Американская психологическая ассоциация), 85–99. 10.1037 / 12301-004 [CrossRef] [Google Scholar]
• Эдди Т. Дж., Гэллап Г. Г., Повинелли Д. Дж. (1993). Приписывание когнитивных состояний животным: антропоморфизм в сравнительной перспективе. J. Soc. Проблемы 49 87–101. 10.1111 / j.1540-4560.1993.tb00910.x [CrossRef] [Google Scholar]
• Эпли Н., Уэйц А., Качиоппо Дж. Т. (2007). Увидев человека: трехфакторная теория антропоморфизма. Psychol.Сборка 114 864–886. 10.1037 / 0033-295X.114.4.864 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Фейн Г. Г. (1981). Ролевые игры в детстве: интегративный обзор. Child Dev. 52 1095–1118. 10.2307 / 1129497 [CrossRef] [Google Scholar]
• Фидлер М., Лайт П., Косталл А. (1996). Психологическое описание поведения собак: владельцы домашних животных и не владельцы. Anthrozoös 9 196–200. 10.2752 / 089279396787001356 [CrossRef] [Google Scholar]
• Ганея П. А., Кэнфилд К.Ф., Гафари К. С., Чжоу Т. (2014). Говорят ли кавалеры? Влияние антропоморфных книг на знания детей о животных. Фронт. Psychol. 5: 283. 10.3389 / fpsyg.2014.00283 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Гердтс М. С. (2016). (Не) настоящие животные: антропоморфизм и ранние знания о животных. Child Dev. Перспектива. 10 10–14. 10.1111 / cdep.12153 [CrossRef] [Google Scholar]
• Gergely G., Nádasdy Z., Csibra G., Biró S. (1995).Принятие намеренной позы в возрасте 12 месяцев. Познание 56 165–193. 10.1016 / 0010-0277 (95) 00661-H [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Джерсоу Н. Л., Холл Е. Л., Худ Б. (2015). Дети приписывают игрушкам умственную жизнь, когда они эмоционально привязаны к ним. Cognit. Dev. 34 28–38. 10.1016 / j.cogdev.2014.12.002 [CrossRef] [Google Scholar]
• Грей К., Вегнер Д. М. (2012). Чувствующие роботы и человеческие зомби: восприятие разума и жуткая долина. Познание 125 125–130. 10.1016 / j.cognition.2012.06.007 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Гатри С. Э. (1993). Лица в облаках. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета. [Google Scholar]
• Гатри С. Э. (2002). «Анимизм животных: эволюционные корни религиозного познания», в Современные подходы в когнитивной науке о религии , ред. Пюйси И.Яйнен и В. Анттонен (Лондон: Continuum), 38–76. [Google Scholar]
• Хэмлин Дж.К. (2015). Аргументы в пользу социальной оценки довербальных младенцев: пристальное внимание к своей цели приводит к тому, что младенцы предпочитают Помощников перед Хиндерерами в парадигме холма. Фронт. Psychol. 5: 1563. 10.3389 / fpsyg.2014.01563 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Хэмлин Дж. К., Винн К., Блум П. (2007). Социальная оценка довербальных младенцев. Природа 450 557–559. 10.1038 / природа06288 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Хэмлин Дж. К., Винн К., Блум П. (2010). Трехмесячные младенцы демонстрируют негативный уклон в социальной оценке. Dev. Sci. 13 923–929. 10.1111 / j.1467-7687.2010.00951.x [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Хэмлин Дж. К., Винн К., Блум П. (2012a). «Тонкая социальная оценка: ассоциации не учитываются. В ответ на статьи Шарфа Д., Имута К., Коломбо М. и Хейн Х. (2012). Золотое правило или соответствие валентности? Методологические проблемы. Proc. Natl. Акад. Sci USA 109: E1427 10.1073 / pnas.1204712109 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Хэмлин Дж. К., Винн К., Блум П. (2012b). Случай для социальной оценки младенцев. Ответ на Шарф Д., Имута К., Коломбо М. и Хейн Х. (2012). Социальная оценка или простая ассоциация? Простые ассоциации могут объяснить нравственное мышление младенцев. PLoS One 7: e42698. 10.1371 / journal.pone.0042698 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Харрис П. Л. (2000). Работа воображения. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Уайли-Блэквелл. [Google Scholar]
• Хайдер Ф., Зиммель М. (1944). Экспериментальное исследование кажущегося поведения. Am. J. Psychol. 57 год 243–259. 10.2307 / 1416950 [CrossRef] [Google Scholar]
• Херрманн П., Ваксман С. Р., Медин Д. Л. (2010). Антропоцентризм — не первый шаг в рассуждении детей о мире природы. Proc. Natl. Акад. Sci. США 107 9979–9984. 10.1073 / pnas.1004440107 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Horowitz A.К., Бекофф М. (2007). Натурализация антропоморфизма: поведенческие подсказки к гуманизации животных. Anthrozoös 20 23–35. 10.2752 / 089279307780216650 [CrossRef] [Google Scholar]
• Кислер С., Ли С., Крамер А. (2007). Эффекты взаимоотношений в психологических объяснениях нечеловеческого поведения. Anthrozoös 19 335–352. 10.2752 / 089279306785415448 [CrossRef] [Google Scholar]
• Клин А. (2000). Приписывание социального значения неоднозначным визуальным стимулам при высокофункциональном аутизме и синдроме Аспергера: задача социальной атрибуции. J. Child Psychol. Психиатрия 41 год 831–846. 10.1111 / 1469-7610.00671 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Ларсен Н. Э., Ли К., Ганея П. А. (2018). Способствуют ли сборники рассказов с антропоморфными персонажами животных просоциальному поведению маленьких детей? Dev. Sci. 21: e12590. 10.1111 / desc.12590 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Лесли А.М. (2002). «Пересмотр претензий и представлений» в Представление, память и развитие , редакторы Штейн Н.Л., Рабиновиц П. Дж. Бауэр и М. (Махва, Нью-Джерси: Lawrence Erlbaum Associates;), 103–114. [Google Scholar]
• Лишковски У., Браун П., Каллаган Т., Такада А., Де Вос К. (2012). Прелингвистический жестовой универсум человеческого общения. Cognit. Sci. 36 698–713. 10.1111 / j.1551-6709.2011.01228.x [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Ма Л., Лиллард А. С. (2006). Где настоящий сыр? Способность маленьких детей различать реальные и воображаемые действия. Child Dev. 77 1762–1777. 10.1111 / j.1467-8624.2006.00972.x [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Маркова Г., Легерсти М. (2015). Роль материнского поведения в притворстве детей второго года жизни. Cognit. Dev. 34 3–15. 10.1016 / j.cogdev.2014.12.011 [CrossRef] [Google Scholar]
• Мартенс П., Эндерс-Слегерс М.-Дж., Уокер Дж. К. (2016). Эмоциональная жизнь домашних животных: привязанность и субъективные претензии владельцев кошек и собак. Anthrozoös 29 73–88. 10.1080 / 08927936.2015.1075299 [CrossRef] [Google Scholar]
• Медин Д., Ваксман С., Вудринг Дж., Вашинаваток К. (2010). Ориентация на человека не является универсальной чертой рассуждений маленьких детей: культура и опыт имеют значение при рассуждении о биологических объектах. Cognit. Dev. 25 197–207. 10.1016 / j.cogdev.2010.02.001 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Мишотт А. (1946/1963). Восприятие причинности. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: основные книги. [Google Scholar]
• Молина М., Ван де Валле Г. А., Кондри К., Спелке Э. С. (2004). Различие между живым и неодушевленным в младенчестве: развитие чувствительности к ограничениям человеческих действий. J. Cognit. Dev. 5 399–426. 10.1207 / s15327647jcd0504_1 [CrossRef] [Google Scholar]
• Монтгомери Д. Э., Монтгомери Д. А. (1999). Влияние движения и результата на атрибуцию намерений маленькими детьми. Br. J. Dev. Psychol. 17 245–261.10.1348 / 0261510958 [CrossRef] [Google Scholar]
• Мур Р. К. (2012). Байесовское объяснение эффекта «сверхъестественной долины» и связанных с ним психологических явлений. Sci. Репутация 2 1–5. 10.1038 / srep00864 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Мори М. (1970). Жуткая долина. Энергия 7 33–35. [Google Scholar]
• Моррис П., Лесли С., Найт С. (2012). Вера в разум животных: влияет ли знакомство с животными на представления об эмоциях животных? Soc.Anim. 20 211–224. 10.1163 / 15685306-12341234 [CrossRef] [Google Scholar]
• Ньюсон Дж. (1979). «Рост взаимопонимания между младенцем и опекуном», в Перед выступлением , изд. Буллова М. (Кембридж: Издательство Кембриджского университета;), 207–222. [Google Scholar]
• Найбор Т., Кон К., Норманд М., Шлингер Х. (2017). Стабильность предпочтения младенцев просоциальных других: значение для исследований, основанных на парадигмах единственного выбора. PLoS One 12: e0178818.10.1371 / journal.pone.0178818 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Оатли К., Юилл Н. (1985). Восприятие личных и межличностных действий в мультфильме. Br. J. Soc. Psychol. 24 115–124. 10.1111 / j.2044-8309.1985.tb00670.x [CrossRef] [Google Scholar]
• Панксепп Дж., Бивен Л. (2012). Археология разума: нейроэволюционные истоки человеческих эмоций. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: WW Norton & Company. [Google Scholar]
• Пиаже Дж.(1928). Logique génétique et sociologie. Rev. Philos. Франция l’Étranger 53 167–205. [Google Scholar]
• Пиаже Дж. (1926/1929). Детское представление о мире. Лондон: Рутледж и Кеган Пол. [Google Scholar]
• Подбершек А. Л. (2009). Что можно погладить и поесть: содержание и потребление собак и кошек в Южной Корее. J. Soc. Проблемы 65 615–632. 10.1111 / j.1540-4560.2009.01616.x [CrossRef] [Google Scholar]
• Richert R.A., Шаубер А. Б., Хоффман Р. Э., Тейлор М. (2009). Учимся у фантастических и реальных персонажей в дошкольном и детском саду. J. Cognit. Dev. 10 41–66. 10.1080 / 15248370

  6594 [CrossRef] [Google Scholar]

• Рут-Бернштейн М., Дуглас Л., Смит А., Вериссимо Д. (2013). Антропоморфизированные виды как инструменты сохранения: полезность вне просоциальных, умных и страдающих видов. Biodivers. Консерв. 22 1577–1589. 10.1007 / s10531-013-0494-4 [CrossRef] [Google Scholar]
• Сальвадори Э., Блазекова Т., Волейн А., Карап З., Татоне Д., Маскаро О., Чибра Г. (2015). Исследование силы предпочтения младенцев помощников по сравнению с мешающими: две попытки репликации Хэмлина и Винна (2011). PLoS One 10: e0140570. 10.1371 / journal.pone.0140570 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Шарф Д., Имута К., Коломбо М., Хейн Х. (2012a). Золотое правило или соответствие валентности? Методологические проблемы в Hamlin et al. Proc. Natl. Акад. Sci. США 109: E1426.10.1073 / pnas.1204123109 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Шарф Д., Имута К., Коломбо М., Хейн Х. (2012b). Социальная оценка или простая ассоциация? Простые ассоциации могут объяснить нравственное мышление младенцев. PLoS One 7: e42698. 10.1371 / journal.pone.0042698 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Шолл Б. Дж., Гао Т. (2013). «Восприятие одушевленности и интенциональности: визуальная обработка или суждение более высокого уровня?» В Социальное восприятие: обнаружение и интерпретация анимации, действия и намерения , ред. Резерфорд М.Д., Кульмайер В. А. (Кембридж: MIT Press;), 197–230. 10.7551 / mitpress / 9780262019279.003.0009 [CrossRef] [Google Scholar]
• Шолл Б. Дж., Тремуле П. Д. (2000). Перцептивная причинность и одушевленность. Trends Cognit. Sci. 4 299–309. 10.1016 / S1364-6613 (00) 01506-0 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Serpell J. A. (2009). Завести наших собак и поесть их: почему животные — это социальная проблема. J. Soc. Проблемы 65 633–644. 10.1111 / j.1540-4560.2009.01617.x [CrossRef] [Google Scholar]
• Севери К.(2018). Захват воображения. Предложение к антропологии мысли. Чикаго, Иллинойс: Издательство Чикагского университета. [Google Scholar]
• Симион Ф., Реголин Л., Булф Х. (2008). Предрасположенность к биологическому движению новорожденного. Proc. Natl. Акад. Sci. США 105 809–813. 10.1073 / pnas.0707021105 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Снеддон Л. У., Элвуд Р. У., Адамо С. А., Лич М. С. (2014). Определение и оценка боли животных. Аним. Behav. 97 201–212. 10.1016 / j.anbehav.2014.09.007 [CrossRef] [Google Scholar]
• Спрингер К., Мейер Дж. А., Берри Д. С. (1996). Невербальные основы социального восприятия: изменение чувствительности к паттернам движения, которые выявляют межличностные события, в процессе развития. J. Nonverb. Behav. 20 199–211. 10.1007 / BF02248673 [CrossRef] [Google Scholar]
• Стерн Д. Н. (1985/2000). Межличностный мир младенца: взгляд из психоанализа и психологии развития , 2-е изд.Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: основные книги. [Google Scholar]
• Томаселло М., Вайш А. (2013). Истоки человеческого сотрудничества и нравственности. Annu. Rev. Psychol. 64 231–255. 10.1146 / annurev-psycho-113011-143812 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Trevarthen C. (1980). «Основы интерсубъективности: развитие межличностного и совместного понимания», в Социальные основы языка и мысли: Очерки в честь Джерома Брунера , изд. Олсон Д. (Нью-Йорк, Нью-Йорк: W.В. Нортон; ), 316–342. [Google Scholar]
• Trevarthen C. (1998). «Концепция и основы детской интерсубъективности», в Межсубъективная коммуникация и эмоции в раннем онтогенезе , изд. Br S.åten (Кембридж: издательство Кембриджского университета), 15–46. [Google Scholar]
• Уркиса-Хаас Э. Г., Котршал К. (2015). Разум, стоящий за антропоморфным мышлением: приписывание психических состояний другим видам. Аним. Behav. 109 167–176. 10.1016 / j.anbehav.2015.08.011 [CrossRef] [Google Scholar]
• van Buren B., Удденберг С., Шолль Б. Дж. (2016). Автоматичность восприятия анимации: целенаправленное движение в простых формах влияет на зрительно-моторное поведение, даже если задача не имеет значения. Психон. Бык. Сборка 23 797–802. 10.3758 / s13423-015-0966-5 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Ван де Вондервурт Дж. У., Хэмлин К. Дж. (2016). Доказательства интуитивной морали: довербальные младенцы проводят социоморальные оценки. Child Dev. Перспектива. 10 143–148. 10.1111 / cdep.12175 [CrossRef] [Google Scholar]
• фон Uexküll J.(1934/1992). Прогулка по мирам животных и людей: иллюстрированная книга невидимых миров. Семиотика 89 319–391. 10.1515 / semi.1992.89.4.319 [CrossRef] [Google Scholar]
• Waytz A., Cacioppo J., Epley N. (2010). Кто видит человека? Устойчивость и важность индивидуальных различий в антропоморфизме. Перспектива. Psychol. Sci. 5 219–232. 10.1177 / 17456

  369336 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]

• Веллман Х. М. (1990). Детская теория разума. Кембридж: MIT Press. [Google Scholar]
• Уилкинс А., МакКрэй М. Л. С., Макбрайд Э. А. (2015). Факторы, влияющие на приписывание человеческих эмоций животным. Anthrozoös 28 год 357–369. 10.1080 / 08927936.2015.1052270 [CrossRef] [Google Scholar]
• Вулли Дж. Д. (1997). Размышляя о фантазиях: принципиально ли отличаются дети мыслителями и верующими от взрослых? Child Dev. 68 991–1011. 10.2307 / 1132282 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Woolley J.Д., Веллман Х. М. (1990). Понимание детьми реальности, нереальности и внешнего вида. Child Dev. 61 946–961. 10.2307 / 1130867 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Винн К., Блум П. (2013). «Моральный ребенок» в Справочник по нравственному развитию , 2-е изд., Ред. Киллен М., Сметана Дж. (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Тейлор и Фрэнсис;), 435–453. [Google Scholar]

антропоморфизм | религия | Britannica

антропоморфизм , интерпретация нечеловеческих вещей или событий с точки зрения человеческих характеристик, например, когда человек чувствует злобу в компьютере или слышит человеческие голоса на ветру.Произведенный от греческого anthropos («человек») и morphe («форма»), этот термин впервые был использован для обозначения приписывания человеческих физических или умственных качеств божествам. Однако к середине XIX века он приобрел второе, более широкое значение явления, происходящего не только в религии, но и во всех областях человеческой мысли и деятельности, включая повседневную жизнь, искусство и даже науку. Антропоморфизм может возникать сознательно или бессознательно. Большинство ученых со времен английского философа Фрэнсиса Бэкона (1561–1626) согласились с тем, что тенденция к антропоморфизации препятствует пониманию мира, но она глубоко укоренилась и устойчива.

Люди во всех культурах приписывали божествам человеческие качества, часто включая ревность, гордость и любовь. Считается, что даже божества в животной форме или вообще без физической формы понимают молитвы и другое символическое общение. Самый ранний известный комментатор антропоморфизма, греческий поэт и религиозный мыслитель Ксенофан ( ок. 560– ок. 478 г. до н. Э.), Критиковал тенденцию воспринимать богов в человеческих терминах, а позже теологи стремились уменьшить антропоморфизм в терминах человека. религия.Однако большинство современных теологов признают, что антропоморфизм нельзя устранить без уничтожения самой религии, потому что объекты религиозного поклонения должны иметь черты, с которыми люди могут иметь отношение. Например, язык, который широко считается человеческой характеристикой, также должен присутствовать в божествах, если люди хотят им молиться.

Подробнее по этой теме

религиозная символика и иконография: антропоморфные мотивы

Предмет, который обычно изображается на религиозных картинах или скульптурах, является антропоморфным (человеческим) изображением.Человечество …

Нерелигиозный антропоморфизм также проявляется во всем мире. На протяжении всей истории люди сообщали, что видели человеческие черты на рельефе, облаках и деревьях. Художники повсюду изображали такие природные явления, как Солнце и Луна, имеющими лица и пол. В литературе и графике такое изображение часто называют персонификацией, особенно когда предметом является абстракция, такая как Смерть или Свобода. Антропоморфизм в науке широко критикуется, но не редкость.Например, первооткрыватели пульсара сначала приняли его обычные радиосигналы за послания из космоса, а Чарльз Дарвин (1809–1882), английский естествоиспытатель, разработавший теорию эволюции, описал Природу как постоянно стремящуюся улучшить свои создания.

Традиционные объяснения того, почему люди антропоморфизируются, можно разделить на два типа. Одна точка зрения, которой придерживается, среди прочего, шотландский философ Дэвид Хьюм (1711–1776), заключается в том, что это делается по интеллектуальной причине: чтобы объяснить незнакомый и таинственный мир с помощью модели, которую люди знают лучше всего, а именно самих себя.У этого рассказа есть свои достоинства, но оно не может объяснить, почему люди антропоморфизируют знакомые объекты, такие как домашние животные и домашняя утварь, или почему люди спонтанно видят лица в случайном порядке. Второе объяснение, данное Зигмундом Фрейдом (1856–1939) и другими, состоит в том, что люди антропоморфизируются по эмоциональной причине: чтобы враждебный или безразличный мир казался более знакомым и, следовательно, менее опасным. Это тоже имеет свои достоинства, но не объясняет, почему люди антропоморфизируются таким образом, чтобы пугать их, например, когда они слышат, как дверь захлопывается ветром, и думают, что это злоумышленник.

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

Третье и более общее объяснение состоит в том, что антропоморфизм является результатом неопределенности восприятия и практической необходимости различать людей, человеческие послания и человеческие следы в хронически неоднозначном мире. Поскольку каждое ощущение может иметь любую из различных причин, восприятие (а вместе с ним и познание) — это интерпретация и, следовательно, выбор среди возможностей. Как сказал историк и психолог искусства Эрнст Гомбрих (1909–2001), восприятие — это ставка.Те ставки, которые потенциально дают наиболее важную информацию, являются наиболее ценными, а самая важная информация обычно касается других людей. Таким образом, люди предрасположены воспринимать формы, звуки и другие вещи и события в терминах человеческой формы или действия как в бессознательном, так и в сознательном мышлении, которое оно порождает.

Абстракция и распознавание образов, включая аналогии и метафоры, лежат в основе большей части человеческого мышления. Они позволяют людям воспринимать (среди прочего) элементы человеческой формы или поведения даже там, где люди не видят целого, например, когда они видят изображение «человека на Луне».То, что видят люди, также определяется контекстом, включая культуру, так что, например, люди в некоторых частях мира вместо этого видят «женщину на Луне».

Когда интерпретация чего-либо как человеческого или человекоподобного заменяется интерпретацией этого как нечеловеческого, более ранняя интерпретация может быть понята как антропоморфизм. Например, люди могут сначала увидеть угрожающую фигуру в переулке, но позже поймут, что эта «фигура» — это мусорный бак. Согласно любому из трех объяснений, рассмотренных выше, антропоморфизм можно охарактеризовать как категорию интерпретаций, ретроспективно рассматриваемых как ошибочные.

Конфиденциальность антропоморфизирует информацию | Технологический университет Capitol

Джейсон М. Питтман, доктор наук

Конфиденциальность должна прекратиться. Если мы хотим понять, почему, нам сначала нужно понять, насколько нарушена конфиденциальность. В качестве шага к этой цели я заявил, что конфиденциальность имеет четыре определенных недостатка. Мы уже обсуждали первый недостаток — конфиденциальность как эвристику с нулевой суммой. Теперь я хочу представить свой аргумент относительно второго недостатка — антропоморфизации информации.Я считаю этот недостаток немного сложным для навигации по сравнению с предыдущим случаем, и поэтому я хочу воспользоваться моментом, чтобы установить важное различие между похожими явлениями.

Антропоморфизмы создаются, когда мы воплощаем человеческие характеристики в нечеловеческих объектах. Возьмем, к примеру, практически любой фильм Диснея; посуда, похожая на человека, ходящие и говорящие животные, или даже символ самой империи Диснея, Микки Маус. Все эти объекты наделены человеческими качествами, поэтому они ведут себя по-человечески.Тем не менее, в то время как антропоморфизм представляет собой тип персонификации , последний строго относится к выражению человеческой характеристики, а не к ее воплощению. Например, рассмотрим это выражение: ветер шептал сквозь деревья . Ветерки нечеловеческие, поэтому они не умеют шептать. Точно так же рассмотрим воплощение черт человеческого лица на облаке, которое дует ветерком.

Исходя из этих различий, может возникнуть соблазн рассматривать конфиденциальность как персонифицирующую информацию, но я не думаю, что это так.Конфиденциальность антропоморфизирует информацию, потому что изолирование, ограничение, контроль или знание предполагает, что с такой информацией можно действовать. Кроме того, такое действие обрабатывает информацию так, как если бы информация была, из-за отсутствия лучшего описания, похожа на человека.

Антропоморфизация происходит, в частности, по двум направлениям. Прежде всего, информация связана с психическими состояниями человека. Я не имею в виду, что информация эмоционально грустная или злая; такие состояния состояния являются особым типом антропоморфизма вне этого аргумента.Скорее, конфиденциальность насыщает информацию ментальными состояниями, такими как желания, желания и так далее. Теперь рассмотрим паритетную и валютную основы спроса на конфиденциальность. Кроме того, информации приписывается воспринимаемая ценность того, что значит быть человеком (то есть феноменология). Другими словами, мы — наша информация, а наша информация — это мы. Наше понимание требований к конфиденциальности, связанных с постоянством информации, довольно хорошо подтверждает этот момент.

Это определенно недостаток, смертельный недостаток.Наличие ментальных состояний предполагает наличие ума, чего-то явно человеческого. Кроме того, обладание феноменологией основывается не только на уме, но и на сознании, достаточном для интроспективного анализа. Этот недостаток не только работает против законности конфиденциальности в целом, но также говорит о врожденной патологии, связанной со спросом на нее. Кроме того, хотя антропоморфизм является полезным инструментом во время когнитивного развития и, безусловно, может быть источником развлечения, продолжение его практики во взрослом возрасте означает отрицание фундаментальной реальности.Таким образом, я утверждаю, что антропоморфизм информации тесно связан с третьим недостатком конфиденциальности. Видите ли, конфиденциальность приводит к твердой идее, что общество и культура постоянно находятся в упадке.

Доктор Джейсон М. Питтман — ученый, профессор и идейный лидер в области кибербезопасности. В настоящее время он является штатным преподавателем Технологического университета Капитолия.

Conjugate «to anthropomorphize» — английское спряжение

Полное спряжение слова «антропоморфизировать»

Ориентировочно

он / она

антропоморфизирует

вы

антропоморфизируют

он / она

антропоморфизирует

ср

антропоморфизируют

вы

антропоморфизируют

они

антропоморфизируют

он / она

антропоморфизированный

вы

были антропоморфизованы

он / она

антропоморфизирует

ср

были антропоморфизованы

вы

были антропоморфизованы

они

были антропоморфизованы

вы

антропоморфизированы

он / она

антропоморфизировал

ср

антропоморфизированы

вы

антропоморфизированы

они

антропоморфизированы

Я

были антропоморфизованы

вы

были антропоморфизованы

он / она

антропоморфизирует

ср

были антропоморфизованы

вы

были антропоморфизованы

они

были антропоморфизованы

вы

были антропоморфизированы

он / она

были антропоморфизированы

вы

были антропоморфизированы

они

были антропоморфизированы

Я

антропоморфизирует

вы

антропоморфизирует

он / она

антропоморфизирует

ср

антропоморфизирует

вы

антропоморфизирует

они

антропоморфизирует

вы

антропоморфизирует

он / она

антропоморфизирует

вы

антропоморфизирует

они

антропоморфизирует

Я

будет антропоморфизируется

вы

будет антропоморфизируется

он / она

будет антропоморфизируется

ср

будет антропоморфизируется

вы

будет антропоморфизируется

они

будет антропоморфизируется

Я

будет антропоморфизирован

вы

будет антропоморфизирован

он / она

будет антропоморфизирован

ср

будет антропоморфизирован

вы

будет антропоморфизирован

они

будет антропоморфизирован

Я

будут антропоморфизованы

вы

будут антропоморфизованы

он / она

будут антропоморфизованы

ср

будут антропоморфизованы

вы

будут антропоморфизованы

они

будут антропоморфизованы

Популярные английские глаголы

Узнайте наиболее часто используемые глаголы в английском языке.

Пересмотр эффекта антропоморфизации социальной кампании

Abstract

Недавние исследования показывают, что антропоморфизм можно использовать в качестве инструмента для стимулирования намерений следовать социальным кампаниям. Опираясь на человеческую тенденцию распространять моральную озабоченность на сущности, изображаемые как человекоподобные, утверждалось, что добавление персонифицированных функций к социальной кампании усиливает ожидаемую вину за невыполнение требований, и это впоследствии усиливает намерения соблюдать эту кампанию.Настоящее исследование направлено на расширение существующих исследований путем разделения эффектов эмоционального и неэмоционального антропоморфизма и дифференциации среди других эмоциональных механизмов эффекта соответствия антропоморфизму (а именно, ожидаемой гордости и ожидаемого сожаления). Эксперимент 1 ( N = 294) сравнил эффективность позитивных, негативных и эмоционально нейтральных антропоморфизированных агитационных плакатов для усиления намерений соблюдения кампании по сравнению с неантропоморфизированными плакатами.Мы также измерили потенциальные механизмы, включая ожидаемую вину, сожаление и гордость. Результаты не подтвердили эффект соответствия антропоморфизму, и никаких изменений в ожидаемых эмоциях в соответствии с антропоморфизмом не выявлено. Эксперименты 2 ( N = 150) и 3 ( N = 196) представляли собой дальнейшие испытания эффекта соответствия антропоморфизму. Несмотря на высокую статистическую мощность и усилия по точному воспроизведению условий, при которых ранее наблюдался эффект соответствия антропоморфизму, никаких различий в намерении подчинения или ожидаемых эмоциях в зависимости от антропоморфизма не выявлено.Мета-анализ влияния антропоморфизма на комплаентность и ожидаемые эмоции в трех экспериментах выявил оценки величины эффекта, которые существенно не отличались от нуля. Результаты этих трех экспериментов показывают, что эффект соответствия антропоморфизму хрупок и, возможно, подвержен контекстуальным и идиографическим влияниям. Таким образом, это исследование обеспечивает важное понимание и импульс для будущих исследований прикладной и теоретической полезности антропоморфизирующих кампаний по социальным причинам.

Образец цитирования: Уильямс Л.А., Массер Б., Сан Дж. (2015) Пересмотр эффекта антропоморфизации кампании по социальным причинам. PLoS ONE 10 (9): e0138886. https://doi.org/10.1371/journal.pone.0138886

Редактор: Jelte M. Wicherts, Тилбургский университет, НИДЕРЛАНДЫ

Поступила: 14 мая 2015 г .; Одобрена: 3 сентября 2015 г .; Опубликовано: 25 сентября 2015 г.

Авторские права: © 2015 Williams et al.Это статья в открытом доступе, распространяемая в соответствии с условиями лицензии Creative Commons Attribution License, которая разрешает неограниченное использование, распространение и воспроизведение на любом носителе при условии указания автора и источника

Доступность данных: Доступны все файлы данных из базы данных Open Science Framework (https://osf.io/b5z84/).

Источник финансирования: Авторы не получали специального финансирования на эту работу.

Конкурирующие интересы: Авторы заявили, что никаких конкурирующих интересов не существует.

Введение

Недавно Ан, Ким и Аггарвал предложили новый способ повышения соответствия социальной кампании, а именно антропоморфизацию плаката кампании [1]. Опираясь на более широкую литературу по антропоморфизму (обзор см. В [2]), Ан и его коллеги пришли к выводу, что наличие человеческих характеристик может усилить моральное беспокойство и, таким образом, усилить намерения поддержать социальное дело. То есть социальная причина, изображенная в человеческой манере, вызовет такое же уважение, как и к другим людям, включая желание защитить ее от вреда [2].Поскольку кампания направлена ​​на повышение соблюдения защитного поведения, антропоморфизация кампании должна способствовать соблюдению требований кампании.

В трех экспериментах Ahn et al. продемонстрировали поддержку предлагаемого ими эффекта соответствия антропоморфизму: люди, подвергшиеся антропоморфизированной социальной кампании, были более склонны подчиняться этой кампании по сравнению с людьми, подвергавшимися той же экологической кампании, представленной без антропоморфизированных черт [1].В частности, в исследовании 1 Ан и др. Участники просмотрели либо антропоморфизированный плакат энергосбережения, на котором была изображена лампочка с человеческими чертами лица и персонифицированным сообщением, либо неантропоморфизированная версия, в которой у лампочки отсутствовали черты лица. и сопровождался абстрактным сообщением. В соответствии с предполагаемым эффектом соответствия антропоморфизму участники, просмотревшие антропоморфный плакат, сообщили о более высоком намерении соблюдать требования кампании.Дополнительные исследования воспроизвели эффект соответствия антропоморфизму в контексте кампании по переработке пищевых отходов (исследование 2) и кампании по посадке деревьев (исследование 3). Исследование 3 Ан и др. Также включало полевое исследование, демонстрирующее влияние антропоморфизма на количество доноров и суммы денег, пожертвованных на кампанию. Основной эффект соответствия антропоморфизму наблюдался другой исследовательской группой с использованием визуальных и вербальных антропоморфных стимулов [3].

Ан и его коллеги рассуждали, что люди могут подчиняться антропоморфизированной социальной кампании, потому что они хотят избежать чувства вины за причинение вреда антропоморфизированной сущности через несоблюдение.Существующая теория и эмпирические данные подтверждают эту предпосылку. Вина — это отталкивающее эмоциональное состояние, переживаемое, когда человек чувствует себя ответственным за причинение вреда другому человеку своими действиями или бездействием [4]. Ожидая вины, люди изменяют свои намерения и поведение, чтобы избежать этого отвращения [5–15]. Положительные поведенческие эффекты ожидаемой вины часто наблюдаются в контексте поведения в среде [16–18]. В соответствии с этим Ан и его коллеги (исследование 2) продемонстрировали, что участники, просмотревшие антропоморфизированный плакат, пропагандирующий экологически безопасное поведение, ожидали более высокого уровня вины за несоблюдение требований кампании по сравнению с участниками, просмотревшими неантропоморфизированный плакат.Кроме того, повышенный уровень ожидаемой вины опосредовал усиление намерения подчиняться антропоморфной кампании.

Учитывая потенциальную рентабельность и полезность антропоморфизирующих социальных причин, это явление заслуживает дальнейшего изучения. Мы определили два многообещающих направления для расширения первоначальных результатов Ан и его коллег: (1) отделение эмоционального антропоморфизма от неэмоционального и (2) выявление и дифференциация среди других эмоциональных механизмов эффекта соответствия антропоморфизму.

Антропоморфизм не является унитарной конструкцией [19]; распространение эмоциональных способностей на нечеловеческие сущности является лишь одним аспектом процесса, который может включать приписывание других эмпирических (например, голод, личность, сознание) и действующих (например, самоконтроль, мораль, мышление) умственных способностей [20] . Однако стимулы, использованные Ан и его коллегами, сильно подчеркивали эмоциональный антропоморфизм. То есть их стимулы включали антропоморфные сигналы, которые также передавали эмоциональную способность, и, в частности, отрицательную эмоциональную способность.Антропоморфизированная лампочка из Исследования 1 и антропоморфизированная корзина для мусора из Исследования 2 обладали выражением лица, характерным для печали (например, капля слезы и нахмуренный рот [21,22]), тогда как широкие глаза дерева из Исследования 3 были антропоморфизированы. плакаты характерны для испуганного или удивленного состояния [21,23]. Учитывая это, неясно, требуются ли эмоциональные сигналы для эффекта соответствия антропоморфизму. Недавние исследования показывают, что словесные личные ссылки на природу (например,g., Mr., him) достаточно, чтобы усилить намерение вести экологически безопасный образ жизни [3]. Однако на сегодняшний день ни одно исследование не сравнивало напрямую относительную эффективность эмоциональных и неэмоциональных антропоморфных сигналов в повышении намерения кампании, а также не рассматривало, может ли валентность эмоциональных сигналов (например, улыбка или хмуриться) еще больше смягчить эффекты.

Что касается механизмов, то вполне вероятно, что ожидаемая гордость также служит механизмом для эффекта соответствия антропоморфизму.Во многих смыслах гордость представляет собой положительный эмоциональный аналог вины. Вина возникает из-за нарушения или несоблюдения моральных стандартов, тогда как гордость возникает из-за соблюдения или превышения этих стандартов [15,24,25]. Как ожидаемая вина может формировать поведение, так и предвкушение гордости [26,27]. Короче говоря, люди мотивированы на действия, которые, как они ожидают, вызовут чувство гордости. Такие эффекты наблюдаются в контексте экологических и социальных причин: ожидаемая гордость усиливает намерение участвовать в экологически чистых действиях [28] и покупать товары справедливой торговли [9] сверх побуждающих эффектов ожидаемой вины.

В аналогичном ключе мы увидели теоретическую ценность в различении эффектов ожидаемой вины от связанного, но теоретически отличного состояния: ожидаемого сожаления. И вина, и сожаление — это негативные эмоциональные состояния, которые могут быть результатом действия или бездействия. Эти две эмоции также действуют аналогичным образом; как ожидаемое сожаление, так и чувство вины служат для поощрения поведения (или воздержания от поведения), чтобы предотвратить или ослабить будущий опыт этой эмоции. Теории, касающиеся ожидаемого сожаления, подчеркивают актуальность этой эмоции в контексте принятия решений, в котором присутствует неуверенность в отношении будущих результатов [29–31].Сожаление возникает, когда человек использует контрфактическое мышление и приходит к выводу, что его нынешний опыт был бы лучше, если бы он сделал другой выбор [32,33]. По этой причине большинство исследований ожидаемого сожаления сосредоточено на областях выбора, которые напрямую влияют на личность (например, упражнения, использование презервативов, лотерея, проверка состояния здоровья; метааналитические обзоры и обзоры литературы см. В [34–36]). хотя многие исследования изучали ожидаемое сожаление в более социальных контекстах (например, донорство органов и крови, межличностные игры для принятия решений [31,37–41]).Наиболее актуальным для текущего исследования является то, что ожидаемое сожаление в высокой степени предсказывает поведенческие намерения и действия окружающей среды [42].

Несмотря на уместность сожаления при решении удовлетворить социальные причины, такие как действия по защите окружающей среды, оно может быть менее уместным, чем ожидалось, в контексте социальной кампании , антропоморфизированной . Как упоминалось выше, антропоморфизм вызывает моральное беспокойство, связанное с перспективой причинения вреда другому объекту — форма межличностного вреда.Зеленберг и Брейгельман предположили, что вина преимущественно ощущается в ситуациях межличностного вреда, тогда как сожаление чувствуется как в межличностных, так и внутриличностных ситуациях причинения вреда [43]. Более того, в сочетании с преобладанием контрфактического мышления при выявлении сожаления [32,33] вполне вероятно, что антропоморфизированная кампания, если ее не побуждают думать о будущем, может не вызвать ожидаемого сожаления в той же степени, что и ожидаемая вина. Эта возможность остается эмпирическим вопросом, поскольку на сегодняшний день ни в одном исследовании не проводилось прямое сравнение значимости ожидаемой вины и сожаления в контексте социальных кампаний в целом или антропоморфных социальных кампаний в частности.

Два продления, которые мы предприняли (т. Е. Манипулирование эмоциональными антропоморфизирующими сигналами и измерение множества потенциальных эмоциональных посредников), позволили нам проверить исследовательский вопрос: будут ли вызываться ожидаемые гордость, вина и сожаление по-разному в зависимости от природы эмоциональных антропоморфизирующих сигналов. В частности, поскольку хмурый взгляд выражает неодобрение и указывает на потенциальное нарушение [44–46], антропоморфизация кампании грустным выражением лица может с большей вероятностью вызвать ожидаемую вину и сожаление и с меньшей вероятностью вызвать ожидаемую гордость.Точно так же, так как улыбка означает похвалу или одобрение [44,46–49], а похвала является ключевым компонентом в пробуждении гордости [50–52], антропоморфизация кампании счастливым выражением лица может вызвать более высокий уровень ожидаемой гордости.

В трех экспериментах мы исследовали влияние антропоморфизации кампании по энергосбережению на намерение соответствовать этой кампании. Кроме того, мы проверили роль ожидаемых вины, сожаления и гордости как механизмов эффекта соответствия антропоморфизму.В эксперименте 1 мы стремились воспроизвести и расширить результаты Ahn et al. (Исследование 1), добавив два дополнительных антропоморфных плаката, на которых изображены счастливые и нейтральные выражения лиц. Чтобы воспроизвести и расширить тесты механизма, лежащего в основе эффекта соответствия антропоморфизму, мы включили меры ожидаемого сожаления и гордости, а также ожидаемой вины. Эксперименты 2 и 3 представляли собой попытки воспроизвести эффект соответствия антропоморфизму только грустно-антропоморфизированными и неантропоморфизированными плакатами, учитывая, что мы не наблюдали значительных различий в намерениях как функции состояния антропоморфизма в Эксперименте 1.

Во всех трех экспериментах мы ожидали повторить основные выводы Ана и др. В частности, мы предположили, что участники, которые смотрели грустно-антропоморфизированный плакат, по сравнению с неантропоморфизированным плакатом, сообщали бы о более высоком уровне намерения соблюдать кампанию по энергосбережению. Мы также ожидали, что антропоморфизм вызовет более высокий уровень ожидаемой вины за несоблюдение, и что ожидаемая вина будет опосредовать влияние антропоморфизма на намерение.

Далее мы предсказали, что эмоциональный антропоморфизм может представлять собой особенно сильный случай эффекта подчинения антропоморфизму. Поскольку было продемонстрировано, что эмоционально оформленные и эмоционально вызывающие призывы — в определенных пределах — положительно влияют на отношение и поведение окружающей среды [53–55], очевидно, что плакаты, содержащие эмоциональные сигналы, должны более эффективно побуждать к согласию на кампанию, чем плакаты без этих сигналов. . Поэтому мы ожидали, что счастливый антропоморфизм будет столь же эффективен, как и грустный антропоморфизм, причем оба они будут более эффективными, чем нейтральный антропоморфизм.

Что касается эмоциональных механизмов, мы ожидали, что ожидаемая гордость будет служить дополнительным параллельным механизмом, с помощью которого антропоморфизм усиливает подчинение социальным причинам. Кроме того, мы предсказали, что антропоморфизм по социальным причинам вызовет более высокий уровень ожидаемой вины, чем ожидаемое сожаление, учитывая, что антропоморфизм вызывает моральную озабоченность по поводу межличностного вреда и что вина более конкретно связана с межличностным вредом, чем сожаление.

Таким образом, в трех экспериментах мы стремились воспроизвести и расширить выводы Ан и его коллег о влиянии антропоморфизации социальной кампании на намерения следовать этой кампании.Хотя нам не удалось воспроизвести эффект соответствия антропоморфизму, результаты этих трех экспериментов представляют собой важный вклад в литературу по антропоморфизму как инструменту повышения приверженности кампании по социальным причинам, указывая на необходимость исследования граничных условий этого эффекта. При этом наши результаты также имеют важное прикладное значение для правительств, компаний и других органов, которые могут рассмотреть возможность использования антропоморфизма в надежде на повышение соответствия социальным причинам.Короче говоря, наши результаты показывают, что феномен соответствия антропоморфизму еще недостаточно изучен, чтобы его можно было эффективно применять.

В этой рукописи мы сообщаем обо всех критериях, условиях и исключениях данных, а также о наших правилах определения размеров выборки в каждом эксперименте. Файлы данных для экспериментов 1–3 доступны по адресу https://osf.io/b5z84/.

Эксперимент 1

Эксперимент 1 представлял собой попытку расширить выводы Ан и его коллег двумя способами: (1) отделить эмоциональный антропоморфизм от неэмоционального и (2) выделить среди других эмоциональных механизмов эффект соответствия антропоморфизму.Чтобы различать эффекты антропоморфизма как такового и выраженных эмоций, мы включили нейтрально-антропоморфизированные и счастливые-антропоморфизированные версии плаката кампании в дополнение к неантропоморфизированным и грустно-антропоморфизированным плакатам, использованным в первоначальном исследовании Ан и др. 1. Кроме того, мы измерили ожидаемую вину, гордость и сожаление как потенциальные механизмы эффекта соответствия антропоморфизму.

Метод

Участники и дизайн.

участников ( N = 301), набранных на Amazon Mechanical Turk, завершили эксперимент в обмен на денежную компенсацию.Мы провели анализ необходимого размера выборки с использованием G * Power [56] для размера эффекта, наблюдаемого Ан и др., d = 0,45, альфа-уровень 0,05 и уровень мощности 0,80. Этот анализ показал, что требуемый размер выборки — 62 для каждого условия. В ожидании исключения из-за невнимательности мы решили собрать как минимум 75 участников для каждого условия в экспериментах 1 и 2.

Выборка включала 101 женщину и 200 мужчин ( M _{возраст} = 29,98, SD _{возраст} = 10.39), которые сами сообщили, что они белые / европеоиды ( n = 217), азиат ( n = 35), афроамериканец ( n = 22), латиноамериканец ( n = 17), коренной американец ( n = 3), арабский / ближневосточный ( n = 1) или другой ( n = 6). Данные семи участников были исключены, потому что они не смогли правильно ответить на вопрос, включенный для проверки внимания во время опроса, в результате чего была проанализирована выборка из 294 участников.

участников случайным образом распределили по одному из восьми условий, которые включали четыре условия, в которых была принята другая кампания (т.е., сдача крови). и сообщается в приложении, доступном по адресу https://osf.io/b5z84/. Развертывание этого набора условий было вызвано исследовательским интересом к возможному распространению эффекта соответствия антропоморфизму на контексты, не связанные с окружающей средой. Четыре состояния были аналогичны описанным здесь: нейтральный антропоморфизм, грустный антропоморфизм, нейтральный антропоморфизм и счастливый антропоморфизм. Стимулы и подробное описание метода и результатов этих четырех условий доступны на сайте OSF для этой рукописи (https: // osf.io / b5z84 /).

Из четырех релевантных условий в двух условиях использовались те же плакаты, что и в исследовании 1 Ана и др., Включающие, таким образом, неантропоморфизм ( n = 72) и сад-антропоморфизм ( n = 73). Были созданы два новых условия: нейтральный антропоморфизм ( n = 75) и счастливый антропоморфизм ( n = 74).

Протокол этого эксперимента, включая процедуру предоставления информированного согласия, был одобрен Группой С по утверждению этики исследований на людях Университета Нового Южного Уэльса (разрешение № 133–178).Все участники дали информированное согласие на участие в протоколе, введя свои инициалы в текстовое поле, которое было записано программным обеспечением опроса. Согласно Условиям использования Mechanical Turk, все зарегистрированные пользователи должны быть не моложе 18 лет. Таким образом, особых процедур для получения согласия несовершеннолетних не требовалось.

Порядок действий.

Участникам сказали, что они будут оценивать новый плакат общественной кампании, и случайным образом назначили для просмотра одного из четырех плакатов кампании по энергосбережению.В трех условиях антропоморфизма участники просмотрели версию плаката с изображением лампочки с человеческими чертами (с глазами, носом и ртом) с грустным, нейтральным или счастливым выражением лица. Печальный плакат был таким же, как тот, что использовался в исследовании 1 Ана и др. Счастливые и нейтральные плакаты были созданы путем удаления слезы и либо переворота хмурого взгляда (счастливый плакат), либо замены хмурого взгляда прямой линией (нейтральный плакат ). Три антропоморфных плаката также содержали сообщение, гласящее: «Я раскаленный, выключай свет, когда уходишь!» В соответствии с исходными стимулами.В состоянии отсутствия антропоморфизма участники увидели версию плаката, на которой была изображена лампочка без человеческих черт и сообщение: «Наши лампочки горячие, выключайте свет, когда уходите!» согласно исходным стимулам. Изображения плакатов показаны на рис. 1.

Рис. 1. Рекламные плакаты кампании, использованные в эксперименте 1.

Четыре плаката кампании были представлены участникам на межсубъектной основе. Плакаты с печально-антропоморфизмом (панель A) и неантропоморфизмом (панель B) воспроизводят стимулы, использованные в Ahn et al.Исследование 1. Плакаты с нейтральным антропоморфизмом (панель C) и счастливым антропоморфизмом (панель D) были созданы для целей эксперимента 1 путем удаления слезы и изменения рта на плоскую линию (нейтральный) или перевертывания хмурого взгляда ( счастливый).

https://doi.org/10.1371/journal.pone.0138886.g001

После просмотра плаката в течение не менее 8 секунд участники завершили измерения, оценивая ожидаемые эмоции и намерения соответствовать требованиям кампании. После выполнения этих мер и перед проведением опроса участники ответили на демографические вопросы, включая вопросы об оценке возраста, этнической принадлежности и пола.

Меры.

Представив, что кампания началась в их районе, участники указали на свою ожидаемую вину и сожаление в результате несохранения энергии («До какой степени вы бы почувствовали… если бы вы не сберегали энергию?»). Предполагаемая вина оценивалась через ответы на «стыдный», «безответственный» и «виновный» (адаптировано из Ahn et al., Исследование 2) и ожидаемое сожаление через ответы на «сожаление» и «раскаяние». Основа вопроса для ожидаемой гордости относится к сохранению (а не несохранению) энергии и использует дескрипторы «гордый» и «выполненный».Пункты были усреднены, чтобы сформировать шкалы ожидаемой вины (α = 0,88), ожидаемого сожаления (α = 0,90) и ожидаемой гордости (α = 0,85). Ответы были даны по 8-балльной шкале с привязкой совсем не и очень .

Участники заявили о своем намерении экономить энергию, если кампания будет реализована в их районе. В частности, участники оценили следующие вопросы: «Насколько вероятно, что вы будете участвовать в энергосбережении?», очень маловероятно — очень вероятно ; «Насколько вероятно, что вы сэкономите энергию?» очень маловероятно — очень вероятно ; «Я буду сберегать энергию», категорически не согласен — полностью согласен .Эти элементы были усреднены, чтобы сформировать индекс намерения соблюдения кампании (α = 0,95). Первый из этих пунктов был одним из пунктов соответствия, используемых Ан и его коллегами. Все задания оценивались по 9-балльной шкале. Вопрос для проверки внимания («Когда вы дойдете до этого пункта, выберите второй вариант слева») был встроен в эту меру.

Результаты и обсуждение

Описательная статистика для измеренных конструкций представлена ​​в Таблице 1, а оценки размера эффекта и соответствующие 95% доверительные интервалы, основанные на нецентральном распределении t [57], с использованием руководящих принципов, изложенных Wuensch [58], показаны в Таблице 2.Была проведена серия запланированных сравнений для сравнения состояния неантропоморфизма с каждым из трех состояний антропоморфизма в отношении намерения. В отличие от исследования 1 Ана и др., Намерение экономить энергию, измеряемое с помощью индекса из 3 пунктов, не различается между участниками, которые смотрели неантропоморфизированные или грустно-антропоморфизированные плакаты, t (290) = 1,28, p = 0,20, между участниками, просмотревшими неантропоморфизированный или нейтрально-антропоморфизированный плакат, t (290) = 0.01, p = 0,995, или между участниками, которые просмотрели неантропоморфизированный или счастливый антропоморфный плакат, t (290) = 0,88, p = 0,38. Анализ элемента с единым намерением, использованный Ahn et al. выявили аналогичную картину: t s <1,03, p s> 0,30. Таким образом, нам не удалось воспроизвести влияние антропоморфизма на намерение соблюдать требования кампании в любых условиях антропоморфизма.

В отличие от исследования 2 Ана и др., Уровни ожидаемой вины не различались в зависимости от просматриваемого плаката, t s <.84, с. с> .40. Аналогичная картина возникла для ожидаемой гордости, t s <1,10, p s> 0,27 и ожидаемого сожаления, t s <1,92, p s> 0,06. Поскольку ни одно из условий антропоморфизма не влияло на уровни этих потенциальных медиаторов, тесты на косвенные эффекты не подходили.

Таким образом, мы не наблюдали влияния какой-либо формы антропоморфизма на намерение или ожидаемую вину, гордость или сожаление. Однако эксперимент 1 столкнулся с двумя ограничениями.Во-первых, учитывая более широкое географическое распространение нашей онлайн-выборки, логотипу, который читается как «гидроэнергетика Торонто», возможно, не хватало географической релевантности, достигнутой Ан и др. Исследование 1. Во-вторых, поскольку плакат появлялся только на одном экране исследования, в течение относительно короткого минимального периода просмотра 8 секунд, возможно, участники не просматривали плакат достаточно долго, чтобы проявился эффект на намерение или ожидаемые эмоции. Поэтому мы рассмотрели эти ограничения в Эксперименте 2.

Эксперимент 2

Целью эксперимента 2 была попытка воспроизвести эффект соответствия антропоморфизму, полученный Ahn et al. при устранении двух ограничений Эксперимента 1: географической релевантности плаката и продолжительности воздействия на него. Мы отказались от условий нейтрального и счастливого антропоморфизма, чтобы сосредоточиться на воспроизведении эффекта соответствия антропоморфизма исходным двум условиям, используемым Ан и его коллегами.

Метод

участника ( N = 150), набранных на Amazon Mechanical Turk, завершили эксперимент онлайн за денежную компенсацию.Выборка включала 48 женщин и 102 мужчин ( M _{возраст} = 28,81, SD _{возраст} = 8,16), которые сами сообщили, что они белые / европеоиды ( n = 115), азиат ( n = 14 ), Афроамериканец ( n = 6), латиноамериканец ( n = 10), коренной американец ( n = 1) или другой ( n = 4). Все участники правильно ответили на вопрос проверки внимания (например, «Когда вы дойдете до этого элемента, выберите вариант, содержащий три слова»; правильный ответ: совсем не ), и поэтому никакие данные не были исключены из анализа.

Все процедуры и меры были такими же, как в эксперименте 1, за тремя исключениями. Во-первых, участникам было предложено только просмотреть неантропоморфизированные ( n = 73) или грустно-антропоморфизированные ( n = 77) версии плакатов в соответствии с исследованием 1 Ан и др. Во-вторых, логотип на Плакат был изменен с «Гидроэлектрические системы Торонто» на «Мировые гидроэлектрические системы» с целью сделать плакат релевантным для более широкой географической базы выборки. В-третьих, после первоначального просмотра плаката минимум 8 секунд плакаты также появлялись в верхней части экранов, пока участники завершали измерения ожидаемых эмоций и намерений.Это изменение было принято, чтобы максимально увеличить доступ к контенту плаката. Подтверждая это, после исключения одного участника, для которого таймер опроса не фиксировал их прогресс, участники провели в среднем 73,96 секунды на экранах, на которых был представлен плакат ( SD = 31,26, диапазон: 11,80–201,34). Как и в эксперименте 1, все шкалы продемонстрировали высокую надежность: α _вина = 0,93, α _{сожаления} = 0,92, α _{гордости} = 0,93, α _{3-элементное намерение} = 0,95.

Протокол этого эксперимента, включая процедуру предоставления информированного согласия, был одобрен Группой С по утверждению этики исследований на людях Университета Нового Южного Уэльса (разрешение № 133–178).Все участники дали информированное согласие на участие в протоколе, введя свои инициалы в текстовое поле, которое было записано программным обеспечением опроса. Согласно Условиям использования Mechanical Turk, все зарегистрированные пользователи должны быть не моложе 18 лет. Таким образом, особых процедур для получения согласия несовершеннолетних не требовалось.

Результаты и обсуждение

Описательная статистика для всех измеренных конструкций представлена ​​в таблице 1, а оценки величины эффекта и доверительные интервалы — в таблице 2.Была проведена серия тестов t для независимых выборок для сравнения уровней намерения кампании и ожидаемых эмоций в условиях неантропоморфизма и грустно-антропоморфизма. Как и в эксперименте 1, участники, которые просмотрели грустно-антропоморфизированный плакат, существенно не отличались от участников, которые просмотрели неантропоморфизированный плакат по намерениям сбережения энергии, измеренным либо как индекс из трех пунктов, либо как отдельный элемент, t s < 1.29, с. с>.20. Кроме того, участники в двух условиях не различались по уровням ожидаемой вины, гордости или сожаления: t s <1,60, p s> 0,11.

Несмотря на учет географической значимости и ограничения времени просмотра Эксперимента 1, Эксперимент 2 также не смог воспроизвести эффект соответствия антропоморфизму. Мы признаем, что в попытке решить проблему географической значимости, представляя широкую географическую область, это изменение могло непреднамеренно потерять свою привлекательность для местных жителей из-за того, что оно не относилось к конкретному городу.Эксперименты 1 и 2 также имеют три основных отклонения от методологии, описанной Ahn et al. (Исследование 1): использование онлайнового, а не лабораторного образца, отсутствие манипуляций и проверки настроения и измерение только намерения вместо более широкого показателя «оценки кампании», который также включает намерение. Эксперимент 3 устраняет эти ограничения.

Эксперимент 3

Эксперимент 3 был проведен как попытка точного повторения исследования Ан и др. 1. Авторы оригинального исследования щедро поделились своими материалами, которые мы адаптировали только двумя способами: мы изменили город, указанный в плакат из Торонто в Брисбен (город, в котором проводилось исследование) и поддерживал добавление ожидаемых мер вины, гордости и сожаления для выявления потенциальных механизмов процесса.Чтобы согласовать характеристики нашей выборки и исследования с Ahn et al. в максимально возможной степени участниками эксперимента 3 были студенты бакалавриата, завершившие эксперимент в лабораторных условиях.

Метод

Участники и дизайн.

участников ( N = 196): 134 женщины и 62 мужчины ( M _{возраст} = 21,32, SD _{возраст} = 5,36) студентов бакалавриата Университета Квинсленда в Австралии. Учитывая нашу ориентацию на попытки воспроизвести Ahn et al., мы провели еще один анализ необходимого размера выборки, подняв уровень мощности до 0,90, в соответствии с текущими рекомендациями по исследованиям репликации [59]. Этот анализ показал, что требуемый размер выборки составляет 86 для каждого условия. Мы установили это как минимальный размер выборки для каждого условия для эксперимента 3.

участников завершили обучение в обмен на частичный зачет курса. Участников случайным образом распределяли либо по неантропоморфизму ( n = 99), либо по грустному антропоморфизму ( n = 97).Этот эксперимент не включал вопрос проверки внимания, и все собранные данные были включены в анализ, представленный ниже.

Протокол этого эксперимента, включая процедуру предоставления информированного согласия, был одобрен Комитетом по этике поведенческих и социальных наук Университета Квинсленда (номер утверждения 2014000243). Все участники предоставили письменное информированное согласие на участие в протоколе, подписав форму согласия. В соответствии с руководящими принципами, изложенными в Национальном заявлении Австралийского национального совета по исследованиям в области здравоохранения и психических исследований об этическом поведении в исследованиях на людях, предполагается, что студенты, обучающиеся на университетских курсах, обладают способностью давать согласие.Таким образом, особых процедур для получения согласия несовершеннолетних не требовалось.

Порядок действий.

Участникам сказали, что они будут оценивать новый плакат общественной кампании, и они просмотрели либо неантропоморфизированный, либо грустно-антропоморфизированный плакат. Во время просмотра плаката ограничений по времени не было. Чтобы сохранить актуальность плаката, использованного в первоначальном исследовании (например, «Гидроэлектрические системы Торонто» с образцом из Торонто), мы изменили плакат так, чтобы на логотипе было написано «Гидроэлектрические системы Брисбена».Все остальные аспекты плакатов были точно такими же, как и исходные стимулы. На следующих страницах бумажного пакета вопросника участники оценили свои ожидаемые эмоции, оценки кампании, проверку антропоморфизма и текущее настроение в указанном порядке. После выполнения этих мер и перед опросом участники указали свой возраст и пол.

Меры.

Ожидаемые эмоции измерялись с использованием тех же элементов, что и в экспериментах 1 и 2 (α _вина =.85, α _{сожаление} = 0,90, α _pride = 0,83). В эксперименте 3 мы использовали индекс из 5 пунктов, который использовали Ahn et al. (Исследования 1 и 2). Этот индекс из 5 пунктов включал один пункт, который также использовался в экспериментах 1 и 2 («Если бы кампания проводилась в вашем районе, насколько вероятно, что вы участвуете в энергосбережении?» очень маловероятно — очень вероятно ) . Участники также оценили, насколько им понравилась кампания, и оценили, насколько благоприятной, эффективной и успешной будет кампания.Эти пять пунктов были объединены в оценочный индекс кампании из пяти пунктов (α = 0,93). Все задания оценивались по 9-балльной шкале.

В качестве проверки антропоморфизма участники оценили степень, в которой они видели лампочку на плакате как личность (1 = Совсем не похожа на человека , 9 = Очень похожа на человека ) и степень, в которой луковица казалась живой (1 = Совсем не живая , 9 = Очень живая ), согласно измерениям Ahn et al. (авторская переписка).Они были объединены в индекс из двух пунктов (α = 0,86). Участники также оценили свое текущее настроение по четырем 17-балльным шкалам от -8 до 8 с использованием терминов эмоций, используемых Ан и его коллегами ( плохой / хороший , разочарованный / удовлетворенный , грустный / счастливый , недовольный / довольный ). Они были объединены в единый индекс текущего настроения (α = 0,94).

Результаты и обсуждение

Оценки величины эффекта и доверительные интервалы приведены в таблице 2. В качестве доказательства успеха манипуляции антропоморфизмом участники, просмотревшие грустно-антропоморфизированный плакат, оценили лампочку как значительно более похожую на человека и живую ( M = 4.63, SD = 2,44), чем участники, просмотревшие неантропоморфизированный плакат ( M = 2,65, SD = 1,81), t (177) = 6,43, p <0,001. Поскольку тест Левена показал неравные дисперсии, F (1,194) = 17,21, p <0,001, мы скорректировали степени свободы с 194 до 177 для этого теста. Это подтверждает, что участники действительно обращали внимание на контент. При воспроизведении Ahn et al., Текущее настроение участников не различалось в зависимости от состояния ( M _non-anthro = 3.02, SD _non-anthro = 3,05, M _{сад-антро} = 2,82, SD _{сад-антро} = 2,99), t (194) = 0,46, p =. 65.

Описательная статистика намерений, оценки кампании и ожидаемых эмоций представлена ​​в таблице 1. В соответствии с экспериментами 1 и 2 и, таким образом, не сумев воспроизвести исследования 1 и 2 Ана и др., Участники, просмотревшие грустно-антропоморфизированный плакат, не сделали этого. отличаются от участников, которые просмотрели неантропоморфизированный плакат по намерению (один элемент), своей оценке кампании (5 пунктов) или ожидаемой вине, t s <1.00, p s> .32. Также участники в двух условиях не различались из-за ожидаемой гордости или ожидаемого сожаления, t s <0,39, p s> 0,70.

Даже с этой попыткой тщательного воспроизведения мы не смогли наблюдать влияние антропоморфизма на намерение или ожидаемую вину. Единственными существенными методологическими отклонениями от исследования 1 Ана и его коллеги были включение показателей ожидаемых эмоций и использование австралийской, а не североамериканской выборки.Мы также отмечаем, что ожидаемые показатели эмоций, которые мы использовали, немного отличаются от тех, которые использовались в исследовании 2 Ан и др.; мы использовали 8-балльную вместо 9-балльной шкалы и немного другие термины для измерения вины ( вина , стыд , безответственный , по сравнению с вина Ана и др. , стыда , ответственность , бухгалтерия ). Однако эти незначительные отклонения не должны были свести на нет то, что казалось сильным влиянием на намерение.

Метааналитическое резюме экспериментов

Мы провели метаанализ трех наших экспериментов, чтобы получить более точные параметры для общего эффекта просмотра неантропоморфизированного или грустно-антропоморфизированного плаката на намерение кампании. Метааналитические подходы позволяют делать обобщения, не считая незначительных различий в протоколах и демографических характеристиках выборки между конкретными экспериментами, включенными в метаанализ.

Апостериорный анализ мощности с использованием G * Power [56] показал, что, учитывая общую метааналитическую выборку из 491 участника ( n _non-anthro = 244, n _sad-anthro = 247) и альфа-уровень.05, мы получили уровень мощности выше 0,99, чтобы обнаружить размер эффекта исследования 1 Ана и др., Равный d = 0,45. Метааналитические вычисления были развернуты с использованием синтаксиса SPSS, разработанного Уилсоном [60]. Входные данные размера эффекта включали d Коэна, соответствующие t-критерию независимых выборок, сравнивающему намерение кампании (по одному пункту) в условиях грустного антропоморфизма и неантропоморфизма из каждого из трех экспериментов (см. Таблицу 2, строка 1). Эти оценки величины эффекта затем были скорректированы с использованием стандартной коррекции систематической ошибки небольшого размера выборки и взвешены по обратной дисперсии, как рекомендовали Липси и Уилсон [61].Тест Q на неоднородность по величине эффекта не выявил значительных нарушений однородности, Q (2) = 2,57, p = 0,28. Таким образом, мы использовали модель фиксированных эффектов [61], которая дала оценку величины эффекта, которая существенно не отличалась от нуля (-0,04, 95% ДИ [-0,22, 0,13], p = 0,63).

Для ожидаемой вины мы получили уровень мощности выше 0,99, чтобы обнаружить размер эффекта Ана и др. Исследования 2, равный d = 0,44. Учитывая, что мы не наблюдали нарушений однородности, Q (2) = 0.97, p = 0,62, мы развернули модель фиксированных эффектов, которая дала оценку размера эффекта, которая существенно не отличалась от нуля (0,08, 95% ДИ [-0,10, 0,25], p = 0,39).

Завершая метаанализ, мы наблюдали оценки величины эффекта для ожидаемого сожаления (0,08, 95% ДИ [-0,09, 0,26], p = 0,35) и ожидаемой гордости (-0,09, 95% ДИ [-0,27, 0,09], p = 0,33), которые существенно не отличались от нуля. В обоих случаях использовались модели с фиксированными эффектами при условии соблюдения предположений об однородности (сожаление: Q (2) = 0.51, p. = 0,77; гордость: Q (2) = 1,62, p = 0,45).

В целом, метаанализ выявил оценки величины эффекта, близкие к нулю, с более узкими 95% доверительными интервалами вокруг этих оценок, чем это было достигнуто в каждом из отдельных экспериментов (см. Таблицу 2). Таким образом, мы не нашли доказательств того, что антропоморфизация плаката экологической кампании с использованием грустно-антропоморфных сигналов изменила уровни намерения соответствовать кампании или ожидаемых эмоций в наших трех экспериментах.

Общее обсуждение

Настоящее исследование было направлено на повторение и расширение недавних выводов о том, что антропоморфизация социальной кампании увеличила намерения подчиняться [1,3], и что эта связь была опосредована увеличением ожидаемой вины [1]. После нашей неспособности установить эти ключевые эффекты в эксперименте 1 с исходным грустным антропоморфизмом или новыми условиями нейтрального и счастливого антропоморфизма, мы попытались более точно воспроизвести исследование 1 Ан и его коллег только с исходными условиями (эксперименты 2 и 3). и используя оригинальные материалы и сопоставимый образец и настройку (Эксперимент 3).Однако в трех экспериментах мы не обнаружили существенных различий в намерении или ожидаемой вине между участниками, которые смотрели грустно-антропоморфизированный плакат или неантропоморфизированный плакат. Мета-анализ эффектов, наблюдаемых в трех экспериментах, выявил оценки величины эффекта соответствия антропоморфизму (и ожидаемые оценки величины эмоционального эффекта), которые существенно не отличались от нуля.

В каждом из наших экспериментов были незначительные отклонения от исходных исследований, которые мы пытались устранять в каждом последующем эксперименте.Действительно, в эксперименте 3 использовались исходные материалы и сопоставимый образец, и он проводился в лабораторных условиях. Таким образом, как наша ближайшая попытка воспроизведения, Эксперимент 3 должен иметь наибольший «информационный вес» при оценке воспроизводимости; тем не менее, несмотря на эти меры, мы не смогли установить какое-либо существенное влияние на намерение или ожидаемую вину. Единственными незначительными отклонениями в Эксперименте 3 от Исследования 1 Ана и др. Были изменение названного города с Торонто на Брисбен на плакате для сохранения его географической значимости, использование австралийского вместо североамериканского образца и дополнительные измерения. ожидаемых эмоций.Однако мы могли бы ожидать, что эти небольшие отклонения не должны были свести на нет эффект соответствия антропоморфизму, если бы он был существенным, надежным и имел практическое значение.

Наша неспособность наблюдать различное влияние положительных, отрицательных, нейтральных и неантропоморфизированных агитационных плакатов на намерения кампании не означает, что антропоморфные сигналы не имеют потенциала для повышения соблюдения. Например, недавние данные свидетельствуют о том, что наличие глазоподобных стимулов может способствовать просоциальной благотворительности и экологически безопасному поведению в полевых условиях, отражая влияние антропоморфизма на пожертвования, которые Ahn et al.найдено в исследовании 3 [62–66]. Однако наши результаты показывают, что влияние антропоморфизма на эффективность социальных кампаний может зависеть от большего количества факторов, чем первоначально предполагалось, и которые, возможно, не были измерены или не подвергались манипуляции в экспериментах Ан и его коллег, а также в наших экспериментах.

Что касается воздействия антропоморфизма на соответствие кампании, недавние данные свидетельствуют о том, что переменные индивидуальных различий смягчают эффект соответствия антропоморфизму: стремление к результату или контроль над своей жизнью и потребность в социальных связях [67,68].В частности, антропоморфные призывы привели к более сильному намерению заниматься сохранением, чем неантропоморфные призывы, только среди людей, более эффективных по потребностям или социальным связям. Фактически, для людей с низким уровнем этих потребностей антропоморфизм подрывает намерения.

Кроме того, конкретные характеристики антропоморфизированных кампаний могут различаться в зависимости от их успеха в достижении согласия. В оригинальной работе Ahn et al. отметили, что акцент антропоморфизированного сообщения может иметь большое значение, а не профилактика.В том же ключе Роттман и его коллеги отмечают, что призывы к защите окружающей среды, основанные на причинении вреда, такие как те, которые использовались в исследовании 1 Ан и др., И наши стимулы, могут иметь неприятные последствия [69]. Кроме того, вполне может быть так, что то, что успешно обеспечивает соблюдение требований в экологических кампаниях, может нуждаться в адаптации перед развертыванием в других контекстах (например, вакцинация, голосование и кампании по вторичному курению).

Короче говоря, антропоморфизм может быть лишь одним из многих факторов, влияющих на соответствие кампании индивидуальным и формирующим сообщения.Таким образом, дальнейшие исследования, которые определяют необходимые и достаточные сигналы и условия для выявления эффектов соответствия антропоморфизму, улучшат наше понимание того, когда, как и для кого добавление сигналов антропоморфизма будет способствовать соблюдению социальных причин. В более широком смысле, имея в виду, что общая цель социальных кампаний состоит в изменении поведения, мы также хотим подчеркнуть необходимость таких исследований не только для измерения намерений, но и для оценки соответствия поведения (см. [70]), как Ahn et al. al.сделали в своем исследовании 3.

Заключение

В трех экспериментах нам не удалось наблюдать эффект соответствия антропоморфизму: участники, просмотревшие плакат, пропагандирующий экологическое поведение, которое содержало антропоморфные сигналы, не сообщали о более высоких намерениях подчиняться, чем участники, просмотревшие тот же плакат без антропоморфных сигналов. Мы также не смогли наблюдать ранее задокументированный эффект антропоморфизма на ожидаемую вину и не обнаружили влияния на ожидаемую гордость или ожидаемое сожаление.Вместе с дошедшими до нас работами по антропоморфизму социальных причин [1,3,67,68], мы надеемся, что эти результаты послужат вдохновением для будущих исследований, посвященных изучению необходимых и достаточных условий, при которых антропоморфные сигналы стимулируют подчинение социальным причинам. Такая работа установит граничные условия эффекта соответствия антропоморфизму, что будет иметь важное значение для эффективного воплощения исследований в практике.

Вклад авторов

Задумал и спроектировал эксперименты: LW BM.Проведены эксперименты: LW BM. Проанализированы данные: LW BM JS. Предоставленные реагенты / материалы / инструменты анализа: LW BM JS. Написал статью: LW BM JS.

Ссылки

1. 1. Ан Х. К., Ким Х. Дж., Аггарвал П. (2014) Помощь ближним: антропоморфизированные социальные причины и роль предвосхищающей вины. Psychol Sci 25: 224–229. pmid: 24192326
2. 2. Waytz A, Epley N, Cacioppo JT (2010) Социальное познание без ограничений: понимание антропоморфизма и дегуманизации.Curr Dir Psychol Sci 19: 58–62. pmid: 24839358
3. 3. Там К-П, Ли С. Л., Чао М. М. (2013) Спасение мистера Природе: антропоморфизм усиливает связь с природой и защищает ее. J Exp Soc Psychol 49: 514–521.
4. 4. Baumeister RF, Stillwell AM, Heatherton TF (1994) Вина: межличностный подход. Psychol Bull 115: 243–267. pmid: 8165271
5. 5. Basil DZ, Ridgway NM, Basil MD (2008) Вина и отдача: модель процесса сочувствия и эффективности.Psychol Market 25: 1–23.
6. 6. Бэзил Д.З., Риджуэй Н.М., Бэзил М.Д. (2006) Апелляции в отношении вины: посреднический эффект ответственности. Рынок Psychol 23: 1035–1054.
7. 7. Коул Л. М., Кон Э. С., Ребеллон С. Дж., Ван Ганди К. Т. (2013) Чувство вины за то, чтобы оставаться невиновным: смягчающий эффект секса на реакцию вины на поведение, нарушающее правила, в подростковой правовой социализации. Закон о психологических преступлениях 20: 722–740.
8. 8. Линдси LLM (2005) Предполагаемая вина как поведенческая мотивация.Hum Commun Res 31: 453–481.
9. 9. Онвезен М.С., Бартельс Дж., Антонидес Г. (2014). Экологически чистый выбор потребителей: культурные различия в функции саморегулирования ожидаемой гордости и вины. J Environ Psychol 40: 239–248.
10. 10. Пелоза Дж., Уайт К., Шан Дж. (2013) Хорошо и без чувства вины: роль самоотчетности в влиянии на предпочтения продуктов с этическими атрибутами. Дж. Марка 77: 104–119.
11. 11. Nelissen RMA, Leliveld MC, van Dijk E, Zeelenberg M (2011) Страх и чувство вины у предлагающих: использование эмоций для объяснения предложений в ультимативных переговорах.Eur J Soc Psychol 41: 78–85.
12. 12. Stanger N, Kavussanu M, Ring C (2012) Положите себя на их место: эффекты сочувствия на эмоции и агрессию. J Sport Exerc Psychol 34: 208–222. pmid: 22605362
13. 13. Ван X (2011) Роль ожидаемой вины в намерении зарегистрироваться в качестве донора органов и обсудить донорство органов с семьей. Health Commun 26: 683–690. pmid: 22126126
14. 14. Steenhaut S, Van Kenhove P (2006) Посредническая роль ожидаемой вины в принятии этических решений потребителями.Этика J Bus 69: 269–288.
15. 15. Tangney JP, Stuewig J, Mashek DJ (2007) Моральные эмоции и нравственное поведение. Анну Рев Психол 58: 345–372. pmid: 16953797
16. 16. Elgaaied L (2012) Изучение роли ожидаемой вины в про-экологическом поведении — предлагаемая типология жителей Франции, основанная на их моделях утилизации. J Consum Mark 29: 369–377.
17. 17. Kaiser FG, Schultz PW, Berenguer J, Corral-Verdugo V, Tankha G (2008) Расширение плановой защиты окружающей среды: ожидаемое чувство вины и смущение в разных культурах.Eur Psychol 13: 288–297.
18. 18. Онвезен М.К., Антонидес Дж., Бартельс Дж. (2013) Модель активации нормы: исследование функций ожидаемой гордости и вины в поведении окружающей среды. J Econ Psychol 39: 141–153.
19. 19. Эпли Н., Уэйц А., Касиоппо Дж. Т. (2007) О видении человека: трехфакторная теория антропоморфизма. Psychol Rev 114: 864–886. pmid: 17

    7

20. 20. Грей Х.М., Грей К., Вегнер Д.М. (2007) Измерения восприятия разума.Наука 315: 619–619. pmid: 17272713
21. 21. Gosselin P, Kirouac G, Doré FY (1995) Компоненты и распознавание выражения лица в передаче эмоций актерами. J Pers Soc Psychol 68: 83–96. pmid: 7861316
22. 22. Provine RR, Krosnowski KA, Brocato NW (2009) Слезы: прорыв в передаче человеческих эмоциональных сигналов. Evol Psychol 7: 52–56.
23. 23. Стефан BCM, Брин Н., Кейн Д. (2006) Распознавание эмоционального выражения при прозопагнозии: декодирование целых и частичных лиц.J Inter Neuropsych Soc 12: 884–895.
24. 24. Mascolo MF, Fischer KW (1995) Изменения в развитии в оценках гордости, стыда и вины. В: Tangney JP, Fischer KW, редакторы. Самосознательные эмоции: психология стыда, вины, смущения и гордости. Нью-Йорк: Guilford Press. С. 64–113.
25. 25. Трейси Дж. Л., Робинс Р. В. (2004) Помещение себя в застенчивые эмоции: теоретическая модель. Psychol Inq 15: 103–125.
26. 26. Патрик В.М., Чун Х.Х., Macinnis DJ (2009) Аффективное прогнозирование и самоконтроль: почему ожидание гордости побеждает ожидание стыда в контексте саморегулирования.J Consum Psychol 19: 537–545.
27. 27. ван дер Шалк Дж, Брудер М., Мэнстед ASR (2012) Регулирование эмоций в контексте межличностных решений: роль ожидаемой гордости и сожаления. Front Psychol 3: 513. pmid: 23293615
28. 28. Онвезен М.С., Бартельс Дж., Антонидес Дж. (2013) Саморегулирующая функция ожидаемой гордости и вины в контексте устойчивого и здорового потребления. Eur J Soc Psychol 44: 53–68.
29. 29. Bell DE (1981) Объяснение парадоксов теории полезности сожалением о решении.Организации: несколько агентов с несколькими критериями. Берлин, Гейдельберг: Springer Berlin Heidelberg. С. 28–39. https://doi.org/10.1007/978-3-642-45527-8_3
30. 30. Loomes G, Sugden R (1982) Теория сожаления: альтернативная теория рационального выбора в условиях неопределенности. Econ J 92: 805–824.
31. 31. Зеленберг М. (1999) Ожидаемое сожаление, ожидаемая обратная связь и принятие поведенческих решений. J Behav Decis Mak 12: 93–106.
32. 32. Hetts JJ, Boninger DS, Armor DA, Gleicher F, Nathanson A (2000) Влияние ожидаемого контрфактического сожаления на поведение.Рынок Psychol 17: 345–368.
33. 33. Зеленберг М., ван Дейк В.В., Ван дер Плайгт Дж., Манстед ASR, ван Эмпелен П., Рейндерман Д. (1998) Эмоциональные реакции на результаты решений: роль контрфактической мысли в переживании сожаления и разочарования. Органное поведение Hum Decis Process 75: 117–141. pmid: 9719660
34. 34. Koch EJ (2014) Как ожидаемое сожаление влияет на решения, касающиеся здоровья и безопасности? Обзор литературы. Basic Appl Soc Psych 36: 397–412.
35. 35. Ривис А., Ширан П., Армитаж С.Дж. (2009) Расширение аффективных и нормативных компонентов теории запланированного поведения: метаанализ ожидаемого аффекта и моральных норм. J Appl Soc Psychol 39: 2985–3019.
36. 36. Сандберг Т., Коннер М. (2010) Ожидаемое сожаление как дополнительный предсказатель в теории запланированного поведения: метаанализ. Br J Soc Psychol 47: 589–606.
37. 37. Багот К.Л., Массер Б.М., Уайт К.М. (2015) Использование расширенной теории запланированного поведения для прогнозирования изменения типа сдаваемого продукта крови.Ann Behav Med. pmid: 25623894
38. 38. Годин Г., Жермен М., Коннер М., Делаж Г., Ширан П. (2014) Содействие возвращению истекших доноров крови: рандомизированное контролируемое испытание с семью руками эффекта вопрос-поведение. Психология здоровья 33: 646–655. pmid: 23957902
39. 39. Masser BM, White KM, Hyde MK, Terry DJ, Robinson NG (2009) Прогнозирование намерений и поведения доноров крови среди австралийских доноров крови: проверка расширенной теории модели запланированного поведения.Переливание 49: 320–329. pmid: 1
    98
40. 40. Nelissen RMA, van Someren DSI, Zeelenberg M (2009) Принять это или оставить ради чего-то лучшего? Ответы на честные предложения в ультимативном торге. J Exp Soc Psychol 45: 1227–1231.
41. 41. O’Carroll RE, Foster C, McGeechan G, Sandford K, Ferguson E (2011) Фактор «остроты», ожидаемое сожаление и готовность стать донором органов. Психология здоровья 30: 236–245. pmid: 21401258
42. 42. Кайзер Ф.Г. (2006) Моральное расширение теории запланированного поведения: нормы и ожидаемое чувство сожаления в природоохранной деятельности.Индивидуальные Персонажи Dif 41: 71–81.
43. 43. Зеленберг М., Брейгельманс С.М. (2008) Роль межличностного вреда в различении сожаления от вины. Эмоция 8: 589–596. pmid: 18837609
44. 44. Кейт Л.Т., Торнацки Л.Г., Петтигрю Л.Е. (1974) Анализ вербального и невербального поведения при обучении в классе. J Exp Educ 42: 30–38.
45. 45. Розенфельд HM (1967) Невербальная реакция одобрения: экспериментальный анализ. J Exp Soc Psychol 3: 102–111.
46. 46. Schultz PW, Nolan JM, Cialdini RB, Goldstein NJ, Griskevicius V (2007) Конструктивная, деструктивная и реконструктивная сила социальных норм. Psychol Sci 18: 429–434. pmid: 17576283
47. 47. Розенфельд HM (1966) Поиск одобрения и вызывающие одобрение функции вербальных и невербальных реакций в диаде. J Pers Soc Psychol 4: 597–605.
48. 48. Стивенс С., Сиденер TM, Рив С.А., Сиденер Д.В. (2011) Влияние похвалы, связанной с поведением, и общей похвалы на приобретение тактов у детей с распространенными нарушениями развития.Res Autism Spectr Disord 5: 666–669.
49. 49. Swim JK, Bloodhart B (2013) Предупреждение и похвала: межличностные механизмы для поощрения проэкологического поведения. Экопсихология 5: 24–35.
50. 50. Вебстер Дж. М., Дюваль Дж., Гейнс Л. М., Смит Р. Х. (2003) Роль похвалы и информации социального сравнения в опыте гордости. J Soc Psychol 143: 209–232. pmid: 12735519
51. 51. Уильямс Л.А., ДеСтено Д. (2008) Гордость и настойчивость: мотивационная роль гордости.J Pers Soc Psychol 94: 1007–1017. pmid: 18505314
52. 52. Уильямс Л.А., ДеСтено Д. (2009) Гордость: адаптивная социальная эмоция или седьмой грех? Psychol Sci 20: 284–288. pmid: 1

    90

53. 53. Перрин Дж. Л. (2011) Эмоциональные реакции на сообщения окружающей среды и будущие поведенческие намерения. Appl Environ Educ Commun 10: 146–157.
54. 54. Searles K (2010) Чувствовать себя хорошо и делать добро для окружающей среды: использование эмоциональных призывов в общественных объявлениях в защиту окружающей среды.Appl Environ Educ Commun 9: 173–184.
55. 55. Meijnders AL, Midden CJ, Wilke HA (2001) Сообщения об экологических рисках и поведении, снижающем риск: влияние страха на обработку информации. J Appl Soc Psychol 31: 754–777.
56. 56. Фол Ф., Эрдфельдер Э., Ланг А.Г., Бюхнер А. (2007) G * Power 3: гибкая программа статистического анализа мощности для социальных, поведенческих и биомедицинских наук. Behav Res Methods 39: 175–191. pmid: 17695343
57. 57.Смитсон М. (2003) Доверительные интервалы. Thousand Oaks: Sage Publications.
58. 58. Wuensch KL (2012) Использование SPSS для получения доверительного интервала для d Коэна. Получено 15 февраля 2015 г. с сайта http: // coreecuedu / psyc / wuenschk / SPSS / CI-d-SPSSpdf.
59. 59. Финансирующий округ Колумбия, Левин Дж. М., Маки Д. М., Морф СС, Сансон С., Вазир С. и др. (2014) Повышение надежности исследований в области психологии личности и социальной психологии. Pers Soc Psychol Bull 18: 3–12.
60. 60.Wilson DB (2006) Макросы мета-анализа для SAS, SPSS и Stata. Получено 1 февраля 2015 г. с сайта http://mason.gmu.edu/~dwilsonb/ma.html.
61. 61. Lipsey MW, Wilson DB (2000) Практический метаанализ. Публикации Sage.
62. 62. Bateson M, Callow L, Holmes JR, Roche MLR, Nettle D (2013) Вызывают ли изображения «наблюдающих глаз» поведение, которое является более просоциальным или более нормативным? Полевой эксперимент по замусориванию. PLoS One 8: e82055. pmid: 24339990
63. 63.Пауэлл К.Л., Робертс Г., Крапива Д. (2012) Изображения глаз увеличивают благотворительные пожертвования: свидетельства оппортунистического полевого эксперимента в супермаркете. Этология 118: 1096–1101.
64. 64. Ekström M (2011) Влияют ли наблюдающие глаза на благотворительность? Свидетельства полевого эксперимента. Exp Econ 15: 530–546.
65. 65. Эрнест-Джонс М., Крапива Д., Бейтсон М. (2011) Влияние изображений глаз на повседневное совместное поведение: полевой эксперимент. Evol Hum Behav 32: 172–178.
66. 66. Фрэнси Д., Бергмюллер Р. (2012) Изображения глаз увеличивают инвестиции в реальное общественное благо. PLoS One 7: e37397. pmid: 22624026
67. 67. Там К-П (2014) Антропоморфизм природы и эффективность в преодолении экологического кризиса. Soc Cogn 32: 276–296.
68. 68. Там К-П (2015) Эффективны ли антропоморфные убедительные призывы? Роль мотивации получателя. Br J Soc Psychol 54: 187–200. pmid: 24898876
69. 69.Роттман Дж, Келемен Д., Янг Л. (2015) Предотвращение вреда и сохранение чистоты: как моральная психология может спасти планету. Филос Компас 10: 134–144.
70. 70. Baumeister RF, Vohs KD, Funder DC (2007) Психология как наука о самоотчетах и ​​движениях пальцев: что случилось с реальным поведением? Perspect Psychol Sci 2: 396–403. pmid: 26151975

антропоморфизмов — определение и значение

Кстати, кто-нибудь еще обнаружил, что «Yahoo», общающийся с «Google», как антропоморфизирует их немного жутким образом?

[Geeks Are Sexy] Новости технологий

Кстати, кто-нибудь еще обнаружил, что «Yahoo», общающийся с «Google», как антропоморфизирует их немного жутким образом?

[Geeks Are Sexy] Новости технологий

Рэнд в своем безграничном сочувствии, которым славятся либертарианцы, антропоморфизирует четвертую по величине компанию в мире, наказывая Обаму за то, что тот поставил сапог на шею BP.

Кэти Халпер: Рэнд Пол о BP и Head Stomper: Несчастные случаи

Конечно, это совершенно нелепо, поскольку все мы знаем, что антропоморфизирует кролик, не говорящий по-японски!

марта 2009 г.

Рэнд в своем безграничном сочувствии, которым славятся либертарианцы, антропоморфизирует четвертую по величине компанию в мире, наказывая Обаму за то, что тот поставил сапог на шею BP.

Кэти Халпер: Рэнд Пол о BP и Head Stomper: Несчастные случаи

Точно так же, как Тим Хокинсон воссоздает обычные материалы и антропоморфизирует их, Янг использует материалы, с которыми мы взаимодействуем ежедневно.

Билл Буш: Между смертью и реинкарнацией: This Artweek.LA (6 — 12 июня)

Конечно, это совершенно нелепо, поскольку все мы знаем, что антропоморфизирует кролик, не говорящий по-японски!

Я люблю запах кошачьей мяты по утрам: ‘APOCALYPSE MEOW’

Точно так же, как Тим Хокинсон воссоздает обычные материалы и антропоморфизирует их, Янг использует материалы, с которыми мы взаимодействуем ежедневно.

Билл Буш: Между смертью и реинкарнацией: This Artweek.LA (6 — 12 июня)

Сводка: Проект «Чудо-поезд» превращает несколько оживленных вокзалов в Токио в молодых красивых персонажей мужского пола.

Анонс аниме: осень 2009 «Под прикрытием»

Точно так же, как Тим Хокинсон воссоздает обычные материалы и антропоморфизирует их, Янг использует материалы, с которыми мы взаимодействуем ежедневно.

No related posts.