ГЛАВНЫЕ СОБЫТИЯ

20 июля 356 г. до н. э. Родился Александр Македонский.

336 г. до н. э. Убит Филипп II. Александр становится царем.

334 г. до н. э. Александр вторгается в Малую Азию и начинает свои завоевания.

Сентябрь 326 г. до н. э. Азиатский поход Александра заканчивается в Индии. В его армии вспыхивают мятежи.

Октябрь 324 г. до н. э. Умирает Гефестион.

10 июня 323 г. до н. э. Александр умирает в Вавилоне. Его военачальники, диадохи, начинают войну за раздел государства. Птолемей объявляет себя правителем Египта.

321 г. до н. э. Похоронный кортеж Александра выезжает в Македонию. Птолемей совершает нападение на него. Тело покойного увозят в Египет.

305 г. до н. э. Птолемей провозглашен фараоном.

283 г. до н. э. Птолемей умирает.

215 г. до н. э. Птолемей IV возводит Сому, мавзолей для последнего упокоения Александра.

67 г. н. э. Принял мученическую смерть святой Марк. Тело его спрятано.

391 г. н. э. Сома разрушена, тело Александра Великого исчезло.

828 г. н.  э. Венецианские купцы забирают тело святого Марка из Александрии, привозят его в Венецию и хоронят во Дворце дожей. Со временем сведения о местонахождении могилы оказываются утраченными.

Июнь 1094 г. н. э. Тело святого Марка вновь находится в Венеции.

1835 г. н. э. Тело святого Марка изъято из склепа и помещено под главный алтарь храма, носящего его имя.

ПРОЛОГ

Вавилон

Май, 323 год до нашей эры

Вчера Александр Македонский решил убить этого человека собственноручно. Обычно он поручал это другим, но не сейчас. Отец научил его многим вещам, которые впоследствии сослужили ему неоценимую службу, но крепче всего он запомнил один урок: казни необходимы, если хочешь сам остаться в живых.

Шесть сотен его телохранителей, лучших солдат, собрались рядом с ним — бесстрашные воины, которые в каждой битве, прикрывая его, своего военачальника, первыми врубались во вражеские ряды. Именно благодаря им фаланги македонцев покорили Азию.

Но сегодня битв не предвиделось. Никто из мужчин не имел при себе оружия и не был облачен в броню. Устав от тяжелых доспехов, они были в легкой одежде и внимательно наблюдали за происходящим.

Александр, уставший не менее их, тоже смотрел на разыгрывавшуюся перед ними сцену.

Он правитель Македонии и Греции, властитель Азии и хозяин Персии. Одни величают его Властителем мира, другие — Богом. Один из его полководцев даже как-то сказал, что он единственный из философов, облачившийся в латы и взявший в руки меч.

Но — помимо всего этого — он еще и человек.

И вот теперь его любимый Гефестион лежит перед ним мертвый.

Для него этот человек являлся всем — наперсником, командиром конницы, главным визирем, любовником. Еще Аристотель учил Александра тому, что у каждого человека должно быть второе «я». Alter ego. И этим вторым «я» для Александра являлся Гефестион. До сих пор он удивлялся, вспоминая случай, когда Гефестиона ошибочно приняли за него. Это недоразумение вызвало большой скандал, но Александр только улыбнулся и сказал: то, что его спутали с Гефестионом, нисколько не обижает его, поскольку Гефестион — тоже Александр.

Он слез с коня. День выдался ясным и теплым. Весенний дождь, ливший вчера весь день, кончился. Доброе предзнаменование? Возможно.

Уже двенадцать лет его войска продвигались на восток, покорив Малую Азию, Персию, Египет и часть Индии. Теперь его цель — продвижение на юг и завоевание Аравии, а дальнейший путь лежит на запад, в Северную Африку, Сицилию и Иберию. Необходимые для этого корабли и войска уже в полной готовности. Поход скоро начнется, но сначала ему необходимо разобраться с безвременной кончиной Гефестиона.

Он двинулся по мокрой земле. Свежая грязь чавкала под его сандалиями.

Не богатырского телосложения, быстрый в движениях и речи, Александр носил на своем светлокожем приземистом теле множество шрамов — отметин бесчисленных битв. От матери-албанки он унаследовал прямой нос, короткий подбородок и рот, помимо воли обладателя выдающий все его чувства. Как и все его солдаты, он был гладко выбрит, его светлые волосы всегда находились в беспорядке, а глаза — один сине-зеленый, второй карий — постоянно были настороже. Обычно он гордился своей выдержкой, но в последнее время ему становилось все труднее контролировать гнев. Опасность Александра даже раззадоривала.

— Лекарь! — грозно проговорил он, приблизившись. — Считается, что вернее других в своих предсказаниях оказываются пророки.

Мужчина промолчал. По крайней мере, он знал свое место.

— Это написал Еврипид в драме, которую я очень люблю. Но от любого пророка всегда ожидают большего, ты не согласен?

Он сомневался, что Глуций ответит. Тот смотрел на царя безумными от ужаса глазами.

У него имелись все основания трепетать от страха. Вчера, во время дождя, с помощью лошадей склонили к земле стволы двух невысоких пальм, укрепили их кроны, а теперь лекарь, привязанный за руки веревками к стволам, распятый, находился между ними. Один удар ножом по веревке — и деревья, разогнувшись, разорвут его пополам.

И Александр подходил к нему с мечом.

— Излечить его был твой долг, — проговорил Александр сквозь сжатые зубы.  — Почему ты не спас его?

Лекарь корчился и клацал зубами от страха.

— Я пытался…

— Как? Ты не дал ему снадобье!

Глуций в ужасе затряс головой.

— Несколько дней назад произошел несчастный случай. Большая часть снадобья разбилась, была пролита, погибла… Я послал гонца за новым запасом, но он опоздал… Приехал уже после смерти Гефестиона.

— Разве я не приказывал тебе всегда иметь достаточный запас снадобья?

— Я так и делал, мой царь! Это неожиданная, трагическая случайность!

Он начал всхлипывать.

Александра это не тронуло.

— Ты обещал мне, что такого, как в прошлый раз, больше не будет.

А раньше, два года назад, они оба — Александр и Гефестион — подхватили лихорадку. Запас лекарств тогда тоже оказался утрачен, но новая их партия поспела вовремя, и они были излечены.

От страха по лицу Глуция потоками стекал пот, выпученные глаза молили о пощаде. Но Александр видел только одно: мертвые глаза своего друга. Детьми они были учениками Аристотеля. Александр наследник царя, Гефестион — сын воина. Они обожали Гомера и его «Илиаду», играли в их героев. Гефестион был Патроклом у Александра, естественно, являвшегося Ахиллесом. Оба избалованные, беззаботные, привыкшие к власти и не блещущие особым умом. Гефестион для Александра всегда был чудом. Теперь его не стало.

— Почему ты позволил ему умереть?

Александр говорил так тихо, что его не слышал никто, кроме Глуция. Он позволил своим телохранителям расположиться вокруг, но в отдалении. Чтобы они только могли наблюдать за происходящим. Первые воины-греки, с которыми он покорял Азию, либо погибли, либо удалились от дел. Теперь большую часть его армии составляли персы, которые согласились пойти к нему на службу только после того, как он завоевал их страну. Они были хорошими воинами. Все до одного.

— Ты мой лекарь, — зловеще прошептал он. — Ты держишь в руках мою жизнь. В твоих же руках находились жизни тех, кто мне дорог, и ты подвел меня.  — Самообладание изменило Александру, и он вновь едва удержал слезы. — Из-за какой-то «нелепой случайности», как ты это называешь.

Александр положил лезвие меча на веревку, которой были стянуты пальмы.

— Царь! Пощади! Умоляю! В этом не было моей вины!

Александр посмотрел на мужчину.

— Не было твоей вины? — Его горечь немедленно превратилась в ярость. — Как только твой язык осмеливается произносить такое? — Он поднял меч. — Твой долг заключался в том, чтобы спасти его!

— Царь мой! Я тебе нужен! Я единственный, кто знает о жидкости! Если она понадобится, кому ты отдашь ее?

Лекарь говорил торопливо, выкраивая каждую секунду.

— Можно научить других. Но на обучение, приобретения знаний потребуется много времени!

— Для Гефестиона твое знание оказалось бесполезным. Несмотря на все твои великие познания, его больше нет. — Слова давались ему с трудом. Наконец он собрал все свое мужество и произнес: — Он умер.

Время клонилось к закату. Нынче ночью в Экбатане должен состояться праздник Диониса с атлетическими соревнованиями и музыкальными представлениями трех тысяч недавно доставленных в Грецию артистов — специально чтобы развлекать войско Александра. Пьянство и гульба должны были продолжаться несколько недель, но все кончилось, когда заболел Гефестион.

— Я убеждал его не принимать пищу, — простонал Глуций, — но он не прислушался. Пока меня не было, он съел вареного петуха и напился допьяна! Но ведь я же предупреждал его!

— А где был ты в это время? — Александр не ждал ответа на свой вопрос, он уже знал его. — В театре! Смотрел представление! А мой Гефестион тем временем умирал!

Но и сам Александр в тот момент находился на стадионе, наблюдая скачки на колесницах, и мысль об этом только усиливала его ярость. На самого себя в том числе.

— Лихорадка, государь! Мне хорошо известна эта болезнь: она протекает быстро и очень тяжело. Во время нее нельзя принимать пищу. Никакой еды! Мы знали об этом еще по прошлому разу. Воздержание помогло бы ему дотянуть до того момента, когда прибыл груз лекарств.

— Ты должен был быть там! — проревел Александр так громко, что этот крик услышали стоявшие в отдалении солдаты. Поняв это, он заставил себя успокоиться и почти шепотом проговорил: — Лекарства должны были быть у тебя всегда под рукой!

Александр заметил, что его воины заволновались, и понял, что должен взять себя в руки. Чему учил Аристотель? «Царь говорит своими поступками!» Именно по этой причине он отступил от всех существующих традиций и велел забальзамировать тело Гефестиона. Подобно тому, как поступил Ахилл в знак скорби по своему Патроклу в «Илиаде» Гомера, Александр приказал своим воинам обрезать хвосты и гривы коней. Он запретил игру на любых музыкальных инструментах и послал гонца к жрецу Амона за советом относительно того, как лучше увековечить своего возлюбленного. Стремясь облегчить душевную боль, Александр в скором времени и со всей своей мощью обрушился на коссеев, предав огню и мечу весь народ — это была его дань растворяющемуся во времени и небытии образу его любимого Гефестиона.

Им часто двигала ярость.

И сейчас тоже.

Александр взмахнул в воздухе мечом и остановил его прямо возле бородатого лица лекаря.

— Лихорадка вновь овладела мною, — зловеще прошептал он.

— Тогда, владыка, я понадоблюсь тебе! Я смогу помочь!

— Так, как ты помог Гефестиону?

Сцены трехдневной давности до сих пор стояли перед его глазами: грандиозный погребальный костер Гефестиона высотой с пятиэтажное здание и с длиной стороны в фарлонг, [Фарлонг — мера длины, равная 201,1 м.] украшенный позолоченными орлами, носами кораблей, львами, быками и кентаврами. На погребение съехались посланцы со всего Средиземноморья.

И все из-за бездарности этого человека!

Он занес меч над головой своего лекаря.

— Мне больше не понадобится твоя помощь.

— Нет, государь! Заклинаю тебя! — закричал лекарь.

Александр резкими ударами стал рубить тугие канаты, удерживающие стволы пальм. В каждый удар он, казалось, вкладывал обуревающую его ярость. Когда канаты лопнули, обе пальмы распрямились, взлетев к небу с треском, напоминающим хруст костей. Одна — влево, другая — вправо. А между ними был привязан Глуциус.

Несчастный издал лишь один резкий вскрик, затем его тело на секунду остановило разлет деревьев, а потом руки вылетели из плеч, а из разорванной надвое груди хлынули потоки крови.

С ветвей пальм стекала кровь, словно после небывалого кровавого дождя, но они вновь вернулись в прежнее положение, и это, похоже, было для них важнее всего.

Мертвое тело Глуция шлепнулось на грязную, мокрую землю, его оторванные руки и часть грудной клетки остались висеть на ветвях пальм. Никто из солдат не произнес ни слова.

Александр повернулся к своим воинам и издал клич:

— Алалалалай!

Воины ответили тем же; их крики разнеслись над влажной от дождя землей и отразились эхом от крепостных стен Вавилона. Люди, смотрящие вниз со стен, тоже кричали. Александр дождался, когда шум уляжется, а потом крикнул:

— Никогда не забывайте его!

Он знал, что они будут гадать, кого он имеет в виду — Гефестиона или несчастного лекаря, казненного сейчас на их глазах за то, что разочаровал своего царя. Но это не имело значения.

Уже не имело.

Воткнув меч в мокрую землю, Александр вернулся к своему коню. Он сказал лекарю правду: лихорадка и впрямь снова овладела им. И он был рад этому.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

Копенгаген, Дания

Суббота, 18 апреля

23.55

Коттон Малоун очнулся от запаха — острого, едкого, с примесью серы. И чего-то еще — сладкого и тошнотворного. Как смерть.

Малоун открыл глаза.

Он лежал плашмя на липком деревянном полу с руками, вытянутыми над головой.

Что же произошло?

Он пришел на апрельское собрание Датского общества торговцев антикварными книгами, в здании, располагавшемся всего в нескольких кварталах от его собственного книжного магазина, рядом с веселым парком Тиволи. Ему нравились сборища книготорговцев, и сегодняшнее не было исключением. Все было как обычно: несколько пропущенных стаканчиков, болтовня с друзьями и много-много разговоров о книгах. На завтрашнее утро он договорился встретиться с Кассиопеей Витт. Ее вчерашний звонок с просьбой о встрече удивил Малоуна. Они не виделись с Рождества, когда она на несколько дней приезжала в Копенгаген.

После собрания Малоун возвращался домой на велосипеде, с удовольствием вдыхая ночной весенний воздух, а затем решил осмотреть место, в котором Кассиопея назначила ему свидание — Музей греко-римской культуры. Привычка загодя осматривать то место, куда ему предстоит отправиться, выработалась у Малоуна давно благодаря его прежней профессии. Поскольку Кассиопея никогда и ничего не делала просто так, ему подумалось, что небольшая предварительная рекогносцировка не помешает.

Он нашел нужный дом, выходящий фасадом на канал Фредериксхолмс, и заметил, что дверь в темное здание полуоткрыта. Странно! Вообще-то по ночам двери музеев принято запирать и ставить на сигнализацию. Он слез с велосипеда, прислонил его к стене. Самым разумным в данной ситуации было закрыть дверь и по возвращении домой позвонить в полицию, однако последним, что помнил Малоун, было то, как он взялся за дверную ручку.

Теперь он внутри музея.

Оглядевшись, Малоун увидел, что находится в просторном помещении, выдержанном в типично датском стиле: прилизанная смесь стали, дерева, стекла и алюминия.

Как-то раз Малоун уже посещал этот музей, и местная коллекция греческих и римских экспонатов совершенно не впечатлила его. Всего лишь один из сотни, если не больше, разбросанных по Копенгагену частных музейчиков, собрания которых были столь же эклектичны, как население этого города.

Он оперся о стеклянный выставочный шкаф, и его руки вновь ощутили липкую слизь, издающую все тот же тошнотворный запах. Ею были вымазаны его рубашка, брюки, волосы, лицо, руки. Чем бы это ни было, оно покрывало его с головы до ног.

Малоун доковылял до входной двери и подергал за ручку. Заперто. Без ключа не отпереть.

Он снова осмотрел помещение. От пола до потолка было тридцать футов, деревянная лестница с хромированными поручнями вела на второй этаж, который терялся в темноте. Малоун нащупал на стене электрический выключатель и пощелкал им. Ничего. Нашел на столе телефон и снял трубку, но в ней царила гробовая тишина.

Внезапно в темноте послышались какие-то странные звуки — щелчки и гудение, как будто где-то поблизости работал некий механизм. Они раздавались со второго этажа.

Опыт работы агента министерства юстиции приучил Малоуна к осторожности, но в то же время развил в нем инстинкт, требующий исследовать все непонятное. Поэтому он бесшумно стал подниматься по лестнице. Ее поручни были влажными, как и покрытые ламинатом ступени.

Пятнадцать шагов вверх по лестнице — и он оказался на втором этаже, уставленном, как и первый, стеклянными ящиками с неразличимыми сейчас экспонатами. Мраморные плиты с барельефами и бронзовые бюсты на пьедесталах во тьме казались призраками. Внезапно примерно в двадцати футах от себя он заметил какое-то движение. По полу катилось нечто двух футов в ширину, серое, с округлыми боками. Оно напоминало автоматическую газонокосилку, которую Малоун как-то видел в рекламе. Когда на пути «газонокосилки» оказывалось препятствие — стеклянный шкаф или статуя, — она останавливалась, давала задний ход и катилась в другом направлении. В верхней ее части находилось маленькое сопло, из которого через каждые несколько секунд в разные стороны вырывалась струя распыленной жидкости.

Малоун подошел ближе.

Движение прекратилось. Словно почувствовав присутствие постороннего, сопло машинки развернулось в его сторону и прыснуло облачком вонючей гадости ему на брюки.

Что же это за диковинный прибор?

Словно потеряв интерес к пришельцу, машинка покатилась дальше, в темноту, продолжая опрыскивать все вокруг своим отвратительно пахнущим содержимым. Малоун перегнулся через перила лестницы, посмотрел вниз — и увидел на полу первого этажа рядом с очередным стеклянным шкафом еще одно такое же устройство.

Все это не предвещало ничего хорошего. Нужно было выбираться отсюда. От зловония Малоуна уже начинало выворачивать.

Машинка перестала гудеть, и он услышал новый звук.

Два года назад, еще до того, как он развелся с женой, уволился с государственной службы и неожиданно для всех переехал в Копенгаген, Малоун жил в Атланте, и однажды потратил несколько сотен долларов, чтобы купить гриль из нержавеющей стали. На гриле была красная кнопка электроподжига. Если нажать на нее, раздавался характерный треск и вспыхивал газ.

Точно такой же треск Малоун слышал сейчас.

Промелькнули искры, и пол вспыхнул — сначала желтым, как солнце, затем оранжевым и наконец голубым огнем, который принялся пожирать деревянный пол. Языки пламени одновременно набросились на стены. На Малоуна дохнуло жаром, и он поднял руку, чтобы прикрыть лицо. Пламя перекинулось на стены, и через считанные секунды весь второй этаж был объят пламенем.

Ожили укрепленные на потолке противопожарные разбрызгиватели.

Малоун спустился до половины лестницы и ждал, пока огонь будет потушен. Но тут он заметил странную вещь: от воды пламя только усиливалось.

Машинка, ставшая причиной катастрофы, внезапно разрушилась, из нее вырвались огненные шары и полетели во все стороны, словно волны в поисках берега. Один такой шар взметнулся к потолку и вспыхнул еще ярче, попав в струи воды. Жар раскалил воздух, тот стал густым, но не от дыма, а из-за какой-то химической дряни, от которой у Малоуна кружилась голова.

Книга Измена по-венециански читать онлайн Стив Берри

Книга «Записки тайского детектива» — глава «Измена по-тайски»

Глава из книги Уоррена Олсона Записки тайского детектива

Грег Найт — это один из немногих экспатов, который сумел добиться настоящего успеха в Таиланде. Тайцы не очень-то жалуют чужаков-конкурентов, но Грег смог построить в Бангкоке собственную сеть американских ресторанов. Ну вы понимаете, о чем я говорю: эти громадные порции свиных ребрышек и куриных крылышек, гигантские бургеры с картошкой фри и т.п.
В прежней жизни Найт был военным, служил в американской армии, участвовал в «Буре в пустыне». Выйдя в отставку, он решил попытать счастья в Стране Улыбок. Он прилетел в Бангкок, имея с собой только чек от Минобороны США и не зная ни слова по-тайски. Грег нашел отличный отель, неплохое пиво, но никак не мог найти во всей тайской столице приличного бургера. И тогда он понял, что придется готовить самому…
Грег начал с крохотной закусочной рядом с Патпонгом. Он никогда не останавливался даже на мгновение и поэтому за короткое время сумел создать в столице целую сеть престижных ресторанов в стиле Дикого Запада. В результате он смог позволить себе роскошный дом в одном из самых дорогих районов Бангкока, а также полеты по выходным в Гонконг — просто для того, чтобы посмотреть на то, как его собственные лошади участвуют в скачках.
Он не представился, когда позвонил мне. Просто сказал, что ему нужны услуги частного детектива. Мы договорились встретиться в кофейне Starbucks. Грег сказал, что будет читать Asian Wall Street Journal, но это не имело никакого значения — во-первых, он был единственным европейцем в кафе, а во-вторых, я его сразу узнал по многочисленным фотографиям в рубрике светской хроники из всяких гламурных журналов, которые я обычно пролистываю в приемной у своего зубного врача.
Его серые глаза смотрели на меня изучающе, пока я подходил к столику:
— Грег Найт — коротко представился он, а затем кивнул в сторону мускулистого тайца, сидящего напротив — А это Кун, мой водитель.
Кун встал и подвинул в мою сторону кресло. Он однозначно был бывшим военным или полицейским и уж точно не был просто водителем.
— Как вы, наверное, догадались, речь пойдет о женщине.
— Угу. Как всегда — автоматически ответил я.
— Хотите кофе? — мистер Найт был предельно вежлив.
— Черный.
— Не хотите капучино или латте?
— У меня традиционная ориентация.
— А капучино пьют извращенцы?
— Именно.
Мистер Найт широко ухмыльнулся и сказал Куну: «Мистер Олсон будет то же, что и я». Таец кивнул и направился к стойке.
— Он со мной уже более десяти лет — пояснил Найт, — Я ему полностью доверяю.
— Бывший военный?
— Да, капитан Thahan Phran.
«Ого! Это ж самый настоящий спецназ. Полные отморозки!».
Грег потер подбородок:
— У меня есть подруга, с которой я живу. Йинг. Красавица. Просто ураган какая секси.
— Вам повезло.
— Если бы я так думал, то не разговаривал бы сейчас с вами. Знаете, несколько лет назад я был в Кувейте, в армии. У нас был сержант, который считал себя Шумахером. Он бы скорее откусил свои яйца, чем нажал на педаль тормоза. Мы ехали на хаммере, тот сержант был водителем, и тут вдруг меня как будто дернуло током, это было какое-то внезапное предчувствие. Я заорал изо всех сил на сержанта, он просто озверел, но все-таки остановился. Мы выскочили из хаммера и в пятнадцати метрах впереди нашли здоровенную мину. В общем, если тогда волосы у меня на затылке не зашевелились бы, то мы все были бы на небесах.
— Эта Йинг заставляет шевелиться ваши волосы?
— Да. У меня нет никаких улик, никаких фактов, я это просто чувствую!
Грег достал из кармана конверт, передал его мне. Там были две фотографии Йинг. Я старался смотреть на них, не слишком откровенно возбуждаясь, но получалось плохо: волосы как у красоток из рекламы шампуня, кожа как из рекламы кремов, зубы как из рекламы зубной пасты, и все это дополнялось сногсшибательной фигурой. Ну а чего еще я должен был ожидать от подружки одного из самых богатых фарангов в Таиланде?..
— Я записал для вас ее тайское имя, номер ее ID и дату рождения. Послушайте, я плачу по всем ее счетам, я купил ей BMW, я купил дом для ее родителей, я дал ей золотую кредитку, я потерял счет золотым побрякушкам, которые я ей купил, а каждый месяц я ей выдаю на карманные расходы двести тысяч тайских бат…
(В этот момент я уже позеленел от зависти — в самые лучшие месяцы я зарабатываю от силы сотню тысяч. И у меня сроду не было BMW и золотой кредитки. Правда, у меня нет и ее тела).
— Она такая же, как и была раньше — продолжал Найт. — Секс просто великолепен, нет никаких подозрительных звонков. Вообще ничего.
— Просто волосы на затылке шевелятся?
— Именно!
Я не стал говорить мистеру Найту, что исходя из моего опыта детектива, если мужчина подозревает свою жену или подругу в измене, то это всегда оказывается правдой.
— На выходных я лечу в Гонконг — продолжал Грег. — Я предложил Йинг поехать со мной, но она отказалась. Говорит, что у нее конференция в Паттайе.
— Конференция?
— Ну да, она работает в одной фармацевтической компании. Директором по продажам. Говорит, что так она чувствует себя самостоятельной и независимой.
«Ну-ну, если б она хотела быть самостоятельной и независимой, то не стала бы брать у тебя каждый месяц двести тысяч на карманные расходы», — подумал я, но промолчал: клиент ведь всегда прав.
— Короче, я буду в Гонконге, а она в Паттайе. Вы можете проследить за ней?
— Не вопрос. Мне только нужен номер ее машины.
— Он записан на обороте одной из фоток.
Грег достал бумажник, отсчитал из толстой пачки тридцать тысяч батов и протянул их мне:
— Деньги — ерунда. Главное выясните, что она делает.
Я кивнул в сторону бывшего спецназовца:
— Кун едет с вами?
— Нет, он остается присматривать за моим домом.
— Попросите его сообщить мне, когда Йинг выедет из дома, после того как вы улетите.
Я пожал его руку и быстро ушел — тридцать тысяч батов жгли мой карман. Я как раз задолжал за прошлый месяц по счету за квартиру.

☆☆☆

К полудню пятницы я был во всеоружии, сидя в арендованной «хонде» у особняка мистера Найта. Вскоре он выехал в сторону аэропорта, уютно расположившись на заднем сиденье большого черного «мерседеса». Меня он не заметил — парни на больших черных «мерсах» редко замечают мужчин на маленьких дешевых японских машинах.
Чуть впереди по дороге сидели три мотобайкера, которых я нанял на весь день. Две тысячи каждому, между прочим. Они курили самокрутки и ждали моего сигнала.
Следить за кем-либо в Бангкоке — это просто кошмар. Прежде всего, ужасный трафик и постоянные пробки. Светофоры на перекрестках могут гореть красным по десять-пятнадцать минут. Вы будет стоять там, а ваш «объект» возьмет и уедет на красный свет. Пытаться маневрировать в дорожном потоке почти бессмысленно — вся хваленая вежливость тайцев идет псу под хвост, как только они оказываются за рулем.
Вот почему мотобайкеры с их возможность просачиваться сквозь поток машин оказываются просто незаменимыми. Но и они не решают всех проблем — в Бангкоке полно платных скоростных шоссе, а байкам туда въезд запрещен. Впрочем, если бы это была простая работа, то кто бы за нее платил?

☆☆☆

В час дня Кун позвонил мне и сообщил, что Йинг собирается выходить из дома и поручила ему спуститься вниз и завести ее машину, чтобы кондиционер охладил салон. Так и подмывало спросить, не поручает ли ему хозяйка еще и греть сиденье унитаза, прежде чем она пойдет на горшок, но я воздержался — у спецназовцев обычно плохое чувство юмора.
Я махнул рукой своим мотобайкерам. Все они были на маленьких мопедах. Когда фаранг хочет приобрести байк, он обычно старается купить нечто большое и мощное типа «харли-дэвидсона». Да, ему приятно чувствовать мощь у себя между ног.
Но затем он попадает в пробку и стоит в точности, как машины. При этом он потеет, как свинья, и дышит выхлопной вонью. А тайцы в это время проезжают мимо на своих маленьких мопедах. Большой не всегда означает хороший — по крайней мере, так я говорю своим подружкам.

☆☆☆

BMW Йинг выехал с паркинга. Я пропустил пару машин, а потом пристроился за ней. Мои мотобайкеры ехали чуть впереди. Девчонка должна была направиться в Паттайю, а значит воспользоваться платным хайвеем, куда запрещен въезд мотоциклам, соответственно, мне пришлось бы преследовать ее одному. Но я ж не знал, куда она поедет на самом деле, по-этому и привлек двухколесных друзей.
Только вот ее BMW повернул налево, что заставило меня задуматься — скоростное шоссе ведь было справа. Затем я потерял ее машину в плотном трафике. Тут-то меня и выручили мотобайкеры — спустя минут десять один из них позвонил и сообщил, где Йинг паркуется. Это был один из ресторанов мистера Найта. Что ж, тем легче. Вскорости я был уже там.
Внутри на первом этаже был обычный большой бар. На втором — дюжина круглых обеденных столов. Время ланча уже прошло, а для обеда было еще рановато, поэтому посетителей было совсем немного — буквально десяток экспатов. И никакой Йинг.
Пришлось засесть в баре и ждать. Один виски. Второй виски. Третий виски — но никаких следов нашей красотки. Похоже, наша Йинг не торопится в Паттайю на свою конференцию.
Я позвонил в компанию, где она работает и, используя все свои навыки тайского (а я говорю на нем свободно с тех пор, как работал менеджером громадного борделя для богатых тайцев в Пеане, но это совершенно другая история), объяснил секретарше, что моя подружка поехала на ту самую конференцию, но забыла свою косметичку и что я просто обязан привезти ей ее. Секретарь была сама вежливость: она рассказала, что конференция действительно проводится сегодня в отеле «Амбассадор Сити», но мне нет никакого смысла мчаться в Паттайю, потому что мероприятие заканчивается в пять часов дня, а значит, моя подруга должна вернуться в Бангкок уже сегодня вечером.
Так. Первая ложь. Йинг ни на какую конференцию не собирается. А если исходить из моего опыта, где есть одна ложь, там будет еще сотня других.
Я расплатился и вышел наружу. Ага, в здании есть еще и верхний этаж, видимо, служебный. По соседству стоял десятиэтажный дом, и я направился к нему. На входе сидел охранник с очень темной кожей и в униформе, которая ему явно была велика на несколько размеров. Я заговорил с ним по-лаосски. Это оказался отличный мужик. Он здесь на заработках, отсылает деньги своей жене в Удонтани, где она растит их пятерых детей.
— Хочешь кузнечиков?
— Конечно, сэр.
Рядом на улице стоял торговец всякими жареными жуками-тараканами, я купил у него большой пакет соленых кузнечиков и принес его охраннику. Мы разговорились о жизни, щелкая этих сухопутных креветок — на мой вкус жареные кузнечики почти неотличимы от креветок. Затем я достал 500-батовую банкноту:
— Видишь ли, друг. Вон там в соседнем ресторане моя подружка, похоже, развлекается с другим фарангом. Ты не пропустишь меня наверх, чтобы я мог разглядеть, что у них там происходит на самом деле…
Мужику с пятью детьми было наплевать на других фарангов и легкомысленных девушек, он просто схватил купюру и пропустил меня внутрь. На пятом этаже я нашел подходящее окно на лестнице, из которого было хорошо видно верхний этаж ресторана. Свет горел в паре окон, там было нечто вроде офиса, в котором на диванчиках сидели с полдюжины девчонок. Они были одеты, как студентки. Играли со своими мобильниками, болтали и смеялись. Йинг поначалу не было.
Но минут через пятнадцать она вошла в комнату, плюхнулась на один из диванов и открыла свою сумочку от «Шанель». Все остальные умолкли и уставились на нее. Йинг достала небольшой пакетик и раскурила его содержимое. Яба — так в Таиланде называют это. Любимый наркотик молодежи и всех, кто хочет веселиться или работать всю ночь напролет.
Йинг явно снабжала подружек ябой. Я наблюдал за ними несколько часов, но так и не увидел никаких денег. Иными словами, Йинг угощала их. В общем, ситуация вырисовывалась не самая красивая: она врет своему мужчине, не едет ни на какую конференцию в Паттайю, а вместо этого угощает наркотиками студенток в одном из ресторанов, который ему принадлежит.
Я спустился, попрощался с моим новым другом по-лаосски, дошел до машины и предупредил своих двухколесных друзей, что нам предстоит длинная ночь. Если Йинг с подружками обкурятся ябы, они не уснут до утра, а поедут куда-нибудь еще развлекаться.
Красотка вышла из здания ресторана около двух часов ночи. Ее сопровождал какой-то пацан. Судя по всему — сотрудник ресторана. Однако с крутой модельной стрижкой. Они сели в BMW Йинг и рванули в сторону Ратчады. Я, разумеется, за ними.
В том районе есть куча ночных ресторанов, и я полагал, что они поехали в какой-то из них. Однако BMW неожиданно подъехала к какому-то дешевому дому. Парнишка открыл дверь магнитной карточкой, они вместе с Йинг зашли внутрь. Я ждал до четырех утра, но они не вышли. Вранье, наркотики и любовник-мальчишка — вот вам и любящая красавица Йинг…

☆☆☆

Я попросил одного из своих мотобайкеров остаться подежурить у дома. Знаю я этих тайских девчонок — раньше полудня они из дома не выходят, так что я могу поехать поспать. И действительно, байкер позвонил только около двух часов дня — Йинг соизволила пробудиться и выйти наружу. Разумеется, вместе со вчерашним модельным мальчиком.
Благодаря помощи всего того же мотобайкера я смог проследить за сладкой парочкой. Они приехали в большой ювелирный магазин в районе Пахонйотин. Когда я подъехал туда, через стеклянную витрину было видно, как Йинг и пацан примеряют золотые ожерелья.
— Повезло парню — сказал я мотобайкеру.
— Чего?
— Говорю, что повезло парню.
Опять непонимание в глазах байкера. Ну ладно, может, и я иногда ошибаюсь в тайском…
— Еще раз: красивая девушка. Богатая. Покупает парню золотые украшения. Вот я и говорю, что повезло ему.
Мотобайкер зажег сигарету, но продолжал молчать.
— Мне вот почему-то — продолжаю я — женщины украшений не дарят…
— Что вы имеете в виду, мистер? — наконец у байкера проснулся дар речи.
Я тяжело вздохнул — он меня так и не понял!
— Девушка. Красивая. Покупает. Золото. Для парня. Повезло ему — вот, что я говорю!
— Но вы же знаете, что это девушка, мистер?
— Конечно, я знаю, что это девушка — я же за ней слежу второй день!!! Но сейчас я говорю, что она покупает золото вон тому парню!
— Это не парень — мотобайкер был лаконичен.
— … — нецензурно выругался я. — А кто же это? Девочка???
— Разумеется, мистер.

☆☆☆

Я уставился на парочку в магазине. Йинг выбрала какое-то украшение, примерила его на своего компаньона, затем они обнялись и с чувством поцеловались. Я зарычал — мотобайкер был прав. «Модельный мальчик» на самом деле был девушкой. Просто с короткой стрижкой, в джинсах и с несколько мужской фигурой. У меня явно сработал профессиональный стереотип: я был настолько зациклен на версии, что Йинг изменяет Грегу с каким- то мужиком, что даже и не подумал о женщине.
Лесбийская любовь очень распространена в Таиланде, значительно сильнее, чем в Европе. Но с другой стороны, тайские девушки часто ходят друг с другом за ручку, обнимаются и даже могут спать в одной кровати без всяких сексуальных отношений. И из-за этого моя задача сильно усложнялась. Если бы это был парень, я бы просто сфотографировал сейчас Йинг, и этих фотографий было бы достаточно в качестве улик для мистера Найта. Но в случае с другой девчонкой простыми объятиями ничего не докажешь. Что, мне теперь лезть к ним в постель за доказательствами? А ведь придется…

☆☆☆

Но тут появлялась еще одна проблема — в этой части города, где находится любовное гнездышко двух красоток, иностранцы практически никогда не появляются. Я бы там оказался белой обезьяной и тут же привлек бы всеобщее внимание. Мне была нужна помощь тайцев.
Я попросил одного из своих мотобайкеров, Дэнга, на время скинуть форменную оранжевую жилетку и купить в ближайшем супермаркете всякой ерунды. По моему замыслу, Дэнг должен был подкараулить девушек у входа в их здание и зайти одновременно с ними, изображая посыльного из магазина.
Сам же я помчался в офис за оборудованием. Ничего особенного, никаких чудес из арсенала Джеймса Бонда: всего лишь миниатюрная видеокамера с радиопередатчиком. Вы сами можете купить такую же в Бангкоке в любом большом магазине электроники. Затем я заказал самый большой сэндвич в соседнем кафе — я догадывался, что сегодня мне поесть больше будет некогда.
Аккурат посередине сэндвича зазвонил телефон: Дэнг удачно прикинулся посыльным: квартира девушек — 506.
У их дома я оказался около семи вечера. Где-то около часа мы вместе с Дэнгом ждали. Затем девушки вышли под ручку (я, конечно, сделал несколько фоток), сели в BMW Йинг и уехали.
Как раз вовремя какая-то старушка с абсолютно седыми волосами и кожей цвета тикового дерева заходила в дом. Дэнг во внезапном Порыве вежливости помог ей справиться с магнитной картой и даже придержал входную дверь. Так мы и оказались внутри. Замок на двери 506 был самым простым — пять минут возни с отмычками, и я проскользнул вовнутрь.
Простенькая комната: четыре на семь шагов примерно. Маленький санузел. Здоровенная двуспальная кровать. Постельное белье со зверюшками. Дорогой телевизор и рядом с ним хороший музыкальный центр. Я быстренько развинтил его левую колонку и вставил в нее свою видеокамеру. Вид был прямо на кровать — то, что надо. Передатчик работает в радиусе 200 метров, поэтому я подогнал машину поближе. Теперь оставалось только ждать.
Йинг и ее подружка вернулись домой около трех часов ночи. Я расплатился с Дэнгом и двумя его коллегами и даже дал им каждому по тысяче батов сверху — без них это задание я бы не выполнил. А затем сел в свою арендованную «хонду» и включил портативный телеприемник, который был настроен на волну видеокамеры.
Ждать пришлось недолго — девушки вместе вышли из душа и сразу перебрались на кровать. Я даже и не знал, куда смотреть. Глаз отвести от экрана я просто не мог. У меня прям бейсбольная бита выросла. Обе девушки — просто суперкрасавицы. Ну а что они там вытворяли… И так, и сяк, и 69, и … и … Так, я должен это смотреть — это же мой заказ, я же потом должен мистеру Найту предоставить отчет….

☆☆☆

Грег Найт вернулся из Гонконга в понедельник, и я позвонил ему, чтобы назначить встречу и отчитаться. Он пригласил меня в свой офис. Я передал краткий письменный отчет, фотографии и видеопленку. У него в кабинете был телевизор и видеомагнитофон, и Грег попросил Куна поставить пленку. Я не хотел смотреть ее вместе с ними. Если честно, я уже посмотрел ее несколько раз за последние сутки у себя в квартире, в одиночестве.
— Окей, если возникнут какие-либо вопросы, звоните — поднялся я.
— Пожалуйста, останьтесь. — Грег был серьезен. — Может быть, мне придется попросить вас продолжить работу.
Я совершенно не хотел смотреть это видео в компании с кем-либо. Как только я вспоминал особо яркие кадры с Йинг и ее подружкой в позиции 69, у меня начинали рваться джинсы. Но смотреть это вместе с другими я не хотел. Особенно с мистером Найтом. Однако «продолжить работу» означает, возможно, новый заказ, поэтому я остался.
Найт смотрел пленку минут двадцать. Никаких эмоций. Лицо Куна было тем более непроницаемо.
— Это все? — наконец Грег остановил кассету и повернулся ко мне.
— Это все.
— Никаких мужчин?
— Я не видел никого.
— Только девчонка…
— Я видел только ее.
— Что ж, могло бы быть хуже…
— Если б это оказался парень?
Грег вздохнул:
— Я люблю Йинг, но я слишком давно живу в Азии, чтобы посвящать себя только одной женщине. Вот даже в Гонконге…. — он сделал паузу и не стал развивать эту мысль.
Грег был клиентом, а клиент всегда прав. Разумеется, кроме тех случаев, когда он не прав.
Он достал пачку тысячебатовых купюр, отдал их мне, подмигнул и начал перематывать кассету на начало. Кун распахнул дверь, его лицо оставалось каменным, но когда я выходил, он тоже подмигнул мне.

☆☆☆

Через пару месяцев мне пришлось снова наведаться к моему зубному. Сидя в приемной, я листал всякие гламурные журналы. В одном из них я наткнулся на репортаж об открытии очередного ресторана мистера Найта. На главной фотографии Грег стоял, обнимая одной рукой Йинг, а другой — ту самую девочку-мальчика, подружку Йинг. После этого я перестал просматривать по вечерам ту видеокассету.

Глава 27 Измена по расписанию. Кто такая Айн Рэнд?

Глава 27

Измена по расписанию

Этих людей прекрасно заменял ей «Коллектив» – а в особенности Натаниэль Бранден. Связь между ними росла и крепла. В Нью-Йорке Бранден стал не только любимым другом Рэнд, которого она считала равным себе в интеллектуальном плане, но и ее учителем – в тот момент, когда она захотела перевести свои философские идеи в плоскость психологии. Главным новшеством, которое привнес Бранден, была его теория «социальной метафизики». Он разработал эту концепцию, чтобы описать личность, система взглядов которой состоит из верований, ценностей и мнений других людей. Бранден переводил качества, которые Рэнд прославляла в своих романах, на язык психологических терминов. Описанное в «Источнике» стойкое нежелание Говарда Рорка прислушиваться к чужим мнениям можно воспринимать как гиперболизированный идеал, который может служить источником вдохновения, даже невзирая на недостаток реалистичности. Но будучи рассматриваемой как психологический синдром, та же самая идея становится опасной, поскольку она предполагает, что ненормальное должно считаться нормальным. По сути «социальная метафизика» рассматривала свойственное людям беспокойство о том, что могут подумать и почувствовать относительно них другие, в проблему психологического характера, практически патологию. Это была очень поверхностная и унизительная концепция, пренебрежительный ярлык, который Бранден и Рэнд начали свободно использовать применительно к окружающим людям.

Новая теория Брандена была вдвойне опасна, поскольку он применял ее во время сеансов терапии с членами «Коллектива» и некоторыми другими пациентами. На самом деле эта идея впервые возникла у Натана именно после разговоров с несколькими участниками кружка Рэнд, которым, как он считал, недоставало личной независимости. Однако его полномочия в области консультативной психологии были, если не сказать больше, невелики: Бранден имел всего лишь степень бакалавра. Тем не менее, имея крепкий тыл, каковым он считал систему Рэнд, Бранден чувствовал себя достаточно квалифицированным, чтобы позиционировать себя в качестве эксперта. Рэнд всегда любила поговорить с людьми об их личных проблемах, призывая их рассматривать любые жизненные неурядицы с рациональной точки зрения. Теперь и Бранден перенял эту привычку, а его авторитет в их узком кругу подтверждался тем очевидным уважением, которое выказывала по отношению к нему Рэнд. В процессе сеансов терапии, во время которых Бранден, как вспоминал один из пациентов, расхаживал по комнате как тигр по клетке, он требовал от участников «Коллектива» пересмотреть их взгляды на жизнь и искоренить из своего сознания любые проявления иррациональности.

Рэнд была в восторге от психологических инноваций Брандена. Она начала открыто говорить о нем как о своем учителе и интеллектуальном преемнике, который сохранит и приумножит ее наследие. Хоть ее романы и были наполнены продолжительными описаниями внутренней мотивации и конфликтов персонажей, ранее Рэнд старалась не затрагивать психологию всерьез, считая ее для себя слишком сложной. Теперь же она могла учиться этой дисциплине, обходясь без того, чтобы читать труды Фрейда или других психологов. Вооруженная теориями Брандена, Рэнд стала еще более уверенной в своих суждениях об окружающих людях. Сам Натан, все еще очарованный своей наставницей, с неподдельным интересом внимал ее воспоминаниям о прошлом, ее рассказам о борьбе с окружающим миром и разочаровании в нем. Он давал ей то, чего не мог предложить ее пассивный, отрешенный супруг: интеллектуальное взаимодействие и эмоциональную поддержку. Рэнд начала говорить о Натаниэле как о своей награде, плате за все, через что ей пришлось пройти.

Пускай все начиналось достаточно невинно, но в их отношениях всегда присутствовала определенная степень флирта. Рэнд ни от кого не скрывала своего уважения к Натану, открыто провозглашая его гением. Его лицо, говорила она, было как раз в ее вкусе. Свадьба Бранденов лишь ненадолго ослабила растущее взаимное притяжение между Айн и Натаном. Однажды во время автомобильной поездки в 1954 году Барбара видела, как ее муж и Рэнд, держась за руки, воркуют на заднем сидении. Вернувшись домой, она, сгорая от ревности и гнева, принялась выяснять отношения. Натан все отрицал. У него с Рэнд просто была «особенная дружба», но ничего более. Его чувства были истинными. Натан преклонялся перед Рэнд, но той единственной, которую он выбрал, была Барбара. По крайней мере, он так полагал…

Рэнд, как и Барбара, тоже заметила перемену в их отношениях и решила их прояснить. На следующий день она вызвала Натана в свою квартиру, где поджидала его в полном одиночестве. Это была сцена, достойная лучших романтических романов. После небольшой паузы Айн стала прямолинейной и требовательной. Они с Натаном влюбились друг в друга, не так ли? Натан, пораженный, польщенный, взволнованный и растерянный, ответил утвердительно. Они робко поцеловались. Обратной дороги не было.

Однако дальнейшее развитие событий выглядело совсем не так, как это обычно бывает в сентиментальных историях про любовные треугольники. Все же, это были основатели объективизма, которые привыкли мерить все мерилом рациональности. Они не должны стыдливо прятаться за спинами своих спутников жизни, рассудила Рэнд. Она собрала их всех для разговора. Барбара и Фрэнк слушали, не в силах поверить своим ушам, а гипнотический голос Рэнд наполнял комнату, подавляя любые их протесты. Заклинание, которое она сплела, было слишком сильным, чтобы его можно было преодолеть. Под конец встречи она и Натан сказали, чего хотят: несколько часов наедине каждую неделю. Их отношения будут исключительно платоническими, заверили они своих спутников. Приватность позволит им развить ту интеллектуальную и эмоциональную связь между ними, существование которой они не могли более скрывать.

Но долго сдерживать позывы плоти пара не смогла. Когда неизбежное случилось, Рэнд снова честно во всем призналась Барбаре и Фрэнку. Теперь они с Натаном хотят быть любовниками, заявила она. Но этот роман продлился недолго. Айн не хотела становиться обузой для Натана, который был на двадцать пять лет моложе нее. Такое объяснение проистекало из все той же рациональной философии, творцом и пророком которой она была. Дав своим чувствам полную свободу, Натан и Айн просто признавали природу действительности.

Но от всего остального мира она эту связь предпочла, все-таки, скрыть. При всей ее любви к ниспровержению общепринятых норм и предрассудков, в глубине души Рэнд все еще сохраняла частицу культурной традиционности. Боясь того, что могут сказать люди из внешнего мира, она настояла на том, что их с Натаном роман должен сохраняться в тайне. В случае если кто-то лишний узнает об этом, могут пострадать ее репутация и работа, сказала она остальным участникам этого заговора. Смущенный мыслью о том, что ему придется в буквальном смысле вторгаться в чужое супружеское ложе, Натан предложил снять небольшую квартиру в том же здании и выдавать ее за офис, чтобы можно было встречаться, не вызывая лишних подозрений. Рэнд отказалась. При взгляде со стороны все оставалось так же, как раньше. Даже члены «Коллектива» не подозревали о соглашении, что было теперь установлено между семействами Бранден и О’Коннор.

Затеяв эту авантюру, все четверо оказались на рискованной эмоциональной территории. При всей той страсти, которую разделяли Натан и Айн, их отношения вовсе не были гладкими. Айн была неуверенной в себе и ревнивой любовницей, постоянно заставлявшей Натана проявлять свои чувства. Не будучи от природы эмоциональной личностью, он прилагал огромные усилия, чтобы угодить ей. Многие из оговоренных совместных часов они провели, погружаясь в психологические и философские дискуссии, обсуждая моменты, в которые Натан, как казалось Айн, уделил ей недостаточно внимания. Несмотря на то, что он был взволнован их романом, Натан испытывал трудности с тем, чтобы адекватно отреагировать на глубину ее романтических чувств к нему. Эта задача становилась все сложнее по мере того, как их отношения теряли свою новизну. Также Брандену не позволяла расслабиться его верность Барбаре, которая начала страдать от тяжелых приступов паники. Натан, считавший себя хорошим психологом, не мог, тем не менее, определить причины ее беспокойства. Никто из них не задумывался о том, что источником ее внутренней напряженности может являться его интрига с Рэнд. Но самый тяжелый удар выпал на долю Фрэнка О’Коннора, который был вынужден отправляться в изгнание из собственной квартиры два раза в неделю, когда Натан приходил на свидание с его женой. Его пунктом назначения в такие вечера был расположенный по соседству бар.

Любовная связь Рэнд с Бранденом началась как раз в то время, когда она приступила к созданию наиболее важной части «Атланта». Предыдущие сегменты книги писались как по маслу – она создала подборку личностей, которые должны были составить друг другу приятную компанию в добровольном изгнании в Ущелье Голта. Там был Хэнк Реарден – промышленник, новый стальной сплав которого был экспроприирован коллективистами ради «общего блага». Был Франциско Д’Анкония – блестящий плэйбой-аристократ, предпочевший разрушить свою компанию, нежели оставить ее врагам. Самым забавным персонажем была Дэгни Таггарт, ставшая попыткой Рэнд изобразить идеальную женщину. Инженер по профессии (как и Кира Аргунова из «Мы – живые»), Дэгни являет собой квинтэссенцию феминизма, влиятельную женщину из мира большого бизнеса, которая с легкостью меняет любовников. Как все героини Рэнд, Дэгни имеет хорошее социальное происхождение, прекрасную внешность и блестящий ум. Эта эффектная блондинка является внучкой железнодорожного магната-первопроходца, огромная индустриальная империя которого находится теперь в ее подчинении. Движущей силой событий книги стал Джон Голт – персонаж, воплотивший в себе лучшие черты любимых мужчин Айн Рэнд – Фрэнка и Натана, но, разумеется, наделенный более сильным характером, чем они оба. Лидер забастовки и рупор философских идей Рэнд, Голт является физиком, который изобретает революционные технологии, будучи обычным рабочим.

Именно с написанием речи Джона Голта, которая начинается ближе к концу циклопической книги объемом более чем в тысячу страниц, у Рэнд возникли серьезные трудности. В то время как остальная часть «Атланта» являла собой динамичное повествование, наполненное лихо закрученными сюжетными ходами и поворотами, которые Рэнд очень любила, монолог Голта был чем-то, совершенно иным по своей природе. Рэнд наконец-то нашла ответы на самые первые вопросы, которые поднимал этот роман, вопросы, которые направляли ее в течение многих лет. Объективизм она считала безупречной рациональной системой, которой не было ни у кого в мире, кроме нее. Теперь эту систему следовало преподать миру в доступной художественной форме.

Именно эта функция была возложена на речь Голта – философскую апологию рациональной, полностью независимой личности. Дело не только в том, что человек свободен в своем выборе – ему приходится выбирать, и даже просто оставаться живым – тоже выбор, пускай и непроизвольный. Устами Джона Голта Рэнд говорит: «Человек не запрограммирован на бессознательное выживание. Его отличает от других живых существ то, что перед лицом альтернативы – жизнь или смерть – ему необходимо действовать, сделав свободный выбор. Ему не дано бессознательного знания того, что для него хорошо, а что плохо, от каких ценностей зависит его жизнь, что он должен предпринимать, чтобы жить. Вы лепечете об инстинкте самосохранения? Именно инстинкта самосохранения у человека и нет. Инстинкт – это бессознательное знание. Желание не есть инстинкт. Желание жить не обеспечивает суммы необходимых для жизни знаний. И даже желание жить нельзя назвать бессознательным: зло, угрожающее вашей жизни, зло, о котором вы не знаете, заключается в том, что этого-то желания у вас и нет. Страх смерти не есть любовь к жизни, и он не дает необходимых для сохранения жизни знаний. Человек сам, с помощью собственного разума должен добыть эти знания и выбрать способ действия, но природа не может заставить его воспользоваться своим разумом. Человек способен уничтожить сам себя – именно так он и поступал на протяжении почти всей своей истории».

Все это Рэнд имела в виду не в экзистенциальном, а в буквальном смысле. Объективизм отрицал существование инстинктов или некоего врожденного знания, которое толкало бы людей на поиски убежища, пищи и половых партнеров. Вместо этого Рэнд предлагала тезис о том, что решение продолжать жить является рациональным выбором, сознательно сделанным человеческим разумом. Разуму в ее философской концепции выделялось центральное место. Разум был всем.

Подвох заключался именно в том, что Рэнд захотела выразить все эти революционные для своего времени идеи, поместив их в контекст художественного произведения – как она уже поступала в романах «Мы – живые» и «Источник». Но, хоть она и говорила свободно о своих философских свершениях с компанией молодых учеников, процесс перевода ее системы на язык художественной литературы оказался поистине грандиозной задачей. Чтобы вплести свои идеи в ткань повествования, ей пришлось приводить аргументы, минуя дебаты – поскольку речь Голта является не диалогом, а монологом. Это было бы легко сделать, думала Рэнд, если бы она писала трактат. Но как ее герою преподнести эти идеи в контексте развлекательного художественного произведения? Она металась взад-вперед, лихорадочно перебирая жанры, и чувствуя, что ее разум начинает ее подводить. Всякий раз, когда слова начинали бежать по бумаге, Рэнд понимала, что пишет как философ, а не как романист. Раздраженная этим, она останавливалась и начинала снова. До тех пор, пока монолог Голта не был завершен, она даже не занималась поисками возможного издателя, и у окружавших ее людей складывалось впечатление, что она может в конце концов отложить этот проект на еще более долгий срок или вовсе отменить как провалившийся. Фрэнк, который наблюдал за литературной деятельностью Рэнд в течение более чем двадцати лет, полагал, что это было худшее время, которое она когда-либо переживала. На создание речи Джона Голта Айн Рэнд потратила два года.

Трудности, которые испытывала Рэнд, обнажили глубокую проблему самоидентификации. «Кажется, я стала и философом-теоретиком и писателем-прозаиком», – с удовольствием писала она в личном дневнике, когда начинала планировать этот роман около десяти лет назад. Поначалу это казалось беспроигрышной комбинацией. «Источник» нес на себе отпечаток ее первого столкновения с политической жизнью Америки. Трехтомник «Атлант расправил плечи» создавался в новом тяжелом испытании: в нем сталкивались фантастика и философия, романтическое и рациональное начала. Работая над этой книгой, Рэнд исчерпала свой внутренний резерв творческой энергии, и после того, как роман был закончен, она никогда больше не писала художественной прозы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Неверных супругов заставят платить за измену — Российская газета

Российские юристы предложили сделать измену постоянным пунктом в брачных контрактах. Это не значит, что походы налево узаконят, просто супруг будет точно знать, чем ему грозит интрижка на стороне.

Первый вариант, который приходит в голову: лишить неверного мужа заводов, газет, пароходов, особенно — если он миллиардер. Нечто подобное мы видели в голливудских фильмах. Возможны и другие выдумки, например, договориться, что дети остаются с верным супругом или, скажем, изменщик (изменщица) уходит в монастырь. Конечно, в случае чего насильно постричь человека не удастся, но договор, как известно, дороже денег.

Идея хорошая, мешает одно: в России у женихов и невест пока не вошло в моду скреплять брак договором у нотариуса перед поцелуем, а иногда и вместо него. Тем не менее примеры есть, и юристы надеются, что в будущем новобрачные просто завалят их предложениями — помочь оформить договор.

Кроме того, как писала «Российская газета», известные правоведы разработали и типовой контракт для гражданского брака. Документ между любящими людьми, решившими не ходить пока в загс, поможет если не узаконить отношения, то придать им определенности. Измене и здесь найдется местечко в какой-нибудь графе. Ведь в гражданском браке «левак» тоже не приветствуется.

Пока же с изменщиками у нас предпочитают разбираться по старинке, а это чревато статьями Уголовного кодекса. Например, несколько лет назад суд в Кемеровской области обязал верную жену выплачивать пожизненное содержание любовнице мужа. До вердикта это была совершенно обычная история. Женщина застала мужа со своей лучшей подругой. Сгоряча запустила в обманщиков стеклянными банками, что попали под руку. Попала в подругу, повредила сухожилия на запястье. Экспертиза признала разлучницу инвалидом — она лишилась 10 процентов трудоспособности. Любовница в порядке частного обвинения подала в суд на верную жену. Закон на этот счет высказывается жестко: если гражданин или гражданка лишили кого-то здоровья, будьте добры компенсировать. Суд приговорил «буйную» жену к исправительным работам и обязал выплачивать пожизенную компенсацию бывшей любовнице мужа — в размере одного минимального размера труда. С юридической стороны все правильно, а по-человечески вышел казус.

— Должница оказалась добросовестным плательщиком, — рассказали корреспонденту «РГ» в управлении Федеральной службы судебных приставов по Кемеровской области. — Пока она работала, деньги на счет истице перечислялись с места работы. Затем ответчица уволилась и осталась без работы. Тем не менее до недавних пор она ежемесячно выплачивала пострадавшей компенсацию.

Верная жена завела хозяйство, выращивала домашнюю живность. Муж чем мог помогал — они не расстались. По рассказам соседей, теперь это крепкая семья. Буквально на днях случился хеппи-энд, истица отказалась от компенсации и забрала исполнительный лист. Впрочем, у нее остается право в любой момент опять прийти к судебным приставам и попросить должок.

— Конечно, поймав любимого (любимую) на измене, каждый испытает стресс, — говорят эксперты компании Объединенные Юристы. — И первую реакцию прогнозировать трудно, но в дальнейшем договор поможет избежать горячих разборок и грубого выяснения отношений. К тому же пункт о последствиях измены может стать своего рода профилактикой: если супруг или супруга будут знать, что после похода налево могут лишиться денег и имущества, то, возможно, удержатся от аморальных связей.

По крайней мере, по некоторым данным, жены богатых мужчин уже стали все чаще требовать брачные контракты с «голливудскими» условиями измены, когда изменщик остается без гроша.

Что грозит за супружескую измену по Семейному Кодексу РФ: законы и последствия | Красноперекопск Online

Супружеская измена или же адюльтер – крайне неприятная ситуация, которая согласно статистике, в 75-95 процентах случаев приводит к последующему разводу. И многим из лиц, столкнувшихся с таковым поведением своего законного супруга, хочется узнать о возможных компенсациях за подобное нарушение и разрушение семейных устоев. И в Семейном кодексе РФ, а также в судебной практике имеются ситуации, позволяющие использовать факт супружеской измены для получения определённых преференций.

Супружеская измена в Семейном кодексе

Непосредственно Семейным кодексом не рассматривается понятие супружеской измены. Тем не менее, определённые законодательные нормативы прямо или косвенно могут затрагивать таковой вопрос.

В частности, ст. 92 СК РФ предусматривает освобождение от необходимости содержания нетрудоспособного супруга в случае, если судом будет установлено его недостойное поведение. Супружеская измена с точки зрения судебной практики является недостойным поведением, каковое может являться причиной для снятия ответственности за содержание другого супруга.

Помимо этого, вопросы супружеской измены и факт её наличия могут послужить основанием и для иных решений суда. В частности, при разделении имущества суд может отойти от установленного равенства долей с целью защиты интересов детей или одного из супругов соответственно положениям ст. 39 СК РФ. Кроме этого, вопросы супружеской измены и ответственности за неё, в том числе и материальной, могут подразумеваться положениями брачного договора.

Практическое применение брачных договоров на территории РФ является крайне ограниченным. Это связано с тем, что положения брачного договора, противоречащие принципам Семейного кодекса, а также просто ставящие одного из супругов либо совместно нажитых детей в заведомо невыгодное положение, признаются ничтожными и не имеют юридической силы. Таким образом, сфера правомочного применения брачного договора в качестве меры защиты от супружеских измен, является крайне ограниченной.

Брачный договор может предусматривать обязательное расторжение брака в случае измены одного из супругов. Однако, когда таковой договор не заключался, супружеская измена не обязательно должна оканчиваться разводом – законодательство полностью оставляет решение данного вопроса на усмотрение самих супругов. Последствия же измены с точки зрения законодательства могут возникнуть исключительно в случае связанного с ней развода.

В частности, лицо, уличенное в измене, может потерпеть следующие меры воздействия с точки зрения законодательства:

1. При решении о разделе долей, таковое недостойное поведение супруга может быть принято во внимание, если существует необходимость обеспечения должного уровня жизни другого супруга после расторжения брака. Например, неравный раздел долей может быть предусмотрен в случае, если изменивший супруг был единственным кормильцем, а его супруг целиком посвящал свою жизнь домашнему хозяйству и уходу за детьми, теряя возможность устраивать карьеру и нарабатывать страховой стаж и трудовой опыт.

2. В случае отсутствия согласия о том, с кем из родителей останутся дети, суды обычно могут принимать во внимание недостойное поведение одного из супругов в качестве негативного фактора. Соответственно, данный факт может помешать исполнению родительских прав в полном объеме.

3. При наличии обстоятельств, в которых при разводе один из супругов остаётся нетрудоспособным, измена с его стороны может выступать фактором, освобождающим второго супруга от обязанности содержания и выплаты алиментов.

Прямого толкования измены как недостойного поведения в законодательстве нет. Поэтому судебные решения по вышеописанным вопросам будут зависеть исключительно от мнения судьи и эффективности работы адвоката.

Вопросы супружеской измены и детей также могут являться спорными моментами. В частности, если будет установлено, что один из детей, рождённых в браке, не является родным для его отца, то с такового отца может быть снята обязанность по выплате алиментов на его содержание. Тем не менее, для применения таковых нормативов необходимо не только подтверждение отсутствия отцовства, но и доказательства того, что отец не имел понимания о том, что растит не своего родного ребёнка.

Также, в ситуациях, когда после развода по причине измены возникает необходимость обеспечения детей от предыдущих браков, обязанность по их обеспечению допускается исключительно в случае полноценного принятия родительских прав в виде усыновления или опекунства со стороны неродного отца или матери. В ином случае алименты на таковых детей не выплачиваются.

Обязанность содержания детей, появившихся на свет в результате супружеской измены, лежит как на их матери, так и на биологическом отце. Однако в исключительных случаях, а также когда фактически признанный отцом супруг был в курсе того, что это – его неродной ребёнок, суд может принять решение об обязанности такового супруга обеспечивать данных детей выплатой алиментов, даже если они были зачаты в ходе супружеской измены.

Кроме этого, вне зависимости от наличия факта измены, при разделе совместно нажитых детей, если они достигли десятилетнего возраста, суд всегда принимает во внимание их пожелания относительно того, с кем из родителей они хотели бы проживать после развода. Мнение детей до десяти лет также может запрашиваться судом, однако исключительно в консультативном формате, если таковые вопросы не повредят детской психике и последующему развитию малыша и не нанесут ребёнку психологической травмы.

В целом, вопросы супружеской измены в российском законодательстве регулируются слабо. В других же странах данный вопрос может рассматриваться и на государственном. В первую очередь, во многих исламских государствах супружеская измена официально считается уголовным преступлением. Однако отдельные нюансы, связанные с адюльтером, существуют и в законодательствах некоторых западных стран.

определение измены от The Free Dictionary

Измена против Соединенных Штатов должна состоять только в развязывании против них войны или в присоединении к их Врагам, оказывая им помощь и утешение.

Президент, вице-президент и все гражданские должностные лица Соединенных Штатов должны быть отстранены от должности после импичмента или осуждения за государственную измену, взяточничество или другие тяжкие преступления и проступки.

Новая раздача лошадей — Секретная информация об измене в лагере.- Воскресший Толкователь — Его коварный характер — Его сюжеты.

Эдвард Роуз, переводчик, чей зловещий вид мы уже упоминали, был осужден этим секретным осведомителем как коварный и коварный мерзавец, который вмешивался в верность некоторых из мужчин и подстрекал их к вопиющей измене. . В течение нескольких дней они прибудут в горную местность, кишащую Упсароками или Воронами, племенем, среди которых Роза должна была выполнять обязанности переводчика.

Результатом всего этого стало то, что когда Бокстель, который наблюдал за ходом политических событий гораздо внимательнее, чем его сосед Корнелиус, обычно делал это, услышал известие об аресте братьев Де Витт по обвинению в серьезном преступлении. предательство против Штатов, в глубине души он думал, что, скорее всего, ему достаточно сказать одно слово, и крестник будет арестован, как и крестный отец.

«Корнелиус де Витт — плохой гражданин, так как он обвиняется в государственной измене и арестован.

Известные подстрекательства к мятежу, дела о государственной измене в американской истории

ЧИКАГО (AP) — После того, как сторонники Дональда Трампа штурмовали Капитолийский холм 6 января, пытаясь помешать сертификации избрания Джо Байдена, многие описали свои действия как крамольные или даже предательские.

Некоторые ученые говорят, что ключевые фигуры в атаках будут подпадать под сговор с целью подстрекательства к мятежу в соответствии с законами США, хотя менее ясно, что кто-то из них будет соответствовать критериям государственной измены.

Случаи подстрекательства и государственной измены редки, особенно в современную эпоху. По данным ФБР, правительство США за всю историю страны успешно осудило менее 12 американцев за государственную измену.

Некоторые известные дела об измене и подстрекательстве к мятежу:

ААРОН БУРР

Бывший вице-президент Аарон Бёрр был осужден в 1807 году за государственную измену за якобы заговор с целью убедить некоторые штаты покинуть Союз в рамках военных авантюр по захвату земель у Испании и Мексики.

Суд над ним был первым испытанием государственной измены, как это определено в Конституции, которая гласит, что он заключается «только в развязывании войны» против США.С. или оказание врагам «помощи и утешения». Присяжные оправдали Берра после того, как прокуратура должна была показать, что он не только планировал начать войну, но и фактически начал войну против Соединенных Штатов.

Имя Бенедикта Арнольда, американского военного офицера, пересекшего черту, чтобы присоединиться к британцам во время Войны за независимость, стало синонимом государственной измены. Но его так и не поймали и не судили за это.

___

ХРИСТИАНСКОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ

Беглые рабы в Кристиане, штат Пенсильвания, и несколько белых людей, которые помогали им, были обвинены в государственной измене в 1851 году за сопротивление У.Маршалы С. стремятся поймать беглых рабов. После оправдания на первоначальном судебном процессе, в ходе которого адвокаты утверждали, что сопротивление не было сродни «развязыванию войны», обвинения были сняты с еще около 40 обвиняемых.

___

ДЖЕФФЕРСОН ДЭВИС

Президенту Конфедерации Джефферсону Дэвису было предъявлено обвинение в государственной измене, но его судебное преследование было позже прекращено, отчасти в качестве попытки примирения после гражданской войны. Хотя ученые заявляют, что они явно соответствуют критериям государственной измены, ни генералам Конфедерации, ни государственным деятелям не было предъявлено обвинение.

___

ТОКИО РОУЗ

Среди последних обвинительных приговоров за измену была родившаяся в Америке Ива Тогури Д’Акино, известная как Токийская роза во время Второй мировой войны за свои антиамериканские передачи. В 1949 году она была осуждена за «помощь и утешение» Японии. До освобождения она отбыла более шести лет из 10-летнего заключения. Президент Джеральд Форд помиловал ее после сообщений о том, что власти США заставили некоторых свидетелей лгать. Некоторые бывшие военнопленные в Японии также заявили, что Д’Акино контрабандой переправлял им еду и лекарства во время их захвата.

Несколько других американцев японского и немецкого происхождения были признаны виновными в государственной измене за оказание помощи и утешения Императорской Японии и нацистской Германии. Некоторых также позже помиловали или смягчили приговор.

___

ADAM GADAHN

Единственным американцем, обвиненным в измене США со времен Второй мировой войны, был Адам Гадан, также известный как американец Аззам. В его федеральном обвинительном заключении 2006 года говорилось, что он оказывал «Аль-Каиде» «помощь и утешение … с намерением предать Соединенные Штаты».«Прежде чем он предстал перед судом, Гадан был убит ударом американского беспилотника в Пакистане.

___

ШЕЙХ ОМАР АБДЕЛ-РАХМАН

Закон о подстрекательском заговоре последний раз успешно применялся в 1990-х годах при преследовании исламских боевиков, которые замышляли бомбить достопримечательности Нью-Йорка. Египетский священнослужитель шейх Омар Абдель-Рахман и девять последователей были осуждены в 1995 году по обвинению в заговоре и других обвинениях в заговоре с целью взрыва Организации Объединенных Наций, здания ФБР, а также двух туннелей и моста, соединяющих Нью-Йорк и Нью-Джерси.Абдель-Рахман, известный как «Слепой шейх», в апелляции заявил, что он никогда не участвовал в планировании реальных нападений на США, и его враждебная риторика защищала свободу слова. Он умер в федеральной тюрьме в 2017 году.

___

ПУЭРТОРИКАНСКИЕ НАЦИОНАЛИСТЫ

Обвинения в подстрекательском заговоре были успешно предъявлены в ходе другого, теперь уже почти забытого штурма здания Капитолия в 1954 году. Четыре пуэрториканских активиста, выступающих за независимость, ворвались в здание и открыли его. пожар на полу дома, ранены несколько представителей.Они и более десятка других, участвовавших в нападении, были признаны виновными в крамольном заговоре.

Оскар Лопес Ривера, бывший лидер пуэрториканской группы за независимость, которая организовала кампанию бомбардировок, в результате которой в 1970-х и 1980-х годах погибли или были искалечены десятки людей, провел 35 лет в тюрьме за крамольный заговор, прежде чем президент Барак Обама смягчил приговор в 2017.

___

HUTAREE MILITIA

Последний раз прокуратура США возбудила подобное дело в 2010 году в связи с предполагаемым заговором штата Мичиган, организованным членами ополчения хутари с целью подстрекательства к восстанию против правительства.Но судья постановил оправдать обвинения в заговоре сговора на судебном процессе 2012 года, заявив, что прокуроры слишком полагались на ненавистные обличения, защищенные Первой поправкой, и не доказали, как требовалось, у обвиняемых когда-либо были подробные планы восстания. Трое сотрудников милиции признали себя виновными по обвинению в хранении оружия.

Это измена, Джордж! — 1588345866

Это измена, Джордж!

Крис Кинц, Стив Хокенсмит

Цена: 7 долларов.51

Одноклассники Эрик, Доминик, Аджай и Жозефина находятся в своих домах, готовятся к обычному школьному дню после двух успешных путешествий во времени. Но день все же может оказаться не таким нормальным! Родители детей напоминают им, что сегодня День коронации, и когда они приходят в школу, они обнаруживают, что клятва верности заменена клятвой королю.Ясно, что что-то не так, и единственный способ исправить это — вернуться в Смитсоновский институт, на этот раз в Национальный музей американской истории. Их проблемы на этом не заканчиваются: знаменитая выставка, посвященная президентству Америки, была заменена выставкой об американских монархах с портретом Джорджа Вашингтона, коронованного как первый король! Заручившись помощью Гилберта Стюарта, Джона Трамбалла и Томаса Джефферсона и используя их американский исторический ум, наши герои должны попытаться помешать этому коварному заговору, чтобы изменить историю.

ISBN 10: 1588345866

ISBN 13: 9781588345868

ПОКУПКА НАЗВАНИЕ — Выберите продавца ниже, чтобы сделать покупку:

КУПИТЬ ТЕПЕРЬ

Информация об авторе

Стив Хокенсмит, Крис Кинц, Ли Нильсен
СТИВ ХОКЕНСМИТ — автор бестселлеров New York Times или соавтор 10 книг, последняя из которых — серия загадок среднего уровня Ника и Теслы.КРИС КИЕНТЦ — сценарист и продюсер телевизионной продукции Raven Tales, удостоенной международных наград. ЛИ НИЛЬСЕН — аниматор, иллюстратор, концепт-художник и дизайнер.

Измена | Вукипедия | Фэндом

« Тогда это измена. »

―Дарт Сидиус ^[src]

Измена , также известная как измена , была уголовным делом против законно признанного правительства или кого-то, кто служил этому правительству. В Галактической Империи определение измены было таким, что простого выступления против Империи или ее политики было достаточно, чтобы арестовать человека, часто без суда или другой надлежащей правовой процедуры.« Предатель » — формальный термин для лица, совершившего измену.

Описание []

Измена юридически определяется как уголовное преследование законно признанного правительства или его представителей. ^{[источник ? ]} Некоторые правительства использовали более широкий подход к тому, что считалось изменой: Галактическая Империя определила это как любую форму критики себя или ее политики. Быть пойманным на простом выступлении против Империи было достаточно, чтобы попасть под арест, ^[1] , как правило, без надлежащих процедур, таких как судебные процессы. ^{[источник ? ]}

Дезертирство, акт покидания военного поста без разрешения, ^[2] , и переход на сторону противника или силы противника, ^[3] , были признаны формами государственной измены правительствами, такими как Империя. ^[4]

История []

Войны клонов []

« Мы все знаем, кто несет ответственность за то, что там произошло. Мы не знаем, почему. То, что я предлагаю, является крайне предательским. Если кто-то решит отказаться, сделайте это сейчас. [Все солдаты выходят вперед] С этого момента мы входим в неизведанную территорию. Я приказываю арестовать генерала Крелла за измену Республике. «

— Клон-капитан Рекс обращается к 501-му легиону и членам 212-го штурмового батальона после того, как Понг Крелл обманом заставил их атаковать друг друга ^[src]

После операции на Хиссриче мастер-джедай Проссет Дибс был признан виновным в государственной измене за попытку убийства Мейса Винду, такого же мастера-джедая и генерала Великой армии Республики.Хотя ожидалось, что Дибс, разочарованный и рассерженный Орденом джедаев, будет казнен, вместо этого он был приговорен к реабилитации по просьбе Винду. ^[5]

Клон, известный как «Проныра», был арестован за предательство Великой армии Республики.

Во время битвы при Кристофсисе, после провала запланированной засады на сепаратистскую армию дроидов в Халидонии, клон-командир Коди и клон-капитан Рекс обнаружили, что другой солдат-клон, клон-сержант Слик, совершил измену Галактической Республике, продав информацию Асажж Вентресс. и Конфедерация независимых систем.Слик считал свои действия оправданными и сравнивал службу в республиканских вооруженных силах с рабством клонов. Его аргумент был отвергнут офицерами-солдатами-клонами, указавшими, что действия Слика привели к гибели большего числа клонов, чем могло бы произойти в противном случае. Слик, сумевший уничтожить склад тяжелого вооружения до своего захвата, ^[6] оставил силы клонов генералов-джедаев Оби-Вана Кеноби и Энакина Скайуокера уязвимыми для атаки сепаратистов. ^[7]

После поимки вице-короля Нута Ганрея на Родии мастер-джедай Луминара Ундули и падаван Асока Тано попытались перевезти его на Корусант.Однако капитан сенатских коммандос Фаро Аргюс тайно стал предателем и помогал убийце графа Дуку Вентресс, когда она взошла на борт крейсера джедаев Tranquility , чтобы спасти Ганрея. Вентресс убила Аргюса вскоре после их успешного побега, когда он пренебрег ее навыками и намекнул, что преуменьшит ее вклад в миссию, когда он доложит Дуку. ^[8]

Герцогиня Сатин Крайз из Мандалора, глава Новых мандалорцев, нашла несколько предателей своего правительства среди людей, которых она считала близкими политическими союзниками.Во-первых, губернатор Пре Визсла Конкордии был объявлен лидером террористической организации Дозор Смерти, желавшей восстановить традиционные воинские обычаи мандалорцев. ^[9] Затем выяснилось, что сенатор Тал Меррик из Калевалы был членом Дозора смерти, организовав нападение на яхту Крайз Coronet в попытке захватить ее. ^[10] После того, как Крайз гарантировал нейтралитет Мандалора в Войнах клонов, широко распространившаяся коррупция привела к открытию посещением падавана-джедая Асока Тано при помощи племянника Крайза Корки и некоторых из его друзей, что премьер-министр Алмек управлял черным рынком для обогатиться.Алмек был арестован после попытки устроить переворот против Крайза, когда ему угрожала опасность разоблачения. ^[11]

Министр гунганов Риш Лу совершил измену, приняв сторону графа Дуку, используя контроль разума, чтобы повлиять на босса Лиони, чтобы тот приказал атаковать Набу вместе с силами сепаратистов. После того, как Энакин Скайуокер и Падме Амидала разоблачили предательство Лу, он зарезал Лиони и сбежал с Ото Гунги. Хотя Босс оправился от нападения, ему не хватило времени, но Скайуокер и Амидала попросили младшего представителя Джа Джа Бинкса выдать себя за Лиони, чтобы отменить атаку.Впоследствии Дуку убил Лу в своей лаборатории, так как тот изжил себя. ^[12]

Генерал-джедай Понг Крелл был арестован и казнен как предатель Галактической Республики.

Во время битвы при Умбаре выяснилось, что генерал-джедай Понг Крелл является предателем Галактической Республики, сознательно пытаясь убить как можно больше солдат-клонов под его командованием в попытке стать учеником графа ситхов. Дуку. ^[13] Временное командование 501-м легионом после того, как Верховный канцлер отозвал Энакина Скайуокера на Корусант. Корабль снабжения Умбаран против приказов. ^[15] Считая их действия предательством против него и его команды, Крелл попытался их казнить, но расстрельная команда отказалась. Затем Крелл обманом заставил 501-й и часть 212-го штурмовых батальонов атаковать друг друга, полагая, что это другое подразделение было замаскировано умбаранцами.Когда Крелл был разоблачен, капитан Рекс привел солдат обоих подразделений к его аресту. Впоследствии клоны решили казнить Крелла из-за опасности того, что оставшиеся умбаранские силы освободят его и получат ценную информацию. Солдат Догма также был взят под стражу за то, что упорно продолжал поддерживать Крелла даже после того, как его измена была раскрыта, хотя он несколько искупил себя в глазах Рекса, казнив Крелла после того, как он наконец понял, что Генерал был предателем. ^[13]

Атаи Молек, премьер-министр Зайгеррианской Империи рабов, предал своего монарха королеву Мирадж Сцинтел Дуку, когда Сцинтел, который встал на сторону сепаратистов, чтобы восстановить империю работорговцев, попытался захватить Скайуокера в плен во время миссии. чтобы спасти похищенных колонистов-тогрутов и превратить их в личного раба вместо того, чтобы казнить его, как того требовал лорд ситхов.Сцинтел была возмущена предательством Молека, но Силы Дуку задушили ее до смерти и обвинили в этом Скайуокера перед зигеррианскими стражниками; однако рыцарь-джедай смог сбежать со своим падаваном Тано и убедить умирающего Сцинтела рассказать, что колонисты были доставлены в Кадаво, что вызвало битву за их освобождение. ^[16]

Задержанная перед судом за взрыв ангара в Храме джедаев на Корусанте, Асока Тано была обвинена в убийстве и измене Ордену джедаев и Галактической Республике, но истинный виновник, Баррисс Офи, был раскрыт раньше. суд мог вынести свое решение.Все обвинения против Тано были сняты, но юная Тогрута решила отклонить предложение Ордена джедаев воссоединиться с ними, поскольку они не поддерживали ее во время испытания. ^[17]

CT-5385 «Туп» убил генерала-джедая Типлара, которого он считал предателем из-за дефекта его органического «ингибиторного» чипа.

Когда солдат-клон Туп внезапно убил мастера-джедая Типлара во время битвы при Ринго Винда, он был взят под стражу за предательство. Однако своеобразное психическое состояние Тапа впоследствии, которое включало даже то, что он не помнил, что он делал в течение коротких периодов осознанности, привело джедаев и других клонов к подозрению, что Тапу могли промыть мозги сепаратисты. ^[18] Однако никто, кроме ситхов, не знал, что истинной причиной действий Тапа был сбой в его биочипе для модификации поведения, который был тайно имплантирован всем клонам, чтобы гарантировать их соответствие Приказу 66. Секретный план Сита по уничтожению джедаев. ^[19] В конце концов, существование чипов было обнаружено, но каминоанские клонеры заявили, что чипы были там, чтобы не дать клонам сойти с ума, и действия Тапа были приписаны паразиту Ринго Виндана, который сломал его чип.Эта история также использовалась для «объяснения» действий солдата ARC Пятого, который был обвинен в попытке убийства Верховного канцлера Палпатина — тайно лорда ситхов Дарта Сидиуса и создателя заговора — с целью дискредитации его после попытки чтобы раскрыть правду о действиях Тапа. ^[20]

После того, как Орден джедаев поручил мастеру-джедаю Квинлану Восу убить лидера сепаратистов графа Дуку, он вместо этого пал на темную сторону Силы, на время став учеником Дуку.За эту измену ему грозила казнь, но ему дали шанс искупить свою вину. После того, как он вместо этого попытался заставить Дуку привести его к своему мастеру ситхов, Дарту Сидиусу, для обучения, появился его товарищ мастер-джедай Оби-Ван Кеноби и заявил, что и он, и Дуку были арестованы за измену. ^[21]

Чистка джедаев и Имперская эра []

« Я помню, как это было до появления ваших кораблей, до того, как вы, Имперцы, правили Лоталом, как и остальной галактикой. «
» Мистер Гринт, для меня это звучит как предательский разговор. «
» Вот и все, сэр. «

―Йоффар, Камберлейн Ареско и Майлз Гринт ^[src]

Приказ 66 приказал всем солдатам-клонам казнить рыцарей-джедаев за измену вместе с любым клоном, который отказался подчиниться.

Когда джедаи попытались арестовать Верховного канцлера Шива Палпатина после того, как он отказался передать контроль обратно Галактическому Сенату после поражения генерала Гривуса, он объявил: « Это измена, затем » и вступил в бой на световых мечах.После этого он объявил членов Ордена джедаев врагами Республики и предателями и приказал их казнить с помощью секретного приказа 66, ^[22] , который заставил всех солдат-клонов Великой армии Республики включиться. их генералов-джедаев и убить их с помощью чипов управления, имплантированных в их мозг. ^[20]

Приказ 66 далее диктовал, что любой клон, которому каким-то образом удалось не подчиниться команде, также должен быть казнен за измену, ^[23] что чуть не случилось с тогдашним командиром Рексом ^[24] после того, как Асока Тано освободила его промывания мозгов, удалив его контрольный чип. ^[23] Клон-лейтенант Джесси осудил Рекса за отказ выполнить Приказ 66, обвинив своего бывшего начальника в измене Великой армии Республики. Однако Тано и Рекс смогли избежать контролируемых разумом клонов, а крушение звездного разрушителя, на котором они путешествовали, убило их преследователей, что позволило им стереть следы и скрыться. ^[24]

Галактическая Империя жестоко расправилась с теми, кого даже подозревали в нелояльности.

Примерно через пять лет после окончания Войн клонов ^{[25] [26]} Дарт Сидиус начал подозревать, что один или несколько чиновников Галактической Империи на Рилоте виновны в государственной измене из-за серии нападений. членами Движения Свободного Рилота, которые не смогли бы добиться такого же успеха без чьей-либо помощи внутри Империи. Он решил возглавить личную миссию на Рилоте, чтобы искоренить предательство, взяв с собой своего ученика-ситха и опасавшегося агента Дарта Вейдера.Его подозрения оправдались, поскольку имперский полковник Белкор Дрей в течение многих лет поставлял информацию движению Свободного Рилота в попытке дискредитировать своего начальника, моффа Делиана Морса, в надежде заявить о своем положении. Во время миссии Сидиуса и Вейдера он был вовлечен в его величайшее предательство, помогая движению Свободного Рилота в прямой атаке на их личный командный корабль Perilous , а затем в отслеживании двух лордов ситхов, когда они сбежали на планету.Он также манипулировал событиями в своих целях, заставив повстанцев атаковать судно Моффа Морса. В конце концов Дрей заплатил за свою измену своей жизнью, когда Мофф Морс осознал масштабы своей деятельности и выстрелил в него из истребителя V-крыла, от атаки, от которой он решил не уклоняться. ^[25]

Через восемь лет после возникновения Империи, имперский советник граф Денетриус Видиан совершил измену в событиях, вызвавших конфликт Горса: Видиан, желая уничтожить своих соперников при императорском дворе, особенно барона Леро Данте, состряпал план по уничтожению спутника Горса, Синды, и содержащихся в ней торилидов, чтобы опорочить имя Данте.Зная об огромных запасах торилида на палящей дневной стороне Горса, Видиан намеревался заманить Данте в ловушку, чтобы та взяла на себя вину за исчезновение запасов Синды, которые, как утверждал Видиан в фальшивом отчете, просуществуют в течение многих лет после разрушения Луны, прежде чем захлестнет волна тепла. устойчивых дроидов-шахтеров, которые он планировал перепроектировать из собственных разработок Данте, чтобы прославить себя. Пестрая группа повстанцев, включая пилота Геру Синдуллу, беглого падавана-джедая Кэнана Джарруса и эксперта по нестабильным взрывчатым веществам Скелли, раскрыла измену Видиана, предоставив капитану Имперского флота Рей Слоун доказательства, необходимые для того, чтобы Империя обратилась против Видиан до того, как Синда могла быть уничтожена.После того, как Скелли убил Видиана и себя, взорвав Forager , измена графа была скрыта, а его смерть обвинена в рецидиве его синдрома Шилмера. ^[27]

Когда пара имперских агентов беспокоила Йоффара из-за отсутствия лицензии на продажу фруктов джоган, Йоффар ворчал, что он помнит, какой была жизнь до того, как Империя правила Лоталом. Комендант Камберлейн Ареско назвал его слова предательскими и попытался арестовать его за это, но своевременное отвлечение внимания Эзры Бриджера позволило Йоффару остаться на свободе.Позже Бриджер познакомился с жителями Таркинтауна, многие из которых были арестованы за аналогичные «предательские» заявления. ^{[1] [28]}

Во время работы в Академии молодых имперцев, а затем в Академии Арканис, Заре Леонис, имперский кадет, тайно участвовал в предательских действиях против Галактической Империи. Несмотря на это, когда на планете Лотал началось наступление Империи и его товарищи-кадеты сообщили, что дошли слухи о том, что курсант Академии Претор Флэтс был увезен штурмовиками за признание в измене, Леонис опроверг эти слухи.Играя роль образцового кадета, он убеждал своих товарищей-кадетов не верить в то, что он назвал чепухой «друга вашего брата». ^[29] Позже предательство Леониса было обнаружено в Академии Арканис. Его заставили явиться на суд и приговорили к расстрелу, но он сбежал до того, как наказание было приведено в исполнение. ^[30]

Макет Туа совершил измену, предоставив секретную информацию повстанцам против Галактической Империи.

После репрессий Империи на планете Лотал, некогда верный Имперский чиновник, министр Макет Туа, чувствовал растущее противоречие по поводу жестокой тактики Империи в поисках группы повстанцев, которые долгое время мешали Имперским операциям на планете.Также опасаясь за свою жизнь, она решила совершить измену, дезертировав из Империи, пообещав повстанцам информацию о других сочувствующих мятежникам в обмен на их помощь в унесении ее с планеты. Ее попытка дезертирства не увенчалась успехом, так как ее действия отслеживала Империя, и она была убита в результате взрыва, организованного Империей и под наблюдением Дарта Вейдера. Затем повстанцев публично обвинили в ее смерти. ^[31]

После мятежного инцидента, связанного с кражей медицинского фрегата, Галактическая Империя проследила происшествие до элементов на планете Кристофсис, арестовала многих в правительстве планеты и казнила премьер-министра Кристофсиса за измену, а затем «умиротворила» «его родной город Тофен в качестве примера. ^[32]

Художник имперской пропаганды Коба Даниви был арестован по сфабрикованному обвинению в государственной измене по приказу гранд-моффа Уилхаффа Таркина после создания пропагандистского материала Imperial Campaign Poster 34.371.C as, в отличие от более ранних работ Даниви, которые имели Построенный в стандартном бруталистском стиле, плакат выглядел как попытка имитировать красочные работы Сабины Рен, мандалорской художницы, связанной с восстанием. За попытку скопировать соревнование после ареста Даниви исчезла из всех записей. ^[33]

Хотя Галактическая Империя не всегда относилась к ней напрямую как к таковой, любое восстание против нее считалось изменой. Когда сенатор Мон Мотма выступила против резни в Гормане, Империя заявила, что она совершила измену. ^[34] Когда он схватил принцессу Лею Органу, Дарт Вейдер не поддержал ее просьбы, назвав ее «членом Альянса повстанцев и предателем». Затем он подверг ее жестоким пыткам, надеясь получить от нее информацию о том, где она спрятала украденные планы Звезды Смерти. ^[35] Позже, после разрушения Звезды Смерти, был сформирован Отряд Инферно, которому было поручено расследовать и разбираться с предательскими действиями как внутри, так и за пределами Империи. ^[36]

После решающих событий битвы при Эндоре имперский губернатор Убрик Адельхард назвал сообщения об уничтожении мобильной боевой станции DS-2 «Звезда Смерти II» и смерти Императора Палпатина и Дарта Вейдера предательскими слухами. Затем он установил «железную блокаду» и начал преследовать тех, кто распространял подобные «слухи».» ^[37]

Эра Новой Республики и война Первого Ордена []

штурмовиков-палачей обучили убивать других штурмовиков, совершивших измену Первому Ордену.

Когда леди Кариз Синдиан предложила титул Первого Сенатора в качестве нового звания в Галактическом Сенате Новой Республики, чтобы заменить титул Канцлера, она сразу же была встречена криком, что эта идея является государственной изменой против основных ценностей государства. Новая Республика. ^[38]

Бегство штурмовика FN-2187, позже известного как «Финн», было расценено Первым Орденом как государственная измена.После его побега несколько человек из Первого Ордена, такие как FN-2199 и Кайло Рен, назвали бывшего штурмовика предателем. ^[39]

Палач штурмовиков Первого Ордена был штурмовиком Первого Ордена особого типа, которому было поручено казнить солдат Первого Ордена, признанных виновными в измене. ^[40]

Появления []

Источники []

Примечания и ссылки []

Внешняя ссылка []

Измена Берли Доэрти — вошла в шорт-лист

Обзоры

Мне очень понравилась эта книга, так как она написана фантастически, а сюжет хорошо продуман.Действие этой книги происходило во время правления короля Генриха VIII, и я думал, что история в книге реалистична. Мне очень понравился стиль и сюжет этой книги, и я уже знал, что она хороший автор, поскольку читал один из ее предыдущих романов, Street Child, действие которого также происходило в исторической обстановке. Моим любимым персонажем был Ник, уличный мальчик, это из-за его живого характера и того, как он стал Уиллом, ангелом-хранителем главного героя. Я думаю, что это была очень уникальная книга, и мне хотелось ее читать, кроме того, она стимулировала ваши мысли и заставляла задуматься, как главному герою удастся избежать различных сценариев, в которых он находился.Моя единственная жалоба заключается в том, что я подумал, что концовка была короткой, и что они могли бы сделать вторую половину книги длиннее и интереснее с большим участием Ника.

Биджал

Эта история о Уильяме Монтегю, маленьком мальчике, который получил должность пажа сына короля Генриха, принца Эдуарда. Это привлекает внимание к нему и его семье, а также делает его некоторыми врагами, поскольку сын одной из самых влиятельных семей Англии сам хотел получить этот пост.Семья Монтегю поклоняется римско-католическим традициям, запрещенным королем. Когда об этом становится известно в суде, отца Уильяма отправляют в Ньюгейт, и Уильям сбегает и пытается освободить его.

Мне очень понравилась эта книга; это такое увлекательное чтение. Мне особенно нравятся мудрые слова и поступки брата Джона, наставника Уилла. Я прочитал несколько исторических произведений времен Тюдоров, и я нашел историю в этой книге очень правдоподобной. Эта книга, безусловно, вызвала у меня интерес к эпохе Тюдоров, и я обязательно прочитаю другие книги, написанные Берли Доэрти.Я считаю, что это отличное чтение, и я определенно рекомендую его всем, кто хочет хорошо прочитать.

от анонима

Будучи большим поклонником книг, действие которых происходит во времена Генриха VIII, а также книг, описывающих напряженные и опасные времена, когда он охотился за своей четвертой женой, я очень ожидал, что измена быть превосходной и приятной книгой, и, честно говоря, она определенно соответствовала стандартам.

Один из самых захватывающих и интересных моментов, который я нахожу почти во всех книгах времен Генриха VIII, говорит о том, что они были невероятно опасными временами .Я всегда чувствовал, что богатая и респектабельная жизнь при дворе — это работа мечты, которую мог бы захотеть каждый, однако жизнь при дворе не была такой уж великолепной, как кажется. Именно это и узнает Уилл Монтегю, когда его делают пажем принца Эдуарда, единственного сына короля Генриха VIII и наследника престола Англии.

Как паж принца Эдуарда, Уилл вскоре приобретает много врагов при дворе, и они убеждают короля, что отец Уилла совершил измену, последовав за Папой даже после реформации.Отец полумертвый в тюрьме Ньюгейт, сестра замужем за мужчиной из Франции, мать и брат оба мертвы, Уиллу не к кому обратиться, но он полон решимости спасти своего отца. Из пажа принца Эдварда Уилл превращается в одного из уличных детей Лондона, находит семью и друзей в этом неизведанном мире и спасет своего отца … или он это сделает?

Эта книга прекрасно иллюстрирует придворную жизнь Генриха VIII и то, что вы будете его фаворитом в понедельник, а во вторник тот же король отрубит вам голову.Подробное описание обстановки и костюмов того времени оживило книгу и перенесет вас в мир Генриха VIII. Очень реалистичная и правдоподобная история была изображена в этой книге с помощью точного языка и красивой сюжетной линии и заставила вас прожить каждую главу книги.

В книге рассказывается не только о придворной жизни, но и об отношениях между отцом и сыном, а также о том, каково это, когда вы знаете, что ваш отец обменял бы вас на смерть ради брата.Очень мощная и элегантная структура книги продемонстрировала, как отношения развиваются на протяжении всей книги и насколько важна семья для человека.

В целом, мне очень понравилось читать «Измена», и я подумал, что она прекрасно иллюстрирует два основных момента, касающихся отношений и семьи, а также придворной жизни и власти короля Генриха VIII. Простой, но мощный язык был использован очень эффективно, а сильная сюжетная линия привнесла в книгу хорошую структуру. Отличный автор, определенно один из моих любимых, и я с нетерпением жду возможности прочитать еще много подобных книг.

по Chatura

Предательство интеллектуалов и «Разрушение мысли»

Когда ненависть к культуре становится частью культуры, жизнь разума теряет всякий смысл.
—Ален Финкелькраут, Разрушение мысли

Сегодня мы пытаемся распространять знания повсюду. Кто знает, не будет ли в грядущие века университетов для восстановления прежнего невежества?
—Георг Кристоф Лихтенберг (1742-1799)

Речь идет о предательстве «клерками» своего интеллектуального призвания. Со времен досократиков интеллектуалы, считавшиеся в своей роли интеллектуалами, были отдельной породой.С точки зрения Бенды, они понимались как «все те, чья деятельность по существу сводится к , а не преследованию практических целей, все те, кто ищет радости в практике искусства, науки или метафизических спекуляций, короче говоря, во владении. нематериальных преимуществ ». Благодаря таким людям, писал Бенда, «человечество творило зло две тысячи лет, но почитало добро. Это противоречие было честью для человеческого рода и образовало трещину, в результате которой цивилизация соскользнула в мир.”

Однако, по словам Бенды, эта ситуация менялась. Все больше и больше интеллектуалов отказывались от своей привязанности к традиционному арсеналу философских и научных идеалов. Одним из явных признаков перемены было нападение на идеал Просвещения о всеобщей человечности и сопутствующее прославление различных партикуляризмов. Атака на универсальное продолжалась в социальной и политической жизни, а также в утонченных границах эпистемологии и метафизики: «Те, кто веками призывал людей, по крайней мере теоретически, заглушить чувство их различий … теперь пришли хвалить их, в зависимости от того, где произносится проповедь, за их «верность французской душе», «неизменность их немецкого сознания», за «пыл итальянских сердец».Короче говоря, интеллектуалы начали погружаться в тревожно практический и материальный мир политических страстей: именно тех страстей, как заметил Бенда, «из-за которых люди восстают против других людей, главными из которых являются расовые страсти, классовые страсти и т. Д. национальные страсти ». «Разрыв», в который цивилизация привыкла скатываться, сузился и грозил полностью исчезнуть.

Написанный в момент, когда этническая и националистическая ненависть начинала раздирать Европу, диагноз Бенды предполагал черты пророчества — пророчества, которое продолжает иметь глубокий резонанс и сегодня.«Наш век действительно является эпохой интеллектуальной организации политической ненависти », — написал он в начале книги. «Это будет одна из ее главных претензий, которую следует отметить в моральной истории человечества». Нет нужды добавлять, что его место в истории морали будет поучительным. Не прошло и десяти лет, как предсказание Бенды о том, что из-за «великого предательства» интеллектуалов человечество «движется к величайшей и самой совершенной войне, когда-либо виденной в мире», получит ужасающее подтверждение.

В своей самой яркой, но, возможно, и самой мощной форме, это желание привело к тому знакомому явлению, которое Бенда назвал «культом успеха». Он резюмирует это, пишет он, в «учении, которое гласит, что когда воля успешна, один только этот факт придает ей моральную ценность, тогда как воля, которая терпит поражение, только по этой причине заслуживает презрения». Сама по себе эта идея вряд ли нова, как напоминает нам история, начиная с греческих софистов. Например, в произведении Платона « Gorgias » софист Калликл выражает свое презрение к преданности Сократа философии: «Я так же отношусь к философам, как и к тем, кто шепелявит и играет с детьми.Калликл насмехается над Сократом, говоря, что «чем сильнее, тем лучше и сильнее» — это просто разные слова для обозначения одного и того же. Он настаивает, что при успешном выполнении, «роскошь и невоздержанность… — это добродетель и счастье, а все остальное — мишура». Как звучит современный калликл!

В формуле Бенды это сводится к убеждению, что «политика решает мораль». Безусловно, цинизм, который исповедовал Калликл, вечен: он, как и бедняки, всегда будет с нами.То, что Бенда обнаружил в новинку, было подтверждением и такого цинизма интеллектуалов. «Это действительно правда, что эти новые« клерки »заявляют, что они не знают, что подразумевается под справедливостью, истиной и другими« метафизическими туманами », что для них истина определяется полезным, а справедливое — обстоятельствами», — сказал он. принято к сведению. «Всем этим вещам научил Калликл, но с одной разницей; он возмутил всех выдающихся мыслителей своего времени ».

Другими словами, настоящая измена интеллектуалов заключалась не в том, что они одобряли Калликла, а в том, что они защищали его.Чтобы оценить силу тезиса Бенды, достаточно вспомнить самого влиятельного современного Калликла, Фридриха Ницше. Его доктрина «воли к власти», его презрение к «рабской морали» христианства, его призыв к этике «по ту сторону добра и зла», его страсть к насилию — все это олицетворяет катастрофический «прагматизм» интеллектуала « измена ». Настоящая проблема заключалась не в недостижимости, а в распаде идеалов, событии, которое Ницше назвал «переоценкой всех ценностей».«Раньше, — заметил Бенда, — лидеры государств практиковали реализм, но не уважали его; … У них была нарушена мораль, но моральные представления остались нетронутыми, , и поэтому, несмотря на всю свою жестокость, они не потревожили цивилизацию ».

Бенда понимал, что ставки высоки: измена интеллектуалов означала не просто развращение кучки писак, но фундаментальное предательство культуры. Приняв этику Калликла, интеллектуалы, по мнению Бенда, ускорили «один из самых замечательных поворотных моментов в нравственной истории человечества».«Невозможно», — продолжил он,

, — преувеличивать важность движения, посредством которого те, кто на протяжении двадцати веков учили Человека, что критерием морали поступка является его бескорыстие, что добро является указом его разума, поскольку оно таково. универсальным, что его воля моральна только в том случае, если она ищет свой закон вне своих объектов, должна начать учить его, что моральный акт — это акт, посредством которого он защищает свое существование от окружающей среды, которая его оспаривает, что его воля моральна в той мере, в какой она есть. воля «к власти», что часть его души, определяющая, что хорошо, — это его «воля к жизни», при этом она наиболее «враждебна всякому разуму», что мораль поступка измеряется его приспособлением к его цели. , и что единственная мораль — это мораль обстоятельств.Педагоги человеческого разума теперь встают на сторону Калликла против Сократа, революция, которую я осмелюсь сказать, кажется мне более важной, чем все политические потрясения.

В 1988 году молодой французский философ и культурный критик Ален Финкелькраут продолжил то, на чем остановился Бенда, и составил краткий, но тщательный обзор наших современных катаклизмов. Эссе под названием La Défaite de la pensée ^{(«Поражение» или «Отмена» мысли ») частично представляет собой обновленную систематику интеллектуальных предательств.В этом смысле книга — это trahison des clercs для посткоммунистического мира, в котором доминируют уравновешивающие императивы поп-культуры, а также возрождающийся национализм и этнический сепаратизм. Начиная с Бенды, Финкелькраут перечисляет несколько выдающихся стратегий, которые современные интеллектуалы использовали для отступления от универсального. Часто упоминается немецкий философ-романтик XVIII века Иоганн Готфрид Гердер. «С самого начала, а точнее, со времен Платона до времен Вольтера, — пишет он, — человеческое разнообразие предстало перед судом универсальных ценностей; у Гердера вечные ценности были осуждены судом разнообразия.}

Финкелькраут уделяет особое внимание категорически антипросвещенческой идее Гердера о Volksgeist или «национальном духе». Цитируя французского историка Жозефа Ренана, он описывает эту идею как «самое опасное взрывчатое вещество современности». «Ничто, — пишет он, — не может остановить государство, ставшее жертвой Volksgeist ». Один из лейтмотивов Финкелькраута состоит в том, что сегодняшние мультикультуралисты во многих отношениях являются наследниками Гердера (как правило, ничего не подозревая). Верно, что акцент Гердера на истории и языке во многом смягчил тенденцию к абстракции, которую можно найти в некоторых выражениях эпохи Просвещения.Эрнст Кассирер даже заметил, что «достижение Гердера — один из величайших интеллектуальных триумфов философии Просвещения». Тем не менее, одержимость мультикультуралистов «разнообразием» и этническим происхождением во многом является современной редакцией того, что Гердер возвышает расовый партикуляризм над универсализирующим мандатом разума. Финкелькраут выступает против этого так же, как зрелый Гете однажды не согласился с обожанием Гердера Volksgeist. Финкелькраут признает, что все мы «связаны с определенной традицией» и «сформированы нашей национальной идентичностью.Но, в отличие от мультикультуралистов, он трезво настаивает, что «эта реальность заслуживает некоторого признания, а не идолопоклонства». По словам Гете, «общая терпимость будет лучше всего достигнута, если мы оставим нетронутым то, что составляет особый характер отдельных людей и народов, и в то же время мы сохраним убежденность в том, что отличительная ценность всего, что имеет истинные достоинства, заключается в его принадлежность всему человечеству ».

Прекращение мысли напоминает Измена интеллектуалов стилистически, а также тематически.Обе книги иногда представляют собой захватывающие скопления источников и аперсов. И Финкелькраут, как Бенда (и, действительно, как Монтень), больше склонен к коллажу, чем к демонстрации. Но он не просто повторяет аргументы Бенды. География интеллектуального предательства резко изменилась за последние шестьдесят с лишним лет. В 1927 году интеллектуалам все же было что предать. В сегодняшнем «постмодернистском» мире ситуация гораздо шире: претензии традиций значительно ослаблены, а предательство часто является лишь вопросом согласия.Отличительный вклад Финкелькраута состоит в том, чтобы измерить культурное болото, которое нас окружает, очертить связи, соединяющие политизацию интеллекта и его нынешние формы унижения.

В самом широком смысле, The Undoing of Thought — это краткое изложение принципов Просвещения. Среди прочего, это означает, что это краткое изложение идеи о том, что человечество объединено общей человечностью, которая преодолевает этнические, расовые и половые различия.Гуманизирующий «разум», который отстаивает Просвещение, является универсальным разумом, которым, в принципе, могут поделиться все. Такие идеалы не оправдались в двадцатом веке: потомки Гердера упорно трудились, чтобы их дискредитировать. Конечно, вера в «еврейское мышление», «советскую науку» или «арийское искусство» уже не так широко распространена, как когда-то. Но распространение именно этих химер не сделало прививку против родственных измышлений: «африканские знания», «женский язык», «европоцентрическая наука» — все это среди сегодняшних фетишей-талисманов.

Кроме того, можно найти ошеломляющее множество антипросвещенческих фантасмагорий, собранных под лозунгом «антипозитивизма». Идея о том, что история — это «миф», что научные истины — это просто «выдумки», одетые в запретную одежду, что разум и язык бессильны открыть истину, — более того, сама истина является лживой идеологической конструкцией: эти и другие нелепости теперь являются частью стандартной интеллектуальной диеты западных интеллектуалов. Марксисты Франкфуртской школы Макс Хоркхаймер и Теодор Адорно дали образцовую, но отнюдь не нехарактерную демонстрацию одной разновидности этой разновидности антирационального враждебности в середине 1940-х годов.Безопасно устроившись в Лос-Анджелесе, эти беженцы из гитлеровского рейха опубликовали влиятельное эссе о концепции Просвещения. Среди прочего они заверили читателей, что «Просвещение тоталитарно». Неважно, что в тот самый момент нацистская военная машина — то, что можно было бы простить за то, что она называла настоящим тоталитаризмом — была занята ликвидацией миллионов людей, чтобы осуществить еще один набор антипросвещенческих фантазий, вдохновленных преданностью Volksgeist .

Обличительная речь, которую Хоркхаймер и Адорно использовали против концепции Просвещения, напоминает нам о важной особенности истории Просвещения: а именно о том, что это движение мысли, начавшееся как реакция на традицию, а теперь превратилось в одну из традиций. самые важные гарантии.Исторически Просвещение возникло как глубоко антиклерикальное и, по своей воле, антитрадиционное движение. Ее цель, по известной фразе Канта, состояла в том, чтобы освободить человека от его «самозрелой незрелости». Главным врагом Просвещения было «суеверие» — комплексный термин, включающий всевозможные религиозные, философские и моральные идеи. Но, как заметил социолог Эдвард Шилс, хотя Просвещение в важных отношениях было «противоположным традициям» по своему происхождению, его успех в значительной степени был обусловлен «тем фактом, что оно распространялось и проводилось в обществе, в котором существовали основные традиции. довольно сильный.«Он был успешным против своих врагов», — отмечает Шилс в своей книге « Традиция (1981),

», потому что враги были достаточно сильны, чтобы противостоять его полной победе над ними. Живя на почве глубокой традиции, идеи Просвещения продвигались, не разрушая себя. Пока сохранялось уважение к власти с одной стороны и уверенность в себе тех, кто наделен властью с другой, просвещенный идеал эмансипации через использование разума продолжался.Это не разрушило общество, как это было бы, если бы общество потеряло всякую легитимность.

Именно эту зрелую форму Просвещения, отстаивающую разум, но уважающую традиции, Финкелькраут считает идеалом.

У этого явления много сторон. Финкелькраут дал нам не систематическое вскрытие, а своего рода альбом патологоанатомов. Он напоминает нам, например, что требование мультикультуралистов «разнообразия» требует затмения индивидуума в пользу группы.«Их самый выдающийся подвиг, — замечает он, — состоит в том, чтобы выдвинуть в качестве высшей индивидуальной свободы безусловный примат коллектива». Западный рационализм и индивидуализм отвергаются во имя более «аутентичного» культа. Один пример: Финкелькраут цитирует поборника мультикультурализма, который утверждает, что «помогать иммигрантам — это, прежде всего, уважать их такими, какие они есть, уважать все, к чему они стремятся в своей национальной жизни, в их особой культуре и в их привязанности к своей духовной и религиозной принадлежности. корнеплоды.«Будет ли это, как спрашивает Финкелькраут, включать« уважение »к тем религиозным кодексам, которые требуют, чтобы бесплодная женщина была изгнана, а прелюбодейка была наказана смертью? А как насчет тех культур, в которых свидетельство одного мужчины считается свидетельством двух женщин? В каких случаях практикуется женское обрезание? В каком рабстве процветает? В каких случаях запрещены смешанные браки и поощряется полигамия? Мультикультурализм, как указывает Финкелькраут, требует, чтобы мы уважали такую ​​практику. Критиковать их — значит считаться «расистскими» и «этноцентрическими».В этот светский век «культурная идентичность» вступает там, где когда-то было трансцендентное: «Фанатизм не имеет оправдания, когда он обращается к небесам, но безупречен, когда он основан на древности и культурной самобытности».

В значительной степени отказ от разума, которого требует мультикультурализм, был результатом того, что мы могли бы назвать подчинением культуры антропологии. Финкелькраут говорит в этом контексте о «веселой неразберихе, которая поднимает повседневные антропологические практики на вершину величайших достижений человечества».Этот процесс начался в девятнадцатом веке, но в наше время он значительно ускорился. Можно вспомнить, например, неустанную кампанию великого антропологического выравнивателя Клода Леви-Стросса. Леви-Стросс, несомненно, блестящий писатель, но он также оказал чрезвычайно губительное влияние. Уже в начале 1950-х, когда он выступал в защиту ЮНЕСКО, он призывал всех и каждого «бороться с иерархическим ранжированием культурных различий». В La Pensée sauvage (1961) он предостерег от «ложной антиномии между логическим и дологическим менталитетом» и осторожно в своих описаниях туземцев относился к «так называемой примитивной мысли.«Так называемые» действительно. В известной статье о расе и истории Леви-Стросс утверждал, что варвар был не противоположностью цивилизованного человека, а «в первую очередь человеком, который верит в такую ​​вещь, как варварство». Это, конечно, полезно знать. Это помогает понять утверждение Леви-Стросса в книге Tristes Tropiques (1955) о том, что «истинная цель цивилизации» — создавать «инерцию». Размышляя над тезисом о том, что культуры не следует ранжировать иерархически, полезно также рассмотреть то, что Леви-Стросс кокетливо называет «позитивными формами каннибализма».Для Леви-Стросса каннибализм несправедливо заклеймен на «так называемом» цивилизованном Западе. На самом деле, объясняет он, каннибализм «часто наблюдался с большой осторожностью, поскольку жизненно важный кусок составлял из небольшого количества органического вещества, иногда смешанного с другими формами пищи». Что, просто «жизненно важный глоток»? Не беспокоиться! Только невежда, который считал, что между варваром и цивилизованным человеком существуют важные различия, качественных, различий, мог придумать возражение.

Конечно, атака на различия, которую подвергает критике Финкелькраут, имеет место не только между культурами, но и внутри данной культуры. И здесь антропологический императив снова сыграл важную роль. «Под уравнивающим взглядом социальных наук», — пишет он, — упраздняются

иерархий, а все критерии вкуса выставляются как произвольные. Отныне не существует жесткого разделения, отделяющего шедевры от серийных работ. Та же фундаментальная структура, те же общие и элементарные черты характерны для «великих» романов (чье превосходство отныне будет демистифицировано соответствующими кавычками) и плебейских типов повествовательной деятельности.

Описывая этот процесс выравнивания, Финкелькраут проводит различие между теми, кто хочет стереть различия во имя политики, и теми, кто делает это из своего рода нарциссизма. Мультикультуралисты размахивают знаменем радикальной политики и говорят (словами русского популистского лозунга XIX века, который цитирует Финкелькраут): «Ботинки дороже Шекспира». Те, кого Финкелькраут называет «постмодернистами», размахивая эталоном радикального шика, заявляют, что Шекспир не лучше, чем последняя мода — не лучше, чем, скажем, новейшая вещь, предложенная Кельвином Кляйном.Литания, которую произносит Финкелькраут, знакома:

Комикс, сочетающий в себе захватывающую интригу и несколько красивых картинок, ничем не хуже романа Набокова. То, что читают маленькие лолиты, ничем не хуже, чем Lolita . Эффективный рекламный слоган имеет такое же значение, как стихотворение Аполлинера или Фрэнсиса Понжа…. Футболист и хореограф, художник и кутюрье, писатель и рекламщик, музыкант и рок-н-ролл — все одно и то же: творцы. Мы должны отказаться от предрассудков, которые ограничивают этот титул одними людьми и рассматривают других как субкультурные.

Результатом является не только то, что Шекспира понижают в рейтинге, но и повышают статус сапожника. «Дело не только в демистификации высокой культуры; спорт, мода и досуг теперь претендуют на высокий культурный статус ». Гротескная фантазия? Тем, кто так считает, следует вспомнить большую выставку под названием «Высокое и низкое: современное искусство и популярная культура», которую несколько лет назад организовал Музей современного искусства: ее можно было бы назвать «Крейзи Кэт встречает Пикассо». Немногие события могли бы так окончательно описать разрушительную тривиализацию культуры, которую сейчас совершают те, кому поручено ее сохранить.Среди прочего, эта выставка продемонстрировала, насколько апофеоз массовой культуры подрывает саму возможность ценить высокое искусство на собственных условиях. Когда стирается грань между культурой и развлечением, высокое искусство становится сиротой, изгоняется из единственного контекста, в котором может проявляться его особый смысл: Пикассо становится своего рода карикатурой. Это больше, чем элитарность или безызвестность, представляет собой реальную угрозу сегодняшней культуре. Как однажды заметила Ханна Арендт, «есть много великих авторов прошлого, которые пережили столетия забвения и пренебрежения, но все еще остается открытым вопрос, смогут ли они пережить занимательную версию того, что они говорят.

И это подводит нас к вопросу свободы. Финкелькраут отмечает, что риторика постмодернизма в некотором роде похожа на риторику Просвещения. Оба стремятся освободить человека от его «добровольной незрелости». Но есть это различие: Просвещение рассматривает культуру как хранилище ценностей, выходящих за пределы «я», постмодернизм рассматривает мимолетные желания изолированного «я» как единственный законный источник ценностей. Таким образом, для постмодернистов «культура больше не рассматривается как средство эмансипации, но как одно из элитарных препятствий на пути к этому.«Продукты культуры ценны только как источник развлечения или отвлечения. Чтобы реализовать свободу, которую обещает постмодернизм, культура должна быть преобразована в поле произвольных «вариантов». «Постмодернистская личность, — пишет Финкелькраут, — представляет собой свободный и легкий набор мимолетных и случайных аппетитов. Он забыл, что свобода включает в себя нечто большее, чем способность менять цепи, и что сама культура — больше, чем пресыщенная прихоть ».

Финкелькраут понял с удивительной ясностью, что современные атаки на элитизм представляют собой не расширение, а разрушение культуры.«Демократия, — пишет он, — когда-то предполагала доступ к культуре для всех. Отныне это будет означать, что каждый имеет право на культуру по своему выбору ». Это может показаться изумительным — в конце концов, это лозунг, который можно услышать в академических и культурных учреждениях по всей стране, — но результат прямо противоположен тому, что было задумано. «Все культуры одинаково легитимны и все культурно» — вот общий призыв избалованных детей зажиточного общества и хулителей Запада ». Увы, ирония заключается в том, что, удаляя стандарты и заявляя, что «все идет», человек не получает больше культуры, он получает все более и более униженные подражания культуре.Этот обман — грязная тайна, которую наши комиссары по культуре отказываются признавать.

^{«Измена интеллектуалов», Жюльена Бенды в переводе Ричарда Алдингтона, была впервые опубликована в 1928 году. Этот перевод все еще печатается Нортоном.}

^{La Défaite de la pensée , Ален Финкелькраут; Галлимар, 162 страницы, 72 FF. Он доступен на английском языке в переводе Денниса О’Киффа под названием The Undoing of Thought (The Claridge Press [Лондон], 133 страницы, 6 фунтов стерлингов.95 бумага).}

Роджер Кимбалл — редактор и издатель The New Criterion , а также президент и издатель Encounter Books. Среди его последних книг The Fortunes of Permanance: Culture and Anarchy in the Age of Amnesia (St. Augustine’s Press) и Who Rules? Суверенитет, национализм и судьба свободы в двадцать первом веке (Encounter Books).

Эта статья впервые появилась в The New Criterion, Volume 11 Number 4, на странице 10.
Copyright © 2021 The New Criterion | www.newcriterion.com
https://newcriterion.com/issues/1992/12/the-treason-of-the-intellectuals-ldquothe-undoing-of-Threadtrdquo

Измена Арнольда Арнольда убеждает Андре скрыть бумаги в его багажник / / раскрашен CF Блаувельт. — цифровой файл из ч / б пленки, копия нег.

Подробнее об авторских правах и других ограничениях

Для получения рекомендаций по составлению полных цитат обратитесь к Ссылаясь на первоисточники.

• Информация о правах человека : Нет известных ограничений на публикацию.
• Номер репродукции : LC-DIG-ppmsca-30575 (цифровой файл из оригинала) LC-USZ62-2433 (ч / б пленка, копия негр.)
• Телефонный номер : ЛОТ 4412 NA [товар] [P&P]
• Консультации по доступу : —

Получение копий

Если изображение отображается, вы можете скачать его самостоятельно.(Некоторые изображения отображаются только в виде эскизов за пределами Библиотеке Конгресса США из-за соображений прав человека, но у вас есть доступ к изображениям большего размера на сайт.)

Кроме того, вы можете приобрести копии различных типов через Услуги копирования Библиотеки Конгресса.

1. Если отображается цифровое изображение: Качество цифрового изображения частично зависит от того, был ли он сделан из оригинала или промежуточного звена, такого как копия негатива или прозрачность.Если вышеприведенное поле «Номер воспроизведения» включает номер воспроизведения, который начинается с LC-DIG …, то есть цифровое изображение, сделанное прямо с оригинала и имеет достаточное разрешение для большинства публикационных целей.
2. Если есть информация, указанная в поле «Номер репродукции» выше: Вы можете использовать номер репродукции, чтобы купить копию в Duplication Services. Это будет составлен из источника, указанного в скобках после номера.

   Если указаны только черно-белые («черно-белые») источники, и вы хотите, чтобы копия показывала цвет или оттенок (при условии, что они есть на оригинале), обычно вы можете приобрести качественную копию оригинал в цвете, указав номер телефона, указанный выше, и включив каталог запись («Об этом элементе») с вашим запросом.

3. Если в поле «Номер репродукции» выше нет информации: Как правило, вы можете приобрести качественную копию через Службу тиражирования.Укажите номер телефона перечисленных выше, и включите запись каталога («Об этом элементе») в свой запрос.

Прайс-листы, контактная информация и формы заказа доступны на Веб-сайт службы дублирования.

Доступ к оригиналам

Выполните следующие действия, чтобы определить, нужно ли вам заполнять квитанцию ​​о звонках в Распечатках. и Читальный зал фотографий для просмотра оригинала (ов). В некоторых случаях суррогат (замещающее изображение) доступны, часто в виде цифрового изображения, копии или микрофильма.

1. Оцифрован ли элемент? (Уменьшенное (маленькое) изображение будет видно слева.)

   • Да, товар оцифрован. Пожалуйста, используйте цифровое изображение вместо того, чтобы запрашивать оригинал. Все изображения могут быть смотреть в большом размере, когда вы находитесь в любом читальном зале Библиотеки Конгресса. В некоторых случаях доступны только эскизы (маленькие) изображения, когда вы находитесь за пределами библиотеки Конгресс, потому что права на товар ограничены или права на него не оценивались. ограничения.
     В качестве меры по сохранности мы обычно не обслуживаем оригинальный товар, когда цифровое изображение доступен. Если у вас есть веская причина посмотреть оригинал, проконсультируйтесь со ссылкой библиотекарь. (Иногда оригинал слишком хрупкий, чтобы его можно было использовать. Например, стекло и пленочные фотографические негативы особенно подвержены повреждению. Их также легче увидеть в Интернете, где они представлены в виде положительных изображений.)
   • Нет, товар не оцифрован. Перейдите к # 2.

2. Указывают ли приведенные выше поля с рекомендациями по доступу или Номер вызова, что существует нецифровой суррогат, типа микрофильмов или копий?

   • Да, существует еще один суррогат. Справочный персонал может направить вас к этому суррогат.
   • Нет, другого суррогата не существует. Пожалуйста, перейдите к # 3.
3. Если вы не видите миниатюру или ссылку на другого суррогата, заполните бланк звонка. Читальный зал эстампов и фотографий. Во многих случаях оригиналы могут быть доставлены в течение нескольких минут. Другие материалы требуют записи на более позднее в тот же день или в будущем. Справочный персонал может посоветуют вам как заполнить квитанцию ​​о звонках, так и когда товар может быть подан.

Чтобы связаться со справочным персоналом в Зале эстампов и фотографий, воспользуйтесь нашей Спросите библиотекаря или позвоните в читальный зал с 8:30 до 5:00 по телефону 202-707-6394 и нажмите 3.